Глава 1«А ведь я могла спокойно преподавать в Гарварде...»
Сьюзен Хэтчинс взъерошила короткие пушистые волосы, отказывавшиеся укладываться в любую другую причёску, кроме «распустившийся одуванчик». Огорчённо поглядела на себя в зеркало. Отражение расплылось в глумливой ухмылке — именно «глумливой», другого слова Сью подобрать не сумела.
— Плохой день, дорогуша? — хриплым голосом осведомилось оно.
Вот к чему женщина никак не могла привыкнуть (среди прочего, разумеется) — так это к говорящим зеркалам. Сначала ты общаешься с куском амальгамы, потом с любимым кактусом, а затем постепенно доходишь до задушевных бесед с санитарами в какой-нибудь психушке.
Не стоит даже начинать.
Вместо ответа Сью молча огляделась и направилась к тяжёлой статуэтке танцовщицы в странном прикиде — то ли мантия, то ли ночнушка... Эта хоть не разговаривает, и на том спасибо.
— Эй, эй, молчу, прекрати, во имя Мерлина! — торопливо воскликнуло зеркало. Сью задумалась. С одной стороны, она ведь предупреждала чёртову стекляшку (да, она уже общалась с зеркалом, Господи, помилуй!), с другой — совершенно не хотелось прослыть вандалом. С третьей — зеркала тупы, её ведь предупреждали. Тупы и забывчивы. Если затребовать себе новое, воспитательный процесс придётся начинать сначала.
— Мисс Хэтчинс, у вас всё в порядке? — раздался от дверей знакомый голос.
— Что?.. Да, да, конечно. Сейчас подойду, миссис Уизли, — Сью аккуратно поставила статуэтку на место, чуточку виновато улыбнулась и пошла к выходу из комнаты. Позади раздалось ворчливое бормотание: «И что этой маггле не нравится? Я всего лишь стараюсь быть любезным...»
Маггла. Словечко, отдающее чем-то неправильным. Чем-то... снобистским. Волшебники и магглы, два мира, и вместе им не сойтись... если, конечно, не припрёт.
Если кто-то не повадится убивать волшебника и магглу парочками, смешивая плоть у растерзанных тел.
На маггл, конечно, всем здесь было наплевать. Сью в этом почти не сомневалась, несмотря на вполне убедительные заявления от миссис Уизли, которую большая часть старинных знакомых называли девичьей фамилией — Грейнджер. Гермиона Уизли нравилась Сью, может, оттого, что была магглорожденной, а может, оттого, что ей — единственной здесь! — одинаково важными казались оба убитых... Гермиона работала в отделе по связям с магглами, и именно ей пришла в голову отнюдь не блестящая идея задействовать в расследовании маггловского специалиста.
С точки зрения Сьюзен Хэтчинс — совершенно не блестящая идея. Впрочем, Сью понимала степень собственной необъективности.
Ещё имелся Гарри Поттер, начальник аврората: парень, относительно которого детектив Хэтчинс сразу же сделала в памяти зарубку «не торопиться с выводами». Понять что-либо конкретное о Гарри Поттере не помогли ни местная пресса, ни собственные наблюдения. С одной стороны — да, несомненный психопат-интроверт: детская травма, первое убийство в семнадцать лет (убил главу террористической организации, что, конечно, делает парню честь, но не прибавляет его психике стабильности), отсутствие сколько-нибудь пристойной психологической помощи впоследствии. С другой стороны, на своём месте Поттер смотрелся вполне достойно. Неплохая для здешних спецслужб раскрываемость (как можно расследовать что-либо, не используя отпечатки пальцев и даже не имея о них представления, Сью не вполне представляла), уверенное руководство сотрудниками в сочетании с предоставляемой своим людям достаточной степенью самостоятельности, вовремя выплачиваемая зарплата — всё говорило в пользу мистера Поттера. В семье тоже, если судить по заметкам прессы, полный порядок: женат, трое детей, старший недавно закончил школу. И всё же сомнения не оставляли Сью...
— Сегодня кто-нибудь пропал? — осведомилась она, заходя в огромный прохладный зал, пустой более чем наполовину: несколько столов для их оперативной группы, светящиеся таблицы на одной из стен — волшебники сделали всё по указке детектива Хэтчинс.
— Заявлений не поступало, — небрежно обронил светловолосый смазливый мужчина, склонившийся над стопкой пергаментов.
Драко Малфой, прикомандированный откуда-то «из архивов Министерства» к оперативной группе, Сьюзен активно не нравился. От него за милю разило не только дорогим одеколоном, но и спецслужбами. Здесь их дипломатично называли «архивами»; в маггловском мире Сью доводилось слышать названия «почтовый департамент», «транспортный отдел» и тому подобные эвфемизмы. Если вдуматься, то все спецслужбы склонны напускать туману и выделываться, кто во что горазд.
Неприязнь Малфоя к выскочке-маггле тоже читалась невооружённым глазом. Собственно, Сью это даже в какой-то мере радовало. Детективы не любят особистов, это правильно и незыблемо. Так должно быть.
Идею Гермионы Уизли Малфой, насколько понимала Сью, поддержал, но по своим причинам. Чёрт с ними, магглами, но ведь погибают волшебники из старинных родов! Их смерть волновала местное общество куда сильнее, чем гибель девчонок, которые были для здешних снобов никем и звали их никак. А вот убийства волшебников следовало остановить, и чем быстрее — тем лучше.
Драко Малфой являлся истинным выразителем общественного мнения, а посему, знакомясь с прикомандированной магглой, не счёл нужным скрывать парочку пикантных деталей, которые, если она не справится с работой, весьма оживят её будущую жизнь.
Некоторым людям лучше работается, если над ними постоянно нависает какая-нибудь угроза. Полное стирание памяти, например. Чем не мотивация для неустанной, неутомимой деятельности? Многое можно совершить, пока не свалишься, как загнанная лошадь. А потом тебя заменят кем-то другим, тоже замотивированным донельзя...
Сью Хэтчинс поморщилась. Сама она была слеплена из другого теста и прекрасно об этом знала. Работа при постоянном стрессе, конечно, уже не являлась чем-то новеньким — другую вообще сложно вообразить, если постоянно гоняешься за невменяемыми убийцами, но как-то до сих пор угроза исходила от маньяков, а не от работодателей. Мелочь — а напрягает.
Мистер Поттер, конечно, давал гарантии, что всё пройдёт нормально, и Сью помнила: гриффиндорцы не любят лгать. Но между «не любят» и «не лгут» существует некоторая разница, да и в чём заключается пресловутое «всё», Гарри Поттер не уточнял. Он лично курировал расследование, присутствовал на заседаниях оперативной группы, обеспечивал необходимыми пропусками и рекомендательными письмами (почему нельзя просто осмотреть ячейку в «Гринготсе», получив ордер у судьи, Сью до сих пор не понимала... но в магической Британии, видите ли, так не принято), защищал подчинённых от гнева Министра Магии... Однако расследование до сих пор топталось на месте. Никаких зацепок, никаких следов.
Восемь трупов. Четыре парочки за четыре месяца. И скоро стоит ожидать ещё двух мертвецов.
Ожидая прихода коллег — с ума сойти, нынче у неё в коллегах волшебники! — Сью подошла к стенду. Четыре волшебника с укоризной поглядели на неё с колдографий; затем один отвернулся. Шевелящиеся изображения до сих пор заставляли детектива Хэтчинс дёргаться, а если они ещё и оказывались болтливыми, как портрет Себастьяна Фицуильяма МакНейра, одного из основателей аврората... Нет, Сью решительно предпочитала неподвижные фотографии маггловских девушек. Обычных таких, ничем не примечательных.
Четыре волшебника — недавно ушедший в отставку тридцатилетний преподаватель маггловедения из Хогвартса, мелкий клерк из Министерства Магии, художник и прожигатель отцовского наследства. Они были знакомы: здешние парни из древних магических родов все так или иначе друг друга знают. Внешне непохожи, разве что у двоих примерно одинаковый цвет волос. Два брюнета, рыжий и обладатель мышиного цвета шевелюры: мужчина с ранними залысинами и физиономией, напоминающей мордочку вечно грустного бассета. Факультеты тоже не совпадают: двое из Рейвенкло, хаффлпафец и слизеринец (после убийства последнего Минмагии как раз и «пошло на крайние меры», решив обратиться к детективу Хэтчинс).
Как ни крути, а объединяет жертв-волшебников лишь одно. Любовь, или, по крайней мере, интерес к маггловскому миру. Художник интересовался приёмами живописи, посещал лекции в Кэмбервелле — одном из самых знаменитых колледжей Лондонского института искусств. Преподаватель временно ушёл с поста, дабы «погрузиться в маггловскую культуру», и даже нашёл работу в одном из бесчисленных офисов Сити. Клерк коллекционировал всё, связанное с аэропланами времён Второй мировой. «Безобидный коллекционер», — сказала о нём Гермиона Уизли, и Сью Хэтчинс, пожалуй, склонна была согласиться с этой характеристикой. Ну а богатый маменькин сынок просто все ночи напролёт зависал в элитных клубах, и Сью уже располагала впечатляющими материалами от Скотланд-Ярда: парень успел впутаться в две некрасивые истории с наркотиками.
Никакой зацепки. Ничего такого, что отличало бы этих четверых, делало их особенными, уникальными. Ладно б ещё они встречались с девицами из маггловского мира, так ведь нет! Насчёт Рибериуса Монтгомери — того самого непутёвого красавчика-богача — Сью ещё сомневалась, но трое остальных явно не стремились завести подружку-магглу. С проститутками они тоже не имели дел. Ну, по крайней мере, трое из четырёх: отследить все связи Монтгомери пока не удавалось.
Только вот с девушкой, убитой вместе с ним, Рибериус не встречался. Это удалось выяснить совершенно точно.
Сью перевела взгляд на фотографии убитых маггл. У волшебников разброс по возрасту был огромен: старшему пятьдесят шесть, младшему двадцать три; девушек убийца выбирал в диапазоне от двадцати пяти до тридцати лет. В остальном они тоже не совпадали: домохозяйка, мать двоих детей, всю жизнь проведшая в норфолкской деревеньке; студентка Ливерпульского университета; библиотекарь из Эдинбурга и певичка из лондонского стриптиз-бара, расположенного неподалёку от входа на Диагон-аллею. Эту убили первой, вместе с Филандром Коллом, преподавателем из Хогвартса.
Кем бы ни был чёртов маньяк, пары он составлял по совершенно психованному алгоритму. Стриптизёрша и учитель, домохозяйка и прожигатель жизни, клерк и студентка, художник и библиотекарша... Казалось, он изо всех сил старался отобрать людей, которые абсолютно точно не знакомы.
Прямых связей между убитыми магглами тоже обнаружить не удалось. Они ходили в разные кинотеатры, делали покупки в разных магазинах, лечились у разных врачей. Общих приятелей тоже не было. Они попросту никогда не видели друг друга!
Домохозяйка и библиотекарша были зарегистрированы на одном интернет-сайте, где публиковали рецепты дешёвых блюд. Но они ни разу не писали друг другу, ни публично, ни приватно.
Тупик.
— Поттер забегал, занёс результаты исследований последних трупов. Из этой вашей маггловской лаборатории, — не поднимая головы, сообщил Малфой.
— Отлично! Где они?
— У тебя на столе. Где же им ещё быть? Здесь никто, кроме, разве что, Грейнджер, не сумеет разобраться в той тарабарщине, которая там написана.
«Ага, стало быть, ты туда нос совал!»
Сью преувеличенно вежливо поблагодарила — Малфой не отреагировал — и схватила бумаги, попутно поинтересовавшись:
— Если никто не пропадал, где тогда все?
Группа состояла из авроров Тэда Квинси, Джона Долиша (ему давно пора было на пенсию: сам он утверждал, что это его последнее дело... и так, по словам Гермионы, было последних лет восемь), Падмы Патил, Гермионы Уизли и, собственно, Сью Хэтчинс, прикомандированной в местный дурдом почти месяц назад. Плюс несносный портрет МакНейра, лезущий с консультациями, особенно когда его об этом не просили. А, да, ещё Малфой.
О Малфое думать почему-то не хотелось. Впрочем, он о себе сам прекрасно умел напоминать.
— Наши доблестные авроры у Поттера в кабинете. Прибыл Шеклболт, устроить личный разнос. Тебя не позвали, поскольку... в общем, сама понимаешь. Ты здесь недавно, тобой ещё не за что вытирать пыль с башмаков господина Министра Магии.
Всем своим видом Драко явственно показывал две вещи: во-первых, что ему, Драко Малфою, никогда не придётся становиться тряпочкой для министерских ботинок, а во-вторых, что глупую магглу в святая святых аврората не пригласили отнюдь не из-за её беспорочности. Просто магглам там не место.
Привычно сдержав злость, Сью углубилась в чтение бумаг. Любопытно, любопытно... это уже выяснили сами волшебники... а вот это надо бы обдумать.
Из размышлений её вырвал раздражённый голос Малфоя:
— Может, всё-таки объяснишь, что там написали эти магглы? Желательно, доступными словами. Мы вместе работаем над делом, если ты ещё не заметила.
Любопытство всегда было одним из главных пороков Драко Малфоя. Или одним из главных достоинств — тут не разберёшь.
— Ты бегаешь туда-сюда по комнате и вот-вот завопишь: «Эврика!» — продолжал между тем разоряться Драко. — Я тоже хочу испытать инсайт. Просвети же меня!
Сью сдержала улыбку и ответила как можно мягче:
— Когда все придут. Полагаю, это нужно знать не только нам с тобой.
***
Послушать, что же именно выяснили магглы, пришли не только авроры, ведущие дело, но и сам Гарри Поттер. Причём не один: он приволок с собой мистера Рональда Билиуса Уизли, мужа Гермионы.
— Нужен свежий взгляд, — кратко сообщил Поттер, и никто ему не возразил, хотя Сью заметила, как Малфой со вздохом закатил глаза. В кои-то веки детектив Хэтчинс была с ним совершенно согласна. Вопросы секретности в магическом обществе решались как-то исключительно странно: волшебники либо всячески замалчивали то, о чём следовало трубить во весь голос, либо поступали ровным счётом наоборот там, где рот нужно было держать на замке.
Сью покосилась на газету, которую принёс с собою Поттер. Заголовок на первой странице гласил: «Аврорат не способен ответить на зловещий вызов! Кто же убивает наших братьев?» Ну да, ну да. Братьев. О четырёх магглах если и вспомнят, то мельком, даже не называя имён.
Небось, опять творение вездесущей мисс Скитер. За истекший месяц Сью начала ненавидеть пронырливую журналистку так же сильно, как, к примеру, чистокровный маг Долиш.
Или даже сильней. Писанина, публикуемая в этой газетёнке, «Ежедневном пророке», по мнению Сью, сильно вредила ходу следствия. Но с принятой здесь свободой слова, опять же, не поспоришь.
Вообще, в волшебном мире много с чем не следовало спорить. Сью до сих пор постигала азы местного этикета, и чем дальше, тем больше порядки, заведённые в магической Британии, ей не нравились. Туда не ходи, сюда не дыши, там не стой, тут рта не раскрывай... И помни, всё время помни, что ты — маггла, которая приведена сюда из милости. Вот ещё кто-нибудь спросил бы, жаждала ли детектив Хэтчинс этой самой милости, и вовсе стало б хорошо! Впрочем, отношение самой Сью к колдунам и ведьмам как раз проходило по статье «рта не раскрывай». Но если бы спросили...
Из размышлений детектива Хэтчинс вышиб вопросительный взгляд мистера Поттера. Сью быстренько взяла себя в руки, встряхнулась и начала объяснять простыми словами мудрёные фразы из маггловских протоколов.
— Прежде всего, умники из лаборатории затрудняются с определением фактора, приведшего к смерти, о чём честно предупреждают. Перед смертью погибших явно пытали, причём достаточно продолжительное время. Об этом свидетельствует общее истощение и обезвоживание организмов обоих убитых.
— В этом месиве магглы сумели разглядеть, что люди перед смертью долго не ели и не пили? — недоверчиво спросил Рональд Уизли. Его супруга энергично кивнула:
— Я же говорила, маггловская наука способна на многое... простите, мисс Хэтчинс, кажется, мы вас перебили.
— Не беда, — Сью старательно улыбнулась. — Анализ тканей тел погибших может дать очень многое. В запястьях у девушки сломано несколько мелких костей, это так называемые усталостные переломы, когда человек бросается с кулаками на какую-либо преграду. Вот здесь рентгеновские снимки, поглядите, может, у предыдущих жертв было что-то подобное?
Долиш недоверчиво прищурился, но Гермиона Уизли уверенно взяла рентгены и сказала что-то вроде: «Смотри, это как на заклятье...» Далее последовало что-то зубодробительное, возможно, на латыни. Долиш, Квинси, Патил и Малфой синхронно кивнули, и снимки пошли по рукам. Через некоторое время Тэд Квинси задумчиво поскрёб подбородок:
— Вроде, у Рибериуса Монтгомери тоже вот так с запястьем было... Джон, не помнишь?
— Так или очень похоже, — досадливо поморщился Долиш. — Наши тогда решили, что парень мог упасть с большой высоты.
— У Арлингтона Прествика подобным образом были сломаны оба запястья, — решительно заявила Падма Патил. — И у его магглы тоже.
«У его магглы»... Сью чертовски дёргалась, слыша такие слова. Но ничего не поделать, здесь важней всего волшебники. Мир вообще несправедлив, а люди в целом неидеальны, так почему магический мир должен быть лучше обычного?
Фэйри — это такие твари, девочка, пора привыкнуть. А единороги — всего лишь козлы-мутанты с неправильно пришпиленным рогом. Одним, да.
Кто такой, кстати, помянутый Падмой Арлинтон Прествик? А, ну да, вторая жертва, художник.
— Хорошо, — Гарри Поттер решительно шлёпнул ладонью по столу, — мы выяснили, что там имелось некое препятствие, которое убитые пытались разбить. Что-то ещё?
«Мы выяснили, ну да, конечно...» — Сью поторопилась отогнать невовремя возникшие мысли и профессионально-бесстрастным тоном продолжила доклад:
— Расчленяли и сплавляли воедино трупы уже посмертно. Эксперты предполагают, что процедура расчленения происходила в том же самом месте, где жертвы встретили свою смерть, однако точно сказать не могут. Это, скорее, из области профессиональных догадок.
— Но про то, что следы посмертные, они уверены? — уточнила Гермиона.
— Да, в этом они уверены. По поводу способа, которым соединяли тела, ребята, разумеется, теряются в сомнениях. Предлагают газовую горелку, какой-то специфический паяльник...
— О, тут работали заклятьем, это ясно, — махнул рукой Малфой. — Я бы сказал — что-то из пожирательского арсенала, но точно пальцем в каталог не ткну. Тоже... профессиональная догадка, скажем так.
— Ты — и не знаешь заклинания из коллекции Пожирателей Смерти? — рыжий приятель Гарри Поттера насмешливо скривил губы. — С ума сойти! Неужто у кого-то из них имелись от тебя тайны?
Атмосфера в комнате внезапно накалилась. Сью с интересом следила, как Рональд Уизли и Драко Малфой меряют друг друга взглядами, а остальные переглядываются, но не удивлённо, а, скорее, беспомощно. Занятно, занятно... итак, Малфой имеет некое отношение к Пожирателям Смерти, тем самым милым политическим террористам, руководителя которых вывел из игры Гарри Поттер. Милая подробность. Определённо, она придаст пикантность следующей паре часов расследования.
Драко наконец вздохнул и преувеличенно терпеливым голосом, каким говорят с раскапризничавшимися детьми, сказал:
— На всякий случай напоминаю тебе, Уизли, что тогда я едва-едва вышел из сопливого возраста, а семья моя состояла у Лорда в чёрном списке. Разумеется, я не знаю очень многих заклятий. На твоём месте я бы удивлялся тому, что этот Малфой хоть какие-то знания сумел ухватить. Умный, хороший Малфой. Ты бы, Уизли, так не сумел.
Рональд Уизли набычился и уже явно готов был разразиться язвительной тирадой, но Гарри Поттер сделал несколько шагов и встал между спорщиками:
— Довольно. Взрослые люди, а ведёте себя хуже первокурсников. Примем за гипотезу, что это было заклятье из арсенала Пожирателей смерти. Ничему, что мы узнали ранее, данное предположение не противоречит. Долиш, ты разговаривал с азкабанскими сидельцами, кто-нибудь раскололся?
— Нет. Все молчат, — по лицу Джона Долиша явственно было видно, что ему неприятно об этом говорить.
— Ладно, не прекращай попыток. Вдруг повезёт, кто знает... Что-то ещё, мисс Хэтчинс?
Они все здесь обращались друг к другу чертовски фамильярно. Друг к другу, но не к Сью. Маггла всегда оставалась для них «мисс Хэтчинс». Даже для Гермионы, которая вела себя сердечней прочих.
Может, именно поэтому Сьюзан и не разбивала пока проклятое зеркало, готовое болтать сутки напролёт. Зеркало, конечно, тоже честило её магглой, но хотя бы относилось, как к прочим.
— Мисс Хэтчинс? — повторил Поттер, и Сью встряхнулась:
— Да, конечно. Под ногтями у Патрисии Мэлфорд обнаружены следы ДНК третьего лица.
Непонимающие лица немного раздражали.
— Патрисия Мэлфорд, — повторила Сью. — Это жертва-маггла.
Джон Долиш вежливо откашлялся:
— Имя жертвы нам знакомо, мисс Хэтчинс. Но что такое ДНК?
Ой. Вот это и называется «сесть в лужу». А вот нечего стоять тут с кислым видом и самозабвенно жалеть себя. Может, собравшимся здесь волшебникам и несимпатичны магглы, но на их работе это не отражается. И кое-кому, сердито сказала себе Сьюз, не мешало бы последовать примеру коллег.
Начать можно с формулировки, что же такое дезоксирибонуклеиновая кислота. Давненько детектив Хэтчинс не вспоминала школьный курс естественных наук!
Впрочем, пока она собиралась с мыслями, к процессу объяснений подключилась Гермиона Уизли. Некоторые аспекты её рассказа были в новинку и Сью, например, «процесс трансформации внешности при блокировке заданной генетической информации в случае использования оборотного зелья». Эту фразу миссис Уизли выпалила на одном дыхании, и судя по тому, как округлились глаза её супруга и как восхищённо присвистнул Драко Малфой, молодые коллеги оценили эрудированность молодой женщины. Джона Долиша так просто было не пронять, и по окончанию лекции он явно решил подвести итоги:
— Итак, эта штука индивидуальна, и все мы различаемся по ней, а ещё по отпечаткам пальцев, глазной сетчатке и форме ушной раковины. Я правильно понял?
— Ещё по отпечаткам зубов, а так — всё верно, — уточнила Сью.
— Что ж, я рад нераспространённости этой информации в волшебном мире, — веско произнёс Долиш. — Иначе слишком легко совершать преступления и навешивать их на других.
— Не исключено, что подобное уже происходило множество раз, — парировала Гермиона. — Не забывайте: магглорожденные составляют изрядную часть нашего общества, и уж им-то всё это известно с детства.
Долиш поморщился:
— Тоже верно. Ну хорошо. Кто же этот третий?
Сью пожала плечами:
— Первичный поиск по базам ничего не дал. Ребята копают дальше, это может занять пару недель, а если придётся привлекать Интерпол — то ещё дольше. И всё равно существует вероятность, что поиск ничего не даст, если парень не привлекался к уголовной ответственности в маггловском мире.
— Не привлекался? — озадаченно произнёс Тэд Квинси.
— Не задерживался маггловскими органами правопорядка, — пояснила Сьюз.
— Вот, к примеру, мой дорогой мистер Уизли в базе есть, — добавила Гермиона, — он пару раз нарушал правила дорожного движения...
Все посмотрели на покрасневшего Рональда:
— Это всё Гермиона! Она запрещала мне стирать магглам память!
— И правильно делала, — отрезал Гарри Поттер. — Славная вышла бы ситуация, когда твоя машина зафиксирована на видео, а полицейские тебя не помнят!
— Для маггловских полицейских это могло бы закончиться увольнением, — добавила Сью. — Никто не поверил бы во внезапный провал памяти. Но я хочу сказать, что если — не дай Бог! — с мистером Уизли что-нибудь случится, то магглы достаточно быстро его идентифицируют.
— Спасибо, — под общий смех буркнул Рональд Уизли, затем не выдержал, расхохотался вместе со всеми, но всё-таки добавил: — Может, вернёмся к делу?
— Пожалуй, — кивнула Сью. — Исходя из предоставленных данных, умники из лабораторий оформили психопрофиль преступника. Мы ищем белого мужчину — заметьте, все жертвы белые, это важно. Он немолод — не младше сорока лет. Учитывая, сколько в среднем живут волшебники и как при этом себя чувствуют, я лично могла бы даже поднять планку лет до шестидесяти, но это уже мои профессиональные соображения. Около полугода назад, плюс-минус месяц, он пережил личную трагедию. Таковой мог стать разрыв с родственниками, к примеру. Каким-то образом трагедия связана с магглами, а точнее — с женщиной-магглой, ранее ему незнакомой. Далее ребята осторожничают: пишут, что подозреваемый «придерживается взглядов, которые в его кругах считаются крайне консервативными». Сами понимаете, в разных социальных стратах консервативными считаются разные воззрения...
— Короче говоря, он магглофоб, — уверенно сказал Долиш, и остальные согласно закивали.
— Вам виднее, — пожала плечами Сью.
— Мисс Хэтчинс, — внезапно подал голос Малфой, — давно хотел вам намекнуть, но, пожалуй, сообщу открытым текстом: вы отличный работник, но никудышный дипломат. Расслабьтесь и делайте своё дело, не опасаясь задеть наши чувства. Поверьте, вы не сможете поддеть нас сильнее, чем мы друг друга уже поддевали... на протяжении всей нашей жизни, верно, Поттер?
В помещении воцарилась неловкая тишина, которую разбил Гарри Поттер:
— Не то чтобы мне хотелось с тобой соглашаться, Малфой... но в этом случае ты прав. Мисс Хэтчинс, мы все видим, что вы испытываете неловкость в нашем присутствии. Не надо, расслабьтесь. Я понимаю, мы и наш образ жизни достаточно сильно отличается от того, к чему вы привыкли, но... мы все здесь ловим одного мерзавца, и... мне правда хотелось бы, чтобы вы стали частью этой команды.
«А потом вы сотрёте мне память...»
Почему-то думать об этом не хотелось.
А может...
— Тогда начнём с того, что меня зовут просто Сью. Или Хэтчинс, можно просто «Хэтч». Не надо этого «мисс».
— Аллилуйя, — немедленно встрял Малфой. — Возвращаясь к теме, мы ищем пожилого придурка-магглофоба, у которого серьёзные проблемы в личной жизни, причём начались они около полугода назад. Я правильно понял... Сью?
Ну что тут скажешь?
— Да, всё именно так.
— Тогда я пороюсь в грязном белье старинных и не очень магических семейств, — Малфой с явным удовольствием откинулся на мягкую спинку стула. — Один вопрос: ваши умники считают, что этот придурок кичится своими воззрениями или скрывает их?
— Они об этом не говорят, — немного подумав, ответила Сью, — но, судя по моему опыту, скорее первое.
— Отлично, задача упрощается, — на лице Малфоя заиграла голодная ухмылка хищника, почуявшего запах крови. Сью не могла не улыбнуться в ответ:
— Вообще, почти каждый серийный убийца подобного толка пытается своими действиями что-то поведать миру. Поделиться своей болью, рассказать о том, как его тревожат те или иные процессы в обществе. И если раскрыть его мотивы, то мы, по сути, найдём убийцу.
— Ох-ох, несчастненькая жертва, — буркнул Рональд Уизли.
— Я его не оправдываю, — пожала плечами Сью. — Я просто объясняю, чего он на самом деле хочет. Зачастую хочет, даже не осознавая этого.
— И почему он не может просто дать объявление в газету? — вздохнула Гермиона.
— Вопрос вопросов, — развела руками Сью. — На самом деле, если б удалось заставить его заявить о себе публично — это была бы огромная победа. Здесь все друг друга знают. Знакомый оборот речи, идея, высказанная когда-то в обществе, которое преступник считает дружественным — выстрелить может всё, что угодно.
— Ясно, — Гарри сделал себе пометку в блокноте, — я попробую задействовать Скитер. Ну, напишет потом книжонку «Как я ловила маньяка»...
— Она будет в восторге, — кисло кивнул Малфой, и Долиш поддержал высказавшихся кривой улыбкой. Сью тоже улыбнулась и покачала головой:
— Ну, а пока этого не произошло, следует обдумать ещё кое-что. Тип, которого мы ищем, организован и педантичен. Он скрупулёзно выбирал жертв, несмотря на их кажущуюся непохожесть. Следил за ними, причём следил достаточно долго. Не изводил их перед тем, как захватить, не писал записок и не пугал в тёмных переулках: жертвы чувствовали себя в полной безопасности. Он брал их там, где они расслаблялись и теряли даже остатки бдительности.
— Мог он для слежки использовать призраков? — внезапно спросил Тэд Квинси. Сью растерянно захлопала глазами. Дела, в которых напрямую участвовали привидения, ей ещё расследовать не доводилось. Впрочем, дела, в которых не последнюю роль играла магия, тоже.
— А пикси его знают, — пожал плечами Гарри. — Мистер МакНейр, не будет ли с нашей стороны чересчур...
— Молчи, малявка, ни слова больше! О, простите, господин начальник аврората, я это спросонья. Конечно, я помогу! Я построю всех призраков и заставлю их танцевать рил! — раздался зычный рык со стены. Все непроизвольно вздрогнули.
— Выяснить, не следил ли кто за жертвами, будет вполне достаточно, — примирительным тоном сказал Гарри.
— Слушаюсь! Приступаю!
Когда портрет исчез с холста, Сью испытала иррациональное облегчение.
— Тогда уже и эльфов проверьте, — лениво обронил Малфой. — Своих-то я поспрашиваю, но если ты, Грейнджер, задействуешь этого лопоухого светоча прогрессивной мысли... как там бишь его?
— Я поговорю с Кимми, — сдержанно ответила Гермиона. — Думаю, нам не стоит опасаться отказа с его стороны.
— А я попрошу Кричера об услуге, — вздохнул Гарри.
— Разумно, — кивнул Малфой. — И спасибо, Грейнджер. Я крайне ценю, что ты взяла на себя общение с этим... эльфом-новоделом.
Вот ещё одна проблема несовпадения миров, против воли подумала Сью. Любой, кто в детстве ознакомился с творениями профессора Толкиена и его многочисленных последователей, представлял себе эльфов... не такими. Даже легендарный народец полых холмов из народных сказаний выглядел малость поизящней. И уж точно не щеголял в наволочках и занавесках. Хотя в последнее время ситуация изменилась: даже выходил журнал «Эльфийская мода». Впрочем, половину его страниц занимали советы о том, «как выкроить из наволочки премиленький силуэт, подходящий молоденькой кокетливой эльфийке».
Советы, кстати, неплохие. Скарлетт О’Хара со своей шторой могла бы почерпнуть оттуда немало интересного.
Так или иначе, помянутый Гермионой Уизли домовой эльф по имени Кимми стоял во главе достаточно мощной организации, по мнению Сью, напоминающей серьёзный профсоюз. Только, в отличие от маггловского мира, волшебники не знали способов противостоять профсоюзному напору.
Сам Кимми никогда не принадлежал какой-либо богатой семье, его родня и он сам в течение многих поколений «верно и преданно служили Хогвартсу». Затем на Кимми, по его собственным словам, произвёл впечатление героический поступок эльфа по имени Добби. Кимми «огляделся по сторонам». Как сардонически высказался по этому поводу Драко Малфой: «Британия нескоро ещё оправится от последствий того, что одному незанятому работой домовому эльфу приспичило поглазеть на мир».
К созданию организации «Новый эльф» Кимми подошёл одновременно педантично и с творческим размахом. Прежде всего, несколько лет он зарабатывал деньги. Кое-какие недоброжелатели до сих пор были уверены, что нахальный домовой эльф попросту обчистил парочку семейств, тесно связанных с Пожирателями Смерти, но поскольку налоговая служба и, соответственно, налоговая полиция в магическом мире до сих пор находились в зачаточном состоянии, доказать ничего не сумели. А хватать людей, эльфов и гоблинов без суда и следствия, на основании одних лишь подозрений, теперь было запрещено.
Так зародилось движение, объединившее массу лопоухих волшебных субъектов и совершенно не ограничивающееся требованиями достойной жизни и адекватной оплаты труда. Домовики проводили ежегодные мероприятия в память о Добби, где продавали вязаные носки, шапки и рукавички, налево и направо раздавали интервью о том, каким им видится будущее магической Британии, и даже требовали права голоса. Последнее, кстати, вызвало бурное негодование у части традиционных магических семейств. А вот Драко Малфой это требование категорически поддерживал.
— Я просто учитываю количество эльфов, служащих семьям Малфоев и друзей Малфоев, — объяснял он. — Пара-другая сотня голосов на каких-нибудь выборах, случись что, мне совершенно не помешает.
От подобных откровений Сью так и тянуло захихикать.
С такой поддержкой изменений законодательства следовало ждать в ближайшем будущем. Кимми не чуждо было честолюбие, и он не отказался бы работать в Министерстве Магии. Возможно, даже стать Министром.
Оппозиция в стане эльфов тоже имелась. Она не была организованной — «порядочные домовики не орут на улицах и не ходят по демонстрациям, а работают на почтенных хозяев», как объяснил однажды Джон Долиш. Но выразителем чаяний этой части эльфийского общества стал старый домовик по имени Кричер. Чисто случайно уважающий Гарри Поттера.
В общем, связи между людьми и нелюдьми в магическом обществе действительно были крайне сложными и запутанными. Сью, честно говоря, уже не надеялась разобраться в них до конца. И именно эти связи объясняли воцарившуюся после появления маньяка панику. Ситуацию неплохо обрисовал Малфой, однажды сказавший:
— Когда убийцей может оказаться кто угодно, но ты точно знаешь, что с этим «кем угодно» знаком, это несколько напрягает, не так ли?
Сью оставалось лишь согласиться. И в самом деле, напрягает. Слегка.
Разумеется, психологические защиты работали вовсю. Ходили слухи, что безумный убийца — магглорожденный или вообще маггл, мстящий за убитую подружку. Или спятивший домовой эльф. Или кентавр. В общем, или зловещий маггл, или не менее зловещая магическая тварь. Ну ведь не может же приличный волшебник... Да зачем бы ему... Нет-нет, куда проще думать о ком-то со стороны. Ужасном и абсолютно, совершенно чужом.
К подобного рода настроениям Сью уже привыкла относиться философски. Навидалась уже. Равно как и ужаса в глазах людей, всё-таки узнавших, что со «зловещей тварью» они ежедневно здоровались, покупали у неё молоко и впускали в дом чинить электророзетки.
Учителя детектива Хэтчинс говорили: «Ты можешь поймать маньяка. Ты можешь не допустить лишних жертв. Но разгрести тот кровавый мусор, который накопится за это время в умах людей, способно лишь время... и хорошие психологи». Они были правы, её мудрые учителя. Сейчас мусор накапливался в голове у волшебников. Сью жалела их, но помочь мало чем могла.
Разве что такой малостью, как поимка убийцы.
Совещание меж тем подходило к концу. Гарри Поттер подводил итоги и раздавал задания:
— Гермиона, погляди ещё раз: вдруг между нашими волшебниками есть ещё какая-то связь, помимо увлечения магглами. Проверь, когда они заходили к Флориану, если заходили, какие лавки посещали... Накопай мне хоть что-то.
Миссис Уизли коротко кивнула.
— Тэд, Падма, опросите ещё раз родственников погибших магов. Особенно упирайте на то, с кем они встречались незадолго до смерти. Может, спорили, раз наш убийца придерживается твёрдых антимаггловских взглядов. Но в любом случае, сравните потом списки. У маньяков бывают сообщники, мисс... Сью?
— Случается.
— Значит, могли следить. Я возьму на себя Кричера и Риту Скитер. Кимми на тебе, Гермиона. Драко — ну, ты понял, — Гарри бросил короткий взгляд на Малфоя. — Джон, разговори хоть кого-нибудь из азкабанцев! Мне нужно знать, что за заклятье и кто его умеет применять. Рон, займись людьми в лавочке. Слухи, сплетни — нам сгодится всё. Сью, просмотри материалы прошлых убийств ещё раз. Может, найдёшь что-нибудь на колдографиях.
— Есть, — отозвалась детектив Хэтчинс. На самом деле, она понимала: сделать что-либо ещё вряд ли удастся. Но маленький, крохотный шанс существует всегда.
Да и легче сидеть, копаясь в старых снимках, чем сложа руки и ожидая очередного убийства. А пока что ситуация складывалась скверно.
Иногда, чтобы поймать маньяка, надо дать ему убить достаточное количество раз. Тогда накопится критическая масса ошибок.
Оставалось лишь надеяться, что какие-нибудь новые сведения, позволяющие продвинуться вперёд, придут быстрее, чем известие о новых жертвах.
— Что ж, — Гарри обвёл глазами свою команду, — за работу, леди и джентльмены!
Когда Сью выходила из зала заседаний, то заметила, что у неё развязался шнурок на кроссовке. Присев, чтобы завязать его, она услыхала, как задержавшаяся в комнате Гермиона Уизли шипит на Малфоя:
— Ты не мог сделать это поделикатнее?
— Не-а, — Драко растягивал слова и очевидно наслаждался происходящим. — Видишь ли, Грейнджер, если бы кто-нибудь напялил на голову этой вашей Хэтчинс Распределительную Шляпу, то старый кусок фетра завопил бы: «Гриффиндор!» ещё до того, как толком угнездился бы на голове милашки Сьюзан. А вы, гриффиндорцы, отличаетесь редким умением не замечать намёков и годами дуться на невовремя сказанную вежливую фразу, я уже молчу о невежливой. Хотя перед вами извинились, просто не заорали о своём раскаянии на всю Британию. Зато стоит вам устроить выяснение отношений с фейерверками, клоунами, метанием друг в друга банок с вишнёвым вареньем и дракой на палках — всё, вопрос прояснился, перед тобой или злейший враг, или лучший друг, и так до следующего бадабума. Вот я и устроил небольшой фейерверк. В метании варенья я не силён, тут уж вы, пожалуйста, без меня, но и мисс Хэтчинс не училась в Гриффиндоре, так что в особых спецэффектах не нуждается. Ей же полегчало, не видно, что ли? Впрочем, кого я спрашиваю... — послышался тяжкий вздох, а затем Драко прошествовал к выходу. Сью в панике оглянулась и быстренько втиснулась в узкую нишу за статуей, изображавшей какого-то волшебника, крайне озабоченного неведомой зверушкой, которую он держал в каменных руках.
— А почему в меня не швырнули банкой с вареньем? — ворчливо спросил портрет Себастьяна Фицуильяма МакНейра.
— Вы учились в Слизерине, мистер МакНейр, — сообщила Гермиона, выходя из комнаты и запирая за собой дверь. Портрет что-то неразборчиво пробормотал ей вслед.
Сью выбралась из-за статуи и, не удержавшись, фыркнула. Малфой, конечно, был абсолютно в своём репертуаре...
Но детективу Хэтчинс и впрямь стало значительно легче.
И над этим в свободное от поимки маньяков время стоило бы поразмыслить.
***
Сью уже давно заметила: разглядывать фотографии места преступления и читать протоколы — это одно, а стоять над телами — совсем другое.
Нет, ей не было страшно. Жуть отступила давным-давно, кажется, после третьего выезда на место преступления... или после четвёртого? В общем, когда-то, когда детектив Хэтчинс была ещё совсем молоденькой и зелёной. В прямом и переносном смысле.
Просто на месте преступления всё чувствуется несколько острее.
Тела были выброшены на Ноктюрн-авеню, как и ранее. Волшебника уже опознали: Леланд Малоун Абнесси, выпускник Хогвартса, избравший своей специализацией связи с магглами, готовившийся вскоре занять место ушедшего на покой отца. Маггла пока оставалась неизвестной.
Понемногу разгорался неспешный и мутный лондонский рассвет. Окна близстоящих домов были закрыты, и вряд ли люди, запершие под вечер громоздкие деревянные ставни, имеют привычку выглядывать здесь по ночам на улицу. Допрос местных жителей и владельцев лавок опять ничего не даст.
Ветер нёс по тёмному переулку клочки какого-то пергамента. Сью подняла один, вгляделась в нечётко нацарапанные цифры. Больше похоже на бухгалтерский баланс и вряд ли полезно. Но на всякий случай детектив Хэтчинс убрала пергамент в карман. Не аврорат, так ещё кто-нибудь заинтересуется. Бухгалтерские журналы просто так не рвут. По крайней мере, у волшебников это не принято.
Джон Долиш стоял над тем, что осталось от двух тел. Затем негромко позвал:
— Взгляните-ка...
Когда знаешь, что искать, ищется легче. Сью тоже подошла и посмотрела. Синяки на руках; скорей всего на костях обнаружатся усталостные переломы, ну конечно...
Солнце упрямо пыталось пробиться сквозь хмурые, похожие на клочья грязной ваты тучи.
— А всё-таки мы тебя поймаем, — внезапно сказала Падма Патил, обращаясь куда-то в пустоту переулка. — Мы тебя поймаем и засадим в Азкабан, навсегда, слышишь, гадина? Мы тебя...
Девушка резко умолкла, оборвав фразу на полуслове. Гарри Поттер подошёл и обнял коллегу. Падма уткнулась в его плечо и стояла так некоторое время. Потом прерывисто вздохнула:
— Ладно, извините. Я попробую восстановить лицо убитой, Сью, отошлёшь магглам?
— Конечно.
— Кстати, — встрял Долиш, — я хотел сегодня сказать, но раз уж нас вот так с утра сорвали... Долохов раскололся. Это его фирменное разрывающее заклинание. Чем их потом... скрепляли — он не в курсе, но разрывали именно его «болгарским коктейлем».
— Кого он ещё обучил? — требовательно спросил Гарри.
— Лестранжей, Яксли, старшего Нотта, обоих братьев Паркинсонов, Лэмтри и Холлбрука. Но он не знает, кого могли обучить те.
— Ясное дело, не знает, — фыркнул Малфой. Вот на кого надо было равняться в плане того, как выглядеть по утрам! Невыспавшиеся авроры на его фоне казались просто бродягами.
— Он просто ещё не ложился, — шепнула Гермиона. Сью быстренько отвернулась. Неужели по её лицу настолько хорошо можно прочитать мысли?
Тайком поглядев в витрину соседнего магазинчика, только что гостеприимно распахнувшего на удивление скрипучие двери, и убедившись в отсутствии на физиономии какого-либо иного выражения, помимо профессионального интереса, Сью подошла к трупам. Чертовски нехорошо выходит, когда сама себе и криминалист, и судмедэксперт. Опергруппа, правда, имеется, но работает совершенно не так, как детектив Хэтчинс привыкла.
Прежде всего, хотелось бы знать, влияют ли заклятья на трупное окоченение? Потому что если да — то время смерти установить будет практически невозможно.
Рядом Долиш мерно махал волшебной палочкой.
— Между двумя и четырьмя ночи, — внезапно произнёс он и вопросительно уставился на Сью.
— У меня получилось между часом и пятью, — пожала та плечами. — Наверное, у вас вышло точнее. И этих разорвали на части ещё живыми, видите?
— Да, — Джон Долиш мрачно кивнул, уставившись на порезы, покрывавшие плечо и предплечье убитого мужчины. — Он пытался защититься.
— А девушка — отползти. Взгляните, вот тут, на спине, разрезы резко скашиваются налево. У предыдущих жертв они были намного ровнее.
Сью резко выдохнула и заключила:
— Наш преступник постепенно теряет голову. И приобретает вкус к кровавым пыткам. Кстати, отметьте: время между смертями сократилось. Он идёт вразнос.
— И что теперь? — тихо спросил Тэд Квинси.
— Ничего, — пожал плечами Долиш. — Наши задачи не изменились. Мы по-прежнему ищем ублюдка, и обязательно его найдём.
В аврорате в это утро царила всеобщая подавленность. Переживали не только те, кто непосредственно вёл расследование: в зал для заседаний постоянно забегали ребята из соседних отделов. Кто-то приволок старинный чайник, дымящийся травяным настоем. Рядом навалили горку шоколадных лягушек, печенья и конфет. Сью, подумав, сгрызла парочку шоколадок: хоть как-то поднять настроение и начать работать.
Вдобавок, никто не сомневался, что «Ежедневный Пророк» разразится очередной разгромной статьёй. Отношения с Ритой Скитер продолжали оставаться сложными. Журналистка честно писала то, о чём её просили, но взамен потребовала полного доступа к расследованию, и когда ей в этом отказали, была в ярости. Теперь «Пророк» продолжал сотрудничество, но параллельно поносил и критиковал аврорат, как только мог.
— Даже читать не буду, — с отвращением буркнула Падма Патил.
— И правильно сделаешь, — поддержала её Гермиона, но Сью заметила, как миссис Уизли тайком поглядела на окно, в которое обычно влетала сова с ежедневной почтой.
— Вообще-то, по-моему... начала было она, но тут зажужжал факс — явление в стенах Министерства Магии настолько редкое, что все разговоры сами собой на время прекратились. Слишком свежа была память о том, как настраивали эту штуковину, отказывающуюся работать с помощью магии и упрямо требующую дурацкое маггловское электричество.
— Это от твоих? — кивнула Гермиона. Сью пожала плечами, молча направилась читать выползающую из недр маггловского устройства бумажку.
Прочла. На миг изумлённо застыла. Затем повернулась к коллегам:
— Удалось идентифицировать ДНК. Некто Теодор Нотт, знаете такого?
В комнате повисло изумлённое молчание, которое нарушила Падма Патил:
— Мы... учились вместе. Но Тео... он вряд ли мог... Надо спросить Малфоя, он лучше его знал, Нотт ведь тоже слизеринец. Где Малфой?
Увы, в комнате Драко Малфоя не обнаружилось. Он исчез куда-то, как только трупы отправили на исследование в больницу Святого Мунго. Возможно, отправился отсыпаться.
— Я пошлю ему сову, — засуетилась Гермиона. Гарри молча кивнул.
— А ведь всё сходится, — неторопливо, немного удивлённо произнёс Долиш. — Теодор Нотт исчез около пяти месяцев назад. Его семья всегда относилась к магглам и магглорожденным, мягко говоря, настороженно. И Нотт-старший знал, как вызывать «болгарский коктейль». Он вполне мог научить сына.
— Исчез? — Сью резко повернулась к коллеге. — Его объявили в розыск?
— Нет. Старик Нотт утверждал, что Тео отправился путешествовать по Европе. По его словам, из этого вояжа сын твёрдо намеревается вернуться женатым человеком.
— Ну, Леопольд Нотт не отличается склонностью к вранью, — пожал плечами Гарри. — С другой стороны, речь идёт о его сыне... Долиш, Квинси, съездите к Нотту-старшему ещё раз. А пока объявляем Тео в розыск. Падма, когда найдёте Малфоя, расспросите его о круге ближайших друзей младшего Нотта. Возможно, парень скрывается у них. Я проедусь по закрытым поместьям Пожирателей Смерти, вдруг он там закопался в норку?
— Минуточку, — Сью слышала собственный голос будто со стороны. — У нас есть профиль убийцы...
— У нас есть улики, — обрезал Гарри. — Извини, Хэтчинс, но магглы тоже могут ошибаться.
— А я вам говорю, что профиль правильный!
Сью понимала, что её несёт куда-то не туда, но поделать с собой ничего не могла. Убийца представлялся ей странной, мрачной фигурой без лица. Она видела в хранилищах аврората маски Пожирателей Смерти; возможно, убийца раньше состоял в этой чёртовой организации. Точно нельзя было понять ничего.
Впрочем, нет. Сью отчётливо понимала: искать Теодора Нотта уже поздно. Слишком поздно.
И от этого понимания перехватывало дух.
В аврорате царила почти праздничная суматоха, и маггле, посмевшей идти против общего мнения, здесь не было места. От неё просто отмахивались. На душе скребли кошки.
Что ж, вот, значит, как...
Но это ошибка. Чудовищная, катастрофическая ошибка.
Улики тоже иногда могут врать. Тот же Долиш на днях об этом напоминал. Почему же сейчас все танцуют возле этих чёртовых улик, словно вокруг рождественского дерева?
Сью крепко сжала губы и тихонько вышла из кабинета, где ей больше были не рады.
Зашла в другой, пустой и тихий. Там уже валялся свежепринесённый номер «Пророка». Сью старалась не глядеть на кричащие заголовки: «Новая жертва! Аврорат ловит мух вместо убийцы!» Перевернула газету, нашла нужный телефон, набрала номер...
— Мисс Скитер? Здравствуйте. Я по поводу расследования — вы знаете, какого.
***
Рита Скитер сидела в неряшливой забегаловке без названия на Ноктюрн-авеню. Тщательно обесцвеченные волосы отнюдь не выглядели седыми, помада на губах отливала ярко-пурпурным перламутром, а на лбу не было видно ни морщинки. И тем не менее, Сью не покидало ощущение, что Рита чертовски стара. Впрочем, глаза журналистки смотрели остро и едко, а Прытко Пишущее Перо замерло в воздухе над её правым плечом.
В одной руке мисс Скитер держала бокал вина, в другой — мундштук, в котором тлела зажжённая сигарета. Нога была закинута за ногу, и слишком короткая мантия не скрывала колен. Прямо-таки не журналистка, а иллюстрация всевозможных пороков. С невольным одобрением Сью подумала, что образ получился завершённым. По крайней мере, в этом Рита своё дело знала.
Ай, да ладно! Сомневаться в профессионализме мисс Скитер мог лишь полный болван. Вертеться эта женщина умела всегда. В конце концов, она пережила несколько правительств, два — ну ладно, полтора — захвата власти террористами и установление демократических порядков, что не намного веселее Пожирателей Смерти в Министерстве Магии. Где они все — Пожиратели, Волдеморт? А Рита вот она, по-прежнему народная любимица.
И относиться к ней надо соответственно.
То есть, с осторожностью. Как к ядовитой гадине.
— Привет, милочка, — голос у Риты оказался хрипловатый, прокуренный, но на удивление чувственный. Наверняка имеется куча мужиков, которые млеют, давая интервью мисс Скитер. Когда-то Гарри обмолвился, будто Рита говорит визгливо; наверное, это случилось давно. Или просто журналистка тогда оказалась не в голосе.
— Мисс Скитер, — Сью коротко кивнула и присела напротив. Подбежал какой-то замызганный коротышка, попытался было сунуть в руки меню. Сью отослала его назад с коротким:
— Кофе, пожалуйста.
От недосыпа жгло глаза, а от кофе — желудок. Какая это будет чашка за день? Пятая, шестая? Ладно, без разницы.
— Тебя Поттер прислал? — Рита сунула мундштук в рот, выпустила аккуратное колечко дыма.
— Нет. Я пришла сама.
— Вот как? — в глазах журналистки вспыхнул неподдельный интерес. — И что же тебе нужно?
Сью дождалась, пока принесли кофе. Отхлебнула — бурда бурдой — и ответила:
— Дать вам интервью, разумеется. И поговорить... о деле. Потому что мне кажется, что вас и ваш опыт почему-то ужасно недооценивают. Равно как и мой, впрочем.
— Ха! — Рита снова как следует затянулась сигаретой. — И что же из сказанного волнует тебя сильнее?
— А вы как думаете? — Сью выдала самую наипаскуднейшую из арсенала своих улыбочек. Мисс Скитер расхохоталась:
— Ты, я смотрю, не промах!
— Именно так. Но почему-то никому до этого нет дела. А я сижу и теряюсь в догадках: если ты нанимаешь профи, то почему не следуешь его советам? Зачем перекрываешь кислород, не давая поступать по своему усмотрению?
Прытко Пишущее Перо взволнованно затрепетало.
— Дальше, — приказала Рита тоном, не допускающим возражений.
Сью отхлебнула кофе ещё раз. Выдержала небольшую паузу.
— Тео Нотт, — сказала она наконец. — Все почему-то считают его убийцей. «Пророку» ведь тоже велели напечатать объявление о розыске?
— «Велели» — это такое грубое слово, — поморщилась Рита. — Хотя точное, чего уж там. А ты, значит, считаешь его невиновным?
— Я считаю его мёртвым, — холодно улыбнулась Сью.
В воздух взмыл кусок пергамента, и Прытко Пишущее Перо забегало по нему.
— Я думаю, — продолжала Сью, — что он был первой жертвой. Первое убийство серийного маньяка — оно крайне важно для понимания его сущности. Самой сути его мании. Первое убийство всегда осуществляется с ошибками и недочётами. У преступника ещё не выработан метод, его почерк не установился. И именно от первого убийства, от каких-то мелочей, случившихся тогда, зависят дальнейшие действия убийцы.
— Вы говорите такие страшные вещи, — ухмыльнулась Рита, и Сью отметила про себя: журналистка перешла на «вы». Отлично, контакт, можно сказать, установлен.
— Я говорю правду. Надеюсь, из неё можно будет состряпать красивую, леденящую кровь сенсацию?
— О, не беспокойтесь, — Рита хищно сжала наманикюренными пальцами мундштук своей сигареты. — Сенсации — это по моей части.
— Вот и замечательно, — гнусная ухмылка не сходила с губ Сью. Рыбка клюнула на наживку.
— Но зачем кому-то понадобилось убивать Тео?
— Вот именно этот вопрос я бы и хотела задать непосредственно убийце. Через вашу газету, разумеется.
— Думаете, он ответит? — Рита скептически сощурилась. Перо, впрочем, продолжало марать пергамент.
Сью пожала плечами:
— Сделайте так, чтобы ответил. По части журналистики профи не я, а вы. Именно вы умеете одним предложением вызвать сотню откликов, да о чём я — не одну сотню откликов, верно? А нам нужно вызвать на разговор одного-единственного человека. Очень важного, не спорю. Но одного.
— Иногда это бывает сложнее, чем разговорить многих, — Рита сосредоточенно нахмурилась, а Сью понимающе закивала:
— Я расскажу вам ещё кое о чём. Этот человек и Теодор Нотт были близки. Очень близки. Убийца — друг либо родственник Теодора. Он придерживается радикальных антимаггловских взглядов. Теодор знал об этом, и всё же однажды предал его.
— Предал?
— Да. Он связался с какой-то магглой. Я не знаю имени, но история вышла весьма романтическая, подробностей можете досыпать по своему усмотрению. Убийца воспринял действия Теодора, как личное предательство.
— Откуда вы знаете?
— Я знаю, — Сью перевела дыхание. Кофе комком стоял в горле. — Я знаю, и пыталась довести моё знание до власть имущих. Но им не нужны новые жертвы, даже если жертва и умерла давным-давно. А вот козёл отпущения для успокоения общественности — нужен, и ещё как. Теодор Нотт подходил идеально: исчез чёрте-когда, что вызывает естественные подозрения, да вдобавок умер. Мёртвые, знаете ли, не имеют привычки оспаривать заявления Министерства Магии.
Рита грубо расхохоталась:
— Да уж, подобных пристрастий за ними не водится! Но вам-то всё это к чему? Вы ведь понимаете: коллеги после такого интервью будут смотреть на вас взглядом василиска!
— О, я просто хочу, чтобы это всё наконец-то закончилось, — Сью почти легкомысленно махнула рукой. — Хочу вернуться к прежней работе, на старую должность. Я, знаете ли, не в восторге от магического мира и методов, которыми здесь делаются дела. Но меня отпустят лишь когда убийца будет пойман. Этого, если можно, не пишите.
— Хорошо, — лицо Риты озарила широкая улыбка, — не напишу. И позвольте сказать вам, что, наверное, любой волшебник, за исключением убийцы и, возможно, репортёров, хочет того же самого: чтобы всё закончилось. Даже столь нелюбимое вами Министерство Магии. Я знаю людей, вряд ли я ошибаюсь.
— Думаю, не ошибаетесь, — Сью устало потёрла глаза. Спать хотелось неимоверно. — Они просто пытаются не допустить паники. Как умеют, так и пытаются. Но сейчас они допускают ошибку. Наша с вами задача — её исправить.
— Именно так!
Женщины торжественно пожали друг другу руки. Затем Рита поспешила в редакцию «Пророка», а Сью — в «Дырявый котёл», где снимала комнату.
На душе было скверно, и предстоящий разговор с мистером Поттером совсем не радовал. Но главное сейчас — поймать убийцу.
Занятая своими мыслями, детектив Хэтчинс напрочь пропустила момент, когда от стены отделилась какая-то тень и направилась следом за ней.
***
— Что это за бред? — Кингсли Шеклболт ворвался в здание аврората, словно чёрный смерч, сметая всё на своём пути. Серьга в ухе воинственно подрагивала.
Ответом ему служило гробовое молчание. Гарри, Гермиона и Джон Долиш сгрудились вокруг стола, на котором лежал одинокий номер «Ежедневного пророка». Брат-близнец того, что был зажат в кулаке Министра Магии.
Заголовок на первой странице гласил: «Министерство не желает останавливать убийцу!»
Подзаголовком служил вопрос: «Зачем ты убил Теодора Нотта, неизвестный? Ответь нам!»
— Я спрашиваю, как вы допустили подобное? — Кингсли швырнул свой экземпляр «Пророка» на стол и яростно уставился на Поттера. Тот ответил ему спокойным взглядом:
— Если вы о санкции, то я её не давал. Это самодеятельность мисс Хэтчинс. Но, обдумав её доводы, я считаю, что в них имеется свой резон.
— Резон? Да у нас революция на пороге! Вы в окно выглядывали? Люди штурмуют Министерство Магии! Совы, принесшие вопиллеры, чуть было не заклевали моего секретаря!
— Издержки демократии, — невозмутимо изрёк Долиш, а Поттер спросил:
— Среди этих писем заявления от убийцы, случайно, не было?
— Что? — Кингсли не верил собственным ушам.
— По нашим расчётам он не выдержит, — объяснила подоспевшая Гермиона. — Если он действительно был близок с Ноттом, то обязательно откликнется. Захочет убедить всех, что не убивал его. Это так называемый демонстративный тип поведения, Сью объясняла...
— Да я убить готов эту вашу Сью! Где Малфой? Маггла в аврорате — его идея!
— Неужели? — Долиш заломил бровь. — Надо же, я не знал. Юный Драко не перестаёт меня удивлять.
— Почему вы такие спокойные? — Кингсли выдохнул и попытался настроиться на конструктивный лад.
— А чего кричать-то? — Долиш аккуратно левитировал к себе кофейник и чашку. — То, что говорит эта маггла, выглядит логичным... если, конечно, отсеять всю ту белиберду, которую навертела Рита. Тэд уже в редакции «Пророка», ждёт письма от убийцы. Вот вас мы не учли, надо будет послать кого-нибудь на помощь вашему секретарю. И скорей бы уже детектив Хэтчинс заявилась в аврорат, у меня есть пара идей...
— Погоди, — взгляд Гарри потяжелел, — я думал, ты и её отослал в «Пророк», как автора идеи.
— Нет, я её не видел.
Наступила нехорошая тишина.
— А хоть кто-нибудь сегодня видел Сью? — резко осипшим голосом спросил, наконец, Гарри.
Смертельно побледневшая Гермиона оглядела потрясённые лица коллег.
— Детектив Хэтчинс сегодня не приходила в Министерство, — тихо информировал Долиш. — Равно как и мистер Малфой.
— Что? — Гарри повалился на стул. — Ещё и Малфой?
В звенящей напряжением тишине Кингсли Шеклболт, подёргав серьгу, грубо хмыкнул:
— Объявляйте тревогу, мистер Поттер. И молитесь за свою магглу.
***
— Хэтчинс, ты когда-нибудь занималась такой глупостью, как несчастная любовь? — оборванный, с расцарапанным лбом и распухшими губами, Драко Малфой всё равно выглядел великосветским хлыщом. Каким, собственно говоря, и являлся. Ему было страшно — губы дрожат, зрачки расширены, дыхание чуть учащённей, чем обычно, — но он крепился. Самоконтроль на уровне.
Сью не помнила толком, как попала в эту ловушку. Глупо, конечно, да. Спину желательно беречь, оглядываться почаще. Особенно в магическом мире, где у каждого первого палочка, а каждый второй — псих, при этом каждый десятый из этих психов когда-то прислуживал Волдеморту, а каждый девятый с десятым сражался.
Вчера — или когда там? сколько времени-то прошло? — она шла в «Дырявый котёл». Неизвестный перехватил её на последнем повороте, в тени векового вяза. Никаких вспышек, петард и фейерверков — просто упругая волна, ударившая в спину, стремительно приблизившаяся земля и темнота. Последнее, кстати говоря, никуда не делось, лишь рассеялось слегка. И неудивительно: судя по всему, её запихнули в старинную темницу. Одно узенькое зарешёченное окошко под потолком много света не пропустит. Каменные стены, источающие холод, гнилая солома, шуршание мышей или крыс где-то под полом — прямо фильм ужасов, а не реальность. Дешёвенький такой фильм ужасов, где кетчуп вместо крови.
Может, убийца в свободное время декоратором на телевидении подрабатывает?
Драко Малфой в этот интерьер не вписывался совершенно. Даже Драко Малфой с подбитым глазом. Всё время хотелось завопить что-то дурацкое о том, что на киностудии перепутали сценарии, унесите этот, принесите нужный, со светскими раутами и безумно вежливыми Джеймсами Бондами. Можно ещё довесить красоток. Сама Сью на красотку никак не тянула, так что её вообще следовало бы отпустить...
Увы, реальность была жестока и абсурдна. Сью сидела в средневековой каменной темнице вместе с Малфоем, болтая о любви. Офигеть. Следующим пунктом будет нашествие гигантских боевых треножников?
Если такое случится, то Сью не сомневалась: удивляться она не станет. Воспримет, как должное. Мир сошёл с ума, какая досада...
— Слыхала о нашем романе с Грейнджер, Хэтчинс?
Слышала ли она сплетни, курсирующие по всему Министерству Магии? Ха!
— Это не моё дело, Малфой.
— Разумеется, не твоё, — легко согласился Драко. — Но как ты изучала всех волшебников, имевших счастье встретиться тебе на пути, так и я наблюдал за тобой. Ты ведь ни за что не пропустишь информацию. В конце концов, от этого прямо зависит твоё благополучие, Хэтчинс, не так ли?
Сью не стала отвечать на последний вопрос. Как можно равнодушней спросила сама:
— Чего тебе надо, Малфой?
— Поболтать, — Драко усмехнулся и тут же поморщился: разорвалась подсохшая ранка на губе. Слизнул кровь, шумно вздохнул: — Всё равно нам здесь нечем заняться в ожидании психа, который откроет дверь в идиотское местечко, где мы совершенно по-глупому сдохнем. Так почему бы не скрасить минуты ожидания? Итак, Хэтчинс, тебе доводилось не взаимно влюбляться?
Почти против воли Сью улыбнулась:
— Случалась такая неприятность.
— Этот пресловутый роман... — Малфой ответил на её улыбку коротким безрадостным смешком. — Хотел бы я, чтобы сплетни в данном случае содержали хоть каплю истины. Но увы. Гермиона без ума от своего рыжего супруга. До сих пор не сумел понять, что она в нём нашла. Не трудись отвечать, Хэтчинс, не надо нагружать мои мозги излишней информацией. Я уверен, ты разобралась в этом вопросе, а я далёк от желания болтать о достоинствах мистера Уизли. Да и вообще не жажду признавать наличие у него хоть каких-то достоинств... Скажи лучше другое: как ты справлялась с неудачной любовью? Имеется действенный рецепт?
Память выбрала именно этот миг, чтобы подсунуть очередную подлянку: растрёпанный Луис, непокорные чёрные вихры, жаркие глаза... Звон свадебных колоколов, белая фата, ребята из отдела, отложившие ради такого случая разработку психологических профилей различного рода подонков. И беда, подстерегающая всех на этой чёртовой работе.
«Я живой человек, Сью. Мне нужна жена, понимаешь? Жена, дети, домашний уют. А ты... Я люблю тебя... любил... я запутался, Сью. Но в одном я убеждён точно: твои маньяки тебе дороже меня. Как бы я ни старался, мне их не переплюнуть, Сью, твоих возлюбленных психопатов! Я устал, понимаешь? Давай возьмём тайм-аут...» А затем — аккуратно заполненный бланк требования о разводе.
Она подписала. Не потому, что не любила — любила, всем сердцем, до сих пор хранила эту никому не нужную любовь. Просто... просто по большому счёту Луис оказался прав. И от этой неправильной, противоестественной правды некуда было деться.
Кто-то из них должен остаться человеком. Так почему бы не Луис?
Малфой молчал. Глядел на собеседницу задумчивыми светлыми глазами и дожидался ответа.
— Рецепт, — Сью сардонически фыркнула. — Он прост. Я страдала, Малфой. Страдала и пропадала на работе. Вот и весь рецепт.
— Н-да, — Драко развёл руками, — прогноз не слишком радующий... Знаешь, Хэтчинс, я хотел бы, чтобы ты мне кое-что пообещала.
Сью ждала требования держать разговор в тайне, но Малфой её удивил:
— Когда мы выберемся отсюда — а мы выберемся, я верю в твой рассудок и мою изворотливость — я хотел бы пригласить тебя пообедать. В магической Британии имеются не только те дешёвые забегаловки, куда тебя таскали авроры, но и вполне приличные рестораны.
От удивления Сью вытаращилась на Малфоя, как девчонка, получившая первую в жизни просьбу о свидании.
— Ну же, соглашайся! В конце концов — ну что ты теряешь? Я бы с удовольствием продолжил беседу...
— Мне очень лестно, Малфой, — Сью попыталась было подобрать слова, но Драко её перебил:
— Ты пытаешься отказаться повежливей. Не стоит. В изяществе манер ты всё равно не переплюнешь мою бывшую супругу — Астория великолепная женщина, истинная слизеринка, любящая мать и весьма снисходительная жена. Отец как-то заметил, что я её не стою, и он, в общем-то, прав. Но меня, как ты уже, наверное, догадалась, всегда тянуло к чему-то... другому. Я сейчас тоже пытаюсь быть вежливым, хотя получается не очень — тут стоит сделать скидку на травмирующие мою возвышенную душу обстоятельства, не требующие разъяснений: оглядись, и ты их сама увидишь, если ещё не заметила. Так вот: соглашайся. Это всего лишь обед, а перерастёт ли он во что-либо большее, не скажет сейчас даже самая матёрая сивилла.
— Вообще-то — если мы, конечно, выберемся — меня могут лишить памяти, — Сью саркастично усмехнулась. Малфой расхохотался:
— Это вряд ли — по крайней мере, до похода в ресторан. Наш маленький мирок, как ты изволила когда-то выразиться, изрядно коррумпирован. По сути, он прогнил дотла, как бы ни старались Грейнджер, Поттер и им подобные изменить ситуацию. И главные акулы в этом пруду — Малфои. Мы богаты, известны, держим в кулаке массу разнообразной шушеры из Министерства. Против психов, как выяснилось, это не слишком-то работает, но люди разумные более склонны прислушиваться к Малфоям. Так что — согласна на обед?
Ну что ты с ним поделаешь? Сью улыбнулась и кивнула.
— Замечательно! — возликовал Малфой. — Буду с нетерпением ждать!
— А как ты вообще сюда-то попал?
— О, — Малфой явно погрустнел, — это печальная история. Видишь ли, мне пришла в голову мысль, и я ринулся её реализовывать. Если говорить проще, то я задумался: откуда все жертвы-волшебники выходили в маггловский мир?
Малфой смотрел задумчиво-хитро, и Сью усилием воли заставила себя подумать. Понимание навалилось неожиданной волной усталости:
— «Дырявый котёл», да?
— Всё гениальное просто, — кивнул Драко. — Именно «Дырявый котёл». Наш субъект просто-напросто сидел там днями напролёт и наблюдал за входящими и выходящими. Когда кто-то начинал совершать регулярные вылазки, он шёл за намеченной жертвой. Как он выбирал подходящих маггл — понятия не имею, может, в Интернете искал. Да, я продвинутый волшебник, у меня даже есть страничка в «Фейсбуке». И не спрашивай, каким образом я заставил работать компьютер!
— Ты гений, — серьёзно кивнула Сью, давя в себе желание неприлично расхохотаться. Это истерика, просто истерика и ничего больше... — Но почему ты не пошёл со своим великим открытием к Поттеру?
— Умеешь ты задавать неприятные вопросы... Я захотел спасти мир в одиночку, непонятно, что ли? Но с гениальными идеями у меня всё в порядке, а со спасением мира регулярно выходит полный швах! А если серьёзно, то я давным-давно знаю Леопольда Нотта. Он меня на коленях катал, понимаешь? Я не мог просто так, не поговорив...
Желание смеяться резко отпало. Ну да, базовая ошибка начинающих. Самая распространённая после банального отрицания. Сначала «он же не мог», затем «как ты мог?» — и ведь идут же ягнятки к волку задавать этот самый дурной в мире вопрос! Как мог, как мог... сейчас покажу, как!
— Он уже не тот Леопольд, которого ты знал, — сколько раз Сью говорила эти банальные слова? А скольким неудачникам не довелось их услыхать! Ведь обычно волки не отпускают ягняток... Особенно волки, подхватившие бешенство.
— Думаешь, я не понял? — фыркнул Малфой. — Ну да, чуть позже, чем следовало бы, но на фоне моей общей гениальности одна ошибка вполне простительна! Жаль, Лео так не считает. Ну, может, ещё удастся его переубедить. Страна не должна потерять мой величайший ум!
— Точно. Приложу все старания, чтобы убедить его в этом.
— Ну, ты тоже ничего. И ты обещала мне обед, помни.
— Если я забуду, ты обязательно найдёшь способ напомнить мне.
— Разумеется. Тогда... Мерлиновы подтяжки, идиоты всегда являются не вовремя! Впрочем, на то они и идиоты.
Тяжёлая дверь глушила все звуки, но Драко оказался прав: что-то щёлкнуло, и незнакомый голос с завываниями произнёс:
— Пришла ужасная пора, и обменяйтесь нынче взглядом последним вы!
— Любезнейший Леопольд, — тон Малфоя выдавал крайнюю степень раздражения, какую только способен выказать истинный джентльмен, — вы не могли бы подождать несколько минут? Мы с дамой разговариваем на тему жизни и любви.
Любовь... Мог сам Леопольд когда-то влюбиться в магглу? Снова и снова переносить на своих жертв собственные переживания, метафорически убивать её и себя, а когда сын пошёл по его стопам — запаниковать и убить? Или реальность намного проще, и это просто спятивший патриарх древнего благородного рода, не потерпевший осквернения крови? Вроде бы, если верить архивам Министерства Магии, подобные случаи имели место. Правда, последний раз подобного рода убийство произошло около полутора сотен лет назад...
Но у волшебников долгая память.
— Накроет вас могильная плита, — продолжал надрываться голос. — Обнимете друг друга на прощанье — и оборвётся нить...
«Его боялись, особенно после первого убийства. Если попробовать иначе — может, удастся выяснить что-нибудь?»
— Дерьмовые стишата, — Сью демонстративно зевнула.
«Малфой, подыграй, чёрт тебя дери!»
Драко пару раз хлопнул глазами, а затем лениво заявил:
— Грубо, Сьюзан. Однако по сути верно. Леопольд, не могли бы вы перенести декламацию на какие-нибудь более уместные подмостки?
«Браво, Малфой!»
— Вы не смеете мне перечить!
— Все в магической Британии знают, что вы обычный подонок, убивший собственного сына! — голос Сью звенел от ярости. — Зачем вы так поступили? Чего вы хотели? Почему трусливо скрыли свои зверства?
— Ложь! Презренная маггла, ты лжёшь! Я не убивал Теодора!
— Да ну? — Сью позволила себе презрительно скривиться. — И где же он?
Это было ошибкой. Серьёзной ошибкой. Голос за дверью неуловимо изменился. Теперь он стал спокойным и добрым, почти отеческим.
— Я его ищу. И вы мне в этом поможете. Приступайте с верой!
Прямо из холодных стен полезли верёвки. Драко приглушённо выругался, Сью попыталась было сопротивляться, но один из канатов захлестнул ей горло, и свет в глазах померк. Последнее, что она услышала, было:
— Найдите моего Тео!
***
Сознание возвращалось медленно. Сначала к Сью пришло поганое ощущение, что кто-то изо всех сил лупит её по щекам, затем — печальное осознание: да, всё обстоит именно так. Лупят. Скоты. Жизнь несправедлива.
— Хэтчинс! А ну живо очнулась! Мне одному здесь грустно, одиноко и не с кем разделить тоску! Ну приходи уже в себя, Хэтчинс!
Голос принадлежал Малфою. Но Малфой, устраивающий такую гадкую экзекуцию? Сью отказывалась в это верить.
— Немедленно очнись, Хэтчинс!
Увы, Малфой оказался способен на подлость. Ладно, пора прекращать это безобразие. Тем более, что и слух, вроде, возвратился.
Сью замычала и отчаянно замотала головой. Глаза при этом сами собой распахнулись, и в них хлынул свет.
— Что за... Где мы?
— Почём я знаю? — в ослепительном сиянии Малфой казался ещё грязней. А синяк под его правым глазом — ещё отвратительней. — Леопольд запихнул нас сюда, велев отыскать Тео. И чтоб ещё объяснил, как... Твердил о вере, словно помешанный. Впрочем, он и есть псих... Давай помогу сесть.
Устроившись поудобней, Сью попыталась оглядеться. Но куда бы ни упал взгляд, смотреть было решительно не на что. Белая матовая поверхность, источающая неяркий свет.
Шар. Леопольд Нотт заточил их в чёртовом белом шаре!
— Ну что ж, — Малфой тоже повертел головой по сторонам, щёки его побелели до мертвенной бледности, — пора приступать к поискам Тео.
— Лучше сразу к поискам выхода, — Сью поморщилась. — Тео мы не найдём.
— Ты уверена?
Голос Малфоя слегка дрогнул.
— Почти на сто процентов. Я думаю, Тео Нотт умер, а точнее — был убит собственным отцом.
— Стихи, — Драко говорил тихо, почти неслышно, — Теодор вполне мог написать такие.
— Наверное, мог, — Сью почти безразлично огляделась. Матовый шар, безупречно чистая поверхность... хотя нет. Вот тут и тут царапины. А это что?
— Сломанный ноготь, — Сью подняла обломок ногтя. — Видимо, остался тут от стриптизёрши, Тутси Занн. Когда её нашли, у неё ногти были окрашены таким же лаком.
— А под ногтями — частицы чужой ДНК? — спросил Малфой изменившимся, чуть севшим голосом.
— Не знаю, её труп на исследование не поступал. Но не исключено. Ты что-то понял?
— Чертовски верное замечание, — Малфой огляделся по сторонам безумными глазами и внезапно изо всех сил стукнул кулаком по поверхности шара. Звук вышел мягким, шелестящим, словно поверхность была не твёрдой, а обитой войлоком.
— Леопольд! Леопольд, открой свою проклятую ловушку! Мы нашли Тео, ты слышишь, нашли! Мы выполнили твои условия, открывай!
— Ты о чём? — Сью искренне не понимала. Драко повернул к ней бледное, искажённое лицо, в серых глазах кипели непролитые слёзы:
— Вот эта хрень и есть Тео, мой приятель Тео, решивший пойти наперекор отцу и жениться на девчонке-маггле! Заклятье трансфигурации, слышала о таком? Леопольд, твою мать, открывай! Мы нашли Тео!
Тишина, последовавшая за этим взрывом эмоций, казалась оглушительной.
— Открывай... — одними губами, тихо, словно боясь собственного голоса, повторил Драко. — Ну давай... пожалуйста...
И сгорбился у выпуклой стены, отливающей матовой белизной.
Сью легонько коснулась плеча соратника по несчастью.
— Он не откроет, — тихо сказала она. — Не откроет ни за что. Он лжёт сам себе, как же он может принять правду от кого-то другого? Они всегда лгут, серийники. Всегда.
— И мы обречены? — глаза Малфоя снова были сухими, лишь горячечно поблёскивали.
— Пожалуй, да.
Драко Малфой сел, прикусив губу. Затем бледно улыбнулся:
— Вот, значит, как... Ладно, слушай. Мы можем продержаться какое-то время, если будем пить кровь друг друга. Эх, Тео, Тео...
И совершенно другим, еле слышным шёпотом Драко добавил:
— Если ему не терпится убить нас — он зайдёт. Зайдёт прямо в шар. Это шанс, понимаешь?
Сью кивнула.
— А пока... давай споём, что ли?
— Лучше экономь силы, Малфой.
— Зачем бы это? Слышишь, Леопольд, я, Драко Малфой, долго боялся всего на свете, но тебя я не боюсь! Ты чокнутый старик, и доживать свои дни будешь в Азкабане! Хэтчинс, ты знаешь «Боже, храни Королеву»?
— Ха! Кто же её не знает?
— Тогда подпевай!
И они пели. Сью не знала, сколько это длилось. За «Боже, храни Королеву» последовало «Правь, Британия, морями», затем они поспорили по поводу следующей песни, и Драко спел что-то из репертуара местной певички, а Сью припомнила парочку хитов от «Квин» и «Роллингов». «Paint it Black» Драко почему-то особенно вставило, пришлось повторить на бис и обещать написать слова. В благодарность Малфой выдал «самый древний» вариант «Зелёных рукавов». А голос у него ничего так...
Потом они просто лежали. Кто полез целоваться первым, Сью уже не помнила. Помнила лишь, как Драко шёпотом просил за что-то прощения, а она его утешала. Как могла... Кривизна шара мешала, и они долго искали подходящую позу...
Сью пропустила момент, когда стены шара пошли трещинами.
***
— Он вышел на связь, — Гермиона кусала губы, в глазах стояли слёзы. — Написал в «Ежедневный пророк», как ты и говорила. Рита Скитер задержала сову, мы навесили на неё магический маячок, сова привела нас к Леопольду Нотту... Он долго не отпирался. Кажется, сам был до смерти рад, что всё закончилось.
— А мы тут Тео нашли... — невпопад пробормотал Драко.
— Тео? Теодора Нотта?
— Нет, тень отца Гамлета, — огрызнулся Малфой. — Грейнджер, ну ты же считалась самой умной гриффиндоркой всех времён и народов! Хоть притворись не дурой, тебе трудно, что ли? Или брак так негативно повлиял?
Гермиона негодующе выпрямилась:
— Подумать только, я ещё пару секунд назад была искренне рада тебя видеть!
— А я — не поверишь — рад до сих пор, — Драко ухмыльнулся, но тут же застонал. Вокруг него закудахтали мгновенно сбежавшиеся колдомедики. Сью почувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Кто она волшебникам? Маггла сделала своё дело, маггла может катиться к чёрту...
У тебя стресс, холодно напомнила себе детектив Хэтчинс. Ты не можешь адекватно реагировать на действия окружающих. Вспомни: тебе помощь оказали сразу. Ты жива, относительно здорова — чего ещё надо?
Хотелось какой-то невероятной чуши, вроде душевного тепла.
— Мы думаем, — Сью заставила себя говорить ровно, — что тело Теодора Нотта — это основа, из которой трансфигурирован этот шар. От заклятья, выпущенного отцом, мистер Нотт-младший погиб. Его тело разорвалось, куски смешались с кусками от магглы. Возможно, её звали Верой. Леопольд превратил их тела в шар, в который помещал жертвы и ждал, пока те не испустят дух.
— Или не очень ждал, — мрачно добавил Драко. — Последних извлёк живыми, просто ослабленными.
— Точно, — согласилась Сью. — Затем он убивал жертвы тем же заклятьем, которое применил к сыну...
Кого-то справа бурно затошнило.
— Мы знаем, — быстро произнесла Гермиона. — Леопольд нам всё рассказал. Он старался подбирать людей, незнакомых друг с другом, потому что в его фантазиях Тео никогда раньше не виделся с этой магглой. Но увидав вас, не смог сдержаться, ведь вы очень... убедительно продемонстрировали связь чистокровного волшебника и магглы.
Рвота у невидимого парня справа продолжалась, к нему присоединился ещё один слабый желудком волшебник, и Сью устало закрыла глаза. Всё хорошо. Когда кто-нибудь блюёт на месте происшествия — это значит, жизнь идёт своим чередом.
***
Стены ресторана весьма убедительно изображали водопад. Нет, серьёзно: такого количества льющейся из ниоткуда в никуда воды Сью ещё не видела. В воде резвились красивые русалки с огромными сиськами и накачанные русалы с трезубцами.
— Это иллюзия? — на всякий случай спросила Сью.
— Да, — откликнулся Малфой. — Но весьма дорогая. Могу поменять на что-нибудь менее... возбуждающее. Хочешь?
— Нет. Пускай остаётся.
О чём болтать с Драко во время обещанного обеда, Сью как-то не подумала. Стратегическая ошибка. С другой стороны, кто заказал музыку — тот пускай и ведёт в танце. В смысле, Малфой всё это организовал, Малфою и отдуваться.
Драко подобные молчаливые намёки понимал с полувзгляда.
— Знаешь, Хэтчинс, Поттер думает о расширении количества работающих в аврорате магглов. Весь этот терроризм, ваххабиты, глобализация и прочие страшные маггловские слова. Поттер хочет смешанный отдел, работающий над необычными преступлениями. Грейнджер, разумеется, вцепилась в эту идею руками и ногами, но для убеждения консервативно мыслящих волшебников понадобится мощная поддержка. Я могу такую оказать... на определённых условиях. Скажем, мы можем иногда обедать вместе. Что скажешь? — Драко улыбался, но глаза смотрели очень серьёзно.
Остаться навсегда в этом сумасшедшем мире, где даже лампочку невозможно зажечь? Где до сих пор пишут на пергаменте, а вместо почты Соединённого Королевства используют сов?
А почему бы и нет?
— Почему бы и нет... — Сью не понимала, что говорит это вслух, пока не увидела, как зажглись глаза Малфоя.
— Самые разумные слова из всех, услышанных мной за сегодня, — шепнул Драко, склоняясь, чтобы поцеловать руку собеседницы, и Сью снова ощутила себя актрисой из какой-то дешёвой мыльной оперы.
Ошибка, тут же мысленно поправила себя детектив Хэтчинс. Мыльная опера была очень дорогой. Иначе невозможно, если дело касается Драко Малфоя.
Что ж... Сью совсем не прочь была узнать продолжение этого немножко безумного сериала.
В конце концов, почему бы и нет?
