Глава 3– И зачем тебе нужен этот ребенок?
– О, моя дорогая, ты же не можешь объяснить мне, зачем тебе десять оттенков помад? Да, с помадой на твоих прелестных губках, ты выглядишь просто прелестно. Знаю, ты красишься для меня, хоть известно, что косметика вредит. Но я ведь не вижу разницы между бледно розовой и персиковой? Так зачем тебе нужны эти оттенки радуги?
– Мужчина…
– Именно.
– И что ты этим хочешь сказать?
– Я вижу в этом ребенке, как ты выразилась, потенциал.
– Потенциал? – насмешливо спросила женщина.
– Да, моя дорогая… Только представь, что будет с ним, когда игрушечное Княжество станет… настоящим. А после… что назад он не вернется.
– Это же ужасно.
– Не настолько, как кажется.
– Но что это даст тебе?
– М-м-м… а для чего покупают игрушки? Чтобы было веселее играть…
*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
Родители странные люди. Очень странные. Ранее они все время твердили, что жить в книжках нельзя. Мое увлечение средневековьем окатывали равнодушием. Ролевики по их мнению дурью маялись. Взрослые люди и изображают из себя черт знает кого! А стоило им поговорить с Князем и его женой, как их мнение кардинально поменялось. Я, честно говоря, ничего не понимала…
Вначале я была так рада их согласию на Игру, что совершенно не задавалась вопросом, почему они его дали. Вот взяли, и согласились на предложение Князя. Меня отпустили в это игрушечное Княжество, фактически на ПМЖ. Но мне было в конце-концов только тринадцать лет, и я просто решила принять эту странность, как факт, не задавая лишних вопросов. А ведь родители действительно вели себя очень странно…
Все странности перебили вещи, которые родители купили мне для ролевки. Я восторженно перебирала, укладывала-паковала то, без чего ролевка не обошлась. Одежда. Местные ателье благодаря нашему олигарху срочно сменили интересы и были готовы сшить любую вещь по средневековой моде. Благодаря им, и родителям, у меня появился целый гардероб: несколько рубашек, туник, штанов, плащей, камзол, даже сапоги напоминающие мокасины. Мама купила мне даже красивое длинное платье, какие, как я определила, носили в Европе в веке 14-15 и никак иначе. Правда, оно мне в связи с моей легендой не должно было пригодиться. Немного подумав, я все же положила его на дно вещевого мешка.
Опасения по поводу предком окончательно почили после того, как отец притащил мне в комнату новый лук и колчан со стрелами, кинжал и легкую, короткую кольчужку-безрукавку. Вот тогда я выпала в осадок, крепко забив на все непонятности. Счастье привалило!
А потом радость поутихла…
Встал ребром вопрос – а как я все утащу? Силенок у меня маловато…
А ведь еще палатка, шерстяное одеяло, котелок большой и маленький, запас еды и соли с сахаром в купе с чаем, аптечка…
М-да… мне бы лошадь не помешала…
Жаль, Астру не украдешь!
Красть, в общем, и не понадобилось.
Родители ее арендовали. Я была в шоке. Вот не знала я, что лошадь можно в аренду взять… оказалось, очень даже можно. Вместе с седлом и уздечкой, со всеми копытами и хвостом на целый год! Невероятно, но факт – наша родная конюшня (в которой мы обучались верховой езде) резко опустела благодаря арендаторам. Пал Палыч был расстроен, а директор ипподрома просто счастлив. Он теперь мог купить какого-то супер жеребца и заработать на нем кучу денег.
– А нам все равно! А нам все равно! Пусть боимся мы – волка и сову! – идиотски подхихикивая, вопила я на весь лес, спустя месяц, едучи на Астре.
Со стороны, верно, я выглядела глупее некуда, но вокруг не было и души. Лес шелестел листвой под порывами ветра, пели птицы, где-то бойко барабанил дятел. Астра мерно трусила под изумрудным сводом деревьев, только изредка дергая ушами на мои особо громкие завывания. Привыкла она, бедняжка, к моим выходкам. И прощала за любимые соленые сухарики и арахис.
Изредка я сверялась с компасом и картой местности, присланной мне Князем с посыльным. Карта была нарисована на клочке кожи каким-то художником, а так как они люди творческие, музой пристукнутые, я немного волновалась. Как бы я не туда, куда надо приеду. Но спустя первый час я успокоилась и отбросила сомнения. Первые ориентиры, доказующие что я следую правильным путем, я миновала – обгорелый дуб (а может и не дуб – я не ботаник), затем полянку с тремя соснами в центре. К вечеру я добралась до холма с камнями-великанами. Три валуна вырастали из земли вверх, возвышаясь надо мной и Астрой. Спешившись, я обошла исторический памятник верований предков (именно так, и никак иначе! Не птички же водрузили на эти камушки огромную плоскую каменную крышу). Крышка сидела плотно. Не стоило сомневаться, что она может рухнуть на голову. Тысячу лет простояла и еще ночку простоит.
Тем паче, кажется, дождик начинается…
Привязала Астру к обломку ствола, расседлала, обтерла спину, чмокнула ее в нос, и стала разбивать лагерь. Палатку я решила не ставить. Дождь, скорее противная морось, под крышей местного Стоунхенжа мне не страшен. Обойдусь одеялком. Вот костерок организовать по любому надо. Чаю горячего хочется! И картошечки печеной… Ух! Вкуснота! Так что, не теряя время, быстро скатилась с холма и занялась хворостом. Пока он не отсырел весь во всем лесу. В три захода натащила целую кучу веток, и помчалась с котелками за водой. У подножия холма тек ручеек. Себе для чая и Астре попить. Нет, Астру можно конечно отвязать, привести к ручью… но под такой моросью гонять животинку не хочу! Лучше сбегаю, а котелок потом помою…
Через час по защитой менгира весело плясал языками костерок, а я довольно пила чай из большой железной кружки, восседая на сложенном вчетверо одеяле и прислонившись спиной к могучему камню. Вечер расцветал на горизонте красками заката и я любовалась им, наслаждаясь своей свободой, одиночеством и взрослостью. Отгорел закат. Сумрак опустился на таинственно шумевший лес. Уныло завывал ветер, обдавая меня ледяными порывали. Я закуталась в одеяло, досадуя на себя. Надо было все же ставить палатку! Через час окончательно стемнело, а потом… хлынул дождь. Вот мороси вечером было недостаточно!
Ругая себя последними словами, сжалась в комочек, закутавшись с головой в одеяло. И все равно холодно было! И жестко… то один камушек под боком окажется, то другой, то ветка какая-то бок уколет, то зараза какая проползет! Не ночь, а сплошная мука…
На какой-то миг я даже пожалела, что поперлась на эту ролевку. Сидела бы сейчас дома, смотрела телевизор… или в игрушку на компе резалась, а не мерзла бы здесь! Нет же, мне приключения подавай! Вот терпи теперь! Назад не повернешь. Засмеют…
Сон пришел незаметно. Я просто провалилась в него – в пустой, тягучий, муторный…
Разбудил меня удар грома. Я аж подскочила, мгновенно просыпаясь. Испуганно-жалобно заржала Астра. Всполохи молнии, слепя глаза, забили вокруг менгира, вгрызаясь в землю. Да так сильно, так часто! Ужас охватил меня. Я сидела в центре менгира, на еще теплом пепле от костра, сжавшись в комок, уткнув лицо в колени. Мыслей не было. Никаких. Только страх. А вокруг воздух дрожит от грома, и сверкающие молнии по кругу. Жуть!
Все прекратилось мгновенно.
Раз – и тишина. Ни грома, ни молний, ни дождя. Я опасливо приоткрыла один глаз. Вроде все… пронесло! Ой! А где Астра?! Вскочила на ноги, заозиралась по сторонам. Нет лошади! Убежала? Где же мне ее теперь искать? Да как же теперь?!
– Астра!!! – заорала я. – Астра-а-а!!!
На зов в далеке послышалось ржание. А вокруг темень, ночь стоит. И идти надо, вон откликается! Не бросать же? Я же хозяйка, должна, обязана! Подумаешь темень! Что я, трус?
Тучи на небе стремительно-ненормально разошлись и показалась яркая Луна с мириадом звезд. Враз посветлело. Темно, но уже можно разглядеть, что в десяти шагах от тебя. Сжала зубы, и сориентировавшись от куда донеслось ржание, пошла в том направлении. Земля разъезжалась под ногами жидкой скользкой грязью. Я с трудом удерживалась на ногах, потихоньку спускалась вниз по холму. И все же пару раз упала на колени, измазюкав штаны.
– Астра! – вновь позвала я, оказавшись у подножия.
Прислушалась.
– Астра!
Отдаленное ржание слева, где-то в темном промокшем лесу. Побрела в ту сторону. Ветки и корни, мокрые лужи, гадкие ледяные капли падающие с ветвей деревьев прямиком за шиворот... Минут через десять, пару раз упав, оказалась перед зарослью кустов, где отчаянно трещали ветки, фыркало и что-то шумно дышало. Или кто-то…
Хм-м…
Это моя лошадь или медведь? Если медведь, то я против нашего знакомства. Обойдусь без свидания. Как бы узнать кто там? Позвать Астру? А если вместо своей парнокопытной получу дядю Мишу? Растерянно посмотрела на кусты, шмыгнула носом и подобрала с земли палку. Увесистую такую, удобную. Вдохнула побольше воздуха и… тыкнула ей в кусты.
– Яты!! – взревели кусты.
Очень знакомо и очень матерно, правда не понятно. Это я краем сознания отметила, отпрыгивая назад и падая на землю, не выпустив однако свою волшебную палочку из рук. Можно сказать дубинушку. И правильно сделала, что отпрыгнула. Ибо в тот же миг в кустах сверкнуло лезвие огромного топора. Затрещали перерубленные ветки несчастного кустика и передо мной явился…кто-то страшно ревущий, бородато-лохматый и с топором наизготовку.
Ик!
Совершенно не соображая, с неизвестно откуда взявшейся силой, запулила свою «палочку» в этого монстра. Я не знаю, как так вышло, но через пару минут я пришла в себя на вершине дерева. Никогда не занималась этим видом спорта. Сижу, обнимаю ствол, а сердце из груди выскакивает.
Лучше бы я дома сидела!
Лучше бы я дома сидела!
Лучше бы я…
ЭТО ПО ДЕРЕВЬЯМ НЕ ЛАЗАЕТ, А?
Ой, у него же топор! Щас меня того самого…
– Ар-хары!
Че?
Замерла, вслушиваясь в воцарившуюся тишину. Нет, не эльф я, ни слышу я, что делает этот ужас в ночи. Мамочки, что делать? На поясе один кинжал, да в сапоге один метательный. Разве с этим пойдешь против этакого кабана?
ЖИТЬ ХОЧУ-У-У!!!
– Эй, дядя! – дрожащим голосом крикнула маньяку с топором. – Вы меня простите! Я вас с медве…
Ой, дура! Еще скажи, с лошадью спутала! Будет тебе секир башка! Точняк будет!
Внизу какие-то ругательства. Ну, я так думаю… ибо не фига не понимаю. Этот дядя, по здравом размышлении, явно разыгрывает гнома-оборотня. Топор, однако, железное доказательство! Но должен же он уже понять, что его того самого не хотели? А если нет? Что если он пьян и верит, что он страшный гном-оборотень, должный мстить за брошенную ему палочку? Так сказать оскорбление... Оборотни не собаки, игру в аппорт не прощают. Не, пока слезать низя! Крепче обняла деревце. Хоть бы эта пьян про топор не вспомнила!
Так я до рассвета и просидела на дереве.
Даже задремать умудрилась.
Комары в лесу злые! Один из этих вампиров так меня укусил утром, что я чуть с дерева не свалилась.
– Мама! – выдала я громко, прижавшись к дереву.
Неприятное это чувство, когда понимаешь что чуть было не свалился с шести метров. Третий этаж, однако! Для взрослого не так чтобы высоко, но мне-то хватит! Ноги-руки переломаю и умру в этом лесу проклятущем во цвете лет. А мама с папой так и не узнают про меня… меня волки съедят… только кости и останутся…
Так себя жалко стало! Чуть не заревела.
Всхлипнула, помотала головой и глянула вниз, высматривая маньяка.
Сидит. На камушке. Трубку курит и на меня смотрит. Вот спрашивается, чего смотрит? И топорик на коленях держит… Он на меня смотрит, я на него смотрю. А потом, этот дядя, гномской наружности, ручкой мне делает. Спускайся мол!
– Не-а! – громко и храбро отвечала я, мотая головой.
– Ирхинк! – говорит добрый дядя.
Щас! Ты мне еще конфетку предложи! Ага, сразу слезу…
Мне показалось, или маньяк-с-топориком, усмехнулся? Еще и издевается, а! Напугал ребенка, понимаешь, сидит и усмехается! Шишкой бы ему по лбу, да я не на сосне!
Вот не зря мне никогда гномы в книжках не нравились! Вытащил из кожаной сумки точильный камень и демонстративненько так, точить топорик взялся. У меня чуть нервный тик не начался. Он чего, совсем?! Я ж ребенок! И здесь бывший заповедник, деревья рубить низя, никак нельзя! Гринпис неодобрит…
Дерево он рубить не стал. Наточил топор, прислонил к камушку, встал и стал костер разводить. На меня внимания ноль. Сижу. Смотрю. Разжег костер, достал что-то сумки, насадил это что-то на палку и стал жарить над костром. В животе у меня заурчало. Есть охота…
Тоскливо обвела сверху пространство вокруг. Деревьев рядом не густо, справа вообще полянка виднеется, за ней отдалении родной менгир. Стоп!
– Астра! – возопила я, вновь чуть не свалившись.
Гном-маньяк поднял голову. Астра меня, что удивительно, услышала. Отчаянно заржав, помчалась на мой голос. Умница моя!
Гном встал, подхватил топор. Мамочки! Убьет! Но увидев примчавшуюся лошадь, гном подождал немного, осматриваясь, а потом пожал плечами и вновь сел у костра. А Астра у дерева фыркает, меня зовет. Вот же засада…
Посидела еще немного, подумала, смерила взглядом гнома, вздохнула… и стала слезать. Гном явно успокоился. Топорик отложил. Да, главное это топорик! Понял, что я опасности не представляю. Я же ребенок совсем, ага… совершенно безобидный. Так, вот слезу, и линять товарищи, линять подальше отсюда! И домой, на фиг эти ролевки! Гномы-маньяки с топорами ходют тут всякие…
А тут еще, стыдно сказать, в кустики захотелось.
Блин!!! Вот же везет, а!
Ну, а что… я всю ночь на дереве просидела!
Слезла под насмешливым взором гнома. С невозмутимым видом одернула куртку. Астра ткнулась носом в плечо. Извини, орехов в кармане нет. Совсем. Как бы уйти отсюда и Астру увести?
Гном меж тем встал, хлопнув себя по коленям. Кстати, реально гном! Ростом чуть-чуть выше меня. А плечи… теперь я знаю, что значит сажень в плечах. Мужик с этими плечами квадратным кажется. Ноги у него коротковаты… а бородища! Наш священник, отец Виктор, обзавидуется. Длинная, кудрявая, кольцами завивается, рыжа-а-я! Волосы не крашены? Нет, не крашены…
М-да… красивый цвет…
А у меня волосенки мышиного цвета…
Вот зачем такие волосы мужику, а? Вот она несправедливость!
Я аж засопела от возмущения. Зыркнула обижено. Напугал меня, на дерево загнал, топором угрожал, а теперь усмехается! У-у-у… гад рыжий!
– Вих аршен Гторхар эрг Ренгваршар, – прогудел гад (перевод: - Я мастер Гторхар из Ренгваршара).
– А по нормальному? – пробурчала я, насторожено взирая.
– Шек махт ляхт? – спросил «гном» (перевод: - Как твое имя?).
– Я вас не понимаю, ясно? Давайте по-человечески поговорим, а? На русском!
Взгляд «гнома» помрачнел. Он ткнул в себя пальцем и раздельно повторил:
– Гтор-хар.
А затем ткнул пальцем в меня.
Так-с, это типа мы знакомимся? Вот, упертый! Нельзя по-русски? Ладно, господин взрослый! Раз мы на ролевке поддержу игру…
– Ив, – сообщаю я, – Ив Ромаш.
– Рамаш? – вскинул удивленно брови гном (перевод: - Крыса?).
– Ага, – кивнула я, ни о чем не подозревая, – Ромаш. Ив Ромаш, к вашим услугам.
Гном как-то задумчиво посмотрел на меня. Я бы даже сказала оценивающе. Я в ответ посмотрела так же насторожено. Мы оба в этот миг были слишком заняты лицезрением друг друга, а потому не были готовы к нападению.
Астра вдруг тоненько взвизгнула, совершенно не по-лощадиному, и шарахнулась в сторону. Из кустов по обе стороны от нас выскочили… твари. Коричневые, горбатые, без шерсти, их морды-черепа были обтянуты кожей, глаза яркого красного цвета, а клыки в пасти… я враз оценила их. Странно, но больше всего меня испугалне они, а обильная слюна из их клыкастых пастей.
Гторхар рванулся к оставленному топору, и одна из тварей тут же прыгнула на него. Но ее встретил в воздухе пудовый кулак. Короткое хрясь, и зверь рухнул в траву, бьясь в судорогах. Вот только из кустов появились еще три твари, а четвертая бросилась на меня…
Я, мне хочется думать, осознано подставила твари левую руку, загораживая открытую шею. Клыки впились в руку, прокусывая плотную куртку, мясо до самой кости… под тяжестью зверя я упала на землю. Острая боль, рычание твари, смрад ее тела… сознание плыло. Но я держалась, боролась. Почти не соображая, я каким то чудом смогла выхватить кинжал и ударила слепо. А после еще, и еще, с силой, до упора. Визг, боль, пыль, а потом… все кончилось.
Я сидела на земле, а мерзкая недопсина и в посмертии не отпускала мою руку. Только больно почему-то уже не было. Я не знала, что слюна демъярков ядовита. Это я узнала потом. Рукав куртки потемнел от крови. Мне было дурно, но я все равно попыталась другой рукой разжать ее пасть. Только сил у меня не было. Надо мной склонился гном. Вставил тонкий стилет меж клыков твари и нажал, разжимая ее челюсть. Быстро перетянул руку выше локтя веревкой и бросился к своей сумке.
А я тупо смотрела на мертвого зверя, и на еще четверых ее товарок, лежащих в отдалении. Три из них были разрублены чуть ли не напополам…
Таких зверей в нашем мире нет.
