Эффект Летучей Мыши

Пролог, в котором у Драко возникают проблемы со зрением

События этого дня он помнил смутно; было темно, было больно, а вокруг него царила суета. Болели и чесались глаза, словно их жгло огнем изнутри, и ему хотелось впиться в них пальцами, разодрать и выцарапать их из несчастных глазниц, но стоило ему поднять руку к окровавленному лицу, как эта рука получала шлепок от Грейнджер.

Грейнджер…

Кажется, это была она. Волокла его куда-то, как тряпичную куклу, крепко вцепившись пальцами в мантию, и ее ногти больно скребли по плечу. Мерлин, Грейнджер… Неужели ты разучилась применять левитирующие чары?

***

Голоса.

Слова, лишенные смысла, одни лишь звуки, ничего не значащие, но в то же время знакомые. К тихим всхлипам Грейнджер и деловому тону Помфри добавился еще один голос, мелодичный и тихий, с легким восточным акцентом… Румынским? Литовским? Он не мог определить. Голоса спорили, кричали, кто-то куда-то бегал, открывались и закрывались двери. Устало прикрыв раненые глаза, он облокотился на Грейнджер, чья хрупкая фигура вздрагивала от сотрясающих ее беззвучных рыданий.

Четыре пары рук обхватили его, и он непроизвольно дернулся. Помещение накренилось, пол поехал из-под ног. Драко зашатался, отчаянно пытаясь удержаться на ногах, раскинул руки в поисках опоры, но пальцы нащупали пустоту. Голова коснулась мягких подушек, и ему потребовалось добрых пять минут, чтобы сориентироваться и привыкнуть к горизонтальному положению. Кровать плыла, покачиваясь на невидимых волнах, и он судорожно цеплялся пальцами в простыни, думая, что сейчас соскользнет с нее и упадет в океан, бескрайний, темный и глубокий, где волны накроют его с головой, и он камнем пойдет ко дну.

Чьи-то пальцы раздвинули его безвольные губы и сжатые челюсти, а затем он едва не подавился хлынувшим в горло снотворным. Еще секунда – и он забылся.

***

Проснувшись следующим утром, Драко долго лежал без движения, прислушиваясь к оглушающей тишине и вдыхая едкий запах каких-то медикаментов. Больничное крыло, значит. Он неслышно выдохнул, мысленно считая, сколько раз за этот год он просыпался здесь. При подсчете оказалось, что больше, чем нужно. Он открыл глаза. Ночь на дворе, однако, с недоумением подумал он, вглядываясь в темноту. Сколько же он спал?

Слева открылась дверь, и послышались шаги. Драко повернул голову на звук, тщетно пытаясь рассмотреть вошедшего. Не прошло и секунды, как дверь снова заскрипела, и на этот раз вошли трое, о чем-то негромко разговаривая. Первый вошедший остановился возле его кровати, нагнулся, и Драко зажмурился от запаха лекарств и трав, заполонивших его нос. Тонкие морщинистые пальцы деловито ощупали его лицо, намеренно избегая глаз, а затем переместились выше, на лоб, где стали возиться с бинтами, о которых Драко узнал только сейчас.

Мерлин, кто-нибудь собирается включить свет или нет?

- Мадам Помфри? – рискнул спросить Драко. Голос был сухим и хриплым, а горло драло так, словно накануне вечером он ужинал осколками стекла и песком.

Пальцы замерли и исчезли.

- Как себя чувствуем, мистер Малфой? – деловито поинтересовалась Целительница откуда-то справа. На мгновение растерявшись, Драко повернул голову в ее сторону.

Слева послышался голос Грейнджер. Драко нахмурился, непонимающие поворачиваясь к ней, а затем снова к Помфри. С каких это пор Целители Хогвартса работают в темноте? Или на глазах у него тоже бинты, как и на лбу? Он дотронулся до век и почувствовал под подушечками нежную кожу, такую тонкую, что ее, казалось, можно разорвать ногтем. В задумчивости Драко слегка подцепил ее пальцем, и его руку внезапно накрыла прохладная ладонь Грейнджер и осторожно отвела от глаз. Драко схватил ее обеими руками и крепко сжал, чувствуя, что начинает паниковать.

- Грейнджер… - просипел он. – Почему я тебя не вижу, Грейнджер?