Глава 1I’m not interesting in changing history, Doctor.
I want to change the future.
– Ты столько раз был на краю гибели. Пару раз в день быть на волосок от смерти – это же почти как хобби, правда? – голос тихий, нельзя срываться. Ее руки порхают, поглаживая его лицо нервными, быстрыми, но очень нежными прикосновениями, она разворачивает его к себе, успокаивает. Доктор неотрывно смотрит расширенными зрачками в сторону разверзшейся на стене трещины. Он молчит.
– Это же так глупо, разве нет? Умирать от старости. Если бы кто-нибудь из твоих спутников об этом услышал, то не поверил.
Доктор сглатывает, но рот его все так же безвольно приоткрыт, как будто он силится что-то сказать. С момента прорыва прошло еще несколько лет. Таймлорд плох уже давно. Из своей башни он не выходит уже несколько месяцев, будто боится упустить момент, когда стоит выпустить свой народ… Или просит у них прощения за то, что не осмелится сделать это.
Доктор переводит затуманенный взгляд на все еще не постаревшую женщину. По глазам заметно, что он ее узнал, он делает слабую попытку улыбнуться. Она находит его руку и чуть нервно сжимает ее.
– Да, это я. Таша. Ривер, Мелоди, Понд. Ты ведь еще не настолько развалился, да? Ты меня еще помнишь?
Потом на его лице появляется удивленно-радостное, почти детское выражение. Он шепчет, но ничего не слышно. Таша наклоняется, но все равно ничего не слышно, только дыхание щекочет ухо.
Мать-настоятельница распрямляется и качает головой. Кусает губы. Встает с колен и садится на диван, где лежит Доктор, перекладывает его голову к себе на колени и начинает укачивать, как маленького ребенка. На улице слышны редкие и такие привычные звуки боя. Защитное поле теперь окружает только эту башню.
– Мне уже нечего тебе отдать, сладкий, ты же знаешь. Как я могу… – она запинается, но продолжает говорить, раскачиваясь вместе с мужчиной и глядя в стену с детскими рисунками. – Не могу. Пожалуйста, хоть что-нибудь. Как тебе помочь? Что тебе нужно? Может быть, чая? Доктор, смотри, в кого ты меня превратил, – она опять перестает его укачивать и смотрит ему прямо в глаза. – В размазню.
И тут она застывает. На лице у нее еще играет горькая улыбка самоиронии, она хочет, чтобы он тоже посмеялся над ней или успокоил. Он умел успокаивать. Или нет. Или да? Она немного тормошит Доктора, но его зрачки не движутся. Взгляд застыл где-то у нее за плечом. Не веря, она подносит пальцы ко его рту, к носу. И она не чувствует движения дыхания.
Все, тишина. Полная, оглушительная. Хочется убежать, но некуда. Хочется рвать и метать – врагов полно, иди и выражай свою горькую ярость, но это бесполезно.
Что можно сделать, когда уже поздно действовать?
Женщина аккуратно, будто боясь чем-то навредить телу, которому уже все равно, приподнимает его голову, встает и возвращает Доктора в исходное положение. Протягивает руку, в очередной раз погладив скулу безнадежного старика. Проводит трясущимися пальцами по снежно-белым отросшим волосам, чуть улыбается, но потом снова натыкается на пустой взгляд самого замечательного существа во вселенной.
Она пытается что-то сказать, но голос застревает в глотке. Убирает пальцы с волос, тянется закрыть глаза, но не может. Вместо этого избирается позорное бегство. Нужно сделать хоть что-нибудь. Разгромить здесь все. Назвать имя Доктора самой. Даже если не услышат. Или бежать за помощью. Она, сильная, смелая, самостоятельная, должна искать того, кто поможет… И в этот раз нет Доктора. Но…
Кто-нибудь обязательно все исправит. Но это опять будет не она.
Таша Лем отходит от умершего Доктора. Совсем, по-настоящему умершего. До конца. Его тело не взрывается яростным золотым сиянием, она не держит пистолет и никто ею не управляет. Руки подрагивают. И хочется сказать, хочется почувствовать, как сердце бешено бьется в голове, в горле, в пятках, но тело, частично управляемое системой-паразитом, почти молчит.
Еще один шаг назад от бессмертного тела. Она опять доставляет лишь неприятности.
Дрожат только пальцы, но и это хорошо. Есть время хоть что-то исправить. Собой можно будет заняться потом. У нее еще будут встречи. Это не могло быть прощанием.
Еще шаг назад, потом – стремительный разворот, подобрать ненавистную юбку с подолом и бежать, бежать.
Багровые пряди выпадают из прически и завитушками бьют по лицу, когда Таша сбегает с лестницы, перепрыгивая три ступеньки. Подворачивает ногу, кажется, но не чувствует боли: хотя бы здесь она благодарна этому паразиту, сидящему у нее в мозгу: сейчас нет времени хромать. Таша не списывается в угол, ее это злит и одновременно поражает. Такая несущественная мелочь. Как она могла промахнуться?
Бегом до ТАРДИС, прикосновение к знакомой поверхности. «Старушка, это я. Впусти.» Щелчок – дверь распахивается.
Делать здесь уже ничего не надо, мудрая старушка сама набирает координаты. Здесь Мать-настоятельница нужна для чего-то другого. Она рассматривает поспешно высвечивающиеся координаты, слушает истеричный визг двигателей. Это перемещение занимает не больше десяти секунд. Кто должен исправить то, с чем она никогда справиться не в силах?
ТАРДИС переносит Ташу Лем на Землю. Подбежав к консоли, та быстро исправляет последствия такого быстрого прыжка, пытается восстановить кое-какие системы. Но успокаивается: ничего серьезного. Хотя бы ТАРДИС в порядке. Хотя бы…
Знание о том, что сейчас только что случилось, душит. Только что случившееся будет самой яркой иллюстрацией к правилу «не находится с Доктором слишком долго». Кажется, это было правило номер пятнадцать. Всего-то пятнадцатый номер. Он, наверно, придумал это ради ее безопасности. Конечно же. Идиот.
Очередной воплощение Мелоди уже думает, что пора выходить на улицу и разгадывать, что же здесь может помочь спасти Доктора? Как можно вмешаться в прошлое, чтобы не было этого ужасного, выжигающего все внутри настоящего?
И тут дверь старушки распахивается, и вбегает… Клара. Девушка, рожденная спасти Доктора. И спрашивает самую глупую в мире вещь, которую только можно спросить… сейчас.
– Вы можете управлять ТАРДИС?
Голос хриплый, но ответить получается с первого раза:
– Управлять ТАРДИС всегда было легко. А вот в управлении Доктором я так и не достигла мастерства.
– Что с ним случилось?
Именно в эти мгновения все встает на свои места. ТАРДИС принимает координаты. Как будто бы она совершенно забыла, что это прошлое и Ривер тоже. Пальцы снова мелко подрагивают, но по клавишам женщина все равно попадает. Кажется, ее все еще принимают за свою, но уже считают мертвой. Прости, старушка. Я тоже не спаслась. И вора твоего не уберегла.
Она выпускает Клару в то время, когда до смерти Доктора оставался почти год.
– Он не должен умирать в одиночестве.
Ложь. Умереть в одиночестве Таша бы ему не дала.
Бои еще шли полным ходом и совсем скоро щит будет поставлен только на башню… Это она, Мелоди, была рождена и выращена с целью убить. А вот Клара с ее невообразимой удачей может стать для него спасением. Таша ей по-черному завидует и смотрит вслед всего несколько секунд. Переводит взгляд на башню. Там он, все еще… ПОКА живой. У нее будет еще время подумать. Еще почти целый год.
Сознание обволакивается туманом чужой воли. Всего лишь жалкая система подчинения, рассчитанная на типичных гуманоидов, но никак не на сознание Повелительницы времени. Но оно жутко мешает. И уже нет сил.
Кто-нибудь другой справится с этим, но только не она. У Доктора свои спасители. А у нее пока есть эти занятные лазеры в руках, встроенные нанороботами. Можно выпустить свою ярость, убивать, хоть что-то делать и не думать, не думать о своем бессилии.
Таша успевает только свернуть с главной улицы, пробежать пару зданий, убить пару-тройки врагов, когда начинается светопреставление. И ей приходится бежать обратно, заталкивая назад мысль, которая уже несколько минут вертится в его сознании: «Уничтожить».
Когда остается всего сотня метров до башни, от которой исходит это прекрасное, чудесное сияние, которое может обозначать только одно – чудо, когда ей нужно всего-то свернуть за угол и пройти прямиком по площади, ее вдруг подхватывают поперек талии и затаскивают в темный узкий проход между домами.
– Ну, здравствуй, милая. И куда ты так спешишь? – высокий мужчина в возрасте с сомнением осматривает ее и задерживается взглядом на рваной дыре на коже ее лба. Большим пальцем правой руки он нежно разглаживает неровные ее края. Женщина верит в чудеса, когда дело касается Доктора, но кто сказал, что она им больше не удивляется?
Ривер опускает руку, в которой почти сформировался заряд. Кладет ее на мужское плечо. Смотрит на него широко раскрытыми глазами, жадно впитывая каждую черточку лица. В голове опять какой-то сумбур. Такое странное ощущение, когда среди воспоминаний появляются новые, уже... пережитые. Целых четыре встречи. Он хитро улыбается:
– Кажется, тебя стоит подлатать.
