Глава 1Солнце клонилось к закату. Горный воздух постепенно свежел, обдавая разгоряченные лица воинов приятной прохладой. Бегущий первым Арагорн остановился, кулаком вытер пот со лба и спросил, тяжело дыша:
- Леголас, что ты там видишь?
Эльф, в любой ситуации сохранявший превосходный внешний вид, остановился с такой легкостью, будто только что неспешно прогуливался под сенью лориенских мэллорнов, а не преследовал орочий отряд третьи сутки подряд. Присмотревшись, он ответил:
- Орки очень далеко впереди. Они уже спустились в Роханскую долину. Я различаю их с трудом. Похоже, они рассчитывают добраться до Изенгарда напрямик, не опасаясь сопротивления.
- А если и встретят, то это ничего не изменит, - вздохнул Арагорн, резким движением отбрасывая налипшие волосы. – Мы теряем время. Наших друзей вот-вот заполучит Саруман! Побежали!
Могучий воин устремился было вперед, но Леголас тронул его за плечо.
- Подожди, - сказал он. – Я чувствую, что два-три часа дополнительного бега ничего не изменят.
Лицо эльфа было серьезным, голос нес в себе характерные ноты многовековой мудрости, но в уголках губ играла легкая улыбка. Арагорн нахмурился.
- О чем ты? – спросил он.
- Мы не догоним сегодня, как это ни прискорбно. Давай смотреть правде в глаза, Арагорн, сын Араторна. Мы преследуем орков на пределе своих возможностей, не отступаем, не прерываемся на еду и сон, но нам все равно не сравниться с боевыми Урук-хайями Сарумана! Эти твари даже не выведены – они получены с помощью сил черной магии для одной единственной цели – убивать! Им даже еда не нужна, они не боятся солнечного света, не знают усталости и слабости, - Леголас уже не улыбался. – Тогда как мы измождены. Посмотри на себя, Арагорн! Ты не сделаешь больше ни шага, поверь мне. За эти три дня погони мы почти лишились сил, а они нам пригодится, и ты это знаешь. Зло поселилось в земле Рохан, мрак затуманил разум короля Теодена, иначе бы орки не расхаживали по этой земле свободно и бесстрашно. Мы не можем рисковать.
Арагорн опустил голову и вздохнул.
- Ты прав. Делаем привал.
При этом дунадан Севера недоверчиво покосился на благоухающего Леголаса, у которого даже прическа не растрепалась.
- Гимли! – окликнул эльф. – Ты где?
Издалека донеслось сердитое сопение гнома.
- Да мы тоже ходоки будьте любезны, похлеще орков! – бурчал он, пыхтя от усердия. – Сколько там до вашего Изенгарда? Я… уффф… хочу видеть Сарумана и изрубить его орков! Я… уффф… покажу ему, каковы в битве гномы Средиземья!
- Прежде тебе придется отдохнуть, друг Гимли, - мягко возразил Леголас.
Он сделал несколько шагов вперед, озираясь по сторонам в поисках ветоши, пригодной для разведения костра. «Митрандиру бы понадобилось одно заклинание», - скользнула невольная мысль, и сердце болезненно сжалось от недавней утраты.
- Пойду прогуляюсь за хворостом, - произнес эльф и быстро пошел прочь от друзей. Им всем пришлось нелегко, и Леголасу не хотелось ворошить горестные воспоминания.
Когда он вернулся с охапкой веток в руках, Гимли и Арагорн сидели, закрыв глаза и вытянув вперед ноги. В их лицах читалось такое блаженство, что эльфу захотелось пошутить. Ведь как бы ни хвалились гномы своим слухом, а дунаданы – чуткостью, против бесшумности эльфийского народа у них нет никаких приемов. Леголас уже собрался было щелкнуть пальцами над ухом Гимли, но в последний момент передумал, справедливо посчитав, что друзья, провалившиеся в дремоту, вздрогнут даже от треска разгорающихся веток.
Так и произошло. Первым подскочил, обнажая меч, Арагорн, спустя мгновение Гимли вскинул закаленную в боях секиру. Узнав Леголаса, они облегченно вздохнули.
- Я даже не заметил, как ты вернулся, - немного смущенно произнес Арагорн, убирая меч в ножны.
- Тебе ли, выросшему в Ривенделле, удивляться особенности эльфов? – рассмеялся Леголас, разжигая огонь.
- К этому невозможно привыкнуть, - проворчал гном. – Любое живое существо что-нибудь да весит и создает шум!
- Не думаю, что ты бы долго пронес меня на руках, - подмигнул Леголас.
- Табачку бы сейчас, - поежился Арагорн, двигаясь ближе к костру.
- Увы, - Леголас театрально вздохнул. – Могу предложить только лембас.
Когда костер разгорелся, трое воинов расположились подле него и приступили к нехитрому ужину, состоявшему из эльфийского хлеба и ключевой воды.
- Как чудно! – проговорил Арагорн, запрокинув голову вверх. – Посмотрите, сколько звезд сияет этой ночью на небе! Удивительно тихая, спокойная ночь. Кажется, можно ни о чем не заботиться и любоваться звездами, наслаждаться стрекотом цикад. Словно Врагу нет до нас никакого дела, и Тень не простирается над миром… Забытая благодать!
- Не по душе мне эти звезды, - пробормотал Леголас, сосредоточенно изучая небо. – Тревожные вестники.
- Искрящиеся бело-синие алмазы на каменных сводах пещер Эребора! – раздался голос Гимли. – Гляжу на них, и сердце сжимается от тоски по родному дому.
Арагорн и Леголас обменялись улыбками.
- Да где вам понять красоту глубин! – махнул рукой гном, ничуть не обижаясь. – Она не похожа на остальной мир. Это суровая, спрятанная от солнечного света прелесть мерцающих в полутьме каменьев, это великолепие бесконечных залов, где гуляет горное эхо. Оно завораживает подземных жителей и играет со случайными путниками, заманивая их в самые недра подземелий. А для вас это лишь каменные мешки. Но готов положить голову на отсечение, вы бы враз изменили свое мнение о наших пещерах, если бы однажды спустились туда!
Гимли поднялся, его голос звучал страстно, в глазах горел огонь.
- А что, друзья? – воскликнул он, прижав руку к сердцу. – Отважитесь совершить вместе со мной путешествие в мир гномов, дабы познать магию глубин?
- Не раньше, чем ты посетишь со мной Древние Леса, - засмеялся Леголас.
- А со мной – Белый Город, - добавил Арагорн.
Доблестный гном тут же насупился, пропыхтел что-то резкое на родном наречии и улегся к костру, отвернувшись от товарищей.
- Друг, мы не хотели тебя обидеть, - примирительно сказал Леголас. – Просто каждому известно, что гном не отправится в Леса, а эльф не спустится под землю.
- Смотря в какие Леса, - проворчал Гимли. – В один я бы отправился вновь и не однажды…
Он бережно достал из-за пазухи прядь золотых волос Галадриэль, на мгновение прижал к сердцу и убрал обратно. Арагорн с пониманием проводил взглядом его движение и непроизвольно дотронулся пальцами до подарка Арвен. Вечерняя звезда кротко сияла печальным голубым светом.
- Тебя гнетут тяжелые думы, - заметил Леголас.
- Увижу ли я ее снова? – спросил Арагорн, обращаясь, скорее, к себе, нежели к собеседникам. – Перед уходом из Ривенделла я попросил Арвен сесть на корабль, не мучиться в ожидании неминуемой смерти, ведь надежда на победу в этой войне ничтожно мала. Надеюсь, она послушается и уйдет на Запад со своими соплеменниками. Арвен Ундомиэль будет жива, и радость от этого будет соседствовать в моем сердце с вечной печалью и тоской.
- Дочь Элронда Эльфинита никогда не сядет на корабль, - улыбнулся Леголас. – Она будет ждать тебя вопреки любым уговорам, потому что сделала свой выбор. Таковы эльфийки, друг мой. Они мудры и спокойны, преданны, чувственны, неизменно прекрасны, но при этом тверды, как кремень.
Взгляд Леголаса устремился вдаль, сквозь костер, ночной мрак, пространство и время. Из уст эльфа полилась тихая песня.
"Юнее был я, чем сейчас,
И в сердце молодостью цвел.
Скитался по свету я раз,
И в Лориэн мой путь привел.
Я в Валинор попал, едва
Чудес листвы его вкусил!
И долго я молчал сперва,
Всё под мэллорнами бродил.
О Лориэн, о рай земной!
Всё я дышал его красой!
Журчал ручей, струясь весной,
И трель лилась там, за листвой.
Едва услышав эту трель,
Я встрепетал тотчас душой.
Лилась небесная капель,
Так пел прекрасный соловей!
Я думал, глас в душе моей,
Не наяву! И шел вперед
Прекрасной песни тихо вслед.
Куда она меня зовет
Сквозь цепи неизбывных лет?
Так на лужайку я набрел
И встретил чудо из чудес!
И счастьем вечным я зацвел,
Так повелел прекрасный лес!
Поляна устлана травой,
И вдоль нее журчит ручей.
А на брегу, там, за листвой
Сидела дева, свет очей!
Прекрасней злата всех корон
Блестели локоны ее.
Ей улыбался небосклон,
И голос лился из нее.
Лес Лориэн ей подпевал,
Шумел ручей, а с ним листва.
Я, очарованный, стоял,
И закружилась голова.
Вдруг оборвалась песнь её,
Вскочила дева, и тогда
Я увидал ее лицо
И потерялся навсегда.
Глаза - что две звезды сияли,
Так я и вижу их навек.
Глаза красы, глаза печали,
Из звездный свет меня облек.
Глаза горели от испуга.
Еще лишь миг - и унесет
Волна виденье грезы, чуда
Мне этим муку принесет!
И я позвал ее:
"Постой! Не бойся, дева, ты меня!
Пленился голосом твоим
И не сумел порыв унять!
Не уходи, о Гиль-Эстель!"
И это имя услыхав,
Она смутилась, потупив
Свои чудесные глаза.
И под мэллорнами мы с ней
Ходили, за руку держась.
Свет Элендил свой лил на нас,
А я тонул в ее глазах.
О Лориэн! О Лориэн!
Ты подарил мне счастья мир,
Сиянье звезд и звуки лир,
Да не падет на тебя тлен!
Навек ты будь благословлен,
Дари и впредь душе приют,
И пусть леса твои поют,
О Лориэн, о Лориэн..."
Песнь давно оборвалась, но трое друзей продолжали сидеть в тишине, словно не желая разрушить воцарившуюся гармонию. Каждый предавался своим мыслям, высматривая что-то в нездешних мирах, завеса над которыми, казалось, приоткрылась из-за пения Леголаса.
- Что же произошло? – через некоторое время спросил Арагорн. Эльф глубоко вздохнул.
- Наш народ почувствовал возвращение Тени задолго до того, как вы родились, дети мои, - пошутил он. – Давно, очень давно эльфы начали покидать Средиземье. То, что для вас века, для нас – миг, и не нужно быть Мудрейшим, чтобы понять, что наше время здесь истекает. Одним из нас выпадает честь умереть в бою, другие же садятся на корабли, дабы наблюдать за сменой эпох издалека. Лаурелиниэль, названная мною Гиль-Эстелью, отправилась в Валинор по собственной воле. Я же не покину Средиземье до тех пор, пока Враг не будет повержен, и зло, взращенное им, не будет полностью уничтожено. Я останусь здесь, пока не очистится мир. Тогда время эльфов завершится, уйдет сила Трех Колец, и магия покинет эти края вместе с нами. Наступит эра Людей, а мы в последний раз снарядим корабли и уплывем за Море, на Запад. Там я вновь встречу ту, что меня ждет, и мы разделим вечность вместе.
Леголас помолчал и добавил:
- Эльфийки держат свое слово, Арагорн. Арвен лучше проживет одну смертную жизнь тобой, чем опечалится навеки.
Эльф и человек вновь обменялись взглядами, говорящими куда больше слов.
- О чем предупреждают звезды? – спросил дунадан, вновь устремив взор к небу.
- О том, что прольется много крови. Но надежда есть. Элендил светит нам ярко, как прежде, и Багровое Око не скроет его в клубах своего мрака. Король вернется в Гондор, и Фродо исполнит то, что предначертано. Добро победит. Мы победим!
- Тьма уйдет навсегда, и на земле Средиземья воцарится мир! – подхватил Гимли, крепко сжимая верную секиру.
- Эльфы сложат свои головы в битве за Людей, как в старые добрые времена, - твердо сказал Леголас.
- Люди оправдают вашу жертву, - ответил Арагорн, прижимая руку к груди. – Видимо, время действительно пришло. Я никогда не стремился к этой судьбе, но сейчас она настигла меня, и я чувствую, что так долго быть.
- Это твой путь, друг мой, и выбор сделан много веков назад, - Леголас положил руку на плечо дунадана. – Можешь винить в этом звезды. Мы хотим, чтобы многое шло иначе, даже Мудрейшие не способны объяснить всего, но случается так, как суждено. Сломанный меч выкуют заново.
- Надежда есть, - добавил Гимли. – Мы будем идти вперед и побеждать. Не зря же мы шли в такую даль?
- Не зря. Мы шли сражаться за честь и веру! – горячо воскликнул будущий Король Элессар.
- За Средиземье! – присоединился к нему сын Глоина, доблестного защитника Эребора.
- За свет и тех, кто нам дорог! – закончил наследный принц эльфов Лихолесья.
Не сговариваясь, одновременно, друзья поднялись с мест. Каждый из них принял решение, которое не нуждалось в том, чтобы его озвучивать. Отважные воины быстро затушили костер и, в последний раз бросив взор на место краткого привала, вновь устремились в погоню за орочьим отрядом.
Над миром царила тихая ночь, звезды продолжали освещать спящую землю своим мягким светом. Впереди простиралась долина Рохан, чуть дальше – таинственные и неприступные горы, за которыми скрывалось зловещее Око, не ведающее покоя, жаждущее наполнить весь мир страхом, тьмой и отчаяньем. Но над эльфом, человеком и гномом оно было не властно. В их сердцах жили Вера, Надежда и Любовь.
