Глава 1 — Люциус? — прошипел я и осекся. Что я хотел у него попросить? Потребовать. Конечно же, потребовать. Ммм...
— Люциус, мне нужна твоя волшебная палочка. Думаю, ты в курсе моей проблемы с Поттером. — Боже, что за чушь я несу. Зачем мне вообще понадобилась палочка Люциуса, в ней сердце дракона, она меня даже близко не подпустит.
Люциус безмолвно протянул мне свою трость. Что за?... Ах, да. Я вытащил палочку из трости, открепил набалдашник в виду змеиной головы и положил на стол перед блондином. Рядом еле заметно вздрогнула Нарцисса, поежился Драко. Люциус вопросительно посмотрел на меня. Я что-то должен сделать? Ладно, подыграем.
— Ты хочешь мою палочку взамен, Люциус? — я запрокинул голову и расхохотался холодным, противным, шипящим смехом, внутренне морщась от переигрывания. — Нет уж, мой скользкий друг, зачем тебе вообще палочка? У тебя есть жена и полный дом домовых эльфов. — Которых я же всех и извел. Впрочем, хоть один-то должен был остаться...
Стоп. Что я вообще тут делаю? Я же не просто так затеял это собрание.
Постарался незаметно оглядеться. На столе лежит какая-то женщина. Или труп женщины. Ба, да это же...
— Итак, дамы и господа, позвольте представить вам профессора Бербидж. Ну же, профессор, поздоровайтесь! — усмехнулся я, понятия не имея, что скажу дальше. — Милейшая профессор преподает в нашей любимой школе, что бы вы могли подумать? Маггловедение. Самый "полезный" предмет для наших детей, не так ли? Северус?
Действительно, что я все говорю, пусть они тоже отдуваются... Тоже мне, нашли лектора.
Снейп поднялся с места, недоумеваюше глядя на меня. Я промолчал, и тот, едва заметно пожав плечами, заговорил.
— Профессор Бербидж преподает в Хогвартсе Маггловедение шестой год. Она... мой Лорд? Что с вами?
Зельевар выглядел явно ошарашенным, я даже слегка заволновался.
— Что такое, Северус? — я поднял бровь... точнее, то место, где она должна быть.
— Со мной все в порядке.
Снейп взмахнул рукой, показывая на меня. На мою грудь. Я опустил взгляд и увидел небольшое красное пятно. Кровь? Давненько я ее не видел.
И тут меня словно мешком по голове ударили. Я пошатнулся, схватился за спинку стула, возле которого стоял до этого, и поспешно сел.
— Я не знаю... что происходит... Оставьте меня. Все.
Пожиратели поспешили ретироваться, однако Северус продолжил стоять и обеспокоенно смотреть на меня. Я устало закатил глаза. Что ему еще нужно?
Снейп шагнул ко мне и присел рядом.
— Мой Лорд, возможно, я мог бы?..
Я прижал руку к груди, закрывая кровавое пятно, и пристально посмотрел на Снейпа.
— Ничего, Северус. Забери свою коллегу и... впрочем, на твое усмотрение. Хочешь — убей, хочешь — отвези в Хогвартс, да хоть съешь. А теперь оставь меня, наконец. Нагини! — последнее слово я прошипел на серпентарго, и Снейп неосознанно передернулся. Я чуть заметно улыбнулся, не глядя на него — что же это за слизеринец, который змей боится.
Нагини подползла к моим ногам, скрутилась в клубочек и подняла голову, положив мне ее на колени.
— Сссчто ссслучилосссь, хосссзяин? Ссс чччшем я могу тебе помосссчь?
Я встал, осторожно убирая любимицу с колен и направляясь к ванной.
— Пока не знаю. Разве что советом.
Я стянул через голову мантию и наклонился к зеркалу, пристально разглядывая пятно. Оно выглядело как...как будто что-то из меня вырезали, а потом быстро залатали, и теперь это место кровоточит.
— Что скажешь? — я повернулся к змее. Она поднялась повыше, рассматривая, а потом сдавленно зашипела.
— Это плохой знак, повелитель... Тебе недолго осссталосссь. В этом теле.
В этом теле? Что она имеет в виду?.. Ах да, хоркруксы.
— Ты думаешь, мне стоит умереть и переродиться в более приемлемом теле? Это не самая приятная процедура, чтоб ты знала!
Я взмахнул палочкой и наполнил ванну водой. Сбросив всю остальную одежду, опустился в воду и блаженно зажмурился от приятного тепла. Нагини мерно покачивалась рядом.
— Нет, госссподин. Я думаю, что тебе ссстоит вернуть твои осссколки. Они разрушаютссся... Сссейчассс в твоем нынешнем теле нет души вовссе. Ссоедини осссколки, и у тебя полуссчится нессчто более цельное и крепкое, чем то, что у тебя было до этого.
Я сел прямо и задумался. Пожертвовать бессмертием? Выкинуть все то, ради чего я так долго страдал? К чему я так долго шел? С другой стороны, если хоркруксы нестабильны, возможно, потом я не смогу возродиться вовсе. А это тело, скорее всего, начнет разрушаться уже сегодня.
— Сколько у меня времени? До того, как это тело откажет?
Нагини подняла голову прямо к моему лицу и высунула тонкий язычок, обнюхивая меня.
— Я не знаю точно, хозяин. Меньше недели, больше сссуток. Думаю, три дня — вполне реально.
Я облегченно вздохнул. Что ж, три дня — это больше, чем я думал. Осталось только подумать, какие хоркруксы у меня остались. Дневник мальчишка Поттер уничтожил, кольцо с воскрешающим камнем унес Дамблдор, значит как минимум три я могу достать. Диадема Ровены, чаша Хельги, медальон Салазара. Впрочем, как же я забыл? Один прямо сейчас достанем из Нагини.
Я поднял руку, и понятливая питомица обвилась вокруг нее, положив голову мне на плечо. Я даже слегка покачнулся от ее веса, и ехидно посмотрел на нее:
— Чем тебя Питер закормил? Каждый день по целой корове? Тебе пора на диету, дорогая!
Змея свистяще хихикнула, и я приложил палочку к ее макушке, сосредотачиваясь. Ломать — не строить, но в случае с душой все наоборот. Забирать свое гораздо проще, чем раскалывать ее на части.
Я почувствовал, как тепло струится по палочке, из нее прямо в руку и идет к тому месту, где была кровь. Мне в голову пришло неуместное сравнение про разбитое сердце, и я хихикнул, открывая глаза. Нагини чуть приоткрыла пасть, изображая улыбку — я давно научил ее человеческой мимике, чтобы было забавнее разговаривать с ней.
— Мне стало гораздо легче, хозяин, спасибо тебе. Пожалуй, я пойду поохочусь... Или просто найду Питера и буду его гонять, пока он не поймет, что меня надо кормить.
Я ощутил приступ невиданного благодушия — такого со мной не было долгие годы. Лет двадцать так точно.
— Давай я напишу Питеру записку, чтобы он тебя покормил. Или нет. Я же великий Темный Лорд, и мои слуги должны меня слушаться.
Я прижал палочку к предплечью, посылая мысленный приказ Питеру, и через несколько секунд он вбежал в ванну, встал как вкопанный, зажмурился и закрыл еще глаза руками. Я только сейчас понял, что вообще-то не одет.
— Простите, простите, милорд, вы вызывали, но я не осмеливаюсь...
— Довольно, Питер. Я сам виноват, не подумал, куда тебя зову, — он опустил руки от лица и, казалось, стал выглядеть еще более удивленным и напуганным. Да что с ним такое? Хотя да... Я же "великий Темный Лорд", не к лицу мне извиняться. Ладно, замяли.
— Питер. Ты же в курсе, что у меня есть змея?
— Д-да, господин...
— Ты знаешь, что это большая змея?
— Ну д-да, милорд...
— Так почему же она голодна, если ты в курсе, сколько ей нужно еды?
— П-понял, милорд! Нагини, на кухне есть свежая свинья, только утром привезли. Или я могу сейчас еще заказать корову... Что смешного, мой Лорд?
Я махнул рукой, отпуская его, и, все еще посмеиваясь, вылез из ванной, закутываясь в полотенце. Если она продолжит столько жрать, я ее точно скоро не буду поднимать, она сама как корова будет. Как в той детской книжке, что я читал... Не помню, в чем там суть, но там была картинка со шляпой, а ребенок утверждал, что это змея, которая съела слона. Неважно.
Самое главное: достать еще три хоркрукса. С чашей легко: сейчас отправлю с эльфом записку Белле, чтобы принесла. Медальон, надеюсь, все еще в пещере. Если нет, придется думать. А вот с диадемой сложнее, Хогвартс там чуть ли не в осадном положении, а просто так наведаться к Дамблдору я не смогу. Хотя... Вот я дурак. Если за одним могу послать, значит и за другим могу. Снейпа не буду посылать, слишком очевидно, да и мало ли, не уверен я, что он не сплавит диадему Дамблдору: тот-то точно в курсе, зачем она мне может понадобиться. А вот Амикус... Отличный исполнитель, и мозг весь у его сестрицы.
— Кричер! — позвал я эльфа Беллы, и открыл дверь в свой кабинет. На самом деле, этот странный эльф раньше принадлежал Сириусу Блэку, но после его смерти побежал к ближайшему наследнику. Все к лучшему, хотя, конечно, жаль, что род Блэков так глупо прервался.
Я сел за письменный стол, поставил на пергамент самопишущее перо, и в этот момент появился Кричер. Я знаком велел ему молчать, и быстро надиктовал приказы Белле и Амикусу.
— Отнесешь это письмо, — я протянул ему один свиток, — Белле Бл...Лестрейндж, а этот, — второй, — Амикусу Кэрроу. После этого возвращайся и принеси мне завтрак.
Я встал, пошел к шкафу, на ходу обдумывая план. Надо еще достать медальон... Аппарировать я бы не рискнул сейчас, мало ли как тот осколок, что я вынул из Нагини, себя поведет. А вот Кричера и попрошу.
Незаметно появившийся эльф быстро и ловко сервировал мне завтрак, и даже почти не вздрогнул, когда я к нему обратился:
— Кричер, послушай, ты сможешь перенести меня в то место, которое я тебе назову?
— Кричер может, господин. Кричер с радостью все сделает для господина!
— Есть одна пещера, недалеко отсюда. На берегу моря, среди скал, — я незаметно проник в сознание эльфа, подкладывая ему образ пещеры, и замер. Пещера не была незнакома Кричеру! Он был там... С Регулусом... который... украл мой хоркрукс? Это я удачно зашел.
— Хорошо. Задание отменяется. Скажи мне, куда Регулус дел медальон, который вы достали в той пещере, и я тебя не накажу.
Эльф весь затрясся, заплакал, и подошел ко мне поближе, протягивая лапку. Я удивленно опустил взгляд и не поверил свои глазам. В маленькой сморщенной лапке эльфа блеснул зеленовато-золотистый бочок медальона. Я бережно взял его у Кричера, и тот сразу же исчез — с перепугу, видать, чтобы я его не наказал.
Как все удачно для меня складывается, прямо все на блюдечке приносят. Я приложил палочку к медальону, забирая следующий осколок души, но на этот раз все почему-то было не так радужно. У меня заболело абсолютно все, как под Круциатусом, горячей волной прокатилось по всему телу и пропало.
Ноги у меня дрожали, поэтому я присел в кресло и откинул голову на спинку, закрыв глаза. В дверь тут же постучали.
— Да что ж такое-то, дайте мне побыть одному наконец, — проворчал я. — Открыто!
В комнату вошла Белла, бледная, как смерть, с каким-то мешком и забинтованной рукой.
— Что случилось, Белла? — полюбопытствовал я. Та подняла бровь, скорее всего удивленная непривычной манерой разговора, но больше никак не выразила своих эмоций и заговорила:
— Эти мерзкие гоблины не хотели пускать меня в мое же хранилище. После десяти проверок они наконец согласились, но сопровождали меня всей толпой. А потом... — она чуть слышно всхлипнула, но осеклась, — я быстро нашла чашу, но она обожгла меня! — она помахала забинтованной рукой.
— Чуть ли не до кости! А эти твари только хихикали и пищали что-то. Что произошло, мой Лорд? В тот раз такого не было! Может, это не та чаша?
Я нетерпеливо выхватил у нее мешок, вынул чашу и прислушался к своим ощущениям. Нет, хоркрукс, несомненно, был там, но... Нестабильный.
— Свободна, Белла, — пробормотал я, поднимая на нее глаза. Она кивнула, на секунду посмотрев прямо на меня, и я чуть не отшатнулся от страдания и боли на ее лице. Да что со мной, мне раньше всегда было все равно на то, что происходит с окружающими меня людьми. А тут... Мать Тереза, блин. Негодуя сам на себя, я попросил Беллу:
— Сними бинты, пожалуйста. — Она подчинилась, не поднимая головы, но я заметил как вздрогнули ее плечи в тот момент, когда она отсоединяла бинт от пораженной кожи.
Я взял ее руку в свою, пригляделся. Скорее всего, нестабильный осколок создал поле темной энергии вокруг чаши, и только я мог к нему прикоснуться без последствий.
Зажмурившись, я послал поток энергии к ее руке, исцеляя раны. Я мог бы стать неплохим целителем... а стал Темным Лордом. Неплохая карьера, но так-то, если задуматься, не сильно веселая.
Белла осторожно потянула ладонь из моей руки, но я не отдал и открыл глаза. Как новенькая. Молодец, Волдеморт, возьми с полки пирожок. Тупое имя, кстати. Слишком пафосное. А вот настоящее имя у меня что надо — все в нем есть, даже загадка.
Я отпустил Беллу и занялся чашей. Надо было сначала как-то стабилизировать поток энергии, прежде чем забирать ее обратно. А то, чего доброго, я в следующий раз весь взорвусь.
В дверь снова постучали.
— Если это не Кэрроу, то никого нет дома! — рявкнул я, убирая руки от чаши и глядя на дверь. Она приоткрылась, и показалась голова Нагини. Ну, она хотя бы лишних вопросов не задает.
— Как уссспехи, хозяин? Вижу, твоя душа уже целее, ччем была до завтрака. Что ты сссегодня кушал?
— Драгоценности, в основном, — легкомысленно хихикнул я. — Но что мне делать с антиквариатом? — я протянул ей чашу, и она принюхалась.
— Попробуй окутать эту вессщь сссвоей энергией, чтобы сссбалансссировать и прикрепить к сссебе этот осссколок. Душа мечетссся и бьетссся, как птица в клетке, не понимая, где она, и... ссскажем так, сссломала сссебе несссколько коссстей. Возможно шею.
Я улыбнулся, представив себе этот образ, и вновь закрыл глаза. Представил себе осколок в чаше как темно-фиолетовое пятно, а свою силу как белоснежную с голубыми всполохами. Странно, раньше я думал, что моя энергия темно-красная, с огненными вспышками. Надо в зеркало аур глянуть на досуге.
Я продолжил окутывать фиолетовый осколок, превращая его в некое подобие белого кокона. И когда не осталось больше темных цветов, я услышал тихий "клинк", чаша едва заметно вздрогнула, а я почувствовал себя еще лучше и более цельным. Отменное ощущение, надо сказать. Если не считать того, что опять легкая волна боли прокатилась по моему телу, но на этот раз она задержалась немного дольше, оставив ноющее чувство в затылке и зубах.
Нагини одобрительно покивала и предложила мне подойти к зеркалу. Я поморщился — после последнего возрождения зеркал у меня почти не осталось, волшебные отказывались показывать мою мерзкую змеиную внешность, а неволшебные я не любил. Впрочем, одно было в холле. Я вышел из кабинета, спустился вниз по лестнице и наткнулся на Амикуса. Тот открыл рот, чтобы поприветствовать меня, но тут же захлопнул его и самым наглым образом вытаращился на меня.
— Что такое, Кэрроу? На мне вроде цветы не растут... — я подошел к зеркалу и заткнулся сам. Действительно, разве что цветы не росли. Я стал похож на себя, образца года этак 1950. Красивый, статный, уверенный в себе мужчина, с носом. Я закатил глаза на собственную язвительность и продолжил любоваться. То есть, изучать свое новое тело. Единственное, что осталось от меня старого — это вишневый оттенок глаз. Они были более карими, чем до этого, но определенно не такими, какими я их помнил из детства.
— Ладно, Амикус, давай сюда, что ты принес. Мне даже неинтересно, почему ты так долго, спасибо, свободен. — Я выдернул у него из рук футляр, мельком заглянул внутрь и мимоходом удивился, где он футляр-то достал — неужто купил по такому случаю?.. Неважно. Поднялся обратно в кабинет, где меня ждала Нагини, и позвал Кричера. Тот незамедлительно появился и пробормотал стандартное:
— Чего желаете, повелитель?
Повелитель желал зеркало и еще еды. Много мяса, хлеба и вина. Кричер никак не откомментировал ни мою внешность, ни изменившееся меню, просто исчез, чтобы через несколько минут появиться с большим подносом, уставленным тарелками с одуряюще пахнущей едой. Я кивнул ему, отпуская, и хотел было накинуться на пищу, но передумал в последний момент. У меня есть еще одно дело.
Я достал диадему, прислушался к ней — целенький, замечательный осколок моей драгоценной души. Я поймал себя на том, что что-то внутри меня радостно трепещет при одной мысли о том, что сейчас моя душа станет еще целее, и решил больше никогда не делать хоркруксов.
Я прикоснулся палочкой к диадеме, почувствовал знакомое уже тепло... А потом не смог сдержать крика. Нагини вскинулась, встревоженно глядя на меня, по лестнице затопотал Питер, но я машинально запечатал дверь и навесил Круг Тишины на всю комнату. Не хочу сейчас никого видеть. Слишком больно. Наколдовал зеркало и тут же захотел его разбить — за эти двадцать минут я постарел на двадцать лет. Я по-прежнему хорошо и крепко выглядел, но никак не на двадцать пять лет. Мне было хорошо за сорок... и никакой красноты в глазах.
Слегка отдышавшись, я присел к столу и незаметно для себя съел почти все. Потом лег прямо на пол и вытянулся. Позвал Нагини:
— Скажи-ка мне, милая, как думаешь, что будет, когда я заберу последний осколок, из мальчишки Поттера?
Змея задумчиво наматывала круги по комнате, я терпеливо ждал ответа. Торопиться мне пока было некуда.
Наконец она остановилась и подползла вплотную ко мне, прижимаясь к ногам, как собака:
— Я не знаю, хозяин. Возможно, ты умрешшь, ведь ты доссстаточно ссстар и много ссстрадал. Возможно, ты ссстанешь чем-то большшим. Либо же ты просссто превратишшьссся в сссемидесятилетнюю версию сссамого сссебя, ссс поччти цельной душшой, но это ссскучная версссия.
— А у тебя есть скучная версия того, как бы нам достать Гарри Поттера? Незачем мальчишке страдать больше того, чем ему уже досталось.
— Ссспроссси у Сссеверусса, хозяин. Он ближе всссех к Ордену Феникссса.
Что ж, это тоже неплохой вариант. В конце концов, мне сейчас не до всяких там войн добра и зла, мне бы выжить. А потом, если коньки не отброшу, куплю себе маленький домик на берегу моря, заведу кролика... Хотя нет, Нагини его съест. Ну тогда стадо коров.
Я вызвал Северуса, и он появился в комнате еще до того, как я убрал палочку от предплечья. Да уж, не то, что в Хогвартсе, постоянно опаздывает на собрания.
Снейп, надо отдать ему должное, лицо удержал, только подошел поближе и тихо спросил:
— Мой Лорд?
Я улыбнулся, довольный произведенным эффектом.
— Слушай, Северус. Мне нужна твоя помощь...
Через пару часов мы составили план по выманиванию Поттера из дома, и должны были привести его в действие сегодня же ночью. Проще этого плана не было ничего вообще: Северус в анимагической форме — летучая мышь — залетит к Поттеру в спальню в доме его маглов-родственников, разобьет флакон с дурманящим галлюциногеном, вернется ко мне, возьмет метлу, я наколдую ему внешность Сириуса Блэка, Поттер выйдет за ним, я быстренько заберу из Поттера осколок, все живы и счастливы. Ну, я надеюсь выжить.
План из шести пунктов провалился уже на втором: Поттер не спал. Этот кретин не спал в три часа ночи. Северус полетал-полетал вокруг дома, вернулся и шепотом предложил мне самому туда зайти, вырубить Поттера и забрать осколок. На что я ему возразил, что вокруг дома вообще-то стоит защита, и если бы все было так просто, то я бы еще два года назад в своем безумном состоянии прикончил бы ребенка.
Северус закатил глаза и ударился в объяснение тонкости защиты. Я-де не собираюсь причинять ему вреда, и вообще мы с ним теперь одной крови, так что все должно сработать. Я взял метлу, потом плюнул и решил зайти через дверь. Ступил на крыльцо, прикоснулся пальцем к двери, ничего не почувствовал. Наложил заглушающее, открыл дверь, махнул Северусу и взбежал по лестнице. Покрутил головой, пытаясь понять, какая из трех дверей ведет в комнату Поттера. Прислушался. Храп, двойной храп, тишина. Бинго. Обновил заглушающее, открыл дверь, Северус залетел следом. Закрыл дверь, обернулся — мне в лицо уже палочка светит.
— Эм... Поттер... — начал я и запнулся. Ну вот что мне ему сказать? Я злой и страшный Темный Лорд? Но я тебя не убью, я вообще сам могу сдохнуть?
Меня выручил Северус, который пролетел чуть дальше, и превратился уже за спиной Поттера. Мгновенно оценив ситуацию, он оглушил парня, ловко подхватив в падении, и уложил на кровать. Сделал приглашающий жест.
Я тяжело вздохнул, присел на край кровати, занес было палочку, и что-то меня дернуло спросить:
— Северус, ты же служишь Ордену Феникса. Почему ты не сдал меня Дамблдору, хотя я мог бы сейчас просто убить вашего драгоценного Избранного?
Снейп пожал плечами.
— Вы же объяснили мне ситуацию с хоркруксами, мой Лорд.
Я поморщился, — меня зовут Том.
Северус поднял бровь:
— Тем более. Вы изменились всего за несколько часов, ваши суждения стали разумными, и я верю, что вы смогли исправиться и побороть зло.
— Или я просто умру тут, и вам с Поттером достанутся все лавры.
Снейп пожал плечами.
— Этот вариант я тоже рассматривал, и должен сказать, раньше я был бы ему рад. Но теперь, когда вы изменились, мне уже все равно, будете вы жить или умрете.
— Справедливо, — признал я, накинул Круг Тишины на комнату и приложил палочку прямо к шраму мальчика.
Мне показалось что моя голова взорвалась. Вместо тепла я почувствовал огненный поток, раздирающий мои внутренности, меня всего охватил огонь, я кричал так, как никогда в жизни, и уже теряя сознание, мне показалось, что я услышал крик сгорающего феникса.
* * *
Я очнулся, все еще крича, но, не почувствовав боли, заткнулся. Что-то стучало в горящем шкафу, и я машинально встал и достал оттуда коробку с украденными ценностями. Открыл ее, и увидел кучу барахла... в том числе игрушку йо-йо, серебряный наперсток и потускневшую губную гармонику.
— Ты вернешь их владельцам и извинишься, — спокойно сказал Дамблдор, убирая волшебную палочку за пазуху. — Я узнаю, если ты этого не сделаешь. И имей в виду: в Хогвартсе воровства не терпят.
