Глава 1Я проснулся за две минуты до будильника. Луч солнца пробивался сквозь небольшой зазор между штор и желтой полоской пересекал мой живот. С удовольствием потянувшись, я перевернулся на правый бок и посмотрел на Гермиону. Она всегда просыпается, когда на нее смотрят, а потому злится и мило морщит нос, когда я бужу ее таким образом. Но в моей жизни не так много развлечений, что бы отказывать себе в них, а потому я, стараясь не моргать, стал рассматривать ее лицо.
Раздался отвратительный писк будильника, и Гермиона медленно открыла глаза.
- Радуйся, что меня разбудил будильник, а не ты.
Я наблюдал, как она собирается и что-то бормочет себе под нос.
А потом она ушла, и я, наконец, смог почувствовать себя хозяином в собственном доме. Поспав еще час или около того, я не спеша позавтракал, размышляя, чем бы сегодня заняться. Решив, что давненько не занимался декорированием, я запрыгнул на комод. Стараясь не задеть ни одной баночки, которые занимали неоправданно много места, я открыл лапой верхний ящик. Повезло, что в этот раз Гермиона не наложила на него запирающее заклинание, как это было несколько недель назад. Тогда я очень расстроился, и даже не притронулся ко второму завтраку. Но сегодня мне повезло. Итак, я открыл ящик и начал доставать из него белье. Живописно сбрасывая его на пол, я то и дело останавливался, что бы рассмотреть свое творение. Закончив, я аккуратно закрыл ящик, и спрыгнул на пол.
Занятие искусством всегда придавало мне жизненных сил, а потому я решил, что смогу без вреда для своего пищеварения почитать газету. Удобно устроившись в гостиной в кресле у камина, я прочитал заметку о повышении пошлин на ввоз осетра. Если бы я только мог предвидеть, что эта статья может испортить настроение, но я всего лишь низл, а не волшебник. В общем, я разозлился и порвал газету. Это может не понравиться Гермионе, но, на мой взгляд, лучше ей такое не читать.
Немного помедитировав у окна, вернув себе прежнее спокойствие и устроив себе второй завтрак, я вышел из дома.
Оказавшись в холле Хогвартса, я степенно направился к дому моего приятеля Сайласа. И тут из-за угла выскочил Черный Человек и темной стрелой пересек коридор, по которому я шел. За что мне такое? Знал бы, остался бы дома. Как там говорится в пословице? «Не повезет, если черный человек дорогу перейдет». И что теперь делать? Не возвращаться же, это было бы не по-мужски. Или посидеть и подождать, пока кто-то из котов пройдет здесь до меня? Нет, это еще более не по-мужски. Пришлось вздохнуть, убедить себя, что не верю в предрассудки, и смело пойти вперед.
***
Я так и знал, что мой героизм станет мне боком. Сумасшедший призрак чуть не отдавил мне хвост, когда уронил доспехи. Я чудом уцелел.
Сайлас флиртовал с какой-то совсем юной кошечкой, и я не стал его отвлекать. Помнится, я негодовал, когда старый Томас помешал мне пригласить на ужин Люси. А сейчас я в возрасте Томаса. И я считал его старым. Как мчится время.
Я запрыгнул на подоконник, чтобы несущиеся по своим делам студенты не отдавили мне лапы. Из окна почти ничего нельзя было рассмотреть, оно полностью заиндевело. Зато с моего места открывался прекрасный вид на пол и противоположную стену, и если посидеть несколько часов, вполне можно было дождаться появления мыши. Мне, одному из немногих обитателей замка, было известно, что за большой картиной в этом коридоре находится одна из мышиных нор.
Прошло какое-то время, мои глаза начали уставать - возраст все-таки, но тут я уловил еле слышимую возню за синим гобеленом в углу. Удача! Резко оттолкнувшись лапами, я спрыгнул на пол, в два прыжка очутился около места моей будущей трапезы, и вонзил когти в плотную ткань. Нет, мышь была цела, но я перекрыл ей все ходы к отступлению. Аромат ее страха ударил мне в нос. Блаженство.
Послышались громкие голоса. Нет, только не это! Двое студентов направлялись прямо ко мне. Я успел отскочить, прежде чем эти два варвара что-нибудь в меня не бросили. Они использовали мой гобелен, что бы скрыться за ним от посторонних глаз и начать свои брачные игры.
Мой обед сбежал. Я снова вспомнил Черного Человека. Из-за него уже третья неприятность. Лучше бы я вернулся домой.
***
Через некоторое время я все же встретился с Сайласом. Недавно он покидал замок вместе с девочкой, которая его кормит, и сейчас мой друг, наконец, вернулся. Новость, что он мне сообщил, была ужасна. Умерла Марджори. Она была его теткой и единственной кошкой, которую я любил.
Как же так могло произойти? Она была в два раза моложе меня, и я сделал все, что бы она не жила в таких же нервных условиях, что и я. И все равно сейчас я жив, а она мертва.
Я просто не могу в это поверить. В этом коридоре всегда разлита вода, помню, как Марджори перепрыгивала лужи. Так грациозно. Я просто не мог ей налюбоваться.
Она была очень красива. Такой длинной, пушистой шерсти не встречал больше ни у одной кошки. И таких пронзительных желтых глаз мне больше не довелось повидать.
Она мертва, и теперь уже никогда не простит меня. Какой ужас! Она - любимица маленькой слизеринки, я - питомец декана Гриффиндора. Я был много старше, еще и низл. Наши отношения были обречены. И все же, если бы я тогда… Чертов Черный Человек! Если бы не он…
Мне нужна валерьянка.
***
Профессор Грейнджер прибежала в больничное крыло так быстро, как только смогла. Открывшаяся ее взору картина была просто ужасной: пол лазарета залит смесью различных лечебных настоек, осколки флаконов мерцают в неровном свете магических ламп, в углу валяется разодранная подушка, повсюду летают перья и в центре этого безобразия - Косолапус. Мадам Помфри стоит рядом с входной дверью и грозно смотрит то на кота, то на его хозяйку.
- Мерлин… - прошептала Гермиона.
- Вот именно, - медиковедьма на глазах превращалась в злобного монстра, - Немедленно заберите своего кота! На него ничего не действует, все заклинания отскакивают от него, как о стенку горох.
- Он - полунизл, наверно в этом-то и дело, - профессор Грейнджер бросилась к своему любимцу, - Я не понимаю, что произошло. Он обычно довольно спокойный, и никогда не…
Гермиона осеклась, увидев кровожадное выражение лица целительницы. Профессор прижала к себе мягкое, безвольное тело своего питомца, готовая, если потребуется, силой отстаивать жизнь своего пушистого друга.
- Мадам Помфри, скажите, какие зелья разлил мой кот, и я возмещу ущерб.
- Я произведу ревизию чуть позже, - и медиковедьма тоскливо оглядела фронт предстоящей уборки.
- Позвольте, я только отнесу Косолапуса, и все приведу в порядок, - в этот момент низл решил немного попеть, но мадам Помфри не оценила его вокальных потуг.
- Идите, профессор Грейнджер, и не возвращайтесь. Вы не знаете, где и что здесь должно лежать.
Гермиону не пришлось просить дважды, она извинилась, и выскочила в прохладный коридор. Когда мадам Помфри не в духе, больным остается только молиться, а здоровым держаться от ведьмы подальше.
Профессор Грейнджер спешила попасть в свои комнаты, ведь Косолапус продолжал орать, а это привлекало взгляды студентов и портретов. Конечно, никто из них не мог понять, что несчастный низл страдал, и вовсе не орал, как считала его хозяйка, а выкрикивал имя возлюбленной.
- Марджориииииии!
- И как такой комок шерсти может издавать столько шума? – почти у самых дверей в свои комнаты Гермиона была остановлена замечанием коллеги.
- Я и сама не знаю, профессор. Вы уже в курсе, что он учудил в лазарете?
- Так это из-за вас Поппи покраснела, словно томат? – усмехнулся профессор Снейп.
- Не из-за меня, а из-за Косолапуса, - и перевела взгляд на своего любимца, который развалился на ее руках.
- Я снимаю перед ним шляпу, многие годы я пытался вывести из себя мадам Помфри, но мне это так и не удалось. Вы позволите? – к удивлению Гермионы, профессор протянул руку, что бы погладить кота.
- Эм.. Конечно. Косолапус любит, когда его чешут за ушком.
Низл блаженствовал, кто-то нашел его эрогенную зону. Этот кто-то точно не был Гермионой, он пах иначе. Как и любой другой кот Косолапус был любопытен, он приоткрыл левый глаз, что бы узнать, кто же его гладит. И, о ужас! Черный Человек! Моментально среагировав, низл прижал уши к голове и с отчаянным шипением, в котором любой кот услышал бы «Это все из-за тебя!», нанес сокрушительный удар когтистой лапой по руке мужчины.
- Косолапус, что с тобой сегодня? Профессор, он вас не сильно поцарапал? – Гермиона крепко держала вырывающегося кота, который рвался выцарапать глаза виновнику всех его бед.
- Эта рана не смертельна.
- Ну, я же вижу, профессор, прошу вас, зайдите ко мне. Я найду заживляющую мазь и запру кота, - женщина слабо улыбнулась.
- Заманчивое предложение.
И профессор Снейп, который мог бы легко исцелить исцарапанную руку заклинанием, к собственному удивлению согласился.
Следуя за профессором Грейнджер, зельевар прошел немного по коридору, переступил порог за волшебным портретом и очутился в небольшой, но уютной гостиной, весь вид которой портила разодранная газета, валявшаяся на полу.
- Вы так сильно не любите статьи Риты Скитер? – спросил Снейп, приподняв правую бровь.
Профессор Грейнджер молча, пересекла комнату и открыла дверь в спальню. Вероятно, картина, которая предстала перед ней, женщину не порадовала. Северус Снейп услышал только «Я убью тебя сегодня, Косолапус!»
Спустя несколько минут Гермиона с мазью вернулась в гостиную.
- Позвольте, я сама.
- Не думаю, что я чувствую себя настолько плохо, что не смогу нанести лекарство самостоятельно.
- Я чувствую себя виноватой, ведь эта царапина – дело рук моего кота, - и Гермиона зачерпнула немного мази.
- Только из желания успокоить вашу совесть, - Северус позволил коллеге залечить больную руку.
- Может быть, вы согласитесь выпить чая или кофе? – наблюдая, как исчезает царапина, предложила профессор Грейнджер.
- Кофе у вас растворимый? – дождавшись утвердительно кивка, зельевар продолжил, - Тогда чай. Без сахара.
***
Как же у меня болит голова. Странный на меня эффект оказывает валерьянка. Другие коты обычно добреют и совершают увлекательное путешествие по ромашковому полю, и только я становлюсь не в меру активным, а после еще и мучаюсь похмельем. Косолапус, ты уже не котенок для таких игр.
Который сейчас час? Стрелки будильника указывают на цифру «два». Слишком темно для того, чтобы это был день. Значит сейчас ночь. Я повернулся и посмотрел на ту половину кровати, которую обычно занимает Гермиона. Там было пусто. Где Гермиона может быть так поздно? Из-под двери, ведущей в гостиную, пробивалась полоска света. Неужели моя милая девочка все еще читает? С трудом спрыгнув на пол, я подкрался к двери и приоткрыл ее лапой.
Гермиона сидела в кресле у камина и спорила с Черным Человеком. Может быть, он не так плох, если девочка в таком хорошем настроении?
Глупо было с моей стороны считать, что он виноват во всех моих неудачах. Это все моя вера в приметы.
Наблюдая, какие взгляды двое у камина бросают друг на друга, я подумал, что, вероятно, укрощу пословицу. Не может же мне не везти всю жизнь? Уверен, Черный Человек будет раз двадцать на дню переходить мне дорогу.
