Больше
… может, когда я встретил тебя впервые.
Возможно, меня сбил с толку водопад рыжих волос, искрящихся, ярких, как живой огонь. Он разгорался при каждом шаге, вспыхивал горящими углями при повороте головы, слепил и не оставлял шансов отвести взгляд. Твоя открытость всему миру, твоя смелость и искренность буквально оглушили меня. Но я был всего лишь одиннадцатилетним мальчиком и понятия не имел, что делать с кем-то подобным, кем-то таким ярким и настоящим, пришедшим из другого мира, ворвавшегося в мою жизнь с пламенем и ветром.
… может, когда ты пожелала никогда меня больше не видеть.
Это был конец второго курса, позади — целый ворох моих насмешек, не всегда удачных розыгрышей и постоянного доставание тебя и твоих друзей. Возможно, я и сам не понимал, что отчаянно желал добиться твоего внимания, пусть и путём детской ненависти. Обычно твои ответы не слишком меня трогали, но когда ты с горяча выкрикнула, что молишься о моем отчислении, я растерялся. Помню, провожал тебя взглядом до тех пор, пока ты не скрылась в переходе, а сам замер, не зная, что делать. Мне представилось, что ты узнала о магии несколько лет назад, но лучшая в Хогвартсе, а я действительно рискую оказаться за бортом. Может, в глубине души я испугался, что буду недостаточно хорош для тебя. Поэтому все лето усиленно тренировался и занимался, надеясь впечатлить тебя и стереть чувство превосходства с хорошенькой мордашки. Можешь не закатывать глаза, милая, мы оба знаем, что у меня это получилось.
… может, когда я достаточно вырос, чтобы осознать свою влюбленность.
Третий курс — это квиддич. Да, тот год наполнен шумом ветра в ушах, ощущением полёта и рева толпы. Я купался в наших победах, наслаждался чувством принадлежности к чему-то значимому, важному. Мне нравилось быть лучшим. Правда, что бы я ни делал, вечно оглядывался на тебя. Ну же, рыженькая бестия, подари мне улыбку или позволь поймать твой взгляд. Мне хотелось впечатлить тебя, показать, что я вырос, стал шире в плечах и серьезней. Я долго собирался, прежде чем позвать тебя в Хогсмид. Правда, был так взволнован, что даже не расстроился отказом. Кажется, я перестал дышать, пока говорил с тобой, поэтому не осознал твой ответ.
… может, когда я всерьёз решил тебя добиться.
На четвёртом курсе не думаешь о чем-то серьезно, но я со всей серьезностью подошёл к данному вопросу. У меня был целый план! В первую очередь, я хотел узнать о тебе как можно больше. Вдруг бросились в глаза веснушки на лице и руках, скрытые обычно косметической магией. Стало почти традицией украдкой наблюдать за тобой вечером в гостиной, когда ты совсем по-домашнему сидела в кресле, закинув ноги на подлокотник, слушала со всеми радио и одновременно умудрялась читать. Мне нравилось смотреть на жидкий огонь твоих волос, заколотых в неряшливый пучок на затылке, мне нравилось следить за движением твоих рук, слушать твой смех. Я влюбился в него без памяти, и с тех пор делал все, чтобы слышать его как можно чаще. Мне стало известно, что ты не любишь тыквенный сок, который я боготворю, веришь в лучшее и в каждом находишь что-то необыкновенное. Только ты способна превратить любой недостаток в достоинство, только рядом с тобой человек может поверить в себя и найти в себе силы бороться. Ты будто приносишь людям свет, либо же отдаёшь им собственный. Я смотрел на тебя все время, милая, и с каждым взглядом меня уносило дальше от берега. Ты можешь быть злой и жестокой, ты редко держишь язык за зубами и отказываешься признавать авторитеты по умолчанию. Ты бываешь несправедливой, ты ошибаешься и делаешь глупости.
Ты ругаешься все чаще со своим другом. Я рад, что вижу тебя реже в компании Снейпа, но вовсе не рад боли в твоих глазах.
Меня снова загипнотизировало пламя, струящееся по твоей спине, когда мы сидели на Чарах, и я смотрел на тебя сверху вниз. Смотрел и понимал: ты больше, чем достоинства и недостатки, не из-за них моё сердце сбивается с ритма. Просто каждый раз, когда я смотрю на тебя, словно вижу впервые. Забавно, что если тебя в моей жизни стало до сумасшествия много, то меня в твоей — до ничтожества мало.
… может, когда я пытался избавиться от тебя.
Нет, не убить, хотя ты порой этого заслуживаешь. Я просто неожиданно очнулся и посмотрел по сторонам, оказалось, что вокруг много девушек, и я им даже нравлюсь. Я посвятил себя квиддичу, мечтал о месте капитана и сутками летал, совершенствуясь. Мы оказались совершенно в разных плоскостях. У меня своя жизнь, у тебя своя. Правда, порой я все равно задерживал на тебе взгляд дольше, чем следовало. Замечал, что ты реже появляешься в гостиной, уходишь, как только поблизости появляюсь я со своей компанией, а иногда даже ловил на себе твой осторожный взгляд. Удивительно, что этот фарс продолжался целый год. Как я сумел держаться от тебя подальше столько месяцев?! Однако стоило только увидеть тебя после экзаменов на берегу озера, как я понял, что впереди целое лето, которые мы проведём порознь, и сколько времени уже мы потеряли впустую. Я ошибался, когда считал, что должен излечиться от тебя. Ты ведь никогда не была моей болезнью, милая, ты — лекарство.
… может, когда все поменялось.
Когда в мире стало опасно, а я никак не мог тебя защитить, то просто слал письма каждый день. Не важно, что я писал все то лето, в основном какую-то ерунду, меня не трогало, что ты не отвечаешь, имело значение только благополучное возвращение Слона. Мне было важно, что где-то там Лили Эванс просыпается каждое утро вместе со своей семьёй, и она жива. И до сих пор важно только это (но теперь ты все чаще просыпаешься со мной, так что я спокоен).
На шестом курсе ты вдруг стала очень счастливой и веселой. Забавная, вечно позитивная, словно ты понятия не имеешь о том ужасе, что происходит вокруг. Я даже верил тебе какое-то время, пока не понял, что все мы боремся с демонами по-разному.
Это бы январь. Всю ночь я не мог уснуть, ворочался с бока на бок, пока не психанул и не решил спуститься в гостиную. Встретить тебя там одну с начатой бутылкой огневиски не входило в мои планы. Понять, что ты плачешь, сидя у камина и приволившись спиной к дивану, было слишком неожиданно. Я сел рядом, не знал, что делать: позвать Алису или попытаться успокоить тебя. Ты сказала, что твои родители погибли при нападении Пожирателей на торговый центр в канун Рождества. Если бы я только мог спасти их, повернуть весь мир вокруг оси, остановить время, сделать хоть что-то, я бы сделал, Лили. Но я не мог. Тяжело мириться с собственным бессилием, когда тебе шестнадцать. Тяжело сталкиваться с смерть и болью, с потерями и слезами дорогого человека. Мы просидели там всю ночь, пока солнце не заглянуло в окна башни. И только под утро я вспомнил, что это был день твоего рождения. Не знаю, как вылетело из головы, как мы могли все забыть о нем.
— С прошедшим, Эванс, — сказал я.
Думаю, ты едва меня не убила на месте своим взглядом.
Мне не нравилось видеть тебя такой потерянной и одинокой, меня злило просто проходить мимо, когда ты сидишь на подоконнике и смотришь окно. Меня убивало, что ты игнорируешь меня. Возможно, ты чувствовала себя слишком неловко из-за случившегося ночью, но ведь это не повод разбивать мне сердце больше, чем обычно. Когда мы с парнями обсуждаем вечером будущее и наш вклад в войну, ты будто и не слышишь, уткнувшись в свою очередную книгу. В гостиной весь наш факультет, мы передаём по кругу газету с очередными новостями о погибших семьях. Ты молча смотришь в окно.
Мы столкнулись нос к носу только в середине февраля, когда встретились в боковом коридоре школы. Ты показалась мне не черно-белой, как в последнее время. Снова пламенели волосы, глаза смотрели гордо и упрямо.
— Я буду сражаться, Джеймс.
Это прозвучало как вызов. Или предупреждение. Я долго молчал, вглядываясь в тебя, пытаясь понять, когда ты стала чем-то большим. Ты давала мне шанс, ждала, как ждал я. Но тебе пришлось ждать несколько минут, а не лет.
Когда я киваю, ты почти с опаской переплетаешь наши пальцы. Это и твоя война тоже, ты имеешь права решать сама, ну, а я дал обещание всегда быть рядом, чтобы тебе не пришлось делать глупости.
… может, когда все стало правильным.
Седьмой курс начался с твоих губ. С поцелуев по утрам и украдкой в нишах, чтобы остаться незамеченными. С мимолётных прикосновений и быстрых взглядов, с объятий в пустых коридорах и влюблённым шепотом. Седьмой курс полнился твоими духами, моими свитерами на твоих хрупких плечах, с вечными разговорами под звёздным небом, с поглощающим чувством правильности каждого взгляда и жеста.
Это не любовь, милая. Это как если бы встретились два осколка души, после расставания длинною в вечность. Это как если бы два атома, разлетевшихся при взрыве звезды, соединились, пройдя сквозь время и звездную пыль. Это как если бы два пазла идеально сложились, как если бы все правильное и нужное случилось разом.
Это больше, чем любовь. Это сильнее, чем любовь. И это будет дольше, чем какая бы то ни была любовь на свете. Обещаю.
Наша жизнь только началась, и я хочу провести её рядом с тобой, идти по одной дороге, держать тебя за руку и всегда оберегать.
Просто дай мне ответ, Лили Эванс. Не на вопрос, когда ты стала больше, чем вся моя жизнь, а на вопрос, готова ли ты теперь стать Поттер?
