Когда он уходит.

Глава 1

...Махнув Джинни на прощание, Гарри встал, повернулся спиной и к ней, и к гробнице Дамблдора и пошел вокруг озера.

Джинни тоже не хотела оставаться на месте, здесь - среди скорбящих, не имея возможности ни оказать, ни принять помощи. Гермиона тихо плакала на плече у Рона. Сейчас они были там друг для друга, и вряд ли обратят внимания на исчезновение подруги и младшей сестры, а значит, и акцентировать внимание на этом необязательно.
В замке вряд ли можно было найти спокойное местечко, обязательно наткнешься на желающих поделиться своими, или даже чужими, эмоциями. К озеру - тоже нельзя, туда пошел Гарри, которому и так тяжело, не хватало ему еще свою страдающую девушку встретить. Бывшую девушку. Джинни надо было скорее уйти куда-то, чтоб в одиночестве разобраться во всех недавних событиях. Ноги сами понесли ее в направлении, где не было толп людей.
Она искренне надеялась, что удастся подумать о многом: о смерти Дамблдора, предательстве Снейпа, предстоящем лете, о переменах, которые обязательно произойдут дома. Нужно подготовиться, все продумать. В Норе ведь ей надо очень тщательно следить за своим поведением, держать себя в руках.
В голову даже не приходил вопрос, зачем собственно, держать себя в руках. Это ведь не только из-за внимания и опеки братьев, когда они узнают о расставании с Гарри, и даже не ради ее стараний не быть «слишком уж девчонкой» в их глазах, хотя и старания эти уже давно перестали быть таковыми и превратились в образ жизни. Нет, просто младший ребенок семьи Уизли, в отличие от остальных членов семейства, уже давным-давно перестал считать себя ребенком. У Джинни на подсознательном, совершенно неосмысленном уровне, залегла мысль, что она абсолютно никак не должна добавлять своей семье поводов для беспокойства. Сейчас наступит страшное время, в чем и сомневаться не стоило, учитывая даже смягченные истории родителей о прошлом терроре. Надеяться, что беда обойдет стороной их дом, конечно, хотелось, но Уизли бы никогда не стояли в стороне. Да и вообще все близкие ей люди обязательно будут сражаться, и так как ей никто не даст возможности помочь, наименьшее, что можно сделать это убедить всех, что хотя бы за нее бояться нет причин. И если выпадет все-таки такая возможность, а Джинни очень надеялась на это, она все-таки поучаствует в борьбе любым возможным способом. В рыжей головке давно вертелись планы и уловки, на которые можно пойти, чтобы хоть каким-то образом участвовать в противостоянии. Дело было совершенно не в геройстве, не в мнении окружающих; дело в том, что никакие разумные доводы не могут заставить человека бездействовать, когда любимые люди подвергаются опасности. И, к счастью, или к сожалению, у Джинни было слишком много людей, за которых она боялась.
Обнаружив себя у поля для квиддича, Джинни поблагодарила свое подсознание за то, что оно привело ее сюда. Никто в такой день не станет гулять здесь. К тому же, кто знает, выпадет ли еще возможность насладиться одним из любимых мест школы. Усевшись со скрещенными ногами на поле, она поняла, что вместо ожидаемого потока мыслей и эмоций, пришел своеобразный транс. Такое часто случается, когда происходит слишком много значимых событий, мозг противиться им. Скорее всего, это такая защитная реакция, чтоб не сорвать ментальные плотины и не сойти с ума от всех тревог.
Через, может быть, полчаса, а может через два, мысли наконец начали приобретать очертания и медленно, но довольно хаотично роится в голове. Может все-таки, это те самые мозгошмыги все-таки добираются до тебя, кто знает.
Вполне ожидаемо, отчетливее всего были мысли о Гарри, слишком много мыслей о Гарри. Хотя когда вообще было такое, чтоб главным предметом размышлений было что-то другое? Думать о нем для Джинни было вполне естественным состоянием. Следующим пришел стыд, который застал ее врасплох. Каким же эгоистичным надо быть человеком, чтоб после похорон Дамблдора, великого волшебника, главного и самого сильного защитника магического мира, думать только о парне. Как же это мелко и недостойно. Хотя бывший директор отлично бы понял, ведь он был не похож на остальных преподавателей, он, кажется, понимал молодые души лучше, будто он умел оказываться в их голове (а ведь он и вправду умел). Нет, Дамблдор бы знал, что Джинни ни в коем случае не хотела бы обидеть его память своими переживаниями, особенно учитывая, что и сам директор был привязан к Гарри и был только рад, что у мальчика появилось столько людей, которые искренне о нем заботятся.
Стыд заставляет людей отводить взгляд вниз и, наверно, поэтому Джинни опустила голову и отсутствующе пригладила траву, которая уже не была такой теплой как раньше. Видимо прошло все-таки немало времени, раз солнце греет теперь только скользящими лучами. Значит, скоро нужно возвращаться, чтоб никто не хватился.
Джинни не часто плакала, это даже нравилось ей, и всегда, когда ей было больно, она мысленно благодарила судьбу, что выросла среди братьев, из-за которых она воспитала в себе такой характер. Вот и в ожидании, когда Гарри расстанется с ней по своим благородно-геройско-правильным причинам, Джинни готовила себя выдержать это как девушка, достойная быть с будущим героем магического сообщества (кем он обязательно станет, только такой сценарий был возможен, потому что с Гарри ничего не случится, не могло случиться). Догадка, что Гарри может и не вернуться в школу давно мелькала на горизонте сознания, а значит Джинни должна была показать, что не нужно за нее переживать, что она примет любое решение, поверит в его правильность и, что главное, дождется самого Гарри. Хотя втайне девушка отчаянно надеялась, что увидев ее стойкость в этот момент, он все же поймет, что они могут и не расставаться, что она найдет правильные слова, чтоб объяснить ему это. Глупая, а сама ведь показала слабость, сказала, что всегда думала о нем, надеялась. Наверняка Джинни бы мучали сожаления по поводу этих слов, если бы она не знала, что никакие слова не заставили бы Гарри продолжать отношения, тем самым подвергнув ее опасности.
Как бы там ни было, Джинни была почти уверенна, что не заплачет сразу, но предусмотрительно решила, что на всякий случай стоит дать себе возможность поплакать после, т.е. сейчас, пока никто не видит. Но людей, привыкших все держать под контролем, часто ожидает сюрприз: эмоции не приходят по расписанию, нельзя выделить удобное время на них. А у Джинни, совсем не по расписанию, сейчас была отрешенность.
Интересно сколько времени нужно, чтоб понять, что счастье закончилось? Счастье к которому привыкаешь за считанные дни. Иначе ведь никак. Это как всю жизнь чувствовать, что не хватает части тебя, столько лет ждать, и глубоко в душе даже знать, что что-то должно прийти; чувствовать всем телом, что есть такой человек, который рядом станет той самой частью тебя. Счастливы те, с кем это все-таки происходит. Джинни была счастлива, пусть и недолго. И это расставание не могло разбить ее, потому что не было никаких сомнений, Гарри разделял её чувства. Может поэтому ей и не становится больно сейчас, ведь они расстались как бы понарошку, это все не навсегда, это – все лишь мера предосторожности. Ведь нельзя подарить, а затем оторвать половину души. По крайней мере, мозг был не в силах думать иначе. Всё обязательно будет хорошо, никто и ничто не изменит их чувств.
Воздух уже начал приобретать эту свойственную вечеру прохладную прозрачность. Нельзя больше ждать, нужно идти в гостиную. Вставая на ноги, девушка растерянно поглядела по сторонам, будто чувствуя необходимость сделать что-то еще, но вместо этого - просто побрела по знакомой дороге. У всех людей есть определённые схемы действий или мыслей, которые осуществляются мозгом автоматически, как дорога домой, например. Вот и у Джинни сейчас воплощалась уже неразрушимая схема: с поля, ноги автоматически вели её к замку, затем по запутанным (но родным и привычным) коридорам и лестничным пролетам к гостиной Гириффиндора, назвать пароль Полной Даме и хорошо бы было перед тем, как подняться в спальню, обнять Гарри.
Стоп. Нет. Не обнять…
Как? Это совсем не правильно.
Что-то совсем неправильно. Почему мир внезапно начал рушится? Тело сразу наполнилось ощущениями: заболело где-то в груди, ноги, оказалось, затекли от длительного сидения на земле, побежали мурашки по коже. Ветер, видимо, стал сильнее и в сочетании с холодным воздухом неприятно пронизывал до костей. Стоп, это не ветер, это какие-то ледяные импульсы начинают трясти тело. Мысли в лихорадочной пляске носятся в голове. Вот оно, осознание неизбежности: Гарри уйдет, он будет в опасности, он будет один, неизвестно где, подвергать себя кошмару, наверняка, опрометчиво бросаться в пламя, чтоб спасти безликих людей. А что Джинни? Она, мучаясь страшными картинами, услужливо подсунутыми воображением, будет только ежесекундно молить вселенную, чтоб её Гарри остался невредим, пусть он только выживет, будет в безопасности, пусть он просто откажется от своего долга и вернется к ней. Это не его долг вовсе, они же еще дети, должен быть кто-то другой, такой как Дамблдор. Кто-то другой, сильный и опытный, должен бороться с Волан-де-Мортом. Джинни затрясло, она вдруг почувствовала страшную слабость, исходящий изнутри холод теперь уже накатывал волнами, охватывало всепоглощающее отчаяние, будто от приближения дементоров. Девушка запрокинула голову в тот самый момент, когда потекли слезы. Её обволакивал ужас, накатывала беспредметная злость. Какой садист управляет человеческими судьбами? Кто мог уготовить такую судьбу обычному ребенку, маленькому мальчику… который ни в чем не был виноват, кроме того факта, что «выжил»! Это слишком несправедливо…
Джинни бессильно упала на колени, но в то же время отчаянно колотила землю кулаками: она чувствовала все силы мира в себе, которые некуда было деть, потому что никакими кулаками нельзя бороться с данностью неизбежного. Но земля все же продолжала услужливо принимать удары, впитывая в себя отчаяние, слишком безграничное для такой хрупкой девочки.
- Почему…Гарри…пожалуйста, - Джинни вряд ли осознавала, что сквозь прорывающиеся хриплые рыдания повторяет какие-то бессвязные вопросы: - Пожалуйста…Гарри...

…Джинни вернулась в гостиную абсолютно спокойной, хоть и с грустным взглядом и едва заметной ноткой безразличия в движениях. Это было вполне понятно, все сегодня были погружены в свои мысли. Друзья и не ожидали от Джинни проявлений ее переживаний, она - слишком сильная для этого.