Осколки памяти

Глава 1

Пролог

Парень в последний раз посмотрел на ночное небо, укутанное мириадами ярких звезд, и вернулся назад в палатку. На кресле напротив сидел чернокожий широкоплечий мужчина в старой серой мантии. Встав и повернувшись к юноше, он достал с внутреннего кармана мантии свою палочку, очевидно решив, что настал час действий.

— Кингсли, — обратился к мужчине Гарри Поттер, — спасибо вам, я бы не смог сделать это один.

Мужчина только похлопал парня по плечу:

— Надеюсь, ты поступаешь верно.

— Я не знаю. Будь жив сейчас Рон, все было бы совсем не так, — грустно ответил парень, вспоминая последние новости, которые говорили о том, что лучший друг погиб от рук врагов во время очередной его пытки. — Мне будет тяжело без нее...

— Такова уж война — коварна и жестока, — философски выдал Кингсли. Кому как не ему знать, что такая война, человеку, потерявшему любимую дочь?!

— Время полночь, пора начинать действовать. У нее сон в последнее время стал чересчур чутким, поэтому она может проснуться в любое время, — сказал парень и двинулся в сторону одной из комнат, где сейчас, свернувшись калачиком, спала его подруга. Парень сел на полу возле кровати. В этот момент его мысли не имели тормозов. Он спрашивал себя, правильно ли он сейчас поступает. А даже если правильно, простит ли когда-нибудь его девушка, ведь он знал наверняка, что если ему удастся выжить, он обязательно отыщет ее, и вот тогда придется отвечать за свои действия. Как же ему все это надоело, терять всех тех, кто ему слишком дорог. А всему виной страшная война, Волен-де-Морт, он сам, в конце концов. Ведь если бы шестнадцать лет назад он погиб от смертельного заклинания, то не знал бы всей этой душераздирающей боли, то не потерял бы никого из друзей и ему не пришлось бы сейчас отвечать за сохранность этого мира. Но в таком случае он не познакомился бы ни с одним человеком, которые его окружают и окружали когда-то.

Юноша осторожно дабы не разбудить девушку поцеловал ее руку и тихо прошептал:

— Прости когда-нибудь, если сможешь, Гермиона.

Все это время Кингсли Бруствер смотрел на парня с девушкой. Он знал, что Гарри нужно попрощаться с девушкой, а когда тот отошел от кровати и кивнул ему в знак того, что пора начинать, Кингсли с палочкой в руках подошел к кровати. Раз уж обещал, значит надо держать слово, поэтому он приступил:

— Силенцио. Петрификус Тоталус.

Девушка в ту же секунду очнулась и выпрямилась. От шока девушка сразу не поняла что случилось, а когда разум проснулся, она уже не видела и не слышала ничего вокруг.

От боли где-то внутри он даже и не слышал заклинаний, которые использовал Кингсли Бруствер. В какой-то момент волосы девушки потеряли свои кудри и стали прямыми. Никогда еще он не мог представить свою Гермиону без копны кудряшек на голове. От этого где-то внутри стало больно, хотелось кричать во всю глотку. Он и кричал, только безмолвно, а этот крик раздирал ему барабанные перепонки. Только одинокая слеза – отголосок печали и грусти души - покатилась по лицу юноши с ярко-зелеными глазами. В следующую минуту дверь громко хлопнула. Он ушел. Ушел, потому что больше не мог выдержать этого. Ушел, потому что не хотел видеть ее другой. Юноша просто не мог осознавать то, что теперь она ему чужая.

Выйдя из комнаты, он упал, привалившись к стене. Дрожь окутала его тело с головы до ног. Он не желал происходящего, но если война заберет и ее, он бы пал в бою.

Отдышавшись, парень слегка успокоился, но в следующую минуту пожалел об этом. Вставая, он услышал заклинание, которое полностью сделала Гермиону Грейнджер ему чужой:

— Обливиэйт.