Мой Демон

Глава 5

1

Я иду по коридору, постоянно поправляя тяжелую сумку, которая то и дело спадает с плеча. Надо бы отнести пару книг в библиотеку, нечего всё таскать с собой.
— Подожди, Гермиона!
Услышав это, останавливаюсь и оборачиваюсь. Ко мне бежит запыхавшийся Невилл. Может, он больше и не тот пухленький мальчишка, как на первом курсе, но спортом парень так и не занялся.
— Ты на урок? — спрашивает он, тормозя рядом и переводя дыхание.
— Да, а что?
— Хотел попросить тебя о помощи, — парень взъерошивает свои волосы. Вид у него уставший. — Я... должен отлучиться на некоторое время. Моя бабушка сейчас... — Невилл пытается подобрать слова.
— Я слышала, — говорю спокойно и беру его за руку. — С ней всё будет в порядке, Невилл. Уверена, ты это знаешь. Гарри с Роном сказали, чтобы ты держался мужественно. Скорейшего ей выздоровления!
Он неуверенно улыбается и кивает:
— Спасибо, Гермиона. Я это очень ценю. Правда, — снова смотрит на меня, собравшись мыслями. — Так вот, возьми, пожалуйста на себя всю мою бумажную работу. Или же найди напарника-заместителя. Я не буду против, лишь бы тебе было удобно.
— Да, хорошо, я справлюсь, не переживай, — отпускаю его руку и смотрю на часы. — Мне пора. Скоро увидимся. Всего хорошего, Невилл.
— Пока, Гермиона. — Его голос отдается эхом у меня в голове.
Отдаляясь, я всё же оборачиваюсь, чтобы еще раз глянуть на сокурсника. Он недолго стоит, глядя на окно. В памяти сохраняю его мужественный образ, сама того не понимая. В сердце покалывает, а интуиция подсказывает мне, что что-то будет не так. Но я, Гермиона Джин Грейнджер, никогда не доверяю своей интуиции. Возможно, оно и зря.

Невилл разворачиваются и уходит в противоположную сторону. Я так и гляжу ему в след, сжимая и разжимая руку, которой минуту назад держала его запястье.

«С ним всё будет в порядке. И почему я переживаю?»

До кабинета трансфигурации я дохожу спокойно. Сегодня у нас два урока подряд вместе с седьмым курсом Когтеврана. Зайдя в класс, я сажусь возле Сьюзен Боунс. Она одаривает меня улыбкой прежде, чем заходит Макгонагалл.
— Доброе утро, ученики седьмого и восьмого курса, — профессор становится у своего стола и цепким взглядом осматривает всех нас. — Ваше количество возросло, поэтому работать сегодня будете в парах. Тема нашего урока «Трансфигурация конечностей человека в тот или иной вид конечности любого другого живого существа». Все основы и теории написаны на странице пятьдесят восемь. Даю вам двадцать минут для изучения материала. После перейдем к практике.
Она заканчивает свою речь и садится на стул. Я опускаю голову и забываюсь в материале.

Для того, чтобы перетрансфигурировать любую конечность, волшебник должен навести палочку на место, сосредоточиться на определенном образе, взмахнуть палочкой и произнести «Emendare». Превращение безболезненное, будет лишь легкое покалывание. Однако любая лишняя мысль во время обращения, как всё может пойти не так. Исход просто непредсказуем.

Я запомнила всё, что было написано в книге. Повторяя себе правила, попыталась отчистить мозг от лишних мыслей.

Трансфигурация конечности.

Всё. Больше ни о чем другом я не думаю. Или мне кажется, что не думаю.
— Итак, — спустя ровно двадцать минут отвлекает нас Макгонагалл. — Переходим к практике. Разделившись на двое, вы должны будете испытать заклинание трансфигурации друг на друге. Во что хотите, но для начала предупредите своего напарника, чтобы он знал во что превращается его конечность. Также взмах палочки здесь неуместен. Произнося заклинание, палочка должна быть ровно направлена на объект. Малейшая ошибка приведет за собой большие проблемы, поэтому прошу вас быть бдительнее.
Профессор начинает рассаживать всех по местам, разделяя по двое.
— Мисс Грейнджер, Вы в паре с мистером Джозефом, — осведомляет Макгонагалл, дойдя до меня. — Поменяйтесь местами с мистером Стюартом. Он будет в паре со Сьюзен Боунс.
Я киваю профессору, поднимаюсь с места и подхожу к столу слизеринца. Хотя сейчас не важно с какого он факультета, мы особо и не делимся, живя в одном крыле.
— Прошу, — Джереми широко улыбается мне, и, поднявшись на ноги, пододвигает свой стул.
— Спасибо, — одарив его улыбкой, сажусь на место.
Парень поправляет свою мантию и, чуть пройдя, присаживается возле Сьюзен.
— Ты закончил? — спрашиваю я осторожно у Меркана.
— Минуту. — Сухо отвечает он, не отрываясь от чтения.
Я бесшумно вздыхаю и откидываюсь на спинку стула. Осматриваю остальных, подолгу задерживая взгляд на компании Эбрана. Начиная с него, все остальные сидят в одинаковой позе. Они не соприкасаются спиной об стул и держат осанку ровно. Руки на столе, а голова чуть склонена в бок. И у каждого расстояние между спиной и спинкой стула в точь-точь одинаковое. Я натыкаюсь взглядом на Малфоя. Он еще сидит вместе с Эйсой Рондом, будучи не озвученным Макгоногалл. Отсюда эти парни похожи на близнецов. Оба имеют платиновые волосы и у них одинаковое телосложение.

«Откуда Малфой знаком с ними?»

Этот вопрос в моей голове возникает в тот момент, когда Меркан что-то произносит.
— Что, прости? — я поворачиваюсь к нему лицом. — Я не расслышала.
— Я закончил. Мы можем преступать.
Ни единой эмоции на лице. Я киваю, давая понять, что согласна.
— Будешь первой? — спрашивает парень, доставая палочку.
— Да, — мне уже поскорее хочется поколдовать. — Давай на левую руку.
— Бабочка, — произносит он как-то отрешённо. — Не против?
Моя рука превратится в крыло бабочки.
— Нет, не против.
Мы поднимаемся с мест и на шаг отходим от стола. Он делает глубокий вдох, направляет палочку на меня и произносит:
— Emendare.
Первые три секунды ничего не происходит, но затем, моя рука меняется у меня на глазах, приобретая синий оттенок. Оно словно исчезает и возрадуется снова, образуя крыло бабочки. Всего за минуту моя рука становится изящным синего цвета большим и тонким крылом насекомого.

Это прекрасно. Я шевелю крылом, и оно нежно рассекает воздух.

Рассекает воздух.

В моей голове что-то всплывает, но это происходит слишком быстро, поэтому я ничего уловить не могу. Трясу головой, отгоняя лишнее. Снова любуюсь крылом.
Невероятно.
— Браво, мистер Джозеф, — одобряет Макгонагалл. — Десять очков Слизерину!
Краем глаза замечаю, что многие поглядывают на меня с восхищением и интересном. Чего уж там, я сама на свою руку так смотрю.
— Контрзаклинание – «Revertimini», — говорит Макгоногалл для всех.
Меркан уже хочет произнести это, как я его обрываю:
— Погоди, дай мне еще немного времени.
Моё крыло полупрозрачное. По краям словно насыпаны блестки, которые сияют при солнечном свете. Синий отдает голубым свечением. Это красиво и мне нравится.

Я замечаю, что всё это время улыбаюсь. Кусаю губу и смотрю на сокурсника.
— Можешь возвращать мне мою человеческую руку, Джозеф.
Он наводит палочку и держит её ровно:
— Revertimini!
Когда всё возвращается на место, я отряхиваю руку и прижимаю её к себе. Чувствуется так, словно бы она онемела.
— Во что ты превратишь мою голову? — спрашивает парень, ожидая меня.
— Голову? — удивляюсь я.
— Ты ведь любишь всё очень сложное, да? — усмехается он, глядя на меня.
— Ты уверен? — игнорирую я его, абсолютно серьезно оценивая свои возможности.
Если что-то пойдет не так, виноватой буду я.
— Уверен. Можешь смело преступать. — Отвечает Меркан, кивнув.
— Я превращу твою человеческую голову в голову клювокрыла, — предупреждаю я и замечаю, что он дергается при слове "человеческую". Наставляю на него палочку и привожу мысли в порядок. Очищаю разум и представляю лишь голову клювокрыла. — Emendare!

Бесцветная струйка заклинания врезается в его лоб и начинается трансфигурация. Из красивой физиономии оно становится большим и белоснежным видом головы волшебного существа. Даже в этом образе он красив. Хотя смотрится это смешно. Всё тело человеческое, а голова животного. И вышло как-то непропорционально.

— Замечательно, мисс Грейнджер! — хвалит меня Макгоногалл, и я прихожу к выводу, что сделала всё правильно. — Десять очков Гриффиндору!
Слышатся возгласы и перешёптывания. Я закрываю на них глаза и смотрю на Меркана-клювокрыла.
— А тебе так больше идет, приятель, — весело усмехается Джереми, повернувшись к нам лицом.

В ответ лишь мычание. Я снова наставляю на Джозефа палочку:
— Revertimini!
И его голова возвращает себе свой прежний вид. Что ж, мы отлично справились. И мне понравилось это заклинание. Я читала о нем прежде, но почему-то находила это скучным.

2

— Давно ты спала? — спрашивает меня Офелан, подозрительно прищурившись. Он сидит напротив меня, сложив руки на столе.
Я недолго смотрю на него, но затем снова возвращаюсь к книге.
— Несколько часов назад, если это имеет значение.
Не понимаю, чего все лезут ко мне с вопросами о моем недосыпании. Я действительно выгляжу так паршиво?
Отгоняя эти неприятные мне мысли, я стараюсь вникнуть в суть пятой лекции.
— Ты не спишь, верно? — продолжает докапываться Гослинг своим спокойным голосом, и тем самым раздражая меня. — Чем ты занимаешься по ночам?
— Первые несколько часов танцую чечетку, стоя на стуле! Затем проделываю криминальные махинации. После общаюсь с призраками. Учу тригонометрию. А под утро шью себе платье! — выпаливаю я, грозно глянув на него.
В самом деле, если еще кто-нибудь посмеет сказать мне о том, что я выгляжу ужасно, то я за себя не ручаюсь.
Парень усмехается. Он находит это забавным.
— Это больше похоже на правду, нежели предположение о том, что ты спишь, — комментирует слизеринец.
Я хмурюсь и демонстративно прячусь за книгой.
— Гермиона...
— Ну что? — я совсем теряю терпение. — Чего ты пристал со своими расспросами? — моя голова кажется гудит, как рабочая маггловская машинка.
— Остынь, — успокаивает он меня, внимательно глядя в глаза. — Я просто хочу понять, в чем проблема.
— Проблема во всём! Я не могу достаточно времени уделять учебе! Мне даже обычную книгу почитать некогда! — и тут я взрываюсь. — Работа старосты школы изнуряют меня еще больше! Невиллу пришлось уехать на время, и теперь я одна слежу за всем! Также меня мучают мои кошмары, из-за которых я никогда не высыпаюсь! — я делаю вдох и понимаю, что вся дрожу. — Есть Лили Мун, которой я должна помочь. Есть Меридиана Скарт, которая меня тревожит. И есть вы, которые напрягают меня одним своим присутствием!

Он в шоке от такого порыва злости от меня. Я сама удивлена тем, что всё рассказала. Это не то, о чем ему нужно было знать.
— Давно тебе снятся кошмары? — его голос столь обеспокоен, что и это меня напрягает.
— Почти два месяца, — я сую книгу в сумку и поднимаюсь с места. — Забудь всё, что слышал, и прекрати мучить меня еще больше. Как видишь, я не в настроении.

Господи, да что со мной творится?! Я резко разворачиваюсь и иду прочь. Лишь бы не было его или кого-нибудь другого. Как же они не понимают, что учиться надо с самого начала года?!

Вылетаю из библиотеки и иду к лестницам. Моя мантия развивается на ветру с такой скоростью, что я одергиваю себя и чуть замедляю шаг. Ступаю на первую ступень, но резко замираю на месте, схватившись за сердце. Жуткая и пронизывающая боль приходит от головы до груди. Моя голова кружится, и я падаю на каменную лестницу, сильно ударившись коленями. Сумка приземляется где-то рядом, но я не могу сконцентрировать взгляд. В ушах стоит звон, и кажется, я больше не могу контролировать своё тело.

Затем моя голова сталкивается с землей, и я проваливаюсь в беспамятство.

3

— Ей нужен отдых, Минерва, — слышу я чей-то голос через пелену. Глаза открыть не получается, но я чувствую, что лежу на чем-то мягком. — Она сильно вымоталась. У нее переутомление. Боюсь, если это продолжится, то может пострадать. Сколько раз я говорила, что со здоровьем шутки плохи!
— Да, Поппи, — немного рассеяно отвечает профессор Макгонагалл. — Ей действительно надо отдохнуть. Она столько всего пережила в своем то юном возрасте, — слышится усталый вздох. — Позаботься о ней. Сколько потребуется времени для выздоровления?
— Точный ответ дать не могу. Всё зависит от неё самой, Минерва.
— Хорошо. Докладывай мне о её состоянии. Я пойду, пожалуй.
Дальше слышатся отдаляющиеся шаги и хлопок закрывшейся двери.
— Спи крепко и набирайся сил, Гермиона, — говорит мадам Помфри, что-то подправляет и, тяжело вздохнув, уходит к себе.
Я снова теряю контроль над своим сознанием и проваливаюсь во тьму.

4

Я стою ровно на месте, чего-то ожидая. Вокруг меня колыхается огонь, грозя сжечь меня заживо, но я игнорирую это, словно бы никакого вреда пламя не несет.

«Где же ты ходишь?» — шепчу я в пустоту.

Живот скручивается, когда возникает мысль о том, что произошла беда. Я стараюсь держать свои эмоции под контролем. Осматриваюсь по сторонам. В Аду гораздо прохладнее, чем я думала. Этот жалкий огонь лишь с виду такой жаркий и грозный.

Сцена меняется так резко, что я сначала теряюсь. Но та я, что во сне, остается такой же невозмутимой. Теперь я вижу всё со стороны. Я из реальности и мой прототип из сна.

Больше нет огня вокруг меня. Я стою на крыше высотки, то и дело глядя вниз на маленьких людей.

«Муравьи, — говорил мне он как-то раз, сидя на краю здания. — Все люди похожи на муравьев сверху. И не важно, кто они такие. Так или иначе, все одинаковые.»

Да. И вправду. Вспомнить, кто мне это говорил, не получается.

Я резко дергаюсь, когда дверь крыши с грохотом открывается. Та я, что во сне, даже и бровью не повела, спокойно восседая на краю.
— Какого черта, Грейнджер? — рычит Дафна, останавливаясь на пол пути.
Она отличается от той, что в реальности. У этой вымученное лицо и усталые глаза.
— Я потеряла её. — Мой голос холоден, как лед.
Уверена, что мой прототип умело скрывает свои эмоции, чего в реальности я делать не умею. Она остается такой же ледяной.
— Как... — Гринграсс хочет подойти к краю высотки, но не может сделать и шагу. — Как потеряла? — её голос дрогнул.
— Она исчезла в пламени. Её вырвали из моих рук. Я не спасла её. Не удержала.
А по моему лицу скатывается одинокая слеза, которая потом, словно капелька дождя, летит вниз, чтобы соприкоснуться с землей. Дождь - это слезы ангела. Вот и сейчас начинается дождь.
Сцена снова меняется.
— Не смей бросать меня.
Это говорю я. Передо мной стоит парень. Лица не вижу, потому что он стоит спиной ко мне.
— Не пытайся удержать меня, Мина.
— Повторяю: «Не смей бросать меня»! — мой голос отдается эхом.
— Прекрати, — он остается таким же спокойным. — Хватит. Это меня достало. Ты меня достала. Не могу выносить тебя больше.
— Ч-что? — дышать становится тяжело.
— Неужели ты не поняла? — парень не оборачивается. Я делаю шаг к нему. Настолько, что могу заметить его родинку на шее. — Всё, что было между нами, – ложь. Я по-прежнему терпеть тебя не могу. Ты для меня ничего не значишь.
— Прекрати лгать!
— Наоборот, вот это и есть правда.
Больше ничего не произнося, он выходит из комнаты и оставляет меня одну. Я пытаюсь сохранять контроль.
— Нет... Нет... Нет... — мой голос дрожит. — Ты не можешь оставить меня! Не сейчас! Нет!
Эти слова звучат и звучат в моей голове, принося тяжкую боль в груди. Я кричу, хватаюсь за волосы и молю его вернуться. Слезы катятся градом по моим щекам.
— Ты не можешь меня оставить... Не можешь... Прошу... Вернись...
— Гермиона! Мерлина ради, очнись! Это всего лишь сон! Деточка, приди в себя!
Я резко вдыхаю воздух, словно бы выныриваю из-под воды. Мои глаза распахиваются, и, не успев сконцентрировать взгляд, я резко принимаю сидячее положение.
— Бог ты мой, зачем так пугать? — мадам Помфри хватается за сердце и испуганно глядит на меня.

5

Медсестра дает мне зелье без сна, и я снова засыпаю. Раньше это не помогало, но сейчас я больше ничего не вижу. Возможно, мой мозг требует отдыха, поэтому и у него нет сил видеть кошмары. Так или иначе, мне это лишь на руку.

В следующий раз когда просыпаюсь, я больше не вскакиваю с постели. Но выныриваю из пелены точно также резко. Делаю глубокий вдох, распахнув глаза. Вокруг сплошная тьма, а это значит, что сейчас ночь. Тишина в стенах этого замка меня угнетает. Я хочу подняться и сесть, но у меня настолько нет сил, что я даже перевернуться на бок не могу.

Закрываю глаза. Считаю до трех. И снова проваливаюсь в очередной кошмар.
— Прекрати, — говорю я кому-то, кто без конца мерит комнату шагами. — Ты меня раздражаешь.
Этот кто-то оборачивается ко мне и останавливается на месте. Сквозь шторы в темную комнату льется слабый свет луны. Разглядеть удается лишь пол его лица.
— Гермиона?
— Помолчи, Джереми.
Мой пустой взгляд устремлен в никуда. Я сижу ровно и без каких-либо эмоции на лице.
— Если бы я мог, — парень закрывает лицо ладонями и устало вздыхает. — Если бы я мог хоть чем-то тебе помочь.
Я никак не реагирую на его слова. В груди лишь одна пустота.
— Ты должен бежать. — Я резко вскидываю голову и смотрю пристально на него. — Беги пока не поздно, Стюарт.
— О, нет, Гермиона, я никуда не уйду!
— Ты хоть знаешь, что станет со мной, если я потеряю и тебя? — мой голос холоден как лед, но внутри я чувствую тревогу. — Ради моего же спокойствия ты должен покинуть Великобританию.
— А ты хоть представляешь, как хреново будет мне, если я оставлю тебя одну? — он злится.
— Пусть лучше так, чем быть мертвым.
— Нет, не лучше. Остальные погибли, сражаясь за тебя, а я... Я тоже хочу умереть героем.
— Ты – моя последняя ниточка. Если ты порвешься, я полечу вниз, Джереми.
— Гермиона...
Он не успевает договорить, так как окно в одну секунду разбивается, и миллионы осколков под громкий звон разлетаются по комнате. Я вскакиваю на ноги и едва ли успеваю среагировать, как замечаю, что мои руки в крови. Медленно поднимаю голову и замечаю Джереми, который смотрит на меня пустым взглядом. Серебристый нож торчит у него с виска, заставляя алую кровь струится по щеке и шее.
У меня перехватывает дыхание, когда парень бездыханно падает к моим ногам.
Ниточка порвалась.
— Нет... Нет... Джереми! — я оседаю на пол возле него и беру его голову в свои окровавленные руки. Щеки горят, а слезы застилают глаза. — Пожалуйста... Джереми! Нет!
Его уже нет. Я осталась одна. Совсем одна.

6

«Не бойся, Грейнджер»
«Мне страшно»

«Они это чувствуют. Твой страх для них словно питание»
«Для кого для них?»
«Для дьяволов. Они вокруг тебя»
«Как мне избавиться от них?»
«Прекрати бояться»
«Это не так легко, как ты говоришь»
«Грейнджер, для тебя это сущий пустяк»
«Помоги мне. Я не могу. Мне всё равно страшно!»
«Если я возьмусь за тебя, станет лишь хуже. Им это только на руку. Постарайся сама»
«Не могу...»
«...Тогда будь готова, Гермиона. Они возьмутся за тебя сильнее, если я встану рядом»
«Но ты ведь меня защитишь, верно?»
«Да. Я буду защищать тебя. Спи крепко, дорогая. Спи крепко...»

7

Впервые за долгое время мне кажется, что сон – это нечто прекрасное. Я вижу самые живописные пейзажи, летаю в облаках и радуюсь лучам солнца. Мне легко дышать. Улыбаясь, я отпускаю все кошмары куда-то далеко. Забываю про них, словно бы никогда и не было того ужаса.

Впервые за долго время я могу отдохнуть...

8

Когда я просыпаюсь, то первое, что замечаю, - мне стало лучше. Моя голова не болит, а тело не ноет от усталости. Я выспалась, соответственно чувствую себя гораздо лучше. Медленно наклоняю голову и вижу то, что вводит меня в недоумение. Возле моей постели сидит Малфой. Он наклонился вперед и сейчас наполовину "лежит" возле меня.

Одной рукой он держит меня за руку, причем мертвой хваткой. Я пытаюсь вытащить свою уже затекшую руку, но попытка заканчивается тем, что он просыпается.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, выбрав путь "нападение".
Он медленно выравнивается на стуле и взъерошивает волосы, хотя раньше никогда бы так не сделал.
— Спал.
Этот его ответ звучит вполне спокойно и беззаботно.
— Почему ты спал здесь, Драко? — хмурюсь я и сую руку под одеяло, все еще чувствуя эхо его прикосновения. — И почему ты держал меня за руку?
Он смотрит на меня таким пристальным взглядом, что я сама теряюсь. Словно бы это меня застали с поличным.
— Мадам Помфри попросила посидеть с тобой, — ровным голосом отвечает парень, не смутившись моего вопроса. — Тебе снился кошмар, вот я и взял тебя за руку, надеясь хоть как-то остановить твой вопль. Вскоре ты замолкла, а я уснул.
Разумно и вполне логично. Я только сейчас замечаю, что за окном кромешная тьма, а в помещении горят факелы тускло-золотистым цветом.
— Сколько ты здесь уже сидишь? — принимаю сидячее положение и упираюсь лопатками об железную спинку кровати.
Малфой недолго молчит, обдумывая ответ.
— Часа три, может больше.
Я с недоумением смотрю на него и пытаюсь понять, шутит или нет. Кажется нет.
— С чего ты вдруг сидишь три часа, а может и больше, с грязнокровкой?
— Прекрати. Это нервирует. — Холодный, как лед.
— Я просто интересуюсь, — и откуда во мне столько напыщенности? Я приподнимаю бровь.
Парень молчит, буравя меня взглядом. И, возможно, я должна либо растаять, либо отвернуться. Но всё, что я делаю, — приподнимаю подбородок, отвечая таким же взглядом полного уверенности.
Он это замечает, и, клянусь Богом, хочет улыбнуться.
— Меня больше не волнует кровь, Грейнджер, — звучит, как констатация факта. — И вроде бы это ты предложила больше не быть врагами.
Я прищуриваюсь и опускаю взгляд на его шею, где виднеется не один засос.
«О, Мерлин!» — с этой мыслью я вдруг понимаю, что стена Больничного крыла невероятно интересная.
— Было дело, — сухо отвечаю я. — Но это не обязывает тебя сидеть здесь со мной.
«Просто скажи "спасибо" и попроси уйти, зачем ты всё выворачиваешь на изнанку?!» — злюсь я на саму себя, однако виду не подаю.
Малфой явно наслаждается моим видом, одна ухмылка, застывшая его на губах, чего стоит.
— Мне уйти? — коротко спрашивает он.
И тут я понимаю, почему докапывалась до него. Правда всё же захватывает мой мозг холодной волной. Я устремляю взгляд на него. На самом деле, безумно не хочу, чтобы он уходил. Оставаться одной, значит, позволить вернуться всем моим кошмарам. Поджимаю губы и фыркаю.
— Нет, не надо, — ровно отвечаю я. — Можешь посидеть тут. Не хочу помирать от скуки.
Боже, что я несу?
— А со мной тебе весело, значит? — не удерживается спросить он, упираясь локтями о колени.
— На данный момент нет, но это лучше, чем ничего, — цитирую я его, наклонив голову в бок. Тоже самое он говорил мне пару дней назад.
Драко тоже склоняет голову в бок. Мы похожи на двух идиотов.
— Ты одинока.

Всего два слова, а я уже теряю дар речи. Смотрю на него, пытаясь ответить что-нибудь колкое, чтобы он больше не говорил так. Но я словно рыба открываю и закрываю рот. Поджимаю губы и немного привожу мысли в порядок.
— Вовсе нет, — всё, на что я способна.
— Наглая ложь. — Малфой и бровью не повел.
Я делаю вдох и смотрю на противоположную стену.
— Я не одинока. У меня есть верные друзья, чего не скажешь о тебе.
Он вздыхает и откидывается на спинку стула. Закидывает ногу на ногу.
— Я хотя бы не утверждаю обратного, Грейнджер. Но не стоит недооценивать меня, — беспристрастно отвечает парень. — Ты одинока. И это факт.
Я резко перевожу хмурый взгляд на него и вскидываю голову:
— Так и будешь ныть о том, что я одинока? Что, хочешь похвастаться своей сообразительностью? Я поняла это, Малфой, не стоит перетруждаться!
Я злюсь на него, сжимая под одеялом руки. И всё же он прав. Я одинока. Это лишь сильнее угнетает меня.
— Ты становишься еще красивее, когда злишься.
А вот после такой фразы вся моя злость сменяется на удивление и неверие. Во все глаза смотрю на него.
— Что ты сказал?
— У тебя нет проблем со слухом, Гермиона, — сдержанно отвечает он.
— Малфой, это... — я не могу подобрать слов, поэтому просто закрываю глаза и делаю вдох. — Раньше ты такого бы никогда не сказал.

— И то верно, — кивает Драко. — Я бы обозвал тебя так, что мать родная пришла бы в ужас. А сейчас... Не могу промолчать, соглашаясь с тем, что ты заметно изменилась. Что ты сделала со своим вороньем гнездом?
Я возвожу глаза к потолку.
— После вмешательства Джинни они перестали быть непослушными, — отвечаю, вспоминая, как рыжая бестия мучила меня всю ночь.
Он усмехается и сует свои руки в карманы черных брюк.
— Мы должны быть ей благодарны за то, что она избавила нас от того невероятного зрелища, — его голос совершенно спокоен. — Раньше я никогда не рассматривал тебя, как объект красоты, но сейчас, должен признать, ты далеко не хуже тех когтевранок.
Я просто отвожу взгляд и смотрю куда угодно, но только не на него.
— И всё же, Грейнджер, — не останавливается Малфой. — Что в тебе особенного?
— Во мне нет ничего особенного.
— Ложь. В тебе есть то, чего нет в других.
— Сочту за комплимент, Драко, — четко проговариваю я, оставляя ударение на его имени. — Но давай поговорим о чем-нибудь другом. Эта тема меня утомляет.
— Хорошо, — на удивление быстро соглашается парень. — Какая тема тебе нравится?
Я, кашлянув, пытаюсь что-нибудь вспомнить. Как назло голова пуста.
— Ну, давай поговорим о тебе, — предлагаю я не слишком смело.
— Значит, тебе интересна моя жизнь?
— Не то, что бы интересна, просто... — я прикусываю губу. — Так скажем, я хочу знать всё и сразу.
— Что, вплоть до личной жизни тебе рассказать? — в его глазах искорка смеха. Малфой приподнимает бровь.
Я поджимаю губы и внимательно смотрю на него.
— Нет, конечно.
Он вздыхает, затем становится абсолютно серьезным и спокойным.
— А нечего мне тебе рассказывать, Грейнджер. Моё прошлое тебе известно.
— Не совсем. Так, давай я буду задавать вопросы, а ты на них отвечать. Не против? — я решаю взять всё под контроль. Парень медленно кивает. Я чуть выравниваюсь на месте и тихо прочищаю горло. — Первый вопрос: Когда ты родился?
— Пятого июня тысяча девятьсот восьмидесятого года.
— Да ты меня младше, — ехидно замечаю я, усмехнувшись.
Он склоняет голову в бок, и уголок губ дергается.
— Тебе так нравится, быть первой? — спрашивает Малфой, прищурившись.
Я приподнимаю брови и еле заметно краснею.
— Да, — решаю не врать. — Проехали. Второй вопрос: Почему тебя назвали "Драко"? Что за имя такое странное?
На самом деле меня этот вопрос никогда не мучал. Я даже не думала об этом. Хотя если бы напрягла извилины, смогла бы сама обо всем понять.
— Драко – дракон, — отвечает парень со скучающим тоном. — Имя Римского происхождения. Понятия не имею, почему назвали именно так. Не интересовался.
— Хорошо, — делаю вдох и снова устремляю взгляд на сокурсника. — Как много языков ты знаешь? И каких?
— Три в совершенстве. Английский, разумеется, французский и латинский. Учил когда-то римский, итальянский и испанский. Однако забросил еще на четвертом курсе.
— Ого, — всё, что выдавливаю из себя я, округлив глаза и приподняв брови. — Эм, ладно. Следующий вопрос: Тогда, еще в самом начале, на перроне ты мне улыбнулся, почему?
Я боюсь, что он не вспомнит, и мне придется выкручиваться нелепой отмазкой. Не то, чтобы я запомнила его фирменную улыбку-усмешку, которой он одарил меня в тот первый день сентября, просто любопытство всегда брало надо мной вверх.

Драко недолго молчит, внимательно вглядываясь в меня пронзительным взглядом. Кажется, этот парень видит меня насквозь. Становится жарко, и я почему-то краснею.

А ему это явно нравится. Его губы приподнимаются, и он улыбается. Такой же улыбкой, как и тогда. Черт бы тебя побрал, Малфой.
— Не понимаю, о чем ты, — бросает он, наслаждаясь моей реакцией.
Я закатываю глаза и чувствую, что сердце бьется слишком громко. Интересно, почему?
— Брось, Драко, я знаю, что у тебя отличная память, — с улыбкой сквозь зубы проговариваю я. — Ответь на вопрос, и я задам следующий.
— Хорошо, — он театрально возводит глаза к потолку и недолго думает прежде, чем ответить: — Мне понравилось твоё воронье гнездо на голове. Раньше таких нерях я никогда не встречал.
Закрываю глаза и кусаю губу. Ну, вот зачем я и спросила? Какой ответ хотела услышать?
— Ясно. — Сглатываю. — Почему ты вечно приставал к нам? Мог ведь жить себе спокойно и учиться, но нет, тебе обязательно надо было портить жизнь и себе, и нам! Так, зачем ты это все делал?
Хороший вопрос. Это действительно меня интересовало долгое время.
Малфой беспристрастно отвечает:
— Это было что-то вроде долга и веселья. Точно ответить не могу. Но одно скажу точно, удовольствия это мне приносило.
— Тебе правда было весело называть меня грязнокровкой? — конечно, это меня задевает.
— Да, — спокойно говорит Драко, никак не отреагировав на мой хмурый взгляд. — Ты метала молнии глазами, когда злилась. Твои и без того непослушные волосы, казалось, становились еще больше. А то, что ты всё равно держалась стойко, — меня, честно говоря, бесило. Для пущего эффекта не могла хоть раз слезу пустить при мне? А то казалось, что я старался зря.
— Не переживай, я плакала из-за тебя. И не раз, — я одариваю его многозначительным взглядом, понимая, что надо меньше болтать. — Ладно. Следующий вопрос. Больно ли было после моего удара на третьем курсе?
Тут мне приходится в конце прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Воспоминание очень четкое. До сих пор помню это его испуганное лицо.
— Это удар ниже пояса, — качает головой парень. Я пожимаю плечами, стараясь не смотреть на него. Малфой продолжает: — Было не сильно больно, насколько я помню, но то, что действительно меня задело, это — удар от девчонки, так еще и магглорожденной, которая носит фамилию "Грейнджер". Не самое приятное ощущение, знаешь ли.
— Я бы с удовольствием повторила. — Улыбаюсь я, хотя знаю, что звучит нелепо.
— Думаю, я дам тебе повод.
— В самом деле? Тот Малфой вернется? — с нескрываемым интересом спрашиваю и внимательно смотрю на него.
После этого вопроса он напрягается и ледяным голосом отвечает:
— Нет.
Я, кашлянув, выравниваюсь на месте. Видимо, эту тему лучше не затрагивать.
— Драко? — осторожно спрашиваю я, глядя на него.
Он поднимает взгляд серых глаз на меня и приподнимает бровь.
— Да?
— Почему ты боролся на стороне Волдеморта? — на последнем слове я замечаю, как парень напрягается. — Ты хотел этого?
Кажется, что Малфой целую вечность испепеляет меня взглядом. Он словно бы пытается понять, как я устроена. Это напрягает до дрожи.
— Я был глуп, — наконец-то отвечает Драко абсолютно спокойным и ровным голосом. — В самом начале я считал это чем-то вроде чести. Опомнился, лишь когда было поздно.
Я не могу оторвать от него взгляда.
— Ты мог перейти к нам, Дамблдор предлагал...
— О да, он предлагал, — перебивает меня Малфой и, упираясь локтями в колени, мрачно усмехается. — Что бы ты сделала на моем месте, Гермиона? Приняла бы его предложение?
В его глазах искорка злости и неприязни. Я уж думала, что никогда не увижу этого снова.
— Конечно бы я приняла! — мой голос повысился, и я себя одернула.
— А если речь бы шла не только о тебе? — проигнорировав мой выпад, Драко продолжает смотреть на меня пронизывающим взглядом. — Что, если твои родители в плену Волдеморта, и один неверный шаг, как их уже не станет? Каково было бы тебе жить, зная, что каждый твой шаг контролируется, и пока остальные веселятся, тебе приходиться нести на плечах груз размером с жизнью матери?

У меня перехватывает дыхание от таких громких слов. Я смотрю на него, в голове переставляя всё так, как должно быть на самом деле. Раньше я всегда смотрела на всё со своей стороны и мне казалось, что его действия были очень опрометчивыми. А сейчас я не уверена, что вообще правильно и не правильно.

Малфой был тем еще засранцем, но ведь он не родился таким сразу. На него влияло общество, которое окружало его с самого рождения. И вовсе нет вины Драко в том, что ему попалась такая семья.

Если бы я родилась в чистокровной семье с предубеждениями о ничтожестве грязнокровок, то была бы такой же засранкой.
— Я бы попыталась перейти на другую сторону и спрятать своих родителей... — выдавливаю из себя я, осознавая, что вру самой себе.
«Спрятала родителей и потеряла их навсегда. Это то, чего ты хотела?»
— Наглая ложь, Гермиона. — Малфой снова откидывается на спинку стула. — Мы оба прекрасно понимаем и оцениваем общество, которое нас окружает. И пусть оно похоже, но видим мы всё абсолютно по-разному. — Он замолкает, и на минуту в комнате воцаряется тишина. — Моя фамилия всегда имела надо мною власть. Мне с детства твердили, что магглорожденные — грязь под ногтями. Что от таких надо избавляться, и что такие, как ты, — парень сделал вдох, всё еще смотря мне в глаза. — портят наш волшебный мир.
— Драко...
— Наличие альтернативы не означает, что эта альтернатива годится именно для тебя, Гермиона. Может, вы и думали, что у меня всегда был выбор, однако его просто не существовало.
До чего же печальные его глаза. Я смотрю на него и тону в этих бездонных океанах тумана. Я поняла, как он жил. И это понимание разрушило все мои сомнения в пух и прах.
Драко Малфой — ты непросто вредный мальчишка со Слизерина, верно? Кто ты вообще такой? В тебе есть хоть доля настоящего тебя?
Я не выдерживаю и опускаю голову, переводя взгляд на свои руки. Он всё еще смотрит на меня, и я это чувствую. По коже пробегаются мурашки, что весьма странно для этой ситуации.
— Такой ответ тебя удовлетворил? — спрашивает Малфой, до сих пор сохраняя своё спокойствие.
— Вполне. — Коротко отвечаю я.
— Есть еще вопросы?
— Да.
— Я слушаю, Грейнджер, — сухо проговаривает он, ожидая от меня еще одного тяжелого вопроса.
— Тебе нравятся праздники? — вскидываю голову я, устремляя взгляд на него.
Сначала Малфой теряется, затем приподнимает бровь и, фыркнув, закатывает глаза. Я не сдерживаю улыбку и смотрю вопросительно на него.
— Нет, не нравятся, — отвечает он.
— Как? — удивляюсь я, уже не стараясь оставаться сдержанной. — Как можно не любить праздники? Ты вообще кто? Инопланетянин?
— Именно. Я с другой планеты.
Я усмехаюсь и фыркаю. Стараюсь разрядить обстановку.
— С планеты под названием «Занудство»? Небось жил еще в королевстве зануд, имея чудное звание «Зануда века»!
Он слегка улыбается, глядя на меня, как на маленького ребенка. Странно, но от этого в душе становится тепло. Как будто мы становимся на шаг ближе друг к другу. Пусть и были врагами, но теперь всё может быть иначе. Возможно, я даже смогу найти в этом слизеринце хорошо друга. На это можно надеяться.
Малфой тоже делает вид, что только что разговора о не легком прошлом не было.
— Ох, и была у меня знакомая, которая всегда заседала в библиотеке. Звали её «Мисс Не-трожь-мои-книги». Как жаль, что на земле нет такой же девушки, — в таком же ребячестве отвечает мне Драко, поджав губы.
— Что ты, — приторно бросаю я, вздернув голову. — Твоя знакомая блекнет рядом со мной.
— Неужели? — смеется он. — Значит, ты тоже зануда?
Я закатываю глаза и фыркаю. Но улыбаюсь, когда понимаю, что сама себя приписала в его ряд.
— Почему ты спросила? — интересуется он, улыбаясь своей ослепительной улыбкой.
Немного вдохновившись, я делаю глубокий вдох:
— Нашим ребятам нужна хорошая встряска. У нынешних детей совсем скучная жизнь. В библиотеку не ходят, по школе не шастают, на улице не играются...
— Хочешь выписывать им за это штрафы? — усмехается парень.
Я бросаю на него взгляд и морщу нос. Затем четко проговариваю:
— Наоборот. Хочу сделать что-нибудь хорошее для всех сразу. Поэтому решила организовать праздник. В честь чего пока не придумала, но веселье подарить другим намереваюсь.
— Ты сейчас вся светишься, знаешь? — спрашивает он, и я замечаю, что его взгляд стал другим. Так обычно смотрят на что-то приятное для глаз.
И снова я краснею.
— Ну, конечно, это должно быть нечто грандиозное для всех. — Пожимаю плечами я.
Облизываю губу и понимаю, что проголодалась. Резко смотрю на него и округляю глаза:
— Ты же не ел! Малфой, ты, наверное, проголодался, а тут я тебя со своими вопросами достаю!
Он приподнимает брови и, смотря на мое выражение лица, подавляет смешок. Я хмурюсь и, кашлянув, откидываюсь на спинку кровати.
— Иди уже. Тебе надо поужинать.
— А как же ты, Гермиона? Есть не хочешь? — саркастично спрашивает Малфой.
И, как назло, именно в этот момент мой желудок урчит, требуя пищи. Я громко кашляю и обнимаю себя руками. Серьезно, чего именно сейчас надо было урчать?
А Драко смеется и поднимается на ноги. Ну, да, уходи и наслаждайся тем, что я покраснела от стыда.
Однако он делает шаг ко мне и, растрепав мои волосы, проговаривает:
— Я схожу за ужином. Чего-нибудь хочешь?
Столько заботы в его голосе, что можно подумать, якобы мы лучшие друзья с раннего детства.
— Эм, спасибо, но ничего не надо, — отвечаю я немного потерянным голосом.
— Буду через десять минут. — Он делает взмах рукой, "салютируя" мне, и уходит.
Оставшись одна, я пытаюсь понять, что только что было. Однако все мои попытки заканчиваются тем, что я понимаю лишь одно.
Драко Малфой изменился. И такой он мне нравится.
Я смогу с ним подружиться. Я уже с ним начинаю дружить. Кто бы мог подумать, что бывшие заклятые враги смогут переступить черту и отбросить стереотипы в сторону?

9

На следующее утро меня выписывают. Перед этим я слушаю долгую лекцию о правильном распределении времени от мадам Помфри. Она пригрозила мне лишением должности старосты, если я продолжу изводить своё тело. На мой ответ «Вы не посмеете!» женщина лишь усмехнулась.

Так или иначе, теперь всё должно было стать лучше. Я отдохнула. Этого должно хватить. Сразу после больничного крыла я побежала в комнату старост. Однако, как оказалась, вся моя (и Невилла) работа была выполнена еще вчера. Кем? Офеланом Гослингом, который добровольно вызвался помочь Макгонагалл.

Пользуясь удобным случаем, я поговорила с директрисой и поведала ей свои планы о незапланированном празднике. Женщина улыбнулась мне своей теплой улыбкой и сказала, что что бы я не делала, она будет меня поддерживать. Также попросила не заниматься всем этим одной и найти себе помощника. Долго не думая, я ответила, что у меня есть трое сокурсниц, которые с радостью помогут мне. Или я заставлю их помочь. Это не так важно.

Получив её одобрение, я направилась на завтрак, где и включила в дело Сьюзан, Лили и Дафну. Первая согласилась сразу. Вторая тянула и пыталась отказаться. Третья вообще назвала меня неугомонной психичкой и спокойно продолжила кушать. Всё равно в конце все были со мной.

Уроки проходили незаметно. Я сделала всю домашнюю работу еще до обеда, поэтому после трапезы у меня оставалось время для легкого чтения, прогулки и написания письма для Гарри и Рона.

Настроение моё заметно улучшилось, что даже, возвращаясь в гостиную, колкости Эбрана я пропустила мимо ушей. И не обратила внимание на то, как он напрягся, когда я прошла мимо него.

Малфоя после уроков я больше не видела. Это меня немного заботило, но затем я скинула всё на то, что он занят с какой-нибудь девушкой.

10

Тем же вечером я захожу к Лили Мун, чтобы напоить её лечебным чаем и заодно проведать.

— Я принесла тебе чай, — говорю я ей, присаживаясь на кресло, которое расположено возле рабочего стола.

В прошлый раз я не осмотрела комнату, что сейчас и делаю. Обои здесь телесного цвета с узорами, которые переливаются в разные цвета. На потолке голубое небо, где порхают волшебные бабочки. Высокий шкаф стоит в углу, стол с диваном и стулом (на котором я сижу) ближе к окну. Кровать расположена справа от двери. Здесь всего две навесные полки, которые забиты книгами и пергаментами. Одна из них над столом, другая возле шкафа. Ковер солнечного цвета. В принципе, комната очень хорошо обставлена. Можно подумать, здесь живет человек счастья.

Однако я не вижу ни одного упоминания о самой Лили. Книги, свитки, свечи, мантии, — это всё лишь то, что есть у каждой комнаты. Здесь нет ни колдографии, ни картин, ни даже цветков.
— Я не люблю держать всё лишнее у себя, — поясняет мне она, вытирая мокрые после душа волосы полотенцем.
— Вообще ничего? — изумленно поворачиваю голову в ее сторону.
— Да, — отвечает Лили и садится на свою кровать. — Спасибо за чай. Ты слишком добра ко мне, — она подносит к губам чашку и делает маленький глоток. — Вкусно, с чем он?
Я беру со стола свою чашку:
— С ежевикой, — делаю глоток, и жидкость обжигает моё горло. — Лечебный чай. Помогает организму восстанавливать утраченные силы.
Смотрю на стол и замечаю на нем следы когтей. Словно бы кто-то специально с силой царапал их. Пугаюсь, когда понимаю, что возможно это была Мун во время очередного ночного приступа.
— Правда? Мне нравится, — она слабо улыбается.
Я перевожу взгляд на неё и замечаю, что она как-то странно на меня смотрит.
— Хочешь что-то спросить? — произношу как можно спокойнее.
Лили недолго молчит, а затем всё же спрашивает:
— Твой Патронус, какой он?
Вопрос меня удивляет. Я не думала, что она спросит про Патронус.
— Выдра, а что?
Девушка, прикусывая губу, отпускает взгляд и хмурится.
— Тогда почему я вижу совсем другое... — шепчет она скорее для себя, чем для меня.
— А что ты видишь? — не могу удержаться.
Делаю глоток уже остывающего чая и обращаю всё внимание на нее. Перебирая влажные волосы, Мун только открывает рот, как вдруг в комнату стучатся, и фраза так и остается у нее в голове, не дойдя до меня.
— Лили, я могу войти? — по сторону двери раздается голос Сьюзен.
— Да, конечно, — явно недоумевая, отвечает девушка и встает с места.
Боунс медленно открывает дверь и заходит в комнату с огромной тарелкой в руках. Она идет аккуратно, чтобы печенья не упали. На пол пути замирает, заметив меня.
— Гермиона? — Сьюзен теряется. — Ты что здесь делаешь?
— Чай пью. А ты?
— Пришла покушать печенки, — невозмутимо отвечает она.
И тут раздается еще один женский голос:
— Слушай, Мун, я тут... — в дверном проеме появляется Гринграсс. — Не поняла, — она переводит взгляд с Лили на Сьюзен, со Сьюзен на меня. — Значит, решили устроить мини-девичник, а меня не позвали?
В руках у неё коробка дорогих конфет. Девушка замечает, что у нас тут и чай, и печенья.
— Вы сговорились устроить из моей спальни кухню? — подает голос Лили.

Секунда и мы все начинаем смеяться. Ситуация вышла комичная. Я не планировала устраивать мини-пир с ними, но раз уж мы все сюда пришли, то почему бы и нет?

Дафна проходит в спальню и залезает на кровать, словно бы это её комната.
— Хорошо. Вы двое почему здесь?
Я приподнимаю бровь, все еще улыбаясь.
— Я пришла пить чай.
Сьюзен отвечает сразу после меня:
— А я есть печенья.
— А я попробовать конфеты, — усмехается Дафна и смотрит на Лили: — А ты чего здесь, дитя моё?
Та смеется и садится обратно на постель.
— А я так, мимо проходила. Решила заглянуть, — я впервые слышу её оживленный голос. Лили словно расцвела.

И мне становится не по себе, когда я понимаю, что всё это временно. Завтра утром она снова станет прежней Лили Мун, которая постоянно находится в стране уныния. Я надеюсь, что со временем она изменится. Возможно, даже мы поможем ей в этой. Она должна понять, что потеряв семью, её жизнь не кончилась. Лили еще может стать счастливой. Я, как отважная гриффиндорка с открытым сердцем, должна помочь ей. И непременно помогу.
— Давайте поболтаем о парнях, — предлагает Сьюзен, перемещаясь на кровать. Она удобно располагается и поджимает ноги под себя. — Лили, как тебе эта тема?
— Нормальная, — улыбается она, но не слишком-то и уверенно.
— А тебе есть что рассказать, Боунс? — Григрасс тоже поджимает под себя ноги и начинает открывать конфеты. — Мне вот, честно сказать, делиться пока нечем.
Я, решив не выделяться, откладываю свой чай на стол и присоединяюсь к ним на кровати. И выходит так, что мы образовываем круг.
— Да! — отвечает Сьюз, хлопнув в ладоши, как довольный ребенок. — Мне столько парней подходили и делали комплименты! И я поняла, что у нас учатся очень много симпатичных ребят!
Я улыбнулась её физиономии. Не удивительно, что к ней обращается столько внимания. Сьюзен та еще красавица. Её светло-русые локоны, которые прежде были рыжими, и идеальные черта лица делали Боунс похожей на модель или актрису. У нее стройная фигура, да и ноги идеально ровные. Дафна тоже замечает это, прищурившись:
— Я надеюсь, ты не собираешься тут с каждым...
— Нет, конечно! — перебивает её Сьюз, чему я облегченно вздыхаю. Не больно то и хотелось слышать такое. — Я просто ставлю вас в известность. Прошлый год действительно был ужасным, поэтому сейчас нам надо иметь рядом с собой твердое мужское плечо, чтобы чувствовать себя более защищенными.
— Защищенными от чего? — я пытаюсь открыть одну конфету Дафны, но обертка словно сделана из резины.
— Да фиг его знает, — отмахивается Сьюзен, пожав плечами. — Нам это просто нужно!
Гринграсс бросает на меня тяжелый взгляд, забирает конфету и сама каким-то странным образом легко открывает её. Отдает мне и переводит взгляд на Сьюзен:
— Не выражайся так, Боунс, звучит ужасно по-маггловский, — морщится она, возвращаясь к поеданию конфет.
— Приношу свои извинения, мисс Гринграсс, — вальяжно протягивает Сьюз и, взмахивая рукой, делает поклон так, что её голова соприкасается с одеялом. — Таких слов Вы больше никогда не услышите из моих уст, это я Вам обещаю.
Я начинаю смеяться. Вслед за мной и сама Боунс.
— Так Вы общаетесь с сестрой? — ухмыляясь, спрашивает она.
Гринграсс напротив остается такой же серьезной. Она смотрит на вторую блондинку с капелькой злости.
— Мы с ней редко разговариваем, — ровно отвечает Дафна, поджав губы. — И даже если, как ты сказала, общаемся, то нет, не так.
— Успокойся, Даф, я ведь просто пошутила.
— Не называй меня "Даф"! Бревно и то смешнее тебя.
Я бросаю хмурый взгляд на Дафну:
— Прекрати. Только вот препирании нам не хватало.
Она хочет что-то съязвить мне в ответ, но останавливается, когда Лили мягко касается её руки и молча просит остановиться. Я благодарна Мун за её терпение.
— Злая королева, — всё еще улыбаясь, Сьюзен морщит свой маленький нос. — Расскажи нам один факт о себе, которого мы не знаем.
— Я тебя еле терплю, — фыркает Гринграсс.
— Не, это общеизвестный факт. Скукотища! — девушка зевает, и в этот момент Дафна сует ей в рот конфету. Сьюзен, кашлянув, выравнивается на месте. — Где твои манеры, Гринграсс?
— Там же, где и твоя сдержанность.
— Брось, Дафна, — бросаю на нее предупреждающий взгляд и поворачиваюсь к Боунс: — Начинай ты.
— Факт обо мне? — она загорается и дожевывает свою конфету. — Так. Есть одна вещь, которую никто не знает обо мне...
— Ты на самом дела умная, но притворяешься глупой? — вставляет Дафна, усмехнувшись.
Однако Сьюз пропускает её слова мимо ушей:
— Я... — она прочищает горло, глупо улыбаясь. —... хорошо владею рукопашным боем.
Кажется, моя челюсть отвисает. Я смотрю на хрупкое тело однокурсницы и пытаюсь поверить в услышанное. Бред какой-то. Хотя я никогда не видела, как дерется эта бестия.
— Это что, предупреждение? — тем временем прищуривается Гринграсс.
— Считай как хочешь, Даф! — смеется Боунс, жуя печенки.
Я перестраиваю ноги поудобнее и упираюсь локтями в колени.
— Лили, а у тебя есть интересный факт о себе? — спрашивает Дафна, переводя взгляд на соседнюю девушку.
Та неуверенно улыбается и прикусывает нижнюю губу. Недолго думает, затем отвечает:
— Я боюсь птиц.
— Что? — не может скрыть удивление Гринграсс.
Я лишь приподнимаю брови.
— Как можно бояться этих маленьких существ? — изумляется Сьюзен, глядя во все глаза на подругу.
— Как-то так, — пожимает плечами Мун. — В детстве меня забыли на птицефабрике, вот и началась там моя фобия.
— На кой черт ты поперлась на птицефабрику? — спрашивает Дафна, удивляя нас.
Боунс цокает языком и смотрит на блондинку с выражением лица «Да ну, серьезно?»
И этот человек минуты назад вякал о красивой речи.
— Ну, у меня там бабушка работала, — отвечает Лили.
— Не переживай, Мун, пока я рядом, ни одна птица в твою сторону не глянет! — Сьюзен хлопает ту по плечу и довольно улыбается.
Я не сдерживаю смешок. И тут все переводят взгляд на меня. Сглатываю.
— Э-э, что?
— Твой факт. — Подают они синхронно.
— Но Дафна еще тоже ничего не рассказала, — пытаюсь выкрутиться я, надеясь, что они отстанут.
— На самом деле я брюнетка, — в тот же момент выпаливает Гринграсс и снова смотрит на меня. — Теперь ты.
Откуда такой интерес к моей персоне? Я хмурюсь.
И... Что? Брюнетка?
— Погоди, как это, брюнетка... — не догоняет Сьюзен, посмотрев на блондинку с великолепными локонами.
Киваю, соглашаясь с ней.
— Мои волосы черного цвета, что неясно? — возводит глаза к потолку Дафна... Почти блондинка. — Я крашусь каждый месяц.
— Но... Зачем? — подает голос Лили.
— Все в моей семье светловолосые. Я не намереваюсь быть черной вороной. — Она намеренно говорит это быстро. — Грейнджер, твой факт.
Я открываю и закрываю рот, как рыба. Не то, чтобы у меня нет фактов, которых никто не знает, просто в такие вот моменты всё вылетает из головы, и ты становишься похожей на идиотку.
Дафна приподнимает бровь, Сьюзен, ожидая чего угодно, глядит на меня, а Лили вообще нашла окно очень интересным.
— Ну, — и начинаю говорить то, что действительно никто не знает: — у меня должен был быть братишка. В этом году ему бы исполнилось четырнадцать.
Повисает тишина. Лишь тиканье старинных часов хоть как-то показывает, что время все еще движется. Лили переводит взгляд на меня, и мне становится не по себе.
— Сколько ему было, когда он умер? — спрашивает она тихо, но достаточно для того, чтобы было слышно.
— И минуты не было. Он родился, но его сердце уже не билось.
Мне было тогда около шести лет. Мы с родителями жили в Англии, но часто посещали Францию. Вот и вышло так, что я была у дяди в Париже, а мама в Лондоне в тот момент, когда и начались схватки. Папа очень ждал этого ребенка, так как с детства мечтал о сыне. Он всю беременность мамы проходил в эйфории. Это в моей памяти отложилось очень хорошо.

Когда я вернулась домой, на вопрос «Где мой братишка?» мама просто заплакала и обняла меня. Никогда раньше таким убитым горем отца я не видела.

Лишь спустя долгое время, когда я подросла, они рассказали мне, что у ребенка было очень слабое сердце, и оно не выдержало. Имя ему дали Алекс.

Алекс Джон Грейнджер.

Маленького ребенка, которого я видела в Австралии, тоже так зовут? Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Это не то, о чем я должна сейчас думать.

— Это... печально, — вздыхает Сьюзен и берет меня за руку.
Я натягиваю на лицо улыбку и слегка мотаю головой:
— Всё в порядке. Я была ребенком. Это было давно.
А затем происходит то, чего я не ожидала. Лили накидывается мне на шею и заключает в крепких объятиях. Я бы упала назад, если вовремя не поставила руку. От нее пахнет мятой.
Я моргаю и одной рукой приобнимаю её, мягко выговаривая:
— Эй, всё хорошо. Слышишь? Теперь всё хорошо. И у меня, и у тебя.
Только спустя несколько мгновении она отпускает меня и садится рядом. Такой трогательно заботливой я её еще не видела. Девушка не отпускает мою руку ни на секунду. Хотя и я не против.
Реакция Сьюзен умилительная, а Дафна просто отпустила взгляд на конфеты.
— Я думаю, нам нужно держаться вместе, — предлагаю я, прочистив горло. — У нас всех не слишком легкое прошлое. У каждого были свои трудные моменты жизни. И, наверняка, мы сможем сделать жизнь лучше, если будем рядом друг с другом. Поддержка еще никогда никому не мешала.
Дафна поднимает взгляд на меня. Я не могу понять, что он значит. Она как никогда серьезна.
— Предлагаешь, стать лучшими подругами?
— Да, — делаю вдох и пожимаю плечами: — Разве это плохо?
— Нет, конечно нет! — Сьюз улыбается всё шире и шире. — И станем мы великолепной четверкой! Красивая - я, умная - Гермиона, обворожительная - Дафна, милая - Лили!
Я не удерживаю улыбку.
— Ты знаешь, что тебя иногда заносит? — спрашивает Гринграсс, но я замечаю, что и она улыбается.
— Знаю! — легко отвечает девушка, сияя от радости.
— Так, мы теперь подруги? — произносит Лили, переводя взгляд с одной на другую.
Дафна закидывает в рот еще одну конфетку:
— Я впервые ем эти конфеты. Раньше мне не разрешали. Что-то в моей жизни действительно поменялось. — Она закрывает глаза и, наслаждаясь вкусом, добавляет: — Да.
— Да! — подхватывает Боунс.
— Да, — начинает улыбаться Мун.
— Да. — Заканчиваю я, понимая, что время не стоит на месте.

11

Следующем днем я сижу в библиотеке, дописывая своё эссе. Напротив меня как всегда стоит Офелан. Сегодня этот парень не в настроении, и теперь буравит меня взглядом.
— Что не так? — спрашиваю я, наконец-то не выдержав этого его пристального взгляда.
— Что происходит между тобой и Малфоем? — выпаливает Офелан, хмуро смотря на меня. Он упирается руками об стол и глядит сверху вниз.
Я закрываю книгу по трансфигурации и делаю вдох.
— Мы друзья, а что? — стараюсь оставаться абсолютно спокойной.
— Вы пахнете одинаково, как это понимать?
Я, прищурившись, снова перевожу взгляд на светловолосого парня.
— «Как это понимать»? — переспрашиваю, пытаясь дать объяснение его злости. — Думаешь, мы с ним встречаемся?
— Нет. Он бы не посмел вести себя так с тобой, если бы вы действительно встречались. Дело в чем-то другом. — Гослинг хмурится.
— Почему тебя это волнует? — я возвращаю книгу на полку и, встав со стола, иду к выходу из библиотеки.
— Это подозрительно.
Я резко кручусь на месте и сталкиваюсь с ним лицом к лицу. Взгляд мой недовольный.
— С чего вдруг? Мы что, не можем быть друзьями?
— Можете, но он...
— Прекрати, Гослинг. Не лезь в мою личную жизнь. Я буду дружить с тем, с кем захочу, — фыркнув, отворачиваюсь. — Ты ведешь себя странно.
Парень остается стоять на месте. И лишь у самого выхода я слышу его голос:
— Тебе надо выходить из игры, пока не поздно.
Не поняв смысл его слов, я оборачиваюсь. Но Офелана там больше нет.

12

Я выхожу из замка и направляюсь к Хагриду. По школе ходит слух, что он уже вернулся домой. Если это так, то я должна поздороваться с ним и попить чай.

Краем глаза замечаю какое-то движение сбоку и останавливаюсь, чтобы глянуть. Однако сильный порыв ветра заставляет меня закрыть глаза. В следующую секунду кто-то сильно врезается в меня, обвивает руками мою талию и резко движется вперед. Я распахиваю глаза, пытаясь оценить ситуацию, но мозг словно не хочет понять суть. Всё, что я вижу, — крылья.

Крылья Демона.

Рассекают воздух.

Мы летим всё выше и выше. Я судорожно пытаюсь разглядеть лицо парня, но боюсь даже пошевелиться. Чувствую его грубые руки на себе, и по телу пробегаются мурашки. Но вовсе не от приятного ощущения. Моему телу он омерзителен.

«Демоны... существуют... в нашем мире!» — мои мысли никак не соберутся.

Я делаю вдох, пытаясь унять дрожь. Холодный ветер вонзается мне в спину, и волосы мешают нормально видеть. Хочу что-нибудь выкрикнуть, но я даже прошептать ничего не могу. Тело онемело. Сердце тоже.

Когда высота набирает приличные обороты, и мы находимся выше, чем весь замок Хогвартс, демон останавливается. Я едва ли успеваю сделать вдох, как он отпускает меня.

И я камнем лечу вниз.