Глава 2Белль предполагала, что научиться магии непросто, но и подумать не могла, что все будет настолько сложно. За несколько дней усиленных занятий она не сумела научиться даже двигать предметы и гасить огонь. К концу недели Белль была готова расплакаться от разочарования и бессилия. Правда, Румпельштильцхен уверял, что это совершенно нормально – ни у кого сразу не получается. Но было это правдой или просто утешением для нее?
Чтобы отвлечься от неудач, Белль отправлялась в библиотеку. Книги с детства помогали ей забыть обо всем на свете. Так она поступила и в тот день, устав до изнеможения от бесплодных попыток создать защитный купол – результат едва ли превосходил по прочности мыльный пузырь. Вообще-то, следовало заняться обедом, но сил на это не осталось совершенно. Словно прочитав ее мысли, Румпельштильцхен отправил Белль отдыхать, сказав, что еду приготовит сам. На самом деле, у него это получалось куда лучше, и подобная перспектива вызывала воодушевление вперемешку со стыдом. В конце концов, заботиться о хозяйстве в замке было ее обязанностью.
Белль успела погрузиться в рыцарский роман, когда до нее донесся крик боли. Она вздрогнула и вскочила, со всех ног кинувшись вниз. Что могло случиться, чтобы Румпельштильцхен так кричал? В том, что кричал именно он, она не сомневалась.
Белль обнаружила его лежащим на полу рядом со шкафом, в котором он хранил свои раритеты. Стеклянные дверцы были открыты, а на одной из полок светилось зловещим серебристым светом странное пятно.
- Румпель!
Белль в ужасе кинулась к нему, даже не заметив, как впервые за все время их знакомства сократила его имя. Он был в сознании, но тяжело дышал, зажмурившись и сжав зубы, как от сильной боли. Белль упала рядом на колени, не зная, что делать и как ему помочь.
- Что с тобой? Что случилось?
- Кинжал… - с трудом выдохнул Румпельштильцхен. – Расплавился… яд…
Белль озадаченно огляделась. Что он имел в виду? Внимание снова привлекло серебристое пятно. Оно было ядовитым? И тут она заметила, что на пальцах правой руки Румпельштильцхена светились точно такие же серебристые следы. Недолго думая, Белль оторвала полоску от своего платья и принялась вытирать его руку. Если это действительно яд, от него следовало избавиться как можно скорее. О том, как он вообще оказался в шкафу, вполне можно подумать и позже.
Серебристая гадость оттиралась с трудом – будто уже начала впитываться в кожу.
- Так… не выйдет… - со свистящим придыханием произнес Румпельштильцхен. – Надо…
Он слабо шевельнул другой рукой, и рядом на полу появилась склянка с зеленоватой жидкостью. После чего потерял сознание, словно на то, чтобы перенести сюда зелье, ушли последние силы. Стараясь не поддаваться панике, Белль налила жидкость на оторванный от платья кусок и снова принялась оттирать пальцы Румпельштильцхена. На этот раз следы растворились без проблем. Его дыхание выровнялось, но в сознание он не пришел. Закусив губу и глотая слезы, Белль пыталась сообразить, что делать дальше. Наверное, надо бы переместить его в спальню – не оставлять же лежать на полу, да еще рядом с потенциальной опасностью, – но она сомневалась, что у нее хватит сил перетащить взрослого мужчину на немаленькое расстояние.
Пока Белль размышляла над дальнейшими действиями, Румпельштильцхен, не приходя в сознание, начал мелко дрожать. Прикоснувшись губами к его лбу, она поняла, что у него начинается лихорадка. Только этого не хватало! От бессилия хотелось разрыдаться. Вместо этого Белль глубоко вздохнула, сцепила зубы и решила попытаться применить магию. Склонившись, она обняла Румпельштильцхена, зажмурилась и сосредоточилась. Как он там говорил? Думай о том, кого хочешь защитить. И Белль подумала. Изо всех сил.
Открыв глаза, она сперва не поверила им. Не заклинание даже – спонтанная попытка колдовать перенесла их в ее собственную спальню! Получилось! Белль устроила Румпельштильцхена на кровати и помчалась искать лекарства. Она даже заглянула в лабораторию в надежде найти какое-нибудь зелье. Увы, они не были подписаны, и понять, что находится в том или ином пузырьке, не представлялось возможным. Что ж, придется воспользоваться обычными средствами.
Белль бегом спустилась в кухню, заварила липовый чай, нашла уксус и поспешила обратно. Румпельштильцхену стало хуже – кажется, у него начался бред: он что-то неразборчиво шептал пересохшими губами, мотая головой из стороны в сторону. Поняв, что не захватила тряпки, Белль оторвала еще кусок от своего платья: одним больше – одним меньше, уже не важно. И только в этот момент она осознала, что придется раздеть Румпельштильцхена, и невольно покраснела. Но в следующее мгновение Белль решительно отбросила стыдливость – сейчас не до того.
Закончив с раздеванием – что было не так-то легко, – Белль принялась обтирать Румпельштильцхена уксусом, после чего накрыла одеялом, положила на лоб смоченную все в том же уксусном растворе тряпку и села рядом на кровати. Кажется, жар начал отступать. Румпельштильцхен больше не метался, и бред прекратился. Однако его дыхание все еще было тяжелым и прерывистым. Теперь, когда больше не приходилось носиться туда-сюда, а оставалось только время от времени менять тряпку, Белль нагнал страх. Она никогда не видела Румпельштильцхена таким слабым, в столь беспомощном состоянии, и это по-настоящему пугало. Она была так счастлива в последние дни! Ну почему, стоит начать наслаждаться жизнью, как что-нибудь происходит и все рушит? По щекам потекли слезы, и, уже не сдерживаясь, Белль заплакала, тихо всхлипывая.
Румпельштильцхен очнулся поздним вечером – всего лишь на несколько мгновений. Распахнув блестящие от лихорадки глаза и явно не узнавая Белль, он едва слышно прохрипел:
- Пить…
Она метнулась к заготовленному липовому чаю и напоила Румпельштильцхена, поддерживая голову. После чего он, глубоко вздохнув, снова отключился. Белль коснулась губами его лба и с облегчением обнаружила, что температура немного спала. Ночь она провела, свернувшись калачиком рядом с ним, ежечасно пробуждаясь от беспокойного сна.
На следующий день жар пропал совсем, но в сознание Румпельштильцхен не приходил – будто попав под действие заколдованного сна. Белль даже решила поцеловать его: вдруг это какое-нибудь очередное проклятие. Увы, на этот раз поцелуй не помог. Более того – дыхание Румпельштильцхена с каждой секундой становилось все слабее и незаметнее. Казалось, еще чуть-чуть, и он перестанет дышать.
Впав в отчаяние, не зная, что еще предпринять, Белль вспомнила, как в детстве мама рассказывала ей про фей. «Когда тебе очень нужна помощь и не к кому обратиться, можно попросить фею, - говорила она. – Надо сильно-сильно захотеть и мысленно позвать ее. Феи всегда помогают попавшим в беду».
И Белль решила попробовать – все равно больше ничего не оставалось. Подойдя к окну, она распахнула его, зажмурилась и изо всех сил пожелала увидеть фею. «Пожалуйста, помоги», - повторяла она про себя. Как вдруг лица коснулся легкий ветерок. Белль открыла глаза и увидела прямо перед собой крошечную фигурку в голубом платье.
- Зачем ты звала меня, дитя? – ласково спросила фея, оставаясь снаружи.
- Пожалуйста, спаси Румпельштильцхена, - Белль умоляюще сложила ладони. – Я боюсь, он умирает.
Лицо феи посуровело.
- Я не стану помогать Темному, - холодно произнесла она.
- Но он больше не Темный! – страстно воскликнула Белль.
Фея удивленно посмотрела на нее, влетела в комнату и зависла над лицом Румпельштильцхена.
- Ты права, дитя, - удивленно сказала она. – Он больше не Темный – он стал светлым магом. Не ты ли сотворила это чудо?
Белль коротко кивнула.
- Вы поможете?
- Да, - фея улыбнулась и взмахнула крыльями – на Румпельштильцхена посыпалась розовая пыльца, тут же впитавшаяся в кожу, озарив ее легким светом. – Теперь он просто спит. Когда проснется, будет очень слаб – проследи, чтобы он как следует отдохнул: в течение трех дней ему нельзя вставать и пользоваться магией.
Белль с готовностью закивала: уж она об этом позаботится.
- А что с ним было? – она приблизилась к кровати, вглядываясь в теперь умиротворенное лицо любимого.
Фея на секунду замерла, словно ища ответ, и начала объяснять:
- Все из-за кинжала. Когда поцелуй истинной любви снял проклятие Темного, его кинжал расплавился, но не исчез совершенно. От темной магии сложно избавиться. То, что осталось от кинжала, теперь смертельно опасно для Румпельштильцхена. Он не должен был его касаться.
Белль хотела поинтересоваться, что это за кинжал такой, но решила, что это можно выяснить и потом, вместо этого спросив:
- А для меня?
- Скорее всего, нет, но я бы на твоем месте не стала рисковать.
- Что же с ним делать?
- Думаю, я смогу его уничтожить, - после короткого раздумья сказала фея. – Удачи, дитя. Память о тебе останется в веках, как о той, что сумела совершить невозможное.
С этими словами фея исчезла. Немного подумав, Белль решила проверить то пятно и обнаружила, что оно действительно исчезло. Фея выполнила свое обещание. Закрыв дверцы шкафа, Белль вернулась в спальню. Румпельштильцхен выглядел гораздо лучше, как если бы он просто заснул – будто и не было ужаса последних дней. С облегченным вздохом она села рядом и ласково провела рукой по его волосам, чувствуя себя так, точно разжался железный кулак, сжимавший сердце. Белль собиралась дождаться, пока Румпельштильцхен проснется, но усталость – физическая и душевная – победили, и она сама не заметила, как заснула.
Проснувшись, Белль почувствовала, как кто-то мягко перебирает ее волосы. Подняв голову, она встретила нежный и обеспокоенный взгляд Румпельштильцхена.
- Доброе утро, красавица.
- Ты очнулся! – Белль счастливо заулыбалась и села, что Румпельштильцхен воспринял с некоторым разочарованием.
- Как долго я был без сознания?
- Два дня, - немного помолчав, Белль тихо добавила: - Я так испугалась: думала, ты умрешь.
Румпельштильцхен взял ее руку и, поднеся к губам, поцеловал пальцы. От этого любящего жеста все внутри перевернулось, и Белль чуть не разрыдалась снова. Она быстро заморгала, чтобы прогнать слезы, и спросила:
- Есть хочешь?
Он кивнул и начал подниматься, но Белль решительно надавила ему на плечи, не давая встать.
- Лежи – тебе надо отдыхать. Я сейчас принесу.
И снова сломя голову помчалась по лестнице на кухню, но на этот раз в совершенно ином настроении. Все вокруг казалось прекрасным, и даже солнце светило как будто ярче. Весело напевая, Белль сделала тостов с чаем на двоих и добавила на поднос фруктов.
Когда она вернулась, Румпельштильцхен успел надеть рубашку и сидел на кровати, положив себе под спину подушку. Он встретил ее немного смущенной улыбкой, и Белль неожиданно подумала, что, наверное, никто еще не приносил ему завтрак в постель.
- Что с твоим платьем?
Белль недоуменно опустила взгляд на разорванные юбки – а она-то уже и забыла, что так испортила свой наряд. Она беспечно пожала плечами:
- Мне нужны были тряпки, а оставлять тебя я не решилась.
Глаза Румпельштильцхена наполнились изумленно-недоверчивой благодарностью, от которой больно сжалось сердце. Он всегда с таким недоумением встречал малейшее проявление доброты в свой адрес… Он взмахнул рукой, и платье вернулось в изначальный вид.
- Тебе надо отдыхать! – строго нахмурилась Белль, устраиваясь рядом и поставив между ними поднос с едой.
Как будто они были супружеской парой. От этой мысли Белль слегка покраснела, заработав любопытный взгляд Румпельштильцхена. Она поднесла к губам чашку с чаем, пытаясь скрыть смущение.
- Подобные детские фокусы нисколько меня не утомляют, милая, - улыбнулся он, однако это явно было не так – он слегка побледнел, а на лбу выступил пот.
Белль посуровела:
- Все равно – не надо.
Румпельштильцхен шутливо склонил голову:
- Слушаюсь, моя госпожа.
Белль фыркнула, легонько толкнув его в плечо, чем вызвала довольную ухмылку.
- Что с тобой случилось? – спросила она, когда они наелись. - Ты говорил про какой-то кинжал…
Румпельштильцхен поморщился:
- Кинжал, в котором заключена сила Темного, и с помощью которого им можно управлять.
- Как это? – Белль удивленно моргнула.
Румпельштильцхен невесело усмехнулся:
- Очень просто. Тот, кто владеет кинжалом, может приказать Темному что угодно, и он будет вынужден выполнить приказ. Сопротивляться невозможно.
Белль в ужасе поднесла ладонь ко рту. Хорошо, что теперь с этим проклятием покончено, и Румпельштильцхену больше не придется жить в страхе, что кто-нибудь может получить над ним абсолютную власть.
- А еще этим кинжалом – и только им – можно убить Темного. Тогда его сила переходит к убившему, - он помолчал и мрачно заключил: - Именно это со мной и случилось.
- Как? – не очень вразумительно спросила Белль, но Румпельштильцхен ее понял.
Его рассказ о бесконечной войне с ограми, детях, используемых как пушечное мясо, и отчаявшемся отце, пытавшемся защитить своего сына, заставил снова слезы навернуться на глаза.
- О, Румпель, - тихо произнесла она, сжав его руку. – Но теперь ты свободен. Голубая фея сказала, что я совершила невозможное.
- Голубая фея?! – едва ли не прошипел Румпельштильцхен. – А она здесь при чем?!
- Она исцелила тебя, - ответила Белль, удивленная и обиженная такой реакцией.
Румпельштильцхен недоверчиво фыркнул, раздраженно бросив:
- От фей одни неприятности.
- Но она правда тебя спасла! Почему ты их так не любишь?
- Они обманщицы! Из-за голубой феи я потерял моего Бэя.
- Как это?
Определенно, это был день откровений. Он поколебался, но все-таки начал рассказывать. И Белль многое увидела в ином свете, чем до сих пор. Безумно жаль стало Румпельштильцхена, всю жизнь расплачивающегося за минутную слабость.
- Но прошло столько лет, - осторожно произнесла Белль. – Бейлфайр… люди не живут так долго…
Румпельштильцхен покачал головой:
- Если мне все удастся, заклятие приведет меня в то время, когда Бэю все еще четырнадцать.
- Значит, ты нашел способ? – Белль радостно подпрыгнула, но энтузиазм быстро пропал при виде сумрачного выражения лица Румпельштильцхена.
Что не так? Этот способ требовал какую-то страшную цену?
- Нашел, - кивнул он и на ее вопросительный взгляд добавил: - Ты уверена, что хочешь знать?
Белль мгновение колебалась. Похоже, это действительно что-то ужасное, раз он говорит с такой неохотой. И не лучше ли остаться в неведении? Но быстро отбросила все сомнения – что бы там ни было, она должна знать. Достаточно уже тайн и недоговоренностей между ними.
- Хочу! – она решительно вскинула голову.
Румпельштильцхен с улыбкой покачал головой, глядя на ее упрямое выражение лица. После чего отвернулся и долго молчал, будто не решаясь заговорить, будто боясь ее реакции. Плохой знак.
- Я нашел проклятие, - наконец, тихо заговорил он, по-прежнему не глядя на нее, - которое может переместить нас в тот мир. Но наш мир при этом практически погибнет. Перенесутся все – здесь останется безжизненная пустыня, - немного помолчав, он добавил: - И я не собираюсь запускать его сам – а подтолкнуть к этому Регину, сжигаемую ненавистью к Белоснежке. Из нее получится прекрасная исполнительница.
- Почему? – также тихо спросила Белль.
Уже само по себе проклятие было ужасным, но ее не отпускало ощущение, что здесь кроется что-то гораздо более страшное. И ее опасения подтвердились. Румпельштильцхен горько улыбнулся, наконец, посмотрев ей прямо в глаза:
- Потому что цена этого проклятия – сердце того, кто тебе дороже всего на свете.
Белль тихо вскрикнула, осознав, что это означает, и Румпельштильцхен кивнул в ответ на немой ужас в ее глазах.
- Раньше мне просто некем было пожертвовать. А теперь… я никогда не смог бы принести в жертву тебя.
Белль сжала губы и помотала головой.
- Это слишком жестоко. Должен быть другой способ.
- Его нет. Неужели ты думаешь, я не воспользовался бы более простым путем, если бы мог?
Белль отказывалась в это верить.
- Нет. Обещай, что пока не будешь ничего предпринимать, и мы вместе поищем – вдруг найдется что-нибудь не столь ужасное?
Она умоляюще посмотрела на него, сжав его ладони. И Румпельштильцхен со вздохом уступил.
- Я двести лет искал пути и кроме этого заклятия ничего не нашел. Но хорошо – пусть будет по-твоему.
Белль радостно улыбнулась, порывисто обняла его и поцеловала.
Конечно, Румпельштильцхен при первой же возможности попробовал встать: стоило Белль на минуту выйти из комнаты. Вернувшись, она обнаружила, как он попытался сделать шаг, покачнулся – и упал бы, если бы она не подскочила, чтобы поддержать.
- Что ты творишь? – сердито спросила она, заставив его лечь обратно. – Голубая фея сказала, что тебе три дня нельзя вставать и пользоваться магией.
Румпельштильцхен досадливо поморщился:
- Не доверяю я феям.
Белль покачала головой – вот ведь упрямый! – и ультимативным тоном заявила:
- Тем не менее придется подчиниться: у тебя постельный режим, и я прослежу, чтобы ты его соблюдал.
Румпельштильцхен тихо фыркнул на ее грозный вид и больше спорить не пытался. Правда, добавил извиняющимся тоном:
- Получается, что я тебя выселил из собственной комнаты.
Белль удивленно расширила глаза. Так вот в чем все дело!
- Нашел о чем беспокоиться! – она присела рядом на кровать, ласково улыбнувшись. – В этом замке полно пустых комнат. А, кроме того, я все равно предпочитаю быть поближе, пока ты в таком состоянии.
Румпельштильцхен ничего не ответил, но одарил ее этим своим изумленно-восторженным взглядом. Когда же он перестанет смотреть на нее так, будто ждет, что она с минуты на минуту поймет, что ошибалась, и бросит его?
Румпельштильцхен оказался ужасным больным: капризным и раздражительным. За несчастных три дня ему до смерти наскучило лежать в постели, и его недовольство выливалось естественно на нее – единственного человека рядом. Иногда у Белль прямо чесались руки стукнуть его по голове какой-нибудь книгой потяжелей – благо они всегда были рядом: исполняя обязанности сиделки, она одновременно просматривала старинные фолианты в поисках подходящего заклинания. Румпельштильцхен сам понимал, насколько невыносим, и в итоге даже извинился:
- Прости, милая, что трепал тебе нервы. Просто я так давно не болел, что вынужденная бездеятельность убивает.
И Белль, конечно же, немедленно все забыла. Она, вообще, сомневалась, что существует на свете что-либо, что она не могла бы ему простить.
Когда Румпельштильцхен полностью вернулся в нормальное состояние, уроки магии для Белль возобновились. На этот раз, поскольку она поняла, в каком направлении работать, дело пошло быстрее, и Белль научилась создавать неплохой щит, перемещаться в пространстве и перемещать предметы – правда, пока на небольшие расстояния – и даже обновлять одежду. А еще полезным оказалось умение убираться в замке при помощи магии.
- И зачем тебе нужна была служанка? – недоуменно спросила Белль, наблюдая, как, повинуясь взмаху руки Румпельштильцхена, исчезает пыль, моется посуда и начищаются до блеска котлы.
- Для развлечения, - невозмутимо ответил тот.
- Так значит, я была права! Тебе было тоскливо жить в одиночестве.
Румпельштильцхен не ответил, смущенно пожав плечами, но ответ, в общем-то, и не требовался.
***
Если раньше Белль не выходила наружу, целыми днями сидя в четырех стенах, то теперь получила возможность ходить, куда ей вздумается. И когда Румпельштильцхен был занят в лаборатории или покидал замок, она изучала окрестности. В первую очередь Белль решила привести в порядок сад. Он был настолько запущенным, что напоминал скорее небольшой огороженный лес. Если бы пришлось работать вручную, на облагораживание ушел бы, наверное, не один месяц. Но теперь в распоряжении Белль была магия, что значительно облегчало задачу.
Она убрала вымахавшую по пояс спутанную траву, оставив аккуратный газон, сделала дорожки, посыпанные песком, клумбы с цветами – особенно с розами. Румпельштильцхен сначала скептично наблюдал за ее трудами с видом: «Чем бы дитя не тешилось…» Но в итоге заинтересовался и даже предложил несколько идей. В результате когда-то темный замок стал выглядеть как настоящий дворец.
Время от времени Белль ходила в близлежащий городок на рынок. Хотя городом его назвать можно было с трудом – скорее большой деревней. На нового человека – к тому же молодую элегантно одетую девушку – сразу обратили внимание. Торговцы наперебой предлагали ей свои товары и интересовались, откуда столь очаровательная юная особа появилась в их захолустье. Белль поначалу уходила от ответа, отшучиваясь и делая таинственное выражение лица. Но, видимо, правду говорят, что мужчин привлекает в женщинах загадка – все встречные молодые парни на каждом шагу пытались заговорить с ней и даже откровенно флиртовали. Поначалу Белль это забавляло, но быстро надоело. И когда сын владельца лавки, где она присматривала себе шпильки для волос, начал выспрашивать кто она, да откуда, да нельзя ли проводить юную леди до дома, Белль не выдержала и ответила:
- Я живу в замке Румпельштильцхена. И нет, я не думаю, что он обрадуется, увидев, как вы меня провожаете.
От этого заявления у парня вытянулось лицо, и он поспешил ретироваться, а люди начали поглядывать на нее с опаской. Будто ожидали, что каждую секунду Румпельштильцхен может появиться рядом с ней. К счастью, этот период прошел. Ее общительность, приветливость и щедрость понемногу завоевали симпатию жителей. В то же время все помнили, откуда она, и флиртовать больше не решались, почтительно величая госпожой Белль и держась на расстоянии.
В тот день она с корзинкой с продуктами не спеша возвращалась домой, наслаждаясь чудесной весенней погодой и пением птиц. Конечно, можно было бы моментально перенестись в замок, вместо того, чтобы шагать по лесной дороге. Но Белль предпочитала использовать магию только при необходимости, а еще всегда любила пройтись пешком.
Услышав позади шум приближающейся кареты, она сошла на обочину и продолжила путь, не оглядываясь. Однако, приблизившись, карета остановилась. Не успела Белль повернуться, чтобы посмотреть, кто это, как ее схватили чьи-то руки и знакомый вкрадчивый голос произнес:
- Ну, здравствуй, милочка. Как не осмотрительно с твоей стороны гулять в одиночестве.
Белль дернулась, пытаясь вырваться, но Регина оказалась сильнее.
- Не трепыхайся, - рассмеялась она. – Тебе со мной не справиться. А если будешь вести себя хорошо, меньше будешь мучиться.
Белль на мгновение прикрыла глаза, сосредотачиваясь, и ударила по Регине магией, отталкивая ее. Не столько силой атаки, сколько благодаря тому, что королева не ожидала такого поворота, ей удалось вырваться.
- Не думаю, ваше величество, - дерзко заявила Белль, сверкнув глазами, и, прежде чем та успела опомниться, перенеслась в замок.
Румпельштильцхен еще не вернулся – в замке царила абсолютная тишина. Оказавшись в безопасности надежных стен, Белль перевела дыхание и опустила корзинку на пол, внезапно почувствовав слабость. Почему-то, сопротивляясь Регине, она не испытывала ни малейшей паники, зато теперь душу охватил запоздалый страх. Сердце колотилось как бешеное, и Белль несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. А если бы королеве удалось пленить ее? Что эта ведьма задумала? Конечно, она собиралась использовать Белль, чтобы навредить Румпельштильцхену. Чего она к нему пристала?
Вспомнив выражение лица Регины за секунду до того, как Белль исчезла, она нервно рассмеялась. Такая искренняя растерянность у самоуверенной невозмутимой королевы дорогого стоила. Однако веселье быстро испарилось, и Белль устало опустилась на ближайший стул. Надо ли рассказать об этой попытке похищения Румпельштильцхену? С одной стороны, Регина могла возобновить свои нападения, с другой – Белль боялась реакции мага. Сгоряча он мог и убить. А какую бы неприязнь не вызывала Регина, смерти Белль ей не желала. Но главное, она не желала, чтобы душу Румпельштильцхена снова охватила тьма.
Так ничего и не решив, она подхватила корзину и ушла на кухню – готовить ужин. Процесс ее увлек, и Белль не заметила, как пролетело время.
Когда она стояла возле сковороды, помешивая гарнир к жаркому, ее сзади обняли сильные руки. Белль вскрикнула от неожиданности и дернулась. Румпельштильцхен, таким образом незаметно подкравшийся к ней, рассмеялся.
- Я же испугалась! - буркнула Белль, впрочем, не пытаясь освободиться из его объятий.
- Извини, - он поцеловал ее в шею и довольным тоном сообщил: - У меня для тебя подарок.
Слегка отстранившись, он надел ей на шею ожерелье. Разглядеть украшение как следует в таком положении было невозможно, и Белль завертела головой в поисках зеркала.
- Это ищешь? – Румпельштильцхен шевельнул кистью, и в его руке появилось небольшое круглое зеркальце.
Белль улыбнулась и заглянула в него. Ожерелье из сапфиров в золотой оправе было сделано в виде переплетающихся веточек, в которых камни исполняли роль листьев. Синева сапфиров отражалась в ее глазах, делая их ярче.
- Спасибо, - произнесла Белль, порывисто обняв Румпельштильцхена, - оно прекрасно!
- Не за что, сердце мое, - тихо ответил он. – Это такая ерунда.
Белль хотела поинтересоваться, что у него просили на этот раз, но тут повеяло запахом горелого.
- Ужин! – Белль отскочила от Румпельштильцхена, бросившись к печи.
Тот фыркнул, и она пригрозила, не оборачиваясь:
- Не смей смеяться!
- Даже и не думал, - невинным тоном заявил он, но в голосе отчетливо слышалась улыбка.
Когда ужин был благополучно спасен, и они сидели за столом, Белль вернулась к своему вопросу:
- Зачем тебя звали на этот раз?
- Ничего стоящего, - Румпельштильцхен пренебрежительно пожал плечами. – Одной супружеской паре предсказали, что их новорожденного ребенка могут ждать большие несчастья, если он выберет неверный путь. И они хотели узнать, как его гарантировано от этого пути оградить, - немного помолчав, он заключил: - Люди никак не желают понять, что свой выбор каждый делает сам и от этого спасти невозможно. Они вечно хотят, чтобы их жизнь была выстлана одними розами. Без шипов.
Белль согласно кивнула. Большинство ищет самых легких путей, пытаясь избежать ответственности за свои решения. А еще лучше – переложить ее на кого-то другого. Кстати, о решениях: что же все-таки делать с Региной и ее упорными попытками навредить им?
- Ты кажешься напряженной, - Румпельштильцхен одарил ее внимательным взглядом. - Что-то случилось?
Все-таки заметил. Чего, в общем-то, и следовало ожидать. Белль поколебалась и решила начать издалека:
- Что тебя связывает с Региной?
Удивленно приподняв бровь, Румпельштильцхен все же ответил:
- Она была моей ученицей.
Это явно была далеко не вся информация.
- За что она тебя ненавидит?
- Долгая история, - Румпельштильцхен слегка помрачнел и отвел взгляд.
Белль подумала, стоит ли попытаться разговорить его, но быстро отказалась от этой идеи. Если он не хочет о чем-то сообщать, лучше не давить на него, иначе можно спровоцировать скандал. И Белль сменила тему, принявшись рассказывать о своем визите в город, умолчав о встрече с Региной. Пожалуй, не стоит их стравливать. Просто ей надо быть осторожнее.
