- Это... ты? / Mир Гарри Поттера

Глава 1

Париж Фреду откровенно не нравился. Уже на Турнире Трех Волшебников он вдоволь насмотрелся на визгливых неженок-шармбатонок, и с тех пор у него сложилось ощущение, что все французы абсолютно такие же. В общем и целом, он оказался прав. Французы и правда были теми еще неженками, что мужчины, что женщины, и откровенно не понимали смысла в таких шутках как многоразовый висельник. В связи с этим, братьям Уизли пришлось пересматривать свой ассортимент, опираясь на менталитет Франции. Так в продаже появились духи-вонючки, меняющие запах с приторно-сладкого на гнилостно-болотный, бабочки, носящие на себе одноразовый заряд слабенькой бомбарды... А, и еще Фреду и Джорджу пришлось одну ночь целиком потратить на перекрашивание пушистиков в бледные оттенки красного, фиолетвого, синего и зеленого. Пушистики бесились и не желали расставаться со своими яркими шубками и подстраиваться под нежных француженок, так и норовя засунуть язык в нос одному из братьев. Видимо, с целью достать до мозга, так агрессивно выглядело это со стороны.
Вы спросите - что близнецы Уизли делают в Париже? Ответ прост - расширяют бизнес. После войны братья получили шквал писем из восстановленного с грехом пополам Хогвартса от учеников с заказами, часто оптовыми. Сначала Фред и Джордж скрупулезно отвечали на письма с присущим им юмором и, скрепя сердца, нагружали почтовых сов неподъемным для них грузом, возвращая владельцам. Но потом, когда поток писем не прекратился, близнецы стали задумываться над открытием второго магазинчика в Хогсмиде, и вскоре "Ужастики Умников Уизли" распахнули свои двери неподалеку от "Трех Метел". Заведовать магазинчиком стал Рон, проявив неожиданное для своих братьев рвение и ответственность. И бизнес семьи Уизли начал расцветать на глазах. За исключением одного "но". Огромного такого "но". Это "но" звали Арабелла Нортон.
Джордж иногда задумывался, был ли смысл в том, что в последний момент вытолкнул брата из-под падающей на него стены. Фред выжил, вот он, рядом, дышит и разговаривает. Но его нет с ним, на него страшно смотреть, когда он улыбается посетителям этой ненастоящей улыбкой, иногда даже хочется стереть ее с его лица, врезав кулаком от души.
Как только Пожиратели признали свое поражение, как только Темный Лорд был повержен, и все опустили палочки, Фред бросился искать Ару по всему Хогвартсу. Он ведь так и не успел ей сказать, что любит ее даже капельку больше, чем Джорджа. По всем уцелевшим этажам парень выискивал рыжеволосую макушку, и каждый раз серце пропускало пару ударов, когда взгляд цеплялся за огненные волосы, а когда оказывалось, что это не она, даже радовался, стыдясь себя за это. Но Нортон нигде не было. Не было ее ни в в окрестностях Хогвартса. Фред прочесал весь Запретный лес от замка до Хогсмида, благо что акромантулам и другим лесным тварям было не до него. И нигде ни одного рыжего волоса, ни обрывка одежды. Фреду оставалось только надеяться, что она, послушавшись его, наконец, ушла обратно через Выручай-комнату в Хогсмид, а оттуда трансгрессировала куда-нибудь подальше. Только этот довод, который настойчиво предлагал изрядно уставший от его почти истерики брат, позволил Джорджу увести его в магазинчик. Впрочем, мнимая тишина в "W&W" восстановилась ненадолго. Фред проспал почти день, а проснувшись, исчез еще на неделю, отправившись искать девушку по всем местам, которые знал. Он даже побывал в Австралии, издали понаблюдав за Шарлоттой и Кристофером, но каждый раз натыкался на полное отсутствие Ары как таковой. "Нет, не знаю" - этот ответ Фред уже предугадывал и ненавидел, но прекратить не мог, расспрашивая каждого первого встречного по всему миру.
Два несчастных года он не находил себе места, почти живя в "Ужастиках Умников" и оборачиваясь на каждый скрип входной двери - будто вот сейчас, вот сейчас она появится на пороге в неизменных маггловских джинсах и с нестираемой улыбкой на лице. Но пока имя "Арабелла Нортон" стояло в графе "пропавшие без вести", и Фред пытался не терять надежду. Но два, а затем и три года заставят отчаяться кого угодно, и постепенно Уизли смирился с тем, что она не придет и не доведет его до белого каления своими подшучиваниями над его едва проступающими веснушками. И тогда, чтобы не спиться и чем-то заглушить желание закрыть глаза и не дышать, Фред решил поставить себе смыслом жизни работу. Так было легче, да и Джорджу явно это решение пришлось по душе. Он мало чем мог помочь брату, а потому сначала правда обрадовался, что Фред из размазни снова стал собранным и даже почти адекватным. Но уже спустя несколько месяцев понял, что вернуть брата даже работа не в состоянии. Днем старший Уизли улыбался покупателям, подшучивал над незадачливыми мальчишками и даже отпускал шуточки на грани флирта старшекурсницам, отчего те таяли и заигрывали еще активнее, и искренне не понимали, почему Фред больше не проявляет интерес к их коротеньким юбочкам и пухлым губам. А как только на город опускалась ночь, и Джордж закрывал двери на замки и охранные заклинания, Фред уходил наверх и ложился в кровать, смотря в стену пока не заснет.
Наконец доходы магазинчика достигли того уровня, когда можно было попробовать выйти за пределы страны, и первым зарубежным филиалом был избрана крохотная лавочка на одной из магических улиц Парижа. Фред даже проявил несвойственную для него в последнее время активность при создании первых партий товаров и обустройстве лавочки, заявив, что если надо, он будет работать тут один. Но Джордж только покачал головой и начал подыскивать для лондонского магазина управляющего. И через некоторое время привел на собеседование не самую приятную в общении, но скрупулезную в вопросах бизнеса и с виду честную девушку под именем Диана. Мисс Дориан обязалась следить за магазином, всячески способствовать его процветанию и все такое прочее. Еще ей было строго настрого наказано не трогать и не сдавать в аренду жилой этаж над залом продаж, и удовлетворенные покорностью Дианы, парни оставили свое детище, улетев в Париж.
Прошло около полугода тяжелого труда. Популярность парижского магазина медленно росла, и каждую неделю в понедельник полярная сова приносила из Лондона отчет от Дианы, в котором в большинстве своем все оставалось без изменений - менялись только количества проданных экземпляров и иногда суммы на закупку ингредиентов. В остальном все было как обычно. Но однажды Фред заметил новую графу в расходах - какая-то смехотворная сумма уходила в чей-то чужой карман уже вторую неделю. Было очевидно, что Диана завела себе помощника, но рыжий первый раз видел, чтобы какой-либо уважающий себя человек соглашался на такую зарплату. Даже он, будучи нищим аки церковная мышь пару лет назад, и то посчитал бы ниже своего достоинства работать за такие гроши.
- Нужно навестить Диану, - коротко и сухо встретил он брата, вернувшегося из магазина с очередной пиццей, от которой Фреда уже тошнило. - Мне перестали нравиться ее отчеты. Можешь остаться тут, я ненадолго.
Джордж только пожал плечами.
- Я с тобой. Закроем лавку на день и смотаемся. Я давно там не был, - парень решил промолчать о том, что до безумия соскучился по их лондонским "Ужастикам", чтобы не заставлять брата чувствовать себя виноватым в том, что он сознательно бежит от воспоминаний, которые причиняют ему боль.
Фред же отстраненно кивнул, глядя куда-то сквозь пергамент с цифрами.
- Ложись спать тогда, завтра рано вставать, - и, свернув лист и засунув его к другим отчетам в стол, рыжий парень побрел к своей кровати, давая понять, что разговор закончен.
Сон пришел на удивление быстро, и Фред даже не успел подумать о том, что он, наверное, не будет подниматься наверх, в жилую зону. Они оставили все там так, как было, не стали ничего трогать и ничего убирать - все так, как было тогда, когда они уходили в Поттеровский Дозор. А свитер Арабеллы, который она забыла у них, так и висит на спинке кресла.