Глава 1Папа снова уехал и оставил их у едва знакомого охотника, потому что и Бобби, и Калеб были на охоте, а у пастора Джима были какие-то свои проблемы. Во всяком случае, так сказал папа. Еще он заверил Дина, что будет совсем недолго, максимум неделю, что этот охотник хороший человек и не обидит их, и что он, Джон, очень любит Дина и Сэма. И эта зимовка продлится недолго, он обещает. На это Дин по-взрослому кивнул и зашмыгал носом только когда папа уехал на Импале. Естественно, так, чтобы Сэмми не видел.
Охотник, которого звали Джошем, жил в старом каменном доме, продуваемом всеми ветрами. Сэмми пришел в восторг от древней железной кровати с пружинами, как нельзя лучше подходившей на роль батута. Нужно всего лишь перетянуть огромный и тяжеленный матрац на пол, забраться на шкаф, стоящий вплотную к кровати, и сигануть вниз, подлетая затем до потолка. Они с мелким жили в одной комнате, а Джош в другой, и практически не пересекались друг с другом.
Зима выдалась снежной и холодной, но это не остановило мальчиков и, конечно же, не помешало слепить им огромного снеговика с прозрачным носом-сосулькой и старым дырявым ведром на голове. Еще они построили самый настоящий снежный городок, с крепостными стенами, рвом и даже флагом на главной башне. Дин не стал рассказывать брату, что гордо реющее полотнище до того было половой тряпкой. Тем более, теперь оно выглядело самым настоящим рыцарским стягом, только дракона на нем не хватало. Потом Сэмми, заливисто хохоча, свалился в сугроб прямо с заледеневшей крепостной стены, замахал руками и ногами, и получился снежный ангел. Дин фыркнул и, как истинный лазутчик, полез выкапывать тайный ход специально для того, чтобы незаметно ущипнуть брата за порозовевшую от мороза щеку. Надо сказать, что у него это не удалось, потому что разошедшаяся мелочь свалилась прямо на разведчика и насыпала ему за шиворот целую тонну снега. В отместку Дин вывалял Сэма в снегу, впрочем, аккуратно, так, чтобы не сбилась на бок шапка, и брат не простыл в итоге, потому что папа далеко, лекарств толком нет, и они в доме у чужого человека, пусть даже и распрекрасного охотника.
Замерзшие и раскрасневшиеся, они ввалились в дом, смеясь и отряхивая веником снег с сапог и шерстяных теплых штанов, купленных папой в самом настоящем огромном магазине с кучей вещей и игрушек. Сэмми, конечно же, весь промок от снега, и Дин, не раздевшись толком сам, переодел братца в сухое и усадил у камина, отогреваться. Подумал о том, что мелкий, скорее всего, проголодался, и почувствовал, как у самого забурчало в животе при одной только мысли о еде. В холодильнике стояла кастрюля с подозрительно пахнущим томатным супом и Дин, поразмыслив, отставил ее в сторону. Еще не хватало отравиться. Хорошо, что в сумке нашлась коробка с хлопьями. Плохо, что этого хватит только на одну порцию. Хлопья выглядели очень многообещающе и вкусно, маняще поблескивали в тусклом электрическом свете глазурью и так и просились в рот. Рука сама потянулась к коробке, – только попробовать, совсем чуть-чуть! – но Дин отдернул предательницу и, решительно нахмурившись, высыпал все в тарелку и понес отогревшемуся Сэму. Тот радостно заблестел глазенками, самозабвенно захрустел было, затем остановился и сунул хлопья под нос брату.
- На! Ешь тоже!
У Дина подозрительно защипало в носу и перехватило горло. Он отрицательно помотал головой и даже сумел выдавить что-то похожее на «Ешь сам, я не хочу, спасибо». Живот предательски заурчал, и внезапно подумалось, что суп еще не так плох. В конце концов, желудок у него точно крепче, чем у Сэмми, и, может быть, даже ничего и не будет. Хотя, решил Дин чуть позже, давясь кислючим супом, он, кажется, все-таки переоценил свои силы. Джош по праву бы занял первое место на конкурсе худших поваров мира.
Затем закапризничал Сэм, и пришлось его укладывать спать, и Дин временно распрощался с идеей пойти к Джошу, засунуть гордость подальше и попросить чего-нибудь съедобного. А потом он и сам уснул, прижавшись к теплому боку пригревшегося брата, сопящего куда-то в шею и пахнущего как-то по-особенному, молоком и чем-то присущим только четырехлетним сорванцам.
Проснулся он от шума за стенкой, гогота луженых глоток и звона стаканов. Сэмми все еще посапывал рядом и совершенно не реагировал на окружающую какофонию. Дин нехотя выполз из-под тяжелого и теплого одеяла и натянул носки на мгновенно заледеневшие ноги. Кажется, Джош все-таки забыл протопить камин, или что там у него, если судить по вырывающимся изо рта клубам пара. Он поежился и нехотя пошел к приютившему их хозяину.
В комнате охотника дым стоял коромыслом. Кроме самого Джоша, коренастого темнобородого мужчины средних лет, там были еще двое, и как раз тогда, когда Дин вошел, они заканчивали пить виски. Выглядели они, по Динову разумению, как самые настоящие разбойники. И воняли примерно так же. Мальчишка выпрямился, напомнил себе, что он Винчестер, а Винчестеры никого и ничего не боятся, и костяшками пальцев постучал о косяк. Двери не было, ее заменяла полупрозрачная занавеска.
- Э-э-э, Джош, привет. А у вас нет ничего поесть? Сэмми скоро встанет, и…
Дин подавился заготовленной речью, когда Джош перевел на него налитые кровью глаза, и стало понятно, что он мертвецки пьян.
- Ди к сбе, мльчк, - еле выговорил он, - нь мшай нам тут.
- Ты кто? – как-то слишком ласково спросил один из разбойников с маслеными темными глазами. Он был немного повыше и поплотнее товарища, сейчас опирающегося на засаленный ковер на стене. За девять лет жизни Дин разучился доверять таким прохвостам, как называл их папа.
- Я Дин Винчестер, - сказал он, стараясь казаться старше, чем есть.
- Стив. Так ты Джонов сынок, что ли? – пробубнил разбойник.
Дин кивнул, еле подавив порыв отойти назад, когда мужик вылез из-за стола, уставленного пустыми бутылками и нехитрой закуской, и шатнулся к нему, еле устояв на ногах и обдав его застарелым перегаром.
- С Джоном связываться себе дороже, - раздумчиво сказал он, а у Дина нехорошо похолодело в животе. – Ладно, иди к себе и не отсвечивай тут.
Не помня себя, Дин ретировался к Сэмми и заперся на все замки. Дверь тут, конечно, хлипенькая, но сколько-то продержится. Надо будет на ночь к ней что-нибудь приставить, просто на всякий случай, подумал он. Только позже, когда шум голосов в соседней комнате сменился храпом, он рискнул выползти наружу, набрать воды в бутылки, приволочь предательски громыхающее ведро – все удобства в Джошевом доме были на улице – и пошарить по ящикам в поисках чего-нибудь съедобного. Его добычей стали несколько пачек макарон и китайской лапши быстрого приготовления. Больше он не нашел ничего, даже завалящего чайника или кастрюли. Кажется, все скопилось у Джоша, но сейчас он ни за какие коврижки к нему бы не сунулся.
В комнате захныкал Сэмми, не обнаружив старшего брата рядом, и Дин поспешил туда.
- Ди-ин, а Ди-и-ин, - шмыгнув покрасневшим носом, простонал Сэм, едва завидев его в дверях, - а где ты был? Мне холодно, я есть хочу. А скоро папа придет? А неделя это сколько? Она уже прошла?
Дин сгрузил макароны и лапшу на стул, приставил его к двери.
- Я по дому ходил и воды принес, - Дин растопырил пальцы на ладошках и решил отвечать на братовы вопросы избирательно. – Неделя – это семь дней. Сколько пальцев, Сэмми?
Тот потешно зашевелил губами.
- Один, два, три, пять, сесь, девять, семь, - закончил счет Сэм и победно уставился на брата.
- Погоди, ты кое-что пропустил, - терпеливо сказал Дин и начал считать вместе с мелким, загибая пальцы. – Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Затем восемь, и только потом уже девять. Три дня уже прошло, - он разогнул пальцы,- осталось четыре. Папа приедет через четыре дня, а может, и раньше.
Сэм потер замерзший нос и повторил:
- Дин, я есть хочу. И пить.
Дин протянул брату бутылку.
- Держи.
Но Сэма так просто было не провести.
- Это пить. Спасибо. А есть?
Дин покраснел и нырнул в сумку. Кормить младшего лапшой и макаронами ему не позволяла совесть. Сумка предательски показала лишь облепленную пылью карамельку тысячелетней давности. За стенкой тем временем раздался шум и грохот. Сэм вздрогнул.
- Дин, Ди-и-ин, там Джош? Его там убивают? Или он дерется? Надо ему помочь! – и спрыгнул с кровати, рванув к двери. Дин едва успел его перехватить за капюшон толстовки.
- Стоять, Сэмми. Там и без нас разберутся. Иди лучше на постель, а то ноги застудишь, заболеешь, а папа мне голову потом открутит.
При упоминании папы младший заметно присмирел и, не прекословя, забрался под одеяло. Дин, прислушавшись к доносящимся воплям и звону разбитой посуды, распрощался с идеей пойти к гостеприимному хозяину и выцыганить у него чайник или кипятильник. В сумке у него был только охотничий нож, подаренный папой на день рождения, и их с Сэмом вещи, и ни намека на то, чем можно нагреть воду. Вот тут он крепко пожалел, что не умеет разжигать камин, потому что газовой плиты тут не было, а маленькая электроплитка стояла в Джошевой комнате.
- Дин, а что с Джошем? Ему плохо?
Дин криво усмехнулся.
- Да, Сэмми, он… болеет, и у него гости. Нам с тобой их лучше не беспокоить.
- Ну Дин же! Я есть хочу! Вдруг у гостей есть что-то вкусное! – мелкий заколотил ногой по матрасу. Матрас безвольно прогнулся и выпустил столб пыли. Сэм расчихался.
Дин нехотя взял пачку лапши.
- Сэмми, это наша еда. Вроде чипсов, только вкуснее, и хрустит громче, - с напускным оптимизмом выпалил он. Сэм недоверчиво прищурился.
- Но это же обычные макароны, я не буду! Хлопья хочу!
Дин нахмурился, комкая в руках злосчастную пачку.
- У нас все равно нет ничего другого. Вечером я поищу кипятильник или чайник, чтобы вскипятить воду и что-нибудь приготовить нам с тобой, а пока придется есть сухое. И к гостям лучше вообще не соваться.
Сэмми скривился, как будто под нос ему сунули целый пакет лимонов, и протянул руку за лапшой. За неполные пятнадцать минут он успел засыпать крошками всю постель и Дин, ругаясь, пересадил брата на шкаф и перестелил простынь, скинув весь мусор с постели на пол. Скорее бы папа уже приехал.
Сэм же понял, что лапша вкуснее, если ее макать в пакетик со специями, и не замедлил поделиться своим открытием с братом. Дин издал какой-то странный звук, но взял предложенную макаронину.
- Дин! Дин, а наверху теплее! Залезай ко мне на шкаф! – завопил Сэмми.
- Эй, мелочь, потише, и не навернись оттуда. Сломаешь себе шею и будешь ходить, как жираф, - буркнул Дин, но полез наверх. Там и вправду было несколько теплее, чем внизу. Во всяком случае, пар изо рта не шел. Только пыли на шкафу хватило бы, чтобы прокормить целый магазин пылесосов. Дин чихнул, потер покрасневший нос, затащил одеяло наверх и укутал брата. Тот недовольно засопел, вывернулся и, буркнув, что он уже не маленький, уполз в угол, задев вихрастой макушкой паутину и тенёта.
- Сам ты жираф африканов с кварцевыми пятнами, - пробухтел Сэм, но все же перебрался поближе. Надолго его не хватило, и уже через какие-то пару минут он просил Дина поиграть в разбойников и шерифа, и чтобы обязательно шкаф был их пещерой, а игрушки – Очень Ценными Сокровищами и Изумрудами. Мелкий как раз недавно выклянчил у папы книжку про всякие драгоценные камни и теперь к месту и не к месту сыпал названиями.
Дин незаметно для себя втянулся в игру, не забывая, впрочем, не подпускать брата близко к краю шкафа, и почувствовал себя гораздо лучше, хотя и был одновременно и шерифом, и разбойником. Сэмми заливисто хохотал, чуть взвизгивая, бросался игрушками вниз, явно представляя, что там находится глубокая-преглубокая пропасть, где живут жуткие чудовища, и их можно умаслить только драгоценностями. Изумрудов, конечно, было жалко, зато он был уверен, что среди ночи их с Дином не сожрут. Ну разве что Дину пощекочут пятки, если он опять будет дразниться Самантой.
В дверь поскреблись. Мальчишки насторожились и замолчали. Шкрябанье повторилось и стало более настойчивым. Дин стёк на кровать, выхватил нож из-под подушки и осторожно, на цыпочках направился к двери. Царапанье не утихало. Он осторожно отодвинул стул и приоткрыл дверь. В комнату тут же просочилась тощая одноухая кошка с хулиганской мордой, перемазанной в чем-то красном, и хрипло мяукнула. Дин с облегчением выдохнул и снова припер дверь стулом. Оборотнем эта серая оборванка точно не была, как и призраком, раз так легко перешагнула полосу соли у порога.
Сэм мгновенно забыл о разбойниках, чудовищах и пропасти, восторженно заверещал и бросился обниматься с кошкой. Та на редкость спокойно восприняла все эти выражения чувств и даже позволила почесать себя за ухом. Дин улыбнулся и неожиданно для себя чихнул. Кошка недоуменно посмотрела на него желтыми бессовестными глазами и с силой потерлась о Сэмовы ноги впалым боком так, что он даже шатнулся.
- Дин-Дин-Дин! Она же голодная, наверное, смотри, какая худая! Надо ее покормить! А кошки едят макароны? А воду они едят, Дин? Ой, Дин, а у нас же нет кошкиной еды! – Сэмми сначала затараторил, а потом скуксился и захныкал. Кошка боднула его лобастой головой и затарахтела, требовательно глядя на старшего.
- Сэм, - вздохнул Дин, - у нас и человеческой еды толком нет. Если не будет жрать макароны, пусть ходит голодная. Смотри, у нее морда какая, точно мышей наелась.
Полосатая зараза презрительно повела обрубком уха, а брат разревелся еще сильнее.
- Ну Ди-и-и-ин, у Джоша же наверняка много еды после гостей осталось! Принеси ей поесть чего-нибудь! И мне тоже… - и посмотрел голодными глазищами.
- Не пойду, и не проси даже, - проворчал Дин.
Брат уставился на него взглядом преданного щенка.
У Дина сжалось сердце. Сам он смог бы питаться хоть крысами, как вот это одноухое недоразумение, но вот Сэмми и сухие макароны… Сейчас бы хоть самый паршивый кипятильничек найти. С другой стороны… Он поморщился, вспомнив Джошевых собутыльников и взгляды, которыми его одарили. Он тяжело вздохнул. К Джошу идти отчаянно не хотелось. Но вид голодного брата в обнимку с кошкой заставил его сделать несколько шагов к двери и отодвинуть стул.
- Сиди тут тихо, как мышь под веником, и не выходи из комнаты ни в коем случае, что бы ни произошло. Если что, прячься в шкаф, - как можно суровее сказал Дин. – Даже если драться будут, все равно будь тут. Дверь припри стулом, я постучу вот так, - он пару раз стукнул о косяк, - и только тогда открывай.
Сэм закивал головой и крепче стиснул кошку так, что та издала придушенный мявк, но вырываться не стала. Дин чихнул еще раз и с видимой неохотой закрыл за собой дверь.
На улице уже стемнело. Метель засыпала их снегом, а разыгравшийся ветер жутко выл в щели дома. Дин поежился не то от холода, не то от неприятных мурашек по спине. Он неслышно, на цыпочках прошел по темному захламленному коридору, крепко сжимая нож в кармане джинсов, и осторожно заглянул в комнату Джоша. Все трое вповалку спали на единственном диване, источая амбре отборнейшего перегара. Телевизор негромко болботал какую-то чушь. На столе посреди немытой посуды и объедков он углядел электрический чайник, который сейчас был бы как нельзя кстати. Перешагнув мусор у порога, он тихонько вошел в комнату и схватил чайник. Тут же на тарелке лежала пара кусочков колбасы. Помедлив немного, он обошел стол и потянулся было за ними, чтобы положить в карман – для Сэмми и кошки, как его руку перехватил один из товарищей Джоша, тот самый, со странным взглядом, Стив, кажется. Дин вздрогнул всем телом от неожиданности и попытался вырваться.
- Ах ты, маленький гадёныш! – прошипел мужчина, обдав его перегарной волной, и дернул мальчишку на себя. Дин не устоял на ногах и кулем повалился на пол. – Неужели папочка так и не научил тебя, что воровать плохо? Ну ничего, сейчас узнаешь!
В ответ Дин молча вгрызся в удерживающую его волосатую руку.
Заорав от боли, Стив отшвырнул его к стене. От удара у Дина вышибло весь воздух из легких, и он скрючился на заплеванном полу, безуспешно пытаясь вздохнуть. Та же самая рука с явственными отпечатками зубов вздернула его в воздух и удобнее перехватила прямо за шею, попутно саданув затылком о стену. У Дина потемнело в глазах, но он попытался пнуть обидчика в пах, как учил папа, и разжать руки, стискивающие его горло.
- Ах ты ж дрянь, - пораженно выдохнул Стив и со всей дури ударил Дина прямо в солнечное сплетение. У того перехватило дух, и на несколько мгновений показалось, что он совсем разучился дышать. В тот же момент на него посыпались первые удары. Стив, позволив ему рухнуть на пол, изо всех сил месил его ногами. Дин свернулся клубком, инстинктивно прикрывая лицо и живот руками. Один из ударов все-таки достиг цели, и мальчишка вначале почувствовал, как щелкнул, ломаясь, нос, и лишь затем нахлынула кровавая волна. Он захрипел от боли. В голове билась единственная мысль – хоть бы Сэмми не ослушался и не пошел его спасать. Хоть бы Сэмми сидел тихо и не вылез из комнаты. Хоть бы…
Стив внезапно перестал его лупить и резко дернул вверх за руку. В запястье что-то неожиданно хрустнуло, и Дин заорал. Стив, по-прежнему держа за сломанную руку, поволок его в другую комнату. Изо всей обстановки Дин заметил там лишь половик в цветочек и полированный журнальный столик, и то лишь потому, что Стив любезно познакомил его голову и столешницу друг с другом.
Мальчишка повернул залитое кровью лицо к своему мучителю и хрипло простонал:
- Де дадо, божадуйста, де дадо!
На большее у него сил не хватило. От боли мутило, и голова будто была набита ватой, крадущей звуки и движения. Он попытался сползти вниз, но зашипел от острой боли в запястье. Не реветь! Он Винчестер, а Винчестеры не плачут.
- Ах ты негодный мальчишка, - задыхаясь, бормотал Стив, завозившись с пряжкой ремня на джинсах. – Я тебе покажу, как воровать у взрослых, ты у меня узнаешь, что нельзя брать чужое. На всю жизнь запомнишь, паршивец!
Одной рукой он придавил Дина за шею к столу, чтобы избежать малейшей возможности сопротивления, а другой начал стягивать с него штаны. Дин сперва ощутил на себе его огромную загрубевшую ладонь, а затем почувствовал, как толстый палец унизительно пробирается внутрь него, распирая и причиняя боль. И лишь тогда он бессильно разрыдался, кусая здоровую руку, чтобы не закричать.
***
Джон едва дотащился до Джошевой развалюхи, где ему пришлось оставить детей. С призраком он справился быстро, но чертова машина как нельзя некстати объявила бойкот и наотрез отказалась заводиться, тем более ехать куда-то. Два дня он ее чинил и приводил в порядок. Джону не давали покоя мысли о детях. На душе скребли кошки. Нельзя сказать, что Джош был образцом для подражания в плане поведения. Про него болтали всякое, и только великая спешка заставила оставить сыновей в его избушке. Что утешало, так это то, что он в кои-то веки нашел постоянную работу, и какое-то время они смогут пожить на одном месте, никуда не срываясь. Да и старушке-Импале не мешало бы получить парочку новых запчастей.
Он еле пробился сквозь снежные заносы, чуть не застрял на грунтовке, но все же выбрался и теперь подъезжал к дому Джоша. Его насторожила темнота в окнах. Было всего лишь восемь часов вечера, а уж Сэмми в это время точно не спит. Он достал из бардачка пистолет, заглушил двигатель и вышел из машины. Его подозрения окрепли, когда выяснилось, что дверь дома не заперта.
Поудобнее перехватив пистолет, он вломился внутрь заледеневшей хижины и сразу же услышал отчаянный, надрывный плач своего старшего сына. Одним прыжком он метнулся по коридору, раскидав весь наваленный там хлам и краем глаза отметив храпящего Джоша, дрыхнущего рядом с незнакомым мужиком. Джон застыл на месте, увидев, как какой-то урод со спущенными штанами прижимает Дина к столу и, несомненно, пытается изнасиловать. От ярости у него потемнело в глазах, и, не задумываясь, он нажал на курок. Голозадый урод завопил от боли, хватаясь за простреленное плечо и оборачиваясь назад. При виде Джона он ощутимо побледнел.
Пинком отбросив его в сторону, Джон кинулся к сыну, перевернул его на спину и прижал к себе. Перемазанный в крови, Дин захлебывался в рыданиях. Нос у него был свернут в сторону, а под глазами начинали проявляться синяки. Правую руку он держал так, чтобы не задеть ее даже случайно.
- Папа, папочка, папа, - прорыдал Дин, цепляясь за него изо всех сил, прижимаясь и содрогаясь всем телом. – Папочка, ты здесь!
Если бы одним лишь взглядом можно было убить, то мразь, сотворившая такое с его сыном, уже давно полировала бы собой сковородки в Аду. Впрочем, у него было кое-что посерьезнее взгляда.
Джон поцеловал сына в измазанный кровью лоб, успокаивающе шепнул, что он рядом, и с трудом оторвал пальцы Дина от своей рубашки. Мальчишка заревел еще громче. Джона сейчас очень интересовал голозадый урод, поскуливающий и поспешно отползающий как можно дальше в угол. Не выдержав его взгляда, тот заорал:
- Не трогай меня! Я ничего ему не сделал!
В голове у Джона что-то щелкнуло, и он очнулся, лишь когда в магазине закончились патроны. В дверях было мелькнул заспанный, помятый и встревоженный Джош, но, увидев разъяренного Винчестера с пистолетом в руках и окровавленное тело своего приятеля, быстро исчез.
Дин заходился в рыданиях. Кажется, он даже не осознавал, где находится. Джон подхватил сына на руки, крепко прижал к себе, стараясь не задеть поврежденную руку, и зашептал, что теперь все хорошо, он рядом и больше никуда и никогда не уйдет, успокаивая и убаюкивая. Он честил себя во все корки. Как ему вообще могла прийти в голову идея оставить мальчиков одних, да еще и тут? Чертов идиот! Нашел зимовку! Больше никогда, ни за что!..
Дин затих минут через пятнадцать. Всхлипывая по инерции, он попытался выговорить, заикаясь:
- Сэм-ми, п-папа, С-сэмми…
Джон встревоженно перебил его:
- Что с ним?
- П-папа, од в-в ком-ик-дате, т-таб.
Джон налил сыну воды, чтобы тот немного успокоился, и с Дином на руках пошел к единственной закрытой комнате в халабуде Джоша.
- Пап-почка, о-од де откро-ик-ет, с-сдук, - чуть слышно прошептал Дин ему в ухо. – Я ем-му ск-казал.
Сын слабо отстучал по косяку. Джон повторил сильнее, и за дверью заскрежетал, отодвигаясь, стул. Со скрипом дверь открылась, за ней стоял встревоженный зареванный Сэм, переводя испуганный взгляд с отца на брата.
- Папочка! Дин! – воскликнул он. – Дин, что с тобой, Дин? Дин!
- С ним все будет хорошо. Сэмми, - настолько мягко, насколько мог, сказал Джон, - собери быстренько сумки и одевайся, мы уезжаем.
Младший зашмыгал носом, но стал натягивать зимние ботинки, путаясь в шнурках и бестолково мечась от сумки к сумке.
- Не спеши, Сэмми, - ласково поправил его отец. – Сначала обувь, потом сумки.
Сэм закивал головой и сделал так, как ему сказали. Джон тем временем одевал Дина, к тому времени снова затрясшегося в беззвучном плаче, стоило ему оторваться от папиной груди. Взгляд его упал на початую пачку макарон на столе. Кастрюли или сковороды при этом он не заметил. Джон нахмурился. Похоже, эта сволочь Джош пропил все деньги, оставленные на еду мальчикам. Чтобы он еще раз доверил сыновей кому-то из охотничьей братии, кроме Бобби и Калеба!
- А это что, Сэмми?
Младший немедленно разревелся, уткнувшись лицом в сумку.
Сквозь слезы и шмыганья можно было различить:
- Папочка, это я во всем виноват! Это я не хотел сухие макароны и попросил Дина сходить к Джошу! Из-за меня его побили! Это я!
Джон тяжело вздохнул, обнял сыновей и крепко прижал их к себе, поцеловав в давно не стриженые затылки.
- Все будет хорошо, я обещаю, - твердо произнес он, хотя на самом деле вовсе не чувствовал такой уверенности; впрочем, детям об этом знать было необязательно. – Все будет хорошо. Не плачь, Сэмми, ты ни в чем не виноват.
Уж если кто и виноват, добавил он мысленно, так это только я, и никто другой. Он боялся даже представить, что бы случилось, если бы он приехал хотя бы на полчаса позже. Мэри, Мэри, привычно посетовал он, зачем ты ушла. Сейчас бы ничего этого не было, если бы ты была рядом. И наши дети не давились бы сухими макаронами и не сглатывали кровь.
Сэм, прерывисто вздохнув напоследок, отполз собирать последнюю сумку, а Джон шепотом спросил у Дина:
- Дин, сынок, этот мерзавец тебе ничего… не сделал?
Тот замотал головой и задрожал еще сильнее:
- Дет. Т-тыкадся гор-ик-ячим просдо. Больдо, п-папа…
У Джона захолонуло сердце, и он еще сильнее прижал сына к себе.
- Тише, тише, мой хороший. Все будет в порядке, сейчас Сэмми застегнет сумки, и мы отвезем тебя в больницу. Все будет хорошо, - негромко твердил он на ухо Дину, и тот переставал дрожать и затихал.
В следующие полчаса он сделал Дину ледяной компресс на переносицу, вытер ему измученную мордаху, соорудил шину на сломанную руку, отвел детей в машину и зачем-то засунул потяжелевшие сумки прямо в салон. Отогнав Импалу подальше от дома, он вернулся в Джошеву халупу, щедро полил все жидкостью для розжига дров и чиркнул спичкой. Дом стал неохотно заниматься, поблескивая пробивающимися отовсюду язычками пламени.
Джон бегом направился к машине, где его ждали сыновья, и, с непонятным облегчением нырнув в салон автомобиля, тронулся с места. В зеркало заднего вида он рассмотрел, что его мальчики уснули, крепко прижавшись друг к другу, а на животе у Дина свернулась калачиком громогласно мурчащая одноухая кошка. Он с трудом улыбнулся и прибавил газу, чтобы прибыть в больницу вовремя. Им неописуемо повезло, что в ближайшей больнице работал парень, который был должен Джону за изгнание особо шумного полтергейста из его дома. Так что проблем с ювеналкой вроде бы возникнуть не должно. Он и представить не мог, как будет существовать без своих мальчиков.
- Я больше никогда не оставлю вас одних, и плевать на всех тварей мира, - негромко сказал Джон. Худющая кошка боднула лобастой серой головой сопящего Сэмми и рокочуще с ним согласилась. Никогда, нигде, ни за что.
