Глава 1Жаркий июльский день клонился к вечеру. Линия горизонта уже окрасились в розоватый оттенок, окрашивая небо в причудливый оранжевый цвет. Пушистые молочные облака изредка пролетали над уютным английским городком Литл-Уингингом, таким милым, как и все провинциальные города Англии.
В тридцать девятом доме на персиковой улице Лили Эванс, лежа на кровати, машинально перелистывала страницы журнала «Трансфигурация сегодня». Она была рада, когда ее друг Ремус Люпин прислал ей экземпляр с радостной запиской, что его статью приняли и напечатали. Лили пошла было на задний двор, туда, где между двумя липами был натянут гамак, на который Роза Эванс, ее мама накинула темно-синий плед, и там под тихий шелест деревьев и редкий рев проезжающих машин почитать труды друга. Сначала она с удовольствием взялась за текст, ведь Ремус писал живо и интересно, приводя множество примеров. Вот эти-то примеры и не давали Лили покоя. Она понимала, что за каждым стоит веселая история, в которой обязательно фигурировали Сириус Блэк и Джеймс Поттер.
За две недели, которые Лили провела дома, к ней в окно ни разу не залетела Персефона, шикарная сова Поттеров. И это беспокоило девушку. Вторую половину шестого курса Джеймс провел с Каролиной Херд, красивой рейвенкловкой одного с ними курса. Каролина была красивой черноволосой девушкой с проникновенным низким голосом с итальянским акцентом и милыми ямочками на щеках. Их отношения обсуждал весь Хогвартс, на Лили же косились, шепчась по углам, что Поттеру, мол, давно пора было отстать от маглорожденной рыжей девчонки и найти себе кого-нибудь по статусу. Эванс полтора месяца ходила задрав голову, плача по ночам и уверяя себя, что ей жутко неприятны эти слухи. А потом пошел слушок, что их, донельзя счастливых, видели выходящими из Выручай-комнаты. Вот тогда-то Лили и кольнуло ревностью. Мама всегда говорила, что девушки существа жутко нелогичные, а папа на ее рассказы о «негодяе Поттере, который ее замучил своими приглашениями», смеялся и говорил, что она, вертихвостка, еще поймет, как дорожит его вниманием, и что Поттер еще своего добьется. Что ж, они были правы, жаль только, что Поттер решил, что ему этого уже и не надо.
Она жутко ревновала, и от этого только больше распалялось ее желание ругать Джеймса по каждому поводу. Любая невинная шутка Мародеров в течение трех месяцев заканчивалась жутким скандалом в гостиной гриффиндора на глазах у однокашников. А что уж говорить о том, когда Лили натыкалась на парочку в коридорах поле отбоя, когда она дежурила на этаже. На правах старосты она даже отнимала у него баллы, которые потом возвращала, когда никто не видел. Такого противостояния Поттер-Эванс Хогвартс не видел со времен истории с подштанниками Снейпа.
История с Каролиной тогда кончилась просто ужасно. В тот год выпускались многие, с кем дружили Джеймс и его компания, Мародеры, как они себя называли. Лили тоже прощалась с друзьями, например, с Фрэнком Лонгботтомом, парнем ее подруги Алисы, и Эммелиной Вэнс. Джеймс и Каролина прошли, как и полагалось, вместе. А под конец вечера девушка устроила громкий скандал с криками и слезами. Она махала перед его носом какой-то бумажкой и сыпала потоком обвинений. Никто ничего не понимал, пока Каролина не бросила в воздух листок и не убежала из Большого Зала. Листочек спикировал к ногам Лили, которая волей случая оказалась в первых рядах слушателей, и она увидела красивый рисунок, чуть трепещущий цветок лилии, внутри которого, наверное, сотню раз написано ее имя. Лили Эванс.
Она подняла листок и быстро спрятала в карман. Он и сейчас лежал в нижнем ящике комода, который закрывался на ключ. Лили иногда доставала его и смотрела на красиво выведенные буквы своего собственного имени.
На следующий день Каролина пришла к ней. Лили немного испугалась, понимая, что от разъяренной итальянки можно ожидать чего угодно.
Но Каролина только спросила, чего в ней такого не хватает, что есть в Лили. Эванс не знала ответа, и Каролина ушла, пожелав ей удачи и заверив, что еще вернется.
Лили встала с кровати и подошла к комоду. Голые ступни пощекотал мягкий ворсистый ковер серого цвета. Вообще все комната Лили была наполнена светлыми, голубовато-серыми тонами, что создавало атмосферу спокойствия и уединения. Из проигрывателя на столе цвета темного шоколада лилась песня «Yesterday» и голос Пола Маккарти смешивался с шелестом деревьев из открытого окна. Девушка взяла зачитанный томик ее любимого романа. «Унесенные ветром» — гласила витиеватая надпись на обложке. Лили раскрыла книгу, и та послушно открылась на любимом, зачитанном моменте.
Истрия своенравной Скарлетт всегда трогала Лили до глубины души. Мечтательной девушка всегда хотелось быть такой же свободной от предрассудков и пересудов.
Мисс О’Хара с завидным упрямством всю жизнь гнала от себя единственного мужчину, который мог сделать ее счастливой.
— Я вам нравлюсь, Скарлетт, признайтесь?
— Ну, иногда, немножко, — осторожно сказала она. — Когда вы не ведёте себя как подонок.
— А ведь я, сдается мне, нравлюсь вам именно потому, что я подонок. *
Мысли опять перетекли к Джеймсу.
Однажды гриффиндорки решили устроить девичник в девчачей спальне, куда мальчикам входить запрещено. Лестницы тут же спускали их вниз кубарем. «Ни одна девчонка не сможет устоять перед обаянием Поттера. Он плохой мальчик, задира, но с добрым и храбрым сердцем. Пойми Эванс, твоя оборона долго не простоит. Но смотри, что бы тогда не было поздно». Так сказала тогда влюбленная в Поттера Эммелина Вэнс. Ей было пятнадцать, Лили — четырнадцать, и Эммелина чувствовала себя ее старшей сестрой, которую та так глупо потеряла только потому, что родилась волшебницей.
— Лили, солнце, — раздался голос мамы из кухни. — Иди ужинать.
Лили с улыбкой захлопнула книгу и побежала вниз.
— Боже, что за чудесный запах! — радостно воскликнула девушка и поймала лукавый взгляд маминых глаз.
— Рыба в сметанном соусе, твоя любимая, — ответила Роза.
— Тебе помочь, мам?
— Отнеси тарелки в столовую и красиво сервируй стол, как ты умеешь.
— У нас гости?
— Твоя сестра пригласила своего молодого человека на ужин.
— Петунья?
— Да, представь себе, Тунья перестала вертеть нос от потенциальных женихов, может и тебе стоит? — поколола дочь миссис Эванс.
— Мам, — возмутилась Лили, на правах своего совершеннолетия взмахивая палочкой, что бы тарелки поднялись и сами уплыли в столовую. — Я бы с радостью, но, кажется это уже никому не интересно, — уже тише добавила она.
— Что тревожит мою маленькую волшебницу?
Мама и папа так в шутку называли дочку, когда она демонстрировала свои способности. Они тогда еще ничего не знали о магии и Хогвартсе и думали, что Лили просто прирожденная фокусница.
— Негодяй Поттер прекратил свои попытки завоевать твое сердце?
В последнее утро перед каникулами, когда все завтракали перед долгой поездкой на Хогвартс-Экспрессе, Лили поймала Поттера, что бы поговорить серьезно. Она тогда подготовила долгую запутанную речь о том, что она готова принять его предложение. Но Поттер, жутко злой и раздраженный, рявкнул, что она дура, раз пришла к нему, и что она может не беспокоиться, он оставит ее в покое, а его «рожу» ей осталось терпеть всего год. Уязвленная Лили, кажется, опять накричала на него. В общем, расстались они не особо хорошо.
— Он расстался со своей девушкой из-за того, что она нашла у него в кармане рисунок лилии, на котором было много раз написано мое имя. Я тогда сильно обрадовалась, хотела подойти к нему, поговорить. А он накричал на меня, сказал, чтобы я не беспокоилась, что он от меня отстанет, что терпеть его всего лишь год. Я тоже, кажется, кричала, что он болван, и что мне бы хотелось, что бы его вообще не существовало. А сейчас он мне ни строчки не написал, за две недели, хотя раньше его сову просто жалко было, так он ее гонял. А вдруг я его прокляла, ну, случайно, стихийной магией?
— Деточка, успокойся, он просто…
— Ничего не просто, — раздался строгий голос Джона Эванса. — Если я его хоть раз увижу, ему мало не покажется.
Мистер Эванс безумно любил своих дочерей. Каждая из них была его маленькой принцессой, даже теперь, когда они стали такими взрослыми. Он уже заранее не любил «уравновешенного и спокойного» Вернона Дурсля Петуньи. А этот Поттер… По рассказам Лили, он Джону даже нравился. Эдакий хулиганистый, но настырный, верный, значит. И как рассмешить знает. И богатый, вроде бы, Лили говорила что-то о «знатном чистокровном роде». Но Джон был уверен, что когда Лили поймет, она просто осчастливит парня, и все будет так, как надо. А тут….
— Джон, пусть дети сами разберутся…
— Они, судя по всему, спокойно разобраться не в состоянии.
— Папа…
— Что, Лили, что? Ты достойна лучшего, и хотя мне твой Джеймс и нравился….
— Я не про то. Кажется, это Петунья пришла.
Семья встала из-за стола, куда за разговором они присели, и все направились в прихожую, где, действительно, слышались голоса.
— Вот вы где, — недовольно сказала Петунья, она надеялась, что родители сразу встретят их, как надо.
— Мистер Эванс, — Вернон Дурсль, довольно тучный молодой человек с лицом, чем-то неуловимо напоминающим морду моржа, протянул руку Джону. — И миссис Эванс, — «галантно» поцеловал руку Розе, которую она потом вытерла о передник. — И….
Тут он замялся, заметив рыжеволосую сестру Петуньи. Он никак не мог вспомнить ее имени, упомянутого Петуньей всего пару раз.
— Лили, — девочка сама протянула ему руку. Он недовольно ее пожал. Это не входило в его планы, а он не любил ничего незапланированного.
— Что ж, пойдемте к столу.
Они расселись за превосходно сервированным столом, при этом Вернон, кажется, чуть не сломал стул, тот скрипнул, непривыкший к такому весу.
Разговор явно не клеился. Мистер Эванс грозно взирал на гостя, который вдохновенно вещал явно сочиненную заранее речь о его фирме, продающей дрели. Миссис Эванс негодующе покашливала в салфетку под недовольным взглядом старшей дочери. Лили же еле сдерживала смех, наблюдая за этим фарсом, позабыв о своих проблемах.
— Как видите, — заключил свою речь Вернон. — Наша компания продает только самые качественные дрели, а не всякую ерунду. Вот вы, мистер Эванс, какой дрелью пользуетесь.
Мистер Эванс ответил.
— Так вот, это, конечно, более-менее приличный продукт, — недовольно продолжил Вернон, Джон назвал марку, которая тоже продавалась в его магазине. — Но я принес новую усовершенствованную модель.
И он достал из-под стола коробку, которую все это время таскал с собой.
— О, новая дрель, спасибо, — без особого энтузиазма протянул Джон.
Лили откровенно скучала. Она водила вилкой по красивому воздушному картофельному пюре миссис Эванс и тыкала ножом в рыбу, запеченную в сметанном соусе.
Тут и случился непредвиденный форс мажор. Событие, которое все перевернуло буквально с ног не голову.
Над головой продолжающего разглагольствовать о дрелях Вернона пролетела Персефона.
Красивая сова, непривыкшая к тому, что на нее так реагируют, от неожиданности, спикировала прямо на стол перед Лили.
Девочка очнулась от своих мыслей и посмотрела в ее янтарные глаза. В клюве сова держала записку.
— Что. Это. Такое? — раздельно и раздражающе визгливо воскликнули Вернон и Петунья. Прямо идеальная парочка.
— Это Персефона, — спокойно сказала Лили. — Она мне письмо принесла, а Вернон ее напугал, вот она и приземлилась так неловко.
— П-п-п-письмо? — робко спросил Вернон.
— Ну да, сова — почтальон, — убийственным тоном сказала Лили, словно все это само собой разумеющийся факт.
— Что? — уже зло воскликнул Вернон. Видимо, к нему вернулось самообладание.
Лили, тем временем, с трепещущим сердцем открыла конверт. Персефона могла принести записку только от одного человека.
«Лили, прости меня, если сможешь. Я, правда, не хотел тебе грубить. Прими мои извинения, пожалуйста. Если ты согласна простить меня, выгляни в окно.
P.S: Я сказал, что я больше не буду звать тебя на свидание, но ты же понимаешь, что это не возможно».
Улыбающаяся от уха до уха Лили быстро подбежала к окну.
У калитки ее дома стоял огромный мотоцикл, из проигрывателя которого доносилась песня The Beatles — I Want You. Верхом на этом железном коне сидел Джеймс Поттер и держал в руках букет полевых ромашек. Потертые джинсы и привычно застегнутая не на все пуговицы рубашка, выпущенная из брюк. Волосы растрепанны так, словно он в прямом смысле летел на этом мотоцикле по небу.
Сердце бешено застучало при виде этого лохматого обормота, такого родного и любимого, что в груди все сладко замирало.
Лили выскочила за дверь и впорхнула в его объятия.
Джеймс, не ожидавший этого, слегка опешил. Он робко, не веря своему счастью, сомкнул руки у нее за спиной и вдохнул знакомый запах малины и ромашки, совершенно невозможная, неповторимая смесь, такая же, как и сама Лили.
— Прости, меня, Лили. Я не должен был грубить, не должен был кричать на тебя. Мне стоит оставить тебя в покое, но я не могу, прости и за это.
— Ты… — Лили заглянула в шоколадные глаза.
— Лили, послушай, я знаю, что ты сейчас скажешь, — он прервал ее движением руки. — Ты говоришь это после каждого нашего перемирия. Что никто не может себя заставить, что я должен найти счастья с другой, но я не могу. Пробовал, сама видела, к чему это привело. Сначала да, я увлекся. Но ты повсюду. Куда не взгляну, везде, даже дома, в воспоминаниях…. — слова лились с его уст беспрерывным потоком. — А я изменюсь ради тебя, по тому, что ты и я вместе – то, что и должно быть. Самое-самое правильное. Только позволь сделать это для тебя. Можно?
Последние слова потонули, по тому, что Лили уже не в силах была терпеть. Она набросилась на него с объятиями. И он, больше не в силах сдерживаться, поцеловал ее.
И ему просто снесло крышу, когда она ответила.
I want you
I want you so bad
I want you
I want you so bad
It's driving me mad
It's driving me mad **
Звездное небо над головой было самым прекрасным, что Лили видела в своей жизни. Они летели, в прямом смысле этого слова, на летающем мотоцикле, а бархатная ночь забрала все оставшиеся между ними недомолвки и недосказанности, что бы они могли начать все с начала.
— Спасибо, — Лили спрыгнула с мотоцикла и провела рукой по шевелюре Джеймса, губами касаясь его губ.
— Твой отец….
— Тебе предстоит испытание пострашнее, чем СОВ перед Макгонагл.
Его смех разнес порыв ветра. Почти налившийся круг луны светил им с неба.
И казалось, что в мире не может быть никакой войны.
Примечания:
* "Унесенные ветрорм" М. Митчелл
** The Beatles - I Want You
