Глава 1— Помню всё, как будто это было вчера: я, молодой и глупый, в одиночку против грозных сил природы. Я был так уверен в собственной неуязвимости, что полетел на своей «Циррус[1] X50» в мощнейший шторм, который когда-либо видел. Черное небо освещали вспышки молний, будто предвещая ярость стихии. Подо мной перекатывалось волнами море, столь же темное и беспощадное, как небеса — я едва мог отличить одно от другого. Ветер швырял меня из стороны в сторону, словно ураган воробья. Тогда дождь еще не снижал видимость, но когда он начался…
— Погоди-погоди, — перебил отца Драко Малфой, двадцати двух лет от роду, и со звоном опустил ложку в миску с овсянкой.
Люциус косо посмотрел в ответ.
Они как раз завтракали в одном из залов Малфой-мэнора на солнечной стороне. Утро выдалось холодным и ветреным, на горизонте даже показались грозовые тучи. Такая погода, похоже, вызывала у Люциуса что-то вроде ностальгии, иначе Драко не понимал, какое отношение эта история имела к его вопросу («У нас еще остались сдобные котелки?»).
— Какого черта ты в шторм полетел над морем? — спросил Драко.
Люциус отхлебнул кофе и произнес холодно:
— Видимо, я был сильно пьян.
Драко пожалел, что спросил.
Люциус же поерзал немного и с наслаждением потянулся, снова привлекая внимание Драко к тому, что всегда безупречный, благородный, правильный отец решил спуститься к завтраку в одних лишь белых обтягивающих трусах и с волосами, завязанными в узел.
Сколько Драко себя помнил, отец иначе как в расшитой драгоценностями парадной мантии на бархатной подкладке к завтраку, как и к любому приему пищи, не выходил. Драко уже начал бояться, что в этом неприличном, нехарактерном для отца поведении есть какой-то скрытый подтекст, нечто недоступное пониманию, что в мгновение ока растопчет его.
Когда Люциус впервые впорхнул в комнату практически в чем мать родила, Драко пришлось сморгнуть поплывшие перед глазами пятна. Сначала его ослепила бледность отцовской кожи, а затем мозг долго отказывался принимать увиденное. В тот раз Драко был слишком ошеломлен, чтобы как-то среагировать — чему радовался, на случай если это была очередная проверка «чистокровности» нервов, — а сейчас просто не стал ни о чем спрашивать. То ли потому, что был уверен: отец хотел, чтобы он спросил; то ли потому, что затаил обиду: слишком очевидной была разница между его хилым телом и мускулистым отцовским.
— Кроме того, я заключил пари с Эсмеральдой Забини. Тройной проклятый вызов! Честь чистокровного не позволила мне отказаться. Могу я теперь закончить рассказ? — ледяным тоном осведомился Люциус.
— Сколько угодно, — усмехнулся Драко. Усмехнулся лишь уголком рта: его пугало то, к чему всё это ведет.
Люциус откашлялся.
— Когда хлынул дождь, ветер усилился. Я не видел ни неба, ни моря, не мог различить даже, где верх, а где — низ. Не мог до тех пор, пока не врезался в воду — словно в стену замка со всей силы.
Драко поморщился: врезаться в стену замка ему пару раз приходилось.
— Моя метла сломалась, словно тростинка. Тяжелая мантия тащила под воду. Меня швыряло с той же силой, что и на ветру, только теперь я задыхался в ледяной соленой воде. Не знаю, как долго я боролся со стихией: когда сквозь вой бури пробился странный гул, могло пройти как несколько часов, так и несколько минут. А потом появилось диковинное существо и спасло меня из лап смерти.
Люциус сделал паузу, чтобы глотнуть кофе, и Драко заинтересованно подался вперед.
— Эсмеральда говорила что-то о магических существах, которые появляются в море во время шторма. Говорила, что бури — это своего рода барьер от волшебников, но я ей не поверил. Не знаю, почему то существо сжалилось надо мной. Очнулся я на небольшом судне посреди спокойного моря — мой спутник, похоже, укротил шторм. Чудищем он оказался впечатляющим: очень высокий, крупный, в непонятной черной шкуре. Он смотрел на меня с таким же любопытством, с каким и я на него. Говорил на каком-то странном диалекте, поэтому я почти ничего не понял, только одно: что его почему-то разлучили с сородичами. Наверное, лишь одиночество заставило его спасти меня, простого смертного.
— И что же это было за существо? — нахмурился Драко.
Люциус задумчиво покачал головой:
— Я никогда не знал наверняка. Думаю, он был кем-то вроде шелки[2]. Он называл себя морским котиком, хотя в его облике не было ничего кошачьего[3]. Я был очень благодарен ему и расстроен, что он остался один посреди моря. Я еще подумал тогда, что, раз он спас мне жизнь, я помогу ему найти сородичей. Однако я не встречал ни одного волшебника, который слышал об этих странных существах, поэтому не был уверен, что смогу их отыскать. Я рассудил логически и решил забрать морского котика к себе домой.
Драко закашлялся. Люциус тяжело вздохнул.
— Морскому котику мое решение не понравилось. Мне бы подумать хорошенько, прежде чем забирать столь дикое, гордое существо из естественной среды обитания, но он был так красив! Я уже представлял себя его хозяином, представлял, как все станут мне завидовать. Нарцисса полюбила его сразу же, как только я привел его домой. Однако бедный котик, похоже, разозлился и растерялся. Я понимал, что морскому существу с непривычки будет трудно в доме волшебников. Я пытался дрессировать его, но потерпел неудачу, несмотря на его сообразительность. Морской котик был упрямым, хитрым и опасным, как и любой дикий зверь. Он дважды нападал на Роджера Эйвери и чуть не убил Грега Гойла. Эйвери в результате остался без руки, — усмехнулся Люциус. — А я ведь предупреждал этих идиотов не приближаться, но они не верили, что морской котик — существо волшебное. Они принимали его за ручного маггла, даже когда узнали, что, после того как я забрал его в мэнор, две недели бушевала буря. Морской котик не единожды сбегал, обводя меня вокруг пальца. Видишь шрам? — Люциус указал на тонкую линию от груди до пупка. — Котик чуть не выпотрошил меня. — И добавил самодовольно: — Я даже несколько дней в Мунго провел. Но, несмотря на это, морской котик был моим лучшим другом.
Тут Люциус помрачнел.
— Однажды я вернулся с работы пораньше и обнаружил, что твоя мать… разучивает с морским котиком новые игры в нашей спальне. Я вдруг понял, как был неправ, пытаясь приручить столь дикого зверя. На следующее утро я отвел его в лес и отпустил. С тех пор я его не видел, но всегда помнил о нем.
Драко долго наблюдал за отцом: тот хмуро смотрел в окно на надвигавшуюся бурю.
— Я не помню никакого морского котика, — наконец неуверенно сказал Драко. — Как давно это было?
Оторванный от размышлений, Люциус ответил мрачно:
— Ох… Примерно за девять месяцев до твоего рождения. — И уставился на Драко.
Драко уставился в ответ. Неловкая пауза затянулась.
— Гм, — практически пискнул он. — Ты… Ты намекаешь, что я… Я…
Люциус моргнул, а затем с ужасом произнес:
— Мерлин, нет! Конечно нет! Как ты мог подумать такое… да еще и о собственной матери, мелкая ты испорченная обезьяна?
Драко пробормотал, отчаянно краснея:
— Н-ну, ты сказал… А… А что я должен был подумать?
— Твоя мать — настоящая леди, — надменно произнес Люциус и — Драко мог поклясться — добавил вполголоса: — А в такие игры с морским котиком играл только я.
Однако Драко уже ни в чем не был уверен, потому как наелся всей этой ерунды досыта. Он одним махом осушил стакан апельсинового сока и встал, скрипнув стулом.
— Что за гам? — весело влетела в комнату Нарцисса. Она была одета в длинную белую мантию на меху, волосы были зачесаны назад и заплетены в аккуратную прическу. Драко с нетерпением ждал, что Нарцисса скажет что-нибудь о внешнем виде Люциуса, но она лишь раздвинула шторы и распахнула окно, впуская свежий утренний воздух.
— Я как раз рассказывал Драко о морском котике, — произнес Люциус с набитым ртом, что вызвало у Драко новый приступ паники. Нарцисса же по-прежнему оставалась совершенно равнодушной к происходящему.
— Да? А разве ты ему раньше не рассказывал? А почему? Ты же просто обожал котика. — Нарцисса озорно улыбнулась Драко и налила себе кофе из серебряного кофейника.
— Мне все еще тяжело вспоминать об этом, — признался Люциус, и Нарцисса нежно погладила его по щеке.
— Довольно! — прокричал Драко. — Какого дьявола здесь творится? — рявкнул он, тяжело дыша.
Родители уставились на него так, словно он потерял рассудок.
— Милый, о чем ты? — спросила Нарцисса, присаживаясь рядом с Люциусом.
— Почему отец ходит в трусах? Почему рассказывает мне о том, как напился и полетел на метле в шторм? Сегодня он мне ни разу даже не напомнил, что я Малфой. Это же… неправильно. Это… неприлично! Это почти… почти как анархия!
Люциус вздохнул, закатил глаза и почесался, опустив руку. Нарцисса, истинная леди Нарцисса, лишь хохотнула и ткнула его локтем в бок.
— Драко, тебе уже двадцать два, — возмутился Люциус. — Воспитал я тебя правильно. Я изо всех сил старался быть примером для подражания. Но ты уже вырос! Мне больше не нужно каждую секунду показывать тебе, как ведут себя настоящие джентльмены. Я свое дело сделал и теперь могу хоть в трусах завтракать, если мне, черт подери, захочется.
Драко стоял неподвижно, его била мелкая дрожь. Он был растерян и совершенно измотан.
— Пример для подражания? Так вот почему ты постоянно напоминал, как меня зовут? Каждый день все эти годы? «Убери локти со стола, Драко, ты же Малфой». «Выпрямись, Драко, ты же Малфой». «Не суй в нос фасоль, Драко, ты же Малфой».
— Ну да, — согласился Люциус.
— А-а-а! — схватился за голову Драко. — Я был совершенно уверен, что ужасно болен и в любой момент могу забыть собственное имя, если кто-нибудь мне не напомнит! Я думал, ты просто не хочешь мне говорить об этом или уже сказал, но я забыл, как мог забыть имя! В Хогвартсе у меня едва не случился нервный срыв, когда я понял, что никто не заканчивает предложение словами «ты же Малфой»! Я уже сам начал это делать, но никто не оценил! Все думали, что я просто выпендриваюсь!
— Боже, — вздохнула Нарцисса, комкая салфетку. — Какое живое воображение! Я знала, что нужно было показать его специалисту.
— Ерунда, — возразил Люциус, задумчиво разглядывая Драко. — Думаю, с ним все в порядке. Может у него и есть некоторые… странности, но они едва заметны.
— Не говорите обо мне так, словно меня здесь нет! — взвизгнул Драко.
— Кстати, — повернулась к нему Нарцисса, — Драко, когда в следующий раз будешь мастурбировать, убирай за собой тщательнее, хорошо? А то домовые эльфы жалуются.
Драко ярко покраснел и едва не сгорел со стыда.
— Нарцисса, — проворчал Люциус. — Ты смущаешь мальчика!
— Чепуха, — вздернула нос Нарцисса, — я его мать. Я ему подгузники меняла.
— Лгунья! — бросил в нее кусочком тоста Люциус и добавил с усмешкой: — Ничего подобного! Чтоб мне провалиться, если ты умеешь менять подгузники.
Нарцисса захихикала в кулак, словно маленькая девочка, и внутри Драко что-то оборвалось.
— Хорошо! — громко, но спокойно произнес он. — Я все понял. Вы выиграли. — Он развернулся и направился к выходу. — Я переезжаю. Пойду в агентство недвижимости и найду себе новый дом, а вы двое можете хоть голышом бегать, хоть рассуждать об однополой любви с шелки, хоть спорить, кто мой отец, и даже вести долгие беседы о том, насколько сильно злит домовых эльфов мастурбация.
Хлопнула дверь. Нарцисса и Люциус некоторое время смотрели вслед сыну, а затем обменялись хитрыми взглядами и ударили по рукам.
Дверь открылась.
— Ах да, пап, — презрительно усмехнулся Драко, оглядев Люциуса с ног до головы. — У тебя, кажется, растет брюшко. — И снова хлопнул дверью.
— Ничего подобного! — воскликнул Люциус, вскочив на ноги. — А ну вернись, щенок! — Однако живота все же коснулся, ужасно испугавшись, вдруг тот и в самом деле вырос.
Нарцисса шикнула и схватила Люциуса за руку:
— Не дури, Люциус. Он так сказал, только чтобы позлить тебя. — И поцеловала в живот.
***
— И я говорил Кингсли, — произнес Гарри Поттер с набитым ртом, — что это не сработает. Да, меня, похоже, нельзя убить, я выберусь из любой ситуации, но обманывать смерть, будто Гудини, могу только я. Больше ни у кого не выйдет. Я знаю. Я пытался. Но он меня не слушал. Как обычно. И отправил меня вместе с Дьюхерстом и его группой к тем заложникам. — Он прервался на мгновение, чтобы глотнуть кофе.
Рон Уизли уже качал головой, соскребая с тоста яичницу:
— И всё это плохо кончилось?
— Это был кошмар! — всплеснул руками Гарри. — Никто даже разведку не провел. Похоже, все подумали: кому нужна разведка, когда есть Мальчик, который выжил? Мы даже не подозревали, во что ввязались. А там, конечно…
— Была ловушка, — с умным видом закончил Рон, указывая на Гарри вилкой.
— И теперь они все мертвы, — подпер подбородок рукой Гарри. — Плохие парни, заложники, Дьюхерст и его команда. От той крепости не осталось ничего, кроме чертовой дыры в земле.
— А ты?
— А я палец сломал. — Гарри согнул уже полностью заживший мизинец. — Медиведьма привела его в порядок за две минуты.
Рон фыркнул в тарелку.
— Не хотите ли еще кофе? — спросила молодая симпатичная официантка, и он кивнул, даже не взглянув на нее.
— А мне чаю, пожалуйста, — быстро добавила Гермиона, сидевшая рядом с Гарри. Официантка подскочила от неожиданности.
Она некоторое время испуганно смотрела на Гермиону, а затем моргнула и выдавила улыбку:
— Д-да, конечно. Простите, я вас не заметила.
Она посмеялась над собой немного, что не обратила внимания на привлекательную молодую женщину в деловом пиджаке, шелковой блузке и юбке. Сослалась на то, что ей странно было видеть такую стильную леди рядом с рыжеволосым парнем в помятой спортивной одежде и брюнетом пониже ростом, который был одет в нечто напоминавшее огромное длинное черное платье.
Гермиона вежливо улыбнулась официантке и потянулась через стол, придвигая к себе еду. Гарри косо посмотрел на нее, но промолчал.
Рон же подождал, пока уйдет официантка, и набросился:
— Ты где была?
— На совещании, — коротко ответила Гермиона и аккуратно, из-под стола, наложила на еду согревающие чары.
— Но не во время нашего традиционного завтрака же, — проворчал Рон. — Это уже смешно. Я даже не заметил, как ты ушла.
— У нее хроноворот, — наябедничал Гарри. Он не перестал довольно сиять, даже когда Гермиона одарила его убийственным взглядом.
— Кто в здравом уме мог дать тебе хроноворот?
Гермиона вздернула нос:
— У меня слишком много обязанностей, чтобы…
— Наверное, она его попросту стащила, — снова наябедничал Гарри и расхохотался, глядя на Гермиону: она покраснела, но каяться не стала.
— Ты пробралась в отдел тайн? — впечатлился Рон.
— Она там работает, — едва ли не пропел Гарри. На этот раз Гермиона ущипнула его за руку — он ойкнул и отодвинулся.
— Я думал, ты работаешь только в двух местах, — прищурился Рон. — В отделе регулирования магических популяций и контроля над ними и в Хогвартсе, преподаешь маггловедение.
— Так и есть.
— А еще — в совете попечителей, в управлении добросовестной конкуренции в Косом переулке и у меня, личным юристом и налоговым консультантом. — Гарри загибал пальцы на каждое место работы, затем посмотрел на них и слизнул сироп.
Рон тихо присвистнул.
— Да, это точно не для меня, — сказал он Гермионе и взял сосиску.
— Я думал, ты усвоила урок на третьем курсе, — игриво поддразнил Гарри.
— Я еще и несколько жизней спасла, если помнишь, — сдержанно возразила Гермиона. — Я стала старше и знаю теперь, как правильно распределить время, чтобы не выдохнуться. — И раздраженно добавила: — У меня слишком много дел и слишком мало времени. Если бы все были организованнее, я бы успела еще больше.
— Гермиона, ты и так разве что волшебным миром не правишь, — расхохотался Гарри, но осекся, заметив промелькнувшее на лице Гермионы выражение. — Хотя бы не исчезай посреди нашего завтрака. Рона я почти каждый день вижу, но поймать тебя не так легко.
У неё хватило такта смутиться.
— Извини, Гарри. Я и правда с головой ушла в работу, да? На днях на это жаловались мои родители. Даже когда приехал дядя Дэн, я сказала, что у меня нет на него времени. — Гермиона выпрямилась и твердо добавила: — Я постараюсь быть хорошим другом и хорошей дочерью.
Зазвонил мобильный.
Она сконфуженно взглянула на Гарри и взяла трубку, отвернувшись от друзей. Телефон был одним из тех маггловских изобретений, которые Гермиона внедрила в волшебный мир за последние пару лет. Она ненавидела ходить к камину или ждать патронуса каждый раз, когда хотела с кем-нибудь поговорить, а сквозные зеркала были редки, дороги и непрактичны. Именно поэтому она заручилась поддержкой Джорджа Уизли и еще пары человек, и они вместе усовершенствовали телефон, заменив электронику чарами сквозного зеркала.
Гермиона запатентовала изобретение, а сейчас владела еще и единственной компанией, предоставлявшей услуги сотовой связи в волшебном мире.
Пока Гермиона говорила по телефону, Рон и Гарри обменялись многозначительными взглядами. Повесив трубку, она с сожалением взглянула на друзей:
— Простите, мне нужно показать пару домов.
— Показать пару домов? — непонимающе переспросил Рон.
— Ты еще и агентом по недвижимости работаешь? — Гарри понятия не имел, чему удивляется.
Гермиона кивнула неуверенно.
— Драко Малфой ищет новый дом и как можно скорее.
— Наконец-то решил съехать от мамочки с папочкой? — усмехнулся Рон, а затем оживился: — Эй! А у тебя нет на примете проклятых домов? Продай ему какой-нибудь, только о проклятии не рассказывай!
— Рон, это будет непрофессионально с моей стороны, — проворчала Гермиона и поднялась из-за стола, забрав сумочку.
— Зато весело, — сказал Гарри.
— Поверить не могу: ты бросаешь нас ради Малфоя.
— Я заглажу вину, честное слово.
Гермиона поцеловала друзей в щеки и с треском аппарировала, отчего среди посетителей-магглов началась суматоха: кто подскочил, а кто и вскрикнул от этого звука. Одна из официанток уронила поднос с едой, а смотревшие в тот миг в сторону Гермионы сидели с открытым ртом, недоумевая, куда же она испарилась.
— Что случилось?
— Вы слышали выстрел?
— Куда она делась?
Гарри схватил остатки еды.
— Быстро. Под стол! Под стол!
Рон затолкал в рот сосиску, забрал тарелку с блинчиками и сполз под стол вместе с Гарри.
Мгновение спустя снова раздался треск, и появилась сердитая Гермиона.
— Чёрт! Обливиэйт! Обливиэйт! Обливиэйт, обливиэйт, обливиэйт!
Гарри съежился, наблюдая, как летают заклинания и визжат люди.
Одна из находчивых официанток — Салли, если Гарри правильно помнил, — схватила посетителя и, заслонившись им, как живым щитом, увернулась от заклинания и спряталась за стойкой. А затем, когда Гермиона послала еще одно, схватила поднос и закрылась уже им.
Гарри начал волноваться.
— Вы не расплатились по счету! — воскликнула Салли.
Гермиона на полсекунды застыла, и Салли совершила ошибку, опустив щит.
— Конфундус!
Заклинание угодило ей прямо в лицо, поднос упал на пол.
— Гарри, заплати за меня, пожалуйста. Я все верну, — прокричала Гермиона и аппарировала.
Гарри и Рон медленно выбрались из-под стола. Ресторан был разгромлен, посетители — сбиты с толку и сильно напуганы. Гарри подошел к одной из официанток, чтобы помочь подняться, но та справилась самостоятельно и прогнала его. Через некоторое время посетители зашептались и вернулись к еде, так и не поняв, с чего же такой шум.
Гарри пошел проведать Салли, которая, пошатываясь, стояла за кассовой стойкой.
— Фините, — прошептал он, отменяя действие Конфундуса. — Салли, вы в порядке?
— Бла-х-х-гм-м? — Салли покачнулась, а затем откашлялась. — В смысле, что произошло?
— Мне кажется, у вас закружилась голова, — тихо ответил Гарри. — Не хотите присесть?
— Голова? Боже! А если это аневризма? Погодите… А что с Нэнси? — спросила она, глядя на официантку, которая уронила поднос, а сейчас аккуратно собирала с пола остатки еды.
— Гм, у нее тоже закружилась голова. Наверное.
— У нас обеих одновременно? — спросила Салли, взглянув на Гарри с подозрением. Глаза ее были слегка расширены, она нервно озиралась вокруг.
— Ну да. Э-э-э… принесите счет, пожалуйста, — осторожно улыбнулся Гарри и поспешил обратно за свой стол.
Рон уже оправился от случившегося и снова ел, разве что выглядел задумчивым. Гарри со вздохом сел напротив и скривился, взглянув на остатки еды: соус уже покрылся какой-то пленкой. Рон пристально смотрел на Гарри, но тот делал вид, что не замечает.
— Гарри, — простонал Рон наконец.
— Что? — Гарри начал собираться, по-прежнему избегая его взгляда.
— Мы должны что-нибудь сделать, нельзя же всё вот так оставить.
— О чем ты, Рон? Все в полном порядке, — выдавил улыбку Гарри.
— Ты знаешь, о чем я.
— Понятия не имею…
— Она же неуправляема.
— Кто? — вежливо поинтересовался Гарри.
Рон свирепо взглянул на него, затем осмотрелся и прошептал:
— Гермиона.
Гарри ощетинился и ответил резко:
— Она делает большое дело.
— Ага, завоевывает этот чёртов мир, — вздохнул Рон. — Слушай, когда она начала преподавать в Хогвартсе и дети стали заваливать ее безумно сложный предмет, мне было смешно. В смысле, с нами и похуже штуки случались. Мы каждый год зельеварение заваливали. Ты об этом не говорил, но я знаю: она еще и историю магии преподает, а Макгонагалл как-то заикнулась о том, что хочет уйти на пенсию, назначив директором Гермиону. Когда она устроилась на вторую работу в министерстве, развлекаясь насильственным освобождением домовых эльфов, я был рад. Когда она начала еще и Джорджу помогать, было круто. Но даже я уже нервничаю. Она же не остановится!
— Во всем этом нет ничего предосудительного.
— По отдельности нет, но, Гарри, она же в совете попечителей, так? И как такое возможно, если она преподает? И как скоро она начнет решать, что должны учить дети в Хогвартсе? Она уже заправляет в Косом переулке и в Лютном: определяет, что там должны продавать, а что — нет, регулирует бизнес. Она работает в отделе тайн — крадет из отдела тайн. Разбрасывается обливиэйтами, причем третий раз за год, а это ведь даже не её работа. По правилам она должна была официально обратиться в министерство и вызвать обливиаторов. Но нет, она же Гермиона Грейнджер, она считает себя всех умнее и способнее. А когда кто-то с ней не согласен, она прет напролом: накладывает обливиэйт, поливает грязью или просто копит силы в сторонке, пока не сможет всех сокрушить. Гарри, я читал «Ежедневный пророк» и видел, что она там пишет.
Гарри пожал плечами, отказываясь что-либо говорить.
— Она же огнедышащий монстр, она волшебный мир живьем сожрет.
— Не наше дело, — не уступал Гарри. Он слабо улыбнулся Нэнси, которая подошла подлить кофе. Положил пару кусочков сахара и сделал глоток. — Мы свое дело сделали, спасли однажды их задницы. И меня вполне устроит, если они захотят передать власть в руки Гермионы. Она будет великолепным диктатором, им же лучше.
— Гарри, это из-за нас она такой стала.
— Бред. Она всегда была властной и слишком умной. Именно поэтому мы с тобой до сих пор живы.
— А еще она уважала старших и подчинялась правилам, словно каждое было прямым приказом Мерлина. А потом вмешались мы, и она начала врать учителям и сбегать в любое время дня и ночи, помогая нам пробраться в министерство. Гарри, она была хорошей девочкой.
— Эй, когда дело доходило до уважения, взрослые в нашей жизни сами все портили. Так что не мы в этом виноваты, — нахмурился Гарри и огрызнулся: — Да что с тобой такое? Ты же никогда не был голосом разума. Это на тебя не похоже.
— Ты прав! Не похоже! И думаешь, мне нравится быть мистером Глубокомысленность? Я долго ждал, пока ты что-нибудь сделаешь или хотя бы скажешь. Джинни уже несколько месяцев приседает мне на уши, и я устал ее игнорировать. Я аврор. Я поклялся соблюдать закон. Ты можешь думать, что я стал аврором, только чтобы сражаться с темными волшебниками, но это не так: я хотел защитить нас. Свой народ. Свою свободу. Для меня это важно.
Гарри молчал.
— Гарри, — мягко произнес Рон. — Она же несчастна.
Гарри резко поднял голову.
— Она говорила, что не видится с семьей. С нами она встречается лишь раз в неделю, да и то половину времени отсутствует. Других друзей у нее нет. А с тех пор как мы расстались, еще и парня. Я знаю, что она просто пытается всем помочь, но целый мир изменить она не сможет, а если попытается, то погубит себя.
Гарри тяжело вздохнул и сник:
— Вот дерьмо.
***
В агентстве было странно пусто. Гермиона просмотрела записи на стойке регистрации, но не нашла и намека на то, кто мог так неожиданно вызвать её к Малфою.
А затем внутренне возмутилась: почему именно её назначили его обслуживать?
— Проходите, пожалуйста, мистер Малфой. — Гермиона прошагала мимо одетого с иголочки Малфоя, просматривая бумаги на ходу.
— Для тебя, простолюдинка, лорд Малфой, — начал было тот пафосно, но осекся, наконец заметив ее. — Грейнджер? — Пафоса слегка поубавилось.
Гермиона не впечатлилась:
— Ты не лорд Малфой, даже не пытайся меня обмануть.
Он озорно усмехнулся и от этого стал казаться еще менее жестким и чопорным.
— Твоя правда, но об этом никто не догадывается. А кто догадывается, у того кишка тонка сказать.
Гермиона выгнула бровь, но от комментариев воздержалась. Просто провела его в свой кабинет, а затем уселась за стол. Своим поведением Малфой напомнил Гермионе его отца: вошел в кабинет и поставил возле двери трость с серебряным набалдашником. По мнению Гермионы, он был одет чересчур вычурно для простой поездки в агентство недвижимости: прилизанные волосы, черные лайковые перчатки и громоздкая, чудовищная, расшитая ониксом мантия на меху с серебряными застежками.
Малфой сделал вид, что осматривается с презрением, и тряхнул подолом мантии, шагнув в кабинет.
— Какой странный маленький кабинет, — произнес он, растягивая слова. — Однако, думаю, он сможет вместить мое великолепие… на данный момент.
Гермиона не удержалась и хохотнула, а затем попыталась это скрыть за деликатным покашливанием. Малфой отбросил надменность и плюхнулся в кресло напротив.
— Ита-а-ак, агент по недвижимости.
— Мистер Малфой, какое жилье вы ищете? — проигнорировала подначку Гермиона и открыла папку.
— Честно говоря, я думал, ты будешь работать библиотекарем. Или учителем. Будешь делать что-нибудь, связанное с книгами.
— У нас довольно широкий выбор: от городских пентхаусов до огромных замков.
— Я хотел сказать, что рад видеть, как ты служишь чистокровному обществу, но был уверен, что ты будешь делать это как-нибудь через книги.
Гермиона вытащила из ящика стола еще одну папку. Папку с проклятыми домами.
— Кстати, разве ты не должна была принести мне чай? — продолжил Драко, кладя ногу на ногу.
На самом деле да, должна.
Гермиона было начала подниматься со стула, чувствуя подступающую злость, как вдруг с треском появилась Джинджер, офисный домовой эльф. В руках у нее был поднос с чаем.
— Джинджер, — спокойно начала Гермиона, — ты не должна. Я и сама могу…
— Нет! — взвизгнула Джинджер, сверля её яростным взглядом. — Плохая леди немедленно сядет на место и позволит Джинджер выполнять свою работу, иначе у Плохой леди на голове снова окажется половая тряпка!
Гермиона медленно села и впилась ухоженными ногтями в подлокотники кресла, а Джинджер мило улыбнулась Малфою и подала чай с печеньем. Он взял одно. Выражение лица Малфоя ничуть не изменилось, но глаза светились торжеством.
Джинджер с хлопком исчезла, а Гермиона всё яростно сверлила взглядом место, где она была только что.
— Эта битва за тобой, эльф, — прошипела она себе под нос, и Малфой чуть не подавился печеньем.
— Итак… агент по недвижимости.
Гермиона обернулась к нему.
— Мистер Малфой, у меня мало времени, — выдавила она.
— Конечно же много, — весело ответил тот. — И зови меня лордом.
***
— Гм, я не хочу нечто огромное как мэнор, — лениво размышлял Драко, постукивая по губам пальцем. Драко с Гермионой стояли уже возле десятого по счету небольшого замка, который он сам же выбрал наобум, а потом сам же и отклонил. — Но и маленький коттедж я тоже не хочу.
Он походил немного из стороны в сторону, не обращая внимания на Гермиону. Она устала: утро уже было насмарку, да и вторая половина дня обещала быть не слишком удачной. Но Малфой, во всяком случае, стал серьезнее подходить к делу и больше не заставлял показывать дом за домом просто ради собственного удовольствия.
— Мне нужна холостяцкая берлога, но «с характером».
— Э-э-э… У нас есть парочка домов, которые раньше принадлежали Темным лордам, — предложила Гермиона. Она еле удерживала в руках четыре папки.
Драко резко обернулся, потрясённый и взволнованный:
— Правда?
— Правда, — попыталась дружелюбно улыбнуться Гермиона.
— Почему же ты раньше не сказала? Я бы не потратил всё утро впустую. — Драко посмотрел на неё с подозрением: — Ты что задумала?
Гермиона изо всех сил старалась скрыть вину. На трех домах из четырех, ранее принадлежавших Темным лордам, лежали смертельные проклятия. Как и на четырех из десяти, что она уже показала Малфою (на это, в некотором роде, пришлось настроиться).
Недоверчивое выражение лица Драко вдруг превратилось в удивленное, а затем — в самодовольное. У Гермионы возникло нехорошее предчувствие, но Малфой лишь стряхнул с плеча невидимые ворсинки и обратился к ней:
— Покажи мне те дома.
***
Первый дом Драко явно не впечатлил.
Дом располагался в престижном районе. С небольшого холма, поросшего лесом, открывался вид на волшебный город. Дом на восемь спален и четыре ванные комнаты был окрашен в бледно-голубой цвет, а окна со ставнями — в белый. Перед ним разместился великолепный цветник.
— И здесь раньше жил Темный лорд? — с недоверием спросил Драко. От ужаса он даже иронизировать не мог.
Гермиона сверилась с записями, нахмурившись:
— Темный лорд Г. Террорист-де-Пижам[4].
Драко одними губами повторил имя, не отрывая взгляда от небольшого домика.
— Может, это был его загородный дом? — предположила Гермиона, почесав затылок. Этот дом единственный из четырех не был смертельно проклят. — Тёмные лорды же должны отдыхать?
— А ты уверена, что он был настоящим Темным лордом? — с сомнением переспросил Драко. Гермиона оскорбилась таким предположением, ошибки быть не могло. Она пролистала записи.
— Да, дипломированный Темный лорд, все дела. О нем наверняка упоминали в «Темных лордах XXI века», но больше о нем ты ничего не найдешь. Если у него и были грандиозные планы, то он либо не афишировал их, либо не приводил в действие.
— Ага, — равнодушно пробормотал Драко. — Что дальше?
Гермиона потянулась за портключом.
***
— Какая прелесть! — радостно воскликнул Драко, когда они оказались перед белым металлическим забором. Гермиона убрала портключ и начала рыться в сумке в поисках другого ключа — от навесного замка на воротах.
Вдоль узкой дороги располагалось несколько огромных домов, к каждому прилегал небольшой участок земли. Дом перед Гермионой и Драко был модным и современным, особенно для волшебного мира: пятиэтажный белый округлый фасад с выпуклыми окнами; сам дом был разделен на две части, большая — снизу; стены выкрашены в кирпично-коричневый цвет. Перед домом располагалась лужайка — удивительное сочетание природного великолепия и современного волшебного искусства. На лужайке — беседка, парочка авангардных статуй и фонтан.
— Он совершенно не похож на все, что я видел раньше! — продолжал Драко. — Отцу дом точно не понравится. Матери — наоборот, но она из принципа не подаст виду.
Гермиона и сама впечатлилась. Она удивилась, почему никогда раньше не видела этот дом и никому не показывала. Проклятие на нем, должно быть, и вправду было смертельным, раз никто больше не интересовался. Она сверилась с документами и обнаружила, что дом освободили совсем недавно, а соседний был продан месяц назад.
— И что же за Темный лорд жил здесь? — спросил Драко нетерпеливо.
Гермиона вновь заглянула в документы:
— Гм, Темный лорд Франко МакНеРад[5]. Владелец корпорации «Игорь», крупнейшего в Великобритании — по крайней мере, по моим сведениям, — поставщика товаров для Темных лордов. Славился тем, что медленно доводил соседей до самоубийства… секу-у-ундочку… — Драко уже поглядывал за ограду и подпрыгнул от неожиданности, когда Гермиона схватила его за плечо. — Малфой, — сказала она осторожно, голос лишь слегка дрогнул. — Спокойно. Я ошиблась.
Драко нахмурился, а затем застыл: его внимание привлекло нечто позади Гермионы. Он побледнел.
— Это не дом МакНеРада, — призналась Гермиона.
Драко сглотнул, по-прежнему наблюдая за чем-то позади нее.
— А тот, что по соседству? — рискнул спросить он.
— Э-э-э… А тот — да.
Медленно, смирившись с неизбежным, Гермиона обернулась и поежилась. Франко МакНеРад так тесно прижался к соседнему забору, что ей показалось на мгновение, что он пытается просочиться сквозь прутья. У МакНеРада были густые черные волосы, склеенные гелем в стильные шипы, и типичная злодейская козлиная бородка. Он так широко улыбался, что казалось, лицо его сейчас порвется.
— Соседи? — спросил он с надеждой, переводя взгляд с Гермионы на Драко, и сжал прутья ограды. Руки его дрожали от радости.
Драко попытался было спрятаться за Гермиону. Не вышло. Она же торопливо перебирала бумаги, разыскивая кольцо с портключами — ей было не важно, какой именно брать. Гермиона нервно улыбнулась Франко.
Тот улыбнулся шире.
— Может, на чай зайдете? — прошептал он. — Я покажу вам свежий каталог, — мягким, тихим голосом. — Корпорация «Игорь» — лидер в производстве товаров для практикующих темных магов. У нас как раз распродажа…
— Распродажа? — оживился Драко.
— Нет! — Гермиона схватила его, и портключ унес их.
Приземление было столь резким, что Драко споткнулся, а Гермиона упала, прижимая бумаги к груди.
— Зачем ты это сделала? — заорал Драко. — У меня деловая встреча сорвалась!
— Действительно, зачем? — в сердцах посетовала Гермиона. — Если бы я отдала тебя в его распоряжение, у меня весь день сразу же освободился!
Драко осекся. А Гермиона осторожно поднялась на ноги, стараясь не уронить документы.
— Это еще один дом Темного лорда? — спросил Драко.
— Нет, — проворчала Гермиона, засовывая документы обратно в нужные папки.
— А-а-а… — расстроился Драко. Гермиона посмотрела наверх, на огромное белоснежное здание с витыми шпилями. Оно казалось высеченным прямо в горе, на склоне которой и находилось. Великолепное здание.
— Если он тебе нравится, то какая разница, принадлежал он Темному лорду или нет. — Гермиона заглянула в документы. — Я уверена, что и у этого дома есть история.
И тут она обнаружила, что этот дом построил знаменитый маггловский архитектор, а его магглорожденные дети — зачаровали. Она поморщилась.
— И какая же? — спросил Драко.
— Не знаю. История? — пожала плечами Гермиона. — У любого здания есть история.
— Хочу взглянуть на остальные дома, — нахмурился Драко.
— Ох, ладно.
***
— Вот это точно дом Темного лорда! — просиял Драко, дом явно произвел на него впечатление.
Гермиона тяжело сглотнула и согласилась.
Перед ними раскинулось озеро кипящей лавы. Над ним на каменной платформе висел черный скрюченный замок.
— Но… это уже слишком, тебе не кажется? — неохотно признал Драко. — В смысле, для полноценного Темного лорда дом идеальный — предсказуемый на вид, конечно, но идеальный, — однако… выглядит он совсем не по-домашнему.
«Ну и слава Мерлину», — подумала Гермиона. Она взглянула на узкий покосившийся деревянный мост, ведущий к кошмарному черному замку, и обрадовалась еще сильнее. Показывать этот дом ей очень не хотелось, и теперь главным было не выдать радости, иначе Малфой точно заставит.
— И кто же здесь жил? — спросил тот.
Гермиона сверилась с бумагами.
— Темный лорд Аэгрус, — пробормотала она. — Очень неприятный тип, но не слишком оригинальный, ты прав. Собрал армию, завоевал город, стал некромантом, пытался обрести бессмертие, но задохнулся, подавившись куриной косточкой.
— Во всяком случае, такова официальная версия! — многозначительно взглянул на нее Драко. — Кто-то говорил, что это была аллергия на арахис. Об Аэгрусе я слышал. У меня в детстве даже была фигурка этой личности.
Точно. Личности.
— Этот дом намного старше остальных. Аэгрус умер триста лет назад. Террорист-де-Пижам все еще среди нас, МакНеРад, очевидно, тоже.
— До сегодняшнего дня я и не подозревал, что в Великобритании есть живые Темные лорды, — задумчиво пробормотал Драко.
— И не один. Просто пока они себя не проявят, мы о них и не узнаем. В шестидесятые или семидесятые Темных лордов было гораздо больше, но Волдеморт убил процентов девяносто. — Гермиона не обратила внимания, как скривился от этого имени Малфой. — Волдеморт и раньше называл себя Темным лордом, но произошло все, наверное, когда университет присвоил ему почетную ученую степень Темного лорда.
— Чего-чего? Чтобы стать Темным лордом, нужна степень? — удивился Драко.
— Конечно, — нахмурилась Гермиона. — Так сложилось исторически: нужно доказать Совету чернокнижников, что ты одарен в одной или нескольких областях темных искусств и мастерски овладел ими. Посещаешь академию Синистро — она где-то в Северном море — от двух до шести лет, изучаешь те отрасли темных искусств, в которых одарен, а по окончании пишешь диссертацию о том, как собираешься захватить и/или уничтожить мир.
Драко сложил руки на груди, явно сбитый с толку.
— Никогда не слышал об академии Синистро.
— Ну, это то место, про которое говорят: «Не ищите нас, мы сами вас найдем». Слушателей обычно немного, потому как нужно не только быть талантливым, но еще и выжить во время обучения. В год выпускаются от трех до пяти Темных лордов.
— Не может быть столько Темных лордов! Мы бы не выдержали!
— Выпускники Синистро, несмотря на тему диссертации, не всегда пользуются знаниями для захвата мира. Некоторым просто нужен знак отличия или полезные связи. В некоторых районах Болгарии без степени Темного лорда даже на работу не устроишься. Да и не все отрасли темных искусств годятся для войны.
— Например?
— Тот же парселтанг. Искусство он темное, но завоевать мир точно не поможет.
— Я уверен, что помог бы, если волшебники включили воображение, — воинственно огрызнулся Драко.
Гермиона не обращала на него внимания.
— Такое количество Темных лордов предотвращает конфликты. Самые злобные постоянно заняты: строят козни против остальных, чтобы те не захватили мир раньше.
— Тогда почему я до сих пор не встречал этих так называемых Темных лордов… ну, кроме Темного лорда?
— Встречал. У Дамблдора была такая степень.
— Врешь!
— Не вру, — отрезала Гермиона. Жар лавы уже начинал раздражать. Гермиона вытерла лоб и применила охлаждающие чары. — Он же был ровесником Гриндевальда.
— Кто-нибудь обязательно бы рассказал об этом раньше! Тогда… ну, ты знаешь когда. Министерство долгие годы пыталось очернить его.
— Нет, они бы не стали. Они именно что хотели очернить. Выставить Дамблдора старым безумцем. Если бы они заявили, что он был Темным лордом, это привело к обратному результату: добавило Дамблдору уважения в глазах людей или же выставило лжецами министерство.
— Дамблдор не мог быть Темным лордом. Светлым лордом скорее, если уж на то пошло.
Гермиона закатила глаза.
— Ему ничего не мешало одинаково овладеть и темными, и светлыми искусствами. Темный лорд — это просто звание, не имеющее ничего общего ни с родом занятий, ни с намерениями. Это не обозначение для тех, кто убивает людей и пытается захватить мир. А у Светлых лордов даже звания нет. Те, кого можно было счесть Светлыми лордами, слишком скромны, чтобы причислять себя к таковым. Они даже почти не встречаются друг с другом, потому как если вдруг соберутся вместе, то обязательно решат сотворить что-нибудь хорошее для волшебного мира. Придется использовать их «великую мощь», чтобы изменить мир вокруг. А это приведет к бесконечному философскому спору о том, вправе ли они влиять на нашу жизнь, жизнь бедных, ничтожных людишек, пусть даже изменения будут и к лучшему. Кто-то скажет, что они не должны вмешиваться совсем, кто-то — что просто обязаны хоть что-нибудь сделать. В итоге все закончится тем, что Светлые лорды не сделают вообще ничего.
— Ты так говоришь, будто судишь по собственному опыту.
Гермиона скривилась.
— Они встречаются примерно раз в десять лет. И не зря.
— Тогда почему, гм, Сама-Знаешь-Кто не поступил в эту академию?
— Малфой, Волдеморт был полукровкой. Его отец был магглом. Его бы никогда не пригласили в Синистро.
— Полукровкой? — Драко застыл на мгновение с нечитаемым выражением лица, а затем хлопнул кулаком по ладони, словно на него снизошло озарение. — Так вот почему он так обезумел!
— Ой, даже не начинай! — Драко бросил на Гермиону невинный взгляд, и она хмыкнула: — Нужно осмотреть еще один дом Темного лорда, да и я хочу убраться отсюда, пока вон те медленно ползущие трупы до нас не добрались. Так что пойдем.
— Ну уж нет, — скривился Малфой. — Уже обед, а я умираю с голоду.
— Тогда, может, продолжим осмотр в другой раз? — быстро спросила Гермиона. Ну пожалуйста. Например, никогда?
— Нет, — повторил Драко. Он схватил Гермиону под руку, чем изрядно напугал. Несколько папок упали на землю. — Обедать.
И Драко с Гермионой исчезли.
Трупы замерли, один из них разочарованно застонал. Ну вот, даже поболтать никто не остался.
___________________________
Примечания:
[1] Оригинальное «Cirrus» дословно переводится как «перистое облако».
[2] Шелки — мифические существа из шотландского и ирландского фольклора, морской народ, люди-тюлени.
[3] В оригинале игра слов была немного другой: Navy Seal (дословно: «голубой тюлень») и голубой цвет.
[4] Pyjamas The Terror в оригинале — анаграмма от Harry James Potter. На русском пришлось выкручиваться уже переводчику.
[5] В оригинале — Franko McJoyKill. Фамилия дословно переводится примерно как «убийца радости» или, проще говоря, зануда.
