Глава 1Вместо эпиграфа: «Я почему раньше злой был? Потому что у меня велосипеда не было». Почтальон Печкин.
Я долго думала, как назвать рассказ, но ничего стоящего мне так и не пришло в голову, поэтому я заглянула в один из многочисленных эльфийско-русских словарей, может быть, даже не имеющий к Толкину никакого отношения, и нашла там слово "золото", обозвав им главную героиню.
Ничего особенного вы тут не найдете, все будет привычно и даже немного банально, но, надеюсь, что хоть кто-то, кроме автора, получит удовольствие от прочтения.)))
***
Малта сладко потянулась, по-кошачьи выгнув спину, расправила крылья и довольно вильнула хвостом. После сытного обеда просто необходимо поспать, поэтому она свернулась в клубок, накрыла морду крылом, придала чешуе нужный золотистый оттенок, чтобы слиться с ковром опавших листьев, выбранных в качестве удобного ложа, и засопела под нежную колыбельную мирно журчащего неподалеку ручейка. Под музыку воды ей всегда снились самые лучшие сны. Удивительно, правда? Дракон, порождение стихии огня, любит воду, полную его противоположность. Но Малта уже давно не задумывалась над этим, а просто спала… ровно до того момента, как учуяла незнакомый запах.
Дракониха приоткрыла глаза. У подножия холма, на котором она спала, стоял человек и смотрел на нее так, будто бы видел. Чтобы простой человек, да разглядел замаскировавшегося дракона? Сроду такого не случалось. Малта пригляделась повнимательнее. Незваный гость представлял собой высокого седобородого старца в бесформенной серой хламиде, остроконечной шляпе, с сумкой, перекинутой через плечо. В одной руке он держал меч, только что извлеченный из ножен, в другой – толстую палку. Посох.
- Посох волшебника! - Малта подскочила, мгновенно скинув остатки сна и, прежде чем разглядывающий ее старик понял, что произошло, жахнула пламенем в его сторону. Не сильно. В качестве предупреждения.
Тот чертыхнулся и едва успел применить заклинание щита.
- Постой! – прокричал он. – Меня зовут Гендальф, и я не желаю тебе зла!
- Все вы так говорите, а потом начинаете всякими железками тыкать и заклинания швырять! – Малта попридержала очередной огненный плевок.
- Обещаю, что не стану в тебя ничем тыкать и швырять. В отличие от остальных, я знаю, что это бесполезно, - волшебник дружелюбно улыбнулся. - Мне нужно с тобой поговорить.
- О чем? – дракониха, определенно, растерялась. Никто раньше не обращался к ней с подобной просьбой. Каждый раз, когда она попадалась кому-нибудь на глаза, он сразу же начинал вопить и, в лучшем случае, убегал, а в худшем – пытался убить «злобную рептилию».
- Могу я подойти поближе? Разговор не предназначен для посторонних ушей, - поинтересовался старик. – Кроме того, так тебе будет проще съесть меня, если вдруг окажется, что я тебя обманул.
- Я – вегетарианка, - произнесла Малта, приняв менее угрожающую позу, и пояснила, заметив недоуменный взгляд волшебника. – У нас, драконов, «быть вегетарианцем» означает - не есть людей, гномов или эльфов там всяких. Но на «испепелить» это не распространяется, так что учти: одно подозрительное движение…
- Я понял, - кивнул назвавшийся Гендальфом и подошел поближе. Почти вплотную. – Признаться, я шел наугад, ведомый слухами, но рад, что они привели меня в нужное место. Ты – Малта, дракониха, которая, по словам жителей близлежащей деревни, систематически вырезает всю их скотину, пугает пастухов и безжалостно уничтожает всех воинов, приходящих по ее шкуру?
- Это кто ж тебе такого наговорил? – возмутилась Малта. – Уж не пастух ли до смерти испуганный? Сам хозяйскую скотину на сторону продает, а на меня спихивает! Я в лесу на дичь охочусь. Всего раз в особо голодное время пару овец стянула, так и золота в три их цены оставила. Вот же паразит! Эх, найти бы себе другую пещеру, подальше от людишек этих, только б они меня и видели!
Гендальф вежливо кашлянул, прерывая возмущения драконихи и вновь привлекая ее внимание к своей персоне.
- Прости за нескромный вопрос, но разве с такими, хм, размерами можно развернуться среди деревьев?
- С такими – нет, - усмехнулась Малта… и сменила облик. – А с такими – очень даже.
- О! – протянул Гендальф, изумленно разглядывая стоящую рядом ладно сложенную, не хрупкую, но стройную красивую девушку с длинной косой цвета меда и яркими зелеными глазами, одетую в простой охотничий костюм. Только пронзительно-черные с золотистой каймой зрачки, вертикальные, как у змеи, говорили, что это не человек, но спустя секунду и они стали обычными, как у людей. – И все драконы могут менять облик?
- Все. Просто мы не демонстрируем то всем и каждому. У кого-то эта способность слабее, у кого-то сильнее. Кто-то ей вообще не пользуется.
- А кто-то пользуется только ей, - Гендальф многозначительно посмотрел на Малту, - как ты, до недавнего времени жившая в городе среди людей… Почему ты решила изменить образ жизни?
- Ты слишком много знаешь для того, кто искал меня, ориентируясь на слухи… - дракониха подозрительно прищурилась, но ответила. – Думаешь, так просто жить среди людей, походя на них обликом, но принадлежа к совсем иной расе? Каждые несколько лет приходится переезжать, чтобы неизменяющийся облик не бросался в глаза. Но и в другом городе всегда можно неожиданно натолкнуться на кого-то, с кем встречался раньше, и он вполне может поднять панику. А о том, как похотливы бывают человеческие самцы, и рассказывать не стоит. Только успевай отваживать, и ведь ни по морде как следует не съездить, ни пламенем обдать - рассекретишься. Иной раз думаешь, уж лучше уступить одному, чтобы остальные отвязались. Хотя немудрено, при таких-то самках, что сами им на шею вешаются. Но им-то не скажешь, что я - не человеческая самка. Правда, некоторых, мне кажется, и это не остановило бы.
- Я что-то подобное слышал, но, честно говоря, не верил, что такое возможно. Чтобы драконы и люди…
Зеленые глаза внимательно посмотрели в глаза волшебника и снова стали змеиными.
- Я не сторонница подобных связей, потому и перебралась сюда, - Малта вздохнула. – Но сейчас мне иногда кажется, что такие отношения все же лучше, чем никаких. Вряд ли у меня появится возможность обрести счастье с представителем моей расы. Нас, драконов, осталось очень мало. А самка я вообще, может быть, последняя…
- Об этом я и хотел с тобой поговорить… - Гендальф послал Малте еще один красноречивый взгляд. – Может, пригласишь меня в свою пещеру?
Дракониха заинтересованно, но недоверчиво прищурилась. Она будто сомневалась, но, в конце концов, любопытство победило.
- Ладно, - она подошла к груде камней, наваленных у подножия холма, и пошевелила несколько из них, открывая вход. – Пойдем, чаем тебя напою.
Малта скрылась в темном проеме. Спустя пару мгновений Гендальф последовал за ней.
Изнутри драконье логово представляло нечто среднее, удовлетворяющее двум ее обликам. Широкий прорытый в земле тоннель, во многих местах «украшенный» следами, оставленными когтями драконихи, заканчивался просторной пещерой, неплохо освещенной, хоть источник света волшебнику так и не удалось обнаружить. Половина ее представляла собой традиционное гнездо крылатого змея – беспорядочно набросанную, небольшой величины, но производящую впечатление груду золотых монет и прочих безделушек, по всему видно, используемую, как постель. Вторая половина напоминала обычную комнату: стол, стулья, поставец с посудой. Сноровисто, быстро, совсем по-человечески, Малта приготовила чай и уселась напротив Гендальфа.
- Я внимательно слушаю, - обратилась она к волшебнику, когда тот насытился немудреной снедью, выставленной хозяйкой.
Гендальф на минуту задумался, оглаживая бороду, и смотря на дракониху так, что любому было бы понятно – он ею любуется, причем вполне искренне, а потом заговорил:
- Как говорят у нас, у людей, ты – товар, а у меня есть покупатель…
Малта в очередной раз заинтересованно-недоверчиво посмотрела на гостя и грустно усмехнулась.
- И кому же ты пытаешься сосватать меня, волшебник? Он - человек?
- Дракон.
Малта поперхнулась чаем. Из ноздрей драконихи пошел дым, и это смотрелось очень странно, учитывая, что она сейчас была в человеческом обличии.
- Дракон? Это который же?
- Смауг.
- Смауг Золотой? О нем лет шестьдесят уже никто не слышал. И не видел с тех самых пор, как он уничтожил Дейл и завладел сокровищами Трора. Но даже если он еще жив, вряд ли ты хорошо его знаешь, иначе не говорил бы со мной о нем. Единственное, что его интересует – это золото.
- Но ты ведь тоже золото. Разве не это означает твое имя?
- Это. Но я не вижу связи.
- Может быть, ее и нет, - загадочно улыбнулся Гендальф и глотнул из кружки. – А может и есть. Что если Смауг любит золото потому, что больше ему любить некого? Ты сама сказала, вас осталось очень мало. Возможно, ты будешь первой самкой, попавшейся ему на пути, вы станете парой, и он забудет о жадности ради любви.
- Ты ничего не понимаешь в драконах, - снисходительно улыбнулась Малта.
- Не буду спорить, - волшебник улыбнулся в ответ. – Но попробовать-то можно. Случись что, ты ничего не потеряешь. Возможно, даже приобретешь.
- А тебе какая с этого выгода?
- Если все получится так, как я думаю, и Смауг последует за тобой, а ты уведешь его далеко-далеко, один король получит обратно свое королевство, избежав ненужного кровопролития.
- А если не последует?
- Тогда я принесу тебе свои извинения и приступлю к плану «Б».
- А если я последую за ним? - хитро прищурилась дракониха. - Останусь в Одинокой горе, и будет у сокровищ Трора сразу два хранителя?
Гендальф внимательно посмотрел на девушку.
- Сколько тебе лет, Малта?
Та совсем по-женски смутилась и ответила:
- Много. Больше, чем ты можешь себе представить.
- Если бы ты испытывала жажду золота, то за столько лет накопила бы гораздо больше, чем то, что я вижу здесь. Думаю, если выбирать между сокровищами и Смаугом, в Одинокой горе тебе больше глянется второй.
- Хорошо. Ну, а если я понравлюсь Смаугу, но он попросту не захочет уйти со мной?
- Малта, дорогая! Я, может, ничего не понимаю в драконах, но кое-что знаю о мужчинах. Если ты ему понравишься, он уйдет с тобой.
Малта погрузилась в размышления. Гендальф терпеливо ждал, наблюдая за выражением лица драконихи.
- Что ж, ты прав. При самом худшем варианте развития событий я ничего не потеряю, оставшись при своем. И хоть я не считаю необходимым помогать тебе и какому-то там королю, полезно попытаться помочь самой себе и своему роду.
- Так ты согласна пойти со мной к Смаугу? – Гендальф отставил кружку с остатками чая.
- Согласна! – решительно ответила Малта. – И хоть я не особо верю в успех, всегда лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано, - она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. - А теперь вспомним, что я все-таки дракон. Для того, чтобы увести Смауга далеко-далеко от Одинокой горы, мне нужен стимул. Что я получу, если смогу сделать это?
- Вот теперь, я ясно вижу, что ты согласна, - Гендальф усмехнулся. - Переходим от личного разговора к деловому…
- Гендальф велел ждать его здесь! Без него мы не должны… - хоббит всеми силами пытался удержать решительно настроенного гнома от попыток войти в Одинокую гору через только что открытый секретный проход.
- Ты его видишь? – продолжал упорствовать гном. – Я – нет! У нас нет времени ждать волшебника. Мы сами по себе. Идем!
- Торин, может, мы все-таки дождемся его? – поддержал хоббита другой гном, один из восьми, наблюдающих со стороны за пикировкой.
- И это правильный выбор, Балин! – раздался знакомый голос, и из-за огромного обломка скальной породы вышел Гендальф. – Тем более мы уже пришли.
- Мы? – переспросил тот, кого Балин назвал Торином, и только сейчас все заметили, что волшебник прибыл не один. Его спутницей была девушка, высокая, красивая, одетая в дорожный мужской костюм.
- Вот только бабы нам тут и не хватало… - буркнул под нос один из гномов.
- Будь вежливым, Двалин, - обратился к недовольному Гендальф. – Малта – наше секретное оружие.
- Ей под силу убить Смауга?
При этих словах девушка встрепенулась, а волшебник предупреждающе хмыкнул.
- Я надеюсь, что ей удастся нейтрализовать его.
- Тогда зачем мы от самого Шира тащим с собой взломщика?
- Если Малте не повезет, настанет очередь Бильбо.
- Так я пойду? А вы продолжите выяснять отношения, - Малта обратилась к волшебнику, намеренно игнорируя бесцеремонно разглядывающих ее гномов.
- Конечно, милая. Удачи! – Гендальф отступил, давая девушке дорогу.
Малта уверенно шагнула в темноту прохода.
- И как же она нейтрализует Смауга? – недоверчиво усмехнулся Торин, смотря девушке вслед.
- Ну, приблизительно так, как твоя сестра Дис нейтрализовала своего мужа, и благодаря чему у тебя есть два замечательных племянника, - невозмутимо объяснил волшебник и добавил в ответ на совсем уж обалдевший взгляд гнома. – Малта – дракон, это ее природа.
Выйдя с другой стороны прохода, Малта огляделась и еле сдержала возглас восхищения. Ее так долго и трепетно собираемое золото казалось жалкой горсточкой, а пещера – конурой по сравнению с тем, что она увидела. Пол огромного зала, некогда вырубленного в горе гномами, устилал ковер из золотых монет, серебряной посуды, драгоценностей с самоцветными камнями и без, множества других ценных безделушек. Конечно, дракониха слышала предания о сокровищах Трора, но то были только слова, реальное их великолепие превзошло все ожидания. И чем больше она смотрела на них, чем больше любовалась, тем больше грустнела. Нужно быть дурой, чтобы надеяться, что дракон променяет эту роскошь на ее прелести.
Сам Смауг тоже был великолепен: огромный, могучий, красно-золотой. Он лежал, сложив крылья, на груде сокровищ, свившись в кольцо, обхватив ее лапами и хвостом, и мерно посапывал, выпуская из ноздрей струи дыма. Часть брюха, которую можно было разглядеть, испускала разноцветное сияние, усыпанная изумрудами, рубинами, алмазами и другими драгоценными камнями, вросшими в него за время долгого сна. Малта почувствовала, как сердце пропустило удар. Любая дракониха была бы счастлива стать парой такому невероятному красавцу, вот только издавна за Смаугом закрепилась репутация жадного и скупого. Где гарантия, что победит инстинкт самца, а не алчность? Казалось, минула целая вечность, прежде чем девушка с печальным вздохом смогла оторвать взгляд от созерцания сокровищ и их владельца.
Малта оглянулась в темноту тоннеля, по которому пришла. Возможно, в скором времени она, отвергнутая, опять пройдет по нему. И чего же ей будет жаль больше: того, что она теперь уже точно навсегда останется одна, или того, что не получит обещанного довольно-таки неплохого вознаграждения? Девушка еще раз посмотрела на спящего дракона. Чем раньше она получит ответ на свой вопрос, тем лучше. А для того, чтобы его получить, Смауга нужно разбудить. Дракониха шагнула на золотой ковер. Будь она кем угодно другим, даже легконогим эльфом, хозяин сокровищ уже проснулся бы, но девушка принадлежала к его племени, а потому ни одна монета не сдвинулась со своего места, пока Малта не дошла туда, куда собиралась – за обломок гигантской колонны. Там она подняла две мелких денежки, сжала их в кулаке и потрясла.
Едва послышался звон, тяжелые веки Смауга взлетели вверх, он пошевелил крылом, вытянул когтистую лапу и распахнул пасть.
- Вор! – взревел он. – Как ты посмел покуситься на мою собственность? Где ты? – было слышно, как дракон принюхивается. – У тебя странный запах: знакомый и незнакомый одновременно… Я слышу, как ты дышишь… Выходи, не стесняйся…
В очередной раз вздохнув, Малта швырнула монеты обратно в кучу золота и вышла из-за колонны.
- Да я и не стесняюсь.
Золотисто-желтые и ярко-зеленые глаза с одинаковыми вертикальными зрачками, не отрываясь, смотрели друг на друга. При этом в желтых глазах за мгновение промелькнула целая вереница чувств. Узнавание… Удивление… Радость?..
- Ты - дракон? – рыкнул Смауг значительно тише, но эхо еще долго гуляло под сводами.
- Не знаю, поверишь ли ты мне на слово, поэтому… - Малта быстро сменила облик на драконий.
Она казалась спокойной, но внутри у нее все сжималось от страха. Среди драконов не принято было нападать на самок, но частенько случалось давать бой сопернику, пытавшемуся посягнуть на богатство, принадлежащее другому дракону. До какой степени простерлась скупость Смауга, помнит ли он о первом, или для него имеет значение только второе, пока оставалось непонятным.
- Золотая… Красивая… Как тебя зовут?
- Малта.
- Малта… - повторил Смауг, медленно растягивая звуки, точно пробуя имя на вкус. - Теперь понятно, почему ты так странно пахнешь. От этого запаха можно сойти с ума. Я нравлюсь тебе?
Женщину любой другой расы подобная прямолинейность оскорбила бы, или, как минимум, поставила бы в тупик, но для драконов она была обычным делом, поэтому Малта просто ответила:
- Да.
И ни капельки не солгала. Прямой вопрос – прямой ответ. Сказать, что Смауг ей понравился, значило ничего не сказать.
Люди считают драконов животными, но это не совсем так. Да, у них есть инстинкты, и самый сильный из них – стремление продолжить свой род. Именно им Малта руководствовалась, согласившись пойти с волшебником. Именно он дал дракону право сделать озвученный вывод. Но в чем-то они походили и на людей. Выбирая одного партнера на всю жизнь, драконы вкладывали в свой выбор нечто большее, чем звериную сущность. Это «нечто большее» вполне можно было бы назвать душой. Так вот Смауг пришелся Малте по душе, несмотря на все, что она о нем слышала, несмотря на то, что изначально она запрещала себе думать об этом, сосредоточившись на долге, а не на чувствах. И драконихе вдруг очень захотелось, чтобы и она пришлась по душе дракону. И то, каким взглядом осматривал ее неспешно приближающийся Смауг, неторопливо скользя по кокетливо скрученному спиралью хвосту, гибкому телу, покрытому чешуей самого насыщенного золотого оттенка, который она только могла воссоздать, длинной шее, изящно сложенным крыльям, давало ей надежду на лучшее. Да, изначально Малта приняла столь завлекающую позу, потому как считала, что ДОЛЖНА понравиться самцу, памятуя об уговоре с Гендальфом. Теперь же она вполне искренне ЖЕЛАЛА ему понравиться.
- И сейчас? - пророкотал Смауг и… исчез.
Как дракон. Вместо красно-золотого исполина перед драконихой предстал высокий темноволосый мужчина в богато разукрашенной драгоценными камнями кожаной одежде. Только пронзительные желтые глаза подтверждали, что это хозяин здешних сокровищ.
- Да, - ответила Малта, возвращая и себе человеческий вид.
Если в своем драконьем облике Смауг был больше Малты почти в два раза, в людском обличье разница не была столь впечатляющей: дракон был выше драконихи всего-то на полголовы.
- Поговорим? - обратился он к Малте, опускаясь на устланный золотом пол, облокотившись о золотые инкрустированные рубинами доспехи с искусной гравировкой.
- Поговорим, - кивнула дракониха, устраиваясь рядом.
Может кому-то и было бы некомфортно сидеть на валом сгруженных золотых слитках, для драконов в любом их виде не было скамейки удобнее.
Смауг еще раз окинул взглядом фигуру Малты и проговорил:
- Первый раз вижу дракониху в одежде…
Малта прыснула:
- Ты уверен, что хотел сказать именно это?
- В человеческой одежде, я имел в виду, - Смауг усмехнулся. - Давно ни с кем не беседовал. А уж облик такой вообще не припомню, когда в последний раз принимал.
- Не было повода?
- И желания… Слишком неприятные воспоминания.
- Расскажешь?
Дракон задумался на минуту, невидящим взором всматриваясь в, без преувеличения, горы золота, а потом снова перевел взгляд на Малту.
- Она тоже хотела быть со мной. Я понял ее так же, как сегодня понял тебя. И доверился ей так же, как сейчас доверяюсь тебе. Если поверье о двух половинках одного целого - правда, мы были этими половинками. Счастливые влюбленные, мы почти не расставались и уже собирались объединить наши сокровища, как вдруг появился он. Другой дракон. Даже не помню его имя, столько лет прошло. Он был старым, тщедушным, но его сокровища во много раз превышали наши объединенные…
Смауг замолчал и молчал так долго, что Малта даже рискнула поторопить его.
- Ну? - нетерпеливо проговорила она.
- Моя возлюбленная бросила меня ради большего богатства.
- А причем здесь человеческий облик?
- Я был таким, когда она сказала, что мы расстаемся, и объяснила, почему это происходит. Тогда я и решил, раз драконихи такие алчные, что не всякий дракон может с ними сравниться, я скоплю, завоюю, отберу такие несметные богатства, что любая будет счастлива стать моей парой. Но только я навсегда останусь драконом-хранителем, и никому из них не покажу другого своего лица.
- Но мне ты его показал… Почему?
- Не знаю. Я сказал: ты пахнешь знакомо и незнакомо. Знакомо, как моя предательская любовь. А незнакомо, потому что в тебе нет тяги к золоту. Мы, драконы, лучше вас, драконих, чувствуем жажду золота. Это чутье позволяет нам находить чужие сокровища и делать их своими.
Малта помолчала.
- Значит, она не любила тебя, раз пленилась чужим богатством. Мне нравишься ты, и наплевать на эти груды, пусть бы их совсем тут и не было.
Смауг внимательно посмотрел на собеседницу.
- Вряд ли кто из тех, кто, случается, зарятся на мои сокровища, поверят, но мне тоже на них наплевать.
- И это говорит Смауг Золотой, самый жадный дракон Средиземья? - недоверчиво покачала головой Малта.
Дракон усмехнулся.
- Знала бы ты, сколько усилий я приложил, чтобы обо мне так говорили. Но почему-то не хочу, чтобы так обо мне думала ты.
- Я буду считать тебя таким, каким ты покажешься мне сам, а не верить чужому мнению, - Малта со всей серьезностью посмотрела на хозяина. - Пока тебя не увидела, я шла, чтобы предложить себя тебе в пару только чтобы попытаться продолжить род драконов, чтобы на нас раса не закончилась. Но теперь, когда я не только увидела, но и выслушала тебя, я была бы счастлива стать твоей парой по зову сердца.
Смауг ответил столь же серьезным взглядом.
- Я чувствую, что ты не врешь. Со своей прежней возлюбленной я такого не чувствовал. Я хочу быть с тобой. А ты хочешь быть со мной?
Малта затрепетала. Эти слова у драконов были сродни признанию в любви.
- Хочу, - ответила она, превозмогая внутреннюю дрожь.
Смауг притянул Малту к себе и поцеловал, умело и страстно. Малта несмело обняла его за шею. Она и не знала, что поцелуи бывают такими сладкими. Пожалуй, теперь она поняла, почему люди так стремятся к этому, что у нее даже сложилось впечатление о них, как об отъявленных сластолюбцах. Сейчас она чувствовала себя едва ли не распущеннее их, откликаясь на прикосновения сильных рук, неторопливо начавших путешествие по ее телу.
- "Эру, как же я не хочу, чтобы это заканчивалось. Пусть это продолжается долго-долго", - подумала дракониха, прежде чем утонуть в глазах цвета расплавленного золота.
И Эру услышал ее молитву.
- Эй, золото, ты спишь?
Кончик темной пряди пощекотал Малту по носу. Она капризно поморщилась, но тут же довольно улыбнулась, открыв глаза и встретившись с не менее довольным взглядом.
- Уснешь с тобой… - дракониха удовлетворенно потянулась. - А что, есть предложения?
- Есть, - улыбнулся Смауг в ответ на изумленно-растерянный взгляд. - Не угадала. Не это, а другое.
- Какое?
- Не хочешь полетать?
Малта обняла Смауга и коснулась лбом его лба.
- Обычно дракон предлагает своей паре полетать до того, как срывает все покровы с ее человеческого обличия. Это называют брачным огненным танцем… - тут Малта прижалась к Смаугу всем телом. - Тебе не кажется, что ты несколько припозднился?
- Лучше поздно, чем никогда, - дракон поднялся и протянул драконихе руку.
Та протянула ему свою.
- Тебе так не терпится полетать?
Спустя секунду Малта уже стояла в кольце обнимающих рук.
- Не просто полетать, а улететь отсюда ко всем троллям!
- А как же сокровища? - лукаво прищурилась дракониха.
- Да ну их! Не они в жизни главное. К тому же надолго бесхозными они не останутся. Я уже давно чую присутствие гномов поблизости.
- Смауг Золотой, с каждой секундой я люблю тебя все сильнее, - улыбнулась Малта и, точно ненужную одежду, скинула человеческую оболочку и распрямила крылья.
- Что-то твое секретное оружие не торопится, Гендальф! Мы сидим тут уже целую вечность, - подал голос Торин, который как раз-таки не сидел, как остальные гномы, волшебник и хоббит, а мерил шагами каменистую площадку перед тайной дверью.
- В некоторых вопросах спешка только вредит, - спокойно ответил маг. - Лично в меня долгое отсутствие Малты вселяет надежду, что я в ней не ошибся.
- А вот меня просто трясет… - начал Король под горой, но замолчал на полуслове, потому что в этот момент затрясло не только его, а всю Одинокую гору.
- Что происходит? - Гендальф даже не понял, кто это спросил, да вопрошающий и не настаивал, почти мгновенно получив ответ на свой вопрос.
Над Одинокой горой взметнулось зарево. Наблюдающие не сразу поняли, что это не просто огонь, а живые существа, взмывшие в темное беззвездное предрассветное небо: красно-золотой Смауг и золотая Малта.
- Драконы… - сказал Торин. Его синие глаза отразили алый свет, став сиреневыми.
Два огромных крылатых создания взвились ввысь, сделали круг над расположенными у подножия горы развалинами Дейла и Долгим озером, разминая крылья, а потом начали танцевать. Это был именно танец, а не просто полет. Красота и ужас, сплавленные вместе, расходящиеся и сливающиеся воедино, кружащие друг возле друга, взмывающие вверх и падающие вниз, чтобы спустя мгновение взмыть обратно.
- Как красиво! - Бильбо Бэггинс, не отрываясь, смотрел вверх, как и все остальные.
Больше никто не проронил ни слова.
А драконы кружили в небе, пока не загорелась далеко на горизонте светлая полоса, свидетельствующая о приходе нового дня. Тогда Смауг и Малта, не сговариваясь, прекратили свой головокружительный полет и устремились навстречу восходящему солнцу.
- Э… Торин! Нам надо поговорить… - начал Гендальф, провожая удаляющихся драконов внимательным взглядом.
- Позже, - отмахнулся Король под горой, глядящий вслед крылатым созданиям, как зачарованный.
- Ну, позже, так позже, - неожиданно покладисто согласился волшебник.
Он тоже не горел желанием сейчас говорить гному, что за столь завороживший его огненный танец еще предстоит заплатить.
