Наказание

Глава 1

Начало

Почти десять лет прошло с тех пор, как сгинул в небытие темный волшебник по имени Волдеморт, а маленький мальчик, оставшийся сиротой, был отдан родственникам со стороны матери, ибо, как сказал Дамблдор «защита любви поистине творит чудеса». Но за всё это время никто и не поинтересовался, как жилось мальчику, чем он играл и что ел, как учился, и есть ли у него друзья.

Тем не менее, Гарри Поттер всё ещё проживал в чулане под лестницей, в доме номер четыре, что на Тисовой улице, и в настоящий момент крепко спал, хотя до пробуждения оставалось совсем немного времени. Тётушка Петунья уже встала, и через пару мгновений её визгливый голос разрезал утреннюю тишину:

— Подъём! Вставай! Поднимайся!

Гарри подскочил и ударился головой о полки, на которых стояли моющие средства. Тётка продолжала стучать в фанерную дверь чулана.

— Вставай живо!

Поттер услышал её удаляющиеся шаги, а потом и звук тяжелой сковороды, ударившейся о плиту. Мальчик перевернулся на спину, пытаясь вспомнить, что же ему снилось. Это был очень приятный сон: Гарри летал, летал на мопеде по воздуху. Ощущение того, что этот сон мальчик уже видел, никак не оставляло его.

Петунья вновь вернулась к его двери.

— Ты, что ещё валяешься, негодник? — визгливо крикнула она.

— Почти встал, тётя Петунья, — пробурчал Гарри.

— Шевелись скорее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом и яичницей. Сегодня день рождения у Дадлика — я хочу, чтобы всё было идеально.

В ответ Гарри тихо застонал.

— Что ты там стонешь? — рявкнула тётка.

— Нет, ничего. Ничего…

Тут в лицо посыпалась штукатурка с потолка чулана. Это жирный Дадли пытался прыгать по лестнице, чтобы ещё больше досадить Поттеру. Отплёвываясь, Гарри поправил рубашку неопределенного цвета, которая то и дело спадала с плеч, и пошёл на кухню, где в сковороде уже вовсю шипел ароматный бекон. Поглядев по сторонам, и заметив, что тётя пошла здороваться с сыночком-боровом, мальчик быстро схватил кусок бекона и втянул в себя, обжигаясь, но не издавая ни звука.

Тётя Петунья повела Дадли в гостиную, где сидел дядя Вернон — большой мужчина, чем-то напоминавший моржа своими пшеничными усами, считавший подарки:

— Тридцать пять, тридцать шесть…

— Сколько подарков?! — негодующе возопил Дурсль-младший.

— Тридцать шесть! — мистер Дурсль самодовольно улыбнулся, полагая, что сыночек будет тоже доволен.

—А в прошлом году было тридцать семь! — Дадли выпучил глаза и стал топать ногами.

Петунья постаралась загладить назревающий конфликт:

— Сыночек, мы поедем в зоопарк, и купим Дидикинсу ещё два подарка, правда, Вернон? — делая страшные глаза мужу, тётя поджала губы.

— Конечно-конечно! — дядя Вернон поднял руки вверх, полностью капитулируя.
***

Поездка себя полностью оправдала: она была направлена на увеселение жирного кузена. Единственное, что порадовало Гарри — это то, что соседка миссис Фигг сломала ногу, и его не оставили с ней, а взяли с собой в зоопарк. Конечно, он пообещал, что будет себя вести тихо и незаметно, но вот, пообщавшись с удавом, всё-таки заслужил порцию недовольных взглядов дяди Вернона, не суливших спокойного вечера.
По возвращению домой, дядя высек мальчика ремнем и закрыл в чулане, пресекая все попытки оправдаться, и оставив Гарри без ужина, хотя по дому витали самые вкусные запахи жарившегося мяса и праздничного торта.

Глотая слёзы, Гарри сидел и думал о том, как несправедлива судьба.

«Как бы было хорошо, если бы хоть кто-нибудь меня отсюда забрал… Я бы всё сделал для этого человека: мыл полы, подстригал ветки деревьев, полол клумбы. Я много чего умею, только бы не жить рядом с такими, как мои тётя и дядя. Ну почему всё всегда только для Дадли? А я чем хуже? Неужели я такой плохой, что мне нельзя хотя бы покушать нормально? Вечно равнение идёт на Дадлика. Никогда не буду таким, как они! А когда вырасту — все будут отвечать за свои поступки. Я обещаю…»
***

Спустя несколько дней, когда заточение Гарри закончилось, в одно прекрасное утро он получил письмо. Не успел он понять, что это было за послание, конверт выхватил Дадли и с криками, что Гарри пришло письмо, стал носиться по гостиной. Мальчика снова заперли в чулане, прошипев, что никуда он не поедет. Куда поедет? Почему? Мальчик не мог понять, ведь прочитать письмо так и не удалось. Только запомнилось, что на конверте стоял адрес «чулан под лестницей». Значит, кто бы ни прислал письмо, он знал, что Гарри живет в чулане? Знал и ничего не сделал? Мальчик пообещал сам себе, что обязательно разберется в этом.

На следующее утро пришло уже два письма. Гарри опять не удалось прочитать их: дядя, мерзко ухмыляясь, сжег конверты в камине. Ещё через день посланий было уже десять. Тётя обнаружила их в яйцах, которые купила утром в магазинчике по соседству.

Что самое интересное, Гарри видел, как прилетают совы и сбрасывают конверты над домом. Поттер искренне не понимал, что происходит, но его злило то, что при таких возможностях, никто не пришёл за ним сам, а только присылал письма.

Когда количество писем перевалило за сотню, дядя Вернон не выдержал и, собрав семью, поставил перед фактом того, что им надо уехать из дома и, возможно, тогда прекратятся эти чертовы письма.

Они уже вторые сутки ехали, неизвестно куда. Дадли протестовал, пытаясь доказать, что ему нужна его игровая приставка и телевизор, потому что он давно не смотрел свою любимую передачу про супергероев. Но дядя Вернон, сделав одну остановку, сам купил немного еды и вновь возобновил поездку. Тётя Петунья смотрела на мужа со страхом и возмущением, но перечить не посмела.

В конце концов, вся компания остановилась на берегу моря, где дядя Вернон договорившись с лодочником, арендовал старую лодку и перевез семью на скалистый остров: в старую хибару, которая, того и гляди, развалится. К тому же назревала гроза, волны с шумом разбивались о камни на берегу, создавая страшный гул, который был слышен даже внутри хижины.
Не сказать, что разместились с комфортом, но Гарри был привычен к суровым спартанским условиям, и поэтому не стал возражать, когда тётя бросила ему пару найденных в хижине одеял прямо на пол, рядом с входной дверью.

Заселение в хижину произошло как раз в канун дня рожденья Гарри. Он, конечно, знал, когда родился. Тётка, как-то раз в ответ на его вопрос, процедила сквозь зубы, явно не ожидая таких разговоров, что он родился тридцать первого июля. И сейчас, когда спать никак не хотелось, Гарри решился отпраздновать свой день рождения самостоятельно. Лёжа на полу, он пальцем нарисовал в пыли большой торт, добавил к нему одиннадцать свечей и стал ждать полуночи, глядя на дорогие, светящиеся часы Дадли, который храпел на софе, рядом с Поттером.

За окном сверкало и громыхало, и когда часы несколько раз пискнули, обозначая полночь, раздался громкий треск, а входная дверь вывалилась внутрь. При следующем ударе молнии, вспышка света обозначила огромную фигуру, которая ввалилась в хибару, подняв за собой створку двери и прислонив её к косяку.

Огромный мужчина пришёл за Гарри. Легко свернув направленную на него двустволку дяди Вернона, Рубеус Хагрид, так он представился, вручил Поттеру праздничный пирог с зеленой глазурью. Поттер не веря своим глазам, принял подарок, но осторожно поставил его на ветхий стол под окном, которое из-за грозы давно лишилось верхнего стекла.

Потом достав розовый зонтик, Хагрид чем-то пульнул в камин, разжег огонь и стал жарить сосиски и кипятить воду для чая. Всё, что понадобилось для этой нехитрой процедуры, нашлось в карманах великана. Гарри стоял неподалёку от Хагрида, а семейство Дурслей сбилось в тесную кучку в угол за столом, не дыша, и пытаясь не двигаться.

Выслушав прерывающуюся историю о том, что Гарри — знаменитый волшебник, победивший Того-Кого-Не-Называют, о великом Дамблдоре, о том, как Хагрид вез малыша на мотоцикле и, что Гарри теперь зачислен в Хогвартс, Поттер невольно задался вопросами. Вот, значит, кто засунул его к родственникам. Вот по чьей вине он рос, недоедая, и носил обноски Дадли, терпел унижение, а порой и побои… Гарри сжал губы покрепче, и решил пока присмотреться к Хагриду: что он ещё ему скажет. Тот отдал Поттеру письмо, а сам продолжил готовить ужин. В письме говорилось, что Гарри волшебник, и что теперь ему надо готовиться к школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, закупив много учебников, непонятной одежды и каких-то котлов.

И именно в этот момент дядя Вернон решил вмешаться, громко взвизгнув, что не будет платить старикану за обучение мальчика. Гигант, взревев, что не стоит оскорблять великого волшебника, ткнул зонтиком в Дадли, который в этот момент решил попробовать именинный пирог Гарри — и у того вырос приличный поросячий хвостик. Гарри обалдело уставился на великана, потом на Дадли, уже не слыша, что там орут друг другу взрослые. И добавил ещё один пункт к своим вопросам: если, по словам Хагрида, волшебники такие всемогущие, почему они обижают слабых? Потому что Дадли как раз-таки в этой взрослой компании был самым слабым, не считая самого Гарри.

После этого гигант, не взирая на вопли, схватил Гарри за руку и утащил наружу, сказав мальчику, что нужно готовиться к школе. Вернувшись на лодке к берегу, Хагрид и не подумал вернуть лодку, а подхватив Поттера, пошёл к ближайшей электричке. По дороге Гарри долго не мог прийти в себя, от всех новостей и просто уснул.

Проснулся он, когда было совсем светло, а под ним что-то шевелилось. Мальчик тут же подскочил и отодвинулся.

— А, проснулся! Да ты, эта… Не боись, вот! Там мыши у меня. — Хагрид залез в карман и вытащил троих мышей, которые смирно грызли куски печенья. — Ну, раз проснулся, тогда пойдем на Косую аллею.

Гигант выдернул свою куртку из-под Гарри, напялил на себя и снова ухватил за руку мальчика. Теперь они шли по Лондону, а Гарри вслух читал письмо:

Школа чародейства и волшебства «Хогвартс»
Форма
Студентам-первокурсникам требуется:
Три простых рабочих мантии (чёрных).
Одна простая остроконечная шляпа (чёрная) на каждый день.
Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала).
Один зимний плащ (чёрный, застёжки серебряные).
Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента.

Книги
Каждому студенту полагается иметь следующие книги:
«Курсическая книга заговоров и заклинаний» (первый курс). Миранда Гуссокл
«История магии». Батильда Бэгшот
«Теория магии». Адальберт Уоффлинг
«Пособие по трансфигурации для начинающих». Эмерик Свитч
«Тысяча магических растений и грибов». Филлида Спора
«Магические отвары и зелья». Жиг Мышьякофф
«Фантастические звери: места обитания». Ньют Саламандер
«Тёмные силы: пособие по самозащите». Квентин Тримбл

Также полагается иметь:
1 волшебную палочку,
1 котёл (оловянный, стандартный размер № 2),
1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов,
1 телескоп,
1 медные весы.

Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу.

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЁТЛЫ.


— И это всё можно достать в Лондоне? — Гарри широко раскрыл глаза и недоверчиво уставился на великана.
— Если знаешь, где искать, — подмигнул Хагрид.

Вопросов у Гарри стало ещё больше. Значит, прямо рядом с ним есть волшебники, а он об этом и не знал. Возможно ли то, что у него есть родственники со стороны отца? Надо будет как-нибудь расспросить у Хагрида.

Они прошли сквозь обшарпанный бар, в котором все посетители кинулись жать руку мальчику. Так значит он и вправду знаменит? Тогда почему его отдали Дурслям? На душе у Гарри становилось мерзко от осознания того, что всё могло быть по-другому.

Поттер и не заметил, как Хагрид открыл проход и они оказались на шумной улочке, которая представляла собой скопище магазинчиков и лавок. Пройдя сквозь толпу магов, Гарри не уставал вертеть головой, чтобы охватить интересное, но печаль всё ещё давила на сердце.

Потом уже в банке Гринготтс, когда он увидел, сколько золота оставили ему родители, печаль стала отступать. Гарри подумал было, что теперь ему не придется донашивать за Дадли, и у него-таки будут деньги, чтобы купить, всё, что он захочет.

Однако великан по-хозяйски нагреб кучу монет, а потом снова запер двери хранилища, убрав ключ к себе в карман. Гарри проводил взглядом ключ и снова сник.

Когда они вышли из банка Поттер сделал попытку вернуть ключ:

— Хагрид, а разве ключ от моего хранилища не должен быть у меня?

— Ты, эта, мал ещё. Ключ я Дамблдору отдам. Он вродь опекун твой, магический. А что надо я тебе куплю, только сперва по списку отоваримся.

Гарри передернуло, и он теперь точно решил, что в его такой жизни виноват Дамблдор.
***

Они купили книги, пергамент, перья и котлы с ингредиентами для зелий — оставались только одежда, обувь и палочка. И вот тут Хагрид, впихнув мешочек с галеонами в руки Гарри, так, кажется, назывались магические деньги, сказал, что ему надо «по делам». Он ушел, а мальчик остался около лавки Олливандера. Обида на гиганта возросла, Поттер опустил голову и вошел в лавку за палочкой.

Через час, выслушав о палочках, всё, что только мог, он еле-еле вырвался из лавки мастера-артефактора, сжимая в руках многочисленные пакеты и заветный футляр с волшебной палочкой. Уж теперь-то он точно волшебник! И пусть она сестра той, что когда-то купил Тот-Кого-Нельзя-Называть, но она ведь признала его!

Хагрида нигде не было, и мальчик пошел по улице, попутно оглядываясь в поисках магазина одежды.
Новые знакомые

Магазин мадам Малкин сегодня был весьма востребован. Она сама, с двумя помощницами, еле справлялась, чтобы обслужить всех желающих обновить гардероб к школе. Когда, наконец, поток покупателей схлынул, и она отправила помощниц перекусить, остался только один мальчик, вальяжно рассевшийся на стуле. Его белые волосы были зализаны назад, что делало его острое личико смешным. Он не спеша поднялся на помост, где снимали мерки и, раскинув руки, тонким голосом потребовал:

— Мне нужен комплект мантий в школу. И, желательно, самого высокого качества. Мой отец всё оплатит, давайте поскорее.

В этот момент дверь вновь открылась, задев колокольчик на косяке, и лавку огласил мелодичный перезвон. На пороге стоял мальчик в огромных круглых очках и неприглядной, застиранной одежде.

— Простите, мне надо к школе купить комплект мантий. По дороге мне сказали, что это здесь.

Мадам Малкин расплылась в гордой улыбке:

— Заходите, мистер… Э-м, вставайте вот сюда. Сейчас всё сделаем в лучшем виде. Вы тоже собрались в Хогвартс?

— Да, мэм. На первый курс.

С этими словами Гарри сложил свои покупки слева от двери на специальную полочку, и прошёл вглубь магазина.

Тут блондин не выдержал:

— Давайте уже быстрее, я и так долго жду. Мой отец будет в ярости! — и опустил руки, отмахиваясь от волшебной рулетки. Полы его мантии создали легкий ветерок, который взметнул чёлку второго мальчика, не успевшего взойти на возвышение. Блондин, осёкшись, уставился на лоб Гарри: то же самое произошло с мадам Малкин. Но она первая справилась с ситуацией и, как ни в чем не бывало, продолжила:

— Вставайте, пожалуйста, вот сюда, я сниму мерки и подгоню мантии вам по фигуре, конечно, с запасом на вырост.

Блондин сошел вниз и спросил:

— Ты действительно Гарри Поттер?

Поттер опасливо покосился на, как он думал, очередного поклонника, и еле слышно ответил:

— Да. Это я.

Тут от дверей послышался тягучий, как кисель, бархатный голос:

— Где твои манеры, сын?

Гарри оглянулся: в дверях стоял высокий блондин, очень похожий на того мальчика, что стоял рядом с ним. Зеленая мантия, богато расшитая золотыми змейками, распущенные белые волосы, трость с набалдашником в виде змеи, и начищенные до блеска лаковые штиблеты — всё это производило весьма сильное впечатление.

Пока Поттер оглядывал зашедшего мужчину, блондинистый мальчик тут же подскочил поближе к Гарри и, едва поклонившись, произнёс:

— Я — Драко Малфой. Рад знакомству. — Он протянул руку, надеясь, что тот её пожмёт. — А это — мой отец Люциус Малфой, лорд Малфой.

Гарри не знал, как ему реагировать, но он не забыл то, что в него вдолбила тётка. Поэтому протянутую руку он пожал и сумел выдать ответ:

— Очень приятно, Драко, лорд Малфой.

Люциус пересек помещение, и, внимательно оглядев Поттера с головы до ног, перевел взгляд на сына:

— Мы с леди Малфой собираемся в банк по делам рода. Нас не будет примерно час. Будешь ждать в кафе Фортескью. Надеюсь, твоему новому знакомому там понравится.

Малфой-старший резко повернулся на каблуках, так, что мантия взметнулась на добрых десять дюймов, и вышел прочь.

Драко заметно расслабился и продолжил начатую беседу:

— Знаешь, по тебе и не скажешь, что чистокровный. Одет, как магл какой-то. Если хочешь, я могу посоветовать тебе что выбрать, чтобы сильно не выделяться.

Гарри ничуть не обидевшийся на незнакомые слова, решил, что это было бы классно, ведь своей одежды у него не было, а тут есть возможность не выделяться и быстро выпалил:

— Согласен!

Мадам Малкин, всё это время, пока Люциус был в лавке, молчала, а тут всплеснула руками:

— Я принесу лучшее, мистер Поттер, вам должно понравиться.

Пока ведьма подбирала коплект одежды, Драко снова спросил молчаливого Гарри:

— А на какой факультет ты хочешь попасть?

— Мм… Не знаю. Я ведь вообще про Хогвартс узнал только вчера, а до этого жил с дядей и тётей — маминой сестрой, — пожал плечами Поттер. — Даже не знаю куда попаду. А ты знаешь?

Драко улыбнулся и расправил плечи:

— Хм, значит тебя воспитали маглы? Я попаду на Слизерин. Там учились все мои предки. И отец, и мама. Так что я точно буду на Слизерине. Основатель факультета Салазар Слизерин был великим магом, так что туда попадают чистокровные, хитрые и умные.

— А какие ещё есть факультеты? — Гарри было интересно, и поэтому он предпочел спрашивать, а не рассказывать о себе.

— Ну, есть Гриффиндор — там учатся храбрые, но совершенно тупые студенты, которые все решают дракой. И не любят учиться. Хаффлпафф — сборище маглорожденных, прилежных в учебе. Они — простаки, которым не нужна слава. И Когтевран — туда идут те, кто хочет очень много знать. Все факультеты названы так по именам Основателей: Салазар Слизерин, Хельга Хаффлпафф, Кандида Когтевран и Годрик Гриффиндор. Они — самые первые учителя в школе — жили тысячу лет назад.

Гарри задумался и прислушался к себе. Ему не захотелось к гриффиндорцам, потому что он не любил драки и крики, да и храбрым он себя не считал. Но он любил учиться и скорее шел на компромисс, чем был простаком. Значит, или Когтевран, или Слизерин.

В это момент мадам Малкин принесла два свертка с одеждой для Драко и Гарри. Поглядев в сверток, Драко подумал, и попросил ведьму принести ещё теплых вещей, обуви и нижнего белья для Гарри. Тот стал отнекиваться и покраснел.

— Гарри, не думай, это всё тебе пригодится. Хогвартс — холодный замок, мне отец рассказывал. Одежда нужна, ещё как.

Поттер молча кивнул и, дождавшись мадам Малкин, отсчитал монеты из мешочка.

Подхватив свои пакеты, Поттер направился на выход. Мадам Малкин жестом остановила мальчиков, а потом выхватив палочку, направила её на кучу свертков в руках Гарри, за секунду уменьшив её, потом взяла пакет и ловко скинула все уменьшенное туда, оставив один — с одеждой.

— Через четыре часа, они вернутся обратно к прежним размерам. А это — чтобы удобнее нести было.

Драко понимающе кивнул и, окинув взглядом Поттера, сказал:

— Гарри, не стоит идти на улицу в этих тряпках.

Поттер непонимающе смотрел на ведьму и новоприобретенного знакомого.

— Но…, но у меня же… А, точно!

Ведьма указала на дверь примерочной, и мальчик умчался переодеваться. Через пять минут, он был одет, как молодой аристократ, но было заметно, что новые вещи ему не привычны.

Драко зааплодировал:

— Вот теперь совсем другое дело! А эти тряпки выкинь. Лучше надень мантию. — И вышел на улицу.

Поттер накрылся прохладной, тяжелой мантией, с удовольствием ощущая, как облегает тело новая одежда. Старые вещи он всё ещё держал в руках. Тут пришла на помощь ведьма:

— Дайте их мне, мистер Поттер!

Пара взмахов палочкой и вот уже в камине полыхают так не любимые, разношенные вещи Дадли. Поттер подумал, что теперь Дурсли могут его побить, за то, что он выглядит лучше Дадли. Но быстро отбросил эти мысли прочь, и последовал за Драко.

Оба мальчика молча добрались до кафе Флориана Фортескью, по дороге собрав кучу взглядов прохожих, и заняли свободный столик. К ним тут же подошел официант и застыл, ожидая заказа. Драко ткнул в меню, заказав большую порцию мороженого и поднял брови, удивленно глядя на Гарри, который даже не взял меню.

— Ты чего не заказываешь? Тут самое вкусное мороженое! Выбирай, не пожалеешь!

Гарри понял, что Драко вообще не представляет, что мороженого Поттер никогда не ел и не видел. Он набрался смелости, открыл меню и выбрал сливочный пломбир с малиновым джемом.

— Ну, так на какой факультет ты решил пойти? Я вроде тебе про все из них рассказал.

Гарри внимательно посмотрел на Драко. Тот самодовольно улыбался, вопросительно глядя на нового друга.

— Ну, наверно Когтевран. Или Слизерин.

— Правильно. Идем на Слизерин, будем вместе учиться. Ты же не против?

— Нет, не против. — Мальчик несмело улыбнулся.

И тут принесли заказ. Мальчишки на время замолчали, каждый уткнулся в свою креманку, которая доверху была наполнена красивыми шариками мороженого, а у Гарри ещё сверху красовались капли малинового джема, и, что удивительно, не скатывались вниз.

Гарри набрал немного мороженого в ложечку и попробовал. Действительно, было очень вкусно. Подумав, он спросил у Драко:

— Слушай, а как колдовать? Я палочку купил, она искры выпустила, а дальше как? Или только по книгам?

— Нет, Гарри. Отец говорит, что колдовство — это намерение совершить изменение. Например, если ты разбил вазу, то намерение — это склеить её, восстановить. А палочка помогает направлять волшебную силу внутри нас. А магия, она едина. Это нечто вне понимания любого мага. Не существо и не человек.

— Нечто вроде Бога?

— Бога? Это кто?

— Ну у маглов есть Бог — высшая сила, которая послала на землю мессию. В него верят, ему поклоняются и возносят молитвы.

— Ну тогда, да. Магия, что-то вроде Бога. Она наделяет магов колдовским резервом, который мы должны увеличивать. И, разумеется, благодарить. Мы с отцом регулярно устраиваем ритуалы. Приносим в жертву откормленных животных или птиц.

— А магию можно о чем-нибудь попросить? Ну, к примеру, знания какие новые получить, наказать кого-нибудь или, наоборот, похвалить?

— Конечно. Правда, просьба должна быть обоснованной. То есть, то, что ты попросишь должно быть очень и очень значимым. Например, не просто какую-либо вещь, а действие, которое очень сильно тебе нужно. Помощь, знания, власть, поощрение и так далее. Мне отец рассказал, что за всю историю магического мира только два мага осмелились попросить Магию. И она им ответила. Дала то, что они просили.

— А кто были эти маги?

Малфой скривился:

— Я забываю, что ты живешь с маглами. Первый был Мерлин — величайший волшебник во все времена. Салазар Слизерин — его наследник.

— А что он попросил?

— Отец этого не сказал. Да мне и подумать страшно, что сама Мать Магия откликнулась на его просьбу.

— А ты не знаешь, что нужно, чтобы спрашивать магию? Как её Мерлин призывал?

Драко прищурился:

— А тебе зачем? Ты и так знаменит. Кстати, ты ещё и наследник рода Поттеров, мне отец говорил, когда гобелен родовой изучали.

— Да? Просто я ничего не знаю про магический мир. Может я смогу попросить Магию дать мне знаний. — Гарри не хотелось раскрывать истинных мотивов, и он поступил, как будущий слизеринец — хитро выведывал секреты и знания.

— Отец говорил, что надо создать круг, положить в центр то, что тебе дороже всего. То есть жертву — предмет, животное, человека. Ну, человека, конечно, жестоко. Это только темные маги так могут.

Поттера передернуло, но он не сказал ни слова, продолжая слушать. Драко напыжился от важности и продолжил:

— А потом ты должен сильно-сильно искренне пожелать того, что тебе нужно. И отпустить это желание вверх к Магии. Она будет проверять тебя на правильность и справедливость просьбы, а потом ответит или не ответит.

— А ты? Ты пробовал когда-нибудь просить Магию? — Гарри сунул в рот очередную порцию мороженого, а Драко, казалось, про лакомство совсем забыл.

— Я — нет. Но вот у отца был один знакомый маг. Сильный и могущественный темный волшебник. Он просил. И Магия ему дала то, что просил. — Драко сник и сделал вид, что отряхивается от своих же слов. — Это и был тот, второй маг.

— А как звали этого человека? — Гарри с любопытством посмотрел на нового друга.

— Его имя сейчас не называют. Его звали, — голос мальчика снизился до шепота, — Лорд Волдеморт.

— Волдеморт?! — Поттер нечаянно вскрикнул.

— Тише ты! — шикнул Малфой. — Тут везде уши есть.

Гарри задумался. Выходит тот, кто убил родителей и по чьей вине он прожил всё это время с родственниками, ненавидевшими его, тоже просил Магию. Значит, он тоже виноват в том, что случилось с Гарри.

— Драко, а если Тот-Кого-Не-Называют такой сильный, почему он умер?

— Он не умер, Гарри. Вернее, как говорил отец, в ту ночь, он потерял тело. А душа осталась бродить. Я сам до конца не понимаю…

—Ладно, давай не будем про это, — Гарри чувствовал, что тема неподходящая и решил её сменить. — А ты где-нибудь учился? Перед Хогвартсом?

— У меня были учителя, которые приходили домой.

У Поттера разгорелись глаза:

—Учился прямо дома? А что ты учил? Математику, английский?

— Нет, Поттер, я учился этикету, фехтованию, верховой езде, как и положено аристократам. Я вот не понимаю, как тебя отдали маглам и почему тебе этого не преподали… Вот тебе яркий пример — посмотри налево.

Гарри осторожно посмотрел налево и увидел, как рыжая мамаша шумно рассаживает своих рыжих детей, которые толкаются и громко переговариваются. Только старший из них сидел, держа спину прямо, и отводил взгляд. Двое других, по виду совершенно одинаковых, ребят, пинали по стулу своего младшего брата, и дергали за косичку сестренку.

— Ну как, нравится?

Гарри потупился и покраснел. В душе он надеялся, что сам вёл себя прилично и не чавкал мороженым.

— Это… Это же ужасно! — воскликнул он.

— Вот этому, Поттер, тоже надо учиться.

Гарри закивал головой, соглашаясь с Драко. В этот момент на плечо легла огромная рука. Он обернулся: рядом стоял великан, от которого разило алкоголем, в руках он держал огромную клетку с белоснежной совой.

— Вот ты где Гарри, а я, эта, тебя ищу по всей Косой аллее. Пошли, мне, эта, надоть тебя домой отвести. А это — тебе.

Драко насмешливо наблюдал за манипуляциями Хагрида. Поттер взял клетку и свой пакет с вещами. Потом заплатил за мороженое и попрощался с Малфоем.

— Вот у тебя и сова есть. Присылай её с письмом, если захочешь поговорить.

Гарри удивлённо уставился на птицу. То есть, у него теперь есть сова — почтальон? Это было здорово. Настолько, что мальчик забыл обо всем на свете, пропустил пальцы сквозь прутья клетки, пытаясь погладить красавицу-сову.

Малфой оглянулся, и, увидев, что его родители уже вышли из банка, встал, кинув галеон на стол и, кивнув Гарри, пошёл им навстречу.

Поттеру ничего не оставалось, как последовать за гигантом, который и не подумал взять клетку и пакеты из рук мальчишки. Клетка была настолько велика, что дном скребла мостовую. Так что Гарри зажав пакет под мышкой, уцепился обеими руками в клетку и, путаясь в полах мантии, бегом бежал за Хагридом.

Через какое-то время, когда великан соизволил остановиться, они купили билеты на автобус, и Хагрид благополучно доставил мальчишку на Тисовую улицу. Всучив ему конверт с билетом на Хогвартс-экспресс, он тут же ушел.

Гарри огляделся по сторонам, снял мантию и засунул её в пакет к остальным вещам. Потом одернул рубашку и потащил клетку к дому. Бедная сова то и дело взмахивала крыльями, потому что мальчик и не подумал её выпустить. Только когда она клюнула его в руку, тот додумался, поставил клетку на асфальт и открыл дверцу. Сова, быстро вылетев, мазнула Гарри крылом и, пару раз ухнув, улетела куда-то вверх.
***

Когда Гарри появился на пороге дома номер четыре по Тисовой улице, Дурсли как раз садились ужинать. Как они выбирались с острова, Гарри не знал, но по их виду приехали они недавно.

Нарядный вид племянника настроения родственникам не прибавил. Дядя Вернон грубо схватил мальчишку за волосы и втолкнул в чулан, вместе с тем, что тот держал в руках. С грохотом закрыв дверь на щеколду, он стал орать, что никуда не пустит племянника.

Тут в руки тети Петуньи опустилось красное письмо, которое влетело в приоткрытое окно и, задрожав, стало дымиться. Миссис Дурсль сломала печать на пергаменте, и в ту же секунду оно свернулось в бумажные губы, которые, раскрывшись, прогрохотали на весь дом одну единственную фразу:

— Петунья, помни — ты обещала!!!

Тетя затряслась и осела прямо на пол в гостиной. Её начала бить крупная дрожь, а по щекам текли слезы. Дадли не зная, что делать в этом бедламе, сел за стол и принялся за куриную ножку. Дядя Вернон помог Петунье перебраться на диванчик, где она и сидела нервно глотая успокоительное.
***

Поттер в это время сражался с не вовремя выросшими пакетами. Они заполнили весь чулан, и теперь Гарри, освобождая их от обертки, аккуратно складывал в старый чемодан, который служил мальчишке шкафом.

Оставшись без еды, в тесном чулане, мальчик решил подумать и повспоминать всё то, что с ним сегодня случилось. Гарри снял с себя рубашку, аккуратно пристроив её на чемодан, остался в белоснежной майке. Он лег на свой продавленный матрац, очки пристроил на полку за собой, и стал анализировать сегодняшний день.

«Значит, маму и папу убил волшебник, а не автокатастрофа. Хагрид — отвратительный человек, и как сопровождающий тоже никакой. Ключ от моего хранилища забрал себе. И не стыдно вовсе!»

Обида, так долго сдерживаемая, хлынула из мальчика, отозвавшись комком где-то посередине горла и горячими слезами.

«Он решил показать мне лучший мир, а сам даже не объяснил, почему я знаменит. Бурчал что-то про великого Дамблдора. Я так понял — это директор Хогвартса. Но в то же время он сказал, что это Дамблдор решил отдать меня тете Петунье. Значит, Дамблдор виноват в том, что я сейчас живу в чулане. Письмо писала мне заместитель директора, но он-то подписывал! И ещё — Дамблдор мой магический опекун! Но все десять лет, что я живу в чулане, даже не навестил меня!

Хорошо хоть с Драко познакомился. Он мне больше рассказал, чем Хагрид и тетя вместе взятые! Вон и про магию объяснил, и про колдовство с палочкой… Правда его отцу я, видно, не понравился, ну да ладно. Я же не могу всем нравиться?

А интересно, смогу ли я обратиться к Магии? И что я могу отдать в жертву ей? У меня ничего нет ценного… Хотя если подумать, самое драгоценное у меня это, наверно, палочка. Точно, надо найти кусок мела и попробовать попросить Магию — пусть она накажет всех, кто сделал, чтоб я так жил!».

Новые события

Следующие несколько дней для Гарри были поистине адскими. Тётя и дядя постоянно ругались, выясняя отношения за закрытыми дверями, в гостиной. Чулан был заперт снаружи, так, что Гарри не оставалось ничего, как сидеть и изучать учебники по магическим наукам. Раз в день, тетка открывала маленькое окошко в двери и совала Гарри кусок черствого хлеба и стакан воды.

К концу недели что-то изменилось. Тётя открыла дверь и выдавила из себя:

— Вставай, паршивец! Теперь ты будешь жить в маленькой спальне. Только для начала приберись там!

С этими словами она бросила на пороге пару тряпок и ушла. Гарри попытался подняться, но ноги его не послушались. Оголодав так, что не осталось сил, он не смог встать. Ему пришлось выползти из чулана, и постепенно подниматься, опираясь на стену. Кое-как встав, он направился за ведром, заодно напившись до боли в животе, чтоб заглушить голод. Обида и злость росли, подпитываемые вечной несправедливостью этого мира. Хорошо ещё, что Дадли дома не оказалось, сейчас он бы мог запросто прибить Гарри, даже без помощи своих дружков.

Добравшись до ванной комнаты, Гарри оглядел себя в зеркало — помятый вид, грязные вещи.

«За что мне всё это? Неужели я не заслужил ничего хорошего в этой жизни?»

Слезы навернулись на глаза, но мальчик сдержался. Немного придя в себя, он отправился дальше по коридору и зашел в комнату, которую ему выделили. Кучи сломанных игрушек, рваные книжки, не работающие приставки от телевизора — всё это предстояло убрать. Гарри сел на пол и подумал, что он сам не управится и за неделю. Не вставая, он потянулся за ближайшим хламом и стал аккуратно складывать все книжки отдельно в стопку, игрушки в большой пакет, который тут, видимо, оставила тетя Петунья. Постепенно злость стала брать верх, придавая сил, которые были весьма кстати.

Через несколько часов, основные завалы, однако, были разобраны вопреки ожиданию мальчишки, и Гарри смог обнаружить кровать, тумбочку и покосившийся стол. Спустив все ненужное к мусорным бакам, Гарри последний раз бросил взгляд на комнату. Теперь она была чистая, мебель расставлена, окно отмыто и распахнуто. Поттер выглянул наружу: там во всю ширину простиралась клумба с любимыми розами тёти Петуньи.

Он из последних сил спустился вниз и сумел выволочь свой чемодан с сокровищами. Кое-как, с перерывами, дотащив его до комнаты, он обалдело уставился на окно — тётя повесила занавеску и плотно закрыла створки. Теперь у помещения был вполне уютный вид, а главное — у Гарри была целая комната. Мальчик устало завалился на кровать и отключился.
***

Люциус Малфой, наконец, нашел время поговорить с сыном и теперь мерил шагами свой кабинет в Малфой-мэноре. Драко сидел в кресле, рядом со столом и внимательно смотрел на отца. Тот остановился и окинул взглядом сына:

— Всё, что ты рассказал мне — весьма занимательно. Значит, Поттер жил с магглами и ничего не знал о магии и магическом мире? У тебя есть отличная возможность, сын, подружиться с мальчишкой. Если мы немного поторопимся, то сумеем заслужить лояльность будущего лорда Поттера. А это означает, что у нас будут дополнительные связи в Визенгамоте и Министерстве. Они склонны доверять герою, уничтожившему Темного Лорда.

— Да, отец. — Драко надулся от гордости, что угодил отцу.

— Значит, ты должен написать ему первым. Старайся быть снисходительным и объяснять всё до мелочи. Тогда Поттер будет у нас в должниках.

— Хорошо, отец, сейчас же и напишу.

С этими словами Драко встал и вышел прочь. Через десять минут он уже вручал запечатанный конверт домовику, чтобы тот его отправил мистеру Поттеру. Домовой эльф от такой чести ещё долго расстилался перед молодым хозяином, заламывая пальцы, пока, наконец, Драко это не надоело, и он пинком выставил эльфа за двери.
***

Гарри очнулся, когда за окном уже было темно. Сколько он так пролежал, он даже не представлял. Очевидным было только одно — никто ему не оказал помощи. Он так и лежал, свесив ноги в стоптанных ботинках с кровати, и раскинув руки по несвежей постели.

Поттер неуклюже встал, перед глазами всё поплыло: закружилась голова и яркие точки усеяли все видимое глазу. Пришлось долго стоять, оперевшись о стену, чтобы звездочки успокоились, а взгляд прояснился. Потом мальчик поплелся в ванную комнату. Раз уж он имеет свою комнату — то наверняка может и искупаться, да и напиться сырой воды там тоже можно.

Осторожно ступая, Гарри прокрался по коридору, мимо лестницы, и застыл, насторожившись: снизу раздавались звуки телевизора и негромкой беседы. Поттер быстро зашёл в ванную и, закрывшись, хорошо вымылся, стараясь не плескать воду на чистый кафель, потом собрал вещи и, тщательно намылив, несколько раз прополоскал.

После этого он так же осторожно прокрался назад. Развесив влажные вещи на стул, Гарри лег на постель, которая привычно продавилась под легким тельцем мальчика: тетя принесла сюда матрац из чулана, сказав, что не намерена тратиться на новый. Только Поттер задремал, как тишину прорезал настойчивый стук в оконную раму. Пришлось вставать и открывать окно, которое громко скрипнув, распахнулось.

Это оказался незнакомый филин, который влетел в окно и, сев на стол, с важным видом подал лапу Гарри. На лапе висел украшенный вензелями свиток, напомнивший мальчику какой-то исторический фильм. Поттер отвязал свиток, филин, ухнув что-то ругательное, отбыл восвояси. Гарри осторожно надломил печать и развернул желтоватый пергамент. На нем чернилами, изящным, аккуратным почерком было выведено несколько строк.

Драко осведомлялся насчет самочувствия Гарри и приглашал в Косую аллею снова попробовать мороженое. Мальчик подумал, что это было бы здорово, но ответ уже послать было не с кем, поэтому Гарри, нацарапав ответ, стал дожидаться свою сову, которую он назвал Хедвиг.
***

К утру раздался громкий стук в окно второго этажа. Белоснежная сова стучала в стекло, стараясь разбудить Гарри. Тот спал, крепко сжимая в руке ответ для Драко, ещё не зная, как будет выбираться из дома. Этот стук перебудил домочадцев и через несколько минут заспанный и злой дядя Вернон, схватив за волосы племянника, с силой выволок его в коридор.

Тот спросонья совсем не понял, что произошло, но когда увидел дядю с двустволкой, сжался в комочек у порога своей комнаты и закрыл голову руками. Мистер Дурсль, пнув мальчишку, прошагал к окну, где всё ещё сидела сова, и, распахнув створки, пару раз выстрелил в птицу. Куча белых перьев разлетелась по любимой клумбе тети Петуньи.

Гарри не мог поверить, что подарка Хагрида больше нет. Это был первый и единственный подарок, который ему сделали за всю его жизнь. Сова была очень красивой, перья слепили глаза, такие они были белые. А теперь её просто нет. Дядя её убил. Мальчик свернулся в клубочек и стал тихонечко плакать. Горячие слёзы текли по лицу, едва ли облегчая душевную боль Гарри.

А в это время дядя Вернон, отбросив ружьё, подошел к Поттеру. Мистер Дурсль, взяв кожаный ремень с железной пряжкой, стал наносить удары по всему телу мальчика, совершенно обезумев от ярости и, не глядя, куда бьёт. Тётя Петунья пыталась оттащить мужа, но куда ей было это сделать, если она была почти в три раза меньше него. Дадли с выпученными глазами смотрел на происходящее, а потом лениво потянулся и ушел в свою комнату.

Через минут десять дядя Вернон выдохся и, ругаясь, как портовый грузчик, пошел вниз. Миссис Дурсль, бросив жалостливый взгляд на избитого мальчишку, быстро затащила его в комнату, и закрыв её снаружи, поспешила за мужем, нечаянно наступив на круглые очки, валявшиеся в коридоре.
***

Гарри очнулся через час. Всё тело горело, будто охваченное огнем. Он лежал на полу, в своей комнате, спиной ощущая все доски. Хотелось кричать и бить всё, что попадется под руку, но мальчик даже не смог пошевелиться. Ужасно хотелось пить.

Поттер, сделав колоссальное усилие, поднёс руку ко лбу и провел по коже. Что-то липкое, совсем не похожее на пот, осталось на пальцах. Гарри близоруко прищурился, фокусируя взгляд на руке — она вся оказалась в крови. Старый шрам, благодаря которому мальчишку узнавали на Косой аллее, сильно кровоточил.

Тут память вернулась к мальчику: он вспомнил сову и злого дядю Вернона. Боль охватила сердце, распространяясь по всему телу. Гарри уже не чувствовал зудящих и сочащихся сукровицей, побоев, не слышал ключа, вращающегося в двери, весь его мир сузился до подоконника, на котором лежало белое перо, будто обмакнутое в красные чернила. Тут весь дом тряхнуло, окатив волной, словно от могучего взрыва: зазвенел сервиз в серванте гостиной, попадали картины на лестнице. Дядя Вернон прищурился, догадываясь, кто стал причиной такого землетрясения, а Дадли оглядевшись, снова взял со стола кусок пирога.
***

Петунья, открывающая дверь, чуть не выронила тарелку с хлебом и присела, ожидая, что рухнет потолок. Но больше ничего не случилось. А когда она зашла в комнату Гарри, то не сразу увидела мальчишку. Тот сидел в углу, крепко прижав острые коленки к тощей груди, и, сжав кулаки, смотрел в одну точку. В помещении не оставалось ничего целого, кроме чемодана: всё остальное превратилось в мелкие хлопья, которые равномерно покрывали пол. И только перо на подоконнике лежало совершенно целое среди стеклянно-деревянной пудры.

Миссис Дурсль разозлилась. Неужели они теперь всегда будут опекать негодного паразита? Бросив тарелку прямо на пол, она стала громко ругаться на Поттера, совершенно не обращая внимания ни на его позу, ни на то, что он вообще её не слушает и не собирается. Однако, приблизиться тётка побоялась, и покричав ещё немного про то, что не будет покупать ничего из мебели, а мелкий засранец сам виноват, хлопнула дверью и вновь повесив замок ушла на кухню.

Поттер ещё долго сидел в углу, глядя на постепенно темнеющий оконный проём. Он не чувствовал ни голода, ни холода, и больше ничего не хотел. Нет, хотел, но это не было нуждой. Это было всецело поглощающим желанием отомстить. Отомстить всем и каждому, из-за которого он терпел все эти годы полуголодную жизнь. Потом перевел взгляд на свои руки. Что это он сжимает так крепко?
Камо грядеши

В воздушном замке, сотканном из черного пепла и серого дыма, уходящих в вечную пустоту, в вечное ничто, на троне из множества костей и черепов, восседала фигура, завернутая во тьму, неустанно сменявшую тысячи лиц и эмоций. Никто, из ныне сущих на земле и на небе, не смог бы угадать, какое лицо будет следующим, настолько быстро они менялись.

Рядом с троном лежало непонятное оружие, которое, так же, как и лицо его обладателя, меняло свой внешний вид на самое разное: огромная коса, мечи всех форм и размеров, пистолеты, мушкеты, автоматы…

Это неземное существо откровенно скучало. За миллионы лет оно повидало всё, что только можно и нельзя, организовало и прекратило тысячи войн, расставляя людей и других существ на шахматной доске жизни. Вот и сейчас, что-то наподобие огромного глобуса, разделенного на множество секторов, стояло рядом с троном, а существо, задумчиво передвигало по нему клубы дыма, похожие на облака от ядерного взрыва.

Но вот дым пошёл рябью, и стал рассеиваться — перед троном возникла ещё одна фигура, если можно было так её назвать. Сияя всеми цветами, которые неустанно переливались с места на место, смешиваясь и разделяясь, фигура шевельнулась, являя миру ослепляющее сияние, рассеявшее тьму, из которой был создан огромный зал.

Чертоги Смерти принимали ту, чьё имя с благоговением и благословением произносилось всем магическим миром — Мать Магию, которая легким, ярким облаком зависла у трона.

Ни один человек не способен понять язык богов, услышать их речь и разделять беседу. Боги всегда снисходили до людей, чтобы быть услышанными, хотя человеческие судьбы мало волновали высшие силы. Живущие вечно — их не волновало то, что на их взгляд было мелкой песчинкой в океане разума. Хотя иногда, когда становилось совсем уж скучно, они спускались до особо почитавших их людишек, и исполняли их просьбы. А вот во благо или во вред — неизвестно.

Вот и сейчас разговор шёл не словами, а образами, звуками, мыслями и ощущениями. Это было похоже на вечное сияние двух разумов, которые исполняли древний танец, сливаясь и перемешиваясь. Если бы люди могли воспринимать беседу двух вечных существ, это было бы что-то вроде:

— Тебе опять стало скучно, и ты решила навестить меня? Разве мало мы с тобой порезвились? Совсем немного времени прошло ведь, как будто это было вчера…

— Ты про того глупого смертного, что разделил себя, надеясь уподобиться тебе, и осмелился воззвать ко мне второй раз за всё моё существование? — по пустоте разнесся нежный смех, будто сотни колокольчиков запели одновременно. — Так он что просил, то и получил: знания, власть, величие… Ну и вдобавок, немного отсрочил свой приход к тебе… Меня редко просят, ты же знаешь это.

— Напомни, что ты дала тому, первому человеку, когда он просил тебя? — разум человека воспринял бы это как глухой, низкий голос, напоминающий шелест сухой листвы, растекшийся по тронному залу и запутавшийся в дыме.

— Тот человек просил знаний, таких, чтобы о нём говорили постоянно, не забывали… Он выбрал верный путь, славу через вечность, через знания и мудрость…

Посреди сияния и бесконечной смены цветов возникла ярко-зеленая нить, и, опоясав Мать Магию, стала тянуть вниз.

Смерть, клубясь, словно кладбищенский туман, приблизилась к Магии и, зацепив нить, потянула к себе.

— Удивительно… Неужели кто-то из смертных вновь осмелился просить тебя… После стольких попыток достучаться до нас… Но я чувствую запах вечного сна. Он прочно переплетается с просителем… Я хочу помочь тебе с исполнением желания этого смертного. Его жизнь не должна оборваться, ещё не время…

Снова прозвучал колокольчиковый смех и растаял в сером дыме, который смешиваясь с яркими всполохами радуги, размазал в пустоту и тронный зал, и замок, и две фигуры…
***

Гарри, в одном нижнем белье, избитый и окровавленный, сидел, прижав коленки к груди, и крепко сжимал в кулаке большой кусок розового мела. Наверно закатился во время уборки, а теперь — это была единственная уцелевшая вещь, кроме чемодана. Вокруг мальчика царил полный хаос, а посередине комнаты валялся тот самый чемодан, плотно застёгнутый на все замки. Когда стемнело настолько, что Поттер перестал различать цвета, он очнулся, обвёл взглядом комнату по кругу и нерешительно пополз к уцелевшей вещи.

Распахнув чемодан, Гарри яростно, насколько хватило сил, стал выбрасывать всё, что там было уложено. К древесным щепкам добавились котлы, пергамент, перья, чернила, ингредиенты для зелий и одежда. Наконец, достав палочку, мальчик прижал её к себе, а она откликнулась ярким снопом разноцветных искр, на мгновение осветивших всю комнату.

Самое дорогое, что есть у него. Мечта, надежда на будущее, которого, он был уверен, у него уже нет. Он был никому не нужен. У него не было никого, о ком хотелось заботиться и переживать за него. Ни родственников, ни опекунов, ни родителей, ни друзей. Те, что по насмешке судьбы назывались его дядей и тётей, теперь были ему никем, когда по злобе душевной избивали мальчика. То, что он узнал о своей настоящей семье, не могло не оставить след на израненной душе. И теперь пришло время ответить за всё. Ответить всем.

Гарри решился на отчаянный шаг, и был готов даже умереть, лишь бы не продолжалась такая жизнь.

Дрожащей рукой Поттер вывел круг вокруг себя, примерно с три фута диаметром. На больший круг не хватило ни сил, ни желания. Лёг посередине и, крепко-накрепко зажмурившись, стал мысленно призывать Мать Магию, рассказывая, кто он и что просит. Если бы все, кто был ответственным за Избранного только знали, на что фактически толкнули ребенка, они бы ужаснулись, и на коленях умоляли о прощении, полностью выполняя свой долг перед беззащитным мальчиком.

«О, Великая Мать Магия, к тебе взываю, тебя прошу… Помоги, пожалуйста, наказать всех тех, кто виноват в том, что я так живу. Я никогда не видел нормального детства, да и какое оно — нормальное? Мне всегда находили много работы, чтобы я не путался под ногами, таскали за волосы и называли ненормальным … А я Гарри Поттер. Просто Гарри. Родителей убил злой волшебник, которого я победил в возрасте одного года, но я этого не помню… Хотя у меня всегда был шрам, который только напоминает мне о том, что я — сирота.
Я жертвую тебе свою палочку и свою жизнь, как самое дорогое, что есть у меня. Драко сказал, нужно просить от души. Я от всей души прошу защиты и мести. Защиты — ото всех, кто ничем не помог, когда мне нужна была помощь, мести — всем, кто виноват, что я ничего не знал о своей прошлой жизни, любящих родителях. Прошу, Мать Магия, помоги мне, я больше не хочу так жить. Единственный подарок — сову — убил дядя Вернон, остальное только чудом уцелело, тетя меня ненавидит, потому, что я не такой, как они… Дамблдор, мой магический опекун меня не забрал и не сказал, что я волшебник. Пусть он страдает так же, как я страдаю. Пусть ему и Хагриду мое наследство выйдет боком, пусть все, кто виноват делом, словом, бездействием, будут наказаны. Пусть мне достанется хороший опекун, который будет видеть во мне настоящего меня, а если нет — забери меня к себе… Прошу тебя!»

Сколько прошло времени Гарри не знал, но так же, зажмурившись, мысленно повторял слова и просил, просил, просил… В комнате давно уже температура упала почти до нуля, воздух, казалось, можно было потрогать руками, а Поттер ничего этого не чувствовал. И не видел, как его окутало разноцветным облаком с черными всполохами. Время остановилось.
***

Два облака, две фигуры перемешивались, клубясь над мальчиком, образовав светящийся кокон, проверяя Гарри на смелость и честность, вслушиваясь в мысли и желания. Пропустив через себя все образы, мысли, поступки, и боль маленького человека, Мать Магия решила ответить на просьбу ребенка. В голове Гарри создавались образы, складывались слова, перемешиваясь с мелодичным звоном:

— Ты достоин своей просьбы, человек! Пожертвовав самое дорогое для себя, ты доказал, что можешь просить, и ты получишь то, что просишь. Кроме этого, я вижу, что твоя жизнь сложилась не так, как легли нити судьбы, и поэтому я сделаю тебе дар…

Ребенок на полу стал вытягиваться, корчась в сильнейшей боли, сравнимой разве что с сотней Круциатусов. От тела отделилось черное облако, которое тут же впиталось в ту дымку, что окутывала комнату. У Гарри заживали старые шрамы, все прежние переломы выровнялись, тело лишилось болезненной худобы, вытянувшись на добрых десять дюймов, волосы отросли и легли волнами вокруг головы. Магия бушевала ещё долго, буквально выстраивая заново всю жизнь ребенка, вливая нужные знания и навыки, усиливая имеющиеся таланты, как если бы он рос в семье волшебников.

Дом ещё раз тряхануло. Со стен посыпалась штукатурка, упала, разбившись в дребезги, люстра, которой гордилась тётя Петунья. Дурсли бросились наверх, но наткнулись на невидимую стену, которая, словно болотная топь, стала засасывать их.
***

Гарри открыл глаза. Стены в комнате обрели четкость, голова больше не кружилась, желудок не сводило от голода. Он лежал на мягкой постели, укрытый теплым толстым одеялом. Где это он?

— Ты дома, — послышался приятный женский голос, — как ты себя чувствуешь, сынок?

«Я что сказал это вслух?»

Гарри приподнялся на локтях и посмотрел в сторону, откуда послышался голос. Даже не поняв, что очки ему теперь не нужны, он увидел красивую женщину, которая сидела в кресле у окна, и ласково смотрела на мальчика.
Час расплаты

— Мама? — Гарри вглядывался в черные волосы и голубые глаза женщины, и не мог поверить своему счастью.

— Нет, я не твоя мама, Гарри, — женщина подошла и ласково погладила мальчика по голове. — Меня зовут Иоланта Бруствер, и я — твоя опекунша, вместе с моим мужем.

— Мужем? А где я, и что случилось? Как я здесь оказался? — Гарри сжался в комочек, ожидая худшего.

Звонкий смех наполнил комнату. Иоланта рассмеялась и, вновь погладив Поттера по голове, сказала:

— Ты, конечно, голоден? Вставай, и мы поговорим после обеда.

— А…

— Твоя одежда на стуле, — женщина махнула рукой. — Ты слишком долго спал, многое произошло за это время. Я считаю, ты должен знать всю правду. Поэтому, если тебе интересно, одевайся быстрее и спускайся вниз.

Она махнула палочкой — шторы на окнах разошлись и подвязались красивыми складками, одежда со стула подлетела к кровати и уложилась, расправляя складки.

— Так, как на тебе было только бельё, мы с Кингсли — это мой муж — решили купить тебе всё новое, и вроде угадали с размером. Вставай, я пойду, скажу Финни, чтобы накрывала на стол.

Иоланта закрыла за собой дверь. Гарри встал, и тут же снова сел на кровать. У него было ощущение, что он сильно вырос, и ноги не вполне слушались. Он вытянул руки вперед и посмотрел на пальцы. Это были ухоженные руки, никогда не знавшие садового инвентаря и бытовой химии тёти Петуньи. Гарри поглядел на свою одежду: серые брюки, белая рубашка с короткими рукавами, носки. На полу около стула обнаружились черные ботинки на липучках.

Он быстро оделся и, подойдя к двери, взялся за ручку, но в этот момент его взгляд упал на зеркало — он увидел себя. В нем отражался не маленький замухрышка с торчащими вихрами, тощий и недокормленный, а вполне себе стройный подросток с волосами, закрывавшими уши и шею. Зеленые глаза казались ещё ярче, потому, что на мальчике не было очков, да и не нужны они были вовсе. Не веря глазам, Гарри коснулся зеркальной глади — отражение повторило жест. Поттер улыбнулся — на душе было легко и радостно за много-много лет.
***

Спустившись вниз, он обнаружил длинный коридор с несколькими дверями, в котором витали вкусные ароматы из кухни. Живот забурчал, мальчик только сейчас понял, что он так и не ел с тех пор, как…

Память тут же услужливо преподнесла все события, которые, как полагал мальчик, случились вчера. Сердце кольнуло, нахлынули все чувства, что он пытался забыть. Сова, безумный дядя, большие глаза тети Петуньи… Все это было так живо, так ярко. Но что тогда он делает здесь, и как случилось, что эта женщина теперь его опекун?

Набрав воздуха в грудь, Гарри поспешил в конец коридора, где, как он полагал, была кухня. И не ошибся. За столом сидели Иоланта и какой-то незнакомый мужчина, с кожей цвета темного шоколада и золотой серьгой в ухе.

— Заходи, не стесняйся. — Иоланта показала на стул рядом с собой. — И, кстати, знакомься — мой муж Кингсли.

— Привет, Гарри. — Кингсли улыбнулся, обнажая зубы, которые на фоне темной кожи были ослепительно белыми. — Давайте сперва поедим, а потом и поговорим. Тем более торопиться некуда, я взял отпуск, Рождество ведь совсем близко.

Поттер дернулся, будто от удара, и вместо стола подошёл к окну. За стеклом ничего не было видно — мороз сковал узорами всю прозрачную поверхность. Гарри прижал пальцы к стеклу, растапливая льдинки. Потом посмотрел в образовавшиеся просветы. Всюду, сколько хватало глаз, лежал снег. Сугробы обступали деревья, словно обнимая их, и на разлапистых ветвях пушистой ватой лежали искрящиеся снежинки.

Гарри подошел к столу и, садясь, спросил:

— А какое сегодня число?

— Двадцатое декабря. Скоро Рождество. У нас будет праздник: нарядим елку, купим подарки…

— Это что, я пять месяцев был в отключ… спал что ли?

— Финни, подавай на стол!

Маленькое существо с большими ушами, проворно поставило на стол большую супницу, щелчком пальцев заставляя половник порхать над тарелками. Поттер дернулся и уставился на эльфийку.

— А это кто?

— Гарри, это домовой эльф. Она вроде прислуги. — Иоланта весело смотрела на мальчика.

И тут же в памяти всплыли воспоминания.

«Домовые эльфы — магические паразиты, питающиеся магией хозяина. Не могут жить самостоятельно, поэтому рады помогать в любых делах, на какие укажет хозяин»

Поттер удивился, но вопросы он решил задавать после обеда. А пока — суп. Очень вкусный и наваристый.
***

После десерта Гарри заёрзал на стуле, выдавая беспокойство и желание всё-таки узнать, что случилось за это время. Кингсли уловил настроение мальчика и встал из-за стола, переходя в уютную гостиную. Надо сказать, что дом у Бруствера был деревянным. Небольшое, двухэтажное строение, уютное и тёплое. Вот и сейчас в гостиной полыхал жаром камин, удобные диванчики и кресла были застелены шкурами животных, а под ногами простирался пушистый ковер.
После того, как все расположились, Кингсли начал:

— Даже не знаю как тебе рассказать, Гарри.

Мальчик потупил взгляд, но потом смело глянул прямо в лицо мужчине:

— Вы можете рассказать мне всё. Хуже чем, было уже не станет.

Иоланта взяла мужа за руку и успокаивающе погладила. Тот посмотрел на Гарри и продолжил:

— Я работаю старшим аврором при Министерстве Магии. Это департамент, занимающийся нарушителями закона. Что-то вроде магловской полиции, понимаешь?

Поттер кивнул, но промолчал.

— В тот день нам пришел сигнал, что в магловском районе зафиксировано чрезвычайное происшествие: стихийный выброс магии небывалой силы. Причем неоднократный. Наблюдалось около десяти вспышек. Мы, со своим отрядом в двадцать человек, аппарировали туда. Но ничего не нашли. Вернулись назад в министерство. Тут поступил повторный сигнал, причём все наши приборы зашкаливали, я сам убедился — в отделении контроля над маглорожденными магами, все датчики сходили с ума.

Мы снова аппарировали и стали ждать. Наконец, раздался громкий хлопок, и мы увидели дом, который, резко отличался от других. У него не было окон и дверей. То есть, просто кирпичные стены, развороченная клумба с какими-то перьями. Но сигнал был именно отсюда.
Когда мы пробились внутрь, то увидели, как толстый мужчина громко кричит, от того, что у него половина тела растворяется в воздухе, а за руку дергает худую блондинку с лошадиным лицом, которая находится в таком же состоянии. Это только через полчаса я узнал, что эти маглы — твои дядя и тётя. Кстати, кузена твоего так и не нашли. Помочь мы им не смогли, они очень сильно страдали и умерли в святом Мунго — это магическая больница.

Гарри слушал, потупив взгляд, но на душе ничего не было. Он не чувствовал ни жалости, ни радости. Просто принял их смерть, как должное. Кингсли озабоченно уставился на мальчика, но тот потребовал продолжать.

— Когда мы их отправили в Мунго, остальная группа рассеялась по дому — осматривать комнаты. Явился Дамблдор, и стал объяснять, что тут должен быть ещё один мальчик. Он очень не хотел говорить, кто именно тут находится. Но, в конце концов, сказал, что тут проживает Гарри Поттер. В этот момент с верхнего этажа мой помощник вынес тебя, но Дамблдор посмотрев на тебя, сказал, что ты не Поттер и спешно ушел. Тогда я не знал, что ему сказать, ведь никто вообще не знал, что тебя отдали маглам на воспитание. Тебя не смогли разбудить, ты был в магическом коконе, который не пропускал никаких заклинаний. Тогда и тебя забрали в Мунго.

Как только я вернулся в тот день домой, моя жена, узнав, что твои опекуны погибли, попросила забрать тебя и оформить усыновление. Усыновление без твоего согласия мы делать не стали, а вот на опеку подали. Я собрал документы, и через месяц мы стали твоими опекунами. Причем получилось это легко, потому, что в стране такое началось, страшно вспомнить. Мы работали сверхурочно, чтобы только восстановить порядок, и исправить ошибки тех, кто ненамеренно нарушал Статут секретности…

Кингсли ещё долго рассказывал: за окном давно стемнело, но аврора никто и не думал перебивать. Гарри слушал очень внимательно, только теперь поняв, что его просьба к самой Магии увенчалась огромным успехом. Теперь у него есть семья. Настоящая. Которая, судя по всему, не будет его игнорировать и морить голодом. Про палочку Гарри так и не вспомнил.
План не сработал

Старший аврор Кингсли Бруствер не рассказал всех деталей Поттеру, чтобы не травмировать психику и без того напуганного мальчишки. Когда Поттера нашли и отправили в Мунго, он с женой часто навещал Гарри, а когда целители сказали, что он выходит из магической комы, причем совершенно без последствий для его возможностей, мальчика сразу забрали домой.

Иоланта подготовила комнату, собрав всё, что на её взгляд необходимо мальчику одиннадцати лет, да ещё и волшебнику. Они с Кингсли накупили одежды, игрушек, и постоянно дежурили у постели Гарри. Он мог очнуться в любой момент, и напугаться незнакомых людей. Поэтому Иоланта держала наготове несколько пузырьков с успокоительным зельем. Когда Поттер пришёл в себя, миссис Бруствер повела себя весьма обходительно, сумев внушить доверие мальчику, а потом уговорила своего эльфа Финни добавить в чай успокоительное и восстанавливающее зелья.

Гарри все новости воспринял совершенно спокойно, и сразу согласился на усыновление. Кингсли был очень рад: он с женой нанял лучших учителей, чтобы Гарри в следующем году мог учиться в Хогвартсе сразу на втором курсе. Ещё через неделю, когда опекуны повели мальчика в Косую аллею, покупать рождественские подарки, они попали в лавку Олливандера, и Гарри выбрала новая палочка, взамен той, что растворилась в магическом потоке. Она была из ветки шелковицы с чешуёй василиска.
***

Так что же произошло за то время пока Гарри находился в Мунго и в новой семье? Обо всем по порядку. Казалось, никаких существенных изменений не наблюдалось, несколько дней всё шло своим чередом. А потом начались события, напрочь перевернувшие весь магический мир Британии.

После того, как авроры аппарировали, устранив все следы колдовства с Тисовой улицы, на Арабеллу Фигг, жившую по соседству, ту, что присматривала за мальчишкой, напала жажда деятельности. Она решила последить за Гарри, и разогнав своих любимых книззлов, полезла в кусты, подглядывать за Дурслями. На ту беду, Дурслей так же собралась навестить и тетушка Мардж. Её бульдог, вцепился в пятую точку миссис Фигг, и, наметив достаточно большой кусок филейной части, отхватил его напрочь. Еле отбившись костылём от собаки, Фигг заползла к себе домой. Найдя нужные зелья, она выпила их и заснула. На утро Арабелла проснулась с ужасной болью в заднице. Как оказалось зелья не подействовали, и теперь на пятой точке, у достопочтенной старушки была большая рваная рана с гноящимися краями. Фигг, еле живая, отправилась в Мунго, и тут её поджидал ещё больший сюрприз: она не смогла пройти через витрину с манекеном. То есть, место нахождение больницы она определила, а вот магический барьер её не пропустил. Последние крохи магии покинули Арабеллу прямо на улице. Там и подобрала её магловская скорая помощь. А когда миссис Фигг решила отбиться от маглов, и стала кричать, что ей надо отправить сову Дамблдору, то её просто связали и упекли в психиатрическую лечебницу, где она и скончалась от заражения крови через две недели, потому что и близко не подпускала к себе санитаров и врачей.

А тётушка Мардж узнав о кончине брата с семьей, прибрала к рукам дом и обжила его со своими собаками. Дадли же нашла магловская полиция только через пару месяцев. Оказывается в тот день, когда всё произошло, он сбежал и прятался под мостом, где он, впоследствии изрядно похудевший, питался, что-то вылавливая из мусорных баков. Дадли отдали в приют, где он и вырос, впоследствии став ветеринаром. Неизвестно насколько тяжело ему пришлось в приюте, но он больше никогда и никого не обижал, предпочитая избегать конфликтов.
***

У великого светлого волшебника Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана Дамблдора — директора Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс», кавалера ордена Мерлина первого класса, великого волшебника, Верховного чародея Визенгамота, Президента Международной конфедерации магов, стал расти живот. Нет, он не был беременным, и вовсе не переел лимонных долек, а просто чувствовал себя очень странно. Лучшие диагносты-колдомедики страны сбивались с ног, пытаясь определить, что же такое приключилось с великим чародеем. Больше двух месяцев никто не мог понять, какое проклятье наслано и кто посмел такое сотворить с всеми любимым магом. А Дамблдору становилось всё хуже и хуже. Сначала отказала та самая Бузинная палочка: перестали получаться заклинания, магия просто покинула старое тело. Потом отнялся язык: красноречия великого светлого уже больше никогда не слышали. В итоге, министерство магии назначило директором Хогвартса Филиуса Флитвика, которого уважали даже слизеринцы. Он смог грамотно огранизовать учебный процесс, восстановив множество незаконно забытых предметов, набрав новый штат сотрудников для ведения уроков по основным магическим дисциплинам: этикет, фехтование, дуэлинг, бытовые чары, обычаи магловского и магического мира.

А заметно подряхлевший маг, с некогда веселым взглядом из-под очков половинок, внезапно перестал дышать. Когда в палату по сигнальным чарам прибыли целители, они замерли от шока: живот директора лопнул, а все внутренности превратились в золотые монеты. При детальном осмотре выяснилось, что и язык превратился в золото, отчего перекрыл дыхательные пути, и маг умер от удушья.
Когда встал вопрос о захоронении мага по завещанию на берегу Черного озера в Хогвартсе, Флитвик категорически отказал, мотивировав это тем, что у детей под носом будет гробница с трупом великого мага, и это вовсе не будет способствовать хорошей учебе.
***

Северус Снейп преподавал зельеварение вот уже одиннадцать лет. Он терпеть не мог детей, но свято верил, что Альбус ему поможет, ибо он в свое время встал на сторону Света. Конечно, всё это подтверждалось большим количеством обетов и долгов, но главное ведь то, что зельевар был благодарен Дамблдору за своевременную помощь и добровольно связал себя узами и обещаниями. Со смертью директора все обеты рухнули, да ещё и метка активизировалась и почернела. Которую неделю Снейп ходил сам не свой, всё время потирая левое предплечье. Да ещё и на первое сентября должен явиться этот негодный мальчишка Поттер! Как же он оторвется на нём за всё, что причинили ему Джеймс и компания! Пусть только приедет! О Лили Снейп давно уже не вспоминал, полностью сосредоточившись на мстительных инфантильных порывах своей души. Но его планам не суждено было исполниться и вот почему: когда у Пожирателей смерти активировались метки, они решили, что хозяин вернулся и возобновили рейды. Особо отчаянные перебили магловскую деревню близ Хогсмида, и бросили в небо черную метку Лорда. Но видимо, за одиннадцать-то лет, навыки подрастеряли, потому что их успели скрутить авроры, прибывшие по первому непростительному заклятью.

Среди захваченных особо выделялись Малфой, Нотт, Крэбб, Гойл, Яксли, Розье — все те, кто в первую войну с Волдемортом был оправдан; те, что якобы находились под Империо. Все дела подняли, стали пересматривать — в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, а так как Дамблдор к тому времени был уже несколько дней как в могиле, то и Северусу досталось по полной программе. И ни о каких смягчающих обстоятельствах речи не шло вообще. Так, что Азкабан встретил Снейпа, как родного, где тот и скончался через пару лет общения с дементорами. Остальные были более стойкими, но и они через несколько лет также ушли в чертоги Смерти.

А почему собственно Пожиратели активизировались? Когда Смерть забрала кусочек души темного мага, она захватила все оставшиеся части. Чаша Хаффлпафф, диадема Когтевран, медальон Слизерина, дневник Тома Реддла и кольцо Гонтов, представлявшие особую ценность для Волдеморта, сейчас были простыми вещами, без малейшего магического фона. Выживший из ума Кричер в особняке Блэков радостно утирал слезы, водил хоровод вокруг стула в своей каморке, где лежал медальон Слизерина и благодарил Магию за то, что он всё-таки смог выполнить последнюю волю хозяина Регулуса. В сейфе Лестранджей гоблины ещё долго наводили в порядок, матерясь на гоббледуке и проклиная нерадивых хозяев, посмевших наложить чары копирования на золото. Дневник Тома вспыхнул и сгорел, оставляя вокруг себя невыводимое пятно в тайнике библиотеки Люциуса Малфоя. Остальные крестражи покинули этот мир менее заметно. Где-то в лесах Албании дернулась и издохла огромная змея, вся покрытая мелкими ранами в тех местах, через которые сочилась черная дымка.

Тем временем Волдеморт, почувствовав, что его с этим светом связывает всё меньше и меньше, переродился в профессоре маггловедения Квиринусе Квирреле, но так как магом Квиррел был посредственным, то и Волдеморт смог прожить всего пару дней, в течение которых сподвиг своих слуг на рейды, а потом благополучно испустил дух. Чертоги Смерти приняли Тома Марволо Реддла с распростертыми объятьями. Квиррел же остался сквибом, и уволившись из Хогвартса, отправился лечиться на Тибет.

Что касается Хагрида, то он погиб самым глупым образом. Решив покормить любимого акромантула, он совершенно забыл, что у того уже давно куча взрослых детишек и внучков. Так, что те его благополучно съели и пировали целых два дня. Флитвик после исчезновения Хагрида, быстро нашел ему замену, пригласив иностранного профессора Скамандера — внука того самого Ньюта Скамандера, вести уход за магическими существами.
***

После смерти Волдеморта, постепенно начали погибать все те, кто носил метку, причем, первыми погибли те, кто был вхож в ближний круг лорда. Одной из первых издохла крыса-анимаг, что находилась в семье Уизли. После того, как они подняли переполох, по случаю появления в комнате Рона взрослого мужчины с меткой Пожирателя, причем не совсем живого, аврорат начал комплексную проверку всего дома Уизли.

Веритасерум творит чудеса. Выяснилось, что Артур Уизли использовал заклятье Обливиэйт, чтобы грабить маглов, за что и был с шумом уволен из министерства. Билл подворовывал у гоблинов, близнецы Фред и Джордж занимались варкой незаконных зелий для своих опытов. Старшего сына Уизли отдали на гоблинский суд, а близнецов упекли в камеры ДМП, для дальнейших разбирательств.

Амелия Боунс, глава ДМП, была в шоке, когда на нее посыпались одно за другим все дела, так или иначе связанные с Дамблдором. Оказывается великий светлый раздавал всем инструкции касаемо Гарри Поттера, причем точно зная в каких условиях растет мальчик. Все маги, имевшие причастность к Ордену Феникса были арестованы, допрошены с использованием зелья Правды, и так же закончили свои дни в Азкабане. Перси, Рона и Джинни Уизли отдали тетушке Мюрриэль Пруэтт на воспитание, уж она то точно сделает из них нормальных магов. Молли от всех переживаний сошла с ума и закончила свои дни в Мунго, постоянно бормоча что-то про Дамблдора.
***

Нарцисса Малфой после смерти мужа уехала насовсем во Францию, а Драко перевела в Шармбатон. Там он в первые же дни получил бойкот, выразив свою лояльность Темному лорду, и совсем забыв сказать какому. А так как и во Франции было множество пострадавших от произвола Гриндевальда, то бойкот затянулся, а мадам Максим взяла на поруки юного Малфоя и лично воспитала в нём уважение к мнению других.
***

Минерва МакГонагалл после смерти директора лишилась всех чар, которые накладывал на неё светлый маг, и впервые за свою жизнь осознала, что шла на поводу у любых начинаний Альбуса Дамблдора. Раскаявшись и практически полностью лишившись своей магической силы, она осталась в Хогвартсе хранителем ключей и правой рукой Аргуса Филча, помогая ему управляться с детьми на отработках. Вместо неё профессором трансфигурации и деканом Гриффиндора стала Лакшми Патил, мама двух близняшек, учившихся на Гриффиндоре и Когтевране.
***

Сириуса Блэка оправдали, выяснив, что он тоже был частью плана Дамблдора. Узнали это случайно — Флитвик, разбирая бумаги в кабинете директора наткнулся на интересную папку, в которой подробно рассказывалось кто, куда и зачем. Так что Сириусу вручили бумагу об освобождении и мешок с галеонами в качестве моральной компенсации. Фадж лично проконтролировал процесс. Но Блэк, будучи свободным магом, так и не вспомнил о Гарри, а отправился реабилитироваться на курорты Бермудских островов. Но так, как Гарри о нём и не знал (Кингсли тоже не упомянул о нерадивом крестном), то и откат Блэк не получил. Видимо, Магия посчитала, что десять лет Азкабана — достаточная мера для искупления вины. Ремуса Люпина магия не пожалела. Он погиб в первой же схватке с оборотнями, потому что так и не научился жить в мире со своим внутренним зверем.
***

Четыре года спустя

Красивый подросток, модно и дорого одетый, с ходу перемахнул через деревянные перила лестницы, ведущей со второго этажа на первый:

— Мама, а я получил десять «Превосходно» за С.О.В. — громко сообщил он на весь коридор, и вбегая на кухню, подхватил маленького мальчика лет трёх, который неуклюже сползал со стула, пытаясь ногами достать до пола.

— Поздравляю, Гарри, — Иоланта улыбнулась, — это отличный результат для студента Когтеврана. А что у тебя по зельям?

— Профессор Слагхорн поставил мне «В», — Гарри подкинул братишку ещё раз, и счастливо выдохнул, — да мне и этого хватит, чтобы стать целителем! А когда папа придёт? Мне нужно и ему рассказать. Кстати, а Луна набрала двенадцать «П».

— Обещал быть к обеду, и поставь, пожалуйста, Алекса на пол. Что-то ты стал часто рассказывать про Луну. Она тебе так нравится? Может пригласишь её как-нибудь на ужин?

— Да, — Гарри покраснел, — она очень умная и замечательная, — парень высоко подкинул малыша, который вдруг завис в воздухе и плавно стал снижаться.

Иоланта сразу подхватила сына на руки и стала причитать:

— Ух, ты мой, маленький, ты у нас тоже волшебник! — малыш радостно улыбнулся, и счастливо поморгал своими черными глазенками. — Ну, вот и будет что отпраздновать сегодня за ужином! — миссис Бруствер щелкнула пальцами, — Финни, вечером готовь праздничный стол!

Счастливая домовичка захлопала ушами, и несколько раз кивнула. Гарри был несказанно рад, что тему перевели, но он знал, что если матери в голову придёт идея, то она уже никогда о ней не забудет, и не оставит её пока не добьется своего.

Чуть позже взревел камин и в комнату вошел отец семейства — глава аврората Кингсли Бруствер. После нескольких удачных рейдов на Пожирателей, его карьера пошла в гору и он дослужился до такого высокого положения. Кингсли тут же обступили родные и наперебой стали сообщать радостные вести.
***

За окном ярко зеленел летний лес, пели птицы, а на небе не наблюдалось ни облачка. Вот уже почти пять лет, как магический мир не знал ни войны, ни тирании, и начал уверенно вставать на ноги, создавая прочные связи с министерствами магии соседних стран.