Глава 1Все было прекрасно, и ничто не беспокоило.
Курт Воннегут
Все началось с желания Грейнджер убедить всех в своей правоте.
Назначение Драко Малфоя на должность зельевара не было неожиданностью. После смерти Северуса Снейпа и вынужденного ухода Слагхорна Драко оставался единственным достаточно квалифицированным кадром во всей Магической Европе. Оказалось, что хорошие оценки по Зельям не заслуга Снейпа - гаденыш действительно был очень способен и талантлив.
Однако ожидаемые новости не были приняты остальными благосклонно, напротив, лишь вызвали раздражение. Даже вечно спокойная и меланхоличная Луна, не удержавшись, сморщила нос и сказала:
̶ Ох, Драко Малфой? Вы можете себе это представить?
Гермиона могла. Она была уже переполнена изнутри возможными ужасными картинками неминуемого будущего, мелькавших в её голове с огромной скоростью. Вот Малфой гордо и самодовольно шагает, надменно искривляя четко очерченные губы, готовые сложиться в усмешку в любой момент, демонстрируя всем вокруг, какой чести они удостоены, дыша с ним тем же воздухом и находясь в одном помещении. От таких мыслей Гермиону Грейнджер пробирала дрожь, что было весьма нехарактерно для лучшей ученицы факультета Гриффиндор, учредителя Свободного Дома Эльфов и требовательного, взыскательного друга:
̶ Ну же, забудь, не думай об этом. Все это было так давно, - говорили ей кругом.
Но Драко Малфой навсегда останется для неё противным школьным Драко Малфоем.
По мнению Гермионы, не заслуживающего ничего, кроме её презрения.
Получив эту должность, Малфой автоматически становился куратором проекта по разработке зелья Прогнозирования Смерти, и все участники неизбежно будут вынуждены терпеть его колкости и непомерно раздутое эго. Ещё перед тем, как Малфой вошел в их лабораторию, о нём сложилось определенное мнение. Гермиона не ждала ничего хорошего. Даже несмотря на их вынужденное сотрудничество, Грейнджер было странно и неловко находиться с ним в таком небольшом замкнутом помещении. Для себя девушка решила держаться от Малфоя как можно дальше.
Противная ухмылка Малфоя была для неё так же естественна и неотъемлема, как линии, штрихи, магазинные вывески. Она была на одной стороне - он всегда на другой. Они только могли изредка бросать взгляды друг друга через разделяющую их необъятную пропасть.
Но неожиданное поведение Драко поразило вскоре всех сотрудников: он больше не кичился своим благополучием и деньгами, не бросал надменных взглядов, не морщил аристократический нос. Возможно, это объяснялось отношением к Драко магического сообщества, где его имя было синонимом к словам «трус» и «предатель». Ходили слухи о разорении семейства, о развалившемся родовом поместье ( Эти новости вызывали ликование у Дина Томаса, называвшего Малфоев «белобрысыми павлинами»), о мучительной смерти Нарциссы и заключении под стражу Люциуса.
В последний раз Гермионе довелось их видеть в день Битвы за Хогвартс, жавшихся друг к другу, до смерти напуганных, с перекошенными бледными лицами, не знающих к кому прибиться - к победителям или к побежденным.
Пересекая вчера ночью главный коридор, она наткнулась на него. Драко выглядел усталым и потрепанным, а его глаза были потухшими и покрасневшими. Гермиона испытала постыдное удовлетворение и довольство (пробудившие впоследствии муки совести), видя человека, унижавшего её все школьные годы, мешавшего людей с грязью, в таком плачевном положении.
В памяти Грейнджер навсегда запечатлелся момент, когда она, истекая кровью, корчилась на полу, и её кости, казалось, размывало кровью, больше напоминающей жгучую кислоту, а Малфои стояли и спокойно смотрели, как их мраморный пол окропляется кровью.
Тогда они увидели не только её страдания и физическую боль... Малфои видели, как она молила о пощаде.
По мнению Гермионы, никто из них не заслуживал мира и спокойствия.
Драко Малфой стал более сносным. Конечно, он всё ещё оставался противным, грубым, унижающим её ублюдком, но больше не стремился намеренно придраться к любой мелочи, высмеять её действия и решения. Не называл Гермиону тем мерзким словом на Г. Не обращая внимания на его богатство, влияние и связи, Драко можно было счесть за обычного парня, стремящегося найти себя в разрушенном послевоенном мире. На работе Малфой был больше молчалив, старался избегать любых долгих бесед и напрасных споров с коллегами, при необходимости уступая или удаляясь.
Он стал «мягким», однажды поделилась с ней Джинни.
Гермиона знала, даже самые отпетые задиры и хулиганы рано или поздно вырастают, становясь относительно порядочными людьми.
Но все же...
Иногда она снова ловила себя на мысли, что радуется неудачам и социальной изоляции Малфоя. Это противное и совершенно неуместное чувство радости раз за разом вынуждало Гермиону стыдиться своих неподобающих чувств.
Глядя на Драко, у Гермионы возникало чувство…жалости, девушка упорно отказывалась называть это состраданием. Было абсолютно непозволительно дать свободу действий своему жалеющему-всех-и-каждого-сердцу проникнуться симпатией и сочувствием к такому мерзкому человеку. В мире полно куда более достойных людей, действительно нуждающихся в помощи. Малфой был – и есть - высокомерный, вечно задирающий нос придурк, справедливо расплачивающийся за свое грязное прошлое.
Её товарищи в команде исследователей, быстро заметив нежелание Драко спорить с ними и поддаваться на различные провокации, стали намеренно выводить его из себя, зная, что испытательный срок не позволяет Малфою ответить им тем же.
Но каждая новая шалость и шутка становилась всё более жестокой: высмеивали выпадение волос его отца, ужасное состояние мэнора и даже смерть Нарциссы. Узнав про аллергию Драко на экстракт Бондимуна, коллеги добавили пару капель в чай, вызвав у Малфоя анафилактический шок. Гермиона до сих пор не может выкинуть из памяти его бледное напуганное от невозможности вдохнуть лицо, пальцы, в отчаянных попытках царапающие горло и громкий хохот сотрудников, веселящихся от увиденного зрелища. Больше Драко никогда не ел на рабочем месте
Одной ночью Гермиона заметила Малфоя, яростно оттирающего что-то с двери в свою комнату, увиденное заставило внутренности девушки сжаться. Через час напрасных усилий Драко сдался. После его ухода Грейнджер подошла ближе и разглядела грязное ругательство, написанное крупными буквами на поверхности двери. Слово было написано аккумуляторной кислотой и защищено специальными чарами.Своими действиями Драко только размазал надпись по дереву, сделав её ещё больше.
По мнению Гермионы, ни один человек на планете не заслуживал такого отношения.
Драко был старательным работником, не прогулявшим ни одного дня. Конечно, это могло являться одним из условий его испытательного срока.
Ей стало нехорошо.
̶ Почему ты позволяешь им это? ̶ как-то спросила она, неожиданно ворвавшись к нему в кабинет.
Отведенный Малфою офис был не больше подсобки Хогвартса, заваленной никому не нужным хламом и мётлами для квиддича. В тусклых, едва пробившихся через маленькое запылённое окно лучах его волосы, казалось, излучали почти не заметное глазу серебристое свечение. Грейнджер всегда было любопытно, какие они на ощупь.
Он долго и внимательно смотрел на неё, а затем горькая ухмылка растянула кожу его изможденного лица, выставляя напоказ все секреты, так бережно хранимые в его черепе.
̶ Не делай вид, что ты не такая, как они, Грейнджер.
Иисус.
Она определенно никогда этого не забудет.
Ей необходимо было присесть. За военное Гермиона усвоила одну простую истину – предубеждения и предрассудки есть с обеих сторон. Зачастую волшебники, сражавшиеся на стороне света, не всегда вели себя достойно и благородно. Этот очевидный факт, всегда расположенный на поверхности, привлёк внимание Грейнджер только сейчас. Ей никогда не нравилось вести себя плохо по отношению к кому-то. Гермионе не хотелось вызывать людскую ненависть или неприязнь. Грейнджер никогда не была против того, чтобы Малфой считал её своим конкурентом или противником, но у неё никогда не возникало желание считаться его мучителем.
На следующий день девушка принесла Драко в пластиковом контейнере собственноручно приготовленные спагетти болоньезе. Она осторожно пробралась в постоянно незапертый кабинет Малфоя и оставила блюдо на его рабочем столе. Грейнджер не хотелось быть пойманной с поличным в чужом кабинете по середине рабочего дня, столкнувшись с неприятно удивленным Драко, поэтому она незаметно выскользнула из офиса, тихонько прикрыв за собой дверь.
Разумеется, всё было далеко не так просто, как того хотелось Гермионе. Драко Малфой даже не притронулся к еде. Вернувшись за контейнером двумя днями позже, Гермиона увидела ёмкость, наполненною протухшей и неприятно пахнущей массой. Это противостояние длилось в течение двух недель: она каждый день приносила ему пищу - Драко всегда оставлял её нетронутой. Пока однажды Гермиона не застала Малфоя смертельно голодным и с характерно урчащим животом.
- Оставь это, - он кивком головы указал на пирожки с печенью, взятые Гермионой утром у заботливого семейства Уизли. Грейнджер была немного раздосадована тем, что в наконец-то согласившись, Драко попробует сначала не её стряпню. Но в любом случае это было маленькое, едва заметное продвижение.
Со временем изначальные мотивы были позабыты Гермионой, в ней проснулось дружелюбие и обыкновенное человеческое желание помочь. Грейнджер очень хотела отыскать в себе признаки беспокойства, вызванные отсутствием жалости к Драко, но девушка решила всеми силами избегать самокопания и анализа мотивов собственных поступков. Ко всему прочему, Малфой, казалось, не сильно беспокоился.
Ещё одна удивительная вещь. Возможно, Драко немного доверял ей, совсем чуть-чуть, но и это было восхитительно. Малфой больше не отталкивался, строя суждения о её побуждениях и действиях, от в детстве привитых идей и предрассудков. Наверное, война и на нём оставила свой отпечаток.
К удивлению Гермионы, у них возникло своего рода взаимопонимание. Грейнджер, не боясь, задавала ему интересующие вопросы, а Малфой обычно сухо на них отвечал, намеренно стараясь не обращать внимания на оставляемую Гермионой еду. Ответы Драко были холодными, чёткими и профессиональными, даже остроумными, но Грейнджер никогда бы себе в это не призналась
Гермиона приметила одну любопытную деталь: теперь Драко обычно расчищал левый угол рабочего стола, оставляя место для её контейнера.
Как-то раз, направляясь в сторону своего офиса и попутно болтая с Анжелой Лансинг, она заметила Драко, высунувшегося из своего кабинета и пытающегося отыскать кого-то в проходящих мимо людях. Встретившись взглядом с ней, он недовольно нахмурился, словно упрекая за опоздание, и юркнул обратно в офис. Поспешно извинившись перед Анжелой, Гермиона последовала за ним, игнорируя нахально ухмыляющуюся коллегу.
Они с Драко никогда не ели вместе. Они не были друзьями. Но каждый день Гермиона получала свой контейнер назад уже вымытым и блестящим. Девушка никогда не заостряла на этом внимание, не желая смущать Драко.
***
В среду утром Гермиона собиралась навестить Малфоя, чтобы узнать, как продвигается работа над зельем, по детской наивности и простоте Луны прозванным смертельным.
Сегодня не было никакой необходимости играть с Драко в любезность. Гермиона планировала быстро узнать необходимую информацию и пойти в кафетерий с Анжелой и, возможно, даже успеть полакомиться так полюбившимся ей восхитительным клубничным мороженым, выдаваемым только по средам.
Она подошла к его кабинету и обратила внимание на приоткрытую дверь – весьма необычное и нехарактерное явление для человека, использующего любой удобный случай для уединения. Войдя внутрь, Грейнджер увидела Малфоя, облокотившегося на стену позади себя и держащего в одной руке распечатанное письмо, а в другой дымящуюся сигарету. Воздух в комнате был смешан с дымом и затхлостью, словно им дышало огромное количество людей до неё. Но больше всего помещение провоняло отчаянием. Отчаянием и безнадёжностью.
̶ Здесь нельзя курить, - сказала девушка, не зная, чем заполнить образовавшуюся неловкую тишину, и аккуратно поставила на стол цыпленка в кунжутном соусе.
̶ Малфой? – позвала Гермиона, сбитая с толку его поведением.
Она нарушала установившуюся между ними негласную традицию, Грейнджер знала это. Но что-то в задумчивом, серьёзном выражении лица, напряженной позе, всегда расслабленного Малфоя, пугало её.
Грейнджер вспомнила своего тренера, собирающего ставки перед заплывом.
Как считаешь, когда Малфой сломается? Через три месяца? Пять? Может, через год? Думаешь, покончит с собой?
Кто, Малфой? У него кишка тонка.
Парень не смог убить Дамблдора, зная, что от этого зависит жизнь семьи. Себя он точно убить не сможет.
Слизерин, забыла? Выживают, используя любые подручные средства и жертвуя всем.
Возможно, сыграло чувство вины за озлобленных и несправедливых коллег. Может быть, ей было нужно как можно скорее узнать про смертельное зелье и успеть получить вкуснейшую порцию мороженого. Так или иначе, она сделала то, что ни в коем случае делать было нельзя – Гермиона задала Драко вопрос:
- С тобой…С тобой всё в порядке?
Во взгляде его серых глаз легко читалось отвращение:
- Отвали, Грейнджер.
Она едва успела увидеть золотой отблеск тесненных букв, четко пропечатанных на конверте, полученном Малфоем, как перед ее носом громко захлопнулась дверь.
̶ Ох, - все, что смогла выдавить из себя Гермиона, и на её глазах в воздухе растворилась проследовавшая за ней из кабинета струйка серого дыма.
Позже в кафетерии, внимательно слушая Анжелу, увлеченно рассказывающую об удачном прохождении всех необходимых тестов смертельным зельем, Гермиона уловила тонкий запах табака, запутавшегося в её кудрявых волосах.
***
Гермиона сделала все необходимые покупки в маленьком придорожном магазинчике, расположенном в не самом благоприятном районе Лондона и насквозь провонявшем тухлыми фруктами и овощами, чей внешний вид ежедневно подправляли хитрые продавцы, желая сбыть испорченный товар. Но это было в разы лучше и спокойнее, чем затовариваться в известном магазине, ежеминутно любезно отвечая на вопросы о здоровье, ухудшении климата и мировой политике. Грейнджер, скорее, выберет стремительно аппарировать в самую промозглую аллею Гримбакера, чем заставит себя находиться в таком улье.
Тем днем Гермиона, стараясь угадать, выглядели ли продукты столь зловеще из-за истекшего срока годности или всему виной плохое освещение, девушка выцепила взглядом знакомую голову, направляющуюся из молочного в хлебный отдел.
Наружность человека совершенно не сочеталась с невзрачностью и серостью окружающей обстановки. Грейнджер поймала себя на том, что неотрывно следит за каждым его движением.
Голова предсказуемо была непосредственно прикреплена к телу, легко узнаваемому благодаря четким и резким движениям хозяина, словно этот человек учился ходить в темной маленькой коробке, вынужденно борясь за каждый дюйм свободного пространства.
Точно в знак подтверждения этой догадки в глаза бросается чуть хромающая правая нога – старое увечье.
Что было странного и необычного в столкновении с Малфоем в Гримбакере?
Гермиона должна была за все эти годы догадаться, что по средам ей, как правило, не везет.
Само слово «среда» наполняло ее чувством безотчетного страха и желанием как можно скорее оказаться в своей квартире. Среда всегда вызывала в девушке противоречивые чувства и легкое смятение своим неоднозначным положением в середине рабочей недели. Этот день был достаточно далек от понедельника, не давая оправданий усталости и раздражительности, охватывающих ее, и запрещая жаловаться на усталость (не то, чтобы Гермиона жаловалась на свою работу), но и желанная пятница была еще непозволительно далека, не позволяя расслабиться. Гермиона считала, что лучше быть утомленной и несчастной в понедельник или одинокой в пятницу, чем находиться в этом состоянии подвешенности и неопределенности среды
Правильное название могло помочь упорядочить все, абсолютно все, помогая избежать туманной неясности. Гермиона Грейнджер любила порядок.
Гребаные среды.
Но будучи по свой природе невероятно любопытной и любознательной, Грейнджер не могла пренебречь такой удивительной возможностью и не узнать, какой хлеб предпочитает Малфой( она пыталась привязать его к бриошь). Побросав выбранные продукты в корзинку, она пошла в сторону Малфоя.
Честно признаться, Гермиона понимала, что ей движет не только любопытство, но и мстительные помыслы. Малфой уже должен был получить смертельное послание. Грейнджер до сих пор мысленно ухмылялась, вспоминая его недавнюю вспышку гнева.
Остановившись около сырной стойки и разглядывая Малфоя, напряженно выбирающего хлеб, девушка с удивлением подметила, что Драко выглядит гораздо выше в маггловской одежде, нежели в мантиях. Он выглядел точно так же, как и на работе: напряженная верхняя губа, сведенные к переносице брови, сложенные на груди руки. Его прямой, идеальной формы нос (Гермиона с большим трудом все-таки признала это) слегка морщился от легкого отвращения. Как ни странно, но именно это спасало Малфоя на работе, сдерживая неконтролируемый гнев и пренебрежение коллег своим негласным превосходством над ними.
Пожилая женщина за спиной Драко упрямо сверлила глазами его затылок, словно стараясь через все возведенные преграды прочитать его душу. Старушка прочистила горло. Малфой не обратил на это внимание. Признав свое поражение, женщина демонстративно обогнула Драко и потянулась за булочкой, лежащей прямо перед его носом, даже не посмотрев, что именно она взяла.
Гермионе хотелось рассмеяться над сложившейся ситуацией. Грейнджер было любопытно узнать: способен ли Малфой выплеснуть все свои ядовитые замечания на старушку. В ее голове уже была готова неповторимая история о пререкании Драко Малфоя и пожилой невинной женщины. Рассказывая ее своим друзьям, Гермиона непременно начала бы так: «Однажды я столкнулась с Малфоем в Гримбэкке…» Несмотря на их временное перемирие, девушка никогда не упускала удачной возможности поддеть его.
Однако Гермиона оказалась совершенно не подготовленной к дальнейшим событиям.
Этот момент нельзя было назвать примечательным. В нем не было ничего необычного или исключительного.
Малфой подпрыгнул от неожиданного прикосновения женщины. Из своего укрытия Гермиона смогла разглядеть, как после нежелательного контакта под бледной кожей Драко задвигались сухожилия и мышцы. Пальцы Малфоя непроизвольно сжались в кулаки, и он накрыл рукой то место, которого коснулась женская рука. Взгляду Грейнджер стала доступна выцветшая черная метка, словно смазанный от нескончаемых дождей акварельный рисунок. Это было символом его постыдного, гнусного прошлого, навсегда сохранившегося в памяти магического сообщества.
И Гермиона увидела. Движение его губ было едва заметно, но оно не смогло укрыться от её внимательных глаз.
̶ Простите, - пробормотал он. Женщина, гордо вздернув подбородок и всей позой выражая оскорбленное достоинство, зашагала в противоположном направлении.
Драко Малфой – человек, чьи убеждения не раз доводили Гермоину до отчаяния и раздражали своей узколобостью, извинился перед магглом. Словно он стыдился самого себя. Словно ему было совестно осквернить пальцы старушки своей прогнившей кожей.
От знакомого негодования по позвоночнику девушки пробежала дрожь, и Гермиона еще крепче вцепилась пальцами в ручки корзинки. Стало тяжело дышать, и в горле застрял ком. Осознание всеобщего взросления и безвозвратно уходящих лет в одночасье обрушилось на Грейнджер.
Еще так недавно безоговорочно верное подразделение на Гермиону и Драко, пожирателя смерти и участника Ордена Феникса, грязнокровку и чистокровного показалось неправильным и в корне ошибочным. Было так просто и так желанно верить в давно растворившуюся иллюзию, в привлекательный самообман. Гермиона осознала необходимость протянуть руку дружбы и поддержать своего школьного врага.
Во взрослой жизни не получается делить людей на категории, вешать на них удобные ярлыки. Настоящая жизнь преподносит проблемы и трудности гораздо более сложные, не поддающиеся наивной детской классификации.
Гермиона Грейнджер уже не была просто очень умной девочкой с растрепанными волосами, а Драко Малфой не маленький дерзкий мальчик с наглой ухмылкой и надменным взглядом. Он, прежде всего молодой человек, прячущий под толстым слоем притворства и наигранной веселости свое горе.
Они были двумя обычными людьми. Она и Драко. Драко и она. Два недавно принятых во взрослую жизнь человека со своими страхами, сомнениями, страданиями. Каждый из них о чем-то мечтал. Каждый из них чего-то стыдился. Каждый пытался жить, как он умеет. Просто дети, погрузившиеся глубоко в себя, никем не наученные любить, но вынужденные выживать.
Перед ней стоит одинокий потерянный парень, покупающий хлеб в грязном лондонском магазине. Очень грустно, что нет ни одного близкого человека, готового разделить с ним ужин.
Возможно, Малфой заслуживал больше, чем жалость или показное сострадание, брошенное, словно ненужная монета просящему нищему. Драко Малфой мог заслуживать искренней дружбы и участия – человека, способного поддержать его.
Мерлин, посмотрите. Гермиона Грейнджер. Лучшая ученица Гриффиндора наконец-то выросла.
Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться перед предстоящим нелегким разговором. Стараясь привлечь к себе внимание Драко, Грейнджер начала шумно перекладывать продукты в своей коринке, производя как можно больше шума.
Гермиона притворилась, что не замечает присутствия Малфоя: ей совершенно точно не хотелось быть заподозренной в слежке. Обежав магазин беглым взглядом, девушка начала придирчиво выбирать хлеб. Медленно повернув голову в его сторону, Грейнджер устремила отстраненный взгляд на Драко, а затем, словно опомнившись, резко повернулась к нему и восторженно воскликнула:
̶ Малфой! Не ожидала тебя здесь увидеть! ̶ улыбнулась она, незаметно поправляя свою прическу. Грейнджер была довольна так хорошо удавшимся ей невозмутимым выражением лица. Его незаслуженное извинение перед старушкой сильно возмутило Гермиону, и она отчаянно старалась скорее забыть этот момент, вспоминая мерзкого, дерзкого и высокомерного Малфоя. Ей не нужно было помнить его смущенный румянец и пульсирующую от унижения венку.
̶ Грейнджер, ̶ сухо поприветствовал Малфой. Он, казалось, померк в залитом искусственным светом помещении. Тени, отбрасываемые стеллажами, прятали его лицо. Сам Драко на вид был бледнее, чем обычно и моложе, намного моложе.
Гермиона еще никогда не была так близка к нему. Наверное, Малфой думал, что ей должно быть комфортнее и спокойнее в мире магглов, чем ему, чистокровному волшебнику, но, по правде говоря, Грейнджер чувствовала себя сейчас не намного увереннее.
Находясь настолько близко, она обратила внимание, что ее глаза находятся на уровне его ключиц. А его шея длинная и невероятно бледная, блестящая от скатывающихся по ней из-за стоявшей в магазине жары капелек пота. Рубашка восхитительно подчеркивала все достоинства прекрасного тела, скрывающегося под мешковатой мантией. Нельзя было ожидать иного от Драко Малфоя.
Это не было… неправильным. Гермона быстро перевела взгляд на его нос.
- Тебе же нравится, как я готовлю, правда? ̶ затараторила Грейнджер. Она смутно осознавала, что ступает на тонкий, непроверенный лед, напоминая об их я-ношу-тебе-еду-соглашении. Прежде, чем Гермиона успела пожалеть о сказанном, она продолжила. ̶ Я сегодня собираю несколько своих друзей на ужин. Ничего особенного. Мы оба знаем их. Будем отмечать одобрение зелья смерт…То есть... Ммм... зелья прогнозирования смерти. Будет много разной еды. Это будет полноценный ужин из пяти блюд, понятия не имею, для чего все это делаю, но Рон убедил меня, и думаю: он прав. В любом случае, дело того стоит: сколько мы трудились над этим зельем? Три года? Думаю, мне не стоило напоминать об этом, ведь ты тоже работал над ним, ха-ха…
Челюсть Драко дрогнула.
- Я буду готовить, - чересчур оживленно начала Гермиона, бессознательно поглаживая большим пальцем ручки корзинки. – Я бы очень хотела, чтобы ты пришёл.
Малфой выразительно посмотрел на буханку хлеба в его руках («Памперникель, а не бриошь). Означало ли это, что Драко оставил свои аристократические замашки и стал проще.
Грейнджер прикусила губу:
-Ты не обязан вообще-то. Мы с тобой никогда не были друзьями, и ты недолюбливаешь меня…
- У тебя…Там будут нормальные напитки?
̶ Конечно! Великое множество, - взволнованно согласилась Грейнджер, всё еще улыбаясь.
Драко спокойно сказал:
- Ладно.
- Ладно?
Вот оно. Подобие старой вредной ухмылки. Как разительно это преобразило его лицо.
̶ Я заикаюсь, Грейнджер?
̶ О, чудесно! Я думала, ты шутишь. Тогда увидимся в восемь тридцать, - девушка быстрым шагом направилась в сторону кассы – расплатиться за огромную гору еды, покоившуюся в корзинке, а затем вернуться домой, где она морально подготовится к ужину и успокоиться после неожиданной и неловкой встречи с Малфоем.
Аппарировав в свою гостиную и разбудив недовольно заворчавшего Живоглота, Гермиона поняла, что у нее абсолютно вылетело из головы дать Драко свой адрес.
