Глава 1— Я люблю тебя.
И мир не изменился.
Небо не упало на землю, солнце не померкло, Темза не вышла из берегов, а рука, подносящая в этот момент горячий кофе ко рту, даже не дрогнула.
Он сказал "Я люблю тебя", но она лишь краем сознания отметила, что у него мятая рубашка и осипший от сигарет голос, а кофе на вид значительно лучше, чем на вкус.
Поставив маленькую белую чашку с отпечатком помады на блюдце, она медленно, словно нехотя, подняла взгляд на собеседника.
— Может, скажешь что-нибудь? — Он выглядел…жалко. Вся его харизма, небрежная красота, растрёпанное очарование — все эти детали, от которых раньше шла кругом голова и спирало дыхание, слабели ноги, живот скручивало в болезненном предвкушении, — всё это разом куда-то испарилось, словно туман рассеялся, и сквозь него проступила отрезвляющая реальность.
— Ты выглядишь так, будто вторую неделю подряд ночуешь на диване в гостиной, изрядно перед этим надираясь, — спокойно сказала она.
Он как-то разом сник и ссутулился то ли в попытке стать незаметнее, то ли желая провалиться сквозь землю, но её это мало волновало. Ещё час назад, собираясь на встречу, она бы всё отдала за подобное признание, но сейчас…
— Так и есть, — он лишь кивнул, смущаясь.
— И чем тебя не устроила кровать?
— Я не могу засыпать один.
Она подавила снисходительную улыбку и поправила выпавшую прядь волос за ухо.
— Ты всегда можешь позвонить ей.
Он покачал головой и похлопал рукой по карманам пиджака.
— Не кури при мне, будь добр. — Она не выносила запах табака. Во-первых, от него ужасно тошнило, во-вторых, пассивное курение так же вредно, как и активное, а своё здоровье она ценила. И, в-третьих, времена, когда его желания были для неё превыше всего, прошли.
— Да, точно, ты же не любишь дым, помню.
Она лишь улыбнулась.
Эта встреча тяготила её больше, чем она предполагала. Когда он написал ей, что хочет встретиться, она не знала, чего ждать. Они и раньше встречались, довольно часто, почти каждую неделю — он приглашал её на кофе в знак старой дружбы, а она не могла ему отказать. Это ведь просто дружеская встреча — ничего более. И каждый раз, в одном и том же кафе, ставшем уже почти "их особым местом", она с замиранием сердца слушала истории его побед, сочувствовала неудачам, помогала советом и считала себя счастливой. А когда весь кофе был выпит, пирожные съедены, а вечер неумолимо приближался к ночи, он говорил: "У меня дома кофе в сто раз вкуснее", она отвечала, что слишком устала и если выпьет ещё, то точно не уснёт. Первое время он пытался скабрезно шутить по этому поводу, мол, спать он и не планировал, но довольно быстро оставил подобные попытки.
— Я не хочу ей звонить.
Она доела последний кусочек торта и промокнула губы салфеткой. Белая ткань моментально окрасилась в тёмно-вишнёвый цвет, словно пропиталась кровью, и ей подумалось, что та, другая, никогда его не отвергнет. Та, другая, всегда будет с ним, куда бы он ни пошёл и что бы ни решил. Как бы он ни обидел её — эта милая, очаровательная в своей недалёкости нимфа с водянистыми глазами простит и примет его обратно.
В отличие от неё.
— Почему? — не то чтобы её на самом деле заботил этот вопрос, в конце концов, он признался ей в любви. Но ей сё равно нужно было услышать ответ.
— Она не ты.
Он сказал это с таким обречённым, таким болезненным, таким побеждённым видом, что ей захотелось его обнять. Пожалеть. Утешить. Уложить его голову себе на колени, гладить по отросшим волосам, приговаривая, что всё будет хорошо, что она тоже всё понимает и ей очень жаль.
Но вместо этого она лишь кивнула и, потянувшись через стол, накрыла его ладонь своей.
— Она станет кем угодно, стоит тебе об этом заикнуться.
Он хотел удержать руку, но секундное касание её холодной ладошки и взгляд, которым она одарила его, уже всё ему сказал.
Он не был дураком, он всё понимал.
Он понимал это уже тогда, как только три заветных слова слетели с его губ, навсегда уничтожая завесу тайны и неопределённости между ними. Её выдавало всё: то, как изменился её взгляд, как смиренно, почти равнодушно, приняла она это признание, как расслабились и опустились её плечи, — словно груз, который она несла всё это время, наконец, исчез.
Признавшись ей в любви, он окончательно её потерял.
— Прощай.
Она встала из-за стола, накинув зимнее пальто на плечи, и, не дождавшись ответа, ушла.
Отныне вес пальто был единственной тяжестью, лежащей на её плечах.
