Глава 1— Выпрямись, Нарцисса! — Друэлла хлопает дочь по острым торчащим лопаткам. — Взгляни на Беллатрису!
Старшая сестра гордо вздёргивает подбородок и смотрит на неё высокомерно. Прямая как палка, она явно гордится своей вышколенной осанкой. А Нарцисса никак не привыкнет к тому, чтобы держать спину ровно. Сейчас это вдвойне тяжело: столько народу вокруг, что голова втягивается в плечи почти инстинктивно, из-за чего спина становится круглой.
Нарцисса впервые на платформе 9 и ¾ — здесь одновременно жутко и так интересно! Вокруг снуют ученики с огромными сундуками, чемоданами и котомками, отовсюду раздаётся уханье сов, а большой малиновый паровоз то и дело с громким шипением выпускает пар.
— Следи за ней, Беллатриса, — наставляет мать старшую сестру. Та кривится, но не смеет перечить — в их семье это не принято. Нарцисса снова непроизвольно сжимается: судя по виду Беллы, та не слишком довольна. Она постоянно поглядывает куда-то за спину Друэллы, похоже, высматривает своих школьных друзей. Конечно, какое ей, пятикурснице, дело до младшей сестры? Они не враждуют, но и лучшими подругами их не назвать: Нарцисса всё ещё плетёт косички куклам, а Белла уже думает о мальчиках. Жаль, что Андромеда слегла с гнусным отравлением и прибудет в школу минимум через неделю: с ней Нарциссе всегда было комфортнее. Наверное, из-за меньшей разницы в возрасте.
Когда они садятся в поезд, первое, что делает Белла, исчезает. Пуф! — и вот уже ни её, ни тяжёлого сундука, а Нарцисса стоит посреди вагона со своими пожитками и нервно озирается по сторонам. Она, конечно, не надеялась, что сестра исполнит просьбу матери и будет с ней возиться, но Белла могла хотя бы поискать для неё купе… Обида, страх, паника — всё разом наваливается и начинает душить. Нарцисса сглатывает слюну сквозь сдавленное нервным спазмом горло, всхлипывает и тянет тяжеленный сундук вдоль по коридору.
Двери почти во всех купе распахнуты, так что можно украдкой подсмотреть, кто внутри. Школьники, которых видит Нарцисса, довольно взрослые, явно не первокурсники, — к таким не стоит соваться. Она утирает слезу кулаком, и вдруг её хорошенькую головку озаряет мысль: какого чёрта? Приличной девушке, конечно, не стоит даже думать в таких выражениях, но она начинает злиться, и это её вполне оправдывает. Она же леди, а леди не пристало хныкать! По крайней мере, не посреди вагона, полного незнакомцев. Нарцисса шмыгает носом — в последний раз! — и упрямо тащит сундук к проходу в следующий вагон. Не глядя открывает дверь и впечатывается в кого-то.
— Ох! — долговязый парень хватается за грудь в районе солнечного сплетения, в которое Нарцисса уткнулась лбом. Она снова испуганно втягивает голову в плечи, но тут же замечает улыбку на добродушном лице и расслабляется.
— Хороший удар. Тебе помочь?
Его вытянутое бледное лицо такое славное и такое смешное — наверное, из-за веснушек. Это сбивает её с толку, и Нарцисса совершенно забывает о том, что леди не только не плачут перед незнакомцами, но и не улыбаются им.
— В первый раз в Хогвартс, а? — пыхтит парень, затаскивая её сундук в пустое купе. Нарцисса кивает и присаживается на край сиденья. На неё внезапно нападает странное стеснение. Немудрено: этому рыжему верзиле на вид все двадцать. Он наверняка выпускник, не может он вот так просто помогать малявке вроде неё. А что, если он потребует… Дурацкая мысль покидает голову, стоит ей ещё раз взглянуть на своего рыцаря. Такие большие щенячьи глаза могут быть только у добряка.
— Меня зовут Нарцисса, — внезапно выдаёт она и тут же смущается: он ведь даже не спрашивал!
— Артур Уизли, — не моргнув глазом представляется парень и протягивает ей широкую ладонь.
— Кажется, я слышала о твоей семье, — неуверенно тянет Нарцисса, пожав лишь кончики его пальцев. — Отец говорил, что все Уизли…
— Предатели крови, — заканчивает за неё Артур и смеётся, а она смотрит на него в полном недоумении: ей почему-то казалось, что «предатель крови» — это оскорбление. Ещё с пелёнок Нарциссе внушали, как важна её безупречная родословная, и с малых лет её готовили к тому, что она должна будет выйти замуж за такого же чистокровного мага. А этот странный Артур хохочет, словно услышал лучшую шутку в мире.
— Разве это смешно? — спрашивает она, когда он немного успокаивается.
— Конечно! — беззаботно заявляет Артур и достаёт из кармана яблоко. — Будешь?
Нарцисса мотает головой, в которой до сих пор не укладывается, что же смешного в том, чтобы быть предателем крови. Артур снова прыскает: похоже, его жутко забавляет растерянный вид собеседницы.
— А как твоя фамилия? — спрашивает он и с таким аппетитом вгрызается в яблоко, что у Нарциссы невольно текут слюнки.
— Блэк, — несмотря на активное слюноотделение, она не забывает гордо вскинуть голову, когда представляется.
— Оу, ну тогда всё ясно, — Артур подмигивает и достаёт из кармана ещё одно яблоко. — Точно не хочешь?
Нарцисса сглатывает слюну, которая уже готова разъесть её щёки, но снова отрицательно качает головой. Ей хочется спросить, что же ему ясно, но слова не лезут из горла. И всё потому, что этот Артур Уизли слишком странный, слишком не такой, как все, кого она знает. Слишком добродушный и беззаботный. В этот момент она почему-то думает о Белле: если сестра застанет её в компании одного из «тех самых Уизли», которых недолюбливают родители, она точно нажалуется матери. Что тогда начнётся!
— Слушай, наверное, тебе пора, — нехотя выдавливает она. — Совсем не обязательно торчать в купе с первоклашкой.
— О, не беспокойтесь, моя репутация не пострадает, мисс Блэк! — наигранно важным тоном заверяет её Артур и откидывается на спинку сиденья. — А ты, выходит, тоже веришь во всю эту ахинею с чистотой крови?
Он снова хрустит яблоком, и Нарцисса ловит себя на том, что этот звук начинает её раздражать. Да кто он, собственно, такой? Да, помог дотащить её сундук, но разве это даёт человеку право говорить такое… такое… Она толком не может объяснить себе, что в словах Артура её задело, но, похоже, он относится к тому, чему её учили родители, с явным пренебрежением. А разве то, чему учат родители, может быть ахинеей?
— Чистота крови важна, ясно тебе? — выпаливает она и тут же вспыхивает под пристальным взглядом синих глаз. Артур по-прежнему улыбается, но теперь он не выглядит рассеянным и таким уж беззаботным.
— Чем же? — спрашивает он. В голосе как будто обычное дружелюбное любопытство, но его глаза сверлят Нарциссу, и под этим взглядом ей становится неуютно.
— Ну… — она нервно теребит край мантии. Что там всегда говорил отец? Все наставления вылетели из головы… — Важно сохранять… наша магия — она в крови… — мямлит Нарцисса, ощущая, как неприятно потеют подмышки, как холодные капли пота катятся по рёбрам.
— Магия в крови, ты права, но с чистотой крови это никак не связано, — голос Артура звучит ровно, его слова снова перемежаются с аппетитным хрустом. — Маги рождаются и в семьях маглов. И в их крови столько же магии, как в твоей или моей.
— Разве? — Нарцисса чувствует себя обманутой. Ведь отец всегда говорил, что маглорождённые слабее тех, кто родился в чистокровной семье.
— Точно тебе говорю! — кивает Артур. — Вот взять хоть моего друга Фредди: даром что родился и рос среди маглов, — такого мага ещё поискать! Даст сотню очков форы любому чистокровному, и всё равно обставит его на финише.
Нарцисса слушает, прикусив губу. Всё, что говорит Артур, звучит логично и правильно, но совсем не укладывается в её собственную картину мироздания, которую так старательно создавали родители. Артур продолжает рассказывать о каких-то друзьях-маглах, о том, насколько вообще удивительны маглы со своими изобретениями, которые помогают им обходиться без магии, но она отвлекается и тонет в собственных мыслях. Стоит ли верить этому смешному рыжеволосому парню, по сути, первому встречному? Да, отец рассказывал, что, «к превеликому сожалению, они с этими Уизли в дальнем родстве», но это можно сказать практически о любой чистокровной семье в Англии. Нарцисса не знает и половины этих семей, и тот же Артур Уизли для неё совсем чужой.
От этой мысли странно щемит сердце. С ней никто и никогда не сидел вот так, не болтал о жизни, не пытался угостить яблоком! Всё должно быть чинно, все вокруг обязаны быть подчёркнуто вежливыми, у всех должна быть идеально прямая спина! А Артур сидит, бесцеремонно закинув стопу одной ноги на колено другой, и ещё постоянно непозволительно много жестикулирует! И ещё Артур взрослый! Он точно старше Беллы, но при этом так приветлив с маленькой незнакомой девочкой. Родная сестра уже давно обозвала бы её малявкой и сбежала… Теперь Нарциссе почти хочется, чтобы Белла внезапно появилась и застала её ведущей милую беседу с таким взрослым человеком. Может, она не станет больше задирать нос…
— Эй, ты слушаешь? — Артур щёлкает у неё перед носом пальцами. Нарцисса вздрагивает и кивает, а он заливается смехом. — Ох, ну и обманщица же ты! У тебя последние пять минут такой вид, словно ты отошла погулять, оставив на сиденье только тело.
— Как это?
— Такое случается. Откуда, по-твоему, берутся призраки? Душа уходит погулять, а потом просто не находит тело. — Голос Артура звучит абсолютно серьёзно, но глаза светятся хитрым огнём. Через секунду они оба прыскают в унисон и начинают смеяться.
Когда смех стихает, Нарцисса уже не чувствует себя неуютно. Более того, она не чувствует себя виноватой в том, что хохотала как ненормальная. Всё равно здесь нет ни строгой матери, ни даже сестры. Ей начинает казаться, что эта поездка станет самым лучшим и приятным моментом в её жизни, как вдруг всё рушится.
— Ох, слушай, я и правда пойду, — внезапно говорит Артур и поднимается с сиденья. — Друзья меня обыскались, да и Молли наверняка волнуется. А к тебе из-за меня не подсаживаются другие первокурсники.
Он кивает на приоткрытую дверь, и Нарцисса только сейчас замечает пару мелких ребят, мнущихся в коридоре. И только когда Артур скрывается из виду, в её голове вдруг вспыхивает запоздалый вопрос: «Что ещё за Молли?»
***
Первые недели в Хогвартсе сливаются в один бесконечный день: лавина новых впечатлений накрывает Нарциссу, но даже они не в силах вытеснить воспоминания о странной случайной встрече в поезде. Её распределяют на Слизерин, но от этого мало радости: Белла продолжает её игнорировать, всячески увиливая от встреч и разговоров длиннее минуты, а от обилия новых предметов, в которые нужно вникать, болит голова. Немного легче становится с приездом Андромеды. Нарцисса сидит с ней рядом во время еды, таскается за ней хвостом, когда у них нет занятий, и делится всеми впечатлениями. Кроме тех, что из поезда. Почему-то рассказывать об Артуре не тянет. Потому что при виде его рыжей макушки, торчащей из-за стола Гриффиндора, сводит желудок, и это ощущение… такое непривычное, совершенно новое и немного пугающее. А ещё потому, что рядом с его макушкой неизменно маячит другая, тоже рыжая. Понять, что это «та самая Молли», не составляет труда. Принять это сложнее.
Сначала Нарцисса злится на Артура: зачем он был таким милым и приветливым с ней, если у него есть эта Молли? Потом она начинает злиться на себя: о чём она вообще думала, когда приняла любезность взрослого парня за что-то большее? Да, она миловидная девочка, за пару недель учёбы у неё уже появились поклонники, но она всего лишь девочка! И хотя ей ужасно не нравится толстушка Молли, Нарцисса всё-таки понимает, что Артуру гораздо интереснее со сверстницей. Правда, пару раз они случайно встречаются взглядами в Большом зале (точнее, Артур случайно смотрит на Нарциссу, которая не сводит с него глаз большую часть времени), и он ей кивает. Мило так, доброжелательно, с улыбкой. И она радостно кивает в ответ раньше, чем успевает подумать, что нужно изобразить безразличие и неприступность.
Нарцисса ничего не рассказывает Андромеде, но однажды та почти заставляет её сделать это.
— Кого ты там всё высматриваешь? — тихо спрашивает она, подсаживаясь к Нарциссе за обедом.
— Никого, — Нарцисса нервно хихикает и смотрит на сестру с натянутой улыбкой.
— Цисси, колись! — глаза Андромеды загораются привычным азартным блеском. Нарцисса, не раз сталкивавшаяся с любопытством средней сестры и с упорством, которое она способна прикладывать для удовлетворения этого любопытства, сдаётся без боя.
Она утаскивает Андромеду во двор и там делится своей сокровенной тайной: кажется, она влюбилась в мальчика. Этот мальчик с Гриффиндора, он на пять лет старше, у него есть девушка, и хуже всего то, что он Уизли.
— Что с того, что он Уизли? — хмыкает Андромеда. — Меня бы скорее смутило, что он весь рыжий как морковка!
— А то, — выдыхает Нарцисса и показывает сестре язык. — Ты что, не помнишь, что говорил отец? Уизли — предатели крови!
Андромеда фыркает и закатывает глаза.
— Ты ещё маленькая и глупая, — заявляет она с таким видом, словно между ними не три, а двадцать три года разницы. — Все эти разговоры про кровь, знаешь ли… Это ерунда.
Последние слова она произносит уже без уверенности, но они всё равно поражают Нарциссу в самое сердце. Одно дело — услышать такое от малознакомого парня, причисляемого к предателям крови, совсем другое — от родной сестры, которую воспитывали те же родители, которая должна верить в то же, во что верит Нарцисса. Или… Она смотрит на Андромеду и чувствует, как что-то словно раздирает её изнутри. Одна её часть хочет вступить в спор, другая — та, что очарована беззаботным Артуром Уизли, — кинуться к сестре и обнять её.
— Ты… Ты тоже так думаешь?
— Тоже? А кто ещё? Хотя неважно, — Андромеда улыбается. — На самом деле так думают многие, Цисси, потому что это... ну, считается правильным, понимаешь?
— Вот и Артур говорит...
Нарцисса умолкает и немигающим взглядом смотрит вдаль, на озеро, поблёскивающее среди кустов. Почему-то её совсем не волнует, с чего вдруг Андромеда усомнилась в важности чистокровности, зато она явственно ощущает прилив уверенности. Раз так думает не только Артур, тогда… что?
Все радужные картинки, которые начали было возникать в голове, рушатся. Что с того? Бежать к Артуру и рассказывать, что она теперь тоже понимает, как мало значит чистота крови? И что он сделает? Погладит её по голове и угостит яблоком?
— Эй, — Андромеда легонько толкает её в бок, заглядывает в глаза и, похоже, всё понимает. — Не переживай ты так, Цисси. Ты такая хорошенькая — у тебя тут будут толпы поклонников. Что тебе какой-то рыжий Уизли? Просто забудь о нём. Он скоро школу закончит и думать о тебе не будет. Вот и ты не думай. Я знаю, что самые простые решения принять обычно сложнее всего, но ты постарайся, ладно?
Не думай... Действительно, что может быть проще? Только почему-то для Нарциссы это звучит почти как «не дыши». Как можно перестать думать о том, кто занимает практически все твои мысли? Нарциссе кажется, что она помешалась на Артуре. Они провели вместе не больше двадцати минут в поезде, после которых он упорхнул в свою привычную жизнь, к этой своей Молли, а что Нарцисса? Выискивает его нелепую рыжую башку в любом месте, где толпятся гриффиндорцы. И после каждого его кивка ещё час не может прийти в себя.
— И что ты в нём нашла? — спрашивает тем временем Андромеда. — Его и красавцем-то не назовёшь — весь такой нескладный и в веснушках.
Нарцисса на автомате кивает. В сущности, сестра права: Артур Уизли совсем не идеал. Но отчего тогда у неё приятно сжимается сердце и становится щекотно в груди, когда она смотрит на него или думает о нём?
Не думай.
Чтобы как-то отвлечься от Уизли, Нарцисса поддаётся всему новому вокруг себя: новые люди, новые знания, новые переходы до кабинетов. Даже в Большой зал она старается приходить тогда, когда уверена, что там нет Артура… Это начинает работать не сразу: какое-то время она по привычке всюду выискивает его глазами и надеется столкнуться в каком-нибудь коридоре. Однако постепенно она отвыкает от Артура и от мыслей о нём. Всё проходит. Почти. Пару раз она всё же видит его с Молли, и сердце ёкает. Нарциссе приходится делать вид, что она их не заметила, хотя в один из этих разов — она готова поклясться на фамильном древе Блэков! — Артур точно смотрит на неё и даже открывает рот для того, чтобы поздороваться.
Нарциссе кажется, что она отлично справляется, пока родители не забирают её на рождественские каникулы. Там она снова окунается в атмосферу чопорности и высокомерия. Белла и Андромеда, как достаточно взрослые, остаются в школе, а ей приходится в гордом одиночестве терпеть упрёки матери и прямить спину до ломоты. Но хуже всего то, что она понимает: её воля трещит по швам. Здесь, в холодном родительском доме, полном правил и запретов, она снова начинает думать об Артуре Уизли. Она пробирается в гостиную, где на стене висит гобелен с их фамильным древом, чтобы отыскать точку с его именем, но его там нет. Никого с фамилией Уизли. Зато она находит Молли Пруэтт и едва удерживает себя от того, чтобы не содрать её имя с древнего гобелена ногтями.
Она возвращается в школу на два дня раньше положенного срока — говорит, что ужасно, просто невыносимо соскучилась по сёстрам! А сама приходит на завтрак в Большой зал пораньше и с надеждой пялится на стол Гриффиндора: а вдруг он тоже вернулся? А может, и вовсе не уезжал. Однако, несмотря на ожидание, появление Артура становится для неё полной неожиданностью: она с трудом удерживает себя от того, чтобы нырнуть под стол. Останавливает то, что Артур, похоже, один.
Он тут же замечает её — трудно не заметить за почти пустым столом — и приветственно машет. Нарцисса кивает, залпом допивает свой чай, а потом делает то, на что никогда бы не решилась в других обстоятельствах. Она подходит к столу Гриффиндора, ловит на себе несколько недовольных взглядов, которые меркнут от одной широкой улыбки Артура Уизли, обращённой только к ней.
— Привет, Нарцисса Блэк, как дела?
Он такой беззаботный и славный, что хочется прыгнуть к нему на колени и потереться щекой о плечо, обтянутое клетчатой рубашкой. Магловской клетчатой рубашкой. Нарцисса хлопает глазами и недоумевает — как она сразу не обратила на это внимания? То ли её отвлекла улыбка Артура, то ли он выглядел в этой одежде настолько естественно...
— Снова где-то витаешь? — он легонько толкает её в плечо и подмигивает.
— Ага, да… Забавная у тебя одежда.
— Это? — Артур деловито оглядывает себя, словно успел забыть, во что оделся, и снова улыбается. — Подарок Фредди на Рождество. Нравится?
— Ага. — Нарцисса чувствует, что краснеет. Нужно что-то ещё спросить, но у неё просто нет идей. Она не знает, зачем вообще подошла, и всё явственней ощущает желание провалиться сквозь паркет Большого зала. Однако Артур снова выручает её.
— Я тебя не видел после Рождества. Ты уезжала домой?
Сердце словно сжимается, а потом резко становится больше в три раза — несчастному органу ощутимо тесно в грудной клетке. И всё потому, что
он заметил! Нарцисса спешно прикусывает губу, чтобы не выдать своего восторга глупой улыбкой.
— Родители посчитали, что я недостаточно взрослая, чтобы оставаться на все каникулы в школе, — выдаёт она будничным тоном и тут же понимает, как глупо говорить ему такое.
— Помнится, мне не разрешали оставаться в Хогвартсе до третьего курса, — усмехается Артур, игнорируя заалевшие щёки своей собеседницы. — Я зубами вырывал своё право проводить здесь рождественские и пасхальные каникулы. Может, тебе тоже стоит попробовать?
Нарцисса мысленно представляет, как учиняет скандал Друэлле Блэк.
— Думаю, мои родители не поймут, если я буду… вырывать у них что-то зубами.
Артур не смеётся над ней, он не говорит, что ей следует быть твёрже, — ничего такого, что Нарцисса боится услышать в ответ на свои слова. Он просто понимающе улыбается и этим провоцирует ещё один необдуманно смелый поступок с её стороны.
— Не хочешь прогуляться? — выдыхает она и внимательно следит за выражением лица Артура. Он, кажется, удивлён, но по-прежнему улыбается.
— Конечно, пойдём во двор?
Никогда ещё Нарцисса не носилась по замку с такой скоростью. Никогда ещё не одевалась в такой спешке. Они условились встретиться у выхода из замка через пять минут, и ей почему-то кажется, что, если она придёт хоть на секунду позже, Артур её не дождётся. Она едва вспоминает про варежки, натягивает шапку на ходу и почти выскакивает из гостиной, как вдруг её окликает знакомый голос.
— Куда это ты так торопишься? — Белла расположилась в одном из кресел. Обычно она не ходит на завтрак, предпочитая овсянке и бекону стакан воды и фрукты, которые ей притаскивают поклонники. Вот и сейчас она крутит в руке едва надкушенное яблоко.
— Гулять, — выпаливает Нарцисса и прячет глаза. Видимо, зря, потому что это лишь подстёгивает любопытство старшей сестры. Она с кошачьей грацией выскальзывает из кресла и приближается к Нарциссе.
— С кем это?
— Одна, — пищит Нарцисса, выдавая себя с потрохами.
— Это что, какой-то парень? — Белла прищуривается. Это не сулит ничего хорошего. Нарцисса втягивает голову в плечи и радуется, что рядом нет матери. А ещё жалеет, что рядом нет Андромеды, которая могла бы её поддержать.
— Нет, — уже без всякой надежды на спасение шепчет она.
— Хватит врать, Цисси, ты всё равно не умеешь, — высокомерно заявляет Белла и почти силой тащит её в вестибюль.
Артур там. Нарцисса проглатывает секундный восторг по поводу того, что он пришёл и ждёт её, и отчаянно мотает головой из-за спины Беллы, когда он вскидывает руку в приветственном жесте. Поздно. Белла заметила и, судя по тому, что её пальцы на предплечье Нарциссы сжались сильнее, она в ярости.
— Что тебе нужно от моей сестры? — сходу спрашивает Белла, тыча тонким пальцем в грудь Артуру. Судя по виду, тот обескуражен.
— Э-э-эм... — тянет он, потирая шею. Несмотря на то, что Белла младше и почти вдвое ниже, она выглядит внушительнее. А Артур… Артур выглядит жалко, и от этого у Нарциссы неприятно щемит сердце. Хочется вырваться из цепких рук сестры и вступиться за него, но она и рта раскрыть не смеет.
— Мало того, что ты гнусный предатель крови, Уизли, так ты ещё и на малолеток западаешь? — шипит Белла и выталкивает Нарциссу вперёд. — Что ты хотел с ней сделать?
В этот момент что-то меняется в лице Артура. Из растерянного оно становится скорее удивлённым.
— Ты в своём уме? — беззлобно спрашивает он. — Она ведь всего лишь ребёнок! Я помог ей в поезде, когда она была совсем одна, и вот сейчас она попросила погулять с ней, и я согласился: лучше уж пусть будет со мной, чем пойдёт на улицу в одиночестве.
— Это правда?
Нарцисса не сразу понимает, что последний вопрос Беллы обращён к ней. У неё заложило уши, она просто перестаёт воспринимать звуки извне. Всё, что она слышит, — это слова Артура.
Она всего лишь ребёнок. Всего лишь... Всего лишь!
О чём она только думала?
— Цисси! — Белла встряхивает её. — Это правда?
— Да, — глухо отвечает Нарцисса, а потом резко вырывает руку и бежит в сторону подземелий. Прочь от Беллы и Артура, прочь от удушливого разочарования, прочь от собственной ничтожности. Она спотыкается о какую-то выбоину в каменном полу, падает и в кровь стирает ладони. Жгучая боль становится последней каплей: Нарцисса позволяет себе разреветься. Даже мысль о том, что её может увидеть Белла, не помогает успокоиться. Тем более той, кажется, плевать: ни окрика, ни стука её каблуков, — холодные стены подземелья отражают только глухие жалобные всхлипы всего-лишь-ребёнка.
***
«Привет, Нарцисса!
Надеюсь, у тебя всё хорошо. Если честно, я не знаю, зачем мне нужно было убеждать себя в том, что ты не получила предыдущее письмо. Наверное, чтобы написать новое. Я в порядке. Это на тот случай, если тебе интересно. И ещё... у меня скоро будет ребёнок. Знаю, тебе запрещено со мной общаться, но, надеюсь, у тебя никто не отнял возможность радоваться за меня, правда? К тому же это твой племянник. Или племянница. Честно говоря, я хочу дочь, а Тедди говорит, что ему всё равно.
Кстати, поздравляю тебя с успешным окончанием школы. И с помолвкой. Я писала об этом в предыдущем письме, но вдруг ты и правда не получила его. Хотела бы я в это верить… Надеюсь, твой «избранник» тебя устраивает. Точнее, избранник наших родителей. В любом случае — счастья вам.
Знаешь, я всё время вспоминаю тот разговор во дворе школы, когда ты созналась, что тебе нравится Артур Уизли, помнишь? Тогда я впервые сказала тебе, что не верю во все эти родительские сказки про чистоту крови. И мне показалось, что ты со мной почти согласилась. Почти… Хотела бы я знать, что в итоге пошло не так… Наверное, мне стоило уделять тебе больше времени тогда… Но я была слишком увлечена Тедом. Поэтому я хочу попросить у тебя прощения. Не знаю, получу ли его, но всё равно прошу. Прости меня за всё, Цисси.
Твоя сестра Андромеда».
Нарцисса перечитывает последние строчки раз за разом. Она стоит перед разожжённым камином, мнёт и снова расправляет письмо от своей сестры — «предательницы крови». В носу свербит от сдерживаемых слёз. Нужно избавиться от него, нужно просто избавиться от этого чёртова письма, как и от предыдущего, пока его кто-нибудь не увидел. Но что-то мешает ей швырнуть мятый пергамент в огонь. Возможно, буквы, складывающиеся в имя, которое она столько лет гнала прочь из головы.
После того случая в холле Нарцисса старательно избегала Артура Уизли. Не то чтобы снова подходить — она даже смотреть на него боялась. От его вида и даже от мыслей о нём изнутри обжигало обидой и стыдом. Ещё обиднее было оттого, что он, похоже, и вовсе забыл о ней. Или решил, что лучше с их семейкой не связываться. А она… Сколько дней она провела в пустых бесполезных размышлениях о том, что было бы, будь она старше или будь Артур одинок...
В итоге целых два года Нарцисса пыталась избавиться от того, что зародилось в поезде за каких-то двадцать минут. Сейчас она понимает, что просто накрутила себя, но тогда, впервые столкнувшись с подобными чувствами, она растерялась. Просто не знала, что ей делать, и принималась страдать, стоило ей заметить Артура с Молли в коридоре или Большом зале. А потом он закончил Хогвартс, и Нарцисса с облегчением и болью в сердце подумала, что наконец-то освободится. Однако их ждала ещё одна встреча.
***
В Косой переулок перед третьим курсом Нарцисса отправляется с матерью и Андромедой: Белла в тот год предпочла закупаться самостоятельно. В итоге Друэлла оставляет Нарциссу на попечение ведьмы, которая подшивает мантии, а сама идёт за учебниками со старшей дочерью. Придирчиво осматривая себя в зеркале со всех сторон, Нарцисса не сразу замечает ещё одного посетителя лавки.
— Привет, Нарцисса Блэк. Ого, как ты выросла! И... похорошела.
Она замирает и смотрит на него в зеркало. Всё такой же долговязый и рыжий. Только теперь ещё и в очках. Такой нелепый и смешной, Артур Уизли снова заставил её сердце послушно сжаться.
— Привет, — только и может выдавить она. И тут же захлопывает рот, потому что боится, что её стошнит на него.
— Как ты? — спрашивает он всё с той же своей добродушной улыбкой.
— Нормально. А ты?
— А я вот пришёл подшить парадную мантию.
Он замолкает, и Нарцисса вдруг понимает, зачем ему парадная мантия.
— Ты…
В горле пересохло, и она не договаривает, но Артур заканчивает за неё:
— Я женюсь, да. В следующую пятницу.
От необходимости что-то говорить в ответ её спасает появление Друэллы. Её мать окидывает Артура таким презрительным взглядом, что тот вжимает голову в плечи и моментально ретируется.
***
Нарцисса закрывает глаза и пытается успокоиться. Но воспоминания уже растревожили былые раны. Вот что «в итоге пошло не так». Вот кто должен просить у неё прощения вместо Андромеды! И плевать, что Артур Уизли даже не в курсе своей вины! На короткий миг в ней просыпается та маленькая обиженная девочка, которая так и не смирилась с тем, что не получила желаемое. И Нарциссе становится невыносимо тоскливо.
Она снова комкает письмо и почти отправляет его в камин, но пальцы не слушаются — не желают разжиматься и отпускать последнее упоминание о её странной юношеской влюблённости. Эти пальцы ещё помнят слёзы, которые размазывали по детскому личику ночи напролёт после того разговора в холле Хогвартса. Так какого же черта они не отпускают причину тех слёз?
— Выброси это, — приказывает себе Нарцисса и всхлипывает. — Не будь дурой, сожги письмо!
Однако самые простые решения принять обычно сложнее всего.
