Глава 1Каждый, кто хорошо знает Гермиону Грейнджер, никогда бы в жизни не поверил, что за ней имеется долг по учёбе, а точнее — о, ужас! — не сдан зачёт. Да, да, такое иногда случается и с самыми умными и тянущимися к учёбе людьми. Когда-то на первом курсе всем первогодкам необходимо было сдать зачёт мадам Хуч по полётам на метле. Зачёт представлял собой набор несложных элементов: поднятие на высоту на метле, пара кругов по стадиону с ускорением, облёт колец змейкой, зависание в воздухе и плавный спуск на землю. Многие первокурсники из семей волшебников могли сдать экзамен, не прибегая к урокам и тренировкам, так как были знакомы с метлой с детства. А вот Гермионе Грейнджер тренировки были нужны, но еще больше ей нужно было избавиться от страха. Летать на самолете Гермиона не боялась, смотреть вниз с высокой башни тоже. Уборка в доме в виде подметания мусора метлой тоже ее не пугала. Но почему же тогда полеты на метле вызывали у нее такой страх? Метла, как транспортное средство, приводила Гермиону в ужас.
Тогда, на первом курсе, она сослалась на слабость и болезнь, и зачёт для нее перенесли, а потом и вовсе забыли про него после всех приключений троицы с философским камнем. К этому зачёту никто всерьез не относился, Гермиона в том числе. Ну не сдала и не сдала, в конце концов, позориться ей не хотелось, а мадам Хуч так и не назначила точную дату пересдачи.
Теперь же, с приходом в Хогвартс заместителя Министра Магии Долорес Амбридж, всё изменилось. Она потребовала пересдачи всех зачетов, которые не были сданы студентами по разным причинам. Вот и тянулся за Гермионой этот должок, а летать она по прежнему не умела и очень боялась.
Примерно в середине апреля должны начаться пересдачи всех экзаменов и зачетов, не сданных ранее. Гермионе срочно нужно было подготовиться. И это несмотря на то, что учеба началась буквально две недели назад. Сначала Гермиона думала попросить помощи у Гарри или Рона, её лучших друзей. Они бы точно не отказали, сколько, в конце концов, она помогала им с учёбой. Но Гарри сейчас хватает отработок у Амбридж, а Рон сам готовится к отборочным по квиддичу, ему некогда будет заниматься с ней.
Вот и пришлось старосте факультета сегодня самой нарушить правила и вечером после отбоя, когда по идее она должна была патрулировать коридоры, тихонько прокрасться к выходу из школы с метлой в руке, вспоминая при этом Долорес Амбридж всеми известными ей ругательствами, а точнее теми ругательствами, которые часто употреблял Рональд Уизли. Если ее кто и засечет, значок старосты придет Гермионе на помощь. Она просто скажет, что кого-то увидела и решила проверить. Да, превышение должностных полномочий! А что делать? Выглядеть глупой на сдаче зачета ей тоже не хотелось.
Еще раз выругавшись про себя, Гермиона повернула за угол. Она уже близка была к выходу, как вдруг в конце коридора показалась высокая фигура в тёмной мантии. Тень скрывала лицо незнакомца, но по той позе, в которой он находился, было видно, что он кого-то поджидает.
— Кто здесь? — строго спросила Гермиона. Незнакомец сделал пару шагов вперёд и вышел из тени. — Рон? Что ты здесь делаешь?
— Хочу спросить тебя о том же?
— Я патрулирую коридоры, а у тебя сегодня нет дежурства, мне придется снять с тебя баллы, — быстро, как скороговорку, произнесла Гермиона.
— С метлой дежуришь? — поинтересовался Рон.
— Я… я… я нашла её, наверное, кто-то хотел полетать после отбоя, вот и хотела поймать его у выхода, — начала оправдываться Гермиона.
— Ты врешь, Гермиона, я знаю тебя уже пятый год и знаю, когда ты врёшь, — уверенно говорил Рон.
Гермиона не сразу поняла, что ответить:
— Нет! С чего ты взял?! Я не вру! Я староста факультета. Я нашла…
— Да, да, да! Я все это уже слышал.
— А что всё-таки ты здесь делаешь, не меня же ждешь? Может, это как раз твоя метла, и ты собирался полетать после отбоя, — не отступала Гермиона.
— Гермиона, успокойся, ты же знаешь, что это не так. Этой старой рухлядью я бы никогда не воспользовался. И не надо на меня всё сваливать, тем более, что это ты собиралась идти летать. Я все знаю, Гермиона!
Вчера за завтраком Рон слышал, как Гермиона обмолвилась Джинни о том, что Крам приезжает в Англию на пару дней, он предложил ей встретиться, но на территорию Хогвартса ему не попасть, а на выходных в Хогсмиде встретиться тоже не получится, так как к тому времени Виктор уже уедет. Это означало, что Гермиона с ним не увидится, и это очень обрадовало Рона. Позже он увидел, как Гермиона прячет метлу в чулане, но сначала не придал этому значения. А вечером того же дня вместо патрулирования коридоров Рон, сидя в гостиной, смотрел на карту Мародёров, думая, что если увидит кого-нибудь в неположенном месте, то сразу же туда и пойдет. Он был рад, что Гарри дал ему воспользоваться этим артефактом, а главное пообещал, что не расскажет ничего Гермионе о том, как Рон исполняет обязанности старосты. Уж она бы точно устроила взбучку обоим сразу, а затем прочитала бы длинную нотацию. Наблюдая за пустыми коридорами, где изредка пробегали точки с именами Филча и других старост, Рон неожиданно подумал, что давно нигде не видел Гермиону, и решил поискать её. На карте она нашлась почти сразу, и он был сильно удивлен, увидев ее возле выхода из школы. Рон, взяв карту, отправился к Гермионе и обнаружил её возле того самого чулана, куда днем она прятала метлу. Она не заметила Рона и быстро отправилась продолжать дежурство. Вывод — как всегда неправильный — Рон сделал быстро. Гермиона встречалась с Крамом. Это очень его расстроило, он не ожидал такого от Гермионы — встреча ночью с Крамом, да еще и на метле! Поэтому сегодня Рон целенаправленно наблюдал на карте Мародёров только за одной фигуркой, над которой летал флажок «Гермиона Грейнджер». Как только Рон увидел, что Гермиона направлялась к тому самому чулану, в котором вчера оставила метлу, он быстро собрался и отправился ждать ее возле выхода из школы.
Рон повертел перед Гермионой пергаментом, который она быстро узнала — карта Мародёров.
— Я видел тебя вчера возле чулана, в который ты прятала метлу, а до этого — как ты вернулась в школу. Я просто не хочу, чтобы ты наделала глупостей, Гермиона, я переживаю за тебя.
Рон не доверял Краму и действительно очень переживал за Гермиону, да и кто будет доверять человеку, который вот так, среди ночи, заставляет правильных девушек выбегать из школы, нарушая при этом все правила. Какие намерения у Крама были по отношению к Гермионе, Рону даже думать не хотелось.
Такая забота немного растрогала Гермиону, хотя она и не подозревала, о чем думает Рон.
— Рон, мне необходимо тренироваться, иначе… даже стыдно представить, что будет! — пролепетала Гермиона, наклоняя голову вниз, как провинившийся ребёнок.
— Тренироваться? Что за?! — ошарашенный Рон не мог и не хотел представить себе, в чем таком Гермиона хотела упражняться с Крамом, ну не в полетах же на метле!
— Мне нужно сдать зачет по полетам на метле. Ты же в курсе, что Амбридж занялась всерьез всеми должниками. А я не умею… летать, ты же знаешь, Рон. — Гермиона все еще стояла с опущенной головой.
— Но почему ты не попросила помощи и ничего не говорила нам раньше? — все еще ошарашенный Рон стоял, глядя на Гермиону.
Она медленно подняла голову, ее щеки горели алым:
— Я думала, вы будите смеяться, к тому же у вас и так своих дел хватает: у Гарри отработки, у тебя отборочные.
— Мы же друзья, — чуть не закричал Рон. — Мы всегда найдем время для тебя.
На лице Гермионы промелькнула улыбка:
— Спасибо, Рон.
Возникла пауза, никто не знал, что сказать. Первым нарушил молчание Рон, до сих пор державший руки скрещенными на груди, он покашлял в кулак и продолжил:
— Так, давай сейчас иди на дежурство, а завтра решим, как и где будем тренироваться.
Вдруг из-за угла послышалось шуршание, а потом появился и его источник — завхоз Филч, он всегда оказывался там, где что-то происходило.
— Так, так, так. Что вы тут делаете? Время-то позднее, отбой уже был.
— Мы старосты, у нас дежурство, — начала Гермиона.
— А метла зачем? — недоумевал Филч. — Знаю я вас, пользуетесь своим положением.
— Мы ее нашли вообще-то, — подхватил Рон идею Гермионы. — Решили, что кто-то хочет выбраться из школы ночью, вот и ждем здесь.
— У тебя, Уизли, вообще сегодня нет дежурства. — Некстати вспомнил Филч. — Давайте бегом отсюда, пока я декану не сообщил, а метлу отдайте, — пригрозил Филч.
Гермиона и Рон вручили метлу Филчу со словами:
— Может, вам больше повезет в ловле нарушителя.
И развернувшись, пошли по коридору.
— Еще одна влюбленная парочка, — донеслось до них ворчание завхоза. — Знаю я таких, повидал уж.
Рон и Гермиона сделали вид, что ничего не слышали, и только ускорили шаг.
— Как думаешь, он купился? — спросила Гермиона.
Рон пожал плечами:
— Было бы весело, если бы он простоял там до утра.
И тут же поймал на себе неодобрительный взгляд Гермионы.
— Я продолжу дежурство, — быстро сказала она, — иди спать.
— Иду, иду, а то оштрафуешь еще. Вот, держи, — и Рон протянул Гермионе карту Мародеров.
— Нет, не надо, — запротестовала Гермиона, ее лицо выражало крайнее недовольство. — Это неправильно, не...
Но Рон перебил ее, размахивая картой у нее перед глазами.
— А кто только что пытался нарушить правила? — он настойчиво сунул карту Гермионе в руки и, увидев, как лицо девушки озарила улыбка, добавил. — Буду считать, что это спасибо.
— Спасибо, — робко произнесла она, — если бы не ты, я б точно попалась Филчу. Спокойной ночи.
— И тебе того же, — Рон развернулся и пошел в гостиную Гриффиндора.
Рон был рад, что не успел высказать Гермионе свои предположения про Крама. Тогда бы они опять поругались и могли бы долго не разговаривать. А Рон не мог без Гермионы. Это раньше он относился к ней, как к должному, и то, что она всегда рядом, было обычным делом. Но прошлогодний Святочный бал все изменил. У него было время обдумать свое ужасное поведение на балу по отношению к Гермионе. Теперь он точно знал, что неравнодушен к ней. Его это пугало, она же его друг, как Гарри, ну почти как Гарри. Хотелось бы ей все рассказать, но зачем? В положительном ответе Рон не был уверен, а вот в чем он был точно уверен — так это в отрицательном. Уж лучше оставаться так, друзьями. Тогда она всегда будет рядом, пусть и как друг.
Но сейчас перед Роном вырисовывалась задача, как научить Гермиону летать, а главное, где бы выкроить время и укромное место, так как она не хочет огласки. С этими мыслями Рон уснул, так ничего и не придумав.
Несколько дней Гермиона и Рон избегали разговоров о том, что произошло в ее последнее дежурство. Гермиона на следующее утро отдала карту и ни о чем не спросила, она ждала, пока Рон первым скажет что-нибудь о предстоящих тренировках. А он долго ничего не мог придумать и уже чувствовал себя виноватым, да и вообще боялся начать разговор с Гермионой. Так прошло еще две недели. Отборочные испытания к тому моменту прошли, и Рон стал новым вратарем команды.
Наконец Рон решился заговорить об этом с Гарри, все-таки он капитан их команды по квиддичу и должен составлять график тренировок. Может, Гарри вставит дополнительную тренировку для «команды». Да и, в конце концов, он тоже друг Гермионе и, по идее, тоже желает ей добра. Собравшись с мыслями, Рон поговорил с Гарри, правда, решил ничего не говорить про Гермиону — обещал же ей, — а сказал, что для себя просит больше дополнительных тренировок, вратарь-то из него пока неважный. И Гарри согласился, но удивился тому, что Рон просит себе одиночные тренировки. Как же он будет тренироваться, если вратарю никто не будет пытаться забить гол? На что у Рона уже был готов ответ:
— Мне поможет в этом Гермиона, она заколдует мячи.
Гарри идея понравилась, главное, чтобы мастерство Рона росло, и они выиграли кубок — это волновало Гарри больше всего, как капитана команды.
Рон передал Гермионе свой разговор с Гарри и обещал сказать ей, когда первая тренировка, сразу же, как только Гарри утвердит график с МакГонагалл.
Через пару дней Гермиона получила записку следующего содержания: «Суббота, 12:00». Ни привет, что называется, ни до свидания. Она быстро уничтожила записку, как будто в ней были какие-то важные шпионские сверхсекретные сведения. И потом сама удивилась, почему так сделала. Записка как записка, но все же она не хотела, чтобы ее прочитали, мало ли, подумают, что это свидание. При этой мысли у Гермионы порозовели щеки. Она давно поняла, что пригласи ее Рон на настоящее романтическое свидание, она согласилась бы ни капли не сомневаясь.
В прошлом году Гермиона была уверена, что Рон пригласит её на Святочный бал. Пусть не как девушку, которая ему нравится, а как друга, но пригласит. Всё-таки у Рона на тот момент не было никаких симпатий, и она подозревала, что он постарается облегчить себе задачу и пригласит того, кто рядом. Именно поэтому Гермиона отказала Невиллу, так как ждала приглашение от Рона. И тут появился Крам, ему Гермиона решила дать ответ не сразу, всё ещё надеясь пойти на бал с Роном. Но после того как она стала свидетелем разговора между Гарри и Роном, в котором последний утверждал, что пойдет на бал только с красивой девушкой, пусть даже она будет полной дурой, Гермиона решила, что приглашения от Уизли она никогда не дождется, а пообщаться с мировой знаменитостью она тоже не всегда может. Но уже тогда, летом перед четвертым курсом, покупая парадную мантию под цвет глаз Рона, Гермиона ждала свидания с ним и понимала, что он ей симпатичен больше, чем просто друг. А вот она ему? На этот вопрос Гермиона не знала ответа, с одной стороны, он очень огорчился от ее встреч с Крамом, что было похоже на ревность, но с другой стороны, он не делал шагов вперёд, не пытался как-то еще показать свою симпатию Гермионе. «Пусть мы так и останемся друзьями, — думала Гермиона, — по крайней мере, так он всегда рядом».
Гермиона улыбнулась и поняла, что правильно поступила, когда сожгла записку.
Первая их тренировка больше напоминала первый урок мадам Хуч — призыв метлы с земли себе в руки. Это, слава Мерлину, Гермиона умела делать. Рон не знал, как правильно надо преподавать эту дисциплину, поэтому просто рассказывал, как сам летает и что при этом делает. Метлу для Гермионы они взяли из школьных квиддичных, а она была в разы лучше той, что Гермиона и Рон отдали Филчу.
Гермиона для отвода глаз заколдовала квофлы, которые просто летали вокруг них, и когда Рон оказывался — кстати, довольно часто — у колец, квофлы летели в ворота, и он их отбивал, точнее пытался. У него самого дела шли неважно, ему бы и впрямь дополнительные тренировки устроить, а он обещал помочь Гермионе. Как же некстати у нее эти отработки у Амбридж. Да и вообще Амбридж та ещё жаба.
Гермиона очень нерешительно поднималась вверх на метле, да к тому же еще и медленно, тормозить и зависать в воздухе и вовсе не получалось — она сразу шла на снижение. Вниз летела всегда очень быстро, поэтому Рону приходилось следом за ней спускаться и останавливать метлу.
— Никогда бы не подумал, что ты так сильно боишься высоты, — слезая с метлы, говорил Рон.
— Я не боюсь высоты, — отрицала Гермиона.
— Тогда почему ты вверх поднимаешься очень медленно, а вниз несешься быстро? Метла чувствует твой страхи, чувствует твоё сильное желание оказаться поскорей на земле.
— Я не боюсь высоты, — повторила Гермиона. — Мне страшно без опоры под ногами, я боюсь не удержаться на метле, я не высоты боюсь, я боюсь упасть с нее.
— Я тоже этого боюсь, никто не хочет свалиться вниз с высоты, — ответил Рон. — Но почему-то метла меня слушается, а тебя — нет. Твоя паника передается метле, и она начинает летать как… как под Конфундусом.
Рон потоптался на месте, смотря себе под ноги, потом поднял голову вверх и, глядя на Гермиону, сказал:
— Давай садись со мной на метлу, полетаем вместе. И постарайся расслабиться.
Гермиона утвердительно кивнула и села на метлу позади Рона, обхватив его за талию руками. Ее маленькие ладошки крепко приживались к животу Рона, если бы на нем не было этой вратарской формы, она бы со всей силы впилась в его кожу ногтями, оставляя царапины. Рон поднимался выше и выше и при этом ускорялся. Достигнув той высоты, на которую Гермиона никогда бы не решилась подняться, Рон остановился и завис в воздухе.
— Смотри, красиво же! Все такое маленькое, и весь мир как на ладони.
— М-м-м… — только и смогла выдавить из себя Гермиона.
Ее захватил открывшийся вид, но ещё больше — страх. Гермиона крепче прижалась к Рону. Так близко они, наверное, никогда не находились. Рон аккуратно своей правой рукой взял правую руку Гермионы и отвёл ее в сторону, почувствовав, как при этом Гермиона сильнее вцепилась в него левой рукой.
— Не бойся. Все хорошо. Расслабься, — пытался обнадёжить ее Рон.
Но в ответ услышал тихое: «Не надо».
Рон вернул руку назад и начал спускаться вниз. Остановившись на высоте квиддичных колец, Рон начал по очереди выполнять элементы для зачёта. После этого спустился вниз и помог Гермионе слезть с метлы.
— Теперь ты меня катаешь, — усмехнулся Рон и вспомнил, что последний раз на метле его катал Чарли, когда Рону было лет шесть. — Я сзади, а ты управляешь метлой.
Гермиона вздохнула и хотела что-то сказать, но промолчала. Она молча взяла метлу, Рон сел сзади и обнял её за талию. Рон никогда не замечал, какая она маленькая, его руки могли, наверное, два раза обхватить ее. Она казалась такой хрупкой, что Рон понял, что боится раздавить ее, если обнимет крепче.
Вверх они поднимались ещё медленнее, чем когда Гермиона была одна на метле. Поднявшись на необходимую высоту, Гермиона остановилась, немного зависнув в воздухе, и полетела вперёд. Полет был медленным, и метла под ними периодически дрожала и виляла из стороны в сторону. Все это говорило о неумении Гермионы управлять метлой.
Она очень волновалась, а еще она чувствовала руки Рона на своей талии. Они были такими большими и сильными, что казалось, Рон смог бы защитить ее от всего, чего она так боялась. Неожиданно для самой себя Гермиона поняла, что хотела бы провести всю жизнь в объятиях своего друга, не подозревающего, что творится у нее в голове. Да она, и сама того не осознавая, наслаждалась объятиями Рона, а потом незаметно для себя успокоилась и совсем забыла о полете. Метла перестала дергаться и метаться из стороны в сторону, а полетела плавно и ровно. Вернуть Гермиону из сладких мыслей смог крик Рона: «Поворачивай!»
И в эту секунду один из заколдованных ею мячей ударился со всей силы об метлу. Оказалось, что они вошли в зону полета квофлов. К Гермионе тут же вернулся страх, и она направила метлу вниз. Метла понеслась к земле с неимоверной скоростью. Гермиона закрыла глаза от ужаса. Рон с трудом перехватил управление метлой и всего в нескольких футах от земли сумел снизить темп, но спокойно опустить метлу не получилось. И Рон с Гермионой упали на землю.
— Вот этого я всегда и боялась, — сказала Гермиона. — Падение.
— Я не узнаю тебя, Гермиона, — говорил Рон, вставая с земли и помогая Гермионе подняться. — На первом курсе ты не переживала из-за дьявольских силков и смогла успокоиться, на третьем курсе летала на гиппогрифе. Метла не опасней Клювокрыла! — последние слова Рон произносил, срываясь на крик. Гермиона хотела что-то возразить, но казалось, что она вот-вот расплачется.
Рон глубоко вздохнул:
— Прости, я не хотел.
— Нет! Все правильно! Заучка Гермиона Грейнджер знает все о растениях, знает, как они называются, и все их свойства. — Гермиона начинала сердиться все больше и больше, ее голос был возбуждённым и становился всё выше. — Она читает книги, учит заклинания, заставляет всех следовать правилам, переживает из-за экзаменов, постоянно следит за вашей с Гарри учёбой, а сама не может сдать какой-то зачёт.
Такой реакции Рон явно не ожидал и стоял с широко открытыми глазами. Гермиона решила, что с нее хватит, и пошла в сторону замка, оттолкнув Рона.
— До встречи, Рон. Уроков с меня хватит. — Пройдя несколько шагов Гермиона обернулась. — С мячами, — она указала на летающие вверху квофлы, — сам разберешься, надеюсь.
И поспешила к замку.
Спустя минуту непонятное оцепенение спало с Рона. Он и представить не мог такое поведение Гермионы. «Ну подумаешь, чуть не упали, и что? Все же обошлось! — думал Рон. — И как мне теперь, позвольте узнать, собрать мячи?» Тут-то Рон вспомнил, что он вратарь какой-никакой и, взявшись за метлу, устремился вверх.
Он вспомнил ладошки Гермионы, обнимающие его, и ее тонкую талию. И если бы не вспыльчивая тирада Гермионы и ее уход, это был бы, пожалуй, самый счастливый день для Рона.
Последующие несколько дней Гермиона избегала оставаться наедине с Роном, она не хотела обсуждать свой странный срыв. Он же искал любые возможности, чтобы хоть как-то поговорить, успокоить подругу, но ничего не выходило. С каждым днём Рон расстраивался из-за этого все больше и больше, а тут ещё и первая игра на носу. Рон ходил мрачнее тучи и не знал, из-за чего переживал больше: из-за Гермионы или из-за предстоящего матча. Чем ближе была первая игра, тем больше Рон понимал, что переживает из-за неудач Гермионы намного сильнее, чем из-за своих. На последней тренировке — да и на самой игре — Рон был растерян, и каждый его пропущенный гол заставлял опускать руки все ниже. Матч был проигран. Рон выслушивал издёвки слизеринцев, нагоняй от своей команды, и его без того ужасное настроение стало просто отвратительным, хотя казалось, хуже и быть не может.
Вечером, когда Гарри поддерживал друга и просил не расстраиваться, а главное, верить в себя, Гермиона подошла к ребятам и тоже стала его успокаивать.
— Рон, тебе просто не хватило немного опыта и уверенности, — сказала Гермиона. В этот момент Гарри отошёл к Невиллу.
— Да, тебе этого тоже не хватает для того, чтобы летать на метле, — процедил сквозь зубы Рон. Ему надоело уже слушать все эти успокоительные речи, которые действуют ещё хуже, чем упрёки или насмешки. А что ещё могут сказать друзья? Что ты плохой вратарь и не можешь играть в квиддич?
— Рон, ну извини, пожалуйста, я просто хотела немного поддержать тебя. У тебя всё ещё получится, если ты перестанешь…
— Перестану что? Волноваться? Быть неуверенным? — Рон понял, что начинает срываться, и с этим что-то надо делать. — Знаешь, Гермиона, я признаю, что нервы ни к черту, и буду дальше играть в квиддич и не убегу, как некоторые, — он сделал ударение на последнее слово.
— Я не хочу больше возвращаться к этой теме. Все, забыли! Я уже поговорила с мадам Хуч, и она разрешила мне посещать уроки с первокурсниками. Спасибо за помощь, Рон, но тебе сейчас тоже будет не до меня, у тебя будет много своих тренировок, а если ты будешь учить меня, то...
— Значит, тебе не понравилось, как я учил? Ну что же, — Рон прервал подругу на полуслове, он хотел много чего еще наговориться, но понял, что это будет его самой большой ошибкой, и просто добавил, — удачи!
Ребята посидели молча с минуту, не зная, что ещё сказать друг другу.
— Может, ты в следующем году присоединишься к нам, и тоже будешь играть в квиддич, — пошутил Рон.
Гермиона расплылась в улыбке, если Рон шутит, значит, не сердится.
— Нет, никогда! Я после сдачи этого проклятого зачёта сразу же забуду, как сидеть на метле, — так же шутливо отвечала Гермиона.
— Нет, Гермиона, ты неправа. Если один раз научишься, то уже никогда не забудешь.
— То же самое говорил папа, когда учил меня кататься на велосипеде. Но всё без толку, не дано мне пользоваться ни метлой, ни велосипедом, как транспортными средствами.
— Велосипед? — уточнил Рон.
— Да, это магловский транспорт такой. Бывают трёхколёсные, — начала читать лекцию Гермиона, — двухколёсные, горные…
— Я знаю, что такое велосипед, — возмутился Рон, перебивая Гермиону.
— Откуда? — Гермиона удивлённо вскинула брови. — Не знала, что у волшебников тоже есть велосипеды.
— Ты шутишь? Мой папа обожает всё, что связано с маглами. Ты бы видела, что лежит у него в сарае! — воскликнул Рон.
Гермиона засмеялась, как же она могла забыть об Артуре — поклоннике маглов?
— Велосипед ему очень понравился, с ним было проще, чем с микровиновкой или с… как его… фелетоном, — и Рон засмеялся.
Гермиона решила не исправлять его, главное, она поняла, что хотел сказать Рон — микроволновка и телефон.
Гермиона так ни разу и не посетила уроки мадам Хуч, а все из-за того, что теперь появились ещё одни дополнительные занятия — Отряд Дамблдора. На рождество все были опечалены случившимся с мистером Уизли, и Гермиона опять забыла про свой зачёт, точнее она помнила, но откладывала. Это было не очень похоже на нее. Так запустить подготовку она не могла. Но страх делал своё дело, и Гермиона откладывала все в долгий ящик, может быть, само всё решится.
Рон, наблюдая за подругой, убеждался все больше и больше, что обязан ей помочь, однако не знал, как это сделать.
Иногда, когда Гермиона не замечала, Рон видел, как она достает небольшую записную книжку из своей сумки и что-то туда записывает. У книги была бордовая обложка с каким-то рисунком золотистого цвета. Скорее всего, это был просто узор, но Рон никак не мог рассмотреть его, так как Гермиона всегда убирала книгу, когда кто-то оказывался рядом. Чаще всего, как замечал Рон, Гермиона доставала блокнот после общения с ним, иногда она туда ничего не записывала, а перелистывала страницы и что-то читала. Чаще всего в этом случае Гермиона улыбалась, а иногда ее щеки заливал румянец. Рону стало очень интересно, что это за книга, пока до него не дошло: скорее всего, это ежедневник, где она отмечает свои выполненные дела и записывает планы.
«Наверное, когда она перечитывает и улыбается, — это значит, что это дело Гермиона уже выполнила, — думал Рон. — Но странно, у нее же был другой ежедневник, хотя там, скорее всего, уже закончились страницы, — и Рон усмехнулся про себя, — а это новый».
Так летели дни, недели и месяцы. Занятия в школе, занятия в Выручай-комнате, домашние задания, квиддич, дежурства, попытки напакостить Амбридж и ее приспешникам — и все это по кругу. День сменялся очередным таким же днём, и только еженедельные походы в Хогсмид не переставали удивлять и радовать.
В один из таких походов все гриффиндорцы праздновали свою победу в квиддичных соревнованиях. Большая заслуга в этом принадлежала Рону. Он был счастлив как никогда. После этой вечеринки в Хогсмиде Рон засыпал с улыбкой на лице.
Ему снился сон, как отец учил его кататься на велосипеде: сначала отец поддерживал его, чтобы Рон не терял равновесия, а потом отпустил, и Рон сам поехал без помощи отца. Однако развернувшись, Рон увидел, что поддержки больше нет. Он испугался и упал. Близнецы начали смеяться, у них в руках была любимая игрушка Рона, они помахали ею и начали бросать друг другу, периодически роняя ее.
Рон чувствует, как злится на них и хочет забрать игрушку, но не может бежать, тогда он берет велосипед и едет несмотря на то, что только что упал с него. Он быстро достигает близнецов и отбирает свою игрушку. Когда же он смотрит на свои руки, он понимает, что держит бордовую записную книжку.
Рон резко проснулся. Что мог значить этот сон? Сон был очень реалистичным, похожим на правду. Отец и в самом деле так его учил, и он пытался догнать близнецов, только они у него ничего не забирали, а только обзывались: «Ронни — плакса! Хнык! Хнык!» Потому что Рон тогда заплакал после падения. Отец отругал близнецов и похвалил Рона за то, что он всё-таки научился ездить на велосипеде.
И тут Рона посетила странная мысль: «А что, если научить Гермиону летать так же, как отец учил меня? — но эту мысль он сразу же отбросил в сторону. — Нет, не получится. Как же это, и самому лететь, и держать метлу, на которой сидит Гермиона? Да и стоит отпустить, как метлу начнет водить из стороны в сторону, и Гермиона запаникует». Тяжело вздохнув, Рон перевернулся на другой бок и снова заснул, в этот раз ему ничего не снилось.
Середина марта выдалась очень теплой: студенты больше не кутались в тёплые мантии, не натягивали на себя дополнительные свитера, они поснимали шапки, шарфы и перчатки и все чаще выходили на улицу погреться и понежиться на теплом весеннем солнце.
Земля ещё была холодной, и садиться просто так было еще опасно. Гермиона постелила на землю плед, который благодаря согревающим чарам не давал холоду, идущему от земли, проникнуть через ткань. Гермиона достала книгу и принялась читать. Неожиданно она даже вздрогнула, когда над ней навис Рон:
— Что делаешь?
— Читаю, — ответила Гермиона и сразу же спрятала в сумку свою книгу бордового цвета.
— Что именно? — продолжил интересоваться Рон. У него в руках было две метлы, которые он положил на землю, а сам сел рядом с Гермионой, украдкой посматривая на сумку девушки.
— А зачем две метлы? — перевела разговор Гермиона, указывая на лежащие на земле метлы.
— Гарри пошел поговорить с МакГонагалл о Дамблдоре, а после мы хотели полетать, у нас сегодня нет занятий, — ответил Рон.
— Лучше бы готовились к СОВ. — Возразила Гермиона и взмахнула руками так, что зацепила сумку, и из нее вывалилась та самая книга, что не давала покоя Рону.
— Кто бы говорил! А как твои успехи с твоим зачётом?
И тут Рона осенило! Он схватил бордовую записную книжку и, сев на метлу, полетел с криком:
— Попробуй догони и отбери!
Гермиона сильно разозлилась такой выходке и, вскочив, закричала:
— Спустись сейчас же на землю, Рональд Уизли, и отдай мне мою книгу!
— Нет! Догони меня, и я отдам! Так, так, так, посмотрим, что же здесь такого интересного.
Рон собрался читать, и это испугало Гермиону больше, чем полеты на метле. Это же личный дневник, в него она записывала все свои мысли и мечты, это же очень личное, и там много такого, что Рон не должен был прочитать. Все чаще и чаще Гермиона записывала туда свои чувства к Рону, сны, в которых он присутствовал, а так же все события, когда Рон проявлял особое внимание или заботу. Недолго думая, Гермиона подняла вторую метлу и полетела следом за Роном.
— Так, так, так, — продолжал Рон, — открываем! Ага! Личный дневник Гермионы Грейнджер. — Рон осёкся, такого он не ожидал, ведь он думал, что это просто записная книжка. Он понял, что читать дневник ему не следует. Это очень бестактно.
Внезапно он заметил, что Гермиона поднялась в воздух. «Сработало!» — пронеслось у Рона в голове. И он полетел в сторону квиддичного поля. Гермиона не обращала внимания на все свои страхи, она летела, почти догоняя Рона, потому что он периодически сбавлял скорость, чтобы создать видимость, что она вот-вот его догонит. Долетев до квиддичного поля, Рон начал нарезать круги, Гермиона от него почти не отставала. Каждый последующий круг они пролетали быстрее, чем предыдущий. Рон неожиданно для Гермионы начал петлять среди колец, и она сразу же метнулась к нему и почти выхватила книгу из рук. Ни один ловец ни одной команды по квиддичу так не гонялся за снитчем, как Гермиона за Роном.
Гермиона затормозила и начала что-то кричать Рону. Рона эта игра определенно начала забавлять, он остановился напротив нее, их разделяло около пятнадцати футов.
— Я не слышу тебя, — говорил Рон, хоть это и было неправдой. — Я лучше почитаю это.
И Рон поднял вверх бордовую книжку, а затем демонстративно открыл ее.
— Так! Так! Третье декабря… — конечно Рон не собирался ничего читать, но некоторые фразы он всё-таки случайно заметил — «он был таким заботливым», «это было очень мило», «не знает, что я чувствую», «если бы не он», «Виктор».
Последнее заставило Рона оторвать взгляд от книги. Гермиона всё ещё оставалась на том же месте, она глядела на Рона, ее лицо покраснело, волосы растрепались и от ветра разлетались в разные стороны, она тяжело дышала, но выглядела мило. Гермиона ужасно хотела сейчас же бросить в Рона какое-нибудь заклятие и призвать книгу, но ее палочка осталась на пледе. И Гермиона решилась идти на лобовую атаку. Рон всё ещё висел на месте, переворачивая страницы и делая вид, что читает.
«Наверное, я люблю...» — это последнее, что успел заметить Рон перед тем, как Гермиона подлетела к нему. Она наклонилась к Рону, чтобы отобрать свою вещь, но он успел отвести руку с книгой в другую сторону. Гермиона наклонилась к нему, их лица теперь были совсем близко друг к другу, взгляды пересеклись, Гермиона наклонилась ещё ближе, ее дыхание было частым и глубоким, она перевела взгляд на губы Рона, потом снова посмотрела ему в глаза и прикусила нижнюю губу. Рон всё это время удивлено смотрел на нее и ничего не понимал.
— Ох, Гермиона, получай свою книжку и только не заколдуй меня. — Рон протянул дневник Гермионе, он был уверен, что она попытается применить к нему какое-нибудь заклятие или сглаз, он это вполне заслужил.
Гермиона вырвала книгу из рук Рона и, резко развернувшись, улетела. Рон последовал за нею на расстоянии: он все ещё ее побаивался.
Когда Гермиона спустилась вниз, она отбросила метлу в сторону и положила свой дневник в сумку. Рон опустился около нее.
— Гермиона... — начал Рон.
— Как ты мог? — Гермиона была возмущена. — Это же личная вещь! Такое нельзя читать! Я… ты… как ты мог!
— Гермиона, послушай, я не… — Рон протянул руку к Гермионе.
— Даже говорить с тобой больше не хочу и видеть тебя тоже, не трогай меня!
С этими словами Гермиона умчалась в замок, а Рон, подобрав метлы и плед, который оставила Гермиона, последовал за нею. Около самого замка его остановила мадам Хуч.
— Уизли! Стойте!
Рон остановился, он не сразу понял, кто его окрикнул.
— Добрый день, мадам Хуч!
— Я видела, как вы летали с мисс Грейнджер, скажите ей, что я поставлю ей зачёт без всякой пересдачи. Я и не знала, что она умеет так летать.
— Я тоже, — пробормотал Рон. — Спасибо!
Рон просился бежать со всех ног, чтобы догнать Гермиону и сообщить ей радостную новость. «Она обрадуется и простит меня,» — думал Рон.
«Ну и дура же я! Чуть не поцеловала! На что я надеялась?» — думала Гермиона, лёжа в спальне на своей кровати. Слезы текли по щекам. Она не могла простить себе эту слабость.
В комнату вошла Джинни.
— Там с тобой хочет Рон поговорить. Я сказала, чтобы мог об этом забыть раз и навсегда. Он передал записку, — и Джинни протянула кусочек пергамента, сложенный вчетверо.
На записке было несколько зачеркнутых строк, видимо, Рон не знал, что написать. И только в самом низу надпись: «Прости! Я без тебя не могу!» Гермиона вскочила от неожиданного признания. Что это могло значить? Он тоже неравнодушен к ней? Или просто не хочет в очередной раз с ней ругаться? Или так он решил помириться? В голове у Гермионы прокручивалось все больше и больше вопросов, и ни на один из них она не могла ответить.
Вечером, спускаясь в гостиную, Рон был удивлен, когда увидел там Гермиону. Уже было поздно, все должны были спать и видеть сны, в том числе и Гермиона, а у Рона — ночное дежурство.
— Привет, Рон. Я хотела поговорить.
— Привет, Гермиона, — Рон расплылась в улыбке. — Рад тебя видеть. Ты получила записку? — Гермиона утвердительно кивнула. — Знаешь, я не читал ничего, что там было написано. — Рон подошёл к Гермионе и сел рядом на диван. На мгновение ему показалось, что Гермиона даже расстроилась от его последних слов. — Мадам Хуч засчитала наш… э-э-э… полёт как зачёт, и тебе не надо ничего пересдавать.
— Я уже знаю, спасибо, Рон. Если бы не ты... Спасибо, что не читал, хотя вид делал очень правдоподобный.
— Ну, я часто такой вид делаю на уроках. — Рон и Гермиона улыбнулись. — После того что случилось с Джинни и Гарри из-за дневника Тома Реддла, я предпочитаю чужие дневники не читать.
— Ну, мой дневник — это не темномагический артефакт. Это вообще неволшебная книга, мне родители подарили.
И тут Рон решил, что никогда не отдаст Гермиону Виктору Краму или кому-нибудь ещё. Он тоже может быть заботливым, милым и — что там ещё писала Гермиона в дневнике — говорить комплименты.
— У меня сейчас дежурство. Не хочешь прогуляться?
«Я что, пригласил ее на свидание только что?» — пронеслось у Рона в голове.
«Это свидание?» — подумала Гермиона и в ответ кивнула головой.
Они вышли из гостиной Гриффиндора и отправились бродить по темным коридорам в поисках нарушителей. Они шли рука об руку и разговаривали.
— Мы могли бы ещё полетать как-нибудь вместе, — предложила Гермиона. — Мне, если честно, понравилось смотреть с высоты на природу, действительно, дух захватывает.
— Приезжай к нам в «Нору» летом на каникулах. Можем полетать по окрестностям. Там очень красиво.
— Хорошо, я приеду.
— Я могу и на велосипеде тебя научить кататься, — вдруг Рон замолчал и перевёл взгляд на Гермиону. — Ты сейчас, наверное, передумаешь. Если не хочешь — никаких велосипедов, — поспешил он добавить.
— Хорошая идея. Я с удовольствием поучусь у тебя.
Рон остановился, повернулся к Гермионе, взял ее руки в свои и, словно не веря своём счастью, уточнил:
— Так ты точно-точно приедешь?
— Я уже сказала, что да! Я приеду.
Рон и Гермиона смотрели друг другу в глаза, и им казалось, что они сейчас одни во всём мире.
Они были счастливы.
