Глава 1Пролог.
Люмос.
«Вы такая юная, но сердце ваше не способно на любовь. Душа сухая, как страницы учебников, к которым вы привязаны навсегда».
Гермиона слишком резко дернулась и распахнула глаза, стараясь быстро осознать, где именно она находится в данный момент.
Иногда, ей казалось, что делать это стало намного легче. Она быстро могла взять себя в руки, поняв, что это очередной бредовый сон, и он не имеет никакого значения. Но зачастую ей приходилось принять жестокую реальность и согласиться с внутренним голосом с тем, что приходить в себя после кошмаром становится все тяжелей. И каждый из них для нее что-то значит. Каждый имеет влияние.
Гермионе все чаще приходилось соглашаться с внутренним голосом, а делать этого она не любила. Проще убедить саму себя в той или иной теории, которая приходит на ум, или же в том, что она когда-то вычитала в очередной книге.
Но ведь от реальности никуда нельзя убежать.
Это реальность.
От нее не скрыться.
Реальность Гермионы Грейнджер, на данный момент жизни, была сфокусирована лишь на бесконечных кошмарах, которые мучили и убивали ее каждую ночь.
Она старалась сконцентрироваться, отключить свой разум от всего, что ее может беспокоить и волновать. Но, к великому сожалению, она не владела таким талантом к отстранению от всего мира.
Девушка изматывала себя каждый день, надеясь, что после того, как закроет глаза, не будет видеть снов. Это тоже не срабатывало.
Это не помогало.
Ничего не помогало.
Н И Ч Е Г О.
Всю свою жизнь она могла найти выход из любой ситуации. Неважно действовала она одна, или же в команде с верными и любимыми друзьями. Ответ всегда был. Выход всегда находился.
А сейчас…
А сейчас это дурацкое и раздражающее слово «ничего» делало ее самой бессильной девушкой на свете.
По крайне мере, именно такой Гермиона себя и ощущала.
Ее столько раз пытались убить, и даже из этих ситуаций всегда находился выход.
А сейчас она беспомощна.
Нет ничего хуже, чем ощущать себя такой уязвимой и слабой.
«Приходи, и делай со мной все, что хочешь. Я все равно никак не смогу противостоять».
Именно эти слова крутились в подсознании Гермионы, они буквально кричали, заглушаю все вокруг.
Они давили на головной мозг, сжимали легкие, не давая нормально дышать. Эти слова не позволяли свободно мыслить, каждый раз отстраняя и относя ее в совершенно другое место.
И этих мест она не знала.
Единственное, что знала Гермиона, это то, что ей было страшно.
До боли во всем теле, до дрожи в коленях, до сжимания всех ее внутренностей. Страх владел ей, и она не может назвать точную дату того дня, того момента, когда она оказалась в его власти. Но было очевидно: он все глубже тащит девушку в свое логово и совсем скоро будет поздно что-либо предпринимать.
А может быть, уже слишком поздно.
Принять этот факт сложно. И Гермиона отчаянно пытается этого не делать, не позволяя своей душе сдаться и окончательно обмякнуть. Но она чувствует, что это произойдет совсем скоро.
У нее уже практически нет никаких сил.
Бороться.
Подниматься и начинать новый день.
Улыбаться.
Держаться.
Дышать.
Жить.
Ни на что из этого у Гермионы Грейнджер практически не осталось сил.
Да, принять этот факт сложно. Но еще сложней, это выходить каждый день из своей спальни и натягивать улыбку, перед тем, как отправиться на завтрак.
Тяжело делать вид, что у тебя все хорошо, когда это совершенно не так.
Тяжело не находить в себе сил открыть рот и сказать близким об этом. Слова словно куда-то пропадают, или же девушка и вовсе чувствует, что в один момент разучилась говорить и адекватно складывать слова в предложения.
Она не может.
Это слишком.
Это тяжело.
Кажется, даже весь Земной шар весит меньше, чем тот груз, который ощущает Гермиона в своей душе.
Она не может вздохнуть. Так хочется просто набрать полную грудь воздуха, наполнить легкие. Но она не может.
Не получается.
Что-то мешает.
Что?
Сны?
Каждую ночь что-то страшное и жуткое. Практически ничего выдуманного. Одни сплошные обрывки прошлого: события, слова, действия.
Все вместе.
Слишком страшно.
Гермиона, наконец, сумела прийти в себя, поняв, что находится в школьной спальне в окружении своих соседок. В этот раз она никого не разбудила, и это не могло ее не радовать. Не придется терпеть на себя недовольные и непонимающие взгляды.
В них есть все: раздражение, испуг, беспокойство, жалость.
Девушка поправила запутавшиеся волосы, откидывая в сторону край одеяла. Она вспотела из-за беспокойного сна. А ведь это было не самое страшное, что ей доводилось видеть.
Сегодня ее гостьей в мире снов была Профессор Трелони, и эти слова, которые она сказала ей на третьем курсе обучения. Именно после этого случая Гермиона решила, что Прорицания эта полная чушь, которая не достойна ее драгоценного времени.
Задели ли ее тогда слова уж слишком странной женщины?
Вовсе нет.
Именно это повторяла про себя Гермиона раз за разом, вспоминая этот эпизод. Но, кажется, в ее снах было лишь то, что ее до безумия волновало, задевало, пугало и не давало покоя.
А значит, слова Профессора Трелони входили в этот список.
Они всегда ее задевали. Вот только раньше она не позволяла себе придавать им такого уж серьезного значения. Ей это было не к чему, ведь она точно знала, что это неправда, а полная чушь дамы, которая живет в душной комнате круглый год.
Но были ли ее слова неправдой?
Все чаще Гермиона ловила себя на этом вопросе.
Были ли слова Трелони неправдой?
Способна ли она любить?
До недавнего времени девушка была твердо убеждена, что влюблена. Рон казался ей тем самым, с кем она может быть по-настоящему счастлива. У них будет семья, дом и дети.
Она четко знала, чего хочет.
А потом, поймала себя на мысли, что ее жизнь похожа на дурацкий план, который человек записывает в своем ежедневнике.
Разве в жизни может быть план?
В настоящей жизни, с реальными эмоциями и неожиданными поворотами?
Вряд ли.
После этого она впервые вспомнила слова преподаватели. Впервые допуская мысль о том, что, возможно, вероятнее всего, она была права.
Ведь она любила Рона. По крайне мере, ей так казалось.
Он всегда нравился ей, и в какой-то момент он действительно заставлял ее сердце трепетать, позволяя бабочкам в животе проснуться и начать порхать.
Затем, война.
Все чувства обострены, и мозг думает иначе.
Решения, принятые спонтанно, кажутся правильными.
Надо успеть сделать все, о чем так мечтал. Надо успеть сделать все, чего так сильно хотел.
Спустя какое-то время после, когда эмоции улеглись, Гермиона уже не была уверенна в том, что в ее животе порхали бабочки.
Все изменилось.
Она изменилась.
Она впервые не хотела больше никаких планов, никаких убеждений самой себя в чем-то.
Ей больше не хотелось думать, искать пути решения, держаться за какие-то ниточки.
Ей больше не хотелось быть сильной, той, которая выдержит все испытания и понесет все на своих маленьких плечах.
Ей не хотелось быть беспомощной.
Ей просто хотелось жить, дышать и чувствовать.
Ей просто хотелось знать, что если она будет падать, рядом обязательно окажется тот, кто подхватит.
Хотелось чего-то Н А С Т О Я Щ Е Г О.
Но есть ли оно?
Она в это слабо верила.
Не верила?
Она не знала.
Девушка почувствовала озноб и поспешила вернуть уголок одеяла на прежнее место.
Надо успокоиться, угомонить свои разбушевавшиеся мысли после очередного сна и постараться уснуть.
Она так и сделала.
Тихо повернулась на правый бок, отчаянно молясь о том, чтобы сон не повторился.
