Глава 1 Огромная благодарность моему первому читателю и бете alekto1980. Твоя помощь неоценима, никто так не мотивирует и не вдохновляет, как ты
***
Джинни сидела на кухне, обняв ладонями чашку горячего напитка. За окном летел легкий блестящий снежок — весьма редкое явление для Коукворта. Она знала, что уже завтра снег превратится в грязь, упав на непромерзшую землю, а потом и вовсе исчезнет, будто никогда и не было. Но сегодня она смотрела, как он танцует в вечернем небе, искрящийся в бликах тускловатых фонарей, как стайка легких балерин; сжимала теплый напиток, вдыхала его аромат...
Он был прекрасен. Кофе. Всякий кофе прекрасен, думала она. Поэтому и любила его больше прочих напитков, обожала пробовать везде, где только могла, подсматривала рецепты, колдовала со специями. Это такое немагическое волшебство — очень сильное и очень приятное... И, конечно, Джинни совсем не гнушалась пить кофе по вечерам. Особенно по вечерам...
Интересная привычка, которая прижилась пару-тройку лет назад: нужно было не спать по ночам. А с зельями у нее не совсем сложилось. Не то, чтобы любое содержимое ее котла превращалось в гремучую смесь, как у Финнигана, но ее бодрящее вряд ли чем-то отличалось бы от воды. В общем, спасал кофе. Сначала в ближайших маггловских забегаловках — внутри или навынос. Потом в одной уютной маггловской лавчонке она прикупила полфунта молотой арабики слабой обжарки и небольшой пакетик леденцового сахара. И никакой ванили. Буквально после пары дегустаций кофе с ванильным сиропом она поняла, что ваниль — это не ее. Ваниль как юная любовь — бьет сразу и в лоб. Она сладка, как первый поцелуй, но исчезает так же быстро, как этот самый снег за окном.
Ее любовь не первая. И она вовсе не сладкий ванильный сироп. Она — горьковатый кофе с миндалем, терпкий и выдержанный, строгий и очень страстный одновременно.
***
Джинни не сиделось на месте. Мама сказала быть у стены и никуда не отходить ни на шаг. Не лезть в самое пекло битвы. Но разве она может усидеть на месте? Это совсем не по-гриффиндорски: сидеть и прятать, дрожа, свою шкуру, когда друзья плечом к плечу умирают за Хогвартс. И она хотела быть с Гарри — хотя бы как боевая подруга, хотя бы как кто-то. Она достала из кармана монету — когда они еще были парой кто-то из них придумал это, зачаровать ее так, чтобы она отражала в этом крошечном кружке частичку того, что делается рядом. Конечно, над воплощением весьма постарались Фред и Джордж и, конечно, была куча курьезных случаев с этими монетами. Все уже прошло... Местами ей казалось, что эта штуковина и вовсе перестала работать — с момента свадьбы Билла и Флер монета превратилась в неизменный черный кружок — но Джинни все равно хранила ее и по привычке доставала время от времени. Ни на что не надеясь, она распахнула сжатую ладонь, и на неизбывно черной монете появились очертания комнаты. Помещение было сырое и очень пыльное, совершенно незнакомое изнутри. Только по виду из маленького полузабитого окна она кое-как узнала Визжащую хижину. А еще увидела, как змея Волдеморта нападает на кого-то... так же, как нападала на папу год назад. Отец рассказывал, что ничего ужаснее в жизни не испытывал, что у него кровь застыла в жилах при взгляде на эту тварь с раскрытой пастью и готовую напасть. А Артур Уизли не из пугливых. Что, если человеку там нужна помощь? Так же, как и папе тогда? Не раздумывая ни о чем ни секунды и напрочь забыв о том, что это видит как минимум Гарри, она понеслась к хижине.
Когда она достигла места, Гарри там уже не было. На полу безжизненно распластался Снейп. Снейп, Мерлин! Снейп! Это к нему она так торопилась со всех ног? Спасать
его? Джинни была зла на себя, на свою безрассудную глупость. Ведь тут был Гарри. И раз сам Гарри не помог, что сделает она? Как будто она что-то знает о колдомедицине? Как будто знает, как залепить эти зияющие дыры на шее, чтобы из них перестала сочиться кровь? Джинни зажала рану пальцами как можно крепче — слава Мерлину, крови она не боялась. И почувствовала слабый пульс. Что дальше? Мысли перепутались настолько, что в голове не осталось ни одного мало-мальски полезного заклятья. Но все же Джинни вытащила палочку свободной рукой и произнесла про себя заклинание. Чем оно могло помочь в данный момент — она толком не знала, просто сделала, ибо делать что-то надо. Она же гриффиндорка, а у истинного гриффиндорца бездействие сродни поражению. От заклинания лужица крови на полу собралась в мягкий шар и поднялась в воздух. Джинни взмахнула палочкой, и красная жидкость тонкой струйкой потекла в рану, начала просачиваться внутрь — туда, где ей и положено быть. «Как же запечатывать раны? — Джинни усиленно терла виски и переносицу, — как же сделать так, чтобы эти чертовы края раны срослись? Эта крыса Малфой еще хвалился, что Снейп так сращивал его раны. Чертов хорек! Чертова память!» Джинни уже начинала впадать в панику. Потому что вся кровь из лужицы, что перетекла внутрь, была готова снова запульсировать наружу. Намокшие от напряжения волосы девушки прилипли ко лбу, и сил удерживать кровь заклинанием почти не осталось... Она не сдастся, она не должна. Джинни в отчаянии упала на скрещенные руки, и тут же из раны ровным потоком потекла густая теплая кровь... «Вулнера Санентур! — она смогла, она вспомнила!» Края раны на глазах начали затягиваться тонкой розовой кожицей. И она поняла, что это победа, ее победа! Победа над смертью. Только вот кого она спасла? Джинни потрогала шею — пульс становился увереннее. Задумывалась ли она над тем, хочет ли она спасать Снейпа, нужно ли его спасать? И самое главное — что теперь с ним делать? Потому что к этому человеку — убившему Дамблдора и покалечившему любимого брата — ничего кроме злости она не испытывала. Злости, гнева и желания наказать — рано или поздно. Но убивать беззащитного или оставить умирать — это как-то не по-гриффиндорски. Возможно, она вызовет его на дуэль, когда он будет способен сносно держать палочку... Правда, в своей победе Джинни весьма сомневалась. Пусть бы он уж издох как-нибудь сам. И желательно без ее участия. И — уж совсем желательно — не на ее глазах. Джинни выдохнула — будто желая вытолкнуть с шумным воздухом всю свою злость. Потом поднялась и выскользнула в узкий проход, ведущий прочь отсюда. Она покидала злополучную хижину, чтобы присоединиться к битве, чтобы принести настоящую пользу, а еще чтобы хоть на ком-то выместить кипящий внутри гнев, если уж не может сделать это на том, кто обессиленно лежит там на полу.
***
Любопытство — жестокая штука... Следующие пару дней, как ни стараясь переключаться на заботу о родных, на их личное горе и всеобщую радость от победы, забыть о том, что враг, возможно, обитает в Визжащей хижине или — что хуже — скитается по окрестностям, и все это не без ее участия, — не получалось. Джинни попросила мадам Розмерту принести чего-нибудь бодрящего — спать хотелось так, что веки казались атлетическими гирями, но спать было нельзя. Нельзя себе позволить спать, пока он, возможно, тут. Надо проверить. Да так, чтобы никто не заметил. Но сначала — взбодриться. Мадам Розмерта улыбнулась и мягким звенящим, как колокольчик, голосом сказала:
- Ты же не против маггловского напитка, деточка?
- Все, кто был против чего-либо маггловского, уже греют Азкабанские нары, — хмыкнула Джинни, улыбнувшись. — Несите, конечно.
И она принесла. Теплый, ароматный, с капелькой травяного ликера... В тот момент Джинни точно бы сказала, что ничего лучше в своей жизни не пробовала. Конечно, нет, пробовала и получше, но это... Кофе так отлично подходил под повод. Он грел, расслаблял и будоражил в то же время. С ним хотелось сидеть у теплого камина и одновременно мчаться с мечом наперевес на дракона воевать прекрасную деву. В общем, волшебный маггловский напиток мадам Розмерты было как раз то, что надо...
***
Снейп лежал в углу, свернувшись, как гигантский паук. Он определенно не собирался отдавать душу Мерлину, но до уверенного стояния на ногах было куда как далеко. Несмотря на то, что он закутался в мантию, как в куколку, он судорожно дрожал. Его бил озноб. «Не издох, — вздохнула Джинни». И поймала себя на мысли, что испытывает к этому дрожащему существу на полу подобие жалости.
Первым делом Джинни починила старенькую кровать в углу — простой и верный Репаро работал безотказно всегда. Потом трансфигурировала кучку ветоши в чистое белье и подушки. Застелила кровать — уже руками, левитацией перенесла на нее тяжелое тело. Потрогала лоб: он пылал, как камин в гостиной тетушки Мюриель. Джинни вздохнула: «Ладно уж, пусть хоть окочурится в сносных условиях». В том, что Снейп не жилец, она не сомневалась ни на минуту. Хотя эта уверенность не помешала Джинни оставить у кровати бутылочку с водой. Как ни странно, но и на следующий день Снейп оставался живехонек, и через день. Цвет лица его по-прежнему оставался землисто-серым — хотя когда это учитель зельеварения отличался здоровым оттенком кожи? Но аппетит возвращался — да-да, Джинни, к ее неудовольствию, пришлось носить ему еду. Ну и впрямь, не морить же голодом, как-то это кощунственно даже по отношению к лютому врагу. Да и в мозгу вертелось это: «Мы в ответе за тех, кого приручили» — чертова фразочка, почерпнутая Гарри из какой-то маггловской книги. Только сам не потрудился воплотить ее в жизнь. С Джинни решено было попрощаться «во имя ее же блага», хотя он знал, он прекрасно знал, что она могла и хотела пойти за ним в огонь и воду, что она отдала бы жизнь, как Тонкс, но никогда не оставила его ради чьих бы то ни было благ. А он даже не спросил ее, просто поставил перед фактом. И ушел. А сейчас она решила, что пока не хочет воскрешать эти больные отношения. По крайней мере, для нее они были такими. И она вечерами выпивала чашку эспрессо с корицей или сливками — под настроение — в какой-нибудь маггловской кофейне, где ее никто не знал, покупала еду в маггловском супермаркете и несла ее человеку, ради которого она делать все это хотела меньше всего. Снейп с покорностью принимал еду, а потом молча отворачивался к стенке. Благодарностью Джинни было разве что его мерное глубокое дыхание. Как-то раз она стащила из дома пирожки со шпинатом и термос с горячим фруктовым чаем — от необходимости тайком покупать продукты на лишний рот деньги в и без того скудном кармане младшей Уизли иссякли окончательно. Подопечный разломил пирожок и с легким пренебрежением пробормотал:
- Вообще-то я не слишком люблю шпинат…
- Чтоо? - Джинни чуть не поперхнулась от внезапного возмущения.
- Конечно, наш многоуважаемый профессор не хочет сказать ни слова благодарности той, кто его спас, ни объяснить, зачем покалечил моего брата или, к примеру, что такого вам сделал бедный профессор Дамблдор, чтобы его убивать? Нет же, это же все такие пустяки, вот гастрономические предпочтения — это как раз самое то, чтобы нарушить многомесячное молчание.
- Поттер уже наверняка поделился с тобой сопливой историей моей жизни, — выплюнул Снейп в ответ, скривив больную гримасу.
- Меня давно уже не интересует, чем там делится Поттер. И главное, с кем! — Джинни живо сграбастала термос с остатками чая. — Счастливо оставаться, профессор.
После ее ухода остатки еды вспыхнули, и через пару минут от них остались только тлеющие угольки. Затушить их агуаменти Снейп не мог: Джинни еще в самом начале предусмотрительно изъяла у него палочку, и один Мерлин знает, где она сейчас хранится. Он устало провел рукой по лицу и повалился на кровать. Больше Джинни не приходила.
***
Девушка вылетела из злополучной хижины, как пробка из бутылки отменной медовухи. Один Мерлин знает, как ей хотелось сказать Снейпу, как она его ненавидит — за то, сколько боли он принес ее близким, как презирает его, какой ничтожной свиней считает — жалкой, неблагодарной. Как же хотелось выплюнуть ему это прямо в лицо. Вся эта череда мыслей хлынула в нее, и металась, как бурный поток в узких берегах, и хлестала через край, пока она неслась по дороге в Хогсмит, раскрасневшаяся, по-дурацки зажав термос в руке. У ближайшего домишки Джинни сунула термос в рюкзак, оседлала по счастью оставленную кем-то на улице метлу и унеслась в небо. Ей нужен был воздух, много воздуха — чтобы бил в лицо, трепал волосы, выветривал из головы весь мусор, всю ту жалкую привязанность, которая успела зародиться в ней к этому мелкому, ничтожному червю. Лишние чувства необходимо изгонять из себя сразу же. Пусть для этого нужно украсть метлу и подставить лицо бешеному потоку ветра. А в это время коренастый человечек, семенивший по дороге с чемоданом, поднял голову и увидел несущуюся ввысь девушку. Она поразительно напомнила ему валькирию на поле боя — отчаянную, смелую, с растрепанными огненными волосами… Человечек улыбнулся, щелкнул пальцами и записал в свой взявшийся неизвестно откуда блокнот: «То, что нужно».
Через несколько дней Джинни нашел агент «Холихедских гарпий». «Одна из наших охотниц нас покинула, — начал он издалека, — а вы знаете, как непросто найти женщину-игрока у наше время. А вы такая легкая в полете, такая… свободная! Мне кажется, вы хорошо сыграетесь с девочками». В общем, так Джинни пришла в команду… Каждодневные тренировки. Порой настолько изнуряющие, что не было мыслей абсолютно ни о чем, разве что об отдыхе. Очередная порция бодрящего зелья отвоевывала у сна минут пятнадцать, чтобы принять душ и высушить волосы заклинанием, дальше девушка проваливалась в глубокую дремоту до самого утра, потом ранний подъем и снова все по кругу. И все ради очередной игры. В школе определено так не было — там квиддич был в удовольствие, а тут это труд. Тяжелый, каждодневный, изнуряющий физически и морально профессиональный труд. И тогда Джинни вспомнила про кофе. Пила вечерами, чтобы отвоевать у сна хоть какое-то время для себя, а также, чтобы насладиться его волшебным вкусом, ибо в ее жизни сейчас волшебства меньше, чем когда бы то ни было до, как ни странно это звучит…
***
После первой игры Джинни и девочки в эйфории от победы забрели в «Дырявый котел». Сливочное пиво лилось рекой, Раффи и Вэл — подруги-охотницы и основные партнерши по игре — висели у Джинни на шее, Гвеног как строгий капитан была куда как сдержаннее, но все равно, радостно захмелев, хвалила Джинни. Все-таки она чертовски хорошо показала себя в этой игре, хотя и новенькая. Эта мысль так сладко разливалась у нее внутри… как теплый кофе с мороза. Джинни попрощалась с командой и побрела по улице. Был вечер очень волнительного дня, адреналин уже утихал, и она уже начинала чувствовать усталость. Небольшая маггловская кофейня манила ее своими уютными огоньками, и Джинни соблазнилась зайти на чашечку кофе перед тем, как аппарировать домой… Ей принесли раф с розмарином и лимонной цедрой: она попросила чего-нибудь рождественского. Джинни закрыла глаза, втянув через трубочку горячий напиток. По вкусу казалось, что пьешь сливочную елку, чуть сдобренную бодрящими цитрусом. Действительно волшебно. Джинни улыбнулась и открыла глаза. На мягком уютном диванчике напротив нее устроился Снейп.
- Удивлены, мисс Уизли?
- Да не то, чтобы… — Джинни нервно кашлянула, чуть подавившись.
- Рад, что мы вот так встретились.
- Не могу сказать того же… к сожалению, — натянуто улыбаясь процедила девушка.
- Как бы то ни было… мне очень стыдно за нашу последнюю встречу. Наверное, мне следует извиниться и сказать то, что не успел…
«Да неужели? — промелькнуло в голове у Джинни, но так и не сорвалось с губ, — извиняющийся Снейп!» Вместо этого она сказала:
- Закажите себе чего-нибудь, что ли… профессор. Теперь я могу себе позволить чуть больше, чем пирожки со шпинатом.
Снейп недовольно поморщился. У Джинни же настроение, напротив, было приподнятым и игривым.
- Я искал вас, чтобы сказать… Я благодарен за то, что вы сделали тогда. Никто, кроме вас, не подумал реанимировать человека, на котором все уже поставили крест.
- Не волнуйтесь, это не из-за большой любви к вам, — Джинни сделала еще глоток терпкого розмаринового кофе, — даже не знаю, что мной тогда двигало...
- Что бы ни двигало, я сижу здесь благодаря вам.
- Можем перейти на «ты», профессор? - предложила Джинни, улыбнувшись.
Не то раф был настолько волшебно-расслабляющим, не то она наконец услышала то, что хотела, но внутри у нее сейчас будто урчали пушистики из «Волшебных вредилок», урчали, довольно поеживались и грели своим меховым теплом.
- Я не против, — Снейп в ответ сделал попытку улыбнуться. Ввиду отсутствия практики, вышло странновато криво.
- Кстати, я в курсе «сопливой истории твоей жизни».
- Вот как? — Снейп заметно скис. — Рита Скитер ее еще не опубликовала? Раз все так в курсе. Вот развлечение было бы!
- Никто не в курсе, — Джинни удивленно подняла бровь в духе своего собеседника. — Я спросила Гарри, он мне показал ваше… прости — твое — воспоминание. Ну и, думаю, министр тоже знает. Поэтому тебя не преследовали, и ты смог беспрепятственно устроиться в Мунго.
- Плохо ты наводила справки, — Снейп хмыкнул. — Со мной до сих пор не принято связываться... как бы сказать... официально. В Мунго я сбываю редкие или изобретенные мной зелья. Или варю на заказ, когда эти идиоты не в состоянии их приготовить.
- Так вот что, — протянула Джинни. — Я ничего не разузнавала специально. Так случилось, что нужно было достать редкое зелье — была травма ноги — я обратилась в Мунго. Там сказали, что такие зелья варит только Снейп, а сейчас его нет. Пришлось ждать две недели.
- Так вот кому я готовил взвар для сращивания сухожилий?
- Угу. Именно мне.
Джинни сделала глоток кофе и заметила: Снейп рассматривает, как ее губы касаются трубочки и втягивают напиток. Взгляд был просто гипнотизирующим, глаза, черные, как ночь, отражающие лишь всполохи от свечи. Неожиданно поймала себя на мысли, что у него красивые глаза. Остальное лицо грубое, будто топором рубили, а глаза — глубокие, умные… Джинни захотелось хлопнуть себя по лбу. У Снейпа красивые глаза! Куда, к драклам, катится мир? Наверное, этот волшебный день и атмосфера эйфории, и это дыхание скорого Рождества вскружили ей голову. Надо срочно аппарировать. На секунду подумалось, к кому? Джинни быстренько отогнала эту мысль прочь.
***
Окончательно она аппарировала к Снейпу где-то через год. В «Гарпии» вернулась ведьмочка, которую замещала Джинни. По условиям контракта, команда не могла оставить ей прежнее место, но насовсем прощаться с Джинни «Гарпиям» не хотелось. Она осталась замещать охотниц в случае травм — а в профессиональном квиддиче это дело нехитрое. Сама Джинни даже была рада такому стечению обстоятельств — беспробудный тренировочный ритм «Гарпий» слишком уж изнурял. А для запасных игроков он был не таким интенсивным. Так что оставалось время на себя...
- Северус? У меня есть отличная идея, — воскликнула Джинни, расхаживая по тесной гостиной Снейпа с дорожной сумкой на плече, набитой до отказа вещами.
- Твои идеи обычно ничем хорошим не заканчиваются, — Снейп привычно изогнул бровь, но выражение лица было благодушно-насмешливым.
- Мы же волшебники! Почему бы не обзавестись еще двумя спальнями и просторной гостиной? Заклинание расширения пространства, кажется, не запрещено Министерством.
Снейп издал короткий смешок, затем одной рукой обнял Джинни за талию, другой мягко снял сумку с ее плеча, притянул к себе:
- Давай сначала по кофе, а потом — все твои великие свершения.
- Вечер только начинается, — Джинни довольной рыжей кошкой растянулась на диванчике. — Тогда мне латте с корицей и ликером.
