Глава 1— Но что это?
— Не останавливайтесь!
Мамору даже показалось на мгновение, что Гелиос превратился в Пегаса. Тот бежал быстро, с нечеловеческой грацией, его белые одежды словно ловили лунный свет и разбивали на мелкие осколки. Даже высокая трава едва шевелилась, когда он, словно дуновение ветра, проносился сквозь неё. А когда тени оказывались ровно справа, казалось, что Гелиос летит. В сравнении с ним Мамору чувствовал себя неуклюжим. На свои длинные, крепкие ноги он никогда не жаловался и поэтому бежал так же быстро, но полётом его бег назвать было сложно. Под ногами что-то хрустело, трещали упавшие ветки — казалось, каждый шаг Мамору слышно было за много миль.
— Нас слишком хорошо видно! Затеряемся среди деревьев!
Мамору взглянул на тёмные колышущиеся тени — при свете дня они вполне могли оказаться деревьями.
— Я думал, ты позвал меня, чтобы сразиться с ними, а не убегать!
— Их слишком много!
Мамору даже не успел понять, кто такие «они». Он различил только тёмные фигуры по краям поля. Луну закрывали облака, и фигуры от этого становились ещё темнее. Мамору попытался было их рассмотреть, но Гелиос сказал, что нужно бежать.
И они побежали. Бежали они до тех пор, пока лес не сомкнулся за ними стеной. Над головой возвышались гигантские деревья, не тронутые человеком.
Гелиос взобрался на огромный валун и осмотрелся — очевидно, пытался компенсировать маленький рост. Гелиос был похож на эльфа, а благодаря бледной коже и светлым волосам мог сойти за жителя Луны, если бы не золотистые глаза. Мамору тоже осмотрелся, но не заметил ни малейшего движения. Он по-прежнему не понимал, почему Гелиос был уверен, что колышущиеся силуэты — это просто деревья, а не какая-нибудь жуть. Мамору обычно сохранял спокойствие в опасных ситуациях, но незнакомые звуки и запахи ночного леса, шелест листьев, скрип деревьев, качающихся на ветру, и тьма вокруг нагоняли беспокойство. Он бы многое отдал сейчас за обычные городские улицы, бетонные здания и яркие фонари.
В глубине души Мамору был городским мальчиком и очень любил Токио.
— Теперь, думаю, мы в безопасности, — заключил Гелиос, взглянув на Мамору в первый раз с тех пор, как тот прибыл на помощь. — Прошу прощения, принц, что так неожиданно вызвал вас. Я не смог справиться самостоятельно.
— Расскажи хоть, с чем мы имеем дело.
Иногда Мамору казалось, что в самые ответственные моменты его мозг отключался и выдавал только какие-то шаблонные фразы из популярных сериалов о полицейских. Однако, по мнению некоторых сейлор воинов, это было лучше, чем когда Мамору действительно пытался придумать что-нибудь нестандартное. Сейлор Марс, к примеру, однажды пригрозила «поджарить его такседову задницу», если он ещё хоть раз попытается сунуться со своим монологом о ценности любви, дружбы и волшебных жезлов, прожигающих во врагах дырки. Именно поэтому пламенные речи Мамору доверял девочкам.
— Их тысячи. Они собираются в стаи и пожирают всё живое на своём пути.
— А храм? Он...
— Храм хорошо охраняется, так что он в безопасности. Но присутствие этих существ... беспокоит, — одарил Мамору своим коронным безмятежным взглядом Гелиос. Мамору пришлось согласиться. Иллюзион был священным местом, чужакам здесь были не рады. А уж вторжение чудовищ для этих мест было чем-то... странным. Из ряда вон выходящим.
— Хорошо, но почему именно я? Ты же знаешь, что сейлор воины...
Гелиос поднял руку и склонил голову так, словно прислушивался к звукам вдалеке.
— Пойдемте, будет лучше, если вы сами увидите, что это за монстры.
Мамору неохотно последовал за ним на вершину холма. Внизу, где деревья были настолько редкими, что сквозь них проникал яркий лунный свет, что-то шевелилось.
— Что?..
— Тс-с-с... — Гелиос потянул Мамору за собой в какие-то заросли. — Просто наблюдайте.
Тёмная фигура, пошатываясь, медленно брела меж деревьев. Её силуэт смутно напоминал человеческий, но двигалась она чересчур медленно и неестественно. Раненый? Странное нечто шатало из стороны в сторону, голова его клонилась набок, словно оно ослепло или потеряло ориентацию в пространстве. А затем его осветила луна, и у Мамору вдруг волосы встали дыбом. Нечто было бледным, вся его кожа была в трещинах и следах разложения, кое-где пожелтела и позеленела — ни у одного живого существа такой кожи быть не могло. Одеждой ему служили какие-то грязные обрывки ткани. Движения его были неестественными из-за ужасных переломов — Мамору заметил обломок кости, торчащий из руки существа. А лицо... Мамору просто старался не обращать на него внимания. От лица не так уж и много осталось.
К горлу подступила тошнота. Ни один демон и близко не был таким отвратительным.
— Как такое вообще может существовать? — прошептал Мамору.
— Я не уверен, — отозвался Гелиос. — Могу только догадываться. Над нашей планетой пролетела проклятая звезда, и разверзлась земля. Часть роз погибла, но их лепестки не опали.
— Это существо... оно когда-то было человеком?
Гелиос замялся:
— Думаю, да.
— Ты говорил, что их тысячи?
— Да, — кивнул Гелиос. В свете луны казалось, что его волосы сияли.
Мамору взглянул на жуткое создание. В одиночку оно казалось жалким и совсем не внушало страха. Просто медленный глупый уродец. Как-то так.
И тут Мамору застыл. Шаркающие звуки доносились явно не снизу, а с гораздо более близкого расстояния. И, что ещё важнее, сзади.
Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить почерневшие зубы возле своей шеи. Не успев даже подумать, насколько близко к нему была отвратительная гниль, Мамору вскочил на ноги и ударил существо локтем в челюсть. Оно отшатнулось назад, но боли, похоже, не почувствовало и продолжило наступать. Слишком сильным оно было для полуразложившегося трупа. Костлявыми пальцами оно вцепилось в руки Мамору, скрежеща зубами прямо перед его лицом, пока тот отчаянно сопротивлялся.
— Принц, может, вам нужно оружие? — послышался тихий голос — Гелиос казался совершенно равнодушным к происходящему. Он не обращал внимания, что зомби пытались съесть его лицо. Не волновался ни о здоровье будущего короля, ни о чём-либо ещё.
Оружие. Точно.
Честно говоря, Мамору никогда не пытался метать розы с такого расстояния. Обычно к тому времени, когда враг подбирался настолько близко, Мамору уже был либо при смерти, либо не в себе, потому что ему промыли мозги или соблазнили — в зависимости от ситуации. Он быстро понял, что бросить розу в того, кто пытается отгрызть тебе ухо, не выйдет. Но придумывать другой план времени не было: слишком настойчиво чудище пыталось его сожрать, а Мамору и знать не желал, что будет, если его все-таки укусят. Недолго думая, он обхватил рукой колючий стебель розы и воткнул её в первое, до чего дотянулся. Роза легко вошла в сгнившую руку чудища, но то даже не дёрнулось. Оно продолжало теснить Мамору, пока тот не упёрся спиной в дерево.
— Принц, мне кажется, что бы их ни питало, оно сосредоточено в голове. Может, вам стоит...
— Голова. Понял.
Мамору подготовился к новой атаке, лишь слегка поморщившись, когда в ладонь впились острые шипы.
По лесу эхом пронесся какой-то влажный, мерзкий звук. Руки Мамору коснулось что-то липкое и холодное. Он с отвращением выпустил оружие и отпихнул чудище — оно упало на спину, в его глазнице торчала красная роза.
— Интересный выбор.
— Не слышал, чтобы ты предлагал что-то другое, — проворчал Мамору, с отвращением глядя на свою липкую руку. Он был рад, что не может в темноте разглядеть, чем же она покрыта.
— Кстати...
Мамору не слушал. Он наблюдал за розой: она вдруг вздрогнула и потеряла цвет. Лепестки сморщились и засохли — роза увяла. Его любимое оружие, не подводившее его ни разу за долгие годы, вот так просто высохло и увяло. Тварь шевельнулась и попыталась подняться, из её лица по-прежнему торчала мёртвая роза.
— Прекрасно.
— Может, стоит осмотреться, принц?
Мамору так и сделал, не совсем понимая, нравятся ли ему «подсказки» Гелиоса. Тот, как служитель храма, в бою явно чувствовал себя не на своем месте, но от этого его комментарии лишь казались чуть менее язвительными.
Так мило, когда рядом есть кто-то, кто может предупредить о том, что тебя окружили примерно пятнадцать живых мертвецов, намеревающихся тебя сожрать.
— И как же они нас нашли?
— Услышали звуки борьбы, наверное.
— Хорошо, когда какая-нибудь тварь попытается меня сожрать в следующий раз, я постараюсь отбиваться тише.
— Я уже предупреждал, чтобы вы не позволяли им себя кусать?
— Нет, благодарю. Больше ничего важного рассказать не хочешь?
— Что ж, ненавижу критиковать ваше любимое оружие...
Мамору прервал речь Гелиоса, отпихнув его от особенно крупного зомби, которого затем толкнул в сторону одного из товарищей — те вместе поковыляли вниз по склону.
— Ты что-то сказал?
— Я знаю, что у вас есть и другое... Принц!
Мамору уклонился от очередной твари и пнул её в сторону — как раз вовремя, чтобы успеть вырвать Гелиоса из лап другой твари и заслонить его собой.
— Если бы вы просто использовали...
Мамору плюнул на розы. Под ногами лежала толстая ветка, он поднял её и размахнулся. При соприкосновении с ней череп зомби издал тошнотворный звук.
— Что ж, это уже...
Мамору снова отпихнул Гелиоса себе за спину, твёрдо решив встретить врага грудью. Поначалу ветка спасала Мамору, но через некоторое время руки его стали отзываться болью при каждом взмахе — уж слишком тяжёлой была ветка. Зомби наступали со всех сторон, а Мамору едва мог поднять руки, не то что махать ими так быстро, как было нужно.
— Ох, ради... Да какой же из вас будущий король?
Упомянутый будущий король на мгновение ослабил бдительность, забыв о зомби, и развернулся лицом к Гелиосу. Неужели Гелиос, мирный служитель храма, и правда осмелился сказать подобное?
— Что?
— У вас же есть меч? — пристально посмотрел на Мамору Гелиос.
Мамору моргнул. Он, честно говоря, всегда воспринимал меч как реликвию, а не как что-то, чем можно хвастаться на потеху публике. И уж тем более не как оружие.
— О-о-о...
Мамору взмахнул своей верной веткой в сторону одного из монстров и выпустил её из рук. С тошнотворным хрустом она врезалась прямо тому в лицо.
Меч отозвался быстро — его появление сопровождала лишь короткая вспышка. Мечом Мамору почти не пользовался, но он сразу показался ему легче громоздкой ветки. Мамору вонзил клинок прямо в горло одной из тварей. Какая прелесть.
— Знаешь, — заявил Мамору, вытаскивая меч, чтобы распороть ещё одну тварь, — единорогом ты мне больше нравился.
— А если золотым рогом в брюхо? — пристально взглянул на затылок Мамору Гелиос. — Как вам такой вариант?
— Понял.
При помощи меча справляться с зомби стало легче. Хоть они и были бессмертны — если к ним вообще можно было применить такое понятие как смерть, — чтобы их обездвижить, достаточно было отрубить конечности. Но зомби становилось всё больше и больше. Только Мамору отбрасывал одного, как вслед за ним появлялось ещё двое. Взглянув за спину зомби перед собой, Мамору заметил, что из-за деревьев, пошатываясь, выходили ещё... целые толпы, если не вдаваться в подробности.
— Кстати о единорогах, — непринуждённо начал Мамору, отрубая руку очередному монстру, пытавшемуся вцепиться Гелиосу в горло. — Не хочу показаться настойчивым, я понимаю, что немного не в тему... — Прижав монстра ногой, Мамору выдернул меч и пронзил им ещё двух, а затем отбросил в сторону всех троих. — Их становится всё больше, и выхода для нас я не вижу. — Одной рукой оттащил Гелиоса в сторону, обхватив за плечи, а другой — пронзил мечом зомби. — И не то чтобы я жалуюсь на выносливость... — Продолжая удерживать Гелиоса, ударил зомби, подкравшегося сзади. — Но ты и сам видишь, что в ближайшие минут двадцать у меня могут возникнуть трудности со спасением наших жизней. — Зомби упал на землю, присоединившись к горе трупов, которые уже никогда не встанут на ноги. Один из них вцепился Мамору в лодыжку, и тот быстро отпихнул его. Взмахи меча и приятный треск разрубленных костей успокаивали. Мамору никогда не считал себя жестоким, но японскому искусству фехтования, вероятно, поучиться всё же стоило — явно обнаружились склонности. — Я хочу сказать, что нужно отступить.
Резким ударом Мамору разрубил особо сочного зомби. Гелиос, до этого чудом сохранявший свою белоснежную одежду нетронутой, задумчиво посмотрел на свежие брызги крови на груди.
Он ничего не сказал, но, когда взглянул на Мамору, в его взгляде ясно читалось: «Поверить не могу, что ты так поступил, сволочь ты королевская».
Мамору мог только предположить, что именно подумал Гелиос, но всё равно пробормотал извинения за испорченные священные одежды и понадеялся, что этого будет достаточно.
— Да. — Гелиос отступил от зомби, позволяя Мамору взмахнуть мечом, и достал крошечный колокольчик — другой, не тот, что когда-то подарил одной розоволосой девочке. За стонами зомби тонкий, нежный перезвон слышно не было — естественно, вряд ли кто-нибудь бы на него отозвался.
По лесу эхом раздалось пронзительное ржание. Сомневаться в Гелиосе явно не стоило. Сверкающими, словно жемчуг, копытами появившийся Пегас растоптал двух зомби. Он сиял так ярко, что казалось, будто с неба спустился кусочек луны. Взмахнув огромными крыльями в последний раз, Пегас сложил их. Гелиос, чтоб его, даже в запачканной кровью одежде ничуть не потерявший грации, проворно вскарабкался ему на спину.
— Такой путь отступления подойдёт?
Мамору бы хотел просто беспечно пожать плечами, но в эту минуту как раз отбивался от очередного ходячего трупа, поэтому понадеялся, что его действия скажут сами за себя, и, пробившись сквозь толпу зомби, неуклюже вскарабкался на спину Пегаса и уселся позади Гелиоса.
Зомби, очевидно, восприняли новое живое существо как новую еду, но у Пегаса были другие планы. Он встал на дыбы, едва не скинув Мамору, который удачно вцепился в Гелиоса. Когда Пегас вновь твёрдо стоял на земле, его золотой рог уже был тёмным от крови. Мамору решил, что не стоит больше оскорблять это великолепное животное.
— Можете держаться за меня.
— Благодарю, святейший. Я счастлив, что у меня есть вы и что вы делитесь со мной своими откровениями.
Гелиос расхохотался — возможно, первый раз в жизни.
— Нет, правда.
На этот раз Мамору бы точно свалился, если, когда земля внезапно исчезла из-под ног, Гелиос бы не обхватил его крепче за талию. Меч остался внизу — Мамору знал, что он вернётся, стоит только призвать, — иначе Мамору бы не смог так крепко вцепиться в Гелиоса. Удивительно, как такое крошечное существо могло быть единственным, что удерживало от падения со спины Пегаса. Белые крылья, грива и звезды в небе — всё, что мог видеть Мамору. Он нервничал: под ногами была пустота, а чувствовал он только бока Пегаса и перекатывающиеся под его кожей мускулы. О том, что нужно держаться крепче, можно было уже не волноваться, и Мамору сосредоточился на том, чтобы не раздавить Гелиоса.
— Не ожидал, что вы боитесь летать, принц.
— Я погиб в аэропорту, если помнишь.
— Вы же в это время на земле были.
— Всё равно любви к полётам мне это не добавило.
Гелиос сжал своей тонкой, тёплой рукой руку Мамору. Тот осознал, что всё это время крепко держался за одежду Гелиоса, и задумался, стоит ли извиниться ещё и за растянутую ткань.
— Мы почти на месте.
Несколько мучительных мгновений полёта спустя они снова оказались в лесу, что несколько расстроило Мамору. Зомби здесь было меньше, но он всё равно их видел — они были недалеко, бесцельно шатались в свете луны. Лес значительно поредел, а при взгляде на землю открывался вид, неожиданный и знакомый одновременно: розы. Бесчисленное множество роз. Густые, колючие кусты наполняли округу своим тяжёлым ароматом.
Но то, что сверкало в лунном свете под ними, было интереснее. Колонны. Когда-то давно здесь что-то было.
Весь сарказм разом выветрился из мыслей Мамору. Перед глазами явно были руины. Мамору никогда раньше не видел на Иллюзионе ни заброшенных, ни разрушенных зданий. Как, впрочем, и жителей, кроме самого Гелиоса и его менад.
— Что это за место?
— Оглянитесь вокруг. Ничего не узнаёте?
Огромные каменные колонны потрескались от времени и покрылись мхом. Они напомнили Мамору о храме Иллюзиона. За долгие годы они вросли в землю, и Мамору задумался, какова же была их высота на самом деле. Он сразу же представил высокие потолки, позолоченные или окрашенные в ярко-синий цвет, огромные витражные окна, которые часто открывали в тёплые летние дни, крепкие дубовые двери и пол из мозаичных плиток. Подойдя к ближайшей колонне, Мамору прикоснулся к ней. Кусты роз оплели её, будто влекомые ощущением домашнего тепла и уюта. Мамору было знакомо это чувство. Сила, исцеляющая раны, защищающая от невзгод. Потерянный дом, забытый долгие годы. Мамору буквально чувствовал возраст строения. Долгие столетия Земля медленно поглощала его. Хоть оно и потеряло былое величие, но ни один грабитель не осмелился разрушить то малое, что напоминало о месте, которое когда-то давно было центром силы Земли. О замке Иллюзиона.
Откуда же было взяться грабителям, если в Иллюзионе и людей-то не было? После войны здесь не осталось ни души.
Взглянув на Гелиоса, Мамору всё понял:
— Здесь был мой дом. — И осёкся. Он посмотрел на монстров, которые всё так же стонали и, пошатываясь, бродили по округе. — Пожалуйста, только не говори, что... — Мамору уже знал ответ. Других людей в Иллюзионе не было. Откуда же ещё было взяться монстрам? — А это — мои бывшие подданные.
Гелиос не ответил, но Мамору ответа и не ждал. Присев на упавшую колонну, он посмотрел вдаль. В той стороне когда-то были сады. Они простирались на много миль вокруг, садовники бережно ухаживали за экзотическими цветами со всех уголков Земли. Но ни одних цветов не было так много, как роз. Других сейчас и видно не было за высокой травой, но розы, символ дома Мамору, уже давно разрослись по всему Иллюзиону. К одной из них Мамору и потянулся, коснувшись лепестка. Он так часто пользовался розами как оружием, что прекрасно знал, как не уколоться о шипы.
Мамору не видел, как погибал Иллюзион. В тот момент его больше волновала гибель другого королевства, чем собственного.
— Вы спрашивали, почему я позвал именно вас, а не воинов, — раздался тихий голос Гелиоса.
— Я снова должен убить своих подданных?
— Не убить, — присел рядом Гелиос. — Лишь дать отдохнуть. Это не те люди, которых вы знали. Они — лишь тени прошлого, призванные проклятой звездой.
Шипы заблестели в свете луны. Зомби заметили Гелиоса и Мамору и медленно направлялись к ним. Вскоре Мамору снова пришлось бы взять в руки меч, но сейчас он был к этому не готов. Когда он заговорил, он был уже не Мамору, молодым студентом Токийского университета, он был принцем давно погибшего королевства.
— Это я их привёл сюда. Это я всё разрушил. Если мои подданные не знали отдыха, то лишь потому, что я подвёл их.
Когда Гелиос взглянул на Мамору, он уже не казался тому маленьким мальчиком, в его глазах отражалась мудрость, накопленная за долгие годы — Мамору и вообразить не мог, сколько лет Гелиос служил в храме.
— Эндимион, мы не можем изменить прошлое. Но мы можем принести им дань уважения, которое они заслужили. Мы можем дать им покой. Эти люди пали, защищая своё королевство. Они должны узнать, что их родная земля по-прежнему процветает, что король не оставил своих подданных.
— И как же мне им это показать?
— Следуйте за мной, — коснулся его руки Гелиос.
Его белые одежды развевались позади, когда он вёл Мамору вглубь руин. По пути Мамору заметил сохранившиеся детали замка. Кусок стены. Несколько ступеней винтовой лестницы. Раздробленные камни. Всё это было покрыто розами и давно утратило своё величие под гнетом новой жизни.
Что было здесь раньше, по разрушенным стенам определить было невозможно, но тут Мамору и Гелиос подошли к тому, что когда-то явно было огромной круглой комнатой. Пол спускался вниз, образуя шарообразное углубление. Наверняка здесь когда-то был амфитеатр. В центре Мамору заметил небольшое одинокое строение. Точной формы из-за роз видно не было, но, подойдя ближе, Мамору понял, что строение было чем-то вроде низкого помоста. Рядом с ним Гелиос благоговейно замолчал и остановился, словно не решаясь коснуться.
— Когда-то именно здесь хранился Золотой кристалл, — тихо сказал он. — Именно сюда должен был взойти король сразу же после коронации. Кристалл был лучиком света в этом мире, символом королевского величия, королевским наследием.
Именно сейчас можно было сказать без сомнений, что пост служителя храма Гелиос занимал по праву — настолько величественным он выглядел. Переведя взгляд на Мамору, Гелиос произнёс:
— Вы должны им воспользоваться. Вернуть свет своим подданным, чтобы они могли уйти на покой.
Мамору сглотнул. Наверху, по краям углубления, уже появились тёмные фигуры. Если это не сработает, если не действовать быстро, то они с Гелиосом снова попадут в окружение. А куда делся Пегас, Мамору не знал.
— А если не выйдет?
— Что ж, тогда, думаю, нас съедят.
— Не выходит у тебя говорить по душам, ага?
— Послушайте, я понимаю, что каждый раз, когда вам нужно что-то сделать, принцесса прежде убеждает вас, что у вас всё получится, но, может, на этот раз вы просто поверите в себя и спасёте нас обоих?
Тёмных фигур становилось всё больше, они всё наступали и наступали.
В конце концов, Мамору решил, что не желает сегодня быть съеденным.
Кристалл легко откликнулся на призыв. Глядя на него, Мамору каждый раз понимал, что не в состоянии описать изящную форму Кристалла — расцветая, тот каждым лепестком отражал крошечные искорки золотого света. Сияя, словно звезда, Кристалл парил в руках Мамору. Даже лунный свет почему-то не ослабил, а наоборот усилил его сияние.
Зомби медленно спускались вниз, и Мамору наблюдал, как их лица освещает Кристалл. Лица были ужасно нелепыми и ничуть не напоминали человеческие. Мамору не знал, уместно ли будет улыбнуться тому, что у одного из зомби из лица торчала роза.
Привлечённые нежным свечением Кристалла, зомби быстро наступали. Розы на помосте уже начали чахнуть. В центре помоста было небольшое углубление, по размеру ровно подходившее распустившемуся Кристаллу. В это углубление и положил его Мамору — аккуратно, со всем почтением, которое только смог выразить, когда со всех сторон надвигались зомби.
А потом был свет. Живительный, целебный свет. Свет, который разорвал тьму. Мамору кожей чувствовал тёпло этого света.
Мамору не видел, как свет уничтожил мертвецов — уж слишком он ослеплял, — но всё равно почувствовал, как что-то пронеслось рядом, словно долгий вздох. А потом был шёпот, шёпот тысяч голосов, слишком тихий, чтобы различить все слова. Слова о прошлом и будущем. О бесконечных распрях и долгожданном мире. О жизни во всей её красоте и боли, о её неизбежном окончании. Одну фразу Мамору различил точно: «Спасибо».
Когда свет погас и Кристалл вернулся на место, кошмарные существа исчезли. Ярко сияла луна. Трава тихо колыхалась под ногами. Розы, оплетавшие помост, снова расцвели, от увядших бутонов не осталось и следа.
Мамору перевёл взгляд на Гелиоса. Тот выглядел самодовольным, словно пророк, который с самого начала знал, чем всё закончится.
— В следующий раз, — сказал Гелиос, — не нужно так долго ждать.
***
Когда Мамору шагнул сквозь зеркало к себе в спальню, откуда его так бесцеремонно выдернул Гелиос, уже светало. Хотелось в душ, хотелось есть, хотелось каких-то обыденных мелочей, которые напомнили бы о том, что цивилизация существует, существует Токио. Мамору чуть было не отправился в ближайший ресторан быстрого питания, только чтобы побыть в окружении неоновых ламп и фабричных бургеров, обернутых в три слоя бесполезной упаковки. Однако больше всего на свете ему хотелось упасть в кровать, положить голову на подушку и обнять милого ангелочка в розовой пижаме с кроликами, раскинувшую руки и ноги так широко, как только можно. Её золотистые волосы разметались по всей кровати, а губы — нежно розовели в предрассветном сиянии. Мамору так захотелось запустить пальцы в эти волосы, а затем провести по щекам прямо до этих губ. Она, должно быть, прочла его мысли, ведь только он отвернулся, чтобы закрыть занавески, как услышал за спиной сонное:
— Мамору?
А затем — крик ужаса:
— В чём это ты вымазался?
«Ладно, — подумал Мамору. — Сначала в душ».
