Глава 1. Мародёры находят легитимный способ дубасить друг друга.Если бы ад предоставлял индивидуальные апартаменты – Джеймс Поттер и Сириус Блэк провели бы свою вечность в гостиной перед камином за дружеской партией в шашки. В это время Питер Петтигрю барахтался бы посередине самого глубокого океана, а в небе Ремуса Люпина полнолуние зияло бы вечным желтым пятном. Люциуса Малфоя посадили бы в самую тесную и темную комнату (читай «гроб»), Алиса Белл убегала бы от двадцати тысяч голодных грызунов, а Лили Эванс, вероятно, летела бы вниз головой с огромной маггловской высотки, бесконечно находясь в секунде от падения. В это время Джеймс Поттер и Сириус Блэк все так же потягивали бы чай из фарфорового сервиза под трещание старого радио.
Все это о том, что муки хуже, чем счастливый покой, для этих двоих не придумать. Хогвартс не помнил вечера, который они провели бы в башне Гриффиндора в обстоятельствах несломанных конечностей и ясного вестибулярного аппарата.
Они торопились жить и жили так, будто бы уже не успевали. И это касалось всего – начиная от манеры передвигаться исключительно бегом и есть на лету (буквально на метле, если мы говорим о Джеймсе Поттере) и заканчивая анимагией и заключением пари с кентаврами. Поттер и Блэк напоминали двух наркоманов, подсевших на досуг, граничащий со смертью, ну или, по крайней мере, с тяжелыми травмами.
Мародеры яростно скучали с самого июля 1977-ого года. В конце шестого курса они завершили работу над картой Хогвартса и дальше не знали, чем себя занять. Сириус изнывал под мантру «застой-отстой», Джеймс бродил ночами по Хогвартсу в мантии-невидимке, обшаривая замок вдоль и поперек. Ремус без стеснения наслаждался совершенно немародерской монотонностью будней, а Питер беззвучно благодарил Мерлина за временную передышку. Мерлина также благодарили Алиса Белл, действующая староста Гриффиндора, профессор Макгонагалл и большая половина преподавательского состава. Но в этой жизни, как говорится, не надышишься.
И мародеры наконец нашли, где и как им не скучать.
В магическом мире становилось неспокойно, всюду кружили радикальные взгляды в отношении магглов и грязной крови. Газеты гремели завуалированными статьями о террорах и варварских расправах с немагами, которые так или иначе, касались магического мира. Стоит ли говорить, что Гремучая Ива, подстриженная рукой мародеров в форме мужского детородного органа, выглядела бы несерьезно в свете последних событий? Приключения отчаянно требовали принять героический окрас.
Поэтому однажды осенью этого самого 1977 года Джеймс Поттер, знаменитая на всю Гриффиндорскую башню и страшно опаздывающая на любую позицию в расписании сова, начал вставать на десять минут раньше. Из них только пять он проводил перед зеркалом с палочкой в руках, маскируя гематомы и ссадины на доступных преподавательскому глазу участках тела. Остальное время он дрался за место в ванной с таким же потрепанным новым приключением Сириусом Блэком, в то время как не менее потрёпанный Ремус Люпин колдовал над разодранным лицом Питера Педдигрю. Нет, по правде, вы ещё даже не начинаете улавливать суть.
Джеймс старался не очень-то хромать, потому что если очевидные раны и можно было замаскировать заклинанием, то распирающую во всем теле боль не купировало уже ни одно ненаркотическое болеутоляющее зелье. Аналогичная ситуация происходила и с остальными, сколько бы Сириус ни храбрился – по утрам он стабильно не вставал, а падал, скатывался или сползал с кровати, будто прожил не одну сотню лет.
Мародеры спали на ходу и вообще практически залегли на дисциплинарное дно не от того, что, скажем, бродили лунными ночами по Запретному лесу с Ремом в облике оборотня. Или, скажем, удирали от когтей миссис Норрис после отбоя.
Нет.
Они проводили ночи в подвале одного замусоленного бара в Хогсмиде, где один забивал другого заклинаниями до тех пор, пока тот не рухнет или не скажет «хватит».
***
Джеймсу Поттеру понадобилось три часа и пятнадцать минут на то, чтобы прочитать «Бойцовский клуб» Чака Паланика, под обложкой которого некая Мелани прыгающим почерком желала Лили Эванс счастливого рождества. Еще пятнадцать минут он потратил на то, чтобы пересказать содержание Сириусу Блэку, и еще пятнадцать секунд на начало пересказа Ремусу Люпину, чтобы тот его перебил и заявил, что он этот сюжет уже знает.
В начале второго ночи Джеймс уже выводит пером первое правило, Сириус нетерпеливо облокачивается ему на плечо и беспрерывно перечисляет все злачные места, где ему только доводилось побывать, а Ремус только улыбается чисто по-люпиновски и периодически уворачивается от скомканных комьев бумаги.
- Луни, нужен мозговой штурм! – без конца требует Сириус и еле сдерживает радостные порывы стихийной магии. Джеймс не лучше – их буквально трясет. Как перед дозой.
- Сириус, мозговой штурм – это коллективное мероприятие, - отвечает Ремус, но берет лист и набрасывает список книг, которые нужно будет поискать в запретной секции.
- Кстати о коллективе, где его филейная часть?
- Хвост у эльфов на кухне, - Ремус кидает укоризненный взгляд на Сириуса и продолжает, - Джеймс, нарушение правил будет подразумевать какие-то… санкции?
- Зловонное дыхание для дам и фигура по типу спелого арбуза для джентльменов, - предлагает Сириус, и Ремус закатывает глаза, - Луни, ты знаешь, почему именно «спелый арбуз»?
- Я думал наложить заклятие, которое в принципе не позволит их нарушать, - задумчиво бормочет Джеймс.
- … это мужчина с животом круглым, как хорошая зрелая ягода, Луни, (а арбуз – это самая настоящая ягода, Луни), а знаешь, что у зрелых арбузов со стручком…
- Слишком трудно, Джеймс, это подразумевает целый обряд перед вступлением. Заклинаний на крови – и тех будет недостаточно…
- … стручок у них сухой и вялый, Луни, а теперь проведи аналогию, - продолжает Сириус, игнорируя то, что его игнорируют.
- Тебе нужно проводить поменьше времени в женской спальне, Сириус, - отвечает Ремус и задумчиво прикусывает кончик пера.
Парни даже не обсуждают, что и зачем будут делать в этом бойцовском клубе – все понятно по умолчанию. За надежными стенами Хогвартса уже что-то дымилось, поднималось и обретало форму. Пророк молчал, но доподлинно было известно о рекрутских сборах темных волшебников. У них не было имени, а их намерения были неизвестны. Но они представляли опасность для тех, кто не собирался к ним примкнуть. Очевидно, что школьного учебника по ЗОТИ едва ли могло хватить на то, чтобы обезоружить хотя бы одного из них.
Преподаватели не были дураками и понимали необходимость боевых чар, но все, что они могли дать – это дуэльный клуб раз в месяц, где можно было отработать исключительно чары защиты. Дать школьникам основы атаки – это признать гражданскую войну в магическом мире, что для Министерства стало бы непозволительной роскошью.
Джеймс, Сириус и Питер освоили анимагию, когда им не было еще и четырнадцати, полгода спустя вместе с Ремусом вскрыли склеп Седерика Могучего, одного из сумасшедших предшественников Дамблдора. На шестом курсе мародеры вычислили и приручили стаю фестралов в Темном лесу (хотя видел их только Сириус, а приручал в основном Ремус, и это была конечно не стая, а заплутавший детеныш-калека). Чего только стоила поддельная модель снитча, над которой Поттер и Люпин корпели несколько месяцев, чтобы заменить им настоящий, который и по сей день покоился у Джеймса в нагрудном кармане. Нетрудно догадаться, кого углубленный курс самообороны беспокоил больше всех.
Мародеры практиковались в боевых чарах уже несколько лет, и если начиналось все с экспеллиармуса, очень скоро добралось до таких заклинаний, которые трудно наслать на друга даже при очень большом желании. Бойцовский клуб был необходим им для переломов и гематом на основе чистой совести. Это должно было стать местом, где нет друзей и врагов – есть только магия и умение использовать ее в бою.
Джеймс откладывает лист с правилами и снова придвигает к себе основной план задач, где значится:
«Бойцовский клуб» задачи:
Правила
- найти способ неразглашения
быстрой смерти (дописано рукой Блэка)
Место
- Выручай-комната
не катит – толпа сопливых школьников с волшебным пуком, нет простора серьезной магии (Блэк)
Ты и сам сопливый школьник, Сириус. (подписано рукой Люпина)
- Запретный лес
пиздец ты дикий, Сохатый (Блэк)
- «Кобанья голова»
Не подходит - под носом у родного брата Дамблдора. (Люпин)
- «Синий шмель»
К нему даже нет тайного хода, Сириус, что он делает в этом списке?( Люпин)
я думал, важно выбрать бар(Блэк)
Итого: нужно место одинаково доступное из Хогвартса и Хогсмида.
Время
Ночь?
Вступление(???)
Нужно прочесать вариации Непреложного Обета в Запретной секции.
Сначала посмотреть общий зал (там хорошая база родовых проклятий), а в Запретную секцию зайти за заклинаниями на крови. (Люпин)
все эти кровопускания - ненадежны и часто фиктивны, нужна автоматическая петля (Блэк)
Магическая подпись?
Магический артефакт?
может, припахать одного из штатных домовиков Маман, посадить его на входе?(Блэк)
Джеймс запускает пятерню в ворох своих черных волос и откидывается на спинку стула.
- Господа, - начинает Сириус, глядя в еле алеющий горизонт из окна, - у меня туманный вопрос – как набирать людей в бойцовский клуб, о котором нельзя рассказать?
- Выручай-комната же открывается тем, кто о ней не знает, - пожимает плечами Джеймс.
- Ох, простите, Годрик, я запамятовал, в каком томе Истории Хогвартса расписана схема её устройства?
- У Истории Хогвартса один том, - замечает Ремус.
- Да блядь, Луни! – нетерпеливо взмахивает руками Сириус, который терпеть не может, когда его поправляют.
- Но это может сработать… - задумчиво бормочет Ремус и потирает переносицу, - Что если в бойцовский клуб можно будет кого-то провести за собой? Я имею в виду, добровольно. Человек должен знать, куда направляется.
- А это возможно? – Джеймс, - В плане, действительно, как он поймет, что хочет вступить в бойцовский клуб, если первое правило бойцовского клуба…
- НИКОМУ НЕ РАССКАЗЫВАТЬ О БОЙЦОВСКОМ КЛУБЕ, - скандируют они втроем хором и заливаются смехом.
- Черт, сложно, - Блэк кусает кончик отросших волос.
- Питер не захочет в этом участвовать, - говорит Ремус, и все молча это понимают – парень был трусоват.
- У него нет выбора – он либо входит в клуб, либо не знает о нем.
- Он не может не знать о нем, он мародер, - говорит Джеймс и протяжно зевает. Сегодня надо будет умереть, но не заснуть на паре по Трансфигурации.
- Нельзя не дать ему выбора, - с ноткой осуждения произносит Ремус.
- Он сделал свой выбор шесть лет назад, - говорит Сириус, - когда пожал руку мне, тебе и Джеймсу.
Ремус вздыхает, но неосознанно кивает.
- Что насчет женщин? – Сириус пускает бровями волну.
- А что насчет них? – удивляется Ремус.
- Не надо женщин, - морщится Джеймс, представляя своих однокурсниц, швыряющих «Экспеллиармус» и «Остолбеней» в грязном подвале в разномагический великовозрастный люд. Нет. Не стоит.
- Почему, Джеймс? – возражает Люпин, по не малоизвестным причинам противящийся всякой дискриминации. – Ведьмы не уступают волшебникам в магической силе.
- Ну ты представь девчонку, которая не была бы против влететь в стену? Или пролежать месяц в лазарете после Иллиавери, заверяя всех, что добровольно залезла в загон с огненными саламандрами?
- Ты забываешь, ради чего она бы это делала.
- Во имя великой силы защищать себя и близких – хорошо. Просто по факту, представь Мэг или Селестину, кидающих друг в друга диссекцио? С трудом? Вот и я тоже.
- Их не представляю, - Рем кивает, но продолжает, - но могу спокойно представить Кейт Хигли с Хаффлпафа, Лену Щербатски со Слизерина, - он бросает короткий взгляд на Джеймса, - или Лили.
Поттера при последнем имени будто обдает холодом, и он резким движением плеч сгоняет волну мурашек. Мурашки не от безумной любви к рыжей девчонке. Он ясно видит ее тонкие пальцы, уверенно сжимающие палочку, и ее ни разу не испуганный взгляд. Гриффиндорка до мозга костей. Джеймс поправляет дужку очков и возвращает себе безразличный вид.
- Я против, это лишние хлопоты, - говорит он отстраненно.
- Сириус? – спрашивает Люпин третьего.
- Я бессилен перед женщинами, - вздыхает Сириус и листает Чака Паланика, после чего вскидывает палец, - Могу я внести ремарку? «…биться без обуви и без рубашек…». Мой ответ – да. Однозначное “да” насчет женщин.
***
Первые две недели встречи бойцовского клуба проходят неестественно скованно и серьезно. Джеймс искусывает себе все губы, пока сдерживается в порывах извиниться за тот или другой выпад, от которого Хвост болезненно стонет на полу. Сириус не прекращает нервно посмеиваться. Они не пускают в голову мысль о вседозволенности действий, они сдерживают себя.
Единственный, кому удается быстро адаптироваться, - Ремус. Как ни странно. Связано ли это с его волчьей натурой или умением сваливать вину за агрессию на нее – неясно и самому Люпину. Но стоит его имени появиться на листе пергамента, приколоченному к дрехлявой стене подвала бара «Бывалый герой», Люпин становится другим человеком. Он берет в руку палочку и демонстрирует все, на что способен, пока это позволяют правила.
Мародеры с месяц просидели в пресловутом подвале, буквально вселяя в него собственную жизнь. Стены буквально наполняла магия, обладающая собственным разумом. Возможно, в определенный момент, она вышла из-под контроля. Такое случается, когда несколько мощных магических сил взаимодействуют – бесконечно сталкиваются, гасят и укрепляют друг друга. Проще говоря – возможно, Блэка, Люпина и Поттера не стоило оставлять колдовать в маленькой комнате. Бойцовский клуб взял себе кусочек жизненной силы каждого из них и преобразил в нечто своенравное. Возможно, теперь Блэк, Люпин и Поттер проживут на пять положенных им лет меньше. Но какая разница, когда теперь в их распоряжении был такой гибрид.
Подвал сам решал, кого впускать внутрь. Он же определял тех, кто участвует в поединке. Единственные правила, которыми он руководствовался, были впитаны с «магией отцов».
Правило первое, оно же второе, оно же главное. Никогда никому не рассказывать о Бойцовском клубе.
Нарушившему – ничего. Ни угроз расправы, ни наглядных уродств, ни даже сглаза. Все проще – если тебе довелось стать участником и хватило наглости нарушить первое, оно же второе, оно же главное правило – никто об этом не узнает. Вместе с первым поединком член Бойцовского клуба заключал незримую сделку с самим местом – сделка отражалась в виде тонкого символа, высеченного чернилами на пятке. Он работал на схеме запретного обета – с разницей в последействии. Стоило только языку предателя шевельнутся о Бойцовском клубе за стенами «Бывалого героя», он стрелял Обливейтом на радиус в ближайшие десять метров. Заклинание избирательно стирало любые упоминания о Бойцовском клубе в головах всех, кто попадал под его действие. Таким образом, устранялись и рассказчик и слушатель. Предатель даже не знал, что он предатель, но трепаться о магических поединках больше не мог, потому что понятия не имел об их существовании. Сириус настаивал на телесной расправе, но чистое и осторожное Обливейт стало абсолютным победителем в споре с разумным Люпином. С момента заключения этого правила все дальнейшие обсуждались строго в Бывалом подвале. Иначе идея грозила сгинуть в забытие троицы.
Третье правило Бойцовского клуба: в схватке участвуют только двое.
Четвертое правило Бойцовского клуба: не более одного поединка за один раз.
Пятое правило Бойцовского клуба: с бойцом только его палочка и минимальный слой одежды.
Формулировка пятого правила вызывала зубной скрежет даже у раздолбая Сириуса. Очень уж косноязычно они обыграли фразу «бойцы бьются без обуви, голые по пояс». Но того требовал свободный вход для женщин. Без пятого правила обойтись тоже было никак нельзя – волшебный мир кишел защитными медальонами, кольцами Нибелунгов, огнеупорными мантиями и ботинками-скороходами. Для стерильной честности стоило заставить волшебников сражаться голыми, но это внесло бы некоторую неловкость во всю серьезность мероприятия. Поэтому был принят минимализм в отношении одежды – нательная майка и свободные штаны. Право сканирования вещей на чары оставлял за собой подвал.
Шестое правило Бойцовского клуба: поединок продолжается столько, сколько потребуется.
Седьмое правило Бойцовского клуба : если противник потерял сознание или делает вид, что потерял, или говорит «Хватит» — поединок окончен.
Собственно, по началу мародеры растягивали один поединок на всю ночь. И если у одного было слишком много смелости, чтобы прокричать «хватит», то у другого ее просто не было, чтобы довести своего друга до состояния, в котором он больше не был способен продолжать бой. Подвал чувствовал эту взаимную привязанность и мечтал искоренить слабость на корню. Именно он определял участников боя и решение свое объявлял чернилами на единственном предмете, украшающем его стены, - куске пергамента, где появлялось четыре слова (иногда больше, если родители волшебника любили мудреные имена).
Скажем, «Сириус Блэк, Джеймс Поттер,» - сей дуэт очень часто маячил на пергаменте. Именно у этих двоих, несмотря на давнюю привычку колотить друг друга, было больше всего трудностей. Ремус не стеснялся как доводить дело до конца, так и произносить «хватит». Ребята вообще с удивлением заметили, что его Бойцовский клуб захватывал больше остальных. Сириус и Джеймс же как будто боялись друг друга.
Каждый знал тактику боя своего противника слишком хорошо и подсознательно останавливал себя в порыве использовать знания против друга. Дошло до того, что Блэк скакал вокруг Поттера, как безумный, и называл миссис Поттер горным троллем, лишь бы тот разозлился и вмазал ему как следует. Но дело сдвинулось с мертвой точки не после этого.
- Давай же, Джейми, - возводит глаза к обшарпанному потолку Сириус, - ты несерьезен. Ты фактически только защищаешься. На прошлой неделе Луни ты отдубасил как следует.
- Иначе Луни отдубасил бы меня, - смеется Джеймс, не прекращая кружить вокруг противника. Ремус на периферии его зрения шутливо кланяется и продолжает наблюдать за боем своих друзей. Хвост сидит рядом и дует на разбитую коленку.
- Дружище, этот подвал на нас с тобой зубы точит, давай уже дадим ему мяса и зрелищ!
- Бродяга, да я ведь только за! – кричит Джеймс, делая резкий выпад и запуская невербальное заклятье в Сириуса. Тот уворачивается и палит палочкой в ответ.
- Не-не-не, брат, ты сдерживаешься.
Они скачут друг за другом, как горные козы, ещё какое-то время, пока Сириус не «бьёт ниже пояса»:
-Ты будешь также нежен, - начинает Сириус и голос его становится серьезнее, - также нежен с ними?
Джеймс выгибает бровь, и они перебрасываются еще парой проклятий. Блэк орудует палочкой более резко, и его заклинания будто бы тоже становятся серьезнее. Джеймс тяжело дышит, еле успевая отводить атаки.
- Ты чистокровный до седьмого колена, мое почтение чете Поттеров, - объясняет Сириус и снимает невидимую шляпу, - Наверное, тебе трудно представить, какого придется грязнокровкам.
Все трое дергаются от этого слова, как от грома. Сириус даже ухом не ведет, продолжая гипнотизировать Поттера угрожающе серьезным голосом.
- Или ты планируешь защищать только собственную попу, Джейми? Если так, то продолжай танцевать со мной вальс, давай. А судьбу магглорожденной Эванс обсудим на ее могиле…
Палочка Джеймса буквально хрустит от следующего заклинания, и Сириуса отбрасывает на три метра назад. Блэк кряхтит и с трудом поднимается на ноги, довольно улыбаясь.
Лили Эванс давно не звучала в их разговорах. Ее тема была неприкасаема, хотя Джеймс ее в список неприкасаемых не вносил. Однако - да, он не прикасался к Эванс и всему, что было с ней связано. Не прикасался года два, но не так, будто игнорировал, а так, будто просто выбросил ее из головы. Остыл, забыл, забил – люди говорили, как им только хотелось. Но не Сириус , не Ремус и не Питер. У Сириуса и Джеймса вообще была одна голова на двоих, отчасти от этого они и попадали в неприятности – трудно избегать их, когда на тебя приходится только одно полушарие.
Блэк мог быть искусным манипулятором не хуже своей сестрицы слизеринки, когда этого хотел. Поэтому он нашептывает Джеймсу о жестоко изнасилованных и убитых грязнокровках, чьи имена не попадают в газетные хроники.
Они неистово бьются еще минут пятнадцать, пока Джеймс, сплевывая кровь на пол, не говорит «хватит». Это «хватит» произносится легко и свободно, незначительно. Блэк устало падает на колени и страдальчески стонет от боли во всем теле. И здесь, кажется, нет победителя и проигравшего.
Ремус выдыхает так, будто сам сейчас сражался, и вынимает палочку, готовясь принять бой от Питера. Но подвал беззвучно хихикает и выводит на своем пергаменте «Сириус Блэк, Джеймс Поттер».
- Да он глумится над нами! – вздыхает Сириус и поднимается на ноги. Джеймс встает следом и думает надрать другу задницу до того, как тот начнет прибегать к этим грязным приемам с Эванс.
Восьмое и последнее правило Бойцовского клуба гласило - новичок обязан принять бой.
Первым новичком становится Майкл Скамандер. Троюродный внук прославленного деда-охотника за магическими существами – вероятно, не вполне осознает, что ищет, когда его нога оказывается за порогом «Бывалого». Зато это осознает подвал и согласно правилам записывает его имя в свой пергамент напротив имени Люпина.
Парень оказался здесь по чистой магии. На одной из пар по ЗОТИ он видит, как всегда отстающий Питер Педдигрю невербально отсылает австралийского ренала к прародителям. Он подходит и дружелюбно интересуется: «Какого черта?». Питер внимательно на него смотрит и спрашивает, хочет ли тот научиться так же. Майкл не задумываясь отвечает, что да, конечно, хочет. Тогда Питер кивает и уходит.
Майкл начинает следить за всей четверкой и не замечает такого зверского прогресса в Люпине, Блэке и Поттере, просто потому что они никогда не испытывали трудностей в отношении чар. Единственное – мародеры напоминали ходячих мертвецов своей бледностью и медлительностью. Но следов каких-то экстраординарных внеклассных занятий на тех же зельях не было.
В жилах Майкла текла кровь любителя приключений, а потому его голову не покидало два вопроса:
В какую передрягу залезли мародеры на этот раз?
Как влезть в нее следом?
Он маялся в раздумьях еще некоторое время, пока не спросил об этом прямо у Ремуса Люпина. Тот поднял на него глаза умирающего и пальнул боевым заклятьем. Всегда спокойный Ремус Люпин. Боевым заклятьем. Молча.
Скамандер, конечно, его не отразил. Отлетел, как и полагалось при Миттенцио, вскочил на ноги и непонимающе уставился на Люпина. Тот все также уставши взирал на него и чего-то ждал. Майкл подумал и встал в боевую стойку, тогда Ремус улыбнулся и легко запустил в него следующим заклинанием, которое шестикурсник успел предупредить. Мало того, он взмахнул палочкой и крикнул «Обригескантус». Короткий луч ударился о невидимый щит вокруг Ремуса, тот поднялся на ноги и тоже принял боевую стойку. Так они сражались какое-то время. Майкл не проявлял злости или ярости, в нем читалось недоумение и интерес, и это понравилось Люпину. Тогда он остановился и сказал:
- Хочешь продолжить?
Майкл кивнул. Ремус больше ничего не говорил ему, только дал последовать за собой в ночь с субботы на воскресенье. Скамандер, ничего не понимая, следовал за Люпином, когда тот осторожно стучал палочкой по забралу старых доспехов, охраняющих вход в библиотеку, шёл за ним по узкому тайному ходу до развилки и далее по осыпающейся свежевырытой норе. Ремус уверенно передвигался в кромешной тьме, будто обладал сумеречным зрением кошки. Майкл то и дело спотыкался и падал, но упрямо продолжал следовать за своим проводником, пока они не наткнулись на кирпичную стену. Люпин уперся в нее ладонью, поверх которой прижался лбом. Запыхавшийся Скамандер усиленно прислушивался, но не услышал ничего, кроме собственного дыхания. Вдруг стена ожила и пропустила их внутрь.
В ту ночь, Майкл Скамандер в поединке с Ремусом Люпином, конечно, прокричал свое «хватит». Парню было трудно дышать, он шептал, что все они просто чокнутые, отбивался от заботливой палочки Люпина, который пытался залечить его раны. Но пришел на следующую встречу. И Бойцовский клуб впустил его.
Майкл стал отправной точкой. Шлюзы будто приоткрылись, и Бойцовский клуб стабильно собирал в своих стенах от восьми человек и более. Это было любопытно, учитывая тот факт, что никто и никогда не мог говорить о Бойцовском клубе за стенами подвала. Но в один день на встрече показался Алистер Макгонари, владелец лавки починки метел, Кристиан Вэддингтон, парадоксально угрюмый хаффлпавец с седьмого курса, хромая Линдси из Кабаньей головы, которую, как выяснил список, зовут Эмилия Элизабет Александра Нортон. Было много бабочек-однодневок, но они, вероятно, не появлялись более, потому что пренебрегли главным правилом - и навсегда забыли дорогу в Бойцовский клуб.
В подвал можно было попасть двумя путями – через дверь, если на вас не действует комендантский час Хогвартса, и через подземный ход, ответвляющийся от туннеля в Сладкое королевство, который добросовестно три недели рыли Педдигрю на пару с Поттером. Палочками, ногтями и зубами.
Сириус, по правде, испытывал нездоровую любовь к Ремусу за эту задумку с Обливейтом, не оставляющим никаких следов. Его ужасно смешило то, что за четыре месяца работы Бойцовского клуба в нем побывала четверть старшекурсников Хогвартса. О клубе фактически было известно всем и никому. Теперь доподлинно можно было вычислять или трусов или стукачей – они больше не появлялись в подвале «Бывалого Героя». Мироощущение претерпевало изменения и относительно прежних врагов. Скажем, Хогвартс больше не помнил стычек Сириуса Блэка и Корнелиуса Нотта, которые теперь выясняли свои отношения в подвале молча, что, конечно, влекло за собой взаимное уважение. Злое и ненавистное, но уважение.
Магические поединки всегда требовали от волшебника чего-то большего. Трудно было отделаться только лишь виртуозным владением палочкой. Бойцовский клуб желал от своих участников быстрых рефлексов и хорошей физической подготовки, он же их и развивал, раздавая тумаки. Стоит ли говорить, что изменения очень скоро стали заметны невооруженным глазом.
Особенно в Сириусе, вот уж кого регулярные синяки будто преобразили. Блэк приосанился, хромал как старый пес, засыпая на ходу, но плечи расправил. Мышцы его наливались силой и учились выносливости. Сириусу пришлось пережить горечь расставания со своей шевелюрой – длинные волосы в схватках играли против него. Вот почему Джеймс Поттер, волоча ноги после трехчасовой тренировки по квиддичу, внезапно обнаружил в спальне для мальчиков Лили Эванс и стремительно теряющего гриву Сириуса Блэка.
- Только давай красиво, Лилс, - Сириус хлопает ресницами и откидывает черные густые волосы назад, садясь на стул спиной к Эванс. Она трансфигурирует перо в ножницы и пальцами пытается расчесать его своенравные локоны.
- Сделаем в лучшем виде, - смеется девушка и подстригает первую прядь.
- Хочу шелковистый ёжик, как у солиста «Бешеных бегоний», - заявляет парень, оборачиваясь к мастеру. Она рукой возвращает его голову на место и легко делает следующее движение ножницами.
- Могу только как у сольного исполнителя Эминема, Блэк.
- Лилс, дорогая, а ты стригла кого-нибудь, кроме домашних собак? – запоздало интересуется Блэк, которому сквозняком непривычно продувает затылок.
- Спрашиваешь! – фыркает Лили и проводит легкой рукой по его волосам длиной в полсантиметра, - Все лето ровняла кусты в саду тетушки Розы.
Джеймс усмехается и задумчиво оттягивает прядь собственных волос. Лили наотрез отказывается от цехового производства, заявляя, что прическа эксклюзивная и брить всю комнату она не собирается. Голос ее при этом звучит весело и незаинтересованно. Хотя глаза не отрывают напряженного внимания от гематомы, расползающейся по шее Джеймса. Он повторно накладывает маскирующие чары, что она тоже мысленно отмечает.
Джеймс понимает, что они привлекают слишком много внимания, но предупредить это не может. Блэк горит олимпийским огнем, тренируясь так, будто оформляет членство в национальную сборную по квиддичу. Скачет на скакалке, бегает по утрам с Хвостом, буквально вынося того за лодыжки, потому что тот отказывается добровольно бороздить заснеженные тропинки Хогвартса. У Ремуса в силу его волчьих перевоплощений недостатка в физической нагрузке нет, как и у Поттера, третий год носящего звание капитана сборной Гриффиндора. Те стали разве что более потрепанными чем обычно.
- Что происходит, Джеймс? – Лили не обращалась к нему напрямую долгие месяцы. Возможно, годы. Джеймс хмурится и думает о том, что вообще-то она впервые заговаривает с ним первая.
- Не понял, Эванс, - он отмахивается от нее, как от мухи, и продолжает полировать прутья своей метлы, разводя зловонный запах клейстера на всю гостиную.
- Ты весь изодран. Постоянно, - она делает ударение на последнем слове, - Это не экстраординарный случай. Это закономерность.
- И?
- Джеймс, - он закрывает глаза, игнорируя свое имя в ее горле, - Это ведь даже не из-за Ремуса.
Джеймс вскидывает голову и чувствует детский страх за их старую тайну. Никто, кроме Дамблдора, лесничего Хагрида и Северуса Снейпа не знал о том, что Ремус оборотень. До этого момента он был в этом уверен.
- Ты и Ремус, и Сириус, и Питер, вы все в чем-то замешаны, - ее зрачки быстро бегают по его лицу, ища ответы. – Но это ведь не циклично. Значит, это не из-за Ремуса.
Она говорит о полнолунии. Чёрт, нет.
«Откуда ты знаешь о Реме?».
- Что с вами происходит? – настаивает Лили, и Джеймс возвращается из мыслей.
- Не понимаю, о чем ты.
- Просто… - начинает она, но не может найти оправдания собственному беспокойству.
- Не понимаю. О. Чем. Ты. – четко говорит Джеймс, и Лили бессильно хмурит рыжие брови.
«Пожалуйста, не лезь в это, Эванс».
«Конечно, Поттер, без проблем,» - хотел он услышать её ментальный ответ. Как же.
Шла сто двадцать седьмая ночь секретных магических побоев, когда Бойцовский клуб впустил Лили Эванс.
