Глава 1Конец лета 1993 года, Хогвартс,
незадолго до начала нового учебного года
— Вы снова отвергли моё заявление о переводе на должность Преподавателя Защиты от Тёмных Искусств и взяли на эту позицию оборотня! Что-то вы меня притесняете, папаша, — язвительно заметил Снейп, не так давно решивший приобщиться к классике мирового кинематографа. Булгаков запал чуткому к иронии Северусу в душу, и теперь зельевар то и дело пускал в ход запомнившиеся ему цитаты.
Дамблдор, благодушно относившийся ко всем странностям этого мира, смирился со временным увлечением профессора довольно быстро, а вот Минерва всё ещё нервно вздрагивала и с неодобрением косилась на своего коллегу, которого ещё недавно считала вполне вменяемым.
— Бросьте, Северус, он такой же нормальный, как и я, — директор миролюбиво прикусил краешек лимонной дольки.
— Даже Минерва считает, что при должном уходе и из оборотня можно сделать мужчину…
МакГонагалл обомлела, оторопело округлив глаза, и поспешила опередить чуть не задохнувшегося от ехидства Снейпа, заявив:
— А ухаживать будете, конечно же, вы, Северус!
— Я?!
Ощутив прилив истинно женского коварства, Минерва изрядно взбодрилась, негромко захмыкав: самоуверенный языкатый змей пребывал в смятении и возмущении, и вид его эмоционально разрумянившегося лица, безусловно, вызывал у извечной факультетской противницы глубочайшее удовлетворение.
— Ну не я же, — отозвалась она со всей возможной любезностью, изогнув губы в вежливой улыбке.
— Ведь это вы у нас мастер по зельям, лучший в своём роде… Не так ли, директор?
— Именно так, — закивал Альбус, лучезарно улыбаясь декану Слизерина.
— Вам же это как два пальца — с вашими-то умениями!
— Но я не хочу ухаживать за этим убийцей! — окончательно вскипел Снейп и, метнувшись к директорскому столу, грозной тучей навис над волшебником, по-прежнему безмятежно поедавшим дольки.
— Вы что, не помните его участие в той шуточке?! Он же мог…
— Помню-помню. И тебя вылечили, и его вылечим, — заверил Снейпа Дамблдор, философски вздыхая.
— Директор, может, всё-таки не надо?.. Подумайте о детях!
— Надо, Северус. Надо.
***
— Зря мы всё это затеяли, Альбус, — Минерва со вздохом покачала головой, после ухода Снейпа присаживаясь в давным-давно облюбованное ею в обеих ипостасях кресло. Обивка была уже кое-где прорвана кошачьими коготками, но кресло из соображения симпатии не выкидывалось.
— Бросьте, Минерва, труд сделал из обезьяны человека! — Дамблдор был прекрасен в своей невозмутимости и уверенно рассекал по кабинету, заложив руки за спину.
— Тряхнёт стариной, глядишь — и реабилитируется…
Минерва замотала головой. Римус Люпин, если уж присмотреться, был куда безобиднее одного уже имеющегося обитателя Хогвартса, из которого зельеварческий труд и прочие жизненные обстоятельства сделали монстра по имени «Снейпзилла».
— Меня беспокоит вовсе не Люпин, а Северус. Вы ведь знаете, какая он мстительная натура… Его опасались все слизеринцы, даже те, которые были старше курсом!
— От любви до ненависти, как говорится, — с чувством отозвался Альбус, глядя на МакГонагалл затуманившимся взором и подмигивая поочерёдно обоими глазами.
— Стерпится, слюбится…
***
Ночь с 30 на 31 октября, после полуночи
Несмотря на задёрнутые шторы, выпитый мятный чай и заветный мешочек с засушенной валерианой под подушкой Минерве не спалось. За окнами завывал осенний ветер, и колдунье в нём чудилось то мяуканье котят, то вой оборотня, то скрежет петель, то стук в дверь… Последний никак не хотел утихать или сменяться чем-нибудь другим.
— Минни, вот негодница! — донеслось до её слуха из коридора. МакГонагалл резко села в кровати: это какого гиппогрифа она Минни?! А что самое чудовищное… Нет, в это даже поверить невозможно! Профессор торопливо нашарила под кроватью тапки и потянулась к висевшему на стуле халату. Полночный визитёр и не думал уходить: судя по хлопкам, он запускал фейерверки, а это значило, что скоро зрителей станет больше, если она ничего не предпримет.
— Я пришёл к тебе с приветом! — защебетали за дверью, и Минерва поспешила её распахнуть, замирая на пороге с отвисшей челюстью.
— О, женщина! Коварство — твоё имя!
— П-профессор Дамблдор? Вы… Хорошо себя чувствуете? — выдавила колдунья, осипшая от удивления. Не каждую ночь к тебе заявляется Альбус Дамблдор! Это, конечно, было лестно, но уж больно подозрительно дело попахивало. Не лимонными дольками, а…
— Я решил проассистрировать Северусу с зельем для Римуса, всё же новые разработки — это так интригующе… Но ещё больше тайны в тебе, огненная львица! — эмоционально воскликнул чародей, приспуская мантию с плеч и кокетливо поигрывая обнажённым плечом. Минерва отчаянно боролась с желанием зажмуриться, но это грозило обнаружением ещё более раздетого директора, когда она в следующий раз откроет глаза. Ох, что же делать, преблагий Мерлин?!
Схватив Альбуса за отвороты мантии, МакГонагалл наскоро втянула его за собой, плотно прикрывая дверь и навешивая на неё звукоизолирующее заклинание.
— Так что это было за зелье, директор?.. Милостивые небеса, Альбус, только не развязывай пояс!
— Твоя сеточка так эротично сжимает твои непокор-р-рные пряди! — промурлыкал назельеварившийся Альбус-Персиваль и, внезапно ухватив Минерву за бёдра, принялся покачиваться из стороны в сторону.
— Подари мне танец, Венера сердца моего!
«Северус, верблюд, — мысленно полыхала от негодования Минерва. — Я ещё натравлю на тебя Сивиллу, зельедел несчастный!».
— Поппи, пожалуйста… Очень срочно, — выкрикнула профессор в камин, когда ей наконец удалось довальсировать до него и закинуть щепоть порошка: танец был единственной возможностью не дать Дамблдору раздеться до конца. Спустя миг в ярком всполохе пламени появилась мадам Помфри, заставшая парочку как раз в тот миг, когда Альбус, успевший обнажить спину, пытался жестом бывалого эксгибициониста распахнуть полы мантии, а Минерва отчаянно ему противостояла, удерживая их руками.
— Это не то, что ты подумала, Поппи! — спешно произнесла колдунья, выглядывая из-за плеча покачивающего попой директора.
— Что естественно, то не безобразно, — самодовольно заключил Дамблдор, поигрывая бровями, и, вскинув руки вверх, провозгласил:
— Я — богиня дискотеки! Налетай!..
***
За завтраком Альбус Дамблдор, не помнивший событий прошлой ночи, вёл себя как обычно, мирно беседуя с Люпином. Итоговый вариант зелья получился идеальным, так что Римусу катастрофа не грозила. Себе Минерва тоже наказала забыть об увиденном, поэтому в её чашке плескался разбавленный коньяком чай. Единственным, кто чувствовал себя неуютно, был Северус Снейп: с другого конца преподавательского стола его пожирала четырёхглазым взглядом и посылала двусмысленные знаки Сивилла Трелони. С чего бы это?..
