Глава 1**Письмо**
Когда почтовая сова приземлилась перед Гермионой и выронила из клюва письмо, Гермиона вздохнула и выпрямила спину так, что та тревожно затрещала. Стулья в Министерских архивах были сущим наказанием, а Гермиона вот уже четвертый час сидела, сгорбившись над своими записями, - кратким изложением основных различий, которые Магическое законодательство выделяет между правами существ, привезенных в Соединенное Королевство и теми, что были рождены здесь. Она протянула сове угощение, а как только та взмыла в воздух, Гермиона перевернула конверт, чтобы посмотреть имя адресанта. Она узнала почерк Джинни сразу же и Гермионе стало любопытно, что такого Джинни так не терпелось сообщить, что она решила не дожидаться встречи, назначенной уже на завтра. Сгорая от любопытства, Гермиона вскрыла конверт и обнаружила там вырезку из газеты и короткую записку:
Дорогая Гермиона, поскольку я прекрасно знаю о твоей привычке погружаться в дело с головой, я предположила, что ты, скорее всего, еще не видела сегодняшний выпуск Пророка. Что ж, пишу сказать – ПРОЧТИ ЕГО!! И подавай ходатайство немедля (убеждена, Снейп свое уже подал). Ты должна вернуть свою жизнь обратно.
Придя в замешательство, Гермиона переключила свое внимание на газетную вырезку: это были два коротких абзаца прямо под фотографией нового Министра Магии - производящей сильное впечатление седоволосой женщины, смотрящей на Гермиону с колдографии свирепым взглядом своих черных глаз. Подпись гласила: “Министр объявляет Закон З.П.П.П. недействительным и издает приказ, предоставляющий гражданам лазейку”.
Мадам Джессика Валериан, новый Министр Магии, победившая на выборах с подавляющим большинством голосов, подписала сегодня Министерский Меморандум, предоставляющий возможность освободиться от Закона о Браке, принятого ее предшественником два года назад. По словам Министра, закон, официально носящий название Закон о Принудительном Приросте Популяции -
З.П.П.П., более известный как просто Закон о Браке, “равносилен рабству”. “Меня не волнует, насколько сильно страна нуждается в приросте населения Волшебников; этот закон абсолютный вздор от первой и до последней его буквы. Всем голосовавшим за его принятие не помешает пройти обследование в Мунго.” Когда Министру напомнили, что ее речь записывается для печати, Министр Валериан рассмеялась и добавила: “Замечательно”.
Согласно новому Меморандуму, супружеские пары имеют право ходатайствовать об аттестации своих отношений при помощи так называемого Теста на Совместимость, результаты которого определят, подлежит их брак аннулированию или нет. Некто из представителей Министерства отказался предоставить подробности, однако добавил: “Я надеюсь вы будете довольны, когда Британское Волшебное общество вымрет. Опомниться не успеете, как нам ничего не останется кроме как импортировать мадемуазелей и фрау ведьм.”
Гермиона отложила письмо и газетную вырезку в сторону, чувствуя, как ее сердце больно сжалось в груди, а логика уступила место эмоциям. Несомненно, эта новость вызвала у нее чувство облегчения, но, она не могла не признать, было место и сожалению. Носить звание жены Северуса Снейпа было не так уж плохо. На самом деле, это было совсем не плохо. И если ее недавно зародившимся надеждам не было суждено оправдаться, что ж, может им действительно стоит вернуться к жизни порознь.
Многие ведьмы и волшебники просто-напросто покинули Англию, как только Закон З.П.П.П. вступил в силу. Вот только Гермиона все продолжала колебаться. Ее лишь недавно приняли на работу в Отдел Магического Правопорядка, и ей совершенно не хотелось ставить свою карьеру под удар. И хотя Гермиона осуждала тактику, выбранную Министерством, она понимала природу их беспокойства. Население магической Британии продолжало сокращаться на протяжении десятилетий; взять хотя бы ее собственный поток в Хогвартсе, который насчитывал всего-навсего сорок пять студентов, распределенных между четырьмя Факультетами. Тем не менее, она твердо решила, что не станет слушать чужих указаний, как ей поступать со своей личной жизнью. Поэтому Гермиона наметила продолжительную поездку по Магическим архивам Европы, собрала чемоданы, слезно попрощалась с родителями… однако потом она получила письмо, в котором сообщалось, что ей в пару был выбран Северус Снейп. Гермиона перечитала министерское письмо по меньшей мере трижды и только после того, как она призналась себе в некоторых вещах и переспала ночь с этой мыслью, отправила в Министерство письмо, в котором подтверждала свое согласие выполнить их требование. Она привела своим друзьям все возможные доводы и практические соображения, тем не менее, очевидно, что всей правды Гермиона не раскрыла...
– Ты собираешься сделать ЧТО? – потребовал объяснений Гарри. – То есть, конечно, я уважаю этого человека за все, что он сделал, он герой войны и все такое, но… выйти за него
замуж?
– Северус не из тех людей, кто стал бы принуждать человека делать что-то против своей воли, – ответила Гермиона, игнорируя ошарашенное выражение лица Гарри в ответ на ее обращение к Снейпу по имени. – Так же и я. Я считаю, что этот брак будет таковым лишь формально.
– О, так вы не собираетесь спать вместе.
– Конечно же нет, – возразила Гермиона, залившись румянцем. – Я бы не посмела заставить… То есть, Министерство может принудить нас вступить в брак, но они не могут заставить нас делать это.
– Так в чем же тогда смысл? – спросил Гарри, окинув Гермиону подозрительным взглядом.
– Ну, так никому из нас не придется срываться с места и уезжать, жертвуя собственной карьерой. Я только начала работать в ОМП, а Северус наконец нашел работу по душе в новой фирме, торгующей зельями в Дербишире. Если я откажу его кандидатуре, они могут подобрать кого похуже и мне, и ему. Кроме того, закон…
– Ой, к черту закон, – воскликнул Гарри. – Какой смысл придерживаться буквы закона, если ты собираешься нарушить его дух? – Гарри нахмурился, прежде чем озвучить свою догадку: – Ты же не делаешь это лишь бы насолить Рону?
– Не будь тупоголовее обычного, Гарри, – буркнула Гермиона, окинув Гарри уничтожающим взглядом.
Гермиона не солгала, отъезд стал бы большим ударом для ее карьеры. Было так же правдой и то, что Министерство могло подобрать ей кого-нибудь совершенно ужасного, откажись она от кандидатуры Северуса. Но где-то в глубине ее души, втайне ото всех - и в какой-то мере от нее самой, - теплилось нечто мало похожее на догадку, но больше - на надежду, которая нашептывала ей, что, быть может, он что-то к ней испытывает. Этот закон давал ей ту редкую возможность, которую она просто не могла упустить.
**Решение**
Северус сидел за кухонным столом дома, где они с Гермионой жили вместе на протяжении последних двух лет. Он так сильно погрузился в раздумья, что едва не упустил из виду, как Гермиона отворила дверь и вошла в дом.
- Значит, ты уже видел, - протянула Гермиона, направляясь к столу. Встав рядом с Северусом, она окинула взглядом Ежедневный Пророк, со страниц которого на нее смотрела Министр Валериан.
Гермиона стояла достаточно близко, чтобы он мог услышать запах, исходящий от ее волос: свежий цветочный аромат, который был присущ исключительно ей. Он узнал бы его где угодно. Чуткое обоняние было полезным качеством в Зельеварении, однако в последнее время это лишь отвлекало.
- Да, - подтвердил Северус и перевернул газету. - Чашку чая?
- Было бы замечательно, спасибо, - ответила Гермиона и со вздохом рухнула на стул.
Она принялась молча наблюдать за тем, как Северус суетился над чайником, чаем, хлебом и маслом, а также чашками и блюдцами. Его руки двигались уверенно и изящно, и Гермионе вдруг вспомнилась ее привычка наблюдать, как он готовит зелья в своей лаборатории. Как это часто бывало и раньше, Гермиону одолевало любопытство: каково это - ощущать его руки, двигающиеся так же уверенно и мягко, на своем теле. Однажды она понадеялась, что, возможно, ей удастся это выяснить. Теперь было уже слишком поздно.
- Ну, и каково твое мнение?
- Я считаю анкетирование довольно своеобразным способом определить, кто имеет право на развод, а кто нет, - беспристрастно ответил Северус. - Какого рода могут быть эти вопросы?
- Могу сделать предположение исходя из своего опыта, - выпалила Гермиона сквозь смех. - Магглы частенько проходят такого рода тесты. Какой у вашей половинки любимый цвет, любимая песня, любимая поза в сексе… - Гермиона запнулась, ее щеки залило румянцем. - Ты уловил суть. Подобные глупости.
Северус поставил чашку с чаем напротив Гермионы, при этом безжалостно отгоняя моментально пришедшие ему на ум мысли, навеянные ее последними словами.
- Но для чего?
- Полагаю, потому что это легче, чем поговорить с твоим партнером лично, - предположила Гермиона, пожав плечами.
- Или, быть может, результаты будут считаться более достоверными, если тебя проверит так называемый эксперт, - выдвинул свою догадку Северус.
- Может быть, - Гермиона сделала глоток чая. - Однако, мне любопытно, не является ли принудительное расторжение брака таким же ужасным, как и его навязывание.
- Если этот закон был неправомерным изначально, то, несомненно, инициатива его отмены должна только приветствоваться, - заключил Северус.
- Верно, - согласилась Гермиона и замолчала, погрузившись на какое-то время в раздумья. Северус не смел утверждать, но ему показалось, что в ее голосе проскочила нотка неуверенности. - Полагаю, мы должны подать прошение об аттестации. Ведь никто из нас не желал этого брака.
Эта фраза отбросила Северуса на два года назад в прошлое. Когда он получил из Министерства письмо с уведомлением о том, что он, Северус Снейп, был выбран в пару Гермионе Грейнджер согласно Закона З.П.П.П. Он был так потрясен, что не знал, что и думать об этом, не говоря уж о том, как ему стоило к этому относиться. Они лишь изредка пересекались после войны и иногда бывали моменты, когда ему начинало казаться… нет. Он тешил себя ложными надеждами.
Поэтому его первым порывом было отказаться, ведь сама сила его желания согласиться свидетельствовала о том, насколько это было бы неправильно. Сложно представить что-то менее смехотворное, чем неразделенная любовь, особенно, если один старше другой почти на двадцать лет. Неужели ему было мало того унижения, которому он подвергся из-за его чувства к Лили? Последнее, что нужно молодой ведьме вроде Гермионы, - это Летучая Мышь Подземелий, повисшая на ее шее непосильной ношей.
И все же, он колебался. Не воспримет ли Гермиона его отказ как оскорбление? Очевидно, глупо было о таком думать, однако Северусу меньше всего хотелось предстать в ее глазах настолько высокомерным – будто бы он мог расценить ведьму столь умную, талантливую и (стоит признать) привлекательную, как Гермиона, недостойной кандидатурой. Тогда он решил, что стоило бы предоставить возможность отказаться ей самой. Тем не менее, если бы они все же поженились, он, вне всяких сомнений, смог бы убедиться, что никто не ограничивает ее свободу, не принуждает ее… скажем, делать то, чего бы ей делать не хотелось. В случае же его отказа, лишь Мерлину было известно, кого бы ей навязали взамен. Гермиона Грейнджер, одна из Спасителей Волшебного Мира, стала бы завидным трофеем для любого волшебника. Северус даже не сомневался, что многим хватило бы совести сполна воспользоваться этой возможностью, так любезно предоставленной Министерством.
В конце концов, Северус решил, что ему вообще не стоит предпринимать каких-либо действий. Гермиона, несомненно, осознает, что Северус - наименее подходящая для нее пара. Она сама отвергнет его кандидатуру с тем, чтобы попытать счастье с любым другим магом, предложенным ей Министерством. Он отчаянно придерживался этого мнения до последнего - ровно до того момента, пока они не встали друг напротив друга, произнося слова, сделавшие их мужем и женой. Таким образом, пускай Северус не мог утверждать, что женился на Гермионе вопреки собственному желанию, он совершенно точно сделал это непреднамеренно.
Когда они остались наедине в их первую брачную ночь, первое, о чем Северус позаботился, - четко обозначил, что он ни в коем случае не собирается использовать их положение, каким бы неловким оно ни было…
- Мисс Грейнджер…
- Мы женаты, помнишь? - рассмеявшись, прервала его Гермиона. - Думаю, ты можешь звать меня Гермиона.
- Значит, Гермиона. - Она выглядела так очаровательно, что он был вынужден приложить все усилия, чтобы сохранить бесстрастие в голосе и выражении лица. Однако, он хотел расставить все на свои места немедля. - Ты можешь считать себя совершенно свободной от любых обязательств в отношении меня. Я не намереваюсь принуждать тебя. - Затем, собравшись с мыслями и духом, чтобы сказать ей хотя бы половину того, что лежало у него на сердце, а также смирившись с возможными последствиями сказанного, Северус продолжил: - Я понимаю, что никто из нас не желал этого брака, но…
- Все в порядке, Северус, - прервала его Гермиона, подняв руку. Вместо чувства облегчения, которое Северус ожидал увидеть на ее лице, Гермиона выглядела лишь уставшей. - Большую часть своей взрослой жизни ты был вынужден подчиняться чужой воле - Дамблдора, Волдеморта, и даже собственному чувству вины. Уверена, это лишь одно из тех многих нежелательных событий. Пожалуйста, не беспокойся об этом. Я не желаю быть частью очередной несправедливости по отношению к тебе. Тебе не нужно притворяться… нам не нужно притворяться, что мы любим друг друга.
Тогда он пообещал себе, что она никогда не узнает. Он сдержал свое обещание, несмотря на то, что порой это казалось выше его сил.
- Да, - ответил он на ее вопрос. - Полагаю, мы должны. В конце концов, как ты и сказала, никто из нас не желал этого брака.
**Вопросы**
Пакеты документов прибыли почтовой совой утром следующего четверга. Гермиона оставила тот, что был адресован Северусу, на столе, где он должен был обнаружить его по возвращении домой, а второй взяла с собой на работу. Закрыв за собой дверь своего кабинета, Гермиона мечтала, чтобы ее не тревожили хотя бы несколько минут. Она открыла конверт и обнаружила там два комплекта анкет, каждый из которых состоял из набора скрепленных пергаментов, а также письмо.
Благодарим Вас за подачу ходатайства об аттестации Ваших отношений, инициированных согласно З.П.П.П.. В этом пакете Вы найдете два экземпляра анкеты. Первый содержит вопросы о Вашем партнере; второй требует, чтобы Вы дали ответы на тот же перечень вопросов о себе. Вы должны заполнить оба опросника (как и Ваш партнер), чтобы перейти на следующий этап аттестации.
Гермиона отложила письмо в сторону и окинула взглядом оба экземпляра пергамента. Один из них был озаглавлен следующим образом: “Анкета Заявителя. Пожалуйста, ответьте на нижеприведенные вопросы о себе”. Самый первый вопрос был простым: “1. Дата вашего рождения.” Титульный лист второго экземпляра венчала надпись: “Анкета Партнера. Пожалуйста, ответьте на нижеприведенные вопросы о Вашем партнере”. Первый вопрос был таким же: “1. Дата рождения вашего партнера.” Окинув взглядом все остальные страницы, Гермиона убедилась, что последующие вопросы также были идентичными. Ее внимание снова привлекло письмо.
По завершении опроса, пожалуйста, направьте обе анкеты обратно на адрес Министерства Юстиции, в Отдел разработки З.П.П.П. Ваши ответы о партнере будут оценены путем сверки с ответами Вашего партнера о себе. Ответы Вашего партнера о Вас будут оценены путем сравнения с Вашими ответами о себе. В случае взаимного непрохождения теста, свидетельствующего об отсутствии существенного прогресса в понимании друг друга и развития отношений, брак будет автоматически аннулирован. В случае непрохождения теста одним партнером, второй партнер автоматически получит право на развод.
Гермионе стало любопытно, что могло помешать супругам просто-напросто договориться отвечать на все вопросы неверно, тем самым моментально положив конец своему браку. Затем ее взгляд упал на приписку внизу страницы:
Обратите внимание: Все пергаменты были подвержены Заклятию Правдивости, чтобы обеспечить честность Ваших ответов. Это не требует от Вас правильного ответа, Вы вполне можете ошибиться. Однако, Вы не сможете дать заведомо ложный ответ на какой-либо из вопросов. Ответ “я не знаю” будет принят только в случае искреннего незнания ответа.
Интересно. Гермиона снова взглянула на первый вопрос. Она прекрасно знала ответ - день рождения Северуса был 9 января. Однако, вместо этого, просто из любопытства, она вывела чернилами 1 апреля. Несколько секунд не происходило ровным счетом ничего, однако вскоре чернила медленно выцвели и поверх них появилась надпись: “Вы знаете, что это не так. Попробуйте еще раз.” Гермиона рассмеялась. Когда все будет позади, она непременно выяснит что за гений это придумал.
Гермиона положила оба комплекта анкет перед собой, решив, что будет намного легче проходить оба теста параллельно, отвечая на каждый вопрос о себе и о Северусе по очереди. Она заточила свое перо и приступила к тесту.
***
2. Любимая еда вашего партнера.
Северус принял решение сначала разобраться с комплектом вопросов о себе, однако вскоре обнаружил, что не мог найти в себе силы сосредоточиться, так как с каждым новым вопросом он погружался в раздумья о том, как бы он ответил в отношении Гермионы. Поэтому очень скоро он сдался и, положив два набора анкет рядом, принялся отвечать по одному вопросу из каждого.
Северус небрежно нацарапал название своей любимой еды на листе слева, после чего переключился на тот, что лежал по правую руку. "
Паста," - вывел он, не колеблясь ни секунды, а затем добавил: "
В частности, пенне с водочным соусом." В его памяти тут же всплыло воспоминание о том, как они с Гермионой впервые обедали в ресторане. Это случилось незадолго до того, как их поженили. Начальник Гермионы из ОМП поручил ей исследовать ингредиенты одного зелья с черного рынка на предмет наличия в них слез русалки. Тогда Гермиона обратилась к нему за консультацией, и они вместе аппарировали в Венецию. Там им довелось зайти пообедать в небольшое бистро, где Северус порекомендовал ей заказать Пенне а-ля водка. Он отчетливо помнил, в какой восторг пришла Гермиона едва вилка оказалась у нее во рту. С тех пор, только завидев это блюдо в меню, Северус был уверен, Гермиона не станет заказывать ничего другого.
----
Гермионе вспомнилось, как однажды ей довелось наблюдать, как Северус, погруженный в очередной журнал по Зельеварению, не глядя перебирает конфеты в коробке, стоящей на столике у его кресла. Он долго перебирал их пальцами, пока не остановился на конфете из самого горького шоколада. В другой раз она стала свидетелем того, как Северус выбирает между шоколадным тортом, шоколадным суфле и шоколадным муссом. А еще она прекрасно помнила, как Северус протянул ей плитку молочного шоколада, себе же оставляя настолько темный, что его можно назвать черным, и с таким большим процентом какао порошка, что он почти высыпался из обертки. Все в этом мужчине было противоречиво горько-сладким.
"
Шоколад. Чем темнее, тем лучше", - написала Гермиона.
***
3. Любимый цвет вашего партнера.
Вписав ответ о себе, Северус откинулся на спинку кресла, погружаясь в размышления о том, каким бы мог быть любимый цвет Гермионы. Конечно, традиционными цветами Гриффиндор были алый и золотой, но, какой бы знаковой ни была данная расцветка для любого выпускника этого факультета, это совершенно не делало их любимыми. Однако, он так же не мог строить предположения исходя из ее нарядов, так как зачастую Гермиона облачалась в свою черную мантию с бейджем ОМП. Северус задумчиво постучал пером по носу. Что Гермиона носила, когда хотела чувствовать себя комфортно, когда была самой собой? Он представил Гермиону, свернувшуюся калачиком в кресле их крошечной библиотеки, одетую в… да, старый свитер, слегка поношенный, однако все еще сохранивший тот милый иссиня-зеленый оттенок, подчеркивающий цвет ее глаз. Его накрыло другое воспоминание и Северус с готовностью погрузился в него, вспоминая как часто Гермиона, уходя на очередное важное задание, задерживалась только для того, чтобы протянуть ему особое ожерелье со словами: “Вот, не мог бы ты застегнуть, пожалуйста?” Он живо припоминал его вид: турмалиновый кристалл в нежном винтажном обрамлении на тонкой серебряной цепочке, словно замерзшая капля морской воды. И, наконец, фотография на каминной полке… "
Иссиня-зеленый", - вывел Северус. Цвет глаз ее матери.
------
Пока Гермиона обдумывала вопрос, насыщенный аромат пионов, казалось, просочился сквозь стены ее унылого министерского кабинета. Сад их небольшого домика был усыпан кустами пионов всевозможных оттенков, начиная от белоснежно-белого и заканчивая разнообразием розовых оттенков, некоторые из которых были настолько глубокими, что отливали пурпуром. Как только они зацветали в начале лета, их аромат просачивался повсюду. На протяжении всего периода их цветения Северус ставил на кухне вазу со свежими цветами; вот только он всегда предпочитал их в одном виде: ярком, огненно-алом цвете, который, казалось, источал какое-то особенное свечение. А еще, вдруг вспомнила она с улыбкой, такого же цвета была его любимая пара шерстяных носков.
4. Какую часть своего тела ваш партнер любит больше/меньше всего?
Северус слегка удивился, когда пергамент отказался принять “Мой голос” как вариант ответа. Поэтому ему пришлось потратить определенное время, обдумывая другой ответ. Отвечать на вопросы о Гермионе было куда легче. Он отчетливо припоминал (хоть и не без легкого чувства стыда за свою грубость, пусть и вызванную необходимостью соответствовать роли) эпизод с заклинанием Дантисимус. Эта тема всплыла во время их разговора однажды вечером, но Гермиона лишь отшутилась, заверив его, что это не имело уж такого большого значения - в конце концов, это сделало ее зубы идеальными, как она всегда об этом мечтала.
Когда пришло время отвечать на вопрос о наименее любимой части, у Северуса поубавилось чувства уверенности. Что же Гермионе могло не нравиться в себе? Волосы, глаза, фигура, все в ней было прелестно. Даже если предположить, - вопреки всей логике, - существование какой-нибудь физической черты, которая не устраивала бы Гермиону в себе, разве они с ней были настолько близки, чтобы она обмолвилась о чем-то настолько личном? Он снова прочувствовал всю иронию того факта, что они были скованы узами брака, но не связаны интимными отношениями. Северус задумался о тех вещах, которые он успел узнать о ней. Хотя ей нравилось наряжаться на Министерские торжества или очередную свадьбу друзей (то облегающее платье изумрудного цвета, которое она надела на Рождественский прием в Министерстве, отняло у Северуса дар речи на добрых пять минут), во время сборов она никогда не проявляла никаких признаков неуверенности или же беспокойства. Он никогда не слышал, чтобы Гермиона жаловалась на размер своих бедер или, например, ягодиц; и то и другое казалось ему вполне безупречным, однако, как он слышал, именно эти места вызывали у женщин больше всего недовольства. В самом деле, Гермиона была на удивление уверенной в себе личностью, не заботящейся о подобной чепухе. Наконец, Северус написал - "
Отсутствует."
------
Гермиона даже не сомневалась в том, что ее предположение верно. Менее всего Северус любил (и так будет всегда) свой нос. Несмотря на то, что Гермиону весьма опечалила гибель крестного отца Гарри, она так и не смогла простить ему ту жестокость, с которой Сириус и остальные Мародеры относились к Северусу, не забыв даже заколдовать Карту Мародеров так, чтобы она и много лет спустя вернулась к нему с колкими издевательствами. Что касается его любимой части, то его голос служил ему почти как вторая волшебная палочка; шелковистый, гладкий, пленяющий, Северус был хорошо осведомлен о его свойстве действовать как в роли кнута, так и пряника, и наслаждался этим. Звучание его голоса обычно бросало ее в дрожь, но всего несколько раз, - впервые, когда Живоглот умер годом ранее, и во второй - после ее совсем свежего болезненного разговора с матерью, Гермиона услышала в нем такую нежность, что у нее едва не перехватило дыхание от удивления.
К ее изумлению, пергамент отказался принимать такой ответ, заявив (довольно самодовольно, отметила Гермиона), что “Голос - это не часть тела”. Такой поворот событий привел Гермиону в замешательство. Она же находила в Северусе привлекательным многое - его руки, то, как разлетались полы его мантии, его (редкие) улыбки, изгиб, где его шея переходила в плечо… Однако, сам он был гораздо более низкого мнения о своей внешности. Его юношескую вражду с Сириусом и Джеймсом усугубил тот факт, что оба гриффиндорца были невероятно привлекательными. Удачей было то, что Гарри передался цвет глаз его матери; вероятно, это уменьшило его внешнее сходство с отцом и слегка улучшило положение вещей для них обоих. Гермиона нахмурилась. Разве они с Северусом не говорили о чем-то подобном одним тихим вечером, сидя у камина вскоре после заключения брака?
- Легче? Возможно. Конечно, это позволяло не забыть о данном мной обещании. Как будто я мог об этом забыть. - Он ненадолго замолчал, однако вскоре продолжил уже более смущенно: - Знаешь, у меня тоже глаза моей матери.
- Я видела ее фото, - произнесла в ответ Гермиона, слегка удивившись, но, одновременно, обрадовавшись этому небольшому откровению. - Ты очень на нее похож.
Он медленно повернул бокал вина в руке, наблюдая, как пламя камина рубином переливается на дне.
- На протяжении многих лет мои глаза представлялись мне как одностороннее зеркало: я мог видеть сквозь них, но для других они были преградой. За ними я чувствовал себя в безопасности. Всякий раз смотря в зеркало, я видел ее глаза, смотрящие на меня, и чувствовал ее защиту. Нелепая самонадеянность, однако это… утешало.
- Нет, - мягко возразила она. - Я совершенно не считаю это нелепым.
Он так долго был одинок, прячась за этими глазами.
****
5. В каком виде магии ваш партнер преуспевает больше/меньше всего?
Северус не был уверен, было ли это любимым занятием Гермионы (возможно, для нее это просто было недостаточно сложным), однако, у нее, безусловно, был талант к авторским Чарам. К примеру, невероятно полезные Указывающие Чары, или та же порча, которой она наказала Мариэтту Эджком за донос об Армии Дамблдора. Только на прошлой неделе она изобрела заклинание, предотвращающее накопление статического электричества на его мантии, чтобы та не прилипала к его ногам так раздражающе всякий раз, когда он парил (по ее словам) или несся (тоже - по ее словам) по коридору школы. Что касается магии, удающейся Гермионе труднее всего - здесь Северус не смог сдержать довольной усмешки…
- Как это ты не можешь? - недоумевая выпалил Северус, держа в одной руке метлу, а в другой - маршрут к месту проведения Министерской конференции.
- Я просто... не могу, - протянула Гермиона, скрестив руки и уставившись на Северуса в ответ.
- Существуют ведьмы, не умеющие летать?
- Лети сам, - выпалила Гермиона, вздернув подбородок. - Встретимся там.
- Каким образом?
- Я трансгрессирую.
- Ты не сможешь, ты там никогда не была. Как и я, поэтому мы не можем использовать парную трансгрессию.
- Ты можешь отправить мне Порт-ключ, когда доберешься.
- Они запрещены по соображениям безопасности. Почему, во имя Мерлина, ты не упомянула об этом раньше? Мы… - он замолчал, заметив выражение ее лица. Северус понял, что Гермиона была близка к тому, чтобы разреветься от одновременно нахлынувших на нее чувств гнева и смущения. Он отвернулся, чтобы поставить метлу обратно в шкаф, а также дать Гермионе время прийти в себя. А повернувшись к ней, добавил: - Поедем на метро.
Выражение ее лица смягчилось, и Гермиона приподняла бровь в изумлении.
- Что, добираться маггловским способом? Ты уверен, что твое чувство собственного достоинства это переживет?
- Мое чувство собственного достоинства неуязвимо, - заявил он с притворной строгостью и обхватил ее ладонь своей. - Ты, конечно, не могла этого не заметить.
-----
Гермионе не пришлось думать дважды о первой части вопроса; она написала “Зельеварение, конечно же” прежде, чем дочитала вопрос. Вторая часть вопроса озадачила ее куда больше. Разве существовало что-то, в чем Северус бы не преуспевал? Чары, беспалочковая магия, невербальные заклинания, Легилименция и Окклюменциа, а также Патронус. Его талант ко всему даже внушал ей легкий ужас. Однако, все же что-то было. Нахмурившись, Гермиона прикусила кончик своего пера. Что-то связанное с… садом?
Гермиона отворила заднюю дверь, ведущую в сад, намереваясь узнать, не желает ли Северус выпить чаю, и замерла на месте.
- Чем это ты тут занимаешься? - изумленно воскликнула Гермиона, глядя на склонившегося над горой компоста Северуса.
Северус тут же выпрямился; на нем были надеты садовые перчатки, в одной руке он держал лопатку, пара садовых ножниц оттопыривала его левый карман, а катушка ниток - другой. У его ног Гермиона заметила мешки с удобрениями разного вида, а также тарелку, на которой лежала…
- Это что, мертвая рыба?
- Да, - коротко ответил он. - Это для роз.
- Зачем ты этим занимаешься? - спросила Гермиона, сморщив нос.
- Мне нравится работать на свежем воздухе, - заверил он, словно оправдываясь.
- Конечно, - согласилась Гермиона, - после стольких лет проведенных в стенах подземелий, не сложно догадаться, где тебя следует искать. Но зачем ты делаешь все это вручную? Тебе ведь не обязательно иметь шестнадцать видов удобрений. Достаточно использовать заклинание Флореско.
- Я не могу сотворить Флореско, - прошипел Северус и, снова склонившись над горой компоста, принялся ковырять его лопаткой.
- Что значит не можешь? Этому учат на начальных курсах.
- Ну, а я не выучил. Вернее, выучил, но мне эта магия не дается. Заклинания, связанные с живыми существами, всегда вызывали… трудности, - пояснил Северус и, взяв в руки рыбу, добавил: - А сейчас, если ты не возражаешь, я хотел бы закопать эту рыбу, пока Живоглот не положил на нее глаз.
Точно, это было оно: "
заклинания, связанные с живыми существами". В тот момент ей стало жаль Северуса, и Гермиона предположила, что, возможно, виной отсутствию у него способности к подобного рода заклинаниями было его затворничество и стремление отгородиться ото всех. Однако же, мастерское владение немагическими методами явно компенсировало этот недостаток - их сад вызывал зависть у всех соседей. Гермионе вспомнилось то выражение приятной усталости на лице Северуса, которое ей доводилось наблюдать каждый раз, когда он возвращался в дом после целого дня, проведенного за подвязыванием георгин или обрезки кустов гамамелиса. Такое же лицо было у ее отца, довольно копошащегося на клумбах у родительского дома. В конце концов, стоит признать, что Северус имел на это право. Возможно, естественные средства были полезны не столько саду, сколько садовнику.
****
6. С какими домашними обязанностями ваш партнер справляется лучше всего? С какими хуже всего?
“
Он талантливый повар”, - написала Гермиона. Что было не только не удивительно, ведь готовка принципиально не отличалась от Зельеделия, но также и весьма удачно, ведь сама Гермиона едва ли могла отварить яйцо. Гарри и Рон даже позволяют себе заявлять, что Гермиона способна испортить еду на вынос, даже если просто несёт ее домой. Она вынуждена была признать, что за последние два года замужества она успела привыкнуть к хорошему питанию. Гермиона погрузилась в уныние, подумав о том, что без Северуса она снова вернется к полуфабрикатам и малиновому желе из пакетика и рядом не стоявшего с настоящей малиной. Вероятно, в двадцать пять лет было бы неприлично просить маму приготовить обед с собой? Что говорить об ужине.
С другой стороны, несмотря на безупречно убранную лабораторию, этот же человек был совершенно не знаком с уборкой. Стоит оставить его одного всего лишь на пару дней, и дом станет выглядеть будто в нем прописалось стадо Нюхлеров.
--------
“
У нее талант к уборке”. И это еще мягко сказано, - про себя добавил Северус. Стоило ей пройти мимо, как одежда раскладывалась по местам сама собой, а кухня и ванная тут же приобретали блеск сравнимый с сиянием звезд. Он был вынужден признать, что за последние два года ему необычайно полюбилась аккуратно разложенная по местам чистая посуда, а также пол, так любезно более не прилипающий к подошве. Сам он, к сожалению, так и не научился творить подобные чудеса. Северус вздрогнул, на мгновение вообразив себе, во что превратится дом спустя лишь месяц после ее ухода. Конечно, он мог бы перебраться обратно в Паучий тупик; тогда бы разница между бардаком снаружи и бардаком внутри дома не бросалась бы в глаза так разительно.
С другой стороны, несмотря на все его усилия, Гермиона не сумела научиться варить даже яйцо. К счастью, его навыки зельеварения распространялись и на еду, иначе они оба слегли от заворота кишок, авитаминоза, и общего недоедания.
****
7. Имя лучшего друга вашего партнера.
Северус был уверен, что большинство людей назвали бы Джинни лучшей подругой Гермионы исходя из предположения (ошибочного), что лучшими друзьями могут быть лишь представители одного пола. Они действительно проводили много времени вместе, зачастую в компании вина и смеха, а еще чаще того и другого в большом количестве. Тем не менее, не Джинни сопровождала Гермиону в охоте за крестражами, они не сражались с Волдемортом плечом к плечу, и не бросались в бега через всю Англию. Так же, не с ней Гермиона делила участь жертвы жестокого Мастера Зелий, - подумал Северус с толикой черного юмора. К тому же, Джинни была сестрой Рона Уизли, и это казалось Северусу причиной определенной негласной неловкости, присущей их отношениям.
- Думаю, где-то в глубине души она все еще немного злится за то, что я обидела Рона, - протянула Гермиона, зевая. Был поздний вечер, и она только вернулась после посиделок с Джинни. - Поэтому я не уверена, что она не рассказывает ему что-то из того, чем я с ней делюсь. Конечно, она это делает исключительно из желания помочь, или потому что считает, что так будет правильно, но все же.
- Сложно быть до конца откровенным, зная, что человек верен не только тебе, - согласился Северус.
- И это, конечно же, значит, что она определенно не была бы рада услышать, что я испытываю к… - Гермиона запнулась на полуслове и отвела взгляд.
- К кому?
- Ни к кому. Ничего. И это не имеет значения, ведь у меня есть Гарри. Не думаю, что это приведет его в такой уж ужас, - поднявшись, Гермиона поцеловала Северуса в щеку, явный признак того, что она выпила на один или два бокала вина больше обычного, и побрела по лестнице наверх в свою спальню.
Нет, не Джинни. Учитывая все обстоятельства, это должен был быть Гарри. С чем-то, отдаленно напоминающим укол ревности, Северус задумался о том, куда эта дружба могла привести Гермиону и Гарри, как только Министерство одобрит их развод.
-----
Конечно, у Северуса были коллеги, тем более теперь, когда он снова начал работать, ведь, как Гермиона успела убедиться, фирма “NovaPotio” набрала в свой штат наиболее одаренных личностей. Но друзья? Она покачала головой. Сложно было представить, чтобы столь скрытный человек кому-то открылся. Конечно, они с Люциусом дружили в течение многих лет. То немногое количество фактов, о которых он успел проговориться за последние два года, позволило Гермионе узнать, что именно Люциус покровительствовал ему в Слизерине, а также нередко приглашал его в Поместье Малфоев. Он научил меня, какой вилкой когда пользоваться. Знала бы ты, как стыдно - не знать этого, - однажды проронил Северус с сожалением в голосе. К тому же, Люциус защищал его от Джеймса и Сириуса, и вообще был добр к нему, как никто другой. Как-то раз он признался, что самым трудным в его работе шпиона во время войны было променять эту настоящую дружбу на ложную; восстановить ее оказалось невозможным. Так кто...?
- Тебе еще одно письмо от Драко, - сообщила Гермиона, перебирая утреннюю почту, и протянула Северусу толстый сверток пергамента, украшенный печаткой в виде чрезмерно большой буквы М, оттиснутой на изумрудного цвета воске. - Это уже третье за этот месяц. С прошлой недели появились какие-то новости?
- Он в порядке, - ответил Северус после того, как пробежался глазами по письму. - Он наткнулся на гримуар пятнадцатого века и, по его мнению, мне стоит увидеть. Он нашел его в маггловском букинистическом магазине в городке Торки, подумать только. Я напишу ему ответ сегодня же вечером.
- Я рада, что вы поддерживаете общение, - протянула Гермиона. - Нет, правда, - добавила она в ответ на скептический взгляд, которым ее одарил Северус. - Я не держу на него обиды. У него не особо был выбор, учитывая то, кем был его отец. К тому же, мне даже страшно предположить, через что ему пришлось в итоге пройти.
- Грехи отцов… - пробормотал Северус, поморщившись. - Он мой крестник. И поначалу мне казалось, что оказание ему всевозможной поддержки и помощи - это достойный способ отплатить Люциусу за его, как я понял лишь спустя время, продиктованную корыстными интересами помощь. Однако, Драко оказался вполне сносной и приятной компанией; жизнь преподнесла ему трудные уроки, но он хорошо их выучил. Знаешь, связаться с NovaPotio было его идеей. Я хотел податься в одну из более старых компаний, но он настоял, - и оказался прав, - на том, что молодая компания может оказаться куда более перспективной и свободной от устарелых методов работы. Я ему очень благодарен. - Оторвав взгляд от пергамента, Северус улыбнулся. - Он спрашивает о тебе.
Ну конечно же. “
Драко”.
****
8. Чем ваш партнер гордится больше всего?
Постукивая пальцами по столу, Снейп раздумывал над вопросом. Работа в Отделе Магического Правопорядка казалась самым очевидным ответом. Гермиона была неописуемо рада перевестись в их Службу Общественной Защиты, где она получила возможность защищать тех, кто не был способен защитить себя самостоятельно. Взять хотя бы прошлогодний коллективный иск “Драконы против Гринготс” - она была в восторге от шанса сразиться с самым могущественным банком Магического мира, заставив их возместить ущерб, нанесенный драконам за годы их жестокой эксплуатации. Ей удалось стянуть целых шесть миллионов галлеонов, а половину своего десятипроцентного гонорара она пожертвовала новому фонду по исследованию драконов, основанному на выигранные деньги. Он вспомнил, как светилось лицо Гермионы всякий раз, когда ей попадалось новое дело – еще одна возможность восстановить справедливость, исправить ошибку, ухватиться за меч и встать щитом перед очередной жертвой несправедливости. Если задуматься, то так же она сражалась и за него. Гарри как-то упомянул, как Гермиона защищала его в течение того последнего полного ужасов года войны, вопреки всем фактам и несмотря ни на какие доводы.
Если уж на то пошло, все это произросло из непродолжительной деятельности общества с на редкость неудачным названием Г.А.В.Н.Э. Он едко вспомнил ей это в тот день, когда ОМП одобрило ее перевод. Гермиона рассмеялась
- Ох, я все делала неправильно, - ответила Гермиона, рассмеявшись. - Было совершенно нечестно с моей стороны пытаться дать Домовым Эльфам свободу обманом. И тем не менее, оглядываясь на прошлое, я горжусь собой. Тогда я впервые столкнулась с несправедливостью и попыталась исправить это. Вот это, - усмехнувшись, Гермиона вытянула руку с письмом из ОМП, - не более, чем логическое продолжение тех вязаных шапочек.
Северус улыбнулся и написал “
Г.А.В.Н.Э.”.
-----
Северус мог бы гордиться многими вещами; Гермионе представлялось невозможным выбрать лишь одну его заслугу. Не беря во внимание тот очевидный факт, что он сыграл решающую роль в победе над Волдемортом, без Северуса не было бы в живых Гарри. И уже очень давно. Он на протяжении многих лет успешно вводил в заблуждение одного из наиболее могущественных волшебников, когда-либо живших на земле; он был бесценным членом Ордена Феникса; он добровольно рисковал своей жизнью снова и снова; он сдержал каждое данное им слово до конца, защищая каждого из них, и, взяв на себя бремя убийства, служил директором в школе, которая ненавидела и презирала его, а также едва не погиб от рук Волдеморта.
И все же, задумавшись, Гермиона с горечью пришла к заключению, что едва ли хоть что-то из этого имело для него значение. Цена оказалась слишком высокой, а прошлое оставило в его душе непомерно глубокий след. Доверие Волдеморта досталось ему ценой жизни Чарити Бербидж. Орден Феникса принял Северуса в свои ряды не за его заслуги, но исключительно по настоянию Дамблдора. Дабы успешно оберегать жизнь Гарри, он был вынужден относиться к нему с презрением и насмешкой. Наконец, так много людей погибло, в то время как он остался в живых. Неудивительно, что Министерское письмо о присвоении ему Ордена Мерлина первой степени тут же отправилось в пламя камина. Пускай это и разбивало ей сердце, Гермиона полностью осознавала, что она права, и потому медленно и неохотно написала “
Ничем”.
****
9. Какие две вещи ваш партнер ценит в отношениях больше всего?
“
Независимость”, - вывела Гермиона, а затем добавила: “
И искренность”. Может ли быть иначе, учитывая, как мало он получал и того и другого на протяжении всех этих лет? Она изо всех сил старалась дать ему первое, с самого начала…
Гермиона замешкалась у входной двери их маленького домика, не зная стоит ли ей ожидать, что Северус подхватит ее на руки и перенесёт через порог. Она быстро опомнилась и раздосадовано покачала головой, злясь на себя за эту романтическую бессмыслицу, - он всего лишь придержал для нее дверь.
- Мисс Грейнджер…
- Мы женаты, помнишь? - рассмеявшись, прервала его Гермиона. - Думаю, ты можешь звать меня Гермиона.
Он проследовал за ней на кухню и, встав у окна, устремил свой взгляд в темноту. Шел дождь и из сада доносился свежий, сладкий аромат.
- Значит, Гермиона. - согласился он, произнеся это с такой нежностью, какой она ранее никогда не слышала. - Ты можешь считать себя совершенно свободной от любых обязательств в отношении меня. Я не намереваюсь принуждать тебя. - Он замолчал в нерешительности, Гермиона была в этом уверена, пытаясь подобрать наименее обидный способ сообщить ей, насколько неприятной он находил всю эту ситуацию. - Я понимаю, что никто из нас не желал этого брака, но…
Гермиона оборвала его на полуслове, подняв руку; на удивление, она чувствовала себя как никогда прежде уставшей. А все могло бы быть так сказочно, подумалось ей. Но все это было так неправильно.
- Все в порядке, Северус, - бесцветно произнесла Гермиона. Чего она ожидала? Цветов и признаний? - Большую часть своей взрослой жизни ты был вынужден подчиняться чужой воле - Дамблдора, Волдеморта, и даже собственному чувству вины. Уверенна, это лишь одно из тех многих нежелательных событий. - Она запнулась, чувствуя, как вся ее смелость медленно иссякала. Что бы она ни воображала себе о его чувствах к ней, совершенно очевидно - это было ничто иное как фантазии. - Пожалуйста, не беспокойся об этом. Я не желаю быть частью очередной несправедливости по отношению к тебе. Тебе не нужно притворяться… нам не нужно притворяться, что мы любим друг друга.
Несмотря на неутешительное начало, они сумели построить взаимоприемлемую дружбу. Гермиона сознательно избегала привязывать его к себе, ни чувством вины, ни долга. Она позволила ему быть настолько свободным, насколько позволяли обстоятельства. Именно поэтому Гермиона искренне не понимала, почему теперь, когда у нее появилась возможность сделать его по-настоящему свободным, она так отчаянно желала, чтобы Министр Валериан оставила все на своих местах.
Что касается искренности… Почему-то Гермиона вдруг почувствовала, что все, что она ему дала, было не более, чем ложью.
-----
“
Интеллектуальное общение”, - написал Северус. – “
И честность”.
Первое было для него явным свидетельством того, что ее отношения с младшим сыном Уизли были обречены с самого их начала. Нет, Уизли был вполне достойным молодым человеком. Как и все Уизли. Северусу даже казалось, что это было заложено в них генетически. Но таланты Рональда заключались в действии, поспешных решениях, и хорошо отточенных инстинктах (из него получился бы первоклассный Мракоборец, как и из Гарри). Однако, ему было чуждо полагаться на остроту ума, исследование и анализ, а также тщательное построение аргументов и умозаключений. Северус получил неподдельное удовольствие, когда по прошествии менее чем недели после заключения брака, Гермиона раскритиковала одно из его утверждений. Отчасти потому, что это значило, что она принимала его как равного, и потому, что она обосновала критику большим количеством доводов. Его удивило и даже порадовало, когда Гермиона взяла за привычку делиться с ним юридическими доводами, присвоив ему роль тестового слушателя, помогающего выявить слабые стороны в ее аргументации. Со своей стороны, Гермиона стала бесценным первым читателем его собственных рукописей, выискивающей различного рода противоречия и несоответствия с высококлассной проницательностью. Он задумался о вероятности того, что она продолжит помогать ему и после их развода… И тут же удивился тому, какую боль причиняло это простое слово, ведь они никогда не были женаты по-настоящему.
А что до честности… Был ли он честен с ней? Или страх оказался сильнее? И не поздно ли было пытаться это исправить?
****
10. Какое самое глубокое сожаление вашего партнера?
Ох, Северус был знаком с чувством сожаления как никто иной. Если и был на свете человек, вкусивший сожаление во всех его красках, изучив тончайшие его нотки и горькое послевкусие, то это был он. Но едва ли Северус сумел угадать, о чем сожалела Гермиона, если бы не столкнулся с этим менее месяца назад.
Северус тихо затворил за собой дверь. Было поздно, а значит Гермиона наверняка уже давно уснула. Однако, не успев закончить мысль, он заметил горевший на кухне свет и услышал ее голос. Обрадовавшись тому, что сумел застать Гермиону до того, как она отправилась в свою комнату, Северус уже почти вошел на кухню, чтобы поприветствовать ее, однако замер, заметив насколько поникшим был ее голос. Осознав, что Гермиона вот-вот расплачется, он отступил назад, не желая вмешиваться и, более того, подслушивать.
- Мама, я поступила так не потому что не доверяла тебе… Я боялась за твою жизнь, за жизнь папы… да, но… Я знаю… Мне жаль… Если бы был другой выход, ты же знаешь… да… да, я знаю, Мам… Я помню… Я тоже тебя люблю… Спокойной ночи.
Северус услышал, как Гермиона звучно опустила телефон на стол, после чего горько разрыдалась.
- Гермиона, - нерешительно протянул Северус, переступая порог кухни.
- Северус, - отозвалась Гермиона, поспешно утирая слезы со щек. - Я не знала, что ты уже дома.
- Ты в порядке? - спросил он, понимая, как глупо это звучит со стороны. Конечно же она не в порядке. - Извини, я не собирался подслушивать твой разговор, это случилось мимо моей воли.
- Я не знаю, что делать, - выдавила из себя Гермиона и, поморщившись, уткнулась лицом в ладони. - Мама все еще обижена на меня за то, что я наложила на нее и отца заклятие забвения. А ведь я даже представить не могла, как поступить иначе. Я так боялась за их жизни, но она полагает, я поступила так исключительно потому, что не верила, что они смогут сохранить все в секрете. Обычно она не упоминает об этом, но я всегда чувствую какую-то… напряженность в общении с ней, а иногда… Она говорит, что после того, как я однажды вторглась в ее разум, ей кажется, будто бы он он больше не принадлежит ей, и потому не может меня простить, - ее голос едва можно было расслышать за рыданиями. - Как же я жалею, что сделала это! Если бы я только придумала другое решение.
- Милая моя, мне так жаль, - протянул Северус и, придвинув стул поближе к ней, принялся поглаживать ее по спине, всем сердцем сопереживая ей. - Но ты же действовала из благих побуждений, - мягко добавил он. - Ты была молода, напугана, и хотела уберечь их. Твоя мама поймет это. Ей просто нужно время.
- Нет, не поймет, - Гермиона подняла на него взгляд красных от слез глаз и покачала головой. - И будет права. Никто не имеет права вмешиваться в разум других. Цели не всегда оправдывают средства.
Северус обнимал рыдающую Гермиону, разделяя всю глубину ее боли и печали так, как невозможно было выразить словами. В тот вечер он был как никогда прежде близок к тому, чтобы решиться поцеловать ее. Лишь слова, сказанные ею в их первую брачную ночь, и обещание, которое он дал сам себе, удержали его.
-----
Оглядываясь на жизнь, прожитую этим человеком, сложно было вообразить о сколь многих вещах Северус сожалел. В чем Гермиона была уверена наверняка - он не простит себе ни одной из них, даже тех, без которых было не обойтись. Смерть Дамблдора, вероятно, далась Северусу труднее всего, даже несмотря на то, что старик итак медленно умирал, а потому имел право самолично избрать себе смерть. Дамблдор сам попросил Северуса сделать это, и по вполне понятным причинам - его смерть окупилась сполна. Однако Северус видел в этом лишь очередную загубленную им жизнь, и так будет всегда. Ложь, которую он был вынужден говорить, люди, которых он не сумел спасти. Пускай он никогда этого не признает, но Гермиона знала наверняка, что смерть Чарити Бербидж все еще мучила его, и узнала она это совершенно случайно...
Боясь разбудить Северуса, Гермиона на цыпочках кралась мимо его спальни, но резко замерла, услышав приглушенный, прерывистый голос, доносившийся из-за двери. Она осторожно приоткрыла дверь. Проникающий сквозь окно лунный свет озарял фигуру, беспокойно мечущуюся на постели.
- Нет... молю… - пробормотал Северус. Гермиона беззвучно проскользнула в комнату и окинула Северуса, погруженного в удушающий кошмар, пристальным взглядом. Лицо Северуса исказилось в мучительном отрицании того, что его спящий разум показывал ему. - Чарити… - простонал он снова. - Нет… прости меня…
Гермиона прикусила губу, придя в замешательство. Она не знала, стоило ли ей будить Северуса. Не будет ли ему неловко от того, что она увидела его таким?
- Прости меня, - удушающе простонал Северус.
Этот зов отчаяния стал последней каплей. В конце концов, она была ему женой, а значит он заслуживал ее поддержки, даже если не желал разделить с ней постель.
- Тише, - пробормотала она, мягко поглаживая его по голове. - Тише. Не бойся.
Постепенно Северус начал успокаиваться, его дыхание выровнялось в ответ на ее утешающие прикосновения, и вскоре он снова погрузился в сон. Затем, чувствуя, как неистово ее сердце билось в груди, Гермиона наклонилась и поцеловала его.
Уже у двери Гермиона обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на своего спящего мужа, прекрасно отдавая себе отчет в том, что она не отыщет в себе смелости, чтобы спросить следующим утром, помнил ли он эту ночь.
Покачав головой, Гермиона отогнала от себя воспоминание о том, каково это - быть в его спальне, у его постели. Вопрос касался его сожалений, а не ее.
Все, что он сделал, размышляла Гермиона, все то, о чем он сожалел, он совершал по необходимости. За исключением того самого первого случая, который положил начало остальным: смерть Лили. Дитя амбиции, израненного сердца и уязвлённой гордости, непреднамеренное, но оттого не менее опасное. Он любил Лили Эванс и его необдуманные поступки привели к ее непосредственной смерти. Гермиона была убеждена, более всего он сожалел о том, что не сумел спасти Лили.
В зависимости от того, как взглянуть на ситуацию, этот факт одновременно упрощал и усложнял ситуацию, в которой оказалась Гермиона. Его сердце все еще принадлежало Лили, да и как Гермиона могла соперничать с мертвой женщиной, которая для него навсегда останется молодой, неизменно идеальной и вечно красивой. Особенно если дело касается мужчины, для которого одна попытка забыть ее способна лишь больше усугубить чувство вины.
******
11. Почему ваш партнер согласился на этот брак? (Этот вопрос служит исключительно для статистики и не будет учитываться при подсчете результатов).
“
Не имею ни малейшего представления.”
-----
“
Не имею ни малейшего представления.”
*****
Гермиона отложила перо и со вздохом отодвинула от себя оба экземпляра анкет. Ее удивило то, с какой легкостью ей удалось ответить на большинство вопросов, но, конечно, это совершенно не означало, что они были правильными. Что она в действительности знала о Северусе Снейпе, пусть он и приходился ей мужем? (До чего же странным ей было произносить слова “муж” и “Северус Снейп” в одном предложении!) А что он мог знать о ней? В конце концов, она была не менее скрытной.
Вопреки той странной ситуации, в которой они оказались, между ними возникло некое подобие дружбы. Казалось, он всегда понимал, когда она нуждалась в чашке чая, а когда в бокале вина; когда ей хотелось поговорить, а когда побыть наедине с собой. Северус проявлял искренний интерес к ее работе, каждый раз веселя ее своими язвительными и колкими замечаниями в адрес ее оппонентов; он отыскивал нестыковки в ее аргументах с неподдельным удовольствием, а как только Гермиона отыскивала хитроумный способ все исправить, искренее поздравлял ее. Северус стал неотъемлемой частью ее жизни, ее партнером во всех отношениях, за исключением одного. В ту ночь, когда он утешал ее после телефонного разговора с мамой, Гермионе показалось, что ей удалось разглядеть за его добротой нечто большее. Слова “Будь со мной этой ночью, пожалуйста” вертелись на кончике ее языка, но она проглотила их, опасаясь поставить под удар ту хрупкую идиллию, что им удалось создать.
Какого же результата она ждала от этой анкеты? Гермиона искренне не имела ни малейшего понятия. В случае ее провала, если тест покажет, что образовавшаяся между ними связь недостаточно прочна, Северус получит право развода по умолчанию. Он будет волен жить своей собственной жизнью, что ему удавалось с большим трудом на протяжении последних двадцати с лишним лет. Разве он не заслужил этого? Если она его действительно любит, то не является ли свобода меньшим, что она могла ему дать?
Гермиона действительно любила его. Впервые она готова была признаться в этом самой себе свободно и до конца. Она любила Северуса, и, тем не менее, уже почти наверняка потеряла его. Ведь даже если каким-то чудом она ответила на достаточное количество вопросов правильно, какова была вероятность того, что Северус знал ответ хоть на один из вопросов о ней?
Гермиона спешно упаковала листы пергамента и засунула их в карман. Она отправит их по дороге домой.
------
Пролистывая страницы анкеты и перечитывая вопросы, Северус впадал во все более глубокое уныние. Гермиона никак не могла знать всего этого о нем. Его любимый цвет - откуда, во имя Мерлина, ей могло быть это известно? Что уж говорить о его наиболее глубоком сожалении, или о чём-то, чем он мог гордиться? В конце концов, он ведь и сам не торопился делиться с Гермионой чем-то личным. Это была лишь его вина; он слишком привык быть одиноким и держать свои секреты при себе. Доверие и открытость - черты не его характера, да и вряд ли когда-нибудь ими были. Северус боялся это признавать, но он не был тем партнером, которого Гермиона хотела бы и, более того, заслуживала.
И все же, один или два раза, он замечал в её взгляде, голосе что-то, что заставляло его надеяться, вдруг Гермиона чувствует к нему нечто большее. Северус не находил в себе решимости действовать, просто наслаждаясь новизной ощущений, построенной на взаимоуважении и общих интересах дружбы. Будь у него еще год-другой, он мог бы набраться смелости или, быть может, подвернулся бы удобный случай. Но теперь было уже слишком поздно.
Вздохнув, Северус запечатал пергамент и вызвал почтовую сову. Как сказал один маггловский драматург: “
О, будь конец всему концом, все кончить могли б мы разом.” *
**Ответ**
- Гермиона? Прошу, заходите и присаживайтесь, - вызвавшая ее женщина была высокой, спокойной, и внушающей доверие. Бросающийся в глаза диплом на ее столе явно свидетельствовал о том, что она имела ученую степень по Психо-Магическому анализу, а также Магическо-Семейному Консультированию. - Меня зовут Рута.
Гермиона нервно присела на краешек стула напротив стола Руты. Другим знакомым ей парам, которые также прошли тест, совы принесли результаты спустя несколько дней, в то время как Гермиона получила письмо с просьбой явиться в Министерство и получить ответ в личном порядке. Она умышленно утаила этот факт от Северуса.
- Я… я не до конца понимаю, почему я здесь.
- Не переживайте, ничего катастрофического, - участливо отозвалась Рута. - Просто ваша ситуация оказалась весьма специфической.
- В каком смысле?
Погрузившись в размышления, Рута сложила руки на столе.
- Информация, предоставленная об анкете была намеренно неполной, - наконец произнесла она. - В случае непрохождения теста одним партнером, второй автоматически получает право на развод, это верно. Также верно и то, в случае достаточно высоких показателей со стороны обоих партнеров, брак не расторгается, но Министерство просит пару не расторгать брак в течение еще двух лет с целью выяснить, возможно ли создание успешных отношений, - Рута сделала паузу, после чего добавила: - Но есть и третий вариант.
- Я слушаю, - с трудом сглотнув, спросила Гермиона.
- Основной идеей, лежавшей в основе теста, было предположение, что каждый подающий прошение на его прохождение, будет уверен в том, что в каком-то смысле их брак неэффективен. Что кто-то из супругов, - или же оба, - не были заинтересованы в его сохранении. Предложить заявителям развод или же, если результаты теста покажут минимальный уровень заинтересованности в судьбе друг друга, дать браку чуть больше времени было разумным решением проблемы. Но в вашем случае, что ж…
Рута открыла папку и, достав два комплекта пергаментов, положила их на стол перед Гермионой. Гермиона узнала свои ответы о Северусе на одном из комплектов, а на втором комплекте она заметила почерк Северуса - это были его ответы о себе. Рута поднесла кончик палочки сначала к одному комплекту, а затем к другому, и пробормотала заклинание Кампаро. Ответы на обоих экземплярах тут же озарились светло-зеленым свечением.
- Зеленый обозначает правильные ответы.
Гермиона протянула руку и пролистала один лист пергамента за другим. Каждая страница светилась зеленым цветом.
- Я… я не понимаю.
- Гермиона, - с улыбкой отозвалась Рута, - вы ответили верно на каждый вопрос о своем супруге. Вы знаете его так хорошо, как немногие жены знают своих мужей. Очевидно, что вы очень его любите.
- Люблю, - подтвердила Гермиона, чувствуя, как ее глаза застилает пелена слез. - Он… Да, люблю, - шмыгнув носом, только и смогла произнести она.
- Подобные результаты предоставляют вам выбор. Министерство может просто уведомить вашего мужа о том, что вы успешно прошли тест, что означает, что ваш брак будет продлен по закону еще на два года. Или, если вам угодно, мы можем сообщить ему, что вы не прошли испытание. В таком случае он, - и вы тоже, - будете свободны жить своей жизнью.
Гермиона вытерла слезы. Одна мысль о том, чтобы потерять Северуса убивала ее, но удерживать его законом, а не любовью, казалось столь же немыслимым.
- Тут не о чем думать, - вытерев слезы, произнесла Гермиона. - Он заслуживает быть свободным.
- Не торопитесь, - мягко попросила Рута. - Я бы хотела показать вам кое-что, дайте мне минутку.
------
Северус перелистывал листы пергамента, - набор своих ответов о Гермионе слева, ее ответы о себе справа, - и не верил своим глазам. Зеленый, зеленый и снова зеленый. Он ответил правильно на каждый из вопросов.
Рута пристально наблюдала за его действиями с другого конца стола.
- Полагаю, - начала она, - вы очень любите свою жену. Как еще объяснить то, как хорошо вы ее знаете, несмотря на то, что ваш брак таков лишь на словах.
Его сердце затрепетало, но затем сжалось от боли по мере того, как он осознавал, что именно это значило для него.
- Вы упомянули третий вариант, - проговорил Северус, скрепя сердце. - Полагаю, он подразумевает ситуацию, в которой один из супругов прошел тест не с минимальным, но с максимальным результатом, а второй… - он запнулся. Должно быть, Гермиона не прошла тест, и в этом не было ни капли ее вины. Всему виной был лишь он сам и его неприступная броня.
- Министерство, конечно же, не предполагало, что Меморандум столкнется с браком, в котором хотя бы один из супругов проявил столь глубокую заинтересованность и узнал своего партнера настолько хорошо, - сообщила Рута.
- Министерство не впервые оказывается неспособным предвидеть последствия своих действий, - сухо усмехнувшись, произнес Северус.
- Печально, но верно, - рассмеявшись, подтвердила Рута. - Но вам предстоит сделать выбор. Во-первых, исходя из высоких показателей вашего теста, Министерство может постановить чтобы ваш брак продлился еще на два года с тем, чтобы предоставить вам возможность…
- А второй вариант? - отмахнувшись, потребовал Северус. Он не собирался привязывать Гермиону к себе столь эгоистичным способом.
- Если вы считаете, что для нее так будет лучше, мы можем сказать ей, что вы не сдали тест, - тихо произнесла Рута. - В этом случае, вы оба будете свободны жить так, как вам заблагорассудится. Это трудное решение, я понимаю…
- Нет, нетрудное, - выдохнул Северус, чувствуя как его грудь сжимало словно железной цепью. - Она должна быть свободной. Очевидно. Я не имею ни малейшего права удерживать ее, и если я люблю ее…
- Любите?
- Да, - глубоко вздохнув, ответил Северус. - И если я люблю ее, то лучшее, что я могу для нее сделать, - это освободить ее от этого фарса, позволить ей жить собственной жизнью.
- Прежде чем вы примите окончательно решение, - с улыбкой произнесла Рута, - вы должны кое-что увидеть.
*****
- Северус, Гермиона, я позволю этому сказать все за себя, - произнесла Рута, указывая на четыре комплекта пергамента, каждый из которых воодушевляюще подсвечивается зеленым цветом. - Взгляните на них. На каждый из них. После этого, смею предположить, вам будет что обсудить между собой. Не торопитесь, я дам вам столько времени, сколько вам потребуется, - добавила она и, улыбнувшись, закрыла за собой дверь.
Гермиона нерешительно взглянула на верхний лист с ответами Северуса о ней.
- Ты знаешь, какой мой любимый цвет? - удивленно воскликнула Гермиона. - Откуда?
- Твой свитер, - слегка усмехнувшись, ответил Северус. - Он давно выцвел, но ты продолжаешь его носить. И твое ожерелье. Как насчет моего? - откашлявшись, спросил Северус.
- Твои носки. И пионы. - Гермиона перевернула страницу и тут же залилась краской. - Откуда тебе известно, чем я горжусь больше всего?
- Как оказалось, я умею слушать, - с ухмылкой пояснил он. - Привычка, сделавшая меня отменным шпионом в свое время.
Гермиона рассмеялась в ответ и вернулась к изучению его ответов.
- Твое самое большое сожаление, - запнувшись на одном из вопросов, произнесла Гермиона и окинула Северуса взглядом полным замешательства. - Эти ответы не совсем совпадают.
- Что ты имеешь в виду? - переспросил Северус, глядя на их ответы, каждый из которых светился зеленым так же, как и все предыдущие.
- Смотри, - Гермиона ткнула пальцем в пергамент.
В графе, где Гермиона написала: “
Что он не сумел спасти Лили”, Северус указал “
Что я не сумел спасти мать Гарри”.
- И в чем же заключается разница? - нахмурившись, озадаченно поинтересовался Северус.
- Не бери в голову, - покачав головой, с улыбкой ответила Гермиона, чувствуя, как с ее сердца спало бремя, душившее ее в течение нескольких лет. Она продолжила вчитываться в его ответы, удивляясь невероятной проницательности Северуса. Казалось, он не упустил ничего из того, что она сказала или сделала за время их совместной жизни. Приглушенный вздох прервал ее размышления и Гермиона с удивлением заметила ошарашенный взгляд Северуса, устремленный на один из пергаментов, лежавших перед ним. - Что там?
Северус повернулся к ней и одарил ее таким взглядом, который она прежде никогда за ним не замечала. Не говоря ни слова, он пододвинул последний лист с ее ответами о ней, после чего положил пергамент с последним ответом о себе. Гермиона опустила взгляд, всматриваясь в вопрос.
11. Почему вы согласились на этот брак?
А под ним, их ответы:
“
Потому что я люблю его.”
****
“
Потому что я люблю ее.”
Казалось, в кабинете катастрофически не хватало воздуха, так как Гермиона с трудом могла найти силы вновь начать дышать.
- Рута упомянула, что мы во многом знаем друг друга так, как неспособны многие супруги, - прошептала она, размышляя о том, излучало ли ее лицо столько же радости, сколько лицо Северуса.
Северус нежно дотронулся до щеки Гермионы, и она почувствовала, как волна тепла пронзила ее кожу.
- Во многом, кроме одного, - огрубевшим от желания голосом согласился Северус, после чего накрыл ее губы своими.
Единственное, о чем Гермиона была способна думать сейчас, - как неистово она желала этого мужчину.
Когда Северус отстранился от нее, прерывая поцелуй, Гермиона схватила его за руку и потянула за собой, заставляя подняться.
- Быть может, - задыхаясь, произнесла она, - нам стоит вернуться домой и исправить это.
Конец.
*(Уильям Шекспир. Макбет (пер.Ю.Корнеев))
