Дом на площади Гриммо пустовал уже девятнадцать лет. Мебель покрылась толстым слоем пыли, углы затянула густая паутина. Весьма вероятно, что шкафы и тумбы снова стали жилищем для всякой нечисти… Портреты благородного семейства Блэк мирно дремали в своих резных пыльных рамах, лишь изредка просыпаясь, чтобы пообщаться друг с другом.
Кричер, верный страж этого огромного дома, покинул его девятнадцать лет назад. Не по своей воле. Так приказал ему его новый хозяин — Гарри Поттер. Со слезами и криками домовой эльф собрал все свои «богатства» (разные безделушки семейства Блэков), попрощался с портретом матери Сириуса и покинул дом. Ещё примерно неделю эльф ходил по новому жилищу Поттеров и рыдал в голос. Глядя на это, даже Рон Уизли, никогда не интересовавшийся судьбой домовых эльфов, обратился к другу:
— Жестокий ты хозяин, Гарри. Мне его даже жаль… Но ты только не вздумай сказать Гермионе, что я пожалел домового эльфа! Это испортит мою репутацию.
Прошло уже девятнадцать лет. Никто не навещал тот дом, не следил за его чистотой… Страшно представить, что будет там сейчас… Однако сегодня, в предпоследнее воскресенье августа, Гарри Поттеру пришла в голову неожиданная мысль — съездить в дом крестного. Его жена Джиневра Поттер не встретила эту идею с восторгом: скорее, насторожилась, не идет ли он, под предлогом визита в дом на Гриммо, к очередной молоденькой любовнице. Оно и понятно: за героем магической Британии, чей портрет почти два десятка лет украшал передовицы «Пророка», бегали и юные красотки, и профессиональные куртизанки. Поэтому, ради успокоения жены, Гарри решил взять с собой её брата и, одновременно, своего лучшего друга.
— И чего тебе там понадобилось? — пробурчал утром Рональд, зайдя к Поттерам через камин. Для похода он оделся «под маггла»: синяя рубашка, джинсовая куртка и стоптанные туфли.
— Не знаю, — ответил Гарри, накидывая замшевую куртку, — Мне просто надо туда съездить… Не знаю, как объяснить…
— Понимаешь, друг, — тоном психолога проговорил Рон, когда они вышли покурить. —Дело в том, что твоя душа требует контакта с прошлым, которого ты избегал все эти девятнадцать лет. Но этого не стоит пугаться! Это нормально. Это лишь доказывает, что от себя убежать невозможно, и рано или поздно человек возвращается к тому, что тревожит его изнутри.
Гарри взглянул на друга, как на сумасшедшего.
— Что?! — стал оправдываться тот, — Так Гермиона сказала.
— Ну, тогда ясно, — усмехнулся Гарри, — Хотя, в чем-то она права… Правда, я ещё не понял, в чем…
После победы над Темным Лордом магический мир охватила странная мода на курение. Маггловские сигареты продавались в Косом переулке нарасхват. Сейчас узнать волшебника в толпе было просто: если на ходу дымит хорошо одетый джентльмен — значит, наверняка волшебник. У магглов курили теперь только деклассированные типы, иммигранты да подростки. Зато маги наслаждались табачным дымом, нащупывая на ходу пачку в кармане. Или доставили сигарету заклинанием, когда вблизи не было магглов. Даже директор Минерва Макгонагалл, махнув рукой, разрешила курить ученикам седьмого курсу.
* * *
Помимо Рона на площадь Гриммо пошел и средний сын Гарри — Альбус Северус Поттер. Мать было запротестовала, словно боялась, что что-то может случиться, но мальчик прицепился к отцу: «Возьми, да возьми». Гарри охотно согласился. Детей из-за работы он видел очень редко, практически совсем не знал их, да и к среднему сыну он как-будто тянулся больше, чем к другим отпрыскам. Возможно, потому, что тот внешне был больше всех похож на отца: те же блестящие черные волосы, те же очки, те же зеленые глаза, унаследованные от бабушки Лили Эванс.
Альбус Северус Поттер абсолютно не был похож ни на брата, ни на сестру. Его старший брат, Джеймс Сириус Поттер, который перешел уже на третий курс факультета Гриффиндор, рос сущим наказанием для всей семьи: этот шумный заводила вечно попадал в какие-нибудь приключения. Самой известной его выходкой был запуск живой свиньи в класс зелий, за что директор Макгонагалл вызвала в школу родителей мальчика. «Почему нельзя спокойно учиться и не выкидывать фокусы каждую секунду?» — устало спросила его мать. В ответ Джим только усмехнулся и, разведя руками, патетично ответил: «Жизнь без этого скучна!» Джеймс, впрочем, был любимцем отца и матери, и эта выходка сошла ему с рук, как, в сущности, и все остальные.
Младшая сестра Альбуса, Лили Луна Поттер, должна была пойти в Хогвартс только через два года. Внешне она казалась копией матери. Часто эту хрупкую рыжую красавицу можно было видеть идущей по Годриковой впадине в окружении веселых подружек. Лили никогда не отличалась терпением. Если девочка хотела что-то получить, она добивалась своей цели всеми возможными способами. Девочка, впрочем, словно не совсем вышла из детского возраста — вечерами она любила читать волшебные сказки и представлять себя маленькой принцессой. Лили была настолько взбалмошной, что запросто могла забежать рано утром в спальню к одному из братьев и растолкать его, требуя побыть с ней. Альбус думал, что приехавший на каникулы Джеймс начнет беспощадно дразнить сестру, но ошибся: старший брат относился к Лили покровительственно и, подобно родителям, старался баловать ее, чем мог.
Альбус Северус, средний сын Гарри Поттера, рос другим. Он не мечтал о квиддиче, как его брат, и не обладал такой большой компанией, как у сестренки, но чего у него было не отнять, так это чуткости и ума. Его не волновало, с каким счетом сыграли болгары с англичанами в последнем матче по квиддичу, но зато в детстве он всегда спрашивал, почему мама пришла сегодня расстроенная, или почему Лили плакала ночью. Когда мальчик подрос, то стал очень любознательным и вдохновенно читал различные книги, которые ему с удовольствием дарили. Джим посмеивался над ним из-за этого увлечения и уточнял, не забыл ли братец еще мир людей. Также Ал, когда был маленьким, мечтал, что когда-нибудь научится читать мысли окружающих. Отец говорил, что у Альбуса хорошая интуиция. Мальчик не совсем понимал значение этого слова, но радовался, что ему удается хоть в чем-то превзойти старшего брата.
Самой необычной способностью Альбуса был дар разговаривать со змеями. Однажды, когда младшему Поттеру исполнилось восемь лет, они с кузиной Розой Уизли обнаружили в зарослях лопухов длинную серую гадюку. Девочка закричала, но Альбус, растерявшись, что-то прошептал змее. Гадюка повернула голову к младшему Поттеру и с удивлением прошипела ему: «Повелитель?» Мальчик, также здорово испугавшись, попросил змею не нападать на его кузину. Змея, прошипев что-то вроде «Ваши слова — мое Священное Писание», уползла в заросли травы. Началась гроза, и дети, укрывшись в сарае, решили, что лучше не стоит рассказывать взрослым об этом происшествии. «Разговаривать со змеями — очень плохо», — прошептала Роза, пока они вдвоем рассматривали потоки воды, струившиеся по старым закопченным окнам сарая. Альбус ничего не ответил, но, подняв книги, узнал, что знать парселтанг — признак темных магов.
С того времени Альбус опасался, что каким-то образом может быть связан с темной магией. Отец тихонько говорил ему, что другим не надо знать о его способности говорить на парселтанге. Альбусу пару раз раз снились странные сны, в которых он видел старинный приют и высокого худого мальчика, дующего на руки то ли от ноябрьского, то ли он мартовского холода. Затем ему снилось, как тот же темноволосый мальчик стоял, немного сутулясь, в зале, рядом с огромной рождественской елкой, незнакомый мужчина в синей мантии протягивал ему какие-то книги, а призраки проносились мимо них. Однажды ему приснилось, как тот же мальчик рано утром читал в зеленой комнате «Историю Хогвартса», а чей-то котенок бегал в салатовом отсвете. Альбус понятия не имел, ни кем был тот мальчик, ни что означали эти сны, и не говорил о них взрослым.
В школе Хогвартс — самой престижной волшебной школе в мире — было четыре колледжа: Гриффиндор, Хаффлпафф, Райвенкло и Слизерин. Гриффиндорцы славились храбростью, хаффлпаффцы — трудолюбием, райвенкловцы — умом, а слизеринцы — амбициями и хитростью. Наиболее зловещую репутацию имел Слизерин: колледж, где учился великий темный маг Лорд Волдеморт, а затем его последователи — Пожиратели смерти. И хотя после окончания Великой магической войны прошло почти девятнадцать лет, эти имена еще вызывали страх. Люди боялись тех, кто учился в Слизерине, и не доверяли им.
Аппарировав на площадь, все трое остановились у тяжелых дверей. Почему-то войти они никак не решались. Дом Блэков навевал множество воспоминаний — приятных и не очень. Когда Гарри Поттер впервые сюда попал, он очень злился на самого себя, что наорал на лучших друзей… Как давно это было! Почти забылось… А потом они тут праздновали Рождество… Сириус тогда ещё распевал веселые рождественские гимны. Гарри невольно улыбнулся… А потом тут они прятались от Пожирателей Смерти и готовили налет на Министерство… Примерно в то же время здесь он поругался с Люпином… Целая жизнь, ставшая прошлым…
Рон, кажется, тоже вспоминал всё, что происходило здесь много лет назад. Он задумчиво оглядывал дом — видимо, тоже удивлялся его способности все запомнить… Зато Альбусу вспоминать было нечего, он тут и не был никогда. Потому он решился напомнить взрослым о цели их визита.
— Пап… может, войдем уже?
— А? Да-да, конечно, — Гарри Поттер вздохнул и вошел в дом.
Три человека вошли в темный коридор. Застоялый запах сырости — это первое, что почувствовали гости. Они хотели уже пройти внутрь, но тут… Прямо из пола встала высокая фигура седовласого старца. Мерлин, старое заклятие! От неожиданности все отступили на шаг назад.
— Ты убил меня… — прокряхтела фигура, медленно приближаясь к людям.
Альбус Поттер испуганно прижался к отцу. Глаза мальчика расширились. Сердце бешено застучало. Зато в глазах Гарри на секунду мелькнуло что-то непонятное.
— Это не мы убили вас, — медленно сказал он. Голос немного дрожал.
— Мерлин, — тихо сказал Рон, когда фигура покорно рассыпалась, — Я думал, его уже убрали отсюда… Столько лет прошло…
— Я не думал, что вернусь сюда… Даже не вспомнил об этом заклятии… — сказал Гарри, повернувшись к сыну, — Ты в порядке? Это всего лишь тряпичная кукла… ничего особенного.
Мальчик неуверенно кивнул, всё ещё не отрывая взгляда от пола. Ребенок явно пребывал в шоке.
— Это был… — прошептал он, — Это… тот директор? В честь которого меня назвали? — голос мальчика дрожал настолько, что трудно было различить слова.
— Ал, — Гарри нахмурился, — Эта мера предосторожности. Лишняя. Забудь… Это был всего лишь манекен…
— А мера против кого? — требовательно спросил мальчик.
Гарри и Рон переглянулись. Второй покачал головой и прошел внутрь дома. Недолго думая, он завернул на кухню — что поделать, возраст людей не меняет…
— Мм… — Гарри задумался.
Да, сын поставил его в тупик. Если он сейчас скажет ему, что заклятие — мера предосторожности против Северуса Снейпа…
— Ответь честно, — требовательно попросил Альбус. Зеленые глаза ребенка доверчиво смотрели на отца.
— Ал, — Гарри вздохнул, — Это… Это была ошибка всего Ордена Феникса. Мы все считали Северуса Снейпа не тем, кем он был на самом деле…
— Северус… — медленно произнес мальчик, — Второе мое имя… Получается, он был хорошим человеком?
— Ну… — мужчина задумался, — Знаешь, я обязан ему жизнью. На первом курсе он меня спас. Помнишь, я тебе рассказывал?
Ребенок только кивнул. Он хотел ещё что-то спросить, но с кухни раздался восторженный голос (хотя, скорее, вопль) дяди Рональда:
— Гарри! Гарри! Прикинь, тут ещё еда сохранилась! Прямо свежая! Нет, ты представляешь?! Даже не испортилась!!!
Мужчина усмехнулся. Да… Даже спустя девятнадцать лет Рональд Уизли остается Рональдом Уизли…
* * *
Через несколько минут все разбрелись по дому. Гарри отправился наверх, в комнату, где раньше жил Клювокрыл — ему хотелось снова там побывать. Рональд решил просто побродить, поискать приключений. А Альбус пошел наугад.
Лестница скрипела под шагами ребенка. Он осторожно наступал, боясь, что вот-вот старые ступени провалятся. Мальчику показалось, что он слышит звонкий женский смех. Альбус повернул голову. Никого. Мерлин, никого. Только рядом висел выцветший темно-зеленый гобелен. Смех повторился. Альбус подошел к нему и вдруг услышал приглушенные голоса.
«Том, я очень рада! Боже, как ты вырос!»
«Вырос и готов на подвиги, Вэл!» — ответил приятный голос мальчика.
«Мама сказала, что ужин начнётся ближе к одиннадцати».
«Вот и отлично, — раздался голос другого мальчика. — Покажи ему наше семейное древо, Вэл».
— Кто там? — спросил Альбус.
Никого. Голоса пропали. Только с краю оказалась чуть приоткрытая дверь. Мальчик заглянул туда, ожидая увидеть уставленную старинной мебелью комнату, но увидел только… старый черный шкаф. Альбус зашел в комнату. Пол под ногами угрожающе скрипнул, словно предупреждая — уходи! Но мальчик не собирался покидать комнату. Ему стало интересно, что в старом шкафу. Ничего не подозревая, ребенок приоткрыл дверцу. Сначала ничего не произошло.
«Обычный шкаф!» — разочарованно решил Альбус. Он уже развернулся, чтобы уйти, но вдруг за спиной раздался голос:
— Так-так-так…
Мальчик обернулся. На полу, непонятно каким образом, появилась табуретка на трех ножках. На ней устроилась большая черная шляпа. Разрез прямо над полями напоминал рот. Кажется, именно оттуда доносились звуки.
— Вы кто?! — испуганно спросил Ал.
— Ты знаешь, — спокойно ответил головной убор.
— Вы… та самая Волшебная Шляпа? — предположил мальчик. Он был почти уверен, что прав.
— Верно, — ответила она, — И сейчас я скажу тебе, на какой факультет ты попадешь.
— Жаль вас огорчать, но мне ещё рано проходить распределение! — возразил Альбус, — Я ведь ещё не в Хогвартсе…
— Но зато я здесь, чтобы сказать, на каком ты будешь факультете, — Шляпа говорила медленно, выделяя каждое слово. Это завораживало, заставляя прислушиваться.
— Ну… Тогда я хочу на Гриффиндор!
— Тут не важно, что хочешь ты, — ответил головной убор, — Я вот, например, вижу, что тебе дорога на Слизерин.
— Нет…
— Да.
— Но я не хочу… Вся моя семья…
— Я знаю лучше. Ты отлично будешь учиться на Слизерине. Станешь великим темным магом. Даже более великим, чем некогда был Лорд Волдеморт, — уверенно говорила Шляпа.
Мальчик замер на месте. Это то, чего он боялся больше всего. Слизерин. Факультет Волдеморта. Факультет Пожирателей Смерти. Сколько всего он о нём слышал… И это были отнюдь не приятные вещи. И сейчас, попав в лапы странной магии, Альбус Северус Поттер не мог ей противостоять. Его трясло, горло пересохло. Ладони сжаты в кулаки. Только не Слизерин…
— Не противься сам себе, мальчик, — с насмешкой сказала Шляпа, — Знаешь, а ведь многое зависит от имени человека. Тебя назвали в честь двух ужасных людей…
— Нет, папа говорил, что… — попробовал возразить ребенок, но головной убор лишь рассмеялся.
— Он ошибается. Они оба были темными магами. И ты тоже будешь таким. Это судьба. Ничего не изменить. Подумай, разве плохо быть темным волшебником? Тебя все будут бояться, все будут тебе поклоняться… Ты будешь наводить ужас на мир…
— Но я не хочу наводить ужас на мир! — воскликнул Ал, отступая на шаг, — Такие, как Волдеморт, рушат семьи! Отнимают жизни! Я никогда таким не буду! НИКОГДА! — с этими словами он рассерженно топнул ногой и развернулся, чтобы уйти.
— Но ты ничего не изменишь, — продолжала Шляпа. Ал остановился.
— Что вы имеете в виду?
— То, что через неделю ты поедешь в Хогвартс. И там я вынесу свой вердикт. Слизерин.
— Нет! Куда угодно, только не на Слизерин! — взмолился Альбус.
— Вечером первого сентября ты сам попросишь меня об этом! — усмехнулась Шляпа. — И я охотно выполню твою просьбу.
…Гарри Поттер, тем временем, сидел на полу в той самой комнате, где когда-то жил гиппогриф Клювокрыл. Тут Гарри когда-то прятался, чтобы никто не донимал его… Как давно это было… Здесь он тайком от жены встречался с Лиззи. Это было тоже давно. Зимой с девятого на десятый год. Лиззи была темноволосой с чуть раскосыми глазами, и, казалось, была ему покорна во всем, с первой минуты. Он помнил метель той морозной зимой. Он по-хозяйски сжимал ее руку, а она шла за ним, заранее согласная на все…
Погрузившись в воспоминания о былом, Гарри подскочил, когда услышал крик «НЕЕЕЕТ!!!» Мгновенно узнав голос сына, Гарри Поттер выскочил в коридор.
— Ал! Что случилось?! — крикнул он, но ответа не получил.
Кажется, звуки доносились сверху… Поднявшись на пару этажей вверх, Гарри увидел приоткрытую дверь. Зайдя в комнату, он увидел, что сын кричит, зажав уши руками. А шляпа повторяет: «Слизерин! Слизерин!»
Мужчина не сразу понял, что тут делает хогвартская Шляпа, но тут в памяти всплыло ещё одно воспоминание: миссис Уизли в дрожащей руке держит палочку, по её щекам текут слёзы. На полу, возле её ног лежит мёртвый Рон… мёртвый Артур… Фред… Джордж… Гарри… Это же та самая комната!
— Да это боггарт, Гарри! Чего ты ждешь?! — послышался голос Рона, который тоже прибежал на крики.
— Мерлин, — выругался Гарри, вставая перед сыном. Шляпа с табуретом тут же исчезла. Но на её месте возник… сам Гарри Поттер. Один. Просто человек.
Рон изумленно наблюдал за тем, как друг твердо произносит «Ридикулус!» В голове не укладывалось… Гарри Поттер… Сам великий Гарри Поттер! Боится сам себя?
Спустя несколько минут они спустились вниз. Альбус всё ещё дрожал, в голове гудело: «Слизерин!» Отец держал его за руку, мысленно ругая себя, что позволил сыну отправиться сюда. Но ещё больше он винил себя за то, что не знал страхов сына. Ещё отец называется… Ему и в голову не пришло, что мальчик может бояться распределения! А ведь он сам когда-то был таким же…
* * *
— Пап, меня ведь не отправят на Слизерин, правда? — спросил вдруг Ал.
Гарри встретился с ним взглядом. Такие же зеленые, как у него самого, глаза. Он смотрит с надеждой. Верит, что его самый лучший на свете папа не позволит какой-то там Шляпе отправить любимого сына на этот мерзкий факультет… Если бы всё было так просто…
— Я не знаю, Ал, — честно ответил Гарри, погладив сына по чуть растрепанным волосам, — Но Шляпа всегда учитывает, что хочешь ты сам!
— Но сейчас…
— Это была иллюзия, — перебил отец, — Боггарт. Он принимает облик того, чего ты боишься. Но с ним легко справиться, я научу тебя.
Мальчик чуть улыбнулся, но Гарри видел, что он всё ещё боится. Жаль, что этот страх невозможно просто так преодолеть. Всё пройдет после распределения, и через несколько лет будет стыдно вспомнить, что ты боялся такой глупости… Гарри это знал. Более того, он сам прошел через это.
Немного дрожа, Альбус вышел в коридор. Снова на полу и стенах было обилие пыли, но теперь она уже не казалась такой страшной. Альбус заглянул в нишу. Здесь, наверное, в лучшие времена была маленькая комнатка для гостей. Синий диван затянула паутина, на свечной люстре накренилась три рожка. Это был боггарт, всего лишь боггарт, о которых он читал в книжках. Странно, что он не распознал боггарта. Всего лишь боггарт, конечно, но сердце почему-то все еще билось сильнее. Мальчик осторожно подошел к стоящей на маленьком столике китайской вазе с рисунком старинной пагоды. Ну и пыль на круглом столе… Удивительно, как вазе удалось остаться чистой в такой пыли?
«Ты представляешь, Лу: он в самом деле поверил, что это просто боггарт!»
«Его отец по-прежнему так глуп?»
Альбус почувствовал, как холодеет на сердце. Определено, кто-то говорит о нем. Кажется, один из голосов был даже ему знаком…
«Возможно, он сказал это, чтобы успокоить его».
Мальчик оглянулся, ища источник голоса, но увидел перед собой только старое зеркало, затянутое паутиной. «В нем точно живет дух», — подумал с тревогой Ал.
«Значит, боггарт».
Голоса рассмеялись, а Альбус почувствовал, что у него холодеют руки. Свечная люстра качнулась. Выходит, Шляпа говорила правду, а отец просто соврал ему? Или врут те голоса? Кстати, интересно понять, кто они… Недогоревшие свечи в настенных позолоченных подсвечниках показались ему опасными.
— Папа, ты врешь! Это не боггарт! — закричал он, подбежав к отцу.
— С чего ты взял? — дядя Рон с удивлением смотрел на перепуганного племянника.
— Они так говорят!
— Кто? — недоумевал Рон.
— Не знаю… Я их не видел… — честно признался Альбус. Он оглянулся на дверную арку. Ему казалось, что этот странный дом за ним наблюдает.
— Блэки! — вдруг осенило Гарри. — Портреты, Рон.
Друзья переглянулись. Вокруг стояла тишина, словно дом погрузился в сон. Или только сделал вид, что погрузился? Альбус чувствовал, что последняя его догадка верна.
— Я думал, они уж давно истлели, а они все существуют, — хмыкнул Рон.
— Мне кажется, нам пора уходить, — сказал Гарри с легкой хрипотой.
— Погоди… мы не почистили дом.
— В другой раз. Пора…
Альбус последовал за взрослыми. На душе была радость, что он уходит отсюда. И заодно тревога: неужели его самый сильный на свете отец испугался каких-то портеров? В глубине души Альбус знал, что это так, но не хотел говорить. Он прислушался, не смеётся ли та девушка. Но старый дом молчал.
Вечером они уже были дома. Альбус быстро заснул, предварительно взяв с отца клятву, что тот непременно научит его сражаться с боггартами. Гарри долго смотрел на спящего сына. Ещё неделя, и он отправится в Хогвартс. Ему всё-таки было страшно отпускать Альбуса туда. Хотя Джинни не раз говорила, что он уже не маленький, и к тому же, там будет Джеймс (если честно, последнее скорее настораживало, нежели успокаивало).
За Альбуса Гарри волновался больше, чем за Джеймса год назад. Джеймс — это особый случай. Этот вихрь прорвется где угодно… Другое дело — Ал. Он всегда был более тихим, более задумчивым. Бешеный темп Хогвартса сильно отличается от размеренной домашней жизни. Гарри всей душой надеялся, что сын встретит там таких же хороших друзей, как когда-то он сам. Тогда можно было бы не волноваться за ребенка, какими бы ни были эти друзья. Гарри уже не раз убедился, что людям свойственно меняться…
А ещё на душе было противное чувство, будто сегодня он проиграл какой-то важный бой. Какой бой и кому? Неужели старому дому Блэков, где никого нет, кроме портретов? Или кому-то ещё? Он не проиграл, потому что не сражался. Но ушёл домой из-за какой-то мелкой нечисти. Дом победил их, и они ушли. Неужели он ещё имел силу?
Временами Гарри сам удивлялся, как мало изменился волшебный мир за минувшие годы. На грандиозном процессе над бывшими Пожирателями смерти осудили человек шестьдесят. Остальные под разными предлогами увернулись: кто-то сбежал в Австрию, кто-то доказал, что находился под «Imperio», кто-то имел слишком незначительные прегрешения. Все остальное осталось прежним — от неизменных факультетов до почтовых сов, разносящих письма повсюду, даже в Министерстве. Пятнадцать лет назад волшебный мир и вовсе охватила мода на старину: директор МакГонагалл восстановила в Хогвартсе форму образца сорокового года. Из-за жилетов и форменных брюк возни с ней стало куда больше, да и цена возросла.
— Слушай, — обратился к другу Рон, когда они аппарировали назад. — Что стало с твоим милым боггартом-дементором?
— Я отправил его в Азкабан, — усмехнулся Гарри.
— А серьёзно? — Рональд целиком запихнул в рот сэндвич.
— Серьёзно? Мои страхи прогрессируют, — пожал плечами Поттер, — Я сам удивился, если честно.
— Фто эфо чнафило? Ффой нофый фоггарт? — спросил друг, не отрываясь от процесса поглощения ужина.
Набитый рот вовсе не мешал ему говорить.
— Наверное, что я боюсь остаться один, — задумчиво ответил Гарри, откусывая бутерброд, — Без Джинни и детей… И без вас с Гермионой…
— Пофумаеф… — умудрился усмехнуться Рон с полным ртом.
Он протянул руку за ещё одним сэндвичем и с легкостью поместил его к первому.
Вы думаете, что всем людям свойственно меняться? Ошибаетесь. Некоторые, как Рональд Уизли, всю жизнь остаются самими собой…
Примечание к части
Пролог был написан совместно с Korell
