Глава 1Regina Spektor – No Surprises
https://vk.com/gos_plush Вступайте в группу, посвященную моим фанфикам и ловите арты ;)
В жизни каждого человека случаются непредвиденные трагедии. Часто окружающие видят это как злой рок, или как нелепую случайность, вроде той, что шел-шел человек по улице, а ему на голову свалился кирпич. Но, как правило, кирпичи не падают на голову, и одна лишь шутка с земным притяжением не вычеркивает определенного персонажа из книги жизни, прекращая его страдания и метания одним лишь глухим ударом. Трагедии могут долго назревать, прорываясь наружу, как старый фурункул, могут грянуть как гром среди ясного неба, давая надежду на радугу в будущем. Они могут пройти безболезненно, заставляя смеяться сквозь призму приобретенного опыта, болезненно, заставляя корочку вокруг ранки на месте солнечного сплетения кровоточить. Стереться из памяти, стать навязчивым кошмаром, стать смыслом всей жизни и точкой начала ее прекращения. Могут заставить забыть, как это – дышать, радоваться жизни, любить, сожалеть, чувствовать в целом. Трагедия может сделать кого угодно мертвым, либо заставить кого-то появится на свет, либо оставить полуживым, делая призраком, воспоминанием, стертой фотокарточкой, так никогда и не распакованным свертком с детской одеждой.
И кто бы мог подумать, что такое когда-нибудь приключится с ними? Что вместо радости и привычной возни на их коричневом диване будут вспышки отчаяния? Что они не будут радоваться рождению собственного ребенка? Ждать момента, когда он, едва вкусив прелесть этой жизни, должен будет с ней распрощаться?
Джиневра, окончательно высушив слезы, любовно гладила округлившийся живот.
- Я обещаю, мы найдем какое-то решение, в любой ситуации есть выход, - герой всея магического мира сквозь толстые стекла круглых очков доверительно заглядывал в глаза супруге. – Я не позволю, чтобы с нашим малышом что-нибудь случилось.
- С малышкой. Я так хотела, чтобы у меня наконец была девочка, - из глаз женщины тонким спокойным потоком хлынули слезы. – Гарри, ну разве это справедливо?
Мужчина и сам не мог сдерживаться, аврор зарылся головой в ноги жене и по его спине можно было понять, что Поттер судорожно всхлипывает, промокая подол платья бывшей Уизли своими отнюдь не скупыми мужскими слезами.
Послышался плач младенца, и голос другого ребенка, который звал маму и никак не мог понять, почему она не идет.
- Я поднимусь к мальчикам.
- Я напишу Гермионе. Все вместе мы придумаем как сохранить жизнь нашему ребенку.
Джинни с благодарностью поцеловала мужа в щеку, потрепала по голове и, придерживая рукой поясницу, направилась в комнату к сыновьям.
Когда Гарри, обдумав то и это, пришел в спальню из кабинета, его сокровища уже спали, мирно посапывая. Поттер, лишенный в детстве тепла семейного очага, всегда мечтал о доме, в котором бы бегало пятеро или хотя бы трое детей, и вот, когда его собственная семья начала расти, все пошло наперекосяк.
Одной лишь неуравновешенной беременной Гермионой дело не обошлось: узнав о печальном событии, в маленький уютный дом во впадине слетелись все Уизли, включая даже далекого от семейных проблем и ценностей в принципе Чарли, который своими мощными руками драконовода мог придушить любого, кто посягал на счастье и спокойствие его сестры.
Гарри, заведя руки за спину и опустив взгляд в пол, стоял спиной к камину и беспокойным лицом к семейству, ведя повествование:
- И тогда она сказала это: «Каждый третий, кто появится в семье, будет обречен на смерть от рук любимых и близких, от рук родной земли, мучительную и долгую, на смерть от предательства, на смерть от пророчества. Белый лихой лед звезд поглотит огненную глину растений. Никому не подвластно изменить ход судьбы». Я, как жертва другого пророчества, сразу захотел врезать ей, но эта Мелисса Джейдан женщина, в первую очередь, а лишь за тем провидец, при чем весьма успешный, - Поттер нервно заходил по комнате, не размыкая рук за спиной. – И я, честно, не знаю, что придумать, чтобы его обойти. Что значит это каждый третий? Что если у нас с Джинни родится еще шестеро детей, то каждый третий из них будет обречен на такую незавидную участь? И это вот «от рук родной земли» - это должно случится тут, в Годриковой впадине, или имеется вся Англия в виду?
- Почему ты не спросил этого у Мелиссы?
- Они же не помнят, о чем говорят, Рон, - перебила мужа насупившаяся шатенка. – Гарри, а что, если ребенка кто-то усыновит? Если факт его рождения будет приписан другой семье?
- Как ты себе это представляешь? – подала голос Джиневра. Все умолкли, и комнату наполнила гнетущая тишина, разъедающая барабанные перепонки.
Поттер-старший потихоньку провожал семейство жены через камин, пока Джинни, свернувшись калачиком, о чем-то разговаривала с Гермионой и Флер.
- Нам придется подождать, пока откроют портал, - обратился к нему Билл. – Мы к вам прибыли прямиком из Кань-сюр-Мера.
- От родителей Флер?
- Ага, - потер лоб Билл, - у них сейчас такой переполох в поместье, связанный с беременностью Габи. Ребенок лежит как-то не так, ну, в общем, я в этом не разбираюсь, но все страшно переживают. Это их с Ноэлем первенец, столько волнения.
- Да, я чуть с ума не сошел, пока Джеймс появлялся на свет, а теперь и вовсе не знаю, что делать.
- Если честно, Гарри, я не особо верю в пророчества, и, мне кажется, они сбываются исключительно по тому, что в них верят. Процент того, что именно ты победил бы Тома Реддла был ужасно мал, если бы он сам не выбрал тебя. Так и тут – может, и вовсе не стоит поднимать шумиху?
- Билл, как бы ты поступил, если бы дело касалось твоего ребенка?
- Постарался бы сделать все, чтобы обезопасить, - Уизли с пониманием похлопал шурина по плечу.
Женщины не теряли время даром, и, пока Уизли и Поттер молчаливо перебрасывались взглядами в ожидании портала из французского городка, где их ждали Делакуры, пытались решить эту проблему своими возможностями.
- Перед тем как уйти в декрет с Хьюго, к нам в отдел правопорядка поступил очень интересный случай. Обратилась девушка по поводу того, что у нее отняли ребенка. Мы обратились за сведениями в Мунго, но там Алисия даже не числилась на учете, и при осмотре не было выявлено следов беременности. Тогда эта девушка рассказала, что стала суррогатной матерью, и с помощью магии другая женщина «подселила» в свой организм ее будущего ребенка, а теперь девочка кается и хочет своего малыша назад. Мы проверили, и второй ребенок и правда был ее.
- Второй ребенок? – непонимающе спросила Флёр.
- Да, заклинание действует только в случае с двумя беременными, я много чего прочитала, - Гермиона жевала морковный пирог. – Если будет нужно, - женщина положила руку на живот подруги, - я могу это сделать для тебя, и воспитать твоего ребенка как родного.
На глаза Джинни снова накатились слезы. Поттер подошел к софе, чтобы позвать Флёр.
- Мони, это все сущий кошмар, но спасибо тебе. Нужно все обдумать, такие решения не принимаются за день.
Билл с женой уже отправлялись в портал, когда Флер вдруг вскрикнула:
- Постой! Джин, какая неделя?
- Двадцать четвертая, а что? – вместо ответа Поттер услышала лишь звук замыкающегося портала.
На лощину спустился вечер, дети играли и улюлюкали напротив камина, взрослые немного успокоились и пили травяной чай, дрова в огне трещали и полыхали, люстра откидывала причудливые тени на ковер, и все казалось простым и спокойным.
- Но, Герми, это не решит проблемы. Вы близкие родственники, вы живете в стране, которая есть родиной нашего малыша. И, если честно, я совсем не понимаю, что значит этот отрезок про ледяные звезды и про огненную глину. И этот участок про «смерть от пророчества». Может, если, как говорил Билл, наплевать на него, то все будет в порядке?
- Мерлин его знает. Жаль, нельзя спросить совета у Дамблдора. Он был мастер таких хитросплетений и всяких пророчеств.
- Ты бы еще к Воландеморту за советом обратился, - хмыкнул Рон. – Ну поговоришь ты с портретом Альбуса, и что дальше? Отдашь судьбу своего ребенка в руки рисованного старика?
За столом, в который раз за вечер, повисла тишина, и только неразборчивый лепет детей не давал стуку напольных часов, подобно временному счетчику на маггловской взрывчатке, напоминать их родителям о том, что времени осталось мало.
Тем временем, в солнечном прибрежном городке Франции навзрыд истерила другая беременная женщина, изводя всю свою родню. Габриэль Лепаж, в девичестве Делакур, в сотый раз за день плакала на груди мужа, оставляя некрасивое темное пятно на голубом полотне его рубашки. Колдомедики выявили у нее неправильное прилежание плода, что, собственно, у волшебников не было помехой для рождения здорового ребенка уже более двухсот столетий, но, как все беременные женщины, Габи искала причины выплеснуть наружу бурлящие внутри эмоции.
- Все женщины в нашей семье одинаковые, - с любовью глядя на капризную младшую дочь, сказал Эдуард, - твоя мать была такой обе беременности, и наш цветочек, - Делакур обратил взгляд на Флёр, - тоже творила глупости, пока выносила двоих своих малышек.
- Папа, ты не понимаешь, - снова зашлась в плаче Лепаж, - у меня и правда проблемы.
- Габи, вот у Поттеров сейчас проблемы, а ты просто понапрасну льешь слезы, - ляпнула миссис Уизли, за что получила укоризненный взгляд от Билла.
- Что не так? – Лепаж оживилась, отстраняясь от мужа.
Как раз в то время, когда на кухне в доме в Годриковой впадине между старыми друзьями повисла тишина, между сестрами происходил не менее важный разговор.
- Габи, я не могу тебя об это просить, но все же прошу. Ты же знаешь, сколько раз Гарри помогал нашей семье, хотя бы во время Турнира. Он спас твою жизнь, вытащив тебя из озера, и мою в лабиринте. Мы перед ним в неоплатном долгу. А Джинни – твоя ровесница – разве она заслуживает видеть смерть собственного ребенка? У вас одинаковый срок, и у тебя будет прекрасный умный малыш, мой племянник или племянница.
- Но у меня и так будет прекрасный умный малыш, твой племянник или племянница! Ты только представь, что на это скажет Ноэль, - совсем как в детстве притопнула ножкой Габриэль.
- Я тебя не заставляю этого делать, но если бы ты смогла, то спасла бы жизнь ребенка Гарри.
Лепажи долго советовались между собой. Габи наматывала светлые локоны на палец, расхаживала по комнате, приводя разные доводы за и против еще одного, что важно – чужого, ребенка в их маленькой семье. Муж вейлы, Ноэль, был по своей природе человеком добрым и не сварливым, любящим, нежным, хотя и вырос в кругу аристократов, и для себя уже решил судьбу пока что не рождённого ребенка в попытке отстрочить действие пророчества.
Так, одним обычным осенним днем, Поттеры и Лепажи встретились в Норе, чтобы обговорить все условия. И если первые держались отстраненно, и выглядели расстроенными, то французы внушали спокойствие и имели весьма радостный вид, будто занимались подобным всю жизнь. Гарри, который лишь раз видел мужа всегда маленькой для него Габриэль, пытался внимательно его рассмотреть, применяя аврорские знания.
Месье Лепаж был среднего роста, с вьющимися длинноватыми каштановыми волосами, немного астеничный, смуглокожий, с синими, как бездонное небо, глазами, складкой над бровями, которая характеризовала его как думающего человека. Его тонкие губы редко расплывались в улыбке, и взгляд не выражал ровным счетом никаких эмоций, как и вся его манера держаться. Поттер знал, что Габи вышла замуж по большой любви, и не мог понять, как кудрявая блондинка, казавшаяся через чур живой для всех его знакомых, могла безоглядно влюбиться в такого истукана, очевидно, не богатого на эмоции. Вот и сейчас мадам Лепаж что-то обсуждала с его женой, активно жестикулируя, а Ноэль смотрел пустым взглядом куда-то вдаль.
«И этому чурбану я хочу доверить свою дочь?»
«И эта истеричка станет матерью моей девочки?»
«Да»
«Да»
Поттеры знали, что это их единственный выход, и единственный шанс на жизнь для их маленькой дочки.
Дальше были переговоры, обсуждения, решения, много слез и утешений, в результате которых седьмого декабря в Ракушке Габи родила двойню: маленького синеглазого Гастона и кареглазую Лили.
- Мы не навсегда прощаемся с тобой, малышка, - Джинни держала розовый сверток на руках, не сдерживая слез. Солнце, на удивление, разыгравшееся в морозный день, пробиралось в остекленную спальню через слои светло-бежевых занавесок, заставляя рюши и оборки на девчачьем конвертике переливаться и блестеть. Девочка казалась такой крошечной, такой уязвимой, и, пока в соседней комнате уже подавал свой писклявый голосок Гастон, их дочка, с рыжим пушком на голове, мирно посапывала, втягивая крошечным носом воздух. – Мы всегда будем беречь тебя, всегда будем помнить о тебе, всегда будем в твоем сердце. Мама любит тебя, и папа любит тебя.
- Наша маленькая девочка, - Гарри, склонившись над женой и дочерью, с умилением смотрел на розовощекий комочек, - наше сокровище. Когда-нибудь, возможно, ты узнаешь правду, и дальше сама решишь, любить нас или ненавидеть, а пока расти, Лили Луна, и живи в любви и безопасности. Мама любит тебя, а папа еще больше, больше своей жизни. Жаль, что ты не узнаешь, насколько велика моя любовь, - Поттер поцеловал девочку в ее крошечный лоб.
И, словно в ответ на слова отца, малышка проснулась и расплакалась.
