Глава 1Перед тем как покинуть палату больного, ты старательно проверяешь свою собранность. Ты уже выставила себя полной дурой перед Хаусом, когда он тебя уволил, и не факт, что сможешь держать себя в руках в следующий раз.
Ты представляешь себя со стороны: глаза наверняка красны и опухли, но никто не должен это заметить. Ни один человек не подойдёт к тебе настолько близко, чтобы разглядеть это.
Путь через всю больницу к выходу подобен долгой дороге позора – ты уверена, что здесь уже каждому известно: Эмбер провалилась. Взгляды со всех сторон, кажется, прожигают кожу насквозь. Единственное, что может хоть как-то ободрять тебя – это мысль, что Тринадцатая тоже проиграла. Если посмотреть на ситуацию в таком ключе, то это почти может сойти за победу. Почти. Хотя, конечно, ты никогда не признавала никаких "почти".
У самого выхода ты сталкиваешься с Таубом. Ты удивлена, что он здесь, поскольку ожидала, что вся команда уже разошлась, но, с другой стороны, ты знаешь, что нравишься ему.
– Ты уходишь? – спрашивает он.
– Как видишь, – отвечаешь ты.
Он открывает перед тобой дверь и выходит за тобой. Ты уже говорила ему, что не находишь его особенно привлекательным. Тогда ты не шутила, но сейчас даже самая пустая попытка утешиться – лучше, чем ничего.
Он говорил, что любит свою жену. Интересно, сколько времени уйдет на совращение его с пути истинного? Это может быть забавно. В конце концов, тебе нужна хоть какая-то победа.
– Завтра я возвращаюсь в Массачусетс, – говоришь ты ему, когда вы с ним подходите к твоей машине. У тебя ведь, по крайней мере, есть работа, куда можно вернуться.
Ты выжидающе смотришь на Тауба, пытаясь понять, можно ли ограничением во времени подтолкнуть его к действию.
Рот его приоткрывается в форме буквы "О", как будто он очень удивлён, и в холодном воздухе видно его дыхание. Затем он кивает:
– Понимаю.
Он протягивает тебе руку, которую ты неохотно берёшь. Рукопожатие.
– Было приятно познакомиться.
Вот и всё.
Ты и сама не знаешь, почему не удивлена этим. Но ведь он сугубо практичен, так же как и ты: он не стал бы подвергать риску свой брак ради одной ночи. Однако какой-то частью сознания ты не можешь не думать, что будь у тебя, скажем, внешность Тринадцатой, то он бы не задумался ни на секунду.
Всё, что ты делаешь – это киваешь в ответ, даже не утруждая себя улыбкой, и садишься в свою машину.
Единственное, чем ты можешь сейчас поддержать свои силы – это фастфуд, поэтому ты останавливаешься у ближайшей точки. Очередь, к счастью, небольшая. Хоть что-то хорошее за сегодня.
Ты изучаешь скудное меню.
И именно в этот момент – из всех людей на свете! – входит она. И ты снова напоминаешь себе, что она тоже уволена, и стараешься не замечать её присутствия, пока оформляешь свой заказ.
Но она сама подходит к тебе, пока ты ждешь. Вид у нее самодовольный, как всегда. Это неприятно задевает тебя за живое.
– Чему это ты улыбаешься?
– А мне только что звонил Хаус, – говорит она.
– Да ну? Он что, и тебя приглашал на свидание?
Тринадцатая отрицательно качает головой.
– Нет, лучше.
Чёрт, ты заинтригована – что могло от неё понадобиться Хаусу? Она наклоняется вперед, по своей обычной манере вторгаясь в твое личное пространство, и шепчет, как будто сообщая секрет:
– Я получила эту работу.
Ты ненавидишь её. Зато, по крайней мере, ты можешь признаться себе, что ты – настоящая стерва.
– Мэм, – говорит кассирша, прерывая вашу беседу. – Вот ваш заказ. И хорошего вам дня!
