Марлин МакКиннон с яркими губами и в красном пальто похожа на провокацию, и Регулус уже принимает её как константу своей размеренной жизни, когда они в очередной раз сталкиваются в дверях пекарни. Она звонко смеётся, обмениваясь шутками с продавцом, перехватывает поудобнее бумажный пакет с выпечкой и пролетает мимо Регулуса Блэка игривым ветерком карамели, ванили и красных всполохов, готовым смести любую преграду.
— Не пробовали не сбивать людей с ног как банши? — саркастично замечает он, когда она почти врезается в него. Всегда подчёркнутое "вы" в их полемиках. Привилегия обаятельно улыбаться всяким легкомысленным созданиям сдана накрепко брату.
— Считаете меня сногсшибательной, мистер Блэк? — МакКиннон за колкостью в карман не лезет, а ещё смеётся искренне и подмигивает ему, пропуская «банши» мимо ушей. Слегка сумасшедшая, взбалмошная ведьма, она производит эффект маленького разноцветного фейерверка, случайно оказавшегося в деловом конференц-зале.
А всё потому, что Регулус любит ароматный хлеб с хрустящей корочкой, да и сама небольшая пекарня привлекает чудесными запахами. Ему нравится выйти зимним утром, когда кругом чистый белый снег и прозрачный воздух наполняет лёгкие, купить только что испечённый хлеб, который он потом с удовольствием съест с крепким кофе, и сесть за работу. Утро-хлеб-кофе-работа. Это представляло собой некий расчётливый ритуал. Само воплощение педантичности. И каждое появление по таким утрам раздражающей своим наивным смехом Марлин МакКиннон выглядит святотатством грешника, прикасающегося к фрескам в храме, о чём Регулус неустанно подмечает саркастичными комментариями.
Только как-то постепенно подобные полемики превращаются для них в норму.
Утро-хлеб-перепалка с МакКиннон-кофе-работа.
Забавно, как он сам незаметно для себя включил эту бестию в свой ритуал и теперь удивлялся сему факту. И угораздило же им ходить в одну пекарню?
От Марлин МакКиннон веет малиной, яркой, ароматной и сочной. Само имя кисло-сладкой ягодой дразнит кончик языка, возбуждая вкусовые рецепторы. Регулус однажды ловит себя на этой странно будоражущей и одновременно раздражающей мысли. На языке вертится что-то саркастичное, но малиновый вкус не уходит, щекоча въедливыми искорками. Настырный, как и его обладательница.
Регулус холодный, саркастичный, с нотками высокомерия на бледном лице. Холод покрывает его нутро тонкой искрящейся корочкой, защищая от посторонних ягодных посягательств.
Звенит колокольчик, распахнутая дверь пропускает парочку подростков, а вместе с ними в уютное нутро магазина проникает холодный воздух, обостряющий чувства. На малину падают снежинки и становятся сладкими, превращаясь в изысканное мороженое.
Он, конечно, писатель, но совсем не романтик и даже не поэт, чтобы видеть Марлин вдруг такой насыщенной, в самых первозданных красках морозного утра. Да и девушки его привлекали спокойные и элегантные, а не малиновые вихри по имени Марлин.
— Над чем вы работаете, мистер Блэк? — это насмешливое «мистер Блэк» получается у неё немного пафосно, с оттенком насмешки. Девушка слегка прищуривается, а в глазах пляшут озорные чёртики.
— Не делюсь такими подробностями с неуклюжими нюхлерами, — он кривит губы в ехидной улыбке, обдавая всех своим холодом.
— Наверное, над чем-то столь же занудным, подстать вам, — кивает уверенно МакКиннон и неуклюже убирает коробку пирожных в сумку. В другой руке у неё ещё пара пакетов. Мерлиновы подштанники, и правда неуклюжий нюхлер. А говорила, что балерина в театре. Если только в кошачьем. — Скучным и монотонным. Когда у меня будут проблемы со сном, — она выпрямляется, победив, наконец, коробку и пакет, — я приду к вам домой. Вы как сонное зелье, только интереснее.
Ягодный аромат нежно касается льдистых узоров на коже парня.
Коварная, разъедающая кислота.
— Вы только что сказали, что я скучный. Мне начинает казаться, что вместе с вашей грацией вы теряете и разум.
Дома у Блэка всё по полочкам. В шкафу аккуратно разложена одежда, ровные стопки листов и исписанных блокнотов на столе, виниловые пластинки лежат согласно задуманного порядка хоязина, и пахнет чистотой. Молодой человек невольно представляет, как однажды ночью к нему врывается Марлин, наполняя комнаты тревожащим малиновым запахом. Словно стихия, она тонкими, изящными пальцами переворачивает вместе с листами бумаги всю его жизнь.
О, где в Косом переулке продаются амулеты, отпугивающие непутёвых златокудрых девиц?
Снег падает крупными хлопьями, оседая на красном пальто. Золотистые локоны подпрыгивают при очередном движении хорошенькой головки — небрежном жест балерины. Регулус задерживает взгляд на светлых волосах, где путаются снежинки, но МакКиннон снова вертит головой, замечая каких-то знакомых, и Блэк едва сдерживается от досадливого вздоха, приправленного раздражением.
Регулус насмешливо называет МакКиннон сахарной феей. Балет он не любит, а сейчас в театре наверняка ставят Щелкунчика. Ему кажется это идеальным прозвищем для карамельной в своей красоте девушки.
— Мне льстит ваше желание съесть меня, — весело улыбается Марлин и с аппетитом откусывает от тёплой чиабатты. На корочке остаётся след её излюбленной яркой помады, словно ещё больше дразня щепетильного Блэка.
— Ну-ну, я оставлю это право детишкам. Они в Рождество особенно кровожадны, — язвит Регулус.
— Коварны, как мышиный король, — смеётся девушка, и он — о, удивление! — смеётся вместе с ней.
Блэков величают королями, но мог ли кто из предков похвастать, что у него в услужении легионы грызунов?
Марлин дразнит его Мышиным Королем за педантичность и бледный вид, Регулус в отместку продолжает называть девушку Сахарной феей и грозится отдать на съедение своей армии.
Девушка заколдовывает парочку снежков, и они врезаются в ничего не подозревающего наследника древнего и чистокровного рода. Пока Регулус отряхивает снег с волос и лица, Марлин подхватывает его пакет с ржаными булочками.
— Придёшь посмотреть балет? — интересуется однажды Марлин, впервые нарушая их негласную традицию подчеркнуто-официальной вежливости. — Между прочим, я буду танцевать партию Феи Драже.
Регулус молча, с лёгкой улыбкой берёт девичью руку и касается губами с истинной грацией короля. Билет на Щелкунчика уже лежит в его сумке.
