Пиратка Карибского Моря: Ветер Свободы

Пиратка Карибского Моря: Ветер Свободы

Дул не очень сильный, но и не слабый ветер, однако шторма не было. Море колыхалось. Волны омывали пустынный берег необитаемого острова Доминика. По берегу ползала мелкая живность — несколько крабов — и кое-где валялся хлам, очевидно, когда-то оставшийся после кораблекрушений. Один краб подполз к лежащей без сознания девушке, облаченной в пиратский наряд, недоуменно посмотрел на нее и пополз дальше.

Эту девушку звали Элизабет Суонн. Когда-то она была замужем за Уиллом Тернером, нынешним капитаном «Летучего голландца». Но не могла мириться с ужасной для нее лично судьбой ждать супруга десять лет на суше, не имея возможности вернуться в море. Пиратская сущность Элизабет взяла над ней верх, и после того дня, когда они с Уиллом расстались на пустом берегу, она решила расторгнуть брак де-факто и вернуть себе девичью фамилию — Суонн. Сначала Лиз думала вернуться на «Черную жемчужину» к капитану Джеку Воробью, но тут же отмела эту идею. Пора было ей самой стать капитаном собственного корабля и стать легендой не хуже Джека.

Конечно, Элизабет поначалу было очень трудно начинать новую жизнь. Чтобы заработать пиастров хотя бы на небольшой люггер, девушке приходилось искать сухопутную работенку вроде поиска вражеского лазутчика в городе Бриджтаун на острове Барбадос, куда она добралась скрытно на одном из торговых английских кораблей, или убийства разбойников, зачастивших нападать на мирных людей в джунглях и обчищать их карманы. Кроме того, чтобы не забыть и о своих боевых навыках, Элизабет отправлялась через джунгли в пещеры, чтобы искоренить засевшую там местную нечисть. На телах как разбойников в джунглях, так и скелетов в пещерах порой могли быть обнаружены пара-тройка сотен пиастров, лечебные зелья или драгоценности, которые можно было продать за неплохую сумму. А однажды произошел весьма интересный случай — в бриджтаунском магазине, куда Лиз пришла продавать найденные в одном из сундуков в пещере изумрудные подвески, ей встретился странный пират. Он представился как Каталонский Лис и предложил довольно выгодное дельце — найти того, кто согласится доставить его на Испаньолу в колонию Санто-Доминго за пять тысяч, а половину суммы пират за это отдаст Элизабет. Конечно, от такого заманчивого предложения девушка не могла отказаться, и тут же Лис поставил условие — не упоминать в разговоре с хозяином верфи, кто именно пассажир. Однако мисс Суонн, какой бы пираткой ни была, отличалась прямолинейностью, да и понимала, что врать корабелу смысла не имеет — он все равно всегда знает, какие корабли заходят в порт, какие уходят, под чьим командованием и так далее. К изумлению Элизабет, услышав прозвище того пирата, местный корабел не стал удивляться, а даже рассказал историю падения этого морского волка. Лис, оказывается, хотел сместить самого Генри Моргана — адмирала Берегового Братства. Однако Морган раскусил замысел Каталонского Лиса и посадил его в тюрьму Порт-Рояла. Неудавшийся узурпатор просидел взаперти три дня и три ночи, а потом кто-то из подельников умудрился передать ему женское платье, так что Лис сбежал из застенков, прикинувшись леди Тейлор. Доставить же павшего пирата в Санто-Доминго согласился капитан Джон Майнер, который как раз в этот момент занимался снаряжением только что купленного корвета. В общем, работа была выполнена успешно, за что Элизабет было отсыпано ровно две с половиной тысячи пиастров — как Лис и обещал. Хотя он явно не торопился расставаться с ними.

Так Лиз и жила — подзарабатывала пиастров не только на корабль, но и на команду, и на припасы. С командой дело обстояло сложнее всего — матросы в таверне были очень суеверные и свято верили, что «женщина на корабле — к несчастью». Тут девушке приходилось полагаться на умение убеждать. Кому-то пришлось даже посулить, что они найдут несметные сокровища во время плавания. И кто бы мог подумать, что когда-нибудь имя Элизабет Суонн зазвучит во всех тавернах Архипелага — от Испаньолы до Пуэрто-Рико, от Святого Киттса до Мартиники… А ведь так оно и случилось. Нет, конечно, не сразу. Очень долго, трудом и потом, но все же упорно добивалась Элизабет того, чтобы о ней заговорили на Карибах. За несколько лет своей пиратской карьеры она смогла разжиться немалым количеством пиастров, стать запанибрата с другими, не менее бравыми корсарами, а также разжиться очень быстроходным кораблем — шебекой «Пиранья». А среди офицеров нашла себе рыжеволосую боевую подругу, которую встретила в пиратском поселении на острове Гренада, по имени Джессика Роуз. И все было бы ничего… Но случилось одно происшествие.

Однажды в таверне на Исла-Моне Суонн встретила одного из приятелей, капитана Грифо Сайфуса, который предложил ей одно выгодное дельце. Дельце это заключалось в атаке небольшого судна, на котором якобы находилась партия алмазов из Африки. Элизабет как представила, сколько золотишка можно получить за эти алмазы, так на сделку и согласилась. Встреча была назначена на острове Доминика, чтобы согласовать план и действовать. Но… случилось предательство. Ночью, когда сблизились шебека Элизабет и бриг Грифо, тот разрядил в «Пиранью» все пушки левого борта, а затем принялся палить картечью уже с правого. Уже во время первого залпа половина команды «Пираньи» погибла, а Элизабет крепко ударилась головой о пушку и потеряла сознание. Команда мисс Суонн попыталась дать отпор, но уже после второго залпа пираты поняли, что это бесполезно, и спрыгнули в море. Причем боцман Энди Рейдол сначала взвалил на плечо Элизабет в бессознательном состоянии, а уже потом спрыгнул. Следом за ним бросилась в море и Джессика — верная абордажница. Она же и рассказала Суонн, когда та начала понемногу приходить в себя, об этом вероломном предательстве и закончила историю вздохом облегчения:

— Черт возьми, я так рада, что ты жива!

— Я тоже рада, Джесс, — вполголоса пробормотала Элизабет, медленно вставая с помощью подруги и отряхиваясь. — А сколько еще человек из нашей команды выжило?

— Этого я не знаю, Лиз, — грустно покачала головой Джессика. — Не думаю, что многим из тех, кто спрыгнул в море, удалось спастись. С корабля Сайфуса еще долго шмаляли картечью по воде в надежде перебить всех нас, так что, сама понимаешь, если и есть выжившие, то их немного.

Уже при словосочетании «шмаляли картечью» Элизабет тотчас подскочила, словно ошпаренная.

— Слушай, Джесс, — она даже схватила Роуз за обе руки, — мы зря здесь задерживаемся. Если бриг Сайфуса еще здесь, то и нас с тобой обстреляют. Надо двигать в джунгли, немедленно!

— Черт возьми, ты права, — рвано выдохнула рыжеволосая. — Я знаю, где-то здесь неподалеку грот есть, там мы сможем укрыться на время и подумать, что делать дальше. И кто знает, может, те, кто выжил, нашли свое убежище там…

— Тогда не будем медлить! — отрезала Суонн. — Вперед, скорее!

Не говоря больше ни слова, девушки припустились бежать вглубь джунглей. На счастье, Доминика была не таким уж и большим островом, и пещера, о которой упоминала Джессика, нашлась относительно быстро. Здесь Роуз убедилась, что интуиция ее не подвела: один выживший из команды нашелся. Едва завидев Лиз и Джесс на входе в пещеру, мужчина гаркнул:

— Гром и молния, Элизабет, живая, не иначе! Хитрые вы с Джессикой бестии…

— Как видишь, — улыбнувшись уголком рта, хмыкнула девушка. — Знаю, вопрос странный, но кто ты?

От этого вопроса ее собеседник несколько оторопел:

— Что?! Ты меня не узнаешь?

— Нет, — вздохнула, помотав головой, Суонн. — После того удара головой о пушку я ничего не помню.

— Энди Рейдол! — представился корсар, для большего пафоса козырнув. — Верный боцман капитана Элизабет Суонн. А память вернется, мисс, я в этом уверен. Многие кэпы после сильных ударов теряли ее, но потом все вспоминали.

— Вот это ты обнадежил, — облегченно выдохнула Элизабет. — Давно ты здесь, Энди?

— Да не очень, где-то около часа, — махнул рукой боцман. — Этот грот я обнаружил случайно, когда скрывался от головорезов Сайфуса. Если бы я эту пещеру не нашел, они нашли бы меня и пришили…

— Черт возьми! — перебила его заметно помрачневшая Элизабет. — Значит, он все-таки высадил десант на остров! Надо быть предельно осторож… — тут ее речь вдруг оборвалась на полуслове, ибо девушка услышала снаружи чьи-то голоса и довольно быстрые шаги. — Ш-ш! Вы слышите? — теперь уже прошептала она.

— Слышим что, Лиз? — Джессика ничего не понимала, но на всякий случай переспросила таким же шепотом.

— Кто-то спускается сюда. Если это люди Сайфуса, нам всем конец. Быстро в укрытие.

Повторять приказ не требовалось. Они втроем — Элизабет, Джессика и Энди — как можно быстрее юркнули в нишу слева от странного свечения, на которое они даже не стали обращать никакого внимания. Юркнули и сразу спрятались за стеной. И вовремя — потому что, судя по шагам, пара человек вошли в пещеру и, похоже, что-то бурно обсуждали.

— И чего мы сюда залезли, Рене? — возмутился один. — Здесь нет никого. Под таким шквалом картечи ни у кого нет шанса выжить.

— Заткнись, Пьер, — грубо отрезал второй. — Капитан приказал нам прочесать весь остров в поисках выживших. Кончай ныть и начинай обыскивать грот.

— Ну нет, сюда дальше я не пойду, — нахохлился Пьер и покосился на мистическое свечение. — Там еще мрачнее, чем здесь, и плевать мне на приказы капитана. Ты разве не слышал?

— Не слышал о чем? — не понял тот, кого назвали Рене.

— О злобных мерзких тварях, обитающих в этих пещерах. Мне даже кажется, что вот этот вот огонек связан именно с ними.

— Ха, детские сказки, чтобы пугать маленьких детишек, — презрительно фыркнул Рене, но в следующую секунду услышал чей-то голос, похожий на потустороннее завывание:

— Мне нужна твоя кро-о-овь…

Пират тотчас же отпрянул и даже поежился.

— З-знаешь… — заикаясь, пробормотал он. — П-похоже, ты прав… Здесь, наверное, никого нет, даже искать не надо.

А это был вовсе не призрак. Это Элизабет Суонн, услышав, что болтают эти двое о «злобных мерзких тварях», решила взять инициативу в свои руки. Сама она уже не раз сталкивалась с мертвецами — сначала на «Жемчужине», а потом и на «Летучем голландце», так что вся эта мистическая тема ей была знакома. И изобразить «потусторонний» голос ей особого труда не составило. И, судя по словам Рене, который явно струхнул, идиоты поверили, что в этой пещере и вправду обитает всякая нечисть.

— Что, струсил? — иронично поинтересовался Пьер, не без злорадства наблюдая за состоянием своего товарища. — Боишься, прохвост?

— Не боюсь я! — прикрикнул на него Рене. — Просто вспомнил нашу картечь. Под таким шквалом никто бы не выжил.

— Ты струсил, Рене, и не отпирайся, я вижу это, — стоял на своем Пьер. — Давай уже выбираться отсюда. Капитану скажешь, что мы обыскали грот вдоль и поперек. Тебе он больше доверяет, чем мне.

Не сговариваясь более, двое головорезов покинули пещеру быстрыми шагами. Они даже не услышали, как те, кто прятался в нише грота, вздохнули с облегчением, а кто-то даже тихонько рассмеялся.

— Знаешь, а у тебя хорошо получилось сымитировать голос призрака, — отсмеявшись, положила руку на плечо подруге Джессика.

— Просто я повидала много всего, что связано с призраками и проклятиями, на своем веку, так что эта тема мне более чем знакома, — скромно улыбнулась Лиз и тоже усмехнулась.

Но облегчение было преждевременным — Элизабет, да и остальные уцелевшие из ее команды понимали, что долго продержаться в укрытии они не смогут. Новое оружие, пара лечебных зелий, фрукты на первое время и несколько тысяч пиастров, слава богу, нашлись в сундуке. Но этого было мало — нужно было еще искать новое корыто, чтобы начать жизнь с нуля. Опять… Нет, не опять, а снова. Снова Элизабет будто бы вернулась к тому времени, когда она только порвала с Уиллом и стала вновь возвращаться к пиратской жизни, тяга к которой у нее была еще очень давно, с самого детства, когда маленькая мисс Суонн плыла в качестве пассажирки на английском корабле «Разящий» в Порт-Роял. Казалось бы, еще недавно Лиз обрела хоть какую-то известность на Архипелаге, обзавелась довольно приличной суммой денег, кораблем, который вполне мог сравниться по скорости если не с «Черной жемчужиной», то хотя бы с давно пущенным пиратами Барбоссы на дно морское «Перехватчиком»… И вот теперь она снова оказалась на мели, без корабля, без всего. И все из-за чертового Грифо Сайфуса, так подло предавшего Элизабет. Девушка мысленно поклялась, что придет время, и она непременно отомстит негодяю.

Однако о мести рано было думать. Сейчас Элизабет, Энди и Джессика думали только об одном — как жить дальше. Конечно, иногда сюда заходили корабли, чтобы пополнить запасы продовольствия и пресной воды. Можно было отдохнуть пару деньков в пещере и подождать, а как кто-нибудь приплывет — либо договориться с ним, либо убить и занять его место. Только нужно было, чтобы кто-нибудь ходил на берег на разведку — смотреть, не проплывает ли поблизости какое-нибудь судно, а если проплывает, то подать сигнал. Сначала Элизабет предложила провести жеребьевку, но Энди тут же отказался — несправедливо получится, если кто-то все время будет слоняться по острову до берега и обратно, а остальные двое будут отдыхать в пещере. В конечном итоге троица сошлась на мнении Джессики, что высматривать какое-либо судно на горизонте они будут поочередно. Так и порешили. Прошло два дня с небольшим, и вот однажды Джессика Роуз вернулась к товарищам в пещеру сияющая. Элизабет недоуменно посмотрела на подругу, надеясь понять причину ее бурной радости.

— Отличная новость! — захлебываясь восторгом, воскликнула Джесс. — Небольшая военная шхуна бросила якорь близ бухты Касл Брус! Капитан и его несколько помощников уже сошли на берег, нам надо спешить!

Элизабет с Энди, словно ошпаренные, так и подскочили. Повторять Джессике не пришлось — они тут же выбежали из пещеры и быстро последовали за Роуз сквозь джунгли. Правда, сперва они случайно свернули не туда и увидели вдали перед собой некий храм — судя по архитектуре, это был храм инков. Но времени на исследование храма у выживших после шквала картечи не было, так что они, следуя за Джессикой, побежали на этот раз правильным путем — в бухту Касл Брус. И убедились в том, что Роуз говорила правду — к бухте действительно причалила шхуна, а на берег сошли несколько человек. Трудно было определить, кто из них капитан, поэтому Элизабет пришлось об этом спросить одного из тех, кто высадился на берег. Тот молча указал на полноватого мужчину. Толстяк же, увидев перед собой двух женщин в пиратском облачении и с ними одного мужчину, усмехнулся:

— Надо же, потерпевший крушение капитан… э-э, бывший капитан и с ним две цыпочки! — похоже, он принял Энди Рейдола, боцмана, за капитана. — Судя по твоему нынешнему состоянию, правду говорят, что женщина на корабле — к беде. А уж две женщины…

Такой наглости Элизабет стерпеть не могла. Выхватив из ножен рапиру, найденную там, в пещере, девушка навела острый конец оружия на самодовольную ухмылку толстяка.

— Я бы советовала вам придержать язык, сэр, — сурово предупредила она. — И кроме того, капитан здесь — я. Вернее, бывший капитан… но это можно исправить.

— Ха-ха-ха! — расхохотался ей в лицо мужчина. — Ты хоть знаешь, кто я такой? Перед тобой капитан Томми Толстяк, дорогуша! И хоть я и толстый, но могу уложить тебя с двух ударов. Хочешь поспорить?

— Если у нас нет корабля, это еще не значит, что мы утратили боевые навыки, — рядом с Элизабет встала Джессика и тоже обнажила свою рапиру-фламберг, чудом уцелевшую после крушения. — Давай, посмотрим, сможешь ли ты справиться с нами троими.

— А кто сказал, что я один? — хмыкнул в ответ Томми Толстяк. — Стоит мне только приказать, и… — он оглянулся на матросов, высадившихся вместе с ним на остров, но те почему-то даже не пошевелились. — Я приказываю вам убить эту троицу! — обнажив меч, он указал на столпившихся возле него Элизабет, Энди и Джессику.

Однако команда Толстяка явно не спешила выполнять приказ своего капитана. Нечего делать — пришлось Томми драться самому против троих. Надо сказать, несмотря на лишний вес, оружие в руках Толстяк держать умел, и еще как. И помощь-то ему оказалась не нужна — Томми и сам мог успешно противостоять аж трем противникам. Однако Элизабет оказалась далеко не лыком шита — ее ловкость даже после крушения не утратилась, да и навыки фехтования тоже. Джессика Роуз тоже не отставала, а уж если учитывать, что у нее была особая шпага, легкое прикосновение к которой могло оставить жуткую рану, то порой Роуз даже не уступала мисс Суонн в этом плане. Правда, в один момент Толстяк сумел провести круговой удар. Джесс смогла увернуться, а вот Энди с Элизабет отделались легкими, но ранениями. В конечном итоге совместными усилиями наглый толстяк-капитан был все-таки повержен. Суонн острой английской рапирой нанесла ему последний удар и, вынув из его тела шпагу, наблюдала, как оседает Томми Толстяк, истекающий кровью, на землю. Минуту спустя Элизабет убрала оружие и подошла к матросам, которые до этого просто стояли, не принимая ничью сторону, и смотрели за побоищем. Один из них вышел навстречу девушке и… к ее удивлению, не стал нападать, а снял треуголку в знак почтения и проговорил:

— Стало быть, теперь вы — наш капитан, мисс… Как ваше имя?

— Элизабет. Элизабет Суонн, — просто ответила пиратка, не расточаясь особо на церемонии в ответ. — Сожалею, что пришлось убить вашего капитана… — тут, конечно, она малость приврала. Лиз нисколько не сожалела об убийстве Толстяка — он крайне нагло себя вел по отношению к ней, да и вообще предвзято относился к женщинам. Так что прищучить негодяя для нее, как и для Джессики, было делом чести.

— Нет, мы полностью на вашей стороне, мисс Суонн, — вскинул мужчина руки в воздух. — А меня зовут Артур Кортен. Мы сами давно хотели поднять мятеж и переизбрать капитана.

Элизабет улыбнулась. Видимо, удача все-таки не отвернулась от нее, даже учитывая то, что из-за подлого предательства Грифо Сайфуса мисс Суонн осталась без корабля.

— Похоже, мы появились как нельзя вовремя.

— Можно и так сказать, — усмехнулся в усы Артур. — Только корабль-то наш в плачевном состоянии. Этот идиот пошел против галеона.

— На шхуне против галеона? — переспросила Джессика и фыркнула. — У него не все дома?

— Вот и я о том же. Первый бортовой залп галеона отрезвил его разум, мы развернули корабль и бежали с поля боя. Нам повезло, что мы смогли уйти от погони.

— А зачем вы бросили якорь именно близ этого острова? — решила сменить тему Элизабет. — Вы хотели пополнить запасы?

— Здесь мы хотели порешить этого ублюдка, — объяснил Артур. — Мы бы и сами его прикончили, если бы вы пришли на пять минут позже.

— Ладно, довольно разговоров, — решительно оборвала его Суонн. — Раз уж госпожа Удача так неожиданно улыбнулась нам, и у нас появился корабль с командой, тогда пора выдвигаться в путь!

— Еще одно, капитан, — охладил ее пыл Кортен. — У нас на борту небольшой груз какао, мы должны были доставить его на Барбадос к некоему Ричарду Тилльману. Вы же примете на себя обязательство предыдущего капитана доставить груз?

— Да уж, придется мне ненадолго стать поставщицей вместо пиратки, — порывисто выдохнула Элизабет. Затем вскинула голову и отдала приказ: — Курс на Барбадос!

Теперь она была капитаном корабля, бывшего некогда собственностью Томми Толстяка, — шхуны «Аделина», небольшого судна, сбалансированного в плане скорости и вместилища. Это, конечно, не шло ни в какое сравнение с утерянной шебекой «Пиранья» и тем более со знаменитой «Черной жемчужиной» капитана Джека Воробья, но, как поговаривали мудрые моряки, на безрыбье и рак рыба. Пока что на более крупные корабли замахиваться было рано, Элизабет и сама понимала это. Так что покамест она будет плавать на шхуне, а потом, когда ее пиратская карьера постепенно начнет налаживаться, мисс Суонн раздобудет себе корабль получше. А заодно, возможно, узнает что-нибудь о «Пиранье».

***

Запись Элизабет в судовом журнале «Аделины»:

Судьба порой любит подкидывать нам неожиданные испытания. К примеру, недавно я испытала на себе чувство предательства от тех, кому доверяла. В результате из пиратки, снискавшей себе народное признание, я стала никем. Трудно поверить, что когда-то давно я была избрана королевой пиратов на Совете Братства… а теперь вот хожу на шхуне и чувствую себя «девочкой-на-побегушках», которая вынуждена выполнять примитивные задания. Груз какао был доставлен на Барбадос мистеру Тилльману — благодаря местному тавернщику я нашла дом Ричарда справа от резиденции губернатора. Однако все, что я получила от Тилльмана, — это триста пиастров. Триста! Конечно, не я была в этом виновата — виноват был предыдущий капитан, Томми Толстяк, который очень сильно опаздывал с доставкой, но срок есть срок. Но свет забрезжил в конце тоннеля, когда Тилльман поручил мне доставить груз фарфора некоему Жаку Пренолю, живущему в колонии Пти-Гоав, что на Испаньоле. Причем на этот раз без всяких ограничений по времени. Фарфор был доставлен без особых проблем, хотя на полпути мне пришлось на всех парусах удирать от испанского патруля — драться с ними я была еще не готова.

Однако месье Преноль оказался хитрецом: он сперва пытался меня обмануть, мол, Тилльман соврал, что он, Преноль, заплатит мне семь тысяч, и на самом деле я получу только шесть тысяч. Потом, после того, как я его хорошенько припугнула, Преноль, конечно, доплатил мне мой гонорар и попросил зайти через неделю для новой работы. Однако на следующей неделе, придя к нему домой, я застала месье Преноля… убегающим от каких-то людей, с которыми, конечно же, мне пришлось разбираться в одиночку. Сам Жак, пока я преподавала напавшим уроки фехтования, схоронился в местной церкви, а когда я потребовала от него объяснений, сослался на Шона Стабловски с острова Антигуа, мол, это он подослал к невинному бедолаге Пренолю наемных убийц. Только вот сам Шон рассказал мне совершенно другую историю. Оказывается, те трое, от которых я защищалась в доме Преноля, были торговыми представителями Стабловски, которые прибыли в Пти-Гоав, дабы заключить с Пренолем торговую сделку в двести тысяч пиастров. А этот хитрец Жак разыграл из себя невинную жертву, которую хотят ограбить бандиты. И меня еще хотел использовать в качестве орудия для убийства Шона. В очередной раз убеждаюсь, что далеко не все заслуживают доверия. А в том, что месье Преноль — та еще крыса, я еще раз наглядно убедилась теперь уже на Барбадосе, куда меня привело письмо Ричарду Тилльману от Жака Преноля, найденное в доме последнего. Мистера Тилльмана успели порешить двое наемников как раз тогда, когда я зашла в его дом… и они тут же получили от меня пару свинцовых пуль в их головы. Причем у одного из них я нашла записку от их нанимателя — непосредственно самого Жака Преноля. В этой записке говорилось, что после убийства Тилльмана бандитам надлежит отправиться на остров Пуэрто-Рико в поселение ловцов жемчуга и сказать доверенному лицу Преноля ключевую фразу. Интересно, что за это «доверенное лицо» такое, и что за ключевая фраза? Помнится, месье Преноль в нашей с ним беседе любил повторять фразу «Вот и славно, вот и хорошо»… Не это ли ключевая фраза? Посмотрим, не подведет ли меня интуиция…

***

После того визита на Пуэрто-Рико Элизабет Суонн, сидевшая за столом в своей каюте и делавшая записи в судовом журнале, еще долго не могла удержаться от смеха. Доверенным лицом Преноля на том острове оказался индеец с очень смешным прозвищем — Чарли Длинный Нос. Причем говорил этот Чарли на ломаном английском. Интуиция, к слову, не подвела девушку — фраза «Вот и славно, вот и хорошо» действительно оказалась ключевой. Чарли без всяких препираний передал Элизабет то золото, которое причиталось наемникам месье Преноля, — двадцать пять тысяч пиастров. Но долго не желал говорить, где скрывается Преноль, пока мисс Суонн не пообещала познакомить этого индейца с ее острой рапирой. В итоге Элизабет получила информацию, что Жак скрывается на пиратском острове Исла-Мона. Что ж, тем лучше для нее. Она убьет сразу двух зайцев — и узнает новости о шебеке «Пиранья», и расквитается с Жаком за обман и попытку использовать мисс Суонн в своих корыстных целях. Месье Пренолю придется многое объяснить!

Когда «Аделина» уже достигла берегов Исла-Моны, Лиз немало удивилась тому, что среди пиратских кораблей на приколе стоит самый что ни на есть настоящий линейный корабль с черным с серебряными линиями корпусом. Суонн помнила лишь один крупный пиратский корабль — «Черную жемчужину», и то «Жемчужина» была скорее фрегатом, чем линкором. Обычно пираты ходили на бригах, шебеках или корветах, а тут вдруг — линейный корабль! Кто из пиратов Исла-Моны умудрился захватить себе такое судно? Может быть, на остров нападали корабли одной из европейских держав, а нынешний владелец линкора в то время был более чем готов к морскому бою? Впрочем, Элизабет об этом узнает хоть сейчас, когда сойдет на берег.

Но стоило Суонн ступить по трапу в порт Исла-Моны, как она тотчас же на время забыла и о Преноле, и даже о волнующем на данный момент вопросе о линкоре в собственности пиратов, настолько ее поразила реакция местных жителей при виде девушки, выжившей в том шквале картечи. Только завидев Элизабет и ее верную соратницу Джессику, трое пиратов тут же ринулись к порту, крича:

— Элизабет Суонн, черт тебя подери, ты жива!

— А мы тут уже тебя похоронили всем поселением!

— И Джессика Роуз здесь!

— Да, нас здесь каждая собака знает, — в словах Джессики была слышна отнюдь не ирония, а скорее нечто вроде гордости.

— Думаю, Беатрис Шарп будет рада узнать, что вы спаслись, — усмехнулся в усы корсар, первым поднявший крик.

— А кто такая эта Шарп? — глаза у Элизабет так и округлились. — И куда подевался прежний глава пиратов — Волк Ларсен?

— Неужто не знаешь, кто такая Шарп? — поразился второй пират. — Видимо, ты тогда очень сильно ударилась головой… Беатрис Шарп — плоть от плоти самого Николаса Шарпа. Славный корсар был, хотя, признаться, его речи о создании свободного государства много кто считал голословными…

— Между прочим, Беатрис — наша спасительница! — вмешался в разговор еще один морской волк. — Только она смогла разгромить испанскую Неуловимую Эскадру, которая не давала покоя не только нам, но и англичанам с лягушатниками! Полюбуйтесь, какой красавец-корабль она себе присвоила! — он кивнул на стоянку возле разбитого корабля, служащего верфью, и Элизабет, повернувшись, увидела тот самый линейный корабль, который заметила еще перед тем, как сойти в порт.

— Корабль «Азор» — по мощи не знает равных, — гордо вскинув голову, заявил собеседник. — С такой громадиной на нас теперь вряд ли решатся напасть!

— Я, конечно, слышала о Неуловимой Эскадре и о некоем Спасителе, разгромившем ее, — вымолвила Джессика, пораженная всеми этими новостями не меньше, чем Элизабет. — Но не думала, что загадочный Спаситель — это дочь Шарпа, которая по легенде вообще считалась погибшей…

— Рыжая Дьяволица вообще на редкость удачлива, — назидательно поднял указательный палец вверх один из пиратов. — После того, как мы получили известия о той битве на Северных Рифах, мы подумали, что уже все, конец знаменитым Шарпам… Но наполовину ошиблись.

— Как это — наполовину? — не поняла Элизабет.

— Ну, братец ее, Блэйз, мертв, а Беатрис чудом выжила, — с видом знатока пояснил корсар. — Уж не знаю, то ли ей в критический момент ниспослала благословение госпожа Удача, то ли старый Николас заложил душу дьяволу, а только пуля, посланная тем типом в маске, похоже, была бракованной.

Пока ватага пиратов наперебой все это рассказывала, Суонн все больше и больше удивлялась. Столько вопросов, и ни одного ответа… Что за Северные Рифы? Зачем эти Шарпы туда отправились? Похоже, на все вопросы — и о своей «Пиранье» в том числе — Элизабет получит ответы лишь у самой Беатрис Шарп… Поэтому они с Джессикой, не слушая более болтовни подвыпивших пиратов, сочли благоразумным отправиться прямо в дом главы пиратов — благо, Элизабет не настолько ударилась головой о пушку, чтобы забыть дорогу к пиратской резиденции…

В помещении за столом в изрядно потрепанном кресле сидела, закинув ногу на ногу, женщина с короткими торчащими во все стороны рыжими волосами. Одета она была в длинную темно-коричневую безрукавку на белую рубаху, а в левой руке, облаченной в кожаную перчатку, держала пистолет. То была Беатрис Шарп — родная дочь легендарного Николаса Шарпа, победительница Неуловимой Эскадры, гроза Семи Морей и прочая, прочая. Конечно, если бы не тот роковой день на Северных Рифах, когда они с Блэйзом, так и не завершив должным образом бой с Лоренсом Белтропом, потомком злейшего врага их отца, потерпели поражение от рук британцев, то, скорее всего, Беатрис сейчас управляла бы не только Исла-Моной, но и остальными заселенными островами Карибского Архипелага, и над каждым фортом реял бы флаг Либертании — белая роза на черном фоне. Но на Северных Рифах отцовская мечта о свободном государстве, которую должны были воплотить дети капитана Шарпа, была пресечена на корню английской сталью. Но, хранимая судьбой, Беатрис выжила, хотя судовому врачу, лечившему Шарп, потребовалось очень много времени, не меньше месяца, прежде чем он сумел все же поставить пациентку на ноги. После той битвы дочери Шарпа пришлось несколько поумерить свои амбиции, ведь в ее положении о том, чтобы возродить Либертанию, нечего было и мечтать, нужно было начинать жизнь с нуля. Не сразу, конечно, но постепенно былую славу Беатрис восстановила, хотя поначалу ей было, конечно, трудно, особенно учитывая тот факт, что пираты Исла-Моны, посчитавшие ее погибшей, не узнали в ней ту жесткую пиратскую главу. А уж когда Шарп, владевшая к тому времени английским военным кораблем «Ройял Мэри», захватила в свою собственность флагман Неуловимой Эскадры, испанский линейный корабль «Азор», о той победе заговорили везде — от Испаньолы до Монтсеррата, от Св. Мартина до Барбадоса.

Заметив на пороге двух девушек в пиратском облачении, Беатрис, поигрывая пистолетом, усмехнулась и констатировала:

— Как я понимаю, это и есть чудом выжившая Элизабет Суонн и ее абордажница Джессика Роуз? Я ждала вас обеих.

— Да, я… мы выжили чудом, — быстро поправила себя Элизабет, мельком взглянув на Джессику. — А вы откуда знаете о том, что произошло? Вы же недавно…

— Знаешь что, давай обойдемся без всех этих церемоний, — едва ли не на полуслове перебила Беатрис. — Это твое «вы» заставляет меня почувствовать себя чопорной дворянкой, а я не люблю этого. А насчет того, откуда я обо всем знаю… О том, что я прищучила Ларсена, ты, как я догадалась, знаешь. А вот про нашу старую Инес, видимо, не помнишь.

— Инес Диас? — переспросила Джессика, с интересом вслушиваясь в разговор. — Да, это штучка еще та… Она много раз говорила, что у нее «есть еще порох в пороховницах».

— Она у нас дама очень суровая и властная, — с умным видом подметила Шарп. — Признаться, даже я ее немножко побаиваюсь… Так вот, насчет поступка Грифо Сайфуса… Этот проходимец где-то пять дней назад в наши воды заплыл. Так один из его матросов проболтался о том, что Сайфус натворил на Доминике. Естественно, старая Инес, охочая до слухов, тотчас же через доверенное лицо доложила об этом мне. Ну и прижали мы Грифо к стенке для допроса. Он сначала отнекивался, говорил, мол, не мог я соратницу предать… Но потом все-таки признался. И мы его прямо на месте расстреляли за предательство.

— Вот дьявол, — досадливо бросила Элизабет, — а я хотела ему собственноручно глотку перерезать… Только я в толк не возьму — из-за чего он меня предал? Неужели Сяо Фэнь был в очередной раз прав насчет пиратского способа разбогатеть? — она вспомнила, как Сяо Фэнь, пиратский барон Сингапура, упоминал, что нынче пират может разбогатеть, только предав других пиратов.

— Не знаю я, кто такой Сяо Фэнь, но Сайфусу вовсе не золото нужно было, — отрицательно покачала головой Беатрис. — Тут все дело в шебеке твоей. Ему твоя «Пиранья» нужна была, он всегда мечтал о ней, вот и решился на предательство. Сам признался, когда мы его допрашивали.

— Вот крыса! Ради корабля предал! — праведному возмущению Элизабет не было предела.

— Только тут что-то не вяжется, — Рыжая Дьяволица в задумчивости обхватила подбородок ладонью. — На Исла-Мону он прибыл на своем старом бриге, а не на твоей красавице. Куда он ее дел — неизвестно. Впрочем, мы это выясним. Инес Диас быстро собирает слухи, а шебека у тебя была знатная, ни у кого такой быстроходной ласточки на Карибах не было. Если кто ее захватил, сразу узнаем, — завершила Беатрис речь на подбодряющей ноте.

— Если ее на дно не пустили, — скептически заметила Элизабет. — Грифо и с бригом-то своим подержанным худо-бедно управляется, только «огонь» кричать умеет, а уж с «Пираньей» и вовсе не совладал бы. Вот и могли ее ко дну пустить.

— Ну, не скажи, — рассмеялась Джессика, скрестив руки на груди. — Никто в здравом уме не станет топить такой корабль. Вот представь, Лиз: ты видишь в море красавец-корабль, уникальный по ходовым качествам, что ты с ним сделаешь? Конечно, попытаешься захватить.

— Конечно, Джесс, — согласно кивнула Суонн, — но ведь если корабль Сайфуса атаковали, скажем, ночью, то могли бы и не увидеть, что за корабль перед ними, и отправить на дно. Такое вполне возможно.

— Зачем гадать? — махнула рукой Беатрис, откинувшись на спинку кресла. — Лучше время от времени наведывайтесь в нашу таверну — вдруг старая Инес о чем-нибудь да узнает.

Немного поразмыслив, Элизабет и Джессика пришли к выводу, что это будет самым разумным решением. Конечно, часто расспрашивать Инес о «Пиранье» не имеет смысла, но, к примеру, раз в неделю или даже в две, быть может, какая-нибудь информация да всплывет… А пока что Элизабет все же узнает о том, где сейчас скрывается этот лягушатник Преноль, и расквитается с ним.

***

Запись Элизабет в судовом журнале:

Увы, вытрясти деньги из хитрого лягушатника я не смогла. Его уже успели порешить в том месте, которое мне указал один из собутыльников в таверне Исла-Моны, а именно — в бухте Разбитого корыта. Но перед смертью месье Преноль успел назвать место, где он спрятал те двести тысяч пиастров — в сундуке на маяке неподалеку от испанского города Ла-Вега, что находится на Испаньоле. Что ж, оставив тех наемников, убивших Преноля, кормить чаек вместе с ним, я взяла курс на Испаньолу. Причалить у маяка Ла-Веги труда не составило, хотя я, признаться, чуть не попалась на глаза двум кастильским патрульным бригам. Конечно, я бы их захватила сразу… если бы эти бриги не охранялись фортом Ла-Веги. Благо, мой вахтенный, как это всегда бывало в похожих случаях, успел предупредить меня об опасности. Очень громко предупредить, истошно закричав: «Испанцы!»…

В общем, угроза нападения испанского патруля миновала, и я смогла высадиться на берегу. Деньги, о которых говорил Преноль, действительно оказались схоронены в том сундуке, да не двести тысяч даже, а целых полмиллиона пиастров! По идее я должна бы вернуть все это богатство Шону Стабловски, но… не стану. Когда это пираты добровольно отказывались от добычи? А играть в благородство я не намерена — я же не Уильям Тернер, да и за подвиги нынче плохо платят… Пора бы уже вернуть то, что по праву принадлежит мне, а именно — мою шебеку «Пиранья», которая, как я не раз убеждалась, быстроходнее даже давно утонувшего английского брига «Перехватчик». Но прежде неплохо бы приумножить свое богатство, да и кораблик захватить получше, чем мое нынешнее судно «Аделина», если я хочу подготовиться к захвату «Пираньи», когда станет известно ее местонахождение. Шебека, конечно, не галеон, но для ее захвата лучше подойдет, например, бригантина, а моя шхуна больше подходит для торговли, нежели для сражений. Что ж, надеюсь, мне попадется по пути одиночное судно, захватив которое, я наконец приступлю к настоящей пиратской жизни! Ну и на Исла-Мону буду наведываться — вдруг старая Инес что-нибудь о моей «Пиранье» узнала…

***

На Исла-Мону Элизабет Суонн возвращалась не раз, но о ее шебеке новости поползли лишь два месяца спустя, считая от того визита к главе пиратов Беатрис Шарп. За это время Элизабет успела обзавестись неплохим бригом под названием «Валькирия» и провернуть несколько удачных грабежей. Хотя, конечно, «Валькирия» по сравнению с «Пираньей» была не такой быстроходной, вооружение брига вполне подходило, чтобы использовать этот корабль в абордажных целях. Весь награбленный товар Элизабет продавала в основном именно в магазине Исла-Моны, да и в таверну не забывала заглядывать, чтобы набрать команду и лишний раз спросить Инес Диас насчет «Пираньи». И так в конце концов Суонн узнала кое-что, возможно, связанное со своим кораблем.

— Вчера ко мне в таверну забулдыга какой-то завалился, — уперев одну руку в бок, рассказывала Инес Диас, мельком наблюдая за тем, как официантка разносит блюда. — Как звали его, того не упомню, но по виду новенький. Как вспомню, как он на меня глазенки вылупил — явно не ожидал, что здесь баба всем заправляет… Стал, значит, этот юноша рассказывать, как у берегов Кубы встретил испанский торговый караван из четырех галеонов и шебеки. Он, ясно дело, в бой решил не ввязываться — сам был на шлюпе, поэтому развернул свое хлипкое суденышко в сторону. Галеоны курс не сменили, а вот шебека ринулась в погоню. И, по словам, догнала его шлюп в считанные минуты, хотя расстояние между ними было приличным.

— И что дальше? — заинтересованная Элизабет даже облокотилась на барную стойку. Джессика, стоявшая рядом, не испытывала такого уж энтузиазма, но понимала, почему Суонн настолько возбуждена. Если шебека действительно сумела догнать быстрый шлюп, значит, с большой долей вероятности это была именно «Пиранья». С «Пираньей» ни один корабль не мог сравниться по скорости… разве что ходили слухи о неуловимом корабле-призраке, «Летучем голландце», который индейцы называли «Калеуче». Но этим легендам не всякий был горазд верить.

— Дальше… — старая Инес сделала максимально загадочное лицо, прищурилась и несколько секунд спустя заговорщицки продолжила: — Дальше произошло чудо! Канониры умудрились одним залпом снести две мачты, после чего шебека резко ход потеряла, и они быстро оттуда свалили. Юноша сам признался, что не ожидал такого поворота — против шебеки у шлюпа шансов было очень мало.

— Это же была моя «Пиранья», верно? — Элизабет старалась цепляться за каждую нить рассказа. — Если она так легко их догнала…

— Вполне возможно, — обнадежила девушек Инес. — Тот кэп сказал, что это самый быстрый корабль, который он только встречал в море.

— Да, похоже, ремонт испанцам дорого обойдется, — скрестив руки на груди, констатировала Джессика. — А тот капитан не упоминал, в какой порт они пошли залатать дыры? Гавана или Сантьяго?

— Чего не знаю, того не знаю, — развела руками старая владелица таверны. — Проверьте на всякий случай оба порта, но будьте осторожны: не попадайтесь патрулю. Еще бабахнет по вам из форта — и тогда уж точно панихиду заказывать будем…

— Кто предупрежден, тот вооружен, Инес. А мы — предупреждены, — в подкрепление своих слов Элизабет выхватила рапиру и воинственно взмахнула ею. Потом убрала обратно в ножны и обратилась к Джессике: — Отправляемся на Кубу. Вернем то, что принадлежит нам.

— Надо быть осторожными, если с «Пираньей» сражаться будем, — в отличие от Элизабет, Роуз была настроена скептически. — Ты ведь знаешь, что она способна вытворять…

— …в руках умелого капитана, — назидательно подняв указательный палец вверх, договорила Лиз. — А, кроме меня, никто не способен совладать с этой шебекой.

— Уж не знаю, то ли восхищаться твоей смелостью, то ли назвать это бравадой… — Джессика лишь усмехнулась. — Как бы нам во второй раз пятую точку не надрали…

— Уж второго раза точно не будет, — с уверенностью заверила подругу Элизабет. — Ну довольно слов, возвращаемся на корабль!

***

Похоже, в тот день, когда Элизабет на «Валькирии» подплыла к Кубе, удача ей улыбнулась — по крайней мере, сама Лиз так думала. Ветер, конечно, был не попутным, а дул в бок, но повезло Суонн в другом — в порту Гаваны не было видно испанских патрульных кораблей. А та шебека, которую пиратка разглядела в подзорную трубу, курсировала достаточно далеко от форта, и можно было не опасаться смертельного залпа сорокавосьмифунтовых пушек. Шебека сначала была повернута к кораблю Элизабет кормой, и девушка успела разглядеть название — «Хамелеон». Но стоило ей разглядеть корпус получше, когда судно медленно повернулось бортом, как все сомнения сразу развеялись — это точно была «Пиранья», только название поменяли на «Хамелеон». Между тем нынешний капитан шебеки очень медленно развернул судно еще на девяносто градусов, и «Хамелеон», ловя боковой ветер косыми парусами, поплыл прямо навстречу «Валькирии». И только сейчас Лиз заметила, что с этим кораблем… что-то не так. Она слишком хорошо помнила, как по боковому ветру ходила «Пиранья», слывшая едва ли не самым быстроходным кораблем в Архипелаге. «Хамелеон» же при таком ветре ходил в два раза медленнее. Да и маневренности что-то не было замечено.

— Что там, капитан Суонн? — заинтересовался боцман Энди Рейдол, увидев, как сосредоточенно смотрит Элизабет в подзорную трубу.

— Похоже, мы ошиблись, — сделала неутешительные выводы девушка. — Это не «Пиранья». Это просто очень похожий на нее корабль и не более.

— Ты в этом так уверена? — Джессика Роуз ближе подошла к Суонн и тоже стала смотреть на горизонт.

— На все сто. По боковому ветру ходит в два раза медленнее, чем наша «Валькирия» и тем более моя «Пиранья». Маневренность ни к черту — мне казалось даже, что капитан целую вечность разворачивать свою шебеку будет. Скорости вообще нет.

— Но тем не менее, корабль плывет к нам в руки, — констатировала Роуз. И то была правда — «Хамелеон» медленно, но верно приближался к «Валькирии».

— Капитан Джек Воробей предложил бы последовать благороднейшей из пиратских традиций… — улыбнувшись уголком рта, припомнила Элизабет и тут же едва не рассмеялась собственным словам — ведь по итогу-то Джек решил «не чтить пиратских традиций», и в конце концов флагман лорда Беккета был уничтожен.

— Так чего же мы ждем? — Джессика даже выхватила из ножен свою шпагу-фламберг и взмахнула ею. — «Пиранья», не «Пиранья», все равно пойдем на абордаж! — похоже, в понимании Роуз «благороднейшая из пиратских традиций» резко отличалась от той, о которой говорил Воробей.

— Роуз-то права, — усмехнулся в усы боцман. — Если это действительно такое себе корыто, то хотя бы продадим его на Исла-Моне.

— Быть по сему, — без единого намека на эмоции проговорила Элизабет, а затем, резко повысив голос, скомандовала: — Зарядить картечью!

— Есть, капитан! — нестройно отозвались засуетившиеся канониры с пушечной палубы. Через несколько минут оба борта «Валькирии» были готовы к залпу, и Элизабет, встав за штурвал, начала разворачивать бриг так, чтобы он оказался к подплывающему «Хамелеону» не носом, а бортом. Первый бортовой залп «Валькирии», похоже, несколько ошарашил капитана «Хамелеона» — испанского офицера дона Сальватора, который несколько мгновений спустя все же пришел в себя и тоже стал разворачивать шебеку бортом к «Валькирии». Однако разворачивал он свой корабль так медленно, что за это время канониры на пушечной палубе брига Элизабет успели перезарядить орудия и по приказу Суонн выпустили по «Хамелеону» еще залп. Не теряя времени даром, в следующую секунду Элизабет отдала приказ идти на абордаж. Надо сказать, абордажная схватка была потруднее, ибо хоть дон Сальватор и ходил на таком корабле, быстрее которого даже плохонькая яхта, однако недооценивать его бойцов — профессиональных солдат — было глупо. Но и матросы, нанятые Элизабет, тоже были не лыком шиты, ведь это были не абы кто, а настоящие бравые головорезы с острова Исла-Мона. Хотя абордаж и стоил потерь нескольких матросов, «Хамелеон» стал относительно легкой добычей, правда, кроме как на продажу корабелу, он ни на что не годился: не то внутреннее убранство, не те пушки, а о ходовых качествах и вовсе говорить нечего. Разочарованная, встала Суонн за штурвал, и «Валькирия» взяла курс обратно к пиратскому острову.

— О, какие у нас гости! — своим немного хрипловатым веселым голосом поприветствовала Элизабет и Джессику владелица таверны, Инес Диас. — Ну, как успехи?

— Никаких успехов нет, — Лиз, в отличие от Инес, пребывала в совершенно противоположном расположении духа. — Шебека, которую мы встретили в порту Гаваны, была похожа на «Пиранью», но по качеству очень сильно уступала ей.

— Ну, не стоит так переживать. У меня есть чем вас порадовать, — хитро сощурилась старая тавернщица. — Вчера купила у одного молодого торгаша несколько алмазов сестре в подарок… Ох, видели бы вы эти алмазы! Торгаш сказал, что привез их из самой Африки.

— Ты сказала — из Африки? — изумленно переспросила Элизабет. — Сайфус ведь предлагал мне атаковать судно с африканскими алмазами на борту. Мы договорились о встрече на Доминике через месяц, и на этой встрече он и отнял у меня корабль.

— И что? — теперь уже настала очередь самой Инес удивляться. — Это связано с судьбой твоей «Пираньи»?

— На «Пиранье» Грифо наверняка смог взять на абордаж корабль с алмазами, — приступила к объяснениям девушка. — Что случилось после — никто не знает. А тут объявляется торговец с африканскими алмазами. Это не может быть простым совпадением. Он как-то связан со всей этой историей и, возможно, с «Пираньей». И если я узнаю, откуда этот человек взял алмазы, вероятно, я также узнаю, что случилось с моей шебекой. Впрочем, к делу. Где этого торговца искать?

— Да он еще на Исла-Моне шляется, — небрежно махнула рукой Диас. — Пытается продать остальные алмазы. Может быть, в поселении, а может, и в джунглях ошивается, кто его знает…

Сказано — сделано. Джессика и Элизабет немедленно приступили к поискам того торговца. В самом поселении они его не нашли, но зато нашли, как ни странно, в бухте Разбитого корыта. Сначала торговец ничего не хотел говорить, но один удар смертоносной рапиры Джессики вправил ему мозги, и он поведал презанятную историю. Звали этого торговца Джеймс Гротон, и он служил матросом на шхуне «Радуга». Несколько дней назад его и его товарищей ссадили на Северные Рифы за попытку поднять мятеж на корабле. Через три дня на тот островок, где и высадили незадачливых бунтовщиков, прибыли ловцы жемчуга. Опальные матросы представились как испанцы, потерпевшие кораблекрушение, благо, Джеймс хорошо знал испанский язык и мог отдуваться за остальных. С ловцами жемчуга им кое-как удалось договориться, чтобы те доставили «потерпевших» в Ла-Вегу. А на следующий день один из ловцов нашел затонувшую на мелководье шебеку…

— Погоди, — осмелилась перебить Гротона Элизабет в этом месте рассказа, почувствовав неладное при упоминании затонувшей шебеки. — Эта шебека называлась «Пиранья»? — девушке до последнего не хотелось в это верить, но, увы, судьба оказалась жестока…

— Совершенно верно, — подтвердил опасения Лиз торговец. — Ловцы жемчуга вытащили из капитанской каюты кучу всякого добра, и среди всего был сундук с алмазами. И один из ловцов, видимо, знаток, смекнул, что алмазы из Африки, и всем рассказал.

— Если знаток, тогда он точно не может ошибиться, — пожала плечами Джессика. — А что с ними сделали? Где эти алмазы сейчас?

— Ловцы их пересчитали, положили обратно в сундук — и под строжайшую охрану его. С рассветом думали отплыть, да ночью напали пираты. Они, видимо, прознали, что ловцы жемчуга базируются на Рифах, и застали их врасплох. Высадили десант мушкетеров, практически всех положили первыми же залпами. Каким-то чудом я спасся под шквалом картечи…

— Где-то я это уже видела… — понемногу растягивая слова, проговорила Роуз, выразительно посмотрев на Элизабет.

— Погодите, не перебивайте, — остановил обеих Джеймс. — Мы сели на уцелевшие рыбацкие тартаны и загребли изо всех сил. Только чудом мне и еще некоторым удалось оторваться от преследования. Я доплыл до одного из островков и нашел там ловца, корчащегося в агонии. Он сказал мне, чтобы я немедленно плыл на «позаимствованной» тартане на Испаньолу и Тортугу — куда угодно, лишь бы корсары не нашли нас.

— А алмазы? — продолжала допытываться Элизабет, которой из всего потока слов важна была информация лишь об одном. — Про алмазы он что-нибудь успел сказать?

— Да, успел сказать, что во время погони он успел спрятать сундук с алмазами на крупном островке возле могилы. После этого ловец преставился… — Гротон коротко вздохнул. — Держу пари, что это могила самого Николаса Шарпа, о котором в Исла-Моне так много болтают…

— Значит, Северные Рифы, могила Шарпа, — подытожила Джессика, переваривая полученную информацию в голове, когда торговец уже скрылся из виду. — Уж не тот ли этот остров, где, согласно легенде, произошла та роковая для детей Шарпа битва?

— Я не знаю, тот ли это остров, — пожала плечами Элизабет, — я же легенды этой не слышала даже от самой Беатрис… В любом случае, нужно проверить.

Так они и порешили. Пополнив запасы на Исла-Моне, девушки поднялись на борт «Валькирии», и пиратский бриг взял курс на Северные Рифы — россыпь островков разной площади. Ветер в этот раз благоприятствовал «Валькирии», которая плыла прямым курсом. Штурвал в какой-то из дней крутила сама Суонн, в какой-то — один из людей, нанятых Элизабет на пиратском острове. Имя ему было Найджел, и он когда-то в прошлом служил в английском флоте штурманом и навыки свои не растерял за прожитые годы. Что до капитана и старпома, а именно Элизабет и Джессики, то они в свободные дни, когда у руля стоял штурман, сидели за столом в кают-компании и основательно трапезничали.

— Элизабет, твой кок отлично готовит, — удовлетворенно произнесла Роуз, заканчивая со своей долей куриной грудки. — Передай ему мою похвалу!

— Обязательно передам, — отозвалась Лиз, зачерпывая новую порцию ухи. — Кстати, Джесс, может быть, пока мы плывем, ты мне расскажешь эту историю, касающуюся того места, куда мы направляемся? Беатрис тогда не рассказала…

— Ты, должно быть, никогда прежде не слышала о династии Шарпов, — решила Джессика начать издалека. — Мне еще отец, который в молодости плавал под флагом Николаса Шарпа, рассказывал историю о его похождениях, а также о его отце, Малькольме Шарпе. Поговаривали, что этот легендарный корсар мог наводить ужас одним своим именем!

Элизабет чуть было не упомянула всуе, что по чистой случайности знает одного пирата, который наводил своим именем ужас… когда был проклят. Но промолчала, не желая обрывать нить повествования. Джессика между тем плеснула себе в бокал красного игристого вина и, отпив немного, продолжила свой рассказ.

— Торговцы, только заслышав имя Малькольма Шарпа, тут же принимались отменять свое плавание. А у самого Шарпа была мечта — создать свободное государство, свободное от европейских королей и их мелочных войн. Малькольм это государство называл Либертанией.

— Это, конечно, великие слова, — подметила Суонн без единого намека на иронию, — но не все готовы поверить в то, что эта мечта сбудется…

— К тем, кто не верил в эту затею, относился и квартирмейстер Шарпа — Дезмонд Рей Белтроп, — невозмутимо заметила Джессика. — Он говорил, что государство должно управляться железной рукой… Но, несмотря на разногласия, Шарп и Белтроп продолжали плавать под одним флагом. Но случилось одно происшествие. Захватив колонию Сан-Хуан на острове Пуэрто-Рико, Шарп обнаружил там бесчисленное количество изумрудов. Знала бы ты, Лиз, сколько можно было бы за них выручить!.. Но, как это часто бывает в похожих случаях, к испанцам подоспело подкрепление. И тогда Дезмонд угнал у кастильцев корвет и уплыл, оставив Шарпа с врагом и грузом изумрудов наедине. Малькольм чудом вырвался от погони испанцев, но предательства Белтропу не простил. Спустя четыре месяца морские волки встретились каждый на своем корабле. Малькольм Шарп проиграл абордажную схватку и был взят в плен бывшим соратником. Долго Дезмонд пытал его, но так и не узнал, где Малькольм спрятал свой изумрудный груз. Разъяренный упорством бывшего капитана, высадил Белтроп Шарпа на остров Св. Люсия и оставил умирать…

По мере того, как Роуз повествовала, глаза у Элизабет все больше округлялись. Последняя фраза Джессики убедила Суонн в том, что эта история весьма схожа с историей другого знаменитого пирата. Как говорят лягушатники, déjà vu. Капитана Джека Воробья — вот совпадение! — тоже когда-то предал его собственный соратник, Гектор Барбосса, и тоже высадил капитана на остров умирать.

— И он ему оставил пистолет с одной пулей? — осторожно предположила Элизабет.

— Да какая разница, если Малькольм Шарп и так погиб, сойдя с ума от одиночества? — невесело рассмеялась Джессика. — Морских черепах тогда не случилось, как в случае с этим твоим капитаном Джеком Воробьем. Но предусмотрительный Малькольм еще до того рокового случая успел завести семью и даже выпустить потомство… Так двадцать лет спустя объявился на Архипелаге молодой капитан Николас Шарп. Узнав о своем прошлом, он решил пойти по стопам отца и воплотить его давнюю мечту о Либертании. Это у Николаса почти получилось, он даже собрал мощный флот, чтобы захватить колонии, а Дезмонда Рея Белтропа убил в честном поединке, мстя тому за предательство своего отца Малькольма. Но сын Дезмонда, Томас Белтроп, не смог смириться со смертью отца. Он тайно примкнул к команде Шарпа, надеясь отомстить убийце… Именно Томас был тем, кто сдал Николаса губернаторам, в результате чего объединенный флот Англии, Франции, Испании и Голландии перехватил корабли Либертании и уничтожил их в считанные минуты. В поединке Томас Белтроп и смертельно ранил Шарпа, и сам погиб. Тело Николаса его матросы увезли в известном только им направлении…

— …на Северные Рифы, — докончила за подругу Элизабет и тоже сделала глоток вина. — Но, как я поняла, Николас тоже был… предусмотрительным, раз мы лицезрели во главе пиратов Исла-Моны его наследницу. Да и пираты нам рассказывали о потомках прославленного Шарпа…

— Совершенно верно, Лиз, — с готовностью подтвердила Роуз. — У Шарпа родилась дочь, Беатрис. Кем была ее мать, точно неизвестно, но известно, что также Николас усыновил малыша Блэйза, который был немногим старше родной дочери Шарпа. Дети — родная и приемный — были разделены незадолго перед тем, как Николас потерпел сокрушительное поражение. Беатрис выросла под опекой матери, а Блэйз — под защитой шарповского проповедника. Прошло двадцать лет, дети капитана Шарпа выросли и продолжили дело своих предков… Чтобы иметь право голоса на собрании пиратов, — а это было важно для создания Либертании, — Беатрис Шарп бросила вызов Курту Кригеру, тогдашнему главе пиратов на Исла-Моне, и убила его. Шарпы провозгласили возрождение Либертании, но перед тем, как начать захватывать колонии, решили навестить могилу отца на Северных Рифах…

— …И совершили роковую ошибку, — глубоко вздохнув, подытожила Элизабет.

— Ну, не всем дано предвидеть и предугадывать, — рассудительно заметила Джессика. — Лоренс Белтроп, сын Томаса и внук Дезмонда, конечно, не стал такой уж неожиданностью для Блэйза и Беатрис, а вот засады в виде британских солдат Шарпы не могли предвидеть. В легенде о династии Шарпов обоих наследников Николаса — и Блэйза, и Беатрис — считают погибшими в той битве. Хотя, как мы недавно узнали, Беатрис, хранимая судьбой, сумела выжить… А вот Лоренса Белтропа повесили. Впрочем, туда ему и дорога. Он даже по пиратским меркам, как о нем говорили, перегибал палку в своей жестокости, даже прозвище получил с легкой руки своего квартирмейстера — Бучер. Мне даже страшно себе представить, что меня ждало бы, будь я под его началом, — Роуз порывисто выдохнула.

— Наверное, он бы просто использовал тебя в своих целях, а потом ссадил бы на берег, — предположила Лиз, подперев кулаком подбородок. — Или еще хуже — в момент засады отправил бы тебя на корабле, а сам бы смылся куда подальше.

— Но давай сейчас уже не будем говорить о Бучере, а вернемся к Беатрис, — твердо заявила Джессика. — Как оказалось, ей один из британцев, известный в народе как «человек в маске», отправил пару килограммов свинца в лоб, да, видать, промахнулся малость. В итоге Шарп, как я уже сказала, и как ты уже знаешь, выжила и постепенно вернула себе свое доброе имя. И, как мы с тобой тоже уже знаем, разгромила Неуловимую Эскадру и присвоила себе флагман. И в Карибских Хрониках уже наверняка написали новую историю — об испанской Неуловимой Эскадре и ее сокрушительном падении, которому поспособствовала дочь капитана Шарпа…

Элизабет улыбнулась краешком рта:

— Я бы эту историю почитала, конечно. Но не пора ли нам подняться на верхнюю палубу? Скоро до Рифов недалеко будет.

— Да, Лиз, ты права, — согласно кивнула Джессика и встала из-за стола. — Надеюсь, на том острове, куда мы плывем, не будет засады.

Ветер понемногу усиливался, но оставался по-прежнему попутным, а погода — облачной с прояснениями. Где-то далеко слышались крики чаек, волны колыхались. И на море было удивительно тихо: поблизости никто не плавал — ни пираты, ни торговцы. Но зато на следующий день плавания на небе вдалеке показалась туча. Смотревшая в подзорную трубу Элизабет надеялась, что туча обойдет их стороной… но в тот день, когда «Валькирия» уже была близко к Северным Рифам, небо совсем испортилось. Шторма было не избежать. Загрохотал гром, в небе сверкнула молния. «Валькирия» плыла к Северным Рифам, кренясь с борта на борт. Ветер нещадно ударял то в борт, то в корму. И когда он дул в корму, то так подгонял корабль, что «Валькирии» грозило налететь на один из рифов. И она налетела бы, если бы не Элизабет Суонн, стоявшая у штурвала. Даже шторм не мешал ей разворачивать судно так, что оно чудом избегало рифов, хотя паруса уже были потрепаны. Зато к тому времени, когда «Валькирия», наконец, подплыла к самому крупному островку, на котором, по словам того торговца, должен был находиться сундук с алмазами, шторм уже изрядно ослабевал. А когда Элизабет нашла место для причала, погода и вовсе заметно улучшилась. Шторм совсем прекратился, и засады на острове, где был захоронен Николас Шарп, не было. Только старый мост, которому было уже много лет, грозил развалиться на части, поэтому девушки ступали по нему очень и очень осторожно. Вскоре они увидели какой-то заброшенный домик без окон и с еле держащейся дверью. С другой же стороны виднелся крест — по-видимому, это и была могила Николаса Шарпа.

— Рискну предположить, что алмазы спрятаны в этом ветхом домишке, — кивком головы указала Элизабет на видавший виды домик. — Интересно, кто там жил раньше…

— Да неважно, кто там жил, — смеясь, махнула Джессика рукой. — В конце концов, мы за алмазами сюда пришли.

Сундук на поверку оказался внутри этого заброшенного здания. Слегка приоткрыв его, Элизабет едва не ахнула от изумления. Сундук был набит гранеными драгоценными камнями, и, судя по тяжести, они уж точно были не фальшивые. Все еще мокрые насквозь после шторма, но довольные, подняли девушки вдвоем сундук с алмазами и потащили на корабль. Удивительно еще было то, что старый мост сумел выдержать и такой тяжелый вес, хотя пара досок уже отвалилась и полетела в море, но это было уже после того, как Элизабет и Джессика перебрались на ту сторону острова и перетащили в конце концов сундук на «Валькирию». Теперь можно было возвращаться на Исла-Мону — отметить столь удачную находку и заодно подлатать потрепанные штормом паруса на местной верфи.

***

Запись Элизабет в судовом журнале:

Вот ведь как судьба сложилась… «Пиранья» моя уже на дне морском. Что ж, жаль такую быстроходную ласточку. Этого бы не было, если бы Грифо Сайфус не предал меня… Но в этом есть и хорошие стороны — мы с Джесс завладели сундуком, набитым подлинными африканскими алмазами! Правда, ненадолго, ибо некий Отто Гронберг встретил нас в порту Исла-Моны и предложил, по его словам, весьма ценную для нас информацию о корабле, который по ходовым качествам намного лучше моей шебеки. И эта информация должна была стоить всего одного сундука с алмазами. Конечно, я не могла поверить своим ушам — ведь я не знала ни одного корабля, который был бы лучше «Пираньи» по скорости и маневренности! Но Отто уверял меня в том, что он не сумасшедший, и когда я все же согласилась передать ему алмазы, рассказал то, что поразило меня даже больше, чем в свое время неживые пираты «Черной жемчужины».

Оказывается, всего таких шебек было три. На верфи, где и была построена «Пиранья», построили еще два таких же корабля. Причем сначала был сделан «Хамелеон» с явными недостатками в конструкции, потом — «Пиранья», при постройке которой были учтены все недостатки «Хамелеона»… Но вершиной стал корабль, который воплотил в себя весь опыт при постройке «Хамелеона» и «Пираньи» — шебека «Марлин». По словам Отто, это был не корабль, а настоящее произведение искусства. Через неделю он должен был отправиться с Пуэрто-Рико на Испаньолу, и нужно было успеть перехватить «Марлин» в пути. Для убеждения в собственной правоте Отто даже попросился ко мне на «Валькирию», чтобы лично участвовать в абордаже «Марлина». Мне же нужно было тщательно подготовиться к захвату этого чудо-корабля. У владельца магазина я скупила лучшее оружие для своих матросов — благо, денег у меня на это с лихвой хватало, а в море, несмотря на качку, решила провести со своими людьми учебный бой. Неясно еще, при каких условиях мы столкнемся с шебекой «Марлин», а на том корабле дилетантов уж точно нет, так что надо быть готовыми ко всему. Именно так я и сказала своему боцману, который недоумевал, почему я заставляю моряков тренироваться при такой сильной качке.

Тренировка заняла много часов, вплоть до позднего вечера. Но оно того стоило — в бою с командой «Марлина» мои матросы показали себя просто превосходно. А уж как виртуозно Джессика владеет своим смертоносным фламбергом — вообще выше всяких похвал. Она буквально резала бывалых матросов с «Марлина» на бифштексы. Хотя половину команды мы перед абордажем все же потеряли, когда «Марлин» несколько раз стрельнул по нам картечью, но все же этот чудо-корабль в конце концов стал нашим. Отто не ошибся — этот корабль действительно произведение искусства. Достойная замена «Пираньи»! Теперь можно с триумфом вернуться на Исла-Мону, высадить Отто в порту, а потом — сразу в таверну, похвастаться новым кораблем, набрать новых людей да заказать у старой Инес самую лучшую выпивку. Йо-хо-хо, пиратская жизнь — по мне!

***

Шторма ничего не предвещало, но ветер был достаточно силен, и кроме того, в этот раз был не попутным, а дул наискосок, почти по направлению к носу корабля. Но скорости шебеки «Марлин» это не особо мешало — помимо того, что это был невероятно быстрый и маневренный корабль, благодаря косому парусному вооружению он мог развивать максимальный ход в бейдевинд. Легко и непринужденно рассекая шумную воду, шебека с черными парусами, поставленными мастером Алексусом вместо прежних зеленых, плыла прочь от порта Исла-Моны, где, помимо прочих пиратских кораблей, был пришвартован и «Азор» — бывший флагман Неуловимой Эскадры, теперь — личный линкор Беатрис Шарп, пиратской баронессы и наследницы Николаса Шарпа. Джессика Роуз стояла на носу впередсмотрящей, Элизабет Суонн — за штурвалом, устремив решительный взгляд к горизонту. Ветер нещадно трепал светлые волосы Лиз и даже чуть не сорвал с ее головы треуголку. Улыбнувшись про себя, девушка подумала, что уже и не жалеет о потере «Пираньи», и что даже в предательстве могут быть лучшие стороны. Подумать только, что она не заполучила бы этот прекрасный корабль, во всем превосходящий ее «Пиранью», если бы не Сайфус и его предательство. Судьба воистину может быть непредсказуемой…

Без сомнения, Элизабет Суонн ожидают новые приключения, новые штормы и, конечно же, новые абордажные схватки. Больше нет дочери губернатора, получившей образцовое воспитание, как нет и жены нового Морского Дьявола, вынужденной ждать своего супруга на пустынном острове каждые десять лет. Нынешняя Элизабет — капитан одного из самых быстроходных кораблей, и ей еще суждено прославиться в Карибском Архипелаге. Лиз стремилась к свободе — свободу и получила, как сказал бы Гектор Барбосса, трудом и потом, силой, данной ей самой. Ее даже не мучила практически совесть, что она, по сути, всячески наплевала на бремя своего бывшего мужа. Хотя внутренний голос иногда спрашивал, готова ли она будет к тому, чтобы встретить в море легендарный корабль, капитан которого явно захочет взыскать с Элизабет за то, что та променяла сомнительный титул верной супруги капитана «Летучего голландца» на пиратскую жизнь. Но Суонн тут же заглушала голос совести, уверенная в том, что к тому времени, когда ей судьбой будет предначертано сразиться с «Летучим голландцем», она обзаведется уже кораблем помощнее, чем у нее есть сейчас. А пока — лучше не думать о грустном и всеми парусами ловить ветер свободы.

***

Шел уже шестой месяц с тех пор, как Элизабет Суонн захватила шебеку «Марлин», которая на поверку оказалась намного лучше давно затонувшей «Пираньи». За это время Элизабет вернула себе былую славу, какую снискала до предательства Грифо Сайфуса, а золотишко так и текло в ее карманы. Суонн даже подрядилась участвовать в игре, которую организовал не кто иной, как старый корабел мастер Алексус с верфи Исла-Моны. Игра эта называлась «Дозор», и суть ее заключалась в том, чтобы разгадывать загадки так называемого «мекахрома» и в указанных местах искать остальные части этого самого предмета. В конце пути «дозорных» ждало таинственное сокровище, но так уж получилось, что, кроме Элизабет, никто не продвинулся в «Дозоре» до самого конца, кроме разве что одного капитана, назвавшего свой бриг соответствующим именем «Дозорный», но так уж сложилось, что этому кораблю «посчастливилось» столкнуться с «Марлином» и потерпеть поражение. Самой девушке «Дозор» показался очень даже интересным, более того — ключевые фразы, которые нужно было говорить, были напрямую связаны с легендой о Неуловимой Эскадре, например: «Неуловимая Эскадра появилась в водах Карибского Моря», «Капитан Шарп ищет Неуловимую Эскадру», «Капитан Шарп напала на след Неуловимой Эскадры» и тому подобное. Чем больше «мекахромов» находила Элизабет, тем запутаннее были загадки, но тем интереснее было их разгадывать. Иногда Лиз даже привлекала к этому делу Джессику, и некоторые не в меру любопытные матросы даже задавались вопросами: о чем это капитан и старпом шушукаются в каюте? Но как ни были сложны загадки, в конце концов Элизабет, разгадав последний «мекахром», нашла заветный клад в определенном месте, а именно — в доме на острове Св. Киттс. Клад дозорного, помимо кучи золота, составляли три особенных предмета: мини-модель корабля «Шторм», золотая подкова и маленькое зеркало. Эти три предмета в комплекте, как поговаривали в народе, приносили удачу в разного рода делах: мини-корабль — в плавании, подкова — в поисках клада, а зеркало — в делах, требующих скрытности.

Но был в жизни новоявленной «дозорной» и не такой уж веселый момент. Как раз полгода спустя после захвата «Марлина» Элизабет вернулась на родину — в Порт-Роял. Никто там ее уже не знал как дочь губернатора Суонна, уже покойного к тому времени, зато все опознавали в девушке прославленную пиратку, владелицу одного из самых быстроходных кораблей и грозу испанских толстосумов. И как раз в Порт-Рояле началась эта история. Началась с заурядного на вид человека средних лет. Он выглядел весьма напуганным, но никому не хотел рассказывать причину столь откровенного страха. Никому, кроме Элизабет. Ей-то он и поведал историю о том, как у берегов острова Св. Мартин этот бедолага повстречал люггер, на борту которого были — ни больше, ни меньше — нежить-обезьяны. Суонн даже посмеялась сперва — из всех неживых обезьян она знала только мартышку по имени Джек, а уж эта-то обезьянка с «Черной жемчужины» никуда не могла деться. Но человек, представившийся Алленом Гладстонном, уверял, что все, что он рассказал, — правда. Наконец, высказавшись, этот Гладстонн куда-то убежал, а девушки стали раздумывать, верить ему или нет.

— Я, конечно, слышала о всяких там кораблях-призраках, например, о «Летучем голландце»… — начала было Джессика, но, увидев, как помрачнела Элизабет при упоминании легендарного корабля, насторожилась. — Что такое, Лиз?

— Да ничего, Джесс, продолжай, — отмахнулась девушка, рвано выдохнув. Воспоминания, связанные с «Летучим голландцем», были не очень-то приятными. Ну почему, почему Джек Воробей… капитан Джек Воробей в том сражении тянул время, лишь угрожая Дейви Джонсу пронзить сердце, но не делая этого, тем самым позволив Морскому Дьяволу убить Уилла Тернера и обречь того на вырезание сердца и воскрешение уже в виде нового капитана «Голландца»? Но вместе с этим вопросом в голове Элизабет возник и вопрос к самой себе — а какого черта она, капитан корабля Сяо Фэня, королева пиратов, связала свою судьбу с Тернером вообще? Да, сейчас-то она с ним порвала ради собственной свободы и сейчас живет даже лучше, гораздо лучше, чем будучи матросом на «Черной жемчужине». Но капитан-то Тернер не знает о том, что брак расторгнут. Он наверняка ищет бывшую супругу, чтобы предъявить ей за то, что она всячески наплевала на свой долг хранить его сердце. И теперь «Голландец» уже не служит для перевозки душ на тот свет, а снова известен как «корабль-призрак».

— Ну так вот, — продолжила тем временем Джесс, пребывающая в совершенно противоположном расположении духа. — На самом деле подобных баек можно наслушаться в любом городе. Стоит налить боцману пару кружек рома покрепче — и такого расскажет: хоть про корабль-призрак, хоть про корабль обезьян… Но у меня есть подозрение, что в данном случае это какая-то ловушка. Что Гладстонн надеется таким образом обвести нас вокруг пальца. Допустим, мы поверили ему и поплыли на Св. Мартин. Никакого люггера с обезьянами нет. Зато где-нибудь в джунглях нас поджидает засада, а впереди всех — этот самый Аллен Гладстонн из Порт-Рояла, с ухмылочкой наводящий на одну из нас пистолет.

— Давай вот что сделаем, Джессика, — заговорщически прошептала Элизабет, которая уже успела отогнать от себя неприятные воспоминания. — Мы отправимся на Св. Мартин, но прочесывать остров не станем, а спросим хозяина местной таверны — вдруг Гладстонн еще кому-нибудь, кроме нас, успел рассказать эту сказку о корабле с обезьянами.

— Я думаю, что это разумное решение, — согласилась Роуз. — Только сомневаюсь, что в голландской колонии нам окажут теплый прием — мы ведь по происхождению англичанки.

— Это не беда, — тут же обнадежила Суонн. — На Исла-Моне живет дипломат, я знаю, он часто коротает время в таверне. В лучшем случае попросим, чтобы он помог нам наладить временное перемирие с Голландией. Ну, а в худшем — атакуем голландский корабль, сорвем с его мачты флаг и попытаемся сойти за «своих».

— Не думаю, что это сработает, — скептически пожала плечами Джесс. — «Марлин» благодаря тебе стал слишком известной посудиной, и твою шебеку голландцы в любом случае узнают. Флаг нам не поможет. Лучше всего поговорить с дипломатом.

Не теряя больше времени на долгие разговоры, Элизабет и Джессика стали собираться в дорогу. Сборы заняли не так много времени — всего лишь нужно было пополнить запасы провизии и рома, да и оружие получше нынешнего прикупить — мало ли что… До Св. Мартина Элизабет добралась не без приключений — сначала на Исла-Моне заплатила дипломату двадцать тысяч пиастров, чтобы помириться с голландцами, ну, а потом уже в море ей на всех парусах пришлось удирать от военной эскадры из двух фрегатов и одного варшипа под испанским флагом, ибо сражаться против таких крупных кораблей, будучи на маленькой, пусть и быстроходной, шебеке было бы чистой воды безрассудством.

К Св. Мартину девушка приближалась с явным насторожением, прислушиваясь, не станет ли форт палить по ее кораблю. Но форт не подавал никаких признаков того, что в Элизабет опознали врага. И солдаты в порту не схватили ее, как вражеского агента. Значит, с облегчением подумала Лиз, дипломат с Исла-Моны выполнил свою работу как надо… Тем лучше. Таверну они с Джессикой нашли очень быстро — благодаря вывеске с кружкой. Бармен их поприветствовал, конечно, не так радушно, как Инес Диас в таверне Исла-Моны, но все же согласился выслушать.

— Скажите, мингер, — начала Элизабет вполголоса на ломаном нидерландском, — не происходило ли в этих водах чего-нибудь… сверхъестественного? Не заходил ли в порт корабль с обезьянами на борту?

— С обезьянами? — едва не расхохотался ей в лицо бармен. — Не смешите меня, госпожа. Вы далеко не первая, кто поверил бредням этого забулдыги. Не заходил в наш порт корабль ни с обезьянами, ни со слонами, ни даже с жирафами!

— Не первая? — вопросительно изогнула бровь Элизабет. — Кому еще Гладстонн эту сказку разболтал?

— Да был тут человек один, — принялся рассказывать бармен, облокотившись на барную стойку. — Ральф Ваттерсон его звали. Уже не помню, где, но этот проходимец Гладстонн его отловил и поведал историю о корабле с обезьянами. И что же, вы думаете? — картинно развел руками трактирщик. — Мингер Ваттерсон приплыл сюда, взялся прочесать остров вдоль и поперек… да так и не вернулся.

— Книппель мне в грот, не зря я нутром чуяла, что это ловушка! — порывисто выдохнула Роуз, когда они с Элизабет покинули здание таверны. — Но раз уж мы здесь, придется, наверное, нам все же обыскать джунгли. Хотя бы выясним, что Гладстонн скрывает.

— Твоя правда, — покровительственно положила Суонн руку на плечо соратницы. — Если мингер Ваттерсон еще жив, он наверняка сможет нам что-нибудь рассказать по этому поводу.

Сказано — сделано. Не прошло и десяти минут, как Джессика и Элизабет вышли за городские ворота и отправились вглубь острова. Долго блуждали они сквозь заросли, стараясь не наступать на ядовитых змей в траве, пока, наконец, не наткнулись на небольшой дом посреди джунглей. Шестое чувство подсказало Элизабет, что этот домик не так прост, как кажется. И то, что дверь была отворена, и окна не были занавешены, лишь все больше подтверждало мысленные догадки Лиз. Вскоре в этом же убедилась и сама Джессика, когда они вдвоем вошли, и на них, со звоном обнажив сабли, набросились… двое ходячих скелетов. Прежде Элизабет таковых видела на «Черной жемчужине» до того, как проклятье было снято, и в пещерах на островах Карибского Моря, так что особо страх не почувствовала. Кроме скелетов, в доме оказался мужчина, дрожащий от страха. При нем не было ни денег, ни оружия. Похоже было на то, что это и был бедолага Ваттерсон, попавшийся в ловушку Гладстонна, эти скелеты его… охраняли. Но откуда они взялись?

— В-вы… спасли меня, — дрожащим голосом пробормотал мужчина, пока Джесс и Лиз помогали ему подняться. — Проклятье! Надо же было так глупо вляпаться!

— Вы — мингер Ваттерсон, верно? — сразу с места в карьер начала допрос Элизабет. — Это Гладстонн вас завлек в ловушку?

— Да, да! Чертов обезьяний прихвостень! — в сердцах выкрикнул Ваттерсон, но понемногу успокоился и продолжил: — Вы можете мне не верить, но пройдоха Аллен работает на говорящую неживую макаку. Я видел ее собственными глазами. Ее… точнее, его зовут капитан Маугли. Ни удар рапиры, ни пуля не берет этого обезьяныша — в этом я убедился, когда Маугли напал на меня. Какой позор! Я, Ральф Ваттерсон, только что начал вести торговые дела, обжился неплохим кораблем… и все это в одно мгновение потерял. А этот обезьяний помощничек еще заставил меня написать письмо моей жене Карине, чтобы она отдала ему все мои сбережения! Какой позор!

— Час от часу не легче, — нахмурившись, констатировала Суонн, обхватив подбородок ладонью. — Похоже, на след Гладстонна мы напрямую не выйдем. Но хотя бы жену Ральфа можно спросить. Мингер Ваттерсон, — обратилась она к Ральфу, — скажите, где ваш с женой дом? Может, мы у нее выясним что-нибудь.

— На Кюрасао, слева от резиденции губернатора, если стоять к ней спиной, — хрипловатым голосом вымолвил несчастный. — Пожалуй, я пойду в город — поставлю в церкви свечку за свое неожиданное спасение…

Все еще вздрагивая, Ральф Ваттерсон затрусил прочь от проклятого дома. На душе у него было паршивее некуда. Это ж надо — клюнуть на такую глупую наживку! Подумать только — раньше мингер Ваттерсон был зажиточным торговцем, который перевозил грузы в голландские и французские колонии Архипелага… Но все началось тогда, когда губернатор Гваделупы поручил Ваттерсону, как видному капитану, передать секретный пакет одному человеку, живущему в Порт-Рояле. Знал бы Ральф, к чему это приведет, ни за какие деньги не брался бы за это поручение… А теперь он был вынужден пожинать горькие плоды своей безграмотности. И корабль потерял, и деньги, и миссию провалил… А все из-за этой проклятой макаки и Гладстонна, который бегает у нее на побегушках!

***

Запись Элизабет в судовом журнале:

Странные вещи в последнее время творятся на архипелаге. Хотя, признаться, после кораблей-призраков, кракенов, морских богинь и прочего меня уже ничем не удивишь… Нет, конечно, в том, что история Аллена Гладстонна о люггере с обезьянами оказалась ловушкой, ничего странного нет. И хорошо еще, что мы с Джесс вовремя это распознали, а то сейчас были бы на месте бедолаги Ваттерсона. Странное тут в другом. Ваттерсон говорил, что Аллен Гладстонн работает собственно на мертвую обезьяну. Не думала я, что все так низко… Насколько помню, обезьянка по имени Джек не была разумным существом — всего лишь ручной зверушкой капитана Барбоссы. И уж тем более речи не шло, чтобы у мартышки Джека были… прислужники. Единственные общие у Джека с капитаном Маугли черты — оба обезьяныши, и оба бессмертны. Только бессмертие Джека-мартышки объясняется тем, что он взял монету из сундука с ацтекским золотом, а бессмертие Маугли ничем не объясняется — вот это как раз и является странным. Откуда взялась эта разумная макака? Почему она бессмертна? Почему человек, в данном случае Аллен Гладстонн, прислуживает обезьяне? Вопросов много, ответов нет.

Я надеялась, что смогу развязать язык Гладстонну, когда застигну его врасплох на Кюрасао — госпожа Ваттерсон сказала, что Аллен назначил ей встречу за воротами. Застать-то я его застала, только он ничего толком не рассказал. Оказывается, Гладстонн настолько запуган этим самым капитаном Маугли, что боится сболтнуть о нем лишнее. Да уж, похоже, эта макака не так проста, как кажется. Бьюсь об заклад, и корабль у этого Маугли тоже не абы какой. Интересно, правда, как обезьяны управляют кораблем. Хотела бы я посмотреть на это…

В общем, придется опять тащиться на Св. Мартин. Ведь именно туда Аллен и ссылает своей историей всех недалеких людей.

***

На этот раз Элизабет, доплыв до Св. Мартина, не стала причаливать в порту. Тавернщика спрашивать о бессмертной макаке бесполезно — для него это все равно лишь моряцкая байка, значит, придется искать зацепку в джунглях. Так рассуждала Элизабет, в то время как «Марлин» бросил якорь у мыса Отчаяния. Название у бухты было, конечно, не очень-то оптимистичное. Впрочем, ничего примечательного они с Джессикой не нашли на берегу… кроме таинственной женщины, судя по внешнему виду — индейской шаманки. Откуда она здесь взялась? Связана ли она как-то с этой историей с обезьянами? Мысли, словно осиный рой, вертелись в голове Суонн, но предположить она ничего не смогла.

Между тем загадочная женщина отвлеклась от своих дум и обратила взор на двух пираток, высадившихся на этом побережье. Стоило Элизабет подойти немного ближе, как в ее памяти блеснуло что-то, похожее на смутное воспоминание. Тиа Далма? Шаманка по внешности хоть и немного, но напоминала именно ее — черные волосы, загорелая кожа, улыбка, открывающая почерневшие зубы… Но ведь богиня Калипсо — а именно ею и оказалась Тиа — была давно освобождена Советом Братства. Конечно, исходя из этого, шаманка, которую Лиз и Джесс только что встретили на Св. Мартине, Тиа Далмой быть не могла.

— Я знаю, что вы задумали, — проговорила шаманка с ярко выраженным акцентом. — Но вы ввязались в очень опасную игру.

— Откуда вы… знаете об этом? — вымолвила потрясенная Джессика. — И кто вы?

— Меня зовут Мейера, и мне известно многое, — серьезно ответила таинственная женщина. — Мне также известно все о капитане Маугли, которого вы ищете. Что вы о нем знаете?

— Ну, кроме того, что он — разумная макака, которая держит… держала, вернее, в узде человека, больше мы ничего не знаем, — развела руками Элизабет. Колдунья рассмеялась, а затем жестом велела девушкам присесть перед ней. Когда они обе — и Элизабет, и Джессика — уселись на песок, шаманка начала свой рассказ.

— Вы этого не знаете, но капитан Маугли не всегда был обезьяной и не всегда так звался. Когда-то Чарли Книппель — а именно так его и прозывали по-настоящему — был человеком, бывалым морским волком. Пока не заключил страшную сделку, которая обернулась ему иной стороной, нежели он ожидал.

— И что же толкнуло его на этот шаг? — заинтересовалась Элизабет. — Неуемная жажда золота?

Мейера отрицательно покачала головой.

— Может быть, он влюбился? — высказала свое предположение Джессика. — Любовь — она как морская болезнь, побуждает человека совершить сверхъестественное…

— Нет, и это тоже неверно, — мотнула гривой черных волос шаманка. — Он хотел бессмертия. Вечно бороздить моря, смотреть, как простые смертные, заслышав его имя, тут же разворачивают свои корабли в другую сторону… Признание или благоговение — это мы все хотим, не так ли? — улыбнувшись, Мейера внимательно посмотрела на Элизабет и Джессику и, как показалось, подмигнула им. — И Чарли исключением не был. Жажда бессмертия привела его на Исла де Муэрто…

— Исла де Муэрто? — не выдержала и переспросила Элизабет, у которой при упоминании этого острова сразу пробудились давние воспоминания. — Я была там однажды и видела сундук с проклятым ацтекским золотом. Не оно ли превратило Чарли в мерзкую макаку?

— Интересное предположение, но нет. Как я уже сказала, он заключил сделку со сверхъестественными силами. Злые духи даровали ему бессмертие, но за это Книппелю пришлось заплатить своим человеческим обличием — теперь он был уже не человеком, а обезьяной. Неживой разумной обезьяной. С легкой руки бывших подельников он получил новое прозвище — Маугли. И с тех пор он стал неуловим, а его корабль пушечное ядро не берет…

— Но можно же как-то сделать Маугли уязвимым? — осведомилась Джессика, ожидая хоть какой-то зацепки, чтобы можно было уже завершить эту историю с кораблем обезьян.

— Есть способ, да… — согласно кивнула Мейера. — Договор все еще спрятан в пещере на Исла де Муэрто. Все, что вам нужно сделать, когда вы его найдете, — после прочтения сжечь.

— Благодарю вас, мудрая женщина, — слегка поклонилась Элизабет и уже хотела идти, но колдунья остановила:

— Еще одно. Капитан Маугли ходит на линейном корабле, а ваше судно навряд ли выдержит бой с ним. Советую подготовиться.

— Ну что ж, спасибо и на том. Итак, Джесс, — повернулась Суонн к верной соратнице, — возвращаемся на корабль. Долгое время мы плавали на этой быстроходной ласточке, а теперь нам придется замахнуться на корабли покрупнее, — и про себя прошептала: «Вот уж не думала, что когда-нибудь мне снова придется поплыть на этот проклятый остров…»

Мысли ее возвращались к тем дням, когда Гектор Барбосса, капитан «Черной жемчужины», возжелал снять со своей команды проклятье. Для этого нужно было все золото вернуть в сундук на Исла де Муэрто и выплатить кровавую дань. А поскольку Элизабет тогда назвалась фамилией Тернер, и по чистой случайности именно кровь Прихлопа Тернера была нужна для снятия проклятия, пираты девушку повезли на Остров Смерти, дабы использовать как источник необходимой крови. Позже Элизабет сама поплыла на Исла де Муэрто, чтобы спасти Уилла от страшной участи. Знала бы она, чем закончатся все эти приключения, — подумала бы трижды, прежде чем спасать будущего капитана «Летучего голландца» и вообще влюбляться в него!

«А может, — думала девушка, возвращаясь с Джессикой на борт «Марлина» и вставая за штурвал, — я ввязалась тогда в авантюры не только ради Уилла? Может быть, я сама хотела проявить себя, чтобы, глядя в водную гладь, видеть отражение достойного человека, отважной пиратки, а не задыхающейся в платьях с корсетом светской леди?»

Элизабет Суонн была дочерью губернатора Ямайки, и этого у нее было не отнять. Она воспитывалась в светском обществе, училась манерам и этикету, вежливо улыбалась гостям на приемах у губернатора… Но никто не догадывался, что на самом деле чувствовала мисс Суонн под маской деланных улыбок и хороших манер. А чувствовала себя Элизабет, как птичка, посаженная в золотую клетку. Дух авантюризма зарождался в ней еще с самого детства, она даже втайне грезила о пиратской романтике и временами, когда рядом никого не было, тихонько напевала пиратскую песню… пока ее на корабле «Разящий» не застал за этим пением Джошами Гиббс, тогда еще служивший в английском военном флоте. Но, несмотря на то, как высказался Гиббс по поводу тех, кто поет о пиратах, тяга к пиратской вольнице у маленькой Элизабет не пропала, а наоборот, возрастала по мере того, как росла сама мисс Суонн. Однако, будучи губернаторской дочерью, девушка была вынуждена долгое время скрывать свое истинное «я». Она убеждала себя, что пираты, как ей не раз говорил Джеймс Норрингтон, — мерзавцы и злодеи, что она только ради Уилла Тернера готова пускаться во всевозможные авантюры… Но она лгала самой себе. На деле мисс Суонн пиратская жизнь была по душе не меньше, чем капитану Джеку Воробью. Ей нравилось сбрасывать с себя оковы морали, ощущать настоящую свободу действий. Она ненавидела платья с корсетами, предпочитая свободные, максимально удобные пиратские одежды, вроде того шикарного черного с золотыми узорами камзола, в который она обрядилась перед четвертым Советом Братства. Лиз и по сей день продолжала ходить именно в этом камзоле, который умудрилась сохранить, несмотря на то, что с Уиллом прощалась, будучи в легкой тунике.

Плавание от Св. Мартина до Исла де Муэрто на какое-то время затянулось — несколько раз Элизабет меняла корабли, сталкиваясь во время плавания с испанскими военными судами. Сначала с шебеки «Марлин» она пересела на корвет «Мортиферо», а шебеку оставила на верфи Исла-Моны на хранение мастеру Алексусу. А спустя какое-то время, набрав побольше людей на «Мортиферо», Элизабет захватила — ни больше, ни меньше — варшип, на этот раз у своих соотечественников — англичан. Впрочем, Суонн было не привыкать воевать против своего же народа по крови — война с Английской Ост-Индской Компанией подтверждала это. На военный корабль «Неустрашимый» были установлены черные паруса, как прежде на «Марлин», а вместо английского герба мастер Алексус поставил герб Веселого Роджера, таким образом обрывая связь нового корабля прославленной пиратки с английской эскадрой. Более того — старый корабел значительно улучшил парусную оснастку варшипа, чтобы корабль мог лучше маневрировать и быстрее уходить от погони, если враг будет не по силам.

На Остров Смерти Элизабет поплыла тогда, когда почувствовала себя уже вполне готовой ко встрече с кораблем Маугли. Найти знакомую пещеру труда не составило — Суонн была на этом острове уже дважды и, хоть и смутно, но помнила дорогу. Пройдя мимо сундука с ацтекским золотом, девушка на какое-то время задержала взгляд на золотых монетах, чем насторожила Джессику. Впрочем, брать монету из сундука на свой риск Элизабет не стала, а продвинулась немного дальше, пока не наткнулась на другой сундук, в котором и хранился зловещий договор Маугли с темными силами. «После прочтения сжечь», — вспомнила Лиз слова шаманки и, осторожно сняв факел, крепившийся на стене пещеры, подожгла договор сразу после того, как бегло просмотрела его. Как только бумага загорелась, откуда-то раздался гулкий звук, а затем послышалось шарканье чьих-то ног. Элизабет и Джессика, как по команде, обернулись и тут же схватились за оружие: Элизабет — за палаш Нарвал, снятый с прежнего капитана «Неустрашимого», а Джессика — за свою верную рапиру-фламберг. Похоже было на то, что столь неаккуратное обращение с бумагой привлекло внимание ходячих мертвецов!

Скелетов было четверо, а один из них даже был больше похож на индейскую ожившую мумию, более того — он был вооружен огромной палицей! Наверное, если бы не Джесс со своим фламбергом, Элизабет закончила бы свои похождения здесь, в этой пещере на Исла де Муэрто. Трое остальных скелетов по сравнению с этим живым трупом инка казались совершенно безобидными. Этот монстр что-то урчал страшным голосом и один раз даже оглушил Суонн ударом палицы. Правда, ненадолго — девушка без особого промедления встала, подобрала Нарвал — и бой продолжился. Сражение было не из легких, но Элизабет и Джессика добились своего — капитан Маугли стал смертным. Теперь оставалось только найти его неуловимый линкор… Но времени на поиски тратить было не нужно — линейный корабль с соответствующим названием «Банановый Рай» держал курс прямо на Исла де Муэрто, навстречу «Неустрашимому», а рядом с ним виднелся… флейт. Похоже, этот флейт когда-то принадлежал мингеру Ваттерсону. Впрочем, торговый корабль не представлял никакой опасности, в отличие от линкора. В подзорную трубу Элизабет разглядела снующих по палубе нежить-обезьян. К ее удивлению, с кораблем и тем более с пушками они управлялись достаточно сносно. Нужно было действовать, пока «Банановый Рай» еще не развернулся для бортового залпа.

— Приготовиться к залпу с борта! — крикнула Элизабет Джессике, и та не замедлила повторить приказ канонирам, которые тут же забегали по пушечной палубе, заряжая пушки то на обоих бортах, то на носу, то на корме — на этот раз книппелями. Первый залп с левого борта был не самым удачным, только слегка подпортил паруса, и капитан Маугли успел стрельнуть в ответ картечью из пушек «Бананового Рая». «Неустрашимый» в это время был повернут к «Раю» носом, и картечь снесла лишь четвертую часть всей команды варшипа — тех бедолаг, которые в суматохе забежали в зону обстрела. Зато второй залп «Неустрашимого», уже с правого борта, снес линейному кораблю даже не просто паруса, а целую мачту. Тем сложнее стало капитану Маугли разворачивать судно для нового залпа. Элизабет не стала ждать, пока обезьяны подготовятся к следующему залпу, а тут же отдала приказ заряжать пушки картечью принялась разворачивать «Неустрашимого» левым бортом. Немного времени прошло, прежде чем оба борта были готовы к залпу, и в несколько мгновений ряды мертвых обезьян на борту «Бананового Рая» поредели. Поразмыслив, Суонн решила сразу пойти на абордаж, не тратя время на дальнейшую перестрелку.

Разумные мертвые мартышки, будучи неплохими в морском деле, в рукопашной схватке показали себя, мягко говоря, не с лучшей стороны. Из оружия у них были только собственные руки, и Элизабет даже посмеялась — настолько легким оказался абордаж по сравнению с перестрелкой… А уж бой с «великим» капитаном Маугли и вовсе прошел на удивление легко — мерзкая макака, потеряв бессмертие, стала просто ходячей говорящей мишенью, которая раздражала только своим видом и тем, что перед боем пыталась заболтать девушек, мол, чего уставились, говорящую обезьяну никогда не видели?

В общем, как бы там ни было, история с кораблем обезьян подошла к завершению. Аллен Гладстонн больше никого не заманит в ловушку своими россказнями, а капитан Маугли больше не будет угрожать Карибскому Архипелагу. Элизабет Суонн, королева пиратов, избранная таковой на Совете Братства, наконец-то завладела кораблем, воистину достойным обладательницы подобного титула. Прежде единственной пираткой на Карибах, умудрившейся захватить в свою собственность линейный корабль, была Беатрис Шарп, глава пиратов Исла-Моны и победительница Неуловимой Эскадры. Теперь этой же чести удостоилась и Элизабет. Линкор, отвоеванный у капитана Маугли, был незамедлительно доставлен на пиратский остров, где ему за несколько дней сделали новую мачту взамен сломанной залпом книппелей, а также поставили новые паруса вместо той рвани, которая стояла на этом корабле прежде. Теперь в порту Исла-Моны стояли уже два пиратских линкора: один — «Азор», собственность Рыжей Дьяволицы, второй — «Свобода»: именно так Элизабет переименовала «Банановый Рай». Да, конечно, он не был таким быстроходным и маневренным, как «Марлин», но зато по мощи ничуть не уступал «Черной жемчужине» капитана Джека Воробья.

Интересно, а что, собственно говоря, произошло с «Черной жемчужиной»? Никто о ней в настоящее время не слышал, а история о капитане Джеке Воробье и вовсе превратилась в миф… Элизабет даже не думала, что на этот вопрос когда-нибудь получит ответ… Но спустя два месяца случилось одно происшествие.

***

По возвращении на Исла-Мону Элизабет Суонн первая заметила, глядя в свою подзорную трубу, что между «Азором» и еще каким-то корветом в порту пиратского поселения стоит подозрительно знакомый черный фрегат с такими же черными парусами. Сперва девушка даже не поверила своим глазам и подплыла поближе к кораблю, чтобы рассмотреть получше. Нет, это определенно была не галлюцинация. У берегов Исла-Моны была причалена самая что ни на есть настоящая… «Черная жемчужина»!

— Джесс, ты только посмотри… — промолвила Лиз, передавая Джессике в руки подзорную трубу. Та посмотрела и тоже увидела черный фрегат, но, в отличие от Элизабет, не испытывала такого уж энтузиазма. Нет, конечно, Джессика с рассказов Элизабет знала о легендарном капитане Воробье и его становлении, но думала, что это не что иное, как миф, как и истории о корабле-призраке — «Летучем голландце». Да и «Черной жемчужины» Роуз прежде никогда не видела, поэтому для нее корабль о черных парусах, совсем недавно бросивший якорь в порту Исла-Моны, не имел такого значения, как для Элизабет.

— Это же «Черная жемчужина», корабль Джека Воро… капитана Джека Воробья! — вовремя исправила оговорку Суонн, однако удивления, смешанного с восторгом, в ее голосе не убавилось. — Ты не поверишь, Джесс, но какое-то время я была матросом на «Жемчужине».

Джессика даже не нашлась, что ответить. Она просто впала в ступор, не зная, как вообще реагировать на эти внезапные новости. Но в знак солидарности с подругой в конце концов решила проверить, действительно ли это знаменитая «Черная жемчужина» или же просто похожий на нее корабль, как это было в случае с «Пираньей» и «Хамелеоном» — двумя похожими друг на друга шебеками. Но стоило им обеим сойти в порт Исла-Моны и прошагать в сторону таверны, как Роуз тотчас убедилась, что Элизабет была права. Да и Суонн окончательно убедилась в том, что «Черная жемчужина» в порту Исла-Моны вовсе не была галлюцинацией. Потому что прямо навстречу им привычной беззаботной походкой направлялся не кто иной, как сам капитан Джек Воробей! Он определенно не изменился — тот же изрядно потрепанный камзол, те же заплетенные в дреды волосы, та же шляпа и тот же озорной взгляд, полный азарта и оптимизма. Увидев перед собой Элизабет и Джессику, Воробей широко улыбнулся, заставив девушек немного отпрянуть.

— А я и не думал, что встречу тебя снова, цыпа, — хохотнул он, выразительно взглянув на Элизабет. — Что, супружеский долг стал в тягость, а, миссис Тернер?

— Я мисс Суонн, — судя по тону, девушка явно не разделяла восторгов Джека. — Наш брак с Уиллом расторгнут, и я не жалею об этом.

Глаза Джессики округлились, и она изумленно посмотрела на соратницу. Элизабет за все время их взаимодействия ничего не сказала о браке с самим капитаном «Голландца» и его разрушении. Наверное, решила не упоминать об этом, ибо воспоминания о том, как новоявленная миссис Тернер сошла на берег, чтобы обречь себя на участь супруги нового Морского Дьявола, были весьма неприятными. Впрочем, Джесс не осуждала Элизабет за ее решение — будь сама Роуз на месте Лиз, она бы поступила точно так же. Ошибкой со стороны Элизабет был скорее сам брак с Уиллом, но никак не разрыв их отношений. Предпочтя свободу тяжелой участи, Суонн поступила правильно.

Джек между тем перевел взгляд с Элизабет на Джессику, и теперь настала его очередь удивляться.

— Лицо знакомое, — в своей привычной манере проговорил Воробей, хотя на деле лицо Джесс было ему вовсе не знакомо. — Я угрожал тебе прежде?

— Меня зовут Джессика Роуз, — отчеканила рыжая девушка, сделав предупредительный шаг вперед. — Я дочь пирата с острова Гренада, бывшего боцмана с корабля самого капитана Шарпа. Я училась фехтованию у отца и могу показать, как подарить ближнему вторую улыбку с помощью вот этой рапиры! — для убедительности Роуз выхватила из ножен шпагу-фламберг и воинственно взмахнула ею. Джек даже отпрянул, а улыбка на его лице сменилась выражением недоумения.

— У Джесс особенная шпага, — пояснила Элизабет, краешком рта улыбнувшись при виде реакции Воробья на оружие Джессики. — Единственная в своем роде на Карибах — шпага-фламберг. Ее нельзя схватить рукой за лезвие, а даже легкое прикосновение оставляет жуткую рану.

— Умеешь же ты выбирать друзей, цыпа, — вздохнул Джек, отступив на мелкий шажок назад. Ему очень не хотелось даже близко подходить к Джессике. Еще бы — не каждому охота получить пару рваных ран!

— Ты вот лучше скажи: каким ветром тебя занесло на Исла-Мону? — Элизабет сочла разумным поскорее сменить тему на вопрос, интересующий ее еще с того момента, как она увидела «Жемчужину» в порту пиратского острова. — И где ты был все это время?

— Где был, там уж нет! — картинно развел руками Джек, но в конце концов принял серьезный вид и, снова вздохнув, сказал: — На самом деле это долгая история. Ее лучше будет рассказать в таверне за кружкой рома.

— Это без вопросов, — усмехнулась Суонн. — У Инес Диас прекрасная выпивка.

Посетители разразились восторженными криками, когда знаменитый капитан Джек Воробей и не менее знаменитая Элизабет Суонн со своей абордажницей Джессикой Роуз переступили через порог таверны Исла-Моны. Даже суровая на вид старая тавернщица Инес Диас позволила себе улыбнуться. Элизабет не стала медлить и заказала бутыль рома себе, Джессике и капитану Воробью. Они выбрали круглый столик на троих, а когда, наконец, уселись втроем, Джек, разлив ром по трем кружкам, принялся рассказывать, откинувшись на спинку деревянного стула:

— Вообще началось все с того, что козлобородый шкипер опять спер у меня «Черную жемчужину».

— Барбосса, — прищурившись, уточнила Элизабет. — Гектор Барбосса.

— Ага, он самый. Да это еще что: «Жемчужину»-то мою старина Гектор потерял да и вздумал пойти на службу к дородному английскому королю. Сперва я думал, что она просто потонула, но все оказалось не так-то просто…

Джек подался немного вперед к собеседнице и заговорщицки прошептал:

— «Черная жемчужина» оказалась в бутылке, а поместил ее туда Эдвард Тич. Вы слыхали о Черной Бороде?

— Так, с чужих слов, — вместо Элизабет обтекаемо произнесла Джессика, которая тоже вслушивалась в беседу. — Весьма жестокий пират, не щадит даже своих. Говорит, мол, он убивать должен, чтобы не забывали, кто он такой.

— Да, это верно. Но вы не слыхали, что он обладает магией вуду, — серьезно констатировал Воробей. — И что его команда зомбирована… Так вот. Я в это время искал Источник Молодости, да по чистой случайности оказался на корабле Черной Бороды. Точнее, меня туда кое-кто обманом завлек, но не суть. Суть в том, что, как оказалось, еще есть шанс вернуть себе «Жемчужину». Источником, конечно, пришлось пожертвовать в силу некоторых обстоятельств… — каких именно «обстоятельств», Джек почему-то предпочел не говорить. Глотнув рома из кружки, капитан продолжил: — Но «Черную жемчужину» мы с Гиббсом из бутылки вытащили. Не без труда, конечно.

— Это, конечно, прекрасно, что ты вернул себе корабль, — Элизабет тоже отпила немного из своей кружки. — Но, возвращаясь к моему вопросу, что ты забыл на Исла-Моне?

— Понимаешь ли, Элизабет, по возвращении на Карибы я узнал кое-что об одном артефакте… — в очередной раз глотнув рома, Джек плеснул себе еще из бутылки и внимательно посмотрел на Суонн. — Слыхала ли ты о Черной Орхидее?

— О твоей «Черной жемчужине» слыхала, а вот об орхидее — нет, — пожала плечами девушка. — Что это за артефакт такой?

— Пожалуй, я не в ту сторону корабль развернул, — хмыкнул капитан Воробей. — Но вот об испанской Неуловимой Эскадре ты точно должна была слышать, цыпа.

— Ха, еще бы ей не слышать! — раздался веселый хрипловатый голос Инес Диас. — С недавних пор чуть ли не все об этом говорят. Пираты в свое время очень боялись этой эскадры, не говоря уже об англичанах и лягушатниках…

— Да-да! — энергично закивал Воробей. — И передвигалась она по Архипелагу с огромной скоростью — недаром ее прозвали Неуловимой. И ты, конечно, знаешь о капитане, победившем Неуловимую Эскадру… В народе его «Спасителем» называют.

— Это была она, — не преминула заметить Элизабет. — Беатрис Шарп, родная дочь легендарного Николаса Шарпа и пиратская баронесса Исла-Моны.

— Так-то оно так… Только ты не знаешь, почему она смогла победить Эскадру, — хитро улыбнулся Джек. — К тому времени в Эскадре оставалось только два корабля — линкор «Азор» и еще какой-то, а дон Педро де ля Энкантарио уже потерял Черную Орхидею.

— Погоди, — остановила его Лиз, начиная уже волноваться. — Что-то я перестаю понимать. Что за дон Педро… как его там? И какая, к черту, Черная Орхидея? Ты можешь мне растолковать?

— Дон Педро де ля Энкантарио — это капитан линкора «Азор», бывшего тогда флагманом Неуловимой Эскадры, — с видом знатока пояснил капитан Воробей. — Погиб при штурме Исла-Моны от рук, как я понимаю, самой Беатрис Шарп. А Черная Орхидея — артефакт, дающий неуязвимость и дону Педро, и его эскадре. До того, как наш уважаемый сеньор потерял Орхидею. Смекаешь?

— Ну тебя, Джек! — не выдержала и рассмеялась Элизабет. — Скажи еще, что испанцы, как команда «Жемчужины» в свое время, превращались по ночам в скелетов, а их капитан ради забавы палил по маленькой бессмертной обезьяне!

— Шутки шутками, а Черная Орхидея все же существует, — философски заметил Джек, не сводя глаз с Суонн. — Я узнал об этом от одной необычной женщины, которая своими глазами видела этот артефакт… Никто не знает ее настоящего имени, все ее зовут просто Матильдой. Она очень сильно интересовалась легендами и мифами, а также индейскими обычаями, культами и всякими там божественными предметами. И вот однажды ее, как невероятно умную ученую, доставили в адмиральскую каюту линкора «Азор». Дон Педро показал ей Черную Орхидею и сказал, чтобы Матильда досконально изучила все свойства артефакта. Разумеется, сеньор знал, что Орхидея делает его эскадру непобедимой, но догадывался, что в ней сокрыто гораздо большее могущество, чем он мог себе представить…

— И что было дальше? — Элизабет даже отставила в сторону кружку и обратилась в слух.

— Дальше… Матильда, несмотря на бдительную охрану, исчезла. А вместе с ней исчезла и Черная Орхидея. Вот таким хитрым образом дон Педро де ля Энкантарио потерял артефакт, дающий бессмертие, благодаря одному из его свойств — перемещать человека из одного места в другое, — капитан Джек развел руками и ухмыльнулся. — Мне, между прочим, сама Матильда обо всем этом рассказала, когда под видом простой горожанки на Невисе выманила меня через городские ворота под предлогом того, что я должен был убить оскорбившего ее капитана. Ну, конечно, помочь даме я согласился, а когда вышел в джунгли, Матильда тотчас сорвала покровы и рассказала историю о Неуловимой Эскадре и Черной Орхидее.

— И где же Матильда сейчас? — поинтересовалась Джессика, которая все это время прислушивалась к беседе, хотя и не сильно верила словам Воробья.

— Понятия не имею, но можно начать поиски с Невиса, — предложил Джек, уже собираясь уходить. — А вы, наверное, тоже решили взяться за поиски Черной Орхидеи? Не советую, барышни, не советую… Бессмертие — это странная штука: его жаждешь, а как получаешь — уже и не особо хочешь.

— Ты говоришь это, потому что сам хочешь найти Орхидею раньше нас, — Элизабет смерила пирата внимательным взглядом. — Не прикидывайся, Джек, уж я-то знаю тебя, как облупленного.

— Да ладно вам, я предлагаю не соперничество, а союз, — клятвенно заверил Воробей. — Кстати говоря, на Невисе, как рассказала Матильда, обитает еще один соискатель Черной Орхидеи… Обитал, точнее. К тому времени, как ветер меня принес обратно на Карибы, этот тип был уже мертв. Но золотишко у себя дома должен был оставить наверняка. В общем, раз уж взялись — дерзайте, — он отвесил шутливый поклон Элизабет и Джессике и, выйдя из таверны, зашагал к своему кораблю.

Несколько минут спустя девушки тоже направились в сторону порта Исла-Моны, попутно размышляя. Похоже, их опять втянули в какую-то загадочную историю, как это было в случае с кораблем обезьян. Черная Орхидея, артефакт, дающий бессмертие и возможность телепортироваться… Все это походило на очередной вымысел, хотя Элизабет, повидавшей немало сверхъестественного — от проклятых кораблей до морских богинь, удивляться точно было уже нечему. Если Черная Орхидея действительно существует, надо хотя бы попытаться найти ее. Ну, а сорвать неплохой куш, разумеется, всегда приятно. Только сомневалась Суонн, что Брайан Джордж настолько глуп, чтобы перед смертью золото оставить на видном месте или в открытом сундуке. Что-то девушке подсказывало, что поиски денег Брайана будут нелегкими. Как, впрочем, и поиски Черной Орхидеи.

***

Линейный корабль «Свобода», бывший «Банановый Рай», захваченный Элизабет Суонн у капитана Маугли, мертвой говорящей обезьяны, бросил якорь в порту английской колонии на Невисе. Жизнь здесь текла своим чередом, никаких особых происшествий не наблюдалось. Местные жители лишь косо поглядывали на Элизабет в полном пиратском облачении и на Джессику, как обычно, сопровождавшую ее. Некоторые из зевак даже задавались вопросом: а почему собственно эти две дамы посетили английскую колонию? О Черной Орхидее и ее соискателях было ведомо далеко не каждому, более того — большинство непосвященных были уверены в том, что все это просто моряцкие байки, не более, вроде сказок о кораблях-призраках и гигантских кракенах. А Элизабет и Джессика приплыли на Невис как раз по делу, касающемуся непосредственно этого таинственного артефакта, о котором узнали от капитана Джека Воробья на Исла-Моне.

Не обращая внимания на перешептывания горожан, пиратки сразу направились в таверну — самый проверенный временем источник информации. В заведении «Три корочки» обстановка была уже поживее и повеселее, нежели в самом городе. Официантка разносила кружки с ромом и элем, которые посетители едва ли не рывком выхватывали с подноса и звонко чокались. И даже появление довольно известных личностей нисколько не поколебало атмосферу. А пузатый трактирщик, на вид добродушный, завидев Джессику и Элизабет, усмехнулся в усы.

— А с вами шутки плохи, насколько я слышал, — хохотнул он, облокотившись на барную стойку. — Хотите рому? Или, быть может, поесть чего-нибудь? Есть свежая курочка в меню.

— Благодарю вас, сэр, — ответила Элизабет без единой эмоции, — но мы ищем Брайана Джорджа. Он… — тут она запнулась. О Черной Орхидее упоминать явно не стоит: бармен, скорее всего, не поверит, и вместо нужной информации девушки получат лишь вежливое указание на дверь. Да и о смерти Брайана Джорджа тоже не стоит говорить, ведь сразу начнутся вопросы, откуда Элизабет узнала об этом. — Он задолжал мне тысячу пиастров, — нашла она в конце концов самую, на ее взгляд, логичную причину поиска Брайана.

— О, да вы не первая, мисси, — трактирщик как-то переменился в лице. — Этот пьяница и дебошир у многих в должниках. Он мне уже который день вернуть десять пиастров не может, а вы хотите сразу тысячу из него вытрясти…

Суонн чуть не рассмеялась в голос. Разговор с владельцем таверны Невиса явно озадачил девушку. Пьяница и дебошир Брайан Джордж, по словам бармена, не мог вернуть ему такую ничтожную сумму в десять пиастров. Смешной какой-то долг. Если Брайан не мог вернуть такие маленькие деньги, он либо слишком скупой, либо бедный. Если второе, тогда почему капитан Джек Воробей говорил про «золотишко» в доме мистера Джорджа? Или это был очередной обман?

— Ну, это дело поправимое, — встряла между тем в разговор Джессика и для убедительности положила руку на рукоять своей верной рапиры. — У нас есть проверенные способы возвращать долги… даже если у человека денег нет.

— Она шутит, сэр, — тут же перехватила инициативу Элизабет, увидев, как испугался трактирщик «способа» Джесс вытряхивать долг, и полезла за деньгами в туго набитый кошель. — Вот, возьмите двести пиастров, думаю, этого с лихвой хватит, — она выложила кучку монеток на стойку.

— Вот уж спасибо так спасибо, — бармен быстро забрал деньги. — А дом Брайана Джорджа находится на окраине города, левее церкви. Передайте ему, что я терпелив, но терпение мое начинает подходить к концу, так что пусть не тянет с долгом.

— Да, сэр, благодарю, — кивнула Суонн, а сама подумала: «С чего мне ему что-то «передавать», если Брайан уже мертв?» Но вслух она, конечно, этого не сказала. Церковь они с Джессикой нашли довольно быстро, да и дом Брайана Джорджа было нетрудно отыскать. Встретил их там какой-то оборванец, который называл себя просто — Джон. Ему Элизабет сказала, что Брайан ее давний товарищ, который забыл вернуть ей одну вещицу, и, хотя у Джона закрались подозрения, возникать он особо не стал, что было на руку Лиз и ее соратнице. Так что, когда пропойца поднялся на верхний этаж, чтобы передохнуть, Джессика и Элизабет подошли к единственному в комнате большому сундуку возле стола. Интуиция подсказывала им, что деньги Брайан спрятал именно там. Однако… сундук был заперт. Ключа не было, а Джон, валяющийся прямо на полу в комнате на верхнем этаже, не смог сказать по этому поводу ничего определенного, кроме того, что они с Брайаном Джорджем за две недели перед смертью последнего устроили дебош в таверне. Что ж, пришлось Элизабет и Джессике снова возвращаться в «Три корочки» за ключом от того заветного сундука. Ключ оказался у официантки, но она готова была отдать его только законному владельцу. Эта проблема решилась довольно просто — всего лишь с пятью тысячами пиастров Элизабет рассталась ради получения этого ключа. «Пусть она купит себе что-нибудь красивое, — подумала пиратка, — все равно в сундуке Джорджа я наверняка найду куда больше золота». И она не ошиблась: в сундуке действительно оказалось немало золотишка: полмиллиона пиастров, а сверх того — еще какая-то книга с хитрым замком и старинная монета.

— Взгляни-ка, Джесс… — деловым тоном пробормотала Элизабет, с интересом разглядывая то книгу, то монету.

— Похоже, эта книга непростая, — сделала вывод Джессика, которая тоже всматривалась в хитрый замок книги. — Очевидно, нужно подобрать какую-то комбинацию, чтобы этот замок открыть. Только вот какую?

— Может быть, подойдут цифры, выгравированные на этой монете? — высказала предположение Элизабет. Она еще раз внимательно посмотрела на старинную монету. На ней было изображение какого-то неизвестного человека, а под ним — четыре цифры, слева направо: 1, 3, 2 и 7. Похоже было на то, что эти цифры как раз являлись подсказкой к замку на книге. Но вскрывать замок в чужом доме было чревато, поэтому девушки решили вернуться на корабль и заняться вскрытием замка уже в каюте.

Как только они поднялись на борт «Свободы», Джессика встала за штурвал, а Элизабет села за стол у себя в каюте и положила перед собой книгу и старинную монету. Удача, похоже, благоволила девушке, ведь те цифры, что были выгравированы на монете, оказались верным ключом к хитрому замку. Книга была вскрыта, и обрадованная Элизабет сразу приступила к ее изучению. Прежде всего Суонн заинтересовало то, что в этой кодовой книге оказалось свыше пятидесяти страниц, содержащих немало информации о Черной Орхидее, а это было очень важно для очередной соискательницы этого артефакта. Конечно, сразу все страницы зараз изучить было невозможно, требовалось определенное время. Поэтому еще несколько часов «Свобода» неподвижно стояла на причале, а Джессика на вопросы, куда держать курс, отвечала:

— Капитан Суонн разбирается с секретной информацией, пока что ее лучше не беспокоить.

Роуз пришла в каюту Элизабет спустя шесть часов, когда солнце уже начало клониться к закату, и тут же застала подругу в необузданной ярости. Кажется, что еще немного — и Суонн разорвет злополучную книгу, настолько разозленной Джессика ее еще никогда не видела.

— Пятьдесят семь страниц бесполезной макулатуры! — с этим криком Элизабет швырнула на стол кодовую книгу Брайана Джорджа. — Кретин!

— Лиз, ты так всех матросов перепугаешь, — констатировала Джесс, на всякий случай пятясь назад. — Что случилось?

— Что случилось? — переспросила Лиз уже немного более спокойным, но все еще гневным тоном. — Брайан Джордж — кретин, вот что случилось. Шесть часов коту под хвост, а ведь за это время сколько молодых морских черепах успевают добраться до воды…

— Я про книгу спрашиваю, — невозмутимо сказала Роуз и на один шаг приблизилась к соратнице. — Что в книге написано?

— В этой книге написано, что Брайан Джордж — кретин.

— Элизабет, я серьезно, — голос Джессики стал немного строже. — Либо ты перестаешь срывать свою злость на мне и спокойно объяснишь, в чем дело, либо давай сюда книгу, и я сама ее прочту.

— Хорошо, Джесс… — Элизабет сделала резкий вдох и очень медленный выдох и только затем, понемногу успокоившись, продолжила: — Так вот. Брайан Джордж — полный кретин. Знаешь, как он пытался найти Черную Орхидею? Тупо и методично исследовал пещеры Карибского Архипелага.

— Но если он делал это, значит, знал, что Орхидею нужно искать в подземельях, — рассудительно заметила Джессика.

— Ни черта этот кретин не знал, — отрезала Лиз. — Он просто мотался по Архипелагу, залезал в пещеры и искал Черную Орхидею. Причина, по которой он искал ее в подземельях, написана вот здесь, послушай, — она раскрыла книгу на самой первой странице и прочитала: — «Нет надежнее мест на Карибах, чем пещеры, значит, Черную Орхидею нужно искать именно там».

— Полнейшая чушь, — выдохнула Роуз, немного понизив голос. — Действительно кретин.

— Вот и я о том же, Джесс, а главное — сколько времени потрачено впустую… — Элизабет глубоко вздохнула и обреченно опустилась на стул. — В итоге мы потеряли след.

— Ну, след еще не потерян, — успокаивающе сжала Джесс руку подруги. — Есть надежда на Матильду — она была одной из обладателей Орхидеи, наряду с доном Педро де ля Энкантарио, капитаном Неуловимой Эскадры. Помнишь, обо всем этом нам рассказывал Джек Воробей?

— Капитан Джек Воробей, — устало поправила пиратка и в очередной раз вздохнула. — Да, я помню. И видел он эту Матильду как раз на Невисе. Думаю, будет разумно снова высадиться в порту и поспрашивать местных жителей об этой необыкновенной ученой. Или она, возможно, сама нас найдет, как нашла Джека.

Делать нечего — пришлось им снова сойти в порт Невиса. Джессика и Элизабет выискивали Матильду среди обычных горожан, даже спрашивали о ней в таверне, но безрезультатно. Никто не знал, Однако пускаться в плавание неизвестно куда тоже было не лучшим выходом. Посовещавшись, девушки решили отправиться в джунгли. Какое-то время они блуждали через кишащие всякой живностью заросли, пока не увидели, что навстречу им бежит какая-то женщина в синем платье. На вид — среднестатистическая горожанка. Но что она делает в джунглях одна?

— Помогите, прошу вас! — взмолилась женщина, едва добежав до Лиз и Джесс. — Обещайте, что поможете мне!

— Что у вас стряслось, мисс? — изумилась Элизабет, а сама подумала: «Что-то здесь не так. Капитана Джека тоже «горожанка» просила о помощи, и тоже на этом острове. И она оказалась Матильдой. Быть может, это снова маскировка?»

— Я отдыхала в небольшом домике за городом, — понемногу успокоившись, начала рассказывать женщина. — Но совсем недавно в этот дом наведался какой-то пьяный капитан. Он… он начал приставать ко мне и оскорблять, а потом и вовсе намеревался сотворить ужасное…

— Где-то я эту историю уже слышала, — обхватив ладонью подбородок, пробормотала Элизабет. — Одному знаменитому пирату похожую историю рассказывали. Матильда, это случайно не вы?

Видя, что пираток так просто не проведешь, женщина вздохнула и сорвала белый платок с головы.

— Да, я полагаю, маскарад уже ни к чему, — она спрятала платок в карман и распустила волосы. — Вы совершенно правы, и я даже, кажется, догадываюсь, кто рассказал вам обо мне. И я также склонна подозревать, что вы также стали одними из соискателей Черной Орхидеи. Но лишние глаза и уши нам не нужны. Предлагаю пойти в небольшой дом — он в глубине джунглей — и побеседовать с глазу на глаз.

***

Запись Элизабет в судовом журнале:

С книгой Брайана Джорджа вышел полный крах. Никакой полезной информации в его писанине не обнаружилось. Зато в джунглях мы, похоже, встретили ту, кого искали. К нам подбежала женщина в платье горожанки средних достатков и попросила нас о помощи. Но, похоже, она смекнула, что мы ее рано или поздно раскусим, ведь она рассказала нам ту же историю, которая была рассказана капитану Джеку Воробью, так что покровы были сорваны сразу. Это действительно оказалась Матильда, та самая ученая, которая взялась изучать свойства Черной Орхидеи. И она нас пригласила в дом в джунглях для обсуждения насущных вопросов. Будем надеяться, что мы выясним если и не нынешнее местоположение Черной Орхидеи, то хотя бы что-то, связанное с этим артефактом.

***

Домик с виду был небольшой, но комната внутри была вполне себе добротная. Здесь был и книжный шкаф, и письменный стол, на котором лежала стопка бумаг, а рядом стояла чернильница с пером… В общем, вполне подходящая комната для тайных бесед. В частности — тех, что касались чего-нибудь таинственного, мифического. Матильда, дождавшись, пока Элизабет и Джессика переступят через порог, плотно закрыла дверь и только затем приступила к раскрытию карт.

— Вам ведь рассказал об Орхидее капитан Джек Воробей, верно? — дождавшись ответного кивка Суонн, Матильда краешком рта улыбнулась. — Он вам рассказал далеко не все… На самом деле про Черную Орхидею знают многие. Да в ее существование далеко не все верят, считая истории об Орхидее моряцкими байками наравне с историями о корабле-призраке. Из тех, что верят в Орхидею, единицы пытаются отыскать ее. Лишь немногим удается хоть чуточку продвинуться в поисках… — на несколько секунд женщина замолчала, словно вспоминая что-то, а потом продолжила рассказывать: — Есть шесть человек, которые продвинулись достаточно далеко в поисках Черной Орхидеи. Первый вам хорошо известен, мисс Суонн, — Матильда выразительно посмотрела на Элизабет. — Второй — французский приватир Стефан Ланвен. Третий — корсар Фредерик Левинсон, знаменитый тем, что потерпел неудачу при похищении дочери губернатора Пуэрто-Рико… — проговорив это, ученая усмехнулась. — Четвертый — загадочная личность по имени Эндрю Мердок. Пятый — голландец, большинству известный как Тюльпан. Шестой — это… вы.

— Я? — вопросительно изогнула бровь Суонн.

— Конечно. Вы ведь нашли кодовую книгу Брайана Джорджа — он, кстати, был седьмым соискателем Черной Орхидеи, пока не преставился… Но не суть важно. Вам, наверное, также известно как минимум о двух обладателях Черной Орхидеи. Первый, вернее, первая стоит перед вами. Второй — дон Педро де ля Энкантарио.

— Да, о вас и доне Педро мы знаем, — быстро закивала Элизабет. — Но что значит — «как минимум»? Есть еще люди, обладавшие Орхидеей?

— Есть еще портовый грузчик Джанкарло, а также двое сильных мира сего, которые обладали этим артефактом, — серьезно заверила ее Матильда. — Бертран Гренадье и Альварес Истилохос — вам известны эти имена?

— Не доводилось слыхать об этих людях, — пожала плечами Джессика.

— Это меня удивляет. Оба этих человека — герои каждый своей нации, и их знают многие, — на мгновение Матильда замолкла, потом вздохнула, и тон ее стал более таинственным: — Но не все знают, что Гренадье и Истилохос, как я уже сказала, обладали Орхидеей. И поныне жива история о компаньоне Истилохоса, который исчез таинственным образом… Так вот, этот компаньон не просто исчез. Он умер в своей каюте. Истилохос использовал одно из свойств Черной Орхидеи — переместился в каюту к компаньону и убил его.

— Действительно, жуткая и невероятная история, — слегка вздрогнув, пробормотала Элизабет. — Мистика… Хотя мне ли удивляться — после проклятых матросов на «Черной жемчужине», не говоря уже о «Летучем голландце» и корабле с обезьянами на борту, меня уже ничем не напугать. Но как вы определили, что это именно из-за Орхидеи?

— Не я определила, а один из матросов, — невозмутимо поправила Матильда. — Он заметил в каюте Истилохоса слабое серебристое свечение. Именно такое свечение остается там, где используешь Черную Орхидею.

— А Бертран Гренадье? — решила Джессика перейти к вопросу о следующем обладателе. — Откуда у него взялась Орхидея?

— Здесь все просто, как рыбацкая лодка. Бертран знал, что Черная Орхидея у Истилохоса, и во время штурма Пти-Гоава он выкрал у испанского героя артефакт, после чего убил Истилохоса. Как Гренадье после этого потерял Орхидею, я не знаю. Но зато знаю, что… — тут ученая помолчала немного, потом прищурилась и загадочным тоном заключила: — Теперь Черная Орхидея на своем законном месте.

— А где оно, это «законное место»? — незамедлительно поинтересовалась Элизабет.

— О, так просто я не могу вам сказать, — хитро улыбнулась Матильда. — Чтобы найти Черную Орхидею, вам нужен особый компас.

— Предлагаете поторговаться с капитаном Джеком Воробьем? — осведомилась Суонн, которая по чистой случайности знала об одном «особом компасе». — Его компас может указать на путь к желаемому. Хотя сомневаюсь, что он нам так просто отдаст его… Джек ведь и сам хочет найти Орхидею.

— Я не про этот компас, — отрицательно помотала головой женщина. — Немногие верят в это, но дон Педро де ля Энкантарио заполучил себе Черную Орхидею, найдя ее при помощи Меритора. Много воды утекло с тех пор. Меритор распался на части, и эти части разбросаны по Архипелагу… Скорее всего, они в руках других соискателей. Кстати, о них. Есть две новости, — Матильда села за письменный стол, жестом пригласила гостий присесть на табуретах рядом и стала рассказывать: — Во-первых, не так давно французская эскадра отправилась к берегам острова Мари-Галант, а именно — к бухте Гибели. Экспедицией командует Стефан Ланвен.

— Он надеется найти Орхидею на Мари-Галант? — недоумевающе спросила Джессика.

— Ланвен отправляется на поиски Черной Орхидеи, это верно, — согласно кивнула Матильда. — Вряд ли он надеется найти ее именно там, но бухта Гибели, согласно поверьям, как-то связана с Орхидеей. В общем, предлагаю вам отправиться к Мари-Галант и узнать, что понадобилось французам. Будьте осторожны: вполне возможно, что придется с этой эскадрой сойтись в бою, нарушив нейтралитет Англии с Францией…

— Ну, с этим, я думаю, проблем не будет, учитывая, что я сама завладела линкором, — уверенно констатировала Элизабет. — Что делать с Ланвеном, если встретим его?

— Я предлагаю действовать по обстоятельствам, — вместо Матильды предложила Джессика. — Для начала неплохо бы попытаться выжать из лягушатника максимум информации. Если такой возможности не будет — просто убьем его.

— Да, Джесс, поступим так, — одобрительно кивнула подруге Суонн. — Отплываем сию минуту!

— Погодите, — остановила их ученая. — Еще есть вторая новость, и она вам понравится… Один из соискателей, Фредерик Левинсон, попал в черный список главы Берегового Братства, Беатрис Шарп. Не знаю, в чем там дело, только пробежала между ними какая-то черная крыса, и Беатрис назначила за голову Левинсона награду в тридцать тысяч пиастров. Уплыть с Исла-Моны Фредерик не успел — его корвет «Морской Огурец» был разнесен залпами пушек «Азора». Теперь за бедолагой охотится все местное население.

— Деньги нам в любом случае не помешают, — удовлетворенно подметила Лиз. — Но мы все же начнем с французской эскадры — отправляемся на Мари-Галант. Левинсона оставим потом… на десерт, как говорят дворяне.

Так и порешили. Джессика и Элизабет, попрощавшись с Матильдой, стали продвигаться через джунгли обратно к городским воротам. Запасы провизии, пороха и боеприпасов были пополнены, и вот «Свобода» наконец-то снялась с якоря и взяла курс на Мари-Галант. Элизабет Суонн стояла за штурвалом и про себя напевала ту самую пиратскую песню, которую пела в детстве. Вахтенный сидел в «вороньем гнезде», высматривая, нет ли где враждебного патруля. Но на горизонте было чисто. Если, конечно, не считать нескольких кораблей под флагом Веселого Роджера, проплывающих мимо «Свободы», но они не нападали. А вот французских линкоров в зоне видимости не наблюдалось. Впрочем, Элизабет была готова ко встрече с лягушатниками — вахтенный ее всегда вовремя предупреждал истошным криком об угрозе, как не раз это было при столкновении с испанцами.

Ветер был довольно сильным и периодически менял направление. То он дул прямо в корму «Свободе», словно подгоняя, то внезапно в один из бортов. Элизабет приходилось время от времени поворачивать корабль то в одну, то в другую сторону, лишь бы поймать ветер и выжать как можно больше скорости из парусов. Так, «Свобода» зигзагами проплыла мимо французского острова Гваделупа и в конце концов достигла берегов Мари-Галант. Но обстановка показалась Суонн подозрительной. Французских линкоров не было. Неужели это значит, что экспедиция Ланвена уже уплыла, и след снова упущен? Или же… эскадра потерпела крушение? В любом случае Элизабет приказала бросить якорь у бухты Гибели, а сама вместе с Джессикой села в подготовленную одним из матросов лодку, и они вдвоем поплыли к берегу. Осмотревшись, пиратки поняли, что догадка насчет крушения недалека от истины. В бухте Гибели возле разбитого корабля ходили и словно высматривали что-то люди в униформе французских солдат, а возглавлял эту небольшую компанию французский офицер. «Не иначе как экипаж одного из линкоров… то, что от него осталось», — сделала логичный вывод Элизабет и решила подойти поближе — возможно, пострадавшие смогут ей сказать хоть что-то, касающееся Черной Орхидеи и одного из ее соискателей.

— Да это же капитан Суонн собственной персоной, и с ней Джессика Роуз! — первым заметил девушек офицер и сделал несколько шагов навстречу им. Но тут же остановился и прокашлялся. — Но где мои манеры? — офицер выпрямился и отвесил официальный поклон. — Позвольте представиться — Гастон де Форже. Рад приветствовать вас.

— Что-то непохоже, чтобы вы были рады, — скептически хмыкнула Элизабет, скрестив руки на груди. — Работаете на Ланвена?

— Да, приходится, — Гастон немного сник под суровым взглядом пиратки. — А Ланвен был прав, ожидая увидеть вас здесь. Не думайте, что ему неизвестно о вашем с Джеком Воробьем разговоре…

— Капитаном Джеком Воробьем, — еще суровее поправила его девушка. — И ваша задача — убить меня?

— Подумайте, мадам, — неожиданно улыбнулся де Форже, — зачем нам убивать вас? Вас, одну из наиболее успешных соискателей Орхидеи, которая продвинулась в поисках дальше, чем остальные соискатели, вместе взятые… Вы не только источник ценной информации, но и отличный капитан, который… простите, которая наверняка способна выполнить любое задание. Вы смогли отыскать ключ Брайана Джорджа, в то время как ланвеновские шестерки пытались найти его в течение двух месяцев. А шпионы у него есть везде, так что Стефану ничего не стоило узнать, что вы заполучили ключ. И он понял, что вы — именно та, кого ему так не хватает в поисках Орхидеи. Понимаете, к чему я клоню? — француз смерил Суонн внимательным взглядом и улыбнулся еще шире.

— Красиво сказано, месье, но я предпочитаю быть вольной пираткой, а не девочкой-на-побегушках, — категорически отказалась Элизабет. — Вы для этого нас и поджидали? Чтобы заставить работать на Ланвена?

— Мы не собираемся заставлять вас, ни в коем случае, — клятвенно заверил ее Гастон. — Но подумайте еще раз. Мы предлагаем равноправное сотрудничество. С Ланвеном у вас будет больше шансов найти Орхидею.

— Неправильно говорите, месье де Форже, — назидательно подняла Лиз указательный палец вверх. — У Ланвена будет больше шансов найти Орхидею. А мне будет отведена почетная роль шестерки, бегающей по примитивным заданиям.

— Хорошо, мадам, я понял, что вас не переубедить, — обреченно вздохнул французский офицер. Но, увидев, что Элизабет и Джессика уже собираются уходить, окликнул их: — Подождите, будьте милосердны! Я и мои люди в безвыходном положении. Прошу вас, выслушайте меня.

Лиз резко обернулась и порывисто выдохнула.

— Хорошо. Я вас слушаю.

— Дело в том, что год назад я был успешным капитаном красавца-фрегата, — вздохнув, начал рассказывать Гастон. — Я наивно мечтал стать адмиралом французского флота Его Величества Людовика XIV. Но судьба распорядилась иначе. Я вместе с кораблем и командой был откомандирован в распоряжение этого скряги Стефана Ланвена. И, черт возьми, тот год, что я работал на него, был настоящим адом! — офицер даже приложил руку ко лбу, словно у него вдруг заболела голова — настолько неприятными были всплывшие воспоминания. — Ланвен давал невыполнимые задания, а платил гроши. За год я потерял свыше трехсот человек, мой корабль разваливается, так как денег едва хватает на продовольствие, боеприпасы и порох… И представляете, за последние три месяца этот чертяка Ланвен настолько озверел, что приказал нам штурмовать форт Бриджтауна на полудохлом фрегате с командой в сто семьдесят человек, у которого можно было едва ли досчитаться двадцати работоспособных пушек!

— Ничего себе… — только и смогла вымолвить ошеломленная Элизабет. — Он повредился умом?

— Ох, капитан Суонн, если бы мы задали этот же вопрос Стефану, мало бы нам не показалось, — горько усмехнулся де Форже. — Каким-то чудом мне удалось разбомбить форт и сломить сопротивление гарнизона. И знаете, сколько нам заплатили за это?

— Пятьдесят тысяч пиастров? — предположила Элизабет.

— Скорее, полмиллиона, — рассудительно заметила Джессика. — Награда за такую тяжелую работу непременно должна быть стоящей.

— Я был бы счастлив, если бы нам столько заплатили, — в очередной раз вздохнул француз. — Но все, что мы от Ланвена получили, — это семь тысяч пиастров. Семь тысяч!

— На вашем месте я бы подалась в пираты, — дала вполне разумный совет Лиз. — Не стала бы терпеть эти унижения.

— Да, мы решили это два месяца назад, — неожиданно встрял в разговор один из солдат. — Только Ланвен, хитрый лис, заподозрил неладное и запретил нашему кораблю покидать порт Форт-де-Франса.

— А неделю назад, — продолжил офицер, — я и еще несколько выживших моих людей были переправлены сюда, в бухту Гибели, на двух линкорах. Наша задача была проста — уговорить вас работать на Стефана Ланвена. Он обещал заплатить нам и освободить от службы. Но все оказалось гораздо сложнее…

— Потому что я, видите ли, посмела отказаться, — с иронией докончила за него Элизабет, но тут же приняла серьезный вид. — Линкоры вернутся за вами?

Гастон, похоже, проигнорировал ироничный оттенок в первой фразе пиратки и предпочел ответить на насущный вопрос, грустно покачав головой:

— Нет, капитан Суонн. Они не вернутся за нами. Ланвену все равно, что с нами будет. Единственный шанс спастись для нас — уговорить нас забрать вас отсюда.

— Элизабет, думаешь, им можно поверить? — Джессика была явно настроена скептически. — Не случится, что они по пути предадут нас, сдав хозяину?

— Бывшему хозяину, — первое слово де Форже даже выделил особым тоном. — Более мы на службу к Ланвену возвращаться не намерены, так что ваши опасения беспочвенны.

— Хорошо, — наконец ретировалась Элизабет. — Так уж и быть, я возьму вас на корабль. Но взамен вы поможете мне найти и убить Стефана Ланвена. Вы согласны?

— Согласен, капитан Суонн, — с готовностью кивнул офицер.

— Отлично. А теперь быстро возвращаемся на корабль! — в голосе Суонн вновь зазвучали командирские нотки, как это всегда бывало на борту ее корабля. — Пострадавшим предоставим по комнате в кают-компании. Там они отдохнут душой, а потом расскажут все, что знают о своем бывшем патроне.

Сперва матросам «Свободы» не очень-то понравилось, что несколько комнат оказались заняты «лягушатниками». Но Элизабет и Джессике удалось объяснить своим людям, что эти французы — не только обездоленные, потерпевшие кораблекрушение, но и источник информации, причем очень важной. Коку был отдан приказ немедленно позаботиться о том, чтобы пострадавшим было что есть, а в комнатах их ждали уютные постели. Лишь на следующий день, когда французы почувствовали себя отдохнувшими, Элизабет сочла нужным вызвать к себе в каюту офицера Гастона де Форже для допроса.

— Что вам известно о Стефане Ланвене, месье? — сразу с места в карьер поинтересовалась девушка. — Говорите, как на духу.

— Начну с того, что Ланвен — чрезвычайно удачливый соискатель, — с невозмутивым видом начал повествование Гастон. — Его заказал банде Клайва сам голландец «Тюльпан», но Ланвен всякий раз ускользал от преследователей. База же его находится на Мартинике, в колонии Форт-де-Франс.

— Где конкретно? — допытывалась Элизабет. — Мне важно знать все досконально, чтобы понять, насколько легкой или сложной будет добыча.

— Скорее — второе, — невесело усмехнулся француз. — Видите ли, капитан Суонн… Стефан Ланвен в большом почете у губернатора Мартиники, а его комната в резиденции охраняется стражей. Требовать аудиенции не стоит — вмиг окажетесь в тюрьме.

— Тогда, похоже, остается только один выход, — пожала плечами Лиз, и не успел Гастон высказать предположение, какой именно выход, как сама пиратка тут же принялась рассуждать: — Конечно, мы могли бы попробовать взять Форт-де-Франс штурмом. Но это значило бы — рисковать кораблем и командой. Мне кажется, стоит заручиться поддержкой пиратов.

— Пиратов? — с сомнением переспросил де Форже. — Вы уверены, что они захотят помочь в этом деле?

— Я отправлюсь на Исла-Мону и поговорю с Беатрис Шарп, — безапелляционно заявила Элизабет. — На Исла-Моне меня знает чуть ли не каждый, а глава Берегового Братства, я уверена, в подобных делах собаку съела. К тому же, на Исла-Моне скрывается еще один соискатель — Фредерик Левинсон, который что-то не поделил с Беатрис, и она назначила за его голову награду в тридцать тысяч пиастров. Так что у нас есть шанс поразить сразу несколько целей — и Левинсона убить, и разработать план по устранению Стефана Ланвена, — торжественно заключила Суонн.

— Не думал я, что придется нам плыть в это пиратское гнездо, — лицо Гастона несколько омрачилось. — Хотя, конечно, с вашей стороны ничего удивительного в этом нет — вы же сами пиратка…

Однако он все же спорить с Элизабет больше не стал и отправился в кают-компанию, тогда как Суонн поднялась на верхнюю палубу и, встав за штурвал, объявила, что «Свобода» возьмет курс на Исла-Мону. Стоило ей лишь приказать матросам, как корабль снялся с якоря и поплыл по направлению на северо-запад от Мари-Галант. Правда, ветер на этот раз был слабоват, но хоть не полный штиль — и то хорошо. По крайней мере, шторма, судя по практически безоблачному небу, в ближайшие дни можно было не ждать. И «Свобода» под всеми парусами плыла к пиратскому острову. Из врагов на пути встречались разве что небольшие испанские эскадры, о которых вахтенный, сидевший, как обычно, в «вороньем гнезде», предупреждал истошным криком «Испа-а-анцы!», ставшим уже давно привычным уху не только самой Элизабет и абордажницы Джессики, но и остальной команды. Но с этими эскадрами расправиться особого труда не составило: всего лишь несколько залпов бомбами — и испанские бриги, корветы или даже фрегаты отправлялись на дно морское. Хотя, конечно, перед этим успевали немного потрепать линкор Элизабет, но ей было не привыкать — «Свобода» и так прописалась на верфи Исла-Моны. Сколько раз мастер Алексус ремонтировал этот линкор, потрепанный то в крупных морских баталиях, то во время шторма… Сосчитать было невозможно.

Не считая мелких стычек с испанцами, «Свобода» достигла берегов Исла-Моны без особых приключений. Для Элизабет Суонн это «пиратское гнездо», как остров назвал французский офицер Гастон, давно уже стало не менее родным, чем ее родина — город Порт-Роял. Лишь завидев издали сошедших в порт Элизабет с Джессикой, пираты Исла-Моны приветствовали их радостными возгласами, конечно, в своей пиратской манере, не без привычных ругательств вроде «разрази меня гром» или «якорь мне в корму». Что касалось французских солдат, то им было строго-настрого велено оставаться на корабле, чтобы у пиратов не возникало вопросов. Если понадобится, Лиз расскажет Беатрис все, как было, а про лягушатников скажет, что они — заложники, ценный источник информации об одном из соискателей Черной Орхидеи.

«Так-то оно так, — со скептицизмом произнес внутренний голос, — но поверит ли Беатрис в Орхидею?»

Этот вопрос заставил Элизабет серьезно призадуматься. Она склонялась то к положительному, то к отрицательному ответу, но в конце концов пришла к одному выводу. Беатрис Шарп с большой долей вероятности поверит Суонн, если та прежде, чем просить аудиенции с главой Берегового Братства, убьет Фредерика Левинсона, а на его теле наверняка окажется одна из частей того самого Меритора, о котором говорила Матильда, ученая с острова Невис. Но обыскивать весь остров в поисках убежища Левинсона было не совсем выходом, поэтому Элизабет и Джессика прежде всего отправились в таверну. Инес Диас, увидев на пороге двух знаменитых корсарок, довольно хмыкнула:

— А вот и наши знаменитые грозы морей! Что, забежали горло промочить?

— Мы ищем одного человека, — деловым тоном проговорила Элизабет. — Говорят, он что-то не поделил с главой нашего Братства.

— Это вы про Фредерика-то? — ухмыльнулась старая тавернщица. — Да, между ним и Беатрис пробежала черная крыса. Поговаривают, из-за денег. Вроде как Левинсон должен был Беатрис, а деньжат у него не было. Ну, и назначила Шарп ему последний срок, мол, не отдашь — убью. А ночью Левинсон бежать удумал, так его корвет залпами пушечек «Азора» был вмиг разнесен в клочья… Да только этому прохвосту удалось спастись, книппель ему в рею!

— И что потом? — уперев одну руку в бок, вопросила Джессика.

— На следующий же день после того, как корыто Левинсона пошло ко дну, самого крысеныша видели в джунглях. Естественно, доложили об этом Беатрис, и она назначила кругленькую сумму за его голову. Тридцать тысяч пиастров — это вам не фунт изюму! — в подкрепление своих слов Инес даже рукой взмахнула, едва не задев кружку на барной стойке. — Неудивительно, что чуть ли не две сотни пиратов в течение трех дней прочесывали джунгли, пещеры и само наше поселение. Потом вроде успокоились. Решили, что Левинсону каким-то невероятным образом удалось отплыть с Исла-Моны. Да вот только позавчера пришел к Беатрис какой-то кэп и сказал, что видел Левинсона.

— Значит, Фредерик еще на Исла-Моне, — подытожила Элизабет. — Где же этот кэп его видел?

— Вы думаете, он всем рассказал об этом? — едва не расхохоталась ей в лицо Диас. — Черта с два. Только Беатрис знает. Хотя вчера Исла-Мону опять прочесали вдоль и поперек полсотни корсаров — и не нашли. Не иначе как сам дьявол помогает Левинсону!

— Думаю, долго скрываться ему не удастся, — уверенно заявила Джессика. — С Исла-Моны ему не уйти, а остров не такой уж и большой.

Рассуждая таким образом, девушки вышли за порог таверны и, недолго думая, решили первым делом пойти в резиденцию Беатрис Шарп. Конечно, глупо было там искать Левинсона — он же не такой идиот, чтобы скрываться под носом у главы пиратов, но у Элизабет была еще и другая задача — совместно с Беатрис разработать план, чтобы убрать Стефана Ланвена, еще одного соискателя Орхидеи и героя Франции. А Левинсон может и подождать…

Однако судьба оказалась воистину непредсказуемой. Кто же мог знать, что хитрец Фредерик скрывался именно там, где Элизабет и не думала предполагать! А именно — в комнате на верхнем этаже дома пиратской баронессы. В эту комнату, по его же словам, сама Беатрис никогда не заходила, и это давало возможность Левинсону скрываться от нее. Да так, что глава Берегового Братства этого не замечала! Так или иначе, теперь тайное убежище Левинсона, выдавшего себя всего лишь шорохом, было раскрыто, а в грудь ему было всажено несколько килограмм свинца из пистолета Суонн, которая после этого сразу приступила к обыску тела. Денег у него особо не было в карманах, но зато девушка нашла презанятную вещицу — часть какого-то предмета, очень напоминающего компас. Уж не это ли одна из частей Меритора, который, по уверению Матильды, сможет помочь в поисках Орхидеи? Да, судя по всему, это была именно от этого компаса деталь. Ведь сама Матильда говорила, что части Меритора, скорее всего, находятся в руках ныне живых соискателей, а Фредерик Левинсон — как раз один из них. Был.

Едва Элизабет закончила обыскивать тело, как в дверь комнаты постучали. На пороге оказалась не кто иная, как Беатрис Шарп. И вид у нее был довольно грозный.

— Что здесь за шум? — уперев руки в боки, поинтересовалась глава Берегового Братства. — Объяснитесь!

— Ничего особенного, Беатрис, кроме того, что мы с Джесс только что убили Фредерика Левинсона, — сказав это, Лиз даже сделала шаг в сторону, чтобы Беатрис смогла увидеть труп Левинсона и убедиться в том, что охота за ним наконец-то завершена.

— Клянусь Черной Орхидеей… — пробормотала Шарп, не веря своим глазам. — Значит, этот негодяй скрывался у меня под самым носом, да так, что практически никто не мог его найти?!

— Да, этот хитрый лис вырыл себе норку и сидел там, пока его не раскрыли, — ровным голосом выплюнула Элизабет и вдруг словно спохватилась: — Как ты сказала? «Клянусь Черной Орхидеей»?

— Знаешь, Элизабет, видала я некоторые паранормальные явления… — рассмеялась Беатрис и сощурила глаза. — В общем, это было, когда ты еще не заявила о себе как о живой легенде. Отовсюду на Архипелаге стали пропадать люди. На побережьях меня с обнаженными саблями ожидали ходячие скелеты. И знаешь, кто помог прояснить ситуацию? Ученая одна с острова Невис, Матильдой ее звали, кажется. Так вот, эта Матильда любила клясться Черной Орхидеей. Что ни спросишь, говорит: «Клянусь Черной Орхидеей». Вот я и запомнила. А с чего ты спрашиваешь?

Суонн, да и Джессика тоже даже не особо удивилась такому внезапному стечению обстоятельств, что с Матильдой имела дело даже сама глава Берегового Братства. Элизабет уже давно начала привыкать к странностям на архипелаге. Более того, то, что Беатрис знала Матильду, было, конечно, плюсом — значит, Шарп и об артефакте могла слышать, и вопросов у нее по этому поводу не должно возникнуть.

— Дело в том, что мы нашли на теле Левинсона это, — с этими словами Лиз показала рыжей пиратской баронессе часть заветного компаса. — Часть Меритора — компаса, который может указать путь к Черной Орхидее — артефакту, дающему бессмертие.

— Вам об этом Матильда рассказала, не так ли? — осведомилась Беатрис с нескрываемым любопытством.

— О Черной Орхидее нам рассказал капитан Джек Воробей, — вмешалась Джессика в беседу. — А узнал он это от Матильды, и она же рассказала нам о Мериторе, а также о соискателях Черной Орхидеи. Фредерик Левинсон был среди них.

— А сейчас мы озадачены проблемой, — перехватила инициативу Элизабет. — Еще один соискатель, Стефан Ланвен, находится под надежной защитой губернатора Мартиники. Штурмом город брать — не выход, ибо мы рискуем в этом случае кораблем с командой. Мне об этом поведали французские солдаты, которые у меня сейчас на корабле в заложниках. Они раньше работали на Ланвена…

— Остановитесь, — коротко, но весомо перебила Беатрис. — Мне пусть и не так досконально, как Матильде, но известно о соискателях Черной Орхидеи. И о Ланвене тоже. Хорошо, что вы вовремя перехватили его агентов… Но они не все вам рассказали.

— Тебе известно что-нибудь об этом, что они не сказали? — изумилась Джессика. — Но как ты…

— У меня есть шпионы на Мартинике, — загадочно улыбнулась Рыжая Дьяволица. — В последнее время они хорошо поработали и добыли интересную информацию… Я могу вас обрадовать — знакомства с пушками форта Мартиники вам удастся избежать, ибо Ланвен встал поперек горла не только вам, — продолжая хитро улыбаться, Беатрис подалась немного вперед к Элизабет и заговорщицки прошептала: — Вы не поверите, но даже среди ближайшего окружения Стефана есть люди, заинтересованные в его смерти.

— Вот как? Это то, что нам нужно, — с удовлетворением констатировала Суонн. — Продолжай, Беатрис.

— Доподлинно известно, что Ланвен — большой любитель ломать жизни местным колонисткам, — голос Шарп стал намного тише, ибо даже у стен могли быть уши. — После его «забав» они исчезают бесследно, уходят по монастырям… Главным поставщиком в этом плане является Робер Мартэн, капитан галеона «Вольтижер». Его приятель, племянник Ланвена, Анри Тибо, прямо в порту отбирает наиболее красивых девушек для своего патрона. Так вот, недавно Мартэн захватил красавицу с английского брига по имени Молли Уилсон, которую вопреки обычным правилам Робер передал Тибо ночью в каком-то секретном гроте. Команде при этом объявили, что девочку хватил удар, а ее тело якобы выбросили за борт. Только правда-то была в том, что Мартэн и Тибо решили оставить Молли для себя, — глава Берегового Братства недобро усмехнулась. — Ох, и несдобровать им, если чертяка Ланвен узнает…

— А насколько мы можем верить этой информации? — не удержалась и поинтересовалась Джессика. — Заговорщики ведь понимают, что играют с огнем, и должны держать язык за зубами?

— Да, Джессика, ты права, — невозмутимо кивнула Беатрис. — Но в любой цепи есть слабое звено. И я с помощью моих людей нашла его. Три дня назад в таверне Гваделупы бывший матрос с «Вольтижера», Фернан Люка, хватил лишнего и рассказал много интересного… Помимо всего прочего выяснилось, что мисс Уилсон просила его передать весточку ее брату на Монтсеррате с просьбой о помощи. Но Люка, сбежав от капитана, до цели так и не добрался, засев на Гваделупе и заливая ромом собственную трусость… Дело в том, что французским пиратам на Монтсеррате появляться опасно — после гибели своей жены полковник Фокс так озверел, что готов развешивать лягушатников гроздьями на пальмах! — в подкрепление своих слов Шарп выхватила шпагу и взмахнула ею, так что Элизабет немного отпрянула, да и Джессика тоже на шажок назад отступила. — А для его грозных солдат желание командира — закон.

— Все это, конечно, очень познавательно, — задумчиво проговорила Элизабет, — но непонятно, какое отношение это имеет к нашему делу. Лучше вернемся к нашим дружкам: Мартэну и Тибо. Какой смысл в подобном риске для заговорщиков? Неужто влечение возобладало над инстинктом самосохранения? Или в работорговцах проснулось сострадание?

— Сострадание? Не смеши меня, — отмахнулась Беатрис. — Ты, видимо, не знаешь мерзавца Мартэна. Если он и готов рисковать, то только ради денег или чтобы спасти собственную шкуру. Как это связано с пленницей — мне непонятно. То ли Робер хочет получить за нее огромный выкуп, то ли опасается мести со стороны Ланвена или даже самого губернатора, у которого Стефан в фаворе… Что касается Тибо, то про него мне известно, что дядюшка ему очень доверяет. Девчонка до сих пор у Анри, но где он ее держит, и почему согласился плясать под дудку Мартэна — неясно. Чувствую, здесь кроется какая-то тайна…

Джессика и Элизабет переглянулись. История, рассказанная Беатрис Шарп, произвела на них должное впечатление — они были полны благородного негодования. Мало того, что они узнали, что Ланвен — тот еще ловелас, который, пользуясь своим положением героя Франции, не упускает случая овладеть беспомощной женщиной, так еще и его пресловутый племянник и его сообщник ничуть не лучше самого Стефана — захватили бедную Молли в свою собственность, даже не спросив ее! По итогу Элизабет поняла, что убрать Стефана Ланвена станет для нее делом чести. Оставалось только выслушать план Беатрис, а она пока что рассказывала длинную прелюдию… Впрочем, Шарп не заставила девушек дольше ждать с планом. Она предложила им два варианта: либо на Монтсеррате узнать об этой самой Молли Уилсон побольше, либо отправиться на Гваделупу и вытряхнуть у Фернана Люка всю информацию о Молли Уилсон. Судя по всему, Анри Тибо положил на нее глаз, так что смерть родного дядюшки будет ему на руку.

— Я бы все же вам посоветовала отправиться на Монтсеррат и узнать как можно больше об этой девушке из уст ее соотечественников, — напоследок сказала пираткам Рыжая Дьяволица. — Сдается мне, что Молли Уилсон — не ее настоящее имя, а на самом деле она родственница самого полковника Фокса… А Фокс в гневе страшен. Если он разгромит Мартинику, вряд ли вы получите пресловутую часть Меритора с Ланвена, если, конечно, у него она имеется. Да, кстати, чуть не забыла, — Шарп достала туго набитый кошель и выложила приличную груду монет. — Тридцать тысяч пиастров за убийство Левинсона. Они по праву ваши.

Поразмыслив немного, Суонн и Роуз решили последовать совету Беатрис и отправиться на Монтсеррат. Если загадочная Молли — это действительница родственница полковника Фокса, для Элизабет спасти соотечественницу из лап лягушатников будет не только благородным, но и выгодным для самой Лиз поступком. И неприятелей, покусившихся на сердце несчастной девушки, устранит, и предупредит возможное вторжение английских сил во французскую колонию, а значит, вторая часть Меритора будет у Элизабет в руках. Медленно, но верно поиски Черной Орхидеи будут двигаться к кульминации — к тому, чтобы Лиз завладела в конце концов этим артефактом и стала бессмертной без всяких проклятий вроде того, что лежит на ацтекском золоте, и условий вроде перевозки душ на тот свет, как на «Летучем голландце».

Получив награду за голову Фредерика Левинсона, Элизабет и Джессика отправились готовиться к отплытию на Монтсеррат. Им предстояло провернуть нелегкое дело, чтобы избежать еще более сложных проблем со штурмом Мартиники с моря или с суши.

***

Запись Элизабет в судовом журнале:

Что ж, фактически штурма Форт-де-Франса и огромных потерь в рядах нашей команды мы избежали. Но начну, пожалуй, с самого начала. Первым делом мы отправились на Монтсеррат, чтобы выяснить личность таинственной Молли Уилсон. И убедились, что интуиция не обманула Беатрис Шарп. Молли Уилсон на самом деле зовут Кэтрин Фокс, и она является дочерью полковника Фокса. Беспокоить самого сэра полковника мы с Джессикой не рискнули, ибо, как нам сказали, после потери дочери он так разгневан, что не принимает гостей, даже соотечественников. Так что с Монтсеррата мы поспешили на Гваделупу, где, по словам Беатрис, залег на дно матрос Фернан Люка с корабля «Вольтижер». Однако искомого матроса… не оказалось.

Тавернщик сказал, что Фернан Люка уже пять дней как почил. Но вот приятель его сидел за круглым столиком в углу. И — какой сюрприз — это оказался Робер Мартэн. Тот самый, который вместе с племянником Стефана, Анри Тибо, «присвоил» себе леди Кэтрин. Мы отвели Робера, уже порядком захмелевшего, в комнату таверны и долго допрашивали и даже принуждали к сотрудничеству. Надо сказать, этот Мартэн был упрям, как осел. Но «легкое» прикосновение фламберга Джессики развязало ему язык, и он раскололся, боясь получить более глубокие рваные раны. Правда, пришлось пообещать, что в обмен на помощь мы привезем ему красавицу. Но на деле мы это делать, конечно, не собирались. В общем, Мартэн рассказал нам, что Тибо — личность известная, и его дом можно легко узнать у тавернщика. Только после этого мы с Джесс его отпустили.

Взяли курс на Мартинику. В порту причаливать не рискнули, высадились в бухте Залив Осьминога и стали прорубаться в Форт-де-Франс через джунгли. Таверна была на одной из узких улочек города, и мы сразу спросили насчет Тибо. Его дом искать и не потребовалось: он — какое счастливое совпадение! — как раз снимал комнату в этой таверне. Ну, мы с Джессикой и застали его тепленьким прямо в комнате на верхнем этаже. Я сразу взяла инициативу в свои руки и выложила этому ланвеновскому племянничку все, что знаю. Только запугивания, что мы доставим к Фоксу не только его дочь, но и самого Анри, на последнего подействовали… несколько иначе, чем мы рассчитывали. Тибо просто… вылез через окно. А спустя время в комнату пришел и его дядюшка. Да не один, а с двумя французскими солдатами. В общем, крови в этой комнатке было пролито немало. В основном — крови лягушатников: никто не знал на Мартинике, как виртуозно Джесс владеет своим фламбергом. Она изрезала их в капусту. А с трупа Ланвена я забрала-таки вторую часть Меритора. Теперь можно было бы и выйти, но, судя по голосам, к Ланвену подоспела запоздалая подмога. Пришлось нам с Джессикой последовать примеру Тибо, выбраться через окно и… пробежаться по крышам. Это было очень опасно и рискованно, но на улицах города было еще опасней — толпа французских солдат, да еще с мушкетерами… Но в конце концов мы прыгнули с одной из вышек прямо в воду. Тибо мы застали в пещерке под городом. Он уже ждал нас со шпагой наголо. Но что мог сделать один против двоих?

Девушку — Кэтрин Фокс — мы успокоили и пообещали отвезти к отцу на Монтсеррат. До нашего корабля, оставленного в бухте, мы добрались на лодке вполне без приключений. Но зато в Заливе Осьминога нас поджидала засада. Хотя, конечно, засада — это сильно сказано. Всего лишь один корабль — галеон под командованием Робера Мартэна. Лягушатник догадался, что Кэтрин ему не видать, как своих ушей, и решился на этот опрометчивый шаг — пойти на галеоне против линейного корабля. Мы быстренько перебили всех его головорезов и самого Мартэна. Что до мисс Фокс, она была привезена на Монтсеррат и сопровождена в контору полковника Фокса.

Правда, меня насторожили три горожанки, стоявшие у резиденции губернатора… Им что-то нужно? Случилось что-то важное, о чем сэру губернатору нужно знать? Впрочем, в данный момент мне было важно доставить полковнику его дочь. Счастливый отец даже не стал отчитывать Кэтрин за долгую отлучку, настолько он был рад видеть ее живой и невредимой. А мне в награду дал пистоль великолепной работы и даже предложил каперский патент. Конечно, я вежливо отказалась. Элизабет Суонн, королева пиратов, сыгравшая ключевую роль в войне против Английской Ост-Индской Компании, — и поступает на службу короны? Смешно.

Как бы то ни было, но я все-таки продвинулась в поисках Черной Орхидеи. Две части Меритора уже у меня. Если учитывать слова Матильды, еще нужно найти не менее трех-четырех частей. Но чтобы их найти, нужно выведать информацию о том, где кто из соискателей сейчас находится. Не исключено, что придется пуститься в кругосветное плавание. Но так или иначе я найду этот артефакт. Если у капитана Воробья не вышло стать бессмертным… быть может, выйдет у меня?

Постскриптум: Кстати, тех французов, подобранных с острова Мари-Галант, мы высадили на Гваделупе. Не нуждаюсь я в лишних ртах, которые надо кормить. Своих матросов хватает.

***

Получив пистоль от полковника Фокса в награду за спасение его дочери, Элизабет вместе с Джессикой покинули контору и отправились в сторону порта. Но стоило им пройти мимо резиденции, у входа в которую стояли три женщины, как последние, до того не обращающие на пираток внимания, ни с того ни с сего бросились к ним. Дамы говорили наперебой, из всего потока слов Элизабет удалось понять только то, что у этих трех женщин похитили детей, а этот «губернатишко», как в сердцах назвала одна из женщин местного губернатора, и пальцем не пошевелится. Более того, к женщинам в разговоре присоединился один собиратель слухов. Он рассказал, что около трех часов ночи капитан торгового судна, входившего в порт, видел черный фрегат, под всеми парусами уходящий от острова.

— Черный фрегат, говоришь… — в задумчивости проговорила Элизабет. — Уж не «Черная жемчужина» ли?

— Да нет, другой черный фрегат, — махнул сплетник рукой. — Наутро были обнаружены трупы двух солдат, и один из солдат сжимал в руках странный обрывок темно-красной материи. На капюшон похожий. Мне кажется, в деле замешаны язычники.

— Да если б только солдаты! — внезапно вступил в разговор другой горожанин, очевидно, прислушавшийся к разговору. — Недавно одному человеку наш священник поручил доставить какое-то письмо на Пуэрто-Рико в Сан-Хуан, к падре Домингесу. И что вы думаете? Этого несостоявшегося почтальона на следующее же утро нашли умирающим на пороге его же дома. Все, что он успел сказать перед смертью, — это то, что на него напали люди в темно-красных рясах, вооруженные кинжалами.

Вслушиваясь в этот весьма содержательный разговор, Элизабет, впрочем, не придавала этим новостям, столь внезапно свалившимся на головы, большое значение. В данный момент ее волновала лишь Черная Орхидея да поиски Меритора. А то, что кто-то подрядился доставить какое-то там письмо и был убит какими-то людьми в рясах… Какое отношение это имело к артефакту, дарующему бессмертие? Совершенно очевидно, что никакого. Однако Джессика, которая тоже прислушивалась к тому, что рассказывали местные зеваки, предложила все же взяться за поиски таинственного фрегата. Все равно им неведомо, где сейчас оставшиеся в живых соискатели Черной Орхидеи. А так корабль, да и деньги лишними не бывают. Немного подумав и взвесив все «про» и «контра», Элизабет вздохнула и сказала:

— Ладно, Джесс, если ты так хочешь, давай вмешаемся в это дело. Надеюсь, мы не станем причаливать в порту испанского города, учитывая, что за мою голову назначена награда?

И то была правда. Испанские корабли за все время пиратской карьеры Элизабет Суонн были ее основной мишенью. Именно на них она наживалась, пополняла свой кошель, в настоящее время набитый пиастрами. Сначала она ограничивалась захватом одиночных торговых кораблей, но потом перешла уже на военные эскадры, так как и корабль нужно было менять на более мощный. В общем, изрядно попортила Лиз кровь кастильцам, и генерал-губернатор Испании объявил за голову Элизабет Суонн сумму в двадцать тысяч дублонов. Если с Голландией пиратка еще смогла помириться, когда распутывала клубок тайн в истории с кораблем обезьян, то в случае с Испанией это была уже точка невозврата. Посему было решено высадиться в бухте с весьма говорящим названием — Затерянный берег. Элизабет и Джессика задумали дождаться ночи и проникнуть в город. Конечно, никакого письма в церковь они доставлять не собирались, но хотя бы узнать у падре что-нибудь о сектантах и загадочном черном фрегате не помешало бы. В любом городе церкви, как и таверны, работали сутками, неважно — день или ночь. Однако, прибыв к острову Пуэрто-Рико и высадившись на берегу, девушкам не удалось претворить задуманное в жизнь, ибо их… ждала засада. Но это был не испанский патруль и не охотники за головами. Это были язычники — те самые люди в темно-красных рясах, о которых рассказывали сплетники на Монтсеррате.

Сектантов было немало, так что Лиз и Джесс пришлось отступить за огромный валун, чтобы отлавливать людей в рясах по одному. Но не это было важно, а то, что перед тем, как скрестить оружие с пиратками, один из сектантов упомянул некоего Ферегуэйро. Что это за Ферегуэйро такой? Может быть, он — глава этой секты, а возможно, даже капитан того черного фрегата. Но времени на размышления не было — нужно было отбиться от воинственно настроенных сектантов. На теле одного из них Элизабет обнаружила записку от имени Ферегуэйро. Содержание записки было весьма занятным. Во-первых, та история с письмом, которую девушкам рассказали на Монтсеррате, оказалась подсадной уткой, чтобы заманить капитана, который поведется на эту историю, в ловушку. И детишки были похищены у матерей с той же целью — зачинщик, очевидно, уповал на благородство и героизм жертвы. А тот горожанин, что и рассказал эту историю, видать, очень хорошо маскировался. Ну, сектанты, в отличие от той же говорящей обезьяны, хотя бы не отнимали все вещи и корабль впридачу… Во-вторых, в записке указывалось место сборища этих язычников. Таковым было логово на небольшом островке рядом с Пуэрто-Рико.

Чтобы добраться до логова сектантов, нужно было — ни много, ни мало — высадиться на этом самом островке, в единственной бухте, именуемой Берегом устриц, пересечь старый мост, а уж за мостом виднелся вход в пещеру. Но не все оказалось так просто — на Берегу устриц Элизабет и Джессику вновь ждала засада. Впрочем, после прочтения той записки девушек уже ничего не удивило. Да и расправиться с сектантами на мосту оказалось гораздо легче, чем позже — в их собственном логове. Конечно, язычники представляли наименьшую опасность, если были вооружены кинжалами, но попадались и такие, что были вооружены до зубов — испанскими мечами прекрасной работы и двуствольными пистолями.

При всех своих навыках фехтования Элизабет выдержала бы бой максимум с двумя-тремя сектантами, заявившись в логово в одиночку. Ее пиратская карьера завершилась бы прямо в этой мистической пещере, если бы не Джессика Роуз. Фламбергом своим Джесс владела в совершенстве, а рваные раны, нанесенные этой необычной рапирой, невозможно было залечить несколькими глотками лечебного зелья. Найдя уголок в пещере, пиратки таким образом могли отлавливать людей в рясах по одному, по два, максимум по три человека. Плечом к плечу Джессика с фламбергом и Элизабет с Нарвалом постепенно продвигались вперед и вперед, зачищая логово от безумных культистов, пока не дошли до тронного зала с пентаграммой в центре. Они ожидали, что к ним из-за занавесок выйдет сам глава секты, однако, помимо уже убитых ими язычников, никого не увидели.

— Что-то мне подсказывает, что это еще далеко не конец, — хмуро пробормотала Элизабет, скрестив руки на груди, в задумчивости разглядывая пентаграмму. — Помнишь историю с черным фрегатом? Это фрегат этих самых сектантов. И скорее всего, его капитан — не кто иной, как этот… как его…

— Ферегуэйро, — докончила за нее Джессика и, убрав фламберг в ножны, коротко вздохнула. — Весь вопрос в том, где искать этот фрегат. Исследовать все Карибы мне бы не хотелось.

— Мы и не будем его искать. Он сам нас найдет, — уверенно заявила Элизабет и тоже убрала в ножны свой Нарвал. — Не просто же так здесь сектанты обосновались. Вот только непонятно, для чего Ферегуэйро все это подстроил. Зачем ему заманивать капитанов сюда? Уж не связано ли это как-то с…

— С Черной Орхидеей? — осведомилась Роуз, пока они с Лиз вдвоем выбирались из пещеры сектантов на свет, к мосту. — Думаю, у нас будет возможность узнать это. А сейчас — давай пойдем уже на корабль.

Мост девушки пересекли уже без приключений, ведь опасность со стороны язычников им более не угрожала. Но едва Джессика и Элизабет поднялись на борт «Свободы», как на горизонте показался корабль. «Не иначе как фрегат вернулся за уже погибшей частью команды», — Элизабет взяла подзорную трубу и, настроив ее, стала внимательно разглядывать приближающееся судно. Его корпус был черного цвета, как у легендарной «Черной жемчужины». Но когда корабль подплыл достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть матросов, снующих по палубе, Элизабет поняла, что пиратская интуиция в очередной раз не подвела ее. Матросами были сплошь люди в рясах — те самые сектанты, чью базу Лиз и Джесс только что уничтожили на суше. Фрегат между тем подплывал все ближе и ближе. Ветер дул в левый борт корабля, но это не мешало его довольно высокой скорости.

Не теряя времени даром, Элизабет крикнула Найджелу, стоявшему за штурвалом, чтобы немедленно разворачивал судно. Штурман молча повиновался, и вот через несколько секунд «Свобода» оказалась к приблизившемуся фрегату не носом, а бортом. Сектантский корабль пока что не стрелял — видимо, матросы заряжали пушки. Так поступили и канониры «Свободы», откликнувшись на соответствующий приказ Элизабет, отданный ею сразу после разворота линкора. Затем пираты дружно стали убирать паруса, ибо пушки черного фрегата начали палить книппелями, и пара из них успела оставить несколько дырок в грот-марселе и фор-брамселе.

Лишь когда паруса убрали окончательно, Суонн велела стрелять. Ответный залп картечью с борта «Свободы» сразу унес жизни нескольких сектантов, отправившихся с верхней палубы прямо на дно морское. Пока и фрегат, и линкор разворачивались для новых залпов, Элизабет успела на корме сектантского судна разглядеть название — «Мефисто». Что ж, оно весьма подходило данному кораблю, ибо слово «Мефисто» происходило от имени дьявола — Мефистофель. Как бы там ни было, но после разворота Элизабет приказала пустить по «Мефисто» еще залп, пока он не начал стрелять ядрами или того хуже — бомбами. Новый залп картечью произвел куда больший эффект, чем прежний: с фрегата снесло половину из оставшихся сектантов, среди которых были и канониры, заряжающие пушки. Не дожидаясь дальнейших обстрелов, Суонн приняла решение брать судно на абордаж. Надо сказать, матросы малость опешили при виде людей в темно-красных рясах, но боевого духа не растеряли и, обнажив кто шпаги, кто сабли, а кто мечи, ринулись в атаку.

Некоторое время спустя из каюты вышел сам капитан корабля — Ферегуэйро. В отличие от своей команды, он был одет не в темно-красную, а в черную рясу, так что его легко можно было опознать. С ним вступила в схватку сама Элизабет, а когда с остатками матросов-язычников было покончено, к Лиз присоединилась и Джессика со своей страшной рапирой-фламбергом. Вдвоем девушки быстро расправились с Ферегуэйро — еще бы, рваная рана, нанесенная Джессикой, еще нескоро заживет! Но добивать не стали — нужно же было выбить из него признание, почему он вообще организовал эту западню. Помимо всего прочего, в каюте корабля обнаружились три свертка. Судя по исходящим оттуда крикам, это были свертки с похищенными детьми, которых следовало бы вернуть безутешным матерям. Поэтому решено было отправиться прежде всего на Монтсеррат и вернуть детей тем трем женщинам, которые тщетно пытались просить помощи у губернатора.

Часть команды Элизабет перебралась на «Мефисто», а новым капитаном фрегата стала Джессика Роуз. Суонн же приказала отвести Ферегуэйро под конвоем в трюм — там она сможет его разговорить. Матросы незамедлительно исполнили приказ капитана — отвели бывшего главу секты в трюм, а один из команды — бывший испанский инквизитор Алонсо — подготовил Ферегуэйро к допросу: зажег жаровню и раскалил наручи и клещи. Однако применять все эти пыточные средства Элизабет не спешила: она надеялась вытрясти из сектанта информацию дипломатическим путем.

— Итак, — девушка уперла одну руку в бок и сурово посмотрела на пленника, — теперь мы можем поговорить спокойно. Объясни мне, зачем ты все это устроил?

Ферегуэйро, дернувшись от боли в спине из-за рваной раны, посмотрел на Элизабет каким-то странным, таинственным взглядом. На его лице появилась ухмылка, и Суонн нахмурилась — она сразу почувствовала: сектант явно готовится раскрыть свой коварный замысел в полной мере.

— А я-то думал, — загадочным голосом проговорил он, не сводя глаз с надзирательницы, — что одна из наиболее успешных соискателей Черной Орхидеи догадается… ох, — Ферегуэйро не сдержался и охнул, уж очень острую боль причиняла зияющая рана.

При этих словах Элизабет поняла, что шестое чувство ее в очередной раз не обмануло. И история с письмом, и засада сектантов — все это было как-то связано с артефактом, который сейчас искала Лиз. Совершенно очевидно, что Ферегуэйро был еще одним соискателем Орхидеи, и он подготовил западню для других так называемых «коллег» по поиску вожделенного артефакта, но, так как никто из соискателей не продвинулся дальше Элизабет, они с Джесс стали, можно сказать, «первопроходцами». Но то, что начал рассказывать Ферегуэйро, настолько ошарашило Суонн, что она просто слушала, потеряв дар речи. Слушала очень внимательно, чтобы все важные детали рассказа записать в судовом журнале.

Черная Орхидея была древним индейским артефактом, и существовала она задолго до того, как получила свое название. Никто не знал, как она появилась на Карибах. Но нынешнее название ей дал сам Ферегуэйро — первый белый человек, ставший обладателем этого артефакта. В те времена его еще звали Амброзио, и он с товарищем своим ловил жемчуг у берегов острова Доминика. Неистовый шторм налетел столь неожиданно, что времени добраться до суши не осталось. Тартану ловцов жемчуга прибило к берегу, так что она разлетелась в щепки, но Амброзио и его другу удалось спастись. Впрочем, «удалось» — сильно сказано: у Амброзио были сломаны обе ноги, кость левой руки была раздроблена. Его приятель, которому повезло больше, дотащил бедолагу до близлежащего грота, где они укрылись от сильного порывистого ветра.

Вскоре подтянулись еще трое выживших, и все они провели ночь в этом гроте. Для Амброзио эта ночь была настоящим адом. Раздробленная рука болела так сильно, что он изо всех сил старался не закричать. Утром потерпевшие крушение ловцы жемчуга пошли раздобыть себе еды и пресной воды. Амброзио не мог отправиться с ними из-за сломанных ног и больной руки. Терпеть острую боль он больше не мог и уже начал было подумывать о том, чтобы свести счеты с жизнью, но тут ему на глаза попалась сетка одного из выживших, где были три раковины. От нечего делать Амброзио начал методично вскрывать их здоровой рукой. В двух раковинах не оказалось ничего, а в третьей лежала жемчужина грушевидной формы.

Тут раздробленную руку пронзила такая боль, что Амброзио разозлился и швырнул жемчужину вглубь грота. Но то, что он увидел спустя некоторое время, заставило его позабыть обо всем — даже о переломе. В глубине грота Амброзио увидел серебристое свечение. Превозмогая боль, он пополз к тому месту, где был свет. Как оказалось, этот свет излучал небольшой блестящий камень, своей формой идеально напоминавший цветок. Амброзио, словно зачарованный, держал камень в руках. Боль постепенно отступала, а бывший ловец жемчуга засыпал. Очнулся он лишь к полудню и с удивлением обнаружил, что боль совсем прошла, а все кости срослись…

Амброзио был поражен. Он медленно поднялся и вышел из грота. Шел слабый дождь, дул промозглый ветер. Вернувшись в грот, Амброзио сел и осмотрел этот камень, чудесным образом излечивший бедолагу. Из-за формы, напоминавшей цветок, бывший ловец жемчуга дал этому артефакту название — Черная Орхидея. Орхидеи были цветами его детства. Мать Амброзио часто приносила их в дом. Именно поэтому артефакт и получил свое нынешнее название.

Окинув взглядом невзрачный грот, Амброзио подумал, как хорошо было бы ему сейчас оказаться в своем теплом доме в поселении ловцов жемчуга на Пуэрто-Рико. Неожиданно в глаза ударил яркий свет, тело пронзила боль, и Амброзио потерял сознание. Когда он очнулся, он уже был у себя дома. Черная Орхидея была зажата в руке и излучала яркий серебристый свет. Так Амброзио понял, что он использовал одно из волшебных свойств Орхидеи — перемещаться в пространстве. Конечно, он ничего не сказал об этом товарищам по поселению. Прикинувшись больным, Амброзио долго изучал свойства Орхидеи. И настолько он увлекся этим делом, что забыл обо всем. Даже когда на поселение напали англичане, Амброзио заперся в доме, взял Орхидею, чтобы переместиться подальше отсюда... но не успел. В дом ворвались англичане, схватили бывшего ловца жемчуга и отняли Орхидею. С этого момента Амброзио стал рабом, и его в трюме британского фрегата отправили на Св. Киттс.

За то время, пока Амброзио исследовал Черную Орхидею, она потеряла блеск и привлекательность, так что для англичанина она не представляла никакой ценности. По прибытию на Св. Киттс бывшего ловца жемчуга вывели на борт корабля и приказали спускаться в шлюпку. И пока Амброзио шел по палубе, он заметил того рыжеволосого англичанина, который отнял Орхидею. Он показал артефакт другому англичанину, но и тот не нашел в каменном цветке ничего полезного, и в итоге Орхидея была выброшена за борт.

Амброзио, видя все это, был на седьмом небе от счастья. Сидя в трюме, он думал, что навсегда потерял Черную Орхидею. А теперь оказалось, что еще не все потеряно, что он еще может вернуть ее себе. Амброзио был отличным пловцом; кроме того, он запомнил, куда упала Орхидея, — рядом был пирс. Он хотел было нырнуть за ней, но не успел — его уже купили и увезли на Ямайку. А Черную Орхидею нашел портовый грузчик Джанкарло. Он увидел в воде серебристый свет, нырнул и стал еще одним обладателем Черной Орхидеи.

На Ямайке Амброзио долго работал плотником на верфи, пока не выпал шанс бежать. Он бежал в джунгли и укрылся в голландском поселении Форт Оранж. Там он начал работать грузчиком в магазине, и однажды в таверне услышал разговор голландца со странным именем и здоровенного детины…

…В этом месте рассказа Элизабет все же не удержалась и перебила:

— Голландца со странным именем? Его звали Тюльпан, да? — она вспомнила, что Матильда, когда рассказывала о соискателях Черной Орхидеи, упомянула и голландца по прозвищу Тюльпан.

— Да, — невозмутимо кивнул Ферегуэйро и снова охнул, не в силах подняться на ноги. Израненная спина болела так сильно, как болела рука после того кораблекрушения. — Он говорил, что Черная Орхидея теперь на своем законном месте…

— Где-то я это уже слышала, — глаза Элизабет сузились до уровня щелочек. — Нам с Джессикой об этом одна ученая говорила. Матильда ее звали.

— «Законное место», к слову, у каждого свое, — заметил сектант. — Никто, кроме самой Матильды, не знает, где именно таинственное «законное место» Орхидеи. Но я называл «законным местом» поселение ловцов жемчуга, где я вырос, и где я изучал этот артефакт.

— И именно поэтому ты основал базу язычников рядом с Пуэрто-Рико и хотел заманить кого-нибудь из соискателей в ловушку, — догадалась Элизабет, мерно прохаживаясь перед пленником. — Ты хотел вернуть артефакт в поселение ловцов жемчуга.

— Совершенно верно подмечено. Но, как я уже сказал, настоящее «законное место» Орхидеи почти никто не знает, а Матильда об этом никому не говорит. Но есть компас, который поможет найти Черную Орхидею…

— Меритор! — довершила мысль Элизабет.

— Да, — Ферегуэйро смерил девушку внимательным взглядом. — Мне удалось сохранить лишь одну из шести частей Меритора, и мне нужны были остальные части, хранимые у соискателей, вот я и поджидал их в нашем логове. Ты победила меня, поэтому я передаю эту часть тебе, — с этими словами сектант извлек из кармана своего одеяния часть компаса и передал в руки Элизабет. — Еще две части — у двух соискателей: Фредерика Левинсона и Стефана Ланвена…

— Обоих я отправила на тот свет, — не преминула заметить Лиз и показала еще две части Меритора.

— Значит, у тебя уже три части компаса есть, — подытожил Ферегуэйро. — Четвертая часть — у испанца Бернальдиньо Торангера, капитана корабля «Стервятник», потерпевшего кораблекрушение у берегов Кубы. Пятая — у голландца Тюльпана. А шестая… с шестой будет непросто, — он сузил глаза и, превозмогая боль, медленно-медленно приподнялся. — Возможно, ты помнишь пирата по имени Джек Воробей?

— Капитан Джек Воробей, — не моргнув глазом, поправила Элизабет.

— Значит, помнишь, — с удовлетворенной ухмылкой констатировал сектант. — Он свою шестую часть Меритора надежно спрятал и зашифровал место на карте. Тебе придется… гм… убедить его отдать тебе карту. Мягко или жестко — на твое усмотрение.

— Ну что ж, и на том спасибо, — торжественно заключила Суонн. — Что прикажешь делать с тобой теперь?

— Просто убей меня, — бывший ловец жемчуга и глава секты тяжело вздохнул. — В таком виде я не смогу появиться в городе, а эта рваная рана… ох… нескоро заживет…

— Если ты так просишь… — Элизабет вытащила из ножен Нарвал и проткнула сектанта насквозь. Затем отдала Алонсо приказ выбросить тело за борт, поднялась на палубу и встала за штурвал. Она перевела взгляд на Джессику, держащуюся за штурвал «Мефисто», и кивнула ей. Оба корабля взяли курс на Монтсеррат. Нужно было вернуть похищенных детей обратно к их матерям. Ни мачехой, ни даже гувернанткой становиться Лиз не планировала, а уж Джесс — тем более.

***

Запись Элизабет в судовом журнале:

Хорошо, что я не прикончила Ферегуэйро сразу же. Из разговора с ним мне удалось не только понять, куда двигаться дальше, чтобы найти Орхидею, но и узнать историю нахождения Черной Орхидеи. Откуда взялся компас Меритор, я не узнала, но это не суть важно. Важно то, что сейчас этот компас сможет указать мне путь к самому на данный момент желанному для меня предмету. Главное — найти все части компаса. Три у меня есть, четвертая — у испанца Бернальдиньо Торангера, чей корабль «Стервятник» потерпел крушение у берегов Кубы, пятая — у Тюльпана, а шестая — спрятана в неизвестном месте капитаном Джеком Воробьем. Сомневаюсь, что Джек захочет отдать карту. Скорее всего, мне придется его… убеждать, как совершенно справедливо заметил Ферегуэйро. Для начала, если столкнусь с «Черной жемчужиной», попробую вступить в переговоры. Если выторговать карту не получится, придется вызвать капитана Воробья на дуэль. Разумеется, убивать я его не буду — хватило одного раза, не хочется об этом даже вспоминать… Просто одержу над Джеком верх, и тогда он без вопросов отдаст мне карту. Что-что, а сталью убеждать я умею…

А пока что вернемся на Монтсеррат и передадим три кричащих свертка безутешным матерям, пока эти крики меня еще не довели до нервного срыва.

***

От «кричащих свертков» Элизабет и Джессика избавились быстро. Конечно, награды за это от матерей они никакой не получили, но хотя бы детский крик не будет раздражать во время плавания — и то хорошо. Теперь можно было наконец-то заняться поисками еще трех частей Меритора. Только прежде неплохо было бы набрать команду, да и продать свежезахваченный фрегат «Мефисто». Конечно, он быстр как ветер, но огневая мощь для Элизабет была важнее. А эскадру она создавать не собиралась — хватило и того, что надо было пополнять запасы провизии на своем корабле. Да и Джессика призналась, что у нее навыки абордажника развиты куда сильнее, чем морские, так что была совсем не против, когда «Мефисто» был опустошен и продан на верфи Исла-Моны. После этого Лиз и Джесс стали думать, с чего начать поиски оставшихся частей заветного компаса. Посовещавшись, они решили начать с Кубы. Куба от Исла-Моны была не так уж далеко. Конечно, остров довольно длинный, бухт на нем несколько, и неизвестно, на каком именно из побережий находится этот самый потерпевший крушение корабль «Стервятник». Но подзорная труба и зоркий глаз Элизабет могут облегчить поиски.

К Кубе «Свобода» приближалась весьма осторожно — Элизабет очень не хотелось попасть под залпы пушек форта. Ей приходилось плыть на приличном расстоянии, чтобы пушки не палили. И при этом посматривать в подзорную трубу — не видно ли где остова разбитого корабля? Так плыла Суонн мимо Гаваны. Плыла весьма медленно, ибо ветер в этот раз был встречным, но спустя время неподалеку от форта Сантьяго Элизабет наконец разглядела в подзорную трубу то, что искала. Остов разбитого корабля! У девушки были все основания полагать, что это и есть тот самый «Стервятник», корабль Бернальдиньо Торангера. Не теряя времени, Элизабет развернула «Свободу» носом к берегу и поплыла. Как только «Свобода» подплыла так близко, чтобы можно было причалить, Элизабет и Джессика вместе сошли на берег и стали осматриваться. Помимо разбитого корабля, в его продырявленном корпусе пиратки нашли тело. По всей видимости, это был бедолага Бернальдиньо. Только в его карманах ничего похожего на часть Меритора не было. Зато таковая обнаружилась в сундуке заброшенной каюты.

Ну, а голландца Тюльпана девушкам долго искать не пришлось — он сам нашел их. На своем одноименном корвете Тюльпан нагнал «Свободу», когда она плыла мимо Испаньолы курсом обратно на Исла-Мону — за информацией об остальных соискателях Черной Орхидеи и по совместительству хранителях Меритора. Со стороны Тюльпана довольно опрометчиво было ввязываться в бой с линкором на корвете, поэтому команда Элизабет легко уделала команду Тюльпана, несмотря на то, что последние в плане мастерства ничуть не уступали первым. Сам Тюльпан, конечно, был опытным фехтовальщиком и, если бы Лиз сражалась с ним в одиночку, вполне мог бы дать ей фору, но Элизабет сражалась не одна, а бок о бок с Джессикой. Но хитрый голландец, несмотря на рваные раны, вовсе не собирался сдаваться — он устроил пожар в крюйт-камере, так что пришлось девушкам в спешке забирать из его сундука пятую часть Меритора и возвращаться на свой корабль, а матросам — дружно перегружать еще не взорвавшиеся бочки с порохом на «Свободу», чтобы на «Тюльпане» при пожаре взорвалось меньше бочек. В итоге, когда крюйт-камера «Тюльпана» была взорвана, прочный корпус «Свободы» хоть и пострадал, но незначительно.

— Взрыв — это ничего, — вытирая пот со лба, заявила Джессика. — Мы, считай, прописаны на верфи Исла-Моны, Алексус быстро починит корабль. А вот где теперь отыскать этого твоего… капитана Джека Воробья…

— Последний раз мы видели Джека на Исла-Моне, — Элизабет в задумчивости взялась одной рукой за штурвал. — Начнем с нее. Спросим там у Инес Диас, где Воробей сейчас. В крайнем случае отправимся на базу «Черной жемчужины». Исла-Мона и Гренада — не единственные пиратские порты, знаешь ли… — Лиз хитро прищурилась: по счастливой случайности она знала излюбленное место капитана Джека Воробья.

— Тортуга? — осведомилась Джессика, смерив загадочно улыбающуюся подругу внимательным взглядом.

— Тортуга, — Элизабет усмехнулась и, взявшись за штурвал другой рукой, устремила взгляд вдаль. Потрепанная «Свобода» взяла курс на Исла-Мону.

***

Благодаря мастеру Алексусу корпус линейного корабля «Свобода», малость пострадавший от взрыва корвета «Тюльпан», был подлатан достаточно быстро. Запасы провизии тоже были пополнены после визита в местный магазин. Но прежде, чем пускаться на поиски последней части Меритора, Элизабет и Джессика отправились в таверну. После долгого плавания не помешало бы хорошенько отдохнуть, да и старая Инес Диас, возможно, что-нибудь знает о нынешнем местонахождении капитана Джека Воробья…

Однако ничего определенного Инес не сказала девушкам, разве только то, что его база не изменилась с того дня, как Воробей вновь завладел «Жемчужиной». Это окончательно убедило Элизабет и Джессику в том, что Джека следует искать не иначе как на Тортуге. Но, так как уже вечерело, а пиратки очень устали после своего путешествия по Карибам, то после сытного ужина, который обошелся им всего лишь в какие-то триста пиастров, они сняли по одной комнате за десять и уже в комнатах отошли ко сну. Наутро, когда девушки уже привели себя в порядок, спустились в общую залу и вышли из таверны, они увидели, как к ним подбежал какой-то человек в потрепанных пиратских одеждах. В руках он держал бумагу, завернутую в трубочку. Что это была за бумага — карта или письмо на имя Элизабет Суонн или даже Джессики Роуз?

— Вы капитан Суонн? — прямо с места в карьер поинтересовался некто, отчего Элизабет даже несколько опешила, но быстро обрела дар речи и ответила:

— Да, это я собственной персоной. Что вам нужно?

— У меня для вас… послание, — некто загадочно улыбнулся и протянул завернутую в трубочку бумагу. — От капитана Джека Воробья.

— Воробья? — Элизабет недобро усмехнулась; она почувствовала, что тут явно что-то нечисто. Возможно, Джек прознал, что его конкурентка нашла почти все части Меритора, и бросил ей вызов? И это письмо с назначением встречи для дуэли в каком-то определенном месте? Что ж, к дуэли Элизабет была вполне готова. Она вовсе не собиралась упускать шанс стать бессмертной без всяких проклятий и тем более дарить этот шанс капитану Джеку Воробью. Хватит. Больше мисс Суонн не собирается быть ни тенью прославленного пирата, ни тем более супругой нового Морского Дьявола. Она — не менее знаменитая морская волчица, вторая после Беатрис Шарп, кто захватила в свою собственность линейный корабль, что было по плечу далеко не каждому корсару.

Да, капитан Джек Воробей на своей «Жемчужине» уничтожил флагманский линейный корабль Беккета, но в том бою «Черной жемчужине» помогал «Летучий голландец» под командованием Уильяма Тернера. А справился бы Джек в одиночку на фрегате против целого линейного корабля? Даже при всех акробатических талантах капитана Воробья — навряд ли. Кроме того, у Джека была способность использовать других ради достижения своих целей и предавать. В тот день в Порт-Рояле, когда Элизабет Суонн, задыхаясь от тугого корсета, упала без чувств в море со стены форта, и капитан Джек Воробей спас ее, она за него заступилась, и чем он отблагодарил? Использовал Элизабет как живой щит, чтобы солдаты командора Норрингтона не стреляли.

Несмотря на этот поступок, позже Элизабет решила дать еще один шанс капитану Воробью доказать, что он способен на смелые поступки. Что он добряк. Но когда Кракен, ручной монстр Дейви Джонса, настиг «Черную жемчужину», что сделал Джек? Он струсил. Просто предпочел уплыть от опасности подальше на лодке, бросив свой любимый корабль и верную команду на растерзание кровожадному чудовищу. И после этого он еще смеет предъявлять претензии, что Элизабет посмела отплатить ему той же монетой, обманом приковав к мачте? Конечно, девушку тогда грызла совесть, ведь она была дочерью губернатора и воспитывалась как леди, несмотря на тягу к пиратской жизни. Но теперь кажется, что Лиз могла бы и не мучить себя угрызениями совести. Моральные оковы были сброшены окончательно, как только девушка порвала с благородным Уильямом Тернером и вернула себе девичью фамилию — Суонн.

Кроме того, еще одним предательским поступком капитана Воробья было то, что он выдал лорду Беккету местонахождение пиратских баронов — Город Потерянных Кораблей. Конечно, в конце концов пираты одержали победу над Ост-Индской Торговой Компанией, но сам факт предательства Джека никуда не делся. Так кто же из двух пиратов более достоин Черной Орхидеи — Джек или Элизабет? Ответ очевиден.

Что до Элизабет, то она если и совершала подлые поступки, то только по отношению к Воробью, да и то в ответ на его деяния. А свой отказ от участи жены капитана «Летучего голландца» Суонн и вовсе за предательство не считала. Она поступила правильно. Что за семейная жизнь, когда супруг приплывает домой раз в десять лет, а жена вместо того, чтобы свободно бороздить моря, хранит кусок плоти, именуемый сердцем, и живет скучной, обыденной жизнью на суше?

— Капитан Воробей наслышан о ваших успехах, мисс Суонн, — голос посыльного вернул Элизабет в реальность и отогнал воспоминания о прошлом. — Встреча назначена на «Черной жемчужине», у берегов Тортуги.

— В таком случае, — забрав письмо из чужих рук, Элизабет подбоченилась, — я отправлюсь на Тортугу и последую благороднейшей из пиратских традиций. Приму вызов Джека и сражусь в поединке.

— Ты убьешь его? — осторожно уточнила Джессика, немного пораженная такой решимостью соратницы.

— Нет, Джесс. Обезоружу, — выплюнула Суонн и решительным шагом направилась к порту Исла-Моны. Пожав плечами, Роуз последовала за подругой. — Воробей, по сути, живая легенда, — продолжала Лиз, пока они с Джесс подходили к причалу. — Если его убить даже в честной дуэли, вряд ли я сохраню уважение со стороны корсаров.

— Если так, тогда действительно, — согласилась Джессика, — пусть поединок пройдет не насмерть.

Некоторое время спустя «Свобода» снялась с якоря и была готова к отплытию. С Исла-Моны корабль взял курс на Тортугу. Ветер, в этот раз благоприятствующий, трепал распущенные волосы Элизабет и выбивал пряди из заплетенных в толстую косу волос Джессики. Небо, конечно, было облачным, но туч пока не было видно. Только на полпути, когда «Свобода» уже огибала Испаньолу с ее испанской стороны, погода подпортилась — небо начало заволакивать тучами. К счастью, шторма не случилось — просто пошел дождь. Но разве может плохая погода остановить отважную пиратку, ее соратницу и бравых головорезов, нанятых на судно в таверне Исла-Моны? «Свобода» неумолимо приближалась к Тортуге. Вот уже показались вдали черные паруса… Глаза, как и подзорная труба, не могли обманывать — это была легендарная «Черная жемчужина», а за штурвал одной рукой держался не кто иной, как сам капитан Джек Воробей. Завидев линейный корабль Элизабет, Джек шутливо отсалютовал девушке, а «Свобода» между тем стала борт к борту с «Жемчужиной». Элизабет зашагала по трапу на борт черного фрегата, где тотчас же столкнулась с Воробьем. Джессика встала рядом с Лиз и, уперши одну руку в бок, пристально посмотрела на Джека.

— Капитан Элизабет Суонн, — он отвесил насмешливый поклон. — Гроза морей… или, может, гроза медуз?

— Довольно, — отрезала Элизабет, не желая попусту тратить время на Джекову иронию. — Я принимаю твой вызов. И будь уверен, Меритор будет моим.

— Знаешь, самоуверенность никогда до добра не доводит, цыпа, — хитро прищурился Джек и взялся за эфес шпаги, закрепленной на поясе. — Вдруг ты подрастеряла свои навыки? А даже если меня победишь… вдруг не сможешь прочесть мою карту?

— Зря ты во мне сомневаешься, Джек, — Суонн обнажила свое оружие — Нарвал. — Начнем?

— Начнем, — быстро согласился Воробей, а потом неожиданно отпустил эфес и, схватившись обеими руками за трос, взмыл в воздух. Глядя на это представление, Элизабет не могла удержаться от смеха. Капитан Джек Воробей был, как обычно, в своем репертуаре. Лиз еще помнила ту битву «Жемчужины» против «Летучего голландца», и Джек вот так же взлетел в воздух, держась за трос, в ответ на насмешки Дейви Джонса о «пташке, не научившейся летать». Только вот условия дуэли не предписывали полеты… Но делать нечего — когда Джек приземлился на мачте и оттуда подал сигнал, Элизабет на время убрала палаш в ножны, а затем так же схватилась обеими руками за трос и, к восхищению Джессики и немалому удивлению Воробья, с легкостью взмыла вверх. Приземлившись к Джеку на мачту, девушка, балансируя, тут же скрестила с его шпагой свой палаш Нарвал. Клинки зазвенели, и поединок начался. Был очень высок риск упасть с мачты на палубу корабля и разбиться. Но на мачте сражались отнюдь не любители, а настоящие профессионалы пиратского дела. Джеку вообще было не привыкать балансировать, да и Элизабет тоже — за все время своей карьеры она научилась очень и очень многому… Пистолетами дуэлянты не пользовались — поединок-то был не смертельный, и чтобы победить, достаточно было просто улучить момент и выбить оружие из рук соперника. Сначала атаковал Воробей, а Элизабет уклонялась либо блокировала атаки. Потом она вдруг взяла инициативу в свои руки и сама провела серию атак Нарвалом. Джек, разумеется, успешно их блокировал. Джессика Роуз же наблюдала за поединком издали. Она тоже не была обделена навыками полетов на тросе и вполне могла бы стать секунданткой, но Элизабет уже сама вызвалась, так что Роуз могла только морально поддерживать свою подругу снизу.

Поединку двух легендарных пиратов не мешал даже дождь, который, впрочем, понемногу уже ослабевал. Дуэль продолжалась еще несколько минут. Клинки звенели, чаша весов склонялась то в пользу Элизабет, то в пользу Джека… пока в какой-то момент Лиз ловким замахом Нарвала не выбила из рук Джека шпагу. Тот хотел было зацепиться за эфес, но в этот раз фортуна изменила прославленному пирату — шпага упала прямо на палубу, к ногам Джессики, все это время наблюдавшей за поединком.

— Победила Элизабет Суонн! — с небольшим пафосом объявила Роуз и победоносно скрестила руки на груди, глядя на то, как Воробей спустился на палубу и поднял шпагу.

— Может, я поддавался, — с неизменной улыбкой парировал Джек, но все же отправился в каюту, пока Элизабет с торжествующим видом, держа одной рукой Нарвал, а другой трос, спускалась на палубу. Очень скоро капитан Воробей вернулся с завернутым в трубочку пергаментом.

— Вот, карта того, что вы ищете, — он протянул пергамент пираткам. — Но подумайте все же… надо ли вам это? — Джек вновь отсалютовал Элизабет, как капитан капитану, а та не замедлила взять из его рук карту и вернуться по трапу на борт «Свободы». Там, в каюте своего корабля, Элизабет неторопливо развернула на столе полученную карту и стала внимательно рассматривать. На одной стороне карты были изображены несколько островков, один из которых был отмечен крестиком. На другой — надпись: «Ищи на восток от черепахи и на один выше покойного пирата». Элизабет даже рассмеялась — вот в чем Джек точно слаб, так это в шифровке карт. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что «черепаха» — это Тортуга, а под «покойным пиратом» имеется в виду могила знаменитого Николаса Шарпа. А уж Суонн и подавно сумела раскусить — она ведь когда-то участвовала в «Дозоре» и разгадывала загадки мекахрома. Что ж, совершенно очевидно, что искать последнюю часть Меритора нужно на Северных Рифах, но не на том островке, где захоронен Николас Шарп, а на островке к северу от могилы легендарного корсара.

Итак, Элизабет Суонн отсалютовала Джеку Нарвалом на прощание и, встав за штурвал «Свободы», отдала приказ поднять паруса и отправляться на восток — к россыпи островков под названием Северные Рифы. Ветер был порывистым и дул в левый борт корабля, но хорошо хоть, что не было шторма. Дождь уже совсем прошел, небо вновь прояснилось. Долго плавать не пришлось — очень скоро Элизабет разглядела в свою подзорную трубу знакомую россыпь островков, самым крупным из которых был тот, где похоронили Николаса Шарпа. К северу от могилы Шарпа был островок помельче. Именно здесь, если верить карте капитана Джека Воробья, он спрятал свою часть Меритора. Правда, на первый взгляд могло показаться, что Джек обманул девушек, — ничего похожего на сундук на островке не виднелось. Однако Элизабет и Джессика вскоре заметили вход в небольшую пещерку. Там, посреди приличной груды золота, стоял большой сундук. Элизабет даже ахнула — зачем хранить маленькую деталь в столь большом вместилище, да еще на таком видном месте? Однако, когда в этом сундуке обнаружился еще один сундук, пиратка быстро смекнула, что это неспроста, и принялась методично открывать сундук за сундуком — в каждом сундуке находился еще один сундук, только поменьше. Всего их было восемь. И вот в восьмом, самом маленьком сундучке наконец-то нашлось то, за чем Элизабет и Джессика сюда пришли. Последняя часть заветного компаса — Меритора. Девушки с чувством триумфа улыбнулись друг другу. Теперь оставалось только вернуться на «Свободу» и уже в каюте выложить на стол к найденной шестой части Меритора остальные пять и все их сопоставить.

***

Запись Элизабет в судовом журнале:

Наконец-то я это сделала. Все шесть частей Меритора были найдены, и я смогла собрать из них компас, чем-то напоминающий компас капитана Джека Воробья. Наверное, тем, что Меритор, как и компас Джека, не указывает на север. Но существенное отличие Меритора в том, что компас Джека указывает на любую цель, которая в данный момент желаема для обладателя этого компаса, а Меритор указывает четко на нынешнее местоположение Черной Орхидеи. Ох, и долгий же выдался путь! Да еще неподалеку от Невиса мы попали в ужасный шторм. Но, несмотря на это, продолжали свой путь. Меритор вел нас к заветной цели, и никакой шторм, даже самый сильный, не мог нам помешать ее достичь! Шторм утих лишь тогда, когда наша «Свобода» курсировала уже у берегов Гваделупы. К тому времени паруса нашего корабля уже изрядно потрепались, а с такими парусами ветер было не поймать, поэтому пришлось нам высадиться во французской колонии на Гваделупе и там приводить «Свободу» в порядок на местной верфи. А заодно пополнять запасы провизии в местном магазине. Понемногу придя в себя после шторма, мы снялись с якоря и продолжили путь, следуя Меритору.

В конце концов этот заветный компас привел нас на Доминику, где Ферегуэйро, бывший тогда Амброзио, и нашел вожделенный артефакт, которому дал название — Черная Орхидея. Но Меритор указывал вовсе не на ту пещеру, где Амброзио обнаружил Орхидею, а вел нас вглубь Доминики, пока мы, наконец, не увидели перед собой храм инков — тот самый храм, который мы с Джессикой нашли, когда еще потерпевшими крушение блуждали по острову в поисках капитана, который согласился бы нас подвезти. Кто бы мог подумать, что этот храм в будущем сыграет очень важную роль в наших с Джесс приключениях…

***

— Джесс, смотри… — прошептала Элизабет, глядя то на Меритор, то на возвышающийся перед девушками древний храм. — Помнишь, мы его когда-то случайно нашли? У нас тогда еще корабля не было…

— Помню, — вполголоса ответила Джессика, воторая была поражена не меньше. — Это и есть то самое «законное место» Черной Орхидеи, о котором говорила Матильда?

— Похоже на то, — согласилась Элизабет, затем убрала компас на время в карман, подала знак Джессике, и они вдвоем стали подниматься по ступеням. Подъем ко входу в храм, надо сказать, оказался весьма утомительным. Чтобы попасть в храм инков, нужно было подниматься по лестнице, обходить по горизонтальному уступу, снова подниматься, снова обходить… И так Элизабет и Джессика в конце концов преодолели эту «пирамиду» и остановились, чтобы перевести дух. Лиз вновь достала Меритор, откинула крышку и внимательно посмотрела на компас. Магнитная стрелка указывала четко на вход. Негромко вздохнув, Элизабет стала продвигаться вперед. За ней, словно завороженная, последовала Джессика. Они обе миновали треугольный проем и оказались в длинном коридоре. Издалека Элизабет заметила, что к ним равномерно приближается какая-то смутно знакомая фигура, от которой исходит странное серебристое свечение. Уж не это ли тот знак Черной Орхидеи, о котором упоминал Ферегуэйро? На всякий случай Суонн снова посмотрела на Меритор. Стрелка указывала вперед, так что медленно, но верно стали девушки идти навстречу таинственной особе. Ею оказалась… Матильда — та самая ученая с острова Невис, которая первой рассказала Элизабет и Джессике о соискателях Черной Орхидеи и о Мериторе! Лиз и Джесс так и застыли на месте, не в силах вымолвить хоть слово. Как? Как Матильда оказалась здесь, в храме инков? Телепортироваться можно только с Орхидеей, но если артефакт все это время хранился в храме, то… Значит, Матильда научилась перемещаться и без Орхидеи? Видать, то была не просто ученая, а настоящая колдунья! Впрочем, не это было столь важно, сколь то, что в руке эта женщина держала самую что ни на есть настоящую Черную Орхидею! Изумлению пираток, перемешанному с немым восхищением, не было предела. Элизабет за всю свою жизнь встречала немало паранормальных чудес, но с телепортацией без помощи артефакта они не шли ни в какое сравнение…

— Элизабет Суонн и Джессика Роуз, — Матильда говорила тихим голосом, с легкой улыбкой на лице. — Я знала, что рано или поздно вас сюда приведет судьба.

— М… Матильда? — первой обрела дар речи Джессика. — Как ты оказалась…

— Я научилась перемещаться и без Черной Орхидеи, — мягко перебила ее женщина, хитро прищурившись. — Как я уже сказала, я знала, что наиболее успешные соискательницы найдут этот храм. Но прежде, чем вы получите Орхидею, — Матильда немного вперед вытянула руку, в которой держала вожделенный артефакт, напоминающий цветок, — я задам тебе, капитан Суонн, несколько вопросов, — она перевела свой взгляд с Джессики на Элизабет, медленно убирающую Меритор обратно в карман. — Готова ли ты, Элизабет Суонн, стать владелицей Черной Орхидеи? Готова ли ты к тому, что тебя станут преследовать другие соискатели? Готова ли ты взять на себя это бремя?

На все эти вопросы Суонн могла ответить не раздумывая. Не для того они с Джессикой проделывали столь долгий путь ради бессмертия, чтобы уже на месте отказываться от него! А с другими соискателями, охочими до вечной жизни, Лиз уж точно справится. Посему она дала краткий утвердительный ответ на все вопросы, заданные Матильдой касательно бремени владелицы Орхидеи, и женщина торжественно передала светящийся индейский артефакт в форме цветка в руки Элизабет. Девушка почувствовала, как неведомая сила наполняет ее, что она словно бы струится по телу… Роуз не отрывала от подруги взгляда, в котором читалось нескрываемое восхищение. Шрамы на лице Элизабет, полученные ею в многочисленных боях, затягивались плотью. Сама Суонн завороженно разглядывала Черную Орхидею, время от времени жмурясь, чтобы долго не созерцать серебристый свет и тем самым не ухудшать себе зрение.

— Она прекрасна… — почти шепотом промолвила девушка. — Она великолепна. Она… божественна…

Элизабет сейчас чувствовала себя абсолютно всемогущей. Она наконец-то обрела долгожданное бессмертие. Достигла того, чего не смог достичь даже капитан Джек Воробей, когда искал Источник Вечной Молодости. С Черной Орхидеей Суонн могла бы, наверное, даже захватывать колонии, будучи на одиночном корабле… конечно, пока Орхидею не отнимет кто-нибудь из соискателей. Но Элизабет нечего бояться. Она этого не допустит.

— Так что же дальше, Элизабет? — будничный голос Джессики Роуз вернул Лиз с небес на землю. Матильда уже давно переместилась неизвестно куда, и девушки остались вдвоем. — Может, проверим твое бессмертие? Я бы не отказалась исследовать этот храм. Я как-то слышала легенду, что в здешнем алькове хранится древнее сокровище, которое называется «шар восходящего солнца»… Что скажешь?

Элизабет не стала отказываться. Какой авантюрист откажется исследовать потенциально интересное место, куда не каждый простой смертный отважится войти? Тем более что Лиз только что стала бессмертной, и неплохо бы, как совершенно правильно заметила Роуз, в этом убедиться на практике… Так что пиратка согласно кивнула, и они с Джессикой двинулись по коридору дальше. Без врагов, конечно, не обошлось — обманчиво иссохшие мертвые инки встретили непрошеных гостий с индейскими топорами наголо в комнате, разветвляющейся на несколько дорог. Проще говоря — в начале длинного-длинного лабиринта. С инками справиться особого труда не составило — благодаря Черной Орхидее Элизабет выносила индейских мертвецов с нескольких круговых ударов, не получая при этом ни малейшего повреждения. Да и лабиринт, который на первый взгляд казался слишком сложным, на поверку оказался довольно простым. Нужно было всего лишь смотреть под ноги — на полу перед одним из коридоров была начерчена линия. На одном конце линии было нарисовано солнце, на другом — череп. Элизабет догадалась, что этот рисунок предназначен для того, чтобы не затеряться в лабиринте. Солнце указывало дорогу туда, череп — дорогу обратно. Конечно, девушки последовали по «солнечному» пути — раз уж взялись исследовать храм инков, то отступать уже было поздно. Без мертвых инков не обходилось как в коридорах, так и в комнатах, но по очевидным причинам они не представляли особой опасности ни для Элизабет, ни для Джессики с ее страшной рапирой-фламбергом.

А вот в последней комнате перед сокрытым проходом в альков пришлось помозговать… Чтобы открыть проход, требовалось наступать на плиты в определенном порядке, а потом еще подбирать комбинацию на колоннах. Если девушки ошибались — появлялась пара инков-мумий, от которых, впрочем, не составляло труда избавиться. Подсказок поблизости не было, а искать их по всему лабиринту не хотелось, так что Элизабет и Джессике пришлось потратить немало времени, прежде чем они смогли подобрать финальную комбинацию и открыть, наконец, проход в альков. Там их ждало еще более невероятное, мистическое явление — телепорты. Более того, один телепорт оказался ловушкой — ступив в него, Джесс и Лиз никуда не переместились, зато им пришлось снова сражаться с мумиями. В соседнем же помещении был «правильный» телепорт, который переместил девушек на средний ярус алькова. И так постепенно, пусть и пару раз ошибившись, но все же Джессика и Элизабет достигли самого верхнего телепорта и переместились в главный зал. Перед ними возвышалась огромная статуя птицы, именуемой кондором, а прямо перед статуей на постаменте сиял красивый призрачный шар. Похоже, это и был «шар восходящего солнца», о котором говорила Роуз.

Пока Элизабет размышляла, стоит ли забирать из храма, возможно, священную для индейцев реликвию, Джессика, завороженная золотым сиянием, стала медленно подходить к шару, излучающему столь манящий свет. Она подходила все ближе, ближе, вытягивая руку вперед, пока, наконец, не приблизилась настолько, что смогла… прикоснуться к шару. Изумленная Элизабет, наблюдающая за всем этим, заметила, что шар засиял еще ярче. Более того — он начал уменьшаться в размерах, материализовался в некий сферический артефакт и остался в руках Джессики. Казалось бы, можно было покинуть храм тем же путем, но… Похоже было на то, что девушки действительно совершили святотатство. Храм инков словно ожил: потолок стал крошиться, стены заходили ходуном и начали разваливаться. Как будто сами боги пробудились и обрушили на незваных гостей свой гнев… Элизабет и Джессика бежали во весь дух, при этом не выпуская из рук ни шар восходящего солнца, ни Черную Орхидею. Не хватало еще потерять то, что совсем недавно было обретено!

Девушки бежали, не разбирая дороги, пока не добежали до своего корабля. Нужно было немедленно покинуть это жуткое место, пока индейские боги не покарали пираток за святотатство. Но стоило только Элизабет и Джессике подняться на борт «Свободы», как вахтенный, сидевший в «вороньем гнезде», крикнул истошным голосом:

— Вижу на горизонте корабль!

— Опять испанцы?! — громко поинтересовалась Элизабет снизу.

— Нет! — последовал не менее громкий ответ вахтенного. — Флага нет!

Девушка в задумчивости достала подзорную трубу. Единственным кораблем, ходившим без флага, был «Летучий голландец». С ним у Элизабет были связаны далеко не самые приятные воспоминания, ведь капитаном-то «Голландца» был не кто иной, как ее бывший супруг — Уилл Тернер. Лиз знала, что рано или поздно судьба неизбежно столкнет ее с кораблем-призраком, поэтому то, что «Голландец» настигнет Элизабет именно у берегов Доминики, не было такой уж неожиданностью. И догадки Суонн подтвердились, когда она в подзорную трубу разглядела проклятый варшип о черных рваных парусах, который несся прямо навстречу линейному кораблю. Конечно, теперь, когда Элизабет обладала дарующим бессмертие артефактом, ей нечего было бояться. Но и команда «Летучего голландца» тоже была неуязвима. Значит ли это, что, как говорил когда-то Гектор Барбосса капитану Джеку Воробью, «двое бессмертных будут рубиться до самого Судного дня»? Потому что сдаваться капитан корабля-призрака точно не собирается, как и Элизабет.

Между тем «Летучий голландец» подплыл к «Свободе» и стал с ней борт к борту, но, к удивлению не только Лиз и Джессики, но и матросов, не стал стрелять. На борту «Голландца», помимо матросов-скелетов, был и сам их капитан. Сделав несколько шагов навстречу, Элизабет невольно закусила губу. Даже не в заросшем полипами гуманоиде, а в ходячем скелете, подобных которому девушка уже видела немало, с трудом узнавался Уильям Тернер — по крайней мере, на нем была та же бандана и тот же камзол, пусть все это и было потрепано.

— Значит, вот как, Элизабет… — проговорил капитан-нежить потусторонним голосом, не сводя с Суонн пристального взгляда. Мерзкие мурашки поползли по телу пиратки, но она не выказывала своего страха. Даже мускул на щеке не дрогнул. — Я нес бремя, возложенное на меня богиней Калипсо. Я заботился о тех, кто погиб в море. Я проплывал мимо острова, где ты должна была ждать меня… но ты исчезла, — в голосе скелета слышался не то укор, не то душевная боль… впрочем, была ли душа у мертвеца? — Ты растоптала нашу любовь, Элизабет, и разбила мне сердце. Мне пришлось пронзить собственное сердце, понимаешь? Но я не мог умереть, ведь у «Голландца» должен быть капитан. К тому же я раньше срока сошел на сушу. Посмотри на меня — кем я стал…

— Да я уж вижу, что ты стал ходячим мертвецом, коих я уже повидала столько, что хоть книгу пиши, — нетерпеливо перебила тираду мертвого капитана Элизабет. Она и раньше знала о правиле, что капитан «Летучего голландца» может сойти на берег строго раз в десять лет, но лишь теперь лицезрела последствия нарушения этого правила. Или же Уилл стал таким именно из-за того, что пронзил себе сердце и не умер? — Ты же знаешь, я не могла поступить иначе.

— Ты должна была разделять бремя со мной! — Уилл повысил голос, однако девушка нисколько не испугалась от этого. — Хранить мое сердце и ждать меня десять лет, не сводя глаз с горизонта. Но что сделала ты?

— Я не могла заплатить свободой за возможность видеться с тобой лишь раз в десять лет, — резко ответила Элизабет, вцепившись пальцами в перила. — Я сделала свой выбор, Уильям Тернер, и стала свободным капитаном. Больше я твоей тенью быть не собираюсь.

— Что ж, так тому и быть… — зловеще произнес капитан-мертвец и, обратившись к команде, хотел приказать открыть огонь… Но тут оба корабля окутало странное золотое сияние. Яркий свет, похожий на солнечный, ударил в черепа мертвецам. Элизабет вовремя зажмурилась. Она знала, от чего исходит этот свет. Это Джессика подняла вверх шар восходящего солнца и выпустила его. То ли она знала о свойствах этого артефакта, то ли подсказала интуиция, а только после того, как шар засиял, корабль-призрак дал трещину прямо посередине и теперь лишь беспомощно хлопал рваными парусами. А скелеты и даже сам Уилл, словно ослепленные, хаотично забегали по палубе…

— Огонь! — зычно скомандовала Элизабет, и пушки «Свободы», которые канониры к тому времени уже успели зарядить ядрами, произвели бортовой залп, заставивший «Голландец» содрогнуться. Затем «Свобода», благодаря умелому штурману Найджелу, успела сделать поворот оверштаг и всадить в заросший морскими водорослями корпус проклятого судна ядра еще одной бортовой батареи за несколько секунд до того момента, когда мертвецы оправились от воздействия священного индейского артефакта и приготовились атаковать пиратский линкор.

Это был самый тяжелый бой из тех, в которые Элизабет только ввязывалась. Хотя она и обладала Черной Орхидеей, дающей неуязвимость не только ей, но и Джессике, и остальной команде «Свободы», но неуязвимость, как оказалось, не распространялась на сам корабль. Видимо, Матильда, пока изучала Орхидею, кое-что в ней изменила. Только зачем, по какой причине — об этом ученая предпочла умолчать. «Голландец», несмотря на то, что был расколот напополам и едва держался на воде, успел снести ядрами треть корпуса «Свободы», прежде чем линкор Элизабет отошел на безопасное расстояние и произвел мощный бортовой залп, взорвавший «Летучему голландцу» крюйт-камеру. Это был такой оглушительный взрыв, что Лиз и Джесс с командой дружно зажали уши. Кого-то из матросов выбросило за борт. Но больше всего от этого взрыва пострадал, несомненно, сам «Летучий голландец». Кто-то из скелетов успел лишь издать хриплый потусторонний крик, как команду накрыло ослепительным пламенем. Корабль Элизабет Суонн же на удивление быстро отплыл подальше от огня, и дело было не только в попутном ветре. Одно свойство Орхидеи, распространяемое на корабль, Матильда оставила — повышение скорости. Стоя на корме отплывающей от пожара «Свободы», Элизабет в подзорную трубу смотрела, как корабль-призрак, поглощенный пламенем, опускается на дно морское, где и положено быть Морскому Дьяволу.

После того, как проклятый корабль был затоплен, тучи рассеялись, и небо снова прояснилось. Солнце закатывалось за горизонт. «Свобода» плыла прочь от Доминики курсом на Исла-Мону. Элизабет и Джессика стояли рядом и, улыбаясь, смотрели на закат. Наконец-то можно было вновь вдохнуть долгожданный воздух свободы, ведь, как теперь полагали девушки, с «Летучим голландцем» было покончено, конечно, не навечно, но надолго. По крайней мере, для них самих.

Разумеется, захватывать все Карибы Элизабет не будет — в этом для нее нет необходимости, да и навыка управления колонией у девушки нет. Скорее всего, она отправится на Исла-Мону, где они с Джессикой отпразднуют обретенное бессмертие в таверне, а после наведаются в дом главы Берегового Братства — Беатрис Шарп — да похвастаются артефактом. Ну, и, конечно, нужно будет подлатать дыры в корпусе, пострадавшем после битвы с «Голландцем». А там — кто знает, как судьба сложится…

***

Попутный ветер надувал паруса двух линейных кораблей, выходящих из гавани Исла-Моны. Они шли бок о бок, неспешно рассекая колышущееся море. Элизабет Суонн держалась за штурвал «Свободы» и тихо насвистывала пиратскую песню, которую помнила еще с детства. Рядом стояла Джессика Роуз, облокотившись на перила и устремив взгляд на капитанский мостик «Азора». Беатрис Шарп, небрежно крутящая штурвал, посмотрела на Лиз и Джессику и отсалютовала им шпагой. Элизабет мельком взглянула на Беатрис и улыбнулась, а Джесс не замедлила отсалютовать главе Берегового Братства в ответ своим фламбергом. Этим двум линейным кораблям под командованием грозных пираток, снискавших славу на Карибах, предстояло стать новой Неуловимой Эскадрой, легенды о которой когда-нибудь будут греметь по всем тавернам Архипелага. Элизабет Суонн, Джессику Роуз и Беатрис Шарп ждали новые битвы, новые сокровища и новые горизонты.

Надо еще рассказать и о «Летучем голландце». Его можно было потопить, но убить команду — невозможно. Проклятие, тяготеющее над капитаном и его командой, было сильнее самой смерти. Будучи потопленными, они еще долго чинили свой корабль. А после починки его еще предстоит поднять на поверхность и вновь отправиться в свое бесконечное плавание, которому не будет конца. Но с кораблем Элизабет Суонн капитан «Летучего голландца» отныне зарекся пересекаться. Еще одной дозы света ему и даром не нужно.

Поговаривают, что спустя несколько лет испанский корсар Бальтазар де Кордес нетривиальным способом снял проклятие с легендарного корабля-призрака, а именно — добыл шестьсот шестьдесят шесть черных жемчужин для юродивого из поселения ловцов жемчуга по прозвищу Белый Мальчик. Так или иначе, но кости скелетов на «Голландце» больше не собирались воедино после поражения, а распадались окончательно. Бальтазар стал новым капитаном «Летучего голландца», но его морская богиня не обременила перевозкой душ. Правда, от проклятия это не уберегло испанца. Он был падок на индейские артефакты, и однажды его ветром занесло на Доминику в храм инков. И угораздило же Бальтазара положить глаз на нефритовый череп, лежащий на том же постаменте, где когда-то сиял шар восходящего солнца! Индейские боги возмутились очередным святотатством белого человека и в этот раз решили подвергнуть незваного гостя более страшной каре, нежели иллюзия разрушения. Они наложили на «Летучий голландец» новое заклятие, очень похожее на то, что поразило предыдущего капитана после того, как он не только сошел на сушу раньше срока, но и пронзил собственное сердце. Только Бальтазар де Кордес, в отличие от Уильяма Тернера, не мог вообще ступать на сушу и был обречен скитаться по морям целую вечность… Во всяком случае, пока не найдется еще один отважный капитан, который сможет вернуть нефритовый череп на его законное место и снять проклятие с Калеуче, как прозвали индейцы корабль-призрак.