Не знаю, чего про тролля рассказывать

Не знаю, чего про тролля рассказывать

Да не знаю я, чего рассказывать. Про тролля так вообще и неча рассказывать. Бестолковый он, одно слово. Вот только через него такая катавасия вышла. Оно так всегда – придет кому бестолковая мысля в голову, и начинается тут! Мне вот незадолго до того мысля пришла тоже бестолковая: летел я на мотоцикле, чтобы Поттеров навестить, а потом в Гринготтс наведаться. И тут мысля мне прямо под шлем ёк: ну как, думаю, Лили сродственникам ее привет передать надо. Она ж мне говорила лет десять тому назад: ты к ним не заезжай, а я ж позабыл, с чего да почему. Нет бы заехать к ней, к Лили, переспросить, а приветы уж на обратнем пути передавать – чая бы заодно попил у Поттеров два разá.
Ну, приземляюсь я у них в саду, у Лилиных родственников-то. Махонький садик такой, я уж аккуратненько. Полверанды своротил, коляской от мотоцикла. Да чего, это завсегда починить можно. Али я молотком да рубаночком, али Джеймс к свояченице заглянет с палочкой да ворожбой. Свои люди, сочтемся – я так Аберфорту всегда говорю, когда он кружечки за мной считать начинает. Зачем себя мучить, пять туда, пять сюда, как до сотенки дойдет – я и денежку в тот день принесу.
Тут, как я пришвартовался, они все в сад и высыпали, Лилины родственники-то. И вижу я – с лица они как-то побледневши. Что Петунья, что Вернон этот ее, Дурля или как его фамилия. Как пошли они на меня лаяться! И позорище мы, и выродки, и магия наша дурацкая – при чем тут магия-то, когда я коляской веранду-то их задел? Короче, осерчал я слегка и показал им, как оно без магии-то можно: на трубу печную обоих посадил и пару растопырников на крышу пустил, из коляски вынул. А они кричат: уходи отсюда, чтоб духу твоего здесь не было! Дело хозяйское, конечно, я и ушел. Лили ругала меня, как узнала, а Джеймс смеялся. Оно подумать, неловко вышло: они ж там на трубе битый час просидели. Растопырники они такие, живо пятку тебе оттяпают, если рядом с ими ходить. Но с чего бы это им, Дурлям-то, было мне «уходи!» кричать, ежли я шашнадцатый раз уж сказал им, что все как было поправлю.
Тока я их, конечно, из головы сразу выкинул, Дурлей этих. Потому как Джеймса и Лили сынишка, Гарри, значит, в энтом году в Хогвартс собрался. А как мне в Гринготтс надобно, я и говорю: дозвольте, значит, покатать вашего мальчишку, потешить его. Лили-то не было, она к Дурлям умчалася, с трубы их снимать. А Джеймс – он же всегда за любой кипиш, кроме голодовки. Стало-ть, отправились мы втроем, их двоих я в коляску приспособил, она у меня глыбокая.
Эх, вот до чего приятно хорошему человеку добро сделать. Мы как зашли в «Волшебный зверинец», так у парня глаза аж разбежались. Говорит мне: дядь Рубеус, неужто ученикам в Хогвартсе можно только сову, кошку или жабу держать? А вот шишугу почему нельзя? Да милай ты мой! Да сколько угодно можно, я ее в хижинке-то моей аккурат и поселю!
Тут у мальца глаза-то как загорелись, а я аж носом шмыгнул. От умиления шмыгнул, такое вот золотое у него мальчишеское сердце! Давай, говорит, дядь Рубеус, клешнеподов разводить? Да драгоценный ты мой, рази я ж когда откажусь ребенка порадовать? А глизней купить можно? Почему ж не купить! Ну ходаги да ишака у меня у самого есть, ежли все равно у меня держать, то к чему и новых покупать, верно? Мы и так нагребли цельную телегу, одних клешнеподов взяли тринадцать штук. Я как приехал в Хогвартс-то, снова пересчитал – нет, дюжину взяли. Так и не мог понять, куда еще один подевался, пока не припомнил, как младший Малфойчик из магазина мадам Малкин вместо двери в витрину вышел. Клешнеподы – они ж такие, как цопнут – так все у тебя из рук валится и обе ноги у тебе как будто левые и пятками вперед вставлены. Потому когда в карман мантии лазишь, надо припомнить, не клал ли ты клешнепода туды. Ну или не подкинул ли кто. А Малфойчик, рукосуй юный, так руку к себе в карман не подумавши и пихнул. Гарри ж добрая душа, даже если кто задается али там слова какие лишние говорит, Гарри его все равно без подарка-то не отпустит.
Первого сентября, когда мне было за ними на платформу идтить, сижу я, чай пью. Как обычно, никого не трогаю. Привычка у меня такая, когда чай пью. Тут ко мне сова летить – Гарри пишет, приходи, приноси кота. Мы с ним кота еще тогда прикупили, хорошего такого, серьезного. В магазине говорили, никто не берет – а что, кот хороший. Книзл наполовину, аль как у нас говорят – жмыр. Но это ж только лучше. Мне с ним веселее – то он шишугу кошмарит и за оба хвоста ее таскает, то ишаку под печку загоняет. Такой суровый кот, порядок в хижине держит. А как порядок наведет, так, бывает, на гиппогрифе катается или фестралам на голову залезает. Развлекается, значит. Ну, дело сделал, почему бы и не поразвлечься.
Ну вот мы с котом их на платформе поджидаем, кот как услышал паровозный гудок, так меня за бороду драть стал от волнения. Выпростал я его из бороды, а тут и ребяты с поезда слезают. Гарри ко мне подходит – говорит, дядь Рубеус, презентуй, будь добёр, барышне от моего имени кота. В знак моего глубокого расположения. Барышня лохматенькая такая, серьезная, дюже на кота энтого похожая. А Гарри ей говорит: ты, мол, то жабу ищешь, то крысу, вот кот тебе помогать теперь будет. Ну и то верно: если кот энтот крысу найдет, то ее больше искать не надобно будет. Куда она с откушенной башкой-то сбежит.
Ну и поплыли мы через озеро – я в отдельной лодке, по размеру мне чтоб, они все за мною. Лодки сами дорогу знают. Приятно вспомнить: Гарри с барышней, рядом Малфой, у Малфоя кот на голове. Серьезный кот, умеет порядок навести. Думаю, Гриффиндор его долго не забудет.
А про тролля чего про него рассказывать. Хэлловин был, я тыкву к празднику приволок. А что им, тыквам, у меня на огороде валяться? До весны, что ль, им там лежать? Комиссия какая с Министерства приедет по весне, а у меня там тыквы. Ну стыдоба же.
Ну и вот иду я с тыквой, никого не трогаю. Зачем мне кого-то трогать, если я тыкву несу? А мимо меня прям в Большой Зал Квиррел пробегает – это учитель их новый, на ту должность, которая для тех, кого не жалко. «Тролль! – кричит. – Тролль в замке!» И аж в обморок упал. Зачем, почему – что там у тролля есть такого, от чего в обморок падать? Дубина, что ли? Так я ему еще не такую дубину показать могу.
Ну, я Квиррела перешагнул этого – чтоб видели все, что я его не трогал. А ко мне Гарри бежит – говорит, барышня эта, которая с котом, задевалась куда-то, но только почему-то задевалась без кота. А там, сказано, тролль. Если б при ней кот был бы, тогда другой коленкор. Кот бы тролля построил, я так себе думаю. Запрыгнул бы ему на башку и принял бы на себя управление. Но кота при ней вроде как не было. Значит, нам с им, с Гарри, идтить пришлось, вместо кота.
Ну, про то, где мы ее обнаружили, я сказывать не буду. Скажут еще, суют носы свои куда не полагается, где треугольник у магглов не тем концом торчит. Да мы б и не совали бы, снаружи ее покликали б. Но там же и тролль уже обретался. Барышня, понятно, визжать, у меня аж в ухе зазвенело. Ну я зашел, говорю: это, обрати внимание, тролль. По министерской классификации он маркируется четырьмя буквами Хэ, но ими ж и феникс маркируется, и фестрал. Это, говорю, так-то ничего особенного. Вонючий – это да. Но туповатый и не шибко шустрый.
Тролль, значит, глазенками на нас лупает. А Гарри спрашивает: а чем тролль питается? Ну, говорю, всем питается. Бывает, что и человеческими жертвами питается. А что ему делать, если у него кончились и конина, и говядина, и рыбий жир?
Гарри тут смекнул, что барышню уводить пора – видно, не понравилось им двоим, как от тролля пахнет. А троллю не понравилось, как они бегают – он соображает же не шустро, когда перед ним что быстро происходит, он от того расстраивается. Он дубиной-то на них замахнулся – тут я ему и врезал. Аж руку отшиб и стену троллем порушил. Ну а что делать, надо же как-то изъясняться. Есть чудаки такие, которые троллий язык учат, но тролль – он лучше понимает, когда руками объясняешь. Тоже не с первого раза, бывает. Но понимает в конце концов.
Вот и этот не с первого раза меня понял – два разá опосля меня дубиной хотел угостить. Я его тогда головой вместо унитаза воткнул. А ребятам говорю: вы, говорю, ступайте. Потому что если он вылезет да по мне дубиною попадет, тогда я его уже буду бить. А ты, говорю, барышня, я имя твое если и запомню, то не выговорю, лучше с котом везде ходи. Кот тебя в обиду не даст. Даже ежли кто про тебя слово худое скажет, кот ему физиономию быстро в надлежащий вид урегулирует.
Ну и пошли они, а я тролля тогда из пола достал, в котором он вместо унитаза головой торчал, и раз-другой по ушам ему дал. И потаскал его за такое, за что при дамах не хватают. Так мы и пришли с ним к взаимному пониманию, я его потом к работе нужной приспособил.
А вот Дамблдору я в энтот раз не потрафил чем-то – он как пришел, как увидел, что тролля я за ухо на четвертый этаж волоку, так ворчал на меня, что я везде поспел. Я так понял, у него такая была мысля, что это Гарри должен был барышню от тролля спасти. Чтобы у него с барышней дружба завязалась и чтоб Гарри наш геройским героем вышел.
Спору нет, Дамблдор, конечно, голова. Но что-то это сложно было как-то накручено, мне не по уму. Тем более что Гарри барышне кота уже подарил. Куда как лучше через кота дружбу завязывать. Ну или цветочки еще можно набрать да подарить. Я полянку такую знаю, там и осенью разжиться можно.