Глава 1Я почти привык к внешности сына. Светлые волосы цвета ячменя, светло-голубые глаза цвета спокойного моря. Ни у меня в роду, ни в роду Розы не было такой внешности. Что же думает окружение?.. Вначале брака я часто задавал себе этот вопрос. Особенно в предсвадебной суматохе и на свадьбе. Роза еще и истерила, то отменяя, то вновь назначая дату бракосочетания. Пока она решилась, прошло несколько месяцев после беременности от Джека. Роза на свадьбе была чуть пополневшей. Я со стыдом отшучивался, что невеста переела на нервах пирожных.
Конечно, все думают, что я обрюхатил Розу до свадьбы!
Но...
Я перегрызу глотку каждому, что скажет, что Джеймс не мой сын.
Мой сын. Десять лет. Я уже беру его на работу, прекрасно считает, отличные математические способности, уже разбирается в бухгалтерии. Задает правильные и интересные вопросы по моей работе. Говорит, что мечтает у меня работать. Стать таким, как отец.
Конечно, подхалимство. Но мне приятно. И надеюсь, это не лицемерие, чтобы задобрить меня. Лицемерия не чувствую. Джеймс — искренний ребенок. И действительно восхищается отцом. Мной.
Я разрешаю ему самому выбирать модные костюмы. Выбирает все в моем стиле.
Любит говорить мне, что я стальной.
Я стальной магнат. И сегодня я обещал сыну взять его с собой на работу.
Надеюсь, не повторится то, что отпрыск натворил в прошлый раз. Я едва не уволил бухгалтера! Приëмыш нарисовал на полях бухгалтерской книги мышонка из мультфильма. Хорошо, что карандашом, а не пером. Я заставил хулигана лично стереть безобразие. И, конечно, розги.
Завтрак. Сын Джека делает вид, что его тошнит в овсянку. Хорошо ещё, что мы завтракаем втроём: я, Роза и Джеймс. Если он повторит подобное на людях...
* * *
Ненавижу овсянку. Почему родители едят яйца пашот, а мне каша? Весёлая мама подмигнула мне и сделала вид, что быстро ест, подавая пример. Я для неё сделал вид, что меня тошнит в тарелку. Упс. Рядом же отец, ещё заметит.
Ну да.
— Кривляешься. После завтрака зайди в мой кабинет.
Я решил затянуть завтрак. Родители поели и ушли, а я остался наедине с холодной кашей.
Десять минут, пятнадцать, двадцать. Отец может уйти на работу без меня.
И пусть уходит. Не хочу его видеть. Вчера ночью он снова делал маме больно. Мне запрещено, но я подслушивал. Мама стонала. Каждый раз, когда я подобное слышу, я начинаю бояться отца ещё сильнее.
Я однажды решился и спросил у мамы, что это было?
Мама надолго затормозила, но выдала, что отец её щекочет в шутку, поэтому она стонет.
От щекотки же смеются, а не стонут?
После этого вопроса мама отправила меня в детскую.
* * *
Каледон и Роза наедине.
— Кэл, очень надеюсь, ты уберешь строгость при разговоре с Джейми? Что он такого сделал?
— Он кривлялся. И где его носит? Я сказал, что жду его в кабинете.
— Прекрати, Кэл! Мальчик просто сделал вид, что его тошнит в тарелку. Он же не скинул её снова на пол... Ой...
—Джеймс кидается тарелками? — процедил Каледон.
— Даже если так, что с того? — закипела Роза. — Он ребёнок!
— Он вредитель, — отрезал муж.
— Я запрещаю какие-либо наказания, — властно сказала Роза свою любимую фразу.
— Ещё снова скажи, что я ему не отец. Твоему ты бы так не запрещала!
— Кэл! — это было сказано истерично.
— Что, Кэл? Ты меня любишь?
— Кэл!!! — мольба.
— Любишь меня? — Каледон обездвижил Розу и склонился над ней.
Роза позволила себя поцеловать.
— Кэл, ах...
Роза позволила себя страстно сжать в объятиях.
— Это значит, да? — томно спросил Каледон.
— Да... Ненавижу тебя! — Роза отпихнула от себя Каледона.
— Любишь его! — взревел Каледон в минутной вспышке ревности.
Роза выбежала из кабинета, не оборачиваясь.
* * *
Каледон испытывал привычную ярость после общения с женой.
Вот он. Заходит. Вид виноватый.
Сейчас он у меня получит.
— Ты делал вид, что тебя тошнит в тарелку, — бесстрастно сказал отец.
Как же маленький Джеймс ненавидел подобные допросы. Вот бы сегодня обошлось без рукоприкладства.
Следующий вопрос отца ещё сильнее увеличил вероятность рукоприкладства.
— Я знаю, ты кинул тарелку на пол, когда меня не было за завтраком. Это так?
Молчание. Джеймс словно проглотил язык. Голова сама собой дёрнулась из стороны в сторону, отрицая.
— Враньё, — тоном отца можно было убивать. — Мне доподлинно известно, что ты кидаешься тарелками. Мама сказала.
Мама? — не поверил Джеймс. — Мама крайне редко его сдавала. Что он ей сделал?
Всё эмоции Джеймса были нарисованы у него на лице.
— Так и будешь молчать?
Молчание.
Каледон размахнулся и дал приëмышу сильную пощёчину.
Джеймс пошатнулся. Щека горела огнём. Хоть бы только одна...
И тут.
— Кажется, один маленький мальчик давно не получал розог.
Как-то сразу расхотелось молчать.
— Простите, сэр. Больше не повториться.
— Не сомневаюсь. Насчёт розог я подумаю. Явно не прямо сейчас. Сейчас я опаздываю на работу.
— А?..
— Без тебя. Сегодня ты не заслужил. Я напишу записку мистеру Уолтеру, чтобы он провёл дополнительный урок с тобой.
Джеймс весь скис.
— Я прекрасно знаю, как тебе не нравится музыка. Но то, что ты играешь на скрипке, нравится маме. И мне.
Мама. Злость по отношению к маме крепла. Джеймс подкупил лакея, который видел, как мальчик кинул тарелку. Неужели нужно подкупать и маму?
— Иди, — холодно сказал отец.
Джеймс довольно быстро нашёл маму. Или она его нашла. Они столкнулись в коридоре. Она что, подслушивала? И не вбежала яростная после пощёчины?
— Мама, ты видела? Он снова меня ударил.
Сердце Розы Хокли Дьюитт Бьюкейтер ëкнуло. Она видела.
И не встала на защиту.
Роза ясно уяснила: Каледон принимает её сына, как своего, если дать ему полную свободу в наказаниях. Особенно вредно защищать сразу после пощёчин или порки.
Не удалось повлиять, чтобы Кэл отказался от наказания. Но и устраивать разборки она не будет.
У Джейми есть отец, Боже. Кэл считает его своим. Любит. Джейми всё унаследует. Они похожи. Мальчик тянется к Кэлу. Конечно, боится.
Роза и сама иногда боялась мужа. Боялась развода. Она миссис Хокли Дьюитт Бьюкейтер. Наконец-то можно жить на широкую ногу, а не беспокоится о счетах, как они с матерью в период её девичества. Можно покупать сколько угодно дорогих нарядов, картин. Полный штат слуг. Балы. Роза и Каледон — желанные гости в самом высшем обществе. Подруги и друзья. Мать довольна и обеспечена.
Занятия страстью. Роза называла близость с мужем исключительно так. Занятие любовью было только одно, когда они с Джеком зачинали Джеймса.
— Мама, ты меня сдала!
— Ох, котëночек, прости, пожалуйста. Просто вырвалось. Я не специально!
— Мама! — возмущенное мяуканье сыночка.
— Дай обниму.
Джеймс резко вывернулся из объятий матери.
— Не подходи ко мне!
Джеймс убежал от Розы. Женщина страдальчески заломила руки. Зарыдала.
Ей нужен Каледон. Срочно.
Роза, плача, бежала в кабинет мужа. Хоть бы ещё не ушёл. Только он умеет успокаивать.
Каледон подхватил жену на руки в коридоре. Отнёс на диван, разместил на коленях. Крепко обнял. Зашептал на ухо, как любит.
— Он... Он сказал: «Не подходи ко мне», — сказала Роза, прервав рыдание.
— Кто он?
— Джеймс.
— Значит, Джеймс.
