Глава 1Платформа 9 ¾.
Регулус стоит выпрямившись, гордо вздернув подбородок, и внимательно слушает наставления матери. Хорошо учиться, вести себя достойно, с гордостью нести благородную фамилию Блэк. Вальбурга поправляет ему галстук и переводит недовольный взгляд на старшего сына, чья рубашка неряшливо торчит из-под жилетки.
— Заправься! — властный голос полон раздражения.
Всем своим видом выражая недовольство, Сириус кое-как прячет рубашку и нетерпеливо переступает с ноги на ногу. Он желает побыстрее отделаться от материнских нотаций и присоединиться к своим гриффиндорским друзьям.
Наконец Вальбурга отпускает их. Бросив небрежное «Пока, Рег, я к своим!», Сириус исчезает в толпе, оставляя брата одного.
В Хогвартс-экспрессе полно народу. Студенты толкаются, громко кричат, приветствуя друг друга.
Регулус раздраженно хмурится. От всей этой суматохи начинает болеть голова.
Юный Блэк занимает свободное купе и садится к окну. На платформе все еще толпятся люди. Звонкий смех привлекает его внимание, и тогда Регулус впервые видит ее.
Загорелая, в ситцевом платье по колено, с двумя высокими, торчащими в разные стороны хвостиками на голове, она с живым любопытством глазеет вокруг, громко восхищаясь алым паровозом. В зелено-карих глазах плещется неподдельный восторг.
Регулус презрительно усмехается, глядя на нее. Эта явно из маглов.
***
Хогвартс-экспресс.
Алый паровоз приводит Марлин в восторг, он превзошел все ее фантазии. Она до последнего любуется им с платформы и лишь когда раздается предупреждающий свисток, спешит занять купе.
Свободных мест уже почти нет, и Марлин радуется, найдя купе, где сидит всего один ученик. Проскользнув внутрь, она улыбается и садится напротив темноволосого мальчика.
— Привет! Не против, если я составлю тебе компанию?
Мальчик молчит, прожигая ее взглядом холодных серых глаз, от которого Марлин становится неуютно.
— Я Марлин, — представляется она. — А ты?
— Регулус Блэк, — словно нехотя отвечает мальчик.
Его фамилия знакома Марлин. Она знает, что Блэки — достаточно влиятельная аристократическая семья волшебников. А еще она слышала, что Блэки — не самые приятные люди, и кажется, теперь она понимает, почему.
Но Марлин старается не делать поспешных выводов.
— Ты первый год едешь в Хогвартс? — спрашивает она, стараясь наладить контакт. — Уже знаешь, на каком факультете будешь учиться?
— Никто заранее этого не знает, — отвечает Блэк.
— Но ведь иногда это можно предсказать, — пожимает плечами Марлин. — Я бы хотела попасть в Гриффиндор, но не знаю, достаточно ли я храбрая.
— Удачи, — следует ответ. — Туда тебе дорога, в Гриффиндоре любят грязнокровок.
Марлин мгновенно меняется в лице, осознав сказанное. Она больше не улыбается.
— Я не грязнокровка, — произносит она ледяным тоном.
— Серьезно? — Блэк насмешливо приподнимает бровь. — Так ты не из маглов?
Его надменный тон выводит Марлин из себя. Он явно мнит себя выше окружающих, и ее это бесит.
— А ты что-то имеешь против маглов? — спрашивает она. — Тебе явно прямая дорога на Слизерин. Этот гадюшник отлично подходит высокомерным снобам вроде тебя!
Марлин порывисто встает со своего места.
— Счастливо оставаться, — зло произносит она прежде чем покинуть купе, громко хлопнув дверью.
***
Распределение.
Едва услышав свое имя, Регулус выходит вперед и уверенно направляется к табуретке, где его поджидает Распределяются шляпа. Профессор МакГонагалл опускает ее на голову юного Блэка. Регулус едва заметно вздрагивает, когда тихий голос звучит в голове.
— А, Блэк, — произносит шляпа. — Куда же распределить вас? Я вижу острый ум, и немалую храбрость и жажду признания…
Регулус не отвечает. В голове всплывают воспоминания о том, как злилась его мать, узнав о том, что Сириус попал на Гриффиндор.
— Поверить не могу, как они могли отправить моего сына не на Слизерин? Неужели ему придется учиться среди этого сброда: грязнокровок и предателей крови? — то и дело возмущалась она.
— Ты знаешь, что решение принимает Распределяющая шляпа, — устало вздыхал Орион. — Мы не сможем на это повлиять, остается лишь смириться.
— Смириться? Сириус и так сложный ребенок, ты представляешь, что из него сделает Гриффиндор?
Слушая разговоры взрослых, Регулус чувствовал, что произошло что-то непоправимое. Сквозь показную ярость в голосе Вальбурги сквозило такое отчаяние, что создавалось впечатление, будто случилась страшная трагедия. Регулусу тогда казалось, будто Сириус, попав на другой факультет и нарушив тем самым семейную традицию, отделяется от семьи.
Регулус не хочет отделяться от семьи. И мать расстраивать тоже не хочет. Ему одна дорога — на Слизерин, он это знает, и Шляпа даже не пытается его переубедить.
— Слизерин! — громко выкрикивает она, и Регулус уверенно направляется к столу своего факультета.
А распределение продолжается. Один за другим новые ученики взволнованно подходят к табуретки в ожидании вердикта распределяющей шляпы.
Регулус молча наблюдает.
— МакКинон, Марлин! — вызывает профессор МакГонагалл, и из значительно поредевшей шеренги новеньких выскакивает та самая девочка, что привлекла его внимание на перроне. Она вприпрыжку, чуть ли не бегом, устремляется к профессору и, плюхнувшись на табурет, в нетерпении оглядывается на МакГоногалл.
Регулус едва заметно усмехается. Он-то думал, она из маглов, но нет, оказалось, волшебница. А ведет себя так, будто волшебства не видела.
— Гриффиндор! — провозглашает Шляпа. Конечно, куда еще могли распределить эту не способную держать себя в руках шумную девчонку?
Регулус провожает ее взглядом до гриффиндорского стола, после чего вновь обращает внимание на церемонию распределения.
***
Первый курс.
Марлин с головой погружается в школьную жизнь. Она быстро заводит друзей среди однокурсников. Она с удовольствием ходит на уроки, но ее раздражает вся та глупая легкотня, которой их учат. Новоиспеченной гриффиндорке не терпится перейти к чему-нибудь более стоящему, чем трансфигурация спички в иголку и наоборот.
Больше всего ей нравятся уроки полетов и ни с чем не сравнимое чувство, когда метла стремительно несется вперед, ветер бьет в лицо, продувает одежду, руки немеют от напряжения и холода, но крышу сносит от невероятного чувства абсолютной свободы. Марлин самозабвенно наворачивает круги вокруг поля, она гонит метлу вперед, выжимая максимум скорости и выделывая в воздухе невероятные петли, от которых замирает сердце. Ей пророчат большое будущее в гриффиндорской сборной по квиддичу, но ей это не интересно. К чему все эти игровые правила и условности, когда можно просто лететь, куда захочется?
А еще Марлин безумно рада своему распределению. Она влюбляется в Гриффиндор буквально с первого дня, и чем дальше, тем больше. Ее товарищи по факультету в большинстве своем шумные, веселые, безрассудные ребята, не способные усидеть на одном месте и с не всегда здоровой тягой к авантюризму. Такие же, как и она сама.
Больше всего шума от четверки друзей, прозванных Мародерами, они то и дело творят какую-то дичь, от которой преподаватели хватаются за голову. В первый вечер они закатили такую гулянку, что услышала даже профессор МакГоногалл, которая и пришла усмирять разгулявшихся студентов. Впрочем, этого Марлин уже не застала, уснув прямо в кресле с бутылочкой принесенного все теми же Мародерами сливочного пива в руке. Однокурсники еще долго припоминали ей это, незлобно подкалывая.
Есть лишь один раздражающий фактор, отравляющий беззаботную школьную жизнь.
Регулус Блэк.
Каждый раз, когда они пересекаются в классе, или в коридоре, или в Большом Зале ее просто выворачивает.
Блэк смотрит на всех как на грязь у его ног. В его глазах всегда читается надменное превосходство, которое особенно особенно ясно проступает, когда его серые, холодные глаза натыкаются на Марлин.
В первую же их встречу он дал ясно понять, что презирает ее. Презирает просто потому, что ее происхождение не дотягивает по благородству крови. Просто потому, что ее мать — магглорожденая.
И Марлин это бесит.
А еще ее бесит Блэк, бесит так, что при взгляде на него внутренности скручивает судорогой отвращения.
Марлин раздражает в нем абсолютно все: холодный надменный взгляд, аккуратно уложенные иссиня-черные волосы, бледная, словно фарфоровая кожа, идеально выглаженная форма, блестящие, начищенные ботинки…
Он весь какой-то неживой, словно искусственный. Слишком идеальный. Слишком правильный.
Ему так легко дается школьная программа, а его снисходительно-презрительный взгляд, которым он одаривает Марлин при каждой ее неудачи на уроках выводит из колеи, и гриффиндорка не может удержаться от того, чтобы сказать колкость. А он словно того и ждет.
Он умело выискивает ее слабые места и бьет как можно больнее. И хотя сам он никогда не начинает перепалок, ему явно нравится доводить ее. Марлин стоит больших усилий сделать вид, что его насмешки ничуть ее не задевают.
Она пытается уколоть его побольней, вывести из себя, заставить сбросить с себя эту маску надменного аристократа, но все напрасно. Она берет его на слабо, стараясь вынудить его нарушить школьные правила, но Блэк не ведется. Он ни на минуту не теряет самообладания, и это бесит больше всего.
Марлин ненавидит Регулуса Блэка.
***
Второй курс.
Сентябрь удивляет теплой и солнечной погодой, и студенты стараются все свободное время проводить вне стен замка, словно задались целью напитаться солнечным светом перед зимой.
Регулус читает учебник трансфигурации, когда до его ушей доносятся восторженные крики студентов. Оглянувшись, Блэк видит кучку учеников, собравшихся возле Гремучей ивы. Среди них Сириус со своими дружками.
Звонкий возглас привлекает внимание, и Регулус видит ее. Активно жестикулируя, Марлин кричит слова поддержки какому-то гриффиндорцу, тот со всех ног приближается к Гремучей иве. Злобное дерево уже почуяло чужака и теперь старается откинуть его прочь, размахивая своими ветвями-хлыстами, но гриффиндорцу пока везет, он, ловко избегая ударов, добегает до ствола опасного дерева, касается его рукой и под взрыв одобрительных криков со стороны зрителей, бежит обратно.
Регулус усмехается. Развлечение, в котором участвует его братец, не может быть безопасным. Интересно, как скоро они что-нибудь себе сломают?
— Давай, Смит, вперед! — новая жертва выбрана, и теперь они наседают на щуплого мальчика с Пуффендуя. — Иди, попробуй!
Тот мнется в неуверенности, но в конце концов выступает вперед и направляется к злобному дереву.
Ива в бешенстве пытается достать надоедливых учеников, кажется, будто еще немного, и она вырвет себя с корнями.
Пуффендуец бежит неуверенно, нервно петляет из стороны в сторону, то и дело оглядываясь. Толстая ветка пролетает в миллиметре от его лица, и он сдается. Резко развернувшись, он со всех ног стремится покинуть опасную зону.
— Ну что ты как девчонка? — кричит Сириус под разочарованные стоны толпы.
— Кто следующий?
— Питер?
— Я уже был.
— Давайте я!
— Ты уже пять раз был, Поттер, давайте кого-то новенького!
И тут Марлин замечает Регулуса, и в тот же миг в ее глазах зажигается дьявольский огонек.
— Эй, Блэк, — кричит она. — Чего смотришь? А слабо попробовать?
— Делать мне больше нечего, МакКинон, — отвечает он.
— Да у него кишка тонка, — презрительно фыркает Сириус
Регулус переводит взгляд на старшего Блэка. Усмехается. Подобное отношение брата его ничуть не задевает. Регулус ведь совсем не хочет, чтобы Сириус наконец-то признал его.
— Вы хоть представляете, как по-идиотски ваше занятие выглядит со стороны? — холодный надменный тон.
— Да ты просто струсил, Блэк! — распаляется Марлин. — Тебе слабо!
Регулус откладывает учебник и поднимается на ноги. Она смотрит на него, в глазах — вызов. Пытается взять на слабо. Регулус прекрасно понимает, что это ловушка, но отчего-то в этот раз он ведется. Раз МакКинон так хочет, почему бы и не сыграть в эту бессмысленную игру?
— Тебе самой-то не слабо? — насмешливо спрашивает он, делая шаг навстречу.
Марлин самодовольно улыбается. Она добилась, чего хотела.
— Давай так, Блэк! Бежим наперегонки. Побеждает тот, кто первым коснется ствола, и вернется обратно, не получив удар. Спорим, я выиграю!
— На что спорим, МакКинон?
Она задумывается лишь на мгновение.
— На желание!
Зрители улюлюкают.
— Давай, МакКинон, утри ему нос! — кричит Сириус, когда Регулус и Марлин, встав на старт, ожидают команды.
— На счет три, — произносит Поттер. — Раз. Два. Три!
Они срываются с места и устремляются вперед. Нервы натянуты до предела, в крови бурлит адреналин. Ива беснуется. Ее ветви рассекают воздух совсем близко, и лишь молниеносно реакция спасает от того, чтобы получить удар. Боковым зрением Регулус замечает Марлин. Она бежит с ним, почти на одном уровне. Почти. Но все же обгоняет Блэка на каких-то полшага. Пока Регулус старается уследить за ветвями ивы, Марлин несется вперед без оглядки, каким-то чудом ветви злобного дерева еще не достали ее.
Ствол ивы уже совсем близко. Регулус вытягивает руку и в самый последний момент ускоряется. Они касаются коры почти одновременно, но все же всего на секунду Регулус опережает ее.
Путь обратно не менее опасен, но они справляются. Марлин останавливается чуть раньше. Она смотрит на Регулуса свысока.
— Я победила, Блэк! — кричит она, на что Регулус лишь надменно усмехается.
— В каком месте, МакКинон? Я раньше коснулся ивы!
— Неправда! Я тебя обогнала!
— Кончай базар, Реджи, мы все видели, — вступается за Марлин Сириус. Вероятно, издалека финальный рывок младшего Блэка остался незамеченным. Или гриффиндорцы просто не хотят признавать победу слизеринца.
— Мне кажется, вам стоит проверить зрение, — холодно отвечает Регулус.
— Что, не можешь признать поражение? Хорошо, — Марлин снисходительно улыбается. Ее тон полон насмешки. — Я согласна на ничью.
— Что такое, боишься, МакКинон? Кто знает, что за желание я могу загадать.
Гриффиндорка сдаваться не собирается. Она, похоже, сама верит в то, что она победила. Она продолжает сыпать насмешками, но Регулус ее уже не слушает: позади Марлин ива все сильнее старается ее достать, размахивая упругими ветвями. МакКинон туда не смотрит, ей кажется, она уже отошла достаточно далеко.
В какой-то момент Регулус замечает стремительно приближающуюся ветвь, достаточно длинную для того, чтобы достать гриффиндорку.
Никто не успевает ничего понять. Стремительным рывком Регулус приближается к Марлин и резко толкает в сторону с такой силой, что девушка падает на землю.
Гриффиндорцы тот час поднимают шум, кое-кто даже тянется за волшебными палочками, желая проучить посмевшего напасть на их подругу слизеринца.
Марлин поднимает на него ошарашенный взгляд.
Регулус возвышается над ней, глядя сверху вниз. Его предплечье рассечено хлестким ударом ветви, по руке стекают алые струйки крови.
Марлин все поняла.
— Блэк, ты… — тихо произносит она, но Регулус не дает ей договорить.
— Меньше трепись языком, МакКинон, — говорит он язвительно, быстро поправляет рукав мантии, чтобы скрыть порез, и, резко отвернувшись, уходит.
— Эй, Блэк, — кричит Марлин ему в спину. — Ты победил.
Регулус оборачивается через плечо.
— Ты сама это признала, — отвечает он. — Теперь ты должна мне желание, МакКинон, не забудь.
И он возвращается туда, где оставил свои вещи и, подобрав их, удаляется прочь.
***
Третий курс.
Марлин сама не поняла, как загремела на совместное с Блэком наказание, и вот они вдвоем сидят в классе зельеварения и драят котлы, тихо переругиваясь друг с другом.
Насмешки Блэка уже почти не задевают ее. Марлин уже слишком привыкла к его колючему презрительному взгляду. Ее все еще воротит от этого напыщенного слизеринца, и она по-прежнему цепляется к нему по любому удобному случаю, но теперь у нее иная цель — докопаться до него настоящего.
Марлин уже успела осознать, что Блэк — типичный аристократ, привыкший прятаться за маску высокомерия и безразличия.
Тот случай возле Гремучей ивы показал Марлин, что ее восприятие Блэка обманчиво. Она видит лишь то, что он хочет ей показать — образ идеального отпрыска благородного семейства, бездушного, словно кукла, насмешливого и высокомерного. В тот раз эта маска слегка приподнялась, позволяя лишь мельком увидеть то, что скрывается под ней. Этого было слишком мало для того, чтобы разгадать истинную личность Блэка, но достаточно для того, чтобы разжечь любопытство.
Такой ли он мерзавец, каким хочет казаться?
За время своих наблюдений Марлин успела многое узнать о Блэке. Например, легкость, с которой он справляется с уроками, на самом деле показная. В отличие от старшего брата, Регулус львиную долю своего времени проводит в библиотеке. И когда у него что-то не получается, он едва заметно хмурит брови, но лишь в тогда, когда думает, что его никто не видит.
Блэк никогда не улыбается. Издевательские усмешки и снисходительные улыбки, предназначенные однокурсникам, не в счет. Марлин ни разу не видела, чтобы он улыбался искренне, потому что был счастлив. Он никогда не смеется, лишь кривит губы в усмешке. Взгляд его всегда остается холодным и равнодушным. И Марлин от этого жутко.
А еще Блэк скучает по своему брату, но тщательно это скрывает. Возможно, он и сам этого не осознает. Просто в те моменты, когда он из тени смотрит вслед окруженному вниманием Сириусу, его всегда ледяной взгляд чуть-чуть теплеет и где-то в глубине серых, словно дождливое небо, глаз клубится тоска. Увидев это в первый раз, Марлин подумала, что ей показалось, так быстро этот проблеск человечности вновь сменила бездушная аристократичная маска. Но это повторилось еще раз. И еще. И у Марлин не осталось сомнений.
— Ну наконец-то, МакКиннон, — Блэк кривит лицо в презрительной усмешке, когда Марлин наконец закончила чистить свой последний котел. — Я думал, ты никогда не справишься с этим котлом.
— Избавь меня от своих комментариев, Блэк, — фыркает Марлин. — Раз ты закончил со своей половиной, то мог бы и избавить меня от своего присутствия.
— О, это было бы слишком просто.
Отложив от себя котел, Марлин откидывается на стуле назад и балансирует на задних ножках.
— Знаешь, я удивлена, — задумчиво говорит она. — Я же должна тебе желание, ты так и не использовал его с прошлого года. Мог бы пожелать, чтобы я вычистила и твою половину.
Блэк усмехается.
— Спасибо, что напомнила, МакКиннон, но нет. Я приберегу его на что-нибудь более стоящее. А теперь пошли уже отсюда. Извини, но тратить на кого-то вроде тебя весь вечер в мои планы не входило.
И не дождавшись ответа, он встает с места и уверенно направляется к выходу.
— Придурок, — бросает Марлин ему вслед.
***
Четвертый курс.
Регулус никогда бы не признался даже себе в том, что завидует гриффиндорцам. Он завидует Сириусу, который не побоялся плюнуть на устои семьи, забыть о том, что они, Блэки, — благороднейшее и древнейшее семейство, и нашел друзей на Гриффиндоре, среди простых смертных, которые, может и не принадлежали к древним чистокровным родам, с ними по крайней мере весело и было о чем поговорить.
Он завидует Марлин, она одна из лучших студентов на курсе, но при этом одинаково легко принимает как успехи в учебе, так и неудачи, словно оценки для нее ничего не значат. Ей не нужно держать лицо, поддерживать репутацию семьи, ей не нужно следовать бесконечным правилам чистокровного рода.
На Слизерине не принято дружить просто так. Представители чистокровных родов стараются держаться друг друга, остальных в свой круг общения принимают неохотно и лишь за большие заслуги. Только тех, кто может быть как-то полезен. И чем старше, тем сильнее это заметно.
Слизеринцы никогда не бросятся защищать своего, как это делают гриффиндорцы. Змеи будут наблюдать издалека, злорадно посмеиваясь, чтобы потом тихо проучить обидчика просто для того, чтобы другие факультеты не забывали об уважении.
На Слизерине много отпрысков благородных семей, таких же как Регулус. Они делятся на два типа: первые также, как и Регулус, скованы рамками приличий, они прячутся под масками, изображая само благородство. Вторые, оказавшись вдали от семьи, срывают с себя все оковы и уходят в отрыв. Они нарушают правила, издеваются над другими студентами, кидаются заклятиями направо и налево и, не таясь, балуются черной магией. И с теми, и с другими невероятно скучно.
Отучившись в школе почти четыре года, Регулус Блэк понял, что он не так уж и счастлив учиться на Слизерине. Только деваться ему уже некуда, а потому остается лишь сохранять хорошую мину при плохой игре.
***
Пятый курс.
Первый матч в этом сезоне. Гриффиндор — Слизерин. Марлин сидит в первых рядах в окружении гриффиндорских болельщиков и до боли в горле орет кричалки.
Игроки уже вышли на поле, капитаны команд жмут друг другу руки и, сборные двух факультетов взмывают в небо.
Комментатор, перекрикивая рев трибун, представляет игроков. Марлин яростно трясет над головой ало-золотой гриффиндорский шарф и вопит во все горло, и голос ее тонет в море голосов других гриффиндорцев, приветствующих игроков своей сборной.
Комментатор переходит к игрокам сборной Слизерина, и противоположные трибуны, зеленые с серебряным, взрываются криками. Кто-то с гриффиндорских трибун презрительно свистит, и Марлин с удовольствием присоединяется.
Ее свист обрывается, когда она слышит знакомую фамилию.
— И сегодня впервые на поле новый ловец Слизерина — Регулус Блэк! — кричит комментатор, и гриффиндорка неосознанно принимается искать глазами ненавистного слизеринца.
Она знает, что он играет в квиддич, и, кажется, даже слышала в прошлом году, что он состоял в составе запасных, но увидеть его на поле — полная неожиданность для нее.
Это первый раз, когда Марлин видит его игру. Летает Блэк превосходно. Легко, грациозно, словно родился в воздухе. Он ловко управляется со своей новейшей моделью гоночной метлы, которая слушается малейшего его движения. А еще в воздухе Блэк выглядит гораздо расслабленней, чем на земле, словно, взлетая в небо, он сбрасывает оковы, которыми его наделило благородное происхождение. Он уже не выглядит безликим аристократом, нацепившим на себя бездушную насмешливую маску. Он хмурится, крепко сжимая зубы, когда его команда пропускает гол. На короткий, едва уловимый миг, на его лице отражается испуг, когда над ним в сантиметре от его головы проносится бладжер. А когда слизеринцы забивают… Мерлин, МакКинон и представить не могла, что Блэк способен так улыбаться. Так искренне, хотя и не без доли злорадства.
Он облетает вокруг поля, его острый взгляд обшаривает пространство в поисках золотого снитча, и в какой-то момент его лицо загорается предвкушением. Он резко меняет направление и ускоряется. Его глаза в этот момент невероятно живые, в них горит огонь азарта и жажды победы.
Сердце Марлин пропускает удар, когда Блэка едва не сбивает пущенный гриффиндорским загонщиком бладжер. Регулус успевает увернуться, но снитч, воспользовавшись заминкой, успевает скрыться. Момент упущен.
Блэк яростно скалится.
— Молодец, какой же молодец наш загонщик! — орет Марлин на ухо кто-то из гриффиндорских болельщиков. — Я думала, Блэк сейчас поймает снитч…
— Эй, ты посмотри на Джеймса Поттера!
— Он же сейчас забьет гол! Поттер, давай! Давай!
Страсти накаляются, напряжение растет, болельщики захлебываются эмоциями.
А Марлин не может отвести взгляд от слизеринского ловца.
***
Шестой курс.
В последнее время он все чаще ловит на себе ее взгляд. Каждый раз, поняв, что он смотрит, Марлин отводит глаза, отворачивается и всячески пытается показать свое равнодушие и незаинтересованность.
Регулусу нравится наблюдать за ней. После всех этих лицемерных однокурсников-слизеринцев Марлин кажется невероятно живой, настоящей. Она звонко смеется, когда ей смешно, хмурит брови и расправляет плечи, когда злится, она как раскрытая книга, которую так и хочется прочитать. Ей нет дела до правил приличия и светских манер, она плюет на них. Она живет так, как сама того желает. Сам того не желая, Регулус то и дело оказывается где-то неподалеку от нее, и каждый раз не может удержаться и искоса поглядывает в сторону гриффиндорки, она так и притягивает к себе его взгляд.
Он так хорошо изучил ее привычки, что кажется, будто он знает ее всю жизнь.
Она любит качаться на стуле, балансируя на двух задних ножках. Учителя часто делают ей замечания, но эта привычка уже настолько прижилась в ней, что Марлин, похоже, делает это неосознанно.
Слушая учителей, она ловко крутит в руке перо, быстро перебирая пальчиками. У Регулуса так не получается.
Во время чтения она собирает челку в смешно торчащий хвостик. А потом, распустив его, мучается, пытаясь пригладить волосы, которые так и остаются неряшливо торчать.
Она отлично летает на метле. Настолько, что Регулусу было странно, почему она не в сборной.
Она любит походы в Хогсмид, а особенно — лавку Зонко. Она может часами рассматривать товары, но при этом ничего не купить.
Она не любит зелья. Когда у нее не получается, она может в сердцах побросать в котел все, что под руку подвернется. В прошлом месяце из-за этого ее зелье взорвалось с такой силой, что неудачливую зельеварку пришлось отправить в больничное крыло.
У нее есть кошка, рыжая, если судить по цвету шерсти, вечно прилипающей к мантии.
Регулус мог бы продолжать этот список вечно. Ему нравилось подмечать каждую мелочь в ее поведении и облике.
Эта игра забавляет его. Они тайком наблюдают друг за другом, но стоит им встретиться взглядами, как они всячески пытаются показать неприязнь. Регулус язвит, Марлин смешно хмурится и огрызается в ответ. Они спорят по малейшему поводу, едва не доходя до драки.
Потому что это единственная возможность, чтобы проводить время вместе.
***
Седьмой курс.
Они и сами не поняли, как это произошло. Просто однажды во время очередной стычки Регулус шагнул к ней и, прижав ее к себе, поцеловал. Марлин в ответ отвесила пощечину, решив тогда, что он издевается, хочет ее задеть, что он разгадал ее чувства, жмет на больную мозоль.
Но он был серьезен. В тот момент Марлин поняла смысл тех его взглядов. Весь шестой курс она мучилась оттого, что влюбилась в слизеринца, и не просто в слизеринца, а в Блэка, который мало того, что никогда не ответит взаимностью, так еще и посмеется над ней, растоптав ее чувства. Так она думала. Она пыталась забыть его, выкинуть из головы, но её неудержимо тянуло к нему.
Марлин знает: ее подруги не одобрят ее связь с Блэком, да и его окружению вряд ли понравится кто-то вроде нее. Проще все держать в секрете, играя свои роли при всех и сбрасывая все маски наедине.
Марлин понимает, что это не может продлиться долго. Она знает, что рано или поздно все это рухнет, обратиться в пыль, оставив за собой лишь горечь. Знает. И все равно с упоением погружается с головой в этот омут.
В моменты их встреч Марлин забывает обо всем. Это их маленький мирок, куда никто посторонний не может попасть. Здесь Марлин отдыхает от подготовки к приближающимся экзаменам, от постоянных новостей о набиравшей обороты войне, в которую им всем рано или поздно придется вступить.
Война. Сейчас Марлин понимала, что это слово — не просто набор букв, что за ним скрывается кровь и жизни сотен людей. И это то, что ожидает их за стенами Хогвартса.
Тревожный колокольчик то и дело звякает на задворках сознания. Марлин не уверена в том, что они с Регулусом не окажутся по разные стороны баррикад. Но сейчас она предпочитает об этом не думать, наслаждаясь тихим вечером в его объятиях.
Они проводят время в старой заброшенной башне, которая, по слухам, раньше использовалась как астрономическая, а теперь служит прибежищем для пауков. Здесь давно никого не было, дверь закрыта на замок, хотя домовые эльфы Хогвартса, вероятно, исправно тут убираются, раз со стен не свисает паутина, а мебель не покрыта толстым слоем пыли.
На самом верху башни просторное круглое помещение, служившее когда-то кабинетом. Здесь большие окна, из которых открываются невероятные виды на окрестности Хогвартса.
Регулус и Марлин в обнимку сидят на придвинутой к подоконнику парте, укутавшись в плед, и смотрят в окно. Положив голову ему на плечи, Марлин зачарованно слушает Регулуса, наслаждаясь тембром его голоса. Регулус рассказывает о звездах, то и дело он показывает на то или иное созвездие в небе и объясняет, почему оно так называется.
— Ты так много об этом знаешь, — Марлин внимательно слушала на занятиях по Астрономии, но многие факты, рассказанные Блэком, она узнает впервые.
Регулус фыркает и прячет самодовольную улыбку.
— Еще бы, — отвечает он. — Я же Блэк, в моей семье все помешаны на звездах. Вот, например, созвездие Пегаса. Видишь, вторую слева звезду? Это Андромеда. Так зовут мою кузину. Отсюда плохо видно, но если прижаться к стеклу, слева будет видно созвездие Льва и…
— Альфа Льва, Регул, верно? — заканчивает за него Марлин и мечтательно улыбается. — Знаешь, Регулус, а ты действительно похож на звезду.
Блэк вопросительно смотрит на нее, ждет объяснений. И Марлин продолжает:
— Ты кажешься таким же холодным, далеким, таким же загадочным. Я столько времени пыталась разгадать тебя, но ты мерцал где-то далеко над горизонтом своим обманчиво холодным светом, и я никак не могла тебя рассмотреть.
Регулус протягивает руку к ее лицу и заправляет за ухо выбившуюся прядь.
— А для меня ты похожа на солнце, такая же яркая, теплая, живая… но обжигающая, если приблизиться слишком близко.
— Марлин чувствует, как щеки краснеют. Она глупо хихикает и чмокает Блэка в щеку.
— Не боишься сгореть? — игриво шепчет она ему на ухо.
— Мне уже поздно бояться, Марлин, — Блэк смотрит ей прямо в глаза, и его взгляд заставляет Марлин отстраниться. Потому что она чувствует: если этого не сделать, простыми поцелуями их флирт не закончится.
Регулус возвращается к звездам. Он поднимает руку, указывая на очередное созвездие, рукав его мантии задирается, и Марлин мельком замечает что-то темное на запястье Блэка. Марлин замирает, чувствуя расползающийся по венам холод.
— Погоди, что это?
Регулус видит направление ее взгляда, он поправляет рукав, вероятно, не хочет, чтобы Марлин увидела. Но Марлин плевать, она не хочет питаться иллюзиями. Она хочет знать правду.
— Покажи, — твердый не терпящий возражений тон. Но Блэк не спешит повиноваться.
Тогда Марлин хватает Регулуса за запястье и, притянув его руку к себе, задирает рукав мантии. Бледное предплечье Блэка уродует череп с выползающей изо рта змеей. Черная метка.
Сердце пропускает удар.
— Давно она у тебя?
— С лета, — нехотя признается Регулус.
— Значит, ты выбрал сторону?
Марлин хочет, чтобы Блэк все отрицал, пытался как-то оправдаться, но он лишь молча кивает.
— Почему? — она с трудом сдерживает дрожь в голосе.
Регулус угрюмо опускает голову.
— Там вся моя семья.
Бред, это же не правда.
— А как же Сириус?
Регулус с горечью усмехается.
— Он мне больше не семья.
Марлин долго собирает силы. Регулус смотрит на нее с сожалением, но твердо, он не намерен менять свое решение. А значит, нет смысла продолжать эту агонию.
Марлин отстраняется. Она знает: нужно порвать с этим сейчас, потом будет еще больнее.
— Береги себя, Регулус, — произносит она на прощание и уходит, замерев лишь на мгновение возле самой двери, словно давая шанс Блэку остановить ее.
Но он не останавливает.
Дверь с тихим скрипом закрывается.
Марлин заполняет пустота.
***
Выпускной.
Регулуса раздражают все эти речи о выходе во взрослую жизнь, раздражают счастливые улыбки однокурсников, которые не осознают, что их ждет там. Раздражают лицемерные слезы, прощающихся со школой студентов, которые на следующий же день забудут и учителей, и школьных знакомых, и всю эту школьную жизнь.
Без тени улыбки он вглядывается в лица выпускников. Многие нарочито громко смеются, пытаясь изобразить радость от того, что покидают самое безопасное место и отправляются туда, где бушует хаос войны. Кто-то распинается о том, как хорошо быть взрослым: никаких уроков, нотаций и контроля. Полная свобода.
На это Регулус лишь презрительно усмехается. Он уже знает, что свобода — лишь иллюзия, которой пытаются тешить себя те, чье безоблачное детство окончательно ушло.
Блэк потирает запястье, где кожу жгла черная метка. Уж ему ждать свободы не приходится.
Взгляд находит в толпе однокурсников родное лицо. Марлин не улыбается. В ее глазах ни капли радости, лишь затаенная тоска и тревога. Она, похоже, прекрасно понимает, что ее ждет там, за стенами замка, и даже не пытается выглядеть счастливой.
Она поднимает взгляд и встречается с ним глазами. Вопреки ожиданиям, она не отводит взгляд, а продолжает смотреть не таясь, и Регулус будто сам погружается в пучину отчаяния, бушующую в ее душе.
Регулус не спешит разрывать зрительный контакт и желает лишь, чтобы этот миг продлился как можно дольше. Быть может, это последний раз, когда он видит Марлин. Кто знает, встретятся ли они еще и при каких обстоятельствах. Быть может, в следующий раз они встретятся на поле боя, будучи по разные стороны баррикад.
А сейчас он может просто наслаждаться этим мигом единения с той, кого так и не смог забыть. И уже не сможет. Слишком глубоко в душу запал ее звонкий смех, искристый взгляд, прикосновения мягких губ, ее теплые руки, пахнущие ромашкой шелковистые волосы…
А она едва сдерживает слезы. Регулус видит, как в свете свечей блестят ее глаза, видит чуть подрагивающие губы, нахмуренные брови и увлажнившиеся ресницы.
Она не забыла его. Эта мысль приносит удовольствие, но Регулус понимает, нельзя этого показывать. Пусть лучше она считает, что ему на нее плевать, пусть думает, что он подонок и убийца, в конце концов, это без пяти минут правда. Пусть найдет кого-то, кто полюбит ее и сможет защитить. Зачем ей Пожиратель Смерти?
Регулус знает, что нужно сделать. Разорвать этот мучительно сладостный зрительный контакт. Достаточно кинуть ей всего один холодный, презрительно-надменный взгляд. Но он не может заставить себя и продолжает утопать в этих зелено-карих глазах.
Наконец выпускная церемония завершается и начинается бал. В Большом зале поднимается суматоха. Марлин моргает и отворачивается, а Регулус чувствует, как сковавшее его оцепенение спадает.
Оставаться на бал нет никакого желания, и Блэк протискивается к выходу из Большого зала и направляется в сторону гостиной Слизерина.
Коридоры пустынны. Тени мечутся по каменным стенам в причудливом танце.
Гулкий звук торопливых шагов заставляет обернуться.
Регулус не успевает ничего понять, как тонкие руки сжимают его в объятиях.
Соленый вкус поцелуя на губах заставляет прикрыть глаза и отдаться ощущениям.
Она отчаянно, с каким-то безнадежным исступлением впивается в его губы, прижимается к нему всем телом, запускает пальцы ему в волосы…
— Я ненавижу тебя, Блэк, — сквозь слезы шепчет она, почти не прерывая поцелуй. — Ненавижу, слышишь? Зачем, зачем ты появился в моей жизни?
Регулус не отвечает. Как бы он ни хотел сохранить холодную голову и трезвое мышление, это невозможно, когда она так близко.
В конце концов он срывается. Он смыкает руки на ее теле, прижимая с такой силой, что кажется, вот-вот сломает ребра. Он отвечает на поцелуй так яростно, что воздуха начинает не хватать, но он все не может оторваться.
— Марлин… — срывается с его губ.
— Это нечестно, Блэк, — в ее голосе отчетливо слышатся слезы. — Почему я не могу тебя забыть?
Регулус отстраняется для ого, чтобы взглянуть в ее измученное лицо.
Слезы градом стекают по ее раскрасневшимся щекам.
— Почему все должно быть именно так? — со злостью спрашивает она.
Регулус не знает, что сказать. Чувство вины заполняет его до краев.
Это он заставил ее плакать.
— Прости… — это все, что он может ответить, но ей от его извинений не легче.
— Пообещай мне, что не умрешь, — умоляет она, и Регулус наконец приходит в себя. Он делает шаг назад.
— Дура, — со злостью отвечает слизеринец. — Ты понимаешь, что тебе за себя надо беспокоиться? Это вас, слышишь, вас будут пытать, мучить, убивать, — его голос дрожит, но он ничего не может с собой поделать. — Всех, кто встанет на пути Темного Лорда, засосет в его мясорубку, понимаешь? Не думай обо мне, мне ничего не будет. Прошу, Марлин, только не лезь на рожон. Прошу…
Она грустно улыбается.
— Я вступлю в Орден Феникса, — говорит она. — Я буду сражаться.
— Проклятье, Марлин! — Регулусу кажется, что он задыхается от бессилия.
Она порывисто шагает к нему, вновь сокращая расстояние, цепляется рукой за его мантию. От этого трогательного жеста щемит в груди.
Ее глаза лихорадочно блестят.
— Я убью его, Регулус, — твердо произносит она. — Убью Волдеморта.
Блэк на это лишь устало прикрывает глаза.
— Не говори этого даже в шутку, — просит он, даже не пытаясь скрыть страх. — Ты не знаешь его. Держись от него подальше.
— Я убью его, — повторяет она. — Ради нас с тобой.
— Проклятье, Марлин! — он повышает голос, но она никак не реагирует. Тогда он кладет руки ей на плечи и хорошенько встряхивает.
— Почему ты не слышишь меня? — в отчаянии кричит он. Регулус знает, что не сможет переубедить ее, если она что-то решила. Он не сможет ничего сделать. Он не сможет уберечь ее.
Он ее не стоит.
Хочется завыть.
— Забудь меня, Марлин! Зачем тебе Пожиратель смерти? Найди кого-то, кто будет достоин тебя, и живи счастливо! Не губи себя ради такого, как я…
— Я так не смогу, — просто отвечает она.
— Проклятое гриффиндорское безрассудство! — чуть ли не рычит Блэк.
Марлин усмехается.
— Поцелуй меня, Регулус.
Весь его запал мгновенно испаряется. Ему кажется, будто в его душе абсолютная пустота, которую может заполнить лишь одно.
Чуть наклонившись вперед, он касается ее губ своими.
— Помнишь, на втором курсе ты проспорила мне желание? — произносит он.
Марлин улыбается.
— Ты им тогда так и не воспользовался…
— Я придумал желание, Марлин, — Блэк предельно серьезен. — Пообещай, что исполнишь его.
— Я постараюсь…
Просто остаться не достаточно. Поклянись, чтобы ни случилось, в какую бы передрягу ты ни попала, ты выживешь. Пообещай мне, что будешь жить!
Вместо ответа Марлин утыкается в его плечо. Они стоят в обнимку, слушая дыхание друг друга посреди пустынного коридора. Завтра Хогвартс-экспресс увезет их прочь, и их дороги, вероятно, навсегда разойдутся.
***
Война набирает обороты.
Темный Лорд и его сторонники набирают силы, в то время как Орден Феникса терпит потерю за потерей.
Карадок Дирборн пропал без вести. Братья Пруэтт убиты. Бенджи Фенвика собирали по кусочкам. Те, кто еще живы, медленно сходят с ума от постоянного страха за себя и близких.
Марлин еще жива. Она отчаянно сражается с собой, пытается в зародыше раздавить проклюнувшийся росток отчаяния и безнадежности. Пытается убедить себя в том, что у них еще есть шанс на победу.
Смелых мыслей об убийстве Волдеморта больше нет. Сейчас бы просто выжить. Пережить сегодняшний день без потерь.
Беззаботное школьные дни сейчас видятся ей чем-то далеким, словно воспоминания из прошлой жизни, когда все было по-другому. Юношеская бравада осталась в прошлом. Теперь Марлин не понаслышке знает, что такое война. Она видит ее своими глазами каждый проклятый день. И Марлин страшно.
Смешно. Ей ли, храброй гриффиндорке, бояться? Но она вздрагивает от каждого шороха, каждый день с тревожным замиранием сердца берет в руки газету и долго не решается ее развернуть, а при виде совы с письмом и вовсе впадает в панику. Ей хочется сбежать или хотя бы забиться в темный угол, с головой укрывшись пледом, и не выходить из своего кокона никогда. Марлин ненавидит себя за эти малодушные мысли и каждый раз в первых рядах рвется в бой, пытаясь доказать себе, что она чего-то стоит. Этот раз не исключение.
Вокруг царит хаос. Заклятия проносятся в миллиметрах от лица, но Марлин заставляет себя не обращать на них внимания. Она несется вперед с волшебной палочкой наготове, преследуя человека в черном бесформенном балахоне, с безликой маской на лице. Вокруг мечутся размытые фигуры, группа волшебников из Ордена Феникса теснит Пожирателей смерти, те ожесточенно отбиваются, разбрасываясь Непростительными.
Сейчас внимание Марлин полностью сосредоточено на противнике. Щитовые чары — Обезоруживающие — Оглушающие — вновь Щитовые.
Всего в паре метров от Марлин как подкошенный рухнул кто-то из ее товарищей, сраженный вражеской атакой, но МакКинон с трудом подавляет желание оглянуться, чтобы узнать, кто это и что с ним. Сейчас нельзя отвлекаться.
Марлин отскакивает в сторону, пропуская мимо себя Непростительное, и тут же атакует.
— Ступефай!
Мимо. Пожиратель Смерти все еще в строю.
— Круцио!
Марлин падает на землю, роняя палочку. Ее буквально выворачивает наизнанку от боли. На глаза наворачиваются слезы, а из груди помимо воли вырывается сдавленный крик. Марлин словно пропускают через огромную мясорубку. Она бьется на земле, мышцы непроизвольно зажимаются до такой степени, что кажется, они вот-вот лопнут от напряжения. Перед глазами темнеет, звуки боя заглушает собственная кровь, гулко стучащая в висках.
Все прекращается внезапно. Надсадный крик прерывается, и Марлин хрипло откашливается. Она сорвала горло. Круциатус больше не действует, но боль не уходит до конца. Тело все еще ломает, голова раскалывается, но сознание медленно проясняется. Марлин отчаянно пытается отдышаться. Она с трудом переворачивается со спины на живот и пытается подняться. Ее все еще трясет.
МакКинон поднимает голову и видит своего мучителя в нескольких метрах от себя. Он без сознания, вероятно, кто-то из союзников вырубил его, спасая Марлин. Но расслабляться нельзя, к Марлин уже приближается новый противник, очередной Пожиратель Смерти. МакКинон судорожно озирается в поисках оброненной палочки. Куда же она отлетела?
Темная фигура все ближе. Наконец Марлин замечает свою палочку, но это ей уже не поможет: слишком далеко. Гриффиндорка переводит взгляд на врага. Она исподлобья следит за каждым его движением и медленно выпрямляется на дрожащих ногах. В ее глазах вызов. Она не будет ползать на коленях перед прихвостнем Волдеморта и молить о пощаде.
С каждым шагом Пожиратель Смерти все ближе, его палочка опущена, но Марлин остается лишь гадать, чем он запустит в нее в следующий момент. Стоит ли ей ожидать продолжения пытки? Или сразу смерть?
— Чего же ты медлишь? — хрипит Марлин. — Давай же! Что там у тебя на уме?
Он подходит еще ближе, и сквозь прорези маски Марлин видит его глаза.
Серые, точно гладь Черного озера в пасмурный день.
— Дура! — произносит Пожиратель.
Сердце пропускает удар, когда Марлин слышит, как дрогнул его голос.
Она узнала его.
— Регулус… — шепот едва слышный, почти неуловимый.
— Ступефай!
Прежде, чем отключиться, Марлин чувствует подхватившие ее тело руки, смягчившие падение.
***
Регулус задыхается. С каждым днем он чувствует, как тиски сжимаются все сильней.
Бежать некуда. Он сам загнал себя в эту клетку и ради чего? Выслужиться перед матерью? Защитить семью? Стоило ли оно того?
Темный Лорд, когда-то очаровывавший своей харизмой, теперь выглядел безумным маньяком. Все идеалы, которыми он пичкал своих последователей, оказались лишь предлогом для того, чтобы развязать войну.
Регулус с самого начала чувствовал, что со всем этим что-то не так, хотя и не осознавал до конца, во что ввязывается, когда вступал в ряды Пожирателей Смерти. В полной мере он осознает это лишь теперь, когда на его глазах каждый день проливается кровь маглов, грязнокровок, волшебников — не важно. Война никого не щадит. И для Темного Лорда происхождение — лишь звук. Как бы он ни распинался на тему привилегий для чистокровных, в итоге в опасности были все.
Регулус вступил в ряды Пожирателей Смерти в первую очередь для того, чтобы защитить мать с отцом, уверенный в том, что Темный Лорд своих не тронет.
Глупец.
Большинство подчиненных для Волдеморта — просто пушечное мясо.
Похоже, Регулус отхватил больший кусок, чем мог проглотить.
Он уже не может слепо следовать за своим лидером. Он сыт по горло войной, бессмысленным кровопролитием, убийствами. Сам он еще ни разу не убивал, но это лишь вопрос времени. Блэк с содроганием думает о том моменте, когда ему придется применить самое страшное Непростительное.
Кто это будет? Неизвестный ему магл? Аврор? А быть может… Сириус? Или…
Все внутри холодеет.
…Марлин?
Блэк уже встречался на поле боя и с братом, и с Марлин. Каким-то чудом ему удалось избежать прямой схватки с ними, если не считать того случая, когда он вырубил Марлин, чтобы та не лезла на рожон. Как же он тогда испугался! Но как долго ему будет улыбаться удача?
От собраний Пожирателей Смерти уже тошнит. Темный Лорд все распинается о светлом будущем, в котором нет места маглам и предателям крови. Подчиненные слушают его, не смея вставить и слова поперек, прекрасно зная, что за этим последует. Никто не хочет впасть в немилость Лорда. Многие все еще очарованы им, его идеями, его красноречием, властью. Прав был Сириус, эти идиоты не видят дальше собственного носа, ослепленные своими амбициями, а еще чувством вседозволенности. Кузина Белла и вовсе смотрит на Лорда с обожанием, ловит каждое его слово. Ее глаза сияют как в лихорадке. Она одержима.
Смотреть тошно.
Когда Регулус узнает про крестраж Темного Лорда, он окончательно понимает: выхода нет и никогда уже не будет. Темного Лорда не убить, пока крестраж цел. А это значит, что Ордену Феникса никогда не победить. Темный Лорд перебьет их всех одного за другим.
Регулусу нет дела до всех, но Марлин…
И он решается. Он больше не может сидеть сложа руки. Он единственный, кто знает тайну Темного Лорда, смертельно опасную тайну, за которую Темный Лорд убьет не задумываясь. Это значит, доверять этот секрет кому-либо слишком опасно. Он сделает все сам, пусть даже ценой собственной жизни.
— Кричер!
Домовой эльф появляется в комнате Регулуса. Блэк взволнован.
— Мне нужна твоя помощь.
— Кричер сделает все, что угодно! — домовик почтительно кланяется. Он еще не знает, что ему предстоит, иначе не говорил бы так легко.
— Рад слышать, — с грустной улыбкой Регулус гладит эльфа по голове. — Будет непросто, Кричер. Но, обещаю, это в последний раз.
