ПрологТусклый свет мерцал в угрюмой кабине старого лифта, когда внутрь шагнули четверо человек. Панель с кнопками, покрытая пылью, свидетельствовала, что её не обновляли десятки лет, а потрёпанный рывок лифта, когда двери захлопнулись, давал понять, что этот механизм давно пережил своё время.
— Ну что, с Богом, — произнёс Фаркрафт, нажимая изношенную кнопку третьего этажа.
Лифт тронулся с характерным скрипом, словно сопротивляясь движению. Напряжённая тишина, которая сразу заполнила пространство, была ощутимой, почти плотной. Каждый из них молчал, и, казалось, что никакие слова здесь не нужны. Морис стоял с опущенными глазами, его руки были спрятаны в карманах халата, словно он пытался укрыться от чего-то невидимого. Нелиссен, не привыкший к такому молчанию, старался не смотреть на Фаркрафта, чье выражение лица говорило, что разговоров не будет.
Гэлбрайт стоял в углу, скрестив руки на груди. Его взгляд скользил по каждому пассажиру лифта, но на лице не было ни эмоций, ни беспокойства. Все они были заняты мыслями. Доклад, с которым они двигались дальше, был не просто важным — он мог стать решающим. Но пока они двигались на третий этаж, ничто не предвещало лёгких решений.
Когда лифт с тяжёлым стуком остановился, двери открылись с явным сопротивлением. Коридор третьего этажа оказался длинным и почти безлюдным, лишь шум вентилятора и приглушённые разговоры из дальних кабинетов нарушали тишину. Шаги группы отдались гулким эхом, как будто каждый их шаг нарушал молчание этого места.
Они шли спокойно, но и не замедляясь. Нелиссен, идущий немного позади, старался скрыть своё волнение, хотя сам чувствовал, как оно захватывает его. Он был самым молодым в группе, и хотя его звание уже внушало уважение, ему казалось, что он всего лишь новичок среди этих ветеранов.
По обеим сторонам коридора на тусклых стенах висели старинные фотографии, запечатлевшие моменты, когда это место ещё было полным жизни и движения. Эти снимки, тускнеющие от времени, казались зловещими напоминаниями о былом величии, что только усиливало мрачную атмосферу, царящую здесь. Наконец, они подошли к двери, на которой едва виднелась табличка с надписью «Главный инспектор Сеймур».
Фаркрафт остановился на мгновение, чтобы собраться с мыслями, ощутив тяжесть предстоящего разговора. Он глубоко выдохнул, как будто пытаясь вытряхнуть из себя все сомнения, и постучал по старой деревянной двери. Звук был приглушённым, но с какой-то твёрдой решимостью, будто сам по себе становился предупреждением. Через несколько секунд из-за двери прозвучал низкий, ровный голос. Хозяин кабинета, не выразив ни малейшего интереса к тем, кто ожидал в коридоре, спокойно пригласил их войти.
Фаркрафт открыл дверь, и они вошли в кабинет. Главный инспектор Сеймур сидел за столом, не удостоив новоприбывших взглядом. Его резкие черты лица, обрамленные глубокими морщинами на лбу, были сосредоточены на папке перед ним. Когда он перевернул страницу, густые седые брови чуть приподнялись. Казалось, что этот документ был важнее всего, что происходило вокруг него. Весь его внимание было поглощено им, и ничто, по всей видимости, не могло его отвлечь.
Инспектор Гэлбрайт, темноволосый мужчина с аккуратными усами, оглядел кабинет и невольно пожал плечами, как будто предчувствовал, что встреча затянется. Молча он направился к длинному столу у стены, на котором стояли графин с водой и четыре стакана, уже наполненных до краёв. Взяв один из них, он поставил его перед своим местом и аккуратно отодвинул стул с намерением устроиться поудобнее.
Но как только его рука коснулась спинки стула, главный инспектор Сеймур медленно поднял взгляд. Его глаза были острыми, почти пронзающими, и окинули каждого из присутствующих, как будто он пытался прочитать их мысли. Внезапно он поднял руку, требуя тишины, и все в комнате затаили дыхание.
— Прошу, садитесь, — коротко сказал он и чуть заметно кивнул в сторону стола.
Фаркрафт, стоявший ближе всех к Сеймуру, слегка кашлянул, давая знать, что готов взять слово.
— Уважаемый инспектор, — начал он, стараясь удержать спокойствие. Голос его оставался сдержанным, но в нём ощущалась некоторая спешка. — Мы действовали в условиях крайней необходимости, поскольку это дело имеет важное значение. Оно возникло внезапно и потребовало немедленного реагирования с нашей стороны. Вся доступная информация была собрана, и выявленные новые факты требуют вашего неотложного внимания.
На последних словах он положил на стол перед Сеймуром тонкую папку с документами. Главный инспектор внимательно посмотрел на неё, но не торопился её открывать. Он поднял взгляд на собеседника, словно пытаясь уловить его намерения.
— Продолжайте, — сказал он, скрестив пальцы перед собой.
Фаркрафт обвёл взглядом остальных, словно приглашая их к участию, но никто не спешил заговорить. Все знали: с Сеймуром лучше не тратить время впустую.
— Дело крайне запутанное, господин главный инспектор, — начал он. — Речь идёт о Делии Йонс, двадцатидвухлетней музыкантше местного оркестра. За всё время, что она была частью коллектива, девушка подвергалась травле со стороны коллег. Сегодня ситуация вышла из-под контроля: её обидчики устроили настоящую погоню. Их жертве удалось найти укрытие в квартире на Четвёртой улице, но...
Сеймур прищурился, не скрывая иронии.
— Погоня? Слово-то какое. Сколько, по вашим данным, было этих... «охотников»?
— Трое, — ответил Фаркрафт сдержанно. — Они не остановились, когда она скрылась в доме. Несколько из них пытались выломать дверь квартиры.
— А соседи? — перебил Сеймур. — Они, как я понимаю, всё это время наблюдали за происходящим?
— Именно так. И они вызвали полицию. Лейтенант прибыл на место через семь минут, — пояснил Фаркрафт.
— Семь минут... Вполне достаточно, чтобы успеть. Почему же этого не произошло?
Фаркрафт помедлил, но всё же продолжил.
— Делия укрылась в квартире, принадлежащей некоему доктору Бэйзларду. Его дома не оказалось. Когда лейтенант и медик вошли внутрь, они нашли девушку лежащей на диване в гостиной.
Сеймур слегка наклонился вперёд, его глаза прищурились.
— И что с ней?
— Она была мертва.
В кабинете повисла гнетущая тишина. Сеймур откинулся на спинку кресла, продолжая изучать собеседника.
— Причина смерти?
— На теле нет следов насилия, — раздался голос медика. — Когда я осмотрел её, кожа была бледной, губы синеватого оттенка. Не было ни пульса, ни дыхания.
— И вы сразу исключили насильственную смерть? — Сеймур прищурился, словно подмечая слабость в логике.
— Да, господин главный инспектор. Поза была естественной, как будто она просто уснула. Однако точную причину смерти установить на месте невозможно.
— Хм... — протянул Сеймур, переводя взгляд на лейтенанта. — А как она туда попала? Доктор Бэйзлард выдал ей ключ от своей квартиры?
— Доктора дома не было. Соседи утверждают, что Делия ворвалась внутрь. Возможно, что она нашла запасной ключ под ковриком у двери, — ответил лейтенант.
— Удобно, — язвительно заметил Сеймур. — И никто не слышал, чтобы она звала на помощь?
— Нет, господин главный инспектор. Всё произошло слишком быстро.
Сеймур задумчиво сложил пальцы домиком и на мгновение замолчал.
— Итак, — проговорил он наконец, медленно и чётко, — у нас есть молодая девушка, которая отчаянно спасалась от толпы. Ей удаётся укрыться, но через несколько минут она мертва. Причина смерти неизвестна. Её обидчики ломятся в дверь, но не успевают. Доктор, владелец квартиры, в это время таинственным образом отсутствует. Согласитесь, господа, в этой истории слишком много совпадений.
Взгляд Сеймура снова упал на инспектора, но затем он решил приступить к изучению папки, которую принёс Фаркрафт. Казалось, он читал каждый пункт с такой скрупулёзностью, словно искал что-то, что остальные упустили. Наконец он оторвался от бумаг и обратился к Фаркрафту:
— Хорошо. Вы выяснили, кто именно из коллег леди Йонс участвовал в погоне?
Фаркрафт кивнул.
— Да, господин главный инспектор. Мы допрашивали двух из них: второго скрипача, Райана Доноху, и виолончелиста, Карлтона Морроу. Оба утверждают, что действия их группы были... вынужденными.
Сеймур вскинул брови.
— Вынужденными? Очень интересно. И что, по их словам, заставило их вести себя, как разъярённая толпа?
— Они говорят, что с леди Йонс что-то было не так. В оркестре ходили слухи, будто она «принесла дурной сглаз». После смерти Джордана Тёрлоу, первого флейтиста, эти слухи стали усиливаться.
Сеймур поднял глаза от папки.
— Тёрлоу. Эту фамилию вы раньше не упоминали. Объяснитесь пожалуйста.
— Джордан Тёрлоу был единственным человеком, с кем Делия поддерживала близкие отношения. Она переехала в Портленд из пригорода ровно тринадцать дней тому назад и устроилась в оркестр. В общежитии консерватории она прожила всего семь дней, после чего сняла в складчину квартиру вместе с Тёрлоу, который за это время успел стать её парнем, — пояснил Фаркрафт.
— И умер, — добавил Сеймур, медленно постукивая пальцами по столу. — Когда?
— Сегодня, за несколько часов до погони. Он упал в обморок прямо во время премьеры, когда играл свою партию на флейте. Медики подтвердили смерть на месте.
— Причина?
— Официальное заключение пока не готово, но предварительно — сердечный приступ, — ответил медик.
— Молодой флейтист умирает на сцене, и после этого начинается погоня за его девушкой. Слишком много совпадений, — произнёс Сеймур задумчиво.
— Коллеги леди Йонс утверждают, что её поведение было «странным» в последние дни. Она часто смотрела в пустоту, говорила загадочными фразами, иногда не появлялась на репетициях. Её начали избегать.
Сеймур поднял голову.
— И это всё? Несколько неявок на репетиции, пара фраз, и сразу «дурной сглаз»?
— Ситуация обострилась после смерти Тёрлоу, — продолжил Фаркрафт. — Многие музыканты были в шоке. Кто-то решил, что именно леди Йонс принесла несчастье. Они утверждают, что она сбежала после премьеры, и это стало последней каплей.
— Другими словами, погоня была вызвана страхом и суеверием, — сказал Сеймур, скептически глядя на собеседника. — Вы проверили, кто ещё контактировал с леди Йонс в последние дни?
— Мы выяснили, что кроме Тёрлоу, она ни с кем не общалась. Она держалась особняком и в оркестре, и за его пределами.
— А доктор Бэйзлард? Есть новости? — Сеймур откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.
— Мы опросили его соседей, — ответил Фаркрафт, глядя в свои записи. — Большинство из них ничего особенного не заметили, но один мальчик, подросток из соседней квартиры, дал интересное свидетельство.
Сеймур поднял бровь.
— Слушаю.
— По его словам, вскоре после того, как трое музыкантов — Райан Доноху, Карлтон Морроу и некая Эмили, — пытались выломать дверь квартиры, он видел, как доктор Бэйзлард покинул свою квартиру. Но делал это крайне необычно: он выглядел взволнованным, осматривался по сторонам, словно боялся, что за ним наблюдают.
— Хм... продолжайте.
— У него был чемодан, довольно большой. Бэйзлард запер дверь, а затем поспешно ушёл. Мальчик подумал, что он направился либо в аэропорт, либо на вокзал.
Сеймур ненадолго замолчал, обдумывая услышанное.
— Этот мальчик видел преследователей? Доноху, Морроу и эту, как её...
— Эмили, — помог Фаркрафт шефу. — Нет, господин главный инспектор. Мальчик сказал, что слышал шум и топот за дверью, но не знал, кто это. Лишь позже, уже после их ухода, он увидел Бэйзларда.
Сеймур слегка качнул головой.
— Бэйзлард явно что-то скрывает. Ситуация складывается так, что он либо имеет отношение к смерти леди Йонс, либо опасается, что его в этом обвинят. Какова ваша гипотеза?
— На данный момент, господин главный инспектор, мы предполагаем, что Бэйзлард пытался скрыться. Возможно, он знал о погоне или даже присутствовал в квартире, когда Делия умерла, — ответил Фаркрафт.
— Значит, вы полагаете, что он бежал в аэропорт или на вокзал?
— Это вероятный сценарий. Мы уже отправили запросы в транспортные компании и аэропорт, чтобы проверить вылеты и билеты, купленные на его имя.
Сеймур, будто собирая мысли в кулак, ударил ладонью по столу, привлекая всеобщее внимание.
— Хорошо. Нам нужно срочно выяснить, куда направился Бэйзлард и что он может знать о смерти Делии Йонс. Но не только это. Мы не знаем о ней достаточно. Кто она на самом деле? У неё есть родственники? Где она жила до того, как переехала в Портленд? Почему она была в этом проклятом оркестре?
Он сделал паузу, пристально оглядев собравшихся.
— Разделите обязанности. Кто-то должен поднять её досье, проверить любые упоминания о ней в архивах или базах. Узнайте, как она жила до Портленда. И выясните, почему именно она стала мишенью.
Сеймур взял в руки карандаш, покрутил его между пальцами и усмехнулся. Его взгляд остановился на Гэлбрайте, который до этого момента старался оставаться в тени.
— А вам, Гэлбрайт, я поручаю весьма ответственное задание.
— Конечно, господин главный инспектор, — с готовностью отозвался Гэлбрайт, хотя его голос слегка дрогнул.
Сеймур откинулся на спинку кресла, с трудом скрывая издёвку в голосе.
— Вы отправитесь в морг, куда доставили тело Делии Йонс. Поскольку тамошний констебль Уильямс сейчас занят... хм... более важными делами, вы займёте его место.
Гэлбрайт побледнел, но попытался сделать вид, что предложение его не смущает.
— На вахту в морге, господин главный инспектор? — уточнил он, отчаянно стараясь сохранить спокойствие.
— Именно. Посторожите её тело. Если скучно станет, можете перекинуться парой словечек с патологоанатомом, — Сеймур едва заметно улыбнулся. — Ночи в Портленде длинные. Кто знает, вдруг леди Йонс во время вашей вахты решит вас чем-нибудь удивить!
Гэлбрайт сглотнул и, делая вид, что не расслышал скрытой в этих словах иронии, едва слышно пробормотал:
— Понял, господин главный инспектор.
— Отлично. — Сеймур не удержался от ухмылки. — Немедленно направляйтесь к моргу. Леди Йонс с нетерпением будет вас там ждать.
В кабинете раздался сдавленный смешок лейтенанта Нелиссена, но он быстро прикрыл рот, встретив ледяной взгляд Сеймура.
— Все свободны, — произнёс главный инспектор во всеуслышание. — За работу, господа.
Гэлбрайт с трудом поднялся, его лицо выдавали все оттенки волнения. Он направился к двери, мысленно проклиная себя за то, что не нашёл способа отказаться. Сеймур смотрел ему вслед, явно наслаждаясь своим «напутствием». Когда дверь за Гэлбрайтом закрылась, Фаркрафт подошёл ближе к столу шефа.
— Вам не кажется, что это как-то уж слишком жёстко, господин главный инспектор? — спросил он тихо.
Сеймур, не оборачиваясь, ответил через плечо:
— Гэлбрайт только начал свою карьеру, и он пока не знает, что такое настоящая работа. Морг — это его первая проверка. Если он выдержит эту ночь рядом с телом молодой девушки и не сорвётся, он станет полноценным детективом. Если же нет, то лучше выяснить это прямо сейчас, чем тогда, когда нам как кровь из носу будут нужны «молодые силы».
Фаркрафт задумался, глядя на закрытую дверь. Ему не нравилась мысль, что неопытный в этой конкретной сфере Гэлбрайт может сломаться на таком этапе.
— Он же не совсем новичок, — сказал Фаркрафт, — у него есть опыт работы в полиции. Но неужели вы думаете, что вахта в морге — это именно то, что ему нужно?
Сеймур чуть повернул голову, его взгляд был холодным, но проницательным.
— Он слишком долго жил в тени других, Фаркрафт. Он думает, что знает, что такое давление, но настоящая проверка — это не теория. Это действие. Если он не выдержит, мы это поймём. Но если выдержит — мы будем уверены в нём.
Фаркрафт снова посмотрел на дверь, припоминая своего товарища. Гэлбрайт выглядел старше своих лет, но, несмотря на это, он всё ещё не владел навыками, которые требовалось для работы в этой среде. Слишком много вопросов оставалось без ответов, слишком много непредсказуемых факторов.
— А если он сломается? — спросил Фаркрафт, не скрывая своего беспокойства. — Не выдержит присутствия мёртвой девушки рядом с собой?
— Тогда не бывать ему больше с нами, — усмехнулся Сеймур. — И это не будет нашей ошибкой. В нашем деле некогда тратить время на слабаков, которые не способны выдержать прессинг. Каждый должен доказать, что стоит своего места. Если он не справится, значит, мы были неправы, доверяя ему такое задание. Но это не наша проблема, а его.
Фаркрафт молчал. Он знал, что Сеймур говорит правду, но это не облегчало ощущения, что кто-то, возможно, исчезнет по причине недостаточной подготовки. Гэлбрайт был старше большинства новичков, но его нервы и решимость всё ещё не были проверены в условиях настоящего стресса.
— Сколько таких, как он, проходят через подобное испытание и не возвращаются? — спросил Фаркрафт, пытаясь скрыть свою обеспокоенность за хладнокровным тоном.
Сеймур подумал, не отрываясь от бумаг на столе.
— Каждый год человек по десять-пятнадцать, — сказал он наконец. — Мы не можем позволить себе держать на службе тех, кто не выдерживает элементарных вещей. Мир не прощает слабых. Если они не могут пройти через это испытание, значит, им не место в полиции.
Фаркрафт снова посмотрел на закрытую дверь. Ему не нравилась мысль о том, что Гэлбрайт, с его опытом, может не справиться. Но, с другой стороны, всё это было частью игры. Неудачники не задерживались в этом мире. Тот, кто не умеет брать удар, не сможет оставить след.
— Вы действительно думаете, что каждый, кто не справляется, по-настоящему слаб? — тихо спросил Фаркрафт, который не был уверен в правильности таких жёстких критериев.
Сеймур повернулся и посмотрел на него, его взгляд был всё таким же холодным и решительным.
— Это не вопрос силы, Фаркрафт. Это вопрос выживания. Люди приходят к нам с разными мотивами, но только те, кто способны пройти через испытания, остаются и становятся матёрыми копами. В противном случае, как бы они ни старались, всегда найдется что-то, что сломит то одного, то другого.
Он сделал паузу, давая своим словам весомость.
— Да и вообще, если судить с чисто человеческой точки зрения, что вы будете делать, если слабый человек окажется рядом с вами, когда на кону будет стоять чья-то жизнь? Вы что, будете защищать его, рискуя собой и другими, более важными людьми? Нет, — ответил он на свой собственный вопрос.
Фаркрафт молча кивнул. Он знал, что на службе нельзя всегда следовать гуманистическим принципам, но было трудно избавиться от ощущения, что так легко вышвыривать людей из полиции — это как-то несправедливо по отношению к тем, кто всей душой ратует за защиту правопорядка.
Гэлбрайту шёл тридцать один год — уже не юность, но ещё и не зрелость. В этом возрасте, несмотря на прожитый опыт трёх десятков лет, человек всё ещё может сломаться под давлением неизведанного. Вот почему Фаркрафту было не по себе под взглядом главного инспектора Сеймура.
