Никто

Глава 1

Когда наступает вечер, я забираюсь в кресло и приказываю эльфу-домовику принести мне чаю.
Я сижу в кресле и пью ромашковый чай.
Смотрю на огонь.
Когда я был совсем маленьким, то часто думал, что огонь не может причинить мне никакого вреда – мы похожи. Красноватые языки пламени не тронут мои ярко-рыжие пряди, а, ласково взъерошивая, переплетутся с ними, и непонятно будет, где закончился я, и начался огонь.
Помниться, я даже хотел это проверить, но, к счастью, рядом оказалась моя мать, пресекшая мою попытку подружиться с огнем, и я отделался легким испугом и небольшим шрамом от ожога на запястье.
Когда он увидел этот ожог, то изменился в лице. Я заметил – он очень чуток к любым следам насилия на коже, быть может, потому что сам носит на лбу подобную. Я хотел ему рассказать про огонь и про пряди, но он просто провел пальцем по моему запястью и слова застряли в горле и показались мне излишне сентиментальными и даже наивными.
Конечно, я слышал о знаменитом Мальчике-который-выжил. Но я и не мог себе представить, что стану его другом. Лучшим другом.
Впрочем, искру сомнения в том, что я – его друг, заронил в меня он сам. После того, как он отказался говорить мне, каким образом его имя попало в Кубок Огня, мы здорово поругались. Тогда я узнал о себе много нового и интересного, в том числе и то, что Его величество ненавидит, когда идиоты типа меня ходят за ним как тени.
Тогда я спросил у него – он что, дружит со мной только потому, что я – ничтожество и на моем фоне он смотрится королем Гриффиндора?
Я – никто.
Иногда это даже забавно – быть никем. Милым, обаятельным, добрым, но – никем.
Моя мать и мой отец – никто.
И сколько бы они не твердили, что деньги и социальный статус ничего не значат, главное, чтобы человек был добрым и умным, я им не верю. Социальный статус определяет мнение людей о тебе, а человек зависим от него - стадное животное, все же. А когда они говорят, что деньги – это не важно, меня пробивает гомерический хохот. Действительно, деньги не важны. А вот их количество...
Он ответил – а ты что, не знал?
Тогда я понял, что наступит день, когда я заставлю его понять меня, оказаться на моем месте.
День не наступил.
Зато наступил вечер.
Кружка с чаем остается в гостиной, а я иду в спальню мальчиков. По пути несколько раз оглядываюсь, чтобы оставить у себя в память отпечаток комнаты в красных тонах, чашку чая с ароматным запахом – я стою от нее метрах в трех, но кажется, что чувствую этот легкий запах - камин и огонь. Подмигиваю пляшущему в камине пламени и открываю дверь в спальню.
Из спальни тянет холодом. Мне зябко, я поеживаюсь в своей мантии но, тем не менее, решительно и по возможности тихо подхожу к твоей кровати, откидываю полог и...
Ты спишь. Темные волосы растрепались, веки плотно сомкнуты, рот чуть-чуть приоткрыт. Даже во сне ты умудряешься сохранять потрясающе небрежный вид. Даже очки, фирменные круглые очки, неаккуратно брошены на тумбочке у кровати.
Я наклоняюсь к тебе и провожу кончиками пальцев по твоим волосам. Ты тихонько стонешь во сне и пытаешься засунуть мою руку к себе под щеку.
Мило, очень мило.
Вдруг меня озаряет гениальная в своей простоте мысль.
Я действительно - никто. Но наверное, если ты будешь со мной, если ты будешь моим, если мы вместе... сейчас...я стану кем-то? Я ведь не буду одинок, у меня ведь будешь ты, я буду нужным, да, да, да?
Твое «да» могло мне послышаться, это мог быть просто вздох, но я понимаю это по своему и начинаю расстегивать на тебе пижамную рубашку. В голове бешено стучит кровь, она же пульсирует в венах, мне кажется, что я никогда не расстегну ее до конца. Ты уже проснулся, но у меня нет сил остановиться, да и не хочется, я уже почти задыхаюсь, когда понимаю, что ты вступаешь в мою игру. Я заставлю тебя играть по моим правилам. Кажется, я даже сказал это вслух, перед самым концом. Финал наступил, я судорожно комкаю простыни и пытаюсь сдержать стон, и попутно слышу, как ты, кончая, произносишь имя того прилизанного белобрысого ублюдка из Слизерина.
Едва я услышал это хриплое «Д-драко-о-ооо...», как почувствовал, что все вокруг меня замедляется, перед глазами уже поплыли фиолетовые круги, и я бы точно потерял сознание, если бы не отрезвившая меня вспышка ярости. Он опять меня использовал, только теперь я выступал в качестве манекена, с которым, закрыв глаза и представляя, что это кто-то другой, провел несколько приятных минут мальчик, чье имя значится в каждом учебнике истории. Можно сказать, он подарил мне эти драгоценные минуты.
Только я больше не кукла и не манекен, мне не нужны от тебя подачки, слышишь? Ты осторожно киваешь, и опасливо отодвигаешься на метр-другой подальше.
Вторая вспышка ярости, сильнее первой – я кричу, что ты шлюха, что я ненавижу тебя.
Твои брови ползут вверх - ты уже нацепил на себя презрительную улыбочку.
Треплешь меня по щечке.
И добиваешь последней фразой: «Ты не можешь меня ненавидеть. Ты любишь меня – вот в чем дело».
Кажется, я теперь понимаю, что такое «последняя капля».
В бесформенной куче одежды я нащупываю палочку. Потные руки скользят по ее холодной полированной поверхности, но этот холод не отрезвляет, а наоборот, туманит мне голову.
Оказывается, убить – это так просто.
Кажется, кто-то когда-то говорил мне, что заклинанием можно убить человека, которого ты действительно ненавидишь.
Зеленая вспышка.
Вот и все.
Глухой звук падения тела.
Скрип двери.
Я возвращаюсь в гостиную.
Чай в чашке все так же дымится, огонь весело пляшет в камине.
Забираюсь с ногами в кресло.
Я сижу и пью ромашковый чай.
Это единственное, что мне остается делать.