Обычный день в поместье СнейповЧерез десять дней
Светало. Промозглый ветер гулял по болотам, задувая так, что никто бы не осмелился выйти из дома, опасаясь попасть во власть к этакой непогоде. Лето было ужасным. Дожди и ветра продолжались все время и пока утихать не собирались.
В кабинете Северуса Снейпа было тепло и спокойно. Пока спокойно. В предутренний час дети спали. Проклятье всей его молодости, его ученики не давали ему покоя и летом. Сев и Юта горячо вступились за Малфой и Поттера, практически заставив забрать их из Хогвартса.
Другого выхода все равно не было. По крайней мере, для Миранды. Она из Дома, а слизеринцы своих не бросают, какой бы неприятной ситуация не была.
А мальчишку Поттера все равно бы забрала Гермиона. Снейп прикрыл глаза, он десять раз давал себе слова не думать о ней, выгнать ее, но мисс Грейнджер каждое утро после Рождества готовила ему завтрак, а потом, зачастую не сказав ни слова, занимала восточную лабораторию поместья. Вечером они обменивались результатами своих опытом и частенько засиживались заполночь, обсуждая в полголоса какое-нибудь странное свойство, неизвестный ингредиент или в тишине склонялись каждый над своей книгой. Надо заметить, такая жизнь устраивала обоих.
Сейчас же его отвлек от размышлений странный стук, донесшийся с чердака. Снейп взял с подоконника фонарь и, освещая себе путь дрожащим пламенем свечи, которое безрезультатно лизало матовое стекло, направился на чердак. Дом был с приведениями, которых, однако, Северус не видел с тех пор, как ему было девять.
Отбросив неприятные воспоминания, он прошел по коридору, четыре комнаты, в котором теперь занимали дети, и напряженно остановился возле последней из них. На Юту это было непохоже: в комнате было темно, а она обычно читала до утра. И точно комната была пуста.
Снейп раздраженно хлопнул дверью. Куда она запропастилась? Несносная девчонка заставит его поседеть до времени.
Он дошел до конца коридора, поднялся по старым полусгнившим (до них Гермиона еще не добралась) ступеням и, поднявшись по ним, оказался на чердаке.
Там мало, что изменилось с поры его детства. Только если трещин стало больше, небольшое окно с таким мутным стеклом, которое уже не пропускало света, было загадочным образом открыто, и Снейп, нащупывая палочку, подошел к нему.
- Гиппогриф вас всех…! – раздались приглушенные ругательства. Снейп выглянул в окошко. Чуть ниже окошка в воздухе зависла метла, такая старая и ободранная, что было чудом, что она еще летала. На ее рукоятке висела Юту, судорожно вцепившись пальцами в занозистое древко.
- Здравствуйте, профессор, - обескуражено пискнула она. – Я тут практикуюсь в полетах.
Северус молча протянул ей руку и втащил вместе с метлой на чердак.
Сморщимся от боли и снова выругавшись, Юта ощипала ободранные бока и осмотрела ладони.
- Мисс Уиллоу, занозы будете вытаскивать потом, сейчас меня больше интересует, что вы делали на улице в таком интересном виде?
Юта осмотрел свой наряд, только Снейп мог назвать его «интересным». Она вся промокла, и струйки воды стекали вниз на пол.
- Я практиковала полеты, профессор. У меня по ним плохие оценки, и…
- У вас все оценки плохие, чуть ли не худшие за историю школы, на моем веку я не могу припомнить слизеринца, учившегося так отвратительно, поэтому я бы посоветовал практиковаться в других предметах. Юта, у тебя все руки в крови?! – неожиданно переключился он на ладони девочки, которые она старательно прятала.
- Это не моя, - предвосхищая гнев по поводу того, что она кого-то убила, девочка продолжила, - это мясо, - к тому же я слизеринка…
- Что? – медленно багровея, произнес Снейп.
- Не слизеринец, а слизеринка… - пискнула она, сожалею, что развила эту тему.
Реакция была соответствующей.
- Что? – тихо спросил Снейп таким голосом, что Юта нервно втянула голову в плечи и в который раз прокляла свой слишком длинный язык.
- Что? – повторил он, хватая девочку за плечо. – Какое мясо?
- Говядина, - обреченно добавила она. – Там на болоте, - она махнула рукой в сторону окна живет щенок. Я летаю каждое утро кормить его. Нашла тут метлу… вот эту… и летаю.
- Потрясающее красноречие, мисс Уиллоу, как вам в голову пришло летать на этом. Ей нельзя было пользоваться и сорок лет назад, - ему внезапно вспомнился облезлый паренек, который пытался облагоразумить эту потрескавшуюся палку с жалкими обломанными прутьями. – Так что там за собака Баскервиллей?
- Тогда уж Снейпов, - виновато улыбнулась Юта. – Я каждое утро беру на кухне мясную косточку и лечу с ней на болота.
- Я и не знал, что вы так любите животных, - продолжил Снейп, забрав из замерзших рук девочки и отправив в угол жалкое подобие метлы. – Можете привести его в бывшую конюшню, если хотите, - поморщившись продолжил он, - только чтобы никакого лая.
- Спасибо, - неожиданно для себя прошептала Юта, следуя за опекунов к лестнице.
- И на будущее, все можно решить цивилизованным путем, не устраивая опасных приключений.
21.07.2010
Почему он мне позволил привести Роя в поместье? Он же ненавидит детей и животных. Особенно, когда в наличие и те, и те, причем в больших количествах. Интересно, Дик приедет, не зря же я ему вчера послала письмо.
Тот же день, после полудня
Сев нетерпеливо откинул с лица волосы, которые мешали ему читать. Сборник снадобий XVIII века он нашел случайно в библиотеке и, разумеется, решил попробовать что-нибудь приготовить. Это отнюдь не было легким делом даже для объективно лучшего второкурсника по зельям. Официально лучшей была Миранда, отец не хотел выделять студента по фамилии Снейп.
Эти древние зелья имели одну общую отличительную черту: редкостную мерзостность приготовления. Спрашивается: зачем выкалывать крысам глаза, если есть промышленная вытяжка в виде симпатичного серого порошочка. Поэтому приходилось переводить штуки в граммы, с гноем флобер-червей было проще: его выдавливали собственноручно до сих пор. Вы же знаете, он не хранится долго.
Все эти, в общем-то, непростые операции следовало выполнить, чтобы сварить Бытовое противоядие Слабой степени, чем Сев самозабвенно и занимался.
Он оккупировал восточную лабораторию, благодаря судьбу, что мама в это время готовит обед. Три грамма порошка крысиных глаз, пять раз против часовой стрелки, ждать, пока загустеет…
Варево стало изжелта-красным, густым, как растопленный мармелад, Сев перестал помешивать его и уменьшил огонь на горелку.
Зелье прекратило пузыриться и начало трястись наподобие желе, странным образом потрескивая. Инстинктивно Севостьян отшатнулся от колыхающегося котла и, надо заметить, вовремя.
Густая масса столбом выплеснулась из котла, заливая всю комнату, мальчик только и успел закрыть голову руками, уберегая лицо и глаза от раскаленной массы…
Кухня, в то же время
Надо признать, что Гермиону такая жизнь устраивала. Огромный простор для исследований, потрясающая библиотека с наиредчайшими изданиями, старинными фолиантами и древними манускриптами. «В вашем полном распоряжении, Гермиона». Полуразрушенное поместье, западное крыло которого лежало в руинах, наиболее сохранная центральная часть и кое-как приспособленный под жилье и еще одну лабораторию восточный флигель.
И эти странные отношения: не партнеры, не любовники и, разумеется не супруги. Сожители, в том смысле слова, проживающие вместе. Она готовит и убирается, он пытается заделать трещины в старой кладке и привести разрушающийся дом в приличный вид. Деньги зарабатывают вместе, за последнюю совместную работу – премия международной ассоциации зельеваров. Оба в бешенстве – третье место. Зато, если подумать, премия в три тысячи галлеонов – это неплохо.
Гермиона закончила свою третью монографию. С Северусом работа и вправду спорилась: ядовитые комментарии помогают в работе не хуже, чем богатейшее собрание книг, полный набор ингредиентов и самое лучшее оборудование.
От пространных размышлений ее отвлекли громкие крики в восточной лаборатории. Ругались двое, голоса Гермиона узнала без труда: Снейпы, старший и младший.
Восточная лаборатория
Сев с заляпанными красной смесью руками с виноватым видом стоял перед отцом. Тот заклинаниями убирал остатки зелья с поврежденной кожи и тут же лечил ожоги, не переставая ругаться на чем свет стоит.
- Севостьян, это потрясающая безалаберность! Мало того, что ты сжег руки, это хоть и больно, но поправимо, но ты не подумал, что мог бы потерять зрение, а это трагедия для зельевара, если ты таковым хочешь стать. Дефекты зрения не мешают в практике, но слепота, полная или частичная, делает эту специализацию невозможной. Я могу предположить, что из-за собственной глупости ты не думаешь о себе, но подумал хотя бы о других, ты мог взорвать лабораторию, из-за тебя пострадала книга, - Северус покосился на испачканный остатками зелья и покрытый сажей фолиант, дабы дать себе передохнуть – нотации тоже нужно уметь читать.
Как раз в момент его передышки в лабораторию ворвалась, разъяренная, как фурия, Гермиона.
- Северус! Что ты себе позволяешь! Ему больно, а ты шипишь всякую гадость на ухо! – она схватила сына за локоть и, отодвинув его, встала перед Северусом. Обстановка накалилась до предела.
Ранее сдерживающийся Сев принялся усиленно шмыгать носом, отвлекая на себя внимания. Гермиона усадила его в кресло и вплотную занялась правой рукой, уступив левую, менее пострадавшую, Снейпу.
Сев облегченно вздохнул. Занятые сложным искусством целительства родители примолкли, трудно было ругаться, шипеть и брызгать ядом, когда необходимо произносить лечебные формулы. Мальчик расслабился: боль отступала и под тихие и спокойные голоса отца и мамы хотелось спать, чем он и хотел заняться, перестав, наконец, думать об испорченной книге, как вдруг тишины разорвал дикий крик и лай, причем совсем рядом.
Сев приоткрыл один глаз, был счастлив лицезреть крутящегося по лаборатории очень грязного щенка, рядом скачущею на одной ноге Юту, которая весело кричала.
- Дик приехал! Представляете, профессор! Дик приехал!
Профессор Северус Снейп издал непонятный звук, очень похожий на сдавленный стон.
