Мертвые живые

Глава 1

Название: Мертвые живые
Автор: Азазель
Жанр: драма, action, детектив
Рейтинг: нечто между PG-13 и R
Пейринг: упоминание Рон/Гермиона, Джинни/Гарри
Категория: преимущественно джен
Саммари: Война закончилась. Последствия остались. Попробуем выжить?..
От автора: во избежание непоняток автор поясняет, что в фике намеренно были использованы специфические русские словечки и выражения. Он уверен, что даже если они режут глаз, то в английском языке им можно без проблем найти аналоги.
Можно задать все интересующие вопросы или обсудить фик вот здесь: http://www.hogwartsnet.ru/forum/index.php?showtopic=9273

=========

I.

Вместо пролога

Ты хочешь войны. И она неизбежна.
Кружащийся пепел. Горящие крыши.
Куда все девались, кто знал меня прежде?
Война неизбежна. Попробуем выжить?..
Лескина «Мы погибли на войне»

===

Боро-Боро. Океан лениво покачивался волнами, грея спину на солнце. Желтый песок жарко дышал под ногами, не в силах пошевелиться под слабыми порывами ветра. Одно-единственное облачко печально плыло по небу, ничуть, впрочем, не стесняясь своего «не к месту».
Под огромным пляжным зонтиком на шезлонге расположился молодой человек с подозрительно рыжими волосами и потягивал коктейль кислотно-розового цвета из высокого стакана. Сухощавый мужчина средних лет с сосульками черных волос и огромным носом, в бермудах в ярко-красный цветочек, обмахивал его веером. В ногах молодого человека расположился толстенький коротышка с бегающими крысиными глазами и массировал ему пятки. Рядом стоял статный мужчина с необыкновенно белыми волосами и, закатив бесцветные глазенки к безмятежному небу, с брезгливым выражением лица декламировал вслух стихотворение:
Всем святым поставлю свечку,
Всех прощения спрошу,
Всех забуду, всем отвечу,
Трижды всех перекрещу
И уйду своей дорогой
По краям весенних трав,
Обернувшись у порога
И врагов своих послав. [*]
И на этом самом месте коротышка вдруг завизжал, как будто на него вылили тазик ледяной воды, а молодой человек с перепугу уронил стакан. Розовая жидкость с глухим чпоком всосалась в песок, оставив на прощание облачко пара. А толстик все продолжал визжать, пока наконец…

***

…пока наконец молодой человек с глухим стоном не проснулся.
Треснув будильник, голосом которого и вопил коротышка, и заслужив прощальное «бдзинь», Рон Уизли потихоньку отходил ото сна. Он лежал на зыбкой границе сна и яви, уткнувшись носом в подушку, и вяло пытался вспомнить число и день недели.
Неспешно бегущие мысли оборвал бесцеремонный кот, который тяжеленной тушей плюхнулся на кровать, изрядно продавив ее, и воодушевленно начал кусать Ронову пятку – единственную часть тела, высовывающуюся из-под одеяла и доступную его зубам. Рон с громким воплем скатился с кровати и окончательно проснулся.
А вместе с болью в ушибленном копчике к нему пришло осознание, что сегодня двадцать четвертое июля, понедельник, и ровно через – быстрый взгляд на насуплено валявшийся рядом с тапочкой будильник – сорок минут ему надо быть в аврориате.
Взвыв, он ринулся в ванную. Рон не стал терять время на душ, а просто засунул голову под ледяную воду, встряхнулся, как собака, и помчался переодеваться.
Спустя пять минут напряженных поисков Рон уже откопал в шкафу не самые драные джинсы, вытянул из кучки чистого, но не глаженого белья первую попавшуюся рубашку и даже успел во все это облачиться. На поиски носков времени уже не оставалось, поэтому Рон натянул кеды прямо на босу ногу. В полминуты соорудив бутерброд внушительных размеров, он крикнул: «Прости, Лапс, но за укушенную пятку ты остался без завтрака!» - схватил ключи и сумку и вихрем вылетел за дверь.
Захлопнуть ее нежно, как всегда, не получилось, и от удара посыпалась штукатурка с потолка.
Из соседней двери тут же высунулся любопытный нос неугомонной соседки – бабульки «божий одуванчик», которая, наверное, еще Гриндевальда мальчиком помнила.
- Доброе утро, миссис Хичпок! Извините, миссис Хичпок! До свидания, миссис Хичпок! – на одном дыхании прокричал Рон с уже закрывающиеся дверцы лифта и отсалютовал ей бутербродом.

Перевести дух и отдышаться Рону удалось только в метро.
В воздухе повис липкий гул, как над растревоженным ульем. Вагон был набит так, как будто пол-Лондона эстренно решило поехать именно по этой ветке.
Справа стоял старичок бодрого вида и довоенного года выпуска, который развернул газету прямо на Роновом плече и невозмутимо пробегал глазами статейки. Слева хихикали какие-то молоденькие девушки, кокетливо стреляя глазками и косясь на бутерброд Рона. Он мысленно пожал плечами – сделать это в действительности было жалко, дабы не отрывать старичка от занимательного чтения – и невозмутимо вгрызся в бутерброд. Ну да, он на самом деле представлял собой разрезанный вдоль батон хлеба с бесчисленным количеством кусков колбасы толщиной в палец. А что еще молодой холостяк мог соорудить за столь короткое время?

Уже по дороге в аврориат Рон купил несколько журналов: “National geographic”, “Readers digest” и “Ежедневный пророк”. Первые два – для собственного удовольствия и неподдельного восхищения, потому как там обычно публиковали невероятно красивые пейзажи. У кого, как не у профессионалов было учиться тонкому искусству фотографии? «Пророк» же Рон регулярно покупал исключительно для развлекательных целей: будучи в курсе большинства событий магического мира, он искренне хохотал над журналистскими «утками». Порой даже «Придира», в котором главным редактором все так же работал мистер Лавгуд, уступал ему в бредовости. Несмотря на то, что в этом журнале порой публиковали по-настоящему интересные и увлекательные статьи, читатели неизменно верили в стереотип «чтива для чокнутых придурков». А самые нелепые и скандальные публикации в «Пророке» воспринимались как истина в последней инстанции.
Имидж, что уж тут поделать.

В аврориате Рона, как обычно поджидал долгий и нудный процесс идентификации. «Проверки на вшивость», как он сам частенько шутил.
Война закончилась, но далеко не все враги отдыхали на нарах или гнили в могилах. Многие виртуозно выкрутились и жили на далеко не птичьих правах. И, разумеется, тайком вынашивали планы мщения. А как же иначе – они же враги.
Рон мысленно чертыхнулся и, опять же мысленно, сплюнул. Сплюнуть в действительности не получалось – авроры в большинстве своем были чистоплюями и за подобную дерзость как минимум оторвали бы голову. Собственный котелок – пусть рыжего цвета и с многочисленными веснушками – Рона вполне устраивал, и расставаться с ним в ближайшее время ему не хотелось бы. Голова для того, чтобы в нее есть, подходила как нельзя лучше. А думать… Что ж, многие совершенно серьезно считали, что для этих целей у Рона она вообще не приспособлена.

Дежурный аврор недоуменно проверил Рона по всем параметрам несколько раз. Он удивленно моргнул, словно не веря своим глазам и показаниям приборов и датчиков, с благоговением посмотрел на Рона и дрожащим голосом проговорил:
- Добро пожаловать домой, мистер Уизли…

Продолжение следует.

=======
* - cпасибо добрым людям, подсказали автора: Миргиль.


II. Прощай, мой друг

II.

Прощай, мой друг, и в покинутом зале
Гитара печально сыграет отбой
И вьюга споёт старый блюз на вокзале
И просто не в кайф расставаться с тобой
Паскаль и А.Иванов «Прощай, мой друг»

=======


- Добро пожаловать домой, мистер Уизли.

«Домой». Слово болезненно отозвалось в груди. Будто ногтями водили по пенопласту и заставляли слушать. Рон скрипнул зубами и наклонился к уху паренька:

- Послушайте, мистер аврор. О моем пребывании здесь не должен знать никто. Вы понимаете? – ник-то.

Молоденький паренек энергично закивал головой. Рону даже боязно стало, что она в любой момент оторвется от цыплячьей шеи.

- Еще одна формальность, - аврор неловко переступил с ноги на ногу. – Вы обязаны сдать волшебную палочку. – И тут же кинулся объясняться: - Это правило едино для всех, и я не могу сделать исключение даже для…

- Все в порядке, - перебил поток излияний Рон, опасаясь, что простоит тут до вечера; и так опаздывал порядочно. – Только мне нечего сдавать. У меня нет волшебной палочки. Я имею в виду, вообще нет.

Аврор изумленно открыл рот, но Рон, не дожидаясь еще одной порции болтовни, хлопнул его по плечу и прошел внутрь.

Плутая по коридорам, Рон отметил про себя, что молодняк был крайне небдительный: по аврориату шастает подозрительный незнакомец – в низко надвинутой на глаза кепке, с довольно большой сумкой через плечо – а его хоть бы кто остановил. Эх, Хмури на них нет.

Поднявшись на «детективный» этаж, Рон не без труда отыскал дверь с надписью «Сомерсет Пимпкинс, детектив». Он хмыкнул, удивившись чуднОму сочетанию имени и фамилии, постучал и толкнул дверь.

В кабинете первым делом в глаза бросились развешанные на стенах запутанные и непонятные схемы каких-то боевых операций. Хотя Рон точно знал, что они просто закрывают дырки в прохудившихся обоях и служат скорее для создания нужной атмосферы, солидности кабинету это все равно прибавляло. На полках стояли несколько баночек с заспиртованными внутренностями, что опять же было бутафорией. Причем, судя по наклейкам, они были изготовлены близнецами Уизли. Рон мимоходом удивился, зачем тут они, ведь это был не кабинет зельеварения. На потолке висела одинокая «лампочка Ильича», печально качаясь из стороны в сторону, как березка на ветру.

Осмотр занял пару мгновений, но даже секундная задержка вызвала у детектива раздражение.

- Мистер Пимпкинс?.. – Рон шагнул к столу и протянул ладонь для рукопожатия.

- Сомс, - с непонятной яростью хлопнул тот по столу.

- Простите?

- Зовите меня мистер Сомс, - чуть более дружелюбно. Ответное рукопожатие. – Присаживайтесь.

Подобно тому, как несчастная Нимфадора Тонкс люто ненавидела свое имя, Сомерсет Пимпкинс моментально выходил из себя, стоило кому-нибудь назвать его по фамилии. Округлое, лаконичное, срывающееся с губ единым дыханием «Сомс» гораздо больше подходило ему, чем мерзко-слащавое и неповоротливое «Пимпкинс», которое прилипало к зубам, как лимонный леденец.

Внешность аврора была не менее противоречивой, чем его имя: интеллектуальное лицо, аккуратная пшеничная бородка-клинышек, проницательные глаза под стеклами «профессорских» очков, блестящая лысинка. А в противопоставление всему этому – богатырский размах широких плеч, двухметровый рост, огромные ладони. Но однако вся его фигура вызывала если не страх, то уважение.

Рон осторожно устроился на трехногом табурете с расшатанными ножками. О комфорте посетителей тут явно не думали.

- Вы опоздали, мистер Уизли. Какая непозволительная непунктуальность.

- Час пик, в метро было не протолкнуться. Я смог залезть только в четвертый по счету поезд. Правда, пришлось брать его приступом и идти на таран. Да и то там, пардон, чуть ли не задницы из окна торчали.

- А что же вы не аппарировали? – изумление в голосе детектива было настолько поддельным, что Рон даже не стал обижаться на шпильку. Он на секунду затаил дыхание, прикрыл глаза и прислушался: мелкий дребезжащей писк – раздражение; диссонансные фортепианные аккорды где-то в контроктаве – злорадство; нечто похожее на гудок поезда, надрывный и пронзительный, - страх. Интересный коктейль чувств.

- Не ужели вы не в курсе моей «маленькой проблемки»? Вам не доверяют такую информацию? – никакого злорадства и ехидства в голосе, только безбрежное спокойствие.

- Ах да, конечно. У вас… некоторые затруднения с владением магией.

- Я сквибб, мистер Пимпкинс. Называйте вещи своими именами…

«… и я тоже буду». Только не злиться, только не выходить из себя – утихомиривал себя Рон. Небрежность, с которой он произносил эти слова, скрывала собой годы безнадежного отчаяния.

Аврор покраснел от ярости, тоненькие усики приподнялись, словно уши у насторожившегося пса.

- Разумеется, я в курсе, - припечатал детектив и швырнул на стол толстую папку. – Ознакомьтесь с содержимым. Собственно, именно из-за этого дела мы вас и вызвали.

Рон неуверенно взял папку и взглянул на обложку. На ней небрежным почерком было выведено: «дело Лонгботтома».

- Невилл… - тихо выдохнул Рон и поднял глаза на детектива: - Он не в ладах с законом?

- Откройте же наконец эту папку, мистер Уизли, и сами все увидите.

Еще немного фортепианных аккордов и назойливого писка. Рон явно не понравился детективу.

Рон открыл папку и достал несколько колдографий. Несколько секунд он недоуменно вглядывался в них. Красное, море красного, какие-то непонятные разводы…

- Твою мать!.. – заорал Рон и отшвырнул от себя снимки. От резкого движения несчастный табурет жалобно крякнул и сложился, как карточный домик. Рон больно приложился кобчиком второй раз за день, но не издал не звука.

Он медленно встал и оперся руками на столешницу. Опустил голову, так что длинные рыжие пряди упали на глаза, словно завесив их сеткой, и тихо спросил:

- Это Невилл?

- А вот это уже вам лучше знать, мистер Уизли.

- Я не понял. Вы меня в чем-то обвиняете? – Рон вскинул голову, гневно сверкнув глазами, едва удержавшись, чтобы не съездить детективу по роже за такие предположения.

- Ну что вы, мистер Уизли, как вы могли подумать.

Аврор взмахом волшебной палочки восстановил табурет.

- Садитесь.

Рон рухнул на табурет и закрыл лицо руками. Он привык к картинам убийств, привык к морю крови и вывороченным внутренностям. Но он не привык видеть лицо своего друга со стеклянными глазами, расширенными от ужаса, с застывшей гримасой боли, с выпотрошенным животом и кишками, раскиданными по полу. За время войны он привык, что в любой момент и его, и любого из его друзей могут убить. Но только не так: в мирное время, в собственной квартире, зверско, жестоко и не по-людски.

Мерлин, год за годом остается все меньше и меньше его соседей по хогвартской спальне. Гарри погиб на войне, Симус умер спустя два месяца в св. Мунго от ран, так и не приходя в сознание, теперь вот Невилл… Дружище Невилл. На первых курсах – неуклюжий мальчишка с кучей комплексов, на старших – довольно уверенный в себе и своих силах паренек, готовый защитить твою спину в любой стычке… Чер-р-р-рт.

Рон скрипнул зубами, пообещав себе напиться вечером, и снова взял колдографии. С минуту он внимательно рассматривал их, машинально размышляя вслух.

- У вас довольно бездарный фотограф, мистер Пимпкинс. Он снял планы, которые не позволяют восстановить картину преступления. Плюс съемка против света… Неряшливо и смазанно, словно у него дрожали руки… - Рон осекся.

- Кажется, вы знаете в этом толк, - прищурившись, заметил аврор. – Профессионал или любитель?

- Я криминальный фотограф в маггловской полиции, - нехотя отозвался Рон.

- Вот как, - Пимпкинс откинулся в кресле, сияя, как новенький унитаз. Его искренний интерес был настолько неискренним, что у Рона создалось впечатление, будто детектив уже построил стройную теорию и реплика за репликой получал доказательства.

- Раз вы не понаслышке знаете о полиции, не буду терять время и перейду к делу. Все улики указывают на то, что мистера Лонгботтома убил знакомый ему человек. Человек, которому он доверял, человек, которого он беспрепятственно впустил в тщательно охраняемый дом, человек, на которого защитное поле УЖЕ было настроено. Убийство было совершенно маггловским способом, без малейшего применения магии. Отсюда можно сделать вывод… Ничего, что я вслух размышляю? Мы же с вами в некотором роде коллеги, - сарказм и ехидство в голосе. Вот козел.

Рон напряженно кивнул.

- Отлично. Отсюда можно сделать вывод, что это мог быть маггл. Но если принять во внимание антимаггловские чары на доме мистера Лонгботтом, этот вариант отпадает. Значит действовал маг, который по какой-то причине не хотел применять магию. Может, потому что он был… сквиббом? – Рон похолодел, понимая, куда тот клонит. – И я хочу задать вам вопрос, мистер Уизли: где вы были позавчера вечером между девятью и десятью часами?


TBC