Глава 1От автора: этот фик я посвящаю одному человеку, который все равно никогда его не прочитает)))
... Он войдет, никого не спросив,
Ты полюбишь его не сразу.
С первого взгляда, он не красив,
Со второго – безобразен…
Только речи его горячи,
Только прочь сомнения, прочь.
Самый звонкий крик – тишина.
Самый яркий свет – ночь.
Э. Шклярский ©
…отдавай мне душу, мой гость, мою,
А не хочешь, если – бери себе…©
Как и любая маленькая девочка, я выросла раньше, чем успела это осознать. Кажется, еще вчера я – одиннадцатилетняя девчонка – брезгливо морщилась и отводила взгляд в сторону, завидев идущую впереди меня влюбленную парочку: девочка и мальчик, рука об руку, горящие глаза, лихорадочный румянец на щеках и необычайная легкость в голове. «Отвратительно, - думала я. – Никогда не позволю какому-то мальчишке брать себя под руку и водить по школе, словно собачонку на выставке…» А сегодня я – мать троих детей - стою на кухне у плиты, окруженная кипящими кастрюлями, пропахшая розмарином и майораном, и переживаю о том, как бы не подгорел бекон на сковородке, да не убежало молоко из ковшика. Но я не жалуюсь. Меня все устраивает. Я сама выбрала свой путь и неважно, что он привел меня на кухню. Кто-то ведь должен и обед готовить, не так ли? Вот я и готовлю. Готовлю каждый раз, когда у меня выдается свободная минутка. Знаете, приятно иногда похлопотать по дому: протереть пыль, вымыть посуду, приструнить расшалившихся детей и с притворной суровостью обругать мужа, снова забывшего вынести мусорное ведро, и послушать его ответные сбивчивые оправдания - дескать, ведро-то я выносил, но так как нас в семье пятеро, а едим мы за целый десяток, то и ведро должно выносить по очереди, минимум единожды в день. И мне приятно улыбнуться мужу и сказать, что я вовсе не обижена на него, а ругалась лишь потому, что никогда не позволю ему облениться и отбиться от рук. Он тоже улыбнется и подойдет ко мне. Мы обнимемся, посмеемся и приступим к ужину. Я как всегда не дожарю мясо и пересолю овощи, но он будет с удовольствием жевать, быть может, и не самые вкусные блюда и хвалить мое мастерство. И это вовсе не лесть, а правда – та, что от сердца. Он меня любит, а, значит, любит и все, чтобы я не сделала. Знает ведь – я никогда не «пересаливаю» и не «не дожариваю» нарочно. Я всего лишь не умею готовить. Не научилась.
Не успела…
С Роном мы женаты уже более двенадцати лет. Я смело могу назвать наш брак счастливым и нисколько не покривлю душой, потому что понимаю – не всем так повезло в жизни, как повезло мне. Рон, пожалуй, лучший муж на свете: он обожает детей, не чает души во мне; конечно, он немного рассеян (что, собственно, и не позволило ему достигнуть высот в карьере), но эта мелочь нисколько не портит его, а скорее наоборот – украшает. Как я уже сказала, у нас трое детей: два старших сына – близнецы Эндрю и Гарри, и младшая дочь – Натали. А наш с Роном первенец – Сириус - умер, когда ему едва исполнился год. Это печальная и глупая история. Сириус погубила обычная ветрянка; и ни колдомедики, ни доктора из магглов не смогли его спасти. Иногда я жалею, что дала своему сыну имя человека с такой печальной судьбой…
«Назвала бы я его Грегором или на худой конец Роном-младшим, - думаю я. – И он наверняка был бы жив… А теперь он вместе с тезкой – Сириусом Блэком - в ином и, надеюсь, лучшем мире…» Потом я плачу. Рон утешает меня, хотя я чувствую, что и в его глазах стоят слезы. Но мы продолжаем жить, не смотря ни на что. Слишком часто мы встречались со смертью лицом к лицу, чтобы и по сей день призывать ее в тягостные минуты. Один умирает – другой живет… Вот только кто выжил благодаря смерти моего маленького сынишки? Боюсь, эта тайна навеки останется неразгаданной…
И все же я считаю себя счастливым человеком. Мои близнецы растут сильными и здоровыми: румяные, с пламенно-рыжими кудрями – красивые и смышленые дети. В этом году они поступили в Хогвартс, учатся хорошо – моя кровь. Гарри, родившийся на две минуты раньше Эндрю, мальчик тихий и спокойный, иногда чересчур молчаливый, зато не по годам высокий и стройный. Эндрю – шалопай, любит ввязываться в истории, прямо как его отец. Он менее смекалист, зато куда добрее и улыбчивее своего брата, названного в честь героя нашего с Роном поколения – Гарри Поттера. Гарри. Теперь уже мистер Поттер. Мы редко видимся с ним. После войны с Волдемортом наши дорожки разошлись. Я вышла замуж за Рона Уизли, и мы переехали в пригород Лондона, где купили небольшой домик, чтобы вести тихий, мирный образ жизни. Гарри покинул Англию. Несколько лет мы вообще ничего о нем не слышали. Да, он посылал нам поздравительные открытки на Рождество и Новый Год, приезжал на похороны Сириуса. Вот только друзьями мы больше не были. Хорошие знакомые, которые при встрече пожимают руки, обмениваются комплиментами и после нескольких минут тоскливой тишины говорят: «Ну, я пойду? Дела». И уходят.
А мы с Роном остаемся… Но мы не чувствуем одиночества, у нас есть дети, работа, дом; у нас есть будущее. У Гарри будущего нет. Он давно расстался с Джинни, а найти ей замену так и не сумел. Он колесит по миру в надежде поймать за хвост ускользающую удачу. Но поймать не может, потому что не верит ни в удачу, ни в счастье. Каждому - свое, а чужая радость не греет. Наше благополучие не согрело Гарри. Он, конечно, улыбался и хвалил ребятишек, приезжая в том году на именины близнецов, но я видела, что это лишь маска, под которой плохо спрятано разочарование в мире. Гарри пытался казаться искренне довольным встречей с нами – играл с мальчиками, восхищался рисунками семилетней Натали, шутил над красневшим по поводу и без Роном, но это была игра. Сперва он играл в машинки и кубики с близнецами, а потом играл с нами в «дружбу». Мне было больно смотреть на него. Очень больно. Но ничего не поделать. Как я выбрала свой путь, так и он… Мир меняется и меняет нас…
Я посмотрела на часы и вздохнула. Без пятнадцати шесть. Скоро муж вернется с работы. Когда его отец – мистер Уизли вышел на пенсию, Рон занял его место в Министерстве магии. Должность не самая важная, но постоянный доход нам был обеспечен. Во многом мы не нуждались. Я уже девять лет вела домашнее хозяйство, а попутно писала книги. Мои труды хорошо продавались, и я получала неплохие деньги. К тому же мне приходилось часто путешествовать по миру. Я занялась изучением магических артефактов и преуспела в этом. Рон постоянно убеждал меня бросить это неблагодарное занятие, ведь иногда я вынуждена по нескольку месяцев находиться вдали от дома, застряв в какой-нибудь, как выражается муж, «трансильванской дыре». А мне напротив – нравятся «трансильванские дыры», и путешествую я всегда с огромным удовольствием…
Однако сегодняшний вечер я собралась провести в кругу семье, мальчики приехали из школы на каникулы, а Натали не ушла гулять с подружками в парк. Пожалуй, мы сядем ужинать пораньше. Я устала за день…
…и зачем мне, право, моя душа,
Если ей у тебя, мой гость, хорошо? ©
Рон запаздывал. Было начало седьмого, когда я села за стол в одиночестве – дети поужинали и разошлись по комнатам. Есть мне не хотелось – кусок застревал в горле. Я налила себе в бокал немного красного вина, но и к нему не притронулась. Отвратительное предчувствие чего-то дурного не давало покоя. Я сидела в практически абсолютной тишине, нарушаемой лишь равномерным тиканьем часов. Тик-так, тик-так…
Мне давно уже не было так тоскливо. Я понимала, что у Рона возникли трудности на работе, раз он не вернулся в положенный срок, но от этого легче не становилось. Я ловила себя на мысли об измене. Я по-прежнему не сомневалась в верности Рона, но…не могла заставить себя думать о чем-то ином. Наш брак был необычайно крепок, мы столько вынесли вместе… А я думала об измене… Однажды я сама едва не… Впрочем, эта история заслуживает отдельного упоминания…
Бета: Chasey Sung
Надеюсь на отзывы!Глава 2Поздний вечер, почти ночь. Я сижу за стойкой в старом баре. Он был бы уютным, если бы не духота. Январь. Снега нет. Пальто свинцовой тяжестью давит на плечи. Шелковая косынка развязана, концы ее спадают на грудь. Передо мной полупустой бокал вина. Пить не хочется. Хочется домой. К мужу, к детям. Дублин убивает меня. Мрачный город.
Командировка заканчивается. Завтра я буду уже дома. Хорошо. Я закрываю глаза, покрасневшие от усталости. Три бессонных ночи в библиотеке, все безрезультатно. Стараюсь не думать о неудаче. Какое сегодня число? Девятое января… Дата смерти моего сына. А я в Дублине, пью прокисшее вино…
Я втягиваю прокуренный воздух. Магглы. Они всегда курят. Лучше бы я никуда не уезжала. Лучше бы…
Я сижу здесь чуть больше часа, а, кажется, целую вечность. Интересно, чем сейчас занимается Рон? Спит.
Дрожащей рукой я тянусь к бокалу. Делаю небольшой глоток и снова закрываю глаза…
I believe in yesterday…
По радио крутят старую песенку. Нет, не старую. Вечную, как и сама жизнь.
А я верю в завтрашний день…
Я действительно верю в завтрашний день. Мне плохо. Болит голова. Но идти мне некуда. Чужие люди и чужой город. Они не примут меня. Никогда не принимали…
I believe…
Я чувствую на себе чей-то взгляд. Сердце сжимается в груди. Оглядываюсь сама. Тщетно. Незнакомые люди, незнакомые лица, незнакомые глаза…
- Мисс Грейнджер?
Я вздрагиваю. Рядом со мной, на соседний стул кто-то садится. Высокий, худой в черном плаще с капюшоном.
- Простите?
- Мисс Грейнджер, да?
- Нет…
- Извините…
Он поднимается. Я вижу его лицо – бледное, изможденное, некрасивое…
- Профессор Снейп?
Не может быть! Я не верю…
Капюшон отброшен на спину. Холодные черные глаза пристально рассматривают меня.
- Мисс Грейнджер.
Он странно улыбается – уголками губ.
- Уже не мисс, - надтреснутым голом произношу я.
Косынка падает на пол.
Он накланяется, поднимает ее и протягивает мне.
- Спасибо…
- Не за что…
- Профессор Снейп...
- Уже не профессор…
Он снова садится рядом. Я вздрагиваю. Нет, мне вовсе не противно его общество. Напротив, я рада встретить в этом чужом городе… кого?
- А Вы изменились, - говорит профессор Снейп. Хотя, да… не профессор. Просто Северус Снейп.
- Вы тоже.
- Мы оба изменились…
Изменились. Он зачем-то коротко подстриг волосы. Больше они не свисают сальными прядями на ссутуленные плечи. Волосы короткие, жесткие, зачесаны назад. Высокий бледный лоб покрыт морщинами, щеки провалились. Нос стал еще длиннее, еще острее… Я вспоминаю, что недавно…профессор Снейп разменял пятый десяток, но практически не постарел…
А я постарела.
«Мы оба изменились…»
- А что Вы здесь делаете, мисс…миссис Уизли?
Он заказывает себе стакан обычного виски, но не пьет, ждет, что же я отвечу…
Миссис Уизли…
Я верю…
- Сказать честно? – я рассеянно улыбаюсь. Мне становится холодно.
- Уж будьте любезны…
- Коротаю вечер. Завтра я отправляюсь домой, а сегодня…
- А сегодня коротаете вечер в компании старого знакомого.
Внезапно я понимаю, что это действительно просто старый знакомый.
- А Вы?
- Я? Пожалуй, Вы ответили за нас двоих…
Мы молчим. Я пью свое вино, он – виски.
- Может, перейдем на «ты»?
Его язык заплетается, он был уже пьян, когда пришел сюда…
Профессор Снейп изменился сильнее, чем я могла предположить. Он пьет? Нет, невозможно…
- Что Вы скажите на мое предложение?
Он поворачивается ко мне лицом. Глаза таинственно блестят. Он не знает, что я всегда мысленно обращалась к нему «ты» и никогда не узнает, потому что я никогда не смогу произнести этого вслух.
Еще будучи девчонкой, я часто мечтала о том, что когда-нибудь мы точно так, как сейчас, засядем в уютном кафе и будем говорить друг другу «ты»… Мисс Грейнджер и мистер Снейп…
Его голос. Я любила его голос. Даже в те моменты, когда он приказывал мне умолкнуть, а я продолжала говорить. «Я не спрашивал Вас, мисс Грейнджер. Или Вы считаете себя в праве перебивать меня?»
Я не перебивала. Я ждала этого вопроса, ждала, когда же он назовет меня по имени… Мисс Грейнджер. Прошли годы. Больше это не мое имя.
Он опять молчит, а я снова улыбаюсь…
- А как Вы оказались в Дублине, мистер Снейп?
Мне не хватает мужества молчать. Я не умею молчать в его присутствии…
- Это долгая история…
- А мы всего лишь «коротаем вечер»…
Он прав, мне не за чем расспрашивать его. Бессмысленно. Я скоро вернусь домой, к детям и мужу. А он вернется туда, откуда пришел. И мне вовсе не обязательно знать, что же это за место…
Тишина душит.
Я сжимаю в ладонях бокал. На столе три пустых стакана из-под виски.
В баре безлюдно.
- Расскажите о себе, - просит он.
И я рассказываю. Рассказываю обо всем, что случилось со мной за эти годы. Я никого не посвящала прежде в подробности своей личной жизни, и вдруг не могу остановиться. Он слушает внимательно. Лицо серьезное, брови нахмурены. Иногда он тактично что-то переспрашивает, а я не менее тактично повторяю. Я чувствую раскованность. У меня не было еще такого собеседника. Мне приятно слышать его дыхание. Приятно видеть его некрасивое лицо.
Когда я начинаю рассказывать о смерти Сириуса, он внезапно просит меня остановиться.
- Что-то не так? – спрашиваю я.
- Нет. Все в порядке. Я сочувствую вам с Роном.
Я не верю, что он говорит правду, но взгляд его тускнеет. Я узнаю своего прежнего преподавателя зельеварения и теряюсь…
- Странно, - говорит он. – А я только лишь начал жить двенадцать лет назад…
Я не понимаю его слов.
- Продолжайте.
Я продолжаю…
Минует за полночь. А мы все еще сидим в баре. Мне не хочется уходить, но я не смею и остаться…
- Я пойду, - говорю я.
Он смотрит мне в глаза. Почему-то я стараюсь отыскать в его взгляде… нет, не любовь или желание. Я хочу увидеть в них себя, а вижу лишь пустоту и холод.
- Останьтесь. Или хотите, я провожу Вас?
- Куда?
- Вы ведь не собираетесь ночевать на улице?
Я смеюсь. С моих губ срывается смех, но меня тянет плакать.
- Конечно, нет. Хорошо, пойдемте…
Мы идем по улице. Моросит мелкий дождик. Я мерзну.
- Вы дрожите.
Да, теперь я дрожу еще сильнее.
- Холодно?
- Нет. – Отвечаю я. – Мне тепло.
- Плащ?
- Что?
- Возьмите мой плащ. Я уже настолько трезв, что не чувствую холода.
- Не могу…
- Как хотите.
Этот человек не уговаривает. Он умеет принимать отказ. Я восхищаюсь им. Почему? Он ведь унижал меня. А может защищался? Защищался от меня, от профессоров, учеников, от целого мира, который в итоге объявил его предателем, а когда выяснилось, что беспричинно – даже не извинился.
Внезапно мы останавливаемся. Оба.
- Что?
- Ничего, - в его голосе тоска.
Пьяный взгляд блуждает по моему лицу. Я хочу поцеловать его. Он не против.
- Зачем это нам? – спрашиваю я.
Он молчит.
- Вы изменились…миссис…мисс Грейнджер.
- Да, профессор Снейп.
Он делает шаг мне навстречу. Я отстраняюсь.
- Почему?
- Я замужем.
- Ну и что?
- Мы больше никогда не увидимся…
- Вы правы как всегда, мисс Грейнджер.
Мы идем дальше. Он берет меня за руку. Его пальцы – тонкие и холодные - впиваются мне в ладонь. Больно. Я терплю…
А потом мы прощаемся. Он уходит во тьму, а я остаюсь. Но я не чувствую одиночества. У меня есть Рон и дети, у нас есть будущее. А у Северуса Снейпа будущего нет.
Я бросаю ему вслед прощальный взгляд и думаю, что он зря обрезал волосы…
Я услышала щелчок в замке и проснулась. Ужин мой давно остыл. Интересно, сколько времени я проспала?
- Милая!
На пороге кухни стоял Рон с букетом белых роз. Лицо его раскраснелось, но глаза светились восторгом.
- Прости, я задержался на работе! Это тебе!
Он протянул мне цветы и заулыбался.
- О! Ужин! А я такой голодный!
- Не сомневаюсь, - ответила я, вставая из-за стола.
- Подогреть?
- Не надо! Я сейчас готов съесть и маринованную лягушку!
Маринованные лягушки…
- Слушай, Рон, а когда День Рождения профессора Снейпа?
- Что? – Рон удивился и выронил кусок жареного мяса, который нацепил на острие ножа и пытался отправить в рот. – Не помню… Вроде бы в январе… А зачем тебе?
- Да вспомнилось отчего-то… Может я все-таки разогрею?
Муж подошел ко мне и обнял за плечи.
- Ну, давай!
Он поцеловал меня в щеку, и я двинулась к плите. Сегодня волшебства не будет...
