Глава 1. Потому что он могБерется профессор зельеварения Северус Снейп и добровольно помещается в комнату, в которой весьма охотно проводит время. Возможность снимать баллы, как у преподавателя школы Хогвартс, временно отнимается. А ко всему этому добавляется один молодой человек, которого профессор не знает.
Эта история о том, насколько мы зависимы от наших предубеждений, как много мы можем увидеть, взглянув на привычные вещи с другой точки зрения, и о возможности зарождения дружбы, не взирая на то, где находятся герои.
История написана таким образом, что далеко не каждый читатель сразу разберется в мельчайших деталях и угадает развязку. У нее свой путь, иногда уводящий в тупик, а иногда сложный для понимания. Такова жизнь. Сказок не бывает, люди не меняются, и часто просто невозможно понять смысл происходящего.
Всю эту историю нас сопровождают слова юноши, который слишком рано умер, но при этом, несмотря на столь короткий жизненный путь, был довольно мудр.
«Если хочешь, чтобы Некто изменил свое мнение о тебе, возможно, просто стоит поменять свое место».
Потому что он мог
– Как тебя зовут, мальчишка?
– ... зачем ?
– Отвечай мне, Мерлин тебя подери! Я тебя предупреждаю... Как твое имя?
– Что, хотите снять пару баллов?
– Конеч... с какого факультета?
Юноша язвительно улыбнулся. Взгляд Северуса его совершенно не впечатлил.
– Угадайте!
– Ты находишься – черт побери! – не в той ситуации, чтобы ТАК со мной разговаривать! Хочешь меня спровоцировать? Ну, обожди, ты... ты... ты, вон отсюда!
– ...а там меня найдет Амбридж, и я, бедный-несчастный ребенок, спрошу, не может ли наше такое компетентное Министерство помочь мне выстоять против злого-презлого профессора Снейпа.
– Ты... ты не из тех, кто может поддерживать Амбридж!
– Профессор, у вас всегда так быстро складывается мнение о ком-то?
– Ты...
– Ну, хорошо, вы правы. Но это было бы тактически невыгодно – играть на руку оппозиции. Что же касается моей выгоды... я бы охотно воспользовался этой комнатой желаний, но... только для себя.
– Слизерин.
– Что будет, если... Если я скажу «да», то баллы вы с меня не снимете по вполне понятным причинам. Если же я скажу «нет», то вы этого не сделаете, так как не знаете, с какого я факультета.
– Что ты здесь, собственно говоря, забыл, мальчишка? Я собирался заняться экспериментами!
– Хотел поиграть на фортепьяно. И рассчитывал на интеллектуальную беседу.
Северус фыркнул и продолжил работу над своим дериватом зелья Сна-без-сновидений. Юноша сел за фортепьяно и начал играть.
Он действовал на нервы. Но, по крайней мере, его игра была не так уж и плоха.
Глава 2. Потому что он этого хотел– Ты снова здесь, мальчишка!
– Значит, вам мешает мое присутствие, а не моя игра?
– Хочешь таким способом выудить из меня комплимент?
– Нет. Ведь я пришел не только чтобы играть.
– Неужели?
– Еще ради интеллектуальной беседы... Мои… коллеги уже засыпали бы меня похвалами за такую просьбу.
Северус фыркнул.
– Уверен, ты способен отыскать гораздо более приятных собеседников, чем я. А если тебе так необходимо поговорить с кем-то из взрослых, обратись к директору. Но ни в коем случае не ко мне.
– Вы кажетесь грубияном и, должно быть, находите это увлекательным – мучить маленьких детей. Но, во всяком случае, хоть не пребываете в постоянном липком радужном веселье.
– Если я только узнаю, кто ты такой...
– Вы меня все равно уже ненавидите, так что мне все равно.
– ...то выброшу из моего класса.
– Что является одной из моих целей.
– Э?..
– У моего окружения существуют... определенные ожидания по поводу моей работы. Мой провал разрушит множество надежд. И тогда я, глубоко расстроенный, просто начну образование сначала.
– Идиот!
– Почему идиот?
– Потому что... я не обязан перед тобой оправдываться! Заткнись наконец-то и играй свои сонеты!
– Значит ли это, что вам все же нравится моя игра?
– Конечно, нет, идиот! Но, по крайней мере, ты в это время молчишь.
– В самом деле?
Юноша улыбнулся, доставая ноты, и начал играть. Завороженный, Северус невольно наблюдал, как длинные пальцы порхают над клавишами, несколькими движениями превращая отдельные звуки в ясную, простую мелодию. Внезапно, пряча улыбку, пианист запел, и Северус не смог убедить себя наложить на негодника «Силенцио» и тем самым заставить замолчать. Хриплый юношеский голос неожиданно оказался очень эмоциональным:
Imagine there's no heaven
It's easy if you try
No hell below us
Above us only sky
Imagine all the people
Living for today
Вообразите, что нет никакого рая –
Это так легко попробовать.
Никакого ада под нами,
А выше нас только небо.
Вообразите всех людей
Живущих ради сегодняшнего дня...
– Что это было, мальчишка?
– Вы говорите со мной? Разве вы не хотели, чтобы я молчал?
Глава 3. Потому что он не считался с ничьим мнением– Кхе-кхе.
Северус вздрогнул, однако не обернулся.
– Чем могу помочь, профессор Амбридж?
– Мне следовало догадаться, что с ней вы ведете себя вполне цивилизованно. Значит, вы все же не такой ублюдок, каким хотите казаться.
Северус медленно повернулся и уставился на улыбающегося юношу.
– Ты!..
– Что я должен ответить?
– Можешь, например, объяснить мне, каким образом ты скрываешь свою личность?..
– Что, пытались найти меня?
– Д-да...
– Не обнаружили?
– Нет...
– Ага, значит, все же интересуетесь мной?
– Как. Ты. Это. Сделал?
– Хммм, существует одно симпатичное зелье. Метод Гриффиндора. При условии, что вы достанете шкуру бурмсланга. Затем... Существует одно симпатичное заклинание. Метод Равенкло. При условии, что вы читаете нужные книги. Еще существует симпатичная маггловская косметика. Метод Хаффлпаффа. При условии, что у вас есть магглорожденные друзья. И в заключение – метод Слизерина. При условии, что у вас есть определенные замечательные способности, скрытые от других.
– Ну что ж, негодник, ты проиграл. Действие многосущного зелья прошло бы через час. Но вот почему ты назвал это методом Гриффиндора – мне непонятно... Кроме того, это помещение убирает все скрывающие и изменяющие внешность заклинания. Итак, если ты мне скажешь, какими способностями обладаешь – то я добавлю баллы Слизерину.
– Вы слишком быстро делаете выводы, профессор. Слишком быстро. Только потому, что я применяю метод Слизерина, еще не значит, что я – студент этого факультета. Подумайте о директоре и его манипуляциях. Значит ли это, что он гриффиндорец? Или Фадж. Хаффлпафф? Возможно, воля слабая, но он обладает властью. И среди райвенкловцев найдется достаточно людей, пользующихся не слишком праведными методами для достижения своих целей.
– Ты выставляешь Слизерин в дурном свете. Значит, принадлежишь к другому факультету.
– Так что же, профессор? Другой факультет или... все же нет? Нет, я не буду утверждать, что использование собственных мозгов для достижения цели является неправильным. Я просто думаю, что вы недооцениваете представителей других факультетов, полагая, что на такое способны только слизеринцы.
Разве это не то же самое, что и всеобщие предубеждения? Разве не думают все остальные, что слизеринцы являются воплощением зла? Разве вам не жалко самого себя? Бедные дети, которых никто не понимает. Конечно, они не злые, во всяком случае, до тех пор, пока на них не начинает влиять разочарование... Но и у слизеринцев существуют предубеждения. И я говорю не о чистоте крови.
– У тебя все... по полочкам разложено. Итак, какими особенными способностями обладаешь ты?
– Метаморфизм.
– Интересно. Жаль, что теперь эта способность больше не является тайной, а все потому, что тебе обязательно нужно было дразнить меня.
– Больше не является тайной? И кто же из учеников нашей школы владеет этим даром?
Северус потряс головой.
Юноша начал играть на фортепьяно. Северуса терзали противоречивые мысли. Почему же он не может точно определить своего собеседника ни на один факультет, ведь они все так сильно отличаются?..
Глава 4. Потому что это было в его стиле– Вам помочь во время второй стадии?
– Что?
– Вы же готовите Аконитовое зелье, а во время второй стадии нужно растереть личинок флобберов. Помочь?
– Ты... никто из моих учеников не знает, как готовится Аконитовое зелье!
– Ага... Так помочь или нет?
– Ты на это способен?
– Не-е-е. Я просто могу определить по составляющим, какое зелье готовится. Знаю наизусть. Но я не способный.
– Почему ты хочешь помочь?
– Мне просто нечем заняться: Амбридж караулит в коридоре и может меня поймать. И еще потому, что приготовление этого зелья чертовски трудное.
– Ну что ж, сам захотел.
– Передайте мне ступку.
– У тебя есть опыт.
– Я думал, что подобные зелья нельзя варить, не имея достаточного опыта.
– Но для того, чтобы набраться опыта, нужно постоянно упражняться. Некоторые же ингредиенты, например кровь василиска, для людей, не имеющих лицензии...
– Нелегальны, я знаю. Но в Тайной комнате лежит огромный василиск, и Поттер владеет доступом.
– У Поттера есть... ах, да. Припоминаю. Это действительно личные комнаты Салазара Слизерина?
– Ага.Что вас больше интересует: личные комнаты или василиск в прихожей?
– Ну, и то, и другое довольно привлекательно.
– Хотите, организую для вас прогулку?
– Передай мне пару волосков из гривы единорога... Поттер никогда не сделает этого для меня.
– Не заблуждайтесь. Он всегдаочень благодарен, когда я готовлю зелья для его группы. Если бы у меня было чуть пепла феникса... Возможно, в комнате найдется даже немного слез василиска.
– Признавайся: Поттер тебе что-то должен, а ты хочешь поиграть с зельем невидимости?
– Вы не понимаете...
– Ну, конечно.
– Поттер пришлет вам сову, но будьте осторожны – иногда он использует эту маленькую гиперактивную бестию, которая предпочитает падать в суповые чашки. Чаще всего в чашки людей, сидящих слева от вас. Возможно, вам стоит поговорить завтра с профессором Трелони о влиянии судьбы и расположении планет на действие целебных зелий.
– Понимаю. Но думаю, что мне прежде всего нужно пообщаться с Амбридж. Она очень интересуется защитной одеждой и хочет продемонстрировать ее министру.
– В самом деле? Никогда бы не подумал, что ему захочется видеть Амбридж у себя в кабинете вместе с такой простой вещью, как одежда...
– Эту картину я и не собираюсь себе представлять, мистер...
– Ваша уловка не удалась, профессор. Зовите меня Пиано Бой.
– Одна попытка, завершившаяся неудачей, еще ничего не говорит о конечном результате, мистер Пиано бой.
Глава 5 Потому что он видел начало«С.
Когда Вы прочитаете это письмо, оно превратится в статью из журнала «Зельеварение», как и при любой попытке кого-либо постороннего прочитать его. Встретимся сегодня в 19 часов возле туалета Плаксы Миртл. Захватите все необходимое. У меня есть возможность определить, задержит ли Вас А. Держитесь от нее подальше: не хотелось бы, чтобы расположение Тайной комнаты было раскрыто. Буду ждать Вас примерно до 20 часов.
П.»
«По крайней мере, у него хватило ума придерживаться секретности и не писать о том, чтобы я взял с собой пепел феникса и инструменты. Но, скорее всего, Поттер просто не догадался. Возможно, этот Пиано бой приложил к посланию руку».
– Поттер.
– Профессор.
– Куда?
– В туалет для девочек.
– Пойдемте.
– Привет, Миртл!
– Гарри? Мерлин великий, ты уже так давно не говорил со мной... ты меня не любишь! Наверное, ты просто меня ненави-и-идишь! Никто меня не любит! Никто! Уууууууууууу... ..
– Тебя никто и не будет любить, если будешь так завывать.
– (Всхлип) А тогда, во втором классе, когда ты...
– Тогда все было по-другому.
– Я тебя ненавижу! Ты снова пойдешь вниз? Возможно, это чудовище с желтыми глазами прикончит тебя на этот раз! Ууууууууу... тогда ты сможешь остаться со мной.
– Сначала ты ненавидишь меня, затем мечтаешь, чтобы я остался с тобой в роли призрака... Определись, наконец. Одну минуту, профессор, я всегда маскирую вход, и обратная трансформация требует некоторого времени.
– Понимаю, Поттер.
– В прошлый раз все было по-другому, с той забавной штуковиной
– Да, Миртл, я знаю. Но тогда у меня не было в этом необходимости, а именно – причины по имени Амбридж.
– Почему ты не отправишь ее вниз? Как того кудрявого блондина? Может быть, она умрет, и меня хоть кто-то будет любить.
– Эта женщина тебе не по зубам, Миртл... Это водопроводный кран с изображением змеи. Локхарт немного испортил его. И нет, я не посылал его в Тайную комнату. Он просто... хотел помочь.
– Как дела у твоей кошки?
– Миртл, даже кошка не согласится составить тебе компанию... Какая еще кошка?
– Та девчонка, которая превратилась. Ты знаешь, с этим много...
– Мы пошли вниз, Миртл! Пока.
– Ты меня ненавидишь... никто меня не любит...
Поттер зашипел и указал профессору на открывшийся проход. Оба участника пешей прогулки приземлились в печально известной Тайной комнате. Изучая помещение, Северус обратил внимание на груду обломков.
– Здесь и раньше все было разрушено?
– Локхарт. Взорвавшаяся палочка. Жаль несохранившиеся орнаменты, не его память. Мы убрали самые громоздкие части с дороги и попытались все сохранить, как прежде. Во время рождественских каникул хотим попытаться восстановить это помещение.
– Хм...
– Нам сюда. Весь зал находится под заклинанием Неизменности.
Северус осторожно вступил в зал. На полу лежал огромный монстр, достигавший пятидесяти метров в длину. Вокруг виднелись следы крови: очевидно, он был тяжело ранен. Окровавленный зуб сиротливо лежал в стороне, покоясь на небольшой кучке пепла. Брюхо чудовища было профессионально вскрыто; несколько сосудов с кровью, каждый из которых стоил несколько тысяч, стояли неподалеку; большие куски шкуры мокли в жидкости, очевидно, предназначенной для обработки кож.
– Пожалуйста, приступайте.
Северус нагнулся к небольшому сосуду.
– Не этот, это – не его кровь.
– А чья же?
– Моя.
– ...
– Готово.
– Хотите увидеть комнаты Слизерина? Некоторые из них уже очищены от всевозможных ловушек.
Северус, в душе проклиная себя, сказал:
- Да. Пожалуйста.
Поттер направился вперед, опустился на колени перед статуей, склонил голову и прошипел что-то, не скрывая глубочайшего презрения в голосе. Северус предположил, что это какое-то восхваление в честь Слизерина. Он постарался не ухмыляться. Поттер тоже сдерживался. Северус не догадывался, что если бы это увидел некий юноша, называемый всеми Пиано бой, то улыбнулся бы.
Глава 6. Потому что он был прав– Вы получили все составляющие?
– Поттер был на удивление предупредителен. Что ты будешь делать с пеплом феникса?
– Исцеляющие зелья. Сложность класса 4. В первую очередь – до и после «Круцио». У меня возникли некоторые идеи относительно катализатора.
– Не у тебя первого, мальчишка.
– Многие сдались при использовании средств загустения, которые чрезвычайно быстро взрываются при соединении с зельем.
– И?
– И у меня возникла идея, сэр. Что, если я использую вместо них маггловские компоненты?
– Например?
– Полисахариды. Начиная с крахмала. Или что-то другое. Желатин.
– Интересно. У тебя есть кто-то, на ком можно проверить действие?..
– Да, сэр.
– И я не должен спрашивать, откуда...
– Совершенно верно, сэр.
– Сомневаюсь в результате, но если тебе удастся чего-нибудь добиться... и если тебе не хватает помощи...
– Спасибо, сэр.
Юноша забарабанил по клавишам.
Странная музыка сегодня. Смесь из надежды, облегчения и страха.
– Как называется этот отрывок?
– Будущее, сэр.
Потому что он не хотел
– Почему ты не на праздновании Хэллоуина?
– То же самое я могу спросить у вас, сэр... Сегодня Веритасерум?
– Как хочешь. Ну, я никогда не хожу на праздники
– Кто сказал, что на них хожу я?
– Я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из студентов не пришел на праздничный пир.
– Ну, это вполне понятно – вы сами их не посещаете.
– А если серьезно? Разве этот праздник не привлекательнее, чем моя компания?
– Равенкловцы рассуждают о культурных корнях Хэллоуина. Каждый год. Хаффлпафцы находятся в настроении «мир–дружба–жвачка» и делают такие потрясающе веселые вещи вроде «сладостей или гадостей». Слизеринцы дразнят гриффиндорцев, потому что те не Хэллоуин празднуют, а годовщину смерти родителей Поттера. И гриффиндорцы насылают на них проклятия, старательно отвлекая внимание остальных студентов от всего происходящего, или рассказывают истории о вечеринке смерти Почти-Безголового-Ника. Поттер и его компания вообще нигде не показываются. Нет уж, спасибо, я лучше сварю Веритасерум. А вы?
– Директора сейчас нет в школе. Но он попросил меня послужить буфером между Трелони и Амбридж, сидя между ними за столом.
– Точнее говоря, позаботился, чтобы она сидела отдельно от остальных учителей, поскольку он не думает, что вы при таких условиях появитесь за ужином.
– Совершенно верно, молодой человек. Передай мне экстракт лилии.
– Держите.
Немного позже он снова сел за фортепьяно. Чайковский.
– До следующего четверга, сэр.
Северус удивленно взглянул на него. Затем нерешительно кивнул.
Глава 7. Потому что он осмелилсяПотому что он осмелился
– Вы выглядите раздраженным, сэр. Ученики?
– Поттер взорвал котел! К тому же, умудрился попасть в Малфоя... чье нытье мне пришлось потом выслушивать.
– Чего вы, собственно говоря, ожидаете от Поттера?
Северус повернулся:
– Что ты имеешь в виду?
– Поттер всего лишь человек, как и мы.
– Что ты хочешь этим сказать?!
– Он нормальный мальчишка, со слабыми и сильными сторонами, со своими особенностями, характером, желаниями и ошибками. Возможно, он знаменитость, но ведь он еще ребенок.
– Но он ...
– Дайте мне договорить! Он еще ребенок. Ребенок, который может получать плохие оценки; ребенок, который может вести себя совершенно по-детски. Он может быть раздраженным и действовать абсолютно нелогично. Точка.
Северус нервно закатил глаза. Еще один, пытающийся оправдать поттеровское... отсутствие выдержки.
– У него есть обязательства перед обществом! И к этим обязательствам относятся и определенная зрелость, и готовность быть примером для подражания. Того же он также должен придерживаться и в школе!
– Обязательства перед этим обществом? Перед обществом, которое сначала носит его на руках, а затем попирает ногами?
Северус фыркнул.
– Речь идет о чем-то большем, нежели о паре глупых газетных статеек! Он должен быть выше этого!
– Поттер ничего и никому не должен. А тем более — прислушиваться к мнению неспособных признать, что он не так идеален, как пишут в этих тупых книжонках. Кроме того, вы хоть раз задумывались, насколько нелогична вся эта ситуация? Сначала ты любим всеми, затем ненавидим! Даже его лучший друг поддается всеобщему настроению! Мерлин, ему ведь всего пятнадцать!
– То, что его не убьет, закалит его.
– Многие бы сломались.
– Поттер не сломается, но только потому, что он не стоит обеими ногами на земле и настолько высокомерен, что просто не понимает всей ответственности, возложенной на его плечи. Поттер вовсе не силен, нет. Его таким придумали.
– Недавно он сказал, что вы – единственный человек, мнение которого не зависит от средств массовой информации и слухов, и, откровенно говоря, он должен быть вам за это благодарен. Возможно, он прав. Даже если я редко встречал того Поттера, о котором вы говорили, как и Мальчика-который-выжил.
Северус промолчал. «Чего вы от него ждете?... Мерлин, ему ведь всего пятнадцать!..»
Глава 8. Потому, что он решился
– Вчерашняя статья была ... «интересной»... – проговорил Северус.
– Поттер так не считает.
– В ярости?
– В бешенстве. Но считает, что это лучшее, что могло с ним приключиться.
– Типично для Поттера – снова повезло.
– Судя по всему, Грейнджер оказывает определенное влияние на Риту Москиту, – заметил юноша.
– Конечно. Поэтому писака и валяет героя в грязи. Собственно говоря, а почему ты снова пришел?
– Потому, что я этого хочу?
– Хочешь? Высказать мне свое мнение? Объяснить мне, как я должен думать? Пререкаться со мной? Использовать то, что можешь позволить себе быть невоспитанным?
– При всем моем уважении, сэр, только потому, что мы придерживаемся различных мнений, я ни в коем случае не пытаюсь указывать, что и как вы должны думать. Я не был невежлив с вами и не пререкался. И если все же... у нас здесь особая ситуация. У меня нет никакой власти над вами, потому что в том случае, если я донесу о вашем местонахождении, мне придется указать свое имя, что в свою очередь даст вам власть надо мной. Теоретически, мы находимся с вами в одинаковом положении.
– Мы не находимся с тобой в одинаковом положении, мальчишка. Я буду жаловаться на тебя – персонально Амбридж.
– Ах, и Министерство, конечно, на вашей стороне... но, впрочем, вы правы.
– Что?
– Мы в вами не находимся в одинаковом положении, потому что мне этого не хочется. Вы являетесь моим учителем, и я уважаю вас и ваше мнение. Да, я врываюсь в вашу жизнь, но вы можете уйти. Вы можете меня игнорировать. Вы не должны варить со мной зелья, дискутировать и прочее. В беседе всегда принимают участие хотя бы два человека.
Оба замолчали. Поттер, как тема, был исчерпан и больше не появлялся.
Юноша заиграл нежную мелодию.
Потому, что он был уверен
– Кто ты?
– Я думал, мы уже покончили с этой темой. Я не собираюсь называть вам свое имя.
– Я не это имею в виду.
– Потянуло на философию? Что вы подразумеваете под этим вопросом?
– Хочу понять, что ты за человек. Почему ты приходишь снова и снова? Какая тебе от этого польза?
– Из происходящего обязательно нужно извлекать пользу?
– Тебе – да.
– А что если... профессор? Что если я, действительно, просто хочу беседовать с вами? Просто играть на фортепьяно?
– Но почему – я?
– Кто еще?
– Твоя семья? Друзья? Другие учителя? Любой – кроме меня?
– Кто сказал, что другой учитель станет меня выслушивать? Мои друзья... понимают ли они то, что я говорю? И если у всех людей в жилах течет похожая кровь, это еще не значит, что я могу доверять им или говорить с ними по душам.
– Ага, а со мной ты можешь откровенно разговаривать?
– Похоже на то.
– Учителя игнорируют тебя. Хорошо, такое бывает. Немногие из преподавателей обладают терпением, достаточным, чтобы действительно узнать ученика. Но друзья? У тебя они есть, без сомнения. Почему же ты в них сомневаешься?
– Я не сомневаюсь. Вы не понимаете... Они мои друзья, конечно. Но я ценю их просто за то, что они есть, а не за их мнение.
– Семья?
– Какая семья?
Юноша подавленно отвернулся, и у Северуса возникло чувство, что он, не получив ни одного ясного и четкого ответа, все же намного больше узнал сегодня о своем странном собеседнике.
Глава 9. Потому, что он хотел стать ближе– Как вы пришли к идее создания зелья Бодрости?
– С чего это вдруг такие вопросы, мальчишка?
– Я читал, что вы совершили это открытие в семнадцать лет. Самый юный Мастер Зелий за всю историю.
Северус прикрыл глаза. Это было одним из немногих приятных воспоминаний прошлого.
– Я был непомерно честолюбив. Настолько, что мне хотелось разрешить известную проблему лечения драконьего гриппа. Профессора отмахнулись от меня, высмеивая мои попытки. Я работал до поздней ночи... и мне пришло в голову, что работа была бы намного эффективней, будь у меня под рукой зелье Бодрости.
– Почему же вы тогда серьезно не занялись своей карьерой?
– Хогвартс это... – Северус умолк, но юноша завершил фразу за него: – ... мой дом.
Они замолчали. Северус первым нарушил тишину.
– Кем ты хочешь стать?
– Целителем. Возможно, здесь, в Хогвартсе.
– Судя по знаниям, которые ты мне продемонстрировал, ты сможешь выбрать все, что угодно. Ты молод, талантлив...
– ... и, видит Мерлин, за все деньги этого мира я не смогу купить себе счастье.
Потому, что он понял его
– Я тут подумал...
– Больно не было?
Юноша закатил глаза:
– Несмотря на то, что ваши комментарии достаточно остроумны, они могут помешать вам получить важную информацию.
– А она, действительно, важна?
– Я вас раскусил. Я знаю, кто вы.
Северус усмехнулся.
– Ах, и кто же я?
– Не смейтесь. Можно, я...
– Я не могу запретить тебе говорить. Ты доказывал это достаточно часто.
– Хорошо, если вы так к этому относитесь. Итак... Имеется один известный Мастер Зелий, который преподает в одной школе. Он мерзко относится к студентам, посещающим его уроки. В итоге, глубокая ненависть с их стороны, и он свободен от докучливых бессмысленных вопросов. Потрясающая тактика! Ведь люди, с которыми у него складываются серьезные отношения, знают, что подобное поведение является лишь защитным механизмом и не мешает нормальному общению. Если ему этого хочется, конечно. Он выглядит абсолютно недружелюбным и замкнутым, но это просто горечь, которой отравлена вся его жизнь.
– И для этого тебе потребовалось пять или шесть лет?
– Нет, нет, я еще не закончил. В этой теории слишком много белых пятен, чтобы считать ее законченной. Как объяснить наличие плохих зубов у человека, педантично относящегося к зельям? Почему он ненавидит Поттера-младшего из-за проступков Поттера-старшего, если сам все жизнь пытался вырваться из тени своего отца? Почему у него настолько неразборчивый почерк, ведь работа с зельями требует высочайшей точности и ловкости рук? И почему он находится в плохих отношениях с министром, будучи слизеринцем, которым свойственно в первую очередь заботиться о своей выгоде? – Юноша остановился, чтобы передохнуть. На лице Северуса не отражалось ни одной эмоции. – Нет, человек, скрывающийся за маской, является актером. Актером, отпугивающим своей внешностью и мерзким характером ненужных и глупых людей. Который, по мере надобности, ведет себя совершенно иррационально и или восхищает людей своим интеллектом, или вызывает жалость своей жизнью. Однако все это тщательно продуманно и запланировано. Одним интеллигентным человеком, с которым я сейчас пытаюсь познакомиться.
Юноша заиграл. Северус, автоматически нарезая травы, невидяще уставился на рецепт. Сначала он был шокирован. Затем пришел в ужас. Затем взбесился. Затем, когда примерно через час музыка смолкла, он уже испытывал к этому молодому, умному и мужественному человеку нечто вроде уважения.
– Называй меня Северус.
Глава 10. Потому, что он был Северусом
– Привет, Северус.
– Ты все время хотел этого, не так ли?
– Что?
– Называть меня по имени?
– На это я был способен и раньше, – ухмыльнулся юноша.
– А ты вообще на что-нибудь, кроме: игры на фортепьяно, метаморфии, зельеварения и выведения учителей из себя – способен?
– Что?
– Ты понял мой вопрос.
– И ты задал мне его из простого любопытства?
– Так же, как и ты просто из любопытства разговариваешь со мной.
– Я просто хотел..
– Конечно. И мне тоже просто интересно, какие еще скрытые таланты у тебя имеются.
– Почему ты думаешь, что я могу быть хорош еще в чем-то? Смотри, четыре таланта... такие неудачники, как например Малфой, вообще неспособны ни на что.
– Ты – слизеринец, или был бы достойным этого звания. Конечно, ты прячешь свои прочие таланты.
– Да. И поэтому я совершенно искренне отвечаю на твои вопросы.
– Но... меня это, действительно, интересует.
– Ах, наш крошка–Севви не получает того, чего ему хочется?
– Как ты меня назвал?!
Юноша пробурчал что-то, что, по-видимому, должно было означать «профессор Снейп».
– Десять миллионов баллов с каждого факультета!
– А учителя могут за все, что угодно, добавить баллы?
– За все, что считают полезным.
– Такое же правило для старост, но с ограничением в пятнадцать баллов. Но не существует никакого правила, запрещающего делать это много раз...
– Пять баллов Слизерину за разумное нахождение недостатка в правилах. Пять баллов с Гриффиндора – ты не задумался перед тем, как заговорить, и дал своему врагу преимущество.
– Что?
– Если завтра утром на счету одного факультета будет миллион баллов, я буду знать с кого необходимо снять их, когда ты в следующий раз неудачно озвучишь свое мнение обо мне...
– Ха! И ты думаешь, наш староста не вернет их нам обратно?
Собеседники уставились друг на друга.
– На твоем месте, я бы был поосторожнее. Это выглядело так, словно ты улыбнулся...
Потому, что у него было слишком много кофеина в крови
– Что случилось с этим ребенком, Крипи... или Криви, или как там его? Говорят, он рыдая выбежал из твоего класса.
– Что? А, этот... Тяжелый случай. Кому-то все же удалось убедить несчастного фотографировать не только Мальчика-который-выжил, но и что-нибудь другое. И он решил переключиться на учителей Поттера.
– Понимаю... С его стороны было глупо досаждать именно тебе.
– Что?! И ты не скажешь, каким бессердечным ублюдком я на самом деле являюсь?
– Во-первых, он действительно достает всех. А во-вторых, ты же не несчастному Криви хотел досадить, снова отправив его по следам Поттера, а всего лишь последнему.
– Пять баллов Слизерину!
– А если я не из Слизерина?
– Наплевать! Зато я оттуда.
– Знаешь, что мне показалось странным?
– Что?
– В прошлую пятницу абсолютно все баллы оказались на месте.
– Директор.
– И какая у тебя нашлась отговорка?
– Почему ты думаешь, что мне пришлось оправдываться?..
– «Альбус! Ты должен меня понять! Этот ребенок назвал меня крошка-Севви! И он мне так и не сказал, на каком факультете учится!» – «Ах, крошка-Севви? Это было, действительно, подло с его стороны. Но будь человеком и верни все баллы, хорошо? Хочешь лимонную дольку?»
– Меня зовут Северус!
– Ух ты! Ты даже свое имя знаешь, крошка-Севви! Ты такой же взрослый, как и я! Только мое имя остается тайной.
– Ты что, слишком много кофе сегодня выпил?
– Пятьдесят баллов Слизерину!
– Вообще-то, ты не можешь их прибавить, но... мы не откажемся.
А где-то в недрах замка, в своем уютном кабинете, пропахшем сладостями и чаем, директор печально спрашивал себя, может быть система распределения баллов все же не выдержала и полетела к чертям?..
