Глава 1*
Той ночью над океаном бушевали грозные ветра, и соленые воды бесновались, вздыбливаясь до небес, бросаясь на черные скалы и разбиваясь в пену, брызгами разлетаясь на пустынный берег. По небу, гонимые обезумевшим ветром, неслись стада кудрявых черных облаков, и лишь изредка полная луна показывала свой бледный лик, на краткий миг освещая забывшийся беспокойным сном городишко, укрытый от непогоды высокими скалами.
В одном из старых, приземистых домов с почерневшей от времени черепицей крыш, лежал в своей постели человек, в узкий просвет окна глядел на исчезающую меж облаков луну и прислушивался к завываниям ветра в каминной трубе.
Давно уже не ведал он спокойного сна, еженощно мучаясь бессонницей и тревожа сердце, глядя на равнодушный лик луны. Перед взором застывших опаловых глаз проносились картины прошлого, и ровное дыхание замирало на пересохших губах, и сердце пропускало удар, когда он понимал, что нет ему прощения, столь черными были его дела.
И тяжелый вздох срывался с горько дрогнувших губ, умоляя о приходе спасительного утра.
Серые дни коротал человек, уходя в ближайший лес за травами и приготовляя несчетные разномастные зелья, не нужные ни ему, ни кому другому. Читать книги боялся - бередили душу истории великих и сильных, смутно беспокоили те, что о любви, бессмысленными виделись те, что несли знания. Изредка выходил в город, да и то только на рынок, чтобы купить необходимой снеди, избегал людей, хоть и были жители городка приветливы и просты душой.
Медленно, капля за каплей, сочилось время, как кровь из старой незалеченной раны. Жизнь, казалось, становилась все спокойней и серее – давно уже не было вестей из Лондона, Черная Метка на руке как будто замылась и затерлась, потеряв былую яркость – уже год как замолчал ослабевший Темный Лорд, страшась возмездия своих вероломных слуг, но совы не спешили доставить и новость о победе Поттера, неделями пропадая в Лондоне и возвращаясь ни с чем. Человек тяжело переживал наступившее затишье – ему хотелось бури, как та, что бушевала за окном, чтобы что-то наконец изменилось в его неясной судьбе.
С тихим треском молния рассекла небо, и вслед за ней грохнул тяжелыми раскатами гром, заглушив гудок подошедшего полуночного поезда. И бурливым водопадом обрушился на город холодный ливень, заплясали по крыше частую чечетку тяжелые капли, звонко зажурчало в каминной трубе.
Через три минуты, дав повторный гудок, поезд тронулся дальше, оставив на безлюдном перроне одного пассажира – девушку с лицом усталым и строгим, с волосами, плющом вьющимися под дождем.
Набросив набрякший от воды капюшон на голову, она подошла к единственному на перроне фонарю, моргавшему от резких порывов ветра, и приподняла рукав груботканой мантии.
В неверном свете фонаря блеснул золотой сталью диковинный циферблат, на котором бешено вращалась одна-единственная стрелка. Постепенно замедляя свое вращение, она наконец замерла, подрагивая, как чье-то маленькое сердечко, указывая на северо-запад, на опушку леса. Девушка улыбнулась своим мыслям и, бережно протерев выпуклое стекло, спрятала чудной компас.
Путь ее пролегал через темный молчаливый город, по скользкой мостовой, через лужи, вскипающие под частыми каплями дождя, мимо грязной пустынной базарной площади, вдоль опушки стенающего под напором бури леса, - прямо к порогу дома, где поселились одиночество и бессонница.
И когда молния снова вспорола ночную темень, она уже колотила худым кулачком в дверь, не слыша своего стука за оглушительным рокотом грома.
**
-Профессор! Профессор Снейп! – глухой зов ворвался в мысли человека, жестоко вырвав его из смутной дремы. Кто-то яростно тарабанил в дверь.
Нащупав на прикроватной тумбочке волшебную палочку и накинув халат, он подошел к двери. Одними губами произнес заклинание, направив палочку в замочную скважину, и только после этого открыл дверь.
Где-то совсем рядом, в черные камни берега вонзился трезубец молнии, осветив все вокруг голубым и искристым. Вспышка выхватила из темноты темные блестящие глаза, бледные скулы, мягко очерченный рот, и занесенную для удара руку, застывшую в этом положении под действием заклятья остолбенения. Потоки воды безжалостно заливали и без того продрогшую девушку.
-Грейнджер? – облегчение в его голосе внезапно сменилось раздражением, когда взмахом палочки он снял заклятье. – Какого дьявола, позвольте спросить?
Гермиона поспешно опустила руку – слишком уж вызывающе поблескивал на запястье бесценный маг-компас. Снейп был таким же, как и полтора года назад – непредсказуемым и подчас язвительным до грубости.
-Простите, если разбудила вас, сэр, - несмело извинилась она. – Я искала вас… Нам с вами необходимо поговорить.
-Проходите, - после секунды раздумий вдруг смягчился Снейп. – Наверняка вы не откажетесь от горячего кофе после такой прогулки.
Жилище Снейпа показалось Гермионе вполне уютным, несмотря на царивший здесь полумрак и легкий беспорядок: на ковре у камина ворохом лежали, очевидно, приготовленные для просушки, какие-то растения, от которых по всему дому плыл сладковатый запах сена, свитками был завален письменный стол, в комоде за стеклянными дверцами толпились разномастные пыльные склянки.
Снейп стоял на кухне, глядя на призрачный дымок, исходящий от кофейных зерен и прислушиваясь к осторожным шагам Гермионы по комнате. Воспоминания затопили его сознание, и улыбка легла на его губы – приятно было вспоминать всё, что было связано с ней: Хогвартс, когда она смотрела на него с настороженностью и затаенной нелюбовью, когда он наблюдал за ней, с удивлением замечая странную для подростка холодность и видя из всех проявлений чувств лишь пренебрежение к Уизли и едва не материнскую заботу о Поттере; слыша ее голос, заявляющий о его несправедливости, в эти моменты наливающийся звонким металлом неприкрытой злобы и презрения. Орден, когда она всюду бродила с каким-нибудь толстенным талмудом, углубившись в чтение, не замечала никого вокруг, когда столкнувшись с ним в коридоре она не отскакивала, как ошпаренная, а делала небольшой шажок в сторону и тихо извинялась, не поднимая глаз от страницы, а он осторожно, сам неожиданно для себя, вдыхал теплый запах ее волос, струящийся от ее макушки; когда спорила с ним из-за какой-то ерунды, которой больше никто не знал, спорила горячо и уверенно, проигрывала, а потом, сидя вечером у камина, из-за книги поглядывала на него и хмурилась, а на совете внимательно следила за каждым его движением, как кошка; Министерство, ее горячие, налитые слезами глаза, немо ищущие ответа в его глазах, парадная лестница, дождь, когда он шел, словно ослепленный той зеленой вспышкой, тихий оклик: «Профессор!», и ее шаги, замершие за его спиной. Он обернулся, встретившись с ней взглядом мутных, пьяных смертью глаз - и она, всхлипнув, так и осталась стоять, глядя в землю, пряча пылающие щеки, давая ему уйти…
Ее появление удивило Снейпа – по его мнению, это был рискованный и неразумный поступок – заявиться ночью в логове убийцы и Пожирателя смерти, чтобы «поговорить». «Вполне по-гриффиндорски», - ухмыльнулся он.
Когда он вернулся к камину с двумя чашками кофе, Гермиона сидела на корточках у камина, утопив задумчивый взгляд в пламени. Влажные волосы - убраны в тугую косу. Тонкие пальцы играли высохшим дубовым листком, повторяя его округлые очертания.
Снейп опустился в старое плетеное кресло. Шершавая глина кружек приятно грела ладони. Стряхивая дрему, пришедшую, очевидно, вместе с ночной гостьей, он молча протянул одну кружку девушке.
-О чем же вы хотели поговорить?
Вскинул угрюмые очи Снейп, вонзил тяжелый изучающий взгляд в теплые глаза, когда ее пальцы, обхватив протянутую кружку, легли поверх его.
-Вы, наверное, не знаете последних новостей, - выдохнула она, осторожно делая глоток пленительно ароматного кофе.
Снейп не знал; он ограничился коротким кивком, чувствуя, что разговор будет серьезным.
-Усилиями Ордена Феникса уничтожено шесть из семи хоркруксов. Тот-Кого-Нельзя-Называть затаился, отказался от всякого сопротивления, Пожиратели изредка совершают стихийные атаки, но без твердой длани своего Лорда они бессильны сопротивляться наступлению Ордена. Их остается все меньше, - тщательно подбирая слова, говорила девушка, и гордость выпрямляла ее стан, расправляла плечи, взгляд становился все тверже, а голос уверенней и спокойней. Снейп удивился такой перемене – сейчас в ее осанке, в ее речи и взоре ясно виделся воин – по всему было видно, что ее вклад в успех Ордена очень велик.
Она замолкла, наткнувшись на его внимательный, едва не ласкающий взгляд.
-Не инстинкт ли охотника привел вас в логово Пожирателя, Гермиона?
Девушка аккуратно поставила кружку на пол, пальцы медленно скользнули по глиняному ободку. Долго обдумывала она ответ, чтобы усыпить его едкую циничность.
-Я никогда не видела в вас Пожирателя, - глухо сказала она. – Учителя, соратника… запутавшегося мальчишку, но только не Пожирателя.
Недоуменно изломал бровь Снейп, ядом издевки напитал голос:
-Запутавшегося мальчишку? – медленно повторил он, голос его шелковой лентой скользнул по спине.
Гермиона повела плечами, но голову не подняла.
-Я иногда думаю… какой же была ваша юность, если вы решились на
такое?
Стремительно скользнув с кресла, Снейп склонился над ней, ухватив холодными сухими пальцами ее подбородок, заставив смотреть в глаза.
-Тогда это была всего лишь опасная забава, будоражившая кровь. Как сейчас вы, чувствуя себя взрослой, храброй, как и положено Аврору, решаетесь на разного рода откровения, так и я… позволял себе слишком много.
Выцвел серым голос Снейпа на последней фразе, выдав его досаду на прозорливость девчонки. Та вся дрожала, задыхаясь от душивших ее слез – она ощущала себя растоптанной, наткнувшись на глухую стену неприятия. Снейп поднялся, снова сел в кресло, настороженно наблюдая за Гермионой.
***
-Так зачем же вы здесь?
-Я только хотела спросить, что вы знаете о седьмом хоркруксе, сэр, - тихо, но очень отчетливо пробормотала она, не поднимая блестящих робких глаз. И добавила: - Простите… за всё это. Я не должна была.
Снейп жестоко оставил без внимания попытку Гермионы оправдаться.
-Что известно вам?
-Ничего.
Снейп усмехнулся.
-Ничего, - хмыкнул он. – Даже Малфой молчит?
-Драко не стал бы скрывать, если бы знал.
-Я всегда удивлялся вашей наивности, Гермиона. Однако я спрашивал о Малфое-старшем.
-Он ничего не знает, испытание зельем правды…
-…не дало результатов, разумеется. Вот что я скажу вам, мисс Грейнджер: если Малфой ничего не знает – я не знаю тем более.
-Но, сэр…
-К утру буря успокоится, и вы сможете беспрепятственно аппарировать туда, откуда прибыли. Ночуйте в этом доме – на втором этаже свободная спальня.
Не находя слов, Гермиона лишь кивнула, поднявшись с пола.
Прошла мимо Снейпа, пряча влажные глаза, медленно поднялась по скрипучей лестнице, вошла в спальню и села на кровать.
Тут только дала волю слезам отчаянной злобы, с трудом сдерживая звериный вой, рвавшийся из груди.
Она прекрасно понимала, что Снейп лжет. Что было хуже всего, не было возможности никаким способом разговорить его.
Оставалось только одно средство, и при мысли о том, что Гермиона должна была сделать, скверно ей становилось на душе. Однако первый шаг уже был сделан – помня все указания Ремуса, она оставила на кровати Снейпа веером сложенные листья дуба, ясеня и терновника – профессора ожидала сладкая дрема ночь напролет. Гермиона бросила нервный взгляд на маг-компас. Стрелка, уменьшившись в размерах, встала вертикально, опустив резной копейный наконечник вниз. Неспешная размеренная пульсация свидетельствовала о спокойном биении сердца, погруженного в глубокий сон, крылья которого развернулись над упавшим на свою постель Снейпом.
Глава 2От автора:Начну с обращения к тому, кто сейчас читает эту страницу.
Не знаю, сможешь ли ты, уважаемый читатель, привыкнуть к тому стилю повествования, что я избрала. По крайней мере, мне показалось что отношениям Снейпа и Гермионы подходит такой оттенок сказочности, как считаешь? Ведь в отсутствие пышных декораций этих героев жуть как непросто свести вместе (хотя невозможно не заметить, что пейринг распространенный) - слишком уж разные они, слишком мало их связывает. Так что я позволила себе сказку, и с удовольствием наблюдаю за ее ходом, практически вместе с тобой :) И да, прошу простить - размер этой главы заметно меньше, чем предыдущей, но это вызвано желанием поскорее развязаться с начавшими возникать пафосными нотками.
И еще одно - пожалуйста, пиши отзывы. Работать без них - всё равно что писать в стол, это не приносит удовлетворения. Заранее спасибо.
****
Осторожно шагая по скрипучим половицам и сгнившим ступенькам, Гермиона спустилась вниз.
По темной комнате плыли теплые запахи луговых трав и дотлевающих дров – в камине едва теплилось пламя, не давая уже ни света, ни тепла.
В углу комнаты, у черного окна, за которым бесновалась буря, лежал, раскинувшись на постели, спящий Снейп. Бледное, серое в темноте, его лицо своей строгостью и заостренностью черт было похоже на осунувшийся лик покойника, и только мерно вздымающаяся грудь и спокойное биение жилки на виске говорили о стойко горящем пламени жизни.
Гермиона на цыпочках подходила к кровати, будто на ней вполглаза дремал опасный хищник, и долго стояла над спящим Снейпом, затаив дыхание, не решаясь прикоснуться к нему.
Насмешливо скалила белые зубы сквозь вуаль облаков луна, брызгая молоком на дрожащие пальцы девчонки, замершие в дюйме от льдисто-прозрачных тонких запястий спящего.
Та, переборов себя, наконец ухватила вспотевшими пальчиками руку Снейпа, и мягким карандашом вывела на запястье неловкую, угловатую руну «Г». Затем метку поставила и себе – «С». Со стола негнущимися пальцами схватила кружку. Волшебная палочка, мелькнувшая, будто спица в руках искусной вязальщицы, уперлась кончиком в висок Снейпа. От тихих слов заклинания, слившихся с шелестом дождя за окном, буквы запылали жаром тлеющего угля, и Гермиона поспешила соединить их, прижав свое запястье к запястью Снейпа, не обращая внимание на усиливающееся жжение.
Белым веером меж ладоней развернулись в стороны лучи, когда отзвенели последние звуки заклятья. Осторожно отняв палочку от головы Снейпа, Гермиона с восторгом увидела, что сложнейшее заклятье ей удалось – призрачный, как дымок, шлейф вился за волшебной палочкой, послушной змейкой скользнул в кружку, мерцающим клубком свился на ее дне.
Всё, что знал Снейп, о чем думал и мечтал – всё было здесь, хмельной брагой плескалось в чаше, шелковой гладью ловя лучики лунного света.
Запястье кровоточило и ныло тягучей болью, но Гермиона не обратила на это внимания. С трудом подняв неимоверно тяжелую чашу, девушка, стараясь не думать о том, что ее ждет, залпом выпила ее содержимое, и тут же, отбросив пустую чашу, опустилась на пол. Словно издалека донесся гулкий стук перепляса глиняных осколков.
Перехватило дыхание, стальными обручами затянуло горло, сердце пропустило удар.
Тягучей ртутью, плавленым металлом обволакивало внутренности, тяжелой кольчугой опускаясь на грудь, сдавливало, скручивало узлом.
Всхлипнув, Гермиона неловко легла на пол, не в силах держать равновесие, остекленевшими глазами уставившись в темноту – с ужасом чувствуя, как равнодушно тело к ее приказам. Дыши! Сердце, бейся!
В голове нарастал гул, как от приближающейся высокой волны. В неясном шуме слышались голоса, шепоты, чей-то смех – в сознание ворвались, как цунами, чужие воспоминания. Гермиона вдруг ощутила чужеродную, - это чувства Снейпа, поняла она, - глухую тоску, к которой примкнула гнетущая обреченность, черным покрывалом разум окутала холодная ненависть.
Горькой пылью на горло легли чужие память и чувства, и на глаза выступили слезы.
Иногда нам очень хочется понять человека, но получив такую возможность, мы понимаем, что это очень больно.
Пошатываясь, Гермиона поднялась с пола. Буря улеглась, предрассветная хмарь затопила комнату. Страх, горечь, и беспросветная тоска охватили ее, когда она бросила прощальный взгляд на Снейпа. На секунду ей показалось, что зрачки под пепельными веками дернулись, а тонкие ресницы дрогнули, и, испуганно охнув, она поспешила покинуть дом Снейпа.
*****
Иногда нам очень хочется понять человека, но получив такую возможность, мы понимаем, что это очень больно.
Выскочив под серое небо, сеявшее мелкую колючую морось, Гермиона долго стояла, не в силах отдышаться и унять слезы. Присев, сжавшись в комок, она обнимала свои колени, глядела на мокрый песок дорожки, холодила пылающие щеки дрожащими ладонями, набирала полные пригоршни волос, убирая назойливые пряди с лица – а перед глазами по-прежнему жутким хороводом плясали будто выцветшие от времени картинки.
…Болезненного вида мальчонка, забившись в угол, с ужасом и отвращением наблюдает за ссорой родителей. Крик мужчины с суровым, обветренным лицом, занесенная над женой широкая ладонь – и мальчик жмурится, зажимает уши ладонями, вздрагивает при хлестком звуке удара…
…Темная каморка, пыль, запах крысиного помета и скисших тряпок, дрожат огоньки свечных огарков, капает горячий воск на пожелтевшие от старости страницы, и в найденном на чердаке котле варится первое зелье, хорошо сдобренное неловкими, нелепыми, звучащими из уст ребенка и оттого ужасными проклятьями…
…Отец болеет, долго и тяжело. Странное ощущение мстительного удовлетворения, ртутью льющееся по венам – мальчик с мрачной улыбкой подносит отцу питье, и тот с ужасом опрокидывает чашку...
…Худая, иссушенная неведомой маггловской болезнью женщина, рвущая легкое платье на тощей груди, задыхается от кашля. Белые худые пальцы, скребущие голубой шелк. Красные пятна на впалых щеках, проступающие сквозь густо положенные румяна. Блестящие глаза, безумная улыбка, хриплый голос – «Северус… ». Мальчик так напуган болезнью матери, что забывает ежедневно потчевать горячо ненавидимого отца отравой. Последние дни он ходит за ней хвостом, исполняя все ее просьбы, порой нелепые и безумные, лелея надежду, что она поправится. Но однажды она уже не может подняться с постели, и спустя два часа, проведенных в агонии, ставших кошмаром для ребенка, умирает, сжав судорожной хваткой тонкую руку сына...
…Неведомая прежде обреченность. Гроб опускается в могилу, малочисленные родственники угрюмо молчат, бросая чахлые цветы на крышку. Еще не долечивший свой странный недуг отец стоит рядом с сыном, одной рукой опираясь на клюку, другой – на плечо мальчика. Мальчик сжимает зубы, сдерживая стон – пальцы железной хваткой впиваются в тело…
Протяжный крик чайки проходится плетью по оголенным нервам. Страшные картинки, от которых щемит сердце, расступаются, и перед взором потрясенных глаз снова – мокрый песок садовой дорожки.
Гермиона поднялась с земли, зябко поежившись – плащ напитала холодная влага, и он не спасал от пронизывающего до костей холода. Но ее трясло не только от холода. Гермиона чувствовала себя грабителем, бессовестным мародером - то, что глубоко похоронил в себе Снейп, досталось ей не по его воле – не только нужные сведения, но даже детские воспоминания – и это показалось ей кощунственным, почти святотатственным.
Возможно, он никогда бы не захотел поделиться своими воспоминаниями. Возможно, он прятал их даже от себя. А она… она…
Снова расплакалась Гермиона. Тяжелым крестом на плечи легло чувство вины, и не облегчало его ни то, что это было задание Ордена, ни то, что полученная информация поможет Гарри, ни то, что от этого зависели жизни многих людей.
Гермиона никогда еще не чувствовала себя такой слабой. Впервые усомнилась в правоте Ордена. Впервые мучилась, выбирая между долгом и моралью. И в этот момент, когда она уже была готова вернуться к Снейпу и покаяться, попытаться искупить свою вину и бросить ко всем полтергейстам эту затею, появился Фоукс.
Путеводной звездой, дающей надежду, вспыхнула его маленькая фигурка над лесом. С переливчатой песней спустился он на плечо Гермионы, ласково щипнул клювом ее щеку – и она поборола себя.
-Что, Фоукс, похоже, я уже не имею права отступать, - сказала грустно, погладив птицу по изящной голове.
Рассвет набирал силу – у кромки воды на горизонте запылал жаром солнечный диск, снизу позолотив нависшие над берегом угрюмые тучи. Свет пробивался сквозь тенета моросящего дождя, солнечные лучи крались по городу, возвещая о начале нового дня.
-Снейп скоро проснется, - забеспокоилась Гермиона.
Феникс прянул ввысь и исчез, сбросив искорку-перо в руки Гермионы. Как только перо опустилось в ее ладонь, девушка исчезла.
_________________
Mizantrop - Спасибо за дельное замечание. Но насчет "переделать момент" - извините, не буду:)
To defeat - Гран мерси, дорогая:)
Rupert A. Grint - Зоркий глаз, спасибо)) Уже исправила.
Глава 3******
Всем, кто хоть сколь-нибудь близко знаком с Паком с волшебных холмов, известно, что за сила дана трилистью Ясеня, Дуба и Терновника – старейших деревьев Англии. Сложенные вместе, они несут забытье, похожее на долгий полуденный сон в жаркий летний день. После и не вспомнишь, как прошло несколько последних часов – всё будто укрыто солнечным маревом, и голова гудит, как спросонья.
Три листа, оставленных Гермионой на подушке Снейпа, стерегли его тяжелый, беспокойный сон, не давали проснуться. Солнце палило вовсю, раскаляя пыльное стекло маленьких окон, пригревая бледный лоб Снейпа, а он по-прежнему спал.
Странные сны снились ему.
…Маленькая девочка с пушистой копной волос гладила огромного пса с тяжелой башкой; пес смотрел преданными, жалостливыми глазами и капал слюной на детские башмачки. Над ними – приглушенно-голубое, подернутое серым ситцем осенних облаков небо, вокруг – безлюдный парк, старые клены, темные колонны стволов, огненно-багряный свод крон. На дорожке двое – молодая счастливая пара…
…Широкая автострада, по мощеному тротуару гуляют те же – пара и девочка с собакой. Девочка поднимает изумленные глаза – на другой стороне дороги, посреди заброшенного сквера, высится темная громада готического замка. «Мама, что это?» - она же прекрасно помнит, что еще вчера здесь был пустырь. «Где, солнышко?» - непохоже, что мать видит то, на что показывает ребенок: нетесаный камень стен, высокие башни, заржавленные шпили которых царапают темные животы низких грозовых облаков, над двустворчатой тяжелой дверью – герб с переплетением непонятных букв, экипаж, запряженный шестеркой вороных перед входом – это скрыто от ее глаз, женщина видит лишь безлюдный сквер да кучи мусора. «Ничего необычного», - пожимает она плечами, словно не замечая, как захлебывается лаем пес, когда кованого железа ворота беззвучно распахиваются, и карета выезжает на улицу, ловко вклинившись меж двух грузовиков. Брызжа слюной, пес бросается вслед за экипажем, и девочка не может удержать его. Вырвав поводок, он выскакивает на проезжую часть, навстречу неминуемой гибели под колесами автомобиля. Карета скрывается за поворотом, пес, кратко взвизгнув, мертвым падает на обочину, а замок бесследно исчезает с первым ударом молнии...
Когда горький рев малышки огласил улицу, Снейпу удалось сбросить путы волшебного сна. Отчаянно комкая подушку в напряженном, побелевшем кулаке, он раздавил сухие листья, и тотчас проснулся.
Сел на кровати, тяжело дыша, потрясенно оглядел комнату. В потоках солнечного света кружились пылинки, пахло сухой травой и чаем. Перед черным зевом камина - охапка листьев, на столе – чашка со вчерашним чаем, бесцеремонно сдвинутые на край и оставленные лежать лохматым сугробом бумаги. Все как всегда.
Странное чувство, что что-то упорно ускользает от его внимания, не покидало Снейпа.
Спустил с кровати ноги. Увидеть чужие сны – плохой знак, это всем известно. Но… та девчонка показалась ему смутно знакомой. Копна каштановых кудрей, взрослые, умные глаза. Взгляд Снейпа замер на глиняных осколках, усыпавших пол комнаты. В некоторых – ртутная роса серебристых капель. Медленно поднявшись, он поднял один из таких, поднеся к глазам, долго разглядывал серебристую жидкость.
По поверхности капли, как в городской луже - отражения прохожих, скользили, исчезая или меняя форму, зыбкие темные фигуры. Он легко узнал себя – открывающего дверь в дождливую ночь, и в следующее мгновение камнем застыл, и забыл сделать вдох. Ртуть отразила каштановые кудри, усталые серьезные глаза… Облик маленькой девчонки из сна слился воедино с портретом Гермионы Грейнджер, и заколдованный клубок вчерашних воспоминаний начал стремительно разматываться.
…Грейнджер? Какого дьявола, позвольте спросить? Простите, если разбудила вас, сэр… Я искала вас… Нам с вами необходимо поговорить…Не инстинкт ли охотника привел вас в логово Пожирателя, Гермиона? Я никогда не видела в вас Пожирателя. Учителя, соратника… запутавшегося мальчишку, но только не Пожирателя. Запутавшегося мальчишку? Я иногда думаю… какой же была ваша юность, если вы решились на такое?.. Так зачем же вы здесь? Я только хотела спросить, что вы знаете о седьмом хоркруксе, сэр…Вот что я скажу вам, мисс Грейнджер: если Малфой ничего не знает – я не знаю тем более. Но, сэр…К утру буря успокоится, и вы сможете беспрепятственно аппарировать туда, откуда прибыли. Ночуйте в этом доме – на втором этаже свободная спальня…
Черепок хрустнул, как ломкий шоколад, в сжавшейся ладони, впился ломкими краями в кожу. Снейп удивленно посмотрел на кровь, сочащуюся из кулака, понимая, что ярость захлестывает его, как волна неумолимого цунами. На запястье углем запекшейся крови тлел простой вензель: руна «С» скрещивалась с руной «Г».
Бессильно рыча, Снейп сел на кровать, сжав меченое запястье.
Все мысли сливались в одну, бешеным прибоем окатывающую затылок, отчего по спине ползли мурашки. Маленькая дрянь совершила над ним некий ритуал, когда он спал, и похоже, завладела его воспоминаниями. «Это твой просчет»,- кольнула горькая мысль.
НО КТО МОГ ОЖИДАТЬ ОТ НЕЕ ТАКУЮ ПОДЛОСТЬ?!
Это же Гермиона Грейнджер. Чертова благородная гриффиндорка.
Напомнив себе, что с гриффиндорцами у него всегда были особенные отношения, Снейп поднялся с постели, полный решимости найти Гермиону и отнять свои воспоминания любым способом, пусть даже вместе с ее головой. «Она хотела узнать, где седьмой хоркрукс. Любопытно, что она с ним сделает, когда найдет?», - размышлял Снейп, накидывая старую, местами траченную молью черную мантию. «Ей теперь не хуже меня известно, что забрать хоркрукс могу только я», - Снейп ухмыльнулся, поняв, в какое отчаянное положение попала девчонка. «Так или иначе, она будет вынуждена дождаться меня. А это точно не входило в ее планы». Ярость все еще клокотала в нем, снедая все сколь-нибудь теплые чувства к Гермионе – ничто не могло разозлить Северуса Снейпа больше, чем вторжение в его воспоминания, ибо он старался уничтожить всякую память о своих прошлых деяниях. Теперь же клетка, в которую он загонял ее, распахнута, и завеса над прошлым, над
его прошлым, сдернута мародерской рукой.
На долю секунды Снейпу показалось, что от ярости у него закружилась голова. В висках туго стучала кровь, на руках набухли вены. Чтобы не упасть, Снейп присел на стул, удивляясь странной слабости в ногах. В глазах плясали черные мушки, в ушах нарастал странный гул, будто от приближающейся волны…
…Ясный день. Солнечные блики пляшут на руле ее новенького велосипеда, прыгают по быстро мелькающим спицам колес. Асфальт стремительно течет под колеса, в воздухе стоит запах горячего мазута, сирени и не по времени жаркого мая. Девочка останавливается около синей калитки, с упоением вдавливая тормоз. Она заводит велосипед во дворик, небольшой, но очень опрятный (бабушка так любит ухаживать за клумбами) и видит старенький родительский хэтчбек – значит, приехали мама и папа! Девочка ставит у стены велосипед, радостно прислушиваясь к голосам, которые доносятся из дома. Сердце ее переполняет ликование, какое только может посетить ребенка десяти лет, едва выпорхнувшего из второго класса с одними «А» в табеле, да еще когда родители приехали в гости на неделю раньше, чем обещали... Но девочка вздрагивает, когда вдруг мамин голос резко вспархивает вверх, как перепел из ржаного моря, и подавленный голос отца начинает оправдываться. «Я никогда не думал, что они существуют на самом деле, Марта… Это похоже на глупый розыгрыш… Кто этот Дамблдор? Я никогда о нем не слышал… Конечно, я всегда поддержу нашу девочку. Но… видимо, школу придется бросить? А я-то мечтал, что она…» Тревога охватывает девочку, но она, помедлив, вбегает в дом с радостным визгом, и бросается маме на шею. «Дочь, есть новости», - подавленно произносит ее отец, невысокий мужчина с круглым чисто выбритым лицом…
Снейп закашлялся, пытаясь отдышаться – беспомощно хватался за грудь, обессилено рвал ворот рубашки. Ощущения, когда чужие воспоминания накрывают тебя, как сметающая все на своем пути гигантская волна, были куда неприятнее, чем те, что обычно сопровождают взгляд в Омут памяти. Сердце сбивается с ритма и трепещет, кто-то словно сжал его в кулак. Воздуха не хватает, и кажется, что собственное тело не подчиняется рассудку. Реальность ускользает слизкой рыбой, и на ее место приходят смутные, вызывающие неясную тревогу видения.
Прошло время, пока ослабевший Снейп смог подняться на ноги и пошатываясь, выбраться из дома. К его основной цели добавилась еще одна – избавиться от воспоминаний Гермионы, которые принесли столько досадных неприятностей.
И он не собирался признаваться, что вопреки здравому смыслу, они разбудили в нем любопытство к этой девчонке.
_________________________________________________
С удовольствием отвечаю на ваши отзывы:
Fairlinne - Вам спасибо) А сюжет - пока в большом секрете, но он уже наклевывается - обещаю, будет интересным.
Wera - благодарю:)
Пучаглазая котя - Судя по поведению Снейпа в этой главе, он действительно это понял. А как же иначе, если бы он не "срубил фишку", истории не было бы.
Наталёк - Спасибо. Продолжение, разумеется, будет, вот только выкладывать главы я могу очень редко. Всё дело в том, что я в выпускном классе, и времени сейчас катастрофически не хватает)
113Сash - За "Хаменгуэя" спасибо))) А насчет "халтуры" - это не халтура, это люди учатся писать. Я полтора года назад тоже на 1 снтич фанфикшн писала, потом понабралась уму-разуму и пошло - сперва 2 снитча, теперь вот уже три... То ли еще будет)))
