Глава 1Название: Непокорная дочь;
Автор: Lilly, LiliEvans@rambler.ru;
Бета: Джайа, Lady Nym, Aely;
Пейринг: Андромеда Блэк/Тед Тонкс;
Жанр: romance;
Рейтинг: PG;
Саммари: Непонятая, нелюбимая - Андромеда беззвучно кричала от отчаяния. Аморально-цветочная мечтательница, аристократка, которая попала в другой, волшебный для нее мир и, кажется, полюбила;
Дисклаймер: все права у Дж.К.Роулинг;
Примечание: написано по заказу Fуфайки на Фикатон. Все посвящается ей, The Rhine, Lady Nym и Диане Шипиловой, мои первым и самым замечательным читательницам, которые вдохновляют меня на написание этого фанфика
- У меня теперь другая семья! - крикнула я им. - Вы для меня больше не существуете!
Анн-Софи Брасм
Я смотрела на отца и думала: "Ты больше не любишь меня так, как прежде, ты меня предаешь", - и старалась без слов внушить ему свои мысли.
Франсуаза Саган «Здравствуй, грусть»
Андромеда любила книги. Она бережно проводила пальцем по ветхим от времени переплетам и улыбалась куда-то в пустоту.
Еще она любила мечтать. Садиться перед камином, завернувшись в бежевый плед, и заворожено смотреть на невозможно яркие языки пламени. Иногда она робко улыбалась своим мыслям, и золотистые блики огня играли в ее ореховых глазах.
Андромеда все время витала где-то в облаках, ее мечты никак не соприкасались с повседневной жизнью. Белая кость, аквамариновая кровь и дымчатые грезы, кофейно-розовые, а оттого и вовсе неестественные, иногда кажущиеся слишком глупыми и детскими для восемнадцатилетней Андромеды. А холодными ноябрьскими ночами в окно заглядывала бледно-голубая печальная луна, и тогда девушка брала с себя честное слово, что «вот прямо сейчас» перестанет заниматься всяким вздором и присущей только поэтам-романтикам чепухой. Конечно, ничего не менялось.
Окружающие неизменно были тусклыми и унылыми, говорили только на темы, четко установленные этикетом, и эта их посредственность, восприятие окружающего мира и нормальности как отклонения бесили Андромеду ужасно. У нее начиналась страшнейшая мигрень, невыносимо кружилась голова, поэтому средняя Блэк робко приседала в реверансе и уходила в свою комнату, шурша юбками и строя недовольные гримасы своему отражению в зеркале. Там она брала в руки потрепанный том с пыльными страницами и читала, читала, читала, пока ее не начинало неумолимо клонить в сон или назойливые друзья родителей, наконец, не уходили домой.
Жизнь так и протекала, липко и нудно, как приторно-сладкий кисель, и Андромеда вздыхала, печально и устало, напоминая себе героя, после великих подвигов вернувшегося в повседневную рутину с ненавистными кипами бумаг, надоедливой старухой-кормилицей и слащавыми придворными вокруг.
Родители же ничего не замечали и, казалось, искренне радовались, что у них такая разумная и здравомыслящая дочка. Миссис Блэк была женщиной очень практичной и холодной, не терпевшей непослушания и разболтанности. Андромеде она представлялась сделанной изо льда. Девушке казалось, что в первую очередь именно мать виновата во всех несчастьях их семьи – все жили как чужие, причем самой посторонней казалась средняя дочь. Андромеда с некоторым удивлением наблюдала за тем, во что превращалась их семья: миссис Блэк сходила с ума, Нарцисса замкнулась в молчании, отец и Беллатрикс постоянно отсутствовали. А Меди, крошки с копной взъерошенных каштановых волос, как будто просто не существовало. Она была предоставлена самой себе, но и это безразличие ужасно пугало ее. Всего лишь за несколько поколений семья сгноила себя в тягостном молчании, обезобразила жизнь родственными браками, почти полностью уничтожила себя.
Непонятая, нелюбимая - Андромеда беззвучно кричала от отчаяния. Она не могла бросить свою семью, этих озлобленных на весь мир людей, отделиться от эпохи, которая давно должна стать историей, но не могла уйти просто так. Эти люди боролись изо всех сил, отчаянно цеплялись окровавленными ногтями за жалкие клочки своей жизни, существовали, наконец, но не умирали.
Родственники говорили: «Не настоящая она Слизеринка, конечно, но не то, что кузен Сириус...» И начиналась бесконечная брань в адрес старшего сына их достопочтенной сестрицы, сетование на горькую судьбу, что «в семье не без урода» и «есть в стаде паршивая овца». Андромеда, как правило, считала своим долгом промолчать – если кузену угодно, пусть расстраивает и без того расшатанные нервы своей матушки, но она – нет, увольте.
Событий никаких не происходило, вся жизнь была расписана наперед, и Меди от этого впала в странную меланхолию: все раздражало, даже книги и прежде любимые кузены – Регулус с Сириусом.
День был особенно ужасным: грязно-серое небо, мокрый снег под подошвами сапог и ледяной ветер, беспощадно бьющий в лицо. Андромеда зябко поежилась и покачала головой. Мерзкая погода. Ограниченная семья. Никчемная жизнь. Даже люди, которые шли вокруг казались глупыми и ни на что не способными, обрекшими себя на бессмысленное существование, а не на счастливую человеческую жизнь. Боялись ли они чего-то? Надеялись? Их кругозор был так мал, ограничен до предела – они заботились только о собственном благополучии, пытаясь навязать другим свою точку зрения, стараясь перекричать друг друга. Могут ли они вообще чувствовать, понимать, что кроме них самих есть другие люди со своими судьбами, мыслями и переживаниями?
На мостовую упали первые капли теплого весеннего дождя, Андромеда сильнее запахнулась в плащ и решительно открыла низенькую дубовую дверь в магазин.
Это казалось каким-то невероятным. Маленькое помещение, выкрашенное удивительной золотистой краской, словно затопленное солнечным светом, и везде книги – они стопками лежали на полу, на приземистых деревянных столиках, в специально отведенных массивных шкафах и за запылившейся стеклянной полкой – наверное, редкие издания. Андромеда вздрогнула, когда где-то в глубине залы раздался ужасающий грохот, и на клеенчатый ярко-желтый пол упало несколько картонных коробок.
Паренек, создавший такой ужасный грохот, встал, отряхиваясь, и виновато улыбнулся девушке. Светлые волосы, обрамляющие лицо, белесые ресницы и светло-голубые огромные глаза, казалось, они занимают все лицо, длинный вязаный свитер с каким-то нелепым рисунком, галстук сбился на шее, оголяя полоску бледной кожи.
– Привет. – Мальчишка взъерошил волосы рукой. – Могу чем-то помочь?
– Нет, спасибо. Это твой магазин, да? – заинтересованно спросила Андромеда, садясь на невысокий пуфик со смешными резными ножками.
– О, ты что, – он отмахнулся, – я здесь подрабатываю, уже почти пару месяцев. Мне нравится. А что вообще читаешь?
– Кучу книг по черной магии, это ужасно интересно, – она с улыбкой взглянула на парня из-под опущенных ресниц. Посмотреть в глаза – значит открыться самой, распахнуть душу, но ведь не нужно торопить события и самой лезть на рожон, да? – А тебе что нравится?
– Ну, это довольно сложный вопрос...
Оказалось, что его зовут Тед. Он рассказывал, что собирается стать врачом «скорой помощи», потому что очень любит риск и острые ситуации, а еще читает классическую и современную литературу, особенно ему нравится поэтический сборник Жана Тардье, интересуется скульптурой и живописью. Он обожает Шопена и Моцарта, а еще Пикассо и Шекспира, а потом Тед заявил, что ненавидит хозяина магазина, который манерно растягивает слова и носит отвратительный светло-голубой смокинг.
Потом он пригласил Андромеду в кофе.
Кафе было на углу улицы, и через окно можно увидеть перекресток, совершенно пустой – это так потусторонне красиво и пугающе одновременно. Как будто эта фантастическая противоестественная картина была рождена кистью художника-сюрреалиста. Меди заказала горячий шоколад, Тед – кофе. В это время дождь прекратился, и из-за туч выглянуло ослепительно яркое солнце. Какое-то время они просто смотрели в запотевшее окно, пытаясь разглядеть расплывчатые очертания за ним.
Тед заговорил первым:
– Я все еще не знаю, как тебя зовут. Странно, да?
– Андромеда.
– Очень красивое имя. Необычное, – он смотрел на нее как-то по-особенному, может, просто слишком пристально и внимательно. Андромеде было тревожно и странно – это был первый человек, который хотел подружиться с ней.
В свои без малого восемнадцать лет Андромеда ни разу не влюблялась. Мысль о том, что она может кого-то полюбить, даже не приходила ей в голову. Рядом была Нарцисса, а с ней толпа поклонников. Больше всего сестре нравился Люциус Малфой. Вместе они смотрелись просто ослепительно. Он был настоящим аристократом и прекрасным наездником. Андромеда часто смотрела на них: Цисса, хрупкая и особенно тоненькая в лучах заходящего солнца, и Люциус - глаза у него невероятно светлые, обрамленные золотистыми ресницами. Малфой говорил чуть-чуть нараспев, держал себя по-королевски высокомерно, лицемерил и иногда позволял себе выходить за рамки этикета. Нарцисса часто приходила домой поздно вечером, ложилась на диван в гостиной и рассказывала о Люциусе.
Андромеда же не могла представить себя рядом с кем-то. Иногда она закрывала глаза и видела себя на месте сестры, но немедленно гнала эти мысли прочь. Это было бы невероятно. Феерически глупо. Но сейчас, глядя на Теда, его широко распахнутые глаза и трогательную улыбку, Меди думала, что он замечательный парень. Ее с первого взгляда привлекла его жизнерадостность и чувство юмора, словом, все то, чего ей так не хватало в своей семье. А еще Андромеда понимала, что он – маггл, а значит, тот, с кем уж точно не может быть ничего общего.
Голос Теда оторвал ее от невеселых мыслей.
– Мы могли бы встретиться завтра. В полдень, например. Я хочу показать тебе фотографии – летом мы с сестрой ездили в Прованс. Там просто потрясающе.
– Было бы здорово, но я не уверена, что получится. У меня довольно строгие родители, – Андромеда закусила губу и смущенно улыбнулась.
– Я очень надеюсь, что это не помешает нашим планам, - улыбнулся Тед.
Прекрасная принцесса ветхих томов и пыльных страниц, она мечтает о крылатой свободе, которая как певчая птица вырывается из рук, потому что ее невозможно приручить.
– Я попытаюсь, честно, – убедительно ответила она, твердо зная, что не придет. – Мы можем встретиться здесь, если ты хочешь.
– Конечно, – его глаза сияли, – я буду ждать, Андромеда.
Она никогда не думала, что будет так трудно уходить – как будто кто-то отнимает у тебя частичку души и становится очень досадно на саму себя. Это напоминало одно из первых детских разочарований, которые, казалось, никогда не должны были произойти. Нелепость, ошибка – ей безумно хотелось сказать Теду, что он будет напрасно ждать ее. Потому что дверь из башни открывается только несколько раз, а потом захлопывается за тобой, с ужасающим скрипом ржавых петель.
Но Андромеда молчала. Всегда молчала, когда больше всего хотелось кричать.
Оффтопом: огромное спасибо Аэли, Джайе и Lady Nym за помощь в работе над фиком
Глава 2Fуфайка, с прошедшим днем варенья тебя! Желаю счастья и успехов, пусть все твои мечты исполняются!!! С любовью, Lilly :))
И огромное всем спасибо за оставленным отзывы! Я очень-очень рада, что вам нравится ^_^
За дверью послышались торопливые шаги – едва уловимый шорох атласных туфелек о ворс ковра, лязганье старого дверного замка и скрип половиц, а потом в нос ударил пряный аромат душистых яблок. Нарцисса в раздражении произнесла:
– Где ты шляешься, позволь спросить? Я опоздала на званый ужин у Малфоев, что Люциус теперь обо мне подумает?
– Заткнись, Цисси, – холодно произнесла Беллатрикс, – мне надоело слушать твое нытье. Иди в свою комнату.
Андромеда шумно вздохнула.
– Наверх, – командным голосом повторила Белла, заправляя за ухо выбившуюся прядь тяжелых черных локонов, – обе. Андромеда, я надеюсь, что такого больше не повторится.
– Мамочка нашлась, – недовольно проворчала шестнадцатилетняя Цисса, считавшая себя совсем взрослой.
Андромеда только пожала плечами. Нарцисса могла себе позволить что угодно, даже перечить старшей сестре. Эта девушка просто околдовывала всех. Своей смелостью, непосредственностью, почти неземной красотой. Ей прощались все проказы, самые беспечные и легкомысленные поступки встречались с неизменным умилением, мать потакала ей во всем, видя в Циссе самую большую радость своей жизни. Она же родителей и в грош не ставила. Говорила, что они испортили ей жизнь, до сих пор портят, разговаривала таким тоном, что даже Андромеду коробило. Мать же считала младшую дочь настоящим чудом, сокровищем, смотрела на нее с восхищением. Она не могла представить, что на самом деле Нарцисса относится к ней с пренебрежением.
– Кстати, – внезапно раздался довольный голос Беллатрикс, – мы все приглашены завтрашним утром на прием, который устраивает Родольфус в честь нашей помолвки. Кстати, его брат Рабастан заканчивает школу в этом году.
Андромеда вспыхнула.
– Да-да, Меди, – весело пропела Нарцисса, – Руди и Белла хотят, чтобы вы поженились. Не понимаю, зачем нашей семье этот вздорный мальчишка!
Рабастан. Насмешливый юноша, на год младше ее, не слишком красивый, но безумно обаятельный. Жемчужные перчатки, медно-рыжие пряди падают на лицо, он злится и небрежно откидывает их, серо-зеленые глаза пристально следят за Андромедой, пытаясь угадать каждый жест. Предсказание – забавная наука. Всегда деланно-скучающий, такой непохожий на старшего брата, прямого и скованного Руди, порой даже слишком замкнутого в себе.
Андромеда открыла дверь своей комнаты и попала в свой волшебный, необычайно крошечный мир. Сияющие небесной голубизной обои, приглушенный свет, большое окно, занавешенное серовато-голубым тюлем, кровать с бежевым покрывалом и большой платяной шкаф, очень длинный, занимающий почти половину комнаты, на полу в беспорядке лежат пергаменты с ее «историями», перья и старые, давно позабытые плюшевые игрушки. Писательство было для Андромеды не просто удовольствием или развлечением, это был собственный мир, в котором можно было укрыться от реальности. Ее мечты обретали плоть и кровь, они становились настолько явными, что, казалось, постоянно были рядом.
Но иногда убежать от окружающих ее проблем не удавалось, и тогда сердце болезненно сжималось, а перед глазами появлялись другие картины, тревожные, тягостные, почти безумные.
Андромеда жила осознанием одного только «завтра», которое всегда приносило только новые проблемы, новые трудности, новые отчаянные решения. Настоящего просто не существовало.
Девушка усмехнулась и обняла плюшевого медведя. Старому мистеру Томпсону было пятнадцать лет, голова была накрепко пришита к туловищу, правая лапа безвольно болталась около туловища, а единственный стеклянный глаз мутного бутылочного цвета ярко блестел. Укоризненный взгляд.
– Бедный, бедный мистер Томпсон. Я ведь совсем забыла тебя, – Андромеда потрепала его по макушке, – аморальная дура. И сумасшедшая притом.
Медведь не ответил.
Уже засыпая, девушка подумала, что, наверное, стоит пришить ему лапу покрепче. Все-таки единственный друг...
Утро встретило ее сиреневатой дымкой над влажной землей, робко зеленеющей травой и непривычным бледным, почти белым небом. Андромеда приоткрыла глаза и сладко зевнула, вдыхая запах свежих накрахмаленных простыней и ароматных яблок, которые всегда стояли в ее комнате. Это было ни с чем не сравнимое удовольствие – просыпаться и просто лежать на кровати, глупо уставившись в потолок и грезя о чем-то совершенно абстрактном и расплывчатом. Кажется, что у тебя уйма свободного времени, и весь день ты будешь предоставлена сама себе, в душе прекрасно осознавая, что это – всего лишь иллюзия счастья. Но эти минуты... они согревали, может, ради них стоило жить. Андромеда не знала.
Все-таки ей пришлось резко вскочить, когда в комнату как вихрь ворвалась счастливая Нарцисса. Она закружилась в вальсе вместе с мистером Томпсоном, что-то напевая себе под нос. Потом она мечтательно закатила глаза и с ногами забралась на кровать Андромеды, прижимая к груди острые коленки. Андромеда хохотнула и кинула в сестру подушкой.
– Ну и что случилось? Сириус сломал ногу? – Цисса просто ненавидела кузена – чуть худощавого смышленого мальчишку с удивительной синевы глазами.
– Нет, – она улыбнулась и плотнее закуталась в пушистую шаль, - кое-что намного лучше, Меди. Мы с Люциусом скоро будем помолвлены, представляешь?
– Ты счастлива? – Андромеда затаила дыхание. Их мечта, одна на троих – может, хоть одной повезло?
– Да, – Нарцисса удивленно вытаращилась на сестру, – ты очень странная, Андромеда – все время витаешь в облаках, прекрати же, наконец, заниматься всеми этими глупостями. Ты не единственная реальность, а мир вовсе не населен безумцами.
Милая, беспечная Цисса! Она, казалось, все еще витала в беззаботном детстве, но со временем стала невыносимо быстро взрослеть. Она склоняла голову на бок или встряхивала золотистыми волосами, всем своим видом демонстрируя полное безразличие. В Нарциссе появилось что-то новое, едва уловимое – она принадлежала к тем людям, которые в любой ситуации оказываются победителями. Андромеда поняла это почти сразу, во всяком случае, раньше, чем сестра. А еще Меди осознала, что она сама принадлежит к тем, кто обречен на подчинение или молчаливое согласие.
– Ты права. Прости меня, Нарцисса, – девушка отвернулась к окну, подставив ветру пылающие щеки.
– Опять ты извиняешься! Только это ты и можешь. Ты жалкая и просто ничтожная идиотка, Андромеда. У тебя нет будущего, – все это было сказано настолько жестоко и беспощадно, казалось невероятно унизительным слышать такие слова от Нарциссы. – И прекрати жалеть себя, наконец! – добавила она чуть тише.
За спиной хлопнула дверь, Андромеда могла поклясться, что слышала приглушенные рыдания младшей сестры.
Нарцисса постоянно пыталась играть роль кого-то другого, совсем не себя, и та, другая, была безжалостной девочкой, порой слишком сильно напоминавшей опасную и беспринципную Беллатрикс. Что за ребенком она была? Андромеда считала сестру настоящим маленьким чертенком, порой даже слишком пылкой и страстной. Ее настроение менялось сотни раз за день – она могла дурачиться и звонко смеяться, потом внезапно замолчать и полностью уйти в себя, замкнуться, а временами Цисса становилась такой невыносимо взрослой, что хотелось выть.
Андромеда любила своих сестер. Несмотря ни на что. Ей нравилось думать о них, пытаться понять, о чем они думают. Но Белла была всегда слишком неприступной и вспыльчивой, у нее были дела, в которые младшим было строго-настрого запрещено вмешиваться, а настроения Нарциссы так стремительно менялись, что, казалось, за ней и вовсе не угонишься.
Когда через час Андромеда спустилась к завтраку, ее ждал только отец. У него были четко очерченные губы, широкие скулы и ледяные серые глаза, незамутненные годами и тяготами жизни. Выражение его лица было, как правило, насмешливо-снисходительное, временами он хмурился и устало потирал переносицу. Отец редко бывал дома. Работа, какие-то неотложные дела, загадочные обстоятельства. Андромеда видела его как сквозь сон: отец, которого никогда нет, отец, который о тебе не помнит, отец, у которого другие заботы и интересы. Но она постепенно привыкла. Привыкла быть одна, в мире, полном презрительного равнодушия и молчаливого отчаяния.
– Доброе утро, отец, – тихо произнесла она и робко попыталась улыбнуться.
– Ваша матушка и сестры уже отбыли, – отец чуть заметно нахмурился, – с вашей стороны весьма невежливо опаздывать, Андромеда.
Девушка покраснела и, не выдержав его взгляда, опустила глаза.
– Мы должны отбыть немедленно, чтобы не опоздать. Вы прелестны, – она почувствовала колючее прикосновение к своему лбу, - очаровательны, как и ваши сестры. Отца обволокло изумрудно-зеленое пламя камина, и с оглушительным хлопком он исчез. Андромеда сразу же последовала за ним – уже через минуту в доме не было никого, кроме старого домового эльфа.
Зал был невероятно просторным и светлым, голые ветки деревьев стучали в окна, последний, еще не стаявший снег ярко блестел в солнечных лучах. Все окутывал тяжелый аромат духов и благовоний, от которого сразу же начинала кружиться голова. Андромеда схватилась за пыльную старую этажерку, непонятно как оказавшуюся в этом доме с почти больничной чистотой.
– Вам нехорошо? – рядом раздался взволнованный голос Рабастана.
– Нет, право, не беспокойтесь, – она попыталась улыбнуться, но получилось довольно жалко.
Он посмотрел на нее пристально, изучающе, тонкие губы тронула едва заметная улыбка – девушка действительно была просто великолепна.
– Я так рад видеть вас, Андромеда, – он бережно взял ее за руку и поцеловал. Щеки девушки запылали – он действительно был потрясающе красив и имел уйму обаяния, – вы очень сильно изменились с нашей последней встречи. Кажется, это было год назад, верно?
– Да, пожалуй... – она замялась. Такие встречи сразу вылетали у нее из головы, ничего для нее не знача.
Оба замолчали. Андромеда в волнении теребила край платья, пристально поглядывая на часы, Рабастан недоуменно озирался вокруг в поисках брата. Они оба играли. И ненавидели роль, которую играли. Андромеда находила Рабастана скучным и неинтересным, он же не понимал ее фантазии, вообще все, что она делала, бесило и раздражало его. Они совсем разные...
И тут она вспомнила – осознание накатило на нее нестерпимой волной стыда и отчаяния. Встреча с Тедом – небольшое уютное кафе, пустынный перекресток, участливый взгляд голубых глаз и море какого-то необъятного счастья. Хотелось плакать и заламывать руки. Он солгала ему. Это было чудовищно нечестно и несправедливо, хотелось плакать как в детстве, когда папа подарил красивую фарфоровую куклу Нарциссе, а не ей.
Рабастан раздраженно смотрел на девушку.
– Ненормальная, – беззвучно шептали его побелевшие от злости губы, – она совершенно ничего не видит.
Андромеда спиной чувствовала это взгляд. Ей невыносимо хотелось уйти отсюда... в теплое уютное кафе с терракотовыми ситцевыми занавесками. Или в залитый солнечными лучами пыльный книжный магазинчик. Ей хотелось... туда, где в этот момент был Тед.
Глава 3. Часть 1Большое-большое-большое спасибо всем за отзывы! Я искренне надеюсь, что эта глава вам тоже понравится :)))
Всем ответила на отзывы в комментариях
Пустую улицу уныло освещал одинокий фонарь, но тьма сгущалась еще больше, казалось, накрывая все невыносимо черной пеленой – ни зги не видно. Был вечер, влажный и душный одновременно, умиротворяющий своим спокойствием и размеренностью. Именно такие вечера оставляли что-то на душе. Светлую грусть, отмеченную легким беспокойством – непонятно почему. Просто так. Иногда Андромеде казалось, что почти ничего в жизни не имеет смысла. Она снова разрыдалась. Потерянная, запутавшаяся в себе, временами слишком замкнутая - она боялась всего. И потому растворялась в несбыточных мечтах, вся, без остатка, продавалась слепому видению целиком.
Андромеда устало упала на кровать. Голова была тяжелая, во рту пересохло от выпитого виски, в висках стучало. Она практически сбежала с праздника, несмотря на настойчивые уговоры Рабастана, когда юноша крепко схватил ее за запястья, она окатила его таким равнодушием и презрением, что, казалось, он предпочел бы пощечину. В горле стоял ком, который мешал дышать, казалось, что легкие раздирает на части, кровь ласкает горло, глаза застилает унылый серый туман.
В глазах помутилось от ярких красок, блеска драгоценностей, всего этого слепого фарса лондонского высшего света – в этот момент она ненавидела весь мир.
А еще было завтра. Завтра - это поцелуй в шею. Капля дождя на лбу. Завтра – это поехавший чулок и упавшая с плеча бретелька. Это несбыточная цветная мечта и немыслимая, порой, самая отчаянная надежда. Завтра – это Тед. Светло-голубые глаза и цветные сны. Ведь порой когда делаешь вид, что любишь, действительно влюбляешься. А она... пожалуй, она уже полюбила его.
Андромеда мечтательно закрыла глаза. Неясные очертания теней рассыпались по стене, покрывая голубой шелк обоев бледным мерцающим светом, и ей казалось, что на миг вернулось детство – приторно-сладкое и такое настоящее. Девушка в последний раз улыбнулась своим мыслям, и, крепко прижав к себе плюшевого медведя ручной работы, уснула.
Утром в доме была только Беллатрикс. В ответ на вопросительный взгляд сестры она только пожала плечами. А потом спокойно, нет, даже равнодушно сказала, что родители хотят выдать Андромеду замуж за Рабастана. В эту минуту исчезло все: место, время – осталось только лихорадочное непонимание, яркий солнечный свет, тяжелый аромат черемухи, круживший голову, и взгляд Беллатрикс. Сердце Андромеды словно сорвалось с цепи, безумно заколотилось, чашка выпала из рук и в дребезги разбилась о паркет. Сестра не сводила с нее сурового, вопросительного взгляда. Андромеда чувствовала, как из-под век выступили слезы усталости, боли, разочарования. Беллатрикс на мгновение закрыла глаза и присела на корточки. Она с задумчивым лицом попыталась соединить две половинки, а потом все же быстро произнесла «Репаро!» и поставила чашку на стол. Меди попыталась придать этому жесту символический смысл. Но тогда она еще не знала, как часто ей придется заново переживать эту странную минуту-пропасть, разверзшуюся между ней и сестрой, тяжесть взгляда Беллы и эту пустоту вокруг, напряженную пустоту...
Андромеда поспешно схватила пальто и, тихо прошептав что-то, выбежала из дома. Слышался легкий, едва уловимый перезвон весенней капели, и шелест прошлогодних пожухлых листьев на ветру, и нежное пение первых птиц, предвещавших приход такой долгожданной весны. И девушка шла по пустынным улицам, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте, потому что здесь фонарей и вовсе не было, а если и были, то их было недостаточно, чтобы разогнать тягучую, вязкую как мед, тьму. Она шла вперед, с наслаждением вдыхая этот неповторимы запах влажной земли и озона после грозы, такой чистый и свежий, слишком непривычный для шумного, вечно куда-то спешащего города.
– Андромеда? – за спиной раздался несколько изумленный, чуть заносчивый голос.
Девушка в изумлении обернулась и выхватила из темноты приближающуюся фигуру Люциуса Малфоя. Серебряный цветок. Серебряный ангел. Серебряная мечта. Вот таким и был Люциус.
– Люциус? – она смущенно попыталась улыбнуться, но получилось довольно жалко. Андромеда заметила, что невольно любуется его стройный телом, серебристыми волосами, небрежно падавшими на длинную шею, взглядом, устремленными прямо на нее. Девушка на мгновение закрыла глаза – слишком сильно стыдилась своих мыслей.
Глаза у Люциуса - усталые, тревожные, разочарованные, гордые, презрительные, высокомерные и все равно по-прежнему прозрачно-голубые.
– Вы ушли так рано, – казалось, он смеется над ней, – я волновался за вас.
Она невольно вздрогнула и почувствовала странный холодок, пробежавший по коже, когда Люциус дотронулся до ее плеча ледяными пальцами. Андромеда заворожено смотрела на жемчужный шелк его перчаток и молилась, чтобы это скорее закончилось. Черт возьми, в какую игру он играет?
– Вы вся дрожите, – он пристально посмотрел ей в глаза и улыбнулся, – могу я проводить вас? Аппарировать... не находите это слишком угнетающим в такой чудесный вечер?
– Право же, я не знаю, – она замялась и остановилась, в смущении. – Где же вы позабыли мою прелестную сестру? – добавила Андромеда несколько лукаво.
– Что же, я отвел ее домой, бедняжка так устала... Нарцисса просто очаровательна, вы правы.
Минуту они молчали. Люциус изучающе смотрел на девушку, отчего она ужасно краснела и смущалась, больше всего мечтая провалиться под землю. Малфой заговорил первым:
– И все-таки вы позволите. – Это было скорее утверждение, нежели вопрос.
– Пожалуй, да.
На какой-то короткий миг Андромеде почудилось, будто он вздохнул с облегчением.
Люциус осторожно взял ее под локоть, так осторожно, словно Меди была хрупкой фарфоровой куклой, готовой рассыпаться от одного неосторожного прикосновения. Человек, когда он влюблен, пишет слова, которым нет конца, и некогда ставить точки, надо писать, писать, бежать впереди собственного сердца, и фраза бесконечно тянется и тянется, в любви нет пунктуации. Люциус не любит Нарциссу. Он играет с ними. Со всеми. И с Андромедой. Тоже.
Андромеда думала об этом, и ей было невыносимо жаль себя. Это так низко и подло, так... мерзко быть эгоисткой. Но в эту минуту, когда красивое лицо Люциуса всего в паре дюймов от ее лица, Меди становилась высокомерной, гордой и потрясающе равнодушной. Девушка забыла о Нарциссе и, что самое главное, о Теде, наслаждаясь собственным триумфом, когда Андромеда наконец-то превзошла младшую сестру.
Сумерки все сгущались, становились еще холоднее, а в домах медленно гасли огни. Андромеда потом не помнила, о чем они говорили. Особенно много говорил Люциус. Надо сказать, потом девушка не могла без ужаса вспомнить всю эту прелюдию. Ей следовало проявиться хоть капельку осторожности, замкнуться – он бы ускользнул от нее. Андромеда, конечно, понимала, что такая игра опасна – игра между двумя людьми, которые, быть может, нравятся друг другу и хотят заполнить свое одиночество, пусть даже временно. Главное – не подчиниться до конца пленительному серебристому аромату, ведь глупо считать себя сильнее, чем ты есть на самом деле. Андромеда позволила себе расслабиться, отдаться течению.
Она чувствовала, что полностью растворяется этой неповторимой лондонской весне...
Внезапно она тихо произнесла:
– Люциус, мне страшно.
Он не засмеялся и крепче сжал ее руку. Внезапно ей захотелось, что рядом был Тед: улыбчивый, такой понимающий, с веселыми искорками в светло-голубых глазах. Чтобы не было никакого Малфоя, только Тед. Чтобы он никогда не оставлял ее, обнимал, говорил, что любит. Вдруг Люциус прижал девушку к себе. Андромеду всю охватила какая-то странная истома и рассеянность, ноги стали ватными, она прижалась к нему еще крепче и почувствовала запах коньяка и дорогих сигар, которым пахла его мантия. Это было... неправильно.
– Андромеда, прошу вас, постойте... – голос его стал более мягким и чувственным, – я не люблю Нарциссу, поверьте же мне. Вы так прекрасны, вы как роза, вы как самые прекрасный цветок на земле... я больше не могу жить без вас.
Она заплакала и пыталась вырваться, а он крепче прижимал ее к себе, и что-то шептал, тихим, словно отчаявшимся голосом, умолял ее не уходить. Андромеда совсем запуталась – она не могла понять, почему же Люциус так поступает с ней, хотя с самого начала предчувствовала, что может случиться что-то подобное. Конечно, после этого они могли бы притворяться, что ничего не было. Вопрос был в том, кто же из них продержится дольше.
Андромеде хотелось объяснить Люциусу, что он любит Нарциссу, но что-то ее останавливало. Слова застревали в ее сведенном судорогой горле, и ей было очень больно. В тот момент она чувствовала себя перед всеми виноватой. Перед Тедом, Нарциссой, родителями. Перед своей совестью. Она всех заставляет страдать. И должна за это поплатиться. В этот момент Андромеда ненавидела себя. Она умирала от стыда. И бессилия.
Как это вытерпеть?
– Ступефай! – крик раздался на другой стороне узкой улочки.
Это было так неожиданно, что Андромеда растерялась и просто осталась стоять как вкопанная, испуганно глядя на остекленевшее лицо Люциуса. Он застыл, как статуя, сохранив на лице обычное презрительное выражение.
– С вами все в порядке? – обеспокоенный голос рядом. – Пожиратели смерти, они повсюду... извините, я вас не напугал?
Случайный луч луны выхватил из темноты бледное лицо юноши...
– Тед?
– Андромеда?
Они выкрикнули это одновременно, и оба засмеялись такому совпадению. Все отошло на второй план – глубокая ночь, полная луна, висевшая в небе, словно беспомощная марионетка, ее голубоватый свет на мостовой и пустые, сонные дома. Оставалось только неясное, смутное счастье, охватившее обоих при встрече. До этого все было серым, а тоска – нестерпимой. Не просто тоска, а тоска по кому-то. И, наверное, оба догадывались, по кому так сильно скучали.
Глава 4- Вы не пришли, и я так волновался... просто поверить не могу.
Андромеда виновато улыбнулась:
- Это Люциус, парень моей сестры Нарциссы. Он довольно славный, хотя иногда бывает просто невыносим, – девушка улыбнулась,- ты волшебник?
- Да, я учился в небольшой и не слишком известной школе волшебства в Провансе. По-моему, Люциус порядочный ловелас, - Тед усмехнулся. – Все чистокровные такие?
- А ты?...
- Магглорожденный, конечно, - с легкой усмешкой на губах добавил он, - по-моему, тебя это не слишком волнует? Или мне только кажется?
- Нет, - голубоватые ленты лунного света запутались в тяжелых шелковых локонах, Андромеда смеется и заправляет прядь волос за ухо. Она по-волшебному мила и очаровательна в эту прохладную ночь, быть может, в воздухе звенит музыка весны – свист ветра в ушах и перезвон таящих ледяных колокольчиков, может, просто... просто что-то неуловимо меняется вокруг. С уличного фонаря, поросшего мхом, падают капельки света, собираясь в маленькую лужицу на асфальте.
После минуты звенящей тишины, которая больно резала слух, Тел неуверенно спросил:
- Может, все-таки встретимся завтра, а? Ну, я ведь обещал показать тебе фотографии...
Андромеда отважно улыбнулась и... согласилась.
- Кажется, ты мне нравишься, - тихо произнес он, ужасно покраснев.
Это было так... ново и необыкновенно, что, наверное, могло быть очередной мечтой, навеянной ароматом душистых яблок и старых, пыльных книг. Девушка никогда не обладала чем-то более хрупким и ценным, чем надежда, поселившаяся сейчас в ее сердце. Андромеда не могла дышать, казалось, что сейчас она задохнется. Только лились слезы, безутешные, как надежда на чудо. Неужели, она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ему нравится? Андромеда смущенно покраснела и улыбнулась. Счастье – чувство довольное примитивное. Влюбленность – упоительная катастрофа, когда неумолимо приближаешься к пропасти, несешься навстречу своей гибели со счастливой улыбкой на губах.
- Ну... я думаю, что это взаимно, - в ореховых глазах блестели искорки смеха, боюсь, что Люциус не разделит столь трепетных чувств, прости. Кстати, с твоей стороны было бы очень мило расколдовать мистера Малфоя.
- Вряд ли он будет рад тому, что его оглушили, - озадаченно произнес Тед.
- Может, стереть ему память? Я, конечно, не уверена, что это хорошая идея, но ничего в голову больше не приходит, - робко произнесла Андромеда.
- Давай, - Тед улыбнулся, - встретимся завтра, да?
Юноша с легким хлопком аппарировал, тепло улыбаясь ей.
- Конечно, - Андромеда улыбнулась и помахала ему рукой, а потом решительно произнесла заклинание забвенья. Через несколько мгновений девушка с улыбкой объясняла Малфою, что «ничего такого и не произошло» и «наверное, вы очень устали». Андромеда уже и не помнила, как Люциус привел ее домой. Они разговаривали о чем-то, чем-то совершенно глупом и неважном, таком пустяковом... был только Тед, его голубые глаза и аромат чего-то призрачного и воздушного. Весна.
~ * ~ * ~
Постепенно неуловимая цветочная весна сменилась терпким жарким летом, едва слышным стрекотанием цикад на терассе и белым шелком гиацинтов на прикроватной тумбочке. Находиться рядом с Тедом, видеть его лицо, руки, смотреть в голубые глаза – вот то, из чего складывалось ее счастье. Сама того не понимая, Андромеда возвращается к нормальной жизни.
А вот Белла стремительно меняется. Кожа на ее лице кажется тонкой и прозрачной, под глазами темные круги, левое предплечье обмотано окровавленным бинтом - невыносимо пахнет хлоркой и этиловым спиртом. У сестры появляются новые друзья. Антонин Долохов, лицемер, невыносимый в своей притягательной, порочной красоте, презрительно щурит янтарные глаза и смотрит на заметно постаревшую миссис Блэк. Ивэн Розье, светловолосый и хрупкий, губы изогнуты в загадочной полуулыбке, ненависть и отчужденность. Родольфус Лестрейндж, слишком спокойный и равнодушный для бурного темперамента Беллы.
Андромеда замирает на пороге, и гости оборачиваются к ней. Взгляды – непонимание, насмешка, недоверие – смешиваются в единый коктейль.
- Андромеда? - Белла злится и хмурит брови.
- Я не знала, что здесь твои друзья, Беллатрикс, - виноватая улыбка, - я ухожу уже. Прости.
И Андромеда разворачивается к двери, но внезапно чувствует ледяные пальцы на своих запястьях. Лорд наклоняет голову и смотрит в глаза. Она замирает, кровь стучит в висках, остается лишь гипнотизирующий взгляд с кроваво-багровым отблеском в пламени светильника. И вопрос: что делать? Что делать-то?
- Останьтесь, прошу вас, - голос мягкий и вкрадчивый, только почему же ей так страшно?
- Нет, право, не стоит...
Она все же остается. Сидит на краешке старенького стула, казенно выпрямив спину и сложив руки на коленях. Аристократы... Они пьют глинтвейн, от них пахнет сигаретным дымом и миндалем, а еще вседозволенностью и порочностью. Глупцы, они пытаются возродить эпоху менуэтов и гравюр, ангелов с фарфоровыми крыльями и шорохом атласа о каменный пол. Люциус Малфой сидит в массивном, обитом утонченно бордовым бархатом кресле, закинув ногу на ногу, и внимательно вслушивается в разговор. Рядом стоит Нарцисса, белокурые локоны собраны в замысловатую высокую прическу, ни единого жеста – мраморная статуя. Белла-Безжалостная, Белла-Неукротимая, непременно Королева Бала, с безумным блеском в агатовых глазах смотрит на Темного Лорда.
- И на чем же мы остановились, господа?
- Всего лишь Поттеры, милорд, - Люциус в насмешливой полуулыбке склоняет голову на бок и смотрит прямо в глаза Андромеде. Бросает вызов. Пощечина – получи, маленькая глупая девчонка и больше никогда в жизни не смей вмешиваться во взрослые игры. Больно обожжешься. Мотылек.
- Они не выбрали сторону, - Антонин щурится и смотрит на Циссу, словно кот на сметану.
- Мы можем их поторопить, неправда ли?
- Господа, имейте терпение, - Лорд загадочно улыбается, - у нас есть тайные союзники, остающиеся в тени. Поверьте, я преподнесу вам множество сюрпризов...
И только тогда Андромеде становится нестерпимо страшно. До нестерпимой боли в голове, до тошнотворного липкого ужаса – как будто сейчас совершается что-то ужасное, и – хуже всего – совершенно непоправимое. И она даже не догадывалась, насколько была права...
Оффтоп: огромное спасибо все за отзывы! Думаю, что скоро у фика появится бета и тогда точно исчезнут все проблемы со стилем и очепятками :) а пока ждем) и, спасибо еще раз! Я очень-очень сильно всем вам благодарна за внимание)
Глава 5Внимание: глава не бечена!
Хмм... и не забываем про отзывы, конечно))
Северус лежал на земле, закинув руки за голову и задумчиво уставясь в ночное небо. Ему нравилось, когда унылая луна освещала все вокруг серебристо-голубоватым светом, и от деревьев на кладбище ложились длинные черные тени. Кладбище было старым и запущенным. Оно все заросло древними вязами и кленами, под кряжистыми ногами которых путались молодые побеги, робко пытаясь ухватить частичку солнечного света. В ветвях деревьев гнездились грачи и галки, лениво каркавшие спросонья, когда Снейп от «нечего делать» разгуливал по кладбищу, и стучал по мшистым надгробиям костяшками пальцев. Под ногами хрустел старый темно-серый гравий, хотя сюда уже лет тридцать никто не ходил. В лунном свете небо казалось бездонным и прозрачным. Изредка на нем зажигались золотистые звезды, чтобы не затеряться в блеске королевы – луны, которая пела красивые и печальные песни, они были невесомыми и удивительно переливались в темноте.
Они должны были встретиться в церкви, которая сейчас пустовала. Она сиротливо стояла на высоком, с выжженной пожухлой травой холме, где в лицо нещадно бил полынный ветер, а полы мантии цеплялись за косматые ветки ракитника. Это была бесконечная голая пустошь, ни одного деревца кругом, только сухой черный кустарник, мох и желтоватые крапивные стебли, ломкие, как стекло. Но церковь не всегда была старой. Раньше она была светлой и красивой, с жестяной крышей и тяжелым медным колоколом, на который из кельи падала мягкая паутинка золотистого света.
У утреннего июльского неба неповторимый цвет: тускло белый, местами замутненный, как цвет стали, и непонятно что в его непостижимой глубине – то ли безмолвие, то ли равнодушная пустота. Северус покачал головой – Люциус опаздывал, что могло привести к крупным неприятностям. Отец может что-то заподозрить, а отвечать за Северуса придется Эйлин.
- Долго ждешь, Снейп? – раздался за спиной надменный, чуть насмешливый голос Малфоя.
- Я тоже рад видеть тебя, Люциус, - спокойно отозвался Снейп.
- Наш Безродный Принц как всегда на высоте. Я могу предложить тебе выгодную сделку, Снейп, - голос Малфоя становится серьезней.
- Выгодную для кого? А, впрочем, какая разница. Я отказываюсь участвовать в твоих бесконечных аферах, Люциус. Сыт по горло...
- Я еще не закончил, - холодно и совершенно спокойно, - одному моему другу нужна информация, и он готов хорошо заплатить, поверь мне. Власть. Деньги. Привлечение к кругу избранных.
- Я ухожу, - буркнул Снейп и потянулся за порт-ключом.
- Никто больше не вспомнит, что ты грязнокровка, Северус.
Мальчишка медленно обернулся - колючий-колючий взгляд, как у одинокого волчонка, пронизывающий насквозь, вытерпеть почти невозможно («и где только маленький гаденыш научился?» - недовольно думает Люциус).
- Объясни.
- Мой друг руководит неким... о б щ е с т в о м чистокровных волшебников...
- Но зачем я вам нужен? – голос у Снейпа от волнения хриплый и резкий, как будто тот сильно простужен.
Северус не верит – не может поверить. Нужен. Это звучит ужасно глупо и непривычно, настолько, что... что искренне хочется в это поверить.
- Ты умен, Северус. И я очень, очень хочу, чтобы ты проследил за вот этой девушкой, - Малфой протянул Северусу фотографию. Хрупкая высокая девушка с мягким взглядом карих глаз, в кофейно-золотом платье, держит на руках потрепанного плюшевого медведя с одним оторванным глазом.
Снейп, закусив губу, тихо спрашивает:
- Кто это?
- Андромеда Блэк.
~ * ~ * ~
- Эй! – Тед машет рукой перед глазами, - эй, Земля, ты меня слышишь?
- Ага, - Андромеда пытается отогнать глупые и ненужные мысли прочь, - вот знаешь я что подумала...
- Опять, - парень вздохнул и с видимым прискорбием покачал головой, - не думай ты об этом. Все хорошо. Что они мне сделают? Подвесят вверх ногами и прочитают лекцию о том, что «чистота крови навек»?
- Ты совсем ничего не понимаешь, - в голосе девушки появились истерические нотки, - я боюсь за тебя. Ты не знаешь этих людей, Тед. Они действительно опасны, как бы тебе не хотелось в это верить. Пожиратели смерти...
Юноша жестом остановил ее и нахмурился:
- Прекрати. Министерство Магии отрицает эту информацию, потому что это – ложь, порожденная нашими собственными, совершенно необоснованными страхами...
Лицо Андромеды побледнело.
- Тед Тонкс! Конечно, тебе больше нравится верить в сказки, которые вам внушают, но я еще раз говорю: они есть. Пожиратели смерти. Они хотят уничтожить всех нечистокровных...
- Ерунда! Сядь и успокойся. На нас и так все смотрят, - парень осуждающе покачал головой и обвел взглядом кафе. Многие действительно смотрели на них.
Андромеда замолчала на полуслове, на глазах у нее блестели слезы обиды и негодование. Потом она тяжело вздохнула и закрыла лицо руками.
- Успокойся, и пойдем отсюда, - глухо пробормотал Тед, обнимая ее за плечи, - я провожу тебя.
Андромеда молчала. Только тоненькие плечики вздрагивали от беззвучных рыданий, пока они шли. Тед же чувствовал себя просто гадко. Виноватым в этом отвратительном скандале.
- Ну, я пойду, - виновато произнес юноша, когда они дошли до дома Андромеды, - увидимся, да? Завтра утром в кафе, хорошо? Удачи...
Андромеда посмотрела вслед стремительно удаляющемуся юноше – ссутулившиеся плечи, словно на нем лежит невидимый груз, летящая походка – конечно, он хочет быстрее уйти и забыть о том, что между ними произошло. Никто не хотел верить. Все они пытались закрыть глаза на то, что мешало спокойному, мирному существованию простых волшебников.
- Начинается война, Тед, - тихо прошептала Меди, - мы должны быть готовы. Кто знает, на какой стороне мы окажемся. Кто знает, - еще раз повторила она, бессмысленно уставившись в пустоту.
Девушка смахнула с глаз слезы и вошла в дом.
Тихонько тикали часы, тяжелые портьеры задернуты, и вся гостиная была погружена в умиротворяющий полумрак. Внезапно разболелась голова, и Андромеда устало опустилась в обитое зеленоватым бархатом кресло. Ей о многом нужно было подумать. Продолжать скрываться ото всех – бессмысленно, все равно рано или поздно кто-нибудь об этом узнает, предать родителей, всю семью и сбежать... нет, она не могла. Слишком тяжело расставаться с привычными вещами, да и в ней самой была фамильная капелька надменности и некоторого высокомерия, которые почему-то пропадали в разговорах с Тедом.
Внезапно за спиной раздался насмешливый, вкрадчивый голос Люциуса:
- Здравствуйте, мисс Блэк. Мы уже вас заждались.
Андромеда испуганно развернулась и встретилась взглядом с Малфоем. Рядом ним стоял мальчик лет пятнадцати, неухоженный и невероятно бледный, волосы паклей свисают вниз, темные глаза смотрят неприязненно и хмуро.
- Здравствуй, Люциус. Могу я узнать, что вы делаете в моем доме?
Мальчишка сердито фыркнул, обиженный тем, что его, кажется, не заметили.
- Нарцисса срочно убежала примерять свадебное платье, а мы с Северусом остались. Нам так хотелось побеседовать с тобой...
Андромеда вцепилась Люциусу в плечи и оттащила его в угол комнаты.
- Что это за ребенок? Мерлина ради, Люц, зачем ты его притащил? – зло прошипела она.
- Это мой друг, Северус Снейп. Видишь ли, недавно он совершенно случайно забрел в одно маггловское кафе, где увидел чистокровную волшебницу в компании грязнокровки.
- Не смей произносить при мне это слово! – лихорадочно прошептала девушка, отходя на шаг назад.
- Я слышал, в семье Блэков предусмотрены довольно жестокие методы против осквернителей рода. Позор, упавший на семью, ничто по сравнению с теми пытками, которые сейчас испытывают магглы от некой группы людей, называющих себя Пожирателями смерти. Я думаю, ты понимаешь, о чем я говорю, - Малфой хищно оскалился.
- Что мне сделать, Люц? – тихо спросила Меди, послушно склонив голову.
Малфой довольно усмехнулся:
- Полагаю, ты должна объявить о своей помолвке с Рабастаном Лестрейнджем. И я надеюсь, что ты присягнешь на верность нашему Лорду. Это было бы достойной платой. Если я увижу тебя в компании этого маггла, - лицо Малфоя стало холодным и жестоким, - он умрет. И ты будешь виновата.
- Я... я согласна, Малфой, - прошептала Андромеда, с трудом сглатывая комок в горле.
- Вот мы и договорились. Видишь как все просто, крошка Меди, - он засмеялся и жестом пригласил Снейпа следовать за тобой, - еще увидимся. Прощай.
Мальчик побрел за Малфоем, а потом остановился и извиняюще посмотрел на Андромеду. «Простите меня», - тихо прошептал он и незаметно поймал ее дрожащие пальцы в воздухе. Девушка с благодарностью посмотрела на Северуса и нежно улыбнулась ему. Но тот уже этого не видел.
Через несколько минут раздался скрип открывающейся двери, потом хохот кузенов и раздраженное замечание матери по поводу «совершенно несносного поведения».
- Андромеда? Что вас так расстроило? – мать вопросительно изогнула бровь.
- Ничего, мадам, - Андромеда попыталась улыбнуться.
На кухне раздался оглушительный грохот, потом звон разбившейся посуды, и, наконец, заливистый смех Сириуса. Друэлла сокрушенно покачала головой и буквально выплыла из комнаты, бормоча проклятия несносным мальчишкам. Андромеда уныло посмотрела вслед матери: идеально выпрямленная спина, идеально выглаженное бирюзовое платье из тафты, идеально завитые темные локоны... все до тошноты идеально.
- О, дражайшая кузина, - пропел Сириус, - рад тебя видеть. Что Нюнчик делал в твоем доме? Никак они с Малфоем не могли найти лучшего места для свидания.
- И тебе привет, Сириус, - Андромеда усмехнулась. – Где брата потерял?
- Регулус приносит глубочайшие извинения за наше «недостойное Блэков поведение» перед тетушкой. Раз уж он самый сознательный из нас двоих...
- Ты невыносим, - со смехом произнесла девушка. – Ты хорошо знаешь Северуса?
- Даже слишком. – Серьезно произнес мальчишка, - я видел его подштанники. Они невыносимо очаровательны.
- О, тебе еще не надоело об этом говорить? – Регул вошел в комнату и поморщился. – Привет, Андромеда. Что Малфой говорил о твоей помолвке? Ты ведь не выйдешь за этого придурка Лестрейнджа, да?
- Я, - девушка замялась и смущенно опустила глаза, - кажется, выхожу.
- Значит ты согласна, что он все-таки придурок, - констатировал Сириус, присаживаясь рядом с ней на диван. Его взгляд был более озабоченным и встревоженным, чем он хотел это показать. Регулус нахмурился и прислонился к дверному косяку.
- Андромеда, не принимай поспешных решений, о которых потом можешь пожалеть. Я думаю... – но тут раздался встревоженный голос миссис Блэк:
- Регулус, ты мне срочно нужен. Будь добр, зайди в комнату для гостей на втором этаже.
Мальчик покачал головой, но поспешно выскользнул из комнаты. Он боялся ослушаться тетушки, напоминавшей ему не то Снежную Королеву, не то фарфоровую статуэтку без всяких чувств и эмоций. Андромеда лихорадочно зашептала на ухо кузену:
- Сириус, слушай меня внимательно. Завтра утром ты пойдешь в кафе, недалеко от моего дома. Оно там одно, не волнуйся, - поспешно добавила девушка, заметив его вопросительный взгляд, - найти юношу по имени Тед Тонкс и передай ему письмо. Сейчас, сейчас я напишу...
Она стремительно вскочила с места, схватила со стола клочок пергамента с фамильным гербом рода Блэков и начала писать...
«Дорогой Тед.
Мы больше не можем встречаться.
Прости.
Искренне твоя, Андромеда»
Тоненькие пальцы в чернилах, соленые слезы на капельке носа и невыразимая тоска в глазах. Сириус вздрогнул, когда девушка положила в его теплую ладошку письмо.
- Спасибо, - прошептала она и снова заплакала.
~ * ~ * ~
«Я не имею права любить Теда», - говорила Андромеда себе, пытаясь заснуть. Ей казалось, что она должна отказаться от него, не может допустить, чтобы он страдал. «Я уже причинила ему боль. Своим письмом. Своими словами». Наученная горьким опытом она боялась думать о будущем. Андромеда перестала ходить в кафе под предлогом, что больше не любит его, что родители запирают ее дома и не разрешают выходить на улицу. Она писала, что тяжело больна. Она лгала. Она притворялась. Все только для того, чтобы уберечь его от страшной участи. Чтобы спасти.
Однажды она отправилась в гости к Сириусу не через каминную сеть, а обычным маггловским способом. Этим августовским вечером было темно и почему-то очень, очень холодно. Когда она шла по дороге в автобусной станции, кто-то тихонько окликнул ее:
- Андромеда! Постой, нам надо поговорить.
Девушка обернулась и увидела Теда – в круге бледно-желтого света от фонаря, с сигаретой, судорожно зажатой между тонкими пальцами. Внешне он казался спокойным, но темные круги под глазами и бесконечная усталость на лице – черты, вообще ему не свойственные.
- Оставь меня в покое, - отчеканила Андромеда и, резко отвернувшись, пошла к дому, путаясь и теряясь в вязкой, непроглядной тьме вокруг.
- Я хотел поговорить с тобой.
- Отлично. И что тебе нужно?
- На самом деле ты должна мне кое-что объяснить.
- Что именно? И не говори ерунды, Тед. Я не стану перед тобой отчитываться, - сердце Андромеды разрывалось, нужно было прогнать его, потребовать, чтобы навсегда исчез и больше не появлялся. Вместо этого девушка тихонько пролепетала:
- Уйди. Я прошу тебя. Уйди.
Тед пристально смотрел на нее. Потом устало улыбнулся, взял ее руки в свои, и поцеловал.
- Это не может продолжаться! - со слезами в голосе закричала Андромеда, - Моя семья, мои родители – они все прокляты. Они - Пожиратели смерти, понимаешь ты или нет? Мерлин, зачем я тебе все это говорю! Просто уйди, незаметно и больше никогда не приближайся ни на дюйм. Я тебе не пара, я не достойна тебя. Ты встретишь другую девушку и будешь счастлив. Прошу тебя, Тед! Я слишком дорожу тобой...
- Прекрати!
Андромеда замолкла, утирая набежавшие на глаза слезы рукавом мантии. Тед притянул ее к себе и погладил по волосам.
- Больше мы никогда не расстанемся.
- Никогда, - эхом повторила Андромеда.
Оффтоп: приношу свои извинения за долгую задержку главы. постараюсь больше так не делать :)
Кроме того, следующая глава - последняя ^__^
Огромное спасибо всем, оставившим отзывы!
