Непокорная дочь

Глава 1

Название: Непокорная дочь;
Автор: Lilly, LiliEvans@rambler.ru;
Бета: Джайа, Lady Nym, Aely;
Пейринг: Андромеда Блэк/Тед Тонкс;
Жанр: romance;
Рейтинг: PG;
Саммари: Непонятая, нелюбимая - Андромеда беззвучно кричала от отчаяния. Аморально-цветочная мечтательница, аристократка, которая попала в другой, волшебный для нее мир и, кажется, полюбила;
Дисклаймер: все права у Дж.К.Роулинг;
Примечание: написано по заказу Fуфайки на Фикатон. Все посвящается ей, The Rhine, Lady Nym и Диане Шипиловой, мои первым и самым замечательным читательницам, которые вдохновляют меня на написание этого фанфика


- У меня теперь другая семья! - крикнула я им. - Вы для меня больше не существуете!
Анн-Софи Брасм

Я смотрела на отца и думала: "Ты больше не любишь меня так, как прежде, ты меня предаешь", - и старалась без слов внушить ему свои мысли.
Франсуаза Саган «Здравствуй, грусть»

Андромеда любила книги. Она бережно проводила пальцем по ветхим от времени переплетам и улыбалась куда-то в пустоту.

Еще она любила мечтать. Садиться перед камином, завернувшись в бежевый плед, и заворожено смотреть на невозможно яркие языки пламени. Иногда она робко улыбалась своим мыслям, и золотистые блики огня играли в ее ореховых глазах.

Андромеда все время витала где-то в облаках, ее мечты никак не соприкасались с повседневной жизнью. Белая кость, аквамариновая кровь и дымчатые грезы, кофейно-розовые, а оттого и вовсе неестественные, иногда кажущиеся слишком глупыми и детскими для восемнадцатилетней Андромеды. А холодными ноябрьскими ночами в окно заглядывала бледно-голубая печальная луна, и тогда девушка брала с себя честное слово, что «вот прямо сейчас» перестанет заниматься всяким вздором и присущей только поэтам-романтикам чепухой. Конечно, ничего не менялось.

Окружающие неизменно были тусклыми и унылыми, говорили только на темы, четко установленные этикетом, и эта их посредственность, восприятие окружающего мира и нормальности как отклонения бесили Андромеду ужасно. У нее начиналась страшнейшая мигрень, невыносимо кружилась голова, поэтому средняя Блэк робко приседала в реверансе и уходила в свою комнату, шурша юбками и строя недовольные гримасы своему отражению в зеркале. Там она брала в руки потрепанный том с пыльными страницами и читала, читала, читала, пока ее не начинало неумолимо клонить в сон или назойливые друзья родителей, наконец, не уходили домой.

Жизнь так и протекала, липко и нудно, как приторно-сладкий кисель, и Андромеда вздыхала, печально и устало, напоминая себе героя, после великих подвигов вернувшегося в повседневную рутину с ненавистными кипами бумаг, надоедливой старухой-кормилицей и слащавыми придворными вокруг.

Родители же ничего не замечали и, казалось, искренне радовались, что у них такая разумная и здравомыслящая дочка. Миссис Блэк была женщиной очень практичной и холодной, не терпевшей непослушания и разболтанности. Андромеде она представлялась сделанной изо льда. Девушке казалось, что в первую очередь именно мать виновата во всех несчастьях их семьи – все жили как чужие, причем самой посторонней казалась средняя дочь. Андромеда с некоторым удивлением наблюдала за тем, во что превращалась их семья: миссис Блэк сходила с ума, Нарцисса замкнулась в молчании, отец и Беллатрикс постоянно отсутствовали. А Меди, крошки с копной взъерошенных каштановых волос, как будто просто не существовало. Она была предоставлена самой себе, но и это безразличие ужасно пугало ее. Всего лишь за несколько поколений семья сгноила себя в тягостном молчании, обезобразила жизнь родственными браками, почти полностью уничтожила себя.

Непонятая, нелюбимая - Андромеда беззвучно кричала от отчаяния. Она не могла бросить свою семью, этих озлобленных на весь мир людей, отделиться от эпохи, которая давно должна стать историей, но не могла уйти просто так. Эти люди боролись изо всех сил, отчаянно цеплялись окровавленными ногтями за жалкие клочки своей жизни, существовали, наконец, но не умирали.

Родственники говорили: «Не настоящая она Слизеринка, конечно, но не то, что кузен Сириус...» И начиналась бесконечная брань в адрес старшего сына их достопочтенной сестрицы, сетование на горькую судьбу, что «в семье не без урода» и «есть в стаде паршивая овца». Андромеда, как правило, считала своим долгом промолчать – если кузену угодно, пусть расстраивает и без того расшатанные нервы своей матушки, но она – нет, увольте.

Событий никаких не происходило, вся жизнь была расписана наперед, и Меди от этого впала в странную меланхолию: все раздражало, даже книги и прежде любимые кузены – Регулус с Сириусом.

День был особенно ужасным: грязно-серое небо, мокрый снег под подошвами сапог и ледяной ветер, беспощадно бьющий в лицо. Андромеда зябко поежилась и покачала головой. Мерзкая погода. Ограниченная семья. Никчемная жизнь. Даже люди, которые шли вокруг казались глупыми и ни на что не способными, обрекшими себя на бессмысленное существование, а не на счастливую человеческую жизнь. Боялись ли они чего-то? Надеялись? Их кругозор был так мал, ограничен до предела – они заботились только о собственном благополучии, пытаясь навязать другим свою точку зрения, стараясь перекричать друг друга. Могут ли они вообще чувствовать, понимать, что кроме них самих есть другие люди со своими судьбами, мыслями и переживаниями?

На мостовую упали первые капли теплого весеннего дождя, Андромеда сильнее запахнулась в плащ и решительно открыла низенькую дубовую дверь в магазин.

Это казалось каким-то невероятным. Маленькое помещение, выкрашенное удивительной золотистой краской, словно затопленное солнечным светом, и везде книги – они стопками лежали на полу, на приземистых деревянных столиках, в специально отведенных массивных шкафах и за запылившейся стеклянной полкой – наверное, редкие издания. Андромеда вздрогнула, когда где-то в глубине залы раздался ужасающий грохот, и на клеенчатый ярко-желтый пол упало несколько картонных коробок.

Паренек, создавший такой ужасный грохот, встал, отряхиваясь, и виновато улыбнулся девушке. Светлые волосы, обрамляющие лицо, белесые ресницы и светло-голубые огромные глаза, казалось, они занимают все лицо, длинный вязаный свитер с каким-то нелепым рисунком, галстук сбился на шее, оголяя полоску бледной кожи.

– Привет. – Мальчишка взъерошил волосы рукой. – Могу чем-то помочь?

– Нет, спасибо. Это твой магазин, да? – заинтересованно спросила Андромеда, садясь на невысокий пуфик со смешными резными ножками.

– О, ты что, – он отмахнулся, – я здесь подрабатываю, уже почти пару месяцев. Мне нравится. А что вообще читаешь?

– Кучу книг по черной магии, это ужасно интересно, – она с улыбкой взглянула на парня из-под опущенных ресниц. Посмотреть в глаза – значит открыться самой, распахнуть душу, но ведь не нужно торопить события и самой лезть на рожон, да? – А тебе что нравится?

– Ну, это довольно сложный вопрос...

Оказалось, что его зовут Тед. Он рассказывал, что собирается стать врачом «скорой помощи», потому что очень любит риск и острые ситуации, а еще читает классическую и современную литературу, особенно ему нравится поэтический сборник Жана Тардье, интересуется скульптурой и живописью. Он обожает Шопена и Моцарта, а еще Пикассо и Шекспира, а потом Тед заявил, что ненавидит хозяина магазина, который манерно растягивает слова и носит отвратительный светло-голубой смокинг.

Потом он пригласил Андромеду в кофе.

Кафе было на углу улицы, и через окно можно увидеть перекресток, совершенно пустой – это так потусторонне красиво и пугающе одновременно. Как будто эта фантастическая противоестественная картина была рождена кистью художника-сюрреалиста. Меди заказала горячий шоколад, Тед – кофе. В это время дождь прекратился, и из-за туч выглянуло ослепительно яркое солнце. Какое-то время они просто смотрели в запотевшее окно, пытаясь разглядеть расплывчатые очертания за ним.

Тед заговорил первым:

– Я все еще не знаю, как тебя зовут. Странно, да?

– Андромеда.

– Очень красивое имя. Необычное, – он смотрел на нее как-то по-особенному, может, просто слишком пристально и внимательно. Андромеде было тревожно и странно – это был первый человек, который хотел подружиться с ней.

В свои без малого восемнадцать лет Андромеда ни разу не влюблялась. Мысль о том, что она может кого-то полюбить, даже не приходила ей в голову. Рядом была Нарцисса, а с ней толпа поклонников. Больше всего сестре нравился Люциус Малфой. Вместе они смотрелись просто ослепительно. Он был настоящим аристократом и прекрасным наездником. Андромеда часто смотрела на них: Цисса, хрупкая и особенно тоненькая в лучах заходящего солнца, и Люциус - глаза у него невероятно светлые, обрамленные золотистыми ресницами. Малфой говорил чуть-чуть нараспев, держал себя по-королевски высокомерно, лицемерил и иногда позволял себе выходить за рамки этикета. Нарцисса часто приходила домой поздно вечером, ложилась на диван в гостиной и рассказывала о Люциусе.

Андромеда же не могла представить себя рядом с кем-то. Иногда она закрывала глаза и видела себя на месте сестры, но немедленно гнала эти мысли прочь. Это было бы невероятно. Феерически глупо. Но сейчас, глядя на Теда, его широко распахнутые глаза и трогательную улыбку, Меди думала, что он замечательный парень. Ее с первого взгляда привлекла его жизнерадостность и чувство юмора, словом, все то, чего ей так не хватало в своей семье. А еще Андромеда понимала, что он – маггл, а значит, тот, с кем уж точно не может быть ничего общего.

Голос Теда оторвал ее от невеселых мыслей.

– Мы могли бы встретиться завтра. В полдень, например. Я хочу показать тебе фотографии – летом мы с сестрой ездили в Прованс. Там просто потрясающе.

– Было бы здорово, но я не уверена, что получится. У меня довольно строгие родители, – Андромеда закусила губу и смущенно улыбнулась.

– Я очень надеюсь, что это не помешает нашим планам, - улыбнулся Тед.

Прекрасная принцесса ветхих томов и пыльных страниц, она мечтает о крылатой свободе, которая как певчая птица вырывается из рук, потому что ее невозможно приручить.

– Я попытаюсь, честно, – убедительно ответила она, твердо зная, что не придет. – Мы можем встретиться здесь, если ты хочешь.

– Конечно, – его глаза сияли, – я буду ждать, Андромеда.

Она никогда не думала, что будет так трудно уходить – как будто кто-то отнимает у тебя частичку души и становится очень досадно на саму себя. Это напоминало одно из первых детских разочарований, которые, казалось, никогда не должны были произойти. Нелепость, ошибка – ей безумно хотелось сказать Теду, что он будет напрасно ждать ее. Потому что дверь из башни открывается только несколько раз, а потом захлопывается за тобой, с ужасающим скрипом ржавых петель.

Но Андромеда молчала. Всегда молчала, когда больше всего хотелось кричать.

Оффтопом: огромное спасибо Аэли, Джайе и Lady Nym за помощь в работе над фиком