В поисках себя

Глава первая. Гермиона

****


- Миссис Уизли, вы просили напомнить вам о встрече, назначенной на семь.

- Мисс, - поправляю я и добавляю: - И я снова Грейнджер.

- Да, - неохотно соглашается моя секретарь и поджимает губы.

Я равнодушно отворачиваюсь от нее. Меня уже давно не трогает чужое мнение. Слишком много всего произошло. И я уже совсем другая. Не та девочка, которая искала одобрения взрослых и так старалась всем понравиться. Мне уже не нужны баллы, чтобы измерить чью-то любовь. Мне вообще уже мало что нужно. И мало кто. И когда все так изменилось? Никто, наверное, не скажет. Потому что это уже не важно.

- Вы можете идти, миссис Ханниган. Сегодня вы мне уже не понадобитесь.

Секретарь кивает и выходит из кабинета, тихо прикрывая за собой дверь.

Я рассеянно отбиваю дробь на столешнице стола. Никогда не отличалась хорошим слухом, поэтому выходит откровенно плохо. Взгляд перемещается на фотографию, которую я все никак не могу убрать. Подумать только, а ведь я была счастлива, действительно счастлива. И Рон, который так крепко обнимал меня тогда, когда Колин делал этот снимок, откровенно радовался тому, что мы вместе. Мы были молоды и беспечны настолько, насколько это вообще было возможно, учитывая то, что еще предстояло сделать очень многое, ведь столько всего было разрушено после войны…

Я подошла к камину, взяла горсть летучего порошка и бросила его в огонь.

- Больница Святого Мунго, кабинет главного колдоврача, - я сделала шаг вперед, и зеленый огонь поглотил меня.


****


- Ге-ми-о-на, - радостно лопочет Рон и тянет ко мне руки.

Я приклеиваю улыбку и подхожу к нему. Касаюсь его щеки, он доверчиво трется о мои пальцы. Сердце сжимается, но я не перестаю улыбаться.

- Его состояние улучшилось, - говорит мистер Робинсон. Ему бы в аврорате работать с такой комплекцией. Но он избрал своей профессией исцеление волшебников и уход за ними. Хороший человек, но уж больно оптимист.

- О чем вы? - мне самой неприятны стальные нотки в моем голосе, но я, кажется, разучилась разговаривать по-человечески.

- Изменения могут показаться незначительными, но поверьте, это большой прогресс, что он стал узнавать не только вас…

- Кого еще? - я перебиваю его.

- Меня, мисс Граунд…

- И все?

- Пока да, но, если учесть, что еще совсем недавно он…

- Мистер Робинсон, он здесь уже второй год, а вы утверждаете, что то, что он выучил ваше имя и имя ухаживающей за ним медиковедьмы – прогресс. Простите, но я вам не верю, - я ласково перебираю отросшие волосы Рона. Он хватает мои пальцы и нежно гладит их. Мне становится больно, будто он не гладит, я сдавливает их, и я одергиваю руку. Рон обиженно смотрит на меня, но это единственная его реакция. Наконец, он отворачивается, и я вспоминаю, что нужно дышать. Я поднимаюсь и иду к двери. Смотрю на Робинсона снизу вверх: - Дайте мне знать, когда ему действительно станет лучше.

Колдоврач отходит в сторону, и я выхожу. Уже у камина больницы я понимаю, что по моим щекам текут слезы. Я с недоумением провожу рукой по лицу и смотрю на свои влажные пальцы. Дежурная медиковедьма бросает на меня сочувственный взгляд, я сердито отворачиваюсь и спешу покинуть это место.


****


Я подписываю документы из последней пачки и устало откидываюсь о спинку кресла. Взгляд задерживается на часах – начало третьего. Как обычно, засиделась. Хоть и пришла домой сравнительно рано, в десять, все равно не смогла сразу уснуть. Поэтому пошла в кабинет, рассортировала документацию по степени важности и принялась за работу. Я просто не представляю себя попусту проводящей время.

Привычка, которая доводила Рона до кипения.

Я тогда просто посмеивалась и принималась убеждать в том, как важно то, над чем мы работали, как важно не опускать руки, а методично, по крупицам восстанавливать разрушенное. Вот только я так увлеклась всем этим, что не заметила, как мы с Роном стали отдаляться друг от друга. Как-то между прочим узнала, что у него появилась любовница. Помню, меня это тогда задело, но не было времени на истерики – я как раз работала над очень важным проектом. Предложила Рону обсудить это за ужином. Он так странно на меня тогда посмотрел… никогда не думала, что он так может. Так… по-взрослому, не обиженно, а осуждающе. Чего он тогда от меня ждал? Я не знаю. Только вот ужин, конечно же, не состоялся, как и сам разговор. У меня, как всегда, нашлись более важные дела. Рон предложил развестись, я пожала плечами, сил на то, чтобы воспротивиться этому, не было. Я просто не ходила в суд на слушание дела о разводе. Рон посчитал, что это потому, что я все еще любила его, и остановил процесс. Мы, а если быть совсем точной, он, попытался все начать сначала. И секс был, и тот самый ужин, и свечи… только вот я все никак не могла бросить свою работу. Меня пригласили в комитет по восстановлению больниц в стране, отказаться я, разумеется, не могла, и все вернулось на круги своя. И Рон смирился.

А потом произошел несчастный случай. Во время одной из операций Рон наступил на какой-то зачарованный артефакт в доме бывшего Упивающегося, что-то произошло с его разумом… мой муж… в общем, почти то же, что с родителями Невилла. Если раньше я жила работой, то теперь я стала жить на работе. А какой смысл возвращаться в пустой дом, где все напоминает о том, что было или могло быть? Через год после того, что случилось с Роном, я развелась с ним. Молли настояла. По закону я, как жена, была обязана присматривать за мужем, но у меня просто не было времени, а, точнее, моральных сил, делать это. А еще это мешало моей работе, ведь репутация в магическом мире до сих пор на многое могла повлиять. Я нашла время прийти в суд, подписала все необходимые бумаги. И Молли взяла на себя уход за сыном. Я тогда с каким-то постыдным облегчением вздохнула. А спустя полгода Молли не стало, и я была вновь вынуждена взять на себя опеку над, пусть бывшим, но мужем, ведь после войны у него совсем не осталось близких. Я пошла путем наименьшего сопротивления – оплатила палату и уход в Святого Мунго. Раз в месяц я навещала Рона, почти терпеливо выслушивала отчет главного колдомедика больницы, а потом вновь уходила в работу. Меня не интересовало происходящее в мире, на меня даже друзья махнули рукой. И правильно. Так даже легче. Нет необходимости выносить жалостливые взгляды.

От воспоминаний меня отвлекает стук в окно. Я впускаю сову в комнату, позволяю ей сесть на специальную жердочку, снимаю с лапки скрученный в свиток пергамент и протягиваю один кнат. Сова хватает монетку, легонько царапая ладонь, и улетает в окно прочь. Я разворачиваю пергамент и хмурюсь. Луна родила ребенка. Они с Невиллом приглашают меня к себе, надеются, что я не откажусь. Внезапно меня охватывает такое огромное чувство стыда, что я чуть не задыхаюсь. Я даю себе слово навестить друзей. И пусть будет жалость в их глазах. Я вынесу. Мне просто отчаянно необходимо почувствовать себя живой, хоть ненадолго.


****


Весь вечер я сдерживаюсь, чтобы не сбежать. Собралось почти пол курса Гриффиндора. Все так счастливы, все с детьми, и даже Гарри с сыном пришел. Очаровательный рыжий мальчишка с зелеными глазами не дает мне покоя ни минуты, постоянно требует к себе внимания. Гарри со смущением и плохо скрываемой отцовской гордостью объясняет, что я, верно, понравилась маленькому Джону. А мне так тяжело смотреть на этого малыша – он так похож на Джинни. А потом я случайно перехватываю взгляд Гарри, и мне становится стыдно – а как же он? Ему ведь во сто крат хуже. Джон – это единственное, что у него осталось от любимой жены. Такая трагедия. А если принять во внимание подробности…

- Ге-ми, - шепелявит мальчик и тянет ко мне маленькие ладошки, испачканные шоколадом.

Я беру салфетку и осторожно вытираю крохотные пальчики. Чувствую, как дрожат мои руки – ощущение детского тела приводит в трепет, сбивает с толку. Так вот, что все они чувствуют… невероятное тепло, ком в горле и безграничную ответственность – ведь дети – такие маленькие, такие хрупкие, за ними нужен глаз да глаз…

Я оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Луной. Она понимающе улыбается и кивает. А я вдруг начинаю задыхаться. Комната становится меньше, голоса раздаются неясным гулом, тело вдруг перестает слушаться. Я хватаюсь за краешек стола, стараясь удержаться на ногах.

- Гермиона… - встревоженно произносит Гарри и подхватывает меня под локоть. - Ты в порядке? Воды? На свежий воздух?

Я киваю, чувствуя, как пересыхают губы.

- Мерлин, ты такая бледная, - он чуть ли не выносит меня из комнаты.

На балконе мне становится немного лучше. Я жадно вдыхаю воздух уходящей весны. Остатки свежести и ароматы отцветающих деревьев…

- Что с тобой? - нарушает тишину Гарри.

Я вздрагиваю, оказывается, он не ушел. Медленно оборачиваюсь и пристально смотрю на него. Прошло всего-ничего – семь лет со дня его победы над Волдемортом, а Гарри почти не изменился. Только глаза… я вглядываюсь в них, меня буквально затягивает эта темно-зеленая бездна… надо же, не только у меня там пусто…

- Ты скучаешь по ней? - я знаю, мой вопрос причиняет ему боль, но ведь мы так и не поговорили тогда.

Роды были слишком тяжелы для Джинни, и даже колдомедицина оказалась бессильна. Джона еле спасли – несколько дней мальчик находился между жизнью и смертью. Все случилось слишком неожиданно. Всю беременность Джинни перенесла хорошо, но вот в день, когда начались схватки… все пошло не так с самого начала… сначала чуть не сгорел дом в Годриковой Лощине, который Гарри восстановил после окончания войны – накануне вечером Джинни оставила свечи на кухне у окна, а утром легкий ветерок всколыхнул занавески, и те мгновенно вспыхнули от почти угасшего огня свечей. Гарри еле успел погасить пожар. Потом начались схватки, Джинни кричала, что все совсем не так, как ей рассказывали на курсах молодых матерей, что что-то не то с частотой сокращений. Гарри немедленно доставил ее в больницу Святого Мунго, там ее подхватили под руки медиковедьмы и повели в специальную палату. Главный колдомедик не пустил Гарри к жене, сказал, что тот будет только мешать. Гарри до сих пор не простил ему этого… спустя почти сутки, когда уже собрались почти все родственники и друзья, когда были прочтены молитвы всем богам, о которых только было известно, когда Гарри дважды пришлось удерживать от того, чтобы он не придушил вездесущих журналистов, которые откуда-то узнали, что жена спасителя магического мира рожает, когда Молли потеряла сознание от переживаний, вышел колдомедик, принимавший роды у Джинни. На его лице было написано такое сожаление, что все сразу все поняли. Я уже не помню, кто первый закричал неверящее «Нет!» – Гарри или Молли с Роном. А, может, все разом. Мы все были в шоке. Кажется, я тогда единственная поинтересовалась ребенком. А Гарри бросил на меня такой злой взгляд, что я отшатнулась…

Он не принимал Джона почти два месяца. Он не пил, не разрушал все в их с Джинни доме. Он просто отгородился ото всех. А потом Молли не выдержала и пришла к нему. Никто до сих пор не знает, что она ему тогда сказала, но Гарри забрал сына. Посвятил себя ему целиком. Мы виделись после. Не так часто, как раньше. Я уже упоминала, что все мое время было посвящено работе, да и Гарри не рвался встретиться со мной. Иногда мне становилось грустно – ведь когда-то нас связывала такая крепкая дружба, что казалось, ее ничто не сможет разрушить. Оказалось, сможет. Мы сами все поломали. Добровольно. Было слишком больно, а мы оказались слишком слабыми и нерешительными. Одно дело – бороться с Волдемортом, другое – с самими собой…

Я не думала, что Гарри ответит мне. Но он как-то неожиданно, будто уже давно хотел этого, сказал:

- Очень. Не было дня, чтобы я не вспомнил о ней.

Я закрыла глаза. Какая-то странная усталость накатила на меня. Последние несколько дней были особенно тяжелы для меня – сначала тот визит к Рону, потом небольшие неприятности на работе, теперь этот вечер…

Я подошла к Гарри и обняла его.

- У вас с ней замечательный малыш.

Руки Гарри сомкнулись вокруг моих плеч, он спрятал подбородок в моих волосах.

- Да, он лучший… а еще… ты ведь заметила, как они с Джинни похожи? У него только мои глаза и прическа…

- Гарри, мне так плохо, - я сама удивилась своим словам. Что я делаю? Взваливаю свои переживания на человека, которому и так несладко в этой жизни пришлось. Эгоистка. Жечь меня надо. Или просто изолировать от общества.

- Я заметил… - а потом хмыкнул: - Хороши же мы оба – парочка неудачников, которым все завидуют…

Я непонимающе посмотрела на него.

- Да ладно тебе, ты что, не видишь, что вокруг происходит? Как на нас смотрят? Что о нас пишут? Я – чертов Золотой Мальчик, самый желанный холостяк страны согласно какому-то там дурацкому опросу в журнале для ведьм. Не смейся, - предупредил он, почувствовав, как затряслись мои плечи. - Мне Холли сказала. Это девушка, которая помогает мне присматривать за Джоном и убирается в доме.

- Ну, хорошо, тебе завидуют, - согласилась я, все еще подавляя истерические смешки. - А меня ты почему к гильдии неудачников приписал?

- А ты – самый молодой сотрудник Отдела Реконструкции при Министерстве. Замечу, самый востребованный и талантливый. Да тобой все восхищаются! Я неоднократно читал заметки о деятельности твоей группы в «Пророке».

- Ты что, читаешь этот хлам?

- Джону нравится последняя страничка с комиксами, а я люблю что-то читать по утрам за завтраком, - пожал плечами Гарри. - Так что ты там говорила? Тебе плохо? - не дал он мне сменить тему разговора. - Гермиона, а давай к нам, в Хогвардс? Нам не помешает квалифицированный преподаватель. А у тебя докторская по Трансфигурации и Чарам…

- Может, и к вам, - вдруг согласилась я. Что за странный вечер? Я же знаю, что не смогу бросить свою работу. У нас еще столько проектов.

- Я серьезно, - Гарри потерся подбородком о мою макушку.

- Я подумаю, Гарри, - кивнула я и осторожно высвободилась из его объятий. - Пошли внутрь, нас уже, наверное, хватились. А я еще обещала Джону наколдовать мыльных пузырей…


****


Я отказалась от предложения Невилла провести меня домой. Аппарировать не хотелось, летучий порошок уже просто осточертел, ведь я пользовалась этим способом перемещения в пространстве по сто раз на дню. Еще я была немного пьяна, а вечер был слишком хорош, чтобы не насладиться его благословенной прохладой. Луна прошептала «спасибо» мне на ухо, когда я уходила. Признаюсь, меня смутила эта ее благодарность. Неужели я настолько отдалилась от своих друзей, что можно даже просто предположить, что я могу не прийти и не поздравить с рождением первенца? Стало гадко, и я поспешила уйти.

Небо сегодня такое ясное, такое зовущее… и воздух… как давно я не позволяла себе простой прогулки вместо работы или хотя бы после нее? Да и позволяла ли когда-нибудь? Разве что с Роном, в первые месяцы после нашей свадьбы.

Я бреду по мостовой, заснув руки в карманы и устремив немного пьяные глаза в небо. Благо, уже поздняя ночь, никакого транспорта, можно побыть беспечной. Слегка кружится голова. А еще хочется петь и танцевать. Я чувствую себя птицей, которая по какому-то странному стечению обстоятельств оказалась на земле. Что же я здесь делаю? За что? А?

- Идете, - отвечает мне спокойный голос.

Я резко перевожу взгляд на говорящего со мной мужчину. Я что, задавала все эти глупые вопросы вслух? Вот дурочка. Стыдоба. Представляю, что он обо мне думает – взрослая тетка напилась, как сапожник, а теперь еще и разговаривает сама с собой. Потом вспоминаю, что мне уже давно плевать на чужое мнение и гордо поднимаю подбородок.

- Эээ… - глубокомысленно комментирую я его ответ.

И тут замечаю кое-что. В глазах немного двоится, но вряд ли мое сознание настолько жестоко, чтобы шутить со мной таким образом.

- Малфой? Это ты?

- Он самый, - на лице мужчины изумление. - А мы разве знакомы?


Глава вторая. Еще один Малфой

****


Я просыпаюсь из-за того, что мне в лицо светит солнце. Хочу недовольно поморщиться, но вместо этого улыбаюсь. Лето, черт побери! Что может быть лучше? Я довольно потягиваюсь и только тут замечаю, что не один. Приподнимаю простынь и вижу копну светлых волос и голое плечо. Так, Александр, давай, вспоминай, что там вчера было? Ммм… тяжелый рабочий день, необходимость выпить, любимый бар, какой-то новый фирменный коктейль… черт! Сколько раз можно зарекаться не пить всякую дрянь!

- Эй! - я толкаю девицу в плечо, она недовольно бормочет что-то. - Але! Давай, просыпайся!

Она поворачивается и недовольно смотрит на меня заспанными глазами. Тушь потекла, тени размазались… но в этом даже какая-то изюминка… беззащитность, что ли? Мне нравится чувствовать себя сильным, даже не буду скрывать это. А еще мне нравится, что она не вымазала своей косметикой мои простыни.

- Дорогая, у меня к тебе простой вопрос. Ты кто?

На ее лице такое недоумение, что я даже начинаю тревожиться за нее. А вдруг она и сама забыла? Мало ли, что могло случиться? Может, вчера на нее напали, а я возвращался домой, увидел творящуюся несправедливость и вступился за даму? Естественно, я отвоевал ее у негодяев, но она случайно упала, ударилась головой и потеряла память. То есть, сначала сознание потеряла, а я забрал ее к себе домой, но, будучи пьяным, уснул. А теперь она очнулась и поняла, что забыла, кто она. А я тоже ничего не помню, потому что мне тоже досталось по голове. Нет, что-то слишком много пострадавших получается…

- Мари, - между тем, девушка вспоминает свое имя. Она присаживается и мотает головой, будто пытается прояснить свои мысли. - Мы познакомились вчера. В баре, - видимо, она не находит следов понимания на моем лице, потому что продолжает вспоминать, надо сказать, с явным трудом. - Я новенькая в «У Тони». Меня предупреждали, что не следует пить с клиентами, но ты был слишком настойчив.

Я довольно ухмыляюсь. Да, я такой. Настойчивый. Настоящий мужик.

- А потом ты… мы напились, и пришлось везти тебя домой… ты напился до невменяемости… хорошо хоть, Тони знает твой адрес. Мы помогали тебе добраться до такси, и ты настоял, что я должна ехать с тобой. Пьяный был в зюзю…

Не очень мне понравилось продолжение ее рассказа, но виду я не подал.

- Слушай, а ты хорош, - вдруг говорит Мари, задумчиво разглядывая мою комнату.

Я киваю, мол, да, я знаю. У меня вообще чрезвычайно ранимое «я». Очень легко обидеть. Но вернуть мое чувство собственной значимости тоже несложно.

- Я в душ, - информирую я Мари по пути в ванную. - Кухня в твоем распоряжении, - если она приготовит мне завтрак, я женюсь на ней. Честно. Ну, или просто предложу у меня остаться подольше.


****


Выпроводил я Мари. Вроде, женщина, а готовить не умеет. Не понимаю я этого. Знаю, таких, как я, ненавидят феминистки. А что поделаешь? Ну, я такой. Люблю, чтобы женщина делала то, что все женщины испокон веков делали. Ну, на кухне копошились бы, мужа почитали, детей растили и прочее в том же духе. А эта что? Сделала себе кофе, уселась на моем любимом стуле в моей любимой рубашке и ноги на стол положила. Типа сексуально. А я? В общем, можете называть меня негодяем, но я стянул с нее свою рубашку, отобрал кофе и попросил вон. И незачем так дверью было хлопать!

В общем, настроение испорчено. И даже скорое лето не радует. Решил прогуляться, благо, недалеко от дома парк. Хорошо хоть, похмелье не мучает, спасибо матушке природе за такое замечательное свойство организма. Не раз выручало, когда нужно было деловых партнеров всю ночь развлекать, а на следующее утро выглядеть, как огурчик. Поэтому я столького к своим двадцати шести годам и добился. Свое подразделение в компании, своя квартира, своя машина… неплохо для парня, воспитанного сумасшедшей старухой, от которой он сбежал в пятнадцать, не так ли?

Заказываю в маленьком ресторанчике в самом центре парка свой любимый салат с креветками, делаю глоток яблочного фреша. А ведь все не так плохо. И что, что девица, сказавшая, что ты был богом в постели, оказалась самовлюбленной неврастеничкой? Зато кофе, который она себе приготовила, оказался совсем даже неплохим. И официантка мне улыбается. И лето, черт побери, скоро! В общем, Алекс, говорю я себе, не опускай нос. Красавчикам всегда везет, не забывай об этом.

С улыбкой благодарю официантку (на бейдже, прикрепленном к ее передничку, написано, что ее зовут Роза), привычным движением удаляю маслины из салата. Знаю, что можно попросить, чтобы их туда не клали, но это же нарушит мой ритуал. Не знаю, почему, но мне нравится делать свой салат правильным, удаляя оттуда то, что я не люблю. Многих моих женщин эта привычка ужасно раздражала, если не сказать, бесила. А я считаю ее милым чудачеством.

Салат божественен. Я ел похожий в самом дорогом ресторане города, но он и в подметки не годится этому. А стоит, между прочим, в шесть раз дороже. Кругом одни аферисты.

- Александр!

Черт. Принесла же нелегкая. За что мне это? Растягиваю губы в фальшивой улыбке, цепляю на лицо маску удивления от неожиданности и оборачиваюсь на зов.

- Франческа! Как я рад тебя видеть! - глаза б мои тебя не видели после того, как ты испортила ковер в моей гостиной!

Встаю и целую ее в щечку. Пара мужчин с завистью смотрят на красивую женщину, обнимающую меня. Она, правда, красива. Только глупа как пробка и абсолютно не ценит вещи, которые мне дороги.

- Какими судьбами, дорогой?

- Только хотел спросить у тебя то же самое. Ты ведь говорила, что уезжаешь в Италию, к родителям, навсегда, разве не так?

- Все так, дорогой, - она без приглашения собирается сесть за мой стол. Я еле успеваю отодвинуть для нее стул – манеры прежде всего. - Но в Италии так скучно. Да еще папочка доставал меня упреками; и мамочка тоже от него не отставала.

- Упреками? Разве тебя можно в чем-то упрекнуть? - конечно, можно. Рвешь простыни из египетского хлопка, строя из себя жрицу любви и проливаешь дорогой мартини на старинный белоснежный ковер, который мне везли из Турции контрабандой.

Франческа довольно закатывает глаза и широко улыбается, обнажая неестественно белые зубы.

- Ах, Александр, ты такой милый, - она кладет ладонь мне на руку. - Я ужасно соскучилась. А ты тоже? - и, не дав мне ответить, уверенная в том, что я не посмею отрицать ее предположение, что, к сожалению, правда, продолжает: - Папочка уверен, что я обязана работать, а мамочка убеждена, что мне пора замуж. Нет, ну, ты представляешь?

Я отрицательно качаю головой, старательно имитируя огорчение и возмущение.

Притом, что я абсолютно поддерживаю желание ее отца и категорически не согласен с ее матерью. За что она так ненавидит мужчин, что хочет «осчастливить» какого-то беднягу своей единственной дочерью? Франческа красива, ее ждет фантастически богатое приданое, но с ней любой нормальный мужик рехнуться может.

- Какой кошмар! - фальшиво сочувствую я Франческе, отодвигая от нее свою тарелку. Что за дурацкая манера хватать мою еду?

- … и я решила вернуться в Англию, - продолжает она свой монолог, который я, каюсь, не очень внимательно слушаю, - Здесь никто меня ни к чему не принуждает, здесь ты… - она как-то странно смотрит на меня: - Ты же ждал меня? Скажи, что ждал.

Так. Начинается. Сейчас главное – сыграть правильную роль и сказать правильные слова.

- Франческа, - мастерски понижаю голос до интимного тембра. - Мне очень жаль, дорогая…

Ее губы вздрагивают, пальцы переплетаются с моими, на лице тревога.

- Что?

- Ты тогда уехала, я чувствовал себя таким потерянным…

- И?..

- В общем, я стал встречаться с другими девушками… чтобы забыть тебя…

Франческа оставила в покое мои пальцы, села прямо, сложив руки на груди.

- Удалось? - боже, в голосе такая обида! Я сейчас разрыдаюсь от умиления!

- Я не смог… - так, немного трагизма не помешает. - Но у меня обязательства… я не могу так поступить со своей нынешней девушкой…

- Ты любишь ее?

Господи, еще и ревность в придачу! У этой женщины стыда нет! Но. Я ведь знаю, как она любит мелодрамы. На этом и сыграю.

- Я никого не смогу так любить, как тебя… - да я так рад был, когда ты объявила о своем отъезде, что готов был танцевать джигу на кровати в обуви! - Франческа… - я тянусь к ней, а потом резко встаю и ухожу. Спиной чувствую – она в шоке. Хотелось бы посмотреть, но я не могу себе этого позволить. Еще оклемается и вдогонку за мной побежит. А так хоть время выиграю.

Франческа – дочь одного из соучредителей компании, в филиале которой я начал работать два года назад. Буду откровенен, я начал встречаться с ней, чтобы побыстрее сделать карьеру. Но, узнав ее получше, отказался от этой идеи, личное спокойствие дороже. На мою беду эта дурочка влюбилась в меня, ну, или придумала, что влюбилась, без разницы. Я был вынужден целых три месяца терпеть ее. Тупо прогнать ее я, разумеется, не мог. У меня были планы на счет компании ее отца. Пришлось действовать тонко. Не буду вдаваться в подробности, но скоро Франческе наскучило быть со мной, и она решила ехать к родителям. Пришлось вытерпеть прощальный вечер и очередное надругательство над моим ковром (до сих пор не знаю, нарочно она проливала на него мартини или случайно). После ее отъезда я вздохнул с облегчением и напился от счастья.

И вот она вернулась.

Если учесть, что меня со дня на день должны назначить главой филиала… а Франческа не из тех, кто легко сдается… особенно там, где речь идет о том, кто уже занят… так, срочно нужна девушка. Но такая, которая бы не раздражала меня, и в серьезность отношений с которой поверила бы Франческа. Только где такую взять? Думай, Алекс, думай…


****


Я просто в бешенстве. Перебрал в уме и в записной книжке всех своих знакомых. Все не подходят. Боже, как я жил? Даже нет, не так. Как я вообще дожил до своего возраста? Кто меня окружает? Что за люди? Нелюди, блин.

В общем, чувствую себя препаскудно. Нужно прогуляться. В квартире, которую я безумно люблю и в которой я поспешил спрятаться после неожиданной встречи с Франческой, вдруг стало душно. За что я, спрашивается деньги домработнице плачу? Что, нельзя было проветрить комнаты? Вокруг меня одни идиоты. Бесчувственные люди, не понимающие простых вещей. Не понимающие меня. Неужели я так много хочу? Да, я педант. И что теперь? Я не собираюсь подстраиваться под толпу нерях, разрекламированных прессой. Вы читаете интервью с известными людьми? Я вот, по долгу службы, да. Так вот, каждый второй признается в том, что ненавидит убирать и находит особое очарование в творческом беспорядке. Остальные просто умалчивают об этом. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю. Моя работа тесно связана с миром шоу-бизнеса, моя компания продюссирует множество проектов. И я побывал в домах практически всех известных людей. Это просто кошмар какой-то. И когда у этих супер-пупер-знаменитостей назначено интервью дома, к ним заблаговременно вызывают целую бригаду уборщиц, флористов и посудомоек, дабы не портить имидж всенародных любимцев. А я просто люблю порядок. Чистоту. Это так странно?

Слышу визг тормозов, оборачиваюсь, чертыхаюсь. Прямо посреди дороги дрожит старушка с клюкой в руках, в нескольких сантиметрах от нее стоит машина, из окна которой высовывается разъяренный водитель.

- Ты что, старая, совсем сдурела? Ты посмотри на светофор! Не видишь, что переход запрещен?

Старушка молчит, испуганно глядя на водителя. Да она в шоке, доходит до меня. Я тяжело вздыхаю и подхожу ближе.

- Проблемы?

- А ты кто такой? - не унимается водитель. Тоже, наверное, еще в шоке.

- Это так важно? - пожимаю я плечами и подхватываю старушку под руки. - Давайте, мэм, обопритесь на меня, я помогу вам перейти дорогу. Все в порядке, успокойтесь, вы целы и невредимы.

Я мимоходом гляжу на часы. И чего этой старушке не сидится дома так поздно? Что, тоже домработница раздражает? Усмехаюсь своей шутке про себя и вдруг слышу вслед:

- Эй! Ты чего лыбишься, спаситель хренов?

А вот это уже вряд ли шок. Этот водитель – просто хам. Оборачиваюсь и вежливо говорю:

- Успокойтесь, пожалуйста.

Водитель выходит из машины и захлопывает за собой дверь.

- Ты что, интеллигент, рот мне затыкаешь?

Я не знаю, как это происходит. Но то, что это уже не впервые, и я даже почти привык к этому – факт. С людьми, которые желают причинить мне вред, вечно что-то случается. Ну, в смысле, что-то нехорошее. В детстве это происходило с миссис Трош, которая взяла меня на «воспитание». У нее вечно то занавески на кухне вспыхивали огнем, то любимая табуретка рассыпалась, то пирог пригорал. И ее любимый кот, который вечно пытался меня поцарапать, постоянно на дереве оказывался… я не знаю, как там сейчас поживает миссис Трош со своим котом, и поживает ли вообще, но уверен, когда я от нее сбежал, она не сильно горевала. Вот только всякие неприятные вещи с дурными людьми, с которыми мне пришлось столкнуться на пути самоопределения в этой жизни, как случались, так и случаются. Вот и сейчас из машины водителя-скандалиста слышится какой-то подозрительный шум, она вдруг срывается с места и врезается в ближайший фонарный столб.

- Что за?.. - водитель хватается за голову и бежит к своей машине.

- Не волнуйтесь только, - пытаюсь я успокоить старушку, которая, кажется, не на шутку разнервничалась.

- Ссспасибо… молодой… чччеловек, - заикаясь, произносит она.

Я довожу ее до тротуара.

- Не за что, мэм, - я улыбаюсь своей самой лучшей улыбкой. Обычно все старушки просто млеют от нее. И эта не становится исключением, хоть и видно, что она еще не пришла в себя от испуга. - Мэм, идите-ка вы домой. Вы далеко живете?

- Нет, - слабо улыбается старушка. - Вот в этом доме, - указывает она на дом, у которого мы стоим.

- Вот и хорошо, - я галантно целую ей руку и ухожу прочь. Знаю я, чем такая вежливость может обернуться. Пригласит меня к себе, я не смогу отказать, потому что испытываю какой-то странный трепет перед пожилыми леди, а потом буду пить отвратительный чай с невкусным печеньем и слушать истории времен ее молодости. Хватит с меня. Я и так таким образом познакомился уже с десятком старушек славного города Лондона. Мне на них прямо везет. Стоит мне просто выйти прогуляться или, того лучше, спешить на какую-то важную встречу, как я оказываюсь свидетелем какой-нибудь неприятности, происходящей с очередной бабулькой. Самое ужасное – я не могу пройти мимо. Комплекс героя, блин.

А город сегодня особенно хорош. Воздух замечательный, такой, как я люблю – наполненный запахами пекарен и молодой листвы. Немного смога, правда… но это уже так, пустяки.

Я прохожу пару кварталов и уже собираюсь разворачиваться и идти домой, как замечаю ее. Девушку, которая смотрит не под ноги, а в небо. Ее слегка шатает, и я понимаю, что она немного пьяна. У нее странные волосы – как будто она неделю не причесывалась, но ей это каким-то непостижимым образом идет. Ночной фонарь освещает ее лицо, и она кажется мне сказочно прекрасной. Я подхожу ближе, и очарование немного рассеивается – она обычная. Ну, то есть не красотка, от которой невозможно отвести глаз. Просто симпатичная девушка. Тогда почему я смотрю на нее, как завороженный? Кстати, я уже говорил, что влюбчивый?

Девушка останавливается, все еще не замечая меня, и вдруг начинает говорить. Точнее спрашивать.

- Что же я здесь делаю? - спрашивает она.

И я не могу не ответить.

- Идете.

Она, наконец, замечает меня. Слегка покачивается, и мне хочется помочь ей устоять. Я уже делаю шаг навстречу, и тут она задает вопрос:

- Малфой? Это ты? - на ее лице такое удивление, что я даже теряюсь.

- Он самый, - отвечаю я. - А мы разве знакомы?

- Малфой… ты что с собой сделал? Покрасился, что ли? - она прищуривает глаза и подходит ближе.

- Простите, вы, наверное, обознались, - вежливо отвечаю я. Какая-то она сумасшедшая. Надо уходить, - Моя фамилия действительно Малфой, но я совершенно уверен, что мы раньше не встречались.

- Ты какой-то странный, - задумчиво произносит она. - И что, спрашивается, ты делаешь в маггловском Лондоне?

- В каком, простите, Лондоне? - нет, она точно сумасшедшая. Или перебрала так, что не выговаривает слов, несет какую-то чушь.

- Ты какой-то… - она задумывается, а потом говорит: - Вежливый слишком… - наконец, подбирает слово. Странное, надо сказать, слово. Я что, был когда-то невежлив? Я даже Мари сегодня выпроводил с вежливым «будь добра».

- Теперь я точно уверен, что мы незнакомы, - немного обиженно говорю я. А ведь я почти влюбился…

- Малфой, я не понимаю, к чему этот спектакль… но… кажется, мне нужна твоя помощь…

У меня что, бегущая строка на лбу «Спасаю круглосуточно. Обращайтесь, не стесняйтесь»?

- Да? - вежливо интересуюсь я, проклиная свое воспитание.

- Кажется, я не могу аппарировать. А если учесть, что я, кажется, заблудилась… - ее голос стал совсем жалобным.

- Аппа… что?

- Ри-ро-вать, - как на уроке, по слогам, декламирует девушка, пьяно хихикает и, покачнувшись, вдруг повисает на мне. Я инстинктивно обхватываю ее руками, не давая упасть.

Она поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. Просто нереально огромные. Кажется, в них отражается все небо Лондона. И тут она закрывает глаза и… заснула что ли? И что мне теперь с ней делать? А?


Глава третья. Блез


****


- Блез, сынок, подойди ко мне.

Я поднимаюсь и иду к отцу. Кивком он указывает мне на кресло напротив. Послушно присаживаюсь.

- Мы с твоей матерью устраиваем прием в честь твоего дня рождения, - начинает он.

- И?..

- И ты должен, наконец-то воспринять наши с ней просьбы более серьезно.

- Просьбы? - строю из себя идиота, между тем, понимая, что вряд ли на этот раз мне удастся отвертеться.

- Блез! - в голосе отца отчетливо слышен металл. - Довольно. Ты уже давно не юный выпускник Хогвардса. И университет ты окончил. Так что больше у тебя не осталось причин, чтобы не жениться. Все эти годы я шел тебе навстречу, все-таки, ты мой единственный сын, и я не хотел уподобляться другим чистокровным магам, вроде Малфоев. Я лелеял надежду, что ты сделаешь свой выбор самостоятельно, без моего вмешательства. Но теперь я вижу, что ошибся. Нужно было обручить тебя с какой-то чистокровной волшебницей еще в детстве. И связать вас нерушимой клятвой. Может, у нас с твоей матерью уже были бы внуки…

- Отец, - недовольно морщусь я. - Только не начинай, пожалуйста, снова. Да, я уже окончил университет, да, мне уже двадцать шесть. Но я еще не чувствую себя готовым к браку. Я хочу сделать карьеру…

- Ты великолепно справляешься с делами, которые я поручил тебе, - прерывает меня отец.

Я тяжело вздыхаю. Мерлин, дай мне сил. Пожалуйста.

- Да, но я хотел бы большего…

- Я ценю твою амбициозность, - отец продолжает говорить, не обращая внимания на мои слова. - Но делать карьеру можно и в браке. Более того, женатым магам намного легче занять свою ступеньку в обществе. Ты и сам должен это понимать.

- Почему я должен уподобляться всем? - я чувствую, как кровь приливает к моим щекам.

- Потому что ты мой единственный наследник, и у тебя есть обязательства перед семьей. Ты знаешь, что, будь моя воля, у нас с твоей матерью были бы еще дети. Но, к сожалению, проклятие, насланное на Анну ее матерью, твоей сумасшедшей бабкой, гнить бы ей в аду вечно, не дало нам такой возможности. Да и Анна…

Я издаю еще один тяжелый вздох. Да уж, мне было бы намного легче, будь у меня сестра или брат… но если принять во внимание, кто моя мать… удивительно, что мой отец вообще в живых остался… присоединяюсь к отцовским проклятиям в адрес бабки. Мало того, что я каким-то чудом умудрился успеть появиться на свет, так еще и вечные мамины замужества-разводы… недолгие возвращения к отцу, а потом все сначала… ох, мама-мама…

- Я подумаю над твоей просьбой, отец, - я поднимаюсь, намереваясь уйти.

- Сядь!

Я не могу ослушаться и возвращаюсь в кресло. Изображаю заинтересованность.

Отец смотрит на меня исподлобья.

- Блез, - он смягчает голос. - Сын мой. Я прошу тебя. Я прекрасно знаю о твоих чувствах к Панси, но…

Все, дальше я слушать не намерен. Кресло с шумом отъезжает назад.

- Не смей говорить о ней! Слышишь? Не смей! И никакой вечеринки не будет! Не будет!

Я яростно взлохмачиваю волосы (привычка, которая безумно раздражала Драко, потому что напоминала Поттера) и вылетаю из отцовского кабинета. Перед тем, как хлопнуть за собой дверью, слышу разочарованный вздох отца. Он даже не представляет, как мне жаль не оправдывать его надежд, как мне больно видеть их с мамой расстроенные лица. Но я не могу иначе. Просто не могу. Все слишком плохо и сложно.


****


Мне не было и года, когда моя бабка поругалась с мамой и наслала на нее необратимое проклятие на крови. Понятное дело, я не был свидетелем этого скандала, слишком мал был. Но я так часто слышал эту историю, что, кажется, все произошло на моих глазах.

Мама вышла замуж по любви, наперекор родителям, которые видели ее женой более богатого и знатного волшебника, нежели был мой отец. Больше года она скрывалась с ним за границей. Потом родился я, мама решила, что бабка уже не будет так сильно злиться, в конце-концов, отец – не какой-то там безродный маггл. Кроме того, пытаясь доказать, что он достоин быть мужем моей матери, отец сколотил приличное состояние и занял весомое место в магическом обществе не только Италии, но и, вскоре, Великобритании. В общем, родители направили семье матери сову с просьбой принять их у себя, чтобы познакомить с внуком, то есть со мной. Та же сова принесла положительный ответ.

Состоялся ужин, на котором бабка играла роль гостеприимной хозяйки и умилялась красавчику-внуку, а немногочисленные родственники поддакивали ей. А потом произошло что-то странное – маме стало плохо, встревоженный отец кинулся было к ней, но не смог приблизиться, столкнувшись с невидимым барьером вокруг нее. Рядом стояла моя бабка и хохотала, как сумасшедшая. Впрочем, склонен полагать, что так оно и было. Она подмешала в еду мамы какое-то сложное зелье на крови. Смысл в том, что мама не могла жить с одним мужчиной дольше года. По мнению моей бабки, единственным выходом для мамы из создавшейся ситуации было бы вернуться домой со мной, но уже без отца. Но не на ту напала. Мама моя – сильная и необыкновенная женщина. С неординарным мышлением и упрямым характером.

В общем, год спустя они с отцом разошлись. На год. За это время она побывала замужем, ибо, ко всему прочему, женщина она страстная и чувственная, а заводить просто любовника она считала ниже собственного достоинства. Моя мама, как ни крути, порядочная женщина. А порядочные женщины спят только со своими мужьями. И ничего, что через год после знакомства с мужьями моей мамы постоянно случалось что-то странное, и они умирали. Разумеется, все их состояние переходило к ней. После смерти четвертого мужа она стала богаче отца, но это уже неважно, потому что в шестой раз она рискнула и вышла замуж за моего отца еще раз, а ее состояние, разумеется, отошло к нему. Она очень боялась, что с отцом может произойти что-то ужасное, ведь поиски злополучного проклятия или хотя бы каких-то упоминаний о нем не увенчались успехом, а выходить замуж каждый год за очередного волшебника просто потому, что хотелось, как-то надоело. К счастью, все обошлось, с отцом ничего страшного не случилось. Просто за неделю до истечения года после их с мамой повторной свадьбы они развелись. Мама была так расстроена, что сделала свадебную передышку. На целых два месяца. А потом снова вышла замуж. За арабского шейха. Разумеется, через год он нелепо погиб. От копыта своего любимого скакуна. Скакуна убили, маму хотели сжечь, но что такое огонь для ведьмы? В общем, после своего седьмого брака она вернулась к отцу, в Англию, богаче, чем была каких-то два года назад. Сравниться с нею могли разве что лишь Малфои. Так и повелось: мама выходила замуж за моего отца, потом еще за кого-то, потом опять за отца… о некоторых ее мужьях даже вспоминать не стоит – так, очередные способы стать богаче и развеяться.

Так вот. О чем это я? Да о том, что, несмотря на бурную жизнь моей матери, в которую я тоже, волей-неволей, был вовлечен, я сумел понять одну простую вещь – если встретил настоящую любовь, то никакие проклятия не помешают быть рядом с любимым человеком. И что такое год разлуки, если впереди ожидает год счастливой жизни, в которой ценишь каждое мгновение? Мой отец нашел в себе силы умерить свою ревность (только представляю, чего ему это стоило) и терпеливо ждать мою маму. В отличие от нее он не женился в «ее отсутствие», как он сам говорит. Просто пытался жить. В конце-концов, у него был я. Я каждые полгода жил у него, поэтому недостатка в отцовской любви не испытывал. С самого детства во мне укоренилась уверенность в том, что даже самая ненормальная, на первый взгляд, семья может дать фору любой «нормальной» семье стандартных волшебников-аристократов, в которой одна только видимость, и никаких настоящих чувств.


****


Когда я впервые увидел Панси, она мне совсем не понравилась. Высокомерная, чванливая девчонка, считающая себя центром Вселенной. Вот что я о ней тогда подумал. И придерживался этого мнения несколько лет. А потом произошел тот случай…

…
На одном из уроков уродливого лесничего Драко с неизменными Грегори и Винсентом затеяли довольно жестокую, на мой взгляд, игру – незаметно от полувеликана стали швырять заклятия в гнездо какой-то мелкой пичужки, устроившей свое жилище на ветке дерева, под которым, собственно, и проходили занятия. Наконец, кому-то из этих троих удалось попасть в гнездо, и оно свалилось наземь. Наблюдавшие за сценой слизеринцы мерзко захихикали. Мне, по правде, было жаль мелких птах – мама разводила всяких попугаев-канареек, и мне была чужда сама мысль о том, чтобы причинить вред созданиям, которых она любит. Я решил дождаться конца урока и незаметно ото всех подобрать птенца, который сейчас жалобно пищал в траве, не слышимый из-за очередных мерзких тварей, которых нам решил продемонстрировать «учитель».

Когда после занятия все стали разбредаться кто куда, я спрятался за широким стволом дерева, а потом стал внимательно осматривать траву. Птенца не было. Я растерянно оглядывался по сторонам, шарил взглядом даже там, где птенец просто не мог быть, так, на всякий случай. Не нашел. А потом заметил Панси, удалявшуюся в сторону замка. Странно, что я не заметил ее раньше, а ведь, судя по всему, она лишь недавно отошла от места, где проходил урок. Я неспешно отправился вслед за ней.

В гостиной нашего факультета я сделал вид, что замешкался у входа, а сам незаметно посматривал на Панси. Она подошла к камину, настороженно огляделась, а потом присела, и ее стало не видно за высоким диваном. Я неслышно подошел и заглянул за него. И оторопел – девочка, которую я считал самой бесчувственной и тупой на нашем курсе после всех пуффендуек, вместе взятых, нежно поглаживала того самого птенца и шептала достаточно сложные исцеляющие чары – птенец, падая, повредил крыло.

- Помочь? - как можно более равнодушно спросил я.

Панси вздрогнула и испуганно посмотрела на меня. Один быстрый, оценивающий ситуацию, взгляд, а потом настороженное:

- Да, пожалуйста.

Я снова удивился – впервые видел, чтобы эта девочка была такой вежливой. Подобно ей несколько минут назад я оглянулся, а потом, не заметив никаких пристальных взглядов со стороны тех, кто еще был в гостиной, присел около Панси.

- Никогда бы не подумал, что ты любишь птиц, - чувствуя себя крайне неловко, начал разговор я.

Панси пожала плечами.

- Я и не люблю. Просто он такой по-дурацки слабенький, - она указала на птенца, а потом погладила его по лысой голове.

Птенец смешно пискнул. Панси вздрогнула. Я понял ее встревоженность и наложил чары тишины. Теперь писк птенца не был слышен никому, кроме нас двоих.

- Просто я не хотела вмешиваться. Драко… я не могу ставить под сомнение адекватность его действий. Он мой жених, ты же знаешь…

Я кивнул, впервые посмотрев на нее другими глазами. Так вот она какая… нет, она не стала красивее, но теперь я отчетливо видел ум в ее глазах, а ее немного пухлые пальцы, легко касающиеся птенца, почему-то привели меня в восторг и напомнили о маме.
…

Вот тогда-то все, наверное, и началось. Я имею в виду свое чувство. Я не хотел этого, но с каких это пор люди научились управлять своими эмоциями?

Я прекрасно понимал, что с Панси мне ничего не светит. Все-таки, клятва в мире волшебников – не пустой звон. Я знал, что этой девушке суждено стать женой Драко, что они обещаны друг другу с раннего детства, поэтому единственное, что позволил себе – стал другом Панси. Разумеется, мы не афишировали это, просто знали, что можем положиться друг на друга. Началось с мелочи – я не стал никому рассказывать о том, что Панси не такая гадина и дура, какой притворяется. А продолжилось… скажем так, я знал о Панси больше, чем кто бы то ни было, и то же самое можно было сказать о том, что она знала обо мне. А когда началась война, я единственный услышал от Панси, как она все это ненавидит и, если бы не Драко, которого она за что-то любила, она бы уже давно все бросила и отправилась во Францию к двоюродной тетке, души в ней не чаявшей и уже давно зовущей к себе в гости.

Во время войны я был первым из слизеринцев, кто открыто поддержал Орден Феникса. Драко присоединился к ним после. Он-то, конечно, говорил, что сам принял такое решение, что не желал, чтобы его постигла участь отца, но я знал, что все дело в Панси. Она, и только она, могла уговорить Драко. Привести такие доводы, что он не мог не прислушаться. Не задуматься.

Они поженились во время войны, а я был почетным гостем. Самый худший вечер в моей жизни. Помню, я тогда ужасно напился, вел себя как дурак… а потом…

Время шло, скоро кончилась война, я часто бывал у Малфоев. Я не мог не замечать встревоженности моего друга – у них с Панси все еще не было детей, что очень огорчало Нарциссу, да и самого Драко в восторг не приводило. Именно тогда это и произошло…


****


Открываю дверь ключом, словно какой-то маггл. Но я уже привык. По-другому нельзя, не хочу подставлять Катарину. Она – моя любовница. Чистокровная волшебница, подруга детства, хорошая, в общем-то, девушка. Только вот на свою беду ввязалась во всю эту тягомотину с борьбой за чистокровность. Нет, ну, у меня тоже есть некая предубежденность против магглов и грязнокровок, но я не ору об этом на каждом углу. И не буду. Просто избегаю встреч с ними, вот и весь секрет. А Катарина в открытую выступила с поддержкой Темного Лорда, за что и поплатилась. Ей повезло еще, что она влезла в эту войну уже тогда, когда все заканчивалось, так что натворить всяких глупостей типа убийств и прочего она не успела. Ее не стали сажать в Азкабан, просто лишили магии. Сам не знаю, как так получилось, но мы встретились, я помог ей деньгами и жильем, потом навестил пару раз… а во время третьего визита оказался в ее постели. Наша связь продолжается вот уже шесть лет, что не так уж и мало, если задуматься над этим. Жениться на ней, что ли? Отец вряд ли одобрит мой выбор, но и противиться нашему союзу не станет.

- Рина? Ты дома? - заглядываю в спальню, в гостиную. Никого.

Из кухни слышу аппетитные ароматы, иду за запахом, как любимый пес моего отца.

- Блез? - Катарина удивлена. - Ты какими судьбами? Я уже и забыла, когда мы в последний раз виделись… - в голосе явно слышится обида, которую она безуспешно пытается подавить.

- Так ты не рада мне, что ли? - я оборачиваюсь и делаю вид, что собрался уходить. - Ну, я тогда пошел.

Чувствую, как теплые руки обнимают меня за талию.

- Никуда я тебя не отпущу, - она прижимается щекой к моей спине и бормочет: - Я так соскучилась, так соскучилась…

- Я тоже, - с легкостью лгу я ей и разворачиваюсь, чтобы поцеловать.

Уверен, что иногда лучше соврать, чем сказать правду или промолчать.


****


Панси сама пришла ко мне. Ее визит стал для меня неожиданностью, я только и сумел, что отойти в сторону.

- Привет, - тихо сказала она, снимая мокрую мантию – на улице был ливень. - Я ничему не помешала?

Я покачал головой и забрал у нее мантию. Отдал мокрую верхнюю одежду эльфу, а сам провел Панси к камину и усадил ее в кресло. На предложение выпить она ответила отказом.

- Блез… - впервые я видел ее такой… потерянной… слабой…

- Панси, с тобой все в порядке? - обеспокоенно спросил я и присел у ее ног.

- Мне… я… Блез, мне нужна твоя помощь… - как-то робко начала она, а потом посмотрела мне прямо в глаза.

Долго выносить ее взгляд я не мог, поэтому отвернулся. Когда ее прохладная ладонь коснулась моей щеки, я вздрогнул и закрыл глаза.

- Блез, - позвала она.

Я вновь посмотрел на нее – ее близость причиняла мне почти физическую боль.

- Ты поссорилась с Драко? - предположил я.

Она покачала головой.

- Если бы я приходила к тебе всякий раз, как мы ссоримся, тебе пришлось бы выделить мне комнату в своем доме, - неловко пошутила она.

Комнату? Да я бы подарил ей дом! Все свои дома!

- Тогда что?

- Мне нужен ребенок, - спокойно произнесла она.

Я нахмурился.

- Не понимаю…

- Блез, Драко не может иметь детей. Я точно знаю, что причина не во мне. А нам нужен наследник.

- Я все равно не понимаю, - я убрал ее ладонь со своего лица и встал. Стало невыносимо жарко, и я ослабил узел шейного платка.

По шороху за своей спиной я понял, что Панси встала с кресла. Еще мгновение, и я услышал ее запах.

- Блез, - прошептала она и провела ладонью по моей руке.

- Панси, ты сама не понимаешь, что делаешь, - я попытался остановить ее, чувствуя, как по коже пробежала дрожь. Мерлин, женщина, что же ты со мной делаешь!

- Нет, - неожиданно звонко и твердо возразила она. - Я прекрасно понимаю, что делаю. И я считаю, что это единственно верное решение.

- Панси…

Самая сладкая и самая горькая ночь в моей жизни…


****


Утро. Я знаю, что многие не любят это время суток, но сам просто обожаю его. Есть несколько минут на то, чтобы почувствовать границу реальности и снов, понежиться в постели, собраться с мыслями и удостовериться в том, что принято правильное решение. Я решил, и назад дороги нет.

- Рина, - зову я.

Тонкой рукой она убирает с лица длинные волосы, немного недовольно смотрит на меня, мол, чего мне от нее надо в такую рань.

- Рина, - еще раз повторяю я и кладу руку ей на плечо.

- Что? - хриплым ото сна голосом спрашивает она.

- Выходи за меня замуж.


****


Дверь открывает Криппи, домашний эльф, который, кажется, еще мою прабабку нянчил.

- Мистер Забини, - низко кланяется он.

Я пропускаю вперед Катарину. Она чувствует себя неловко, но держится хорошо, с достоинством.

- Криппи, это Катарина ди Масси, - представляю я ее – Рина впервые в этом доме.

Криппи кланяется еще ниже.

- Добро пожаловать, мисс. Хозяин и хозяйка ждут вас в столовой.

Я беру Катарину под руку и веду к родителям. По лицу отца я вижу, что он удивлен видеть меня, ведь вчера мы не очень хорошо расстались, да и то, что я прибыл не с помощью камина, тоже странно, ведь обычно я предпочитаю именно этот способ перемещения.

- Отец, - я киваю, а отец встает со своего места и направляется нам с Риной навстречу. - Мама, - я оборачиваюсь к матери и тепло улыбаюсь ей. - Позвольте представить вам мою будущую жену, Катарину ди Масси.

Отец останавливается на пол пути к нам, на лице мамы застывает напряженная улыбка. Я, между тем, продолжаю:

- Катарину лишили прав волшебницы, но, думаю, часть магии ей все же вернут, принимая во внимание, что она станет моей женой.

Отец все-таки находит в себе силы взять себя в руки и подходит к нам.

- Катарина, девочка, рад видеть тебя в нашем доме, - он наклоняется и целует ей руку.

- Взаимно, сеньор Забини, - улыбается Рина, а потом делает подобие книксена в сторону мамы, - Добрый день, сеньора Забини.

Мама пожимает плечами, встает и раскрывает руки в объятиях:

- Блез, мальчик мой, какая новость.

Я оставляю Катарину с отцом и иду к ней.

- Мама.

- Несносный мальчишка, - шепчет она мне на ухо, когда я оказываюсь в ее объятиях. - Ты еще ответишь за эту выходку. Хотя… она милая девочка.

- Да, - шепчу я в ответ.

- Ну, что ж, приступим к ужину? - слышу я голос отца и оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он ведет Катарину к столу.

В целом, вечер складывается приятно, но мама не была бы собой, если бы не преминула заметить мне на прощание (разумеется, опять на ухо, чтобы никто больше не услышал):

- Милая… милая… только вот не проще ли было отравить младшего Малфоя и жениться на его вдове?

Люблю свою маму. Только где она была со своим советом раньше?

_____________________________________________________
от автора: следующей будет глава о Панси

Глава четвертая. Панси



****


- Роман, у меня к тебе только одна просьба – постарайся доставить своей бабушке как можно меньше хлопот, - я поправляю мантию на сыне и делаю шаг назад, чтобы полюбоваться им.

Он у меня красивый мальчик – первый Малфой с темными волосами, абсолютно не похожий на меня внешне. К счастью, я полагаю. У меня нет заблуждений на счет собственной внешности, я прекрасно осознаю, что отнюдь не красавица, хотя по прошествии стольких лет стала выглядеть намного привлекательнее, нежели в школьные годы. Цвет волос сына пришлось списать на моего отца, он у меня брюнет. Нарцисса поначалу была очень расстроена, но малыш быстро завоевал ее сердце. Да и сам Драко оказался чудесным отцом. А я, глядя на сына, не могу не вспоминать о Блезе.

Я знаю, что он любил меня еще в школе, знаю, что до сих пор он питает далеко не дружеские чувства ко мне. И я не хочу лукавить, мне приятно осознавать этот факт. Мне, Панси Паркинсон, некрасивой с самого рождения девочке, всегда везло на потрясающе красивых мужчин. Мой отец, Драко, Блез – как на подбор, красавцы-мужчины, не говоря уж о моих многочисленных любовниках.

Да, я изменяю мужу. Не потому, что не люблю, напротив. Драко – моя единственная любовь. Просто, кроме него, я еще очень люблю себя. И не могу отказать себе ни в чем. У меня вообще немало слабостей. Я люблю поесть, люблю одежду, люблю драгоценности, люблю мужчин. И, кстати, знаю, что вкус у меня есть только в отношении мужчин. Во всем остальном… в еде я не гурманка, одеваюсь явно безвкусно, питая какую-то непреодолимую тягу к ярким вещам с множеством лишних деталей, а мои драгоценности – непременно аляповатые и вычурные. Но, уж какая есть. Если Драко за восемь лет нашей семейной жизни не сумел изменить мои привычки, то никто не сможет. Потому что я не позволю. Не знаю, откуда во мне это, но я люблю себя просто безумно, обожаю каждый свой недостаток, лелею каждую причуду. Потому что если я не буду этого делать, я совсем потеряюсь. С самого детства я притворяюсь. Мое проклятие – мой ум, и я не буду скромничать, хотя бы самой себе я могу заявить, что я необыкновенно умна. Не каждый мужчина может похвалиться такими интеллектуальными данными, что уж говорить о женщинах.

- Панси, дорогая, спасибо, что позволила мне взять Романа с собой, - Нарцисса необычайно душевна сегодня. Она вообще очень изменилась после смерти Люциуса. - Уверена, ему понравится во Франции.

Я киваю и растягиваю губы в улыбке. Я хорошая жена, хорошая невестка, хорошая мать. Далеко не полный список моих каждодневных ролей.

- Удачной поездки, Нарцисса.

Она благосклонно кивает, прижимает к себе опять чем-то недовольного Романа (у меня очень своенравный сын, что, признаюсь, очень мне нравится, хоть и доставляет немало огорчений), и они аппарируют. Я возвращаюсь в дом, чувствуя некоторое облегчение – Нарцисса умеет быть очень надоедливой, несмотря на то, что, в принципе приятная женщина, и я рада, что отдохну от нее. Я ни в чем не виню ее, не знаю, какой бы стала сама, если бы вдруг что-то случилось с моим мужем. Сомневаюсь, конечно, что я стала бы впадать в крайности, как это любит делать Нарцисса. Она обладает одним потрясающим, на мой взгляд, качеством – умением полностью растворяться в желаниях любимых людей. Люциус, Драко, потом Роман… я так не умею. Какой бы сильной ни была моя любовь к мужу и сыну, я никогда не забываю о себе.

- Они уже уехали? - голос Драко останавливает меня, когда я поднимаюсь в свою комнату.

- Да.

- Я тоже уезжаю.

Моя улыбка меркнет. Я стараюсь говорить спокойно:

- Надолго? - хочется спросить, куда, но только вот не спрошу. Я и так знаю, что к очередной любовнице. И почему я так ревнива? Тем более что и сама не без греха. - Мне ждать тебя?

Минуту Драко изучающе смотрит на меня, а потом качает головой:

- Нет, не стоит. Думаю, я задержусь.

Я киваю, отворачиваюсь и иду в спальню. Там обрываю все лепестки у роз, которые совсем недавно принесли эльфы – я очень люблю, когда в комнате много цветов. Глядя на пол, усеянный бледно-розовыми лепестками, я немного успокаиваюсь, а потом, распрямив плечи и приподняв подбородок, подхожу к камину и бросаю в огонь летучий порошок:

- Поместье Арчибальда Тимансона. Спальня.

Арчибальд – мое последнее увлечение. Совсем молоденький, ему только недавно исполнилось восемнадцать. Истинный аристократ, чем-то похож на Люциуса – те же манеры, тот же холодный взгляд. Я захотела его с первого взгляда. Он, как никто другой, умеет заставить меня забыть обо всех тревогах и волнениях.

- Панси, какими?..

Я не даю ему договорить, толкая на большую кровать:

- Помолчи.


****


Я очень радовалась, когда узнала, что мой отец договорился с Люциусом Малфоем о нашей с Драко помолвке. С этим мальчиком я виделась всего несколько раз, но он мне сразу понравился. Не знаю, что именно меня привлекло – красота, некая преувеличенная манерность или то, что он был наследником самого большого состояния в стране, но я сразу, как, наверное, и многие маленькие девочки, стала представлять себе, какая из нас с Драко может получиться замечательная пара.

В день, когда мы должны были произнести нерушимые клятвы, отец позвал меня к себе, и у нас состоялся серьезный разговор. Папа знал, что я у него чрезвычайно умная, гордился этим, всячески потакал мне во всем. А в тот вечер он попросил меня не сильно выпячивать мой ум. Я правильно его поняла – мне не следовало показывать, что я умнее своего будущего мужа, мужчины не любят такого. С того самого дня я и стала играть свою первую вечную роль невообразимой дурочки, восторженно хлопающей ресницами в присутствии своего суженого. От меня не укрылось слегка брезгливое выражение лица Драко, когда я глупо захихикала над какой-то шуткой его отца. А потом я стала свидетельницей его разговора с Люциусом. Говорили они в прихожей, думая, что поблизости никого нет, в то время как я притаилась за лестницей и внимала каждому слову.

- Папа, а покрасивее мне никого подобрать нельзя было?

- Драко, пройдет время, и ты поймешь, что главное в женщине – совсем не внешность. Панси воспитывали в лучших традициях аристократических семей, она знает, как вести себя в обществе, она единственный ребенок в семье, а, значит, и единственная наследница состояния Паркинсонов, а, кроме того, ты можешь уже сейчас начать влиять на нее, воспитывать в ней те качества, которые хочешь видеть в жене.

- Я подумаю над твоими словами, отец.

«Да уж, подумай хорошенько, - подумала я тогда, мстительно сжав кулаки, - Так, значит, меня посчитали тихой овечкой, которую можно ни во что не ставить? Что ж, посмотрим…»

Потом была школа, мы становились взрослыми, я все время была рядом с Драко… и полюбила его. Знаете, это такое странное чувство… я прекрасно осознавала все недостатки своего жениха, многое не одобряла, но любила с безграничной нежностью. В чем-то Люциус Малфой оказался прав – во мне воспитались некоторые очень удобные для Драко качества, как то: покорность, преданность, умение закрывать глаза на вещи, которые в других меня ужасно раздражали.

А еще был Блез. Человек, который оказался мне очень близок по духу. С ним единственным я позволяла себе становиться собой, не скрывать свой ум, свои представления о жизни. Помню, он был поражен, что я читаю книги и знаю заклинания, которые изучают на старших курсах в университете. Никогда не забуду, как с несвойственным мне смущением признавалась ему, что изучила всю школьную программу вплоть до седьмого курса еще на третьем году нашей учебы. Блез тогда в шутку заявил, что боится меня, а я обиделась, и он долго уговаривал меня простить его.

Мне нравилось, как этот парень смотрел на меня; от Драко мне таких взглядов получать не приходилось. Мне льстило, что среди множества девочек на нашем курсе, многие из которых были от него без ума, Блез выбрал именно меня. Но он никогда не позволял себе распускать со мной руки, вел себя корректно, сдержанно, тогда как с другими девочками явно не в карты играл.

Седьмой курс был для меня самым сложным. Драко тогда сбежал с профессором Снейпом, его обвинили в причастности к смерти Дамблдора. Я не хотела все это слышать, поэтому экстерном окончила школу, шокировав заодно заучку Грейнджер, ведь по всем предметам я получила «Превосходно».

Год мы с Драко просто переписывались. Я стала намекать на то, чтобы он перешел на сторону Ордена Феникса, к которому примкнул Блез. Я не дура, тщательно проанализировав происходящее, я сделала вывод, что вряд ли Темному Лорду удастся оказаться победителем в этой войне. Поттер понаходил почти все крестражи, в плен к аврорам попало слишком много Упивающихся… все более чем логично. Блез очень помог. Если бы не он, Поттер бы просто убил Драко. Но Драко сумел правильно разыграть имеющиеся у него козыри – данные о возможных местонахождениях Лорда и его дальнейшие действия в войне.

Вскоре мы поженились. И все бы ничего, только вот я никак не могла забеременеть. Многочисленные консультации и осмотры у лучших колдомедиков показали, что причина не во мне, а в Драко. Мне удалось скрыть от него эту информацию – если учесть самомнение моего мужа… эта новость могла вызвать слишком большой стресс, которому я не хотела его подвергать. Именно тогда я вспомнила о Блезе, точнее, о тех чувствах, которые он ко мне испытывал. Уже тогда, в первые годы моего брака, я изменяла Драко. Но рожать детей нужно не от тех, кто трахает твое тело, а от тех, кто любит. И я пришла к Блезу. Такого я ни с кем не испытывала. С Драко секс был изощренным, с моими любовниками – жесткий и часто быстрый, но с Блезом… это был не секс, это было действо, целиком посвященное мне – столько нежности и любви мне не дарил никто. Кроме того, та ночь дала мне горячо любимого сына.

Я не могу утверждать, но иногда мне кажется, что Драко знает, что Роман не его сын. Иначе, как можно объяснить то, что он перестал видеться с Блезом, как с другом, встречаясь с ним исключительно по вопросам бизнеса? Но, даже если это и так, Драко хорошо держится. Он великолепный отец, он искренне любит Романа, уделяет ему много времени.

Казалось бы, идиллия… только вот почему так хреново?


****


Все с самого начала пошло не так. Сначала Арчи стал строить из себя героя-любовника, чем неимоверно разозлил, потому что мне хотелось чего-то резкого и элементарно выбивающего всю дурь из головы. А он развел сопли, мол, какая ты красивая, я так тебя люблю, и так я тебя люблю, а хочешь, вот так полюблю?.. короче, получил по морде, пардон, по безупречному фейсу истинного аристократа. Иногда я искренне сожалею, что существуют исцеляющие чары. Было бы весьма поучительно, если бы Арчи походил несколько дней с расквашенной физиономией. Может, хоть тогда бы научился понимать женщин. Ну, меня, по крайней мере.

Раздражению моему нет предела, когда я вылетаю на улицу. Пройдя квартал, я понимаю, что оставила у Арчи свои серьги, но возвращаться как-то не хочется. Желания аппарировать тоже не обнаруживается. Решаю пройтись, ведь помогает же кому-то обыкновенная ходьба развеяться, чем я хуже? Через несколько минут понимаю, что, наверное, все-таки хуже, потому что единственное, что я чувствую – это страшная усталость в ногах. Врожденное упрямство не позволяет так просто сдаться, и я захожу в первое попавшееся маггловское кафе. Беглый взгляд по обстановке, и я почти успокаиваюсь – здесь довольно мило. Подхожу к незанятому столику, присаживаюсь, тянусь к меню. Услужливый официант приносит мне пепельницу, я подзываю его к себе пальцем:

- Молодой человек, и сигареты, пожалуйста, - называю марку и откидываюсь на спинку диванчика.

Через минуту я уже курю, с удовольствием затягиваясь. Еще одна моя привычка, от которой не хочется отказываться. Я волшебница, мне не страшны маггловские болезни, вызываемые курением, а, кроме того, я нахожу какое-то очарование в сигаретном дыме.

Мое внимание привлекает странная парочка магглов – молодой человек, со спины очень похожий на моего Драко, и девушка, которая явно под хмельком. Парень усаживает ее за стол и подзывает официанта, что-то шепчет тому на ухо и присаживается около девушки.

Признаюсь, я заинтригована, мне очень интересно, кем приходятся друг другу эти двое. Девушка постоянно роняет голову на плечо парню, а он явно чувствует себя неловко, прижимая ее к себе. Полумрак, который сначала так мне понравился, начинает мешать – я никак не могу рассмотреть ни парня, ни девушку, и все не могу избавиться от ощущения, что где-то я их видела. Я незаметно достаю палочку и направляю ее на маггловские светильники. Становится так светло, что даже я, ставшая причиной этого света, морщу лоб. Присутствующие в кафе начинают недоуменно оглядываться, в том числе и заинтересовавшая меня парочка. И я чувствую, как открывается от изумления мой рот.

Драко.

И Грейнджер.

Я уже собираюсь рвануть с места и обрушить праведный гнев на благоверного, когда замечаю, что это… не мой муж. Мелочи, но такие важные – цвет волос, глаза, не присущая Драко сутулость. Да и то, как уверенно он ведет себя в маггловском заведении…

Я снова взмахиваю палочкой, и становится так, как прежде. В голове – хаос мыслей. Кто этот человек? И почему с ним Грейнджер?


****


Я еле дожидаюсь, когда же эти двое выйдут из кафе, а потом, предварительно бросив наспех наколдованную банкноту на стол (да, я знаю, что это противозаконно, но я спешу, так что… в общем, не принимайте близко к сердцу) и выбегаю вслед за ними.

Грейнджер уже протрезвела, это видно по ее пунцовому лицу, даже ночь не способна скрыть этот румянец. Надо же, тетке двадцать шесть, а она еще не разучилась краснеть. Я поражаюсь таким… хм… людям.

Прячусь за углом и пытаюсь услышать хоть что-то из их разговора.

- … я, правда, в порядке. Спасибо…

- Может, вам вызвать такси?

- Нет, спасибо, как-нибудь сама справлюсь.

- Хоть скажите мне, как вас зовут…

- Ты ведь точно не Малфой? Ну, то есть не Драко Малфой?

- Точно. Меня зовут Александр, я уже говорил. А вы так и не назвали свое имя.

- Гермиона. Меня зовут Гермиона.

- Странное имя…

Еще бы, а если учесть, что так зовут какую-то грязнокровку…

- Уж какое есть, - голос Грейнджер становится сердитым, прямо как у МакГонагалл, когда та отчитывала кого-то из учеников.

- Я бы хотел еще раз увидеться…

- Александр, думаю, это плохая идея, - грязнокровка хмурится.

- Но почему?

- Да потому что…

И тут я слышу странный шум и выглядываю из своего укрытия.

Около Грейнджер и похожего на Драко парня останавливается маггловский транспорт, оттуда выходит какая-то девица с волосами мышиного цвета и говорит с Грейнджер на непонятном мне языке. Грязнокровка бледнеет, о чем-то спрашивает, а потом они обе садятся в средство передвижения и уезжают. Подделка Драко растерянно смотрит им вслед.

Я подхожу к нему:

- Говорите, вас Александр зовут?

Он вздрагивает и смотрит на меня.

- А вы, позвольте спросить, кто такая? И почему подслушивали наш разговор?

- Меня зовут Панси. В девичестве – Паркинсон, а сейчас – Малфой. И вы удивительно похожи на моего мужа, Драко Малфоя, - я достаю из кулона, который всегда ношу с собой, миниатюрное изображение Драко, шепчу заклинание, и картинка увеличивается в размерах. Александр настороженно смотрит на меня:

- Это какой-то фокус?

Я пожимаю плечами:

- Все в этой жизни, в какой-то степени – фокус. Один большой и мерзкий фарс. Но об этом я сейчас говорить не настроена, - я протягиваю ему колдографию.

Он берет изображение в руки и вскрикивает:

- Да он же… у него лицо как живое! Он только что усмехнулся! - с этими словами он переворачивает фото другой стороной, пытаясь что-то рассмотреть в свете фонаря.

Я киваю.

- Да, но сейчас это не важно. Взгляните на того, кто изображен на колдографии.

- Колдо?.. - и тут я вижу изумление на лице Александра. - Это же… нет, не я… но как похож…

- Александр, - я осторожно вынимаю карточку из его напряженных пальцев. - Думаю, нам есть, о чем поговорить… хотите, я вам кое-что покажу?

Он вопросительно смотрит на меня.

- Что вы знаете о мире магов? - я знаю, что сейчас моя улыбка кажется просто дьявольской, но ничего не могу с собой поделать – а ведь жизнь перестает быть скучной…
____________________________________________________________
от автора: следующая глава будет снова от лица НП, на этот раз НЖП. я предупредила))
вообще, думаю, все станет более-менее ясно нескоро. а, может, и скоро... не знаю. я вообще изначально планировала небольшой фик, но, судя по всему, получится что-то немаленькое...
да, и большое спасибо всем оставившим отзывы и подписавшимся))) также благодарю тех, кто исправляет ошибки. я искренне рада, что вы помогаете мне писать лучше))

Глава пятая. Полина



****


- Полина, ты отправила факс Судскому?

- Нет еще. Ты же сказал, что тебе срочно нужен отчет, я и отложила все остальное…

- Полина! Это же пять минут дела! Отправила бы факс, а потом сделала отчет.

- Хорошо, я отправлю. Дай мне только несколько минут, я сейчас подобью все цифры…

- Полина, а не звонили с литейного?

- Борис, пожалуйста, не отвлекай меня. Я отвечу на все вопросы через несколько минут. Ты же сбиваешь!

- Тебе что, сложно ответить?

Я тяжело вздыхаю, отодвигаю калькулятор в сторону и открываю свою тетрадь с записями.

- Просили в этом месяце приостановить отгрузки. После двадцатого они перезвонят и сообщат дальнейшие графики.

- Ты что, не могла раньше об этом сказать? Полина, это ведь очень важная информация, я уже расписал все вагоны! Теперь нужно все переделывать!

- А я почти окончила отчет, но из-за того, что ты меня прервал, я потеряла мысль, и теперь все придется делать заново, - как можно более спокойно отвечаю я, хотя хочется схватить степлер или нет, пожалуй, лучше дырокол, он ведь тяжелее, и запустить им в своего начальника.

Да кем он себя возомнил? Почему его дела важнее моих? Да, возможно, они глобальнее, но я тоже устаю, выполняя свою работу. Думает, фигней страдаю! А стоит мне только заболеть, так сразу аврал случается. Выхожу на работу и в спешном режиме исправляю многочисленные ляпы.

Звонит мобильный, я бросаю взгляд на дисплей. Князь. Хватаю трубку и спешно выхожу из комнаты, спиной чувствуя осуждающий взгляд начальника. Но Князь не из тех, кто будет зря звонить. Что-то случилось. Что-то очень серьезное.


****


В Лондоне душно, несмотря на то, что еще весна. Я раздраженно смотрю на часы – Дэвид опаздывает, это на него совсем непохоже. Начинаю нервничать, вспоминая, что еще предстоит обратный перелет. Ненавижу самолеты, но аппарацию или перемещение с помощью портоключа Князь запретил. Сказал, мне нельзя светиться. Я могу спорить с кем угодно, но только не с ним. Я не признаю никаких авторитетов, делая исключение только для Князя. С ним – никаких пререканий. Еще пять месяцев, и я смогу, наконец, быть с ним. Только бы вытерпеть…

- Полин?

- Привет, Дэвид, - стараюсь не выдать своего облегчения, цепляя на лицо маску безразличия и холодности.

- Прости, что опоздал, появились некоторые осложнения.

Я нахмуриваюсь.

- Надеюсь, к нашему делу это не относится.

Не нравится мне, как он прячет глаза.

- Дэвид?

- Полин, ты должна кое-что знать…

Чувствую, как напряжение сковывает мышцы. Кажется, я догадываюсь, что могло случиться…


****


Найти Гермиону не составляет труда. С ней, правда, какой-то тип, но я так взволнована, что не обращаю на него никакого внимания. Подхожу к ней и шепчу на ухо последние новости, попутно отмечая, что она пьяна. Ну, не так, конечно, чтобы совсем, но запах перегара ощутим.

Как я и ожидаю, она сразу понимает всю серьезность ситуации и без лишних расспросов садится в машину. Уже внутри, когда мы отъезжаем, я спрашиваю:

- А это кто там с тобой был? Новый мужчина?

- Полин, я думаю, не отвлекай меня, - немного замешкавшись, она все же отвечает: - Его зовут Александр. И он точная копия Драко Малфоя, ты разве не обратила внимания?

Я мотаю головой.

- Драко? Этого блондинистого красавчика? Я, верно, заболела, раз не заметила красивого мужчину.

- Малфой – красавчик? - кривится Гермиона. - Фу. Полин, ты извращенка.

- Ага, - ухмыляюсь я, а потом вспоминаю о своей миссии и вмиг становлюсь сосредоточенной. – Гермиона, здесь не одни сутки понадобятся. Я уже пробовала связаться с Сэмом, но он не отвечает. Чувствую, что дело неладно. Придется, наверное, и Атлантику преодолеть… боже, как же я ненавижу самолеты…

- Князь все так же против аппарации?

Я вздыхаю:

- Против, - достаю маленький хрустальный шар и начинаю катать его меж ладоней.

Чувствую, как нагреваются руки, а потом тепло разливается по всему телу. Смотрю на Гермиону, а потом она вдруг исчезает с поля зрения. Или это я потеряла реальность? Пытаюсь сосредоточиться на ощущениях и через несколько секунд снова чувствую свое тело.

- Полин? - слышу тревогу в голосе Гермионы.

Я вздрагиваю и смотрю на нее.

- Что? Что ты видела?

- Нам нужно в Италию. Князь уже там.

Гермиона берет меня за руку, шарик выскользает и падает на пол машины.

- Куда именно?

Нет времени разбираться:

- Я покажу, - я бросаю взгляд на шарик. И он возвращается ко мне в руку. - Не бойся только. Ощущения не самые приятные, но терпимо, - с этими словами я подношу ладонь Гермионы к своему рту и шепчу маленький заговор. - Смотри, - и я показываю ей то, что видела.

Гермиона дергается. Знаю, неприятно, когда тебе навязывают образы, которые тебе чужды, но я и так стараюсь, как могу, смягчить проникновение в ее мысли.

Она смотрит на меня с широко раскрытыми глазами:

- До сих пор не могу к этому привыкнуть. Вроде, уже не первый раз, когда ты показываешь мне свои видения, а все равно больно.

Я целую ее запястье:

- Прости, дорогая.

Она слабо улыбается мне:

- Наверное, это мне наказание за то, что я так предвзято относилась к Трелони.

Я пожимаю плечами – я никогда не стремилась к предсказаниям, по правде, я это толком-то и не умею. Так, могу заглянуть в будущее на несколько минут вперед, да и то, потеря энергии так велика, что я потом несколько дней отхожу. А так… просто заглядываю в другие пространства, оставаясь в том же временном промежутке. Это легко, это нормально. Это привычно, в конце-концов.

- Ну, что? Ты своим ходом, я своим? - я пытаюсь улыбнуться, но, видимо, не очень удачно, потому что Гермиона смотрит на меня с жалостью.

Да, обидно, что мне запретили пользоваться магией. Только чистая природная сила, и все. Вы не представляете себе, как это сложно – владеть какими-то умениями и знаниями и не сметь их использовать. Но я слишком хочу этого человека…

- Полин… а, может, со мной? Он не узнает. Я не скажу.

Я качаю головой.

- Нет. Он не узнает, но я-то буду знать. Вполне нормально, если ты нечестна по отношению к кому-то, но быть нечестной перед самой собой – это добровольное самоистязание.


****


Меня зовут Полина. Мне двадцать три года, и я славянка. Конкретно уточнять национальность не имеет смысла, так как в моем роду были и русские, и украинцы, и сербы, и бог знает кто только еще.

Каких-то пять лет назад я жила обычной жизнью, училась в университете и даже не подозревала, что ждет меня впереди.

А потом я встретила Князя, и все резко изменилось. Сложно описать, но, если вкратце, это как-будто вы всю жизнь верили, что ваши глаза – карие, а вас подвели к зеркалу, и вы увидели, что они зеленые. Ну, то есть, что все совсем не так, как кажется. Не банальная фраза о том, что мир без розовых очков сер и неприветлив, а встряска, которую не каждый сможет морально перенести. Я и не выдержала сначала. Попала в психушку, общалась с психиатром, проходила всякие процедуры…

И снова Князь. Просто пришел за мной, взял за плечи, встряхнул и, глядя прямо в глаза, сказал:

- Пора, Полина. Ты нужна здесь.

И я покинула свой выдуманный мир, в котором было тихо и спокойно, и пошла за Князем с его невероятными золотыми глазами и мягким обволакивающим голосом. За таким, как говорила моя прабабка, хоть на край света. Теперь я понимаю, что это значит…

Князь – личность загадочная, мало кто знает, откуда он, какое его настоящее имя, чем именно он занимается. Человек-тайна. Человек, не признающий никаких правил, и в тоже время устанавливающий свои собственные, непреложные законы. Человек, раскрывший мою магическую суть.

Я всегда любила все новое, поэтому училась много и с удовольствием. Иногда мне даже казалось, что Князь поражался каким-то моим достижениям, но выражение его лица так быстро менялось, что быть в чем-то уверенной просто не представлялось возможным. Иногда я чувствовала потоки магии, иногда становилась одним сплошным сгустком магической энергии, иногда не могла даже соломинку со стола сдвинуть магией. Разумеется, меня огорчали такие перемены, и, разумеется, я, будучи девушкой, причем девушкой эмоциональной, не сдерживала своих эмоций. Князь мрачнел лицом, но молчал. Начал учить меня борьбе. Я не очень понимала, зачем мне это, ведь, если бы я научилась управлять магией, я могла бы за себя постоять и без применения физической силы, но спорить с Князем…

Родители переживали за меня, за каких-то несколько месяцев я очень изменилась. Хорошо, что хоть о лечебнице им не стало известно, уж не знаю, как это Князю удалось, для меня до сих пор это больная тема, уж извиняюсь за каламбур. Но я все объясняла нервотрепкой с занятиями в университете, и, кажется, их устраивало такое объяснение.

Когда у меня получилось положить Князя на лопатки, я не могла сдержать восторга. А он одним резким движением скрутил меня в узел и прошептал прямо в ухо:

- Пока ты будешь радоваться первой победе, твой противник нанесет сокрушительный удар.

Я запомнила эти слова на всю жизнь и перестала ценить счастливые моменты, каждый раз оценивая возможные последствия, к сожалению, не всегда благоприятные.

Потом Князь уехал на месяц, и я поняла, что такое жизнь без него. Не жизнь вовсе. Ни вздохнуть с легкостью, ни улыбнуться, ни заплакать. Именно тогда я поняла, что этот человек стал всем для меня. Не могу назвать это чувство любовью, оно больше и полнее, оно неосязаемо, оно все равно, что твердь под ногами – нет его – нет и опоры. А как без нее, без опоры-то?

Помню, я была на лекции, когда зашел странного вида человек и попросил меня выйти. Я осторожненько исследовала его мысли и, не найдя ничего плохого, вышла с ним.

- Князь при смерти, - холодно сказал он.

Помните, я про опору говорила?

- Он хочет видеть тебя, - продолжил, между тем, человек.

- Да, - выдохнула я.

Человек взял меня за руку, и мы аппарировали. Моя первая и последняя в жизни аппарация.


****


- Полина…

Я смотрела на бледное лицо Князя, и мне хотелось умереть за него.

- Князь… что произошло?.. - я рванула было к нему, но мне преградили дорогу:

- Нельзя.

Как ножом по сердцу.

- Полина… - не то сказал, не то улыбнулся моей горячности Князь. - Глупая девочка моя…

Какая опора, если я, оказывается, умею летать?

- Князь… - прошептала я и осела на пол, вдруг почувствовав слабость в ногах.

Кто-то поднял меня под мышки и усадил на жесткий стул. Так я и просидела, глядя в родные золотые глаза, несколько часов. Мы молчали, но успели обсудить взглядами все.

- Возьми меня за руку, - попросил меня потом Князь.

Я безропотно подошла к нему и выполнила его просьбу.

Было безумно больно. Я не знаю, что испытывает человек, у которого вампир пьет кровь, но точно знаю, каково это – терять магию, чувствовать, как ее вытягивают из тебя, словно жилы. Я закатывала белки глаз, я кусала губы, но не отнимала руки. Когда магии почти не стало, я потратила последние силы на то, чтобы посмотреть на Князя. Он улыбался. Я тоже попыталась улыбнуться, но не успела, потому что потеряла сознание.

Я пролежала без сознания несколько дней, как мне потом сказали. Когда очнулась, первым, кого я увидела, был Князь, спящий у моей кровати в кресле.

Князюшка, сердце мое, душа моя, мои грезы и мои разочарования.

- Князь… - прохрипела я так тихо, что сама не услышала.

А он проснулся и посмотрел на меня.

- Полина… - с каким-то странным выражением лица он посмотрел на меня. - Будешь жить, - прищурившись, твердо сказал он.

- Да куда ж я от тебя… - прошептала я, мысленно ругая губы за то, что они не слушались и не гнулись в улыбке, которую я так хотела подарить этому человеку.

Князь наклонился и поцеловал меня.

И я пропала.


****


Я потеряла почти все, что он раскрыл во мне, но мне не было жаль, ведь моя магия вернула ему жизнь.

- Будем развивать в тебе другие качества, - то ли утешил, то ли пригрозил Князь.

Запретил использовать остатки магии, пока не восстановится хотя бы половина. А пока я учила языки, продолжала отрабатывать удары, сопровождала Князя во время его деловых поездок. Жизнь бурлила, за день могло произойти столько событий, что среднестатистический человек не переживал и за год.

- Зачем я тебе? - иногда спрашивала я Князя.

Он только улыбался каким-то своим мыслям и отмалчивался. Я не настаивала на ответе, важным было только то, что я могла быть рядом с ним.

Через полгода я почувствовала магию, большую и с трудом управляемую магию. Князь направлял меня, за что я была безмерно благодарна – боюсь, я могла снова не выдержать и помешаться.

Когда я научилась видеть то, что происходило далеко от меня, а то и в будущем, Князь посвятил меня в некоторую часть своих интересов. Возможно, кто-то пришел бы в ужас, но только не я. Для меня все это было некоей игрой, способом стать ближе дорогому мне человеку. Что с того, что кто-то хочет управлять миром? Главное – стремление, а размах зависит только от человека.

Кроме своих замыслов Князь показал мне другой мир – мир магов, отделенный от мира людей, которых почему-то называли магглами, незримой стеной, сквозь которую могут проходить только те, кто является носителем древних знаний и умений. Мне польстило, что я отношусь к их числу.

Князь познакомил меня с несколькими магами, которые работали вместе с ним, но предупредил, что они не в курсе его истинных намерений относительно информации, добываемой ими для него. Я лишь плечами пожала. Нужно молчать – буду. Слово Князя – закон. А еще он велел мне не использовать умения магов, используя только то, что подвластно немногим из них – прорицание, дальновидение и выбросы магии ладонями, без всяких проводников, вроде их палочек. Вот этому я стала противиться, ведь я только научилась аппарировать и трансформировать одни предметы в другие. Но Князь был непреклонен. Несколько месяцев спустя он пришел ко мне.

- Полина, появились непредвиденные сложности. Я хочу, чтобы ты кое-что пообещала мне.

- Князь?..

- Я не могу допустить, чтобы ты ушла к другому… - начал Князь.

Я рассмеялась. Уйти? К другому? Да как же это?..

- Я не шучу, Полина. Не до шуток сейчас, - строго сказал Князь.

Я тут же перестала смеяться и внимательно посмотрела на него.

- Ты должна затаиться.

Я бросила на Князя непонимающий взгляд.

- Совсем никакой магии. Никакого магического мира. Будешь жить в мире магглов, работать с ними, дружить с ними, возможно, спать с ними…

Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но Князь поднял руку, останавливая меня:

- Полина. Ты должна пообещать. Никакой магии, пока я не попрошу. Поверь, так надо.

Я не могла не верить, но было обидно. Я появлялась в немагическом мире только для встреч с родителями и для того, чтобы окончить университет, на чем почему-то настаивал Князь. А теперь он говорил мне, что нужно было совсем перебраться туда. Жить, как раньше? Каких-то несколько месяцев назад. Целой вечности назад…

Я только приготовилась впервые в жизни отказать Князю, как он сказал то, на что я не могла не отреагировать:

- Выдержишь три года, и я женюсь на тебе. Получишь на меня все права.

Не то чтобы я стремилась замуж, но стать женой Князя…

Словно в забытьи я прошептала:

- Хорошо.


Глава шестая. Гарри



****


Иногда, чаще ночью, становится так холодно и тоскливо, что я начинаю задыхаться. Лоб покрывается испариной, руки дрожат, нервно сжимая простыни. Я сажусь на краю кровати, по старой привычке запуская пальцы в волосы. Сижу так долго-долго, пока тело не немеет, а потом встаю и, еле перебирая ногами, иду в комнату сына. Джон – моя отрада и единственная цель моей жизни. Даже не так. Он – единственный, ради кого я продолжаю жить. После того, как умерла Джинни, все потеряло вкус и краски. Если бы не Молли с ее уникальной способностью вдалбливать простые вещи в головы даже самых упертых людей, вроде меня, я бы совершил самую большую ошибку в своей жизни.

- Пап?.. - сонно шепчет сын, жмуря глаза.

- Я. Ты спи, сын. Я так, просто. Посмотреть, как ты.

Джон улыбается и переворачивается на другой бок. Я подхожу ближе и поправляю одеяло, которое, еще чуть-чуть, и упадет. Сажусь на пол у кровати и прислоняюсь к прикроватному столику. Из головы не идет Гермиона. Могу только представить, как ей сейчас тяжело. Даже не знаю, что хуже – потерять любимого человека или видеть его таким, каким Гермиона видит Рона. Я был в больнице несколько раз. Зрелище не для слабонервных. Я едва не расплакался, как маленький, когда увидел Рона, рисующего какие-то детские рисунки. И эта странная слабая улыбка… как у годовалого ребенка… жутко видеть эту улыбку на лице взрослого мужчины. Надо будет навестить Гермиону. И Джона взять с собой. Я разговаривал вчера с Министром, он восторженно отзывался об успехах отдела, который возглавляет моя подруга. Даже не сомневаюсь, что она работает на совесть, это же Гермиона. Вот только… уверен, на износ она работает. Совсем, как я, когда потерял Джинни. Я-то теперь знаю, что так нельзя, а вот Гермиона – нет. Нужно еще раз озвучить свое предложение по поводу должности преподавателя в Хогвардсе. Не знаю, сколько ей сейчас в Министерстве платят, но уверен, что смогу предложить не меньше – благодаря щедрой финансовой помощи со стороны попечительского совета работа в Хогвардсе сейчас – весьма прибыльное, не говоря уж о том, что достойное и благородное, дело. А я бы присмотрел за ней…

Сам не замечаю, как начинает клонить в сон…


****


Просыпаюсь от стука в окно. Пытаюсь встать, но тело не слушается – онемело. Ужасно болит шея, затекли все конечности. Назойливый шум за окном не прекращается.

- Па!..

- Да, Джон?

- Там сова!

- Сын, открой, пожалуйста, окно. Что ей там нужно?

Джон легко соскакивает с кровати и бежит к окну. Распахивает его и впускает птицу. С уханьем сова влетает в спальню и приземляется прямо мне на плечо. Сдерживаюсь, чтобы не выругаться при ребенке – проклятая птица пребольно впилась своими когтями мне в плечо. Отдираю ее от себя, не обращая внимания на возмущенное уханье и хватаю за ее за лапу, чтобы забрать маленький сверток. Что за глупая сова! Вот Ядвига совсем не такая была…

«Гарри, милый, есть дело. Нужно увидеться. Я знаю, что у тебя куча работы, но, пожалуйста, удели мне несколько минут. Уверяю, это действительно срочно. Как на счет обеденного перерыва в Хогвардсе? Ответ пришли обязательно. П.»

Так, и что там, спрашивается, за дело может быть?

- Пап, а я есть хо-чу, - некоторые слова Джон произносит по слогам.

- Пошли завтракать, - я взлохмачиваю густую шевелюру сына и направляю его к двери.

Уже могу идти, но тело все равно ломит. Что же ей от меня надо?


****


В школе все по-прежнему. Те же дети, одуревшие без родительского надзора и переполняющего душу восторга перед магией; те же преподаватели со своими заботами. Только директор не тот. И профессор Зелий – тоже другой.

До сих пор не могу привыкнуть к своей новой должности.

- Директор! Директор! - ко мне подбегает маленькая ведьма с косичками, смешно торчащими в разные стороны. Гриффиндор, разумеется. Кто бы еще с такой непосредственностью обращался с директором?

- Да, мисс Рейн? - я стараюсь придать голосу заинтересованности, вроде удачно. Вся штука в том, что я наперед знаю, о чем меня спросит эта девочка – все написано у нее на лице.

- Директор, а правда, что в этом году состоится спортивное состязание между командами магических школ Великобритании?

- И да, и нет, мисс Рейн, - не выдерживаю и улыбаюсь, замечая, как пружинят ее косички. - Дело в том, что принимать участие в состязании будут не только команды школ Великобритании. Это международный конкурс.

- А я могу принять участие? - доверчиво смотрит на меня девочка.

- Боюсь, что нет, Лайза. Существуют ограничения по возрасту, - некстати вспоминается Тремудрый турнир, и я нахмуриваюсь.

На лице девочки написано разочарование, но природный оптимизм не дает ей грустить долго – весело подпрыгнув на месте, Лайза уносится прочь, к подружкам, а я продолжаю свой путь в кабинет, попутно вежливо улыбаясь встречающимся мне преподавателям и студентам.

Не успеваю расслабиться за рабочим столом, как слышу стук в дверь.

- Войдите, - разрешаю я.

- Гарри, можно? - держась за дверь, в кабинет заглядывает Колин.

Я встаю из-за стола и иду к нему:

- Конечно, друг, проходи, - протягиваю ему руку для приветствия и указываю на стул для визитеров, а сам возвращаюсь на свое место. - Что-то случилось?

Вижу, что он смущен.

- Гарри, я… у меня к тебе просьба.

- Говори, - я киваю.

- Этот турнир… мне бы хотелось получить исключительные права на проведение фоторепортажа, - после недолгих колебаний выпаливает Колин.

Я улыбаюсь, чувствуя, как возникшее было напряжение исчезает – я, как всегда, уже понапридумывал себе миллион катастроф. Нет во мне рассудительности и способности оставаться спокойным в любых ситуациях, как у покойного Дамблдора.

- Конечно, Колин. Я попрошу Тару подготовить документы.

Тара – мой секретарь, даже не знаю, что бы я без нее делал.

- Ой, Гарри, спасибо тебе большое. Ты даже не представляешь, как это важно для меня… моей карьеры…

- Колин, - прерываю его я. - Все в порядке. Не надо благодарить меня. Какие благодарности между друзьями?

Не хочется признавать, но в данный момент я нагло лицемерю – никакой мне Колин не друг. Просто часть моего прошлого, очень назойливая часть. Легче согласиться на все и выпроводить его поскорее, чем выслушивать все эти благодарности и пустые для меня восхваления.


****


Я обнимаю ее, и становится невероятно тепло на душе. Она потрясающая женщина, с ней я научился понимать, что у каждого своя правда, и нельзя всех подгонять под собственные мерки. В общем-то, если бы меня спросили, когда я сам, лично, почувствовал, что изменился, я бы ответил, что после того, как стал близок с ней.

- Что мне нравится, Гарри, так это то, что ты всегда рад меня видеть, - вкрадчиво говорит она.

- Да, - соглашаюсь я, целуя ее в шею.

- Женщину тебе надо, - нравоучительно заявляет она, откидываясь назад в моих объятиях. А потом уточняет: - Постоянную.

Я уже тянусь к ее губам, когда она вдруг отталкивает меня:

- У меня новости от Сэма.

Я вмиг становлюсь серьезным, указываю ей на кресло у камина, приглашая сесть. Сам сажусь на ковер, с удовольствием замечая неодобрение в ее глазах. Но она никак не комментирует эту мою плебейскую привычку и продолжает:

- Я не знаю, известно ли тебе, что у нас проблемы…

- Нет, неизвестно.

- Считай, что уже проинформирован. В общем, нужно лететь в Штаты. Собирается команда, Сэм уже ожидает нас. Ты как? Сможешь оставить свою школу на некоторое время?

- На какое время? - уточняю я.

- Ты же знаешь, я не могу озвучивать точные сроки. Как только справимся, так и свободны.

- Ты знаешь мое отношение ко всему этому. Иногда мне кажется, что меня умело завербовал Волдеморт-два.

- Князь – не Темный Лорд, - чопорно произносит женщина в моем кресле. - Он человек, который несет Знания. Ты же видел.

- Видел, - вздыхаю я. - И все же я не смогу вот так вот исчезнуть из Хогвардса. Ты же знаешь, у нас должно будет состояться международное состязание…

- Перепоручи Таре.

- Не знаю… - по привычке запускаю пальцы в волосы.

- А вот что мне не нравится в тебе, так это твое неискоренимое упрямство, - она встает с кресла и подходит к камину.

- Там нет летучего порошка, - со смешком говорю я, ожидая, что она обернется.

- Там – нет, а здесь – есть, - она оттягивает мантию и достает из кармана горсть порошка, - Пока, Гарри. Уверена, скоро встретимся, - и исчезает в зеленом пламени.

Я качаю головой. Самое смешное – она права. Несомненно права. Как всегда.


****


- Гарри, ты что, с ума сошел? - на лице Тары написано крайнее возмущение.

А еще радость. Она старается скрыть это чувство, но я-то все вижу. Тара была бы лучшим директором, чем я. Только вот совет попечителей вряд ли позволит женщине возглавлять школу. Другое дело, если я назначу ее своим официальным заместителем. Я редко, если не сказать никогда, не пользуюсь тем фактом, что только благодаря мне волшебный мир не находится сейчас во власти Волдеморта. Но, думаю, время пришло. Мне не посмеют перечить. Никогда не думал, что скажу это, но есть дела поважнее управления Хогрвардсом.

- Тара, вот бумаги. Я все подписал, - я встаю, снимаю мантию, вешаю ее на спинку своего кресла и направляюсь к камину. - Да, и еще.

- Да, Гарри? - мечтательно спрашивает Тара, не сводя глаз с моего стола.

- Проследи, пожалуйста, чтобы Холли не устраивала балаган из моего дома.

Холли – моя домработница. Девчонке едва исполнилось восемнадцать, но, пообщавшись с ней, никогда в это не поверишь – она говорит, что это мудрость ее сумасшедшей бабки. Склонен верить этому. Так вот, кроме того, что Холли чрезвычайно мудра для своих лет, а еще потрясающе готовит и умудряется вытирать пыль так, что не нарушается мой творческий беспорядок, она еще и страшная тусовочница и в мое отстутствие обожает устраивать вечеринки в моем доме. Между нами каких-то восемь лет разницы, но часто они кажутся мне настоящей пропастью.

- Ага, - рассеянно кивает Тара, все еще с вожделением глядя на мое рабочее место.

Я ухмыляюсь и ступаю в камин.

Она справится.


****


- Пап, мы едем в А-ме-и-ку? - с восторгом переспрашивает Джон.

- Не совсем. Мы не едим, а летим, - я укладываю в чемодан еще одну рубашку.

- На метле?

- Нет.

Я ничего не забыл?

- Ап-па-и-у-ем?

- Нет, сынок. Боюсь, ты еще не готов к этому.

- По… пото… по-то-ключ? - продолжает угадывать сын.

- Нет. Слишком опасно, если учесть, что придется пересекать океан.

Джон растерян.

- Тогда как?

- На самолете, дурачок, - в комнату входит Холли.

Она треплет Джона по голове и отбирает у меня футболку, которую я безуспешно пытаюсь сложить.

- Неряха, - беззлобно упрекает она меня и шлепает по руке, прежде чем молниеносным движением сложить футболку так, как это делают в дорогих магазинах.

- Ты настоящее сокровище, Холли.

- Знаю, - ухмыляется девушка. - Может, повысишь мне зарплату?

- На сколько? - с готовностью отзываюсь я.

- Тшш, - она прикладывает палец к моему рту. - Гарри, я пошутила. Ты и так платишь мне более, чем достаточно. Я в неоплатном долгу перед тобой.

- Холли…

- Ты же знаешь, я говорю правду, - пожимает она плечами.

Шесть лет назад я обнаружил манускрипты с чарами, способными излечить практически неизлечимые болезни. Так уж вышло, что чары успели перевести и использовать. Среди первой группы излечившихся волшебников была и мать Холли, пострадавшая во время войны и которая медленно, но верно угасала.

- Холли, если произойдет что-то срочное, сразу же пришлешь мне сову, хорошо?

- Конечно, - она укладывает спальный костюм Джона поверх остальных вещей и захлопывает чемодан. - Кстати, есть специальные чары для того, чтобы вещи сами сложились, - как бы между прочим замечает она.

- А раньше ты не могла этого сказать?

- Мне просто нравится делать это вручную, - вновь пожимает плечами Холли.

- Холли, а ты мисти Дика поло-жила в че-мо-дан? - спрашивает Джон.

- Нет, конечно. Уверена, он тебе пригодится во время перелета, - Холли протягивает замусоленного зайца Джону. - Держи своего мисти Дика.

Я гляжу на часы. Пора. Уменьшаю чемодан, кладу его в карман и беру Джона за свободную руку.

- Ведите себя хорошо, мальчики, - кричит нам вслед Холли.

Уже выходя, я оборачиваюсь:

- То же самое хочу сказать и тебе. Я, кстати, попросил Тару навещать тебя. Так что – никаких пати в моем доме.

- Засранец! - с чувством обзывает меня Холли и швыряет нам вслед подушку.

Я ухмыляюсь.


****


Такси останавливается около огромного особняка. Я расплачиваюсь с водителем и выхожу из машины, помогая Джону.

- Ух ты! - восхищается сын.

Не могу сказать, что мне приятно это слышать, но сдерживаюсь. Поднимаемся по ступеням, которым, наверное, сотни лет. Подойдя к двери, стучу по ней специальным молоточком. Долго не открывают, и я уже тянусь к молоточку, чтобы еще раз постучать. И тут дверь распахивается.

- Поттер?

- Добрый день, Малфой, - я стараюсь быть вежливым.

- Какого боггарта тебе здесь надо?

- Я, вообще-то, не к тебе.

- А к кому? - прищуривается Малфой, все еще не приглашая нас в дом.

- Драко, прекрати устраивать сцены, - слышится голос позади Малфоя.

Дверь распахивается шире, и я вижу Панси.

- Гарри, здравствуй, - улыбается она и отталкивает мужа бедром, пропуская нас с Джоном внутрь. - Рада тебя видеть. И тебя тоже, - она улыбается моему сыну. - Ты ведь Джон, не так ли?

- Да, - робко отвечает сын, легонько обнимая меня за ногу.

- Там, - она показывает на дверь библиотеки, - мой сын. Его зовут Роман. Пообщайтесь, - она мягко потталкивает Джона в указанном направлении.

- Что прои?.. - начинает приходить в себя Малфой.

- Драко, я потом объясню, - небрежно прерывает его Панси. - Пройдемте в кабинет.

Не могу не восхищаться этой женщиной, но злорадную улыбку при виде заткнувшегося Малфоя сдерживаю. Все-таки, я в его доме. И мне не пятнадцать лет.

Заходим в кабинет, там темно. Панси достает палочку:

- Люмос!

Глаза не успевают отреагировать на смену освещения, и пока я щурюсь, раздается ошеломленный голос Малфоя:

- Какого черта?!

Наконец, очертания комнаты становятся четче, и я понимаю, что мы не одни здесь.

- Гермиона?

- Гарри?

- Кто этот тип? - Малфой в шоке смотрит на парня, который удивительно похож на него. - И что ты здесь делаешь, Грейнджер?

- Черт, ты действительно похож на меня… - бормочет копия Малфоя.

- Панси, а ведь ты была права. Это очень интересно, - раздается голос из угла, и на свет выходит… Полин.

- Панси? - поворачивается к жене Малфой.

- Любимый, все в порядке, - Панси кладет ему руку на плечо, а потом обращается к присутствующим: - Устраивайтесь поудобнее. Полин сейчас все объясняет.

- Да уж, хотелось бы послушать, - чопорно заявляет Гермиона, садясь в кресло и поправляя юбку на коленях.

Не могу сдержать ухмылки – быстро же она взяла себя в руки. Узнаю Гермиону. Как в старые добрые времена. Присаживаюсь рядом. Мне и самому интересно, что происходит. Что здесь делает Гермиона, зачем здесь Полин, и что это за парень, так похожий на Малфоя?


Глава седьмая. Драко


****


Я зол. Я ужасно зол. А еще безмерно растерян. Только вот этого никому не покажу – много чести.

Девушка, которую Панси представила, как Полин, говорила мало, но по делу. Оказывается, весь мир в опасности, потому что какие-то Знания оказались в руках людей с недобрыми намерениями. Задача находящихся в моем кабинете – вернуть Знания некоему Князю, которого все присутствующие непонятно за что чуть ли не боготворят. Больше всего задело то, что в курсе все, кроме меня. Панси… она же моя жена, не так ли? Как она могла скрывать это от меня? Я отец ее ребенка, боггарт побери! Утешило только то, что Поттер и Грейнджер, похоже, не знали, что были посвящены в одну и ту же тайну, но скрывали это друг от друга. Идиоты. Кстати, а Грейнджер похорошела за те несколько лет, что мы не виделись…

А еще я так и не понял, кто этот парень, который под меня косит. Вот сейчас как раз возникла пауза. Воспользуюсь.

- Все это безумно интересно, - смахиваю несуществующую пылинку с плеча, а потом перевожу взгляд на Полин. - Только вот я так и не понял, кто это, - подбородком указываю на свою неудачную, кстати, копию.

- А вот это пусть Панси объяснит, - Полин присаживается на кресло и вытягивает длинные ноги вперед.

Невзрачная, в общем-то, девушка, но глаз невозможно отвести. Я, кстати, так и не понял, кто она такая. По возрасту, вроде, такая же, как и остальные, может, чуть младше, но я что-то не припомню, чтобы такая училась в Хогвардсе. А у меня хорошая память на лица.

- Драко, милый, может, все-таки присядешь?

Ненавижу, когда она обращается со мной, как с ребенком.

- Нет, я постою, - с максимально возможным достоинствоам отвечаю я.

- Как знаешь, - она пожимает плечами. И без всяких вступлений, как всегда, заявляет: - Это твой брат, Александр.

- Что?!

И это не только я спросил. На этого Александра с удивлением уставились почти все, кроме Панси и Полин.

Я в шоке.


****


Не понравился мне этот способ перемещения. В очередной раз понял, что мне не нравятся магглы и все, что с ними связано. Благоразумно промолчал, потому что рядом сидела Грейнджер. А сзади – Поттер. Та еще компания. Хорошо хоть с новоявленным братцем не посадили.

До сих пор не могу прийти в себя. Это же надо – брат-близнец! Говорил с портретом отца, тот признался, что в день нашего с братцем рождения забрал младшего сына у Нарциссы и отдал его на попечение какой-то старой ведьмы. Вопрос наследства и традиций семьи Малфоев. Нет, я, конечно, ничего не имею против того, что оставили меня, что я – единственный наследник и все такое… но неужели нельзя было как-то уведомить меня, чтобы я не выглядел таким идиотом, когда Панси рассказывала об Александре? Хорошо, что уже поздно оспаривать завещание отца, и я уже все унаследовал.

А я еще удивлялся, зачем отцу было место в попечительском совете Хогвардса… наивно полагал, что он ради меня терпел всех этих ограниченных магов и волшебниц… хотя… в принципе, так и было. Отец уничтожил запись об Александре в книге родившихся волшебников, поэтому уведомление о принятии в Хогвардс пришло только на мое имя, и никакого скандала о близнецах в семье Малфоев не вспыхнуло.

Теперь это недоразумение, мой брат то есть, сидит здесь, в этой странной летающей маггловской машине, и читает, или делает вид, что читает, книгу, подсунутую ему Полин. Присматриваюсь. «Найди в себе магию». Фыркаю. Что за бред? Магия либо есть, либо ее нет, разве не так?

- Не так, - слышу мягкий голос Полин.

Оборачиваюсь. Она встает со своего кресла, шепчет что-то на ухо Грейнджер, та встает, и они садятся на места друг друга. Грейнджер кого-то слушает? Мир сошел с ума. Помнится, когда я перешел на сторону Ордена, меня безумно удивляло, как с ней все носятся. «Гермиона сказала то, Гермиона сказала сё…» Стадо баранов.

- Прошу прощения? - вежливо осведомляюсь я у Полин.

- Я прожила без магии почти двадцать лет, пока не появился Князь. А потом он показал мне, на что я способна.

- Мне так и не сказали, кто этот Князь такой.

- Придет время, и ты встретишься с ним, Драко. Пока рано.

- И кто принимает это решение? Ну, рано или нет? - теряю терпение.

- Князь, разумеется, - пожимает плечами Полина.

- Вы любовники? - спрашиваю я.

- С чего ты взял? - с интересом смотрит на меня Полина.

- То, как ты говоришь о нем… так влюбленная женщина говорит о любимом мужчине.

Полина смеется. У нее красивый смех, хочется слушать и слушать.

- А ты не такой идиот, каким я тебя представляла, - с детской непосредственностью заявляет она.

Обидно. Но я, как это ни парадоксально, люблю откровенность.

- Нет, это не любовь, - вдруг говорит Полина. - Если… хотя нет. Пожалуй… КОГДА вы встретитесь… мне будет интересно послушать твое мнение о Князе.

Я киваю. Ценю женщин, которые ценят меня. Ну, или хотя бы какие-то мои качества.


****


Странная страна – Америка. Те же люди, те же магглы… только вот все равно все по-другому. Сэм оказался сухоньким старичком-волшебником, чем-то неуловимо напоминающим покойного Дамблдора, только вот ростом не вышел. Провел нас к небольшому автомобилю, который, разумеется, оказался огромным внутри. Я удобно разместился на отдельном сиденьи, все еще с недовольством поглядывая на братца. Полин о чем-то переговаривалась с Сэмом, изредка бросая взгляды то на меня, то на Поттера.

Не нравится мне все это.

И Панси, подозрительно молчаливая, ужасно раздражает. До сих пор не могу простить ей того, что она несколько лет скрывала от меня знакомство с этими людьми. Дружбу с Поттером, Грейнджер… мир сошел с ума. Определенно.

- Мистер Малфой, вы всегда так молчаливы?

Смотрю на Сэма. Уверен, этот человек не так прост, как хочет показаться.

- Раз уж вы позволили называть себя по имени, не вижу смысла в таких церемонностях, - поверить не могу, что сказал это. Отец бы в гробу перевернулся. Как минимум, не появлялся бы в портрете месяц. А не разговаривал бы полгода.

- Хорошо, - кивает Сэм. - Драко.

Стараюсь не поморщиться.

Сэм выжидательно смотрит на меня, пока я не соображаю, что так и не ответил на его «вопрос».

- Нет, не всегда. Просто пытаюсь понять, не забыл ли чего.

- Работа? - предполагает Сэм.

- И это тоже. Скажите, Сэм, куда мы направляемся?

- В мое имение. Двадцать четыре?

Я недоуменно смотрю на него.

- Сколько вам было лет, когда вы построили собственную империю?

Мне нравится, как это звучит. Признаюсь, мысленно я не раз называл свое детище именно так. Только вот как об этом стало известно Сэму?

- Вы правы, - киваю я и вспоминаю, как ставить блок. Чувствую, что нужно соблюдать острожность. Отворачиваюсь к окну, делая вид, что заинтересовался чем-то за окном.

Слышу вздох Сэма. Остаток пути он не тревожит меня своими вопросами.


****


Мы проходим сквозь магический барьер и оказываемся… в Англии. Нет, ну, не дословно, конечно, но впечатление именно такое. Имение Сэма очень похоже на мое, только меньше, что меня, признаюсь, более чем устраивает. Нам с Панси приготовили весьма неплохие аппартаменты, и слуги вышколенные.

- Ну, говори уже, - Панси усаживается на край постели и выжидательно смотрит на меня.

- Ты о чем? - краем глаза замечаю, что в дальней спальне остался один из слуг, переносивших наши вещи.

Панси стягивает туфли и швыряет их в угол.

- Драко, я же вижу, что ты недоволен. Давай, высказывай все свои фе, и покончим с этим.

Никогда не понимал мужчин, которые мечтают об умных женщинах. Меня вот Мерлин наградил одной из, и что? Мучаюсь каждый день. Никакой интриги.

- Как долго ты собиралась скрывать от меня причастность к этой… группе?

- Сколько бы было нужно. Такое решение принимаю не я.

- Не понимаю, почему тебе предложили присоединиться, а мне нет…

Панси пожимает плечами и прячет глаза:

- Не знаю.

Врет и не краснеет. Конечно, знает. Но не скажет. Я, кажется, говорил, что не люблю проницательных женщин? Забудьте. Даже не знаю, как отреагировал бы, озвучь она то, о чем я смутно и так догадываюсь.

- А сейчас?

- А сейчас появился Александр. Плюс…

- Да?..

- Дополнительные инвестиции не помешают, - прямо заявляет Панси.

Ну, хоть на что-то старый добрый Малфой сгодился, и на том спасибо. Раздраженно фыркаю и отворачиваюсь.

- И что дальше?

- Пока не знаю. Дождемся собрания. Сэм все расскажет. Во всяком случае, я так думаю.

- Ты действительно не знаешь?

- Нет, - твердо заявляет Панси, поднимая голову, и я ей верю.

- А этот Князь… ты с ним встречалась? - я вновь смотрю на нее, пытаясь словить выражение ее глаз, прежде чем она спрячет его от меня.

- Да, - мечтательная поволока сменяется уважением.

- И?..

- Не могу сказать. Это… сложно. Я говорила с Полин, она уверена, что Князь захочет поговорить с тобой. Вот сам и увидишь, что он за человек.

- Надеюсь, не очередной Темный Лорд. Двоих на своем веку я не выдержу, - смотрю, как слуга, наконец-то, выходит из дальней комнаты.

- Драко… - вкрадчиво говорит Панси, обнимая меня за талию.

И когда она только успела подойти? Чувствую желание. Нет, все-таки мне повезло с женой. Кто еще может похвастаться тем, что хочет свою жену после стольких лет брака и, вообще, знакомства?

- Я соскучилась… - продолжает Панси, проводя пальцами по моей руке.

- Я тоже… - наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Не вижу смысла притворяться перед человеком, который знает меня лучше меня самого.

…

Через полчаса:

- Как тебе Александр?

Переворачиваюсь лицом к жене:

- А как ты думаешь?

Панси смотрит на меня сквозь сощуренные глаза, затем притягивает к себе мою руку и целует внутреннюю часть ладони.

- Не ревнуй только, - вздыхает она.

- К кому? - насмешливо спрашиваю я. - Было бы к кому…

- Он не так прост, как кажется… - задумчиво протягивает она, откидываясь назад, чтобы мне было удобнее целовать ей шею.

- Поживем-увидим, - «глубокомысленно» заявляю я, замечая, что на ней нет серег, которые я дарил ей на нашу годовщину. Опять оставила у любовника. Почему-то эта мысль не только злит, но и возбуждает. - Панси, какая же ты…

- Знаю, милый, - не дает мне договорит жена, возвращая поцелуй. - Ты тоже. Идеальная пара, не так ли? - и заливисто хохочет, когда я начинаю ее кусать.

Через минуту смех ее смолкает, и слышны только стоны.

Не могу сдержаться и довольно улыбаюсь. Сколько бы их ни было, этих любовников, я всегда буду первым и лучшим. Даже сомневаться не приходится.


****


Я просто в шоке от способностей этой Полин, до сих пор не могу прийти в себя. Отец как-то рассказывал мне о своих поездках к Каркарову, о том, какие варвары эти славяне, какой силой обладают, но я как-то не мог поверить в это. А теперь вот пришлось убедиться воочию.

Эта девица в два счета сломала мой мыслеблок, а ведь даже Снейп говорил мне, что я хороший легилимент. Но эта Полин не просто взломала мои мысли, она еще и стала творить магию у меня в голове. Я действительно верил в то, что она соткала из моих же мыслеобразов, пока не почувствовал легкое прикосновение к своей руке и тихий, будто бы извиняющийся, голос:

- Пора.

Я открываю глаза и недоуменно осматриваюсь. Лес, в котором я был, исчез. Цвета, температура – все было другое. Даже запах изменился. Я устало приседаю на край кресла, которое стоит как раз за моей спиной.

- Как тебе это удалось? - ошеломленно спрашиваю я у Полин, глаза которой посмеиваются надо мной.

- Тебе очень многого не хватает в жизни, - словно сожалея, качает головой Полин. - По крайней мере, ты так сам считаешь. И в этом твое слабое место. Тебе нужно просто осознать, что самое главное у тебя уже есть, принять самого себя.

Я раздраженно передергиваю плечами.

- Что за бред? Я прекрасно осведомлен о том, что у меня есть, я самый богатый человек в Англии, в конце-концов!

- Я не об этом, и ты прекрасно это знаешь, - Полин садится в кресло напротив и скрещивает ноги.

Я вновь ловлю себя на мысли, что у нее потрясающие ноги.

- Научишь меня ставить прочные мыслеблоки? - вдруг спрашиваю я. И удивляюсь – с чего это я прошу эту недоведьму о чем-то? Так недолго и на Грейнджер переключиться…

- А зачем? - искренне удивляется Полин, закуривая.

- То есть? Я не хочу, чтобы кто-то копался в мох мыслях.

Полин снова качает головой. Потом внимательно смотрит на меня:

- Ты красив, Драко. Очень красив.

Я почему-то отворачиваюсь. Впервые в жизни женский взгляд меня нервирует. Чего она хочет?

- Сегодня в одиннадцать в западном крыле у портрета неизвестной дамы.

Полин неожиданно встает, нагибается над столиком; как-то по-мужски, жестко, гасит сигарету в пепельнице, бросает на меня взгляд исподлобья, чему-то усмехается и уходит.

На меня наваливается невероятная усталость. Даже не знаю, где взялись силы, чтобы добраться до нашей с Панси комнаты и отрубиться, едва только коснувшись щекой подушки.


****


До сих пор не понимаю, почему пришел. Наверное, все-таки любопытство. Полин уже ждет меня. На ней какая-то странная туника, волосы распущены. Только сейчас я замечаю, какой красивой умеет быть эта женщина; словно сияет изнутри.

- Завтра прилетает Князь, - шепчет Полин, но я не слышу ее.

Ее глаза сверкают. Кажется, будто они черные, но я твердо уверен, что они какого-то другого цвета. Только вот какого?

- Серые, - шепчет Полин, касаясь моей щеки.

- Не надо, - шепчу я в ответ, и она понимает, что я вовсе не о ее руке, а о том, что она вновь без приглашения залезла в мои мысли.

- Прости.

И я тону в ее глазах и в этом поцелуе.

Ночь кажется невероятно длинной, но когда заканчивается, я с сожалением понимаю, что она была самой короткой в моей жизни.


****


На следующее утро все собираются в столовой за завтраком. Сэм что-то говорит, но его, кажется, никто не слушает. Изредка бросаю взгляд на Полин. Она изменилась. Вновь стала неприметной, серой мышкой. А еще она не видит меня. Ну, то есть в упор не замечает. Не избегает даже, просто я вдруг стал пустым местом. Она о чем-то говорит с Александром, тот улыбается. И мне это не нравится.

- Не заводись, - бормочет рядом Панси. - Она просто не помнит.

Я оторопело смотрю на жену. Она знала? Знала, и так спокойно реагирует?

Мы, конечно, не идеальные супруги, часто неверны друг другу, но никогда еще мы не обсуждали это. Просто вели себя, как цивилизованные люди. Можно устать от кого-угодно, поэтому в походах налево нет ничего такого, и в этом мы с Панси сходимся во мнениях. Только вот я все равно не понимаю, что сейчас происходит.

- Панси?

- Я потом расскажу, - Панси разрезает свой омлет на мелке кусочки, а потом кладет один себе в рот.

Я успеваю перехватить ее взгляд, брошенный на Поттера. Я, может, и не так проницателен, как некоторые, но… дурдом! Моя жена и Поттер? Аппетит пропадает, я откладываю приборы в сторону. Отодвигаю стул в сторону, разговоры смолкают, все смотрят на меня.

- Прошу прощения, - я даже горжусь, что у меня хватает самообладания оставаться вежливым и внешне невозмутимым с этой кучкой сумасшедших. Нужно бежать отсюда. Куда подальше. Ускоряю шаг.

- Доброе утро, - слышу я и поднимаю голову. Чуть не столкнулся с…

- Вы Драко Малфой, не так ли? - смешливые янтарные глаза смотрят на меня.

- А вы?.. - я немного склоняю голову вбок, заранее зная ответ.

- Меня называют Князем, - продолжает улыбаться одними глазами мужчина.

Привлекателен, ничего не скажешь. Что-то в нем определенно есть, теперь я понимаю, почему Полин, да и все остальные тоже, говорят о нем с таким благоговением. Чувствуется сила, даже нет, мощь. Но ведь он не маг! Откуда же тогда такие силы? Вконец теряюсь.

- Интересно, какое ваше настоящее имя? - сам не знаю, зачем мне это, просто вырвалось. Старею, наверное. Стал таким несдержанным в последнее время…

- Мне иногда это тоже интересно, - кивает Князь и, поклонившись, проходит мимо к гостям.

Уже выходя из столовой, слышу радушные приветствия «нашего дружного коллектива».

Ненавижу неопределенность.


Глава восьмая. Александр.


****


Только что от Полин. Чумовое ощущение. Вот бы удивилась моя воспитанница, узнай, что всем тем странным явлениям, сопровождавшим мое детство, есть простое… хм, ну, с определенной точки зрения, так точно, простое объяснение – я маг.

Обидно только, что из-за придурочных традиций семейки Малфоев я не получил возможности учиться тому, как эту магию можно контролировать. Ну, да ладно. Теперь мне море по колено. Не знаю, как ей это удалось, но Полин каким-то образом сумела залезть мне в голову и чего-то там намудрить. Сложилось впечатление, будто я, как и мой братец, угробил шесть лет на учебу в Хогвардсе. Кроме того, я себе этот Хогвардс настолько четко могу представить, будто только что оттуда вернулся.

Во время «процедуры» рядом находился Князь. Прикольный мужик, уважаю таких – не успел войти в столовую, как сразу стало ясно, кто в доме хозяин. Ну, образно говоря…

- Александр?

Оборачиваюсь. Сэм. Тоже интересный кадр, чувствую, сюрпризов в нем тьма.

- Да? - останавливаюсь, выжидающе глядя на него.

- Князь просил передать вам это, - протягивает мне палочку.

Со своими новыми знаниями и, наверное, умениями, сразу понимаю, что это. Немного дрожат руки, поэтому я хватаю палочку несколько резко, будто отбираю.

- Каштан и язык змеи.

- И почему я не удивлен?

- Ну же, Александр… сарказм вам, как ни странно к лицу, но все же… змеиный язык в каштане – весьма редкое сочетание. Вам должно быть лестно.

Хмыкаю. Насмешливо кланяюсь:

- Позвольте удалиться?

Сэм улыбается в ответ:

- Разумеется.

У меня есть палочка!


****


Нравится мне эта Гермиона. И совершенно не нравится Поттер. Как я понимаю, в этом мы с братцем сходимся во мнениях. Ну, в смысле, Поттер нам обоим не по душе. Гермиону Драко тоже не любит. Что не мешает ему, однако, пялиться на ее грудь. Я не раз видел!

Гермиона меня немного боится. Или стесняется, не знаю. Но избегает, это точно. Уверен, без Драко здесь не обошлось.

Собираюсь исправить эту ситуацию.

А вот и объект моих желаний. Так, надо сказать что-то умное – такая умная женщина оценит.

- Гермиона, эй!

Мда. Сам не ожидал, что сморозну что-то в этом роде. Эй, Гермиона! – очень умно, ничего не скажешь.

Она оборачивается. Ноль косметики, и такая хорошенькая… я влюбился.

- Как… ммм… ужин?..

Я смотрю, моя красноречивость не знает границ…

Гермиона улыбается. Боже, какая улыбка…

- Все хорошо, спасибо, - и, судя по развороту корпуса, собирается уходить.

Думай, Алекс, думай!

- А у меня волшебная палочка.

Блин, ну, прямо как детсадовец какой-то. Самому тошно!

- Да? - растерянно спрашивает она. - Чья?

- Моя, - чувствую, как непрошенная гордая улыбка расплывается на лице.

Нет, я точно становлюсь идиотом. Может, Полин не просто засунула мне в голову всякие знания волшебства, а заменила ими мои мозги. Замираю от ужаса при этой мысли. Быстро приказываю себе успокоиться. Не может быть.

Сотни эмоций отражаются на прекрасном лице Гермионы. Наконец, понимание:

- Тебе возродили магию?

- Полин какой-то обряд провела…

- Князь тоже был?

- Да, был. Глаз не сводил.

Гермиона качает головой.

- Что?

- Да так… неважно…

- Может, прогуляемся?

Сердце пропускает удар.

- Алекс, ты кадришься ко мне?

Широко, надеюсь, обаятельно, улыбаюсь:

- Да. А что, так заметно?

Она несмело улыбается мне в ответ:

- Зачем?

Ответить, как есть? Рискну.

- Ты мне очень нравишься.

Она не ожидала искреннего ответа, я отчетливо вижу ее растерянность. Закусывает губу. Я тоже хочу…

- Ну…

Кажется, сердце совсем прекратило биться.

- … пошли.

Ура! Определенно, сегодня – мой день.


****


- … магия в каждом. Просто ее нужно уметь пробудить. Именно это знание и хранил Князь. Но рукописи, доказывающие это, бесследно исчезли.

- То есть, такого понятия, как маг или не маг не существует?

- Маггл. Не магов называют магглами, - поправляет она меня. Потом задумывается и закусывает губу. Эта ее привычка сведет меня с ума. - Понимаешь, все на самом деле не так и просто, как может показаться. Я попыталась объяснить тебе, не слишком углубляясь… есть… нюансы…

Я становлюсь так, чтобы видеть ее лицо. Вечер красит ее.

- Неужели?.. - хоть как-то привлечь ее внимание…

Она непонимающе смотрит на меня.

- Ты все так серьезно воспринимаешь? - мне действительно интересно.

Гермиона смущается. Я нахожу это восхитительным. Все-таки, я отвык от многого. Все эти пресыщенные женщины… нет, я не говорю, что это плохо, просто это приедается. А эта девушка такая настоящая, что даже не верится. Заходящее солнце светит мне прямо в глаза, и я жмурюсь. Тень пробегает по лицу Гермионы, и она отворачивается. Становится как-то тревожно.

- Что? - спрашиваю я.

- Все вы, Малфои… - запинается.

- Что – одинаковые? - улыбаюсь, а у самого как-то на сердце заскребло.

- Прости.

Самое интересное – она говорит это совершенно искренне. Не женская мудрость, когда соглашается, чтобы потом сделать все по-своему, не когда просит прощения, чтобы не устраивать безобразную сцену. Просто ей действительно жаль.

- Я многого не понимаю, Гермиона, - говорю я. - Но, поверь, не потому, что тупой, хотя иногда я действительно совершаю идиотские поступки. Все, что сейчас происходит – не просто ново для меня. Если бы я стал заморачиваться, как нормальный чело… маггл, да? Так вот, если бы я вдруг остановился, задумался надо всем, что произошло со мной за последние несколько дней, я бы просто чокнулся! - вдруг меня разбирает такое зло, что я еле успеваю сдержать порыв вцепиться в ее худенькие плечи и затрясти. Чтобы она посмотрела на меня, чтобы я ее заинтересовал.

Отворачиваюсь. Маленькая прохладная ладонь касается моего плеча. Вздрагиваю.

- Прости, - слышу рядом. - Я не подумала.

Становится смешно. Если я правильно понял свою невестку, Гермиона не из тех девушек, которые не думают. Запрокидываю голову и смеюсь. Через мгновение она присоединяется ко мне. Я смотрю на нее, и мой смех замирает. Вспоминаю, как увидел ее впервые… не удерживаюсь, наклоняюсь и целую.


****


Возвращаюсь к себе. У комнаты Гермионы мы опять целовались. Не могу отделаться от ощущения, что упускаю что-то из виду. Эта девушка… она потрясающая. Она добрая, в меру открытая, страстная. Но… меня никогда не интересовало прошлое моих пассий, но сейчас, кажется, настал тот час. Я чувствую, что катастрофически мало знаю о девушке, в которую влюбился.

И еще одна вещь. Я хочу ее. Да и она, я же вижу, тоже. Но я вдруг стал каким-то правильным, каким-то… как будто мне пятнадцать, ей-богу. Я не могу спешить, не могу спугнуть. На каком-то интуитивном уровне понимаю, что если допущу ошибку, шанса исправить ее мне не представится. Нужно будет поговорить с кем-то, кто хорошо ее знает. Признаюсь, мне не очень хочется, но… обращусь к Поттеру.

- Мистер Малфой, - от дальней стены отрывается силуэт и выходит на свет, прямо под факел у двери моей комнаты.

Останавливаюсь. Князь. Киваю.

- Как вы себя чувствуете?

С минуту не понимаю вопроса. Я что, болен? Потом доходит, что Князь, наверное, интересуется моим самочувствием, имея в виду мои недавно приобретенные знания. Вежливо улыбаюсь одними губами:

- Благодарю, все хорошо.

- Я хотел бы поговорить с вами.

Открываю дверь и пропускаю его вперед.

Выходим на балкон, Князь садится на плетеное кресло, я подхожу к краю балкона и опираюсь на кованые перила. Выжидательно смотрю на Князя.

- Вы наверняка задавались вопросом, почему оказались среди приглашенных мною людей.

Не вижу смысла отрицать. Киваю.

- Буду откровенен, о вашем существовании до некоторых пор не было известно, и изначально план действий разрабатывался без вашего участия. Но теперь, когда у нас есть вы… я, если хотите, рассматриваю ваше появление, как некий подарок судьбы, хотя и не могу себя назвать фаталистом.

- Подарок? - перед глазами возникает дурацкая картинка меня, завернутого в цветную бумагу и перевязанного эластичной лентой, с бантом на голове.

Князь усмехается, будто увидел мои мысли. А, может, так оно и есть, я бы не удивился.

- Мистер Малфой, я имею в виду вашего брата, так же не знал о своем предназначении, в этом не было нужды. Вы оба – при правильной расстановке сил, разумеется – представляете собой особую силу, которой грех не воспользоваться.

Усмехаюсь. До сих пор не могу понять, к чему он клонит.

- Вас наверняка уже посвятили в некоторые подробности сложившейся ситуации. Уверен, вы понимаете, что данная информация конфиденциальна, и распространять ее чревато.

- Да, я уже понял это, - Гермиона сакцентировала на этом внимание.

- Прекрасно. Тогда я позволю себе немного вдаться в подробности, дабы прояснить некоторые моменты.

Отталкиваюсь от перил и присаживаюсь в кресло рядом. Теперь мы оба смотрим на город, расстилающийся перед нами. Ночь – время суток, которое скрывает все уродливое, украшая и делая таинственным и привлекательным даже самое неприглядное, что только можно себе представить. Город сверкает мириадами огней, проносящиеся автомобили сливаются в один поток, и эти непрерывно светящиеся линии завораживают.

- Вы поймете, Александр, я уверен. Так, как поняла Гермиона, как поняла Полин. Гарри, в принципе, тоже можно отнести к людям, которые достаточно легко переварили эту информацию. Что касается Панси и еще нескольких чистокровных волшебников, скажу, что они достаточно долгое время не хотели признавать правду. А она заключается в том, что магия доступна каждому.

- Гермиона говорила мне об этом, - киваю я.

- А она не говорила вам, почему так важно сохранить это в секрете?

Я пожимаю плечами.

- Что плохого в том, чтобы все могли колдовать?

- Вы рассуждаете, как человек, который вырос в среде людей, воспринимающих магию, как нечто фантастическое. Маг бы на вашем месте возмутился, пришел бы в ужас, услышав то, что я сказал.

- Сверхлюди? - саркастически ухмыляюсь я. Не могу назвать себя демократичным, но мысль о том, что некая группа людей считает, что имеет исключительное право на владение тем, что доступно всем, как-то напрягает.

- И да, и нет, Александр. Я понимаю ваше неприятие идеи о сверхрасе, но не могу не обратить ваше внимание на некоторые факты. Только на минуту представьте себе, если бы люди, до этого жившие по установленным правилам и законам, вдруг узнали, что миропорядок может быть иным. Что они могут не заботиться о некоторых материальных вещах, вроде бытовой техники, автомобилей, жилья, в конце-концов. Что они могут получить силу. Замечу, силу. О которой они ничего не знают, а, значит, априори не умеют пользоваться. И не ценят. Все равно, что приехать в ту же Африку, найти какое-то племя, которое живет по законам первобытнообщинного строя, и вручить им оружие, ничего не объясняя. Поначалу они подумают, что ружье – это всего лишь палка. Затем обязательно настанет момент, когда ружье выстрелит. Наверняка кто-то, да пострадает. Взгляды этих людей кардинально изменятся в одночасье. Кто-то испугается, а кто-то додумается до того, чтобы использовать магическую палку для того, чтобы занять в племени более высокое положение. То же и с людьми: ко-то сумеет использовать магию сразу, кому-то это знание дастся с трудом. Общество неминуемо разделится, в любом случае, кто-то станет превозносить себя, а кто-то – чувствовать себя ущербным. А еще не забывайте о волшебниках – людях, которые привыкли к магии, которые считают себя единственными, кто на нее заслуживает. Возникнет конфликт вселенского масштаба. Маги, пусть даже не все, не преминут показать тем, кого называют магглами, что они выше, разумнее, ибо они не просто много веков прожили с магией, они ее чувствуют, они ее понимают…

- Довольно. Можете не продолжать, - прерываю я. - Я понял вашу мысль. Нельзя в одночасье изменить то, что строилось годами.

Князь удовлетворенно потирает ладонями.

- Прекрасно.

- Но я все еще не понимаю своей роли в поиске утраченных знаний. У вас есть хотя бы предположения, кто именно мог украсть эти ваши свитки? Как вы планируете их вернуть?

- Я не предполагаю, я знаю. Вопрос в другом.

Я поворачиваюсь к нему:

- В чем же?

- Готовы ли вы помочь мне не просто вернуть свитки, но и уничтожить их? Понадобится обряд, в результате которого очень многим придется пожертвовать.

Интересный поворот дела.


****


Несмотря на то, что мыслей – море, что на меня только что обрушился такой бешеный поток информации, что и представить сложно, засыпаю мгновенно.

Мне снится Гермиона.

Во сне я улыбаюсь.


****


За завтраком Сэм сообщает, что Князь уехал с Полин и Гермионой в соседнее поместье, хозяева которого любезно разрешили воспользоваться их богатой библиотекой. Замечаю ревнивый взгляд Панси, ухмылку братца и рассеянность Поттера.

Отвлекаю невестку каким-то пустым вопросом, завязывается ни к чему не принуждающая беседа. С Драко мы едва перекидываемся парой слов, Поттер мало участвует в разговоре, если не сказать больше. Когда Панси с мужем уходят, я задерживаю собирающегося было последовать их примеру Поттера:

- Гарри!

Он вежливо смотрит на меня, явно не желая вступать со мной в какие бы то ни было обмены любезностями. Да мне и не надо, в общем-то…

- Я бы хотел поговорить. Признаюсь честно, ты не вызываешь во мне каких-то симпатий, да и ты, я вижу, тоже видишь во мне будущего приятеля. Но мне не к кому из присутствующих обратиться.

Поттер тяжело вздыхает:

- Выйдем в сад или предпочитаешь поговорить здесь?

- Сад.

…

Под старым вязом:

- Я хотел бы поговорить о Гермионе.

Поттер напрягается:

- Что именно тебя интересует?

- Все. Мне интересно о ней все.

Поттер щурит близорукие глаза:

- А у нее ты спросить не можешь?

- Не буду ходить кругами – она мне нравится. Очень нравится. Но я боюсь пока о чем-то спрашивать. Чувствую, что она что-то скрывает. Но давить на нее не хочу.

- А почему ты решил, что я тебе расскажу?

- Не знаю, - пожимаю плечами. - Мне хочется быть с этой женщиной, но я не хочу причинить ей боль, задав вопрос, который может оказаться для нее неприятным. А если ты расскажешь мне, какие темы, хотя бы поначалу, лучше не поднимать, я буду премного благодарен.

- Благодарность от Малфоя… - Поттер срывает травинку у скамьи, на которой мы сидим, и начинает задумчиво вертеть ею между пальцев.

- Да при чем здесь это? - злюсь я. - Мне плевать, какие у вас там отношения были с моим братцем! Я, если хочешь знать, до сих пор не могу приянть того факта, что он у меня есть. Как думаешь, легко осознавать, что в угоду каким-то дурацким правилам от тебя отказались родители? - теперь злюсь на себя за этот порыв откровенности. До этого момента я даже самому себе не признавался, как унижает меня такое положение вещей.

Гляжу на Поттера. Понимаю, что, как ни странно, эта моя вспышка откровенности произвела на него впечатление, что он изменил, хотя бы немного, свое отношение ко мне.

- Гермиона была замужем за моим другом… - начинает он.

Я весь превращаюсь в слух.


________________________________________________________
мне будет приятно почитать отзывы. так мне легче будет сориентироваться, продолжать ли писать в том же направлении, или же внести какие-либо изменения.
заранее спасибо)))
ваша, helenka