Судьба врага

Глава 1

Разноцветные искры освещали фигуры одетых в длинные мантии людей, которые словно исполняли загадочный витиеватый танец. Участники странного действа стремительно и бесшумно передвигались по каменному полу - тишину нарушали только гулкие шаги, шорох ткани, шипение вырывавшихся из палочек вспышек и потрескивание факелов.
В самом центре зала полуразрушенного замка, миражом возникшего посреди мирной равнины неподалеку от одной заурядной английской деревеньки, - обменивались заклятиями высокий мужчина с уродливым ликом и юноша в нелепых круглых очках.
Гарри чувствовал, что, несмотря на усмешку на змеином лице, Волдеморт явно слабеет. Палочка Дамблдора в руке юноши передавала ему часть силы великого волшебника. Гарри получил ее вчера с Фоуксом вместе с запиской, в которой были указаны координаты, где искать Риддла и его сторонников. Невидимый помощник опять не подвел юношу. Он не знал имени волшебника, чьей информацией успешно пользовался весь этот год, но очень надеялся встретиться с ним и принести искреннюю благодарность. Сам загадочный волшебник никак себя не называл и записок не подписывал. Гарри мысленно окрестил его мистер «Х».
Кроме сухих инструкций и необходимых советов по уничтожению Хоркруксов, мистер «Х» иногда отвечал на некоторые Гаррины вопросы, самым насущным из которых был: «Где искать Снейпа?»
Мистер «Х» убедительно просил Гарри не отвлекаться пока на поиски «подлого предателя», а заняться непосредственно уничтожением Хоркруксов. Он обещал, что Снейпа Гарри еще обязательно увидит, и у него будет прекрасная возможность отомстить.
И мистер «Х» сдержал свое слово, как мог сегодня удостовериться Гарри. Стараясь не спускать со слабеющего Волдеморта глаз, Гарри все же успел заметить высокого черноволосого мага, отбивающегося от авроров. Казалось, их на него одного приходилось человек пять или шесть, и было бы больше, если бы желающим разделаться со Снейпом не приходилось отвлекаться на Пожирателей Смерти.
Гарри упустил момент, когда к ним с Вольдемортом приблизился Петтигрю.
Юноша снова украдкой кинул взгляд в сторону Снейпа, чтобы удостовериться, что предатель еще жив - ему хотелось разделаться с негодяем самому.
Какое-то мгновение он смотрел на ненавистную черную фигуру, рядом с которой отбивался от авроров старший Малфой. Юноша вновь сосредоточился на Волдеморте, но было поздно.
Словно в замедленной съемке он видел устремившуюся к нему зеленую волну. Несмотря на ясное понимание того, что он не успеет сделать даже шага в сторону, Гарри казалось, что смертельное заклятие приближается слишком медленно.
И вот тогда он вспомнил о Петтигрю. Со странным выражением белого, как маска, лица этот маленький человечек внезапно встал на пути луча, приняв его на себя.
В тот же миг зеленая волна направилась в сторону Вольдеморта, отрикошетив от серебряной руки Петтигрю, начавшего свое бесконечное падение в замедлившейся реальности.
Кроваво-красные глаза Волдеморта расширились, пергаментная кожа окрасилась в цвет смертельного заклятия, и монстр тяжело рухнул на каменный пол, так и не закрыв глаз, выражавших крайнюю степень удивления.
Гарри почувствовал, что его сотрясает от неуместного неудержимого смеха. Он увидел, как к нему подбегают друзья, которые стали что-то разом говорить ему, тормошить его, обнимать и поздравлять с победой.

Гарри осторожно высвободился из объятий Джинни и направился в сторону предателя.
Снейп стоял на коленях перед мертвым Люциусом Малфоем.
В зале было очень тихо, и звуки приближающихся Гарриных шагов гулким эхом отдавались в оцепеневшем замке.
Снейп поднял голову. Черные, грязные, как никогда раньше, волосы скользнули по острым плечам; тонкие пальцы вцепились в мантию Малфоя, равнодушно взиравшего на резной потолок невидящими глазами.
Снейп внимательно смотрел на направляемую на него палочку, его глаза казались странно пустыми, а лицо имело отстраненное выражение.
И уже второй раз за этот день время замедлило для Гарри ход.
Целую вечность он смотрел в черные, похожие на бесконечные туннели глаза. Первый раз чернота, в которую он окунулся, не показалась ему однородной - Гарри убедился, что черный цвет имеет оттенки. Как много их оказалось в глазах Снейпа…
Самый яркий из них - насмешка.
Потом Гарри явственно различил пронзительную пульсирующую в зрачках боль.
Ее было так много, что оставалось загадкой, как может существовать живое существо, если его настолько переполняет боль.
Самым блеклым оттенком - было глухое смирение. Похоже, Снейп был уверен, что Поттер сейчас убьет его, и ждал этого момента без страха, без злости и без обиды на кого бы то ни было. Словно он сам уже приговорил себя к смерти и собрался руками Гарри осуществить приговор.
Почему-то именно это последнее открытие вызвало у Гарри протест, и он стал медленно опускать палочку, продираясь сквозь вязкую гущу сошедшего с ума времени.
Юноша с удовлетворением заметил, как глаза его бывшего профессора вспыхнули, и все оттенки исчезли. Теперь пронзительная яркая чернота выражала только одну эмоцию – ярость.
Гарри показалось, что его рука дернулась, когда на него обрушилась какофония звуков.

- Круцио! – услышал он дикий рев Моуди.

Снейп нелепо дернулся, отпуская Малфоя (голова блондина с глухим стуком коснулась каменного пола), и упал навзничь.
Он стал извиваться от невыносимой боли, прокушенные губы разомкнулись, и из горла вырвался пронзительный, похожий на кошачий, отчаянный вопль.
Гарри оцепенел. Он видел, как к Моуди присоединились остальные авроры. Черная тощая фигура билась как от разрядов электрического тока.

- Нет! Хватит! – звонко выкрикнул Гарри.

Его окрик подействовал, несколько пар глаз внимательно уставилось на него.

- Доставьте его в Азкабан. Живым. Больше не пытать. Я хочу с ним поговорить, - услышал Гарри, с трудом узнавая, свой спокойный холодный голос.

Глава 2

По грязному стеклу уныло стекали капельки дождя, прочерчивая замысловатые дорожки. Дождь шел второй день подряд, своенравно отказываясь участвовать во всеобщем ликовании, охватившем в эти дни Магический мир. Глядя в окно на пустынную улицу, Гарри ловил себя на мысли, что созерцание сползающих капель доставляет ему мрачное удовлетворение.

После победы над Волдемортом прошла уже неделя, пронесшаяся подобно шумному блистательному вихрю, в котором кружились, наскакивая друг на друга, праздничные и торжественные события. Гарри казалось, что он захлебывается от поздравлений, вспышек фотоаппаратов и от бесконечных интервью, которые он даже не пытался читать. Решительно ничего из того, что там было о нем написано, он не говорил. Его противоестественная улыбка, которой мог бы позавидовать Локхаррд, будь несостоявшийся учитель ЗОТИ в здравом уме, смотрела на Гарри с витрин магазинов и, как казалось юноше, с каждого листа, содержащего текст.

Джинни наконец могла быть с ним, но в эти беспокойные дни Гарри с горечью понял, что не может нормально общаться не только с ней, но даже с Гермионой и Роном.
«Ты просто еще не вернулся с войны… Я буду тебя ждать», - так сказала ему Джинни, и Гарри в тот момент понял, что действительно любит ее.
Ему хотелось скорее вернуться к ней и к друзьям, но он не знал, как.

Точнее… В этой войне остался не закрытым один вопрос, который и отнимал у него все силы, не давая насладиться победой.
Весь прошлый год ему казалось, что он с наслаждением разделается со Снейпом, как только тот попадется ему на глаза. Он долгие месяцы вынашивал планы мести, но отвергал их один за другим, так как все они казались ему слишком милосердными для предателя и убийцы, который в отличие от Волдеморта совершал свои подлости, будучи человеком, а не монстром, не имеющим цельной души.
Но что-то изменилось в тот миг, когда Гарри увидел глаза Снейпа и плескавшуюся в них боль.

Гарри перевел взгляд на книгу по продвинутым зельям, принадлежавшую Принцу Полукровке. Тени от капель рисовали серые слезливые дорожки на страницах, перечеркивая написанные мелкими буковками заклинания и инструкции.
Рядом с книгой лежали записки от мистера «Х». Почерк на клочках бумаги не отличался от почерка на полях учебника. Это открытие Гарри сделал вчера. Видимо у заклинания, изменяющего написание букв, закончился срок действия. Теперь мистер «Х» не был загадкой для Гарри, и ему казалось, что мелкие змеящиеся строчки смеются над ним, прячась в складках помятых листков.

А сегодня в окно влетел Фоукс, не навещавший юношу последние несколько дней.
Гарри впустил совершенно промокшую птицу. В ее клюве оказалась простая маггловская фотография: обыкновенная и даже не цветная. На ней можно было разглядеть две юные, до боли знакомые Гарри физиономии.
Веселую улыбку девушки и насмешливую гримасу длинноволосого парня.
Они явно оказались вместе не случайно. Несмотря на некоторую угрюмость юноши, он смотрел на Гарри так уверенно, будто в том, что его тощая угловатая фигурка оказалась на фотографии, запечатлевшей Лили Эванс - не было ничего странного. Выражение лиц подростков, теплый блеск их глаз, неуловимая естественность, с которой они позировали фотографу – все говорило о том, что они знают друг друга едва ли не с пеленок.
Снейпа Гарри не видел с того момента, как его увели авроры с поля последней битвы.
Его судили заочно и приговорили к смерти, причем по дикой логике Министерства на юношу возлагалась почетная обязанности привести приговор в исполнение.
Видимо, слухи о том, что он жаждет мести, распространились в свое время по Волшебному миру и дошли до Скримджера.
Гарри был на суде и там узнал, что Снейп не в состоянии присутствовать на слушании, потому что, по словам Моуди, «среди авроров, доставлявших негодяя в Азкабан, оказалось много бывших студентов Хогвартса, так что, мы приносим господам судьям свои извинения. В общем, на данный момент преступник находится в больничном крыле указанной тюрьмы».

Почему-то Гарри от этих слов испытал подобие шока и не смог возразить, когда его назначали палачом. У него было такое ощущение, что голову обмотали ватой, когда Джинни взяла его под руку и отвела на Гриммаулд Плейс.
По дороге их успели сфотографировать, и вскоре в Ежедневном пророке появилась длинная статья, в которой «лучшая пара магического мира» обсуждала приготовления к предстоящей свадьбе. Джинни решила не выбрасывать газету, так как там содержались интересные идеи.

Гарри отошел от окна и тяжело опустился в кресло. Он захватил с собой имеющие отношение к Принцу Полукровке предметы и аккуратно разложил их на столе.
Сейчас, когда он вновь рассеянно перелистывал учебник, ему не хотелось думать, что владельцем этих вещей был Снейп. Они не могли принадлежать хладнокровному убийце Дамблдора.
Гарри пришла в голову удивившая его самого идея, что записки мистера «Х» - писал Принц Полукровка, который, видимо, еще поднимал голову в жестокой душе бывшего профессора.
Иначе… Помощь Снейпа, оказавшая решающее влияние на благополучный исход войны, - не поддавалась логическому объяснению.
Утром он вновь заставил себя просмотреть роковую сцену на Астрономической башне, воспользовавшись оставленным им в наследство думосбором Дамблдора.
Сначала Гарри полагал, что так он сможет снова пробудить в себе ненависть к Снейпу, но эффект получился обратным.
Теперь он был склонен считать, что в момент убийства резкие черты Снейпа выражают скорее те же чувства, что испытывал он сам, когда поил директора в пещере неизвестным зельем.
Это действительно были ненависть и отвращение, но в сочетании с погасшим взглядом эти эмоции приобретали совершенно другой смысл и казались направленными на самого себя.
Гарри потер виски, откладывая учебник в сторону.
Если собрать все факты, относящиеся к Снейпу, и рассмотреть его поведение тщательно и беспристрастно, то новый образ совершенно не вязался с тем беспощадным убийцей, которого рисовало Гаррино воображение последний год.
Надо было попробовать допросить самого Снейпа, и именно этим сегодня и решил заняться Гарри.

В Азкабан Гарри пропустили беспрепятственно, ему даже не пришлось долго объяснять начальнику тюрьмы цель своего визита. Мистер Браун сам проводил его к больничному крылу.
Палаты находились на верхних этажах и охранялись с не меньшей тщательностью, чем подземелья, где содержались здоровые преступники.
У мистера Брауна было бледное рыхлое лицо и дородная фигура. Гарри показалось, что от тюремщика несет виски. Видимо, этим объяснялась разговорчивость его провожатого.

- Он молчал первое время. Я уж подумал - перестарались ребята. Мог бы выйти скандал, как вы считаете? Таких, как он, нужно казнить прилюдно. Жаль, что не все Пожиратели приговорены к смертной казни. Некоторых я бы сам с удовольствием уничтожил. Что же касается этой гадюки Снейпа, то тут особый случай. Только представьте: лежит беззвучно, ни о чем не просит. Гордость у него, значит. Какая у такого, как он, может быть гордость?!

Гарри затошнило: то ли от пахнущих виски безжалостных слов, то ли от самой гнетущей атмосферы древней тюрьмы, от ее пронизанных холодом стен, которые еще хранили воспоминания о предавших их Дементорах.
Браун с некоторым беспокойством посмотрел на молчаливого и очень бледного спутника.

- Вам нехорошо, молодой человек? - участливо осведомился он.

- Нет, спасибо, - ответил юноша, изображая вежливую улыбку.

«Он совсем не дурной человек», - подумалось Гарри, и от этой мысли ему стало еще неуютнее.

- Вот его палата, - Браун брезгливо кивнул на массивную дверь.

Тюремщик произвел сложное движение палочкой - дверь легко и беззвучно подалась вперед.

- Он совершенно безобиден, но мне бы не хотелось, чтобы вы оставались с ним без охраны.

- Нет, спасибо. При мне палочка, и я не думаю, что мне что-то угрожает.

Последние слова Гарри произнес очень внушительным тоном. Браун кивнул, окинув подтянутую фигуру юноши полным уважения взглядом, и Гарри оказался со Снейпом наедине.

В приглушенном стеной дождя свете, проникающим в палату через продолговатые окна под потолком, Гарри удалось разглядеть единственную узкую кровать с грязным матрасом и лежавшего на ней человека, который даже не вздрогнул при его появлении.
Гарри подошел к одинокому ложу, достал из кармана маленький стул, любезно предложенный ему мистером Брауном, и, увеличив его с помощью заклинания, устроился на нем, напряженно выпрямив спину и вглядываясь в грязный затылок.

- Я бы хотел с вами поговорить, профессор, - произнес Гарри спустя несколько тягостных минут, в течение которых, проклиная шум дождя, пытался расслышать дыхание узника.

К его облегчению, мужчина пошевелился. Его тело вытянулось, и он перекатился на бок, развернувшись к посетителю.
Гарри невольно слегка подался назад, когда очень знакомые пронзительные глаза остановились на его лице.

- Итак, вы решили навестить меня Поттер, - произнес Снейп голосом, в котором, несмотря на некоторую надтреснутость, Гарри явно расслышал насмешку.













Глава 3

Чувствуя легкое головокружение от пронзительного взгляда лежавшего перед ним мага, Гарри пытался понять природу своего волнения. Нет, он не испытывал страха перед своим бывшим учителем. Это было что-то другое. За эти дни ему стало казаться, что потому он и не испытывает покоя, что судьбе было угодно связать его с этим человеком загадочными узами. Поначалу это была взаимная неприязнь, которая позже переросла в ненависть. При этом они всегда были взаимно интересны друг другу, и Гарри устал отмахиваться от осознания того, что у него есть некоторое сходство если не со Снейпом, то с Принцем точно. Выдержав тяжелый взгляд, Гарри слегка кашлянул и уверенно произнес:

- Мистер Снейп, у меня накопилось к вам много вопросов.

- И вы считаете, что я сейчас с готовностью буду вам на них отвечать, не так ли?

- Вы… не можете сесть?

Вместо ответа Снейп разразился тихим жутковатым смехом.
Но Гарри придвинулся к нему и протянул пузырек с мерцающей жидкостью. Снейп с недоумением рассматривал Гаррину ладонь со слабо светящимся сосудом.

- Ну, и что это, Поттер?

- Это самое лучшее восстанавливающее средство. Мне дали его целители из Святого Мунго.

- Мне это не нужно, Поттер. Если я ничего не путаю, то через неделю вы избавите меня от всех неприятностей.

Гарри передернуло. Он резко наклонился, сжал пальцами, как тисками, подбородок Снейпа, насильно раскрыл ему рот и быстро влил туда содержимое пузырька.
Снейп дернул головой, и часть жидкости пролилась на его грязную мантию. Тем временем Гарри подхватил его под мышки и прислонил к стене.
Снейп вынес все эти манипуляции молча и теперь сидел, насмешливо щурясь на Гарри, вновь занявшего свое место.

- Зачем вы мне помогали? - холодно спросил его Гарри.

- Узнали мой почерк?

- Да. Узнал ваш почерк. Итак, зачем вы это делали? Или предавать своих…гмм… начальников вошло у вас в привычку?

Снейп скривил губы.

- Пытаете острить, Поттер? Занятно. Раньше я не наблюдал у вас этой особенности.

- Вы вообще многого у меня не наблюдали, Снейп. Итак, зачем вы мне помогали?

Снейп ничего не ответил, а только устало прикрыл глаза.
Гарри напряженно вглядывался в заострившееся худое лицо. В полутемном помещении Снейп казался сейчас очень молодым, и Гарри вспомнил, что ни ему, ни Ремусу нет и сорока лет. Из одноклассников Люпина Снейп был последним, кто остался в живых, и именно Гарри придется оставить оборотня без этого последнего напоминания об его юности.

- Почему вы не хотите ответить на мой вопрос, Снейп? Что вам мешает? Может, я откажусь вас убивать…

- Я хочу, чтобы приговор привели в исполнение именно вы, - блеснув глазами, хрипло заявил Снейп.

- Но почему?

- Знаете, у магглов принято исполнять последнюю волю приговоренных к смерти?

Гарри кивнул.

- Ну вот. Считайте это моей последней волей.

Что-то жестокое промелькнуло в лице Снейпа.

Гарри почувствовал болезненное раздражение.

- Профессор, пожалуйста, скажите, зачем вы мне помогали? – спросил он с ноткой отчаяния в голосе.

Снейп несколько секунд изучал Гаррино лицо, потом спокойно произнес:

- Потому что у нас с вами была одна и та же цель. Я тоже стремился уничтожить Темного Лорда.

- Почему?

- Много причин, Поттер. Одна из них заключается в том, что он обманул мои ожидания. Я рассчитывал, что он поможет мне стать сильнее. Вместо этого он занялся бессмысленными убийствами.

Гарри слегка нахмурился, словно пытался решить, как относиться к подобным признаниям.
Снейп снова прикрыл глаза.

- У меня есть странная фотография, - осторожно сказал Гарри, наблюдая за Снейпом, который даже не шелохнулся.

Юноша вынул из кармана рубашки маленькую фотографию и поднес ее к лицу мужчины. Тот, почувствовав движение, досадливо поморщился, но, увидев фотографию, слегка вздрогнул. У юноши сложилось впечатление, что Снейп сразу узнал ее.

- Здесь мало света. Хотите, я посвечу вам палочкой?

- Нет. Я представляю, что там.

- Вы общались с моей матерью?

- Да, представьте, Поттер. Более того. Мы приходились друг другу двоюродными братом и сестрой, если вам так интересно.

Снейп произнес все это медленно, явно наслаждаясь эффектом, произведенным на Гарри.
А Гарри показалось, что у него из головы выветрились все оставшиеся заготовленные вопросы.

- Я не понимаю. Вы можете это доказать?

- Изучите родословную родителей Лили Эванс. Вам будет интересно узнать, что Тобиас Снейп и мать Лили были родными братом и сестрой. В этой семье ходили легенды, что их далекие предки были волшебниками. Между прочим, темными, Поттер. Поэтому и Тобиас, и его сестра буквально искали возможности встретиться с настоящим волшебством, в которое верили всю свою сознательную жизнь.

Голос Снейпа зазвучал нехарактерно мягко, видимо, подействовало лекарство, поэтому в его баритон вернулись бархатные нотки. Гарри впервые заслушался этим голосом. Все, что он узнал сейчас, было нелепым и малоправдоподобным, но Гарри был готов слушать Снейпа как угодно долго, странно успокаиваясь. Ему пришло в голову, что неожиданное признание Снейпа объясняло очень многое.
Гарри не заметил, что улыбается, пока не наступила тишина, резко ударившая его по ушам. Снейп внимательно рассматривал Гарри.

- Любите сказки, Поттер?

- Я проверю полученную от вас информацию. Скажите, Дамблдор знал о том, что вас с Лили Эванс связывают родственные отношения?

- Да.

- Поэтому он вам поверил, когда вы пришли наниматься на работу?

- Да.

Они оба замолчали. Дождь затих, и в комнату проник неуверенный зябкий луч света.

- Зачем вы дали Нерушимую Клятву? – прервал тишину Гарри.

- Браво, Поттер. Я думал следующий вопрос будет: «Зачем вы убили директора?» Если уж вы стали проявлять такую сообразительность, тогда подумайте, мог ли я не дать клятвы?

- Я бы не дал такую клятву.

- И завалили свою роль шпиона.

- Жизнь человека дороже!

- Не кричите, Поттер.

- Профессор, я бы хотел посмотреть ваши воспоминания, относящиеся к тому моменту, когда вы даете Нерушимую Клятву.

Снейп удивленно приподнял брови.

- Вы полагаете, что теперь вы можете вытряхивать мою душу наизнанку? Я не позволю вам этого.

- У вас нет выбора, профессор. Выпитое вами зелье имеет побочный эффект. Это жидкое «Империо». Между прочим, вашего изобретения.

Снейп дернулся и очень сильно побледнел, что еще минуту назад казалось невозможным, учитывая его почти призрачную бледность до этого.

- Мне следовало помнить о вашей слизеринской сущности, Поттер. Вы понимаете, что то, что вы собираетесь сделать, - подлость?

- У меня нет другого выхода, - ровным голосом заявил Гарри.

Он произнес ключевое слово. Снейп даже не попытался сопротивляться заклинанию. Он покорно поместил в бутылочки интересующие Гарри воспоминания, которых было два.

Глава 4

Гарри аппарировал домой почти от порога Азкабана, так как мистер Браун был настолько любезен, что предупредил юношу о поджидавших его репортерах.
Оказавшись в доме крестного, Гарри устало опустился в кресло. С тихим шипением на стенах ожили старинные газовые рожки, разгоняя промозглый сумрак оккупированной Гарри комнаты. Дождь все еще шел, вселяя надежду, что сегодня Гарри не побеспокоят журналисты.
Юноша растопил камин, вспоминая, что ничего еще не ел с самого утра. Не успел он решить, что сделать в первую очередь - поужинать или просмотреть воспоминания Снейпа, - как со знакомым щелчком перед ним появился Добби.
Добрая физиономия эльфа излучала искреннее беспокойство.

- Гарри Поттер совсем ничего не ест, - проворчал эльф. – Я принес Гарри Поттеру угощение. Тут запеканка и вкусные теплые пирожки, сэр.

Последние слова Добби произнес с гордостью и уютно засуетился, раскладывая продукты на столе.

- Спасибо, Добби, - улыбнулся юноша. – Только я не уверен, что я смогу все это съесть.
Гарри с некоторым беспокойством стал наблюдать, как на столе растет гора еды.

- Гарри Поттер совсем худой. Мисс Уизли очень волнуется за вас, сэр. У меня есть от нее письмо для Гарри Поттера.

- Правда, Добби? Давай его скорее сюда.

- Вот оно, сэр. Она была очень грустная, когда писала.

Гарри взял письмо в руки, быстро развернул его и стал читать. Джинни писала, что у них все хорошо, что Рон переехал к Гермионе, и миссис Уизли очень скучает, что пришел мириться Перси, – его все простили, кроме Фреда и Джорджа, что сама Джинни тоже его простила…
Гарри отложил письмо, только сейчас обнаружив, что вновь остался один, если не считать Хедвиг, которая мирно дремала в клетке.
Значит, Уизли простили Перси. Что ж, он оступился, но не успел сделать ничего непоправимого. Но ведь судьба могла обойтись с ним менее благосклонно. Простили бы они его, если бы ему пришлось под давлением обстоятельств произнести смертельное заклятие? Дамблдор говорил, что человека определяет выбор, но может ли случиться так, что выбора нет? Был ли выбор у Гарри, когда там, в пещере, он поил директора странным зельем? Мог ли Снейп не давать Клятву?

Гарри поднялся на ноги и направился к пыльной полке, где стоял Думосбор. Чувствуя слабые угрызения совести при виде пыли, которую он уже вторую неделю обещал себе протереть, Гарри осторожно взял тяжелую каменную чашу и, очистив при помощи палочки для нее место, поставил ее на середину стола, решив, что поужинает потом.
Юноша достал из бутылочки первую серебристо-белую нить. Поместив ее в Думосбор, Гарри окунулся в одно из воспоминаний Снейпа.

***

Гарри стоял в маленькой комнатке с блеклыми зеленоватыми обоями. Ему бросился в глаза идеальный порядок бедно обставленного помещения, которое, впрочем, не производило впечатления жилища простого небогатого человека из-за огромного количества книг, под которыми ломились полки старомодных шкафов, несколько громоздких и сильно уменьшавших пространство.
Бросив на книги и убранство быстрый взгляд, Гарри впился глазами в юношу лет пятнадцати, который углубился в чтение одной из книг.
Волосы юного Снейпа, к Гарриному удивлению, были довольно чистые и красиво блестели в свете свечей, закрепленных в подсвечнике, изображавшем клубок из трех дерущихся змей. Судя по тому, что танцующие на деревянном столе блики становились все более блеклыми, было раннее утро.
Негромко скрипнув, открылась дверь, и в комнату вошла не старая еще женщина, некрасивая на первый взгляд, но Гарри не мог не заметить, что ее глаза: черные, огромные, с длинными ресницами - придавали всему ее облику странное очарование, которое становилось тем очевиднее, чем больше он на нее смотрел. Ее стройная гибкая фигура делала женщину явно моложе своих лет.

Снейп поднял голову, услышав легкие шаги матери. На его лице появилась такая хорошая улыбка, которую Гарри не мог представить на этом лице в принципе.

- Как тебе мой подарок? – нежно бархатным голосом поинтересовалась женщина.

- Очень понравился, мама. Это ты сама делала записи на полях? Тут есть несколько интересных заклинаний.

- Да. Только будь с ними осторожнее – они не все безопасны. Можешь продолжить традицию и записать что-нибудь свое.

- Да, у меня уже появилась одна интересная идея, - вполне невинно откликнулся Снейп, но Гарри узнал в юном голосе знакомые насмешливые нотки.

- Эйлин! – неожиданно прокричал чей-то грубый голос.

Женщина вздрогнула и, слабо улыбнувшись сыну, быстро вышла из комнаты.
Снейп захлопнул книгу, напряженно прислушиваясь к голосам родителей, нечетко раздававшимся из-за двери. Гарри показалось, что юноша нервничает.

Мужской голос стал громче, раздался женский крик. Снейп вскочил, подбежал к двери и стал ее дергать, но она не поддавалась.
У Снейпа было такое несчастное лицо, что Гарри невольно пожалел перепуганного подростка. Снейп стал произносить одно за другим заклинания, направив палочку на дверь. Гарри не знал, чего ему больше хочется, чтобы Снейпу удалось выбраться отсюда на помощь матери-ведьме, или чтобы мальчик, который сейчас казался таким уязвимым и странно… маленьким по сравнению с ним самим, остался здесь в безопасности.
Прошло несколько томительных минут, прерываемых шепотом Снейпа, и дверь, в конце концов, сдалась.
Снейп распахнул ее, бросившись на голоса родителей, которые стали глуше. Ему не повезло – дверь на кухню, где проходила «беседа» тоже оказалась закрыта.
Снейп грязно выругался, поразив Гарри знанием очень красочных выражений, что мало вязалось с обликом строгого мрачного профессора, которого он помнил. Впрочем, подумалось Гарри, в той безобразной сцене у озера Снейп тоже ругался…
Его размышления прервали сразу несколько событий.
Во-первых, открылась дверь, и Эйлин вышла к сыну, смерив его строгим взглядом, явно говорившем о том, что в его помощи она не нуждается.
Снейп хмуро отвел глаза в сторону, и в этот момент задергался колокольчик над дверью.

- Это, скорее всего, к тебе, - мягко заметила Эйлин.

Снейп недовольно посмотрел на мать и медленно направился к двери.
С сильно бьющимся сердцем Гарри увидел на пороге зеленоглазую юную девушку.
Наверное, уже просто рассвело, но Гарри решил, что столько света в мрачной прихожей стало после того, как она улыбнулась! Немного смущенно, но очень обаятельно. Ее щечки разрумянились, рыжие густые волосы выбивались из-под вязаной шапочки, придавая ее облику что-то бунтарское.

- Здравствуйте, миссис Снейп, - мелодичным голосом произнесла Лили.

- Здравствуй Лили. Проходи, - очень приветливо предложила Эйлин.

Тут с кухни раздалась грубая пьяная ругань. Эйлин слегка вздрогнула.

- Может, мы просто погуляем? Хочешь, Северус?

Северус, который даже не поздоровался с Лили, хмуро кивнул и тут же направился к выходу, накинув на ходу черное пальто. У него на ногах уже оказались ботинки. Гарри не заметил, как он их надел.
Они вышли на снежную улицу. Гарри чувствовал, как его лица касаются снежинки, но у него было такое ощущение, что они совсем не холодные. Маленькие вьюги кружились вокруг двух стройных фигурок, одна из которых постоянно торопилась, забегая вперед, а другая вышагивала медленной скользящей походкой.
Видимо, с Лили Снейп чувствовал себя очень уверенно, потому что Гарри не заметил тех судорожных движений, которые, как ему казалось, были свойственны Снейпу подростку.
Лили вела себя очень несерьезно. Иногда начинала идти вперед спиной и что-то, смеясь, говорила Снейпу. Тот сохранял невозмутимое выражение лица, только глаза его, тихо сияя, неотрывно смотрели на Лили. Все это очень не нравилось Гарри. А Лили продолжала смеяться и нести какую-то чушь не о чем.
Январский снег падал и падал, засыпая черные волосы долговязого мальчишки. Лили споткнулась, ахнув. Снейп улыбнулся, но совсем не злобно, а как-то… нежно, став на миг почти красивым, и Гарри с раздражением заметил, что Лили перестала смеяться, а залюбовалась снежинками, запутавшимися в его волосах.
Гарри напомнил себе, что эти двое брат и сестра, пусть и двоюродные, чтобы побороть недовольство их слишком беззаботным поведением, но тут Лили задала возмутительный вопрос:

- Северус, а ты уже целовался?

Снейп остановился и пронзительно посмотрел на Лили.

- Нет, а что, это обязательно надо было сделать? – после некоторой паузы спросил он шелковистым голосом.

- Ну, тебе сегодня исполнилось шестнадцать лет. Тебе не кажется, что в этом возрасте уже нужно уметь целоваться?

- Я не думал, что это так необходимо,- холодно заявил Снейп, но его голос прозвучал крайне неуверенно.

Гарри обнаружил, что его раздражение прошло. Ему стало смешно при виде явно растерянной физиономии Снейпа.

- А я тоже еще не целовалась, - сообщила вдруг Лили. – Давай попробуем?

От этого не вполне невинного предложения лицо у Снейпа стало очень злое.

- Ты решила на мне потренироваться, чтобы потом целоваться с этим придурком Поттером? – прошипел он в лучших традициях профессора зельеварения.

Лили вспыхнула, став, вдруг серьезной. Снейп резко развернулся, предварительно бросив на нее испепеляющий взгляд, и быстро зашагал обратно. Его походка теперь напоминала паучью.
Гарри почему-то стало грустно.
Тем временем, Лили побежала за Снейпом, поймала его за рукав и, что-то быстро и смущенно пробормотав ему в свое оправдание, заставила взять себя под руку.
Гарри с удивлением обнаружил, что успокоено улыбается.
В течение следующих нескольких часов Гарри побывал в дешевом кафе, где эта парочка съела такое количество мороженого, что ему показалось, что у него самого начало болеть горло. Потом Гарри был свидетелем того, как Лили уговаривает Снейпа зайти к фотографу.

- Назови мне хоть одну причину, зачем я должен это делать. У магглов такие скучные фотографии. Они на них неподвижны, как покойники.

- Не выдумывай, Северус. Потом, ты сможешь оставить эту фотографию себе на память.

Снейп закатывал глаза, хмурился и ворчал, но в итоге сдался.
Гарри с болью смотрел на мать, которая неподвижно замерла перед объективом.
В голове как-то неприятно пронеслось: «как покойники». На Снейпа у юноши не хватило духу поднять взгляд.
Возвращались они, когда уже начинало темнеть. По узким улочкам, кутаясь в шарфы и поднимая высокие воротники, шли по своим серьезным делам редкие прохожие, не замечая, что этот снежный зимний день особенный, по крайней мере, для двух юных волшебников. И еще одного молодого мага, который рядом с ними чувствовал себя безнадежно взрослым.

- Северус, тебе письмо от Малфоя, - напряженным голосом сообщила Эйлин, когда Снейп, сопровождаемый невидимым Гарри, вернулся домой.

Снейп кивнул, стягивая мокрое от таявшего снега пальто.
Спустя минуту Гарри вновь стоял в наполненной книгами комнате и, глядя Снейпу через плечо, читал:
«Мой дорогой кузен!
Поздравляю тебя с днем рождения и посылаю тебе с совой свой подарок. Надеюсь тебе пригодится, если ты еще не оставил свою детскую привычку грызть перья.
Я приглашаю тебя в Малфой Мэнор на два оставшихся дня каникул. Тебе будет полезно познакомиться с некоторыми магами, которые впоследствии могут оказать благоприятное влияние на твою судьбу.
Портключ в светлом свертке. Жду тебя завтра.
Вечно твой, Люциус.
P.S. Надеюсь, ты больше не общаешься с грязнокровкой Эванс? Мало ли, кто у нас по иронии судьбы оказывается в родственниках. Среди них всегда нужно стремиться тянуться к более достойным.
Я верю в твое благоразумие, мой мальчик».

Снейп, хмурясь, потянулся к одному из свертков. Там оказалось шикарное черное перо с позолотой и алмазной пылью, обсыпавшей его с одной из сторон.
Аккуратно закрепив подарок на медной подставке, Снейп полез в карман и достал оттуда маленькую изящную фигурку ловца, который, видимо, был его кумиром.
Гарри помнил, что это подарок Лили, и со странным удовлетворением отметил, что перо было позабыто значительно раньше, чем черные блестящие глаза оторвались от важно вышагивающей по столу игрушки.

Глава 5

- Почему вы не выдернули руку?

- Если вы не понимаете этого сами, то я вряд ли смогу вам объяснить.

- Вам нужно было отказаться от последнего пункта. Вы так хорошо выкручивались до этого момента. Могли как-нибудь отвертеться, - последние слова Гарри произнес с отчаянием и вспыхнул под насмешливым взглядом черных глаз.

- Браво, Поттер. Вы уже сами научились определять, когда несете ерунду.

Гарри молчал, внимательно изучая угол железной кровати.
Он застал сегодня Снейпа в значительно лучшем состоянии, чем вчера. То зелье, которым он в прошлый раз бесцеремонно напоил профессора, действительно было прекрасного качества. Снейп все еще был очень слаб, но мог сидеть, и Гарри показалось, что на худом лице промелькнула тень интереса, когда он вошел в палату.

Второе воспоминание произвело на Гарри еще более сильное впечатление, чем первое. Поначалу, Гарри, став свидетелем разговора Снейпа с сестрами Блэк, презрительно кривил губы, решив, что вот оно, доказательство подлости этого человека, но чем дальше слушал, тем более странные чувства им овладевали.
Когда Снейп заявил Бэлле, что старался поначалу присмотреться к нему, потому что многие считали, что «Поттер может стать знаменем, вокруг которого мы все сможем объединиться», Гарри обнаружил, что усмехается. Это была полная чушь и откровенная ложь.
Да Снейп с первой встречи отнесся к нему с подчеркнутым отвращением!
Это Драко пытался с ним познакомиться.
Это Люциус Малфой, оскорбляя его при встрече, проявлял к нему подобие того интереса, о котором говорил сестрам Снейп.
Но сам зельевар никогда не воспринимал его, как будущего Темного Лорда, а видел в нем отпрыска Поттера и, как теперь совершенно отчетливо понимал Гарри, сына Лили.
Этим, видимо, объяснялся повышенный интерес профессора к Гарри и его оригинальные попытки заниматься его воспитанием и следить за его безопасностью.
Постепенно беседа и поведение Снейпа с сестрами стали вызывать у Гарри неподдельное восхищение. У него сложилось впечатление, что Снейп над ними просто утонченно издевается. И все это было даже забавно до того момента, когда Нарцисса потребовала дать ей Клятву…

Вчера, после того как Гарри просмотрел воспоминания Снейпа, он обнаружил, что совсем не хочет есть. Его знобило, и юноша решил, что простыл в промозглой палате бывшего профессора.
Он потушил свечи, оставив камин, и забрался в кровать, стараясь выбросить из памяти начавшие его преследовать глаза Снейпа, переполненные болью.
Едва коснувшись головой подушки, Гарри погрузился в беспокойный сон. В его утомленном мозгу, сменяя друг друга, мелькали картины, главным действующим лицом которых был длинный тощий маг, чьи губы кривились в усмешке, а взгляд оставался холодным и обращенным в себя.
Вот Снейп приходит в дом Сириуса. Он вовсе не дружелюбен, но вполне вежлив. Пока дорогой крестный не начинает его оскорблять… первым.
Вот Снейп висит вверх тормашками, слышится смех. Как это, наверное, было унизительно для того мальчишки, которого Гарри видел в первом воспоминании. Да для кого угодно это было бы унизительно.
Снейп, пожимающий Сириусу руку. Сам Сириус, с потухшим взором слоняющийся по ненавистному ему дому. Наверное, бедный крестный завидовал Снейпу, его жизни, полной риска и насыщенной действием.

Какой-то момент Гарри ненавидел во сне их обоих за бесконечную глупость. А потом стал просить у крестного прощение. За что? За сочувствие к сальноволосому ублюдку?
Гарри не мог разобраться сам.
Ему становилось все холоднее, перед глазами вспыхнули красные круги. Волдеморт, скаля мелкие зубы, смотрел на него и направлял в его сторону палочку...
Но боли не последовало, монстр пропал, и кто-то будничным голосом произнес: «Да, я готов».
Гарри лихорадочно пытался вспомнить, кому принадлежали эти простые слова, от которых его сердце, почему-то болезненно сжалось, словно в него вцепились костяные пальцы.

- Гарри! Гарри! Очнись, - обеспокоено звал его чей-то знакомый голос.

Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Джинни. Ее длинные рыжие волосы рассыпались по плечам. Они казались спутанными, словно девушка сама недавно проснулась и сразу прибежала к нему. «Наверное, это Добби позвал ее ко мне», - мелькнула мысль.

- Ты весь горишь, Гарри. Попал вчера под дождь?

- Нет, пообщался со Снейпом.

- Ты знаешь, Гарри, мне кажется, нужно попробовать отказаться от возложенной на тебя сомнительной чести быть палачом. Я уверена, что тебе пойдут на встречу.

- Он сам настаивает на том, чтобы это сделал я.

- Почему?

- Я не знаю, Джинни. Это, наверное, его собственное представление о справедливости.

- Перестань с ним общаться.

- Я не могу. Я хочу разобраться.

- В чем? И зачем?

Гарри не знал, что ей ответить. Действительно, зачем он пытался понять человека, который на протяжении всей его сознательной жизни был его врагом?
Но чем больше он узнавал о Снейпе, тем больше сочувствия он у него вызывал. Раньше можно было легко отмахнуться от подобных эмоций, когда был жив Сириус, и тем более, когда его не стало. Но теперь, когда ему предстояло, наконец, отомстить Снейпу, он с недоумением обнаружил, что совершенно не хочет причинять ему зло. Более того, ему начинало казаться, что ему всегда хотелось скорее понять этого человека, чем причинять ему боль. Он понимал, что это не так, но ему не хотелось думать иначе.

***

- Вы плохо выглядите, Поттер. Не спали всю ночь? Не пришлись по вкусу мои воспоминания? Понимаю, первое было забавнее.

- Замолчите! Мне было очень… стыдно за отца и крестного, и если вы до сих пор этого не поняли, то мне очень жаль, что, дожив почти до сорока лет, вы не избавились от детских комплексов.

Снейп поджал губы, угрожающе сверкнув глазами.

- Я знаю, что вы чувствовали тогда, и что вы чувствуете теперь, Поттер. Не надо тешить себя идеей, что вы когда-либо были для меня загадкой.

- Да? И что я сейчас чувствую?

- Вам очень жаль меня. Почти до слез, - бархатным голосом заявил Снейп.

Уголок его тонких губ насмешливо дрогнул, но глаза спокойно рассматривали вновь вспыхнувшего Гарри.

- Всю ночь вас лихорадило. Видимо, ваша подружка, я думаю, маленькая мисс Уизли, привела вас в чувство, и вы явились ко мне сегодня, чтобы продолжать выяснять со мной отношения. Мне казалось, что вам должно было хватить тех шести лет, в течение которых мы с вами довольно часто виделись, но я ошибся.

- Я не хочу вас убивать. Почему вы хотите, чтобы это сделал именно я? Это такая… месть?

- Нет. Я считаю, что это будет справедливым. Кроме того, насколько я помню, вы к этому стремились. Неужели вы так растрогались моими детскими воспоминаниями, что простили мне все: и смерть ваших родителей, и Блэка, и Дамблдора?

- Прекратите!

- Я говорил уже вам, чтобы вы не кричали здесь. Это невежливо и бессмысленно.

- Я много думал о вас, Снейп. Во многом вы жертва обстоятельств…

- Не смешите меня, Поттер. Я жертва? Вы знаете, что я сам пошел к Пожирателям Смерти?

- На вас оказал влияние ваш старший приятель Малфой.

- О, нет. Это его вынудили принять сторону Темного Лорда родители. Я же шел туда совершенно добровольно.

- Почему вы тогда ушли оттуда, а ваш Малфой нет?

- Вот не надо трогать Люциуса. Вы о нем ничего не знаете... А ушел я, потому что узнал, что Темный Лорд собирается убить друга моего детства - Лили.

- Тогда… Почему вам так доверял Дамблдор? Только потому, что знал: вы никогда не простите Волдеморту ее смерти и будете мстить?

- Отчасти по этой причине. А отчасти… Дамблдору казалось, что он меня знает лучше, чем я сам.

- У вас был план?

Снейп стал смеяться, не обращая внимания на закипающего от злости Гарри. Смех был вполне искренний, только Гарри подумалось, что никогда еще он не слышал такого невеселого смеха.

- Нет, Поттер. Никакого плана не было, - смог наконец ответить Снейп.

- То есть вы убили директора, чтобы сохранить себе жизнь? Но этого не может быть!

- Почему же? Я же трус, по вашим же собственным словам.

- Вы не трус. Это то, что я знаю про вас совершенно точно.

- Мне воспринимать это, как извинение?

- Как хотите.

Они замолчали. Гарри обхватил голову руками. Его снова начинало лихорадить.
Снейп смотрел на него с грустной улыбкой, оставшейся незамеченной юношей, который отчаянно смотрел в пол.

- Поттер.

Гарри с надеждой поднял глаза.

- То, что произошло на башне, было печальным стечением обстоятельств. Дамблдор предвидел такой исход, но как самый нежелательный. Мы до последнего рассчитывали перетянуть Драко на нашу сторону. Я хотел уволиться. Пытался спровоцировать директора дать мне отставку, но ничего не вышло. Один всюду сующий свой нос мальчишка доложил директору о Клятве, и Дамблдор уже беспокоился не о своей жизни, а только о том, чтобы я остался в живых, зная, что я буду помогать вам до конца и буду защищать Драко. Но это не было планом. Там, на башне, вы с Дамблдором просто не оставили мне выбора. Выпитое им зелье было смертельным.
Гарри тихо застонал и вновь схватился за голову.

- Он не оставил никаких доказательств вашей невиновности? Но... это чудовищно, - тихо произнес он, не глядя на Снейпа.

- Он оставил доказательства. Только я уничтожил их.

- Но почему?!

Теперь они смотрели друг на друга. Снейп сохраняя невозмутимость, а Гарри возмущенно сверкая глазами.

- Вы опять задаете идиотский вопрос, Поттер. Мне кажется, вам пора идти. Я был бы вам признателен, если бы вы оставили меня на сегодня в покое. Я устал, а вам не помешает снова выпить противолихорадочное зелье.

У выхода из Азкабана Гарри встретила Джинни. Вместе они аппарировали на Гриммаулд Плейс. Джинни почти насильно накормила Гарри ужином и оставила его одного по его же просьбе, произнесенной виноватым голосом.

Глава 6

Неторопливые мирные разговоры, безмятежный смех, стук вилок и звон посуды… Гарри показалось на какое-то мгновение, что последние несколько дней он просто видел дурной путаный сон. Здесь, в простом маггловском кафе, куда люди заходили быстро что-нибудь перекусить в обеденный перерыв, его проблемы уже не производили впечатления неразрешимых.
Он вдохнул свежий запах кофе, собираясь с мыслями. Только что он рассказал Гермионе о своих беседах со Снейпом и своем маленьком расследовании.
Так ему удалось выяснить, что Снейп действительно приходится ему двоюродным дядей.
В то же время бывшего профессора связывают родственные отношения с Малфоями по материнской линии. Таким образом, если учитывать эти обстоятельства, прозвище Принц Полукровка принимало дополнительный смысл. Снейп не только был очень сложным человеком сам по себе, но и по факту своего рождения умудрился оказаться в родстве с семействами, между которыми в принципе не могло быть ничего общего.
Выходило, что выкручиваться он начал еще в детстве. Он морочил голову Люциусу, уверяя его, что не общается с двоюродной сестрой, родственные отношения с которой он, между тем, умело скрывал в школе.
Догадавшись, наконец, расспросить Слизнерога, Гарри выяснил, что Лили и Снейп на последних курсах работали в паре на его уроках, показывая блестящие результаты. Слизнерог подчеркивал, что отношения между ними были хорошие, и только.
Гарри вспомнил, как в позапрошлом году на одном из своих вечеров Слизнерог выловил из толпы Снейпа и какой у того был встревоженный вид. Видимо, профессор опасался, что Слизнерог начнет рассказывать о том, как он и Лили отлично ладили на уроках зельеварения. Не хотел, чтобы Гарри воспринимал его иначе, чем сальноволосого ублюдка, зная, какую роль ему, может, придется еще сыграть…

- Вот и все, Герми. И что мне теперь делать? – закончил свою речь Гарри.

Гермиона слушала его очень внимательно, не перебивая. Она маленькими глоточками отпивала кофе, не сводя с него серьезных карих глаз. Отстраненно Гарри отметил, что со своей новой прической - стянутыми в тугой хвост волосами, - она выглядит старше и, пожалуй, без преувеличения производит впечатление красивой девушки.

- Теперь, когда у тебя есть доказательство ваших со Снейпом родственных отношений, ты можешь легко отказаться от навязанной тебе роли, - медленно проговорила Гермиона.

Она рассеянно взяла в руку чайную ложечку, покрутила ее в пальцах и положила обратно на салфетку.

- Я и раньше мог, - нетерпеливо отмахнулся Гарри. – Да даже если я и откажусь... Я не хочу, чтобы его убивали, понимаешь? Мне уже все равно, Герми. Да, я знаю, он ужасный человек. У него отвратительный характер. Он виноват прямо и косвенно в смерти многих людей, в том числе, самых дорогих для меня. Он портил мне жизнь все время, пока я учился в школе. И еще месяц назад я хотел его смерти. Но сейчас… Во мне что-то перегорело. Если бы я мог, я бы вытащил его из тюрьмы, спрятал бы где-нибудь. Пусть он варит свои зелья, язвит. Но только пусть он будет жив. Только тогда я смогу воспринимать этот мир нормально.

- Раньше ты говорил, что сможешь «воспринимать этот мир нормально», когда Снейп «получит свое».

- Он «получил свое» уже с лишком. Он приговорен к смерти, но ведет себя так, будто в ближайшие дни отправляется в отпуск. Это я весь извелся, а он смотрит на меня и усмехается. Я знаю, этот ублюдок будет просто сиять, когда я направлю на него палочку. «Что, Поттер, приятно побыть в моей шкуре? Наслаждайтесь!» Это месть, Герми. Чисто в его стиле. Ему не дают покоя мои чистые руки. Ведь мне не пришлось убивать даже Волдеморта. Кто бы мог подумать, что Питер станет мне помогать в последний момент?

- Это как раз не было таким уж непредсказуемым. Ты же спас ему жизнь, Гарри. Он решил отдать тебе долг. В конце концов, ведь дружил же с ним твой отец когда-то. Значит, некое светлое начало в этом человеке все же было. Он просто оказался слишком слаб в какой-то момент… Что же касается Снейпа… Знаешь, Гарри, мне всегда казалось, что ты относишься к нему слишком пристрастно. У меня он и раньше вызывал если не симпатию, то уважение. Он сильный маг, очень талантлив и умен. Кроме того, он по-своему благороден. Если ты помнишь, я еще в прошлом году говорила тебе не торопиться с выводами по поводу мотивов этого человека. Ты же был ослеплен. Тогда - жаждой мести, сейчас – жалостью. Ты уверен, что если ему каким-либо чудом удастся остаться в живых, ты не начнешь снова ненавидеть его со временем?

- Уверен, Герми. И это не жалость. Он стал мне дорог за эти дни. Я чувствую с ним родство. Нет, дело не в том, что выяснилось, что он мой двоюродный дядюшка. Это как раз не важно. У нас с ним много общего, Герми. И в судьбе, и в характере, и даже в воспоминаниях. Если его… не станет, то это будет еще одна слишком большая для меня потеря, а я не могу больше терять. Что мне делать, Герми? – произнес Гарри, не рассчитывая получить ответ свой почти риторический вопрос.

- У меня есть одна идея. Только я не уверена, что это понравится Снейпу, - отозвалась Гермиона, разглаживая салфетку.

- Мерлин! Не тяни, говори же. Мне чихать, что там ему не понравится!

Девушка улыбнулась уголком аккуратно подкрашенных губ, но тут же вновь стала очень серьезной.

- Ты помнишь, Гарри, когда я просматривала твое воспоминание о событиях на башне, то нам обоим показалось странным, что Дамблдор не упал замертво от смертельного заклятия, а подпрыгнул в воздух, только после этого слетев с башни, что само по себе и могло послужить причиной смерти?

- Да, Герми. Я уже думал об этом. Скорее всего, это было самоубийство, а не убийство, но у нас уже нет времени все это обосновать и доказать…

- Я не об этом. Я о том, что можно произнести вслух одно заклинание, а подумать другое.

- Ну и… Ты хочешь, чтобы вместо «Авады», я подумал «Ступефай»? И как это поможет Снейпу?

- Нет, Гарри. У меня есть идея получше.

Она наклонилась к нему и что-то прошептала в ухо. Лицо Гарри сначала просветлело, словно Гермиона предложила ему что-то очень заманчивое, но потом улыбка покинула его губы.

- Боюсь, Герми, это ему точно не понравится. И будет ли он счастлив…- задумчиво произнес юноша.

- Вот это не в последнюю очередь будет зависеть от тебя, Гарри.

Гарри задумчиво кивнул, словно заключая с кем-то невидимым важное соглашение.

Глава 7

Несмотря на ранний час, было уже очень тепло, словно солнце сегодня поторопилось проснуться пораньше, чтобы не пропустить событие, которое горячо обсуждалось во всех магических газетах всю эту неделю.
Великий Гарри Поттер должен был привести в исполнение приговор, вынесенный трибуналом Визенгамота убийце Альбуса Дамблдора, Северусу Снейпу.
Свидетелей предстоящего события было немного. Во внутреннем дворике Министерства кроме приговоренного и его будущего палача присутствовали только высокопоставленные чиновники во главе с министром магии Скримджером, фиксирующий происходящее секретарь и единственный журналист, некий Адольфус Ливингстон.
Может, из-за удивлено взиравшего на происходящее необыкновенно свежего и яркого сегодня солнца, а может, еще по какой-то причине, но занявшие свои места волшебники, одетые в длинные мантии, имели растерянный и несколько смущенный вид.
При помощи смертельного заклятия казни не осуществлялись уже очень давно, и для правильного проведения процедуры были подняты и просмотрены архивы.
Только два человека, замершие друг напротив друга, сохраняли полную невозмутимость.
Гарри, бледный, но внешне совершенно спокойный, не спускал холодно блестевших глаз с лица стоящего напротив него Снейпа.
Сам Снейп, казалось, никого, кроме Гарри, не видел.
Соблюдая зафиксированный в древних документах регламент, ему предоставили возможность привести себя в порядок, поэтому волосы зельевара выглядели чистыми, грязные разводы и кровоподтеки на его лице отсутствовали, а болтающаяся на худом изможденном теле мантия была свежей.
Черные пронзительные глаза силились прочитать мысли, скрывающиеся за непроницаемым лицом его бывшего студента. Гарри это предвидел, но ему удавалось блокировать попытки ослабшего Снейпа проникнуть ему в мозг. Однако это сильно тревожило юношу, и он, злясь на своего бывшего профессора за вечное стремление видеть его насквозь, такое неуместное сейчас, прилагал все усилия, чтобы не выдать их с Гермионой плана.
Монотонный голос судьи, оглашавший приговор и список преступлений бывшего профессора зельеварения, доносился до них обоих словно издалека. Проведший свое собственное неполное расследование, Гарри многого из того, что вменялось Снейпу в вину, не знал, а некоторые вещи считал очень спорными. Но Снейп никак не реагировал на длинный список своих грехов, видимо, слыша его не в первый раз. Только когда оживший и ставший очень эмоциональным судья произнес имя Дамблдора, Снейп слегка вздрогнул, но не отвел от юноши взгляда.
Гарри отметил, что в целом Снейп настолько спокоен, словно его приговорили сегодня к освобождению, а не к смерти. Не было ни отчаяния, ни беспокойства, ни даже язвительной усмешки, которую Гарри был готов увидеть. Лицо бывшего профессора было непривычно светлым, как никогда раньше, и удивительно молодым, так как его резкие черты смягчились.

- Приговор должен быть приведен в исполнение сегодня, ровно в девять часов утра, посредством применения смертельного заклятия, - закончил судья и, свернув пергамент, замер, превратившись в такое же неподвижное изваяние, как и все остальные.

Осталось только поднять палочку и произнести два слова.
Гарри начал поднимать руку, и тут Снейп чуть улыбнулся, а в его глазах промелькнуло чувство похожее на благодарность. На мгновение у Гарри перехватило дыхание.
Но тут же его черты ожесточились; направив палочку прямо в сердце стоящего перед ним человека, он четко произнес:

- Авада Кедавра!

Луч, вырвавшийся из палочки, был светлее, чем должен был быть, что с тревогой успел заметить Гарри. Видимо, что-то такое увидел и Снейп, так как за миг до того, как заклятие ударило его в грудь, его губы протестующе раскрылись, словно он хотел что-то выкрикнуть, но было поздно.

Наступила тишина такая же, как в первый момент гибели Волдеморта. Только она не была мертвой. Заключавшаяся в каждом из присутствующих магия словно начала недоуменно вибрировать, пока это не вылилось в первый растерянный восклик:

- Что это?!

Но этот вопрос почти тут же потонул в недоуменном гуле, не таком громком, как опасался Гарри, но от этого не менее зловещем. Он не видел лиц волшебников, только сжав губы, слушал их голоса.

- Этого не может быть!

- Что здесь происходит?

- Я никогда с этим не сталкивался!

- Это не возможно!

- Это противозаконно!

- Это возмутительно!

- Что вы хотели, это же Поттер, - подытожил сладкий голос Амбридж, которую Гарри не заметил поначалу среди присутствующих, так как все его внимание было сосредоточенно на том, чтобы все получилось, как он задумывал.

Даже когда все затихли, Гарри не оглянулся. Его беспокоил сейчас только один человек, точнее, черноволосый юноша, который был удивлен и напуган больше всех остальных. Он тоже не спускал с Гарри черных глаз, выражавших настоящий ужас.
Гарри хотелось подбежать к нему, обнять за узкие плечи, успокоить, но он не был уверен, что это не напугает Снейпа еще больше. Ему с самого начала вся эта затея казалась опасной, и он согласился на это только потому, что не видел другого выхода.
Снейп, конечно, был сильным магом и в свои пятнадцать лет, и ему было не привыкать оказываться среди толпы враждебно настроенных к нему людей, но даже он мог просто не вынести всего этого.
Неспешно ступая, чтобы не спугнуть стоявшего перед ним… нет не Снейпа, замерший перед ним длинный тоненький подросток сейчас скорее больше походил на того, кого он даже не мечтал увидеть, – настоящего Принца Полукровку, не спускающего с него пронзительных глаз, - Гарри начал медленно подходить, осторожно протягивая вперед руку.
Он почувствовал очень сильный «Легилименс», проникший в его мозг, с которого он, сам этого не заметив, снял защиту.
«Ну же, ты видишь, что я не желаю тебе зла, ты умеешь читать мысли, дай мне руку. Я никому не позволю тебя обидеть, я вытащу тебя отсюда», - отчаянно думал Гарри, приближаясь к нему. Он не замечал, что его губы дрожат, силясь улыбнуться, а глаза блестят от предательски наполнявшей их влаги.

Очень неуверенно ему навстречу протянулась узкая кисть.

- Мистер Поттер, может, вы соизволите, наконец, объяснить нам, что все это значит? - раздался ледяной голос министра.

Гарри повернул к нему голову и спокойно посмотрел Скримджеру прямо в глаза.

- Я применил заклятие, возвращающее человека на двадцать лет назад. Теперь Северус Снейп не может быть осужден, так как ничего из того, что происходило с ним за последние двадцать три года, он не помнит и помнить не может. Это заклятие полностью стирает все следы времени и с души, и с памяти, и с тела.

- Вы понимаете, что это противозаконно?

- Если вы объясните, какой именно пункт закона я нарушил, то я готов понести наказание за свои действия.

Глаза Скримджера опасно блеснули, но тут к нему стали подходить старые маги, они что-то начали горячо говорить министру и спорить друг с другом.
Гарри вновь посмотрел на Снейпа. Юношу трясло, он оглядывался по сторонам с видом затравленного зверька.

- Северус, все будет хорошо, - мягко сказал ему Гарри.

Снейп взглянул на него лихорадочно блестевшими глазами.

- Где я? – вопрос был задан удивительно твердым голосом, учитывая, что Снейп действительно попал в очень тяжелую для него ситуацию.

- Я тебе потом все объясню, Северус. После того, как тебя выпустят отсюда. С тобой все должно быть хорошо. Ты представляешь, что такое маховик времени?

- Да.

- Считай, что ты перенесся на двадцать три года вперед.

- Кто это сделал?

- Я.

- Зачем?

- Потому что тебе иначе грозила смерть, Северус. Я должен был это сделать.

- Ты кто?.. Поттер? – подозрительно вглядываясь в его лицо, резко спросил Снейп.

- Да, в каком-то смысле, - невольно усмехнувшись, отозвался Гарри.

- Мистер Поттер, - снова раздался голос министра, - учитывая ваш великий подвиг на этой войне, мы не станем возбуждать против вас дело. Но вы должны знать, что вам запрещается в течение ближайшего полугода покидать пределы Лондона.

- Да, сэр.

- Что же касается Снейпа… Миссис Марчбэнкс, повторите для всех ваше… гмм… мнение по поводу произошедшего.

- Так как примененное заклятие действительно полностью возвращает человека в то состояние, в котором он находился в заданном возрасте и является необратимым, то мы можем отпустить Северуса Снейпа, так как он не может быть признан виновным в том, что он еще не совершал и уже не сможет совершить по многим причинам. Но мальчику нужен опекун.

- Я подготовил все необходимые документы, - бесстрастно произнес Гарри.

Тонкие пальчики в его ладони дрогнули, Снейп снова пронзал его своим «легилиментным» взглядом.

- Даже так? Вы напрасно думаете, что можете шутить подобным образом с Министерством! – возмущенно вскричала Амбридж.

- Я готов понести наказание. Только отпустите Северуса. Если не я, то над ним возьмет опеку Джинни, моя невеста.

- Мы уже решили, Поттер, что вы можете быть свободны, - холодно сказал Скримджер. - Не надо жертв. Никто не собирается… заводить дело против Героя Магического мира.

В последних словах министра угадывалось с трудом сдерживаемое раздражение.
Но Гарри это не беспокоило. Он потянул за руку все еще тщательно изучавшего его Снейпа, и в гробовой тишине они медленно покинули место несостоявшейся казни.
Проходя по пустым коридорам самого нижнего этажа Министерства и не выпуская прохладной ладони Северуса из руки, Гарри направлялся к выходу.

«Будет ли он счастлив?» - спросил он недавно Гермиону.

«Многое зависит от тебя, Гарри», - ответила она ему тогда.

Гарри украдкой бросил взгляд на молчаливо и вроде пока послушно ступавшего за ним подростка.
Губы Снейпа были сжаты, на щеках горели два красных пятна, а глаза сверкали, словно он что-то уже решал для себя и пытался придумать способ выкрутиться из этой невероятной ситуации.

«С ним будет очень тяжело», - подумал Гарри, но ему почему-то было не страшно, а, напротив, его переполняло ощущение легкости, словно гора свалилась с плеч. Он чувствовал себя сейчас таким сильными, что не сомневался, что сможет справиться со всеми предстоящими трудностями.

Глава 8

Часть вторая.
Однажды двадцать лет назад...

Уютная кухня освещалась веселым утренним светом и благоухала смесью приятных запахов - ванили и какао. Гарри и Северус сидели за круглым небольшим столом, накрытым накрахмаленной светло-зеленой скатертью – длинный стол, за которым когда-то собирались члены ордена Феникса, давно томился на просторном чердаке среди прочего старого хлама и вещей, вызывавших у нынешнего хозяина дома тревожные воспоминания. Там же нашла свой покой и картина, запечатлевшая вздорную миссис Блэк, и давно уже никто не слышал ее воплей. Гарри читал письмо Рона, стараясь не замечать, что Северус опять и не думает приступать к завтраку. Свою порцию он уже почти доел и теперь прожигаемый пристальным взглядом черных глаз пытался вникнуть в содержание писанины Уизли. Складывалось впечатление, что ему в руки попала только приблизительно третья по счету версия письма – слишком старательно были выведены буквы, и тон был не так резок, как ожидал Гарри.

«Я понимаю твой поступок, Гарри. Кого-то убивать после этой проклятой войны...»

*Северус уже почти прозрачный. Он решил таким образом свести счеты с жизнью? Или это его месть мне, неприятному незнакомцу, возомнившему, что он может что-то решать за него самого?*

«Но тебе будет тяжело с ним – не следовало подписываться на это странное опекунство. Единственная надежда, что он теперь совсем сопливый – хотелось бы посмотреть на Снейпа, который не может больше снимать баллы с тех, кто ему не нравится, - а с пятнадцатилетним мальчишкой ты сможешь справиться, и не с такими справлялся. Только прошу тебя, не церемонься там с ним...»

*Что же мне делать? Есть заклинания, чтобы кормить упрямых подростков искусственно? Почему в голову приходит только «Империо»? Наверное, потому что он уже совсем не ребенок. Мне так хотелось увидеть настоящего Принца Полукровку – я же заочно почти подружился с ним на шестом курсе, - что я не послушал совета Герми: сделать его моложе лет на тридцать.

«Если что, зови меня на помощь, я быстро вправлю ему мозги...»

Гарри украдкой бросил взгляд в сторону Северуса. Овсяная каша нетронутой напоминавшей бледный блин массой лежала на тарелке и, кажется, стала уже покрываться тонкой стылой корочкой.

«...Меня взяли вратарем в английскую команду. Пока у нас только тренировки, но - скажу тебе - это не идет ни в какое сравнение...»

Взгляд Северуса жег Гарри лоб, щеки, бесцеремонно скользил по его прикрытым векам – письмо Рона юноша держал на коленях.

- Ты сын Лили? – тон, которым был задан вопрос, был презрительным и скорее утвердительным, чем вопросительным, словно Северус только что пришел к ясному выводу: Поттер - настоящий закоренелый преступник, в чьи лапы его угораздило попасть по какому-то немыслимому недоразумению.

- Да, - Гарри поднял на подростка глаза; не глядя, сложил письмо и засунул его в карман синих джинсов.

- Она все-таки связалась с этим... Поттером, - с отвращением произнес Снейп, кривя тонкие губы.

- Что поделаешь... Может, ты все-таки доешь свой завтрак? Если ты будешь продолжать в том же духе, то окажешься легкой добычей для сверстников. Знаешь, как, бывает, относятся к новеньким?

- Ты рос с магглами?

- Да.

- Если Лили... погибла, как ты говоришь, значит, ты остался с ее родителями. Отсюда у тебя такое странное представление об участи новеньких? Мне не нужны мускулы, Поттер, чтобы поставить противника на место.

- Я рос с ее сестрой, Петуньей.

- Ах с Петуньей! – Снейп крайне неприятно усмехнулся.

- И это не имеет никакого отношения к твоей овсянке! Если ты продолжишь отказываться от еды, то, выпустив из палочки заклинание, чтобы сразить *противника* - ты улетишь от него в противоположную сторону, как ракета!

- Я давно все съел. Не надо так нервничать, Поттер.

Гарри расширившимися от удивления глазами уставился в пустую тарелку Северуса, перевел взгляд. Все правильно – его собственная тарелка была до краев полна кашей.

- Очень остроумно, Северус.

Снейп самодовольно хмыкнул.

- Скажи, что ты больше всего любишь из еды? – Гарри устало облокотился о стол. – Должно тебе что-нибудь нравиться. Ну, что у тебя обычно было на завтрак?

- Жареные гриффы, - фыркнул Снейп и сузил глаза. - Я не понимаю, зачем ты взял меня к себе? Ты говоришь, что меня приговорили к смерти за какое-то страшное преступление. Почему ты, Поттер, не привел приговор в исполнение? Я просил тебя переносить меня на почти двадцать пять лет назад? Или вперед? Сам Салазар не разберет теперь, как мне воспринимать мое существование!

- Ты бы предпочел, чтобы тебя убили?

- Если было за что, - то да. Я все равно не чувствую себя живым. Здесь все, все мне чужое! Единственная знакомая физиономия – это твоя рожа, Поттер! Отсюда я делаю вывод: я умер и попал в ад!

- Северус, выслушай меня. Пора учиться принимать действительность такой, какая она есть, а не такой, какой тебе хочется ее видеть! Да, ты сейчас здесь, со мной, но я уже объяснял тебе – пытаясь перекраивать реальность под себя, ты закончил тем, что стал рабом могущественного волшебника. Даже, если уж совсем на чистоту – сразу двух волшебников, потому что ради второго тебе пришлось стать убийцей. Пойми же, тебе надо научиться жить, просто жить, принимая, как должное, то, что тебе предначертано судьбою, не сопротивляясь, потому что так выходит только хуже!

- Я принимаю предначертанное мне *моей* судьбой, но не тобой, Поттер!

В этом выкрике было столько муки, гнева, сопротивления ему и всем его лучшим намерениям, что Гарри затрясло. Он целую неделю сражался с упрямством этого подростка, противопоставляя его ершистости - внимание, почти нежность. Но уже пару раз он срывался и кричал на Северуса, как-то запер его в комнате, лишив всех книг, и даже один раз впечатал совсем обнаглевшего юнца в стену. Ни в одном из этих случаев Снейп и не пискнул, не разу не пожаловался, а только смотрел на Гарри, как на стихийное бедствие, с которым ему надо сражаться, чтобы выжить.

- Почему ты так ненавидишь меня? – прошептал Гарри, закрывая ладонями лицо. Его пальцы дрожали. Он устал, безумно устал, но самое ужасное было то, что он готов был теперь умереть, сам больше не притронуться к еде, только бы добиться от Северуса хотя бы терпимости по отношению к себе. Он знал, что демонстрирует Снейпу слабость, что подростки такого не прощают, но продолжал тихим дрожащим голосом: - Я не о том, что мне эта... От этой твоей ненависти мне тяжело, а... Я хочу понять. Я ничего тебе не сделал. Тебе ничего не сделал мой отец – откуда же ее столько? Столько ненависти?

Сознанием он почувствовал осторожное прикосновение чужой магии, проникнувшей ему в мозг, и мягко вытолкнул Снейпа из своей головы.

- А ты в подробностях знаешь, что именно мне *делал* твой отец? – ехидно осведомился Северус.

- Я знаю, что он не сделал тебе ничего... непоправимого.

- Звучит странно, Поттер. Итак, дальше в моей жизни, которую ты стер, как неудачный набросок, произошло что-то непоправимое? А ты теперь замаливаешь грехи своего папаши, скармливая мне овсянку?

Гарри прикрыл глаза, которые предательски защипали. Ну вот, теперь ему осталось только расплакаться перед Снейпом. Мальчик никогда не поймет, не задумается о том, что сидящий перед ним маг только два месяца назад стоял лицом к лицу с Волдемортом, что у него потом не было ни дня передышки, и все из-за него, Северуса, который презрительно и недоуменно сейчас его разглядывает.

- Возможно, ты и прав, Северус, - Гарри заставил себя посмотреть в слишком яркие и слишком жестокие, - какие бывают только у неопытной юности, - глаза. – Раньше ты часто бывал прав, я только этого не понимал... Но я не хотел, чтобы ты умирал, я действительно не желаю тебе зла. Можешь презирать меня, следуя своей слизеринской логике, но я... Я хочу видеть тебя живым и счастливым.

- В честь чего я должен исполнять твои желания?

У Гарри потемнело в глазах, а во рту стало кисло. Действительно, в честь чего?
Наверное, у него стало такое потерянное выражение лица, что Снейп неожиданно смутился. Гарри был так удивлен, заметив это, что даже никак не отреагировал внешне. Подросток же, с тенью беспокойства заглядывая в зеленые влажные глаза, с деланным безразличием несколько развязно протянул:

- Хорошо. Дай мне еще этой... своей овсянки. Только добавь в нее сахар.

- Ты любишь сладкое? – Гарри задал вопрос очень тихо, боясь выдать ликование. Он только что наполнил тарелку Северуса новой порцией и еще до того, как получил какой-либо ответ, посыпал кашу сахаром из изящной серебряной ложечки.

- Если это утренняя овсянка, то да, лучше, чтобы она была сладкая, – они снова сидели друг напротив друга и, затаив дыхание, Гарри созерцал поглощавшего кашу *воспитанника*. - А что я ел - в той своей жизни - настолько противное, что ты уже третью неделю пытаешься кормить меня чем-то несъедобным?

- Я не знаю, чем ты питался. Я видел только, как ты пьешь кофе.

«Ходили слухи, что ты еще пьешь кровь оставленных на отработку девочек, но тебе такие глупости знать необязательно».

- Понятно.

В прихожей хлопнула дверь и к ним ярким рыжим вихрем вбежала Джинни – Гарри улыбнулся: ему показалось, что даже в солнечных лучах появился оранжевый оттенок.

- Привет, Северус, - Джинни весело подмигнула Снейпу.

- Привет, - ответил тот совсем не приветливо, но вполне вежливо.

- Я наконец смогла купить учебник ЗОТИ. Еле нашла, не хватает новых экземпляров, я говорила тебе, Гарри - все старые книги изъяты из школьных библиотек и продажи, а новые еще не напечатали.

Джинни присела рядом с Гарри, заметила, что Снейп почти доел свою кашу, удивленно расширила веселые светлые глаза, но промолчала. Гарри потянулся за книгой в ядовито-розовой обложке.

- Дай-ка сюда. Гмм...

- Я тоже хотел бы посмотреть, - Снейп с неудовольствием наблюдал, как Гарри перелистывает страницы его новенького учебника, причем лицо Поттера становится все удивленнее и насмешливее.

Гарри лукаво улыбнулся.

- Вот доешь кашу... Северус, я только боюсь, что тебе не понравится учебник, а не пытаюсь тебя шантажировать. Серьезно.

Остатки каши были мгновенно съедены, и теперь уже Гарри и Джинни во все глаза смотрели на Северуса. Посторонний наблюдатель решил бы, что молодые люди приготовились к взрыву бомбы или извержению вулкана.

- Но... Это какая-то ерунда! Тут... Что за ***! - ругнулся потрясенный Северус.

- Северус! – возмутилась девушка.

- Извини, Джинни, - протянул Снейп неохотно, но посмотрел на нее немного виновато. - Тут кое-как описаны только простейшие заклинания, а дальше идут какие-то бессмысленные инструкции и вольные рассуждения о том, что использовать эти заклинания магу не рекомендуется, а еще лучше – вообще их забыть. Мол... Защита от Темных искусств теперь и не нужна, изучение этого предмета не принесет магу ничего, кроме неприятностей, что магический мир очищен от зла... Да, там на каждой странице упоминаешься ты, Поттер. Это ты довел магическое сообщество до такого плачевного состояния?

Джинни на это безапелляционное заявление рассмеялась, Снейп строго посмотрел на Гарри, но тот только устало вздохнул, махнул на них обоих рукой и поднялся из-за стола. Он давно заметил, что мытье посуды хорошо успокаивает и то, что на одну тарелку у него стало больше работы, в свете последних событий было только к лучшему.


Глава 9

«Здравствуй Гарри!
Выполняя данное тебе обещание, спешу поделиться последними новостями о твоем воспитаннике.
Признаться, особенно писать не о чем, существенных изменений за этот месяц не произошло. Разумеется, Северус Снейп превосходно успевает по всем предметам и, как ты, конечно, догадываешься - самые блестящие результаты у него по зельеварению. Профессор Слизнерог последнее время неважно себя чувствует, поэтому у него наметилась тенденция обращаться за помощью к старшекурсникам. Половину лекций им теперь читает Северус. В других обстоятельствах я бы не допустила такого явного фаворитизма, но мальчик, помогая своему старенькому декану, буквально преображается, напоминая мне временами того Северуса, которого мы потеряли. Да, он пока не слишком строг со студентами и редко позволяет себе повышать на них голос. Кто знает, может твой благородный поступок еще даст свои добрые плоды – не отравленный горечью предательства (пусть и сильно преувеличенного им), не подвергнутый унижению (да, Гарри, я тоже считаю, что мои дорогие мальчики порой заходили уж слишком далеко), свободный от влияния увлекшихся темной магией сверстников и старших товарищей (особенно Люциуса) - наш мальчик действительно получит шанс на нормальное счастливое будущее. Однако меня по-прежнему тревожит, что он очень мало ест. Северус всегда был неестественно худеньким, но теперь своим бледно-зеленым вечно недовольным личиком и исхудавшими ладошками он напоминает мне гриндиллоу. Если так пойдет дальше, я буду вынуждена искать повод придраться к нему, например, на трансфигурации. Это будет не трудно, учитывая, что бедный мальчик так и ждет от меня чего-то в этом роде по старой памяти. Тогда у меня будет возможность назначить ему отработки, которые будет заключаться в том, чтобы он съедал до конца хотя бы свой ужин...»
***
Легкомысленная музыка пританцовывала на цветастых скатертях, заглядывала в отполированные грани медной и серебряной посуды, с беззаботным смехом вторя ее звону, и бесцеремонно проникала в уши посетителей «Трех метел», заставляя даже самых мрачных из них беззаботно улыбаться. И только двое остались равнодушны к веселым чарам радостной мелодии. Гарри и Северус сидели в углу за затененным столиком. Молодой маг смотрел на Снейпа, а Снейп смотрел на высоченную белую кремовую пирамиду, источавшую холод и благоухавшую арахисовым джемом.

- Что это?

- Мороженое.

- Ты хочешь, чтобы я заболел ангиной?

- Я знаю, ты любишь такое мороженое. Теперь мы будем встречаться по выходным, и я буду угощать тебя самыми любимыми твоими лакомствами.

Снейп задумчиво воззрился на Гарри, - узкое личико, почти прозрачное от нездоровой худобы, выражало недоверие, щедро разбавленное насмешкой.

- Боишься, что я сдохну, и твой героический поступок потеряет ценность?

Щеки Гарри вспыхнули.

- Я мог бы заставить тебя съесть это мороженое, - угрожающе прошипел он, подаваясь вперед, - мог бы заставить тебя прекратить вести себя, как дурно воспитанный мальчишка! Ты не смог бы противостоять мне, Снейп! И ты не сдохнешь, я приспособился вытаскивать тебя с того света, и не надейся!

- Это угроза? Не люблю, когда мне угрожают. Особенно, когда это пытается делать какой-нибудь Поттер. Попроси вежливо, и я, возможно, съем это твое мороженое.

Опять все напрасно! Гарри вздохнул, отстраняясь и уже жалея о своей вспышке.
Каждый раз, когда он шел на встречу со Снейпом, его, - вопреки дурным предчувствиям и хронически неудачному опыту общения с юной версией бывшего зельевара, - охватывал восторг, предвкушение настоящего чуда. Рядом с Северусом ему было странно хорошо... Он чувствовал себя уместным, ощущал почву под ногами, казался себе значительным и нужным. Он больше не был великим Гарри Поттером – героем, рядом с которым почему-то было принято неестественно скалиться, он больше не был случайным убийцей Волдеморта, а был... Нормальным ЖИВЫМ парнем, который не позволил смерти забрать у него еще одного важного для него человека. И еще... Ему было интересно с Северусом, уютно от бархатных ноток в насмешливом голосе, от завораживающих, будто змеиных движений – так напоминавших ему прошлого опасного Снейпа и так необходимых ему сейчас, когда он и сам немногим лучше Северуса ориентировался в новом времени.

- И что ты имел в виду, когда говорил, что можешь меня заставить? Неужели благородные гриффиндорцы нынче не брезгуют непростительными? – осклабился Северус.

В черных глазах явно промелькнул вызов. «Хочешь померяться со мной силами, Северус? Что ж, хуже сегодня уже не будет...»

- Империо... – тихо-тихо прошептал Гарри. Глаза напротив изумленно расширились, в их глубине разгорелась взрывоопасная смесь эмоций: восторга, любопытства, протеста и гнева.
Воздух между ними стал тяжелым и нереально прозрачным, заполнившись только светом их глаз и излучаемой ими энергией. Гарри ощущал отчаянную пульсацию чужой воли, пока, взорвавшись с беззвучным болезненным вскриком где-то в завоеванном им пространстве, она не подчинилась ему, теперь мягко управляемая его мозгом.

Северус с непривычно кротким видом съел свою порцию мороженого, запил горячим какао, а потом заел все это здоровенным бутербродом – Гарри просто не мог остановиться, настолько приятным было это ощущение власти, причем именно власти над Снейпом, несравнимое с тем же ощущением, касайся оно кого угодно другого. Из необычного транса его вывел Северус, который закашлялся – справиться с бутербродом после длительной голодовки ему оказалось не по силам. Гарри вскочил, похлопал мальчика по спине и снова уселся напротив, несколько виновато разглядывая Северуса, восстанавливавшего дыхание.

- Доволен? – прошипел наконец Снейп, поднимая на него горящие глаза.

- Ты не оставил мне выбора, - бесстрастно ответил ему Гарри.

- Хватит! Ноги моей больше не будет в этом кафе!

Снейп стянул со спинки стула черное влажное от снега пальто, надел его, не застегиваясь, и быстро вышел на улицу. Гарри шел за ним следом с беспокойством наблюдая, как колючий ветер развевают полы распахнутого пальто. «Он простудится, - отчаянно думал Гарри, - он тощий, иммунитета никакого, а шея – голая!»

- Северус, застегнись, - крикнул он тоном, не терпящим возражений, и обычно этот тон действовал на многих, даже на Рона, но, увы, не на Снейпа!

- Пошел к черту!

Северус развернулся так резко, что Гарри едва в него не врезался. Злые белые снежинки хлестали подростка прямо по тощей шее и лезли в небрежно расстегнутый ворот рубашки.

- Ну, что в этот раз, бравый гриффиндорец? Предлагаю «Круциатус», как эффективное средство разогреть мне кровь.

Гарри не шелохнулся. Заклинанием он мысленно укутал строптивого подростка в теплый пушистый шарф и мягко произнес, будто между ними ничего не произошло:

- Встречаемся в следующую субботу, в то же время. Ты пробовал малиновый пунш?

Снейп удивленно вскинул брови, потянулся рукой к горлу, хмыкнув:

- Тепло... Знаешь, Поттер, обычно мне все время холодно. И все чужие. Мерлиновы яйца! Хоть бы ты мог оказаться похожим на Лили? Почему ты вылитый Джеймс?

- Будь я больше похож на Лили, ты был бы шелковый? – спросил Гарри, изображая удивление, но зеленые глаза улыбались.

- Ты же... учился у меня?

- Да, я был твоим студентом.

- И как мы ладили?

- А ты как думаешь? И в той своей жизни ты упорно видел вместо меня моего отца, которого я даже не помню.

- Я люблю пунш, - заявил вдруг Северус задумчиво. - И я бы не отказался от сырных пончиков. Мороженое – абрикосовое.

- Договорились, Северус.

Гарри, пряча счастливую улыбку, протянул слизеринцу руку. Снейп, помедлив, неловко пожал ему пальцы.
***
«...Северус стал лучше есть, и теперь он уже похож на приведение. Учитывая, как обстояли дела месяц назад, нас с Вами, Гарри, можно поздравить, - возможно до конца года нам удастся привести мальчика в норму. Но у нас появилась новая проблема. Дело в том, что когда-то, когда Северусу было четырнадцать, Альбус дал ему пропуск в запретную секцию библиотеки. Этот пропуск до сих пор действителен, а я не в праве лишить его опасной привилегии. Допустим, Северус всегда любил читать книги весьма специфического содержания, и от этого, вероятно, не было бы вреда, не поддайся он постороннему влиянию, но меня тревожит, что в Хогсмидт он теперь ходит не только на встречи с Вами. Его видели в «Кабаньей голове» с каким-то высоким молодым магом, одетым в черное. Трактирщик заметил, что у незнакомца очень светлые волосы, и я думаю, что это Драко. История повторяется: когда-то в этом же возрасте Северус зачастил в гости в Малфой Мэнор, и его частенько видели в обществе Люциуса...»

«Люциус Малфой, Драко Малфой, Нарцисса Малфой... Что же тебя привлекает в этой семейке, Северус Снейп, полукровный Принц? Я еще могу понять – Люциус. Он был значительно старше тебя, харизматичен, а ты был просто жаждущим особого внимания и славы мальчишкой. Но Драко... Он никогда не дотягивал до отца – ни смелостью, ни способностью с изящной непосредственностью подчинять себе людей. Младший Малфой, – бледное нечеткое отражение отца, - какого дьявола тебе нужно от заблудившегося в новом мире подростка?» - так думал Гарри, стоя у единственной в кабаке вешалки, скрытый в сизом тумане от сигар и душном полумраке, царившем в «Кабаньей голове».

Он не мог расслышать, о чем именно говорят слизеринцы, но теперь он уже не сомневался, что профессор Макгоннагал права – блондин в черной мантии и черном же пальто с просторным капюшоном – никто иной, как Драко Малфой собственной персоной. Молодые люди пили огневиски, как с неудовольствием понял Гарри. «Северусу еще не исполнилось и шестнадцати! Впрочем, когда Малфои беспокоились о здоровье своих жертв». В том, что Драко встречается с его неопытным воспитанником именно с целью как-то его использовать – Гарри не сомневался.
Молодой человек вздохнул, вновь переживая, что не удается подслушать беседу, но тут Драко засобирался, Северус последовал его примеру, и вскоре молодые люди направились к выходу. Гарри осторожно, прижимаясь к стене, крался за ними, однако на улицу выйти не рискнул и наблюдал сцену прощания, прислонившись виском к косяку деревянной двери, уже почти задыхаясь от тяжелого духа прокуренного помещения.

Ему не понравилось, что Северус почти с обожанием смотрел Малфою в глаза, охотно ответил на рукопожатие, улыбался - не только губами, но и задорно блестевшими глазами. Мимика слизеринцев была странно похожей... Хотя, на взгляд Гарри, улыбка Северуса больше напоминала немного смягченное отражение надменной улыбки Люциуса. «Как же много для него значил его самонадеянный кузен!» - с горечью подумал Гарри.

Тем временем Снейп махнул Драко на прощание рукой и уверенно зашагал по тропинке в сторону Хогвартса, быстро скрывшись за поворотом.

Приветливое почти дружеское выражение лица Драко тут же сменилось недоброй презрительной гримасой, и Гарри шагнул к нему из своего убежища.

Малфой попятился, но быстро взял себя в руки:

- Поттер? Какими судьбами. Неужели соскучился по мне?

Драко премерзко ухмыльнулся и, вытянув губы трубочкой, издал чмокающий звук, тут же сам рассмеявшись от свой дурацкой шуточки.

- Что тебе нужно от Северуса, Малфой?

- А где хотя бы «здрасти»? Кто тебя воспитывал, Поттер? Ах да, я забыл. Уи-и-изли.

- Если я еще раз увижу тебя рядом с Северусом, я обещаю тебе, Малфой, большие неприятности. Помнится, тебе с грехом пополам удалось избежать Азкабана!

Драко сильно побледнел, а его прозрачные глаза зло блеснули:

- Шел бы ты подобру-поздорову, Поттер! Надо быть таким упертым гриффиндорцем, как ты, чтобы не замечать: Север принадлежит другому миру, другим людям, а с тобой ему плохо! Ты наводишь на него такую тоску, что пацан уже стал похож на тень. Угробишь моего драгоценного дядюшку своей неуклюжей заботой. Отпусти его ко мне, Поттер, откажись от опекунства. Поверь, так будет только к лучшему.

Несмотря на издевательский тон, Гарри чувствовал, что Драко почти искренне произнес последние слова, и ему стало так жутко, что он не сразу нашелся что ответить, а Малфой не стал ждать. Стрельнув в него напоследок полным ненависти взглядом, блондин быстро зашагал прочь.




Глава 10

«Мистер Поттер,
Милорд Малфой предложил мне провести эти зимние каникулы у него в родовом поместье, Малфой Мэнор.
Надеюсь, Вы не будете против моего решения принять приглашение моего племянника.
С наилучшими пожеланиями Вам и Вашей дражайшей супруге в честь наступающего Рождества,
Северус Снейп».

Гарри перечитал это письмецо, присланное ему с Хогвартской совой, раз пять.

- Гарри, может, это и к лучшему, - говорила ему Джинни томным нежным голосом и целовала его так горячо, что временами он забывал обо всех своих проблемах, как явных, так и надуманных.

- Пойми, он не ребенок, и он слизеринец. Все, что мог, ты для него уже сделал. Ты не можешь до конца своих дней отвечать за его поступки и принятые им решения.

Она была, конечно же, права. Северусу недели через две исполнялось шестнадцать.
Он не имел права лезть в чужую жизнь, итак достаточно переступил черту. Да и кто ему Северус? Неважно, что своим новым рождением он обязан ему, Гарри... Северусу откровенно чужды его представления о добре и зле, о том, что хорошо, что плохо... Он, Гарри, гриффиндорец, Северус – слизеринец, между ними почти нет точек соприкосновения.
Джинни заскользила руками по его плечам, по груди, спускаясь ниже, даря ощущение чистейшего блаженства и покоя, казавшегося нереальным после войны. Так хорошо кому-то принадлежать и быть кому-то нужным, не навязываясь. Только... Почему его преследует холодный гнилостный запах, ударивший в нос, когда он вскрывал конверт, и теперь ему кажется, что даже пальцы, державшие письмо источают этот мертвый дух, слишком неуместный сейчас, когда хочется растаять, растворившись в ласках любимого человека?

- Постой, - пробормотал он рассеянно и слегка отстранился. Джинни поджала соблазнительные губки.

- Тут что-то не так.

- Что не так?! - в любимом голосе он услышал откровенно истеричные нотки.

- Джинни, он... что-то задумал. Не должны пахнуть письма из школы смертью.

- Ну что ты несешь?! Тебе уже... просто кажется. А Драко в чем-то прав. Ты подарил Северусу жизнь, подарил ему шанс...

- И теперь ты предлагаешь плюнуть на него, как это раньше делали очень многие? Да ты представляешь, что он еще способен выкинуть?!

Рыжие кудри соскользнули с его плеч.

- Ты не можешь отвечать за него до конца его дней, - упрямо повторила девушка.

- Не могу, - согласился Гарри, и Джинни вдруг с болью разглядела седые пряди в темных волосах. – Но пока ему не исполнится семнадцать – я его опекун, помимо того, что это я... заставил его жить снова.

Она молчала, опустив гладкие розовые плечи, Гарри приподнялся на локтях, и стал целовать ее так легко и нежно, словно она была сладкой пирамидкой из мороженого.

***

Было слякотно - у Гарри промокли ботинки, хотя они с Роном старались обходить лужи, но те невидимой пленкой лежали на круглых камнях мостовой. Он прошептал просушивающее заклинание: приятно защипало пальцы. Рядом нога Рона сердито пнула белый рыхлый комок – снежок, наверное – здоровенный ботинок потемнел и возмущенно задергался, Гарри хмыкнул.

- Итак, у тебя такое чувство, что его письмо пахло смертью? Не слишком ли мелодраматично, тебе не кажется?

- Нет, Рон. Понимаешь, некоторые вещи ощущаются на уровне... подсознания. Ты же понимаешь о чем я.

- Допустим. Но если ему так хочется к Малфою – пусть отправляется к нему. Почему ты делаешь из этого трагедию?

- Малфой скользкий тип... – задумчиво протянул Гарри. Они уже подходили к Хогвартским воротам.

- А Снейп – прям безобидный ягненок, - закатывая к хмурым небесам глаза, простонал Уизли.

- Погоди, Рон. Смотри, Малфой уже здесь.

Драко действительно стоял у крылатого вепря, вальяжно облокотившись о каменную лапу сказочного зверя. Увидев приятелей, он насмешливо вскинул брови, но даже не шелохнулся. Рон сделал вид, что в упор не замечает слизеринца, Гарри, с нехорошим предчувствием скользнув взглядом по надменному лицу, выжидательно уставился на плотно закрытые ворота. Напряженное молчание вскоре прервалось мягким шорохом – растворились огромные створки, и к ним вышел Северус. Увидев Гарри и Рона, подросток нахмурился, не удостоив их и словом, и тут же направился к Малфою, который отступил от каменного стража и с улыбкой взял Снейпа под руку.

- Северус, постой! – крикнул им вслед Гарри.

Нехотя черноволосый слизеринец отпустил локоть Драко и развернулся, прищурившись на Поттера, который заговорил, с трудом сдерживая раздражение:

- Я же, отвечая на твое письмо, поставил тебя в известность, что я категорически против того, чтобы ты проводил каникулы в гостях. Мистер Малфой, приношу вам наши извинения, но Северус должен был...

- Я знаю, Поттер, что ты запретил Северусу гостить у меня, но мы, обсудив... твое решение, сочли, что многоуважаемый опекун превышает свои полномочия. Северус достаточно взрослый, чтобы решать самому, где и с кем ему встречать Рождество.

- Пока Северус не освоится в новом для него мире, я не могу позволить ему общаться с незнакомцами, - холодно заявил Гарри.

Но тут вмешался очень бледный и буквально сотрясаемый от возмущения Снейп:

- Тебе не кажется, Поттер, что я сам в состоянии разобраться, что для меня лучше? Как мне объяснил Драко, он имеет те же права... на это идиотское опекунство, что и ты! И даже больше, потому что официально мы не состоим с тобой в родстве.

С этими словами, произнесенными почти со змеиным шипением, Северус отвернулся от гриффиндорцев, Драко насмешливо подмигнул Гарри, и слизеринцы двинулись в сторону от тропинки - на свободный от снега темный пяточек, откуда когда-то уже аппарировали прямо у Гарри из под носа, но это было совсем в другой жизни...

- Рон, антиаппарационный барьер! – яростно выкрикнул гриффиндорец.

Земля под ногами слизеринцев заискрилась, вокруг них образовался участок диаметром метров в пять, покрытый серебристой едва заметной паутинкой.

- Что за... Поттер, это смешно, сейчас же прекрати эти аврорские штучки! – вскричал Драко, его рука нырнула в карман мантии, но палочку он пока не достал.

- Ты можешь отправляться в Мэнор, - крикнул ему Гарри. - Северус, не задерживай... мистера Малфоя.

- Какого черта! - возмутился Снейп и резко рванул в сторону, вырываясь из заколдованного круга, но Рон мгновенно нарисовался как раз перед мальчиком, и оба исчезли с громким хлопком, смешавшимся с отчаянными ругательствами.

Все произошло очень быстро и, говоря откровенно, не совсем так, как задумывалось... Нет, Гарри предполагал, что у него может состояться неприятный разговор с Малфоем, что Северус будет возражать и злиться, но что получится нечто вроде похищения, фантастически бесцеремонного и нелепого, - он не мог себе и представить. Из ступора его вывел тихий ехидный смешок. Гарри посмотрел на Малфоя – тот, явно кривляясь, длинными белыми пальцами вытирал с век несуществующие слезы.

- Браво, Поттер. Повеселил, спасибо. Да ты представляешь, чокнутый гриффиндорец, что он тебе устроит?

- Ничего, как-нибудь разберемся, - буркнул Гарри, чувствуя себя очень глупо.

- Ну-ну... Я же говорил - отпусти его ко мне. Зачем тебе эти проблемы? Скучаешь по подвигам? Нечем заняться после войны? Спасти кого-нибудь хочется? Только его от меня спасать не надо, разуй глаза, Поттер.

- Я не верю тебе. Скажи честно, что тебе нужно от мальчишки? Неужели пробудилось желание не только брать, но и отдавать? Хочется о ком-то заботиться? С чего вдруг?

- А почему бы нет? - почти добродушно отозвался Драко. - У меня никого нет, если ты помнишь. Даже друзей, в отличие от тебя.

- В том, что твои приятели занялись своим делом и не заинтересованы в общении с тобой, нет ни моей вины, ни Северуса, - жестко ответил Гарри, хотя дрогнувший, как ему почудилось, голос Малфоя его тронул. - Хорошо... Вы сможете общаться, дай только ему возможность прийти в себя.

- Ну да, я вижу. Ты только тем и занимаешься, что оберегаешь его от сильных потрясений, - осклабился Драко. - Ладно, бывай, Поттер. Знаешь, даже жаль дом Блэков. Единственная надежда - постройка древняя.

Белокурый маг неопределенно и едва заметно махнул рукой, выходя из слабо мерцавшего круга.

- Драко!

Малфой удивленно уставился Гарри в лицо.

- Ну...

- Если ты действительно желаешь с ним встречаться ради него, то я отпущу его к тебе погостить на несколько дней.

- Хорошая идея... – насмешливо протянул Малфой и добавил почти нараспев: - С нетерпением буду ждать письма, Гарри.

***
Малфой оказался прав: вернувшись, Гарри обнаружил на кухне Рона и Джинни задумчиво созерцавших сотрясаемый, как от землетрясения, потолок. Он пытался выговорить Рону за поспешные действия и добиться от того, зачем ему потребовалось запирать мальчика, но в ответ получил только пространную полную возмущения тираду, что «его мальчика» вообще надо держать в смирительной рубашке.

- И зачем ты отнял у него палочку?! – злился Гарри.

- Затем, что это был единственный способ с ним справиться! Он тебя, как посмотрю, вообще ни во что не ставит! Джинни рассказала мне тут, как ты с ним нянчишься. Это же Снейп, Гарри, пусть и пятнадцатилетний. Погоди, это еще только начало!

Понимая, что спорить с другом бессмысленно, Гарри пытался пойти в комнату Северуса, но его ухватила за рукав Джинни и сумела убедить, что Северусу нужно дать возможность «выпустить пар».

Локальное землетрясение, а точнее лихорадка, от которой колотило несчастный старый дом, прекратилось только к вечеру. Уютно замерцали газовые рожки, запахло аппетитным ужином - Джинни хлопотала на кухне, делая вид, что ее совсем не смущает, что у нее на плите прыгают кастрюли. Гарри с хмурым видом поставил пивную кружку на стол – они пили с Роном сливочное пиво и пытались относительно непринужденно беседовать.

- Он не поужинал сегодня, - печально произнес Гарри. – Джинни, давай я отнесу ему ужин в комнату.

- Перебьется, пусть выспится, придет в чувство, а утром я сам хорошенько... накормлю его завтраком, - Рон, который минуту назад рассказывал ему о своих квиддичных успехах, снова выглядел сердитым.

Не обращая на него внимания, Гарри захватил со стола бутылочку сливочного пива и принял из рук жены тарелку с овощным рагу.

- Молоко забыл! – в притворном ужасе прокричал ему в след Уизли.

Джинни, скорчив кислую мину, махнула на брата полотенцем.
***
Дверь легко подалась, когда он толкнул ее плечом, повернув бронзовую ручку. В комнате, к его удивлению, царил относительный порядок, если не считать перевернутого вверх тормашками стола. Все остальные вещи были целы и находились на своих местах. Северус лежал ничком на кровати, уткнувшись в подушку.

Гарри присел на краешек маленького кресла, поставил на тумбочку тарелку, бутылку пива и палочку, которая издала тихий приглушенный звон, едва услышав который Северус зашевелился. Не глядя на Гарри, он протянул руку и засунул палочку под подушку.

- Северус, - неуверенно начал Гарри, - извини, что так вышло, я надеялся, что мне мирно удастся убедить тебя вернуться домой.

Снейп перевернулся и уселся на кровати: растрепанный, с раскрасневшимися щеками и лихорадочно блестевшими глазами.

- Домой? Так это и есть мой дом?! Где меня держат взаперти, как преступника, куда у меня нет возможности не вернуться? Тебе велели взять меня под стражу? В этом заключается твое опекунство?!

- Ты знаешь, что это не так. Но... Северус, ты можешь мне сказать с абсолютной уверенностью, что из себя представляет Драко Малфой? Я не имею ничего против того, чтобы вы в дальнейшем общались, но нам надо убедиться, что он не пытается... использовать тебя. Видишь ли... Я не помню, чтобы кто-либо из представителей этой семьи проявлял склонность к благотворительности.

- А ты знаешь кого-нибудь из этой семьи достаточно хорошо, чтобы судить об их намерениях? Я знаю Люциуса, и он...

- Да, Северус? Бескорыстно заботился о тебе?

Снейп на это ничего не ответил, а потянулся за пивом, которое отхлебнул прямо из горлышка. Гарри наколдовал ему кружку. Северус нехотя взял ее и наполнил пенным напитком до краев.

- Не знаю, Поттер, что ты вкладываешь в это слово «бескорыстно», - сказал он наконец, слизывая с тонких брезгливо искривленных губ пену. - Корысть есть у всех, даже у тебя. Тебе не дает покоя твоя слава – спасителя человечества, видимо, если ты отпустишь меня, твоя жизнь потеряет смысл.

Гарри смотрел на него: как он держит длинными тонкими пальцами здоровенную кружку, неторопливо из нее отхлебывая, хмурит густые брови, нахохлившийся, как сердитый вороненок, - и не знал, что ответить. «Он выглядит вполне здоровым и, кажется, слегка поправился. Наверное, Драко прав, я не имею представления, в чем состоит счастье своевольных угрюмых и талантливых слизеринцев... Моя миссия закончена, я не позволил ему умереть, теперь я должен отпустить его, чтобы позволить ему жить. Ну а то, что... мне спокойнее, когда я знаю как он и что с ним, - мои проблемы, не его». Он уже хотел признаться Снейпу, что был неправ, что завтра же отпустит его, куда Северус пожелает, что больше не будет вмешиваться в его судьбу. В глазах защипало, в горле стало горячо и горько... И тут подросток слегка запрокинул голову и приподнял дно широкой кружки, допивая пиво; просторный рукав школьной мантии скользнул вниз, и глазам Гарри открылось странное зрелище: белая кожа выше запястья была расписана непонятными темными знаками, похожими на письмена.


Глава 11

У Гарри потемнело в глазах, в висках молоточками болезненно застучала кровь. Он схватил Снейпа за хрупкое запястье, выворачивая руку, - от прикосновения к холодной коже по телу пробежала тошнотворная волна, а в нос ударил могильный запах; темные знаки будто ожили и зазмеились по коже, проступая четче и испуская зловоние тлена. Северус бросил на пол кружку и попытался запустить освободившуюся руку под подушку, но Гарри удалось перехватить и ее, и теперь он держал подростка за оба запястья, сам не осознавая того, болезненно их сжимая. Снейп тяжело дышал и смотрел на него с яростью, черные зрачки слились с радужкой, а бледные щеки стали белыми, как простыни.

- Пусти мне руки, Поттер, - прошипел Северус, пытаясь выдернуть удерживаемые кисти.

- Что это? – тихо спросил Гарри, вглядываясь в черноту горящих ненавистью глаз.

- Не твое дело! Пусти, ублюдок, мне больно!

Гарри ослабил хватку, сообразив, что действительно делает мальчику очень больно, но продолжал держать его достаточно крепко, чтобы Снейп не мог вырваться, хотя тот и перестал дергаться. Поттер перехватил оба запястье одной рукой – что оказалось нетрудным – у мальчишки были руки музыканта... а, вернее, будущего мастера зелий, и, задрав широкие рукава, изучил жившие собственной жизнью знаки. Они напоминали древние письмена, Гарри предположил, что, возможно, они выполнены на греческом языке, но, увы, не смог составить из смутно знакомых букв ни одного понятного ему слова.

- Этого не было на твоих руках, пока ты не стал встречаться с Малфоем, - ровным звенящим голосом произнес он. – Во что ты опять вляпался, Снейп?

Северус, который до этого вопроса напоминал стальную пружину, которую Гарри с трудом сдерживал, весь как-то обмяк, но продолжал смотреть гриффиндорцу в лицо потухшим взором.

- Ну?! Я слушаю твои объяснения. И от того, насколько они покажутся мне убедительными, зависит, покинешь ли ты до совершеннолетия эту комнату, или мне придется сдать тебя... Туда откуда я тебя вытащил, - заявил он безжалостно.

- Я не скажу, - прошептал Снейп, облизывая бледные губы, и хотя в его глазах плескалась паника, что-то в его лице, в упрямо выпяченном подбородке, - говорило о том, что он не выдаст свою тайну даже под пытками.

Это было невыносимо, и злость Гарри прошла, сменившись решимостью. Что ж, похоже, ему действительно придется до глубокой старости следить, чтобы вечный ребенок, Северус Снейп, не придумал себе очередную опасную игру. Перспектива невеселая, но зато ему не грозит соскучиться в непривычно мирное, и от этого чуждое для него, время.

- Легиллименс, - произнес он спокойно, без сомнений и колебаний погружаясь сознание подростка, наглухо спрятанное от него за обжигающей непроницаемой чернотой.

Северус отчаянно ему сопротивлялся, но Гарри быстро удалось отыскать нужное воспоминание, очень свежее, судя по тому, как легко он отловил его в чужом выкручивавшем его мозг сознании. Картинка была очень нечеткой, словно Гарри попал в эпицентр пыльной бури, от шума в ушах хотелось взвыть, и он услышал какой-то жуткий вой, который ему не принадлежал... Он разглядел просторную богато обставленную комнату, вогнутые матовые, как будто покрытые изморозью, зеркала, паркетный пол, на котором по-турецки сидел блондин, кажется, Драко... Рядом с ним - громадный котел, с поднимавшимся из него огненным дымом, и черноволосый мальчик, сидящий напротив, выкрикивающий что-то, - глаза почти белые, словно без зрачков и радужки... В тонкой хрупкой руке зажат огромный крест, тускло мерцающий камнями, которыми он был щедро украшен, края загнуты... Мальчик водил этим крестом над котлом, а черное пламя лизало ему руки. В ладони Драко что-то блеснуло, похожее на миниатюрный кинжал, блондин отрезал один длинный белокурый локон и бросил его в котел, затем достал палочку, направляя ее на голову Снейпа. Из белых, как бельма, глаз потянулись мерцающие нити, погружаясь в котел... А потом все погасло, словно выключили свет и утихла буря.
Гарри всмотрелся в узкое смертельно бледное лицо подростка и с ужасом убедился, что тот еле дышит.

- Северус!

Он отпустил покрасневшие кисти, мальчик упал на простыни, как сломанная игрушка.
***

Рон уехал вечером следующего дня. Гарри не жалел, что так мало удалось пообщаться с другом, - при складывавшихся обстоятельствах слишком быстро принимающий решения потенциальный квиддичный чемпион и ветеран жестокой войны – только усугублял сложную ситуацию. Запоздало Гарри спросил Рона, как у того дела с Гермионой, не собираются ли они пожениться, но Уизли только принужденно рассмеялся.

- Вах! А я все гадал, сообразишь ли ты спросить.

- Извини, Рон... Понимаешь...

- Понимаю. Не переживай. Похоже, тебе действительно предстоит расхлебывать эту кашу самому. А Герми... Долго рассказывать. Потом как-нибудь. Может, летом вместе приедем. Бывай, Гарри, не вешай носа.

Северус после сеанса легиллименции не желал выходить из комнаты, избегал смотреть Гарри в глаза, и гриффиндорцу временами хотелось начать крушить все, что подвернется под руку, как когда-то в детстве, когда из-за собственной глупости он подвел многих людей. Теперь он чувствовал себя едва ли не преступником, когда Северус, едва он входил к нему в комнату, весь зажимался, как щенок, привыкший ожидать от хозяев побоев.
А Гарри даже не удалось толком выяснить, что именно происходило в подсмотренном воспоминании. Продолжить же допрос у гриффиндорца просто не хватало духу.

- Я сломал его, - горестно жаловался он Джинни. – Ты знаешь, он такой... хрупкий, с ним надо было осторожнее, как-то на их, слизеринский манер, а я...

Гарри обхватывал голову руками, готовый расплакаться или напиться, но последнее не только не было разумным, но и находилось в их семье под справедливым и строгим запретом, а первое – он давно уже разучился делать.

- У него это пройдет, Гарри, - успокаивала его Джинни. – Не такой он и хрупкий, просто он сейчас очень уязвим.

- А он когда-нибудь не был уязвим? Я вот не могу припомнить. Дамблдору следовало оставить не только воспоминания о его невиновности, но и подробную инструкцию, как обращаться с его слизеринским деканом... Да без толку все, он же сам бы все и уничтожил, как и доказательства, обеспечивающие его алиби.

- Подари ему что-нибудь. Скоро же его день рождения. Только надо, чтобы это произвело на него сильное, я хотела сказать, по-хорошему сильное, впечатление.

- Да? А что это может быть? Думаешь я хоть на дюйм приблизился к пониманию, что творится в его темной голове?

- Его учебник... Он же здесь?

- Учебник?

Гарри оживился. Он, конечно же, подарит Северусу еще что-нибудь, более существенное, чем старый учебник, который итак является собственностью Принца Полукровки, но, чтобы его расшевелить – это действительно было хорошей идеей. Гарри крепко-крепко обнял Джинни и шумно чмокнул жену в щеку.

- Ты – гений! А я просто идиот – как я мог забыть об учебнике?

- Устал просто, - улыбнулась польщенная Джинни и растрепала его непослушные волосы.
***

Как всегда в последнее время, когда Гарри вошел в комнату Северуса, держа под мышкой завернутый в глянцевую бумагу учебник, слизеринец бросил на него настороженный взгляд и отвернулся. Подросток сидел на краю кровати, читая маггловский роман, подсунутый ему Гарри еще в самом начале пребывания слизеринца в его доме – волшебные приключения о полуросликах. Наверное, Снейп ждал, что гриффиндорец опять будет пытаться его разговорить, так как именно с этой целью Гарри и приходил к нему на этой неделе, если заявлялся без подноса с едой – тогда Поттер с тяжелым вздохом просто оставлял наполненную чем-нибудь аппетитным и полезным тарелку на тумбочке и молча удалялся.

Но Гарри присел в кресло, придвинув его почти к самой кровати, и мягко произнес:

- У меня есть для тебя одна вещь, из твоего прошлого. Того, которое ты помнишь.

Снейп поднял глаза, странно ясные и пронзительные, будто Гарри удалось сдернуть с них непроницаемую пленку.

- И что это? – хрипло спросил Снейп без намека на заинтересованность в голосе.

Поттер молча протянул ему учебник.

Снейп, отложив свою книгу на накрытую покрывалом подушку, неохотно взял предложенный предмет в руки, однако его глаза азартно блеснули, как только он ощутил знакомую ему тяжесть. Он осторожно и очень ловко развернул светлую обертку и тихо ахнул. Тонкие пальцы лихорадочно залистали страницы, внимательные глаза быстро заскользили по строчкам.

- Откуда это у тебя, - прошептал он удивленно, и Гарри с облегчением отметил, что болезненная колкость словно растаяла в темных глазах.

- Мне подсунули это мои же учителя на шестом курсе... Естественно, они не поставили меня в известность, чей это учебник, хотя, как я подозреваю, даже ты знал об этом. Думаю, тебя развлекало, что я стал показывать блестящие результаты на зельеварении, не догадываясь, кому я обязан своими успехами.

- Зачем? Зачем тебе его подсунули, и почему я должен был быть против?

- Я уже говорил тебе, что я был тебе неприятен, потому что напоминал Джеймса. Тебе нравилось изводить меня на своих уроках. Не представляешь, как непросто мне приходилось.

Снейп смотрел на Гарри во все глаза, растерянный, смущенный но, - гриффиндорец мог поклясться в этом, - черные глаза удовлетворенно блеснули.

- Но... Тут есть такие заклинание, которые... Салазар! Что там у Вас творилось в школе в той моей жизни? Я хотел, чтобы ты изучал мои заклинания? Все?

Гарри рассмеялся.

- Не уверен, что все. Когда я применил одно из них... Знаешь, такое с пометкой «против врагов», ты бы не в восторге.

Снейп сжал учебник худыми пальцами, будто боялся, что Гарри сейчас его у него отнимет.

- Надеюсь, тебе не сошло это с рук? – спросил он с претензией на невинную шутку, но в глазах заплясали ехидные искорки. Гарри почувствовал, что улыбается.

- Ты назначил мне отработку. Да, еще зачем-то применил ко мне легиллименцию, хотя в этом и не было нужды, но тебе нравилось шарить у нелюбимого студента в мозгах и доводить меня до белого каления.

- Странно... – произнес Снейп задумчиво. – Я мстил тебе? За Джеймса? Но мне же было... Я же был уже совсем...

Подросток слегка покраснел, смутившись. Гарри почувствовал себя неловко: к счастью, ему удалось вычеркнуть из памяти Северуса самый тяжелый период его жизни, - сидящий перед ним мальчик не успел еще побывать в Визжащей хижине, повисеть вверх тормашками на глазах у половины школы, а потом окончательно поссориться с Лили... Да и много чего с ним еще не случилось, и в его, Гарри, власти не допустить больше ничего подобного.

- Ты был еще совсем не старый, если ты это хотел сказать. Я был знаком с мужчинами того же возраста, которые вели себя еще менее разумно. Кроме того... Далеко не всегда ты был со мной несправедлив, и мой отец тогда был уже не при чем. Я часто был не внимателен на твоих уроках, имел склонность к сомнительным проказам, а ты чувствовал за меня ответственность.
Северус ловил каждое его слово, а потом хмыкнул и деланно насмешливо предположил:

- Забавно, но у меня такое чувство, что ты жалеешь, что я не тот, другой, взрослый Снейп.

Северус пристально уставился Гарри в лицо.

- Если бы у меня была возможность вытащить тебя из Азкабана иначе, я не стал бы стирать двадцать три года твоей жизни. Какой бы ты ни приобрел опыт, но это был твой опыт... Но тебе в твоем настоящем положении лучше не знать о себе прошлом. Не пережив всего сам, ты только почувствуешь боль и разочарование.

Северус медленно кивнул, задумчиво и нежно, будто гладил живое существо, провел ладонью по странице и сказал, снова глядя Гарри в глаза.

- Ты очень сильный маг. Я не много помню магов, старших меня всего на несколько лет, которые так бы владели Легиллименцией. Люциус был очень сильным магом, но у него мастерски получалось «Империо», некоторые другие заклинания, но не Леггилименция.
- Поэтому ты и пошел за ним? Тебе нравилось, что он сильный?

- У тех, кто тебя заведомо слабее – нечему учиться, - жестко ответил Снейп. – У Люциуса было много таких талантов, которые меня привлекали. И он был необыкновенно сильной личностью.

- Ты скучаешь по нему? – с тревогой спросил Гарри, чувствуя что-то похожее на ревность.

- Да.

- А Лили?

Снейп вздохнул.

- Без нее и матери я чувствую себя... Так, как и могу чувствовать себя... здесь – чужим. А Люциус... Без него вдобавок еще и скучно.

- Тебя не просто развлечь, - усмехнулся Гарри. – Я никак не смогу хотя бы частично заменить тебе твоего гуру, или для этого мне нужно ознакомиться с какими-нибудь темномагическими ритуалами?

- Люциуса ты заменить не сможешь, - недобро блеснув глазами, заявил Северус.

Гарри вспыхнул, сообразив, что его предложение было не слишком осторожным, и ему придется искать другой способ выпытать у Северуса, почему его руки после общения с Драко обезобразили пахнущие смертью знаки.

Но тут его робко коснулась прохладная ладонь.

- Не переживай, Поттер. С тобой мне не так и плохо.

Черные глаза уже откровенно над ним смеялись, зато Гарри мог утешить себя тем, что подросток оживился и обрел прежнюю самоуверенность. «И что теперь прикажете с ним делать?»

- Гарри, - тихо сказал Снейп, но от собственного имени произнесенного бархатным голосом, гриффиндорец вздрогнул. – Кто тебя научил легиллименции?

- Ты, наверное, - неохотно признался Гарри.

«Какая теперь разница? – подумал он в смятении, - ну сейчас я увижу самодовольно ухмыляющегося Снейпа, разве не к этому я стремился – растормошить его, заставить почувствовать себя увереннее».

- Почему «наверное»?

- Ты пытался меня учить, а я не очень старался, а потом, пользуясь твоими же советами, развил в себе эту способность... Когда от этого стала зависеть жизнь дорогих мне людей.

Снейп, как ни странно, самодовольным не выглядел, скорее задумчивым.

- А ты бы мог показать мне меня, из той моей жизни?

- Северус... Не стоит. Пойми, ты стал очень мрачным, замкнутым, угрюмым человеком.

- Я хочу посмотреть на себя мрачного и угрюмого, - усмехнулся Снейп.

Гарри вздохнул, пытаясь сообразить, какое воспоминание со Снейпом он мог бы показать его юной версии, где бы они не ругались и не действовали друг другу на нервы. Вспомнилась только дуэль профессора с Локхартом.

- Хорошо. У меня есть одно, которое я могу тебе показать. Но оно будет единственным, и ты не потребуешь еще.

Снейп нетерпеливо кивнул.
Легиллименс Северуса был очень деликатным, не таким, как у Гарри, который грубо метался в чужом разуме, привыкнув применять это заклинание, в основном, к врагам и людям ему неприятным. Снейп же скользнул в его сознание, словно вежливый гость, не позволяя себе хозяйничать в личном пространстве доверившегося ему волшебника. Подросток сразу сосредоточился на предложенной сценке и единственное, что почувствовал Гарри, пока Северус не выскользнул обратно, - только легкое головокружение.

- Я вижу, ты себе понравился, - усмехнулся Гарри, разглядывая довольного Северуса, но тот только насмешливо скривил губы и спросил презрительно:

- А кто был тот клоун? Ну... которого я отбросил заклинанием?

- Гилдерой Локхарт. Он преподавал ЗОТИ.

- ЗОТИ? Весело у вас там было... Ну да с этим предметом вечно были какие-то проблемы. А белобрысый мальчик, которого я пытался... поставить против тебя, Драко?

- Верно. Ты рассчитывал, что с твоей помощью он задаст мне жару, - усмехнулся Гарри.

- А ты и тогда был... гмм... достойным противником. А Драко... Ему далеко до Люциуса. Люциус бы с тобой справился.

- Ну-ну... Впрочем, не буду спорить, я уже понял – Люциус для тебя большой авторитет.

Но Северус слушал его крайне не внимательно. Давно Гарри не видел парня таким оживленным. Если честно, то вообще еще не видел его таким, и от этого зрелища Гарри охватили противоположные чувства: с одной стороны, его радовало, что Снейп перестал зажиматься в его присутствии и казался максимально с ним откровенным и естественным, с другой – зацикленность Северуса на Малфоях уже откровенно его злила. «Надо дать ему возможность переварить все это, да и мне нужно решить, как действовать с ним дальше. Но Драко я к нему больше не подпущу».

- Хотя вот парселонг... – продолжал Снейп, азартно сверкая глазами. - Откуда ты знаешь парселонг? Это же мощный дар.

- Случайность. Я пойду, Северус. Думаю, на сегодня тебе хватит пищи для размышлений. И спускайся к ужину на кухню, хватит тут прятаться.

- Хорошо, - рассеянно кивнул Северус, бросая влюбленный взгляд на книгу и явно сосредоточившийся на чем-то своем, очень для него важном.

Выходя, Гарри тепло посмотрел на своего непредсказуемого воспитанника, но тот увлеченно читал учебник, открыв его на предпоследней странице. Глаза Снейпа возбужденно блестели, а худые щеки окрасились лихорадочным румянцем.



Глава 12

Лето в этом году выдалось теплое и ясное, и впервые после войны у Гарри появилась возможность просто наслаждаться беспечно протекающими буднями.
По утрам его будили веселые солнечные лучи, ласково гладя его по лицу; его дни были наполнены простыми ненавязчивыми хлопотами; а вечера он проводил у камина, где танцевал уютный оранжевый огонь, в желанном обществе рыжеволосой женушки и интересных книг, которые они любили читать друг другу.

Письма из школы приходили теперь в основном от самого Северуса, и постепенно их тон стал почти дружеским и доверительным. Ни разу в бисерных строчках Принца не промелькнуло упоминания о Малфое, профессор Макгоннагал также сообщала, что не слышала больше ничего о Драко, и никто не видел его в окрестностях Хогвартса. Гарри почти успокоился насчет будущего своего воспитанника, стараясь не вспоминать о зловещих знаках на его руках, решив, что, в конечном счете, Северус признается ему сам, и с каждым прошедшим днем, приближавшим летние каникулы, с улыбкой ловил себя на мысли, что не может дождаться встречи с Принцем Полукровкой.

А в конце июня к ним приехала погостить Гермиона, огорошив супругов неожиданной новостью: Рон женится, но не на ней.

- Но... Почему? Что у вас произошло? – только и смогла вымолвить Джинни, когда обрела дар речи. Гарри внимательно и серьезно смотрел на спокойное загорелое лицо подруги.

- Ничего не произошло, Джинни. Просто... Людям свойственно меняться, и мы поняли, что изменились мы очень по-разному и будет лучше, если мы останемся друзьями.

Но Джинни этот ответ не устроил, и они с Гермионой еще долго спорили на тему дружбы, а также любви, изменений и измен, и чуть не поссорились всерьез. Гарри молчал, ему было грустно от странного решения своих друзей, но он не вмешивался, понимая, что не в праве судить, насколько это решение разумно, не зная всех обстоятельств и сомневаясь, что Герми до конца с ними откровенна.

Страсти разгорались, и в итоге он убежал к себе в комнату, где и уснул, так и не дождавшись Джинни.

А утром они с Гермионой отправились в Хогвартс встречать Северуса. Джинни была так сердита, что, молча накормив их завтраком, дуясь почему-то и на Гарри, отправилась по своим каким-то таинственным делам. Гермиона с печальной улыбкой предположила, что дела, скорее всего, ждут Джинни в Норе.

Они неторопливо шли по знакомым коридорам, пропуская стайки нарядных счастливых старшекурсников, переглядываясь и улыбаясь друг другу, снова чувствуя себя, как в детстве, объединенными общей шалостью.

- Но... вы действительно остались друзьями? – осторожно спросил Гарри, с нежностью и легким беспокойством оглядывая гибкую фигурку девушки.

- Конечно, - улыбнулась Гермиона. – И сейчас даже больше, чем когда-либо.

- Ну... Это же самое главное. И значит все замечательно?

- Да, Гарри. Все действительно замечательно. Мне не терпится увидеть Снейпа. Я же так и не видела его маленьким.

- Маленьким, - хмыкнул Гарри. – Во-первых, он высоченный, хотя и тощий, как щепка. Пожалуй, он немного повыше меня будет, а во-вторых... Это Снейп, Герми. И даже маленький он все такой же несносный.

- Ты так это говоришь, что у меня складывается ощущение, что теперь его *несносность* стала тебе нравиться.

Гарри демонстративно поморщился, Гермиона рассмеялась, и в кабинет директора они входили в прекрасном расположении духа.

- Гарри, Гермиона, очень рада вас видеть.

Макгоннагал поднялась им навстречу. Она была все такой же подтянутой, в сером строгом платье, с убранными на затылке почти совсем седыми волосами, но черты ее лица немного смягчились, а светлые глаза за тонкими стеклами очков смотрели на бывших студентов с нехарактерной мягкостью.

- Садитесь, молодые люди. Подождите секунду... Вот ваш чай. Гарри, я ждала тебя вчера, но мне приятно, что ты все же решил навестить свою старую преподавательницу.

- Вчера? – удивился Гарри, отхлебывая из кружки ароматный чай. Он почувствовал пристальный взгляд Гермионы. – Но... Я планировал зайти к вам после бала, перед тем, как забрать Северуса.

Макгоннагал, которая с гостеприимной улыбкой пододвигала к Гермионе хрустальную вазу, наполненную глазированным печеньем, выпрямилась в своем кресле. Ее лицо стало каменным, а серым глазам вернулась привычная колкость.

- Что ты такое говоришь, Гарри. Вчера после последнего экзамена Северус подошел ко мне и сказал, что ты его ждешь, что вы планировали пойти в театр, чтобы отпраздновать окончание учебного года, поэтому он не сможет присутствовать на балу. Он... был так мил. Улыбчив и галантен...

Гарри показалось, что старый кабинет поплыл у него перед глазами вместе с серебряными раздражающе теперь мерцавшими приборами, портретами бывших директоров, настороженно замерших в рамках, пустой клеткой Фоукса, печеньем, бледной Макгоннагал и испуганно взиравшей на него Гермионой.

- Но, это не правда, - хрипло произнес он наконец, отставляя кружку с чаем. – Мы договаривались, что я приду за ним сегодня. Мы действительно собирались в театр, но на выходных.

Морщинки на слегка пополневшем лице директрисы обозначились четче, а в печальных глазах померкли оживленные искорки.

- Тогда, я знаю, куда он пошел, но не знаю, чем я смогу помочь тебе, Гарри. Нам нужны веские доказательства, чтобы нам позволили устроить у Малфоя обыск.
***

Всю следующую неделю Гарри, Джинни и Гермиона пытались найти доказательства того, что в исчезновении Северуса следует винить Малфоя, и у него же нужно искать пропавшего юношу.
Однако таких доказательств не было, и быть не могло. Северуса объявили в розыск, но отчеты о его поисках были скудными и неинформативными.

Видя, как переживает Гарри, Джинни позабыла обо всех других мучавших ее проблемах и помирилась с Гермионой. Обе девушки, как могли, утешали снова выбитого из колеи Гарри, пытаясь ему помочь найти выход из непредвиденной ситуации. Джинни решила попробовать через отца добиться от министерства, чтобы в поместье Малфоев снарядили отряд авроров, но ни Гарри, ни Гермиона не верили в успех этой затеи.

На коленях у Гермионы лежал тяжелый иллюстрированный фолиант о скрытых лазах, подземных ходах и туннелях, ведущих в старинные особняки и замки, но она, добравшись до середины книги, оставила чтение и сидела теперь задумчиво вглядываясь в камин. Гарри пил вторую подряд бутылку сливочного пива и становился все мрачнее, пару раз доставал палочку, щурился на нее и что-то тихонько угрожающе бормотал себе под нос. Гермионе его действия нравились все меньше и меньше.

- Гарри! – вскрикнула она, когда гриффиндорец неожиданно выпустил из палочки острый ярко-желтый луч и срезал им стальные петли у буфетной дверцы. Дверца рухнула на длинный, уставленный посудой стол, душераздирающе звякнув от соприкосновения со сковородой.

- Надеюсь, ты не собираешься брать Малфой Мэнор штурмом?! И что ты теперь скажешь Джинни?

- Ничего. Ты же исправишь это маленькое недоразумение.

Гермиона сердито нахмурилась.

- Если ты думаешь, что, ломая вещи, ты сможешь найти выход, то ошибаешься. Надо не поддаваться эмоциям, а с холодной головой искать какое-то действительно разумное решение.

- Какое, Герми? Я вообще не уверен, что Джинни права, что решила поставить министерство в известность насчет того, что Северус общается с Малфоем. И ты же в курсе, какое сейчас ко мне там отношение – Скримджер до сих пор не может мне простить несостоявшуюся казнь закоренелого преступника.

- Тем более. Тебе следует взять себя в руки и попытаться выйти на Драко, спокойно поговорить с ним...

- О чем? Да я же пытался назначить ему встречу, послал ему письмо. Получил только издевательски вежливую записку в ответ! И нет тут разумного решения, а что самое страшное в этой истории, Герми... Так это то, что я же поверил Северусу, он смог убедить меня, что больше не встречается с этой испорченной белобрысой сволочью!

- Ну... Он же у нас шпион, двойной агент, - слабо улыбнулась Гермиона, пытаясь спокойным тоном утихомирить школьного друга, который вскочил с места и теперь носился по кухне, с энергией разъяренного дракона.

- Что?! Ах, шпион? Ну нет, Герми. Он просто скользкий лживый мерзавец и всегда таким был! Я разнесу это осиное гнездо к Салазаровой бабушке! А Снейпа... Он у меня еще пожалеет, что второй раз родился!

- Гарри, Гарри... Ничего-то ты ему не сделаешь, именно потому, что он благодаря тебе, как ты выражаешься, второй раз родился, - Гермиона незаметно ликвидировала недопитую бутылку пива. В прихожей хлопнула дверь. – Вот и Джинни вернулась, - рассеянно заметила девушка, делая длинным ногтем пометку в книге. – Успокойся, Гарри, сейчас мы втроем обсудим один неплохой план... Ааааай!

Гарри, который, устав бегать по кухне, с хмурым задумчивым видом пытался приладить изящную дверцу на место, удивленно обернулся к истошно вопящей подруге, но та, застыв от ужаса, смотрела в дверной проем.
Глаза юноши недоуменно проследовали за ее взглядом, и Гарри выронил злосчастную буфетную дверцу, которая в этот раз раскололась почти ровно по середине.

Перед ними, держась большими красивыми руками за дверные косяки, огромный, красивый и худой, в черных джинсах и куртке, смущенно улыбаясь, стоял живехонький Сириус Блэк.


Глава 13

Гарри открыл глаза и уставился в потолок. Потолок был белый с узором из держащихся за руки одетых в старинные одежды воинов, которые исполняли странный монотонный танец, уже Мерлин ведает сколько столетий. Одетые в короткие туники, они синхронно и грациозно передвигали стройными бледными ногами, поворачивали вправо и влево украшенные рогатыми коронами головы, никогда не встречаясь с соседом взглядом, и бесконечно перемещались по кругу. Гарри знал этот заколдованный узор и понимал, что находится он в собственной комнате. Юноша сделал вывод, что сейчас, по-видимому, утро, так как свет, при котором он имел возможность наблюдать за танцорами, был неяркий и серый. Еще он чувствовал, что кто-то смотрит на него: кто-то, кто сидит справа у его кровати, но опасался повернуть голову. События последней недели все четче проявлялись в памяти, причем большинство из них ему не нравились и были тревожны и печальны, а последнее происшествие, которое, судя по всему, и уложило его в койку, было... Шокирующим. Неправдоподобным. Безумным.
Его мог сейчас разглядывать кто угодно, так как единственное объяснение, которое мог найти Гарри, для появления в этом доме покойного крестного, было неутешительным: ему оставалось только признать, что последний год для его рассудка оказался слишком впечатляющим, даром, что год этот был большей частью мирным. Гарри печально вдохнул, а в глазах защипало: может и Северус, который стал ему очень дорог, несмотря на все выходки вредного слизеринца, тоже был плодом его больного воображения?

- Гарри, - услышал он тихий голос, родной и до боли знакомый, - это действительно я. Ты можешь пока не смотреть на меня, если тебе это... тяжело. Я прекрасно тебя понимаю, но я так и не смог придумать, как мне появиться здесь, не напугав никого до полусмерти.

Гарри закусил нижнюю губу, по щеке поползла горячая слеза, но голову он решил пока не поворачивать.

- Поплачь, - одобрительно предложил голос. – Это очень хорошо – так снимается нервное напряжение. Слава Мерлину, Гермиона оказалась крепче тебя или просто страх за тебя, когда ты упал в обморок, оказался хорошей прививкой от прочих потрясений. Это помогло ее блестящему рациональному уму воспринять мое воскрешение спокойнее.

Гарри услышал, что Сириус добродушно хмыкнул.

- Она применила ко мне разоблачающие чары, а потом, после того, как мы перенесли тебя сюда, мы с ней долго беседовали. Не перестаю восхищаться малышкой Грейнджер! Да, она же предложила способ, как нам подготовить к встрече со мной Джинни, и твоя очаровательная маленькая женушка пообщалась со мной только после предварительной беседы с Гермионой. Их разговор был бесконечным и закончился только под утро. Теперь Джинни спит, а мы с Гермионой решили, что не будет ничего страшного, если я дождусь твоего пробуждения здесь, сидя рядом с тобой.

Гарри громко всхлипнул и осторожно повернул голову. Сириус улыбался, добрые синие глаза смотрели на него с отеческой нежностью и сочувствием, и один этот взгляд заставил Гарри поверить, что перед ним, рядом с ним, - так близко, что достаточно только протянуть руку, чтобы почувствовать живое тепло человека, которого, как ему казалось, он потерял, - действительно сидит его крестный.

- Сириус, - прошептал Гарри, смутно осознавая, что теперь уже плачет, как ребенок.

Юноша протянул руку, которую Сириус тут же сжал в своей огромной теплой ладони и очень долго они просто смотрели друг на друга и молчали.
***

После обеда Сириус, собрал всех у камина на кухне, где когда-то проводились собрания, и поведал свою историю.
Он рассказал, как долго, до бесконечности, блуждал где-то в пустом, напоминающем холодный липкий туман пространстве, где, бывало, встречался с такими же неприкаянными душами, как и его собственная. Они понимали друг друга без слов, и выходило, - по тому, что он узнал от них, - что он не мертв, но и не жив, а просто застрял между мирами и должен ждать, когда высшие силы решат его участь. Он неохотно говорил о своем пребывании в том мире и быстро переключился на описание своего воскрешения.

- Стало вдруг очень темно и холодно. Там, я думаю, итак холодно, но это был просто какой-то вселенский холод. И вот в кромешной тьме я вижу сияющую белую фигурку стройного и почему-то смутно знакомого мне юноши. Увидев меня, видение, до этого совершавшее плавные движения вперед, заметалось. И тут меня осенило, кого мне напоминает юноша – Снейпа! Я подумал, что пришел мой смертный час, и хотя, - помимо наших с Джемсом идиотских школьных шуток, болезненных для самолюбия странного слизеринца, - душе моей есть в чем покаяться, но, видимо, прежде всего, я должен был вымолить у Снейпа-подростка прощение. Тогда, мнилось мне, дух мой успокоится, и куда-нибудь да пристроят меня высшие силы, пусть даже и в ад, - все лучше, чем это бессмысленное шатание между небом и землей. Но юноша убегал от меня, словно я был самим дьяволом, который преследовал его, почти наступая ему на пятки... Дальше, ребята, когда мы пробежали так, наверное, с милю, обозначились какие-то странные запутанные туннели, и я уже боялся потерять Снейпа из виду, потому что туннели эти мне нравились еще меньше серого, но привычного уже зябкого тумана... А потом мы подбежали с ним к огненному кольцу, и мне ничего не оставалось, как нырнуть в него вслед за мальчиком.

- Я почти сразу понял, что попал в Малфой Мэнор – доводилось бывать там в свое время, да и маг, который впился в меня ледяными серыми глазами, не оставлял сомнений, кому в гости я попал. Я, было, решил, что это Люциус... И тоже почему-то молодой... Угодил в другое время? Но тут Снейп стал лепетать что-то в свое оправдание и обращался он к Малфою – Драко. Итак, понял я, время правильное, но почему Снейп остается ребенком?
Между тем, они стали ругаться насчет меня и того, что со мной делать. Я молчал. Признаться, я был не в том состоянии, чтобы спорить, а только озирался по сторонам и слушал их крики. Точнее кричал, конечно же, Малфой, а Снейп только оправдывался.

- Но почему? – не выдержав, с болью и злостью спросил Гарри. – Почему он позволяет так помыкать собой? У меня он без проблем показывал характер!

- Видишь ли, Гарри... Не хотелось говорить тебе об этом, слишком мерзко... Но в наше время еще было такое понятие, как *патронаж*. У слизеринцев это было очень развито и проявлялось откровенно, до цинизма. Суть в том, что старший и самый влиятельный слизеринец еще в школе набирал себе вассалов, которые были обязаны подчиняться ему беспрекословно. Часто это были его же ровесники из достойных семей, но встречались и малыши и те маги, у которых недостаточно, по их гнилым понятиям, чистая кровь. Для таких быть вассалом, к примеру, Малфоя – было великой честью и, на самом деле, – защитой. Если их патрон достаточно могущественен и соблюдает традиции, то он просто обязан заботиться о своих подданных. Никто не смеет их тронуть, и уверяю тебя, Гарри, Малфой был хорошим хозяином для Снейпа. Нам доставалось от него время от времени за наши неразумные выходки...

- Постой, Сириус... Они же родственники. Вроде как двоюродные братья.

- Одно другому не мешает. Впрочем, это обстоятельство сыграло свою роль. Малфой явно выделял Снейпа среди прочих и по-своему заботился о нем. Будь Снейп простым полукровкой никак с ним не связанным, вряд ли ему бы досталось от Люциуса столько внимания.

- То есть, получается, что Драко...

- Снейп может воспринимать его, как нового хозяина, но, - Сириус поднял руку, так как возмущенный Гарри вскинулся, желая что-то сказать, - погоди, Гарри. Я думаю, что, скорее всего, тут другое. У Снейпа и младшего Малфоя одна цель – они хотят вытащить с того света Люциуса.

- Но он погиб. Совсем погиб, а не так как ты – попал в... гмм... промежуточное измерение, - удивленно заметила Гермиона.

- Они используют древнейшую и очень опасную магию, - задумчиво произнес Блэк. – У них все может получиться, тем более при их горячем желании. Снейп - сильный маг даже в небольшие лета... Ты знаешь, Гарри, в свои шестнадцать, он вызывает у меня странные чувства. Он больше нисколько не действует мне на нервы и еще... Я так быстро появился здесь, не подготовив вас, как следует, по той причине, что надо вытаскивать мальчишку оттуда, как можно скорее.

- Ты знаешь, что ему шестнадцать? Тебя это не удивляет? Он рассказал тебе? – недоуменно затараторил Гарри.

- Не только рассказал... Я полчаса успокаивал рыдающего у меня на груди замученного и запутавшегося ребенка, - Сириус усмехнулся, синие глаза мягко замерцали в уютном желтом свете камина. - Меня сначала заперли в одной из комнат, и до меня доходили обрывки их ссор и некоторых разговоров. Так как мне особо нечем было заняться, кроме как пытаться разобраться в происходящем, я сумел восстановить картину событий последних лет... Драко совсем извел мальчишку. Малфьеныш считает, что Снейп виноват в смерти Люциуса. А мальчику итак тяжело в изменившемся мире, если он пробудет в проклятом имении еще неделю, то он просто там спятит. Никогда не думал, что мне будет так жалко Снейпа, но тут уже не до подобных удивительных открытий... Ребенка надо спасать и как можно скорее.

- Но как? – отчаянно выкрикнул Гарри. Гермиона и Джинни вопросительно уставились на Блэка.

- У меня есть идея... – произнес Сириус, отхлебывая теплый пунш из большой серебряной кружки. - Дело в том, что Драко по недомыслию посадил меня в подвал, чтобы я не слушал их разговоры, и это было его серьезной ошибкой. Он кинул мне мешок сухарей, и, я так думаю, не намерен проверять, как там я буду выживать на этом скудном пайке. Поэтому у нас еще, как минимум, дня три в запасе.

- Для чего? – нетерпеливо спросил Гарри.

- Из подвала есть ход, подземный ход, причем ведет он сюда. Думаю, о нем знает только старшее поколение, из которого, остался только я - к невезению малфьеныша, - осклабился Сириус, глядя в азартно сверкавшие глаза Гарри. – Видимо, Люциус был очень занят последние годы и не успел ничего об этом тайном туннеле рассказать сыну.

- Но ты мог пользоваться этим туннелем, когда еще был жив Люциус. Почему он не закрыл его? – удивленно заметил Гарри.

- А он и был закрыт... Но по какой-то причине, - думаю, потому что одним из воскрешавших меня был Малфой, - теперь этот ход подчиняется и мне.

- Здорово, - улыбнулась Джинни, отставляя свою кружку с горячим напитком на низенький столик. Девушка вытерла тыльной стороной ладони губки, покосилась на плиту, где тихонечко бурлил в кастрюльке ужин, и заметила удивленно и немного насмешливо: – Вот только не пойму я, зачем Северусу понадобилось воскрешать тебя?

- Я сам бы хотел расспросить у него об этом подробнее, - усмехнулся Сириус, - но пока добился только, когда вытирал юному горе-некроманту длинный нос, что, мол, для того, чтобы магия сработала, им были необходимы частички тела... – Блэк поморщился, - Драко – кровного родственника Люциуса. Но, увы, я тоже некоторым образом его родственник. Да, и еще – они были вынуждены воспользоваться интенсивными воспоминаниями Снейпа о покойных. Для магии такого продвинутого уровня необходимы впечатления очень сильного мага.

- Но почему не Нарцисса? Я хотела сказать, что в первую очередь должна была бы воскреснуть мать Драко, - заинтересовано вмешалась Гермиона.

- Из того, что мне объяснял Сн... Северус... – Блэк со странным задумчивым выражением на красивом лице почти нараспев произнес это имя, - выходит, что таким способом можно вызволить с того света только мага своего же пола. И повторюсь – воспоминания для ритуала может дать только сильнейший маг. Драко для этого никак не подходит, поэтому он и вынужден был использовать Северуса. Ну а воспоминания обо мне оказались все еще очень интенсивны.

Гарри нахмурился и спросил тихо, словно желая, чтобы его услышал только крестный:

- А у гриффиндорцев не было этого... патронажа? То есть то, что ты - Блэк, а отец – Поттер, не означало случайно, что... вы тоже являлись потенциальными патронами, которым... можно очень многое?

Сириус побледнел и сумрачно уставился на Гарри, но тот не отвел требовательного взгляда.

- Гарри, я понимаю, о чем ты. Но у нашей войны была другая причина... Хорошо, возможно, на подсознательном уровне эта снобистская дрянь была и в нашей крови, но у меня было время...

- Прости, Сириус, - смущенно пробормотал Гарри. Он оглядел лица друзей оживившимся взглядом и бесстрастно произнес: - Нам необходимо решить, когда мы отправимся в мэнор. Мало ли кого они там еще воскресят.

- Чем скорее, тем лучше, - отозвался Сириус. - Предлагаю, сегодня же. Только обсудим детали.

Все согласились с этим разумным предложением, даже Гарри, которому не хотелось тратить время даже на обсуждение деталей. Ему натерпелось увидеть Снейпа живым и здоровым, так как после рассказа крестного он беспокоился за безопасность и душевное состояние доверенного ему судьбой юноши.


Глава 14

Невидимые, бесшумно они шли по длинным переходам, пахнущим сыростью, крысами и тленом; поднимались по разбитым каменным лестницам, освещая себе путь неярким светом палочек - Джинни, по просьбе Гарри, осталась дома и свою палочку отдала Сириусу. Наконец они вышли в просторный холл Малфой мэнор, ступая за Блэком, которого они хорошо видели благодаря бледному сиянию, помогающему скрытыми чарами магам не терять друг друга из виду; повернули в один из узких коридоров и погасили свет, так как теперь их путь освещался голубоватыми огнями шарообразных ламп.

В самом конце коридора они остановились у двери, где, по мнению Сириуса, и должны были находиться увлекшиеся некромантией слизеринцы. Но дверь была закрыта, и Гарри, убедившись в этом, растерянно воззрился на спутников, но Гермиона что-то прошептала, направив на бронзовую ручку палочку, и они смогли войти в небольшую комнату.

Гарри сразу узнал гостиную, которую видел в вырванном у Снейпа воспоминании, только сейчас она была залита ярким солнечным светом, но такая же мрачная, как и тогда, когда кружилась перед ним, словно в пыльном вихре. Стены и мебель были одеты в мышиного цвета гобелены, того же оттенка были шторы, сейчас отдернутые, обнажившие высокое окно с мелкими квадратными стеклами, вставленными в ячейки черной рамы. В комнате почти не было мебели, а у стен были расставлены вогнутые тусклые зеркала. В самом центре на отполированном темном паркете стояло большое кресло с черными каменными крыльями вместо спинки, рядом с ним располагался стул, где вторгшиеся в чужой дом маги и разглядели очень бледного и печального Драко.

Из кресла раздавался голос, который Гарри достаточно хорошо помнил: прохладный, насмешливый, вытягивающий гласные звуки баритон. Друзья прошли вперед, ближе к окну и замерли перед креслом, не в силах оторвать взгляды от мертвенно-бледного длинного лица того, кто в магическом мире числился покойным – Люциуса Малфоя. Северус стоял к ним боком, одетый в школьную мантию, в его руке дымился массивный кубок с выгравированными на нем сложными узорами. Воскресший хозяин дома обращался, судя по всему, к нему:

- Я не виню тебя в том, что ты сделал, потому что не могу пожаловаться, что ты потревожил мой покой – для меня там не было покоя... Напротив, я даже чувствую себя, как это ни забавно, обязанным Поттеру, который сделал с тобой то, что сделал.
Скажу откровенно, так как правда все равно дойдет до твоих ушей рано или поздно: я во многом виноват перед тобой и то, что у тебя появился шанс прожить свою жизнь иначе, мне даже руку. Я вижу, ты удивлен, мой Северус? Но это только потому, что ты еще не знаешь, куда привел тебя твой дорогой кузен, твой старший друг, твой покровитель... Ты пошел за мной в ад, Северус, и среди прочих моих грехов, этот оказался самым непростительным. Есть в этом что-то ироничное, не правда ли? Ты же знаешь, что я никогда не стремился делать окружающим добро, предпочитая их использовать. Даже тебя, малыш. Твои таланты были так полезны... Как видишь, даже Драко не смог устоять перед искушением. Поэтому... Если после всего того, в чем я тебе признался, ты все еще признаешь за мной право указывать тебе, то мой тебе совет: уходи из этого дома, не выбирай себе больше лидеров, которые не слишком утруждают себя объяснять свои мотивы. Ты всегда был достаточно умен и способен выбрать верный путь без чьей-либо сомнительной помощи.

Люциус замолчал, рассматривая Северуса так благожелательно, почти ласково, словно смотрел на малое неразумное дитя, и Гарри не заметил, как подошел ближе к креслу, вглядываясь в бесцветное, при ближайшем рассмотрении совсем некрасивое, но необыкновенно привлекательное сейчас лицо... покойника?

- Но, Люциус! – оскорблено и очень знакомо возмутился Снейп, удивляя Гарри интонацией голоса, который никак не мог принадлежать несчастному забитому ребенку, которого им описывал недавно Сириус. – Действие зелья, которое я тебе приготовил, закончится через месяц, и ты вернешься туда, обратно, где тебе, как ты сам же говоришь, нет покоя! Я не могу этого допустить!

Драко поднял голову, с надеждой взирая на Северуса, и до Гарри стало доходить: по-видимому, Драко действительно «мучил» и «изводил» Снейпа, но именно потому, что тот сам себя чувствовал виноватым и обязанным воскресить старшего Малфоя, а вместо этого без труда вытащил из небытия Блэка, на что Гарри совсем не мог пожаловаться и теперь лукаво подмигнул тоже немного сбитому с толку крестному.

Однако все переглядывания прервал тихий смех старшего Малфоя, долгий и немного жутковатый, так как в нем проскальзывали горькие печальные нотки, но очень искренний, потому что тусклые серые глаза Люциуса неожиданно оживленно замерцали.

- Салазар, я немного отвык от того Северуса, которым ты был когда-то. По-прежнему считаем, что слова мудрых взрослых волшебников – пустое сотрясание воздуха? Конечно, - что они понимают в острых ощущениях, в приключениях на грани жизни и смерти... Ах, Северус, Северус...

Люциус прикрыл насмешливые глаза и откинулся на жесткую, но четко повторяющую очертания его тела спинку. Снейп смотрел на кузена с тревогой, тонкие бледные пальцы нервно сжимали черную ножку кубка. У Драко был такой вид, будто он сейчас разрыдается. Но спустя томительную минуту старший Малфой выпрямился и вновь, теперь уже холодно и спокойно, воззрился на Северуса.

- Я не вижу смысла объяснять тебе что-либо еще, теперь это не моя забота. Что же касается зелья, то мне хватит месяца, для того чтобы устроить кое-какие свои дела.
Спасибо тебе, малыш, что подарил мне этот месяц, - добавил Люциус уже мягче присмиревшему и совсем погрустневшему Северусу. – Я навещу тебя, если твой опекун не будет против, обещаю... Поттер?

- Да? – отозвался Гарри, забыв о конспирации. Гермиона, мерцавшая слева от него неярким ореолом, беззвучно ахнула и прикрыла рот ладонью, Сириус остался неподвижен, только крепче сжал в кулаке палочку.

- Вы же не будете против, Поттер, если я нанесу вам визит... Недельки через три?

- Нет, я буду только рад, - хрипло согласился Гарри, мрачно глядя на пятившегося от него Северуса и игнорируя вскочившего с места Драко, который оторопело всматривался в пустоту.

- Вот и славно, - довольно промурлыкал Малфой. – Драко, проводи Северуса до дверей, и убери палочку, они, я вижу, пришли исключительно с добрыми намерениями. Блэк, я знал, что ты живуч, как собака... Но, представь, я почти рад тебя видеть. Если желаешь, можешь остаться, мне бы хотелось поговорить с тобой о наших, скажем так, потусторонних делах, - Люциус снова жутковато рассмеялся. Блэк хмуро произнес заклинание, снимающее чары, устав от комедии, весь юмор которой в одиночку и с явным удовольствием смаковал Малфой. – Или ты меня боишься, Блэк?

- Не смеши, Малфой. Не помню, чтобы я тебя когда-либо боялся, и не особо мне хочется с тобой разговаривать, но из уважения к покойным... Ребята, за меня не беспокойтесь, я скоро вернусь, - Блэк подтолкнул встревоженного Гарри к выходу.

- Но Сириус! – запаниковал Гарри.

- Идите, забирай Снейпа, - твердо велел ему Блэк, и юноше ничего не оставалось, как подчиниться.

- Да, Север, твой учебник! – прокричал Люциус, когда молодые маги уже приблизились к дверям. - Не оставляй его тут... Не то, чтобы я верил, что Драко что-нибудь там разберет, но все же...

***

Черные ворота, которые закрыл за ними Драко, не вымолвивший ни слова на прощание, давно остались позади. Они шли по ровной, песочной дороге и молчали. Гарри не чувствовал в себе сил аппарировать домой: нужно будет что-то объяснять Джинни, тревога за Сириуса в тех стенах только усилится, да и нужно было решать, что делать со Снейпом, который и заварил всю эту кашу... Правда, он же и воскресил Блэка, но так ведь это произошло случайно, а вот голову людям, волнующимся за него, он полгода морочил вполне осмысленно. Поттер скосил взгляд: слизеринец шагал рядом с ним, держа под мышкой оказавшийся совсем не безобидным учебник. «Хотя, с чего это я решил, что эта вещь, да еще и в руках законного хозяина может оказаться безобидной? Эх, Снейп... Что бы ты придумал для меня, если бы я заставил тебя так поволноваться? Помнится, когда я всего лишь по недоразумению... Ну хорошо, не совсем по недоразумению – опоздал в школу на втором курсе, ты был в ярости. Но у тебя была возможность снять с меня баллы, попугать исключением... Что же прикажете делать с Вами, профессор? Особенно, когда у Вас такой печальный вид, глаза на мокром месте, и Вам так мало лет, что ничего Вы мне теперь не можете посоветовать. И в который раз мне приходиться все решать самому, без Ваших ехидных подсказок». Гарри тяжело вздохнул. Но тут Снейп повернул к нему голову и произнес насмешливо:

- Вели мне навести порядок на чердаке, у вас там скоро разведутся пикси или что посерьезнее.

- Ты читаешь мои мысли? – спросил Гарри, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Гермиона отвернулась, но он успел заметить, что глаза ее весело заблестели.

- А что их читать? У тебя на лице все написано, - невозмутимо пожал плечами Северус.

Гермиона тихонечко хихикнула.

- Ну, если ты такой проницательный, то мог бы сообразить, что это наказание я сочту слишком мягким для тебя.

- Ой, не выдумывай, Поттер, - нахально хмыкнул Снейп, - Я же вижу, что ты рад без памяти, что к тебе снова Блэк вернулся. Так что насчет чердака, я еще подумаю, а в качестве награды... Так и быть, соглашусь на три порции мороженного с абрикосовым джемом.

Черные глаза слизеринца рассматривали его насмешливо и требовательно, похоже, что он и вправду соскучился по сладостям, увлекшись некромантией. Гермиона, слушая их беседу, совсем развеселилась и кусала губы, чтобы не смеяться. Гарри уставился на нее вопросительно, ища поддержки. Девушка кивнула.

- Ну что с тобой будешь делать... Пойдем в кафе, - сдался Гарри.

***
Некоторое время спустя они сидели в «Трех метлах». В теплых ласковых лучах, янтарных к вечеру, нежились немногочисленные посетители, официанты лениво передвигались с заставленными в основном сластями подносами, а музыканты отдыхали, шумно беседуя за одним из столиков. Гарри, погруженный в тревожные мысли об участи Сириуса, печально тыкал ложкой в свое подтаявшее мороженое, Снейп хмурясь и без энтузиазма доедал вторую порцию, а погрустневшая Гермиона перебегала взглядом с одного печального лица на другое, так и не прикоснувшись к холодному лакомству.

- Гарри, все будет хорошо, - осторожно сказала девушка. – Им есть о чем поговорить... Теперь.

- Ты права, наверное, - неохотно согласился гриффиндорец. – Но, насколько я знаю Люциуса...

- Ты его совсем не знаешь, - вмешался Снейп, поднимая на Гарри гневно сверкнувшие глаза. – Он никогда не нападает первым, а Блэк вроде пока вел себя сносно, если не считать, конечно, что он вторгся без приглашения на чужую территорию.

Гарри стоически выслушал эту сомнительную тираду, и заметил лениво, глядя в упрямые, похожие на обжигающие угли, прищуренные глаза:

- Знаешь, Герми, все-таки зря я тебя не послушал. Надо было его на тридцать лет омолаживать.

Снейп вскинул ровные густые брови и ехидно уставился на девушку:

- Ах, так это тебе пришла в голову гениальная идея манипулировать моим возрастом?

- Да, Северус, - улыбнулась Гермиона, выдерживая поистине прожигающий насквозь взгляд.

- И где ты нашла такое заклинание? Никогда о нем не слышал, - осведомился Снейп, продолжая испепелять девушку гневным взором.

- Я расскажу тебе подробнее, если хочешь, только не надейся, что сможешь что-то изменить. Контрзаклинания для этой магии нет, - бесстрастно ответила ему Гермиона.

Снейп отвернулся от нее, нахмурившись, и принялся сосредоточенно освобождать медную вазочку от остатков мороженого.

- На каком принципе оно основано? – уже спокойнее произнес он, поднимая на Гермиону заинтересованный взгляд. - На принципе трансцендентного искажения сущностей? – предположил он, с солидным видом отодвигая запотевшую посудину.

Гермиона улыбнулась.

- Да, но я воспользовалась ритуалом, зафиксированным в «Хрониках Лунного времени», кроме того, нам пришлось поработать над спектральным излучением.

- Это интересно... Но «Хроники Лунного времени» - темномагическая книга, и чтобы понять ее содержание нужно иметь степень магистра Темных Искусств. Ты заканчивала Райвенкло? А потом тебя без экзаменов взяли на продвинутый курс в Дурмшланге?

- Нет, я заканчивала Хогвартс, Гриффиндор.

- Быть такого не может! – фыркнул Снейп.

Гарри утомленно вздохнул. Он ненавидел все эти научные дискуссии не по делу, да еще и когда итак голова идет кругом от свалившихся на нее проблем. Но и Гермионе, и Северусу беседа нравилась все больше и больше, их глаза и щеки возбужденно горели, и вскоре любознательный слизеринец уже смотрел на Грейнджер с явным уважением, что, впрочем, не мешало ему с ней спорить.

- Вот вы где! Я так и думал, что вы не сразу вернетесь домой, - словно из ниоткуда рядом с ними возник Сириус, быстро приобнял крестника за плечи и уселся за столик на левитированный от соседей стул.

- Сириус! – задохнулся от восторга и облегчения Гарри.

- Все хорошо, Гарри. И что мы едим? Мороженое? Хмм... – Блэк насмешливо воззрился на Снейпа, рядом с которым стояли три пустые вазочки. Снейп бесстрастно выдержал любопытный веселый взгляд.

- О чем вы говорили? – спросила Гермиона. Блэк повернулся к ней и рассеянно произнес:

- Так... Пустяки. А Малфой изменился. Или пытается хорошо устроиться, только теперь уже в загробном мире. Собирается заняться благотворительностью. Вот так вот... Мир сошел с ума, но пока, мне нравится это сумасшествие. Может, вернемся домой, ребята? Джинни беспокоится.
***


Глава 15

Эпилог.

В августе от Рона пришло письмо, в котором он сообщал о своей женитьбе, очень извинялся и оправдывался. У Гарри сложилось впечатление, что инициатива поспешного решения исходила от некой Сабрины Грейт, теперь миссис Уизли, как выходило из письма - очень шустрой молодой девицы, ловца лучшей английской квиддичной команды. Рон обещал, что приедет с женой в сентябре, и осторожно спрашивал, не гостит ли у них еще Гермиона.
Гарри тоскливо вздохнул, не в силах отделаться от впечатления, что его друг поторопился с женитьбой, но теперь поступок Гермионы стал ему понятен. До них с Джинни уже доходили слухи, что ослепленного славой и вниманием молодого Уизли все чаще стали видеть в веселых компаниях, а тогда Грейнджер еще считалась его невестой. Как теперь Рон воспримет то, что Герми не только не расстроена его поступком, а напротив – выглядит необычайно довольной, - Гарри не хотел даже предполагать.
Целыми днями Грейнджер и Снейп пропадали теперь где-то, возвращаясь только к ужину - с сияющими глазами и разрумянившимися щеками.
Снейп даже относительно спокойно отреагировал на визит Люциуса и последовавший за этим визитом ритуал, который проводился в имении. Старший Малфой явился к ним в сопровождении печального Драко, был бледен, неестественно худ и похож на призрак... Гарри не стал подробно расспрашивать, как Люциус отправлялся в мир иной, но это был единственный вечер и последовавший за ним день, когда Северус заперся у себя в комнате и не открыл дверь даже Герми.
А потом к ним зачастил Драко... Гарри подумал сначала, что Малфой пытается установить контакт с Северусом, но с удивлением стал замечать, что Драко предпочитает его общество. Глаза младшего Малфоя часто были печальны, без привычного ледяного блеска; он сильно похудел и, казалось, потерял остатки былой самонадеянности; много говорил, в основном о распоряжениях Люциуса, связанных с благотворительной деятельностью. Когда же слушал, то ловил каждое слово собеседника, в основном Гарри, и гриффиндорец принял эту странную дружбу, поняв, как одиноко должно быть Драко и как тяжело снова потерять отца.

Было утро, в открытое окно дул прохладный влажный ветер, пропитанный запахами улицы: мокрого песка, тягучим и печальным ароматом городских деревьев, горьковатыми нотками резины и металла. Гарри смотрел на пустую улицу, по которой время от времени проносились машины, белый лист, небрежно зажатый в его руке, колыхался от движения воздуха, и чувствовал себя гриффиндорец странно умиротворенным. Еще оставались проблемы, некоторые из них уже навязчиво маячили на горизонте, но все они были не слишком серьезны и не способны помешать начать устраивать их с Джинни счастье.
Тем более, что некоторые шустрые юные слизеринцы уже с беспечностью юности успели позабыть о всех мнимых и реальных неприятностях. Гарри, едва подумав о Северусе, улыбнулся, и тут, словно в подтверждение его слов на кухню вышла Гермиона, одетая в тонкий ситцевый халатик с мелким цветочным рисунком. На узкие плечи девушки была накинута серая кружевная шаль, белые тонкие руки бережно держали высокую узкогорлую вазочку.

Увидев Гарри, Гермиона смущенно улыбнулась и направилась к раковине, покрутила медное колесико крана, и в вазочке зажурчала вода, быстро ее наполняя.

- Опять? – усмехнулся Гарри.

- Да... Теперь это веточки сирени. В жизни не видела такой красивой сирени: цветы крупные, с множеством лепестков, будто бархатные, а цвет – темно-гранатовый. Откуда он их берет?

- У меня есть некоторые подозрения... Но я оставлю их при себе, - произнес Гарри, но его глаза предательски заблестели.

- Вот я тоже думаю, что это наш практичный Северус совмещает приятное с полезным. Наводит порядок на чердаке и заодно... Дарит даме цветы. Не думала, что он так силен в трансфигурации.

- Ты хотела сказать, заодно *ухаживает*, – перебил ее Поттер, ухмыляясь. - И не за дамой, а за девушкой, в которую он влюблен.

- Ах, Гарри... Тебе все это кажется забавным? А я вот не знаю, что мне делать, - Гермиона выключила воду и поставила на белую поверхность буфета тяжелую вазу.

- Нисколько не кажется забавным, - возмутился Гарри. - Знаешь, иногда, когда я в школе на тебя злился за твой менторский тон и беспрестанное напоминание об уроках, я думал, что ты напоминаешь мне Снейпа, и что Снейп в детстве, должно быть, был так же невыносим. Вот бы неплохая вышла парочка, думал я, попади вы в одно время.

- Правда? – недоверчиво улыбнулась Гермиона.

- Ну... может не совсем так, но вы очень подходите друг другу. И всегда подходили, только тогда он казался нам слишком впечатляющим.

- Это тебе он таким казался, а я... Я не говорила тебе, но он мне нравился... еще тогда, в школе. Ну... до Рона.

- Правда? – только и смог вымолвить Гарри, рассматривая подругу так, будто она призналась ему в том, что давно уже не спит по ночам, а, будучи на самом деле вампиром, подкарауливает на темных лондонских улочках одиноких прохожих. Гермиона смущенно отвела взгляд. – Ну... так в чем же тогда дело?!

- А дело в том... – девушка посерьезнела и строго взглянула ему в лицо, - что Северусу еще два года учиться в школе. А я... Иногда мне кажется, что мне лет сто. Мы все намного старше своего возраста, Гарри.

- Ну уж нет, я не чувствую, что мне лет сто, а тебе последнее время не дашь и шестнадцати. Видимо, Северус тоже научился манипулировать с возрастом. Да и не отпустит он тебя, если говорить откровенно. Насколько я успел понять, Снейп сам себе выбирает... друзей, любимых людей, и противиться тут бесполезно – с того света достанет.

- Правильно мыслишь, Поттер! – заявил вдруг Снейп, который, верный своей привычке незаметно подкрадываться, давно уже стоял в дверях с веточками сирени в руках и теперь смотрел на Гермиону так, что девушка вспыхнула, став действительно похожей на пятнадцатилетнюю школьницу. Гарри впервые за этот безумный год по-настоящему счастливо улыбнулся.

- Кроме того, я тебя старше лет на двадцать, - продолжал Северус, как ни в чем не бывало, хотя Гарри видел, что на самом деле мальчишка немного смущен – он научился угадывать в этих глазах неуверенное выражение, как бы Снейп нахально или независимо себя ни вел, да и худые щеки алели не хуже, чем у Гермионы. Однако слизеринец солидно продолжал: - Разница в возрасте великовата, ты права, пожалуй, но это не имеет значения для двух экстремально одаренных и умных волшебников.

- Ты как всегда сама скромность, Северус. Только те двадцать лет не считаются, увы. Между нами есть разница возрасте, но она насчитывает четыре года и теперь уже не в твою пользу.

- Не совсем так... Мне Драко показал свои воспоминания обо мне, - неожиданно признался Северус, и румянец побледнел на его щеках, - побольше, чем ты, Гарри. А потом Люциус подарил мне на прощание все, что помнил обо мне, когда мы были вместе... то, что я пропустил. Он сказал, что так будет лучше для меня же, и не мудро с твоей стороны, Поттер, скрывать от меня правду. По его словам, будет надежнее, чтобы я своими глазами увидел, во что мы с ним вляпались.

- Мерзавец! Когда это он успел?!

- Спокойнее, Поттер. Частично у себя в имении, частично здесь, когда я... после того, как я...

Снейп отвернулся и поставил веточки сирени в вазочку. Он вдруг показался обоим гриффиндорцам таким юным и несчастным, что Гермиона сама не заметила, как крепко и нежно обняла его за плечи. Снейп тихонько вздохнул, обнимая ее в ответ, потерся подбородком о ее макушку, и вдруг хитро подмигнул смущенно и тепло созерцавшему эту сцену Гарри. Гриффиндорец в притворном осуждении покачал головой, еле сдерживаясь, чтобы не выдать себя смехом. Но тут девушка зашевелилась в объятьях Северуса и заглянула тому в лицо. Увидев же его довольную сияющую физиономию, она улыбнулась, мягко высвободившись.

- Хорошо, Северус, - произнесла Гермиона, огладывая его долговязую фигурку. - Не будем обсуждать возраст – это действительно слишком спорная тема. Меня другое интересует. Чем ты думаешь заняться после школы? Мне что-то говорил Сириус, но мне не очень понравилась его идея.

- У меня еще два года, - пожал плечами Снейп. – А Блэк, как ни странно, предложил действительно интересное дело: искать пропавших без вести магов. Там, где он был, он был не один такой, потерявшийся между мирами. Он обещал, что откроет частное агентство и все подготовит ко времени, когда я закончу школу.

- Но это опасно! И это связано с Темной магией! – Гермиона в отчаянии посмотрела на Поттера.

- Нет, Герми... Пожалуй, это мысль. Я «за», - к ее разочарованию поспешно согласился Гарри.

«Иначе он сам чего-нибудь придумает», - подумал он про себя, и был второй раз за это утро награжден одобрительным взглядом мерцающих всеми оттенками черного глаз.

End.