Вместо предисловия.... Полночь. Холодный дождь стучит по стеклу, делая промозглую темноту за окном еще неуютней. Хотя, куда уж больше...
Свет настольной лампы, теплый золотистый круг, выхватывает из полумрака комнаты беспорядочно наваленные на столе стопки книг. Шелестят бесконечные страницы и одиночество мокрой шалью укутывает озябшие плечи.
"У меня не живут цветы,
Красотой их на миг я обманут
Постоят день другой и завянут.
У меня не живут цветы...
...Только книги в восемь рядов
Молчаливые, грузные томы,
Сторожат все слова, все истомы,
Словно зубы в восемь рядов..."
Девушка за письменным столом откладывает очередной конспект и недовольно поводит плечами, морщась от боли. В сырую погоду так мучительно начинают ныть старые шрамы, там, чуть позади лопаток, следы переломанных крыльев...
Мокрым серебром блестят до срока поседевшие волосы, тонкие, хрупкие пальцы устало перебирают в беспорядке наваленные на столешнице листы.
Она недовольно хмурится и снова углубляется в книгу. В полумраке едва можно разобрать название: "Проблемы регенерации..."
А если что, не будем мы в печали,
Ведь унывать уставы не велят,
Еще нескоро боргов повстречаем,
И синий эль нескоро запретят.
Свят-свят…
Скэл.
К замызганному, шумному бару можно было применить любой эпитет кроме почти банального "приличное заведение". Плотная пелена табачного дыма, висевшая в воздухе по своей густоте вполне могла состязаться с лучшими изделиями военных химиков в номинации "дымовая шашка". Воняло подкисшим пивом, перегаром и еще черт знает чем. Иногда в дыму можно было угадать проплывающие фигуры официанток – мясистых девиц, способных ненавязчивым движением руки вышвырнуть на свежий воздух любого перепившего клиента. Компании внутри собирались вполне под стать, шумные и по сути своей склонные притягивать неприятности.
Двое мужчин неопределенного возраста мирно беседовали за столиком в углу.
- Роб, это дело по твоей части. – один из собеседников, темноволосый мужчина с простоватым лицом и недельной щетиной хлебнул из своего стакана мутной бурды и недовольно поморщился – слушай, из чего они гонят это дерьмо?
- Можешь сдать в лабораторию – неопрятный тип с рыжей гривой ниже лопаток, и язвительно-ехидными янтарными глазами принюхался к содержимому своего бокала. – Хотя не советую. Во многих знаньях много скорби.
- Ты возьмешься за это дело?
- Маркус, ты еще не описал мне условия контракта, и, что самое главное, кто за все это платит.
Темноволосый довольно ухмыльнулся.
- А вот этого я сказать не могу.
- Где предстоит работать?
- И этого я тоже сказать не могу.
- Сколько времени это займет?
На губах мужчины заиграла дьявольская усмешка.
- Увы, Роберт, мальчик мой… Все ответы только после того, как ты согласишься.
- И ради этого я должен сидеть в этой дыре и давиться прокисшим пойлом?
- Как хочешь…
- Ладно. – интонация была подчеркнуто ворчливой, но в глазах светился азарт - Где крестик ставить?
- Достаточно твоего слова. Итак, - из рук в руки перекочевал диск – наш клиент – некий Игорь Каркаров, бывший директор школы Дурмштанг. Это тебе что-нибудь говорит?
- Я начинаю подумывать, что рановато согласился.
- Брось. Мой любимый тип клиента – перепуганный до полусмерти и готовый оплатить любой счет.
- О, это уже интереснее. – рыжеволосый оскалил зубы в издевательски-плотоядной ухмылке, перекатывая в пальцах четки из грязно-лиловых камней - Что он хочет?
- Мы должны установить вокруг его дома сигнализацию по высшему разряду, максимальное сочетание магии и маггловских технологий.
- А от кого он прячется? От Министерства? Или от Дамблдора? Ежели второе - я ему не завидую.
- Вроде как тот-кого-нельзя-называть воскрес. Если это правда, и мы докажем, что наши разработки эффективны, дела фирмы пойдут в гору.
- Так значит, Каркаров – нечто вроде рекламного проекта?
- Угадал. – мужчина заговорщицки подмигнул собеседнику – И это значит, ты должен постараться…
- Найета, ты уверена, что это то самое заведение?
Высокий, темноволосый мужчина в строгом костюме поежился, рассматривая пестрый и неопрятный люд, толпившийся у дверей паба на окраинах Эдинбурга.
- Не думаю, что нас стали бы дурачить – его спутница, невысокая темноволосая женщина в длинном темном плаще прищурилась, разглядывая небольшой сенсорный экран своего наладонника. – Учитывая, сколько указов министерства ребята нарушают одним своим существованием, я бы тоже выбрала заведение подальше от чужих глаз. Где еще на одну компанию чокнутых не обратят внимания.
- Им можно доверять?
- Игорь, - женщина обернулась к своему другу, обнимая его за плечи – не ты ли сам две недели назад пришел ко мне просить помощи? Не я ли пообещала тебе защиту?
- Но они всего лишь магглы, что они могут противопоставить слугам Темного Лорда? – мужчина еще раз оглянулся, на всякий случай нащупывая в кармане палочку.
- О… Они могут противопоставить Лорду знания, опыт и смекалку. А это само по себе не мало, поверь. Эти ребята – выходцы из Советского союза, так что можешь мне поверить, с академической наукой у них все хорошо. А совместить ее с магическими примами – дело техники.
- Перестань городить чушь.
- Знаешь, в чем разница между обывателем и истинным Пожирателем смерти? – она иронично улыбнулась, бросая на собеседника лукавый взгляд. - А разница, друг мой, в том, что обыватель, хоть и знает запрещенные заклинания, боится последствий их применения. А Пожиратель – нет. Так же и с магглами. Знать как и применять на практике – две совершенно разные вещи.
- Если бы все было так просто…
- Все далеко не так просто. Вспомнить хотя бы знаменитый закон о конспирации. Кто от кого прячется? Зачем?
- Найета, нам еще долго сторожить этот угол?
- Пока не придет сигнал, что пора заходить. – женщина вновь скосила глаза на свой наладонник – о, все улажено. Идем.
Беседа ни о чем.…Я бегу в никуда
По багрянцу опавшей кленовой листвы и рассветов,
Под мерцание звезд, семафоров и взлетных огней.
Я бегу в никуда
И надеюсь: быть может смогу я когда-нибудь где-то
Наконец замереть, точно зная: не станет больней.
Hella.
Скромная квартира на городских окраинах. Тоскливая, наполненная холодным дождем пустота за окнами. В комнате – уютно, сухо и тепло. Заполненные книгами шкафы у стен, письменный стол, заваленный тетрадями, обрывками записей и теми же книгами. Легкий запах пыли и тлеющей можжевеловой смолы. Сидящей за столом девушке нет и тридцати. Ее, наверное, можно было бы назвать красивой – высокая, стройная, утонченно-строгими чертами лица чем-то напоминающая женщин с портретов Эль Греко. Впечатление портили безжизненно-тусклые седые волосы, и настороженно-неприязненный взгляд зеленых глаз, в котором, кажется, навечно застыло выражение брезгливого презрения.
Не было ни звонка, ни звяканья ключей, просто послышались легкие шаги в коридоре, и противно скрипнула, открываясь, дверь в комнату.
- А ты все так же не спрашиваешь, кто. – мужской, насмешливый голос.
- Чужие здесь не ходят. А если и ходят, то недалеко и недолго. - девушка обернулась, чуть приподняв в приветственной улыбке уголки губ.
На пороге стоял худощавый мужчина в длинном, потемневшем от воды плаще. С зонтика на ковер падали тяжелые капли. Молодой, не дашь и тридцати, невысокий, сутулый. Бледное, осунувшееся лицо, чуть выпирающие скулы. Волосы убраны в неряшливый хвост. Здорово похож на потрепанного жизнью помойного кота. Но глаза, карие, такие светлые, что кажутся почти золотыми, ехидно улыбались. Как всегда.
- Кто бы сомневался. Твоя паранойя - притча во языцех.
- Как и твоя страсть к насмешкам. Зонт оставь в коридоре, вместе с плащом. Ты не представляешь, как трудно отчистить ковер от грязи.
Тонкие губы мужчины изогнулись в странной усмешке, пока он разглядывал старую подругу. Полукружья залегших под глазами теней, заострившиеся черты лица, и ранние морщинки наводили на грустные мысли.
- Что же случилось с моей леди, что она вынуждена своими руками чистить ковер? Смертные плохо на тебя влияют.
Под плащом - потрепанная рубашка с неразборчивой, застиранной до неузнаваемости надписью и черные джинсы, украшенные аляповатыми пестрыми нашивками. Не хватает только гитары за плечами. И свешиваются с запястья, выбиваясь из образа простого хиппи-шалопая, четки из темного камня.
Она улыбнулась, легким движением руки отбрасывая закрывавшую щеку прядь. От виска к скуле тянулся похожий на паутину шрам, сплетение темных полос, не шрам даже, скорее татуировка. Казалось что нити ее шевелятся под кожей, напоминая жадные щупальца осьминога.
- Ты тоже изменился не к лучшему.
Он безразлично пожал плечами, бесцеремонно плюхаясь в кресло. Достал из-за пазухи фляжку, по комнате разнесся непередаваемый аромат дешевой сивухи.
- Можешь считать, что у меня хорошие новости.
- Да?
- В магическом мире грядут беспорядки. Там у них очередной раунд извечной борьбы добра и зла.
- Я вне игры, Лиарол. – грустная усмешка - Я давно уже вне игры.
- Ты уверена?
Девушка неопределенно махнула рукой. Сверкнул рубиново-алой искоркой попавший в полосу света камень в массивном перстне, слишком тяжелом для таких хрупких пальцев. Перстень этот совершенно не гармонировал с махровым халатом в лиловый цветочек и розовыми тапочками в виде кроликов. Резко и хрипло заклекотала, расправляя крылья, хищная птица с шестка в углу комнаты. Странное украшение для маленькой квартирки в центре города.
- Твой кречет встревожен.
- Он тебя не любит.
- Меня, вообще, - он усмехнулся, - мало кто любит.
- Это тоже не новость. – Она улыбнулась, впервые за весь вечер по-настоящему добро и открыто, становясь от этого странно хрупкой и беззащитной на вид.
- Новость в том, что нынешний Темный лорд сумел создать себе новое тело.
Он инстинктивно почувствовал, что попал в точку. Нет, выдержка не подвела, на ее лице не дрогнул ни один мускул, только чуть колыхнулись тени от длинных ресниц и практически незаметно для чужого, даже очень чуткого глаза, дрогнули защищавшие комнату магические контуры.
- Кто и каким образом?
- Единственное, что я знаю абсолютно точно - так это то, что легендарный Темный Лорд, тот-кого-нельзя-называть, - губы помимо воли скривились в презрительной усмешке, - считавшийся, и не безосновательно, погибшим, вернулся.
- Самозванец.
- Темный лорд установил со своими приспешниками нечто вроде ментальной связи, активировать которую может он один. Несколько месяцев назад впервые за пятнадцать лет связь была активирована.
- Лиарол, - она чуть откинулась в кресле и чуть прищурилась, окидывая старого друга подозрительным взглядом, - откуда такая информация и такая заинтересованность?
- Информация... Ну, ты не одна умеешь выворачивать наизнанку чужую память.
- Допустим. И теперь с кипой совершенно безумных планов ты ринулся ко мне, искать поддержки?
- Как ты догадалась? – он лукаво ухмыльнулся, вновь прикладываясь к своей фляге.
- Это логично. Где можно найти этого самого, того, ну который…
- Ну никакого уважения к сильнейшему темному магу современности.
- Я тоже не слишком светлая. – в глазах девушки мелькнули озорные искорки - Где?
- А вот этого никто толком не знает. Ты, можешь, конечно, детально переворошить воспоминания нескольких тысяч магов Британии, но, боюсь, это не лучшая идея.
- Лиарол, во имя совета Четырех стихий... - она нетерпеливо вскинула кисть, - не тяни кота за хвост.
- Основной фокус в том, что сам Темный Лорд на протяжении уже почти что пяти лет очень хочет уничтожить некоего Гарри Поттера, который в данный момент учится в школе Хогвартс. Я внятно излагаю?
- Их магия – сплошное шарлатанство.
- Но они практикуют и успешно. Если смертный сумел восстановить тело... Ни наши целители, ни здешние врачи не дали внятных рекомендаций. Возможно, это единственный шанс регенерировать твои крылья.
Иссет обхватила плечи руками, уходя в мир своих невеселых мыслей. За окном тихо и монотонно накрапывал дождь, шумели, полоская в лужах длинные косы-ветви, плакучие ивы, похожие на древних плакальщиц. Лето почти на излете, весна.… И не вспомнишь, была ли. Осень, краткое и рьяное буйство красок, золото и багрянец, медленно превращающиеся в прах. Холодное солнце и горечь несбывшихся надежд, наполняющая воздух. Тяжелая шаль свинцово-серого неба, заставляющая забыть о полете и мечте. Ее осень давным-давно наступила...
- Ты выиграл. А теперь - уходи.
Мужчина торопливо поднялся.
- Кстати, тебе придется принять облик одиннадцатилетней девочки.
- Пока я не рассердилась...
Насмешливый, ироничный взгляд, звонкий щелчок пальцами и он исчез, не забыв забрать зонтик и плащ. Только следы от мокрых ботинок на ковре напоминали о нежданном госте.
- Что мне делать, скажи? - риторический вопрос, обращенный к небесам.
Кречет скосил на хозяйку золотистый глаз и пронзительно вскрикнул. Она поднялась со своего кресла, и направилась к шестку.
- Он плохо на меня влияет. Но я готова идти за ним... Одиннадцать лет? Надо же... Что-нибудь придумаем.
Дождь.Жан-Люк Пикард подходит к Кью и вполголоса, осторожно так, интересуется:
- Слушай, ну зачем тебе все это надо? Все уже и так вверх дном, а ты все никак не успокоишься.
Кью, оглянувшись, и тяжело вздыхая.
- Не поверишь, Жан-Люк, лабораторную мне по вам задали…
Стар Трек, ТНГ.
…И наше существование напоминает жизнь нарисованного на листе человечка, которому известны лишь два измерения, определенных на плоскости. Он считает, что кроме его листа не существует иных реальностей, и его замкнутый мирок кажется ему беспредельным. Проблема же в том, что лист, на котором нарисован наш человечек, всего лишь один из множества страниц книги. Но для того, чтобы осознать это, необходимо поверить в существование третьей координаты, определяющей положение страницы в книге…
Соответственно, переход с одного листа в другой теоретически возможен, но только если ты знаешь о существовании соседней страницы…
Можно также представлять нашу …реальность… как некоторую сферу конечного, произвольного радиуса, каждая точка поверхности, взятая со своей бесконечно малой окрестностью есть некоторая бесконечная вселенная. Перемещение между точками теоретически возможно по хорде, соединяющей точки поверхности сферы.
"О множественности вселенных" Иоганн фон Райтенберг.
...Вы спрашиваете меня, что такое лиин? Скажите, может ли птица объяснить, что такое воздух или рыба - рассказать, что такое вода? Лиин - то, что мы есть на самом деле, наша сила, наша слабость, наша память и наша жизнь. Тело - лишь несовершенная материальная оболочка для нашей истинной сущности...
Госпожа Эметирес, клан Сокола, менестрель, трактат "О природе лиин".
... Итак, наше лиин хранит всю совокупность опыта, полученного нами до момента смерти, а также физические параметры тела, в котором оно находилось. Необходимо отметить, что воспоминаний о последней, смертельной ране не сохраняется. Оказавшись в подходящей оболочке, оно начинает перестраивать ее согласно имеющейся у него информации, таким образом, через несколько дней, при наихудшем исходе - несколько лет, тело полностью приходит в соответствие с обитающей в нем сущностью.
...Самый неприятный и скользкий момент в том, что раны, нанесенные непосредственно лиин никогда не залечиваются до конца. Форма, которую мы традиционно называем формой боевой трансформации - непосредственная проекция нашей внутренней сущности на объективную реальность, поэтому именно в этот момент титан наиболее уязвим. Последствия могут быть воистину катастрофичными и непредсказуемыми, примером является крайняя психическая неустойчивость многих воинов рода Белого Кречета, утративших в схватках свои крылья. Проблема эта наиболее актуальна для клана Пантеры и Змей, для которых свойственно проецировать свой лиин на материальный план…
Сау Даумонт, клан Змеи, "Лиин"
Комната, стены которой кажутся сотканными из причудливо переплетенных солнечных лучиков, отблескивающих всеми цветами радуги. Впечатление настолько полное, что лишь подойдя вплотную замечаешь, что на самом деле это искусно выполненный витраж. С десяток человек сидят за составленными в круг столами. Длинные волосы, длинные, просторные одежды, молодые лица, молодые усмешки, молодые, полные любопытства глаза.
- Самый близкий образ, подходящий к описанию нашего мира и системе перехода из Мира в Мир? - Светловолосый мужчина, внешне - ничуть не старше остальных, только взгляд суровей, щурится. - Ты задаешь хорошие вопросы, Иссетирес.
- Благодарю, учитель. - зеленоглазая девушка со строгим лицом и черными волосами чинно наклоняет голову.
- Попытайтесь представить себе стеклянный шар.
В такт его движению для иллюстрации над столами зависает выточенная из хрусталя сфера, мгновенно включаясь в веселую игру лучей, заливает лица сидящих пестрыми бликами.
- Мы можем провести касательную плоскость к каждой точке поверхности, и, хотя площадь поверхности конечна, таких плоскостей - бесконечное множество. Хотя все чаще раздаются мнения, что вместо сферы следует брать многогранник с произвольным, достаточно большим количеством граней, мы все равно для итоговых расчетов будем использовать сферу. Это не вызывает вопросов?
Молодежь сдерживает улыбки.
- Наше Лиин есть ни что иное, как сгусток энергии. Для того, чтобы попасть в один из Миров, иначе называемых Гранями, необходимо создать канал, начало которого будет в точке, обозначающей нашу грань, а конец - точке, в которую мы хотели бы попасть. Итак, какова будет математическая постановка задачи? Вернемся к стереометрии и оптике. Луч света входит через одну грань кристалла. Через какую из них он выйдет?
- Через ту, на которую будет падать под прямым углом. - слишком серьезный зеленоглазый мальчишка с убранными в тугую косу русыми волосами, в его пальцах уже нетерпеливо подрагивает тонкое стило.
- Верно. Итак, необходимо найти траекторию луча, когда частота волны определяется...
Некоторое время слышен лишь легкий шелест ткани, пока легко скользящие в воздухе руки привычно набивают необходимые программы.
- Получившийся итог, как вы видите, сугубо индивидуален, достаточно сложен для перекалибровки, требует полнейшего сосредоточения и ювелирной работы с Линиями. Такими вещами с похмелья лучше не заниматься, если не хотите навечно застрять где-то между гранями. А вы мне сейчас рассчитаете параметры выхода вашего лиин с данной грани с условием, чтобы он не смог войти ни в одну другую, или обоснуете невозможность существования подобной траектории.
- Простите, учитель, - все та же черноволосая девочка - а с какими исходными параметрами покидает грань лиин в случае смерти?
- С произвольными, - мужчина вздыхает и кривится, будто от боли. - Тут задействован инстинкт самосохранения и теория вероятности. Будете изучать на старших курсах. Кроме того, уравнение значительно упрощается, ведь уже нет необходимости тащить за собой тело. При разложении функции пропадут параметры, отвечающие за взаимодействие с материальным планом. Вы просто воплотитесь в свежий труп, каких хватает на каждой из граней. И только от силы вашего лиин зависит, сумеете ли вы воспользоваться своим новым телом.
Он мрачно и зло кривит губы, вспоминая что-то из прошлого.
- Это то знание, которое приобретается лишь с личным опытом. Надеюсь, у вас никогда не будет возможности его получить.
Окраинный район, застроенный неопрятными многоэтажками, пустая улица и черные провалы окон. Холодный, совсем не похожий на ласковые летние дожди, ливень перешел в противную морось, мокрой, липкой пеленой окутавшую дома и сиротливые цветочные клумбы.
- Она согласилась? - невысокая, и слишком хрупкая женщина плотнее запахнула ворот плаща, безуспешно пытаясь спастись от сырости. В тусклом свете фонаря мельчайшие капли, осевшие на ее темных волосах, казались причудливой жемчужной сеткой. Глаза, от природы серые, казались из-за неестественно расширенных зрачков почти черными, до поры тихие, коварно-непредсказуемые омуты, в глубине которых предвестниками близкого шторма вечно клубятся мрачные грозовые облака. Смазанный макияж.
- Исс любопытна. - рыжеволосый мужчина улыбнулся, отбрасывая легким взмахом головы лезущую в глаза прядь.
- Что я должна сделать?
- В этом году магглорожденная должна поступить в Хогвартс.
- Жди сову. - она скривила губы, проводя пальцем по щеке, и рассматривая оставшееся на светлой замше перчатки пятно от растекшейся краски. - Отвратительное лето в этом году.
- Воспользуйся водостойкой тушью.
- У меня аллергия, если помнишь. - женщина скривила губы, - Ты уверен, что твои надежды не беспочвенны? Подобное еще никому не удавалось. Она может лишь попытаться приспособить то тело, в котором находится сейчас, для своих нужд. И… ты знаешь, что изменения необратимы.
- Даринарес, мне все равно, возможно это или нет. Иссет надеется вернуть крылья.
- Лиарол, - она вздохнула устало и безнадежно – можно залечить раны на теле. Но лиин… Тут их можно только зализать и постараться не тревожить лишний раз. Увы, тот, кто нанес удар, знал, что делал.
- Говорю же, ей сейчас все равно. И мне все равно. А она впервые за последние триста лет улыбается.
- Это не опасно? Министерство твердит, что Воландеморт не мог вернуться, но...
- Что за но? - мужчина лукаво улыбнулся.
- Слишком навязчиво. Это внушает определенные подозрения.
- Я и не думал, что у тебя паранойя.
- У меня нет паранойи. - женщина надменно вздернула подбородок - просто я предпочитаю быть готовой к неприятностям.
- И не поворачиваться спиной даже к своему отражению в зеркале, и... - закончить он не успел, сухонький кулачок с проворством и сноровкой, рождаемой долгим опытом, вонзился ему в солнечное сплетение. - Дарина, во имя Вышних, за что?
- А ты не язви, - возмущение в голосе и смех в глубине глаз.
- Может, мне и дышать перестать?
- Знаешь, мне не терпится увидеть тебя розовощеким мальчуганом. - женщина не сдержалась и хихикнула.
Лиарол тоже улыбнулся. Он неплохо помнил свои детские годы, и не мог найти в них чего бы то ни было интересного.
- Ты считаешь, что Воландеморт может представлять опасность для Иссет?
- Если она решится сменить тело, для нее смертельно опасным будет даже простой насморк, – Даринарес вновь помрачнела – ближайший год, а то и два, она будет беззащитна, как новорожденный.
- Ей обязательно менять тело?
- Увы, да. Ты что, не обратил внимания, насколько уставшей она выглядит?
- Она выглядела скорее рассерженной, - попытался оправдаться мужчина, вспоминая встречу. Да, титанида явно была не в форме. Двести лет назад умирающая Иссет вынуждена была покинуть собственную грань, срок в обычных условиях более чем достаточный для полной ассимиляции. Как же могло получиться так, что она не успела полностью восстановиться? Неужели за это время процесс еще несколько раз насильно прерывался, вынуждая титаниду бежать все дальше и дальше, спасая свою жизнь? Но тогда еще одна смена тела ослабит ее слишком сильно, ограничив магию Линий случайными всплесками да системой личных щитов ментально-физического плана, которые когда еще встанут в полную силу…
- Может, стоит ее отговорить?
Женщина печально покачала головой.
- Поздно. Исс скорее умрет, чем отступиться от задуманного.
- В любом случае, я присмотрю за ней.
- Значит, приглашение нужно будет и тебе?
- Нет. Я поеду в образе фамилиара Иссет.
Даринарес улыбнулась, обрывая неудобную паузу. Не смотря на столетия знакомства, им не о чем было говорить, и только привязанность к странной, усталой и мрачной женщине заставляла их поддерживать отношения и периодически играть в дружбу. Тонкий силуэт растаял в ночном сумраке, растворяясь в тусклом свете фонарей и серебре мороси. Лиарол брезгливо поморщился, отточенным жестом сбрасывая четки, обернутые вокруг запястья, в ладонь. Темные камни светились изнутри, бросая на узкое, аскетичное лицо мужчины лиловые отблески. Впереди была привычно бессонная ночь и куча работы.
Волшебный мирХмурая министерская колдунья тоскливым взглядом обшаривала Косой переулок, высчитывая кратчайшую траекторию проведения обязательных закупок. Вцепившаяся в ее руку как в спасательный круг девочка в магловской одежде попросту нервировала достойную даму. Увы, юная леди всего неделю как потеряла в авиакатастрофе родителей, а подготовка к первому курсу Хогвартс не может ждать, пока она отойдет от потери, и разберется с руководством приюта а также родственниками, опекунами, друзьями семьи и адвокатами.
- Мисс Минчин, куда мы направляемся?
Грязнокровка... Боже, куда катится магическое общество? Гвендолин Минчин, чистокровная волшебница в десятом поколении всерьез подозревала, что задание нянчиться с магглорожденной было выдумано специально для нее зам главы отдела образования, такой же грязнокровкой как и половина магов Министерства, Лионеллой МакДарен, сухонькой брюнеткой, обожающей сбивать с окружающих спесь.
Девчонка продолжала теребить свою взрослую спутницу за рукав, пытаясь привлечь к себе внимание. Слишком низкая и худенькая для своих лет, за одну страшную ночь поседевшая, она выглядела жалко.
- Мисс Минчин?
- За покупками. - волшебница наконец соизволила ответить. - План таков: сначала я обмениваю деньги на имеющие хождение здесь, а ты как приличная девочка стоишь у дверей банка, затем мы закупаем книги и остальное. Очень быстро, ибо я тороплюсь. Поняла?
- Да. А можно мне посмотреть...
- Нет.
Девочка молча кивнула. В принципе, план ее вполне устраивал, ибо оставлял достаточно времени для самостоятельных исследований. Изабелла МакКормак, в прошлой своей ипостаси более известная как Иссетирес, для друзей Иссет или просто Исс, была намерена получить интересующую ее информацию. Тем более, что удобный случай сам шел в руки, по переулку медленно брел невысокий, черноволосый подросток в круглых очках. Сопровождающая волшебница уже скрылась за дверями банка, так что на секунду свернуть в тень и коснуться заготовленного амулета, меняя облик, было делом техники. Через мгновение из-за колонны показалась уже не убитая горем девочка с заплаканными глазами, а молоденькая, полноватая и вполне довольная собой блондинка в розовой мантии.
Гарри торопливо шел по улице, не особенно обращая внимание на происходящее, и, как оказалось, зря. Надо же было так уйти в свои мысли, чтобы почти сбить с ног симпатичную взрослую волшебницу. Та, тоже, видимо занятая собственными проблемами начала торопливо извиняться, даже не поднимая глаз.
- Это моя вина, простите, - парень вежливо поддержал ее под локоть, - вам помочь?
- Ох, ничего, ничего, не надо было так уходить в себя, все уже смеются, - ее отрешенный взгляд скользнул по лицу парня, остановился на шраме, мгновенно принимая осмысленность.
- Мистер Поттер, сэр, боже, какая встреча... - теперь в ее глазах отражалось восхищение смешанное с благоговением. - Скажите, это ведь ложь?
- Что, ложь? - Гарри был уже морально готов комментировать статьи Пророка и заявления министерских чиновников.
- Ну, - в голосе едва сдерживаемая паника, на щеках проявились алые пятна, - слухи... Что... Ну, вы же меня поняли?
- Увы, нет. Что вы хотели узнать?
Пухлые пальчики впились в его запястья.
- Что... Ну, вы сами-знаете-кто, что он вернулся. - она выпалила это быстро и решительно, потратив на фразу все свои небогатые запасы мужества. - Это ведь ложь, сэр?
В лице женщины, ее взгляде и движениях, судорожных и резких, было выражение такого искреннего обывательского страха, что Гарри чуть не расхохотался. Вот ради таких, трясущихся по своим квартиркам, и никак не желающих поверить, что их уютный мирок трещит по швам, Орден Феникса должен снова и снова преодолевать презрение и недоверие Министерства.
- Это ведь ложь, да?
Парень аккуратно высвободил руки из ее захвата.
- А почему вы спрашиваете меня, а не вашего драгоценного министра? Я ведь сумасшедший, если верить газетам.
- Но вы же убили его тогда... Вы должны знать... - женщина со слепой надеждой ловила его взгляд, - Вы же должны знать...
Перед его глазами вдруг особенно отчетливо всплыли события турнира, труп Седрика, возрождающийся Воландеморт и круг пожирателей смерти.
- Да. Воландеморт вернулся.
- Не произносите его имени вслух - женщина почти взвизгнула. - Он... Он...
- Надо называть вещи своими именами.
Парень двинулся вперед, оставляя колдунью охать, ахать и тихо бояться. Поглощенный размышлениями о лицемерии магического общества, которое готово обвинять во всех смертных грехах тех, к кому побежит за помощью, и объявлять сумасшедшими тех, кто просто хочет предупредить об опасности, он и не заметил, как его собеседница скользнула в тень, скрываясь от взглядов досужих прохожих, а уже через мгновенье перед дверями Гринготса вновь смирно стояла одетая по маггловской моде девочка с седыми волосами. В глубине зеленых глаз, надежно скрытые маской скорби, проблескивали огоньки удовлетворения. Знаменитый герой волшебного мира оказался вовсе не так защищен, как следовало бы в его положении.
И, Лиарол, пожалуй прав, маги - они забавные.
ПолнолуниеМы накажем друг друга высшей мерой отчаяния
Для того, чтоб из памяти этот вечер изъять.
Здесь одна только пуля, не огорчайся,
Я кручу барабан, я пытаюсь понять...
Кто мы? Незнакомцы из разных миров,
Или просто лишь дети стихийных порывов,
Как это сложно, нажать на курок,
Этот мир так хорош за секунду до взрыва...
Флер.
Комната была похожа на типичное обиталище ребенка лет одиннадцати- двенадцати: мягкие игрушки, пестрые занавески, развешанные по стенам постеры и новенькая гитара. Почти весь письменный стол занимал изрядно раскуроченный компьютер, с многочисленными, кустарно прикрученными блоками неизвестного происхождения и назначения. Судя по внешнему виду, по крайней мере часть приборов, в лучшие свои времена была сложной звукозаписывающей аппаратурой. Выбивалась из общего стиля комнаты только бронзовая жаровня с узором из переплетающихся птиц и змей, от тлевших в ней угольков поднимался едва заметный дымок, наполнявший комнату горьковатым ароматом тлеющей можжевеловой смолы и нагретой солнцем полыни.
На столике мирно остывал чайничек с травяным настоем, все та же девочка с седыми волосами, для разнообразия сменившая потертые джинсы на домашний халат, с любопытством рассматривала приобретенные книги. В комнате царил покой и порядок. Если бы не устроившийся на диване мужчина с рыжими волосами.
- Темнеет, - Лиарол улыбнулся своим мыслям, левитируя к себе чашку с травяным взваром. - Красивая луна.
После нескольких часов перенастройки компьютера под нужды новой владелицы он испытывал приятную усталость и желание побеседовать на отвлеченные темы.
- Что ты хотел узнать? - Иссет отвлеклась от учебника, скривив губы в гримасе усталой безнадежности - я отвечу.
- Как прошло знакомство с магическим миром?
Девочка тяжело вздохнула, признавая, что если не перескажет ему в лицах все события прошедших дней, он еще добрую сотню лет будет задавать глупые вопросы к месту и нет. И, кроме того, молчать не хотелось. Лиарол, язвительный и ехидный собеседник, старый друг и побратим, был одним из тех немногих, кому подозрительная Змея верила безоговорочно. Хотя и удивлялась иногда, гадая, что он, Феникс - дитя солнечного света и тепла, свободы эмоций и смеха без угрозы, мог найти в сумрачной Змее, порождении холодного мрака морских глубин, женщине клана, чьи дочери не знают ни слез, ни жалости, ни любви.
- Они... забавные. - Исс усмехнулась, выуживая из вазочки конфету. - Знаешь, а я повстречалась с Гарри Поттером.
- Ну и как тебе новый спаситель мира?
- Как и все люди - немножко самоуверен, склонен к самопожертвованию, по-детски наивен. Шестнадцать лет, что ты хочешь? Ребенок.
- Этому ребенку пророчат большое будущее.
- Если он не научится защищать себя как следует, никакое будущее ему не светит.
- Ты уже и защиту его успела испытать?
- А как ты думаешь?
Лиарол сощурил глаза и глубоко вдохнул тянущийся от чашки с травяным чаем ароматный пар.
- Ты почерпнула из встречи полезную информацию?
- В полном объеме, - Иссет грустно улыбнулась, - Знаешь, я действительно хочу в Хогвартс.
- Все же решилась?
- Надо же мне чем-то занять себя, пока я буду осваиваться в новом теле.
- Тебе так нравится учиться?
- Сегодня полнолуние. - легкий взмах рукой и лампа погасла. Тусклый, наполненный собственной магией лунный свет тотчас же проник в комнату, странно преобразив ее, добавляя обстановке загадку и тайну. Компьютер стал вдруг похож на старинный, причудливый замок, а жаровня с углями - на огнедышащего дракона.
Мужчина фыркнул, возвращая чашку на столик.
- Не меняй темы.
- Точно такое же полнолуние стояло двести лет назад, когда я проиграла схватку.
- Тебя предали.
- Это не имеет значения.
Лиарол чуть скривил губы, но пересел ближе, обнимая девочку за плечи. Конечно, темные не плачут, они на время уходят в породившую их тень, и возвращаются для мести, жестокой и неотвратимой, как наступление ночи. Но это не значит, что они не чувствуют боли.
- Имеет, дитя мое…
Как он и ожидал, фамильярная снисходительность тона взрослого, втолковывающего ребенку прописную истину, возымела правильное действие. Хандра мгновенно кончилась, и в глазах девочки уже зажигались огоньки штормовых предупреждений.
- Ты, - он на секунду замолчал - в этом облике выглядишь похожей на топорщащего перышки воробьенка.
- Да как ты... - давясь смехом, она замахнулась, только чтобы через секунду осознать, что ее запястье попало в нечто, по своим характеристикам весьма похожее на стальной капкан. Она пару раз демонстративно трепыхнулась, пытаясь высвободить руку, но без особого результата. Сил одиннадцатилетней девочки явно не хватало, чтобы справиться с опытным бойцом. - Отпусти.
В глазах мужчины играли озорные, огненно-золотистые искры.
- А если нет?
- Я сейчас рассержусь. И месть моя будет страшна.
- Да неужели? - Лиарол удивленно и иронично приподнял бровь. Мимоходом удивляясь холоду кожи, кончиком пальца провел по шрамам, изуродовавшим нежное запястье. - Их раньше не было, не так ли? Я думал, переходя в новое тело, мы сохраняем лишь свои шрамы.
- Я тоже так думала. Пока не пришлось столкнуться с этим на практике. - на мгновение в ее голосе отразилась застарелая, странная боль, пришедшая из другой жизни, окончившейся предательством и мучительной, тянущей болью вонзившегося в спину кинжала.
- Чьи это шрамы? – он умел быть настойчивым.
- Изабеллы МакКормак, девочки, чье тело я заняла. Она вскрыла вены после того, как узнала о смерти родителей. Мозг был уже мертв, когда я совершала ритуал.
- Сомневаюсь, что подобное можно считать правильным. - мужчину передернуло, Феникс, урожденный Светлый, он не мог принять странных ритуалов, подозрительно близких к некромантии.
- Я не причастна ни к смерти ее родителей, ни к ее собственной. На мне нет ее крови.
- Мне не понятно подобное.
- Таков путь Темных. И почему ты считаешь, что прописывать свое лиин эмбриону, оставляя его дремлющим, чтобы потом в двадцать-тридцать лет, пробудить, полностью ломая чужую жизнь благороднее? Мы берем только то, от чего люди отказываются добровольно.
- Неудобное место для кровати. – не кстати заметил Лиарол.
Девочка вздрогнула.
- Что ты имеешь в виду?
- В полнолуние луна смотрит прямо в окна, протягивая неокрепшим душам свои ладони, чтобы они уходили по смутной, серебряной дороге, сотканной из бледных и холодных лучей.
Иссет рассмеялась легко и совсем по-детски. Взмахнула ладонями, позволяя полупрозрачной дымке легкого тумана окутать кисти белесоватой, призрачной вуалью.
- Мне ли бояться лунного серебра?
- Сомневаюсь, что тебе вообще известно слово "страх". - полускрытое тенями, его лицо казалось причудливой маской, менее всего напоминающей человека. - Иногда я даже боюсь тебя, Темная.
Она поежилась, будто в теплый уют комнаты, наполненной ароматом тлеющего можжевельника и причудливым, горьковато-свежим запахам травяного настоя ворвался холодный ветер. В глазах мелькнуло что-то странное, затравленно-безнадежное, совершенно не подходящее узенькому и бледному лицу одиннадцатилетней девочки.
- Ты мне веришь?
- Да.
- Но ты никогда не смотришь мне в глаза.
Мужчина пожал плечами.
- Ты - Змея. Воинам клана Змеи не следует смотреть в глаза без особой нужды, это азбучная истина.
- Действительно - в ее голосе звучал сарказм, - ...мы не верим слезам, мы не смотрим в глаза...
- А чего ты хотела, Исс?
- Не знаю, Лиарол. Не знаю…
Перстень с александритом.…Александрит в силу своей сложной кристаллической структуры - единственный камень, чей свет зависит от освещения. При естественном освещении он зеленый, при искусственном же кажется алым.
“Справочник по минералам”
... Теперь же поговорим о магии титанов, или, как их чаще называют - атлантов. Основным инструментом мага является лиин, некоторая нематериальная субстанция, посредством которой колдующий может влиять на тонкий мир. Относительно способов получения доступа к этой субстанции различные источники расходятся во мнениях, однако наиболее распространенное - человек при рождении уже наделен способностью чувствовать лиин, но только от него зависит, сумеет ли он развить способность в полноценное умение. Существует, также другая, менее популярная точка зрения - лиин есть ни что иное как оторванная от физической формы душа титана, нечто, несущее в себе матрицу характеристик своего владельца. При определенных условиях она может вселиться в подходящее тело, после чего человек быстро теряет собственную личность, заменяемую личностью титана, несомненно более опытной и сильной, взамен получая практически неограниченную власть и бессмертие. Это мнение имеет своих сторонников, но основной аргумент, заключающийся в том, что способность управлять миром через лиин проявляется только после сильных потрясений не является убедительным. Гораздо логичнее было бы предположить, что потрясение всего лишь катализатор, пробуждающий скрытые до этого возможности. Подобные случаи встречаются даже в академической медицине достаточно часто, и нет никакой необходимости списывать их на воздействие извне. Важнейшим из трактатов, дошедших до нас, являются записки Аль-Ази Гяура, переведенные профессором Митчеллом, профессиональным хирургом-кардиологом и известным востоковедом. В "Записках" автор постоянно ссылается на более раннюю книгу, судя по всему, комментировавшую в завуалированной, понятной лишь посвященным форме, систему заклинаний, с помощью которых можно работать с лиин...
... Итак, каждый человек, несомненно, обладает лиин. Но что это такое? Обратимся к истории. Ближе всех к пониманию проблемы подошли древние египтяне, в своих записях говорившие о "Ба" - бессмертной душе человека, мыслимой в образе птицы. Согласно поверьям, ба может переходить из материальной формы в духовную, тем самым предоставляя человеку возможность практически неограниченно влиять на окружающий его мир. Жрецы Та-Кем обладали обширными познаниями в искусстве работы с тонкими энергиями, подтверждением чему являются не только пирамиды, но и значительный, резкий всплеск культуры в самом начале становления Древнего Царства. Мог ли народ без помощи извне в одночасье перейти из каменного века в бронзовый? Кроме Египта, это не удалось ни одной культуре...
Аманда Риис, "Магия и суеверия".
…Пронзительный холод и боль. Глухой удар и истошный визг тормозов. Отлетевшая в кювет женщина, судя по внешнему виду - завзятая автостопщица, издает тяжелый стон, хватаясь не за разбитую голову, а за грудь, и шипит что-то она незнакомом языке, пока над ней суетится незадачливый автолюбитель.
- Мисс, все в порядке? Все в порядке?
В глазах мужчины панический страх. Он впервые в такой ситуации, надо же было этой дуре выскочить на дорогу... Теперь как бы дело не завели. И заведут же... Вот эта первая и пожалуется, потребует возмещения... Может, стоило так ее и оставить? Ну, окочурилась бы по-тихому. Невелика потеря.
Он брезгливо оглядывает потертые джинсы, растянутый, грязный свитер. Побродяжка. И все же пытается добиться связного ответа, хотя она настойчиво продолжает бормотать что-то свое. И языка не разберешь. Может, итальянский. Или французский?
- Мисс, все хорошо? Что болит?
- Сердце, - ее голос неожиданно хриплый и усталый. - Идите, все хорошо. Увеличьте скорость на пару километров, чтобы не опоздать, ваша жена не поверит, что вы случайно сбили кого-то. Решит, что загуляли на стороне.
Мужчина в шоке отшатывается от незнакомки. Как... Она...
- Кто вы, черт побери?
- Едьте же, - теперь в ее голосе нетерпение, - это приказ.
И он покорно поворачивается и уходит, не в силах вспомнить, что же такое увидел тогда в глазах странной оборванки, что заставило его беспрекословно подчиниться.
А она, проследив взглядом отъезжающую машину, сползает чуть подальше в чахлые придорожные кусты, надеясь, что с трассы ее не заметно. Тело выгибает дугой ожидаемый, но от этого не ставший менее болезненным спазм.
Изабелла сидела на подоконнике, лениво пощипывая струны гитары. Внезапная гибель родителей в авиакатастрофе лезвием гильотины разделила жизнь на два периода: раньше и теперь. Девочка никогда не жаловалась на память, и в былые времена могла подробно, почти по минутам расписать свой день. Теперь из памяти будто выпадали целые часы. Жизнь казалась похожей на бег по окутанному тьмой туннелю, ты знаешь, что выхода нет, и тебя окружает холодная, липкая мгла, нашептывающая мысли о смерти, но ты все равно бежишь, срывая дыхание, без смысла и без цели, больше всего боясь прислушаться к окружающим тебя бесплотным голосам, потому что понимаешь – они правы. Преподаватели приюта говорили, что это последствия стресса и все такое. И почти насильно таскали на прием к психологу. Изабелла им не очень-то верила. Воспоминания были предельно четкими до того момента, как она решила покончить с собой. Она прекрасно помнила отчаяние, боль в запястьях и приятное, успокаивающее тепло воды. И потом - ноющую боль во всем теле, головокружение, озноб, и единственную тупо бившуюся в голове мысль, что нужно убрать все следы неудачной попытки суицида. Порезы, почти до кости располосовавшие руки затягивались на глазах. Но волосы так и остались седыми.
На следующий день пришло письмо о том, что она зачислена в какую-то странную школу, и директриса с сияющим лицом сообщила, что нашлись родственники, достаточно близкие, чтобы стать опекунами. Вернее, нашлась. Найета О'Танни, троюродная тетка по матери. Директрису можно было понять, похоже, кто-то все-таки заметил совсем свежие порезы на запястьях и не до конца замытые следы крови в ванной комнате. Девочке было стыдно признаться, что она не только впервые видит эту странную женщину, но и впервые слышит о ее существовании. Мрачная, худая женщина с серо-серебрянными глазами и темной косой до пояса, вызывала невольное уважение, если не страх.
В прочем тетушка оказалась совсем не такой хмурой занудой, как большинство маминых знакомых. Как оказалось, скорбная, и весьма благопристойная дама лихо метала ножи с разворота и могла по памяти рассказать тактико-технические характеристики произвольно выбранного оружия. Занималась же коренная англичанка с африканским именем Найета в основном историческими исследованиями, по причине чего дом ее был больше похож на помесь студии реставратора, мастерской ювелира и музея. Но, что самое главное, новообретенная родственница не стала падать в обморок, когда узнала, где ее племяннице предстоит учиться, а, внимательно рассмотрев письмо, отправилась к телефону. И, после пары часов трепа о моде и точности радиоуглеродной датировки ископаемых деревяшек, Изабелла старательно подслушивала, сообщила, что все улажено, и что через пару дней Изабелле помогут закупить все необходимое к началу учебного года.
Тогда же в доме появились многочисленные газеты магического мира. Девочка была в восторге от движущихся фотографий, и даже набралась смелости спросить у тетушки, как такое возможно. Та пожала плечами, пробормотав нечто типа: "В школе объяснят".
Кроме того, в качестве домашнего питомца к школе, тетя подарила ей кота по кличке Леонард. Порода наглого, раскормленного зверя определялась продавцом как перидский, песочного окраса. Сама Изабелла склонялась к мысли, что предки кота не выезжали дальше пригородных помоек, а окрас его был самым что ни на есть вульгарно рыжим. Но спорить не стала. Родители всегда были категорически против любой живности, начиная от собаки и кончая рыбками, не обращая внимания на регулярные просьбы дочери завести хотя бы хомячка. "От животных в доме только вонь и беспорядок, - неустанно повторяла мать: собаки слишком агрессивны, коты только и знают, что истошно орать по ночам, грызуны отвратительны сами по себе, а заводить рыбок – не престижно". Леонард, вопреки опасениям, оказался очень даже сообразительным зверем, не требовавшим особого ухода. Хотя, при всем при этом, наглым и любопытным до безобразия. Вот и сейчас он валялся на клавиатуре, обмахивая хвостом экран, и лениво наблюдал за хозяйкой.
Новые ощущения заставляли забыть о кошмаре того вечера, когда адвокат ее родителей, в кои-то веки выбравшихся по делам на континент, сообщил, что они погибли. И все же... Откуда в ее комнате появилась бронзовая жаровня причудливого литья? И набор ароматических масел в стеклянных флакончиках? Четки из радужных опалов? Массивный золотой перстень с печаткой из александрита? Иногда эти вещи казались ей знакомыми и привычными, иногда - странными и опасными. Изабелла чувствовала с потрясающей четкостью, они принадлежали иному, чуждому миру, и в них была сила. Та же сила чувствовалась и в волшебной палочке: тис и сердце дракона, пятнадцать дюймов, очень прочная и гибкая, но палочка была совершенно другой. Близкой и понятной, своей. Хотя девочка так четко и не смогла сказать себе, почему она в этом так уверена. Уверена и все.
А еще начали приходить сны. Странные, часто пугающие, и такие противоестественно реальные, отрывочные рассказы о чужой жизни, чужой радости и чужой боли. Женщина из них отчасти напоминала ее саму, милая черноволосая малышка, превратившаяся в похожую на кусок застывшего льда воительницу с серебряными волосами.
- Иза! - одна из ее подружек с волосами пережженными черной краской для волос, и из-за этого весьма смахивающими на паклю показалась на лужайке соседнего дома. – Пошли, погуляем!
- Иду! - девочка спрыгнула с подоконника, решив не предаваться лишний раз пагубному самоанализу.
Поездка в школуВ этом городе ходят убийцы с глазами ребенка
И, напротив, встречаются дети с глазами убийцы.
Здесь одна лишь ступень отделяет тебя от подонка.
Нам уже не спастись. Мы уже перешли все границы.
Кто-то из ролевиков… или нет…
Как всегда первого сентября платформа 9 и 3/4 была наполнена веселым гулом и беспорядком. Ученики, их родители, просто родственники и друзья, а еще громадные чемоданы с вещами, птичьи клетки и вечно теряющиеся питомцы. В общем, все как всегда. Правда, в этот раз среди толпы ощущалась некоторая напряженность. Мысль о возвращении Темного Лорда продолжала тревожить умы, не смотря на успокаивающие заверения министерства. Министр министром, но профессор Дамблдор слов на ветер не бросал.
Среди разномастной толпы выделялись редкие магглы, с опаской разглядывавшие окружающую суматоху и собиравшиеся в кучки, будто надеясь таким образом отгородиться от окружающего их наглого нарушения законов физики. Невысокая женщина, провожавшая худенькую девочку с седыми волосами не привлекала особого внимания, тем более, что ее длинное, темное платье напоминало мантии магов. Вежливые кивки, которыми она приветствовала редких знакомых, наводили на мысль, что она знакома с этим миром чуть лучше, чем полагалось бы среднестатистической обитательнице неволшебных лондонских предместий. Девочка рассматривала пеструю толпу с нескрываемым, хотя и несколько боязливым, любопытством, стараясь держаться ближе к спутнице.
- Надо бы найти свободный вагон. – Найета огляделась, оценивая обстановку – Не думаю, что ты будешь слишком рада попутчикам.
- Не уверена, что это возможно. – Иссет тоже окинула взглядом толпящуюся у вагонов ребятню, с живейшим любопытством разглядывая плотную группу, суетившуюся вокруг худенького, темноволосого паренька. - Боже, это ОН.
- Кто?
- Надежда магического мира, сам Гарри Поттер.
В ее голосе слышалось такое неприкрытое восхищение, почти обожание, что Найета невольно хмыкнул. Иссет в лучшие годы была знаменита склонностью к сарказму и совершенному неприятию всякого рода кумиров. Вполне естественно для бессмертной. Неужели натура одиннадцатилетней девочки начинала брать свое?
- Смею заметить, магический мир чуть ли не каждое столетие назначает козла отпущения, называя его своей последней надеждой.
- Ты ничего не понимаешь. - Иссет раздраженно махнула ладонью, продолжая восторженно пожирать глазами кумира.
- А я что, спорю? - женщина улыбнулся, про себя удивляясь очередным причудам старой подруги.
Из корзины, которую несла Найета, послышался грозное отрывистое мяуканье, и на свет показалась потрясающе наглая кошачья морда.
- Лео, солнышко мое… - мгновенно засюсюкала Исс, наслаждаясь почти человеческим возмущением, отразившимся на морде кота. Продолжить издевательство над бессловесным зверем, уже готовившим грозный телепатический ответ ей не дали.
- Мисс О'Танни! – высокий, темноволосый мужчина в серой мантии приветливо помахал рукой.
- Ричард, - Найета улыбнулась, разводя руки в жесте притворного удивления – какими судьбами?
- Сандра, моя дочь – он улыбнулся, ласково ероша уложенные в идеальную прическу волосы стоявшей рядом девочки, та слегка поморщилась, но промолчала. – Ты, я вижу, тоже решилась обзавестись цветами жизни?
- Племянница. Изабелла МакКормак.
Исс вежливо кивнула.
- Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра.
- Рик, - на лице женщины отразилась прямо-таки неземная доброжелательность – во многих знаньях много скорби. Так для чего нам скорбь преумножать?
- А я что… Я молчу… Тоже впервые в школу?
- Ага. Не поможешь вещи в купе затащить?
- Узнаю самого запасливого археолога во всех северных графствах…
- Узнаю самого болтливого историка во всем Эдинбурге…
Пока взрослые суетились, обмениваясь дружескими подколками, Иссет рассматривала девочку. Для своих лет та была полновата. И, на взгляд титаниды, излишне образцово-добропорядочна. Вполне маггловское, хотя и несколько старомодное платье, светло-русые волосы уложенные в аккуратно-прилизанную прическу, внимательный взгляд и старательные попытки замаскировать любопытство, сохраняя на лице выражение спокойного достоинства.
- Изабелла, - Исс дружелюбно улыбнулась – для друзей – Белла.
- Александра Фостер – девочка чуть наклонила голову – можно – Сандра. А ты – племянница мисс О'Танни?
- Да, а что?
- Просто. Отец много о ней рассказывал.
- Так, девочки, скоро отправление поезда – Найета была как нельзя кстати – вам пора в купе. Изабелла, пиши.
Поезд тронулся всего через несколько минут, после того как девочки заняли места. Сандра чопорно выпрямилась, сосредоточив все свое внимание на удалявшейся платформе. Иссет выпустила кота из корзинки, и тот принялся за изучение окрестностей. Обитые плюшем сиденья не произвели на него особого впечатления, зато Сандра вызвала живейший интерес. Не обращая внимание на предостерегающее шипение хозяйки он деловито забрался к ней на колени, оставляя на темной ткани платья рыжую шерсть. Девочка поджала губы, однако спихнуть наглеца не решилась. Титанида вздохнула и стащила своего домашнего любимца с коленей попутчицы.
- Ты не любишь животных?
- Нет – Сандра старательно пыталась убрать с подола шерстинки – они создают слишком много беспорядка.
- Леонард так долго сидел в корзине, я думала, тебе не помешает, если он немного прогуляется.
- В конце-концов, это всего лишь животное…
Исс на мгновенье словила взгляд попутчицы, и уже через несколько минут Сандра тихо спала. Кот совершенно по-человечески фыркнул и лениво потянулся.
- Ну, что тебе еще надо?
- Тишины, - проворчал уже принявший человеческий облик Лиарол – если бы ты знала, насколько меня достала эта корзина...
Вагон мерно покачивался в такт движению поезда, за окнами проплывали идиллические пейзажи. Лиарол успел распаковать свой ноутбук и увлеченно стучал по клавишам, периодически ругая отвратительный коннект. Осознание того факта, что в месте, столь загрязненном магическими помехами, техника не работает по определению, его мало волновало. Заботливо настроенная система защиты надежно блокировала купе от любого неожиданного постороннего вмешательства. Сандра спала безмятежным сном праведницы, подкрепленным легким внушением. Изабелла просматривала светскую хронику упакованных тетушкой газет. На столике остывали кулинарные шедевры Найеты.
- И все-таки, какой же он красивый, - девочка тоскливо вздохнула, рассматривая фотографию худенького, темноволосого паренька в больших очках. - Интересно, а девушка у него уже есть?
- Исс, - мальчишка, сидевший напротив натужно закашлялся, изобразив на лице самое искреннее удивление, на которое был способен, и даже оторвался от экрана - ты меня пугаешь.
- Его взгляд, полный скорби и самопожертвования, стрелой пронзил мое сердце. - в зеленых глазах плясали ехидные искры.
- А ты не находишь, что для него ты слегка... старовата?
- Что значит старовата, Леонард? Мне всего одиннадцать с половиной, и мое нежное девичье сердце жаждет истинной и возвышенной любви.
- Исс, не хотелось бы тебя расстраивать, но тебе - восьмая тысяча лет и эпитеты "нежное и девичье" меньше всего подходят к тому желчегенератору, который ты уже сколько сотен лет используешь вместо внутреннего насоса для перекачки концентрированной кислоты, обогащенной кислородом.
- Изабелле МакКормак всего одиннадцать лет.
- При чем здесь Изабелла?
Девочка недовольно сморщилась.
- Ты когда-нибудь слышал про… сбои… при регенерации чужого тела в случае передачи лиин? Или даже эту часть теоретического курса ты ухитрился прогулять?
- Я не прогуливал!
- Только мне баек не рассказывай?
- Ну, по крайней мере это не меня преподаватели боевой магии называли рандомайзером. – Лиарол самодовольно ухмыльнулся - За уникальный талант импровизировать на дуэли. Зачастую, смешивая совершенно несовместимые вещи.
- Зато иные из моих разработок вошли в канон. – Исс обиженно поджала губы и скрестила руки на груди.
- А те, на ком ты имела неосторожность их испробовать в этот самый канон были внесены. Как мученики за науку.
- Лиарол!
- Слушаю. - излишнее веселье в его глазах пропало, сменившись предельным вниманием и даже заботой.
- После того, как я провела обряд передачи лиин, я вынуждена была в срочном прядке заняться регенерацией поврежденных участков мозга... С ролью реаниматолога я справилась даже слишком хорошо, и теперь в этом теле обитают две совершенно независимые личности - я и Изабелла.
- Это проблема?
- Еще какая. - Иссет раздраженно щелкнула пальцами - магические таланты мисс МакКормак приближены к абсолютному нулю по Кельвину. А свою магию пока идет перекалибровка полей и щитов я использовать не могу. Это грустно.
- Знаешь, Исс, - Лиарол закрыл ноут, и усмехнулся - каждый раз, когда я встречаюсь с тобой, начинаю задумываться, кто же из нас двоих ухитряется влипать в более серьезные неприятности. Ладно я, мне по статусу положено. Но ты? У тебя совершенно не змеиный талант находить головную боль себе и окружающим.
- А я никогда не была типичной змеей, знаешь ли, - невозмутимо парировала девочка.
В дверь ненавязчиво постучали. Лиарол щелкнул бусинами четок, снимая внешние слои защиты и снова перекидываясь в раскормленного кота, беспечно дремлющего в корзинке. В купе заглянула симпатичная темноволосая девушка со значком старосты.
- Скоро школа, будь добра переодеться в мантию. И разбуди подружку.
Иссетирес кивнула. Староста двинулась дальше. На лице девочки отразилась странная задумчивость, тонкие пальцы стиснули салфетку. В лучах заходящего солнца кровавой искрой вспыхнул камень перстня.
господа, отзывы... иначе я начинаю чувствовать себя графоманкой, и всякое желание выкладывать следующую главу пропадает.
Ищу бету. Саркастичность и хорошее чувство юмора приветствуются.
Рисунок. Вот и все, решено.
Злая боль или удача,
Твой народ, увы, не плачет,
Даже если повод есть.
Кто-то из ролевиков.
В небольшой полутемной комнате немного душно; свет едва пробивается через закрытые пестрыми шелковыми занавесями окна. Пахнет тяжелыми пряными благовониями, и немного - вездесущим песком пустыни. Ковры на полу и наваленные на низенькие диванчики горы подушек создают атмосферу ленивого уюта, из которой выбивается лишь жесткое кресло с высокой спинкой, поставленное в углу.
- Я не могу понять, какую выгоду ты собираешься извлечь из этого.
Девушка сидела неподвижно, напоминая странную, причудливо раскрашенную статую. Длинное темное платье с тонкой серебристой вышивкой только подчеркивало неестественную бледность кожи; седые волосы рассыпались по плечам. Узкое бескровное лицо не отражало даже тени эмоций, и только глаза - громадные, ярко-зеленые, наполненные тоской и тревогой - все еще казались живыми. Голос соответствовал внешнему виду - такой же холодный и усталый.
- Скажи… Почему ты спас мне жизнь?
Ее собеседника со спины можно было бы принять за женщину. Невысокий, мальчишески узкоплечий. Длинные огненно-рыжие волосы собраны в косу. Он стоял, обернувшись к девушке спиной, будто пристально что-то разглядывая сквозь закрытое шелковой занавесью окно.
- Неужели для этого должна быть причина?
- Я - Змея, ты - Феникс. Мы враги.
- Ну и что?
На ее лице меньше чем на долю секунды отражается легчайший проблеск удивления.
- Я изгнана из своего клана, на меня идет охота. Я бесполезна как союзник.
- И что?
Он обернулся, плавным движением опускаясь на диван, по-восточному скрещивая ноги. На темно-бронзовом от загара лице особенно четко выделялись глаза цвета расплавленного золота в обрамлении выгоревших, белесых ресниц.
- Нелогично сохранять жизнь тому, кто будет тебе бесполезен. Поэтому я спрашиваю - чего ты хочешь, Феникс? Назови свою цену.
Почти незаметный рывок - и мужчина уже нависает над ней. Тонкие, жесткие пальцы до боли впиваются в подбородок, поднимая голову. Он наклоняется еще сильнее, так что почти касается ее губ своими. Девушка не сопротивляется, только в глазах на секунду отражается презрение.
- Что я должен сказать тебе, Змея?
- Назови свою цену.
Он отстраняется, вновь опускаясь на свой диван, и смеется. Не только губами, как подобало бы титану. Насмешка, до этого лишь угадываемая, теперь явно видна в его глазах; она мечется во внезапно расширившихся зрачках подобно серебристой верткой рыбке.
- Считай это моим подарком тебе.
- Дороговато для подарка врагу.
- Но вполне подходит для подарка другу, не так ли?
На столе лежал укрепленный в специальной подставке турецкий кинжал с богато украшенной рукоятью. В ярком, но холодном свете осеннего солнца казалось, что по металлу плывут радужные масляные пятна.
- Все, как ты и просил – Найета кончиком пальца провела по клинку – через месяц у нового обладателя случится инсульт. Удар запрограммирован на конкретного человека, так что для остальных оружие безопасно.
- Тебя не вычислят по остаточным следам? – озабоченно поинтересовался сидевший напротив археолога темноволосый, крупный мужчина с тяжеловатой нижней челюстью.
- Для этого нужно быть как минимум ровней мне – женщина беспечно улыбнулась – я знаю двоих, которые могли бы, и подозреваю третьего. И врятли он станет работать на местную полицию.
- Кстати, меня просили передать извинения за срыв предыдущей операции. Сверху передают, что они готовы возместить ущерб.
- Ого… - археолог присвистнула, и поманила с соседнего столика, имитировавшего мини-бар, бутылку, наполненную жидкостью голубого цвета и пару стаканов – они необыкновенно щедры…
- В конце концов, - он проверил на свет содержимое своего стакана, любуясь сапфировыми отблесками – это наша охрана прозевала нападение. А ты – крайне ценный агент.
- Даже не знаю что сказать…
- Скажи, что это за пойло?
- Это, друг мой, ромуланский эль. Замечательно пьется, замечательно льется, улучшает аппетит и настроение.
- На основе авиационного ликера "Шило", спирт к воде в отношении семь к трем. Ты все такая же неисправимая треккерша, как и двадцать лет назад.
- Ничего не меняется, энсин, - она лукаво улыбнулась, - тот конвент, на котором мы встретились, был судьбоносным для нас обоих.
- Мы к тому времени разрабатывали тебя больше года.
- Ну, должно же было хоть что-то в Империи работать как следует. Что же до возмещения убытков – женшина на секунду задумалась, что-то прикидывая – пожалуй, я попрошу помочь мне решить одно дельце весьма деликатного характера.
- Я поговорю с начальством. Скажи, зачем тебе все это? – голос его внезапно прозвучал устало и опустошенно – зачем? Тебе предлагали работать на арабов, и дикую сумму в качестве аванса.
- Да – на лице Найеты не дрогнул ни один мускул – в тот год у меня замечательно цвел жасмин. Видимо, хорошие удобрения.
Мужчина понимающе усмехнулся.
- Считай меня патриоткой.
- Да сгинут наши имена… - он вздохнул – еще один вопрос. Наша разведка озабочена появлением на арене Воландеморта.
- Неужели ты не читаешь газеты магов, и веришь, что темный лорд вернулся?
- Я читаю газеты. И поэтому твердо уверен, что он вернулся. Нам хотелось бы иметь сведения из его лагеря.
- Всем хотелось бы их иметь.
- Но ты могла бы этим заняться?
Женщина на миг задумалась, соединив кончики пальцев, будто перебирая в уме кандидатуры.
- Да. Я подумаю над этим вопросом.
- Тогда вопрос цены…
- Павел, эта зараза, если она разрастется, прямая угроза моей родине. Остальное обсудим когда будут конкретные результаты.
- Что ж, - мужчина поднялся и осторожно упаковал кинжал в специально подготовленный футляр – не считаю более возможным задерживать…
Найета вежливо улыбнулась, явно думая о чем-то своем, и кивнула головой, показывая, что защита снята и можно аппарировать. Он улыбнулся, касаясь укрепленного на лацкане пиджака значка в виде вытянутой греческой дельты, и исчез.
- МакКормак Изабелла!
Худенькая девочка с длинной, седой косой робко подошла к табурету. Шляпа думала долго, слишком долго, пока наконец не выкрикнула на весь зал: "Когтевран".
Лиарол, следивший за процессом распределения с крыши облегченно выдохнул, поправляя четки на запястье. Автор заклинания, наложенного на шляпу, был сильным магом, настолько сильным, что даже бессмертному пришлось приложить определенные усилия, чтобы взломать его незаметно, не повредив функциональную часть. Что ж, Иссет будет довольна. Жаль только, что ливень – как из ведра, а черепица – ужасно мокрая и холодная. Феникс люто ненавидел сырость и холод во всех их проявлениях.
Иссет искоса разглядывала софакультетников. В общем лица отражали сдержанное дружелюбие. Наличие в ее сознании двух личностей создавало интересный эффект. Пока Иссетирес прикидывала расстановку сил, уже существующие и только создающиеся коалиции и количество возможных врагов, Изабелла искала, кто же может стать ей другом. Исс в очередной раз удивилась человеческому оптимизму. Сандра, сидевшая рядом, ободряюще улыбнулась. Что ж, вечер обещал быть не таким уж мрачным…
Подлинные размеры трагедии стали ясны чуть позже, когда обнаружилось, что магические способности у девочки практически отсутствуют. Впрочем, студенты, как и декан, списали это на стресс, вызванный потерей родителей, за что Изабелла была им благодарна. Она не привыкла тащиться в хвосте, и быть вечно неуспевающей. Но, даже не смотря на дружелюбие окружающих, гордость, перераставшая в гордыню, заставляла ее все сильнее отдаляться от сочувствующих сокурсников. Одиночество и безысходность, однажды постучавшись в дверь, теперь уже не покидали ее ни на мгновение, захватив сознание настолько полно, что даже боль от потери родителей несколько притупилась. Все это, казалось, было давно, не с ней, в какой-то другой, счастливой и беззаботной жизни. Мир казался невыразимо серым, холодным и пустым, вызывая почти неодолимое желание спрятаться, уйти. Наверно, что-то проскользнуло и в письмах домой. В последнем ответе Найета прислала ей рисунок, выполненный скупыми штрихами на желтоватой, старинной бумаге. Странная, похожая на ангела из детских книжек, женщина с громадными птичьими крыльями сидела на берегу моря и смотрела вдаль. Ветер трепал длинные волосы и перья, у ног ее медленно шевелились ленивые волны. Тень от вонзенного в песок меча почти касалась странной отметки в виде выложенной из камешков птицы.
Приписка гласила: "Ты главное не отчаивайся, малышка. Все будет хорошо".
- Нелепо скулить. И рычать бесполезно, - в очередной раз, как заклинание повторила Изабелла. – А цитадель не пала, не сдаваться ни голоду, ни смерти, ни врагу…
Давным-давно выписанные строчки из сетевых поэтов казались магическими мантрами, помогающими удержать ускользающее мужество. Упорство в достижении поставленной цели и труд, несомненно помогут подправить ситуацию.
Друг, который...Есть каждый час, исполненный смысла, и нервная суета.
И кто-то уйдет, а кто-то встанет под пули, но не предаст.
Флер
Лиарол давно и напряженно разглядывал старую подругу, находя в ее поведении все больше и больше странного. Походка, жесты... Но больше всего бессмертного беспокоило, что поисковые заклинания однозначно определяли девочку как человека, без малейшего намека на содержавшуюся в ней вторую сущность. Или Исс, со свойственной ей паранойей, приняла дополнительные меры предосторожности, или, что гораздо возможнее, попала в ловушку своего нового тела. Может, Феникс и прогуливал достаточное количество лекций, но многое он изучал на практике, у преподавателя более сурового, чем любой профессор Академии. И мало кто знал, почему Светлые, пробудившись в новом теле, стремятся во что бы то ни стало уничтожить личность человека. Слишком высока вероятность потерять себя после того, как сформировавшиеся щиты начинают с обычной эффективностью выполнять свои функции. Защищая уже человека. И ослабленному лиин частенько бывает не под силу победить в этой войне. Многие, очень многие неоправданно милосердные погибли вот так, глупо и бессмысленно. Если, конечно, у смерти может быть какой-то смысл. Можно было, конечно, попытаться прорвать защиту извне, достучавшись до воспоминаний титана. Шансы на успех подобного предприятия были у близкого родственника или очень близкого друга. И то, на несколько дней оба были бы слабее новорожденных котят. Лиарол был вовсе не уверен, что Исс воспринимает его как близкого друга. Разве что как союзника. Но, чего бы это ему не стоило, он не собирался допустить, чтобы с Иссетирес что-нибудь случилось.
Сейчас Изабелла притаилась в уголке библиотеки, обложившись стопками книг, как будто надеясь отгородиться ими от окружающей ее враждебности. Кот вспрыгнул ей на колени ласково потерся о ладонь.
- Ну что, Лео, - девочка устало вздохнула, почти автоматически почесывая кота за ухом – осталось сочинение по истории магии.
- Снова проблемы? - послышался ехидный девичий голос.
- Майя, будь добра, придержи свои комментарии при себе, - привычно огрызнулась Изабелла, мгновенно ощетиниваясь.
Первокурсница слизеринка, высокая для своих лет, стройная девочка, с годами обещавшая стать настоящей красавицей, торжествующе улыбнулась. Ей доставляло удовольствие насмехаться над этой грязнокровкой
- Хотя, чему я удивляюсь, - Майя умело изобразила лицемерное сочувствие, - твои способности явно маловаты даже для сквиба...
Белла поджала губы, опуская взгляд к учебникам. Лиарол обдал нарушительницу спокойствия презрительным взглядом, остро жалея, что согласился ехать в Хогвартс в обличье кота. Та постояла неподалеку пару минут, то ли придумывая еще более обидную реплику, то ли ожидая ответа, затем, гордо подняв голову, отошла по своим делам. А титан, наконец, понял, что вызывало у него самую большую тревогу. На запястьи правой руки Иссет не было четок. Бессмертный никогда, ни в каких условиях, будучи в твердом уме и трезвой памяти, не расстанется со своими четками. Нет, работать с Линиями можно и без них. Но... Четки - символ, признак положения и статуса. Как волшебная палочка для мага. Решение пришло мгновенно. Купол заблокировал угол от посторонних взглядов и ушей. Лиарол мимолетом порадовался, что Белла выбрала достаточно удаленный закуток. Несколько секунд, чтобы принять свой истинный облик. Внезапный удар наотмашь отбросил девочку к стене, она успела лишь непонимающе всхлипнуть, когда его пальцы впились в ее виски.
- Что вы... - отчаянный и непонимающий вскрик, - кто вы...
- Смотри мне в глаза. - приказ хрипловатым, властным тоном - мне в глаза.
Кончики его пальцев казались раскаленными угольками, прожигающими ей кожу, а во взгляде клубилось безумие. "Он - не человек," - последнее, что успела подумать Изабелла, прежде, чем с отчаянным стоном провалиться в беспамятство. Ее сознание наполняли странные видения чужих воспоминаний.
Девушка танцевала, левитируя над бурлящей морской пучиной, в такт отточенному совершенству движений звенели тонкие золотые браслеты запястий, и едва слышно пела далекая флейта. Она была воплощением молодости и счастья, открытого, искреннего, беззащитного. От маленьких босых ступней до кончиков крыльев. Огромных, птичьих крыльев, обязательной принадлежности боевой формы любой женщины дома Белого Кречета.
Пьянящая радость полета, ощущения бурлящей силы и свободы. И чужой искренний восторг...
- Ты посматривал, Феникс... - в словах нет угрозы, только любопытство.
- Да, ты прекрасна. - не лесть, не ложь, лишь констатация факта.
Эта же девушка, окровавленная, с отчаяньем и страхом во взгляде, на коленях, остывшим взглядом следящая за плавным движением клинка. Белые крылья испачканы грязью и кровью. Меч, опустившийся не на шею, как казалось мгновение назад, прошедшийся скользящим ударом по спине. И хриплый, злорадный шепот
- Не летать тебе... Ни в этой жизни, ни в следующих.
Пришедшая спустя мгновения боль, крылья, двумя грязными тряпками валяющиеся на земле... Отныне и навек. Бескрылый кречет... Глухое отчаяние затмевающее даже страх смерти.
Чужой, острый и приторный страх опоздать, мгновенная, острая ненависть к самому себе. За то, что не успел, не сумел защитить, спасти.
Ощущение того, как вытекает вместе с кровью жизнь. Не поправить, не остановить. Теплые ладони на изуродованных плечах и хриплый голос:
- Держись, Исс, не умирай, слышишь? Держись девочка...
Безвольно обвисшее, кажущееся таким хрупким девичье тело на руках высокого мужчины с огненно-рыжей, длинной, почти до пояса, гривой, и безумными глазами.
Высокая, седоволосая женщина, закутанная в мантию из тяжелого черного бархата с серебряным шитьем. Тонкая, как тростинка, гибкая, как ивовая лоза, смертельно опасная, как булатный клинок, оставляющий незаживающие раны. Безупречная осанка, и в глазах - первобытная, совершенно не подобающая аристократке ярость. Холод, ненависть, одиночество.
И, почти неслышным шепотом: "Держись, девочка моя... "
- Лиарол, - Иссет очнулась, тяжело дыша, слова выходили невнятно, с трудом, - Лиарол... Спасибо...
Феникс скривил губы. Слишком слабый, чтобы встать, он просто удобнее устроился на полу.
- Ничего, свои люди, сочтемся.
- Как ты догадался? – голос окреп.
- Я знаю тебя не первый век. - грустная усмешка. - Я думал, ты будешь сопротивляться сильнее.
- Похоже, ты давно перешел в разряд "свой в доску". Долго мы здесь... Медитируем?
- Понятия не имею, но уже вечер.
- Похоже, из шести миллиардов смертных, я ухитрилась выбрать единственного, биоритмы чьего мозга в точности повторяют мои собственные. - она скривила губы - Да так, что система ментальных блоков, а степень моей паранойи тебе прекрасно известна, не воспринимает ее как угрозу извне.
- Паршиво. Вот почему ей хватило двух месяцев на то, чтобы почти полностью заблокировать твое лиин. Причем так, что я ничего не почувствовал.
Титан присвистнул и задумался. Совпадение фантастическое, событие почти с нулевой вероятностью, если обращаться к терминам статистики. Будто кто-то специально сводил Линии реальности в тугой клубок с однозначным исходом.
- Ты мне лучше скажи, что делать?
- Уничтожить ее, - мужчина поджал губы, - немедленно.
- Не могу, - бессмертная зло скривилась, - ты знаешь, какое это возмущение вызовет в узоре Линий? Это как вопить во весь голос: "Смотрите, я здесь, я безоружна и беспомощна…". Да уже через пару часов тут такое начнется, волшебникам с их Воландемортом и не снилось.
- Ты считаешь, что тебя могут искать?
- Меня ищут. При чем прилагая немалые усилия и ресурсы. Добрая половина моего семейства, не говоря уже об остальных родах, желала бы видеть мою голову в отрыве от тела.
- А глава Клана? Она должна была бы обуздать кровожадность твоих родных.
Исс залилась нервным смехом.
- Лиарол, Вышние, какая святая наивность… Леди Глеомирес слишком занята охраной своего статуса от посторонних посягательств. Более того, ей, пожалуй, выгодна моя смерть, в списке наследников я иду почти сразу за ее дочерью, следовательно, представляю нешуточную угрозу.
- Почему ты…
- Что я? Пока Изабелла жива, обнаружить мое паразитирующее лиин невозможно. Знаешь, это напоминает мне сказку Андерсена, "Дочь болотного царя", кажется.
- Попробуй сплавить сознание Изабеллы со своим.
- Сплавить?
- Если нельзя убить. – взгляд Лиарола стал серьезным, и даже настороженным, – подчини, сделай ее частью себя. И тогда в один прекрасный момент ты поймешь, что в этом теле осталась всего одно сознание. И не нужен будет ни священник-мученик, ни кресты вокруг его могилы.
- Это займет время.
- Тебе принадлежит вечность.
- Увы. Мне нужно вернуться в гостиную.
Надежно укрытые от чужих взглядов плотным куполом, и трогательно поддерживая друг друга на поворотах, они выбрались из библиотеки. Пользуясь отсутствием посторонних наблюдателей, Лиарол потянулся к ближайшему факелу, почти погрузив пальцы в пламя. Огонь вздрогнул пару раз и затух.
- Мало, - слегка повеселевший парень посмотрел на ладони, - ничего, наверстаю у камина. Вот что с тобой делать, дитя холода и мрака?
- Ничего. – обвисшая на его плече Исс улыбалась, - я что-нибудь придумаю.
ВечерЯ не плачу в сентябре,
Осенним дождям не подобают слезы.
Лора Бочарова.
Иссет прижалась к влажной стене. Ее трясло от внезапного осознания, насколько она была близко к окончательной гибели. И если бы не Лиарол... Воин по рождению и воспитанию, она умела рисковать глядя в глаза неизбежному, но умереть вот так... Нет. Невозможно, глупо, бессмысленно. И, не смотря на это, так пугающе реально...
Позже, добравшись до душа, стоя под ледяными струями воды, она чувствовала, как медленно, нехотя, преображается ее тело, повинуясь воле разума и памяти лиин. Это только кажется, что титаны не прикладывают никаких усилий, творя сложнейшие заклинания. Только железная, несгибаемая воля может заставить Линии изменить положенное течение и сохранять контроль над потоками чистой стихийной силы, когда тело кричит от боли, а разум стремится в милосердную тьму беспамятства. Вот и сейчас, как громадный хищный зверь, сила внутри нее рычала и скалила зубы, медленно, но верно покоряясь приказу хозяйской руки. Волны дрожи прокатывались по мышцам, под кожу будто вонзились тысячи острейших игл. Иссет приглушенно застонала, кусая губы. Она уже успела забыть, насколько болезненным бывает преображение. Окончательная трансформация может занять месяцы, а может и годы, но время еще есть.
Девочка мысленно потянулась к тугому переплетению Линий, и они отозвались привычным гулом. Она тут же одернула себя. Конечно, можно одним рывком попытаться достичь всего. Но подобным возмущением в рисунке Линий она выдаст себя с головой, если раньше не сойдет с ума от боли, пытаясь контролировать всю картину. Линии признали ее, и они покорятся ей. В свое время.
Лиарол... Не удержавшись, она нащупала в паутине Линий теплый сполох его сознания, легким ментальным прикосновением еще раз поблагодарив его.
В когтевранской гостиной рыжий кот нагло расположился почти у самой решетки камина. Студенты пытались сначала отогнать животное, серьезно опасаясь, что его может задеть случайная искра, но он упорно возвращался на прежнее место, так что затею бросили.
Фениксу было отчаянно холодно, в висках глухо отдавался пульс, и он искренне завидовал Исс. Змеям всегда было легче восстанавливаться. Жар ласкал его, делясь живительным теплом и силой. Ласковое ментальное касание, ощущаемое как дуновение теплого ветерка, было очень кстати. Значит, Змея оправилась, и вновь готова к бою.
На взлом ментальной защиты ушло слишком много сил, больше чем мог себе позволить, учитывая необходимость поддерживать маскировку, и, если бы девушка сопротивлялась в полную силу, неизвестно еще чем бы все это закончилось. Но, трудно сказать почему, ее Лиин не восприняло его вторжение как безусловную угрозу. Хоть на этом спасибо.
Декан Слизерина, Северус Снейп, как обычно проводил вечер в своих комнатах, тихо радуясь тишине и покою. Студенты втягивались в рабочую колею, и только Амбридж портила всю картину. И не потому, что в кои-то веки приструнила совсем распоясавшийся Гриффиндор, он и сам при первой же возможности ставил их на место методами не менее жесткими. Ее подчеркнутое благоволение к Слизерину нарушало и без того шаткий баланс между факультетами. И, хотя казалось, что на его студентов уже нельзя смотреть еще более неприязненно, школа в единодушном порыве отвернулась от явных любимчиков ненавистной преподавательницы.
То, что казалось столь невероятным сторонникам министерства, для него не вызывало никаких сомнений. Война за сторонников уже началась. Незаметная со стороны, но от того не менее жестокая, и лично Северусом ненавидимая больше всего. В этот раз на острие атаки и с той, и с другой стороны окажутся его дети, его студенты. Те, кого он должен был защищать даже ценой собственной жизни. И ему совершенно не хотелось знать, сколькие из его учеников из-за детских обид и желания отомстить за всеобщее пренебрежение в один прекрасный день примут метку. Конечно, масла в огонь подливал и Поттер, безмозглый, горячий идиот, неспособный сначала просчитывать последствия своих поступков, и лишь затем лезть в драку. Но основная вина за гибель детей всегда ложится на плечи взрослых, которые не сумели защитить, или решили что ради всеобщего блага играть чужими жизнями не грех.
Что бы там не говорили остальные, слизеринцы тоже умеют хранить верность своим. Гриффиндорцы просто гибнут чаще, возрождаясь в песнях и легендах, тогда как слизеринцы всегда предпочитали возрождаться в своих детях.
- Северус, могу я с тобой поговорить?
Снейп вздрогнул. Он был готов к чему угодно, кроме появления в своем камине головы мисс О'Танни. Колдунья, с отличием закончившая Дурмштанг только для того, чтобы уйти в мир магглов, связав себя с археологией, была в общем, неплохой, и достаточно компанейской женщиной. Знакомство с ней бывало иногда поистине бесценным, в древних курганах иногда попадались фантастической стоимости артефакты, часть которых, естественно, до музеев не доходила. Как не доходила она и до запасников министерства магии, оседая в частных коллекциях или просто в архивах проводивших раскопки. Найета, известный специалист по обезвреживанию ископаемых ценностей, знала о недокументированных находках больше многих, странные вещи единодушно несли ей и маги и магглы.
- Проходи, не стесняйся, - мужчина ухмыльнулся, - чем обязан?
Через несколько минут взъерошенная, злая женщина металась по его кабинету, бормоча неразборчивые проклятья. Он наблюдал за переливами света на темном шелке ее мантии, отмечая для себя, что старая знакомая выглядит как-то не очень. Небрежно стянутые в хвост волосы, синяки под глазами и полное отсутствие косметики. Снейп молча вытащил из шкафчика бутыль огневиски и два стакана, пододвинул к столу еще одно кресло.
Она фыркнула, скептически рассматривая этикетку, но села, и взяла протянутый бокал.
- Чем обязан? Уже за полночь, и я собирался спать. – он демонстративно зевнул.
- У тебя же бессонница. – она выдавила из себя улыбку.
- Я лечусь.
- Северус, мне нужна точная информация – Воландеморт вернулся?
Снейп закашлялся, внезапно подавившись собственным вдохом.
- Найета, что произошло?
- Что? Произошло нападение на группу, перевозившую весьма ценные артефакты.
- С чего ты взяла, что Темный Лорд имеет к этому отношение?
- Соображения: "Задницей чую", будут для тебя аргументом?
- Нет.
Она раздраженно фыркнула и одним глотком осушила стакан.
- То, что было украдено, представляет ценность только для очень сведущих в темной магии. И, лично я знаю лишь одного, кто мог бы извлечь из них практическую пользу.
- Воландеморт. – не вопрос, утверждение.
- Именно.
- Почему бы тебе не обратиться в Министерство? Я уверен, там уже подняли переполох.
Найета нервно рассмеялась, теребя в пальцах лазуритовые четки.
- Министерстве понятия не имеют, что перевозила через Ла-Манш в сейфе капитана скромная яхта "Мерроу". И, я надеюсь, что и не узнают.
- Ты-то откуда в курсе?
- У, Мерлин… Дотошная зараза… - она недовольно встряхнула лазуритовыми четками.
- Ты первая пришла с неудобными вопросами. – Северус ожидающе поднял бровь.
- Их везли для меня. Плата за кое-какие услуги.
- Замечательно, - мужчина откинулся на спинку кресла, - только, позволь спросить, я тут при чем?
- Ты единственный из знакомых мне пожирателей, которому я могла бы доверять.
- Очаровательно. – Снейп фыркнул, - и ты туда же.
- Северус, - Найета сморщилась, - Мне же не нужны сверхсекретные сведения. Просто скажи, да или нет.
Он пригубил огневиски, на минуту задумавшись. От него требовалось не так уж много. Интересно, что же это за артефакты, что Найета так нервничает.
- На первый вопрос – да. На второй – не знаю.
- Спасибо.
Она коротко вздохнула, поднявшись, направилась к камину.
- Среди пропавших предметов была Лента Атиллы, она увеличивает способности владельца к легилименции. Надеюсь, Темный Лорд до конца не понимает, что попало ему в руки. - Найета сморщилась, будто от приступа острой боли. - Прости меня, Северус.
Когда ее силуэт исчез в зеленом пламени камина, профессор одним глотком выпил оставшийся в стакане виски. Назревали проблемы. А хотя… Когда их не было?
Белый маг, черный маг и колдунья пофигистка…Мы не люди, я всегда это знал, но не знал, как сказать,
Мы не люди, и не наша вина, в том, что мы не умеем любить…
Кто-то из ролевиков.
Кабинет Альбуса Дамблдора был исполнен ощущением благодушного уюта. С портретов благостно улыбались бывшие директора. Вот только Северус Снейп, надменно выпрямившийся в кресле, уюта этого совершенное не ощущал.
- Директор, еще раз повторяю, я отказываюсь заниматься с Поттером окклюменцией.
- Северус, - голос директора звучал устало, - я не намерен выяснять, из-за чего вы опять недовольны Гарри. Забудьте ваши мелочные ссоры. Хватит с меня Амбридж и Министерства.
- Это не мелочная ссора, Альбус. Возможно, я и не самый гениальный преподаватель, но хотелось бы, чтобы он проявлял к моему предмету хотя бы минимум уважения. Чего я так и не сумел добиться за четыре полных года.
- Это необходимо, чтобы защитить его от Воландеморта.
- От занятий со мной толку не будет. – отчаявшийся зельевар двинул свой основной аргумент – для обучения ментальным дисциплинам нужен контакт между мастером и учеником. Или готовность установить этот контакт. Вы тоже мастер окклюменции. Почему вы не возьметесь за это дело? Поттер вам доверяет.
- Скажите, Северус – директор улыбнулся кончиками губ – были ли вы привязаны к тому, кто обучал вас?
- Это мало вас касается, директор. – Снейп мгновенно ушел в плотную защиту.
- Касается, меня все касается. - опять тот же мягкий, вкрадчиво-убеждающий тон, - мальчик должен выжить. А это – необходимое условие его выживания. Ты же не хочешь вечно знать, что Лили погибла напрасно?
- Я подумаю над вашим предложением, - сквозь зубы выдавил из себя зельевар, всем своим видом показывая, что продолжать беседу не намерен. Еще один удар. И это они называют милосердием? Иногда он всерьез начинал задумываться, о том, что Воландеморт не настолько плох.
- Я же не прошу вас начать занятия с завтрашнего вечера, - Дамблдор светло улыбнулся.
- Хоть на этом спасибо.
Снейп поднялся с кресла чуть более резко, чем следовало бы, и направился к выходу. Если Найета права, и Лента у Темного Лорда, обучение Поттера будет последним, что он успеет в своей жизни. Ни один, даже самый гениальный окклюмент не сумеет закрыть свое сознание от темной и слепой силы неупокоенной крови.
В комнате старинного дома царил полумрак. Высокий, худой мужчина в похожем на трон кресле, склонившийся перед ним на коленях человек в черной мантии. Еще несколько человек, играющих в непринужденность, хотя в воздухе разлито ощущение напряжения и грядущей беды, атмосфера страха, тщательного маскируемого, но не оставляющего ни на мгновение, такая плотная, что ее, кажется, можно резать ножом. Канделябры установлены за креслом, и лицо сидящего прячется в тенях, блики от камина на слишком бледной коже рук кажутся похожими на пятна крови.
- Это и есть та самая Лента, из-за которой поднялся такой шум, - Воландеморт задумчиво разглядывал сплетенную из тонких сыромятных ремешков повязку, которой, возможно, несколько столетий назад перетягивал лоб какой-то безвестный кочевник из степей Итиля, чтобы отросшие волосы не мешали в схватке. – Я не чувствую в ней никакой магии.
Стоявший перед ним на коленях мужчина с темными волосами осмелился поднять голову.
- Если верить древним летописям, господин, возможности Ленты проявятся лишь после того, как будет проведен соответствующий ритуал, связывающий артефакт и его владельца в одно целое.
- Что за ритуал?
- Я не знаю, мой лорд.
- Да? – в голосе темного мага ироничное удивление.
Мужчина опустил голову и сжался.
- Пока не знаю, господин… Я найду ответ…
- Не сомневаюсь, что ты сделаешь все, что в твоих силах. – холодная усмешка.
- Господин, возможно, в курсе тот, кому этот артефакт везли, - тихо произнес стоящий чуть поодаль мужчина.
- И кому же его везли? – Воландеморт развернулся в сторону говорившего, обдавая того удивленно-изучающим взглядом – говори, Крэбб, я слушаю.
На невыразительном лице Крэбба на мгновение отразилось нечто, похожее на удовольствие.
- Я не знаю этого, мой лорд. Но если вы прикажете…
- Достаточно. А ты, Ульрих, ничего не хочешь мне сказать?
Мужчина у его ног выпрямился, на мгновение осмеливаясь поднять глаза на своего повелителя.
- Возможно, адресатом была некая мисс Найета О'Танни. Она археолог.
- А ты уже имел с ней дела?
- Только через посредников, милорд.
- Это все?
- Да, милорд.
Сидящий на троне мужчина нехорошо усмехается.
- Что ж, замечательно. Я позволяю тебе искать ритуал, активирующий Ленту. И, когда настанет время, привести ко мне эту самую мисс О'Танни. Теперь иди.
- Благодарю, господин.
Он поднимается с колен, пятится к выходу, и только оказываясь за дверями, позволяет себе облегченно вздохнуть. Кажется, Воландеморт остался доволен. Дело, в сущности, за малым – передать его предложение Найете и остаться после этого в живых.
Невысокая, хрупкая женщина с темными волосами, убранными вокруг головы наподобие венца, стояла, опираясь обеими ладонями на стол и сильно наклонившись вперед, так что ее собеседник, основательного сложения черноволосый мужчина вынужден был вжаться в спинку своего кресла.
- Вот что, милейший мой мистер Чейни, - голос женщины здорово смахивал на шипение разъяренной змеи – мне глубоко плевать, кто напал на яхту. Я требую, чтобы мне вернули украденное. И меня не волнует, как вы это сделаете.
- Мисс Найета, мои люди сделали все возможное… - осторожно начал мужчина, надеясь оправдаться.
- Значит, пусть сделают невозможное – отрезала она – за те деньги, которые я вам плачу, я вполне имею на это право.
- Но…
- Никаких но. Не вынуждайте меня принимать меры.
Она резко отстраняется и вылетает из кабинета, окруженная нежным шелестом не по моде длинного шелкового платья и тяжелым, пряным ароматом духов. Мужчина остается, задумывается на секунду, затем тянется к телефонной трубке. Уж неизвестно, что такое есть в этой черноволосой сероглазой ведьме, но влиятельных знакомых у нее навалом, и она может испортить жизнь любому, кто встанет у нее на пути. Это он выучил очень давно. На собственном горьком опыте.
- Найета, ты уверена, что стоит поднимать такой шум? – сухонькая женщина в темной мантии с капюшоном, низко надвинутым на лицо, едва успевала за своей разъяренной подругой.
- Стоит.
Зам главы отдела магического образования только тяжело вздохнула. Она всегда искренне восхищалась талантами и упорством подруги, но сейчас… Это становилось опасно. Еще некоторое время два женских силуэта в старомодно длинных и широких плащах молча и почти бесшумно скользили по пустынной улице.
- Что там такого ценного?
- То, что не принадлежит Воландеморту.
- Воландеморт мертв.
- Ой, - Найета глухо усмехнулась, - только не надо и мне озвучивать официальную позицию Министерства, и делать вид, что ты в это веришь.
- А ты веришь в то, что говорит Дамблдор? Ты же всегда говорила, что он – старый интриган.
- Интриган, Лион, а не дурак. Кроме того, у меня свои источники.
- Найета, а что везли-то?
- Ты про Ленту Атиллы слышала?
- Это та, которая наделяет способностями телепата даже магглов? – встревожено охнула Лионелла – одно знание о существовании подобного артефакта грозит как минимум пожизненным в Азкабане. А уж обладание…
- Как будто это единственный подобный артефакт в моей коллекции – археолог презрительно хмыкнула.
Министерская колдунья тяжело вздохнула. Она прекрасно знала страсть подруги к коллекционированию странных вещичек, равно как и ее умение вещички эти убирать подальше с чужих глаз.
- Слушай, а телепатом становится любой, надевший Ленту?
- К счастью нет. Или к несчастью. Необходим довольно сложный ритуал активации свойств артефакта и жесткой настройки их на определенное сознание. И что-то мне подсказывает, что для всего этого потребуется море крови. И налетом на какой-нибудь донорский центр, как в прошлый раз, не обойтись.
- Но твой агент врятли сможет соперничать с Темным Лордом.
- Нет конечно, - Найета мрачно усмехнулась – но среди его людей завелась крыса. И я очень хочу узнать, кто же это такой талантливый.
отзывы стимулируют автора писать продолжение
Он и онаМы существа Вселенной, в которой существует энтропия, и, следовательно, не ищи пути к спасению, но помоги ей.
Один из постулатов Сурака.
В смысле – помоги энтропии? Какие проблемы? (Лиарол)
Сурак призывает нас к созданию гармонии, а не того, что ты постоянно творишь. (Иссет)
- Мягче, мягче. – Чжоу вздохнула. – Ты ведешь кистью слишком резко. Кончик палочки дергается, и, естественно, у тебя ничего не получается. Давай еще раз.
Сидевшая перед ней первокурсница сжалась, палочка в ее руке задрожала.
- Ну что ты с ней возишься? – поинтересовалась Мариетта, с отстраненным выражением лица наблюдавшая за процессом обучения. – Не может освоить азов, пусть уходит из школы.
- А тебя я бы попросила заткнуться, - девушка бросила на подругу недовольный взгляд, - или, что еще лучше, заняться собственными уроками. Профессор Снейп задал весьма обширное сочинение.
- А ты, что, уже написала?
- Да, - Чжоу улыбнулась – Но списать не дам, и не проси. Белла, давай же.
Кончик палочки выписал в воздухе почти идеальную окружность.
- Ну вот, видишь, не так уж сложно, - девушка ободряюще улыбнулась, – А теперь вместе с заклинанием. Давай одновременно, следи за моей палочкой. Итак – "Вингардум Лавиоса!"
Лежавшее на парте перышко поднялось. В глазах первокурсницы отразилась радость и ощущение маленькой победы. Где-то в глубине ее сознания, спрятанная за множеством непроницаемых извне ментальных щитов, Иссет тоже удовлетворенно усмехнулась. Она и сама прекрасно помнила, какое удовольствие получаешь, когда после долгих трудов наконец-то достигаешь результат. Чжоу снисходительно покачала головой. Для когтевранки ее подопечная, была, пожалуй, слишком эмоциональна. Но ничего, это исправимо.
Лиарол парил в нескольких метрах над землей у внешней стены замка, аккуратно прилаживая между камней стены причудливую заглушку, маггловский датчик движения, переделанный под работу с Линиями. Иссет стояла снизу, бдительно охраняя чемоданчик с дополнительным комплектом заглушек и ноутбуком, на который планировалось, не мудрствуя лукаво, подвесить функцию наблюдения за всей системой. Конечно, если она соизволит заработать.
- Исс, - парень слегка отодвинулся, дабы полюбоваться на творение рук своих, тоскливо мигающий в инфракрасном свете маячок был практически не заметен со стороны, даже если четко знаешь, где искать – зачем тебе так сдалась эта защита? Разве комплекта куполов мало?
Девушка демонстративно вздохнула. Холодный осенний ветер трепал мантии, пробирая холодом до костей. Из Запретного леса доносился непонятный вой. Лиарол поежился, плотнее запахивая мантию. Простудиться он не боялся, просто не любил промозглую сырость, и был абсолютно уверен, что ее не любит и Иссет, хотя именно сырость и холод позволяли ей быстрее всего восстанавливаться. Змея иногда бывала удивительно нелогична в своих пристрастиях.
- Лиарол, я люблю чувствовать себя защищенной, а простые купола этого не обеспечат.
- Ну и зачем тебе столь полный контроль? – он спустился на землю, отряхивая руки. Опорные датчики были уже установлены, наступало время проверять работу системы – к концу года все равно придется все разбирать.
- Неа… – Иссет сладенько улыбнулась, - лично я собираюсь в любом случае закончить образование. А пока… Что-то затевается, друг мой, и меня очень интересует, что бы это могло быть.
- Тут вечно что-то затевается. – парень с головой ушел в отладку, задача перед ним стояла нетривиальная: уговорить систему корректно принимать и обрабатывать данные с почти двух сотен датчиков, развешанных в художественном беспорядке по стенам и коридорам замка, а затем выводить полученную информацию в специальную базу данных. Нет, подходящие программы в наличии имелись, вот только разработчики никак не планировали, что защита от магглов, поставленная в древние времена на школу Хогвартс творит с электро-магнитными волнами совершенно непотребные вещи. Ноут Лиарола работал на честном слове техники, паре-тройке ноу-хау, да таланте безвестного мастера, выходца из бывшего Советского Союза, неизвестно каким образом найденного вездесущей Найетой. Увидев примерный список требований к результату, бедняга присвистнул, выругался, и поинтересовался, с каких это пор шпионскую технику для долгих космических перелетов заказывают по помойкам. Однако выполнил все в точности и даже с немалой изобретательностью. – Например, близнецам Уизли. Кое-что из их наработок я бы с удовольствием использовал и сам. После должной притирки к Линиям и четкам. Когда они, наконец, окончат школу, преподаватели сначала вздохнут с облегчением, а потом умрут со скуки.
- Уизли? Это те, на кого постоянно ругается профессор Снейп? Хотя в глубине души восхищается их изобретательностью?
- Что, правда? – Лиарол удивленно поднял бровь – а я думал, профессор способен только баллы снимать и шипеть, как разъяренная кобра на уроках.
- Ты никогда не слышал настоящей разъяренной кобры. Я не об этом. Амбридж строчит приказ за приказом, и явно чего-то боится.
- Она дура, – не отрываясь от программы парень пожал плечами.
- Она – опасная дура, – девушка задумчиво перебирала в пальцах бусины четок – впрочем, это не тот тип соперника, которого следовало бы опасаться. Недальновидна, страдает комплексом неполноценности, склонна к жестокости, в моем случае – мечта.
- Чья? – парень на минуту оторвался от клавиатуры, иронично приподнял бровь.
- Моя, конечно. – юная когтевранка хмыкнула – такими людьми проще всего управлять.
- А почему она тебя так интересует?
- Ты никогда не проверял эфир по ночам?
- Исс, - он тяжело вздохнул, - нормальные люди, и нелюди, кстати, по ночам спят.
- Я воин клана Змеи. – девушка усмехнулась, - Так вот, кто-то извне очень сильно хочет достать кого-то из учеников школы. Почти каждую ночь я чувствую сильный ментальный призыв. И я готова поклясться именем, что этот загадочный кто-то – Воландеморт.
- Что из этого?
- Поттер и Воландеморт связаны. – Иссет сморщила брови – я не понимаю, какую игру ведет Дамблдор.
- При чем здесь директор?
- Я не могу поверить, что он не ведет в этой заварухе свою игру. – не слишком заботясь о чистоте мантии девушка уселась прямо на землю, рассеянно растирая в пальцах сорванную травинку. – борьба с Тьмой – увлечение идеалистов и идиотов. Что, впрочем, одно и то же. А директор не принадлежит ни к тем, ни к другим. Итак, нам следует рассматривать четыре стороны: Воландеморт, Министерство, люди Дамблдора и сам Дамблдор. Задача не так тривиальна, как казалась с начала.
Лиарол поджал губы, прикидывая что-то, затем легким движением кисти перебросил четки с запястья в ладонь.
- Возможно, пять. Гарри организовал собственные курсы по защите от темных сил.
Иссет немедленно встрепенулась, зеленые глаза сверкнули хищно и заинтересованно.
- Ты откуда знаешь?
- Долгие годы общения с тобой даже Феникса отучат от излишнего благородства.
- То бишь вы, мой друг, опустились до банального подслушивания. – девочка усмехнулась - Твой Клан должен умереть со стыда.
- Переживут – парень улыбнулся. – И еще – директору об этом не известно. А с тебя – два подслушивающих устройства, взамен намертво ушедших в хогвартскую мебель.
Девушка задумалась, перебирая четки, и будто прислушиваясь к чему-то, слышному и понятному ей одной. Бледное детское личико преобразилось, и на мгновение в тусклом лунном свете, будто не до конца затертый текст на пергаментном манускрипте, проявились чеканные, тонкие черты сильной и жестокой женщины. Мгновение – и мираж пропал, осталась лишь маленькая девочка в темной школьной мантии.
- Значит, мальчик решил начать свою партию. Похоже, я его недооценивала.
- Что ты собираешься делать?
- Пока что, я хочу выяснить, что Воландеморт хочет от Поттера. И ты должен помочь мне узнать все, что можно о Дамблдоре и его сторонниках. Они когда-то организовывали Орден Феникса, тебе будет забавно.
...Но каждому - свое.…на полях – две стрелочки: Ад, Небытие.
Кто-то скажет: "Мелочи",
Но каждому – свое.
Тэм.
… Равновесие Линий в иных местах слишком хрупко, и последняя Война Стихий еще раз доказала, как пагубны иногда бывают слишком сильные страсти, в огне которых чуть не погибла вся наша цивилизация. Оказавшийся в чужом мире для достижения своих целей должен использовать лишь те средства, которые предоставляет ему этот мир…
Сау Коронак, клан Змеи.
Полутемная комната в одном из старинных замков, закопченный потолок, закрытые плотными шторами окна, пылающий камин, кресло, поставленное в пол-оборота к огню.
- Мой лорд, я почти уверен, Ульрих чего-то не договаривает.
Воландеморт, нежно поглаживавший Нагайну, отвлекся от своего занятия, чтобы взглянуть на склонившегося перед ним человека. Ульрих и его афера с Лентой Атиллы не слишком волновала его, гораздо важнее сейчас было узнать точное содержание пророчества, связывавшего его Гарри Поттера. Однако попытка скрыть информацию, чего бы она не касалась, должна быть достойно наказана.
- Продолжай, МакНейр.
- Он знает, как активировать Ленту.
- Почему ты в этом уверен?
- Мисс О'Танни в определенных кругах известна своей коллекцией предметов, связанных с черной магией. Многие из них гораздо более просты в обращении, чем Лента. И все же Ульрих рискнул без вашего приказа выкрасть ее, настораживая Найету. Если он не знает, что с ней делать, то зачем он дает Вам абсолютно бесполезный артефакт? Не хочет ли он предать Вас, мой Лорд?
- Ты верно служишь мне, МакНейр, - губы темного мага растянулись в некотором подобии улыбки.
Мужчина склонился еще ниже, касаясь губами подола мантии Темного Лорда.
- Это честь для меня служить Вам.
- Иди. Я поручаю тебе привести ко мне Найету О'Танни. Если она действительно так хороша в темных искусствах, она может быть нам полезна.
- А если она откажется, мой Лорд? – министерский палач близко с женщиной знаком не был, однако кое-какие рассказы о ее неуживчивости, дурном характере и тяжелой руке его ушей все же достигали, и он всеми силами был бы рад избавиться от сомнительной чести. Одно приятно, на этот раз, кажется, Ульрих Гессен, наглый выскочка, полукровка, даже не коренной англичанин, попал под серьезный гнев повелителя.
- Я не принимаю слово "нет", МакНейр, ты это знаешь. – рука Воландеморта коснулась головы змеи, и та прошипела что-то угрожающее, - Помни это, и постарайся довести до сведения мисс О'Танни.
Комната представляла собой преступление против высокого дизайнерского искусства и, по большей части, против самого чувства стиля. Кресло четырнадцатого века из потемневшего от времени дерева, изукрашенного готической резьбой, плохо сочеталось со столиком эпохи ампир, и уж совсем не гармонировало с поставленным на этот столик ноутбуком последней модели. Средневековые гобелены на стенах и картины северного Ренессанса в мертвенно-ярком электрическом свете казались тусклыми, будто умоляя о мягком мерцании сотен свечей и живом пламени факелов. Хозяин, высокий, худой мужчина с копной черных волос, небрежно увязанных в хвост, сидел, уткнувшись взглядом в монитор, и меланхолично перебирал бусины четок. Все шло по плану. Воландеморт получил Ленту Атиллы. Первый ход партии сделан. Оставалось ждать реакции мисс О.
Бесшумно скользнула в комнату женщина в просторной мантии из светло-лилового шелка с серебряной вышивкой по подолу. Дохнуло нежным, цветочным ароматом духов.
- Как прошла встреча с Темным Лордом? – голос был тихим и робким.
Мужчина поднял голову и улыбнулся подруге, жестом указывая на кресло напротив.
- Гвендолин, не волнуйся, мне есть, что предложить ему.
- Я боюсь его, Ульрих, он безжалостен, что мы будем делать, если он потребует верность нашего сына?
- Это будет выбор Гавейна, и только его.
- Но если…
Он усмехнулся, и, протянув руку, обнял ее, притягивая к себе.
- Если Гавейн откажется, и Лорд рискнет настаивать, я сумею вас защитить. Да и мальчик наш вовсе не так беспомощен.
- Зачем ты опять заигрываешь с ним?
- Я не заигрываю. – мужчина скривил губы в неприятной, злой ухмылке – ты, помнится, просила отомстить за жениха.
- Я боюсь потерять тебя.
- Жена моя, не кажется ли тебе, что ты слишком беспокойна в последнее время?
Женщина, казалось, насколько успокоилась, завороженная спокойной уверенностью своего супруга. Она уселась в кресло напротив и прикрыла глаза, из-под длинных ресниц рассматривая лицо мужа. Нет, он не был красив, бледная кожа, резковатые черты, зеленые глаза, в глубине которых вечно кружили яростные штормовые вихри, слишком тонкие губы, вечно слегка поджатые в гримасе презрения ко всему человечеству. Сухощавый, язвительный, злой.
Когда-то, очень давно, их свадьба казалась абсурдом. Все же она была чистокровной волшебницей, пусть даже не имеющей за душой ничего, кроме родословного древа, а он – полукровкой. Но тогда… Человек, которого она любила, и чьего ребенка готовилась родить, как оказалось, был помолвлен с другой. Хотя, к мрачному удовлетворению истинной слизеринки Гвендолин, так и не успев жениться, был убит Воландемортом за отступничество. Отец, узнав обстоятельства дела, торжественно вычеркнул ее из родословного древа. Она осталась с ребенком на руках без денег, связей… И с клеймом распутницы. Потом Темный Лорд пал, его приспешники частью разбежались, частью угодили в Азкабан, частью сумели купить оправдательные приговоры. Ульрих тогда вышел сухим из воды. Она удивлялась, познакомил их еще ее умерший… жених… и о причастности последнего к Пожирателям ей было известно абсолютно точно.
Вновь они встретились почти через год, когда ее положение стало настолько плачевным, что мысли самоубийстве уже не казались такими уж дикими, останавливало только то, что, случись с ней что-нибудь, ее мальчик неминуемо попадет в приют. Тогда он пришел к ней с предложением руки и сердца. Сначала она отказала, в ярости пригрозив испытать на нем свой черномагический арсенал. Выйти замуж за полукровку, к тому же долго хвостом таскавшегося за ее женихом, казалось оскорблением светлой памяти Регулуса Блека. Но Ульрих был настойчив. И сумел понравиться маленькому Гавейну. В конце концов, последнее обстоятельство решило дело. Мальчику нужен был отец.
Но теперь, теперь она любила этого невозможного, самоуверенного типа, который только через три года после свадьбы нашел в себе силы признаться, что она вышла замуж не совсем за человека.
- А говорят, что Лорда сможет уничтожить лишь Избранный.
- Мальчишка, - Ульрих презрительно фыркнул – он не соперник самому сильному из темных магов современности.
- А Найета, значит, соперница? - В памяти Гвендолин всплыл образ тихой, изящной женщины – Я видела ее в Министерстве. Она – не Белла Лестранж, для темной ведьмы у нее ни опыта, ни выдержки.
- Ошибаешься, - лоб мужчины пересекла тревожная морщинка – Беллатрикс она даст сто очков форы и обгонит на старте. Найета непредсказуема, жестока, умна и смертельно опасна.
Он несколько минут молча перебирал бусины четок, любуясь переливами лунного камня. Затем, наконец, решился.
- Было бы странно ожидать другого от госпожи Даринарес, воина клана Сокола.
- Титанида, как и ты? – женщина охнула, прикрывая рот ладонями – зачем ты дразнишь ее, Ульрих?
- Она не будет атаковать меня. Между нами нет крови.
- Нет крови?
- Кровной мести. – мужчина скривил губы, в глазах его блеснула затаенная тоска.
- Как будто наличие кровной мести это единственный повод для того, чтобы начать драку.
- Для людей – нет. – Ульрих неопределенно взмахнул кистью – Для бессмертных – да. Можно до бесконечности строить интриги и делать гадости исподтишка, но бросить открытый вызов пока не начата кровная месть нельзя. Не волнуйся, мы в безопасности.
- Но почему ты выкрал именно Ленту? Она же бесполезна без ритуала активизации, ты сам говорил.
- Ну, во-первых, сомневаюсь, что из-за Ленты Найета сильно на меня рассердится. – он ободряюще улыбнулся - А во-вторых, это я когда-то создал ее.
- Ради Граты Юсты Гонории? – она едва старательно задавила дрожь в голосе. Очень трудно делить мужчину с тенями из его прошлого, с его давно умершими любовницами. Но Гвендолин научилась и этому. И не ревновала, даже когда он иногда начинал рассказывать о былом, восхищенно описывая женщин, с которыми был знаком. Подобные рассказы в своем роде были проявлением высшей степени доверия.
- Неужели ты ревнуешь? – мужчина усмехнулся – Нет, друг мой, я никогда не знал августу Гонорию. Но Атилла был мне другом.
- И теперь ты отдаешь Ленту Воландеморту?
- Бойтесь данайцев… Плата за обладание Лентой для любого, кроме того, ради которого она создавалась – безумие. Видишь, я подстраховался тогда.
Женщина рассмеялась, ласково гладя мужа по щеке. Все же он был истинным слизеринцем, коварство, хитрость, непредсказуемость. И четкое умение делить окружающих на своих и чужих. С таким мужем можно не беспокоиться ни о каких проблемах, и не бояться ни Авроров, ни Пожирателей, ни мифического ордена Феникса.
Мужчина внезапно поморщился, зажав ладонью запястье и поднялся, с сожалением посмотрев на монитор.
- Меня, кажется, вызывает высокое начальство. Ты не могла бы закончить мой отчет?
Гвендолин пересела в кресло, только что оставленное мужем. Она не любила магглов, но давно уже ничего не имела против маггловской техники. Когда требуется быстро с кем-то связаться, мобильный телефон гораздо удобнее каминной сети, а шариковая ручка не оставляет на бумаге клякс.
- Что надо сделать?
- Таблицы отсюда – вот сюда, - несколько секунд щелканья клавиш – вот здесь поменять формат вывода данных…
Колдунья вздохнула, демонстративно разминая пальцы.
- До чего ты меня довел… Нет у тебя совести…
Ульрих усмехнулся, прервав дальнейшее возмущение поцелуем. Оттолкнуть его женщина сумела только спустя почти минуту, задействовав всю имевшуюся в наличии силу воли. Уж что-то, а целоваться ее муж умел мастерски, сказывались сотни лет опыта.
- Темный Лорд не любит ждать, давай уже.
- А ты любишь ждать? – голос был проникновенно низким и хрипловатым, в зеленых глазах плясали озорные искры.
Она лукаво улыбнулась, стрельнув бровью.
- Нет, муж мой. Но тебя, так и быть, подожду.
- Ты солгал мне. – холодный, размеренный голос, наполненный презрением, - И будешь наказан.
- Мой лорд…
- Круцио.
Темноволосый мужчина извивается на полу в бессильных спазмах, не в силах терпеть боль. На лицах наблюдающих за казнью ни сожаления, ни сочувствия. Прогневить Темного Лорда слишком легко.
- Господин… - стон, жалобный и жалкий.
Как легко было бы сейчас встать, активируя щиты, заставить змеиного выродка на собственной шкуре испытать все прелести истинной боли. Все, что может предложить тысячелетний разум воина Темного клана. Но нельзя. Нельзя. Остается только создать достаточно достоверную иллюзию. Унизительно, конечно, валяться на полу, но ничего, вполне терпимо.
- Как активировать Ленту Атиллы?
- У меня есть только предположения, господин…
- Предположения?
- Их еще надо проверить.
- Почему ты не сделал этого раньше?
- Лента считалась утерянной.
- Ты знал, что она существует в чьих-то заказниках, иначе не купился бы на новость о том, что ее везут в Англию. Круцио.
Еще несколько минут, которые должны были быть заполнены долгой, мучительной болью. И не забыть имитировать тяжелый стон. Ульрих щелкнул бусинами четок.
- Умоляю, простите меня, мой лорд, я не хотел вводить вас в заблуждение непроверенными фактами.
- У тебя неделя на проверку этих фактов.
- Да, мой Лорд.
- За неудачу ответит твоя жена. Иди.
Закусив до крови губу мужчина поднялся, и на дрожащих ногах направился к выходу. Наверное, он испугался бы, будь он человеком. Ульрих Гессен, среди своих известный как Тайнирен, воин клана Змеи, чувствовал лишь легкое раздражение. Игра в Пожирателя Смерти давно ему надоела, но Гвендолин жаль было терять знакомых и привычную обстановку. А он никуда бы не исчез без гордячки и умницы Гвен, его супруги отныне и на все времена, единственной, кто знала о его истинной сущности и имени. Это было нелепо, смешно, безрассудно, безумно, влюбиться вот так, внезапно, в женщину своего друга, и с легким сердцем нанести ему добивающий удар мстя за ее унижение. Потом, ему, тысячелетнему титану, дрожать перед дверьми ее квартирки, гадая, откроет или не откроет. Влюбиться, имея за спиной страшного, безжалостного противника и неоплаченные долги. И все же…
Привалившись к стене, Ульрих оглядел собравшихся. У титана ушло лишь несколько мгновений, чтобы выяснить, кто был виновником его мелкой проблемы. И позлорадствовать про себя, что Найета теперь стала проблемой МакНейра.
Снега талого комьяСнега талого комья - безликие серые лица.
Слышишь - звонок? Нервный срыв - бубенцов перезвон.
Это паршиво, коль хочешь до чёрта напиться.
Страшно - когда ты не хочешь уже ничего.
Лайхе.
Изгони страх. Изгони ненависть и гнев. Изгони жадность и зависть. Изгони все эмоции, которые ускоряют энтропию, неважно, любовь ли это или ненависть. Изгони эти эмоции, переступи через них. Используй эмоции умеренно, заботься о том, чтобы они не причиняли боль другому, так как это тоже ускоряет энтропию. Управляй своими страстями, чтобы они стали силой для замедления движения в сторону смерти в огне.
Один из постулатов Сурака.
Комната была специально оборудована под работу с темной магией и вызовами существ иномирья. Вычерченный на полу восьмиугольник, окруженный сложным узором из переплетающихся рун, жаровни по углам. Невысокая, темноволосая женщина стояла на коленях прямо перед рисунком, положив ладони на рукоять вонзенного в пол меча. Губы едва шевелились, бормоча то ли заклинания, то ли формулы. Вспыхнул неестественно ярким сиянием рисунок на полу, загорелся изумруд в навершии клинка. Тонкий зеленый лучик вычертил окружность, заполнившуюся потусторонней темнотой. Казалось, только узкая лента света не дает странной, не живой и не мертвой тьме потоком влиться в мир, затопить его ненавистью и вечным холодом. Непонятно откуда взявшийся ветер трепал полы платья, спутывал длинные пряди, мерный речитатив перешел в крик. Темный круг в воздухе пульсировал в такт заклятию, медленно наполняясь золотыми отблескам призрачных плиток портала. Мгновение – и граница междумирья трансформировалась в огненное кольцо, надежно отделяющее от остальной комнаты пятачок земли, где материализовалась фигура женщины с длинным змеиным хвостом вместо ног.
- Ты посмела вновь вызвать меня? – голос, подобный глухому звону колокола, наполнил комнату.
- Это был риторический вопрос, не так ли, Ехидна? – колдунья усмехнулась, поднимаясь на ноги.
- Похоже, что да, Соколица. – змеедева ухмыльнулась – Мне странно, что светлая вновь решилась прибегнуть к вызов существа чуждого ее стихии.
- Мне пригласить того, чья стихия ближе к твоей? – губы волшебницы изогнулись в издевательской гримасе.
Похоже, и вызванное существо в полной мере осознавало бессмысленность споров.
- Почему ты вызвала меня?
- Тебе ведомы все артефакты, когда-либо созданные людьми.
Змеедева хрипло рассмеялась, небрежно поигрывая кончиком хвоста.
- Надо же… Какое популярное и стойкое заблуждение. Чего ты хочешь?
- Как защититься от Ленты Атиллы?
- Об этом меня спрашивает Соколица известная своим талантом телепата – полузмея растянула в злой усмешке губы, обнажая пару клыков – что-то странное твориться в этом мире.
- Да. И я прошу ответа.
- Стало быть, смертный – змеедева хрипло рассмеялась – кто бы мог подумать… Даже порождениям холода и света не чуждо ничто человеческое.
- Меня не интересуют твои предположения. Я задала вопрос.
- Что ты готова отдать, женщина?
- А что ты хочешь получить?
Ехидна нетерпеливо облизала раздвоенным языком тонкие губы, длинный хвост приблизился почти к самой границе огня. В облике мгновение назад сдержанного и саркастичного существа промелькнуло возбуждение.
- Ты знаешь цену моих советов, Соколица.
Щербатая чаша, сделанная из морской раковины, неторопливо пролетела сквозь пламя.
- Ты знаешь цену.
Сосуд завис в воздухе прямо перед колдуньей. Женщина извлекла из складок мантии нож и полоснула лезвием по запястью, держа руку так, чтобы кровь стекала в чашу. Змеедева застыла, жадно наблюдая, как падают вниз тяжелые, багряные капли. Только кончик хвоста, мечущийся в суетливом ожидании, выдавал напряжение и истинную жажду чудовища.
Наконец наполненная чаша неторопливо поплыла к хозяйке. Та осушила ее одним долгим глотком, старательно вылизав, подбирая каждую каплю столь желанной для нее жидкости. Колдунья молча ждала.
- В твоей крови есть сладость, Соколица, в ней есть сила… Не боишься, что однажды я стану могущественной настолько, что вернусь в этот мир для мести? Но нет уже того, кто сумел бы поднять серп Селены-луны, однажды убивший меня.
- Мне все равно, сколько народу погибнет – колдунья слегка пожала плечами, и, слегка прищурившись, уточнила – будет все равно, до тех пор, пока ты не заденешь одного из тех, кто мне дорог. Ты знаешь, я сумею тебя уничтожить.
- Сумеешь, - Ехидна слегка помрачнела, глядя прямо в глаза ведьмы, - ты – сумеешь. Ленту Атиллы создавал не смертный.
- Кто?
- Тайнирен из клана Змеи. Основа его заклятия – сила стынущей крови, сила предсмертного отчаяния.
Полузмея лениво взмахнула хвостом, бросая что-то через огонь.
- Путь во тьму легок. Прощай Соколица.
Пламя опало, силуэт чудовища растворился белесоватым дымом. Женщина разжала ладонь, разглядывая брошенный ей камень.
- Лабрадор, надо же…
Она устало осела на пол, зажимая распоротое запястье. Кровь уже успела насквозь пропитать рукав и оставить на полу подсыхающую багровую лужицу. Кружилась голова, к сердцу подкатывала противная слабость. Кровопотеря критичной не была, просто несколько дней придется воздержаться от сложной магии. Истинная причина внезапного приступа была в словах Ехидны. Притворяться дальше было глупо, ей, одной из сильнейших телепатов, Лента Атиллы была не страшна. Неужели какой-то человек, смертный, стал для нее настолько важен, что она пошла на вызов чуждого ее стихии существа, то, что и для собственного спасения делала весьма неохотно. Даринарес видела, как влюбляются пламенно-пылкие, переменчивые Фениксы, видела внутренний огонь, похожий на бурление лавы, в глазах Пантер, известных своим постоянством и верностью, видела даже болезненное пылание затаенной, темной и мучительной страсти у Змей, изменчивых как вода, и столь же не терпящих никаких уз. Но никогда, и никто не видел как влюбляются Соколы. Потому, что холодный, рассудочный свет не может чувствовать. Стылая логика, отстраненная наблюдательность. Но, вот бывает же… Глупо, нелепо, бессмысленно. Как обломок лабрадора, лежащий в ее ладони.
Все же Ехидна сообщила достаточно. Тайнирен из клана Змеи. Довелось же столкнуться… Однако, если это он приказал выкрасть Ленту, шансов вернуть ее нет. Как творец, он безусловно обладает правом распоряжаться своим творением.
Профессор Трелани сидела у себя в башне и уже который час упорно составляла гороскопы на первокурсников. Все остальные уже давно были нарисованы и детально изучены вдоль и поперек. Это замечательно успокаивало, и даже создавало ощущение какой-то нужности. Жаль, что никто из этих напыщенных болванов так и не удосужился принять поставляемые ей бесценные сведения всерьез. Ну или хотя бы внимательно слушать на ее уроках. В мирной душе профессора кипела совершенно не свойственная ей злоба. Она не жалея сил пыталась привить своим студентам хотя бы минимальное уважение к прорицаниям. Не виновата же она, что истинного Дара ни у кого из них нет. Но даже самые обычные методы, не требующие ничего, кроме внимания и аккуратности, как, например, составление гороскопов, тоже могут дать вполне достаточно информации для размышления…
Предсказательница потянулась к фляжке, прижимавшей один из углов расстеленной на столе карты звездного неба, глотнула, сморщилась.
…Ничего, она привыкла, что эти бездари даже расположение планет проанализировать не способны, каждый урок городят какую-то совершенно несусветную ерунду. Иногда даже слушать противно. Можно было бы один раз, как профессор Снейп, выставить всем кто чего заслужил, и заставить перелицовывать записи. А толку? Посмеются, опять нагородят ерунды… И неужели преподавателя следует считать педагогическим ничтожеством, если ему приходится работать с бездарями студентами?.. Четырнадцать лет в школе, неужели она заслужила оскорбления в лицо от этой министерской жабы?..
Женщина всхлипнула, сильнее кутаясь в шаль, возвращаясь мыслями к составляемому гороскопу. Изабелла МакКормак. Милая, очень тихая девочка… Профессор вздрогнула, сняла очки и протерла глаза. "Нда, пора завязывать с этим неблагодарным делом," – пронеслось у нее в голове: "Может, Амбридж была и не настолько не права?".
Судя по расположению звезд, девочка с таким именем была мертва уже несколько месяцев. Самоубийство. Но, кто же тогда поступил в школу? Или это все переутомление и банальные ошибки в расчетах? Трелани с нескрываемой тоской посмотрела на ровные столбики арифметических вычислений. Кто-то из ее учениц говорил, что у магглов есть специальные машинки, где не надо долго и упорно возиться перемножая числа в столбик или со счетами. Просто задаешь ей числа, а она выдает результат… И чего только люди не придумают. Жаль в Хогвартс даже иные магические-то артефакты работают через раз, что уж там о маггловских. Значит придется пересчитывать ручками. Эх, пожаловаться бы Дамблдору, что с его студенткой твориться что-то неладное. Но где уж этому скептику осознать всю прелесть и величие астрологии. Ничего они не понимают…
Профессор вновь хлебнула из фляги, решительно доставая новый лист пергамента. Она завершит этот гороскоп к утру. Хотя бы для того, чтобы выяснить, как постоянная смертельная опасность может угрожать уже мертвой девочке.
СоколицаУ нас обоих завтра будет бой.
У нас обоих впереди - война.
Сегодня между мною и тобой
Мое бессмертье... и твоя жена…
Татьяна Рожановская "Паллада".
Стол был завален обрывками бумаги, испещренной формулами и пестрыми диаграммами. В тисках небольшого шлифовального станка был зажат почти обработанный кусок лабрадора. Найета тонкой кисточкой наносила на поверхность камня причудливые руны, периодически сверяясь с собственными выкладками. Чернила на мгновение вспыхивали серебристым светом и исчезали. Амулет должен был не только создавать надежную защиту, но и не показывать свою истинную природу посторонним.
- Почему все так несправедливо? – тихо прошептала женщина, кончиками пальцев лаская амулет – Неужели я не заслужила?
Все можно было бы решить так просто… Взмах ресниц, мимолетное движение брови, и любой мужчина побежит за тобой хоть на край света, потеряв волю и память. Нет необходимости даже варить какие-то зелья. Но обманная, вырванная силой любовь не принесет счастья. Особенно если знаешь, что тебе суждено на многие столетия пережить избранника.
Ну почему, почему он выбрал другую? Разве можно приносить себя в жертву прошлому? Разве можно так слепо хранить верность тому, кого давно уже нет? Но ответ, к добру ли, к худу ли, был ей прекрасно известен. Совершенная память, слепая месть бессмертия навечно оставит ей этот вечер, болезненно горький, но все же полный странного, мистически-сладкого томления. Плевать на того идиота, который рискнул украсть Ленту… Или нет… Если ей удастся приблизиться к тому, кого любит хоть на шаг, пусть Вышние благословят этого идиота. А она, так уж и быть, не станет мстить слишком жестоко. Особой беды ведь не случилось. Попытка применить легилименцию к сознанию Иссет или Лиарола приведет к весьма интересным результатам, в результате чего Гарри Поттер, скорее всего, останется без выстраданного подвига.
Кисточка снова заскользила в причудливом танце по поверхности камня. Медлить и рефлексировать нельзя. Заклинание в своем исполнении строго привязано ко времени, непредвиденная задержка и все придется начинать сначала. А перед этим долго снимать с камня результаты неудачной попытки.
Приближалась полночь, но Северус Снейп все так же сидел в кресле у камина, не обращая внимания на то, что огонь почти затух, и в подземельях ощутимо потянуло холодом. Ситуация была… Да что там греха таить, катастрофа надвигалась с неотвратимостью глобального потепления, о котором так любят твердить магглы. Ульрих Гессен все же сумел найти ритуал активизации Ленты Атиллы, и, более того, убедить Лорда в том, что фокус удастся. И, очень похоже, что шпион ордена Феникса, некий Снейп, доживал свои последние дни. А смерть его будет долгой и мучительной, у Воландеморта богатая фантазия. Дамблдор… А что Дамблдор… Как всегда начал проникновенно рассуждать о жертвах и риске. Не поверил ведь. Конечно, любой скажет, что Лента – всего лишь пустая выдумка. Вот только Северус верил миссис О'Танни. И ее умению разбираться в старых артефактах и полузабытых легендах. Честно сказать, она была последней, кого Северус хотел бы видеть среди Пожирателей. Хотя придумать, как помешать МакНейру, не мог. Министерский палач был большим мастером уговаривать женщин. Оставалось надеяться, что Найета не польстится на сладкие обещания. Советоваться с директором бессмысленно. Начнет задавать вопросы, на которые надо будет выдумывать похожие на правду ответы… Только лишние хлопоты и никакой отдачи. Найета слишком самостоятельна, чтобы вступить в орден Феникса, да и Дамблдор слишком осторожен, чтобы с распростертыми объятьями принять в число союзников темного мага.
Последние десять лет прошли вполне сносно. Настолько, что робкая надежда дожить свою жизнь в покое, стала потихоньку крепнуть. Вот и расплата за наивную веру, что в твоей жизни может быть хоть что-то хорошее. Если бы было можно скрыться. Подальше. Настолько, насколько это возможно. Туда, где никто не видел волшебных палочек, не слышал о Воландеморте и Дамблдоре. Туда, где можно будет, наконец, отдохнуть… От учеников, шпионов, вечной настороженности. От жизни...
А тут еще Поттер, будь он неладен. Мальчишка был полностью лишен даже зачатков инстинкта самосохранения. Не удивительно, что с подобным стилем мышления гриффиндорцы долго не живут. Вот только этот мальчишка должен выжить. Не ради грядущей победы над Темным Лордом, все это чушь… Не он, так другой. И вообще, эликсира бессмертия еще никто не изобрел. Ради Лили.
Ну, Найету, допустим, можно просто предупредить. Хорошо хоть никто особенно не в курсе их почти что дружеских отношений. Поттер… Взять у Дамблдора мыслеотвод. В конце концов, должен же кто-то в Ордене выполнять грязную работу…
Зельевар горько усмехнулся. Конечно, он, Пожиратель смерти, должен испытывать дикую радость, что хоть так ему позволяют служить делу Света.
"Найета, можем мы поговорить?"
Женщина сразу узнала мелкий, каллиграфически четкий почерк слизеринского декана. Да, заварили они все кашу. Надо же было польститься на эту несчастную Ленту.
"В любое, удобное для вас время".
Что ж, профессор Снейп, я жду вас… А я, поверьте, умею ждать…
Хотя сейчас мне больше всего хочется убежать подальше. От вас. И, самое главное, от самой себя. Я, титанида, воин, целитель, чувствую себя глупым, неоперившимся соколенком, вывалившимся из гнезда. Когда этот трогательный, серый пуховой комочек сиротливо сидит на утесе и хриплым криком пытается привлечь внимание родителей, давно уже списавших его со счетов в пользу более удачливых собратьев. Отчаяние, беспомощность, страх… И надежда, такое глупое и нелогичное чувство.
Комната была чем-то средним между кабинетом и залом музея, с отдельными элементами не то студии художника-рестовратора, не то мастерской ювелира. Сфера увлечений Найеты была весьма широка и разнообразна. Профессор Снейп чувствовал себя несколько неуютно, разглядывая странную смесь из старинных картин и фотографий новомодных кинозвезд. Хотя и комфортнее, чем в кабинете Дамблдора или на собраниях Ордена Феникса. Хозяйка улыбалась ему, согревая в ладонях бокал с вином.
- Северус, вы же не просто так примчались ко мне на ночь глядя. В чем проблема?
- Найета…
Он замялся, почти смущаясь. Не так уж часто он приходил, чтобы отговаривать кого-то от чего-то да еще по собственному почину, прекрасно осознавая, что делает это скорее для собственного спокойствия, а не ради всеобщего блага.
- Ты просила узнать… Так вот, Лента Атиллы действительно у Воландеморта. И он нашел способ ее активировать.
- Отвратительно.
- Гораздо хуже. Найета, он хотел бы видеть тебя среди своей свиты.
- Ты пришел чтобы вербовать меня в ряды Пожирателей?
Женщина прикрыла веки, чтобы мелькнувшее в глазах разочарование было не так заметно.
- Нет. Я – нет. – Снейп усмехнулся – Поручение это возложили на МакНейра. Так что жди его в ближайшее время. Увы, не только мне известна твоя страсть к коллекционированию странных предметов.
- Да, - она иронично скривила губы – подозреваю, что мое хобби достаточно широко известно. Ты не знаешь, кто передал Темному Лорду информацию о Ленте?
- Ульрих Гессен.
- Не уверена, что я о нем слышала.
- Когтевранец, полукровка. Окончил Хогвартс на год позже меня, все время хвостом таскался за Регулусом Блеком, с ним заодно принял метку. – Северус слегка пожал плечами – Когда Темный Лорд был повержен ухитрился выйти сухим из воды. Никто точно не понял, как. Женился на чистокровной колдунье, воспитывает сына. Известен любовью к истории магии. Я удивлен, что вы ни разу не сталкивались.
- Я тоже… - она чуть прищурилась, бросив на собеседника долгий, изучающий взгляд. - Как я понимаю, он же и нашел описание ритуала.
- Да.
- Забавно, очаровательно – Найета поджала губы, соединив пирамидкой кончики тонких пальцев – Ладно, бывало и хуже.
- Хуже? – мужчина выгнул бровь.
- Бывает, поверь. Сейчас просто началась борьба за сторонников. – женщина закусила губу, и на мгновение на ее лице отразилась странная тоска - я, пожалуй, останусь на стороне магглов. Они, как ни крути, создали восхитительную цивилизацию. Страшную, безжалостную, люто ненавидящую все живое. И все же восхитительную.
- То есть ты на стороне Дамблдора?
- О, нет… У меня нет никакого желания быть пешкой в партии старого манипулятора. Давай лучше побеседуем о чем-нибудь жизнеутверждающем. – она улыбнулась, вновь входя в роль вежливой хозяйки, никоим образом не желающей задеть чувства гостя - Пойдем, я покажу тебе мою коллекцию.
Северус с удивлением рассматривал подвал дома, заставленный множеством шкафчиков и витрин и просто стеллажей.
Времена и страны странно перемешаны, рядом с роскошным египетским ожерельем из полированного малахита с бирюзой лежит каменная булава времен неолита, и неуклюжий крест эпохи падения Римской империи соседствует с яшмовой печатью времен расцвета Византии...
Найета вытаскивала пыльные коробки, и снимая слои защитной обертки показывала предметы, за обладание которыми иные маги не пожалели бы жизни.
- А это я привезла из Китая. – женщина усмехнулась, Снейп же продолжал молча рассматривать набор резных гребней из молочно-белого нефрита, укрепленных на специальной подушечке-подставке. – Знаешь, китайские вельможи, и даже сам император, имели забавную привычку отправляться к предкам в сопровождении пышной свиты. Впрочем, привычка эта была популярна у многих народов… Забавно, что даже легендарные римские гладиаторские игры первоначально проводились как дань памяти умершему, своеобразный пережиток обычая убивать на могиле воина пленных врагов. Китайцы, с их страстью к размаху, просто довели ее почти до абсурда. По свидетельствам историков, Цинь Ши Хуан забрал с собой на тот свет весь свой гарем, около двух тысяч женщин…
- А эти гребни?
На горьком опыте Северус убедился, что рассказывать о погребальных обычаях Найета любит и умеет. А в осведомленности в этой сфере с ней мало кто мог соперничать. Археолог все-таки.
- Гребни? Принадлежали наложнице Ляо Циня, одного из военачальников Цинь Ши Хуана, а до него совершенно легендарной Да Цзи, наложнице Чжоу Синя, последнего правителя династии Шан. Бедняга был известен несколько необузданным нравом, хотя до иных римских императоров ему было расти и расти. Его страсть к естествоиспытательству была огромной. Почти как у небезызвестного Йозефа Менгеле. Говорят, убил собственного дядю, которого считали в народе совершенномудрым, дабы проверить точно ли у него в сердце семь отверстий, как положено подобным людям. Да Цзи, кстати, после его смерти удавилась…
- Найета…
- Ох, прости – она поправила выбившийся из прически локон, и смущенно улыбнулась - увлеклась. Так вот, последняя владелица гребней, беспокоясь, что после ее смерти они могут достаться соперницам, прокляла каждую, кто рискнет их надеть. Бедняжку ждет неминуемое и очень быстрое старение. Я не стала снимать наведенные чары. Во-первых, заклинание реализовано на редкость изящно. Во-вторых, всегда под рукой достойный подарок любой надоедливой аристократке.
- А что-нибудь менее смертоносное в твоей коллекции есть?
Найета пожала плечами и распахнула створки высокого шкафчика с затененными стенками. Снейп с любопытством отметил замечательную коллекцию холодного оружия.
- Лучшие образцы. От очень старых – женщина провела ладонью над саблей с узорчатым клинком – булат. Настоящий, отметь. Его можно согнуть в кольцо и носить вместо пояса, а шелковый платок рассекает на лету. Сейчас таких не делают, руда не та, да и мастеров не осталось. До новоделов. Но боевые характеристики даже у них не плохие.
- У тебя странное для женщины увлечение.
- У меня странная для женщины профессия. Копаться в полусгнивших костях – не женское дело. Но, если не я, то кто же?
- Действительно. Но, знаешь, будет лучше, если я вернусь ночевать в Хогвартс.
- Ох, - она внезапно покраснела – Северус…
- Что? – уже от камина.
- Северус, - настало время ей мяться, - мне все равно на чьей ты стороне. Возьми.
Он несколько минут рассматривал медальон из черного лабрадора в оправе из причудливо переплетенной золотой проволоки.
- Что это?
- Амулет. Он закроет твое сознание от Ленты Атиллы. Увы, только от Ленты. Я не сумела сделать большего, прости.
- Он и так бесценен. – Снейп мгновение колебался, желая подробнее расспросить о происхождении предмета, но решил не любопытствовать лишний раз.
- Я отчасти виновна в том, что Лента оказалась у Воландеморта.
Она легко касается его плеча, улыбается, ласково и чуть виновато. Несколько мгновений смотрит на все еще сохраняющее зеленоватый оттенок после применения летучего пороха пламя, и поднимает в странном, не то прощальном, не то приветственном, жесте ладонь.
- Живи долго и процветай, Северус Снейп. А я… я буду рядом.
Не покиньте меня, вера и слепота...…Что за ночь, слепящая светом, ответь мне вновь,
Что за ненависть это, что имя ее любовь.
В бой идем, как на пир - без доспеха и без щита,
Не покиньте меня, вера и слепота…
Анарион.
...И вот, я отрекаюсь от воли своей и жизни своей, и госпожа ведет меня, взяв за руку, по пути, который ведом ей одной. И лишь длань ее удерживает меня, когда тропа слишком узка, а силы мои слишком ничтожны. ...Покой убивает беспредельность, и ты завязнешь в трясине, так и не пройдя даже начала пути. И, достигнув предела срока, отмеренного тебе Вышними, оглянешься и скажешь, воистину, я не был жив, хотя ходил по земле и насыщался плодами земными. И будет плач и скрежет зубовный, и некому будет говорить за тебя на суде которого не избежать никому.
Отринь покой. Боль и жизнь нераздельны. Жизнь появляется из боли и уходит в боль. Иди вперед, пока боль не сменится волей, а воля - верой. И даже слабость твоя станет тебе в свой час стеной каменной, несокрушимой...
И будут защитой тебе птичьи крылья твоей госпожи, той, что скажет перед последним судом: "Воистину, он был верен мне..."
Перевод с арабского перевода греческих записей, находившихся в Саисском храме Нейт.
Только вновь оказавшись в собственной гостиной Северус решился рассмотреть неожиданный подарок. На ладони лежал кулон из полированного лабрадора, похожий на обкатанный морем гладыш. Лишь тонкая паутина золотой проволоки, обвивавшая камень выдавала, что над ним поработала не только природа, но и искусные человеческие руки. Да еще цепочка, старинная, с причудливым рисунком переплетшихся звеньев, похожим на пляску иероглифов. Что же, беседа несомненно, дала определенные результаты. Знать бы только, к добру все это или к худу. Хотя, кто заранее может предсказать, что окажется спасительным, а что – способным погубить.
Мисс Найета так и не сказала, собирается ли она примкнуть к Воландеморту. Рассуждения про нейтральную сторону хороши ровно до того момента, когда начинается война. Потом - каждый сам за себя и старается выжить как может. А может она хорошо. Да и защищен ее дом не намного слабее иного старинного поместья, уж в этом-то Северус был абсолютно уверен.
Медальон казался слегка теплым, или просто нагрелся от тела? Магии в нем не чувствовалось, и, зельевар готов был голову отдать на отсечение, какие не применяй опознающие заклинания, он все равно будет казаться не более, чем дешевой безделушкой из поделочного камня. Только на самом деле... Найета никогда не шутила с подобными вещами. Если хорошенько подумать, она вообще никогда не шутила.
Другое дело в том, что за такие подарки обязательно приходится платить. И, частенько, гораздо дороже, чем ты собирался. Мисс О никогда не занималась благотворительностью. Неужели и ей потребовался шпион в стане Воландеморта?
Снейп безрадостно усмехнулся. Ну почему опять он? Практически любой из Пожирателей за такой сувенир был бы благодарен по гроб жизни. Сейчас ведь сидят, трясутся, перебирают в память мелкие и не очень прегрешения. И у многих за годы отсутствия Лорда есть что вспомнить. Да за один шанс защитить память они же в ногах у нее валяться будут. Все. Почему именно он? Можно было бы, конечно, вспомнить десятилетие почти что дружбы… И ее неожиданно виноватую улыбку, когда она в первый раз пришла посоветоваться по поводу украденной Ленты. Профессор скривил губы. Еще можно было предположить, что мисс Найета просто в него влюбилась. Версия, достойная либо пуффендуйской тупости, либо гриффиндорской самоуверенности.
Но, в любом случае, какова бы ни была цена, заплатить ее можно только оставшись в живых. На войне – каждый сам за себя. Вот только он один, похоже, снова один – за всех.
…Введите имя…
…Ульрих Гессен…
…Информация по запросу отсутствует. Возможно, вы неправильно ввели имя…
Найета раздраженно отодвинула клавиатуру и положила подбородок на сплетенные пальцы. Опять. Почему она впервые слышит о человеке, который сумел не просто обыграть ее, сорвав важную сделку, но и найти информацию, о которой она понятия не имела? Что же это за сумрачный гений такой?
Создавалось впечатление, что такого человека никогда не существовало… Возможно, конечно, что Ульрих Гессен – настоящее имя человека, известного маггловским спецслужбам под псевдонимом. Сомнительно, но определенная вероятность имеется.
Однако скользя по воспоминаниям Северуса она так и не сумела обнаружить воспоминаний связанных с этим человеком. Просто размытое, аморфное пятно. И никаких следов прямого вмешательства. Возможно, следовало копнуть чуть глубже… Но, впервые за сотни лет касаться чужого сознания без разрешения казалось ей почти святотатством.
Титанида криво улыбнулась, прихлебывая из чашки остывший, до невозможности горький кофе.
Человек невидимка, не оставивший после себя в памяти окружающих четкого ментального следа. По крайней мере понятно, каким образом в заварухе с Воландемортом ему удалось выйти сухим из воды. Можно было бы предположить, что это чудом оставшийся незамеченным телепат-самородок. Сумевший своими силами и в кратчайшие сроки довести до совершенства навыки, на освоение которых иные тратят десятилетия.
Правда, было и другое объяснение. И за человеческим именем Ульрих скрывался такой же как и она, бессмертный. Вариантов, в сущности, было не густо. Конкретнее – всего один. Тайнирен.
Что ж, всегда можно проверить. Руки сами собой потянулись к бумаге.
Ульриху Гессену.
Британский национальный музей истории оружия и доспехов. Картина "Рыцарь, сражающийся на мосту Мильвиан". Три часа дня.
Я буду ждать.
И причудливая завитушка росписи, в которой только свой смог бы опознать истинное имя пославшей письмо. Личная встреча прояснит все вопросы.
В башне Гриффиндора Гарри очнулся, давясь собственным криком. Сон, снова все тот же сон, длинный коридор, отдающиеся в ушах гулким эхом шаги. И дверь. Министерство, отдел прорицаний… Что же там нужно Воландеморту, что все его мысли только об этом коридоре?
Мрак, сырость, пронизывающий холод. Каменный мешок подвала, куда не даже завхоз без лишней нужды не заходил, если, конечно, знал о существовании этой системы туннелей, уводящей далеко за пределы школы. На полу, раскинув тонкие руки лежала девочка лет одиннадцати. На вечно мокрых камнях разметались седые волосы, да едва белела сорочка, слишком тонкая, чтобы защитить от могильной стужи плит. Она казалась неестественно худой, изможденной, чем-то похожей на выросший без света, безжалостно сломанный цветок. Душа оставила на время это холодное, усталое тело, и вовсе не хотела возвращаться под гнетущие каменные своды, в темноту, нарушаемую лишь мерным падением капель, да едва слышным журчанием подземного ручейка. С осклизлых камней потолка падали тяжелые капли, терялись в светлых волосах, нежными касаниями гладили багровый шрам, изуродовавший щеку и висок.
Лиарол поежился от холода, пробирающего его до самых костей, но все-таки не решился зажечь огонь. Даже в истинной своей форме он чувствовал себя более, чем неуютно, хотя казалось бы система щитов должна была закрывать его от любого физического дискомфорта. Детское тело на камнях было неподвижно и безжизненно. Значит, Иссет все еще надеется завершить свой эксперимент. С тех пор, как титанида обнаружила ментальную связь между Поттером и Воландемортом, она не оставляла попыток так или иначе воспользоваться ей для проникновения в сознание Темного Лорда.
Иссет вдруг отрывисто всхлипнула, конвульсивно вздрагивая всем телом, перевернулась на бок, сжимаясь в клубок и обхватила руками плечи. Фениксу даже не потребовался талант телепата, чтобы почувствовать – попытка провалилась. Он поднялся, материализуя толстый, теплый плащ и заклинанием чуть согревая помещение. Девочка закашлялась, приподнялась на локте, брезгливо сплюнула на камни почти черный сгусток свернувшейся крови.
- Я проиграла… Опять… - голос звучал хрипло и напряженно, будто она давно не говорила, и почти забыла, как это делается.
- Исс, одно сражение – это не вся война.
- Дело не в этом. – бессмертная сморщилась, раздраженно хмуря брови – я не могу понять, что же они такое. Нет, определенно, ситуация гораздо интереснее, чем казалась изначально.
Мужчина обнял ее, закутывая в плед, растирая теплыми ладонями узкие плечи.
- Эта связь… Она заблокирована для контроля извне. Как если бы они были побратимами, связанными кровью. Но это выше способностей любого из смертных…
- Но что-то же тебе удалось узнать?
- Что-то в Министерстве магии крайне интересует Темного Лорда. И это что-то, похоже, могут достать два человека – Поттер и Воландеморт.
Лиарол почувствовал, как слегка расслабились под его прикосновением напряженные мышцы, и потихоньку начал подпитывать подругу собственной энергией. Будь Иссет в форме, она немедленно накостыляла бы ему за подобную самодеятельность. Но сейчас, слишком слабая даже чтобы заметить столь бесцеремонное вторжение извне, она только легко вздохнула, теснее прижимаясь к сухощавому, горячечно-теплому телу побратима.
- Я… - она едва подавила зевок – хочу прекратить топтание на месте. Самое слабое звено в системе – Дамблдор. Одновременно, он – ключевое звено.
- Почему ты так решила?
- Если Дамблдор покинет место директора, его сразу же займет Амбридж. Те преподаватели, которые считаются приспешниками бывшего директора попадут в опалу, и возможно, уйдут в отставку. А учитывая, что, по данным Найеты, особенно талантливых магов полностью преданных Министру, не так уж много, на их места придет всякий сброд. Единственное достоинство которых – умение вовремя аплодировать начальству…
- Ты начинаешь говорить, как Найета.
- Так вот, вся эта суета и неразбериха будет потрясающе соблазнительным временем, чтобы напасть. И Темный Лорд воспользуется шансом. Уж больно удобный случай. Хотя я бы на его месте затаилась, слившись с местностью, на пару лет. – Исс выдавила короткий, злой смешок - И поддерживала идеальный порядок. Пока все окончательно не уверуют, что Поттер спятил, а Дамблдор просто хочет власти. Пока даже члены ордена Феникса не начнут сомневаться в своем предводителе. В мирное время клинки ржавеют, друг мой, тебе ли этого не знать?
- Если перед директором поставить выбор: кто будет оставаться в школе, он или мальчишка, несомненно, он предпочтет мальчишку. Поттер превратился для своих сторонников в нечто вроде священного штандарта.
- Почему ты в этом так уверен? – настал черед девушки задавать вопросы.
- Я несколько лучше знаком с психологией светлых, сестра.
Иссет слабо улыбнулась, уютнее устраиваясь в объятиях друга. Она чувствовала тонкий ручеек энергии, связывавший их, но, против собственных правил, не одернула побратима, ощущая робкую тактичность его касания. Лиарол, последний бессмертный идеалист.
- Я устала, я так устала… - она пробормотала уже в полудреме, окончательно расслабившись.
- Ну, малыш… - он нежно рассмеялся, на секунду отрываясь от разминания ее плеч, только чтобы взъерошить волосы. – Хочешь, я расскажу тебе сказку?
- Сказку? – мечтательный голос сонного ребенка.
- Хочешь - о Голосе, который жил в телефонных проводах?
- Ту, которую рассказывала женщина с рыжими волосами странному литературоведу, игравшему в компьютерного Робин Гуда? Мерси Шелли, Паутина? – девушка лениво улыбнулась, - Это грустная сказка.
- Тогда, может, сказку о богах, оказавшихся среди людей? О битве между настоящим и прошлым?
- Боги Америки, Нил Гейман? Нет – она зевнула – Расскажи мне сказку со счастливым концом, Феникс, дитя огня.
В золотистых глазах мужчины на мгновение отразилась озорная усмешка, и он удобнее устроил на коленях засыпающего ребенка. Иссетирес, титанида клана Змеи, суровая и недобрая, печально известная своей жестокостью… Изгнанница, за чьей головой уже много тысяч лет безуспешно охотилось ее собственное семейство. Усталая, измученная болью раненого лиин маленькая девочка, заплатившая непомерную цену за чужие ошибки.
- Капитан федерального звездолета Джеймс Кирк…
Маги и магглыСидит как-то Кирк на мостике, читает книгу и то и дело восклицает:
- Надо же! Вот это да! Никогда бы не подумал!
Команда удивленно переглядывается. Наконец Спок спрашивает:
- Что вы читаете, капитан?
- Устав Звездного флота!
Стар Трек, ТОС.
Созвездия - это просто:
Лишь... точка координат.
Не стоит искать решения
В пространстве Добра и Зла:
Зависит мировоззрение
От курсового угла.
Алькор, "Точка зрения".
В библиотеке было как всегда тихо. Едва слышно шелестели переворачиваемые листы, да слышался невдалеке сухое шипение мадам Пинс, отчитывавшей кого-то за неподобающее поведение.
- Каменный век… - проворчала Изабелла, оттирая с пальцев чернила – как в палеолите живем.
- А что такого? – сидевшая напротив Сандра аккуратно отложила свое перышко и с интересом заглянула в листы, заполненные каракулями подруги.
- Сандра, - Белла скривила губы – с каждым днем я все сильнее сомневаюсь в превосходстве магов над магглами. И знаешь почему?
- Понятия не имею. – для воспитанной в волшебном мире девочки этот вопрос никогда не был актуален.
- Потому, что магглы изобрели компьютер, Интернет и шариковую ручку.
- Ты просто не умеешь писать пером.
- Я умею печатать слепым десятипальцевым методом. – фыркнула Изабелла и потащила на стол стопку перешитых скрепкой листов – А из-за знаменитой хогвартской защиты я даже не смогла взять с собой ноутбук, хотя тетя Найета не возражала, если бы я взяла папин.
- А зачем тебе этот самый… ноутбук? – Сандра презрительно поджала губы.
- Зачем? У меня куча друзей в сети, как ты думаешь, мне легко было объяснить всем им, что я исчезаю на полгода, потому, что отправляюсь в жутко элитную школу, где нет доступа к Интернету? И первый вопрос был что же это за отсталая школа?
- Отсталая? – юная волшебница надменно скрестила руки на груди – да Хогвартс, если хочешь знать, старейшая и лучшая школа магии во всем мире!
- Одно другому не мешает – Изабелла пожала плечами – она, может, и лучшая, но пишут здесь до сих пор птичьими перьями на пергаменте. И комнаты обогревают каминами, вместо центрального отопления, и электроника здесь не работает…
- Всю свою… технику – само слово Сандра произнесла с нескрываемым презрением – магглы изобрели, чтобы не чувствовать себя ущербными рядом с магами.
- Не знаю, не знаю. – Белла издевательски улыбнулась – в школу мы ездим на паровозе. Очень маггловское изобретение, скажу я тебе. Или фотоаппарат, и радио… Но почему здесь нет Сети? Каменный век…
Подруга ее пожала плечами и поднялась за следующей книгой. Диалог с небольшими вариациями повторялся уже не в первый раз. Рыжий кот запрыгнул на колени хозяйки и заискивающе мяукнул. Изабелла тяжело вздохнула, погладила наглого зверя и вернулась к составлению сочинения для профессора Снейпа.
- Альбус, можем мы поговорить?
Директор без особой охоты обернулся на голос. Беседовать с кем бы то ни было не было никакого желания. Тем белее, что окликнула его профессор Трелани. А значит, ожидалась новая порция трагических всхлипов, заламывания рук и жалоб на Амбридж. Новый профессор Защиты уже успела встать поперек горла всему преподавательскому составу, включая даже Снейпа, к которому министерский инспектор явно благоволила.
- Конечно, Сибилла, - Дамблдор благожелательно улыбнулся – Поднимемся в мой кабинет?
Преподаватель прорицания несколько секунд медлила, прижимая к груди кипу смятых, исписанных листов пергамента, затем кивнула и покорно поднялась вслед за директором.
- Ну, что случилось?
Трелани неуютно заерзала в кресле, от волнения теребя свои записи и набираясь смелости. В этот момент она была похожа не на стрекозу, а, скорее на нахохлившегося, храбрящегося воробья, неизвестно кем и неизвестно зачем перекрашенного в райскую птицу.
- Директор, я знаю, вы никогда не принимали мои слова всерьез… - очень тихо, голос чуть дрожит.
- Я не могу ничего сделать с профессором Амбридж. Сибилла, вы должны это понимать.
- Я не об этом – за толстыми стеклами очков глаза прорицательницы сверкнули испугом и недоумением – я хотела поговорить об Изабелле МакКормак.
- Она же не ваша студентка. – в голосе Дамблдора слышалось явное удивление. – Что такое?
- Директор…
На стол легли пергаменты с детальными расчетами гороскопа. Директор с любопытством рассматривал причудливое сплетение линий.
- Чей это гороскоп, Сибилла?
- Изабеллы, Альбус. Я каждый год составляю гороскопы на первокурсников. Ну, знаете… В качестве практики…
- И что же вы выяснили?
Директор очень старался, чтобы его голос звучал как можно заинтересованней. Все же мисс Трелани была вовсе не плохой женщиной. Разве что излишне эмоциональной. Вот и теперь всеми силами старается доказать свою компетентность.
- Вот посмотрите, Альбус, - она торопливо ткнула пальцем в таблицу, затем в чертеж с помеченным расположением небесных светил – смотрите, какое необычное расположение планет.
- Вы находите его примечательным?
Рука женщины задрожала, она вдруг сжалась, будто ожидая насмешки.
- Оно говорит, что Изабелла лишь на неделю пережила свое одиннадцатилетие. Самоубийство.
- Мисс Трелани – во взгляде Дамблдора отразилась тоска – вы уверены?
- Конечно, я пересчитала несколько раз – она лишь на мгновение подняла голову от своих бумаг, разворачивая новый лист – а теперь посмотрите, после провала, означающего смерть, линия возобновляется, но характер и стиль уже другой. Как будто ее тело занял кто-то другой. Поменялось все, кроме знака проклятия. Девочке угрожает смертельная опасность, при чем постоянно.
- И что я должен сделать? Прорицания и гороскопы – вещь ненадежная, вы сами это знаете, профессор.
Сибилла мгновенно сникла, одним махом сгребла со стола пергаменты и поднялась.
- Простите что заняла ваше драгоценное время, директор. – в ее голосе слышались злые слезы.
- Сибилла, постойте…
- Прошу прощения, директор, если мои слова…
Женщина всхлипнула и стремительно покинула кабинет, оставляя Дамблдору тяжелые размышления о тяжести бремени директора школы и излишней эмоциональности отдельных особ.
- Мисс МакКормак! – Изабелла обернулась.
По коридору к ней спешила профессор Трелани.
- Что случилось, профессор?
- Мисс МакКормак, - прорицательница вцепилась в запястье девочки, внимательно вглядываясь в глаза – вы в опасности. Вам угрожает смертельная опасность…
- Не волнуйтесь, профессор – глаза Изабеллы странно сверкнули – не волнуйтесь, я всегда смотрю за своим тылом.
Прорицательница успокоено кивнула, и отправилась в свою башню, совершенно забывая и злосчастный гороскоп, и халатное безразличие Дамблдора, и предсказание.
Иссет проследила взглядом, как преподавательница покидает коридор и зло выругалась. Заниматься еще и подчисткой воспоминаний директора ей совершенно не улыбалось. И Лиарол, зараза рыжая, снова куда-то подевался.
Найета без особого удовольствия оглядела здание музея. Она не любила помпезный стиль имперского неоклассицизма, которым грешили во время викторианской эпохи. Можно было, конечно, назначить встречу в Тауэре. Замечательное место с долгой историей. Но там многовато привидений, да и маги, бывает, заглядывают. Ей же было совершенно необходимо сохранить встречу в тайне. Ну скажите, какой волшебник, будучи в твердом уме и трезвой памяти пойдет с детьми на экскурсию по музею, посвященному маггловскому оружию.
Знакомую фигуру, замершую у означенной картины, Найета опознала издалека. По ее впечатлениям, за последние полтысячи лет Тайнирен внешне почти не изменился. Высокий, худой, бледный. Как и положено воину клана Змеи. Разве что волосы обстриг. Раньше, помнится, коса разве что пол не мела, теперь же остался только скромный хвост чуть пониже плеч. Вот оно – пагубное влияние смертных.
- Моя госпожа – Змей изысканно поклонился, целуя ее руку и пристально глядя в глаза. - Вы хотели меня видеть?
В голосе звучала любезность и безграничная радость встречи. Выражение лица, впрочем, было идеально-бесстрастным, а взгляд – пристальным, холодным и почти неприязненным.
- Не поверишь, насколько. – она скривила губы, демонстративно перебирая в пальцах четки – Тайнирен, Лента Атиллы – твоих рук дело?
- Я готов возместить любой материальный ущерб. – он театрально склонил голову.
- Кто бы хоть раз моральный возместил.
- Готов возместить и моральный. – в зеленых глазах мужчины играла усмешка.
Найета сладко и многозначительно улыбнулась, подхватывая собеседника под локоть, и совершенно недвусмысленным движением прижимаясь к его плечу.
- И моральный, говоришь?
- Не хочу тебя разочаровывать, - он аккуратно освободился из ее объятий - но ты не в моем вкусе.
Соколица усмехнулась.
- А ты не изменился за эти годы.
- Таким как мы вообще не свойственно изменяться, не так ли? Так чего ты хочешь, Даринарес?
- Что может быть нужно одинокой, беззащитной женщине в сложные времена?
- Действительно. – он ухмыльнулся, перекатывая в пальцах бусины четок – что может быть нужно одинокой, беззащитной титаниде? Дай угадаю, Воландеморт?
- В целом – да.
- Спешу тебя огорчить, он – моя игрушка, и я не намерен делиться.
- Крайне эгоистично с твоей стороны. Кстати – она резким движением перехватила его запястье, кончиками тонких пальцев провела по темному рисунку на коже – Метка впечатывается в Лиин?
Змей усмехнулся, пристально глядя в глаза собеседнице.
- Нет. А ты собираешься ее принять? – он чуть удивленно склонил голову к плечу – Куда подевалось знаменитое соколиное благоразумие?
Тонкие губы Найеты чуть шевельнулись в подобии усмешки. Истинный сын своего клана. Лицо и голос могут плакать или смеяться. Но взгляд всегда одинаков, в горе, в радости, на границе ярости или отчаяния. Холодный, пристальный, тяжелый. За сотни лет дружбы с Иссет она успела совсем позабыть, как должны выглядеть истинные воины клана Змеи.
- Туда же, куда знаменитое змеиное коварство. – ее лицо на мгновение застыло, превращаясь в положенную по этикету бесстрастную маску - Впрочем, можешь быть спокоен за свои интриги. Мне нужна лишь информация из стана Пожирателей. Постоянно и свежая.
- Давненько меня не вербовали в шпионы. – похоже, Тайнирен предпочел понять намек. Взгляд, по крайней мере, стал чуть более живым. – позволь только узнать, информация нужна тебе или кому-то из твоих многочисленных друзей?
Соколица лишь подняла бровь, выражая удивление от неуместности вопроса.
- Мне нужен Каркаров.
- С чего ты взял, что я знаю, где он?
- Так я и не требую координат прямо сейчас. У меня к нему очень личное дело, знаешь ли.
- Информация о Пожирателях и их планы в обмен на жизнь Игоря Каркарова?
Мужчина кивнул.
Соколица протянула ему правую руку, раскрытой ладонью вверх, подтверждая согласие на условия сделки. Тайнирен коснулся ее ладони самыми кончиками холодных пальцев, скрепляя договор.
- Могу я пригласить вас в кафе? – он изысканно и старомодно поклонился, воскрешая в памяти воспоминания о времени шитых золотом камзолов и пудреных париков.
- С радостью. – она церемониально присела в реверансе.
Двое спускались по ступенькам лестницы, обнявшись и нежно мурлыкая друг другу на ухо всякие любовные глупости. Смотритель музея проводил глазами влюбленную парочку и еще раз задался вопросом, зачем водить на выставки, посвященные оружию, девушек. Они же все равно ничего в этом не смыслят.
Ну что, дорогие мои читатели. Громадное спасибо за так поддерживающие автора в дни творческого кризиса комментарии за последние 4-ре главы. Меня очень порадовало их количество. Ну вот почти целых ни одного.
(Прости, Виктория, это тебя не касается. Вот тебе я действительно благодарна за поддержку и внимание :) )
Засим серьезно подумываю о том, чтобы прекратить проект, если он никому толком не интересен. Уж по крайней мере, прекратить выкладывать главы на сайте - точно.
Произведение, которые тошно читать не имеют права на существование. Хотя, если уж так противно, могли бы и сказать.
Брат и сестра (первая часть)…Побратим ближе брата, потому, что кровных родичей дает нам судьба, а побратимов мы выбираем сами…
Госпожа Глеомирес, глава клана Змеи.
Мы – чистый, первозданный хаос… Он течет в наших венах, он дарует нам бессмертие, он дает нам возможность путешествовать между Гранями. Но кроме силы Хаоса есть еще сила Лиин – то зерно порядка, которое делает нас живыми. Отзвук смеха богини, которая создала этот мир. Уничтожь лиин – и титан снова станет тем, чем он был изначально – слепой силой разрушения, остановить которую практически невозможно. Во времена последней войны стихий такие существа успевали уничтожить целые Грани, прежде, чем их останавливали ценой неимоверных по нашим меркам потерь. У них нет инстинкта самосохранения, они не знают жалости или любви. Их ведет безумие и боль. Поэтому давным-давно существует правило – титан, чье лиин было тяжело ранено, должен быть уничтожен. И это обязанность воинов его семьи.
Госпожа Эметиэль, трактат "О природе лиин".
В сером, нестерпимо холодном мире не бывает дня и ночи. Черные скалы, копьями взметнувшиеся в высь, разрывают низко нависшие грозовые тучи и небо кажется навечно распятым на этих безжалостных остриях. Тучи, корчащиеся в агонии, не в силах дать мертвой земле ни капли влаги, и ветер легко взметает легкую пыль, больше похожую на пепел. Мертвую тишину не нарушают даже громовые раскаты, хотя ветвистые молнии светящимися деревьями тянутся к земле, в их безжизненно-бледном, лживом свете тени кажутся только глубже, а предметы теряют свои истинные очертания.
Женщина в длинных черных одеждах неподвижно стояла на равнине, и ветер лениво перебирал пряди ее седых волос, будто сравнивая их белизну с белизной пепла. Если бы не эти волосы, поток снежно-белых прядей, ее вполне можно было бы принять за один из гранитных утесов.
Высокий темноволосый мужчина, появился из ниоткуда, выдал его появление лишь шелест плаща. Женщина мгновенно обернулась, становясь на мгновение похожей на поднявшую клобук кобру. Взгляды встретились с лязгом и скрежетом закаленной стали. И вновь на равнину вернулось молчание. Они были удивительно похожи, манерой двигаться и смотреть, зелеными яркими глазами в пол-лица, тонкими чертами и даже покроем одежды.
Первой тишину нарушила женщина.
- Ты все же пришел?
Он лишь поднял брови, будто выражая удивление столь глупому вопросу.
- И даже без оружия?
- Как видишь – он позволил себе усмехнуться и медленно развел руки, распахивая плащ.
- Что ж, - женщина улыбнулась, но в голосе явно звучала горечь – здравствуй, брат.
- Здравствуй, сестра. Я рад видеть тебя живой.
- Как ни странно, я тоже рада видеть тебя. Живым.
- Я пришел предупредить. Охота началась.
Шаг вперед, и ее широко распахнутые глаза с огромными непроницаемо-черными зрачками, неистовые и безумные, вдруг оказываются близко-близко. Прикосновение тонких пальцев к виску обжигает холодом. Он встречает этот яростно-отчаянный натиск опустив щиты, с готовностью пуская чужое сознание в свои мысли. Мир теряет свои и без того тусклые краски, угасают запахи и звуки, чужое сознание встречает его серой, глухой стеной. Она почти осязаема – замшелый, холодный камень, который под легчайшим касанием вдруг расплывается, будто клок тумана, открывая осенний парк, наполненный мягким шорохом листьев под ногами, золотыми и алыми бликами медленно кружащихся в воздухе листьев…
Она наконец опускает руки и отступает на шаг назад. На лице уже нет презрительной иронии, но оно еще сильнее напоминает застывшую фарфоровую маску.
Он же замечает только чуть подрагивающие губы и уродливо вспухшие на виске сосуды, багровый, пульсирующий клубок. Единственное яркое пятно в этом нестерпимо сером и холодном мире.
- Я запомню, брат, - в ее глазах отблески осеннего парка. - Ты должен уходить. И, пожалуйста, не рискуй так больше.
Она снова приближается, и мужчина едва удерживается от того, чтобы отшатнуться. Но ладонь всего лишь нежно скользит по щеке.
– Мое завтра уже закончилось.
- Иссет… - он перехватывает ладонь, прижимая ее к своим губам – что ты…
- Уходи. – она напряженно отворачивается, закусывая губу – уходи, пока и ты не стал изгнанником.
Мгновение и он исчезает без следа.
Женщина бессильно опускается на колени и склоняет голову, так, что седые косы мешаются с серым пеплом, покрывающим землю. Мертвую тишину нарушает стон, переходящий в плач.
Лиарол сидел на давно облюбованном чердаке с ноутбуком на коленях. Ему надо было посоветоваться с Найетой без лишних ушей. А чердаки, насколько он успел заметить, особой популярностью у хогвартского студенчества не пользовались. Может потому, что ни один из секретных ходов за территорию школы там не располагался, да и всевозможные тайные комнаты в списке достопримечательностей не значились. Зато было в избытке свежего воздуха и холодного, пронизывающего ветра. И на балках под самой крышей можно было незаметно развернуть тарелку спутниковой антенны.
- Лиарол, у меня плохие новости – связь была отвратительная, слова скорее угадывались, чем были явственно слышны в шуме статических помех. Но даже через помехи в голосе Найеты явно угадывалась тревога. Феникс еще раз недобрым словом помянул четверку параноиков, основавших школу, и применил последнее из известных ему средств отладки системы – от души стукнул по корпусу передатчика. Изображение вздрогнуло, и окончательно стабилизировалось в приемлемом качестве.
- Воландеморт почил в бозе?
- Хуже. Здесь Тайнирен.
- Не вижу проблемы.
- Не видишь проблемы? – раздраженно зашипела Найета, бросая на мужчину испепеляющий взгляд, впрочем, изрядно ослабленный расстоянием и помехами – У нас с тобой на руках Иссет. Их встреча неизбежно закончится дуэлью.
- Я сумею защитить ее от любого врага – он скривил губы в хищной усмешке – если мне, конечно, не будут мешать.
- Это намек? – женщина прищурила глаза – Лиарол, мое терпение не безгранично.
- Мое, как ни странно, тоже.
- Если бы не Иссет…
- Ты бы попыталась меня уничтожить? – чуть вздрогнули уголки губ, и из-под маски вечного шалопая показался опытный и безжалостный боец – Не советую, Соколица. Скажи лучше, что такое Лента Атиллы?
- Откуда у тебя эта информация? – титанида мгновенно напряглась, эту аферу она уже успела занести в список своих неудач, и была совершенно не намерена выслушивать комментарии острого на язык Феникса.
- Пока здесь Иссет, я контролирую каждый чих последнего кухонного эльфа. А также гостиную Гриффиндора, комнаты профессора Снейпа и кабинет Дамблдора. Но я спрашивал про Ленту.
- Артефакт. Помогает своему хозяину чувствовать себя в чужих мозгах как дома.
- Может ли она создать связь, похожую на кровную связь побратимов и препятствовать ее разрыву?
Найета сосредоточенно потерла подбородок, пытаясь вспомнить что-нибудь подходящее.
- Насколько мне известно, нет. Я, откровенно говоря, сама собиралась подарить Воландеморту Ленту. Но Тайнирен меня опередил.
- И теперь он получил облюбованные тобой бонусы?
- Отчасти.
- Ты уже беседовала с ним?
- Информация о Воландеморте в обмен на жизнь Каркарова.
- Но ты ведь обещала ему защиту, – брови мужчины удивленно выгнулись.
- В других обстоятельствах я бы и защитила его.
Вопреки ожиданиям, Лиарол не стал вести дальнейший допрос на предмет истинной причины действий соратницы, только посмотрел внимательно и изучающе.
- А почему ты не воспользовалась помощью слизеринского декана?
- У меня есть причины пока не вмешивать его.
Соколица искренне надеялась, что на ее лице не отражается лишних эмоций. Обмануть Феникса светски-этикетной маской было практически невозможно, они были знакомы слишком хорошо и слишком давно.
- Тебе виднее. – Феникс чуть скривил губы, будто думал о чем-то своем – тебе виднее…
- До связи. – женщина нашла в себе силы улыбнуться и резко щелкнула по клавише, прерывая связь.
И тут же подосадовала на излишнюю поспешность своих действий. Лиарол, с его безошибочным чутьем на чужую фальшь наверняка понял, что замечанием по поводу Снейпа попал в цель... И сомнительно, что кто-то помешает ему при случае воспользоваться полученной информацией. Не даром же он в этот раз был подозрительно снисходителен.
Лиарол несколько мгновений пристально смотрел на темное окно прерванного контакта, прежде чем закрыть ноутбук. Практически лишенный телепатического дара Феникс вынужден был в основном полагаться на инстинкт эмпата. И инстинкт говорил ему, что с Найетой творится что-то не ладное. Это следовало обдумать со всем возможным тщанием и поискать причину.
Брат и сестра (вторая часть)Лорд Воландеморт перебирал в пальцах плетеную из сыромятный ремней повязку, вспоминая ритуал пробуждения артефакта. Тяжелый и липкий чужой страх, вязкий как патока, который он чувствовал, погружая руки в густую, темную жидкость, похожую на свежую кровь. На проверку жидкость оказалась всего-навсего красным вином, но первое впечатление намертво закрепилось в памяти. Точно так же, как и лихорадочный, дикий блеск в глазах проводившего церемонию Ульриха. Дым от тлеющих на углях степных трав поднимался к небу, туманил голову и пьянил. Была еще соленая влага на губах, и плотный дурман, окутывающий мысли, размеренный речитатив заклинания, сливающийся со стуком крови в висках. И – небо. Траурно-черное, наполненное мириадами звезд, кружащихся в причудливом танце. Такое, какое видел, быть может, еще сам Атилла, когда его верные шаманы покорно творили для своего повелителя один из самых таинственных и странных артефактов магического мира. Ритуалы степняков, ценивших человеческую жизнь не дороже звона тетивы, всегда поражали своей жестокостью. Созданные дикарями амулеты редко становились известными, хотя бы потому, что чары накладывали на недолговечную кожу или ценимое степняками дерево. Человеческий век не долог, и великие тайны, способные в более просвещенных руках привести своего обладателя к вершинам могущества скрывались в тишине деревянных срубов под грузными курганами. И только редкие талисманы, как Лента, например, отправлялись в странствие по миру, окруженные противоречивыми, пугающими слухами и атмосферой тайны.
По слухам, последним, кто сумел пробудить Ленту и покорить ее силу был русский правитель Иоанн IV. Кое-кто из позднейших историков считал, что именно она была причиной его сумасшествия. Говорили еще, что ключ к заключенному в Ленте могуществу искали Влад Цепеш и графиня Батори. И что после ее смерти темный артефакт вернулся на берега Волги, где когда-то был создан. Еще ходили слухи, что паранойя самого страшного из советских вождей была следствием того, что он сумел прикоснуться к тайне древней, не упокоенной крови.
Темный Лорд задумчиво погладил голову устроившейся на его коленях змеи. Ульрих предупредил его, что полного контроля над Лентой он достигнет не сразу. Но и так, переполох среди верных слуг давал достаточно информации для размышления. У каждого были свои грехи и грешки, и каждый из них хоть раз отрекался от своего властелина. Предательство, как и верность, всегда имеет свою цену. А по счетам надо платить.
В дверь тихо постучали.
- Войди.
Люциус Малфой скользнул в комнату и замер в глубоком поклоне перед своим повелителем.
- Мой Лорд, вернулись отряды, посланные в Азкабан.
- Докладывай.
- Незначительное сопротивление Авроров было смято еще дементорами. Они полностью на нашей стороне.
- Это хорошо. – тонкие губы Воландеморта растянулись в некоем подобии улыбки – Наши потери?
- Потерь нет. Все, кто должен был, покинули тюрьму.
- Хорошо. – Темный Лорд на мгновение задумался – Люциус, скажи, ты рад прибытию своей кузины? Ведь вы столько лет не виделись…
- Да, мой господин – аристократ склонил голову еще ниже – я благодарю вас за эту возможность…
- За четырнадцать лет в Азкабане ты ни разу не навести ее… Насколько же был велик твой страх пред Министерством…
- Мой господин, если бы все мы оказались в тюрьме, кто готовился бы к вашему возвращению?
- Действительно, Люциус… - Воландеморт усмехнулся – только мыслями о моем скором возвращении был наполнены все твои мечты… Ты свободен.
Я же не был безрассудно жесток
Я же верил только в небо и смерть.
Моя жизнь - вполне достаточный срок,
Чтобы призракам в глаза не глядеть…
Одетый в темную мантию мужчина сливался с ночными тенями. Белело только лицо, да руки, непрестанно двигавшиеся, похожие на причудливо сплетающихся в воздухе змей. Ульрих никогда не думал, что ему придется вспоминать это ритуал, но другого выхода не было. Ситуация мало помалу начинала принимать не слишком приятную окраску. Линии покорно сплетались в основу купола, который защитил бы его родных от любого незваного и нежданного гостя. Что бы не случилось с ним самим.
Гвен тихо выскользнула на крыльцо, и стояла, прислонившись к дверному косяку, молчаливо любуясь отточенной грацией движений мужа. Было в нем что-то кошачье, томная, ленивая пластика, нарочитая неторопливость. И Гавейн, как она обнаружила в один прекрасный день, гораздо больше походил на приемного отца, чем на родного. Разве что глаза – черные. Она поежилась, крепче сжимая плотный теплый плащ. После занятий магией Ульрих всегда возвращался уставшим и замерзшим, даже если на дворе стояла жара, а барометр предсказывал великую сушь.
Наконец, он двинулся к дому. Она спорхнула с крыльца, протягивая ему мантию.
- Я боялась, что ты можешь простыть… Осень…
- Гвен, девочка моя, - Ульрих мягко усмехнулся, принимая плащ, - сколько раз повторять, холод не может причинить мне вреда.
- Холод – не причинит. А вот обычный насморк – запросто.
- Жена, ты ведь не ради этого вылезла из постели.
Женщина тяжело вздохнула. Глупо пытаться скрыть что-то от человека, который знает тебя как облупленную.
- Нам нужно поговорить.
Он улыбнулся, притягивая ее к себе, промурлыкал на ухо:
- А это обязательно сделать сейчас?
- Да. – Гвендолин упрямо сжала губы, стараясь не смотреть в насмешливые зеленые глаза – Обязательно.
Мужчина покорно кивнул, он давно усвоил, что в определенные моменты с женой лучше не спорить.
Уже в гостиной, разливая по чашкам крепчайший кофе, она неуютно поерзала в кресле, устраиваясь удобнее, а заодно продумывая, с чего бы начать расспросы.
- Что сказала тебе Найета?
- Ей нужна информация о Воландеморте. – он усмехнулся, прихлебывая ароматный напиток - Я согласился помочь.
- Зачем она ей?
- Пока что не знаю. Даринарес вечно в интригах и интрижках.
- Ты от нее защищал дом?
- Нет. – он потер лоб пальцами - Помнишь, ты говорила, что Найета в этом году отослала в Хогвартс племянницу? Ты еще сопровождала ее в Косом переулке?
- Да, - Гвендолин скривила губы – грязнокровка. Да и родство у них какое-то сомнительное.
- Они не родственницы. – мужчина безрадостно усмехнулся – Знаешь, я никак не мог понять, в чем же фокус. Девчонка – типичная маггла. Протащить ее в школу магии было безумием чистой воды. А Найета, при всех ее причудах, крайне расчетливая и рациональная женщина.
- Ну что тебе так сдалась эта девчонка? Или она – будущая величайшая темная волшебница всех времен и народов?
- Хуже. Гораздо хуже. Она – не очередная пешка в сложном гамбите. Ее настоящее имя Иссетирес. Они с Найетой старые подруги.
Гвендолин вздохнула. В рассказах мужа часто всплывали странные женские имена. Все же это сложно, любить бессмертного. Но еще ни разу в его голосе не было такой смеси горечи и восхищения. Она отставила свою чашку с кофе на журнальный столик и приготовилась слушать.
- И что из этого?
- Мы были… друзьями.
- Близкими?
- Очень. – он выдавил короткий смешок, но в глазах отражалась смертельная тоска - Хотя и не в том смысле, в каком ты подумала. Потом… Впрочем, что было потом – совершенно не важно. Важно то, что я должен буду убить ее. Если встречу.
- В чем проблема?
За прошедшие годы она еще ни разу не замечала, что бы необходимость убийства вызывала в ее муже хоть какие-то эмоции. А уж тем более такой приступ почти раскаяния.
- Ты не понимаешь… - он конвульсивно сжал пальцы и с удивлением наблюдал, как капает на ковер кофе из раздавленной чашки – ты не понимаешь…
- Она намного сильнее тебя?
Женщина взмахнула палочкой, очищая ковер. И, заодно, левитируя к себе новую чашку. Беспокоиться о царапинах мужа она перестала очень давно. Без ее опеки они затягивались гораздо быстрее.
- Сильнее, да… Опытнее, старше… Но, пойми, это не мое решение, это приказ Совета клана. Я не могу ничего сделать.
- Сделать что?
- Мы встречались на одной из нейтральных граней. Из тех, которые были полностью уничтожены во время прошлой войны Кланов. – Ульрих, казалось, и не слышал вопроса жены – Там нет Линий, там никто не обнажает оружие, там даже заклятые кровники не начинают поединка. Она… Я мог только предупредить ее…
- Ульрих, - Гвен подошла, встряхнула его за плечи, - Ульрих, кто она? Кто такая Иссетирес? Она твоя настоящая жена? Любовница? Кто она?
Мужчина поднял голову, несколько мгновений с удивлением смотрел на жену, так, будто видел ее впервые.
- Иссетирес – моя сестра.
- Ты никогда не говорил, что у тебя есть сестра.
- Я надеялся, что нам не придется сталкиваться лицом к лицу. – Ульрих сжал кулаки – она была не готова, она же никогда не хотела быть воином… Ее вынудили принять тот бой… А я не сумел защитить ее.
Женщина молча обняла мужа за плечи, прижала к себе. Из всего сказанного она, с истинно женской логикой, выделила самое важное для себя – ее мужу плохо. И причиной тому – некая Иссетирес, маскирующаяся под племянницу Найеты ОТанни. И, если Ульрих сам не в силах решить проблему, что ж. Она вполне способна с этим справиться и сама.
Вопрос совестиРазрушенье подобно любви,
Но поставила все честь на места.
Мои руки аж по локоть в крови,
Моя совесть безупречно чиста.
Darth Fury, "Позови меня гулять в небесах"
В непримечательном особняке на площади Гримо выдался тяжелый вечер. Воздух, не смотря на влажность поздней осени, почти искрил от напряжения. При чем в видимом диапазоне. Шло обсуждение последних событий.
- Это ужасно – профессор МакГонагалл поджала губы – Неужели ничего нельзя было сделать?
- Сделать? – Снейп откинулся на спинку стула и издевательски улыбнулся – сделать можно было многое. Например, загодя позаботиться о том, чтобы попавшие в Азкабан сторонники того-кого-нельзя-называть не дожили до сегодняшнего дня.
- Но, Северус, так нельзя – женщина поджала губы – мы же не убийцы, в конце концов.
- Выиграть войну и остаться чистым – невозможно.
Зельевар с мрачной иронией наблюдал, как бледнеют от ярости и презрения лица гриффиндорцев. Светлые… Ну почему "светлый" как правило синоним к слову "идиот"? Он ведь неделю назад предупреждал – налет на Азкабан будет в ближайшее время. Да и без того было понятно, что мимо тюрьмы темный Лорд не пройдет, слишком много там его сторонников, а Воландеморту как никогда нужны преданные люди. Что стоило слегка подстраховаться? Так нет же…
- И вообще, тот, кто жалеет солдат врага тот не жалеет своих.
Под сердце ему ткнулась палочка Блека. Предсказуем, как всегда. Хотя реакция превосходная, не смотря на годы заключения. И темперамент ничуть не изменился. Ну почему, они все сначала машут палочками, а потом думают? Люпин вскочил с места, повис на руке дружка.
- Сириус, успокойся. Снейп, думай, что говоришь. Это не сходка Пожирателей.
- Я заметил, Люпин. Но победителей не судят.
- Не судят. – в спор, предотвращая его дальнейшее развитие вмешался Грюм – но, если мы будем уничтожать все на своем пути, чем мы будем отличаться от слуг Воландеморта?
- Тем, что останемся в живых.
- Чего еще ждать от слизеринца и бывшего пожирателя, - не удержался Блек – Никакого понятия о благородстве.
Снейп ответил ему самой любезной ухмылкой из своего арсенала, которую с равным успехом можно было читать и "Как вам будет угодно" и как "сам дурак". Палочка в пальцах Сириуса вздрогнула.
- Гораздо интереснее, - Люпин слишком хорошо знал друга, чтобы предположить, что тот оставит без ответа колкость старого врага, и не собирался допускать, чтобы совещание переросло в очередную свару – что скажет на это Министерство.
- Отмахнется, как обычно… - недовольно проворчал кто-то из Авроров, довольный возможностью сменить тему.
Беседа перетекла в привычное русло. Политика Министерства одинаково стояла поперек горла у всех. Северус с облегчением откинулся назад, наблюдая со стороны за яростным спором. И натолкнулся на взгляд доселе молчавшего Дамблдора. Очень нехороший, спокойный взгляд человека, который просчитал партию на добрый десяток ходов вперед, и теперь с удовольствием наблюдает за тем, как противник идет в приготовленную ему западню. Знать бы еще, кто в этот раз выполняет роль наживки…
- Вы зря провоцируете их, Северус – в голосе слышался мягкий, почти отеческий упрек.
- Я всего лишь высказываю свое мнение, директор – привычно огрызнулся зельевар. Ему, уже не в первый раз, остро захотелось вдруг очутиться далеко-далеко от этого собрания сорвиголов и их слишком мудрого и расчетливого для светлого мага вдохновителя. Но только теперь он понял, что тянет его не в хогвартские подвалы, где опять придется следить за тем, чтобы Малфой и Поттер в юношеском запале не убили друг друга, и выслушивать приторно-сладкие обещания Амбридж, и не в квартиру, доставшуюся ему после смерти родителей. Ему, по странной и бессмысленной прихоти, хотелось сейчас оказаться в гостиной мисс ОТанни, со всеми ее маггловскими плакатами, творческим беспорядком и отсутствием замаскированного словами о высшем благе лицемерия.
За окнами уже который день шел мокрый снег. И затянутое тучами небо ненавязчиво намекало, что в ближайшее время погода не изменится. Если, конечно, не произойдет какого-нибудь чуда. Волшебница зевнула и старательно потерла глаза, лениво потягиваясь в кровати. Совершенно определенно, в ближайшие несколько дней чуда не предвиделось. В основном потому, что хорошая погода сводит на нет всю прелесть от сидения дома перед жарко натопленным камином. Когда на улице свистит пронзительный холодный ветер и хлопья снега как странные зимние бабочки бьются в стекла, так приятно сидеть на полу и смотреть на огонь, наслаждаясь легким запахом дыма и тлеющей смолы.
Но даже сейчас, пока камин не зажжен, и время романтического ужина не настало, тоже не плохо. В комнате было восхитительно тепло. И пахло сосновой смолой. Предрождественские каникулы в горах Шотландии шли полным ходом. Горы, глушь, покой… Что может быть лучше для того, чтобы найти ответы к имеющимся вопросам и вопросы к имеющимся ответам?
Найета удобнее устроилась в кровати и щелчком пальцев включила телевизор. Вылезать из-под одеяла не хотелось совершенно.
Новостной канал показывал очередной экстренный выпуск.
… Сегодня утром в своем доме был найден мертвым известный правозащитник и борец против дискриминации народов Кавказа…
Диктор старательно изображал на лице оплаченную правительством скорбь. На заднем плане мелькнули кадры, отснятые в квартире, подчеркнуто восточный интерьер, коллекция холодного оружия, развешенная по стенам.
…По предварительным сведениям причиной смерти стал обширный инсульт. Друзья покойного уже сделали несколько громких заявлений, обвиняя в его смерти Российскую Федерацию, полиция считает…
Ну вот, опять… Ну интересно, почему не Китай, например? Или какой-нибудь Кот-д-Ивуар? Она фыркнула, и поискала глазами пульт. Переключение каналов с помощью магии в ее варианте, как правило, кончалось преждевременной смертью прибора и слезным звонком к Лиаролу с просьбой починить любимого друга. Вот у Феникса никаких проблем при работе с техникой не возникало… Даже досадно.
… Покойный был широко известен своими скандальными репортажами, обличающими оккупационную и бесчеловечную политику войск России на территории северного Кавказа. Его последний, так и не вышедший в эфир репортаж был посвящен известным борцам за свободу …
Женщина хмыкнула чуть громче, чем было бы прилично, взмахом кисти отключая назойливый прибор. Про дела покойного и причину его смерти она знала поболее многих. При чем из самых достоверных источников. А ведь его предупреждали. И даже не один раз.
От размышлений о справедливости в мировом масштабе ее отвлекло дрожание нитей охранного купола, свидетельствовавшее прибытии почтовой совы. Она потянулась к тугому сплетению Линий защитного купола, чтобы впустить птицу. Вообще-то газеты, что маггловские, что магические, Соколица читала крайне редко, справедливо полагая, что пресса – последняя инстанция, где следует искать правду. Жизненно важные новости печатались с солидной задержкой, а после ссоры Дамблдора с Фарджем, иные статьи начинали до боли напоминать ей о стране, которой нет на политических картах мира.
Как и ожидалось, текст был старательно откорректирован талантливыми редакторами и понять истинную картину событий можно было только обладая солидным опытом в чтении между строк. Одно было понятно совершенно точно – из самой охраняемой тюрьмы в Британии сбежала группа опаснейших преступников, обвинявшихся в пособничестве лорду Воландеморту. Далее автор статьи кропотливо втолковывал читателю, что все это не более чем недосмотр охраны, позволившей заключенным сговориться и предпринять отчаянный рывок в неизвестность.
Смутной, тягучей болью отозвалась в груди тревога. Не так, как если бы опасность угрожала ей самой, тогда ощущение было бы резким и острым, как вонзающийся под лопатку стилет. Не Иссет. Опасность для сестры имела вполне ощутимый привкус морской соли, от которого никак не избавишься, сколько не полоскай рот. Когда они обменивались клятвами, у них так и не нашлось обычного в таких случаях вина, в котором следует смешивать кровь побратимов, а для того, чтобы сотворить хоть что-нибудь похожее, ни у одной, ни у другой не хватало сил. Пришлось воспользоваться морской водой, единственным, чего в тот момент вокруг было в избытке. И даже не Лиарол. Сорвиголова без малейшего намека на инстинкт самосохранения, не просто так заслужил прозвище "головная боль". Ту тошнотворную вспышку, пронзающей виски раскаленной иглой, которая служила сигналом бросать все и мчаться вытаскивать его непутевую шкуру, невозможно было перепутать с нынешним ощущением угрозы нечеткой и далекой, отзывавшейся ноющей болью в сердце и странным прострелом в запястье. Даринарес резко выдохнула, и мысленно потянулась к Линиям, стараясь найти в их хитросплетении источник беспокойства. Искать долго не пришлось.
Женщина устало откинулась на подушки и закрыла лицо руками. Северус Снейп. Что и следовало ожидать. Смутная, далекая угроза, вечная опасность, от которой не избавится, пока жив Воландеморт.
Найета никогда до этого не была связана со смертным узами крови. Да и узы, связывавшие ее с соплеменниками, были в достаточной степени формальными. Клан Сокола не поощрял привязанности. И, хотя Даринарес временами изнывала от любопытства, гадая, как ощущает ее опасность тот же Лиарол, она так и не посмела спросить. Отчасти потому, что боялась наткнуться на удивленное непонимание во взгляде, связь не всегда взаимна. Отчасти потому, что это означало бы признание в том, что она эту связь чувствует. И вообще, согласно кодексу вежливости, даже если вытаскиваешь друга за шкирку от самого порога Лестницы, следует делать вид, что рядом ты оказался совершенно случайно.
Но все же мучительно хотелось узнать, что же чувствуют в таких случаях люди?
Неожиданно вздрогнули нити защитного купола, предупреждая о нежданных гостях. Женщина раздраженно фыркнула, щелчком пальцев сменила ночную рубашку из тонкого льна на тяжелую мантию и отправилась открывать. Больше, чем насмешки и вечные нарушения этикета чересчур откровенного Лиарола, Найета ненавидела только неурочных гостей.
МакНейр с брезгливым любопытством оглядывал внутреннее убранство дома. Он бывал в жилищах магглов, но по большей части во время налетов, когда толком ничего не разберешь, так что ситуация обещала как минимум расширить его кругозор. Пока же, то, что он видел, совершенно не впечатляло. Серьезной защиты на доме не стояло. Так, пара простеньких запирающих заклинаний, не менее элементарная сторожка, способная разве что подать сигнал о появлении на пороге нежданного гостя. Может, из-за того, что дом был всего-навсего подобием охотничьего домика.
В комнате, изображавшей из себя смесь гостиной с кабинетом было по-своему уютно. Деревянные панели, стилизация под не струганные сосновые доски, так не похожие на чопорный резной дуб, темнеющий от времени до загадочной черноты. Золотистые шторы в тон. Вполне терпимо и даже симпатично. Если бы не хозяйка, с оскорбительным безразличием выслушивавшая необыкновенно щедрое предложение Темного Лорда. Это вместо того, чтобы млеть от оказанного доверия.
- Вы же умная женщина, мисс ОТанни. И не хуже меня понимаете, что Темный Лорд победит. И те, кто поддерживал его с самого начала, получат небывалые привилегии. Неужели вам интересны эти пресные разговоры об интересах магглов? Неужели вам не надоело прятаться, стараться слиться с толпой? Неужели вам интересно довольствоваться крохами, вместо того, чтобы получить все?
- "Все" МакНейр, это, пожалуй, слишком много. – Найета заинтересованно изучала свой маникюр - Из того, что вы пришли ко мне с предложением вступить в ряды Пожирателей, можно сделать вывод, что Воландеморту уже донесли о моем маленьком увлечении. Пока что я ясно вижу лишь то, что потеряю, присоединившись к обществу фанатиков чистоты крови.
- Ваше происхождение будет забыто.
- Кем? Вами? Люциусом Малфоем? Он, кстати, меня терпеть не может. И я даже не буду врать, что беспричинно.
- Вы станете соратницей Темного Лорда. Это выше любых вопросов крови.
- Неужели?
- Вы же умная женщина, вы должны ясно видеть, кто выйдет победителем в этой войне. Не Министр, и не министерство. Стоит Темному Лорду выйти из тени, чиновники с радостью присягнут ему. И не Дамблдор. Его слушает лишь горстка идеалистов. Половина из них – дети. Встаньте на сторону победителя, Найета. Пока еще вам предлагают войти в число избранных как равной.
- Все так. Все так. – женщина усмехнулась и неизвестно зачем потерла запястье – вот только есть одна тонкость, которой никто, почему-то не учитывает.
- Вы верите в то, что Поттер сможет победить Лорда?
- Скорее в то, что мальчишка сумеет красиво погибнуть. Почему-то идиотам всегда легче всего удается героическая гибель. – она фыркнула - Вы не учитываете магглов, МакНейр.
- Кого? – в голосе мужчины звучало неприкрытое удивление.
- Магглов. Вам, вообще, фантастически везло, вы знаете? – Найета улыбнулась, перекатывая в пальцах лазуритовые четки.
- В смысле?
- За все время погромов вы ни разу не нарвались на дом профессионального военного, из тех, кто сначала стреляет, потом смотрит, кто идет. Между прочим, пуля летит быстрее, чем любое из заклинаний, можете поверить. А пара спецназовцев может спокойно вынести половину аврората.
- Бред.
- Ваше дело. Просто доведите до сведения Воландеморта, что я не желаю иметь с ним ничего общего.
- Глупо отказываться от такой возможности получить влияние.
- И ради этого валяться в ногах сумасшедшего с целым букетом прогрессирующих маний?
- Грязнокровка, да как ты…
МакНейр вскочил, в руке мага в мгновение ока появилась палочка. В руке археолога – пистолет, дуло которого было направлено в грудь волшебника.
- Разрывные – не сводя с противника настороженного взгляда, предупредила женщина – пара выстрелов превратит ваши внутренности в кровавый фарш.
- Тебя все равно убьют. – пожиратель не испытывал никакого желания делать лишние движения – посмеешь причинить мне вред – и ты покойница.
Найета растянула губы в улыбке, больше похожей на оскал. В серых глазах плескалось возбуждение.
- Ты бы о племяннице своей подумала? А если с ней произойдет… несчастный случай?
- Если с Изабеллой что-нибудь случится – голос женщины перешел в задушевно-угрожающее шипение – я своими руками вырежу половину Слизерина. Тех, чьи родители служат Воландеморту. Я доступно объясняю?
Колдун напряженно кивнул, сглатывая. В этот миг он ничуть не сомневался, что женщина исполнит свою угрозу без малейшего угрызения совести.
- Дверь прямо за вашей спиной, мистер МакНейр.
хм, тут среди читателей появилось пожелание устроить счастье Северуса Снейпа. я обещаю подумать. (Да, мне его тоже жалко) В связи с этим вопрос "Кто за хеппи-енд для Иссет?" (и ее влюбленности в Лиарола?)
СныА карта - она n-мерная,
А мир - он всегда сложней.
Но что-то менять, наверное,
Придётся, увы, не мне!
На выводы - нету времени,
Возможностям - нет числа...
Зависит моё решение
От курсового угла.
Алькор, "Точка зрения".
Гарри неторопливо шел по коридору. Подобные ночные прогулки не то, чтобы вошли в привычку, но погулять по спящей школе его тянуло все чаще и чаще. Еще и потому, что сны никак не хотели прекращаться. Сонное зелье помогало, но, если слишком часто жаловаться мадам Помфри на бессонницу, она начнет задавать многовато лишних вопросов. Да к кому не обратись, результатом будет только лишняя суета, охи и ахи. Никто все равно не знает, что делать. Даже Сириус. Самым досадным было то, что уроки Снейпа, вопреки обещаниям директора, не спасли ситуацию. Наоборот, сны, казалось, стали только четче.
Выматывающие тренировки Армии Дамблдора слегка снимали напряжение. Помогали устать достаточно, чтобы мозг погружался в липкую дрему без сновидений.
Оторвавшись от размышлений, парень огляделся. Мантия-невидимка избавляла от необходимости выбирать самые дальние переходы, дабы не напороться на вездесущего сторожа и его кошку. Коридор, в котором он стоял, казался ему совершенно не знакомым. Гарри достал карту, чтобы сверить путь, но так и не услышал тихих шагов за спиной, и не успел почувствовать мягкого прикосновения к плечу чужой ладони.
Рыжеволосый мужчина в потрепанной маггловской одежде подхватил внезапно ставшее отчетливо видимым, бессильно оседающее тело, вычертил свободной рукой причудливый символ и исчез.
- Исс, с тебя причитается.
Лиарол свалил тело на низкую, широкую кушетку и тяжело выдохнул, без лишних церемоний садясь прямо на пол, благо почти восточная обстановка, с толстыми, пушистыми коврами, закрывавшими каменный пол, и россыпью пестрых подушек вполне располагала. Из дремотно-уютной обстановки выбивался разве что стол, обустроенный под небольшую химическую лабораторию по последнему слову науки и техники. Иссет с самого начала сказала, что не собирается возиться с котлами, котелками и прочим магическим антуражем.
- Я уже не в том возрасте, да и мальчик, даром что худой, весит порядочно.
- Ага. - Змея на секунду отвлеклась от маленькой колбы, чье содержимое она старательно взбалтывала. – И, будь добр, зафиксируй его. Мало ли, метаться начнет.
Феникс кивнул, изучая подобранный в коридоре пергамент. Затем подтянул к себе ноут и занялся старательным сравнением содержимого листа и данных поставляемых компьютером.
- Очаровательно. Карта отображает положение всех обитателей школы в пространстве. Режим реального времени. Черт, я так не умею.
Девочка подошла к нему, осторожно заглянула через плечо.
- Нас тут нет.
- Ну почему, ты – есть. Вон, видишь в спальне? – он ткнул пальцем в едва заметную точку.
- Хороший фантом. А комнаты этой нет.
- Я бы удивился, если бы она была. Столько сил и времени потратить на маскировку и проколоться на детской поделке…
Иссет пожала плечами и отошла к столику, где вновь зазвенела пробирками. Феникс сосредоточенно изучал карту Мародеров, надеясь изготовить нечто подобное, только с большим радиусом действия и с привязкой к любимому ноутбуку. И, судя по блеску в глазах, идеи, порожденные больной фантазией программиста уже теснились в его голове.
Змея, наконец, встряхнула колбу с золотисто-желтым отваром, перелила жидкость в широкую чашку и присела на край кушетки. Лиарол встрепенулся и отложил свой пергамент в сторону.
- Исс, состав не опасен для людей? А то знаю я твои рецепты…
- Не волнуйся, - пристально глядя на Гарри, она нежно провела кончиками пальцев по его виску – все действительно опасные компоненты я исключила.
Парень открыл глаза, обводя помещение затуманенным, пустым взглядом. Но дыхание было хриплым и поверхностным, явственно свидетельствуя о стрессе и крайнем возбуждении. На лице отобразился испуг, смешанный со странным, детским удивлением.
- Доброй ночи, мистер Поттер – голос девочки был гипнотизирующе-мягким – не волнуйтесь, все хорошо, вы у друзей…
- Он что, осознает происходящее? – Феникс поднялся и подошел ближе, не отрывая взгляда от лица мальчишки.
Змея презрительно хмыкнула и поднесла к губам парня чашку с настоем.
- Не волнуйтесь, вы должны выпить, это поможет. Все хорошо, все хорошо… - она ворковала, не меняя тона, аккуратно вливая в Гарри только что приготовленное зелье. По мере того, как средство начинало действовать, его дыхание успокаивалось, испуг на лице сменился умиротворением.
Через несколько минут Иссет передала Лиаролу пустую чашку и, все с той же успокаивающей нежностью, коснулась висков парня, который плохо понимал, на каком свете находится. Феникс вернулся к своим расчетам, периодически искоса поглядывая на подругу. И в который раз злился на себя за полное отсутствие таланта телепата. В том, чтобы винить себя не было никакой логики. Но в реальной жизни, как он давно заметил, логика была не в чести. В бою – потому что это делало излишне предсказуемым, а значит – уязвимым. А мирная жизнь была всего лишь отображением схватки, ради которой растят детей огненного клана. Просто он, в который раз, вынужден был ждать, сжимая зубы, стараясь забыть о давящей боли в груди, отдающейся тяжелым стуком в висках. Если бы он мог… Если бы он только мог взять себе ее боль, закрыть ее от любой опасности… Только Иссет никогда бы не позволила.
Девочка вдруг всхлипнула, отшатываясь от своей жертвы, и неожиданно хрипло рассмеялась.
- Бред, это же совершеннейший бред…
- Что бред?
Вопреки его опасениям, Змея выглядела не так уж плохо. Разве что чуть бледнее, чем обычно, да налился багровым старый шрам на виске.
- Воландеморт… Его телепатическая связь с Поттером… Он разделил собственное лиин на части. Представляешь?
Феникс удивленно хмыкнул. Подобная мысль противоречила основам его мировоззрения. Если бы об этом говорила не Иссет, он, пожалуй, счел бы подобное глупой шуткой. Добровольно обречь себя на безумие? Но, с другой стороны, люди часто совершали совершенно парадоксальные поступки в своем стремлении к иллюзорным целям. И, случалось, добивались успеха не "благодаря" , а "вопреки".
- Но ты хотя бы выяснила то, что тебя интересовало?
- Нет – Иссет уже слегка успокоилась и даже нашла в себе силы криво улыбнуться – его сознание кто-то или что то закрывает. Если бы я решилась ломать защиту, пришлось бы выжечь мальчишке мозги. А зомби такого уровня автономности я сейчас не потяну. И ты не потянешь.
- Ну, зомби у меня вообще никогда не получались.
- Важно другое. Нынешний Темный Лорд восстановил тело по осколку души. Но не вечно же он собирается оставаться расколотым на части?
- Один раз это спасло ему существование.
- Существование, но не жизнь. Невозможно надеяться прожить сколь угодно долго, если твое лиин разорвано. Значит, он рассчитыает однажды собрать все части воедино. И, следовательно, он знает способ сделать это.
- Ты уверена?
Иссет встряхнула четки с видом фокусника, который вот-вот вытащит кролика из пустой шляпы.
- Более чем. Одна из частей его души находится в Гарри Поттере. Как ты думаешь, после того, как он это узнает, каковы будут его дальнейшие действия? Ты учти, что мальчишка в его планах уже почти что труп.
Феникс только понимающе ухмыльнулся.
- Телепатическую связь между собой и мальчишкой Воландеморт, моими стараниями уже обнаружил. – Змея сморщилась – не совсем уверена, что следовало бы… Но, что сделано, то сделано. Даже если у Темного Лорда и нет сейчас рецепта, он его найдет. А нам остается только ждать. И следить за этой парочкой.
- Следить, так следить.
Девочка демонстративно зевнула и потянулась.
- Доставь спасителя магического мира в его башню. Не волнуйся, я откорректировала его воспоминания.
Лиарол фыркнул и подхватил тело мальчишки на руки.
- А ты?
- Не волнуйся, я в порядке – Иссет ободряюще улыбнулась. Но, как только побратим с неподвижным телом на руках исчез, повалилась на кушетку, изо всех сил пытаясь сдержать стон.
А Гарри проснулся наутро бодрым, свежим и совершенно отдохнувшим.
Сердце мое, я стану тебе щитом.
Через тысячи лет - я вернусь, я знаю...
Прости мне.
Ниенна, цикл "Полынь", "Последняя песня".
Я лежу на твоей кровати, в твоей постели, которая никогда не станет нашей постелью, и думаю о тебе. Ты спишь, доверчиво прижавшись ко мне спиной, положив под щеку сложенные ладони. Как озорная, рисковая девчонка, какой когда-то была. И ночами я даже иногда смею верить, что прожитые годы не изменили тебя. Разве что волосы совсем поседели. Даже самые сильные из нас иногда кажутся трогательно беззащитными во сне.
Я люблю смотреть, как твое лицо, такое спокойное и полное достоинства, искажает страсть, а твои глаза темнеют, становясь похожими на дикие, хмельные омуты. Я люблю чувствовать, как дрожит под моими касаниями твое тело – туго натянутая струна под руками арфиста.
Серебряный лунный свет нежно ласкает твое лицо, и ты улыбаешься. Другие не заметили бы ничего, но я знаю, что это улыбка. И она принадлежит мне и только мне. Как эта ночь, как твоя страсть. Твои волосы, тяжелая волна белого шелка, пахнут дымом можжевельника и полынью. И лавандой. Чуть-чуть. Как приятно зарыться в них лицом и лежать так всю ночь до рассвета, слушая твое дыхание, чувствуя рядом тепло твоего тела.
Однажды я сказал, что вырву сердце тому, кто научил тебя ненавидеть. Ты только рассмеялась, мельком заметив, что это самый значительный из всех преподанных тебе уроков, и тебе не хотелось бы отвечать черной неблагодарностью.
Ты проснешься с первыми лучами солнца, улыбнешься, холодно и устало, и снова спрячешь свои сомнения и свою боль под темной мантией. И никто не посмеет даже подумать, что ты тоже можешь быть хрупкой и уязвимой. Что ты тоже тянешься к теплу и ласке.
Я люблю тебя, мое счастье и мое проклятие, и только в такие моменты могу признаться себе в этом. Я люблю тебя. Вздорная, жестокая, нежная, заботливая. Темная аристократка. Но мы оба слишком горды, чтобы вслух позволить себе нечто, кроме слов вежливости.
Меня называют сорвиголовой, идиотом без малейшего намека на инстинкт самосохранения. Я – Феникс, меня учили встречать смерть кривой ухмылкой, и те, кто не усваивал урок, быстро сходили с ума. Боюсь, я оказался слишком хорошим и старательным учеником. И когда разница между жизнью и смертью окончательно стерлась, твоя рука увела меня от подножия Свинцовой лестницы, твои ладони поднесли мне холодную, пахнущую осенью воду…
На самом деле смерти нет. Смертные могут до бесконечности обманывать себя, придумывая для своих мертвых целые вселенные. Но мы то знаем, что на самом деле есть только вспышка забвения, и леденяще холодная пустота междумирья, в которую погружается оторванный от тела лиин. И если тебе не хватит любви или ненависти, которая вела бы тебя по намеченному пути, ты никогда не выберешься из стылых объятий пустоты. Поэтому я боюсь лишь одного – потерять тебя. Потому что, очертя голову, кинусь вслед. Если не догнать и вернуть, так хотя бы быть рядом. Я безумен – может быть. Но я люблю тебя…
ИграПрошу прощения, что так долго.
Мы играем в игру,
ту, где ставкою - жизнь
Ту, где каждый наш шаг,
Отзывается в судьбах,
Если сделал ошибку -
плати и крепись,
Если сделал свой выбор -
иначе не будет.
Гилеан "Мы играем в игру…"
Иссет, укрывшись за колонной, наблюдала за выселением профессора Трелани из Хогвартс. Титаниду забавляла вся сцена, разыгрывавшаяся во дворе. Мелочная гордость Амбридж, отчаяние Сибиллы, и густое, как патока, раздражение учеников. Преподавательницу прорицаний не слишком любили, но сейчас раздражение, которое вызывала профессор защиты от темных сил, было гораздо сильнее.
- Не знаю, даже, радоваться или огорчаться.
Она ласково почесала за ухом лежащего на руках кота.
- Почему? – даже в мысленном голосе Лиарола слышалась ленивая усмешка.
- С одной стороны, теперь у профессора не будет лишнего времени, чтобы допытываться, что я такое. С другой – она единственная, кто сумел сообразить, что что-то не так. И надо благодарить Вышних, что никто не принял ее слова в серьез.
Кот отозвался утробным мурлыканьем и потерся о руку хозяйки.
- И столь шумное изгнание не представляющего реальной опасности противника – очевидный маразм. – девочка фыркнула – впрочем, как и большая часть того, что происходит в школе. Иногда мне даже кажется, что появление Амбридж – результат сговора Дамблдора с министерством с целью сплотить всех, чьи дети учатся в Хогвартс, вокруг Ордена Феникса.
- Исс, у тебя слишком богатое воображение.
- У меня слишком большой опыт. – похоже, мысль полностью захватила ее – хочешь сломить родителей, поставь под удар их детей. Как ты думаешь, после того, как из школы польется поток писем с возмущенным описанием этого безобразия, на чью сторону станут люди – на сторону Министра или на ту, где уже стоят их дети?
- Для этого надо обеспечить правильный поток писем. Всего ничего.
- Если я правильно поняла ситуацию, этим должен заняться Отряд Дамблдора. Кстати, потрясающе грамотный ход. Дети, особенно подростки, могут не слушать преподавателей или родителей, но обязательно учтут мнение сверстника. Мои аплодисменты предусмотрительности директора.
- Я был на их занятиях – голос Лиарола заметно помрачнел – на фоне штатных занятий Защитой от темных сил – конечно кое-что. Но, в общем - самоубийцы. Два десятка самоубийц.
- А ты не слишком категоричен?
- Как будто я не знаю, как учат убивать. – мужчина жестковато усмехнулся – Впрочем, возможно, ты права, и этот отряд создавался исключительно с целью создать правильное настроение среди студентов. Иначе стоило бы положить определенные усилия на то, чтобы прекратить это безобразие.
Исс уловила изменение настроения собеседника. Феникс… Что с него возьмешь.
- Будет надо – найдем способ.
Тем временем спор между Амбридж и Дамблдором набирал обороты, на сцене появился кентавр. Иссет заметила, как скривилось лицо уполномоченного министерского инспектора, и презрительно фыркнула. Столетия скитаний по Граням вполне излечили ее от излишнего снобизма и привычки считать свою расу превосходящей в развитии все остальные. С другой стороны, этого заблуждения явно придерживалась не только Амбридж, и приобретение сомнительного сторонника ценой потери части сочувствующих и потенциально более полезных союзников выглядело шагом рискованным. В последний раз бросив взгляд на двор, девочка двинулась к гостиной факультета. Телепатическая беседа отнимала достаточно сил, а перешептываться с котом выглядело бы странным даже для начинающей ведьмы.
- Меня гораздо больше интересует связь между Поттером и Воландемортом.
- Исс, может не стоит зацикливаться?
- Это имеет значение. Я чувствую. – она остановилась у окна и начала вычерчивать ногтем в пыли одной ей понятную схему – Смотри.
Лиарол, не меняя облика, покорно взобрался на подоконник и постарался устроиться поудобнее. Из рассохшейся от времени рамы немилосердно сквозило, а на дворе стоял далеко не май месяц.
- Для того чтобы восстановить тело, Темному лорду нужна была кровь врага. Любая. Но он выбрал Поттера. Почему?
- Наиболее яркая личность?
- Поттер? Если Темный Лорд хотел получить силу, опыт или таланты он мог выбрать любого другого мага. Дамблдора, например.
- Ну, ты замахнулась. Директор – опытный маг и старый лис. Слишком сложно.
- Дело не в этом. Я чего-то не понимаю, брат мой.
Иссет замерла, отсутствующим взглядом осматривая опушку леса, и на лице ее проявилось насмешливо-презрительная гримаса, не предвещавшая ничего хорошего.
- Но я выясню… я это выясню…
МакНейр стоял на коленях, покорно глядя в пол и размышляя, какие последствия примет его провал. Досадно, после столь блестящего успеха при переговорах с великанами и такая неудача. Но, кто знал, что господин так быстро потребует у него ответа, а эта дура окажется такой несговорчивой? И, что самое досадное, почти неуязвимой…
- Она отказалась? – голос Воландеморта казался почти благодушным – это даже забавно.
- Позволь мне уничтожить ее, мой Лорд, - мгновенно отозвалась сидевшая на низенькой скамеечке у ног своего повелителя Беллатрикс Лестранж. Когда-то старшая из сестер Блек считалась ослепительно красивой той аристократичной, сдержанной красотой, которую оттачивают поколениями, и которую не в силах полностью уничтожить ни старость, ни любые невзгоды. Азкабан украл ее молодость, исчертив лицо ранними морщинами и обильно припорошив косы сединой, но так и не смог сломить холодной гордыни существа, однажды выбравшего свой путь и уже не приемлющего никаких компромиссов.
- Успокойся, Белла. – Темный Лорд коснулся волос одной из преданнейших своих последовательниц, небрежным успокаивающим жестом, как если бы гладил собаку – тебе пока что нет нужды еще раз доказывать мне свою верность. И это еще раз доказывает, что бесполезно метать бисер перед свиньями, от коих грязнокровки никак не отличаются. Что ж… За свою слепоту эта женщина будет примерно наказана. Однако ты тоже разочаровал меня, МакНейр.
Мужчина сжался, ожидая обычного после этих слов наказания. И добавляя еще один пункт к длинному списку причин, по которым он с удовольствием собственноручно вырвет сердце Ульриха Гессена. Однако господин не торопился бросаться заклинаниями, будто чего-то ждал.
- Ситуацию еще можно исправить, мой лорд, обратив к вашей выгоде, – заторопился министерский колдун.
Воландеморт благосклонно кивнул, соглашаясь слушать дальше.
- У мисс ОТанни есть племянница. Она сейчас учится в Хогвартс. Если выкрасть ее, то тетушка, несомненно, станет гораздо сговорчивее. И не раз пожалеет, что не вняла вашим словам. А затем мы сможем уничтожить обеих в назидание остальным, мой господин. И еще раз показать ваше могущество и полную неспособность Дамблдора защитить хотя бы своих учеников.
Пожиратели с удовлетворением заметил в змеиных зрачках повелителя искры заинтересованности.
- На каком курсе девчонка?
- Сейчас на первом, милорд.
- Будь готов притащить ее ко мне в любой момент. Никто не смеет безнаказанно отказываться от моих приглашений. Я сам уничтожу обеих.
- Мне может потребоваться помощь внутри Хогвартс…
- Снейп не должен быть втянут в твою аферу. Он охотится на более важную дичь.
- Но, господин…
- Я и так даю тебе ровно на шанс больше, чем ты достоин. – Воландеморт наклонился к своему последователю, и опасно сощурил глаза – иди. И в этот раз не допускай ошибок.
Темный Лорд равнодушно наблюдал, как его слуга почти на цыпочках покидал комнату. Проблемы со строптивой собирательницей артефактов волновала его в последнюю очередь. Конечно, грязнокровка должна быть примерно наказана. Но казнь может и подождать. Пускай пока что изводит себя лишним страхом, каждую секунду ожидая возмездия.
Налет на Отдел Тайн в который раз потерпел неудачу. И, странное совпадение, буквально за несколько дней до налета, он явственно чувствовал, что кто-то изо всех сил пытается проникнуть в его сознание. Настороженный нежданными гостями, он почти случайно сумел обнаружить другую, более интересную связь. Если раньше, смутно ощущая отблески эмоций Поттера, он предполагал, что это лишь отголоски его собственной ненависти и ритуала воскрешения, теперь телепатическая связь стала очевидной. Спешно вызванный Снейп не сумел сказать по этому поводу ничего вразумительного. Похоже, Орден Феникса ничего не знал об этой маленькой особенности своего Избранного. Ведь не мог же зельевар утаить от своего господина важную информацию?
Темный Лорд почти неосознанно коснулся намотанной на запястье Ленты. Не мог же он…
Или все-таки мог?
- Чжоу, я ничего не имею против Гарри, - темноволосая девушка опасливо оглянулась, будто опасаясь, что их кто-нибудь может подслушать, но в пределах видимости был абсолютно пустой школьный коридор, разве что мимо важной походкой прошествовал рыжий кот, зажавший в зубах дохлую мышь. Нес "подарок" любимой хозяйке. – Я даже склонна верить, что он не врет. Но занятия с этим отрядом… это становится опасно.
- Опасно? – ее подружка тряхнула убранными в хвост волосами – Мариэтта, ты преувеличиваешь, а, кроме того, это такая возможность выучить новые заклинания… глупо ее упускать.
- Это не возможность изучить заклинания, а способ нажить неприятности. Вот ты, например, знаешь, почему Поттер так внезапно уехал, не дождавшись начала каникул?
- Мало ли. Ходят слухи, что с кем-то из его родственников случилась беда.
- А почему она случилась именно с его родственниками?
- Мари, не будь такой паникершей – Чжоу поморщилась - мало ли что. С другой стороны, если это происки… ну, сама-знаешь-кого, мы должны быть готовы защитить себя и своих родных.
- Чжоу, ничем хорошим это не закончится. Мы нарушаем приказы профессора Амбридж. Вот профессор Трелани…
- Так она точно ничему полезному научить не может. Или ты так боишься отчисления?
- Нет, отчисления я не боюсь. Но Амбридж, как бы мы к ней не относились – преподавательница. Если она что-то делает, это для чего-нибудь нужно…
- С каких пор ты стала такой отчаянно трусливой? Если приказ бессмысленный – выполнять его тоже не особенно умно.
- Не знаю, не знаю… Чжоу, мне кажется, что мы катимся в пропасть, у которой нет ни дна, ни краев, – в голосе Мариэтты слышалась отчаянная тоска и страх - А все начинается с безобидных мелочей.
- Тебе просто завидно, что ему нравлюсь я, а не ты.
- Ты… – девушка округлила глаза и вдруг хихикнула – да ладно тебе…
- Завидуешь, завидуешь. – Чжоу лукаво улыбнулась, довольная тем, что сумела отвлечь подругу от ненужных терзаний. Мариэтта тоже умолкла, совершено не желая продолжать разговор. Проблема и страх не исчезли, и теперь она еще сильнее задавала себе вопрос – правильно ли она поступила, связываясь с этим орденом. Отец учил ее уважать законы, насколько бы бессмысленными они не казались, и вот так просто перешагнуть через прямое приказание было нелегко, как перешагнуть через какой-то запрет внутри себя. Она даже мельком позавидовала cлизеринцам, которые, не просто не испытывали ни малейших угрызений совести, нарушая уставы, но еще и ухитрялись в любых передрягах выходить сухими из воды. Но, кроме страха и неуверенности, глубоко в душе оживало глухое раздражение и даже обида. Подруга не захотела понять, подруга даже не потрудилась выслушать. Мариэтта всегда считала, что Чжоу, умнее, чем она сама, и никогда не оспаривала ее авторитет и решения. Но до этого момента, Чжоу хотя бы удосуживалась выслушать и объяснить причину своих действий…
В гостиной Когтеврана кот вспрыгнул на письменный стол и с самодовольным видом положил перед хозяйкой мышиный трупик. Изабелла тяжело вздохнула и вопросительно подняла брови.
- Ну, Лео, что это значит?
Кот зевнул, и, уютно улегшись на пергаментах, начал вылизывать переднюю лапу. Отвечать на риторические вопросы хозяйки он не имел никакого желания.
- Отбиваешь ужин у мисс Норрис?
Девочка готова была поклясться, что наглый зверь, на секунду оторвавшись от ритуала умывания, скорчил ей невинную рожу. Ну, прямо как Гарфилд из знаменитого фильма. С оглядкой, конечно, на реальные возможности кошачьих мимических мышц. Тяжело вздохнув, дабы животное поняло всю степень своей испорченности, и старательно давя отвращение, Белла перехватила безвинно почившую мышь за кончик хвоста и не поленилась донести до ближайшего окна, справедливо рассудив, что хуже от падения уже никому не будет.
Поведение кота, впрочем, было еще почти в рамках приличий. Сова Сандры тоже любила делать хозяйке подобные сюрпризы. Правда, в отличие от Леонарда, она педантично складывала свои трофеи на подушку хозяйки.
- Едешь домой на каникулы? – поинтересовалась Сандра, до этого молча наблюдавшая за развитием событий.
- Да. – Изабелла захлопнула окно и вытерла руки о платок – тетя вчера отослала письмо профессору Флитвику. Она говорит, раз уж мы теперь одна семья, надо привыкать проводить больше времени вместе.
Сила крови…Мордевольт был ужасом мира волшебников. Самые отважные из магов на всякий случай начинали мелко трястись при одном его имени, самые трусливые на всякий случай тряслись постоянно, даже во время еды, а вместо страшного слова Мордевольт на всякий случай говорили Тот-произнесение-имени-которого-сопряжено-с-определенными-фонетическими-трудностями…
Жвалевский и Мытько, "Порри Гаттер и каменный философ".
Квартира была обставлена по последнему слову дизайнерского искусства, и от этого казалась совершенно не жилой. Трудно было представить себе человека, способного долго находиться в окружении кислотных обоев, хромированных панелей и футуристичных изгибов мебели, приспособленных под анатомию, в корне отличающуюся от обычной гуманоидной. Впрочем, сейчас на столике в виде причудливо выгнувшейся морской звезды стояла початая бутыль с мутноватой, белесой жидкостью, тарелка с перьями зеленого лука и два стакана.
- Ну, ты и вопросы задаешь, - строго одетый мужчина с усталыми глазами хмыкнул и пристально посмотрел на собеседника, рыжеволосого, неопрятного мужчину с недельной щетиной и следами как минимум месячного загула на лице – мне такое знать по статусу не положено.
- Да ладно тебе. Ну, по старой дружбе? – рыжеволосый состроил проникновенно-просящий взгляд. – Николас, а?
- По старой дружбе… Ладно, Робби, слушай внимательно. Да, в Союзе проводились исследования по возможности разделения души, чтобы таким образом подарить Вождю бессмертие. Но со смертью Сталина операция была прекращена, и я не знаю, куда делись результаты.
- А что, результаты были удовлетворительными?
- Смотря кого надо было удовлетворять. – мужчина хмыкнул – на уровне обычной показухи и очковтирательства, конечно, все было в полном ажуре. В реальности… Трудно сказать. Я не занимался этим проектом вплотную. Знаю только, что были проблемы. И… видел я однажды результат сбоя при ритуале… Отвратительно. Лучше умереть, чем так…
- Так плохо? – Роберт сочувственно улыбнулся, перекатывая в пальцах четки.
- Гораздо хуже. Человек перестает быть человеком. Цвет глаз меняется, цвет кожи… - Николас резко выдохнул, одним махом выпил содержимое своего стакана, сморщился, помолчал несколько секунд – и, самое главное, меняется образ мышления. Остается только одна, самая навязчивая идея, последняя мысль, постепенно переходящая в манию.
- А можно было переместить часть души в другое тело? – темная бусина в луче света на мгновение сверкнула пронзительно-лиловым отблеском.
- В предмет – можно точно. А зачем тебе вообще это надо?
- Попросили узнать. – рыжеволосый скорчил глубокомысленную физиономию, подняв глаза к небу.
- Слушай, ну вроде бы умный парень… - его собеседник криво усмехнулся, задумчиво глядя на бутыль, будто примериваясь, не хлебнуть ли сразу из горлышка - Чего ты таскаешься на побегушках у этой самовлюбленной грымзы? Мисс О'Танни, может, с личика и ничего, но поверь, ты у нее не первый и не последний. Она мужиков меняет раньше, чем на них успевают собрать досье. И ни один, заметь, еще хорошо не кончил.
Роберт тяжело вздохнул, и наполнил опустевшие было стаканы.
- У нас сотрудничество на взаимовыгодных условиях.
- Пока ей это выгодно, и ты с голоду не помрешь. Роб, давай я тебя пристрою в приличную контору. Ну что это за удовольствие, вечно быть неизвестно у кого на побегушках?
- Удовольствия никакого. – рыжеволосый мрачно покосился на свои четки – но у нашей общей знакомой слишком длинные и цепкие ручки, чтобы я мог позволить себе такой финт.
- Проще говоря, она прочно держит тебя за жабры?
- Лет на десять Азкабана хватит. И как ты не боишься иметь дела с таким сомнительным типом как я?
- Кто из нас чист? – Николас многозначительно ухмыльнулся. – ты если что обращайся. Чувствую, со всеми этими магическими разборками пора будет скоро линять из старушки Англии куда-нибудь, где потише.
- Хорошо там, где нас нет.
- Ага. Ну, тогда выпьем за места, где нас еще нет. И будем готовиться к худшему.
Сказать, что в библиотеке Найеты было пыльно, значило бы здорово польстить помещению. От воспетых Голливудом комнат в заброшенных замках ее отличали разве что отсутствие летучих мышей под потолком да канонических прогнивших половиц, норовящих расползтись в пыль под ногами героя и сопровождающих каждое его движение душераздирающим скрипом. Однако протоптанные мышами в густой пыли тропинки и клоки паутины в живописном беспорядке свисающие с многоэтажных стеллажей были в избытке.
Иссет положила на стол запыленный фолиант в переплете из тисненной кожи и чихнула, вызвав стихийное бедствие, по масштабам сравнимое с песчаной бурей в пустыне. Девочка тяжело вздохнула, потерла нос ладонью и вытащила из волос случайно упавший туда клок паутины.
- Найета, ты в своей библиотеке хоть когда-нибудь порядок наводишь?
- А зачем? – археолог, бодро отфыркиваясь от особо агрессивной пыли, левитировала к подруге еще один том приличного веса в металлическом окладе. – так я всегда могу узнать, заходил ли сюда кто-нибудь без моего ведома.
- Как будто ты без этих спецэффектов не можешь узнать, были ли у тебя нежданные гости.
- Могу. Но каждый раз думать, куда убрать трупы – утомительно.
- А каждый раз задыхаться от пыли – тебя не утомляет.
- Что может быть лучше запаха пыли? Это запах древних знаний и новых открытий.
- Да, конечно. Мечта всей моей жизни – каникулы в библиотеке.
- Ты бы лучше сказала, что конкретно ты ищешь. – Найета окинула взглядом стеллаж и потянулась к стремянке. – магия крови – у светлых магов не самая популярная тема, а темные, как правило, передают свои знания из уст в уста, дабы они не попали к посторонним.
- Конкретно? – Исс вычертила на столешницу причудливую завитушку – конкретно – защита крови.
Соколица задумчиво почесала в затылке и присела на ступеньку стремянки.
- Защита крови? Зачем?
- Мне интересно, почему Воландеморт для своего воскрешения выбрал именно кровь Поттера. И почему он говорил, что защита Поттера перейдет и на него. – Иссет сморщила брови и задумчиво поскребла корешок книги – почему? Ведь к этому моменту в Потере уже содержалась частица его души.
- Частица души? – археолог скривила губы – разделение души на части… Хе… Так вот как Лорду удалось выжить…
- Поподробнее можно? – Змея чуть склонила голову к плечу и прищурилась – чего я не знаю?
- Есть такой прием – если маг хочет сохранить частицу себя для потомков, он создает крестраж. Проще говоря – отделяет частицу своей души и вселяет ее в предмет. Ритуал этот требует не просто наличия жертвенной крови, а ритуального убийства, как правило с соблюдением кучи формальностей, типа совпадения фазы луны, рисунка созвездий на небе…
- Карты тектонической активности и розы ветров.
- Ага. На самом деле нужна решимость, отсутствие страха и инстинкта самосохранения. По вышеозначенным причинам ритуал особой популярностью не пользуется. Да и достоверных описаний не то, чтобы много. Похоже, что Поттер и есть тот самый крестраж. Предмет, в котором заключена частица души. Хотя впервые слышу, чтобы душу заключали в тело живого человека.
Иссет обхватила голову руками и устало закрыла глаза.
- А есть ли способы соединить осколки?
- Люди редко задумываются над тем, как будут исправлять последствия своих безумств. С другой стороны, уничтожая крестраж уничтожаешь и заключенный в нем осколок. Врядли Темный Лорд так стремился бы убить Поттера, если бы не знал, как этого избежать.
- Не думаю, что Поттер – единственный крестраж. – Змея чуть приподняла в улыбке уголки губ, а в глазах ее сверкнули нехорошие огоньки – интересно, насколько хорошо спрятаны остальные?
- А зачем тебе остальные?
- Не люблю идти на переговоры без пары-тройки аргументов в рукаве.
- Потребуется время.
- Пока что нет оснований спешить. Кстати, что ты можешь сказать о семействе Сандры?
- Семейство как семейство. Только не говори, что у них тоже какие-то аномалии ментального плана. Не поверю.
- И не надо. Сандра пригласила меня к себе на пару дней. Я собираюсь поехать.
- Нет.
Исс удивлено вздернула бровь.
- Поясни.
- Во-первых, у меня были некоторые разногласия с Пожирателями, и есть все основания считать, что ты можешь попасть под удар. А во-вторых, здесь Тайнирен.
Глаза Змеи сверкнули нехорошими, ядовито-зелеными искрами, а губы почти привычно скорчились в презрительно-ироничную ухмылку.
- А жизнь становится все интереснее и интереснее. – резкий, короткий смешок напоминал выстрел – ты уже встречалась с Тайниреном?
Найета кивнула, уже угадывая дальнейшее развитие событий, когда тонкие пальцы Иссет коснулись ее запястья, нащупывая пульс.
- Ты позволишь мне увидеть вашу встречу? – тон Змеи был вежлив почти до формальной холодности.
Соколица снова только кивнула, ловя взгляд подруги. Двум телепаткам иногда было гораздо проще открыть свои воспоминания, чем полагаться на столь несовершенный инструмент, как слова.
Через мгновение Исс устало потерла кончиками пальцев переносицу, отводя глаза и обрывая контакт.
- Мне нужен его нейтралитет, сестренка. Как угодно. Но мне нужен его нейтралитет.
- Но все равно останется проблема с Пожирателями.
- Пожиратели как раз не проблема. – Иссет с торжествующе мрачной улыбкой откинулась на спинку стула – раз я так нужна Темному Лорду, может, не будем для разнообразия ему мешать?
- Лиарол меня убьет.
- Максимум – покалечит. Главное при этом раскладе – нейтралитет моего братца.
Женщина с ликом войны...Четких понятий не будет,
Сильный, себе не солги,
В мире рождаются люди,
А не друзья и враги.
Даже у жизни и смерти
Грани не слишком ясны.
Кровью твой выбор прочертит
Девушка с ликом войны.
Кто-то из ролевиков.
На улице шел снег. Профессор Снейп не мог знать наверняка, но предполагал, что это именно так. По крайней мере, так должно было быть. Потому, что настала зима, и дети, те немногие, что остались в школе на Рождество, будут играть в снежки. Это веселее, чем сидеть в библиотеке дни и ночи напролет.
Впрочем, привычно многочисленные ошибки студентов были для отвратительного настроения всего лишь поводом. Последней каплей. Те, кому надо – выучат. Кому не надо – их проблемы. Причиной была ухудшающаяся ситуация с Поттером.
Говорил же он Дамблдору – из занятий ничего не получится. Не могло получиться.
Для достижения успеха ученик должен был или любить учителя до безоговорочного, слепого доверия, или столь же сильно и искренне его ненавидеть. А щенок, увы, научился недолюбливать, но вот ненавидеть по-настоящему, всей душой, у него получалось из рук вон плохо. Общая беда всех гриффиндорцев. Готовы пощадить даже заклятого врага. Готовы простить даже предательство.
И то, и другое было выше понимания зельевара. Он, совершенно точно, никогда не стал бы снова доверять былым дружкам.
Если бы мальчишка умел отделять неприязнь к преподавателю от неприязни к предмету... И не был сыном Джеймса Поттера…
А ведь парень-то не без способностей. По-крайней мере, уникальный дар находить самые болезненные и неприятные воспоминания из всех возможных у него был явно. Северус грустно усмехнулся. Гораздо больше таланта надо было бы, чтобы найти там что-нибудь мало-мальски светлое и жизнеутверждающее.
Мадам Помфри жаловалась, что Поттер слишком часто просит у нее сонное зелье. Снейп списал это на последствия занятий окклюменцией и не стал поднимать тревогу. А следовало бы… Ох, следовало бы… Подтверждением этому было тяжелое состояние Артура Уизли.
Дамблдор требовал результатов и немедленно. Зельевар пожалуй впервые в жизни видел директора настолько серьезно встревоженным. Вот интересно – за судьбу всего Светлого Дела или только за жизнь своего студента? Так ведь если что, придется спешно готовить запасного Избранного. А резервной кандидатуры не имелось. Ну, если не считать таковой безвинно пострадавшего Невилла Лонгботтома. Но у этого не хватало ни сообразительности, ни злости, ни умения попадать в неприятности, ни совершенно необходимой для героя оскорбительной живучести. А, самое главное, у него имелись родственники, при первом же порыве сделать из мальчишки козла отпущения, способные перегрызть глотку хоть Дамблдору, хоть Фарджу, и, Снейп серьезно подозревал, если что – даже Воландеморту. Все же волшебный клан, сомкнувший ряды чтобы защитить своих – страшная сила.
Даже удивительно, что при подобном раскладе Темный Лорд еще оставался на плаву. Единственным разумным объяснением было то, что регулируемые беспорядки Пожирателей были выгодны практически всем. Сколько старых счетов было сведено под видом рейдов обеими сторонами, и сосчитать трудно. Темные, давно уже недовольные политикой министерства, получали возможность спустить пар, Светлые – погеройствовать в свое удовольствие и безнаказанно поквитаться со старыми врагами, Министерство – согнать в одно послушное стадо простых обывателей, ну и заодно тянуть деньги из Темных. Ну а что потери – так как же без них… Издержки производства.
Хотя, иные из оставшихся совсем нейтральными волшебников, предупреждали, что рано или поздно, свое слово в этой неразберихе скажут магглы, которым плевать на давно сложившиеся магические коалиции. И после этого о магическом мир можно будет говорить только в прошедшем времени.
Зельевар встряхнул головой, отгоняя еретические мысли. В этой жизни вполне хватало гораздо более актуальных проблем. Например вопрос Рождества. Праздник у Малфоев подразумевал неминуемую встречу с Воландемортом, или, что не намного лучше, с Беллатрисой Лестрандж. Приезд домой обещал пустую, холодную квартиру и приторное, пьяное маггловское веселье за окнами. Ничего такого, ради чего стоило бы покидать пусть и не слишком уютную, но все же относительно тихую школу.
Хорошо хоть племянница Найеты на время каникул уехала домой. Снейп сомневался, что МакНейр решит украсть девочку прямо из школы, а для прогулок в ночном лесу Изабелла была слишком дисциплинированной, но все же предсказать действия Пожирателя, над которым дамокловым мечом нависла немилость Лорда, было не так-то легко. Но, в любом случае, рядом с тетушкой девочка была, пожалуй, в большей безопасности, чем в стенах Хогвартс.
Всё равно я умру, так зачем же тянуть
Не тревожь мои раны и не плачь обо мне
Мне уже всё равно, где закончится путь
Я уйду, чтоб погибнуть на войне.
Тэм, "Не ищи моих следов".
Гвендолин стремительно шагала через запрошенное снегом поле, лишь изредка притормаживая, чтобы выпутать полу мантии из объятий сухого чертополоха, хищно расставившего свои колючки в поисках добычи. Умирающая луна, тонким и острым серпиком висевшая в небесах, давала света едва достаточно, чтобы примерно разобрать общее направление, но женщина не торопилась зажигать фонарь или пользоваться заклинаниями, и ее темный силуэт сливался с ночным мраком.
Древний холм высился впереди темной громадой. Место в округе имело отчаянно дурную славу. Легенды рассказывали, что где-то здесь в древности обитала страшная ведьма, изгнанная впоследствии добродетельным епископом. В окрестностях холма периодически пропадали люди, особенно те, кто любил прогуляться по полям в безлунную ночь. Никого из пропавших потом так и не нашли, что тоже наводило на определенные мысли. Молодежь пожимала плечами, поминая то летающие тарелки, то неистребимую человеческую страсть к авантюризму, а старики все вспоминали малый народец, который, как известно, склонен к разным проделкам.
Гвен остановилась у подножия холма и обернулась, с недовольным вздохом обозревая вытоптанную тропинку, так явно видную на недавно выпавшем снегу. Волшебница махнула палочкой, заметая следы. Лишнее внимание не было нужно обитателям полых холмов, особенно сейчас, когда настырные магглы старались сунуть свой длинный нос и причудливые датчики в каждую щель. Бывали моменты, когда она вполне одобряла поведение Пожирателей. В те годы, когда в людях жил почтительный страх перед магией, жить было куда проще. И совершенно не мешает напомнить зарвавшимся выскочкам кто есть кто в этом мире.
Женщина опустилась на колени, вычерчивая ножом полукруг. Плотный дерн с трудом поддавался наточенной стали, лезвие путалось в корнях, будто его то и дело ловили чьи-то цепкие пальцы. Конечно, лучше было бы проводить ритуал на Самайн, ну или Белетейн, на худой конец, когда граница между мирами невесома и эфемерна, как утренний туман или дым.
Свежую борозду обильно оросила густая, в темноте кажущаяся почти черной жидкость, похожая на кровь.
-Я Гвендолин из рода Принц – слова ее прозвучали неожиданно глухо, будто застревая в вязкой сырости зимнего воздуха. - По праву древнего родства я прошу помощи.
Теперь оставалось только ждать. Тайна обряда передавалась в роду от матери к дочери под строжайшим секретом. Кровь древних владык этих земель однажды пришла в семейств Принц через женщину, их привилегией было и хранить ритуал от чужих взглядов. Та, самая первая, госпожа полых холмов, специально предупредила, что в час беды лишь женщина сможет воззвать к древней силе своих предков.
На мгновение Гвен показалось, что поверхность земли вздрогнула. Или это просто ветер, холодный и пронзительный, колыхнул высохшие кустики вереска? Глухо и таинственно зашелестели высокие стебли высохшей травы, отзываясь рвущим сердце погребальным плачем на чужом языке. Из блеклого лунного света и невнятных теней сложился туманный, полупрозрачный силуэт. Ощутимо дохнуло потусторонним холодом.
- Я приветствую тебя, женщина сидов. – Гвендолин не отрывала взгляда от морщинистого лица призрака, стараясь не обращать внимания на то, что через подол платья явившейся на зов отчетливо видны колючие соцветия чертополоха.
- И тебе привет, женщина людей. – голос баньши был похож на шелест высохшей травы и шепот сухой поземки – Зачем ты пришла?
- Я прошу о помощи.
- Какая помощь тебе нужна? - баньши усмехнулась, откидывая с лица рыжие волосы и становясь странно похожей на недавно умершую кузину Гвен – Что нужно тебе от детей богини Дану?
- Помоги мне защитить мою семью.
Призрак колыхнулся, будто клок тумана под порывом ветра. Где-то вдалеке резко крикнула ночная птица.
- Оставь своего мужа наедине с его прошлым.
- Не могу.
- Тогда готовься умереть. Даже сила нашей крови не сможет защитить тебя.
- Моя жизнь не важна – Гвендолин упрямо и надменно посмотрела в глаза древней богини – я хочу защитить того, кого люблю.
- Любовь… - баньши едва улыбнулась, от чего бледное, старушечье лицо стало только отвратительнее – я помню, что такое любовь…
- Тогда помоги мне.
Потусторонняя гостья на мгновение замолчала, будто задумавшись.
- Я услышала твою просьбу, Гвендолин из рода Принс.
Мгновение, и призрак истаял тонкой струйкой дыма, разлетелся лунными бликами по заснеженным травам. Гвендолин устало опустила голову и обхватила плечи руками. Только сейчас она поняла, как на самом деле замерзла. А предстоял еще долгий путь обратно.
С неба нахально скалился тонкий серп умирающего месяца, да едва слышно перешептывались звезды, похожие на наконечники стрел небесного воинства.
РождествоI’m little bit of everything,
All rolled into one…
… I’m a bitch, I’m a lover,
I’m a child, I’m a mother,
I’m sinner, I’m saint.
I do not feel the shame.
So take me as I am…
“Bitch”, Meredith Brooks.
В кафе было тепло и пахло свежевыпеченными булочками с корицей и ванилью.
Найета лениво рассматривала развешенные по стенам еловые венки. Администрация всеми силами создавала у посетителей предрождественское настроение.
Ульрих осторожно поставил на столик две чашки полночно-черного кофе. Археолог с видимым наслаждением вдохнула поднимающееся над чашкой облако аромата и улыбнулась.
- Вы знаете, как ухаживать за девушками, друг мой.
- Особенно когда девушки назначают мне свидания.
Соколица усмехнулась.
- Мне нужно знать все, что только можно о крестражах.
Ульрих бросил на нее заинтересованно-удивленный взгляд
- А тебе-то они зачем?
- Ко мне, знаешь ли, заходил МакНейр. С интересным предложением. Он считал, что от него невозможно отказаться. Теперь моя очередь.
- Раньше, помнится, ты не снисходила до разборок со смертными.
- Времена меняются, друг мой. Кстати, а что, кто-то кроме меня искал информацию?
Найета старательно намазывала булочку смородиновым джемом, не забывая между делом улыбаться собеседнику.
- Самоубийцы.
- И?
- Если человек настолько безумен, что хочет убить себя, помочь ему в этом – первейший долг любого гражданина перед генофондом.
- Значит, остается вопрос цены. – улыбку Соколицы можно было бы называть фривольной, если бы взгляд не оставался настороженно-прицеливающимся. – Итак?
- Иссетирес.
Найета просто подняла глаза, и бессмертный на мгновение почувствовал себя бабочкой, которую безжалостные руки насаживают на иглу. Холодный, острый, пронзительный, взгляд пробивал защиту не хуже легендарных магических клинков. Отчего-то внезапно в помещении стало необъяснимо душно, а под сердцем будто заворочалась холодная льдинка отточенной стали.
- Она – моя сестра. – Ульрих поставил чашку на стол, опасаясь, что подведут дрожащие руки, демонстративно откинулся на спинку стула, стараясь максимально расслабиться, и опуская ментальную защиту.
В ту же секунду он почувствовал, как вздрогнули Линии, и мириады тонких, холодных щупалец коснулись его сознания. То, что Соколица просто зондировала его разум вместо того, чтобы уничтожить на месте Тайнирен счел достаточно хорошим признаком. В делах ментальных войн она оказалась гораздо белее сильным и умелым противником, чем можно было бы предположить по результатам свидания в музее.
Найета сощурила глаза, пытаясь найти в чужих мыслях хоть что-то, говорящее о том, что все это всего лишь искусная провокация. Впрочем, она прекрасно понимала, что темный клан, непокорный, изменчивый и лживый ей в открытом бою не переиграть.
- Я не хочу ей зла. – мужчина поднял взгляд, сражаясь с собственным инстинктом самосохранения, властно требовавшем уничтожить угрозу. – Клянусь именем, я никогда не присоединялся к охоте, Даринарес.
- Знаешь, почему-то я не верю в альтруизм и любовь к ближнему. Особенно среди Змей.
- Это твое право. – он наклонился ей навстречу, касаясь ее ладони самыми кончиками пальцев. – Но, кроме всего прочего, я действительно хочу помочь.
- Допустим. - Найета философски усмехнулась, поднимая бровь, и коротким взмахом ладони сотворила бокал с коньяком. – что тебе нужно от Иссет?
- Уверенность в ее нейтралитете.
- Тай, - Соколица склонила голову к плечу, соединяя пальцы в островерхий домик – если ты хочешь убедить меня в своей трусости – ты не преуспел.
- Это разумная предосторожность. Моя сестра мудра и жестока…
- Ее нейтралитет в обмен на твой и информацию о крестражах. Так и только так.
- Если я соглашусь, сможешь ли ты дать за нее слово? – Змей чуть сощурился, вглядываясь в безмятежную глубину свинцово-серых глаз, и пытаясь угадать, какую же игру сейчас ведет его драгоценная сестра. И насколько сейчас интересы Найеты пересекаются с интересами Иссетирес. Информация для него особой ценности не представляла. А нападать первым он тем более не собирался. Пожалуй, сестра могла бы потребовать за свой нейтралитет гораздо больших уступок. В конце концов, она по праву считалась одним из самых сильных и опасных бойцов даже не семейства, а клана.
- Вполне. – женщина продемонстрировала обернутые вкруг запястья четки из радужных опалов. – достаточное ли это доказательство?
Доказательство было более чем достаточным. Четки нельзя отобрать или украсть. Их можно только передать, да и то лишь на время, близкому родственнику или другу. И значило это примерно то же, как если бы напротив, за чашкой кофе, сидела сама Иссет. Тайнирен вспомнил, когда они последний раз с сестрой мирно делили трапезу, и усмехнулся про себя, внутренне успокаиваясь. Если место встречи было выбрано Змеей, это тем более значило, что она все же не считает его врагом.
Он скинул с запястья свои четки, небрежно перекатив бусины между пальцами.
- Я согласен и даю слово.
- Иссетирес согласна, и дает слово.
В глубине опаловых бусин вспыхнули багровые огоньки. Равномерная паутина Линий едва заметно вздрогнула.
В безопасности уютного дома мисс О'Танни седая девочка крепче сжала в ладони четки из лазурита и победно улыбнулась. Наиболее опасный противник из известных был надежно нейтрализован.
Тихо потрескивали дрова в камине, в комнате было тепло, немного душно и пахло можжевеловой смолой. Стоял сочельник, такой, как любили описывать авторы викторианской эпохи в притчах про дух рождества.
Изабелла, порядком утомившаяся в процессе украшения елки мирно читала найденную в библиотеке книгу, и, судя по периодически доносившемуся из ее угла сдавленному хихиканью, учебником книга не являлась.
Найета сидела на полу почти у самой каминной решетки и задумчиво водила карандашом по бумаге, не замечая, что против ее воли среди причудливых изгибов рисунка начинает явно проглядывать узкое, горбоносое лицо, обрамленное прямыми волосами. Мужчина на картинке ехидно и саркастично улыбался. Вздрогнула туго натянутая струна, ведущая в бесконечность, отзываясь низким, приглушенным звоном и едва заметной болью в запястье.
Титанида несколько мгновений смотрела на творение своих рук, перед тем, как одним резким жестом кинуть рисунок в огонь.
…Шаги под окном. Снег поскрипывает под сапогами.
Тихий стук в дверь. Высокая фигура в темном плаще c капюшоном на пороге. Ослепительно белые пятна снежинок на черной ткани похожи на маленькие холодные звезды.
Все то же горбоносое лицо, больше не кажущееся таким восково-бледным, спадающие на плечи волосы, внимательный и ироничный взгляд. Веточка остролиста в руке.
- Ты… Ты пришел?
Тихий, мягкий смешок.
- А ты не ждала?...
Блаженно и глупо улыбаясь, Найета вынырнула из сладкой грезы. В минутной тишине раздался резкий, вполне отчетливый стук в дверь.
Титанида мгновенно вспорхнула с пола, торопливо отправившись открывать, не замечая внимательного и сочувственного взгляда Иссет.
На пороге стояла та самая укутанная в темный плащ фигура. Сердце стукнуло не в такт и замерло.
- Ты… - все еще не смея поверить, начала она, и тут же оборвала себя, мужчина откинул капюшон – Лиарол, какого черта?
- Пришел поздравить тебя с Рождеством. – Феникс широко улыбнулся. – Только не говори, что ты как всегда не рада.
- Заходи.
Соколица посторонилась, пуская нежданного гостя в дом, и, уже закрывая дверь, с тоской оглядела маленький сад и пустую улицу. Верить в рождественские чудеса, похоже, действительно привилегия исключительно смертных.
Лиарол уже успел, с непринужденностью настоящего кота, устроиться на диване и развлекал Иссет мелкими фокусами. В данный момент крохотный огненный дракончик, обвивавший его руку, забавно топорщил куцые крылышки и периодически выдыхал тоненькие струйки пламени.
Найета усмехнулась, щелкнула пальцами, зажигая на разукрашенной елке гирлянды магических разноцветных огоньков, и несколько минут любовалась рукотворным сияющим коконом.
С улицы доносились обрывки рождественских гимнов. Женщина выдавила из себя короткий смешок, который, правда, скорее походил на сдавленный всхлип.
Определенно, странный мираж и оставшееся после него чувство пустоты, беспокоило ее больше, чем она хотела признавать. Это, определенно, следовало хорошенько обдумать.
Спрятавшись в привычном полумраке спальни, отгороженной от всего мира закрытой дверью и наглухо задернутыми шторами, Даринарес позволила себе чуть расслабиться. Бессмертная ощущала себя совершенно опустошенной, как будто несколько суток кряду и без перерыва плела заклятье.
Снизу доносился глуховатый голос Лиарола и смех Иссет. Соколица усмехнулась, странно, она никогда раньше не завидовала этим двоим. Она раньше вообще никому никогда не завидовала. И никогда не замечала, какими долгими бывают зимние вечера.
Найета повернулась к зеркалу, пристально рассматривая отражение.
- Госпожа Даринарес была цветущей девой…
Невысокая, темноволосая женщина напротив беззвучно шевельнула губами. На цветущую деву она совершенно не подходила. Бледное лицо выглядело усталым, в серых глазах поблескивали злые огоньки.
Им обеим нужен был хороший отдых.
Титанида опустилась на узкую, жесткую кушетку для медитаций, глубоко вздохнула, усилием воли освобождая разум от эмоционального сумбура.
Порыв освежающе холодного ветра подхватил ставшее невесомым тело, последнее, что она осознавала – привычное чувство освобождения от суеты живых.
За окном с треском разорвалась ракета, рассыпаясь высоко в небе зелеными и алыми искрами. Город праздновал Рождество.
Иссет подошла к окну, рассматривая буйство огней, расцветившее праздничную ночь.
- Интересно, что происходит с Дариной? – Змея казалась странно озабоченной.
- А с ней должно что-то происходить? – Лиарол находился в подчеркнуто хорошем настроении, и, кажется не имел никакого желания допытываться о причинах тех или иных поступков.
- Она ждала гостей.
- Рождество – мужчина пожал плечами – сегодня полгорода ждет гостей. Или ты боишься Пожрателей? Так они тоже люди. Кто ж в праздники воюет?
- Лиарол, за несколько минут до твоего прихода она звала кого-то, и до последнего надеялась, что этот кто-то придет.
- Мало ли с кем Дарина ведет дела.
- Деловых партнеров так не ждут… - титанида скривила губы, растерла в пальцах елочную иголку и глубоко вдохнула аромат. - и это может стать серьезной проблемой. Дарина слишком Соколица, чтобы легко принять эмоции и слишком титанида, чтобы отступить.
- Исс, может, не стоит вмешиваться?
- Она - титанида, Лиарол. Что бы не случилось, смертный ей не пара. Человек должен будет уйти.
Пути Света, дороги ТьмыУ каждого под сердцем есть один счастливый час.
У каждого в душе надежно заперт свой скелет.
Каждому можно двигаться в Свет,
Но не тому, кто пропах безнадежностью.
Лора Бочарова, «урок ЗОТС Ремуса Люпина».
Я - женщина клана Сокола. Нет, не так. Я - воин клана Сокола. У меня на родине не принято делать разницы между мужчиной и женщиной, пока они держат перо или меч. Возможно, однажды, я вернусь домой, и мой клан прикажет мне выполнить мой долг перед семейством. Тогда на некоторое время все вспомнят, что я женщина. В физиологическом плане. Мой муж будет холоден, умен и красив, как и положено мужчине нашего клана. Врядли мы пробудем вместе слишком долго. Лет сто-двести, пока наши дети не вырастут и не окрепнут настолько, чтобы пройти инициацию и отправиться на самостоятельное изучение Кристалла. После этого мы с чувством выполненного долга разъедемся по своим делам, чтобы больше уже не портить жизнь друг другу. Долг выполнен. Все свободны, всем спасибо...
Это лучше, чем вечные интриги и фальшивая приязнь Змей, или бессмысленное бурление крови у Фениксов, или вечное подспудное тление Пантер, прорывающееся фонтанами раскаленной лавы.
Таковы условия игры. Такова цена за возможность скользить по самой кромке реальности, за возможность быть внутри и вовне одновременно, за возможность видеть совершенство переплетения Линий. За возможность спокойно идти к поставленной цели, за понимание красоты холодной логики, за отсутствие той мутной пелены эмоций, которая слишком часто туманит взгляд людям. Всегда приходится чем-то жертвовать, чтобы получить нечто большее, не так ли?
На самом деле это не так уж много.
У женщин моего клана строгие черты лица и мертвые глаза. Мы все - холод и свет, идеальные ледяные статуи, ожившие по чьему-то странному капризу. Нас с детства учат убивать в себе все, что может хоть чуть-чуть повредить эту совершенную оболочку. Наши цвета - серо-стальной и белый. В наших жилах течет вода, чистая, прозрачная, стерильная. Она не может вскипать от негодования, как вскипает кровь, или разъедать хозяина изнутри, как это делает желчь. Наверно, эта жидкость могла бы струиться по венам зомби, только у них совсем нет крови. Уж я-то точно знаю.
И, если все те, кто погибали на дуэлях за право согревать мою постель, чувствовали то же, что и я сейчас…
К страшному своему стыду, я понимаю, что ему достаточно лишь позвать. Поманить, окликнуть, попросить. Увы, он слишком горд, чтобы звать или просить. И, если честно, я не нужна ему.
Хотя не могу понять почему. Почему? Чем таким обладала Лили Поттер, из того, чего нет у меня?
Из дневника Даринарес.
Найета шла по длинному коридору, попутно рассматривая голые окна, забранные решетками и одинаковые белые двери, почти не выделяющиеся на фоне выкрашенных оптимистично-светлой краской стен. Чуткий слух бессмертной улавливал за дверьми шорохи и даже неразборчивый шепот, как будто обитатели комнат, в порыве любопытства, примкнули к замочным скважинам, надеясь хоть краем глаза увидеть гостя.
Звук ее собственных шагов был практически не слышен, хотя цементный пол не должен был ни в коей мере поглощать шум. Женщина украдкой шевельнула рукой, скидывая в ладонь четки. Привычное тепло полированного камня под пальцами несколько успокоило.
В комнате стоял специфически-приторный запах лекарств, делая и без того затхлый воздух совершенно не пригодным для дыхания. Комната стояла совершенно пустой. Соколица удивленно оглядывала пустые стены и более чем скромную мебелировку, с неожиданным даже для себя удивлением заметив худую, хрупкую женщину на железной больничной кровати. Она сидела, вжавшись в угол и кутаясь в халат. На бледном лице выделялись лишь громадные зеленые глаза в обрамлении белесых, выгоревших ресниц. Слишком коротко обстриженные темные волосы открывали болезненно тонкую шею.
Она была чем-то похожа на Исс в юности, до того, как Змея потеряла свои крылья. Хотя мало кто решился бы сравнить своевольную, гордую титаниду и это бледное подобие человека.
- Тридцать лет прошло. - голос женщины был безжизненно спокоен, а лицо ни на секунду не поменяло устало-безразличного выражения - я рада видеть тебя, Соколица.
- Дара. – Найета, не дожидаясь приглашения, тяжело опустилась на стул с высокой спинкой. Для сна все было слишком, почти пугающе реально. Но неужели эта усталая, сломленная женщина и есть Иссетирес?
- Это было давно и не правда. А теперь у меня раздвоение личности и я опасна для окружающих. – кривая, саркастичная усмешка на мгновение сделала лицо женщины удивительно похожим на лицо Змеи. Только глаза оставались пустыми.
- Кто из нас полностью нормален? А где Лиарол?
Она не чувствовала ни малейшего признака того, что Феникс был где-то неподалеку, и только сейчас по настоящему удивилась этому. Как и тому, что Лиарол, безбашенный, язвительный, горячий, верный, мог оставить Змею умирать в людской больнице. И где, во имя Вышних, все эти годы была она сама?
- Мертв. – голос Иссет был совершенно спокоен, как будто она говорила о погоде за окном или сообщала банальный, давно набивший оскомину факт - Защищал до последней капли крови чужого ему ребенка. Тайнирен сделал свой ход, правда, марать руки об умирающего ребенка не стал. Это стоило мне ментальных щитов, но идея с Изабеллой была правильной.
- Она погубила тебя. – Соколица не смогла сдержать боль и дрожь в голосе.
Женщина, некогда называвшая себя Иссет встала, неторопливо подошла к окну, коснулась стекла.
- Эта идея ... изменила меня.
Она вдруг резко развернулась, становясь похожей на прежнюю, бессмертную титаниду, умевшую прогибать под себя изменчивый мир, выживать не благодаря, а вопреки, и смеяться даже когда сердце стальными обручами скрывало отчаяние. Мгновение и морок растаял, оставляя только усталую, опустошенную женщину с тусклыми глазами, но за спиной у нее упруго раскрывались тяжелые птичьи крылья.
- Ты...
- Нет.
Перед Найетой снова стояла усталая, немолодая женщина с пустыми глазами. За спиной которой куце торчали окровавленные обрубки…
- Я, кстати, не ожидала увидеть тебя. – улыбка Иссет вдруг оказалась трогательно неуверенной – неужели ты не окончательно умерла тогда?
Дарина вынырнула из холодной, липкой пелены сна, тяжело дыша и комкая край одеяла. Обычно Соколица не видела снов. По ночам, когда ее разум погружался в полудрему-полумедитацию, к ней приходили воспоминания, хрупкие и яркие, похожие на тропических бабочек. Но это были лишь воспоминания, не сны.
Сейчас же она совершенно четко помнила огненный вихрь ярости и отчаяния, раздавивший ее щиты, собственную боль… И совершенно звериный крик Лиарола, который, который…
Этого не было. Не было. Этого не могло быть. Даринарес сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, оставляя на нежной коже кровавые полукружья.
В ушах пульсировал далекий вой, глухой и монотонный, переходящий в рвущий сердце стон. Титанида решительно поднялась с кровати и, осторожно ступая босыми ногами по холодному полу, подошла к окну. Несколько мгновений возни с защелкой, и рама поднялась, впуская морозный ночной воздух. Соколица поежилась, напряженно вслушиваясь в ночные звуки. Квартал мирно спал, не тревожимый потусторонними воплями.
Бессмертная несколько удивленно искривила губы, и осторожно прикоснулась к Линиям, переплетение которых образовывало защитный купол. Следов какого-либо магического вторжения извне не было. Но вой внезапно стал громче и отчетливей, переходя в пронзительный похоронный плач.
Титанида потянулась к источнику звука, надеясь одним ударом уничтожить нежданного доброжелателя, но внезапно обнаружила, что нить ведет в пустоту.
Ты лежишь рядом со мной, доверчиво раскинув сильные руки, рыжие пряди на белоснежных подушках перепутаны с седыми. Лунный свет ласкает изгиб скул, серебрит прядь на виске. Мой...
Кто? Кто ты для меня, и кто я для тебя?
Что заставило тебя тогда вмешаться в схватку? Что заставило послать в Бездну свой Клан?
Не любовь, нет. Одиночки, как ты или я, мы не умеем любить. Может, твое знаменитое упрямство? Или не менее знаменитая гордость Феникса? Или же нас властно столкнуло отчаяние? То, которое всегда одно на двоих. Или безысходность вечного одиночества?
Мой побратим, даже сейчас ты улыбаешься самодовольно и чуть иронично, как кот, съевший хозяйскую сметану. И твоя рука на моей талии расположилась так уверенно, по-хозяйски. Интересно, что ты видишь во сне? Кому ты улыбаешься? Сколько женщин любовалось твоей сонной улыбкой? А сколько их еще будет?
Впрочем, какая мне разница... Ты всегда возвращаешься. Разве этого не достаточно?
Я обречена, и в такие моменты эта мысль, с которой я уже давным-давно свыклась, причиняет почти нестерпимую боль. Я должна буду уйти. Уйти сама, как уползает в угол смертельно раненое животное.
Зачем ты спас меня тогда? Зачем подарил эти томительно сладкие годы безмятежности?
Утром я снова надену маску аристократки. Утром я позабуду спросить, куда ты уходишь, и когда вернешься. Ты не должен догадаться. Никогда. Ни при каких условиях.
Я люблю тебя, мой побратим, мое больное осеннее счастье…
ПредчувствиеВ сердце ни тепла, ни света,
Господи, прости мне это.
«Статский советник».
Уолден МакНейр ненавидел сомневаться. Было в этом что-то оскорбительное. Сомнения – всегда признак слабости, ну а разве может чистокровный маг позволить себе быть слабым?
Может, и к лучшему, что эта грязнокровка отказалась присоединиться. Если верить слухам, у нее скопилась порядочная коллекция поистине странных вещиц, которые, конечно, могли бы обеспечить пожирателям существенный перевес в войне, но так же наверняка сделали бы их полными рабами Воландеморта. Мужчина неосознанно потер запястье. Как будто того, что уже есть – не достаточно.
Надеясь купить благосклонность нового властелина, она, наверняка, раскроет свои тайники.
Но если пытаться захватить ее драгоценную племянницу – то только сейчас. Вытащить девчонку из Хогвартс без помощи преподавателей будет невозможно. А в том, что дом любительницы древностей был надежно защищен, министерский колдун не сомневался. Но решение отпустить племянницу в гости к школьной подруге было ошибкой.
В этом колдун, наблюдавший за девочкой, беззаботно выбиравшей конфеты, был совершенно уверен. Как и в том, что Темный Лорд будет доволен.
Комната была обставлена в соответствии с маггловским пониманием того, как должно на самом деле выглядеть жилище настоящей ведьмы: присутствовали и канонические, толстые фолианты, и череп, и хрустальный шар и даже не менее канонический черный кот. По стенам были щедро развешены заполненные малопонятными закорючками таблицы, рисованные от руки, и китайские иероглифы фабричной штамповки.
Найета сидела за столом, застеленным бархатной скатертью цвета стынущей крови и пила чай из чашки в мелкий розовый цветочек. Лично она бы совершенно не хотела здесь находиться. Но кто же виноват, что один из лучших специалистов по взаимодействию с тонким миром в свободное от научной работы время предпочитает стричь с магглов деньги, проводя спиритические сеансы, гадая на кофейной гуще и снимая всяческие наговоры, заговоры, порчу и привороты. Титанида отчаянно не хотела себе признаваться, что давешний кошмар испугал ее гораздо больше, чем положено пугаться бессмертной с многими столетиями опыта за плечами.
- В чем проблема? – невысокая женщина с простоватым и добрым лицом улыбнулась, аккуратно прихлебывая из чашки горячий чай.
- Сны.
- Тебе же вроде как не положено.
- Не положено. – бессмертная раздраженно оскалилась - Но вижу.
- Ладно, давай разбираться. Допивай чай, пойдем.
Соколица чувствовала себя полной идиоткой, пока молча стояла на пентаграмме в центре комнаты, а хозяйка, мерно бормоча какую-то белиберду, ходила вокруг, покачивая на вытянутой руке маятник-отвес. Применение волшебных палочек для сканирования ауры она не признавал как класс, называя всех практиковавших подобное магов самое меньшее шарлатанами. Наконец, она преувеличено тяжело вздохнула и опустилась на ближайший стул.
- Так что это? – титанида решила дать волю снедавшему ее любопытству.
- Похоже, на этот раз ты действительно вляпалась. Тебя отпели.
- Отпели? Погоди – Найета сморщила лоб и сжала пальцами виски – ты имеешь в виду…
- Да. Похоронный обряд по всем правилам.
- Кто? – Соколица пребывала в некоторой растерянности. Даже воины печально известного склонностью к жестоким шуткам клана Змеи врятли стали бы пачкать руки о человеческую ритуальную магию такого рода. А смертного при одной попытке устроить нечто подобное, должно было отдачей размазать на месте.
- Не знаю. Очень похоже, что не человек. Я могу ошибаться, но чувствуется в ритуале что-то… ну, не правильное, если хочешь.
- На что хоть похоже? – бессмертная небрежным взмахом руки сотворила табуретку и села.
- На что похоже… - волшебница задумалась – судя по следам, было там что-то от кельтских погребальных заморочек. Говоришь, слышала плач?
- Да.
- Тогда источник проблем ищи среди старой аристократии. Тебе слово баньши о чем-нибудь говорит?
Ощущение угрозы пришло нежданно, сердце застучало в бешенном, противоестественном ритме, рот заполнился вязкой слюной. И этот отвратительный, слизистый комок, который никак не удавалось проглотить, имел совершенно отчетливый вкус горьковато-соленой морской воды и крови.
Волшебница все еще говорила что-то, то ли о кельтах, то ли о культах, но слова ее воспринимались лишь как посторонний шум.
Седые волосы на белом снегу. Высокий силуэт в темной мантии. Чья-то нога, брезгливо отталкивающая выпавшие из ладони четки.
Соколица мгновенно потянулась разумом к сестре в поисках теплого отблеска ее сознания. И через мгновение вынырнула из пространства Линий, до крови кусая губы и сдерживая стон. Иссет исчезла, будто ее никогда и не было. Даже горечь притупилась.
Титанида взмахом ладони перетянула сумку из прихожей к себе на олени, почти не удивляясь, что всего через мгновение сотовый телефон разразился истошно-приторной трелью. Похоже, у Лиарола были те же проблемы. И, зная порывисто-страстную натуру Феникса, женщина не сомневалась, что разговор будет не из самых приятных.
Здесь камни похожи на мыло,
А сталь похожа на жесть,
Здесь слабость – как сила,
И правда – как лесть.
В. Цой.
В камине весело плясало пламя, нежно облизывая смолистые дрова. Ульрих сидел в глубоком, викторианском кресле, зябко кутая ноги в плед. Напротив, в таком же глубоком и покойном кресле сидел его приемный сын, только недавно вернувшийся из поездки по Европе. Змей с гордостью рассматривал строгие черты лица, замечая потерявший юношескую мягкость очерк скул, и взгляд, в котором проявилась взрослая твердость. Мальчик становился мужчиной. Бедняга Регулус, помниться, так и остался вечным мальчишкой. Впрочем, судя по его старшему братцу, это было общей бедой всех мужчин семейства Блек.
- Ты хотел видеть меня? – мальчишка церемонно склонил голову, искоса разглядывая отца.
- Я скоро умру. – титан резко усмехнулся, кривя тонкие губы, и делая предупреждающий жест, обрывая все вопросы – так надо, Гавейн. Видишь ли, я провел для Темного Лорда ритуал пробуждения одного весьма забавного артефакта.
- Но ты же говорил… - мальчишка стиснул пальцы – ты же говорил…
- Ритуал подразумевал, что тот, кто его проводил, неминуемо должен погибнуть, чтобы связь между Амулетом и его новым владельцем стала нерасторжимой. Соответственно, обратное будет обозначать провал ритуала. В сложившейся ситуации мне лучше будет признать себя временно выбывшим из игры.
- Что должен делать я?
- Темный Лорд настаивает на том, чтобы ты принял метку. Мое – Ульрих коротко фыркнул – самопожертвование даст тебе неплохое стартовое положение.
- Это приказ? – юноша поднял голову в безотчетном вызове.
Мужчина рассмеялся, мягко и почти беззаботно.
- Ты давно вышел из того возраста, когда я считал нужным отдавать приказы. Выбор за тобой.
- Хорошо. Что бы ты мне посоветовал?
- Уехать вместе с матерью куда-нибудь подальше. В Японию, например. Чем быстрее, тем лучше. Когда все закончится, я найду вас там.
Змей вздохнул, и сотворил две чашки кофе. Внимательно посмотрел в настороженное и очень внимательное лицо сына. Перед глазами вдруг потемнело.
- Ступефай!
Светловолосая девочка неловко падает на снег. По земле из разорванного кулька рассыпаются конфеты в пестрых обертках. Темная фигура подхватывает хрупкое тело на руки и исчезает.
- Отец, отец – голос Гавейна звучал испуганно, мальчишка уже готов был сорваться с места в поисках помощи.
- Все в порядке. – Тайнирен успокаивающе улыбнулся, хотя никакого внутреннего спокойствия не ощущал. В последний раз он так четко видел происходящее с сестрой давным-давно, еще до ее изгнания из клана – все в порядке.
- Это часть ритуала?
- Не совсем. - Похоже было, что МакНейр в приступе безумия, решился похитить Иссет. Это означало, что игра началась. – Ты сейчас же берешь мать, и вы оба покидаете Британию. Все объяснения позже. Так надо, мой мальчик.
- Но я… - мальчишка заученным жестом стряхнул с запястья четки – я могу быть тебе полезен.
- Уходи – глаза воина клана Змеи сверкнули изумрудными отблесками – ты больше поможешь, если мне не надо будет волноваться за мать.
Силуэт смертиМаски сброшены,
О главном спрошено,
Осталось лишь ломиться напролом.
Ранним снегом следы запорошены,
Кто медлил - получили поделом.
Скади. «Арведуи».
Изабелла свернулась клубочком на жесткой подстилке, брошенной на каменный пол, и старательно пыталась убедить себя в том, что все происходящее – просто дурной сон. Пожиратели, Темный Лорд, сырая и холодная камера подземелья. Девочка отчаянно всхлипнула. Ее ведь наверняка уже ищут.
Иссет была в ярости. Могильный холод подвала и сырые потеки на стенах дразнили недосягаемыми источниками энергии. Лиарол врятли оценил бы всю прелесть ситуации, но Змея, порождение холода и тьмы, чувствовала во всем происходящем мрачную насмешку судьбы. Титанида никак не могла получить контроль над телом, и вынуждена была довольствоваться ролью наблюдателя, не способного активно вмешаться в происходящее. Кто же знал, что страх Изабеллы намертво заклинит сцепленные сознания в одном состоянии. Теперь бессмертной оставалось только медленно и очень осторожно расплетать тугой клубок ужаса и боли, надеясь, что успеет перехватить контроль до момента встречи с Лордом.
Что особенно неприятно, помощи ждать не приходилось. И Лиарол и Дарина могли с точностью до пары сантиметров определить местонахождение Иссет, только прикоснувшись к рисунку Линий, но Изабелла была всего лишь одной из миллионов смертных планеты. А Змея, вдобавок, в свое время сделала все возможное, чтобы найти ее было практически невозможно.
Оставалось надеяться разве что на неосмотрительность Пожирателей, которые явно собирались шантажировать Найету. Для этого надо было как минимум каким-то образом предать ей угрозы и список требований. А уж Соколица сумеет вырвать всю возможную и невозможную информацию даже из обрывка пергамента. Если только к процессу не приложит руку Тайнирен. Строго говоря, это не являлось бы прямым нарушением обещания нейтральности. Он не покушался на жизнь самой Иссет или ее игру. Только на игру Даринарес.
Лиарол с точкой оглядывал чердак в доме Найеты. Голые стены, скрипучие половицы, широкая жесткая скамья, несколько лабораторных стеклянных шкафчиков, забитых разнокалиберными флакончиками, баночками и пробирками. Комната для медитаций, святая святых, защищаемая, пожалуй, даже лучше, чем спальня. Спящий всегда чувствует дрожание защитных куполов, ушедший же в бесконечное путешествие по хитросплетению Линий, особенно под влиянием настоев, становился беспомощным. Феникс был воспитан слишком воином, для того, чтобы находить хоть какое-то удовольствие в подобных развлечениях. Кроме того, рядом всегда была Иссет. Он постарался как можно удобнее устроиться на полу, мимолетно вспомнив осенний сеанс. В Хогвартских подземельях было гораздо холоднее и неуютней, но неугомонная Змея была рядом, в безопасности, а не сидела где-то в поместье одного из Пожирателей, беспомощная и беззащитная. Мужчина крепко стиснул в кулаке опаловые четки.
Найета деловито встряхнула колбу с зеленовато-желтым раствором и помедлила несколько секунд, прежде чем вылить ее содержимое в чашку с чистой водой.
- Это глупо. – Лиарол сжал свою флягу, заворожено глядя на чашку в руках Соколицы. За цвет, напоминающий нежный оттенок молодой травы, снадобье получило нежное название «Улыбка Элизиума». Нескольких капель жидкости, романтически пахнущей мятой и лимонной цедрой, хватало, чтобы мгновенно и безболезненно отправить человека в лучший мир. Для того, чтобы погрузить титана в коматозный сон, необходимый для спокойного слияния с Линиями, требовалось гораздо большая доза. Это сокращало необходимую подготовку с нескольких суток до нескольких минут, но бессмертные предпочитали не пользоваться катализаторами такой силы без лишней надобности. Сам Феникс уже и не помнил, когда в последний раз использовал что-либо из подобного арсенала.
- Можешь предложить что-то лучше? – женщина глубоко вздохнула, будто собираясь нырнуть в ледяную воду, и одним глотком выпила приготовленное зелье. – У меня нет суток на положенную подготовку. И у Иссет нет этих суток.
- Когда ты очнешься, сил у тебя хватит только на щиты. Да и то, если противник будет в предсмертных судорогах.
- Значит, вытаскивать ее из логова Пожирателей тебе придется в одиночку. Или ты боишься не справиться?
Она осторожно легла на скамью, скрестила руки на груди и закрыла глаза. Фениксу оставалось лишь наблюдать, как заостряются черты лица Соколицы, кожа приобретает мертвенно-желтый оттенок, равномерное дыхание мало помалу замедляется, становясь почти незаметным. Выражение лица приобрело одухотворенно-беззащитное выражение, так не свойственное титаниде в обычной жизни, роскошные волосы темной волной растеклись по скамье. Прекрасная юная дева, зачарованная злобной колдуньей, и ожидающая своего спасителя. Мужчина мрачно усмехнулся, до полного совпадения с героиней сказки о Белоснежке не хватало, пожалуй, только хрустального гроба. И в других условиях он, пожалуй, с удовольствием дополнил бы картину недостающим элементом.
И что ему стоило, выслушав план этих двух сумасшедших прикрепить к одежде Исс простенький маячок? Сейчас бы не пришлось мучительно гадать, что же случилось, и где пропала неугомонная Змея. О том, что она еще жива напоминало только бьющееся на границе сознания чувство тревоги.
Лиарол несколько раз глубоко вздохнул, несколькими касаниями перенастраивая купола, так, чтобы внезапную тревогу почувствовал он один, и закрыл глаза, погружаясь в дрему без снов.
Я хотела бы верить, что смерти нет,
Но ее силуэт застыл у двери.
Скади.
- Ты верно служишь мне, МакНейр. – мертвенно-холодный и торжественный голос Темного Лорда разнесся по залу.
- Благодарю вас, господин. – министерский колдун опустился на одно колено, почтительно касаясь губами подола мантии своего повелителя. Сейчас он действительно ощущал триумф. Наглая грязнокровка, посмевшая презрительно отказаться от высочайшей чести будет повержена и втоптана в грязь.
Воландеморт внимательно рассматривал скорчившегося на полу ребенка. Девчонка была воплощением первобытного ужаса перед лицом неминуемой смерти. Об этом вопила ее поза, ее мысли, каждый ее жест. Темный Лорд смаковал этот страх, как смакуют дорогое вино. До тех пор, пока не встретился глазами с ее взглядом. В котором как раз страха не было ни на йоту. Странное любопытство, азарт и почти оскорбительная уверенность в себе, такая, какая обычно рождается из холодного расчета. Обладательнице этих глаз никак не могло быть одиннадцать. Вот одиннадцатью одиннадцать – могло.
Это было неправильно, это было странно. А Темный Лорд никогда бы не стал Лордом, и уж тем более не дожил бы до своих лет, если бы не стремился разбираться в странностях чужого поведения.
Стремительным вихрем потекли картинки маггловской жизни, яркие, сумбурные, лишенные смысла. Дни рождения, школа, друзья. Сообщение о смерти родителей, приют. Ванная комната, блеск лезвия, резкое, чтобы не успеть испугаться, движение, короткая вспышка боли. И, смутной картиной, бледное лицо, обрамленное седыми волосами, пристальный взгляд наполненных потусторонним холодом зеленых глаз. В попытке узнать, кто же их обладательница, Темный Лорд слегка надавил, подстегивая воспоминания в нужном направлении, и наткнулся на неожиданно мощную защиту. В структуре блоков чувствовалась очень уверенная, опытная рука, и немалые способности.
Он привычно потянулся к силе Ленты, и мир вокруг превратился в сияющий калейдоскоп, где люди ощущались лишь как невразумительные пятна, раскрашенные в зависимости от испытываемых эмоций. Наверное, со временем картинка должна была становиться отчетливей и разнообразней, но пока что хватало и этого. Фигурка на полу была окрашена в малопонятный цвет, который однозначно воспринимался как цвет панического, предсмертного ужаса.
Полумрак ванной комнаты, поднимающийся от воды пар. Холодок кафеля под босыми ногами. Вспышка боли, темно-вишневая капля крови, скатывающаяся из раны на запястье.
Смертельно бледная женщина в темном платье склоняется над ванной. Единственное яркое пятно – изумрудно-зеленые глаза.
- Она подходит, Дарина. Начинай…
И вновь – блок, пятно искусственно наведенной темноты, медленно растекающееся под напором энергии могущественного артефакта.
Его собственное сознание обожгла вспышка боли, правое запястье как будто облили кипятком. Странная сила выдернула его из создаваемой артефактом реальности. Темный Лорд отрывисто вскрикнул, сдергивая рукав, только для того, чтобы увидеть, что Лента Атиллы обернутая вокруг руки обуглилась, как от сильного жара. Кожа, кажется, осталась неповрежденной, но Воландеморт не решился проверять в присутствии своей свиты.
План ничтожной грязнокровки вставал перед глазами Темного Лорда во всех подробностях. Конечно. Сначала отказаться принять клятву, зная, что нападение на племянницу неизбежно. Потом вложить девочке в сознание заклинание достаточной силы, чтобы уничтожить Ленту. И с чистой совестью сдать ребенка Пожирателям. Естественно, что она не торопиться искать родственницу. Изящество маневра заставляло невольно восхититься жестокостью и тонкостью расчета. Похоже, мисс О'Танни была действительно достойным противником, гораздо более интересным, чем Дамблдор.
- Мой Лорд, позвольте мне убить ее – тихий, взволнованный голос Беллатрикс вырвал его из размышлений.
- Нет. Верните ее в камеру.
Даже если мисс О'Танни не собирается беспокоиться о жизни племянницы, не мешает выяснить, что же это было за заклинание, позволяющее сделать из живого человека артефакт одноразового действия.
МакНейр, чувствуя, внезапный гнев Лорда, подхватил на руки бесчувственное тело и постарался как можно быстрее скрыться с глаз повелителя.
Воландеморт наклонился к сидевшей у трона Беллатрикс.
- Найди мне Гессена. Быстро.
Наказать МакНейра за недогадливость он успеет позже. Или вообще не будет наказывать, хотя есть за что. Но нельзя позволить кому-либо узнать, что с Лентой что-то произошло.
- Да, мой господин.
Она с готовностью сорвалась с места, взлетели крылом черные, с изрядной сединой, волосы.
Все кончается, мой друг,
Разрывают кольца рук
Свитые в тугую плеть
Боль и сказка, свет и смерть.
"Мертвец", Мельница
Даринарес привычно погрузилась в хитросплетения Линий, в поисках хоть малейшего намека на местонахождение Иссет. Высказанная Лиаролом версия про объединение сознаний Иссет и Изабеллы, имела право на существование, хотя и не казалась титаниде слишком убедительной.
Это обещало дополнительные проблемы. Нащупать отблеск разума смертной среди миллиардов ей подобных было похоже на поиски иголки в стоге сена.
Паутина Линий была спокойна, настолько, насколько конечно возможно, для кокона, отражающего малейшее изменение мира. Слишком увлеченная поиском знака от сестры, титанида пропустила мгновение, когда плавная упругость Линий сменилась тягучей вязкостью искусственно наведенного пространства.
Кто-то насильно выдернул ее Лиин из пространства Линий, и теперь Соколица с удивлением разглядывала темную, душную комнату, освещенную лишь парой факелов, да тлеющим в очаге торфом. Низкий потолок, такой что невысокая титанида почти задевала перекрещивающиеся балки, почерневшие, осклизлые бревенчатые стены.
Рыжеволосая женщина в самом центре комнаты, склонившаяся над котлом, из которого поднимались густые клубы пара, на мгновение подняла голову, и титанида увидела наполненный холодным безумием взгляд. Лицо ее было сплошь изукрашено причудливыми синими узорами татуировок.
Голос был одновременно похож и на шелест листвы и на хриплое воронье карканье, и на гул морских волн.
- Вот мы и встретились, женщина Амхэйргина-друида.
Из темноты за ее спиной выступил высокий мужчина в длинной клетчатой рубахе. Глаз, скрытых в тенях надбровий, не разглядеть, тусклым, маслянистым отблеском сверкнула массивная золотая гривна.
- Здравствуй, Аймара, та, кого не упомянули летописи. – голос прозвучал совершенно отчетливо, однако губы мужчины не шевелились.
- Здравствуй, Дагда, владыка Бруг-на-Бойн. – титанида оскалилась, поднимая голову к потолку.
Щиты держались на честном слове. Линий она не чувствовала, если дело дойдет до открытой схватки придется надеяться только на собственные резервы, и без того выжатые до конца Улыбкой Элизиума.
Рыжеволосая колдунья разразилась истерическим полубезумным смехом.
Мужчина замахнулся тяжелым бронзовым мечом.
Она успела только заметить алую и нестерпимо жаркую вспышку, почти снесшую остатки ее щитов, и нечеткий силуэт, возникший на пути клинка. Белый с золотом плащ, волосы, вульгарно рыжие, почти огненные, разметавшиеся по плечам. Темноволосый отшатнулся, закрывая лицо.
Ведьма вскрикнула что-то пронзительно и неразборчиво. Бело-золотое видение вспыхнуло слепящим сиянием, проникающим в каждый уголок комнаты, высвечивая и конские скелеты на полу, и пустые погребальные носилки за спиной ведьмы, и темные повалы на месте глаз у мужчины.
Даринарес вскочила с лавки с неразборчивым, почти звериным криком. В ушах, точно как в давешнем сне, звенел тягучий, вибрирующий вопль, на этот раз скорее наполненный бессильной злобой.
- Ну, тише, тише… - ладонь нежно коснулась спины – все хорошо, я рядом, все хорошо…
Ощущение теплых, надежных рук на плечах как ничто другое помогало вернуться к реальности. Она бездумно уткнулась лицом в грудь Лиарола, надеясь в его спокойствии утопить свой страх.
- Что это было, Дара? Что это было?
- Кое-какие старые долги – бессмертная, наконец, нашла в себе силы отстраниться, и скривила губы в озлобленно-безнадежной гримасе. На этот раз она уцелела только благодаря помощи Феникса. А что будет дальше?
Мужчина небрежным жестом скинул с запястья четки, вычерчивая пальцами причудливый рисунок, линии которого мгновенно вспыхивали темно-золотым.
- Не волнуйся, я оборвал связь. Тебе бы сейчас лучше отдохнуть.
Он поднялся и направился к ближайшему шкафчику в поисках нужного снадобья. В любое другое время он без лишних разговоров просто поделился бы собственной энергией, но сейчас хотя бы кто-то должен был оставаться полностью готовым к схватке.
- Иссет. – Соколица уселась на скамье, и обняла руками колени. – Я не смогу продолжать поиск.
- Не нервничай.
Послышался звон разбитого стекла и недовольное ворчание. Лиарол совершенно не хотел объяснять, что он явственно чувствовал вспышку, но ответить значило бы оставить бредящую Найету одну. Он понадеялся, что Исс продержится хотя бы еще минут десять, пока Даринарес придет в себя. Но вспышка исчезла так же внезапно, как и появилась, и теперь Феникс никак не мог вычислить точные координаты для перемещения. Но вот Дарине знать об этом совершенно не полагалось.
Я хочу умереть у тебя на руках.Мы с тобой прорвались из огня в полымя.
Мы привыкли шагать через собственный страх.
Я сейчас не о главном, но — слышишь меня?
Я хочу умереть у тебя на руках.
Скади, "Не о главном".
Говорят, что ад начинается там, где кончается боль. Врут. Боль не отпускала ни на минуту уже много столетий, и даже не думала кончаться, но сейчас бессмертная с четкостью отчаяния понимала, что ад начался. Привычная гармония Линий дрожала, складываясь в причудливые узоры, будто созданные безумным художником. Раненное Лиин, не способное более справляться с хаотичной сущностью титаниды, медленно отступало, оставляя место властно затопляющей мысли агонии.
Последние силы приходилось тратить на то, чтобы защитить себя от потоков энергии, пронизывавших холодное сырое подземелье, сейчас они были смертельно опасны, как хлеб для голодавшего слишком долго.
Теория Лиарола оказалась пустышкой. Воландеморт не знал, как можно воссоединить искореженную душу. Более того, никогда не задумывался ни о чем подобном. Похоже, люди не испытывали при разделении души такой боли, как титаны. И ощущение постоянной незавершенности его тоже не беспокоило. Только возможность жить вечно.
Этого бессмертная, в силу своей природы, понять не могла.
И все же Иссет завидовала ему. Постоянный страх своими руками уничтожить тех, кого любишь, Лорду был не ведом.
Хотя его мысли о крестражах были весьма интересными. Титанида клана Змеи криво улыбнулась неожиданно пришедшей в голову мысли. Возможно, у нее еще будет шанс вывернуться из переделки живой. Игра ва-банк никогда не была ее любимым развлечением, кто же виноват, что последние столетия меньшие ставки не интересовали Вышних?
Тайнирен торопливо шел по коридору внимательно всматриваясь в закрытые двери. Он не особо удивился, когда Воландеморт, не вдаваясь в лишние объяснения, показал ему обугленную полоску кожи и поинтересовался, что бы это могло значить. И едва удержался от того, чтобы объяснить темному Лорду, что тот крайне легко отделался.
Удивился он гораздо позже, уже когда просматривал воспоминания об инциденте. Седая девочка никак не могла быть Иссет. Сила титаниды, гордость аристократки, опыт бесчисленных схваток. Насмерть перепуганная девочка, которая даже защитить себя толком не способна? Наверняка это действительно было не более, чем сложным маневром, чтобы уничтожить Ленту, а девчонка – изящно подготовленная приманка.
Бессмертный прошипел неразборчивое ругательство. Его сестра была достойной дочерью своего клана. Глупо думать, что она осталась в стороне от этой интриги. Что она задумала? Что ей известно? Она клялась в нейтралитете, но ведь можно уничтожить противника и не нарушая клятвы…
Однако, если он все же не ошибся в изначальном предположении… По спине пробежали мурашки. Имеет смысл сохранять нейтралитет лишь с равным по силе противником. Если доставить голову Иссет главе клана, он наверняка сумеет выторговать для себя серьезные привилегии. Вплоть до признания Гвендолин его законной супругой.
На нужную дверь он налетел почти случайно, поминая на все лады паранойю архитектора, не иначе как проектировавшего погреба дома по образцу лабиринта.
Тайнирен замер на пороге камеры, смятенно рассматривая щуплую фигурку, сломанной куклой лежащую на тонкой подстилке.
Нет никакой доблести или особой чести в том, что бы убить ее такой. Больную и обессилевшую девочку двенадцати лет с седыми волосами. Еще неизвестно, в какой степени она является Иссет. И является ли ей вообще...
Исс открыла глаза, с саркастичной улыбкой глядя на задумавшегося мужчину. Словив этот пристальный, внимательный взгляд, Ульрих уже не сомневался, что его сумасшедшая сестра все еще живее всех живых.
- Здравствуй, братец... - не смотря на внешнюю несхожесть, ухмылка оставалась безошибочно узнаваемой.
Он предпочел промолчать, всеми силами стараясь сделать вид, что не узнал.
Неужели этого ребенка он так боялся? Мужчина грязно выругался, разворачиваясь на каблуках, и вылетел из комнаты.
Нейтральность. Нейтральность. Какое удобное слово. Тайнирен, воин клана Змеи фыркнул, зло щеря зубы. Ему надо только скрупулезно выполнить данное слово. Сохранить нейтралитет и не вмешиваться в игру сестры. Просто позволить ей умереть. Не похоже, что в таком состоянии она способна спастись сама или позвать на помощь.
Титан коснулся переплетения Линий, сплетая простенький маячок.
Лиарол не особенно задумывался о том, что внезапно возникший маяк мог быть ловушкой. Дарина наверняка сказала бы, что Фениксам думать вообще не свойственно. Но Найета мирно спала, эффекта снадобья даже на бессмертный организм должно было хватить часов на шесть, и за нее беспокоиться не приходилось.
Расположение маячка в принципе соответствовало эпицентру недавнего энергетического всплеска. И вполне могло указывать на местоположение Иссет.
Дверь воин снес одним небрежным взмахом руки, вместе с частью стены.
От вида беспомощного тела, распростертого на полу, защемило сердце. Он рухнул рядом, автоматически располагая руки в нужной позиции для передачи энергии - одна под горло, так чтобы пальцы касались сонной артерии, вторая - точно над сердцем.
- Иссет, Иссет... - отчаянный шепот, почти молитва - очнись, девочка... Ты же можешь... Ты же сильная...
Иссетирес, Исс, сестра моя, любовь моя... Не уходи. Тебе не время... Моя сила с тобой, моя вера с тобой.
Биение артерии под пальцами почти не чувствуется. Где-то там, под ребрами едва-едва стучит измученное сердце.
...Моя сила - тебе, моя жизнь - тебе... Только живи, Иссет, пожалуйста, только живи... Тебе - моя кровь, тебе - моя жизнь...
В ее сознании не осталось ничего, что Феникс привык однозначно ассоциировать с сестрой. Сейчас он ощущал только боль, ужас и ярость загнанного в ловушку дикого зверя. И еще, где-то на самом дне, почти незаметно - отголосок глухой безысходной тоски.
Ты сильная, сестренка, ты справишься. Давай... Помоги мне. Давай же, борись, Бездна тебя побери...
Тело резко вздрогнуло, выгнулось дугой... Едва слышный пульс сменился яростным, суматошным стуком. Вздулись вены на шее. В широко распахнутых глазах отразился панический ужас.
- Ли... Лиарол?
- Да? – сердце вздрогнуло в безумной надежде, что все обойдется.
- Для безумия… нет завтра.
Лиарол почти испуганно оглянулся, заметив, что девочка обращается явно не к нему.
- Сейчас, сейчас... – раздался за его спиной тихий и очень спокойный голос.
Тайнирен опустился на колени рядом и нежно погладил девочку по щеке.
- Ты уверена? - голос Змея был на удивление ласковым. Как будто он интересовался, не хочет ли она еще сладкого.
- Давай же, братец. – Резко, на выдохе, выплюнула она и улыбнулась, закрывая глаза и крепче сжимая ладонь Лиарола.
Феникс, не смотря на сотни лет тренировок, так и не сумел заметить мгновение, когда из рукава мантии Пожирателя выскользнула тонкая игла стилета. И когда Тайнирен успел нанести удар.
Титанида резко вздохнула, конвульсивно вздрагивая, и замерла, из складок потрепанной мантии выглядывала почти игрушечная рукоять, изукрашенная причудливой резьбой.
Лиарол отпустил стиснутую в последней судороге ладонь умершей, и нарочито плавным движением поднялся на ноги.
- Объясни.
Змей почти удивился неожиданной спокойной вежливости Феникса. До тех пор, пока не почувствовал клубящуюся в нем огненную ярость, готовую в любую минуту прорваться безжалостным потоком, сметающим на своем пути все мало-мальски живое.
- Я выполнил просьбу своей сестры. – Тайнирен тоже поднялся, стараясь двигаться с той же опасной грацией. Все же в выучке он проигрывал бойцу огненного клана. Сейчас ему следовало бы думать, о том, как выйти живым из схватки с Фениксом, разъяренным смертью сестры. Или что он сумел то, чего столетия не могли добиться лучшие воины его семейства. Иссет мертва, и теперь он может требовать у главы клана всего что захочет, вплоть до руки ее единственной дочери и наследницы. А думалось все больше о том, что, не отступи он чуть раньше, не ограничься простым маяком, у его сестры наверняка был бы шанс выжить.
- Ты знаешь, что я имею право бросить тебе вызов? - В янтарных глазах Лиарола поблескивали безумные искры.
Змей молча скинул с запястья четки, с веселой злостью понимая, что этой схватки ему не пережить. В другое время, в другом месте, шансы были бы примерно равны, но не сейчас, не сейчас…
Ни один из них не обратил внимания на шаркающие шаги в коридоре и натужный кашель.
- Извлеки кинжал из раны. – Голос Даринарес был неестественно усталым.
- Что ты делаешь здесь? – Лиарол сдвинулся чуть в сторону, закрывая собой проход и Соколицу, так не вовремя решившую вмешаться.
- Вытащи кинжал.
Феникс присел, стараясь не сводить взгляд с Тайнирена, тоже, впрочем, несколько удивленного поведением титаниды, и резким движением выдернул клинок. Стилет рассыпался в его ладони цветными искрами, а девочка захрипела и неуклюже перевернулась на бок в приступе истошного кашля.
Лиарол охнул, мгновенно забывая о едва не брошенном вызове, и концентрируя все внимание вокруг заходящегося в приступе кашля ребенка.
- Как это возможно?
- Этого не может быть – ошарашено выдавил Змей.
- Стилет был сотворен на чистой магии, так? – Соколица устало привалилась к стене.
- Что с моей сестрой?
- Я понятия не имею - титанида внезапно раздраженно оскалилась. – Но Изабелла МакКормак осталась в живых. Не спрашивай меня, как.
Те, кто остаютсяЯ, должно быть, много грешил -
Но расплата мне не по силам:
За какие грехи, скажи,
Смерть в тот день обо мне забыла?..
Ниенна, "Исповедь".
Неделю до окончания рождественских каникул, пока Изабелла приходила в себя после внезапного обморока, обусловленного нервным истощением и болезнью с многострочным латинским названием, Найета и Лиарол почти не разговаривали. И без этого было понятно, что очнувшийся ребенок – кто угодно, но только не Иссет.
И все эти дни Даринарес вынуждена была смотреть, как Феникс медленно, но верно угасает. Она почти физически ощущала его тоску и боль, хотя и не решалась окликнуть, сказать, что ощущает ту же оглушающую боль потери. Ведь женщины клана Сокола не имеют права чувствовать боль, разве не так?
Правда, он исправно возился с Беллой, которая без лишних вопросов приняла версию про старого школьного друга тетушки. Та, кажется, млела от оказанного внимания, с удовольствием внимая затейливым байкам.
Однако день отправки девочки в школу неумолимо приближался, как и необходимость разговора по душам. И если Лиаролу все еще застилало глаза горе от потери, Соколица продолжала привычно заглядывать на шаг вперед. И на этом шаге, во весь свой небольшой рост стояла Изабелла МакКормак, девочка, за жизнь которой отдала свою жизнь совершенно не склонная к широким и героическим жестам Иссет. Уже не человек, еще не титанида. Это обещало серьезные проблемы.
Она нашла Феникса в беседке, он сидел на холодном камне и смотрел на солнце. Рыжие волосы казались тусклыми, будто присыпанными пеплом. Хотя спина оставалась неизменно прямой, будто и он, вечный бунтарь, не признававший никаких правил и условностей, носил корсет. Найета впервые заметила на лице нестареющего титана сетку морщин. Или раньше она просто не обращала на них внимания?
- Я не знаю, скорбеть мне или радоваться, Дарина, - голос мужчины казался пустым и безжизненным.
- Странный вопрос, - женщина устало опустилась на камень рядом с ним, зябко кутаясь в тяжелую шаль.
- Иссет было больно жить. Изабелла избавлена от этой боли, и старых долгов. Я должен был бы радоваться, – он повернулся, пристально глядя на собеседницу, Соколица впервые заметила, насколько же у него старые глаза. – Но Иссет мертва. И мне больно. Если бы я пришел чуть раньше, если бы я не опоздал так безнадежно, у меня хватило бы сил спасти ее. Сохранить для себя. Обменять ее боль на свою.
Он устало потер лицо ладонями и сгорбился.
- Ты и сам знаешь, никто и ничто не удержало бы ее, реши она уйти, – Соколица скривила губы. Она ненавидела говорить банальности и повторять всем известные истины, но, похоже, сейчас было время как раз для чего-то подобного.
- Она просила Тайнирена об ударе милосердия.
- Вот зачем ей был нужен Тайнирен - я не знаю, – Даринарес сотворила чашку горячего кофе, и крепко обхватила ее ладонями, грея зябнущие руки, в голосе прорезались рассудительно-саркастичные нотки. – Платила старые долги, сводила старые счеты? Подумай сам, кто поверит в окончательную смерть Иссетирес, если об этом сообщу я или ты? А вот если об этом сообщит воин ее семейства, давно за ней охотившийся, утверждение приобретет вес.
- Если бы знал ее чуть хуже, решил бы, что ты пытаешься найти подтекст там, где его нет, – впервые за весь разговор Феникс улыбнулся. Слабо, неуверенно, но все же улыбнулся.
- Осталась Изабелла. – бессмертная фыркнула и поежилась. Сидеть зимой на куске гранита было не самым согревающим занятием.
- Не волнуйся, - в голосе Лиарола снова послышалась тоска. – я возвращаюсь в школу вместе с Изабеллой. Будет странно, если ее кот внезапно потеряется.
- То есть ты собираешься провести ближайшие шесть лет в обличье кота?
Она успела забыть, с какой скоростью может двигаться профессиональный воин. Насмешливая фраза только успела слететь с губ, как он уже развернулся, жесткие пальцы успели сжать ее подбородок, а в прищуренных золотистых глазах снова блестели опасно-огненные искорки.
- Если надо – и в десятеро больше, – голос был похож на змеиное шипение. – Она – все, что осталось мне от Иссет. И я скорее умру, чем допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Даринарес из клана Сокола, ты понимаешь меня?
Соколица постаралась сдержать вздох облегчения. Вернуться из-за грани могут помочь только любовь или ненависть. И Лиарол, воин клана Феникса, кажется, снова нашел точку их приложения.
- Да, я понимаю тебя, – получилось несколько сдавленно и невнятно, впившиеся в подбородок пальцы плохо способствовали идеальной дикции. – я поняла тебя, Лиарол.
- Хорошо, – напряженные пальцы разжались, он снова отвернулся, возвращаясь к безмятежному созерцанию заснеженных кустов. – кто пытался достать тебя тогда, во время ритуала?
- Дану. – Найета потерла пострадавший подбородок ладонью, надеясь, что к завтрашнему дню там не проступят сизо-черные метки.
Вопрос не был для нее неожиданностью. Странным скорее было то, что задали его лишь сейчас. Нет, Феникс не был излишне любопытен и назойлив, бессмертие неплохо лечит от любви к въедливому копанию в чужой жизни. Но считал, что раз уж оттаскивает кого-то от подножия Лестницы, то имеет как минимум право знать, как спасенный сумел до этого самого подножия дойти.
- Началась эта история во времена легендарной войны Дану и людей. Деятельное участие в ней принял Амхэйргин-друид, величайший маг, сумевший одолеть защищавшие остров чары. – она усмехнулась – Правда, я ему несколько помогла. И с тех пор дану всерьез на меня обиделись.
- Логично. Следует ли ожидать от них еще какой-нибудь гадости?
- Не знаю.
- Так значит ты понятия не имеешь, каким образом из подземелий твоего особняка пропала племянница мисс О'Танни?
- Я не знаю, мой Лорд…
- Круцио!
Лежащий на полу мужчина скорчился от боли.
Воландеморт следил за страданиями проштрафившегося слуги с обычным безразличием, хотя именно сейчас особенно остро хотел убить болвана, не сумевшего рассмотреть кажущуюся очевидной ловушку. Которая впоследствии стоила Лорду очень полезного и могущественного артефакта. Да и запястье все еще побаливало.
- Как могло случиться, что грязнокровка преодолела защиту? Или она настолько слаба, что даже магглорожденные могут ходить здесь как и когда им вздумается? Кто будет в следующий раз? Авроры? Орден Феникса?
- Мой Лорд, я не понимаю, как это могло произойти…
Мужчина приподнялся, опираясь на дрожащие руки.
- А может быть, ты сам впустил ее? – Воландеморт наклонился, пристально глядя ему в глаза – А, МакНейр, мой верный слуга?
- Нет, мой Лорд, мой Лорд…
Темный Лорд рад был бы увидеть малейшее доказательство своей хоть и безумной, но все же не лишенной логичности идеи, но ответом ему был только панический страх.
- Иди. – Воландеморт брезгливо сморщился – пока что я прощаю тебя, Уолден. Но помни, еще один промах…
Многозначительная пауза говорила гораздо больше любых угроз. Пожиратель с трудом поднялся, и стараясь держаться прямо, кое-как вышел из комнаты.
Лорд устало опустился на кресло, протянув ноги к камину. Воспоминания упрямо возвращали его к недавним событиям, загадочной мисс О'Танни, ее безымянной племяннице и Ульриху Гессену.
Теперь, аккуратно собирая звенья головоломки в более-менее связную картину, он уже почти не сомневался, что эта троица связана гораздо теснее, чем можно было бы предположить. Хотя хороших вопросов было все еще гораздо больше, чем хороших ответов. Миссис Гессен и ее сын спешно отправились поправлять здоровье на побережье Средиземного моря и благополучно растворились в толпах отдыхающих. От кого мог спасать свою семью приближенный Лорда, пользующийся его расположением? Что такого узнал Ульрих в тот самый день, когда МакНейр решился на похищение, и почему вынудил своих бежать как можно быстрее, не жалея денег на подкуп чиновников?
Каким образом племянница мисс О'Танни выбралась из имения? Амулет портала? Допустим, но почему она не воспользовалась им как только пришла в себя? Почему выжидала? И как у одиннадцатилетнего ребенка хватило выдержки на это ожидание? МакНейр клялся, что ничего магического у нее не было. Даже палочки. Только четки. Черный опал, приносящий несчастья, слишком дорогой и слишком неподобающий камень для маленькой девочки.
Воландеморт вытащил из складок мантии эти самые четки, все же подобранные из любопытства МакНейром. И удивился ощущению неожиданной холодной тяжести бусин. Оно было чем-то сродни тому, которое испытываешь, когда пытаешься колдовать чужой палочкой, минуту назад убив ее законного обладателя.
Но странности семейства О'Танни, равно как и семейства Гессен, вполне могли подождать. Сначала Поттер и пророчество. Не важно в каком порядке. А потом он охотно вытрясет душу вместе с их секретами и из Ульриха и из Найеты.
Господа, поздравьте меня, у меня появилась бета! :)
Ложь во благо.Дыши в такт ветру,
В такт стуку копыт.
Дыши, мой друг,
Ты еще не убит.
Кто-то из ролевиков.
... Не нарушить клятву – это целое искусство…
Госпожа Глеомирес, глава клана Змеи.
Северус Снейп энергичным шагом приближался к дому Найеты О'Танни. Пешая прогулка так и не помогла привести мысли хотя бы в относительный порядок, и зельевар не сумел добиться от себя внятного ответа на вопрос, чего же он хочет от этой встречи.
Доставить Дамблдору, встревоженному сначала известием о похищении племянницы мисс О'Танни, а затем ее загадочным спасением, более-менее точные сведения о произошедшем? Но директор был не слишком обеспокоен. Вопрос не касался его драгоценного Поттера или кого-то из Ордена Феникса.
Или же он хотел успокоить себя?
В ситуации, когда если не каждый человек, но уж точно каждый потенциальный боец на счету, приобретение этого самого бойца противником было фактом неприятным. И что этим идиотам стоило тогда позаботиться об оставшихся в Азкабане?
В том, что Найету заставили принять метку, чего больше всего опасался директор, Снейп сильно сомневался. Грязнокровка, никогда не скрывавшая своей тяги к маггловскому миру, одним своим присутствием среди Пожирателей ставила под сомнение идею сохранения чистоты магической крови. Вероятнее было, что археолог заплатила серьезный выкуп за безопасность ребенка и свою собственную, и имеет основания верить, что Воландеморт выполнит условия сделки. Легковерности за Найетой никогда не числилось. К тому же МакНейр, вопреки ожиданиям, не был награжден за успешно проведенную операцию. Что, собственно, могло являться признаком того, что соглашение заключалось не столько на условиях Темного Лорда, сколько на условиях мисс О.
Был еще совершенно безумный вариант с Империо, о котором Северусу не хотелось думать совершенно. Еще и потому, что маг, способный взять под Империо не последнюю по силе волшебницу, не страдавшую слабостью характера, должен был быть уж никак не слабее самого Воландеморта. Правда, столь пристальное внимание Лорда к проблеме археолога означало неизбежное снижение интереса к юному Поттеру, что в других условиях было бы весьма и весьма кстати.
Оставалось надеяться, что личная встреча сможет хотя бы отчасти прояснить ситуацию. Это если Найета, вопреки ее обыкновению, не будет отделываться ничего не значащими фразами.
- Я всегда был... и всегда буду вашим другом, Джим.
Два человека, силящиеся прикоснуться ладонями через прозрачную перегородку, непроницаемую даже для вездесущей и всесильной радиации.
Найета резко выдохнула, отгоняя ненужные ассоциации. Теперь, когда в доме не было Лиарола, которому в кои-то веки нужна была ее поддержка, она могла беспрепятственно рефлексировать, до бесконечности прокручивая в памяти прошедшие события, пытаясь понять, что же именно перед смертью пыталась сделать Иссет. И почему она, всегда так неистово и отчаянно цеплявшаяся за жизнь, просила о смерти? Был ли Тайнирен нужен просто как свидетель, или кровное родство, не уничтожаемое ни одним ритуалом отречения, играло в ее замысле ключевую роль?
Кому же ты оставила свою катру-лиин, сестра? На какой Генезис мне нужно лететь, чтобы сохранить тебя?
Стук в дверь, неожиданно резкий в тишине опустевшего дома, заставил ее вздрогнуть, и с заученным автоматизмом потянуться к Линиям, проверяя защитные контуры, окружающие дом.
Северус удобно устроился в глубоком кресле, наблюдая, как Найета разливает свежезаваренный чай по крохотным пиалам из молочно-белого, полупрозрачного фарфора. Археолог утверждала, что это набор из сокровищницы Запретного города, самого легендарного дворца китайских императоров, и зельевар искренне надеялся, что так оно и есть. Перспектива пить чай из чашки, некогда заботливо уложенной в могилу, не слишком радовала.
Ему вдруг пришло в голову, что Найета постарела. Чуть резче проявилась сеточка морщинок в уголках глаз, заострились скулы. И прическа стала вычурнее, вместо обычной косы – целое сооружение из искусно переплетенных в башенку локонов.
- Твоя племянница была в серьезной опасности, и во многом моя вина, что я не смог вовремя предупредить.
- Тебе не следует извиняться, Северус. В конце концов, все закончилось благополучно, – она поставила чайничек на керамическую подставку и откинулась на спинку кресла. – Я и сама считала, что у меня есть время как минимум до окончания учебного года.
Голос был мягкий. Но вот улыбка - холодная, и даже какая-то бритвенно-острая - не обещала ничего хорошего. И это пугало сильнее, чем змеиное шипение Воландеморта или пафосный трагизм Дамблдора.
- И все же могу я спросить, как тебе удалось?
- Спросить – можешь, - она искривила губы.
Волшебник молча кивнул, принимая отказ. Ничего другого он, в принципе, и не мог ожидать.
Некоторое время оба старательно делали вид, что крайне увлечены процессом чаепития. На фоне этой напряженной тишины тихое звяканье, с которым Найета опустила пиалу на стол, казалось почти оглушающим.
- Что еще происходит в мире?
- Тобой заинтересовался Дамблдор.
- Старый интриган все так же никак не может пройти мимо малейшей заварушки? – короткий злой смешок.
- Я бы не назвал похищение студентки незначительным инцидентом. К тому же, он опасается, что принесла клятву верности Лорду.
Женщина презрительно фыркнула.
- Он может не беспокоиться. Я не собираюсь вставать на сторону Воландеморта. На его, впрочем, тоже.
- Не зарекайся. Твоя племянница учится в Хогвартс. Он может попытаться влиять на тебя через нее.
- Северус, - Найета наклонилась, подхватывая со столика свою пиалу, и бросила на собеседника пристальный взгляд, – это попытка шантажа?
- Дружеское предупреждение. Авторитет директора в школе очень велик.
- Я в курсе, – она мрачно усмехнулась. - Просто, полагаю, сейчас ему не до завоевания доверия моей племянницы.
- Дамблдор заинтересован в союзниках как никогда.
- Я думала, это у Лорда проблемы с кадрами.
- Сейчас у всех проблемы с кадрами.
- Скажи, – она резковато усмехнулась, – какова вероятность, что Орден объединится с Министерством?
- Как будто не понятно. Фардж – дурак, это было ясно всем и очень давно. Никто не полагал, что он решится начать собственную игру. Поттер молод и глуп. А Дамблдор... Он и есть Дамблдор.
- Хуже дурака может быть только инициативный дурак, – Найета пригубила чай и снова улыбнулась, на этот раз гораздо мягче. – Похоже, у Светлой стороны Силы не так уж много шансов выиграть?
Снейп пожал плечами. Подобное он часто слышал еще во время первой войны с Воландемортом.
- И что из этого?
- Мир очень велик, - она небрежно шевельнула длинными, тонкими пальцам, и над ее ладонью материализовалась пестрая сфера глобуса. - Магический мир, как ни странно, тоже гораздо больше этого жалкого клочка суши, намертво погрязшего в мелочных разборках. И кроме Англии есть множество мест, где ценят профессионалов.
Снейп удивленно выгнул бровь. Подобная непринужденная демонстрация способностей к невербальной магии производила впечатление.
- Ты собираешься уехать?
- И тебе советую. Северус, зельевар твоего уровня давно уже мог бы найти гораздо более достойное применение своим талантам, нежели возня с толпой бездарей. Почему ты до сих пор гробишь себя, сидя в Хогвартс?
Неожиданно потеплевший взгляд Найеты светился недоумением и, пожалуй, искренним участием. В этот момент она выглядела по-настоящему красивой той мягкой и нежной красотой, которая влечет мужчин не меньше, чем вызывающе-яркий фасад. Снейпу вдруг захотелось закрыть глаза и старательно потрясти головой, отгоняя морок. В памяти неожиданно четко всплыл давний разговор с Каркаровым, когда тот только-только познакомил зельевара со своей экзотической знакомой, искавшей мастера, способного сварить зелье по китайскому рецепту четырехтысячелетней давности.
«Она – византийская принцесса, друг мой. Коварна, непредсказуема, жестока. Но противостоять ей невозможно. Так что будь осторожен».
- У меня есть причины, – наконец выдавил он.
- Это хорошо, когда есть причины, – женщина резко сжала ладонь, и сфера лопнула с жалобным звоном, – а не повод. Их так легко перепутать…
- Что ты имеешь в виду?
- Мысли вслух, не принимай близко к сердцу, – ее улыбка была больше похожа на оскал, а серые глаза отсвечивали теперь холодноватым серебряным светом. – У меня, например, есть очень серьезная причина желать смерти Темному Лорду. Знаешь, он ведь совершил критическую ошибку, оставив меня в живых.
- Я знаю.
- В начале нашей беседы ты задал вопрос. Все еще хочешь получить ответ?
Пустой и темный зал, скупо освещенный лишь несколькими свечами. Высокий мужчина в черной мантии, на изуродованном лице которого застыло выражение брезгливого презрения. Темноволосая женщина, стоящая перед ним на коленях, вытерла ладонью кровь, сочившуюся из уголка губ. В ее глазах плескалось серо-серебряное безумие.
- Ты отказалась присоединиться ко мне по доброй воле, а значит - должна умереть.
Короткий, отрывистый смешок.
- Как предсказуемо, – губы искривились в пренебрежительной усмешке. – Скажи, тебе известно слово «крестраж»? Уверена, ты даже знаешь, как создавать их…
- А что ты знаешь о них?
- Достаточно, – резко выплюнула, будто бросая перчатку в лицо, – и, если я не вернусь, все мои выкладки отправятся прямо к Дамблдору. Как ты думаешь, сумеет он сделать правильные выводы?
Поединок взглядов, кажущийся бесконечно долгим.
- Какова цена твоего молчания? – на выдохе, признанием поражения.
Знать бы только, в игре или просто в этом раунде?
- Безопасность моей племянницы и моя собственная.
Северус сжал виски, пытаясь собрать мысли воедино. Трудно сказать, чего в этом было больше – безумной дерзости или холодного расчета. На его памяти никто и никогда еще не пытался шантажировать Темного Лорда. По крайней мере о действительно успешных попытках никто и никогда не слышал. Найета улыбалась мягко и чуть устало.
- Разве ты не дала нерушимую клятву не говорить?
- Я не давала нерушимой клятвы не делиться ни с кем своими воспоминаниями, – лукаво-ироничная усмешка, – или делиться книгами из своей библиотеки.
Найета, довольно насвистывая, мыла пиалы, когда сзади раздался приглушенный звук шагов.
- Очаровываешь следующего кандидата в любовники?
Спрашивать «кто» не имело особого смысла. Мастеров, способных незамеченными пройти сквозь защиту дома было немного, а уж самоубийца, способный задать подобный вопрос, водился всего один.
- Разве ты не должен сейчас безвылазно сидеть в Хогвартс?
Лиарол хмыкнул и вполне беззаботно взгромоздился на стол рядом с мойкой.
- Я забыл пару дисков и решил не просить тебя переслать их совой. Похоже, несанкционированных птиц в небе над замком отстреливают.
- Забирай диски и вали отсюда.
- Дара, ну кто он?
Женщина вздохнула, еще раз напомнив себе о бесцеремонном любопытстве Феникса, в наибольшей степени проявляемом как раз по отношению к друзьям.
- Лиар, с чего ты вообще взял, что я кого-то очаровываю?
- Деловых партнеров ты поишь вином. Партнеров по шпионским играм – ромуланским элем. Просто знакомые удостаиваются разве что кофе, – Лиарол усмехнулся. – На этот раз ты заваривала зеленый чай.
- Исходя из этого ты решил…
- Каждый твой роман начинается с приглашения на чашку чая.
- Какая заинтересованность, – мрачно ухмыльнулась она. – Если что, предупреждаю заранее: ты - не в моем вкусе.
- Ты разбиваешь мне сердце.
- Было бы что разбивать. Забирай свои диски и телепортируй отсюда.
- Как негостеприимно с твоей стороны.
Лиарол демонстративно вздохнул, легко спрыгнул со столешницы и отправился прочь из кухни. Мимолетное прикосновение к защитным куполам еще на подходе к дому рассказало ему все, что он хотел узнать. А странное нежелание Найеты назвать имя – дало дополнительную пищу для размышлений. Соколица не имела привычки делать тайну из личности очередного своего любовника. Возможно ли, что Северус Снейп был чем-то большим, нежели очередная игрушка?
Примечание автора: Как можно было заметить, Найета является поклонницей вселенной Стар Трек. В этом эпизоде она вспоминает фильм "Месть Хана". Конкретнее - момент из его окончания, когда близкий друг ГГ жертвует собой, чтобы спасти корабль и его экипаж. «Катра» и «Генезис» - отсылка к фильму «В поисках Спока», из той же вселенной.
«Катра» - душа вулканца, содержащая весь его жизненный опыт. Перед смертью вулканец передает свою катру кому-то из близких родственников и друзей, чтобы тот доставил ее в монастырь пустыни Гола, где она сможет слиться с мириадами разумов ранее умерших.
«Генезис» - планета, на которую отправляется герой фильма «В поисках Спока» за телом своего старого друга.
Господа, я жду отзывов. Чем активние читатели поддерживают автора в его желании закончить этот фик, тем быстрее автор пишет...
Сиреневое пламяКогда-то давно в комментариях меня просили дать чуть более подробное описание кланов. Итак.
Когда окончательно сформировались и оформились кланы сказать трудно. Характерные черты, не только в смысле способностей, но и внешности, являются результатом как долгого и кропотливого евгенического отбора, так и откровенной игры с генотипом. Что представляла собой раса, ныне называющая титанами, доподлинно неизвестно, да и врятли когда-нибудь выяснится.
Всего кланов четыре.
Пантеры - чем-то похожи на лукасовских ситхов. Их стихии - тьма и огонь. Они не отрицают ни одну из страстей, считая их вечными источниками энергии. Ярость, ненависть, гнев, похоть - Пантеры, в отличие от Соколов, не испытывают страха даже перед самыми отвратительными и разрушающими эмоциями, не пытаясь их отринуть, они учатся управлять ими в себе и других. Пантеры, в отличие от Фениксов, никогда не дерутся за такие абстрактные вещи как справедливость. Пожалуй, единственное, что может втянуть их в схватку - угроза кому-то, кого они считают другом. И если, по мнению Пантер, дело того стоит - смело идут в бой и стоят до последнего. Образцом характера, схожего с типичным характером клана пантеры можно считать, например, Беллатрикс Лестранж.
Змеи - тьма и холод. Самый печально известный из всех кланов, иногда называемый кланом вечной ночи. Сильные телепаты, традиционно много сил уделяющие умению обучиться искусству проникать в чужой разум. Поэтому мрак чужих помыслов, известен им, пожалуй, лучше, чем другим кланам. Коварны, непредсказуемы, непостоянны. Врятли существует что-то, перед чем остановится настоящий Змей на пути к своей цели. Манипуляторы, склонны играть наиболее темными и низменными побуждениями объекта, потому что считают это оптимальным путем для достижения цели. Крайне эгоистичны, но только до тех пор, пока это не затрагивает вопрос силы клана. Правда, существует мнение, что подобное единодушие не являлось изначальной чертой, а было искусственно выработано главой клана, госпожой Глеомирес, планомерно уничтожавшей всех, чьи интриги так или иначе ставили под удар репутацию и влияние всего клана и вносили видимую разобщенность в его ряды. Единственный, кстати, клан, управляемый женщиной. Теплые отношения между родственниками в семействе - скорее исключение, чем правило, но это не значит, что Змеи не способны на верность или любовь. Образцами характеров, близких к идеалу клана могут быть Воландеморт и Дамблдор.
Фениксы. Свет и огонь - и этим все сказано. Пылкие, горячие, непостоянные. Не склонны связывать себя никакими обязательствами. В любви - мгновенно загораются, но не менее быстро остывают к предмету своей страсти, и мало кто может похвастаться тем, что удерживал внимание Феникса дольше, чем несколько лет. Прирожденные бойцы, склонные зачастую сначала атаковать неизвестное, а потом думать. Одной из отличительных черт клана являются сильные внутрисемейные связи. Одобрение и поддержка семейства для Феникса - все. И потеря ее - худшее из всех возможных наказаний. Вечные идеалисты, способные идти в бой во имя абстрактной справедливости. Часто говорят, что Фениксам не достает Змеиной проницательности, но не следует забывать, что дети огненного клана - прекрасные эмпаты, обмануть которых практически невозможно.
Соколы - Их стихии - свет и холод. Говорят, что Соколы не способны испытывать эмоции кроме любопытства экспериментатора. Умны, педантичны, хладнокровны. Помешаны на собственной чести, однако клятвы соблюдают, только если они были даны равному. Пожалуй, единственным объединяющим клан соображением является необходимость воспитания потомства в более-менее безопасном месте. Мертвенно-холодное "должен" - слово, которое управляет жизнью каждого из Соколов практически с самого рождения. Ни любви, ни привязанности, ни нежности - только долг - сыновий, супружеский или родительский. Телепаты, хотя этот свой дар используют сравнительно редко, буря чужих мыслей и эмоций вызывает у них отвращение.
И не бойся, и не плачь, я ненадолго умру.
Ибо дух мой много старше, чем сознанье и плоть.
Я — сиреневое пламя, я — струна на ветру.
Я — Господень скоморох, и меня любит Господь.
Башня Rowan, "Сиреневое пламя".
На улице было по-зимнему холодно и падал снег. Из-под защиты галереи Сандра кинула тоскливый взгляд на медленно кружащиеся снежные хлопья.
- Не люблю снег.
- А по-моему, очень красиво. Смотри.
Белла ловко стянула перчатку и вытянула руку, ловя снежинки. Они падали на узкую ладонь, но не таяли, оставаясь лежать на коже причудливыми серебряными звездами.
- Ого… - Сандра восхищенно присвистнула, от ее недовольства не осталось и следа – Что за заклинание?
- Я просто не хочу, чтобы они таяли и все.
- Просто хочешь?
Девочка, как будто не веря, коснулась руки подружки. Кожа была, как ей и положено, теплой. И все же снег не таял.
Белла смущенно улыбнулась и нахмурила брови. Снежинки мгновенно превратились в прозрачные капельки воды.
- Началось после того случая... - Изабелла на мгновение замолчала. - Когда я болела на каникулах.
- А что-нибудь еще получается?
- Пока что нет.
Изабелла вдруг резко развернулась, пристально рассматривая стену.
- Что случилось? – Сандра проследила направление взгляда подруги, но не обнаружила там ничего странного или сколь нибудь подозрительного.
- Не знаю. Честно. Показалось, что за нами кто-то наблюдает.
Лиарол, надежно скрытый невидимостью от смертных глаз, поежился. На долю секунды ему показалось, что еще чуть-чуть и пелена наведенного морока рассеется под пристальным взглядом Изабеллы-Иссет.
Титан еще несколько минут наблюдал за шепчущимися девочками, разочарованно выдохнул, резко крутанулся на каблуках и направился обратно в гостиную факультета.
И ради этого ребенка его сестра пожертвовала жизнью?
Сидя в своем кабинете, Дамблдор сосредоточенно крутил в руках перо и искоса рассматривал думосбор. Директор Хогвартс пребывал в самом мрачном состоянии духа.
Первой причиной было то, что его воспитанник, и, по совместительству, последняя надежда магической Британии, оказался слишком восприимчив к силе Темного Лорда. Ситуация определенно выходила из-под контроля. Начала выходить, как только Поттер признался, что видел все произошедшее в Министерстве глазами змеи. Никогда раньше связь не была столь сильной. Похоже, Северус был прав, и талантов к окклюменции у мальчишки все же не было. Но, по иронии судьбы, наличие или отсутствие способностей на этот раз значения не имело. Защита была вопросом выживания.
Второй – недавно переданное ему Снейпом воспоминание о разговоре с мисс О'Танни. Ответ на вопрос, как же ей удалось спасти жизнь племянницы и свою собственную, оказался на удивление простым и, одновременно, совершенно нетривиальным. Попытка шантажировать Воландеморта была чистой воды безумием. Не меньшим – выдавать, почти открыто, информацию, которая является залогом твоего существования, человеку, в верности которого делу Света сомневается вся магическая Англия. А кое-кто так просто уверен в его всемерной преданности темным силам. Риск? Волнующая кровь игра ва-банк? Или же очень тонкий расчет? Непонятно, кстати, на чем основанный.
Мисс О'Танни, судя по ее биографии, весьма путанной и местами противоречивой, была женщиной нестандартной, но отнюдь не склонной рисковать без веской причины. Маггловские источники по поводу дня ее рождения расходились почти на два года. Знаменитая Хогвартская книга его не зафиксировала вовсе. Дочь военного атташе Великобритании в Советском Союзе, грязнокровка, окончила Дурмштанг, самую зацикленную на чистоте крови магическую школу. И самую известную богатыми темномагическими традициями. Занимается коллекционированием маггловских древностей, и вроде бы имеет какую-то маггловскую ученую степень. Светские сплетни называли ее любовницей Игоря Каркарова. Среди прочего числилось подчеркнутое пренебрежение к приказам Министерства, тесное взаимодействие с магглами, неоднократные обвинения аврората в применении черной магии и хранении опасных артефактов. Ни одно из обвинений доказано не было. Хотя лично у профессора Дамблдора не было причин сомневаться в существовании веских оснований для подозрений.
Итак – умная, расчетливая, талантливая колдунья. Сумевшая не только в кратчайшие сроки найти слабое место Темного Лорда, но и эффективно им воспользоваться. Эта женщина могла бы быть ценным союзником, если бы не была так независима. Но что ее связывает с Северусом? Только ли интересы зельеварения, как убеждал его Снейп?
А в уравнении появился новый объект – крестражи. Настолько значимый для Воландеморта, что он позволил грязнокровке уйти в целости и сохранности, лишь бы информация не попала в чужие руки. Конечно, была вероятность, что все показанное Северусу лишь постановка, обман, затеянный Темным Лордом, чтобы пустить всех по ложному пути. Но к мысли о крестражах Дамблдор пришел и сам, после случая с дневником. Мог ли Лорд знать об этом? Догадываться – мог вполне. Знать наверняка – нет. Своими соображениями директор еще ни с кем не делился. Но - ловушка это или нет - проверить не мешает. И лучше будет, если займется этим пока что Северус - возможно, за домом мисс О'Танни присматривают. Не за чем кому-то еще из Ордена Феникса мелькать там лишний раз.
Они вываливаются на галечный берег одним клубком из развевающихся нижних юбок, и портал мгновенно закрывается за их спинами с неприятным чавканьем потревоженной трясины.
- Похоже, мне стоит сказать спасибо? – светловолосая женщина с усталыми зелеными глазами неуклюже садится, стараясь лишний раз не тревожить правый бок, запрокидывает голову, глядя на пустое небо; голос у нее хриплый и не по-женски низкий.
- Возможно, – ее темноволосая товарка поднимается, отряхивая пышное платье. – а возможно, говорить «спасибо» следует мне. В конце концов, я обязана тебе жизнью.
- Какие счеты между подругами? – последнее слово светловолосая произносит с непередаваемым сарказмом. – Куш, как я понимаю, был не маленький?
- Ничего важного по сравнению с вечностью. И я не знала, что ты одна и нас. Но, во имя Вышних, как ты сумела так замаскироваться?
- Жить захочешь, не так извернешься, – в голосе слышится равнодушие усталости.
- Кем тебе приходится лорд Кайларен?
- Мы принадлежим к одному семейству. Принадлежали, – короткий и злой смешок.
Темноволосая почти безразлично кивает и опускается на землю, зябко поджимая под себя ноги в тонких шелковых чулках. Туфельки потерялись где-то в процессе перелета и желания возвращаться за ними нет никакого - разнесенный в дребезги и наверняка охваченный пламенем дом был последним местом, куда хотелось телепортировать.
- Не вмешайся ты в схватку, ее итог был бы более, чем плачевен, – она ежится и добавляет неожиданно твердо. – Мой клан всегда платит подобные долги.
Светловолосая устало опускает голову, погружаясь в свои размышления, и некоторое время тишину нарушают только далекие, пронзительные крики чаек и шорох набегающих волн. Наконец она решается, и, как будто подводя черту под душевными терзаниями, резким движением откидывает с лица спутанные волосы, открывая уродливую, налитую багровой кровью паутину шрамов на виске.
- Не хочу оставлять недоговоренностей. Я изгнанница. Догадываешься, почему?
Темноволосая напряженно сглатывает и молча кивает, стараясь скрыть невольно проступившие на лице страх и отвращение.
- Ты все еще хочешь стать мне посестрой? – резковатая саркастичность тона говорит о том, что скрыть замешательство не удалось. – Я ведь спасала себя, Даринарес. Мы можем сделать вид, что квиты и разойтись в разные стороны.
- Я буду иметь в виду, – спокойный кивок. – У тебя хватит сил сотворить вино? То, что осталось от моих четок, погибло вместе с домом. А без них…
- После драки? – ироничная усмешка в голосе, и промелькнувшие в глазах теплые искры. – Придется обойтись подручными средствами…
Изабелла МакКормак проснулась, разбуженная шевелением кота, уютно устроившегося на подушке рядом с хозяйкой. Наглый рыжий зверь, ничуть не чувствующий себя виноватым за то, что разбудил хозяйку, надменно мяукнул, сверкнул желтыми глазищами и отправился куда-то по своим делам.
Девочка сморщилась: прерванный сон никогда не удавалось толком досмотреть до конца, и особой надежды, что в эту же ночь приснится еще что-нибудь интересное, не было.
В окно, явно любопытствуя, заглядывала лимонно-желтая, полная луна.
Она взобралась на подоконник в спальне и уютно обняла колени руками. Сны перестали быть мрачно-пугающими, какими были в начале года, и все больше напоминали ей детали из рассыпанной и очень старой мозаики. Из тех, что показывала тетушка, рассказывая о раскопках где-то в Северной Африке. Какие-то кусочки безвозвратно утеряны, часть потеряла цвет, остальные свалены в хаотичную пеструю кучу, которой только предстоит стать завершенным и изящным рисунком. Похоже было, что центром узора была загадочная седоволосая женщина. Точнее, она была главной героиней большинства снов. Вторым персонажем был рыжеволосый мужчина, близкий друг или любовник, или и то и другое – не разберешь. А еще мужчина этот странным образом напоминал друга тетушки, так и не ставшего легендарным - программиста Роберта Скотта. Может – ехидной усмешкой, может – ярчайшей, почти огненной рыжиной волос, спорить с которой по цвету могли разве что шевелюры братьев-близнецов Уизли. Вот теперь появился и третий персонаж. Пока еще непонятная темноволосая женщина с холодными серыми глазами.
Изабелла поежилась - все же сидеть на холодном камне было холодно, и, пожалуй, сыро. Но именно эта холодная сырость давала ощущение почти уюта и странной защищенности, мысли прояснялись и уходила тупая боль под сердцем, которая иногда проявлялась после того случая, когда она упала в обморок прямо на улице.
ВоспоминанияСеверус Снейп почти бегом, не слишком заботясь, что могут подумать, направлялся к директорскому кабинету. Он согласился терпеть Ремуса Люпина и Сириуса Блека, он согласился обучать этого безмозглого идиота окклюменции, но всему же есть разумный предел! Даже его готовности выносить наглые выходки Поттера и его неуемное любопытство.
Дамблдор, как всегда, сидел, разбираясь с целой кипой пергаментов, явно присланных совиной почтой из Министерства. Похоже, министр окончательно решился выжить неугодного директора. Зельевар на секунду почувствовал смущение, оттого, что снова подводит Альбуса из-за совершенно эгоистических мотивов. Правда, одно только воспоминание о произошедшем стерло начисто любые благие порывы.
- Моему терпению конец.
- Добрый вечер, Северус, – директор поднял глаза, и под его пронзительным, усталым взглядом Снейп почувствовал себя неуютно. – Что случилось?
- Ваш обожаемый Поттер ухитрился залезть в Думосбор. Туда, куда ему соваться совсем не следовало.
- Я надеюсь, вы…
- Альбус, - зельевар наклонился вперед, опираясь руками о край директорского письменного стола. – я не сделал с вашим бесценным воспитанником ничего, из того, что мог бы. Но на этом бессмысленная афера с окклюменцией закончена.
- То есть, вы отказываетесь его учить?
- Да.
Он ожидал, что Дамблдор как минимум попытается переубедить его, и заготовил не меньше десятка возражений на традиционные аргументы о долге и необходимости. Даже ради мира во всем мире он не позволит кому попало шляться по его воспоминаниям.
- Ты хорошо подумал, Северус?
- Да, – Снейп справился с нарастающим раздражением, заставляя себя говорить спокойно.
- Тогда, раз уж вы не можете заниматься с Гарри, может, возьметесь за мисс О'Танни? Она, похоже, вам доверяет.
- Вас это настолько удивляет, господин директор? – выдохнул зельевар, пытаясь скрыть удивление от столь резкой смены темы. В эту секунду он, пожалуй, готов был яростно отстаивать странный выбор Найеты. Не так уж много было людей, решившихся добровольно доверить ему свою жизнь, или что-нибудь в этом роде. Если на это не было причин. Хороших, веских причин…
- Нет, Северус. Не удивляет, – Дамблдор вздохнул. – но именно вам она решилась сообщить о крестражах.
«Византийская принцесса…», снова и так некстати вспомнил Снейп. Не та, романтичная и глупая девочка из сказки, которую требуется спасать, и которая будет преданно любить и ждать своего рыцаря. Порфирородная византийка, дочь тысячелетней, давно погибшей державы, приторно сладкая, как отравленное вино… В эту секунду последний кусочек головоломки со звонким щелчком встал на свое место и Северус чуть не рассмеялся, осознав всю красоту интриги. Рассказ о крестражах не был признаком доверия. Мисс О'Танни на десять ходов вперед просчитала партию. Еще тогда, когда подарила ему защищающий от Ленты Амулет. И эта тайна привязывала его к Найете крепче любого нерушимого обета.
- Дело не в доверии, – он скривил губы. – она просто хочет отомстить Темному Лорду.
- Мне нужно чуть больше информации, Северус, – голос Дамблдора прорвался сквозь его мрачноватые размышления. – Похоже, она знает, где находится как минимум часть крестражей. Если…
- Может быть и нет.
- Ты думаешь, что-то меньшее могло заставить Воландеморта отступить?
- Не знаю.
Директор промолчал, только чуть наклонил голову, сверкнув стеклами очков.
- Я постараюсь получить нужную информацию, – Снейп чопорно кивнул и поднялся.
Беседа закончена, новое задание получено.
- Хорошо, – догнал его уже у двери спокойный голос. – может, еще подумаешь о продолжении занятий с Поттером?
- Нет.
Зельевар развернулся на каблуках, позволяя себе мгновенную вспышку ярости, впрочем, разбившуюся о безмятежность дамблдоровской улыбки. Так что оставалось только выйти, на прощание совершенно по-детски посильнее хлопнуть дверью. Первый раунд остался за ним. Но кому как не Снейпу было знать, насколько упорен бывает Дамлдор, если считает что-то принципиально важным.
А встреча с Найетой, может, и не будет столь уж неприятной. В конце концов, она же не будет лезть в его воспоминания.
Так выпьем же еще,
Мой молодой король,
Лихая доля нам отведена
Не счастье, не любовь,
Не жалость и не боль
Одна луна, метель одна,
И вьется впереди Дорога Сна.
Мельница, «Дорога сна».
В одной из давно заброшенных комнат, закрытой от посетителей таким количеством запирающих и отводящих взгляд заклинаний, что даже титану пришлось постараться, взламывая их так, чтобы не насторожить своими действиями весь остальной замок, Феникс сумел обустроить свою берлогу. Ему до боли не хотелось возвращаться в подвальные помещения, где в свое время оборудовала лабораторию Иссет, и где все еще так живо напоминало ему о Змее – ее химическая лаборатория, ее любимые ковры и его воспоминания.
Единственное, что он забрал с собой – это жаровня и внушительный запас ароматических масел и трав. Вообще-то, жаровню он собирался передать Изабелле. Когда-нибудь. Когда он сможет видеть в ней просто девушку, когда из ее улыбки окончательно уйдет горьковато-пряный привкус усмешки титаниды. Когда он сумеет смириться с тем, что Иссетирес уже нет.
Сейчас над углями вился белесоватый дымок, а в воздухе пахло можжевеловой смолой и полынью. Но, наверное, он все же ошибся в соотношении компонентов: плывший по комнате аромат не походил на привычную, утонченно-пряную горечь, любимую Иссет. Неожиданно тяжелый и душный, он дурманил не хуже наркотика, заставляя погрузиться в вязкую полудрему, помогая поверить, что Змея всего лишь перенеслась на одну из дальних Граней, и ему просто потребуется чуть больше времени, чтобы найти ее. Распознать в пестрой толпе по небрежной улыбке, ироничному взгляду, танцующей походке.
Он мог создать иллюзию почти не отличимую от оригинала, научить ее двигаться и говорить. Даже чувствовать, если на то пошло. Утешиться с марионеткой, как часто делали воины его клана. Но это ему все равно бы не помогло. Сейчас он мог только вспоминать.
Их знакомство - она тогда была совсем молодой, только прошедшей посвящение аристократкой правящего семейства. Тонкой, хрупкой. Черные волосы, не сдерживаемые ни заколками, ни лентами. Зеленые глаза – внимательные, полные любопытства. Она тогда была совершенно не похожа на остальных женщин своего семейства, надменных, холодных, наполненных клокочущей ненавистью.
Он помнил ее слабость – когда она без сознания лежала в его замке. Седые пряди на шафраново-желтой ткани простыней, мутные, невидящие глаза. Черные провалы зрачков, холодных и пустых. Он знал, видел несколько раз, что всем остальным средствам восстановления Змеи предпочитают холодный дождь. Совершенно невозможный в сердце пустыни. Феникс все равно устроил бы его, плевать на затраты энергии, если бы она в конце концов не очнулась. Он уже почти назначил крайний срок, когда перестанет подпитывать ее своей энергией и наконец рискнет устроить у себя ливень, с головой выдавая свое убежище и свою тайную гостью.
И ее силу – неявную, неяркую, но такую настоящую и живую, в каждом взгляде и каждом жесте.
Помнил он и день, когда она открыла глаза и попросила воды. Ее шепот был едва слышен, но не от слабости, а как будто она боялась, что ей откажут, и готовилась сделать вид, что никакой просьбы и не было.
И как она впервые вышла во внутренний дворик замка – закутанная в светлый бурнус, тогда он еще не знал, какой из цветов – ее любимый, тонкая, бледная, полупрозрачная. Клок тумана, неизвестно как оказавшийся в пустыне, судьба которого - в считанные мгновенья погибнуть там, где выживает лишь горячее марево миражей. А еще у нее был совершенно безжизненный взгляд. Пустой и холодный. Ни страха, ни боли, ни ненависти, ни малейшей эмоции. Даже любопытства. Ничего. Он успел подумать, что такой взгляд, наверное, и должен быть у настоящей аристократки правящего семейства клана Змеи. Темные провалы зрачков, глубокие, как Бездна, и такие же безжизненно-холодные. И – это он знал из собственного опыта – люди, так смотрящие на мир, обычно долго не живут. Бледное лицо, седые волосы, неуверенно резкие, угловатые движения, в которых не было ничего от той невероятной грации, с которой она танцевала когда-то. Сломанная марионетка, клеить которую взялся человек, до этого никогда не державший в руках кукол.
Была и ее улыбка, первая, кажется, из обращенных к нему, а он глупо и смешно радовался жизни, расплываясь от нежности. Их безумные скачки по пустыне. И ее признание в том, что она ненавидит холод…
Не будь он столь погружен в свои воспоминания, он, конечно, почувствовал бы, как дрожат Линии вокруг мечущейся в кошмарах Изабеллы, к которой приходили воспоминания титаниды, и как она беззвучно плачет во сне. И как глухо кричит кружащийся над замком белый кречет, почувствовавший властный зов своей госпожи, но не способный найти ее.
Переговоры.Совершенное знание реалий маггловского мира открывало гораздо больший простор для выбора места встречи, нежели классическое балансирование между Дырявым котлом, заведением мадам Розмерты и Башкой борова. И все же Тайнирен так и не смог понять, зачем было выбирать сомнительную даже по его меркам дыру в пригородах Эдинбурга. И, попутно, чем же таким важным была занята Найета, что не смогла прибыть лично. И не захотела передать информацию с совой. Или, если уж на то пошло, по электронной почте.
«… мой старый знакомый. Роберт Скотт, хороший программист, кроме всего прочего». Соколица привычно улыбалась и смотрела в глаза, а любая попытка извлечь из ее памяти еще хоть какую-нибудь информацию наталкивалась на сложные конструкции ментальных щитов, со времени последней встречи обросших, похоже, не одним слоем брони. Скоттов в Эдинбурге не меньше, чем Браунов – в Лондоне. Очень, очень хорошо и грамотно выбранный псевдоним. Не подкопаешься и не угадаешь, что же за игрушку собралась подсунуть ему Светлая.
Он до сих пор так и не смог понять, какая же часть информации о Воландеморте была нужна Даринарес, а какая – Иссет. И что собиралась делать с информацией о крестражах его сестра. На этой встрече он надеялся выбить из Найеты обещание нейтралитета. Соколица сейчас была единственной силой, способной удержать непредвиденный фактор в лице одного представителя огненного клана от решительных действий. Гвендолин и Гавейн в относительной безопасности отдыхали где-то в Греции, но никакой уверенности в том, что обезумевший от горя Лиарол не решится вдруг начать кровную месть, ударив по самому уязвимому месту, у Змея не было. В конце концов, в тот злосчастный вечер он сам проверял сознание малолетней соплячки в поисках малейших признаков чужого разума. Его сестра была мертва.
Официантка принесла против ожидания вполне приличное пиво и завлекающе-многозначительно сверкнула глазами. Тайнирен обязательно подыграл бы девушке, если бы его взгляд не был прикован в это мгновение к темному силуэту входящего мужчины. Собранные в небрежный и недлинный хвост волосы, черная зимняя куртка, черные брюки, сумка для ноутбука через плечо. Программист или менеджер младшего звена, судя по выбору забегаловки и отсутствию строгого костюма, пришедший отдохнуть после тяжелого рабочего дня. Вот только двигался он неправильно. Слишком плавно, слишком сглажено, слишком напряженно для человека, пришедшего в бар развеяться. Так двигаются обычно очень, очень тренированные люди.
Мужчина остановился у его столика, игнорируя слабый морок, призванный оградить титана от чужого назойливого внимания и чуть склонил голову в формальном приветствии. Огненно-рыжим отблеском вспыхнула выбившаяся из хвоста прядь. Не знай Змей совершенно точно, к какому клану относится Лиарол, он предположил бы, что встретил кого-то из своих. Видимо, столетия тесного общения с темной аристократкой не прошли даром: идеальная осанка, надменная улыбка и полное отсутствие какого-либо выражения лица.
- Я рад видеть тебя, Ульрих, – Феникс вежливо улыбнулся, приподнимая уголки губ точно на положенный по этикету градус, взгляд его оставался безразлично-холодным.
Вооруженно-настороженный нейтралитет в этой ситуации был, пожалуй, лучшим, на что мог надеяться Тайнирен. Строго говоря, убийство названной сестры, кем бы она ни была, являлось достаточной причиной для начала кровной мести, и Змей ощутимо нервничал. Но надо было как-то налаживать отношения. Титан глубоко вздохнул и сделал свой ход.
- Я не хотел смерти Иссетирес.
Похоже, он угадал. На мгновение на лице Феникса отразилась тяжелая борьба здравого смысла против гордости и ярости, закончившаяся в пользу здравого смысла.
- Даринарес попросила меня передать тебе связанные с Каркаровым материалы.
- Значит, она все же нашла его? – Ульрих напряженно разглядывал лицо собеседника, в надежде угадать, что же тот думает на самом деле. Раньше, он, пожалуй, предпочитал стычки с воинами огненного клана всем остальным. И в бою, и в словесной пикировке они были так порывисто-пылки, так яростны, так открыты для телепатии. Лиарол оказался нетипично змеиным Фениксом, намертво закрытым для любого проникновения извне.
- Не думал, что тебя интересует процесс, – интонация оставалась издевательски вежливой.
- Нет, – Змей улыбнулся, поднимая руки и демонстрируя собеседнику пустые ладони.
- Так в чем тогда проблема? – с холодной вежливостью поинтересовался Феникс, распаковывая ноутбук и отодвигая в сторону бокалы с пивом. Извлек пачку дискет. – Можешь проверить, здесь вся необходимая для отключения защиты информация.
Тайнирен кивнул, не торопясь, впрочем, заняться проверкой. Он вдруг неожиданно для себя заметил, что глаза у Феникса просто светло-карие, без привычного солнечно-золотого сияния.
- Как Изабелла? – вопрос был сродни шагу в пропасть, по крайней мере, сердце точно так же ухнуло вниз, когда Лиарол небрежно встряхнул запястьем с четками.
- Жива.
Змей бросил осторожный взгляд на своего собеседника. Правильным сейчас было бы проверить переданные материалы и исчезнуть. Но, удивляясь собственной наглости, он перегнулся через стол, перехватывая запястье Феникса. Тот удивленно вскинул бровь движением, явно позаимствованным у Иссет, но выдернуть руку не попытался.
- Лиарол, - Тайнирен почти запнулся на личном имени, – я не верю, что Исс могла просить меня убить ее.
- Ты был там.
- Был. Она хотела жить. Феникс, неужели ты не чувствовал, как сильно она хотела жить?
- Только ее боль.
- Если бы она хотела смерти, она бы попросила тебя нанести удар.
Идеальная защита рухнула, выпуская наружу растерянность, чувство потери и ноющую тоску.
-Чего ты хочешь, Тайнирен?
Капитуляция или отход на заранее укрепленные рубежи?
- Понять, что же произошло, – в кои-то веки – святая правда без умолчаний и недоговоренностей. – Если она сумела вывернуться, я очень хочу знать, как.
- Полагаю, не ты один, – в глазах титана мелькнули уже знакомые огненные искорки. Воин, он умел быстро просчитывать вероятности.
Змей кивнул, подтверждая догадку.
- Ты не сможешь защитить смертную девочку от всего клана Змеи одновременно. Даже с помощью Дарины, которая никогда хорошим бойцом не была.
-И?
- У меня достаточно влияния, чтобы прикрыть вас от излишнего внимания.
- Цена?
- Сведения, если сумеешь что-нибудь выяснить, – Змей на секунду запнулся. – И твой нейтралитет. В обмен на мою помощь в случае неожиданных гостей и мой нейтралитет.
Феникс коротко фыркнул и небрежно стряхнул с запястья четки.
- Сведения, если мне удастся что-нибудь понять. И мой нейтралитет. В обмен на твою помощь и твой нейтралитет. Я согласен и даю слово.
- Я согласен и даю слово, – почти одновременно с ним проговорил Тайнирен, скрывая свое удовлетворение столь благополучным исходом. Обещание нейтралитета от Даринарес было бы не столь значимым. Соколица, в конце концов, всегда умела обойти клятву, не нарушая ее.
Снейп принял пиалу, постаравшись не вздрогнуть, когда его руки будто невзначай коснулись тонкие, холодные пальцы. Наверное, этого ненужного прикосновения вполне можно было бы избежать, но он чуть поспешил, Найета чуть опоздала. Пальцы соприкоснулись. Случайность. По крайней мере, он хотел в это верить.
В лакированной шкатулке, на крышке которой извивались в причудливом танце золотые и алые драконы, лежали бесценные свитки, описывавшие китайские ритуалы создания крестражей. Ценность подарка переоценить было трудно.
Вечер был чем-то похож на романтическое свидание. Зеленый чай в полупрозрачных пиалах, терракотовый чайничек, нарочито восточная вышивка на мантии Найеты – кажется, гроздья пурпурной сирени по светлому шелку – создавали странную иллюзию почти тепла и почти доверия. Можно беспечно болтать о пустяках, не взвешивая каждое слово, не гадая, не придется ли кому-нибудь расплатиться жизнью за твою ошибку. И даже, наверное, быть откровенным и надеяться на откровенность в ответ.
- И все же, как получилось что ты, стопроцентная англичанка, не училась в Хогвартс?
- Я училась в Дурмштанге, – женщина спрятала улыбку за пиалой. – Мой отец был атташе при посольстве в СССР. Это была ближайшая школа.
- И это не создало неприятностей для твоего отца? Русские – странный народ.
- Народ как народ, – она пожала плечами. – Я лично им благодарна. У меня первый всплеск стихийной магии случился на приеме в посольстве. Не помню, чего же я так сильно испугалась, что расколотила все стекла в зале, но представление было впечатляющим. Их представители, наш посол, пол усыпан осколками, охрана бегает кругами и ищет диверсантов, и посреди всего этого – очаровательная девочка лет пяти в белом платьице с оборочками. Представляешь, какой мог бы быть скандал, если бы все открылось?
Найета озорно усмехнулась, явно наслаждаясь воспоминаниями.
- Тебя прикрыл их аврорат?
- Баронесса Черкасская тогда была на приеме.
Снейп понимающе кивнул. Фамилия был ему хорошо знакома еще по историям о войне с Гриндевальдом. Сильная волшебница имела репутацию безжалостного и хладнокровного бойца.
- Достойная дама вошла в положение и поднажала на свои связи. Британский МИД закрыл глаза и на Дурмштанг, и на мою подготовку у баронессы. Советские спецслужбы были счастливы не мешать, Ирина Федоровна славилась тяжелым характером. Акцио альбом!
На столе материализовался массивный фолиант, оформленный в лучших традициях средневековых мастеров. С первой же фотографии Северусу бодро помахала ладонью сухощавая дама неопределенного возраста, чем-то неуловимо похожая на профессора МакГонагалл. Правда, профессор трансфигурации никогда не имела привычки ходить в маггловских платьях начала века и с тростью.
Порыв неощутимого ветра всколыхнул ленты на шляпе, русская колдунья недовольно фыркнула, придерживая шляпку рукой.
Снейп лениво пролистывал страницы, замечая для себя неожиданно много фотографий баронессы. Некоторые относились к периоду, который Найета, в силу очевидной молодости, застать не могла. Странный подарок наставницы или плоды поисков по архивам?
- Ее не стало два года назад. Фрейлина последней императрицы, две войны за плечами, Сибирь в промежутке. По сравнению с тамошними местами Азкабан – курорт с пятизвездочным отелем, – в глазах женщины на секунду мелькнула горькая тень, обрывок воспоминания.
Скорее всего, думосбор, решил для себя зельевар. Наверно, баронесса действительно доверяла своей воспитаннице.
- А полученные на восточном фронте ранения, в конце концов, окончательно подкосили ее здоровье.
На последних фотографиях была сидящая в инвалидном кресле высохшая старуха. Впрочем, лицо ее, узкое, с тяжелым орлиным носом, не растеряло своеобразной аристократической красоты. А вот в лице стоявшего за креслом парня определенно было что-то знакомое.
- Игорь Каркаров. Племянник баронессы, если ты не знал, – Найета заметила промелькнувшую на лице зельевара заинтересованность. – Ирина так и не сумела простить его, когда он вдруг встал на сторону Воландеморта. Идиотский юношеский демарш перечеркнул все ее планы. Место директора Дурмштанга было в некотором роде прощальным подарком.
О своих родственниках и связях бывший соратник распространяться не любил. Снейп не без напряжения вспомнил, что Люциус как-то пару раз упоминал о родне Игоря. Кажется, Малфой не то завидовал древним артефактам, не то заранее пытался подобрать невесту наследнику. Зельевар подумал, что никогда толком и не интересовался своими темными соратниками. Светлыми, впрочем, тоже. Ну а Найета… Ей ведь положено знать биографию своего старого друга? Или не только друга?
- Так почему же он не попытался вернуться в свою школу тогда, после турнира? Его место никто не оспаривал.
- Игорь никогда не умел выбирать правильную сторону, – женщина лукаво улыбнулась, и, переворачивая страницу альбома, снова, будто невзначай, коснулась руки Северуса. – Когда стало понятно, что Ирина долго не протянет, он поставил не на ту партию. А ведь я предупреждала. Проживи баронесса чуть подольше, или не начнись заваруха с возрождением Воландеморта, все может, и обошлось бы. А так…
На следующей странице была вполне современная фотография хитро улыбавшегося рыжеволосого мужчины. Следующий любовник?
- Боюсь, Игорь уже мертв, – в ее голосе не было даже намека на сожаление.
- Вы были друзьями, – сумел выдавить из себя зельевар.
- Союзниками, Северус. Всего лишь союзниками, – она усмехнулась. – К тому же, это было давно. Нет смысла постоянно оглядываться назад.
Теперь в ее взгляде не было сентиментальной нежности, скорее раздражение. Конечно, она не имела никакого намерения жить прошлым. И у нее наверняка не было ни невыплаченных долгов, ни невыполненных обязательств. Он вдруг испытал приступ острой зависти к этой благополучной, самоуверенной женщине, так легко умеющей избавляться от всего, оказавшегося вдруг бесполезным.
Это все: томительно-томное чаепитие, приглушенный свет, и сама хозяйка дома, теперь уже не казавшаяся Снейпу льдисто-хрупкой, лукавая и лживая, менявшая любовников как перчатки – было оскорблением памяти Лили. Гриффиндорки до мозга костей. Светлой и чистой, как весенний солнечный луч. Он со щемящей нежностью вспомнил ее улыбку, всплеск рыжих волос на осеннем ветру, нежную зелень глаз.
Северус ощутил почти непреодолимое желание вымыть руки и отряхнуть тот тягучий дурман, которым окутывал его серо-стальной взгляд. Взгляд женщины, осмелившейся шантажировать Воландеморта, обошедшей условия Нерушимого Обета, для которой, по-видимому, не было ничего святого.
- Тебя что-то беспокоит, Северус? – голос, очень мягкий и участливый, в противовес обычным холодным интонациям.
- Ничего.
- Твоим «ничего» можно кипяток в секунду заморозить, – она улыбнулась с неожиданной нежностью.
… Византийская принцесса. Коварна и непредсказуема…
Пальцы вдруг сомкнувшиеся на его запястье были неожиданно теплыми. Мимолетное внимание, почти осязаемо корыстное, было невозможно оттолкнуть. Практически невозможно. Но воспоминания о Лили ограждали его так же надежно, как серебристая лань от дементоров.
- Что тебе надо от меня, Найета?
- Ничего, – она мягко пожала плечами, все еще улыбаясь нежно и чуть лукаво. – Почему ты спросил?
Он выпрямился в кресле, от этого простого движения получая необходимую уверенность. Аккуратно сбросил со своего запястья ее руку.
- Ты никогда ничего не делаешь без выгоды для себя. А у меня нет никакого желания быть марионеткой. Итак, чего ты хочешь?
Наверное, он был слишком занят борьбой с собственными эмоциями, чтобы заметить, как смертельно побледнело ее лицо, а в глазах мелькнуло обиженно-недоуменное выражение, будто от нежданной и незаслуженной пощечины. Но на губах уже заиграла странная, жесткая улыбка, чем-то напоминающая подрагивание хвостика разъяренного скорпиона.
И на мгновение, всего на один миг недопустимой слабости ему вновь захотелось чувствовать на себе ее взгляд, каким он был в начале вечера. Забыть о Дамблдоре, Поттере и Воландеморте и бездумно стать игрушкой в ее руках. Игрушки ведь не чувствуют боли, правда же? Им не знаком постоянный страх ошибки, расплачиваться за которую придется не только тебе.
- Отомстить и ничего больше, – она сделала многозначительную паузу и закончила. – Пока что.
- Чего ты хочешь от меня?
- Ничего из того, что ты не мог бы мне дать, Северус. Сейчас – связь с Дамблдором. Вопрос крестражей я буду обсуждать только с директором Хогвартс.
- Что-нибудь еще?
- Нет. Но предай директору – увижу под своими окнами кого-нибудь из того сброда, коий гордо именует себя Орденом Феникса – и наше сотрудничество закончено.
- Боишься испачкаться?
- Не люблю копаться в отбросах без необходимости, – она презрительно скривила губы. - Не смею больше задерживать.
- Я пришлю сову с ответом директора.
Ей еще хватило сил и выдержки проводить гостя через камин и даже холодно и высокомерно улыбаться. Но как только фигура зельевара исчезла в зеленоватом пламени, она небрежным движением руки заблокировала камин, и устало осела на ковер. Разум захлестывала оглушающая, тяжелая волна боли. Мир перед глазами начал расплываться, теряя четкость очертаний, превращаясь в нагромождение темных, размазанных пятен, как акварельный рисунок, на который выплеснули стакан грязной воды. Титанида почти автоматически потянулась к Линиям, почти надеясь, что это происки кого-то из старых врагов. Увы, рисунок был совершенно четким, без малейших следов чужого вмешательства.
Это просто... Просто... Просто слезы...
Только женщины клана Сокола не плачут, не так ли?
Сжать зубы. Глубоко вздохнуть. Поправить макияж. Светлым аристократкам не пристало показывать, что у них есть эмоции. Им вообще не положено их иметь.
- Дарина, что с тобой? - она слишком поздно почувствовала нежданного гостя, бесцеремонно взломавшего охранные купола.
- Вон. Убью.
Перейти в боевую форму получилось как-то очень быстро и естественно. Она даже успела атаковать, прежде чем первая же оплеуха приблизившегося на критическое расстояние Феникса отшвырнула ее к стене. Жесткие пальцы впились в плечи, прижимая к стене. Воля столкнулась с волей, а сила с силой. Насмешливый взгляд пронзительно-огненных золотых глаз - с испуганным и растерянным - серо-серебрянных.
- Что ты чувствуешь, Соколица? Что?
Наверное, Лиарол кричал. Или нет? Он обычно срывался на приглушенное, почти змеиное шипение, когда бывал по настоящему зол или испуган. Только Найета не слышала ничего. Мир затопила мутная, грязно-серая пелена липкого, холодного тумана. Остались только глаза напротив, и слепая сила, безжалостной, тупой волной продавливающая изящные преплетения щитов-ловушек, настороженных на незаметное проникновение. И еще - вопрос. Вопрос, задавать который вслух, да что там вслух, даже телепатически, строжайше запрещает кодекс вежливости. Потому что это - вторжение в чужую жизнь. Это табу - требовать чужой откровенности. Это невозможно и отвратительно, почти так же отвратительно, как снимать собственную маску, показывая окружающим необузданную стихийную сущность.
Вот только Лиарол никогда не любил играть по правилам.
- Что ты чувствуешь, Соколица? - и - ударом по обнаженным нервам, по напряженным защитным куполам. - Что?
- Я.. - Даринарес почти не слышала собственного голоса, - я...
Темным, обжигающе горячим клубком в груди кипела ярость, минуту назад казавшаяся давно прогоревшей.
Даринарес сползла по стенке и горько, отчаянно зарыдала.
Рядом зазвенели чашки, в воздухе разлился аромат свежезаваренного кофе.
- Дара, Дара… Ну и вляпалась же ты…
- Он будет моим, – Дарина толком не узнавала свой голос, с удивлением замечая в нем холодно-хрипловатые нотки, свойственные больше для Иссет, – его мнение по этому поводу не имеет значения. Кофе, кстати, я не хочу.
- И как ты собираешься этого добиться? – Феникс аккуратно переместил на столик причудливой формы бутылку с изумрудно-зеленой жидкостью.
- У меня есть то, что очень нужно профессору Дамблдору, – улыбка титаниды была откровенно издевательской, – а у него есть безграничное влияние на Снейпа.
Звонкий щелчок пальцами и на столике появился набор рюмок для абсента, необходимые лопаточки и прочая утварь.
- Ты так жаждешь заполучить себе куклу в постель?
- Выбирай выражения, Феникс.
- Да куда уж точнее.
- Ладно, – она прикрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, усилием воли успокаиваясь. - Как прошли переговоры с Тайниреном?
Лиарол был, пожалуй, рад переключить внимание сестры на менее щекотливую тему. Северус Снейп обещал быть той еще головной болью, но лучше, если она слегка остынет. То, что женщина из рассудочно-холодного клана позволила себе такой накал страстей, не могло не настораживать.
- Не совсем так, как предполагалось. Он заявил, что не верит в окончательную смерть Исс.
- Он сам все видел! – Найета раздраженно фыркнула. – Что еще ему надо?
- Нейтралитет в обмен на помощь в случае появления здесь его родственников.
- Нейтралитет Исс, твой нейтралитет… - Соколица недобро прищурилась. – Намеренно выводит из игры сильных бойцов.
- Вот и я удивился. Он и сам боец не из последних, и не в наших интересах затевать драку с неопределенным исходом. Раз уж я не убил его в тех подземельях…
- Жалеешь? – она сочувственно пожала запястье побратима, пытаясь словить его взгляд.
- Нет, пожалуй. Это ничего бы не изменило.
- Он боится, Лиар, – титанида вздохнула, – не за себя. Иссет никогда не нападала первой. Он это прекрасно знал. Обезопаситься от тебя можно было, просто уйдя на другую Грань. Ты связан по рукам и ногам Изабеллой. Я – вообще не боец.
- Итого?
- Есть кто-то, кого он не может оставить. Кто-то, кого он готов защищать до последнего.
- Сомневаюсь, что он решился растить своего ребенка в этом мире.
- Вот и я сомневаюсь. Но всегда ведь можно навести справки.
Даринарес хищно улыбнулась, и Лиарол едва сдержал вздох облегчения. Разгадка странного поведения Тайнирена, да будут благосклонны к нему Вышние за столь своевременную интригу, займет ее достаточно, чтобы отвлечь от Снейпа.
Ну вот так.
Заранее отвечаю - нет, Найета горы свернет (она может), но от своего не откажется.
Как всегда, жду отзывов и комментариев.
Наружное наблюдение В громадной библиотеке Малфой-мэнор царили вечные сумерки и пахло пылью.
- Значит, защита поместья взломана не была? – Воландеморт пытливо всматривался в глаза собеседника.
Исчезновение заложницы из ставки было достаточной причиной для серьезного расследования и возможного пересмотра списка доверенных лиц. Мисс О'Танни и ее племянница были, конечно, не настолько большими сошками, чтобы только ради них затевать серьезную возню, но, во-первых, предательство в рядах и без этого малочисленных сторонников – дело весьма опасное, ну а во-вторых, надо же натаскивать молодежь на агентурно-полевую работу.
- Нет, милорд. Никаких следов.
Аугустус Руквуд, не смотря на добрый десяток лет в Азкабане и связанные с этим проблемы со здоровьем, и рассудком, был профессионалом своего дела.
- Вероятность ошибки?
- Никто чужой на территории мэнора не появлялся, я готов поклясться.
- Кто покидал мэнор?
- Я проверил вызовы по каминной сети и аппарационные купола – никого из посторонних. Хотя за парную аппарацию не поручусь.
- Значит, предательство?
- Как не печально признавать это, милорд. Или мисс О’Танни умеет прятать следы лучше, чем я умею их находить, милорд.
- Ты предлагаешь мне поверить, что магглорожденная может знать о защите крови больше, чем чистокровный волшебник?
- Нет, милорд.
- Хорошо. Ты подозреваешь кого-то конкретного?
- Ульрих Гессен, милорд. Он знал, что произошло, его видели направляющимся к подземельям, и он имел возможность незаметно аппарировать с девочкой из МакНейр-мэнора тем вечером. Кроме того, ни он, ни его семья до сих пор не найдены.
- Остается придумать к этой версии достойный мотив, – Темный Лорд сделал многозначительную паузу. Поспешное бегство Ульриха могло свидетельствовать только о его страхе. И явно не перед своим господином, иначе исчез бы гораздо раньше.
- Известно о его встречах с мисс О’Танни?
- Нет, милорд. Но мы могли только проверить данные службы Летучего Пороха. Судя по ее данным, семейство Гессенов вообще не пользовалось камином. Его дом мы обследовать не можем, он под чарами необнаружения.
- Что дало наблюдение за домом мисс О’Танни?
- Основательно защищен. Ничего из напрямую запрещенного Министерством, но подход к компоновке заклинание очень творческий.
- Еще?
- Через несколько дней после возвращения ее племянницы в Хогвартс в доме побывал Северус Снейп
- Снейп? – Воландеморт позволили себе легкое удивление.
- Его роль в этом деле непонятна. Мисс О'Танни дважды была у него в Хогвартс, в первый раз в начале июля этого года, второй – в октябре. Я проверил данные службы каминной связи. Полагаю также, имеет значение то, что интерес к нему О'Танни начала проявлять сразу после исчезновения Каркарова.
- При чем здесь этот предатель?
- Я слышал, что она была любовницей этого предателя.
- Вот даже как? – Темный Лорд на редкость криво ухмыльнулся. – Хорошо, Аугустус. Продолжай наблюдение за домом. И составь мне как можно более полную биографию этой мисс. Кстати, как наша молодежь? Подлежит обучению?
- Среди них есть талантливые ребята, – Руквуд сдержанно улыбнулся. – Если мне будет позволено заметить, мы для них романтика, мой Лорд. Молодежь падка на все романтически-таинственно-революционное. Посмотреть хотя бы на маггловскую историю…
- Экскурсы оставь молодняку. Представь мне список наиболее отличившихся. Надо устроить им поощрительную аудиенцию.
- Да, мой Лорд.
- Хорошо. Можешь идти.
Руквуд исчез из комнаты бесшумно и практически незаметно, как хорошо вышколенный домовой эльф или опытный диверсант, оставляя господина наедине с его размышлениями.
Воландеморт откинулся на спинку кресла и извлек из рукава мантии давешние опаловые четки. Бусины под пальцами уже не отдавали таким потусторонним холодом, и их было удивительно приятно перебирать. Значило ли это, что загадочный артефакт готов принять нового хозяина? Или заклинание выдыхается, оставляя в его руках красивую, но совершенно бесполезную вещицу?
Аугустус явно подозревал и Снейпа, но без прямых неопровержимых доказательств обвинять его перед лицом Лорда не решался. Двойной шпион, безусловно, слабое место в любой организации, но сомнительно было, чтобы Снейп, по собственному ли почину или по приказу Дамблдора, стал рисковать шкурой ради такой мелкой сошки. В конце концов, на его попечении находился Поттер. Да и старому интригану смерть Изабеллы МакКормак была, пожалуй, выгоднее, чем ее чудесное спасение. Обезумевшую от горя мисс О’Танни легче было бы склонить в нужную сторону.
Не стоило забывать и об уничтоженной Ленте. Лорд прекрасно понимал, что если бы не артефакт, принявший на себя всю силу удара, он наверняка был бы уже мертв. Теперь, когда первый прилив ярости слегка поутих, он все чаще задавался вопросом, как вообще могло случиться нечто подобное. Его попытка прочитать воспоминания девочки вызвали сильнейший магический всплеск. Было что-то, чего она не хотела вспоминать, и магия просто защищала свою обладательницу? Но для произвольно возникших, блоки на воспоминаниях выглядели слишком уж профессионально. И кем все же была та седая женщина из воспоминания, чей образ и был так старательно затерт? Кто-то очень сильный и опытный явно не хотел, чтобы что-то, спрятанное в памяти ребенка вышло на поверхность. Не из-за этого ли мисс О'Танни возится с ребенком, до которого в других обстоятельствах ей наверняка не было бы дела? Не из-за этого ли Ульрих так поспешно вывез свою семью на континент и сбежал сам? Что такое известно этим двоим, о чем он сам не имеет понятия?
Найета сидела на диване, зябко поджав под себя ноги, глубоко утонув в россыпях пестрых, расшитых шелком подушек, и меланхолично посасывала мундштук длинной японской трубки. Теперь оставалось ждать, пока Лиарол не проверит свои и ее догадки касательно семьи Тайнирена.
Она почти не удивилась тому, что никто в министерстве толком не помнил ни сына мистера Гессена, ни его жены. Да и тот факт, что после похищения Иссет он спешно отправил их на отдых в Европу говорил сам за себя. Возможно, ей следовало самой заняться препарированием промытых мозгов, не сваливая все на Лиарола. Но именно сейчас его было совершенно необходимо отвлечь от мыслей об Исс. Порывистый и импульсивный Феникс не любил и не умел ждать – как раз то единственное, что оставалось в сложившейся ситуации. И, пожалуй, все же не стоило оставлять его слишком долго наедине с Изабеллой. В глубине души Найета подозревала, что он до сих пор упрямо ищет малейшие признаки того, что в девочке осталось хоть что-то от женщины, которую он давно и преданно любил. Не то, чтобы Соколица особенно боялась того, что Феникс перенесет свою верность с Иссет на Беллу, век смертных не долог, но все же это было бы … неправильным. Лиарол принадлежал Иссетирес и только ей одной.
Сомнения Ульриха только подтвердили подозрения самой Даринарес. Возможно, знай она Иссетирес чуть похуже, то и сама бы поверила в самоубийство истерзанной болью и приближающимся безумием женщины. Но ее сомнения были бездоказательны, и основывались на нескольких сотнях лет дружбы. Ульрих торговался. Значит, знал наверняка. Но что и откуда?
Найета стиснула тонкий мундштук. Ни она, ни Лиарол так и не смогли найти четки Иссет. В тот вечер Тайнирен был первым, кто вошел в камеру Изабеллы. Если четки у него, он легко может определить, жива ли их истинная хозяйка. Но почему же он, в противовес прямому приказу главы семейства и главы клана, вместо того, чтобы уничтожить, наконец, изгнанницу, покрывает ее? Почему он не нанес удар сразу, как только увидел, в каком состоянии находится Исс? Почему позвал Лиарола и почти что самоустранился? Логичным выглядел единственный ответ – лорд Тайнирен возжаждал трона и теперь ищет союзников. Соколица удовлетворенно и неприятно усмехнулась. Змей просто обречен стать очень, очень сговорчивым, если не хочет потерять свою хитроумную голову.
Женщина выбила из трубки пепел и быстрыми, сноровистыми движениями набила ее вновь. Бессмертная, работающая с Линиями, она знала сотни способов мгновенно войти в транс, начиная от созерцательно-медитативного, необходимого для вдумчивого поиска или создания масштабных защитных куполов, кончая огненным боевым безумием. Последнему ее учил когда-то Феникс. В те полумифические времена, когда еще надеялся сделать из своей нежданной-негаданной младшей сестры более-менее приличного бойца, способного хотя бы продержаться до прибытия помощи. Но способов просто расслабиться и отпустить привычный контроль над мыслями у нее было не так уж много. Запах табака успокаивал и обострял способности к многостороннему анализу ситуации, почти так же, как ароматические травы Иссет. А еще в такие моменты она почти понимала людей.
Небрежным движением руки титанида подтянула к себе круглое бронзовое зеркало, напряженно вглядываясь в свое отражение, придирчиво изучая черты лица.
Найета никогда не призналась бы даже себе, но она пребывала в сильнейшей растерянности. Поведение Снейпа выходило за рамки всего, с чем она когда-либо имела дело. Все же начиналось вполне хорошо и мирно.
Их тихие посиделки были ему приятны. Она чувствовала. Может, Северус не находит ее привлекательной? Как же это говорят… Не в его стиле? Что ж, Найета была достаточно честна, чтобы признавать – она далеко не идеал красоты. Иллюзия могла бы поправить дело, но это было бы признанием полнейшего и безоговорочного поражения, ее неспособности своими силами удержать понравившегося мужчину.
Или она кажется Северусу слишком умной и самостоятельной? Соколица слышала, что некоторым мужчинам нравятся инфантильные, милые дурочки. Однако, судя по Лили Поттер, которая, возможно, была наивной и милой, но уж никак не дурой, проблема была не в демонстрируемом уровне интеллекта.
Женщина глубоко затянулась, крепко стискивая зубами мундштук, не замечая, что табак давно перегорел.
Пожалуй, впервые она серьезно пожалела, что не сканировала сознание собеседника. Было бы легче догадаться, в какой же момент все пошло наперекосяк. Практически полное отсутствие эмпатических способностей делало телепатию необходимой при общении с несдержанными и непредсказуемыми смертными. Конечно, кое-что за столетия практики она научилась чувствовать сама, кое-чему ее научил Лиарол, но до сих пор эти навыки были не особенно нужны. Зачем создавать себе лишние трудности, играя по чужим правилам, когда можно так легко устанавливать свои?
… Марионетка.
В конце концов, что еще он мог предположить, зная ее репутацию? Она много лет проворачивала плохо пахнущие дела через любовников. Волю человека, побывавшего с тобой в одной постели сломить легче. Это даже у смертных получается, что уж говорить про титаниду-телепата?
Кукла в постель, наложник… Пожалуй, она могла почти без проблем получить его тело. У нее есть что предложить и Дамблдору и Воландеморту. Фактически, нет такой заинтересованной в деле стороны, которой ей было бы нечего предложить. За исключением самого Снейпа. Но разве существовало то, что она бы не бросила к его ногам?
Линии царапин на старом зеркале становились ярче и рельефнее, пока наконец из темной глубины полированной бронзы не проступил женский силуэт в пышном платье китайской императрицы. Титанида наклонила голову к плечу, отстраненно размышляя, с каких это пор табак начал действовать на нее как галлюциноген. Если так, то она, пожалуй, хотела бы увидеть что-нибудь чуть более приятное. Например, Северуса. Увы, воображение неизменно подсовывало образы старых противников.
Титанида смерила нежданную зазеркальную гостью тяжелым, неприязненным взглядом.
- Убирайся.
Женщина в зеркале встрепенулась, делая шаг вперед и касаясь кончиками пальцев прозрачной преграды, разделявшей реальности.
- Как негостеприимно… Зачем тогда было звать?
- Я не звала тебя.
- Но есть нечто, знать что ты желаешь настолько, что готова заплатить любую цену, – женщина улыбнулась.
- Что произошло с моей сестрой? – без особой надежды получить ответ. Да и что может китайская ведьма и наложница давно умершего императора знать о бессмертных?
Видение чуть качнуло головой и Соколице показалось, что она вполне явственно различила легкий перезвон подвесок, украшавших вычурную прическу.
- Знать это хочет твой разум. Не сердце.
Титанида на миг прикрыла глаза и сделала глубокий, успокаивающий вдох. В крепости своих щитов она была уверена. Тогда откуда? Или она забылась настолько, что ее может читать первый попавшийся?
- Почему он не хочет остаться со мной? Я бы бросила весь мир к его ногам. Я могу.
- Можешь, – равнодушно откликнулась гостья, – но это не имеет значения.
- А что имеет? – с жадным, ревнивым любопытством отвергнутой любовницы.
- То, милочка, что он еще жив, – фигура в зеркале противно хихикнула, – а ты – давно уже нет.
- Исчезни, – в голосе Найеты слышалась обреченная усталость.
- Мертва, мертва. Ты, я, все вокруг, – женщина небрежно взмахнула широким рукавом халата .– Твой дом не слишком отличается от могил, которые ты с такой жадностью грабишь.
- Я убила тебя, Ляо Шин Фей, – в голосе титаниды явственно прозвенела угроза.
- Как можно убить того, чьи кости столетия назад истлели в могиле?
- Действительно, как можно? – Соколица вдруг насмешливо фыркнула и небрежно-размашистым жестом махнула четками. – Тогда спускайся ко мне, лисица.
Китаянка тоненько и манерно захихикала, взмахнула широкими рукавами, прикрывая лицо, и шагнула вперед, за пределы литой оправы. Комната тут же наполнилась звуками: шуршанием и шелестом пышных шелковых одежд, перезвоном длинных нефритовых сережек и подвесок и мелким, дробным стуком каблучков. Тусклое отражение в темной бронзе не передавало всей яркости и причудливой пестроты одежд, и Найета с любопытством разглядывала свою гостью. Лицо ее было густо набелено и похоже на фарфоровую маску, волосы уложены в сложную башню, украшенную шпильками с яркими, вычурными наконечниками, по халату ползли, причудливо извиваясь, золотые и изумрудные драконы. А еще торчал из-под слоев одежды, предательски подрагивая, такой неуместный во всем этом зелено-золотом великолепии кончик рыжего лисьего хвоста.
- Может, скажешь тогда, почему свидание закончилось так плачевно? Я не нравлюсь ему?
Китаянка опустила на стол крохотную фарфоровую пиалу с чаем и, чуть склонив голову, внимательно посмотрела в глаза бессмертной.
- Ты приворожить его пыталась… - ехидный смешок. – Вот он и рванулся.
- Пыталась бы – давно был бы моим.
- Хоть мне-то не лги, – зазеркальная лисица снова хихикнула и погрозила титаниде тонким пальцем с длинным позолоченным чехольчиком-наперстком, – я зеркало. Мне все видно.
- Чего ты хочешь? – с нетерпеливо-раздраженными нотками.
Найета нетерпеливо выбила из трубки пепел прямо на столешницу, не утруждая себя поисками чего-либо более подходящего, чем лакированная деревянная мозаика, и потянулась за новой порцией табака.
- Первый, кто почуял, – Ляо улыбнулась, будто и не замечая злобы в вопросе собеседницы - Умный, гордый, злой. Сильный. Твой рыжий-то так до сих пор и не понял, хотя тоже не дурак. Верит он тебе, как себе верит…
- Кто?
- Дружок твой рыжий. Назвала бы внучком, да он мне в прадеды годится…
- Ты о Лиароле? О Фениксе?
- Фэнхуан? – лисица трескуче рассмеялась - Да, подходящее имя. Огненное. Живое. И что он в тебе нашел?
- Он мой брат! – бессмертная вскрикнула чуть резче и отчаянней, чем следовало бы. Мысль о том, что тепло Лиарола могло быть всего лишь последствием ее ментального давления, причиняла боль. Так же, как и мысль о вине перед Исс. Видят Вышние, она никогда не хотела отнять возлюбленного у сестры. Феникс принадлежал Иссетирес, и это было просто и естественно, как восход солнца.
- Разве нельзя любить брата? – китаянка вновь встряхнула головой, разбавляя тягуче-напряженную тишину легкомысленным звоном украшений, – Он смог бы дать тебе куда больше, чем другие.
- Этого – нельзя.
- Как сложно, – пестрые чехольчики-наперстки чуть звякнули, когда лисица соединила пальцы, – Что ты знаешь о любви, Светлая?
- А что я должна о ней знать?
- Истина, облеченная в слова, становится ложью.
Найета фыркнула, уловив в уклончивом ответе понятное и корыстное желание начать торг и даже почти обрадовалась. События возвращались в нормальное, легко прогнозируемое русло.
- Чего ты хочешь?
Ляо тяжело вздохнула и укоризненно покачала головой.
- Вот! – худенький пальчик обличительно уперся в грудь титаниды, – А что от тебя нужно Фейхуану?
Найета, удивленная неоправданно резкой сменой темы недоуменно подняла бровь. Какое отношение ко всему этому имеет Феникс? Или это такой восточно-уклончивый способ назначить свою цену? Астрономически высокую, надо сказать.
- То же, что и мне от него. Мы союзники.
- Просто союзники?
- Побратимы. Обещание вечного союзничества. Это максимум из того, что я могу пообещать тебе.
Китаянка кивнула, будто и не ожидала ничего другого и подчеркнуто старательно переключила свое внимание на пиалу с остывшим чаем.
- У вас, западных варваров, все так запутано. Ты готова напиться, как наложница, лишь бы не потерять лицо перед теми, кому ты безразлична.
Бессмертная окинула собеседницу внимательным взглядом. Ее не оставляло подозрение, что над ней издеваются. Увы, в мыслях лисицы была вязкая пустота, чуть разбавленная удовольствием от чая. Белая маска лица не отражала ровным счетом ничего.
- Ты знаешь, чего ты хочешь, но понятия не имеешь, как оно может выглядеть, и никогда не узнаешь, даже если оно постучится в твою дверь и назовет свое имя.
- Я не понимаю.
- Значит, – женщина легко улыбнулась, – это будет твоим домашним заданием.
Она ловким движением вытащила из прически одну из шпилек, больше похожую на трехгранный стилет, потянулась вперед и небрежно воткнула ее в ворот мантии Найеты.
- Додумаешься – зови.
- Что тебе надо, лисица? – поинтересовалась титанида тоном, предполагающим немедленный, точный и однозначный ответ, и небрежно-угрожающе перекинула четки с запястья в ладонь.
Китаянка улыбнулась чуть лукавой и уклончивой улыбкой, будто срисованной со старинной гравюры.
- Ты мертва, а я все еще хочу жить. Кстати, для западной варварки ты неплохо завариваешь чай.
Бровь Соколицы стремительно взлетела вверх. Лисица хихикнула и взмахнула рукавами, исчезая в вихре взметнувшегося шелка. Титанида могла бы, конечно, остановить ее и попытаться вырвать нужные сведения. Если бы знала, какие из сведений – нужные.
Найета покрутила в пальцах оставленную ей шпильку. Почти обычный артефакт, она в свое время и сама делал похожие. Достаточно отломить узорное навершие, и хозяйка почувствует зов, а воткнутое в землю острие будет достаточным маячком для аппарации. И она почти не удивилась тому, что металл был покрыт тонким слоем контактного яда. Госпожа Ляо хочет игры? Так и бессмертная не против.
Вот теперь - бечено. И автору все же было бы приятно узнать мнение читателей...
ИнтригиГлаву отбетили, и, как я обещала, как только так сразу...
И громадное спасибо моей бете, вылавливающей мои косяки и сбежавшие запятые. :)
Видишь, разносится гулкое эхо,
Ведьму готовят к венцу.
Но я скажу ей: «Примерь-ка доспехи,
Платье тебе не к лицу».
Флер, «Синие тени».
Флотилия из почти трех десятков ладей скользила по волнам северного моря. Ободренные попутным ветром и установившейся хорошей погодой мореходы поставили пестро выкрашенные полотнища парусов, втянули весла и теперь отдыхали, разморенные не по-северному жарким полуденным солнцем. Настолько, конечно, насколько можно отдохнуть и расслабиться в открытом море.
Высокий, светловолосый мужчина с длинной, окладистой бородой пробирался через ряды скамей на нос, где стояла, держась одной рукой за форштевень, невысокая темноволосая женщина в синем платье. Она была, пожалуй, миловидна, и как-то странно не похожа на остальных мореходов – тяжелых, коренастых, огненно-рыжих.
- Амхэйргин! – она обернулась. – Что…
И смешно фыркнула, жмурясь и вытирая лицо от соленых брызг – ладья зарылась носом в волну.
- Моя жена мертва, - мужчина хрипло пробормотал ей на ухо, властно обнимая за талию, притягивая к себе, – теперь ты будешь моей?
- Не слишком ли рано ты забыл ту, кто родила тебе сына?
- Никто ничего не скажет, – взгляд друида казался мутным не только от усталости долгого путешествия, но и от непонятной злой тоски по несбыточному, мелькавшей в глубине глаз. – Им не одолеть без меня волшебников Туатха де Данаан. Я сделал, как ты требовала. Не служанкой, не наложницей, женой и госпожой поведу тебя в мой новый дом, свободной женщиной, матерью моих сыновей…
Он говорил хрипло, захлебываясь словами и явно не опасаясь, что кто-то может услышать. Его любовница задумчиво теребила нитку лазуритовых бусин, обмотанных вокруг запястья.
- Я буду с тобой, Амхэйргин, - женщина положила тонкую, бледную руку на широкую ладонь мужчины. – Я буду с тобой, когда ты сразишь магов дану.
Друид еще успел удивиться тому, что рука была совершенно ледяной, но в следующую секунду холод охватил все его тело, прокатился мертвящей волной, и схлынул так же быстро и внезапно, как появился.
- Я буду с тобой, – теперь в голосе женщины слышалась насмешка, – обещаю.
Сандра заглянула в спальню за книгами, но, заметив плотно задернутые шторы на кровати Изабеллы, вздохнула. Похоже, та снова впала в непонятную хандру. В начале года приступы можно было отследить по тому, что Белла забиралась на подоконник и начинала тискать своего кота. Позже зверюга, окончательно освоившаяся в замке, стал все чаще пропадать, и девочка просто сидела на кровати, задвинув плотный полог и устремив невидящий взгляд в одну точку.
Подругу надо было спасать, и, с истинно гриффиндорской решительностью Сандра отодвинула тяжелую занавесь и юркнула внутрь.
Изабелла оглянулась, отвлекаясь от рассматривания фотоальбома.
- Они не двигаются? - Сандра через плечо заглянула на снимок, который так пристально разглядывала подруга.
- Это маггловские фото, они никогда не двигаются, - Белла осторожно погладила глянцевую поверхность. - Узнаешь, кто здесь изображен?
- Ну ты. А что это за дурацкий бумажный колпак?
- Мне исполнилось десять лет. Не замечаешь ничего странного?
- Нет, - Сандра всмотрелась в фото, с ее точки зрения, то, что изображение не двигалось, уже было странным. - А что?
- У девочки карие глаза.
- И?
- У меня – зеленые. Но она - это я.
- А может...
- Не может. Цвет глаз не меняется в одиннадцать лет.
Сандра задумалась и даже почесала в затылке, пытаясь разобраться в загадке. Она не слишком доверяла маггловской технике. Мало ли, как она способна переврать изображение. Так что все опасения подруги вполне могли быть выдуманными. Пришедший в голову выход был вполне очевидным.
- Нам следует спросить совета у преподавателей, – декан, конечно, разрешит все вопросы.
- Нет. Это касается только меня, - Изабелла пристально посмотрела на подругу, - этого никто не заметил. Никто. Даже я сама увидела только сейчас.
- Но, в конце концов...
- Если бы я не начала просматривать этот альбом... Сандра, мне в голову не приходило, что что-то изменилось. Называется смотреть, но не видеть.
Столь активное и немотивированное нежелание подруги просить помощи даже настораживало. После всего случившегося она не доверяет взрослым? Но это же глупо.
- Надо рассказать преподавателям или хотя бы тете написать.
- А что они скажут? Как воспитатели в приюте? - Изабелла закусила губу. - Что это все шок, последствия травмы и все такое? Им про снег рассказать? Или про сны? - Но нельзя же просто сидеть и ждать.
- Можно, – Белла ухмыльнулась. – Чем меньше взрослые знают, тем крепче они спят. А наш святой долг охранять их сон.
Северусу совершенно не хотелось рассказывать кому-либо о беседе с мисс О'Танни. Сейчас, обдумав и разобрав по шагам все произошедшее, он склонялся к тому, что где-то допустил ошибку и, возможно, Найета действительно не пыталась купить его. Но Дамблдора живо интересовала полученная информация и поневоле пришлось делиться и кое-какими прочими подробностями.
Директор, выслушивая своего бессменного шпиона, хмурился и теребил бороду.
Из слов Снейпа очевидно становилось одно – женщина определенно заинтересована в профессоре зельеварения. Бывший Пожиратель, слизеринец, неизвестно какими путями прибившийся к Светлой стороне, несомненно, производил впечатление человека, умеющего выбрать сильного союзника, достаточно умного и изворотливого, чтобы выжить в заведомо безнадежных ситуациях. Учитывая репутацию мисс О'Танни, это было тревожным признаком.
То, что Найета оказалась ученицей ныне покойной баронессы Черкасской, тоже было не слишком-то хорошей новостью. Признанную главу советского магического сообщества Дамблдор помнил. Наверное, даже лучше, чем хотелось бы. Впервые они встретились на балу в честь победы над Гриндевальдом, она единственная из всех была не в традиционной мантии, а в какой-то невнятной, и даже, кажется, латаной-перелатаной магловской военной форме. Образ вполне гармонично дополняла палочка, заткнутая за голенище сапога и потертая кобура на бедре. Старая аристократия из уважения к титулу и древности рода старалась не замечать нарушений этикета. Знал он и то, что баронесса люто ненавидит британское министерство магии и, заодно, всех прочих европейских магов. Конечно, нет худа без добра, во многом благодаря этой неприязни Воландеморт, попытавшийся начать активную вербовку сторонников в Дурмштанге и на прочих, контролируемых советскими магами территориях, убрался оттуда несолоно хлебавши. Хотя ему и удалось привлечь на свою сторону племянника грозной баронессы.
Преемник леди Черкасской пока что придерживался политики невмешательства, но в своем летнем путешествии Хагрид сталкивался с почти что открытой неприязнью. Магическое сообщество Востока лихорадило, и, хотя вопрос чистокровности традиционно решался русскими в пользу «был бы человек хороший», поток недовольных переменами вполне могут отправить спускать пар на ближайшую войну. Множество опытных специалистов, ранее занятых удержанием так называемого Железного Занавеса, остались не у дел. Сторожевые псы Империи были в ярости и не скрывали желания поквитаться с благополучным Западом. Можно было, конечно, попытаться перекупить хотя бы часть, но это, во-первых, требовало основательных вложений и тесных личных связей с русскими, а, во-вторых, было крайне непопулярным политически шагом, необходимость которого будет крайне трудно объяснить даже Ордену.
Отказ мисс О'Танни вести переговоры с кем-либо, кроме самого Дамблдора, был вполне ожидаем, хотя тоже не относился к числу приятных новостей. Но эта проблема, по крайней мере, была вполне решаема.
- Что еще, Северус? – директор вздохнул и приготовился к дальнейшим сюрпризам.
- Ульрих Гессен исчез. Лорд приказал найти его живым или мертвым.
- Гессен? Он-то здесь при чем?
Ульрих Гессен не казался ключевой или даже сколь-нибудь значимой фигурой. Обывательски небогатая на события биография. Полукровка, закончил Когтевран, пусть и не с лучшими баллами на выпуске, но и не в последних рядах. Позже работал в отделе по созданию приемлемых объяснений для магглов. В рядах последователей Воландеморта замечен не был, хотя и был дружен с Регулусом Блеком. Не без честолюбия – женился на чистокровной. Правда, чистокровность была единственным достоинством Гвендолин Гессен, в девичестве – Принс, женщины, от которой отказалось ее семейство. В остальном - очень милый, старательный и совершенно обыкновенный мальчик. В отличие от той же мисс О'Танни. По всем канонам мальчик должен был бы спокойно сидеть дома и до последнего верить словам Министра.
- Помните, я говорил о Ленте Атиллы?
Дамблдор кивнул.
- Судя по всему, заставить ее работать так и не удалось, и Гессен спасался от возможного гнева Лорда.
Северус не был уверен в своих выводах, но ничего более правдоподобного предположить не мог. В тот вечер в поместье МакНейров, где Гессена видели в последний раз, произошло очень много странных вещей.
О том, что в последнее время Темный Лорд очень заинтересовался всевозможными упоминаниями о магических четках, Снейп решил пока что умолчать. Из достоверных источников у него были только жалобы Люциуса Малфоя на набеги в библиотеку и перепуганных эльфов.
Четки постоянно носил обернутыми вокруг запястья Ульрих Гессен. Курса с пятого. Северус еще помнил ходившие тогда по школе слушки, что тот пытался покончить с собой на фоне неразделенной и запретной любви к какой-то смазливой маггле. Четки носил и его сын, очень уравновешенный мальчик, не склонный к показушным или необдуманным действиям.
Четки были у Изабеллы. Тоже, вроде бы, пытавшейся совершить самоубийство. Четки, наконец, были у Найеты. Правда, в официальной биографии мисс О'Танни суицидальных мотивов вроде не было, но это ровным счетом ничего не значило. Про знакомство и ученичество у баронессы Черкасской там тоже ничего не упоминалось.
Это могло иметь значение, это могло не иметь значения, но, по мнению Северуса, случайных совпадений было многовато.
Наличие в обыденном миропорядке чего-то вопиюще неправильного Феникс ощутил еще за квартал от дома Дарины. Мгновенная волна эмпатического сканирования прокатилась по окрестностям, Лиарол отрывисто выругался и исчез под маскировочным мороком. Иллюзии никогда ему особенно не удавались, но сейчас надо было проверить одно подозрение, мало-помалу перераставшее в абсолютную уверенность.
Найета сидела перед камином, по-турецки скрестив ноги, и внимательно слушала старую знакомую. Лично встретиться так и не удалось: после неприятностей с племянницей, хотя и успешно скрытых от широкой обывательской общественности, но ставших вполне известными в узких кругах, археологом плотно заинтересовался аврорат. Специалисты, потратившие долгие годы на освоение разных аспектов темной магии и чудом не выловленные ни мракоборцами, ни пожирателями, предпочитали лишний раз не вступать в прямые контакты с засветившимися. Во избежание. Даже эта консультация стоила Соколице изрядной суммы в галеонах и бессчетных нервов, но вмешательство Дану было достойным поводом для возобновления старых связей.
- Ищи среди старых кельтских семейств, – колдунья, нестарая еще женщина с убранными в конский хвост волосами и неприятным, чересчур пристальным взглядом, в котором мерещились безумные искорки, потерла подбородок. – Гриффинлды. Прюэтты, обрати особое внимание, очень опасная семейка. МакКинноны, МакГонагаллы. Могли бы Принсы, но Гвендолин, последняя из женщин семейства по прямой линии, изгнана из семьи. Руквуды, но там в роду не осталось женщин. Еще МакНейры, долгая память, старый род.
- МакНейры?
- А с ними ты что не поделила? – всполохи зеленоватого пламени делали лицо волшебницы похожим на демоническую маску.
- Лучше скажи, что теперь делать?
- Писать завещание. Можешь отомстить напоследок. Можно еще попытаться напрямую сразиться с Дану, но победить не удавалось никому после Амхэйргина.
- А как же святой Патрик?
- А ты в это веришь?
- В те времена среди монахов было немало сильных магов. Можно выяснить конкретно, какое из семейств сделало мне такой милый подарок?
- Попытаться без всякой гарантии результата. На Альбан Эилер. С чуть большей вероятностью – на Белтейн. Если доживешь. Имболк мы уже пропустили.
- Тогда начнем с равноденствия. Нужно что-нибудь доставать к ритуалу?
- Пятьсот галеонов. Необходимые артефакты у меня есть. Список зелий пришлю позже.
Найета просто кивнула, наблюдая за гаснущим пламенем. Ей надо было хорошо подумать. Ритуалы отпевания дану – не та сила, к которой обращаются без желания уничтожить противника. Кто-то из старых врагов решил, наконец, поквитаться с зарвавшейся грязнокровкой? Приспешники Воландеморта решились для острастки убить проигнорировавшую приказ их повелителя? МакНейры были, пожалуй, наиболее очевидными кандидатами, имелись и возможность, и повод. Но Воладнеморт приказал доставить ее к себе живой и здоровой, иначе зачем нужно было похищать Изабеллу? Или кому-то стало известно об экспериментах русских по искусственному усилению потенциала магов и Лорд решил, что Белла как раз результат такого эксперимента? Поэтому и пытался так настойчиво влезть в воспоминания девочки? Это могло быть чреватым очень, очень большими проблемами. Или Тайнирен решил таким образом обойти клятву, нарушая обещанный нейтралитет?
- Слово «наружка» тебе что-нибудь говорит? – голос Лиарола был подчеркнуто спокойным, и как-то по-особенному ласковым.
Найета обернулась, наблюдая, как материализовавшийся в центре комнаты Феникс небрежно свалил на ковер мужчину в серой мантии. Соколица хмыкнула. Она, конечно, давно ожидала чего-то подобного, но, пожалуй, не от магов.
- На чем он прокололся?
- Взял обитателей дома напротив под Империо. Идиот.
- Ну почему же… - археолог присела на корточки рядом с незадачливым шпионом, внимательно рассматривая его лицо, – я, например, ничего не почувствовала…
- Ты не эмпат, – Феникс сел рядом, успокаивающе погладил ее по плечу. – Ты и не обязана была. Обосновался, кстати сказать, почти по маггловски. Оптика хорошая, даже завидно.
- Значит, почти по-маггловски? – Найета потерла кончиком пальца складочку между бровями. – Интересно, кто же это у нас такой сообразительный, мерзавец?
- А вот телепат у нас ты, – Лиарол подмигнул рассерженно зашипевшей женщине и упруго поднялся. – А я пока пойду варить кофе. Или чай?
- Достань стаканы для эля, – Соколица уже оглаживала кончиками пальцев виски своей жертвы, – А я пока займусь подготовкой к введению Лорда в максимальное удивление.
Чужая память.Понимание без слов как предутренний сон
Отраженный в стоячей воде.
Что тебе это даст, если память о нас
Не хранится в сердцах у людей?
Хельга Эн Кенти, «Круги на воде».
Темный Лорд отложил в сторону массивный том, посвященный созданию защитных артефактов, и устало потер лицо ладонями. Маги прошлого умели прятать суть за нагромождением красивых и совершенно бессмысленных оборотов, совершенно не заботясь о том, каково будет дальним потомкам разбираться в хитросплетении иносказаний. В любом случае, природу связи с Поттером ничто из прочитанного пока что до конца не поясняло. Большая часть авторов считала необходимым и достаточным условием для возникновения спонтанной телепатической связи близкое родство. Кое-кто упоминал о многолетнем ученичестве в области высших темных искусств. Обе версии, по вполне понятным причинам, не очень-то подходили. Оставалось пророчество и Связь Судьбы. Увы, о последнем, кроме словосочетания с заглавных букв, никто и ничего не писал. Не то в свое время это считалось очевидным и недостойным упоминания, не то, что более вероятно, древние маги и сами не понимали причины и механизмы возникновения подобных уз. Или нужные книги все же попали под одну из бездумных аврорских чисток и были уничтожены.
Робкий стук в дверь заставил мужчину обернуться и раздраженно рявкнуть на нежданного визитера. Похоже, его приступы раздражительности окончательно запугали всех домовых эльфов, так что общение с Лордом возложили на ближний круг.
- Ваш чай, милорд, – Беллатрикс с серебряным подносом, на котором были расставлены чайные принадлежности, бесшумно просочилась в комнату.
- Спасибо.
Женщина поставила свою ношу на стол, споро приготовила чай со сливками и почтительно замерла, явно ожидая дальнейших приказаний. Воландеморт ухмыльнулся самыми уголками губ. Старые соратники обхаживали его с подобострастным усердием домовых эльфов. Иногда это было кстати, гораздо чаще – только усиливало раздражение. Но сейчас, когда его окружали предатели, идиоты и малолетки – жалкие осколки некогда влиятельной организации – с некоторыми неудобствами приходилось мириться.
Лорд махнул ладонью, приглашая Беллатрикс разделить с ним чаепитие.
- Как подрастающее поколение?
При всем его недовольстве старой гвардией, не сумевшей подхватить падающее знамя и создавшей Пожирателям репутацию секты, державшейся только на беспредельной жестокости лидера, или и вовсе бездарно потерявшей годы в Азкабане, вместо того, чтобы затаиться и готовиться к следующему удару – молодежь надо было учить. Выбивая обывательский страх причинить вред и вырабатывая боевые рефлексы. А Белла Лестрандж, урожденная Блек, может, и не была идеальным педагогом, но превосходно умела вколотить на подкорку сознания необходимый для выживания минимум.
- Учится, мой Лорд, – женщина церемонно опустилась на стул напротив и сложила руки на коленях.
- Как думаешь, будет из них толк?
- Если вы позволите мне говорить откровенно, милорд…
- Требую.
Чай был как раз такой, как он любил – крепкий до вяжущей губы терпкости, не сладкий.
- Действительно талантливых мало. У многих в головах – сплошная романтика, они могут уйти, как только столкнутся с реальностью.
- Привяжи их. Если нужно – кровью. И передай Люциусу, что ему неплохо бы увеличить интенсивность идеологической обработки.
- Еще. Руквуд говорил, что на нас вышло несколько очень амбициозных грязнокровок. Предлагали свои услуги. Мне это не нравится, милорд. Они молоды, отчаянны и очень, очень честолюбивы. Они считают нас только способом подвинуться по карьерной лестнице. Я прошу разрешения потренировать на них молодежь.
- Нет. Эти люди нужны мне.
- Оскорбление крови, милорд… - колдунья почти по-змеиному зашипела, – они не достойны…
- И они из собственной шкуры выпрыгнут, чтобы доказать свою полезность.
- Мой Лорд! – Руквуд появился в библиотеке как нельзя вовремя, почтительно застыл на пороге.
- Дамблдор умер? Авроры у ворот? – Воландеморт взмахнул ладонью, приглашая старого соратника войти. - Меня пригласила на аудиенцию королева?
- Увы, милорд, – мужчина покаянно опустил голову, пряча тень улыбки, – все гораздо банальней. Поступили результаты слежки за мисс О'Танни. Она связана с русской магической разведкой.
- Подробнее, Аугустус.
Этот факт не слишком значительно пока что, но все же влиял на возможную диспозицию. И уж точно менял отношение к неугомонной мисс. А Гессен, похоже, знал, в какое змеиное гнездо лезет. Поэтому поспешил убраться, пока не поздно…
Еще в первую войну Воландеморт спиной чувствовал любопытно-настороженный взгляд тогда еще советских спецслужб. Пытавшийся поговорить с теткой Каркаров вернулся ни с чем. Засылавшиеся Руквудом агенты не возвращались вовсе. Но баронесса Черкасская была мертва, и, возможно, ее преемник будет не столь непримирим и принципиален.
- Найета О'Танни состоит в тесной дружбе с атташе русского посольства Сергеем Кадоренко.
На стол легла папка.
- Окончил Дурмштанг десять лет назад с отличными оценками. Три года назад приехал служить в российское посольство и зарегистрировал палочку в нашем Министерстве магии. Грязнокровка, но во многих отношениях темная личность.
- Он – официальный представитель их Министра? Как же его…
- Алексей Брюс. Нет.
- Есть подробная биография?
- Нет, – Аугустус пожал плечами. – Прежние каналы получения информации почти полностью разрушены. Фактически, все, что мы знаем – официальная информация, из министерских архивов. И мне не хватает хороших аналитиков.
- Не отдам! – мгновенно выщерилась Беллатрикс, явно имея в виду совершенно определенные кандидатуры. Борьба за более-менее талантливых ребят в закулисье велась беспощаднейшая, подкрепленная острой нехваткой кадров.
- Из них не получится боевиков. Поверь моему опыту.
- Я сделаю приличного боевика из любого, кто умеет правильно держать палочку!
- Ты говорил, О'Танни в хороших отношениях со Снейпом? – Воландеморт не имел никакого желания становиться арбитром в очередном бессмысленном споре.
- Похоже на это, милорд, – Руквуд среагировал, кажется, начиная понимать замысел господина. – Но стоит ли отрывать его от слежки за Поттером? И… Дамблдор?
- Думаю, Дамблдор давно подбивает к ней клинья, если она действительно замешана в играх с русскими. Похищение ее племянницы сыграло нам плохую службу.
- МакНейр, милорд… - встрепенулась Белла, мгновенно вытаскивая из рукава палочку, - он предал вас…
- Я сомневаюсь, что он знал, мой лорд, – Аугустус как всегда был голосом разума.
Воландеморт раздраженно тряхнул кистью, сбрасывая в ладонь намотанные на запястье четки, только спустя мгновение удивившись отточенному автоматизму движения, как будто принадлежавшего кому-то другому. Теплая, идеально гладкая поверхность бусин под пальцами успокаивала.
- Снейпа ко мне. Я вас не держу.
Руквуд поднялся, церемонно кивнул и исчез. Беллатрикс на мгновение остановилась, приглядываясь к странному украшению.
- Могу я посмотреть, милорд?
Дождавшись одобрительного кивка, ведьма коснулась четок кончиками пальцев.
- Я видела похожие у Гессена, милорд, – она свела брови, пытаясь вспомнить в точности, – только камень был другой. Дешевый. Авантюрин, кажется. Но в остальном такие же – неестественно тяжелые и холодные.
- Да?
Похоже, амулет все же признавал в нем нового хозяина.
- На одной из вылазок, давно, еще до… - она запнулась, не желая даже вскользь напоминать своему господину о поражении – был странный случай. Невезение, глупая ошибка. Он уходил от аврорской Авады, запнулся, вылетел прямо под Lasum Bonus. Lasum предназначался Забини-старшему, и были определенные подозрения, что падение не было случайностью.
- Причем здесь четки?
- Это первое, о чем он спросил, когда пришел в себя.
- Хорошо. Дай мне увидеть.
Бледные пальцы коснулись ее лица, и она подняла голову, встречаясь взглядом со своим повелителем, открывая ему свои воспоминания.
Темная подворотня, грязный асфальт, осклизлые стены. Блеклого люмуса хватает только на то, чтобы осветить лежащего на земле мужчину – лицо перекошено от боли, в уголках губ пузырится кровавая пена, дыхание хриплое, поверхностное. У наклонившейся над ним женщины волевое, жесткое лицо и усталый взгляд.
- Белла… - едва слышный шепот, – мои четки…
- Молчи. Не шевелись. У тебя ребра в труху. Сейчас зелье подействует…
- Не… нет, – он с усилием поднимает руку, вцепляясь дрожащими, ледяными пальцами в ее запястье, голос становится тверже, – мои четки…
Хлопок аппарации кажется оглушительно громким. Женщина мгновенно взвивается на ноги и кончик ее палочки впивается точно под кадык прибывшему.
- И тебе здравствуй, Беллатрикс, – Регулус Блек напряженно улыбается и аккуратно отводит ее руку в сторону.
- Рег, - все тот же настойчивый, хриплый шепот раненого, – ты…
- Да подобрал, подобрал… - Блек усаживается на корточки рядом с лежащим, с минуту копается в складках мантии, и наконец вытаскивает низку крупных бусин. – Держи вот.
- Можно? – женщина осторожно перехватывает украшение, перекатывает в пальцах тяжелые каменные бусины – неожиданно холодные, тяжелые, излучающие враждебность. - Что это?
- Амулет какой-то. Ему вроде как предсказали, что если он свои четки потеряет – жить ему останется пару часов. Вот Ульрих и трясется над ними.
- Какая чушь.
- И я ему говорил, – почти весело фыркает Регулус, – чушь редкостная. Всю библиотеку в доме обшарили в поисках информации – ничего. А он верит.
- Отдай... – раненый почти приподнимается, опираясь на локти, серея от боли в поврежденной грудине.
Беллатрикс пожимает плечами, признавая чужое право на странности, и возвращает четки хозяину. Тот, наконец, облегченно закрывает глаза, сжимая в ладони свое сокровище.
Дождавшись, пока женщина покинет комнату, Воландеморт задумчиво посмотрел на зажатые в ладони четки. Похожие амулеты у двух, на первый взгляд, не имеющих ничего общего людей. Странные, надо сказать, амулеты. Но Изабелла МакКормак ведь все еще была жива?
- Северус, мой верный слуга, я рад, что ты откликнулся на мое приглашение, – Воландеморт явно был чем-то не доволен.
Снейп низко поклонился, еще раз прикидывая, зачем мог так внезапно понадобиться своему господину. Проблем с Поттером в последнее время не было, вылазок фениксовцы не устраивали и вообще вели себя тише воды, ниже травы.
- Для меня честь – быть полезным моему повелителю.
Привычно устроившаяся рядом с креслом повелителя Беллатрикс тихонько фыркнула.
- Говорят, ты близко знаком с мисс О'Танни?
Северус едва сдержал нервную дрожь. Он был не готов. Катастрофически не готов даже к тому, что кто-то узнает об их почти дружбе. Даже мимолетный интерес мог закончиться сеансом окклюменции. А сейчас его явно вызвали специально. Это значит – неизбежное и неторопливое перебирание воспоминаний. Лента, Лента, будь она проклята, от которой не спасут ни одни щиты. И всплывет история с крестражами. А потом уже ничего не будет, потому что у шпионов, так глупо прокалывающихся на чужих интригах, не бывает «потом».
- А какой смысл вкладывают в слово «близко» те, кто говорят?
- Мне гораздо более интересно, как понимаешь это слово ты.
- Сожалею, что вынужден разочаровать вас, господин. Это не то слово, которым я бы охарактеризовал наши отношения. Мисс О'Танни, как и многие другие, заинтересована в хороших отношениях с хорошим зельеваром, но не более.
- И какое же зелье она заказывала тебе после похищения своей племянницы? – в холодном, злом голосе слышится насмешка. – Настолько важное, что ты не решился доверить его совиной почте и решил занести лично? Неужели успокоительное?
Плохо. Плохо. Настолько плохо, что вряд ли бывает хуже.
- Мисс О'Танни хотела знать, действительно ли Хогвартс настолько безопасен, насколько об этом говорят.
- И?
- Хогвартс по прежнему одно из самых безопасных мест в Британии, мой Лорд. Но Дамблдор не настолько заинтересован, чтобы оно стало самым безопасным.
- До сих пор?
- Да.
- Почему я узнаю об этом только сейчас?
- Мой Лорд, вы приказали мне следить за Поттером. Я не предполагал, что вас может заинтересовать женская истерика.
- Крайне самонадеянно для слуги – решать, что интересует его господина. Покажи мне.
Светлая гостиная, журнальный столик с чайными пиалами. Невысокая, хрупкая женщина в золотистой мантии с вышитыми гроздьями лиловато-пурпурных цветов.
- Скажи, какова вероятность, что Орден объединится с Министерством?
- Фадж – дурак, это было ясно всем и очень давно. Никто не полагал, что он решится начать собственную игру. Поттер молод и глуп. А Дамблдор... Он и есть Дамблдор.
- Хуже дурака может быть только инициативный дурак, – она подносит к губам полупрозрачную пиалу и мягко улыбается. – Похоже, у Светлой стороны Силы не так уж много шансов выиграть?
- И что из этого?
- Мир очень велик, - небрежное движение тонких пальцев, и над узкой ладонью расцветает пестрая сфера глобуса. - Магический мир, как ни странно, тоже гораздо больше этого жалкого клочка суши, намертво погрязшего в мелочных разборках.
- Ты собираешься уехать?
- У меня много врагов, Северус. А я – совсем одна.
- И все же ты сумела вытащить свою племянницу из ставки Лорда.
Женщина тяжело вздыхает, и мерцавшая на ее ладони сфера рассыпается искрами.
- Никого я ниоткуда не вытаскивала. Ее просто принесли к моему порогу. Кто – понятия не имею. Зачем – не знаю. Не заявляя требований, не говоря ни слова… Это все лишено логики, и нелогичность убивает. Я даже не уверена, что это был ты-сам-знаешь-кто.
- Похоже, у тебя есть могущественные друзья.
- Это называется – временные союзники. И я совершенно не уверена, что кто-то из них и дальше будет вмешиваться. Скажи, способен ли Дамблдор обеспечить моей племяннице безопасность?
- Хогвартс хорошо защищен.
- Для Поттера – возможно. Но Изабелла – не ребенок из пророчества. Северус, я тебя прошу, присмотри за ней. Хотя бы вполглаза…
Снейп отвел взгляд, прерывая прямой контакт, и стараясь не выдать удивления. Кто-то или что-то защищало его воспоминания, подставляя на их место красочные, детальные обманки. Оно же заставило Воландеморта поверить в сказку о перепуганной женщине.
- Доведи до ее сведения, что все произошедшее было только демонстрацией намерений и возможностей, – холодный голос прервал его и без того путаные размышления. – Ты свободен.
Поклониться, развернуться и направиться к двери – заняло совсем не много времени.
Найета недовольно морщилась, выслушивая рассказ Лиарола. Данных было не так уж много, но и то, что удалось накопать, наводило на мысли. Отбытия семейства Гессенов из Англии никто толком не помнил, даже секретарши, вечно знающие все и про всех.
- Гвендолин Гессен скорее всего человек. По поводу сына – не уверен, он похож на соколенка-полукровку. Тайнирен не скупился на подчистку воспоминаний. Но, насколько я могу судить, работал он один.
- Исчерпывающе.
- Я умею располагать к себе людей, – Феникс усмехнулся. – Это надежнее телепатии.
- Кто бы сомневался.
- Я сильно сомневаюсь, что это его сын, Дара, – Соколица потерла лоб, вспоминая мельком виденного в чужих воспоминаниях темноволосого мальчишку с четками в боевом креплении.
- Думаешь, брат по клятве?
Она тоже иногда сомневалась в том, что Змей был достаточно безумен, чтобы протащить в этот мир своего ребенка. Тем более, что соответствующей статусу в клане супругой он так и не обзавелся. Аристократ правящего семейства стоял слишком близко к трону, чтобы его возможные дети не обеспокоили главу клана. А госпожа Глеомирес была не слишком разнообразна в выборе методов по сохранению своего державного спокойствия.
- Скорее смертный ученик. Слишком уж непротиворечивая у мальчишки биография.
- Это просто значит, что Тайнирен очень хороший телепат.
- Что не есть новость. Ты тоже, кстати, но если хорошо порыться – найдется пара тройка несостыковок.
- Найдется. Но, может, и ты чего-то не замечаешь?
- Возможно.
Лиарол пожал плечами. Он действительно мог что-то упустить. Если Тайнирен готовился устроить бунт против госпожи Глеомирес, он наверняка подходил к делу маскировки очень основательно. Тайнирен был Змеем, а Лиарол не был телепатом. И, в любом случае, любая нестабильность в Темном клане была на руку Фениксу. Бойцы, до этого метавшиеся по Граням, наверняка будут стянуты ближе к материнскому миру. И риск быть обнаруженными снизится на порядок.
- Я был на тренировке Армии Дамблдора.
- И как?
- Самоубийцы. Два десятка самоубийц. Директор – полный идиот.
- Директор – опытный манипулятор.
- Вот пусть играется своим Орденом. Там хватает взрослых самоубийц.
- Что ты предлагаешь?
- Прекратить этот фарс пока не поздно.
Феникс. Найета едва сдержала привычную усмешку. К открытым и порывистым детям огненного клана часто относились с пренебрежительным снисхождением, часто переходящим в презрение. А как еще прикажете относиться к альтруистам, которые способны одним неосторожным словом разрушить интригу, на посторение которой были потрачены десятки лет? Ей потребовались годы, чтобы избавиться от этого опасного заблуждения. Да, огненные любили рубить сплеча, да, они не прятали свои эмоции, они были по-собачьи верны своим, но это не было признаком глупости или непонимания ситуации. Скорее – экзотическим способом выжить в гадючьем гнезде, которое представлял собой родной мир титанов. Они были всем тем, на что она не имела права. На открытые эмоции, на собачью верность, на жизнь вопреки. Иссет была такой же.
- Я посмотрю, как это можно сделать с наименьшими затратами.
Лиарол церемонно склонил голову, не то благодаря за помощь, не то принимая к сведению обещание. Не то просто издеваясь.
* И да, титана можно ранить. И даже убить, если застать врасплох. Впрочем, Тайнирен в создавшейся ситуации сам пропустил удар, ради правдоподобности ослабив защиту. Просто не рассчитал, что с четками может что-то случиться.
Заложники чужих страстейЯ еще жива и пишу!
Больше некуда и незачем бежать,
Я судьбу возненавидел, как врага.
Ничего уже не страшно, только жаль,
Что, и мертвые, мы по уши в долгах.
Из фендома по WK.
Даже в полумраке прокуренного бара рыжая, по-женски длинная грива волос полыхала неприкаянным огоньком яростно и ярко, не смотря на то, что хозяину ее было явно не до веселья.
Барменша наблюдала за ним краем глаза уже довольно давно. Роберт еще полгода назад был частым посетителем, заходил через вечер, любил строить глазки пришедшим расслабиться девушкам. Все закончилось с появлением стервозного вида брюнетки, бесцеремонно утянувшей парня. Вот теперь вернулся. Рассорился с подругой?
- Что, девушка бросила? – женщина сочувственно улыбнулась.
Посетителей было не так уж много, и можно было чуть-чуть поболтать с завсегдатаями.
- Почти что. – Рыжеволосый поднял взгляд на нежданную собеседницу и со злой безнадежностью оскалился, пряча за усмешкой боль.
- Ушла к другому? – посетителей не особенно много, можно и поговорить.
- Умерла. – Все тот же безнадежно-озлобленный оскал, – налей еще.
- Ты ее любил?
- Нет, – мужчина мрачновато усмехнулся, – не думаю, что это можно было назвать любовью. Я просто готов был умереть за нее.
Во взгляде пьяного мелькнули странные, золотистые искры и барменша впервые за все время задумалась о том, сколько же на самом деле ему лет. Тридцать, наверно, не больше. Молод. Еще успеет и забыть, и влюбиться в другую. Время лечит.
- Это много, - глубокомысленно заметила женщина, подливая клиенту выпивку.
- Видимо, недостаточно. – Почти безразличная усмешка, маскирующая злую боль. - Я же ни разу не сказал ей, что люблю. Даже подумать не рисковал в ее присутствии.
Он устало вздохнул, выпивая свой виски одним глотком.
Не хотел думать, не собирался говорить. Просто стоял рядом – безумно надеясь, что однажды она позовет за собой. В итоге даже о последнем ударе Исс просила другого. Или это и есть истинная цена слепой преданности – отдавая все, ничего не получать взамен?
Северус выложил на стол подаренный Найетой амулет, и уставился на него тяжелым, пристальным взглядом, как будто кусок камня мог дать ответы на все его вопросы.
Значит, так он защищает от Ленты? Подставляя чужие воспоминания? Создавая фальшивые видения?
Пришедшая в голову мысль была вполне логичной и какой-то неожиданно обидной.
Беседы о крестражах не было. И быть не могло.
Воландеморт никогда бы не поверил в трусость женщины, рискнувшей бросить ему такой вызов и выиграть.
Она лгала.
Но… Кому?
Ему? Или… Или Дамблдору?
Ни на секунду не сомневаясь, что любое ее откровение станет достоянием чужих ушей, все же говорила. Показывала.
Подаренный амулет ожег ладонь каким-то потусторонним холодом.
Он лгал и сам – много, отчаянно, безуспешно пытаясь спасти ту, кто была ему дорога. Кого защищала Найета? Только ли себя?
Почему предлагала ему бежать из Британии, но не отослала подальше свою племянницу, о которой так пеклась?
Что же в истории о похищении Изабеллы было правдой?
Самым, пожалуй, неприятным было то, что Лорд передоверил ему обязанность рекрутировать мисс О'Танни. Северус был совершенно не уверен, что после того, чем закончилась их последняя встреча, женщина согласится его хотя бы выслушать. Да и уговаривать ее присоединиться к Воландеморту хотелось все меньше и меньше.
Не купить и не запугать – если Найета решится принять метку, это почти наверняка будет всего лишь деталь долгой, сложной интриги. И к тому моменту она уже найдет способ избавиться от чужого клейма, пусть это и считается невозможным.
Он сам нужен мисс О'Танни живым. Иначе она не заботилась бы о его безопасности. Или о своей? И уже тогда предполагала и возможность похищения и беседу? Но почему пустила все на самотек, вместо того, чтобы спасать племянницу?
Или… Или ей зачем-то было надо это похищение. И пути отступления были заранее просчитаны – девочка исчезла без следа из ставки Темного Лорда. Значит ли это, что среди Пожирателей у Найеты были серьезные союзники?
Но по-прежнему непонятными оставались причины. Ребенок. Весьма слабый магически. Почему могла быть важной его встреча с Темным Лордом?
Снейп вздохнул и устало потер виски. Кажется, он снова ищет глубокий смысл там, где его нет и быть не может.
Византийская принцесса. Воспитанница баронессы Черкасской. Почти русская.
Он попытался сосредоточиться, вспоминая их беседы, заново переоценивая все сказанное. Факты никак не хотели собираться в единый, ровный, понятный и логичный узор, вполне понятные поодиночке, но вместе образовывавшие полнейшую бессмыслицу. И за пестрой круговертью домыслов, двусмысленностей и фальшивых воспоминаний вставала мрачная и почти пугающая фигура невысокой, худощавой женщины.
О чем ему в конце концов стоит рассказать Дамблдору. И о чем лучше бы промолчать?
Изабелла надменно и горько фыркнула, устало глядя на подругу.
- Когтевранская верность становится нонсенсом.
Как и следовало ожидать, Сандра не утерпела, педантично пересказав все свои подозрения и наблюдения декану. Декан, осведомленный о тяжелой ситуации в семье девочки и некоторых неприятностях, произошедших на зимних каникулах, сообщил Дамблдору.
Директор предпочел в кои-то веки обратить внимание на кого-то кроме своего драгоценного Поттера, и потратил изрядное количество времени, чтобы выяснить все обстоятельства дела.
Белла гордо отмалчивалась. И собиралась молчать впредь. Хотя и понимала, что врятли ее оставят в покое окончательно и надолго.
- Неужели ты не понимаешь, что скрывать все и дальше могло бы быть опасным?
- Чем мне могут помочь в этой школе? – девочка презрительно фыркнула.
- Это преподаватели, они наверняка что-нибудь придумают.
- А ты подумала, надо ли вообще мне помогать?
Изабелла была в ярости и не собиралась это скрывать. Сама возможность того, что кто-то будет вмешиваться в ее дела и задавать вопросы казалась ей отвратительной. Как будто она слаба настолько, что не может справиться со своими проблемами.
Кто дал ее подруге право решать?
- В общем, Сандра, еще раз сделаешь что-нибудь подобное, и мы окончательно поссоримся, поняла?
Простейшее заклинание невидимости защищало от лишних взглядов слишком любопытных школьников, а Лиарола все равно не было в замке. Ульрих терпеливо наблюдал.
Он уже успел заботливо подтереть все ненужные воспоминания, так, чтобы даже Найета, пожелай она выяснить, кто копался в головах учителей, не смогла сказать ничего конкретного. А в эту ночь подкорректирует восприятие дуры, которую выбрала в подруги его сестра.
Сопливая девчонка была слишком похожа на Иссет. На тот образ, который Тайнирен заботливо хранил в памяти, на его младшую, любимую сестру.
Один раз Змей уже отрекался, но не собирался повторять ошибку. Даже лучше, что назойливый Феникс так демонстративно скорбит. Никто и не подумает лишний раз проверить или копнуть чуть глубже.
