Пролог
В центральном лондонском магазине «Бейби Ворлд» днём всегда очень многолюдно. Дети разных возрастов с родителями и без них ходят в поисках новых игрушек. А сегодня наблюдается особенное скопление и детей, и взрослых в секции пластмассовых игрушек, где стоят Супермены, Спайдермены, Бетмены и другие супергерои всего мира. Но не на них обращены их взгляды. Там, на третьей полке снизу в неплотно прикрытых коробках стоят две одинокие симпатичные куколки. Два пластмассовых мальчика – один из них темненький и в круглых очках в роговой оправе, а другой – светленький, с зачёсанными назад белёсыми волосами. Одежда на них необычная: на первом – чёрные брюки в красную клеточку, такая же жилетка и рубашка с красно-жёлтым львом с большой буквой G, на втором – такие же чёрные брюки с жилеткой в зелёную полоску, а на рубашке изображена бело-зелёная змея в форме буквы S.
Проходящие мимо люди лишь любуются этими игрушечными мальчиками, но не покупают их по какой-то странной причине. Почему же, спросите вы, может они вышли из моды или старые на вид? Нет, отвечу я. Это заколдованные куклы. В отличие от других, по ночам они оживают, но времени у них только до первого луча солнца, проникающего в этот магазин через высокие его окна. У этих кукол есть имена, и они вообще были живыми людьми – это два непримиримых врага Гарри Джеймс Поттер и Драко Люциус Малфой. Вижу, вам знакомы эти имена. Чтобы снова стать людьми, у них в запасе всего восемь ночей и восемь минут. А иначе они навсегда останутся кукольными игрушками, и их не спасёт никакая магия ни от детей, ни от предстоящих поломок. Итак, наша история начинается…
Глава 1
Гарри Поттер открыл глаза. Юноша чувствовал себя очень неудобно, он находился в состоянии нестояния – ни лежал, ни сидел, а будто бы парил в воздухе, но, как ни странно, метлы под ним тоже не было. Бросив беглый взгляд вниз, на свои ноги, Гарри заметил на себе форму своего факультета, Гриффиндора, он поднял взгляд, но всё, что он видел через импровизированное, состоящее из странной материи, окно, было молодому человеку абсолютно не знакомым. Света было немного, всё окутывала темнота, но Гарри смог рассмотреть горы мягких игрушек: на полках и на полу, в воздухе на нитках или верёвках. Пластмассовые игрушки в коробках, конструкторы разных форм и много-много всяких других непонятных предметов. Мыслей, где он мог находиться, не было никаких. Гарри резко попытался двинуться, но у него ничего не получилось. Его руки и ноги были связаны какими-то необычными путами, не цепями или верёвками и не заклинаниями. Он дёрнулся сильнее. Снова никаких изменений. Руки оставались связанными, ноги тоже не двигались. Он услышал какой-то глухой шум откуда-то сбоку.
То место, где он находился, та мини-камера, где он был заперт, а он точно был заперт, так как свет попадал только из большого окна перед ним, слегка начала шевелится. Из стороны в сторону. Несильно, но чувствительно.
Не обращая больше ни на что внимания, Гарри попытался шевелить свою «камеру» сильнее. Туда-сюда. Сначала он услышал, что что-то упало рядом с ним, а потом его самого уронило куда-то назад. До Поттера донёсся чей-то крик:
- Эй, кто-нибудь! Слышите меня! Помогите мне! Кребб! Гойл! Забини! Где вы!? – Нельзя было не узнать этот голос. Малфой, дьявол его возьми.
Гарри начал дёргать руками и ногами сильнее. Его оковы начали издавать характерные звуки, они начали поддаваться. Через некоторое время таких потуг одна рука освободилась. Быстро отстегнув вторую руку, он выбил импровизированное "стекло", точнее разорвал. Затем, освободив ноги, он вылез наружу. Еле поднявшись на ноги, он осмотрел то место, где находится. Его поразила страшная мысль – это детский магазин игрушек! Он помнил один такой магазин ещё с детства, когда его один-единственный раз взяла с собой и Дадли тётя Петунья. Тогда это было как в сказке, сейчас же как в кошмарном сне. Он попытался прогнать наваждение, сильно качая головой и больно щипая себя, но сон не хотел заканчиваться. Медленно, повернувшись назад, он увидел свою камеру:
- Кукольная коробка! Значит... значит, я – кукла…
- Поттер! Твою мать, помоги мне выбраться отсюда! – заверещал Малфой из такой же кукольной коробки. Он выглядел как обычный мальчишка, ничего не говорило, что он тоже кукольный.
- Малфой, не трогай мою мать! Выбирайся сам как хочешь! – Гарри чуть отошёл в сторону и начал ощупывать свои карманы в надежде найти палочку, но кроме небольшого кусочка старого пергамента в них ничего не обнаружилось.
- Чёрт возьми, как же всё это понимать! – злился он неизвестно на кого, ворочая его в руках.
- Поттер, - послышался опять глухой голос слизеринца, - помоги мне немедленно!
- А где волшебное слово, Малфой?
- Сейчас тебе будет Круцио, дай только выбраться отсюда! – разозлился парень. Он заёрзал в своей коробке с такой силой, что чуть не съехал с полки вниз. Поттер успел вовремя его вытянуть и помог ему освободиться.
- Надо быть аккуратнее, Малфой!
- Поттер, чёрт возьми, если бы ты мне вовремя помог выбраться из
этого, - отряхиваясь, указал он на коробку, - тебе бы не пришлось меня спасать! А теперь, Поттер, признавайся, где я и что ты со мной сделал? И верни мне мою палочку! – угрожающе смотрел на него Малфой.
- Откуда я знаю, где мы! Я здесь впервые, и, как видишь, в таком же положении, как и ты! И тоже безоружен! Может, мне стоит спросить тебя, Малфой, как мы сюда попали? Может, это ты во всём виноват или твой папаша, Пожиратель Смерти? – Гарри отвлёкся от куска пергамента, который снова достал из кармана. Что на нём нарисовано, было совсем непонятно. То ли схема, то ли карта, то ли что-то ещё. Но не целая, а лишь её половина, значит, вторая была где-то, может, у Малфоя. Гарри оторвался от пергамента и посмотрел на Малфоя, тот тоже неотрывно следил за ним. Так они глядели друг на друга в течение нескольких секунд, а потом Малфой с остервенением бросился на Поттера с кулаками и криками, что он убьёт его.
Глава 2- Малфой, ты совсем спятил? – после непродолжительной драки, в которой один получил в глаз, и под ним наливался тёмно-синий фингал, и в бровь, кровь из которой шла не останавливаясь, а второй – в ухо, в котором теперь звенело, и в нос, который тоже сильно кровоточил, спросил еле успокоившийся Поттер, севший от взбесившегося Малфоя подальше. Он его не боялся, но связываться с таким психом, как Малфой, не очень-то хотелось. – Что я тебе сделал?
- Это всё ты виноват, Поттер! Из-за тебя мы попали сюда! – плаксиво протянул Драко. Он сидел в противоположном углу полки, на своей коробке, и потирал ушибленные места, унимая рукавом кровь.
- Конечно, Малфой, я! Кто ж ещё-то может быть! Во всех твоих горестях и бедах виноват я! Черт возьми, Малфой, - взвился Поттер, не в силах больше терпеть капризы это сумасшедшего хорька, - я за эти пятнадцать минут уже успел устать от тебя! Ты изнеженный, избалованный и слишком чванливый слизеринец, ничего не знающий о настоящей жизни! Давай так: ты ищешь выход самостоятельно, и я его ищу сам! И никаких друг к другу претензий! – Гарри демонстративно отвернулся от Малфоя и снова достал из кармана тот странный пергамент. Сколько бы Поттер не крутил его в руках, он не мог разобрать эти странные письмена.
- Без тебя разберусь, чертов очкарик, что мне делать!!! А ты ненормальный, припадочный, помешанный на геройстве гриффиндорец! И не смей мне приказывать! Ты мне не отец родной! – рявкнул Малфой, одарив повернувшегося Поттера таким взглядом, от которого обычно пламенеют и самовозгораются предметы.
За долгие шесть лет знакомства со слизеринцем Гарри уже успел привыкнуть к такого рода репликам и даже взглядам с его стороны, посему, полностью проигнорировав слова и действия вышеупомянутого, продолжил осматривать пергамент. За некоторое время гриффиндорец успел утвердиться в мысли, что на нём была изображена карта, как выпутаться из этой ситуации, но не было указано место, где выход или что-то, что смогло бы снова помочь им стать самими собой и попасть обратно в Хогвартс.
В это время Малфой, сумев унять кровотечение, решил по примеру Поттера обыскать свои карманы. И он был абсолютно прав, во внутреннем кармане мантии лежал порванный кусок какого-то старого пергамента, на котором было что-то изображено. Повертев в руках бумажку, Драко не придал ей никакого значения, он никогда не разбирался в сомнительных символах, очень похожих на магловские задачки, и бросил её вниз с полки.
- Идиот, что ты сделал? – крикнул ему Поттер, следя за падающим куском пергамента. Тот красиво спикировал и плавно опустился на пол. – Это был ключ к нашему возвращению назад, в Хогвартс! Придурок, это же карта, а на ней нарисован план! – Гарри повернулся к слизеринцу и изо всех сил орал на него.
- Чё ты на меня орёшь? Сам придурочный! Почему ты мне не сказал, что надо сохранять всякие листочки? Я разве знал? – Малфой тоже имел хорошие голосовые связки. – Я понятия не имею ни о каких картах, ни о планах и всякой другой чепухе, подобной этой! Я ненавижу магловское дерьмо, вроде этого, и терпеть не могу руны! И вообще, Поттер, ты очень много на себя берёшь! Какой ты, к чёрту, Избранный, если даже не знаешь, как нам отсюда выбраться!
Гарри крепко сжал кулаки, в одной из них всё ещё находилась другая половина карты, и со злостью наблюдал за действиями Малфоя, но тот лишь обиженно отвернулся от него, вскинул голову и сел спиной к Поттеру на свою коробку.
Два раза сделав вдох-выдох, слегка успокоившись, Гарри потёр виски, стараясь хоть что-то придумать. Оглядевшись вокруг, он соображал, что теперь делать и как спуститься вниз за пергаментом.
Рядом ничего подходящего не было: ни верёвок, ни ниток, вообще ничего похожего на то, на чём можно было бы спуститься на пол. Подойдя к краю полки, Поттер, облокотившись, попытался аккуратно свеситься вниз, и у него получилось: на полке ниже Гарри увидел кучу мягких игрушек, одна из которых была зеленовато-белой змеёй. Её длина должна быть как раз такой, чтобы можно было достать до пола. Она находилась у самого края и была завалена другими игрушками. В это самое время Малфой, переставший дуться, с интересом следил за всеми ухищрениями Поттера, а тот, перевесившись практически всем телом, пытался дотянуться до чего-то, что лежало на нижней полке.
Одно его неловкое случайное движение, и Гарри чуть не сорвался вниз, одной рукой успевший схватится за край полки, пытаясь уцепиться второй рукой, но ничего не получалось. Малфой, наблюдавший за Поттером, сперва был очень удивлён тем фактом, что этот мнимый герой не пытается позвать на помощь, как обычный человек, а потом как-то больше не задумываясь ни над своей чистокровностью, ни над тем, кто он и кто Поттер, рванул к Гарри и начал вытаскивать его наверх.
- Что ты делаешь, Малфой? – возмущался еле державшийся Гарри, - мне нужно попасть на нижнюю полку! Там есть то, что поможет спуститься мне вниз. Лучше помоги мне раскачаться! – он смог ухватится второй рукой за край и теперь пробовал раскачиваться.
- Идиот, как я могу тебе помочь? – орал он, пытаясь, но уже без прежнего энтузиазма, поднять Поттера наверх. – Ты сейчас свалишься и разобьёшься! Я один не смогу выбраться отсюда! Прекращай маяться дурью, Поттер, и лезь обратно!
- Малфой, отвали, - Гарри с трудом смог раскачаться и, едва не пролетев, попал на нижнюю полку.
- Поттер? Поттер? Ты жив? Поттер? – причитал Драко, словно наседка, бегая из одного в другой конец полки.
- Живой, - послышалось снизу, и Малфой смог с облегчением вздохнуть, через секунду набросившись на Поттера с возмущёнными словами:
- Придурок! Кретин! Идиот недоделанный! Псих! – костерил он Гарри, а тот вполне удачно сумел приземлиться. Он лежал, кажется, на слоне, сером, с огромными глазами и ушами, но очень мягком слоне. Сперва мысли отказывались собираться, постоянно куда-то разбегаясь, голос Малфоя был слышен очень далеко и плохо, будто бы через толстые наушники. С трудом приподнявшись на локтях, Гарри чуть снова не упал, потому как перед глазами всё кружилось, он потряс головой и смог сфокусировать взгляд на соседней полке, так лежали какие-то детские игрушки-роботы. Повертев головой, он увидел ту самую змею, из-за которой только что чуть не лишился жизни. Она всё также свисала из-под других игрушек. С трудом перебираясь с одной мягкой игрушки на другую, проваливаясь на некоторых, он сумел доползти до этого игрушечного пресмыкающегося. Добравшись до неё, он повис на морде этой змеи, но ничего больше не случалось: она не двигалась вниз. И ему ничего больше не оставалось, как резко дернуться вместе с этой змеёй: один, два, на третий раз немного не рассчитав свои силы, со змеи повалились другие игрушки, и она сама резко заскользила вниз, а Гарри крепко вцепился в её некрасивую морду. Они с шумом свалились на пол, но Поттер сумел избежать рокового для себя удара: он смог развернуть в воздухе змею так, что бы она первой соприкоснулась с полом, и его падение было бы гораздо мягче.
Малфой, всё это время смотревший на действия Поттера, был слегка изумлён. Когда Гарри, наконец, оказался на полу, и смог не без некоторого труда встать на ноги, то Драко издал вздох облегчения, но тут же снова стал сердитым, опять набрасываясь на гриффиндорца с ругательствами:
- Поттер, ты совсем охренел? Что ты вытворяешь, тебе жить надоело? Или погеройствовать захотелось? – орал ему Малфой сверху, но Гарри почти не слышал его слов. Всё его внимание было приковано ко второму кусочку пергамента, к которому он и заспешил. Нагнувшись и подняв его с пола, Поттер достал свой и соединил их.
Яркий-яркий свет пошёл от карты, и разрыва как не бывало. Она завибрировала, вырвалась из рук Гарри и поднялась на уровень его глаз. И заговорила на нормальном английском наречии…
Глава 3В кабинете Дамблдора с самого утра творилось что-то невероятное: там один за другим появлялись незваные гости, всякого из которых директор приветствовал доброй улыбкой, ласковым словом и каждому из них предлагал угоститься любимым лимонным леденцом, отчего они все наотрез отказывались. Висевшие на стенах портреты были обескуражены поведением их преемника, но воздерживались от комментариев, и с превеликим вниманием вслушивались в речь каждого приходящего. Первой в стенах директорского кабинета появилась встревоженная Минерва МакГонагалл: она не находила себе места от внезапного исчезновения Гарри Поттера, и всё твердила директору, что мальчика похитил Тот-Кого-Нельзя-Называть или кто-то из его Пожирателей. Они каким-то страшным способом смогли выманить гриффиндорца из замка и украли его! Ведь Гарри не было в спальнях мальчиков этой ночью, его никто не видел в Большом Зале за завтраком, он так и не появился на первом уроке у профессора Снейпа, а сам он не мог никуда уйти! Приподнявшись с места, Дамблдор уговорил уважаемую сотрудницу присесть, как в его кабинет на всех парах ворвался Люциус Малфой. Он был взбешён и в очередной раз обвинил Дамблдора в разгильдяйстве, в несоблюдении обязанностей директора, в его полной некомпетентности! Как могло случиться, что его сын пропал из замка неведомо куда! Малфой требовал начать поиски немедленно, обшарить все уголки замка и прилегающие к нему окрестности. Едва он закончил свою гневную речь, и Дамблдор предложил ему немного успокоиться и присесть, как в директорский кабинет постучались и вошли гриффиндорцы – Рональд и Гермиона. Дамблдор спросил у вошедших, чем обязан их приходом. Мисс Грейнджер, слегка запинаясь, попутно краснея, рассказала, что они не могут найти себе места из-за того, что Гарри со вчерашнего вечера ушёл из гостиной и получается, что больше туда не возвращался, но перед уходом он сказал, что у него свидание с его девушкой, с Джинни Уизли. Гермионе не удалось закончить свой монолог, потому что их прервал очередной стук в дверь, то были девушки обоих пропавших студентов – мисс Уизли и мисс Паркинсон. Дамблдор не удивился тому, откуда они узнали его пароль, ни их появлению, чем больше близких людей Гарри и Драко знает, тем меньше будет ходить по школе слухов все эти восемь дней. Мисс Уизли ничего не знала насчёт их свидания, у неё была отработка с профессором Снейпом, которую подтвердил сам Северус. Он появился неожиданно и совершенно бесшумно, так, что только Дамблдор заметил его приход, и легким кивком приветствовал его. По кабинету пробежала волна некоторого недовольства, исходившая, конечно, от гриффиндорцев, из-за его присутствия. Но он за весь разговор больше не проронил ни слова. Оставшись наедине с директором, он сможет узнать у него все интересующие его детали. Пока он только ждал и слушал, но Северус, как никто другой, должен знать, где находятся его «любимые» ученики. Бывший зельевар стоял в стороне и оценивающе взглядом и с большим интересом оглядывал присутствующих.
Едва Дамблдор расположил посетителей по свободным местам, желая начать свой рассказ, как дверь распахнулась от сильного удара. На пороге стоял взволнованный Хагрид. Он не мог вымолвить ни слова, но за него говорили его испуганные глаза и весь внешний слегка растрёпанный вид. Одной рукой он придерживал большую бутыль с какой-то смесью, неприятной на вид и, наверняка, с отвратительным запахом, второй же – импульсивно размахивал, подтверждая свои сбивчивые восклицания. Весть об исчезновении обоих учеников застала лесничего в кладовке, откуда он брал это химическое удобрение для своих любимых растений, что можно было понять из его слов, и Хагрид со всех ног бросился к кабинету директора, где и застал всех здесь присутствующих. Дамблдор вновь встал со своего места, приветственно кивнул лесничему, и, взмахнув палочкой, создал большой стул для Хагрида.
- Так, леди и джентльмены, я попрошу всех успокоиться и присесть на свои места, и тебя, дорогой Рубеус, тоже. Кстати, угощайся лимонными леденцами, лучшего качества. Я хотел бы сообщить всем собравшимся кое-что очень важное, касающееся наших пропавших учеников. Итак, … - начал было он, как в дверь тихо постучали, и директору вновь не удалось сообщить всем какую-то очень важную новость. – Да, Гораций и Сибилла, вы можете войти. И для вас здесь найдутся места.
Через какое-то время все расположились в кабинете Дамблдора, наконец, умолкли и портреты, и люди, и директор, в конце концов, начал свой рассказ:
- Я рад, что вы все собрались здесь, в моём кабинете, но мне жаль, что по причине столь волнительного для вас события: пропажи двух наших замечательных учеников. Хочу и могу сказать вам всем несколько новостей: во-первых, это не имеет совершенно никакого отношение к Тёмному Лорду и его Пожирателям, - и Дамблдор многозначительно взглянул на Люциуса, который и глазом не повёл в сторону директора. Он сидел рядом с Северусом, и временами тихо с ним о чём-то перешёптывался. – Волдеморт здесь совершенно не причём, можете быть спокойны, - волна испуга от имени сменилась шепотом облегчения среди присутствующих. – Во-вторых, это по моей вине Гарри Поттер и Драко Малфой пропали из замка на какое-то время, но причину я называть не буду, ибо имею на то свои основания. Но едва ученики окажутся в Хогвартсе, они сами, если захотят, смогут каждому из вас поведать все её содержание. А пока заверяю вас, что оба они находятся в полном здравии, их жизням ничто смертельное не угрожает. В замке, по моим подсчётам, они должны будут появиться через семь-восемь дней.
Никто не мог произнести ни слова. Все были шокированы словами директора. Первым дар связной речи обрёл мистер Малфой, поднявшись со своего места, с гневной тирадой он выступил вперёд:
- Дамблдор! Как может быть такое?! Как вы посмели без их согласия, без какого-либо согласия родителей? Мой сын и этот гриффиндорец вместе? Вы сошли с ума, Дамблдор, и я не устаю это повторять! – едва Люциус выговорил свою речь, как со своего места поднялся взбешенный Хагрид:
- Да как ты смеешь, чистокровный наглец, так обращаться к директору Дамблдору?! Если он сделал так, значит, это ему было нужно! Он… - ещё мгновение и Люциус послал бы в Хагрида какое-нибудь непростительное заклятие, потому так с ним никто не имел права обращаться.
- Рубеус, я попросил бы тебя сесть. Я сам объяснюсь с мистером Малфоем, – Альбус жестом усадил лесничего на место и повернулся к чистокровному магу, ждущему объяснений. – Люциус, между вашим сыном и Гарри Поттером с первого курса установились очень холодные, я бы даже сказал, враждебные отношения. Я пропускал это обстоятельство целых пять лет, либо не обращая внимания, либо всё пуская на самотёк, теперь же я занялся этим основательно. К тому же их дружба, если таковая когда-нибудь установится между ними, способна будет на многие чудеса, не хуже, чем вся магия. Также для обоих молодых людей это будет приключением, некоторой проверкой их сил, смелости и сообразительности. Гарри итак хватает всех этих проверок на его прочность и выносливость, но вот Драко, я уверен, способен на большее, чем он проявлял до си пор. В паре же с мистером Поттером они могут составить хороший тандем. Итак, я удовлетворил ваше негодование?
Люциус не знал, что ответить. Ему хотелось наорать на директора за самоуправство с его сыном, но в присутствии учеников, большей частью которых были гриффиндорцы, да ещё и их декана с этим отвратительнейшим лесником, он всё-таки сдержался и сел на место.
Портреты прежних директоров хранили гробовое молчание. Каждый из них думал о своём, желая остаться наедине и высказать Дамблдору все свои мысли по поводу этого странного вопроса. Впервые на их веку директор делал такие необычные поступки, но все они утешали себя мыслью, что Альбус всегда знает, что делает.
Минерва не могла вымолвить ни слова. Она почти была согласна с Малфоем на счёт того, что директор сошёл с ума. Как же можно столь разных людей соединить в одном «приключении» так, чтобы они не покалечили друг друга и вернулись живыми обратно в замок?!
Северус лишь мысленно усмехался над директорскими играми. Дамблдор никогда бы не сделал такого поступка, если бы он не нёс за собой каких-то глобальных последствий для всего мира, а не только для этих учеников.
Притихшие гриффиндорцы приходили в себя от услышанного. Рон был поражён, но ему почему-то казалось, что директор поступает совершенно правильно. В его глазах Дамблдор приобрёл ещё большее сумасшествие в купе со всей своей гениальностью. Гермиона также была поражена, но ей показалось вся эта затея глупой. Гарри ещё мог пойти на контакт, пусть даже с самим Малфоем, но вот слизеринец никогда не опуститься до дружбы с гриффиндорцем, в этом она была точно уверена. Гордость и тщеславие не позволят ему так низко пасть перед самим собой, да и как он потом посмотрит в глаза родному отцу и своим одноклассникам. Это же позор! Джинни же была совершенно другого мнения: вся эта затея хоть и показалось ей сперва дурацкой, но потом она пришла к выводу, что условия будут такими, какие не позволят им разрозненности в отношениях. Им придётся сдружиться на период этих семи-восьми дней, а там уж всё будет зависеть от них самих.
Пэнси мысленно была того же мнения, что и Гермиона, только с некоторым отличием: что сам Поттер не будет иметь никакого желания сближаться с надменным Драко, ведь гриффиндорец выше этого.
Хагрид не думал, Хагрид всецело верил Дамблдору. Если директор так делает, значит, это нужно. И никаких вопросов у окружающих быть к нему не должно.
Слизнорт сидел с лицом ничего не понимающего человека, до него ещё не успели долететь слухи об исчезновении таких именитых студентов. И он как-то не очень понимал, за что Люциус так всполошился на директора. Пока он принимал сторону Дамблдора.
Трелони была под действием хереса, она в пол-уха слушала весь монолог директора, но у неё была важная новость к нему. Карты всё утро ей говорили о его скорой кончине, и она не могла не поделиться со своим главным работодателем такой страшной новостью. Только такие мысли занимали её мозг, а что до студентов, как пропали, так и вернуться, была она уверена.
Ещё какое-то время все сидели молча, каждый думая об одном и том же. Дамблдор переводил взгляд с одного конца своего кабинета, где сидели Хагрид, Минерва, Гораций и Сибилла на другой, где были Люциус, Северус, мистер и мисс Уизли, мисс Грейнджер и мисс Паркинсон и ожидал, может, ещё одного вопроса, может, какого-то бранного слова в свой адрес. Но ничего не последовало. А ему нужно было переговорить с Северусом.
- Итак, если я вам больше не нужен. И все довольны моими ответами, то я попросил бы профессоров и студентов, и вас, мистер Малфой, покинуть на какое-то время мой кабинет. Сибилла, я знаю, я вам нужен, вы не могли бы прийти через полчаса. Тогда я смогу вас принять. Да, и Северус, вас я попрошу остаться, - твёрдо сказал Альбус, усаживаясь в своё кресло и весело блестя глазами за очками-полумесяцами. Он взял лимонный леденец и с юношеской грацией отправил его в рот, продолжая улыбаться.
Снейп, вновь мысленно улыбнувшись, сел на освободившееся место возле директорского стола и приготовился слушать всё то, что было не предназначено для других, но что он имел полное право знать.
/Простите, дорогие читатели, глава очень "грязная" и довольно-таки сырая. Обязуюсь в ближайшее время всё исправить.\
