НАЗВАНИЕ: Пауки, или Начало любви Джеймса и Лили.
САММАРИ: По просьбам читателей не сиквел, но приквел к «КАКТУСАМ». Омела, свисающая с поломанных лозин. Ужасные чудовища, пришедшие туда. Безграничное отчаяние… Пауки и их детеныши, часто ломающие свои волосатые лапки… И на фоне этого – разгорающееся пламя Любви Джеймса и Лили. Что может быть прекраснее???
АВТОР: Археалая.
ЖАНР: общий/драма
Направление: ревенизм
ПЕРСОНАЖИ: Джеймс Поттер, Лили Эванс
РЕЙТИНГ: PG-13
Размер: миди
Disclaimer: то, что принадлежит автору ГП, то ему принадлежит.
Глава первая.
Они в омеле.
Лили истерично заорала. Она увидела страшное, волосатое Нечто. Оно шевелилось в глубине зарослей омелы, свисающей с красиво изогнутых когда-то, а теперь поломанных безжалостным ураганом ракит.
Она уже была на грани отчаяния, чувствуя, что ее быстрые ноги не смогут унести от опасности. В какой-то момент Лили показалось, что ее такое хрупкое, такое ранимое сердце сжалось в маленькую горошинку и провалилось в правую пятку.
Она уже прокляла ту минуту, когда решила прогуляться вокруг Хогвартса. Ах, этот мерзкий Северус! Сначала доводит ее своим безобразным поведением, а потом еще и не обращает внимания на ее тонкие намеки - всего-навсего подарила шампунь на основе мыльного корня, да наклеила на его любимую монографию по зельеварению маленькую десятисантиметровую наклеечку: «Мы моем голову каждый день!» - а он… он мало того, что не прислушался, так еще и среагировал нетрадиционным образом – потратил деньги, отложенные на подарок ко Дню их Знакомства, на новую книгу.
А потом, потом… Там, на озере…
Нет! Он просто невыносим! Как он посмел обозвать ее грязнокровкой? У нее не только чистая кровь, но и голова…
Тут Лили поняла, что ее подводят не только ее стройные быстрые ножки, но и хорошенькая чисто вымытая накануне голова.
Лили истерично заорала еще раз, надеясь, что вот-вот явится кто-нибудь. Кто-нибудь, кто спасет ее от ужасного чудовища в зарослях.
Кто-то не явился.
Тогда Лили заорала еще раз. Громче, требовательнее и менее истерично.
Существо в глубине зарослей не смогло не обратить на эти далекие от совершенства трели внимания. Оно зашевелилось и распалось на два почти равных по величине паука.
Какие они были огромные! Каждый доставал Лили до пояса, имел восемь ног, много глаз, волосатое брюхо и слюну, свисающую со жвал.
Паучок, бывший меньше собрата, презрительно посмотрел на нее половиной глаз, зажмурил вторую половину и начал неумолимо приближаться.
Задним умом Лили понимала, что сейчас время и место для красивого обморока, но нюхательную соль она забыла в гостиной, а самое главное – Спасителя рядом не было. Обморок отменялся.
Тогда Лили предприняла еще одну попытку закричать.
Всю душу она вложила в этот крик! Все отчаяние вылила она в него. Всю ненависть к мерзким тварям выплеснула она в тот миг…
В этот дикий, первобытный, почти животный крик.
Паук остановился. Музыкой прозвучал для него этот вопль. Ошарашенный чудесным пением он не мог пошевелиться.
То и дело Лили прерывалась, чтобы перевести дыхание, а потом начинала свою «Песнь испуганной Жертвы» с самого начала.
Ей чудилось, что прошла целая вечность. В глазах начинало темнеть. Еще немного и она упадет…
О Мерлин, неужели нет в этом бренном магическом мире Героя? Неужели ее никто не спасет?
Лили зажмурила глаза.
- Может быть, ты наконец прекратишь кричать, о Лань Запретного Леса? Открой же глаза, посмотри, опасности нет!
Лили, не прекращая кричать, открыла глаза.
________________
Мы старались) Вложили в фик душу также, как Лили вложила ее в свой крик… Вам понравилась глава?
Ответы на отзывы, согласно новым требованиям архива, теперь в «отзывах».
Глава вторая.
От потери до потери *сознания*
Глаза ее были полны ужаса, а по щекам текли слезы.
Пауки свисали с ракиты бездыханные. Их ворсистые лапки безвольно покачивались в такт порывам ветра. Лили, наконец, осеклась, закатила глаза и позволила себе лишиться чувств.
* * *
О моя Рыжая Лань! Как много мне хотелось бы поведать тебе, прошептать в твои прекрасные ушки… Как бы желал я, чтобы ты меня слышала, а не лежала лишенной чувств, как эти ужасные мерлинопротивные создания, висящие на омеле.
О моя Рыжая Лань! Но, боюсь, - нет, я знаю точно! – ты меня не поймешь… Ты никогда раньше меня не понимала… Ты, чей свет освещает мне дорогу в темном царстве, оберегая от напастей; ты, что подобна мосту над пропастью будней; ты, дарующая мне крылья, что возносят меня к небесам; ты, чьи дивные волосы мне маяк… Ты!
О милая, я забыл, что хотел сказать…
Ты так прелестно покорна, так непривычно молчалива, что я совсем теряю разум…
О моя Рыжая Лань! Твои уста манят меня, как манит мотыльков огонь костра.
О моя Рыжая Лань! Позволь мне поцеловать тебя!
О моя Рыжая Лань...
* * *
Лили срочно пришлось прийти в себя. Этот… этот… «Спаситель» собрался ее целовать. Спасибо большое! Как будто она сама не могла справиться с пауками. На что ей, по-вашему, умной такой (и красивой) волшебная палочка?
- Вингардиум Левиоса! – Джеймс повис рядом с пауками на раките. Его руки и ноги отказывались покачиваться в такт порывам ветра, они танцевали свой собственный танец. Ноги пытались выпутаться из омелы, а руки жестикулировали, хорошо оттеняя прочувствованную речь:
- О Рыжая Дракучая Ива! – Лили уловила в голове своего Спасителя гневные нотки. – Где твоя совесть???
- Что??? Ты хочешь сказать я бессовестная? – Лили, уж было начавшая испытывать муки совести (не стоило закидывать Спасителя так далеко), разгневалась.
Что они все себе воображают? Вначале Северус, теперь Джеймс и все они: «Где твоя совесть?».
- Нет, нет, нет, ни в коем случае, я вижу твою совесть прямо отсюда, - сказал Джеймс и упал с древа.
- А, - сменила гнев на милость Лили, - тогда я тебе помогу.
На расстоянии она попыталась исцелить многочисленные царапины, покрывающие теперь тело Джеймса, но малость промахнулась – попала в паука.
- О Лань, - простонал Джеймс за мгновение до того, как на него упал паук.
- Ах! – сердце Лили отбивало чечетку в ее грудной клетке: как она могла так промахнуться? – Джеймс, с тобой все в порядке? – как же она боялась, что больше не услышит его голоса…
Джеймс что-то пробубнил из-под паука.
Окрыленная, Лили подлетела к нему и изящным пинком отшвырнула тушку паука в сторону.
Губы Джеймса растянулись в безвольной улыбке.
Он был счастлив как никогда в жизни: наконец-то любимая девушка проявила заботу – разве не с этого начинается Настоящая Любовь?
Лили не знала, с чего начинается Настоящая Любовь, но из простого человеческого сострадания она опустилась рядом с ним на землю.
Опустилась и заорала.
Нет, не на Джеймса.
А от ужаса.
Опять.
Ее глаза в который раз за этот день наткнулись на что-то волосатое. В этот раз волосатого было много. Не меньше пятнадцати сравнительно небольших, едва достающих Лили до колена, паучков копошилось в омеле.
Лили в этот раз по-настоящему потеряла сознание и упала на Джеймса, который ничего вокруг не замечал.
А пауки все приближались и приближались…
_________________
Эта глава покусала наши мозги((( А ваши?
Глава третья.
Дети.
- Мама! Папа! Вы где? – прокричал кто-то над головой придавленного «счастьем» Джеймса.
«О, Мерлин, откуда здесь взялись дети? Их не должно здесь быть!» - мысленно возмутился Джеймс, разгневанный, что сейчас ему придется прервать счастливейшее мгновение своей жизни – нельзя подавать дурной пример подрастающему поколению!
- О, моя Рыжая Лань, - сказал он вслух, - не могла бы ты прийти в себя и снять на пару мгновений себя с меня, чтобы я мог разобраться с детьми?
- Нет, - отозвалась Лили. – Тебе не нужны дети. Мне тоже, - и продолжила лежать бездыханной.
- Да, моя Рыжая Лань, ты права, нам не нужны дети. Но именно поэтому ты должна встать с меня, чтобы я мог их прогнать.
- Что??? – закричала Лили прямо в правое ухо Джеймса. – Ты не любишь детей? Да как ты можешь??? Я хочу пять, нет, шесть, нет семь, нет восемь. Я хочу десять детей! И пусть все они будут такие же рыжие, как я! – от избытка чувств она вскочила на ноги. – Я хочу, чтобы у них были зеленые миндалевидные глазенки! Чтобы они смотрели на меня с любовью…
Лили ничего не замечала вокруг до тех пор, пока вставший на ноги Джеймс не прикрикнул грозно на нее:
- Молчи, Рыжая Лань! Вокруг – враги!
- Какие враги?! Я слышу только прелестные звонкие голоса чудесных маленьких деток! Такие же голоса будут у наших с кем-нибудь детишек!
«О, она ЛЮБИТ меня», - подумал Джеймс.
- А с кем у нас будут дети? – спросил Джеймс.
Лили вспыхнула от возмущения: какие это у нее с Джеймсом дети??? Да никогда! Да ни за что!
Она хотела было убить его, но неожиданно…
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!.. Пауки! Пауки! – она бросилась на шею Джеймсу.
- Пауки? У нас будут дети с пауками? – переспросил Джеймс, нежно прижимая Лили к себе своими могучими руками, и задумался, - вообще-то я не очень люблю пауков, но если ты так хочешь…
- Нет! Я не хочу пауков!
- Ладно, я их тоже не хочу, уговорила, - покорно произнес Джеймс, сходя с ума от близости стройного тела трепетного, нежного создания, которое так доверчиво льнуло к нему.
* * *
А паучки все приближались, нежным детскими голосками зовя маму и папу. Но мама и папа почему-то не отзывались, предпочитая неподвижно висеть на поломанной раките.
Паучкам было очень страшно, они чувствовали себя ужасно одинокими и брошенными на произвол бездушной судьбы.
- Мама!
- Папа!
- Папа!
- Мама!
- Мы хотим кушать!
- Мы голодные!
- Мама!
- Папа!
* * *
- Дже-э-э-ймс… - жалобно проскулила Лили на ухо Джеймса.
- Да?
- Дже-э-э-эймс! Как ты мог! Я тебя ненавижу! Ты оставил детей сИротами! Ты убил их маму и папу! О бездушный подлец! Я видеть тебя не могу! – кричала Лили, все сильнее и сильнее прижимаясь к Джеймсу, в сердце которого пробивались ростки раскаяния и сострадания…
- Мы теперь обязаны о них заботиться! – констатировал факт Джеймс. – Мы должны искупить свою вину перед ними!
- Да, мы должны! Мы должны отнести их в Хогвартс и там заменить им родителей! – Лили была готова на все ради этих милых сИрот.
- Да, моя Рыжая Лань! Да! Мы отнесем…
________
Сил нет больше писать! Сил нет!!! Эта глава ужасна, правда? *авторы, беря пример с прекрасной Лили, повисли на шеях у читателей… у всех…*
В ответе не получается, пишем сюда.
Аська, это РЕВЕНИЗМ. Все максимально приближено к правилам течения.
Arti Vestenra, не совсем… Наследственность ;)
Ooh, Археалая – это и есть соавторство, ник 2 гавторов.
Можете радоваться, это действительно максифик, он будет длинным и очень-очень проникновенным.
Глава четвертая.
Настоящие Друзья.
- Да, мы должны! Мы должны отнести их в Хогвартс и там заменить им родителей! – Лили была готова на все ради этих милых сИрот.
- Да, моя Рыжая Лань! Да! Мы отнесем… Сейчас! Мы поставим их в рядочек, свяжем цепочкой (чтобы не потерялись) и поведем в Хогвартс.
*под конвоем*
- Джеймс! Ты… ты…
- Да, милая, я гений! – Джеймс выпятил вперед грудь и закатил глаза.
- Нет! Ты садист! Какая цепочка??? Это же дети! Их надо нести на руках…
- Хорошо, дорогая, нет проблем. Ты только скажи, я все сделаю. Сейчас мы поставим их в стопочку и понесем на руках.
- Джеймс! Я тебе не дорогая! Я не могу быть дорога такому животному, как ты. Как можно так относиться к детям? К милым маленьким паучкам... Посмотри, вон тот похож на тебя, у него такой же ворс на голове. А этот на меня – он такой же обаятельный и привлекательный! А какие у него глазки… По крайней мере, левая половина… Смотри! И ты хочешь так грубо обойтись с ними? Чтоб ты знал: к каждому ребенку нужен индивидуальный подход. Так что на руках; по одному; и точка, - Лили уперла руки в боки.
*став при этом подозрительно похожа на Молли Уизли, гуманнейшую из женщин (чтоб не сказать «убийц»).*
Джеймс сдулся, как надувной матрас, и с глубокой печалью в голосе сказал:
- Да, дорогая, ты права, - а перед глазами его пронеслась ближайшая чета дней, в течение которой он должен будет заниматься детьми.
- И чтобы о них никто не знал, - неожиданно добавила Лили. – Я боюсь, что большинство такое же злое и негуманное, как ты, Джэ-э-эймс.
Тогда Джеймс мысленно составил план на ближайшую неделю: день за днем, ночь за ночью перетаскивать паучков в замок под мантией-невидимкой.
- Как это замечательно, Лили! А где мы будем их держать? У тебя в комнате?
- Нет, - возразила Лили. – В женские спальни мальчики не могут подниматься, а ты ведь наверняка захочешь проведать детишек… Так что у тебя!
- Э?
- Я уверенна, что твои друзья не будут против.
- М, - Джеймс очень сильно в этом сомневался.
- Более того, они ведь обязательно помогут нам, - продолжила Лили, преданно заглядывая в глаза Джеймсу. – Вы ведь мародеры, вы всегда вместе…
Джеймс улыбнулся. В душе он растаял.
* * *
Друзья были счастливы. Они просто умирали от восторга.
- Да! Да! Да! – кричал Сириус, кувыркаясь на кровати.
- Нет! Нет! Нет! – хныкал Питер в подушку.
Римус влюбленным взглядом созерцал стену.
- Но они, правда, хорошие, - объяснял Джеймс. - Вот, например, Патрик, - Джеймс погладил маленького паученка, - он постоянно ломает лапки. Уже две сломал. Но он так похож на меня… Лили сказала.
- Да! Да! Да! – еще громче заорал Сириус.
- У него такой же ворс на голове…
- Э, а у тебя ворс на голове? – заинтересовался Люпин и, отведя взгляд от стены, стал с нежностью в своих прекрасных серых очах созерцать Патрика.
- Нет, нет, нет, - прохныкал Питер.
- Будет! – заорал Сириус и опять ушел в отключку, - да! да! да!
- Лили виднее, - с уверенностью, достойной истинного Сохатого, ответствовал Джеймс. – А теперь мы пойдем за остальными пауками. Вы должны мне помочь, ведь мы мои друзья. Вы поможете? – все-таки некоторые сомнения у Джеймса еще оставались.
- ДА! ДА! ДА! – особенно громко закричал Сириус.
- Сириус, Бродяга, я знал, что ты не сможешь отказаться. Пойдем скорее, там ведь еще осталась Лулу. Она так похожа на Лили… У нее такой же разрез глаз и она такая же очаровательная и привлекательная.
Сириус подавился и, наконец, прекратил орать:
- Я всегда знал, что с твоей ориентацией что-то не то, - прошептал он.
- Вот ты и поможешь ему найти себя, - сказал Римус. – Пока будете нести Лулу…
- И еще Зундика, Коко, Муму и … - вмешался Джеймс.
- Ладно, пока будете нести ВСЕХ оставшихся, у вас будет куча времени, чтобы решить важные жизненные вопросы. Я же пока схожу в библиотеку, а Питер присмотрит за Патриком, пока он оставшиеся ножки не доломал.
- Да! Да! Да!– Джеймс нагло сплагиатил Сириуса. - Вперед, друзья! Ведь мы – мародеры, а значит, мы не боимся никого и ничего, а тем более, каких-то милых паучков…
_____________________
*Кто-нибудь, помогите с именами. Осталось всего 10…*
Глава посвящается Nost, которая придумала для паучков такие замечательные имена))) Спасибо огромное.
Глава пятая.
Куча-мала.
- Сириус, Севу понесешь ты! – Джеймс сунул своему лучшему другу, почти что брату, маленького, злобно смотрящего на мир паучка, который тут же попытался замотать Сириуса в кокон.
- Смотрите! Смотрите! Сириус ему нравится! Как это замечательно! – закричала Лили с таким восторгом, что в поджелудочной железе Джеймса моментально свила гнездо ревность.
- Нет, Сириус, отдай мне Севу, ты понесешь Дамбика! – с этими словами Сохатый рванул из рук друга все еще плетущего паутину ребеночка.
Ребеночек злобно сощурил свои темные похожие на маслины глазки.
Через несколько секунд паутиной был покрыт и Джеймс.
- Тебе идет, - злобно прошипел Сириус, отдирая лапкой Дамбика с себя паутину. Получалось плохо, поэтому с каждым мгновением Сириус становился все мрачнее и угрюмее и использовал лапку паучонка все активнее.
На его счастье Дамбик был чистым флегматиком: с достойным великого мудреца и философа спокойствием он позволял дергать себя за лапки и не оказывал сопротивления, напротив, он как бы обмяк в руках Сириуса.
- Ах, может быть, у него температура? – Лили, подойдя к Сириусу почти вплотную, потрогала лобик паучка. – Он так нездорово выглядит…
- Нормально, - прошипел Джеймс, в поджелудочной железе которого ревность стала разрастаться, а паутина на голове – давить на мозги.
- Как ты можешь не волноваться о здоровье милой сиротки? – возмутилась Лили. – Вот посмотри на Сириуса: он делает ему массаж лапок.
- Сириус, отдай мне ребенка, я массаж делаю лучше, - и Джеймс схватил Дамбика за голову и вырвал его из рук Сириуса, а потом зачем-то потряс.
- Ты сейчас его лишишь… лишишь… лишишь… головы! – закричала Лили и бросилась спасать Дамбика, но по дороге споткнулась о Лулу и упала… * нет, не на Джеймса, это уже было. И не раз.* и упала на Сириуса.
Ревность выпрыгнула из поджелудочной железы Джеймса. Она охватила все его естество…
Он зарычал, забыв о том, что он Олень. Благородный Олень. И бросился на них. Он оказался сверху. Хотя нет, не сверху. На спине Джеймса сидел Сева, который лихорадочно окутывал всю эту кучу-малу паутиной.
А уж на самом верху восседал Дамбик, которого Джеймса выронил в прыжке, и флегматично покачивал второй слева лапкой.
- Э-э-э-э-э… - неожиданно раздался знакомый голос. – Я вам, случаем, не помешал?
Люпин как всегда явился вовремя.
Он с интересом разглядывал представшую его взору кучку, покрытую белой паутинкой.
______________
Извините, что так мало, но вы посмотрите, какое качество!!! *как они все качественно лежат: для всех нашлось место. Ну, кроме Люпина. Ничего, и его уроним, если кто-нибудь попросит…*
Глава шесть.
Могло быть еще хуже.
- Нет, присоединяйся, - прохрипел Сириус, чувствуя, что уже близка предсмертная агония. – Ты идеально подходишь на роль моего палача.
- Помоги нам, - раздался отчаянный голос нежной, как лист лотоса на воде столетнего пруда, Лили. Она чувствовала, что её сердце и вообще все внутренности собираются покинуть ее бренное тело через горло.
- Да, да, да, - спохватился Римус и бросился спасать несчастных сложившихся стопкой людей.
*да-да, это месть за то, что Джеймс хотел сделать с пауками!!!*
Люпин схватил Лили за правую, выглядывающую из кучки и бережно накрытою мантией Джеймса ножку и что было сил рванул на себя.
- Нет!!! – заорала Лили прежде, чем вылетела из кучки и упала на Римуса.
Джеймс был в ярости: такая измена! И как только Рыжая Лань могла! Вначале на Сириуса, а теперь еще и на Римуса… Падающая женщина…
Эпицентр ревности разросся, теперь он обитал не только в поджелудочной железе, но и перекинулся в другой гордый орган – печень.
Охваченный праведным гневом Джеймс вскочил на ноги и бросился к Неверной, таща у себя на плечах и голове Севу с Дамбиком. А еще за собой он волок отчаянно ругающегося и то дело начинающего выть Бродягу.
Да! Да! Да! Именно Бродягу: он превратился в собаку.
«Как он может! – потрясенно подумал Джеймс. – Он хочет увести у меня Лили, используя такие грязные приемы. Но ничего, я знаю, Лили на это не купится!»
С такими благостными мыслями он и споткнулся.
Нет, он упал не совсем на Лили. Он упал на ее ноги. Деятельный Сева тут же оплел их паутиной.
Положение становилось все более липким и безвыходным. Казалось, хуже уже быть не может. Но тут слуха несчастных коснулся дивный голос. Кто-то пел и направлялся в их сторону:
Иду-иду,
Вперед-вперед.
Плету-плету
Венок-венок.
О где ты мой,
Цветок-цветок,
Я ангел твой,
Готичный Бог.
- О нет, - прошептал Джеймс.
- О да, - сказал Сириус, превратившись из собаки в человека, а потом обратно: для конспирации.
Лечу-лечу,
Вперед-вперед.
Хочу-хочу…
Голос осекся.
*Еще бы, от такой-то картины!*
- А что это вы тут делаете?..
___
Ну, кто-нибудь догадается, кто и в чем пришел???
Глава седьмая.
Готичный Бог и куча.
Черные липкие волосы прекрасно гармонировали с венком из ромашек, длинные артистичные пальцы доплетали прекрасный венок: они порхали словно бабочки, лаская прикосновениями венчики цветов, и сплетали их стебельки в единое чудесное целое. А его глубокие, как Тартар, глаза расширились, как в очень девчачьем аниме. Тонкие губки приготовились испустить презрительный комментарий, но… передумали и взамен выпустили вопль ужаса:
- Лили! О, нет! – а потом он неожиданно счастливо улыбнулся и, захихикав, сказал:
- Вылезай отсюда, посмотри, что я для тебя сплел! Давай сплетем еще десяток, еще сотню, еще тысячу…
- Еще десять тысяч, - с ненавистью процедил Джеймс, ревность которого пнула его мозги.
«Неужели в том шампуне было что-то не то? Ах… Оно просто погубило его мозг и его самобытность. Раньше Северус предпочитал дарить мне ожерелья из пиявок и никогда не предлагал тысячу ромашек!»
А Северус не унимался. Он с отеческой (или сыновей?) нежностью посмотрел на Джеймса, потом на Люпина и изрек:
- И вам цветы, много цветов…
«На могилу», - подумал Джеймс.
- Много цветов – истинное счастье любого разумного индивида, приобщающегося к великой теории киренаиков и желающего, как эпикурейцы, познать истинный смысл жизни!!! – неистово прокричал Северус.
Он был восхитителен: поднятая вверх рука наводила на ассоциации с Цезарем, провожающим свои войска, а цветок, зажатый в ней, несомненно, был символом плодородия...
Джеймс, Лили и Римус переваривали это долго.
А потом в один миг все изменилось.
- Ой, какие паучки! – радостно завопило чудо с венком, когда-то бывшее суровым и даже немного брутальным Северусом Снейпом. – Ой, какая паутинка! Ай, какая хорошенькая волосатенькая псинка, какая , наверное, у нее мягенькая спинка!!!
И с этими криками Северус с разбегу прыгнул на спину ничего подобного не ожидающей собаки. Уселся на нее верхом и стал усердно дергать за уши, как будто выполняя заложенную свыше программу.
Собака заскулила и превратилась в Сириуса, впрочем, Северусу не было принципиально важно, кого дергать за уши. Лицо Сириуса стало похожим на мякоть красного авокадо, он хотел было скинуть Северуса, но тут обнаружил, что он не может этого сделать: Сева младший, работающий не менее методично нежели его старший брат, соединил их паутиной.
Лежание в одной куче продолжалось… с каждой минутой ситуация становилась все печальней и печальней, особенно для Сириуса, которого продолжали дергать за уши.
________________
Надо ли даровать Сириусу счастье в жизни? Может быть слеш?
*Автора выпустили из колонии. Ура-а-а-а-а-а!!!*
Глава восьмая.
Похищение Севы Севой.
- Уйди, противный! – возопил Сириус похожим на извержение Везувия голосом.
- Нет! Я хочу, чтобы твои уши стали, как у зайки.
- Я сейчас твои уши сделаю… как… ну, очень большими. Как горб у верблюда!
Джеймс понял, что сейчас будет кровь. Много красной, как уши Сириуса, крови. Кровь будет струиться по поляне. Она зальет белую паутинку (такую тонкую!)…
- Нет, детям нельзя видеть кровь! – вскричала Лили, тыкая Джемса в ребро длинной тонкой недавно отполированной шлифовкой для ногтей волшебной палочкой, которая тут же потеряла весь свой лоск и гладкость, увязнув в паутине Севы.
- Она не отлипает! – глаза Лили почти превратились в озера, наполненные чистыми слезами.
Джеймс решил, что больше никогда не будет думать вслух, и, волевым усилием освободив волшебную палочку Лили от тенет паутины, бесцеремонно использовал ее:
- Люмос!
Северус Снейп ошалело захлопал глазами. Это был самый яркий Люмос в его жизни. От испуга он даже выпустил уши Сириуса, отчего тот блаженно застонал и буквально обмяк на травке.
*хорошо, что не от травки*
- Псинка, мягенькая спинка! Ушки, как у зайки… - Одухотворенный взгляд из-под кустистых бровей стал вначале кефирно-кислым, а потом испуганно-лимонным. – Что??? Сириус?!
- Сириус, - захлопала глазами Лили.
- Лили?!
- Лили, - с угрозой произнес Джеймс.
- Джеймс?! – глаза налились кровью.
- Джеймс, - хором ответили паучки. А потом добавили: - Папа.
- Пауки… - в голове Северуса защелкали винтики. – На опыты! – громогласно возвестил он и потер виски.
На руки ему упал венок из ромашек.
- Ромашки? Венок? На мне? – Северус был в шоке. – Все что ли сюрпризы давайте.
Сюрприз приземлился ему на щеку. Изящная, весьма царапающая пощечина Лили…
- Ты хочешь моих детей отдать на опыты?
- Ты хочешь сказать, что твои дети - пауки? – Северус сочувствующим взглядом окинул липкую поляну. – И давно это с вами?
- Ну, - Лили потупилась. – Я не считаю минуты, проведенные с детками.
- А… ну, не считай. Они похожи на отца. Я бы тоже не стал считать минуты, проведенные с кем-то похожим на него, - Северус кивнул на Джеймса. – Или на него, - Северус кинул взгляд на Сириуса. – Я даже сидеть на нем не хочу, - и демонстративно встал и тут же споткнулся о Люпина. – Нет, на него я тоже не хочу садиться. И что я вообще тут делаю? – задал он самый животрепещущий вопрос.
- Ты пел песенки про венок, про то, что ты готичный бог, и предлагал нам ромашки, - вежливо объяснил Люпин.
- Вы… Врёте, - Снейп слегка попятился, потом неожиданно схватил маленького Севу (видно почувствовал родственную кровь) и бросился бежать.
- Он похитил нашего ребенка, Джеймс.
- Ага, - философски произнес Поттер.
- Да-да-да, - вспомнил о свой привычке Сириус.
- И что? – Люпин понимал, что Лили никогда и ничего не говорит просто так.
- Вы должны его спасти! – провозгласила Лили.
Сириус опять обессилено обмяк на траве.
______________
Эх, остались еще у нас читатели?
Глава девятая.
Стихопение.
*стихобредение*
Северус убегал. Он бежал, как бежит дикий мул от лассо с ковбоем. Но было и одно отличие: руки (т.е. копыта) дикого мула никогда не оттягивали паучки. Особенно такие маленькие и липкие.
- Магнолия, зачем ли я, тащу ли я, паучка ли я? Тьфу ли я? Нет. Я не тьфулия. Тьфу ты. – Он попытался швырнуть паучка оземь. Но не получилось. Он… он… этот… этот пучок лапок и глазок намертво прилип к мантии. – Разденусь ли я, чтобы бросить паука? – спросил себя Северус. – Нет, - прошептал он, представляя себя голым в пустынных коридорах Хогвартса. Или не очень пустынных. Или совсем не пустынных. – О мой Фламель! О твой камень! В душе моей пламень… Я не пойду голым! – Северус выпал из творческого бреда. – Мне надо его удушить его - его же собственной паутиной. Его же собственными лапками…
Внезапно пучок с глазками заморгал оными и прошептал свое первое в жизни слово:
- Папочка!
Северус чуть не убил себя соприкосновением с шершавой поверхностью земли, из которой палочками торчали кустарники.
- Папочка! – полузадушено пропищал паучок из-под него.
Волосы на бледной до пронзительной вампирости коже Северуса встали дыбом.
- Я не папочка и не тетрадочка. В крайнем случае учебник по зельям.
- Нет, ты папочка, и ты меня нашел!
- Нет, я не папочка,
Совсем я тяпочка.
и я тебя не нашел.
Ну до чего же я дошел,
что говорю я с паучком,
убогим и тупым пучком.
О боги прокляли меня,
Поганая моя судьба…
- О папочка, ты меня нашел. А тебя. Мы одно и то же.
Ты только посмотри на меня.
Ты только посмотри на себя.
И будем вместе мы всегда.
- О мой, Фламель!
Дай мне камень.
- Я твой камень.
- В почках, если только.
- Паршивая ролька!
- И рифма больше не хромает.
- Угу.
И Северус посмотрел в глаза Севы.
- А знаешь, а твой фальцет почти святой. Он подходит к моему тенору. Давай петь вместе.
И они запели.
Хором:
- Идем-идем,
Вперед-вперед,
Плетем-плетем
Тенет-венок.
Северус-Старший:
Я папа твой –
Готичный Бог!
Северус Младший:
- Сыночек твой
Брутальный бог.
Хором:
- Идем-идем
Вперед-вперед,
Плетем-плетем
Тенет-венок.
Плетем-плетем,
И мир за жабры мы возьмем.
___________________
И мы бросаем к ногам читателей эти строки, надеясь на столь же душевный отклик… Да-да-да-да-да…
Глава десятая.
Разорванная паутина.
- Так спасайте же его, спасайте! - Прокричала лили перед тем, как у нее все поплыло перед глазами, а мир полетел в звеняющую хрустальной люстрой тишину.
- Уже спас! Уже спас! Уже спас! О, Рыжая лань запретно леса!..
- А севу? Севу похищенного Севой! - Спросила Лили с трудом открывая свои прекрасные зеленые глаза. Перед ней нависло лицо Джеймса с заползающими на брови глазами.
- Севу Севой… - Задумчиво произнес он.
- Да, ты не уберг его, а этот мерзкий Сева Снейп с венком из ромашек, т.е. уже без венка(венок он отдал сириусу) похитил нашего малыша!
- Сева Снейп подарил венок ромашек Сириусу… - Лицо Джеймса отражало крайнюю степень задумчивости.
- Да-да, как раз после того, как подергал Сириуса за уши, - Сообшила лили. – а это был после того, как Люпин вытащил меня из-под твоего внушительного тела, которое так бесцеремонно возлежало на мне и Сириусе.
- Лили какие у тебя фантази-и-и!.. Обещаю! Я исполню их все, только можно когда я буду лежать на тебе подо мной не будет еще и сириуса, мне кажется, одной тебя будет более чем достаточно, о, Моя рыжая прекрасная Мечтательница-Лань.
Лили вспыхнула, как красное зелье пролитое в прошлм году на мантию Северуса.
- Пошляк! - Звонкая пощечина нашла своего героя.
Лили вскочила на ноги и стала осматриваться в поисках деток, но только две одинокие, как айсберг у берегов Африки, тушки пауков висели на лозине...
- Я все равно исполню все твои самые сокровенные мечты, Моя самая рыжая Лань, начиная с Северуса в венке из ромашек! - Провозгласил Джеймс мечтательно, потирая след от пощечины, раскинувшийся розовым озерцом на его мужественной щеке.
***
На следующий день Лили очень хотелось плакать: сон про милых деток был так реален, что не желал улетучиваться из ее рыжей головки, а наглой пчелкой жалил воспаленный мозг. Но ни что вокруг не давало надежды на то, что он может стать правдой.
Она с подернутыми пеленой тоски прудами глаз спустилась на завтрак. Большой зал встретил ее хохотом, напоминающим взрыв адского вулкана. Она замерла, потому что на нее нахлынули воспоминания о прошлом - милые детки... ладно не детки. Но она увидела его - Северуса в венке, а рядом с ним Джеймса, раскидывающего в разные стороны пресловутые ромашки из бо-о-о-ольшого мешка, который услужливо держал питер, вокруг них наворачивал круги Сириус и жизнерадостно, а также жизнерасплескивающе орал:
- Да-да-да!
- Ах, Джеймс неужели он запомнил мой такой полубезумные бред, как он бывает прекрасен, не бред, конечно, а Джеймс, когда захочет. Да, я, пожалуй, пойду с ним гулять, когда их всех выпустят оттуда куда их посадят. А пока я посижу с Римусом…
И Лили села рядом с Римусм, который читал книгу и пытался сделать вид, что он не один из мародеров.
-----------------
А вот и она - решительная, как Джеймс, последняя глава!
